*6903. Итоги второго тысячелетия

[Независимая газета]

В этот день сошлись в тяжелой битве войска турецкой армии Кара-Мустафа-паши (158 тыс. воинов) с обьединенной 70-тысячной армией христиан под предводительством Яна Собесского III. С 14 июля турки осаждали Вену. Собесский прибыл на выручку осажденного города с 30-тысячной армией и встал в главе обьединенного войска. Он атаковал противника и после ожесточенного боя, длившегося целый день, разгромил турок, нанеся им значительный урон. Шесть пашей было убито, только Кара-Мустафа-паша сумел избежать плена, поспешно сбежав с поля боя. Тем самым было окончательно остановлено наступление исламских завоевателей на Европу. В случае победы турки, несомненно пошли бы вглубь разделенной внутренними распрями Европы, которую если бы и не завоевали полностью, то в значительной степени исламизировали бы.

Битва за освобождение Вены. 12 сентября 1683 года.

[Независимая газета]

Багдад в ХIII веке являлся столицей Арабского халифата-теократического государства, руководители которого совмещали функции духовных и светских лидеров. Арабский халифат был огромной страной, простиравшейся от Алантического до Индийского океана, имевший один государственный язык, одну валюту, одну религию (ислам). Внутри халифата не было границ для осуществления торговых и культурных контактов. Монголы нанесли халифату окончательное поражение, захватив Багдад.
Для мусульман язычники-монголы ассоциировались с «Яджуджи-Маджуджи» (Гоги и Магоги) из Корана-ужасных восточных завоевателей. После падения Багдада Арабский халифат распался. Тем самым прекратил свое существование духовный центр мусульман (Багадад был своего рода исламским Ватиканом). Все исламские государства после этого носили в целом светский характер и руководствовались в своих делах политическими, а не религиознвми мотивами.

Монгольская конница. Миниатюра из персидской рукописи.

[Независимая газета]

В этот день на эшафоте у Собора Богоматери в Париже перед многолюдной толпой предстал гроссмейстер ордена Жак де Молэ и еще три магистра. Церковный суд осудил их на пожизненное тюремное заключение. Не успел один из кардиналов зачитать приговор, как со своих мест поднялись Молэ и Жофруа де Шарнэ, одетые в шутовские одежды кающихся грешников, и громогласно заявили, что не признают снбя еретиками, а считают себя виновными в позорной измене ордену: они обвинили себя в вымышленных преступлениях, не выдержав пыток. Орден был чист и свят, обвинения же, возведенные на него, как и их прежние признания,-ложь и клевета. Король принял решение сжечь их как «повторно впавших в ересь».
Король Филипп Красивый наблюдал за казнью из окна соседнего дворца. Перед смертью Жак де Молэ произнес проклятье на род короля и добавил: «Папа Климент и король Филипп, не пройдет и года, как я призову вас на Суд Божий».
Папа Климент V умер от волчанки месяц спустя (20 апреля), а 29 ноября того же года Филипп Красивый погиб во время охоты. Но на этом исполнение пророчества Молэ не закончилось. Все три сына Филиппа Красивого умерли преждевременно, не оставив наследников (так называемые проклятые короли, правившие Францией с 1314 г. по 1328 г.). Во время революции в 1793 г. Людовик ХVI был заточен в замке Тампль, где некогда помещалось руководство тамплиеров. Оттуда его повезли на гильотину. Когда голова последнего французского короля упала из под ножа гильотины, некто подбежал и схватил отрубленную голову монарха, а потом простер руки к толпе и крикнул: «Ну вот ты и отмщен, Жак де Молэ!»
Орден тамплиеров был основан в начале крестовых походов в 1118 году. Орден не только не участвовал в уничтожении неоманихейской ереси катаров в начале ХIII века, но, напротив, принял многих «покаявшихся» лидеров катаров в орден (хотя Папа считал, что катаров можно только убивать). Тамплиеры также были обвинены в манихействе (христианская ересь, имеющая корни в зороастризме; основная философская идея манихейства-вечное противостояние в мире высшего духовного и низшего материального начал; под флагом манихейства выступали в средневековой Европе стихийно социалистические движения).

