*3599. Теленеделя с Ириной Петровской

[Ирина Петровская]

ОБЩАЯ ГАЗЕТА 12-18 октября 2000 ГОДА №41 (375)

ТЕЛЕВИДЕНИЕ-так сложилось-мало интересуется жизнью простых людей. Считается, что личная жизнь Аллы Пугачевой, к примеру, много привлекательнее для массового зрителя, нежели подробности бытия особей, ему подобных. Отметим, что снимать Аллу Пугачеву, да и любого публичного человека куда проще, чем какую-нибудь тетю Машу из Житомира. Публичные люди при всех их капризах и вывертах умеют держаться перед камерой, знают, как себя подать, и раскрываются перед журналистом ровно настолько, насколько это нужно им самим.
Тетя Маша из Житомира, напротив, проста, естественна, но, увидев телекамеру, она от ужаса замыкается в себе и твердит, что ничего такого интересного в ее жизни не было, хотя судьба ее возможно, покруче, чем могут придумать самые избирательные литераторы и киносценаристы. Поэтому, чтобы эту самую тетю Машу раскрутить на рассказ о себе, а потом еще уговорить сняться, журналист должен из кожи вон вылезти: установить человеческий контакт, войти в доверие, словом, сьесть со своей героиней пуд соли.
Спросите любого начинающего журналиста: ему это надо? Он к этому готов? Нет, большинство мечтает снимать программы про Аллу Пугачеву или, в крайнем случае, про юную певицу Алсу. Матерые мастера телеэкрана тоже испытывают мало желания влезать в обычную жизнь обычных людей. Им подавай политиков и прочих именитых героев-меньше личных проблем, больше рейтинга.
Между тем самая заметная премьера нового телесезона на ОРТ свидетельствует: нет на экране ничего более интересного и захватывающего, чем судьбы людей, никогда прежде не оказывавшихся под прицелом телекамеры. Программа телекомпании ВиД называется «Другая жизнь». Название по-своему многозначное. Это не просто жизнь про людей в ее необычных, а часто в экстремальных проявлениях, но и другая для телевидения сфера интереса.
Пока что зрители могли увидеть две серии. Первая-про двух молодых матросиков с российского судна, причалившего весной 1994 года в Новой Зеландии. Отпущенные на берег, ребята отправились в местный бар-поразвлечься. Там они познакомились с двумя девушками, выпили, провели с ними веселую ночку, а потом предложили им доплыть до ближайшего пункта стоянки, который ожидался на территории Новой Зеландии. Девушки согласились. Матросы чудом протащили их на корабль, разместили в своей каюте, а когда прошла еще одна ночь, выяснилось: никаких стоянок больше не будет. Судно прямым ходом идет в Находку.
Журналисты на наших глазах восстанавливают, реконструируют историю шестилетней давности. Главные герои и героини рассказывают, как это было. Как девушкам приходилось в туалет и душ ходить крадучись, по ночам. Как в один прекрасный день капитан обнаружил «контрабандный груз». Как потом судно встречали таможенники, фээсбэшники и интерполовцы. Как ребята хотели жениться, да у и их невест не было виз и документов. Все в конце концов устроилось, и несколько месяцев спустя путешественницам удалось-таки вернуться на родину, в Новую Зеландию.
Для одного из парней история на этом не закончилась. Он больше не увидел, да и не стремился увидеть ни свою подружку, ни дочку, которая появилась на свет в результате этой скоротечной любви. Для другого же героя с этой истории все только началось. Журналисты нашли его в Новой Зеландии в роли счастливого мужа и отца двух дочерей. И не только нашли, но и организовали его приезд в Россию, на запись программы. О том, чего стоила молодым людям эта история, и долгая вынужденная разлука, говорит и тот факт, что, едва войдя в студию, супруги взялись за руки и так не разжали рук до конца программы.
Вторая история-тоже со счастливым концом, хотя и исполненная настоящего драматизма. Она про парня-афганца, потерявшего в войне зрение. Приговор врачей был суровым и однозначным: слепота навсегда. Но однажды к нему в госпиталь пришли девушки с московской швейной фабрики-комсорг фабрики отрядил их в госпиталь в порядке шефской помощи. И одна из девушек запела под гитару И парень влюбился. Влюбилась и девушка. Но он был женат. Прошло несколько месяцев, прежде чем молодые люди поняли, что не могут друг без друга. И однажды слепой вдруг сказал: «Я вижу». Врачи разводят руками и считают это прозрение невероятным. Но оно случилось.
И снова в студии герои и героини восстанавливают шаг за шагом события многолетней давности. А ведущие главный режиссер театра «Современник» Галина Волчек и актриса этого же театра Чулпан Хаматова-деликатно наводят их на воспоминания и делятся собственными ощущениями. Обе признаются: если бы подобное описал какой-нибудь кинодраматург, зрители бы наверняка воскликнули: «Не верим! Так в жизни не бывает. Перебор». И это лишний раз подтверждает: жизнь богаче любого вымысла, а реальные герои зачастую-много интереснее героев вымышленных.
Поразительно, но в двух премьерных программах абсолютно не было того, что обычно отвращает от так называемых «человеческих передач»,-пафоса, слюнявости, сиропа, интимных откровений, обычно вызывающих у нормального зрителя рвотный рефлекс. При этом герои обеих программ абсолютно естественны, искренне и раскованны, хотя обстановка большой нарядной студии вряд ли может способствовать раскованности. А это значит, что журналисты делающие программу, провели огромную подготовительную работу: они не только нашли всех действующих лиц событий той или иной степени давности, сьездили к их родственникам, побывали там, где они прежде работали, но и сумели расположить к себе героев, вызвать их доверие и, наконец, рассказать историю их жизни так, чтобы никому не было неловко: ни им самим, ни зрителям.
Необыкновенно располагают к себе и обе ведущие: юная, непосредственная Чулпан Хаматова и зрелая, мудрая Галина Волчек. Они мало говорили сами-Хаматова больше спрашивает, Волчек иногда коротко резюмирует услышанное. Но они замечательно слушают (редкий для большинства телеведущих дар), и, возможно, именно это делает участников программы такими искренними.
Жизнь большинства людей полна неожиданностей. Важно, что телевидение захотело и смогло это понять и проявить. А то все Алла Пугачева, Алла Пугачева…..

[Ирина Петровская]

ОБЩАЯ ГАЗЕТА 19-25 октября 2000 года №42 (376)

ВНАЧАЛЕ недели позвонили из Российского фонда развития телевидения: «Не забудьте, что в субботу-церемония вручения ТЭФИ. Приезжайте за билетом». В конце разговора уточнили: «Банкета не будет».
Да уж и впрямь не до банкета. Если в киноконцертном зале «Россия», где состоится шестая по счету церемония ТЭФИ, телевизионщики с враждующих телеканалов и компаний как люди публичные еще постараются держать лицо, то в неформальной обстановке да после пары-тройки рюмок горячительного никто не поручится, что не дойдет до рукопашной. На днях сама слышала, как корреспондент одной телекомпании сказал в сердцах про своего бывшего коллегу, перебежавшего в другую телекомпанию: «Встречу-пасть порву!» И хотя по тому прыткому юноше, получившему в профессиональных кругах кличку «Гитлерюгенд», частенько хочется если не порвать, то, извините, за резкость, заткнуть пасть, все ж таки встречи двух бывших коллег в расслабляющей атмосфере банкета лучше не допускать.
В конце прошлого года у меня вдруг взялась и написалась сказка- «Сказка о потерянном времени». Про то, как жило-было особое племя людей страстно любивших искусство телевидения, а еще больше-себя в нем. И хотя это племя постоянно было на виду-учило другие племена и даже вождей уму-разуму, развлекало и веселило честной народ,-чего-то ему не хватало, чтобы считать себя настоящим и полноценным. Наподобие старших братьев кинематографистов, музыкантов, литераторов… И тогда собрались лучшие из лучших из телевизионного племени и учредили свою премию, которую назвали «ТЭФИ», что в расшифрованном виде звучит как Телевизионный Эфир. Скульптор Эрнст Неизвестный изваял бронзового Орфея, разрывающего грудь, дабы сыграть на струнах своей души,-символ сладости и мук творчества.
Год, второй, третий, пятый все шло как по маслу. По весне, нарядные и взволнованные, сходились лучшие представители славного телевизионного племени в лучших залах столицы и раздавали друг другу бронзовых Орфеев. Надо при этом отметить, что хоть и принадлежали все они к одному племени, но были раздираемы внутри него завистью, конкуренцией и просто недоброжелательностью по отношению к более удачливым собратьям, что, собственно, и давало им право считать телевидение искусством. Но раз в году, на торжественной церемонии ТЭФИ они ненадолго забывали о про свои распри и превращались в могучее племя, в великое сообщество, в единую знатную семью….
Не сразу, постепенно, но и в промежутках между церемониями телевизионщики научились вести себя прилично. Установили за непреложное правило, что «западло» поливать друг друга грязью, переманивать людей с одного канала на другой, доносить на своих и бросать собратьев в беде. Жизнь налаживалась. Сообщество складывалось.
Но случилось страшное. Пришла беда, откуда не знали, позднее получившее название «информационная война». Брат пошел на брата. Канал на канал. И распалось доблестное племя. Вот такая грустная получилась у меня сказка, хотя реальность превзошла самые печальные прогнозы.