Казнь тамплиеров. Фрагмент картины ХIV в.

[Независимая газета]

Мы предлагаем вниманию читателей десять книг которые, на наш взгляд, оставили наиболее заметный след в истории религиозного и общественного сознания на протяжении последнего тысячелетия. Конечно, сделанный нами выбор можно оспаривать, однако, наверное ни у кого не возникнет сомнений, что эти произведения оказали заметное влияние (в том числе и негативное) на судьбы западной (да и не только) цивилизации. Мы не включили в список книги, созданные исламской цивилизацией (такие, как «Тысяча и одна ночь», «Послание о царстве прощения» Аль-Маари) и оказавшие существенное влияние на ход религиозной и интеллектуальной истории человечества, только потому, что они были написаны до 1000 года по Рождеству Христова.

[Независимая газета]

НЕЗАВИСИМАЯ ГАЗЕТА 24-30 января 2002 года №248(2310)

Флорентийский изгнанник написал поэму о путешествии по загробному миру. «Земную жизнь пройдя до половины», отказавшись от политических упований, утратив родину, Данте осуществил грандиозный замысел, который в библиотеке времена был под силу пророкам. Видение или сон, суд поэта или сведение политических счетов, пророческий жар или сведение политических счетов, пророческий жар или гениальная конструкция-как только не поименована эта череда терцин!
Девять кругов Ада описывает Данте, девять степеней мук раскаянных грешников лицезреет он и его спутник римский поэт Вергилий. Тут множество знакомых лиц-от античных героев до пап. Далее герои проходят Чистилище, где души очищают от греха. На вершине, у врат Рая, Вергилий покидает Данте, там поэт встречается с Беатриче, которя сопровождает его в блаженных импиреях. Данте созерцает Божество, постижение которого невозможно без связуещей нити любви.
Поэт, спускающийся в царство мертвых, в христианской традиции не одержим орфеевской идеей вызволить свою возлюбленную. Напротив, она на краткий миг позволяет ему ощутить всю меру блаженства, доступную праведным душам. Его любовь и ее спокойное принятие этой любви, мгновенное узнавание, отсутствие самой мысли о возможности нервического побега в земную юдоль с ее страстями-так поэт преображает языческую символику, переплавляет известный сюжет.
Страсти отданы политике и оставлены у порога ада, экстатическое состояние любви и встреча с Божественным светом в Раю-строгая дихотомия, от которой человечество слишком быстро заскучало. Спокойному Рафаэлю предпочли мятущегося и яростного Микеланджело. Политические игры примиряли и ссорили с Божественным промыслом, а земной любви для придания ей смысла прибавляли страсти, пока не превратили ее в договор. Со времени написания «Божественной комедии» потрачено много сил и слов для того, что бы строгий и желанный путь слияния с Божественным светом был обозначен как сложная метафора. Данте начал свой путь из сумрачного леса. Мы пребываем в нем.

[Независимая газета]