Никто не выиграл в этой войне. Проиграли даже те, кто, наплевав на принципы и нормы профессии, топили одних вождей и помогали другим воцариться во властном Олимпе. Революция, как известно, первыми пожирает своих детей. Вот первым и сожрали того, кто несомненно победил в номинации «Информационный киллер», если бы ее ввели в состав ТЭФИ. Его пример-другим наука. Был «самый красивый диктор ЦТ» (как его в свое время назвал первый президент России Борис Ельцин)-да весь в одночасье вышел. Ни народная любовь, ни особые заслуги перед Отечеством, ни талант не спасли нашего героя, когда его собственная политическая линия пришла в противоречие с линией партии. Народ, что характерно, безмолствует. Еще немного-и вовсе забудет своего недавнего кумира. Мимолетна и недолговечна телевизионная слава.
Печальная судьба самого ужасного, но и самого заметного не заставила его собратьев сплотиться-чтоб не сожрали одного за другим. Поодиночке. Зато теперь всем страшно. Уж если с этим так поступили, чего ждать другим, более мелким и менее харизматичным. Страх витает сегодня над теми, кого совсем недавно называли телевизионным сообществом. Этот страх-лучше и эффективнее любого государственного цензора. Теперь и вещатели, и производители сами семь раз отмерят, прежде чем отрежут. Кому охота терять лицензию, должность, работу, профессию? Так закладываются основы единой информационной политики и единого информационного пространства. Свобода телеканала-в выборе ракурса сьемки, но не угла зрения. А врать никто никого не заставляет: просто в интересах государства можно иногда о чем-то умолчать, а сменив угол зрения, легко увидеть даже в самом плохом зачатки хорошего, позитивного. Телевидение обязано нести людям надежду на лучшее будущее, внушать социальный оптимизм.
В этом есть резон: обязано и нести, и внушать. Но не на пустом месте, и не в один голос. А голоса с каждым днем все больше сливаются воедино. И вновь у части зрительской аудитории возврождается полузабытый случай на Руси-ночью слушать Би-би-си, «Свободу» и прочие «вражьи голоса», чтобы понять, что реально происходит в собственной стране и мире.
Так что единение телевизионного племени не за горами. Не на профессиональной, как это было шесть лет назад, но на идеологической основе. На основе единого понимания государственных интересов, главный из которых: «Кто не с нами, тот против нас». Отбракованные в ходе естественного отбора особи со временем займутся возрождением промышленности и подьемом сельского хозяйства.
И вот когда все устаканится и устроится как надо, можно будет вернуться к ТЭФИ, обязательно введя в состав номинаций тех, что станут соответствовать веяниям нового времени: «Лучшая пропагандисткая программа», «Лучшая контрпропагандисткая программа». А спецпризы, которые пока вручаются самым достойным телевизионщикам за вклад в развитие телевидения, можно будет вручать новым достойным-за верность государственным интересам и лично президенту России.
Некоторые члены академии Российского ТВ высказались за то, чтобы взять да отменить в этом году церемонию вручения высшей телевизионной награды. Дескать, не радоваться-плакать надо. Не отменили. Может, это и к лучшему. ТЭФИ-2000 рискует стать памятником российскому телевидению, которое хотело да так и не сумело стать профессиональным и по-настоящему свободным. А банкета не будет.