«Summa theologica»
Первое издание в Страсбурге, 1463
Среди множества попыток дать полноценное философское изложение и обоснование христианского вероучения самой знаменитой до сих пор остается «Сумма теологии», написанная жившим в ХIII веке монахом-доминиканцем Фомой Аквинским. Изложенное в ней учкемк получило название томизма, провозглашенного в конце ХIХ века господствующей доктриной Римско-Католической Церкви.
Главной проблемой для Аквинского, как и для всех богословов-схоластов, являлось соотношение между верой и разумом. В отличие от многих он не стал их противопоставлять, лишь обозначив для разума определенные границы в познании божественного. Последнее может постигаться только через откровение, тогда как истины естественного порядка вполне доступны разуму. Их изучение находится в ведении философии, в то время как божественные истины являются прерогативой теологии. При этом последняя все же выше первой, которая находится по отношению к ней в подчиненном положении.
Несмотря на то что именно в «Сумме теологии» изложены знаменитые пять доказательств бытия Бога, для Фомы Аквинского они все же имели второстепенное значение. Разум, по его учению, не способен найти абсолютных доказательств божественных истин, однако он вполне может и должен защищать их от нападок. Скорее именно эту роль выполняют изложенные Аквинатом доказательства бытия Бога. «Сумма теологии» охватывает очень широкий спектр проблем-от метафизических вопросов до определения допустимого и недопустимого в финансовой деятельности. Это-ее несомненное достоинство м в то же время вполне очевидная слабость. Любая попытка выстроить громоздкую философско-богословскую схему неизбежно приобретает чисто спекулятивный характер. Вера в таком случае рискует превратиться в чистое умозрение. И все же самому Фоме Аквинскому удалось этого избежать, поскольку, по его собственным словам, любовь к Богу важнее, чем Его познание.

[Независимая газета]

Утопия-остров, где работают 6 часов, есть демократия, выборность чиновников, рабы из числа провинившихся, из золота делают только ночные горшки и цепи для преступников, его жители привержены эпикурейству и наслаждениям, живут во имя справедливости и здоровья. Веротерпимость существует наравне с допущением примата долга. Бог-это существо, разлитое в мире, напоминающее о себе чудесами, а священники жрецы морали.
По сравнению с замечанием о том, что «кроткие овцы пожирают людей», касавшееся современной Мору Англии, проект проигрывает.
В большинстве социальных проектов критика существующего порядка гораздо сильнее предлагаемой. Беда подобных планов не только в том, что они не учитывают несовершенства человека, но и в том, что они не учитывают несовершенства человека, но и в том, что подспудно надеются либо не дожить до воплощения собственных планов, либо по праву отцов-основателей занимать в них особое положение. Именно поэтому нам, наследникам коммунизма, неинтересно читать проекты такого рода-от платоновских до коммунарских. Мы слишком близко знакомы на деле с пошлостью, пронизывающий быт обезличенного трулового коллектива. После смерти или гибели героев наступает торжество мещанства-так было в истории. Мор не имел преимущества такого опыта, равно как и не предполагал, что основал целый жанр утопической литературы вкупе с его антитезой-антиутопией.
Генрих VIII пригласил Томаса Мора стать лордом-канцлером. Когда король задумал стать главою Английской Церкви, Мор отказался присягнуть: один догмат механически заменили на иной, столь же нетерпимый. Плата за стойкость-Тауэр и казнь.

[Независимая газета]

«Кritik der reinen Vernunft»

Первое издание в Риге, 1781
Книга родоначальника немецкой классической философии Иммануила Канта принадлежит к числу произведений, содержание и смысл которых всегда остаются неисчерпаемыми. С тех пор как она появилась, не было сколько-нибудь значительного философа, который бы не обратился к изучению этой работы и не попытался бы дать ей свою интерпретацию. Каждый вдумчивый читатель способен открыть в ней что-то новое и интересное для себя. И почти каждая эпоха читает «Критику чистого разума» по-своему, видит в ней свою актуальность. На нее откликались и откликаются моралисты, политики, люди самых разных занятий и профессий.
Кант видит задачу философии как раз в том, что бы осуществить критику чистого разума. Причем он имеет в виду не какие-то отдельные книги или системы. Философ пытается отыскать корни всей проблематики разума, этой дарованной человеку способности, что бы понять. Что он может, а что нет, как рождаются его принципы, формируются понятия.
Кант оперирует столь знакомым нам понятием «научная революция», или «революция в науке», «Критика чистого разума» как раз и содержит в себе попытку вывести философию на аналогичный путь, совершив в ней «революцию мышления».
Философ все время стремится выразить свое отношение к коренной проблеме: мир и познание, мир и человек, не оставляя при этом никаких сомнений в том, почему его так интересует данная проблематика. Кант показывает, что здесь заключен единственный способ теоритически обнаружить истоки человеческой свободы, понять человека как свободное существо. Путь доказательства-тщательное обнарушение того, что человек по своей природе творческое существо, способное делать то, чего не делает природа. Для него свобода-некий скачок из царства естествееной необходимости.

[Независимая газета]

В этой нашумевшей книге Ницше штуромовал буржуазный мирн с его устоявшимися тусклыми стереотипами, с его пресыщенной культурой, вялой религиозностью, забвением рыцарства и пассионарной готовности к последнй битве с наступающим злом. «Бог умер», повторяли на разные голоса читатели. Не вдаваясь в труды вчитаться впрочем. «Белокурая бестия» стараниями пропаганды припечатана к недоразвитому и фельетонному национал-социализму. Все слишком запутано в устоявшемся мире, перерабатывающим всякий пророческий жар на потребу дня.
Бессмысленно оправдание Ницше. Бессмысленно приспособление его к «современному» пониманию. Он высказался слишком явно по всем направлениям, что бы нуждаться в комментариях и апологии.
На Западе не осталось ни одного незатертого образа, ни единого плодотворного источника-и появилась чеканная речь Заратустры, разметавшая камни. Ницше, непризнанный пророк, помещенный по недоразумению и боязливости в разряд философов, хорони мир, где не осталось ничего достойного любви. Такое ледяное отрицание именуют люциферианством. Ницше предупреждал: люди давно совершили подмену и называют вещи именами своих кривых отражений. Безусловно, влияние Ницше огромно. Но лежит оно не в философской, литературной и богословской сфере, по крайней мере в том понимании, которое утвердилось в последнее тысячелетие. Урок Ницше поучителен-так от века относились к пророками такова была мера их адекватного понимания. Опыт Ницше не коррелирует ни с одним из революционных или политических движений, как бы тщательно ни прослеживали его влияние на русских революционеров или гитлеровскую Германию. Одиночество пророка-это одиночество безумца. Так поланает здоровый мир, гниющий в своих любимых язвах.

[Независимая газета]

Книжка безвестного венского врача имела скандальный характер и произвела глобальную революцию в сознании: отныне грех мог быть трактуем как невроз, а следовательно требовал лечения, а не покаяния. Что бы вам не снилось, вы либо тайно вожделеете, либо глубоко неудовлетворенны вожделеющими вас.
Фрейд предложил отнести колоссальную часть людских снов, реакций, поведенческих казусов в разряд бессознательного, сняв груз ответственности с личности за поступок или намерение.
«Прелюбодействовал в сердце своем»-к психоаналитику! Центральным инстинктом, основой бессознательного Фрейд смело именовал либидо-сексуальное влечение, стало быть, двигатель истории. Поведение человека, мании и тревоги, сны и видения легко обьяснялись комплексами и сублимациями.
Во главу человеческой жизни был поставлен Эдипов компелекс, позднее дополненный комплексом Электры. Эдип, как известно, под гнетом рока убил отца и женился на матери, не подозревая о том, что делает. Фрейд, имевший весьма непростые отношения в собственной семье, распространил мифологическую схему на всех без исключения детей 3-5 лет, а вскоре и на взрослых.
Он не только сбросил оковы с кающихся, не только облегчил муки некоторой части душевнобольных, но позволил целой армии психоаналитиков, профессионалов и дилетантов вторгнуться в мир веры, религии, подвига, искусства, войны, морали, права. С помощью его метода анализу и расщеплению подвергается любая поведенческая модель. И гений-более не обласканный небом избранник, но клубок неврозов и комплексов, жертва родовой травмы, пребывающая в в плену нескончаемой череды страстей. Человек-лишь невротик, пленник детских травм, инфантил, который оправдан, прощен и расщеплен психоанализом.
Фрейд расчистил место в исповедальне, потеснив не справившихся с грешными душами священников. Психоанализ сделал человечество болтливее-оно вот уже сто лет охотно говорит о своих маниях и тайных переживаниях.