[Ирина Петровская]

ОБЩАЯ ГАЗЕТА 26 ОКТЯБРЯ-1 НОЯБРЯ 2000 ГОДА №43 (377)

ИТОГОВАЯ еженедельная аналитическая программа канала РТР «Зеркало» перевоплотилась в ток-шоу. Ее ведущий Николай Сванидзе-соответственно в шоумена. Первый сеанс перевоплощения зрители могли наблюдать в минувшее воскресенье.
Получилось пока нечто вроде «Гласа народа» для бедных, а не сравнивать сие произведение с «Гласом народа» невозможно по причине абсолютной идентичности главных составляющих: народ в студии, компетентные гости, главный аналитик канала в роли ведущего, обсуждение актуальных тем недели. Дальше начинаются различия.
Оформление студии нового «Зеркала» в отличие от «Гласа народа» аскетично, если не сказать убого, хотя на это оформление, говорят потрачены дикие деньги, а занимались им наимоднейшие дизайнеры типа Бориса Краснова (не поручусь, что сам Краснов, но кто-то из первых в этом деле персон). Никаких современных примочек типа интерактива, пультов для электронного голосования, множества мониторов, больших экранов и прочей роскоши, как на «Гласе народа», в студии «Зеркала» нет как нет. Создается ощущение, что зрители и ведущий располагаются внутри склепа-так мрачно, тускло, уныло и ограниченно в пространстве студийное помещение. Впрочем, и в оформлении прежнего «Зеркала» доминировал траурный черный цвет, потому не исключено, что дизайнеры в новом оформлении исходили из личных вкусовых пристрастий ведущего-Николая Сванидзе.
Народ в студии представлен исходя из принципов типичной социологической выборки: столько-то мужчин и женщин, столько-то пенсионеров и студентов, столько-то военных и инвалидов-общим числом не более тридцати человек. Подбегающих к ним мальчиков и девочек с микрофонами, как в «Гласе народа», в ток-шоу «Зеркало» нет-микрофоном народ распоряжается самостоятельно и весьма творчески: кто размахивает им, как веером, кто-как флажком на первомайской демонстрации, а кто норовит засунуть его себе прямо в рот, как это делают эстрадные звезды, когда им изредка приходится петь в живую, а не под привычную «фанеру». В результате глас народа в «Зеркале» превращается в одну сплошную техническую лажу: звук шипит, фонит, пропадает, плывет, и ведущий то и дело вынужден дублировать реплики и вопросы.
Сам Николай Сванидзе впервые за много лет, в течении которых камера демонстрировала его исключительно сидящим и только выше пояса, встал и пошел. В народ. Заметно, что его перемещения по студии тщательно отрабатывались и репетировались. Он не только стоит и не только ходит. Он манипулирует со стулом, то переставляя его, то облакачиваясь на его спинку, то присаживаясь на него. Когда есть необходимость вступить в доверительный контакт с аудиторией, ведущий садится не на стул, расположенный на невысоком подиуме в центре студии, а на краешек самого подиума, так что его лицо оказывается на уровне колен зрителей, сидящих в первом ряду.
Но самое забавное происходит, когда в студии появляются гости. Сначала они высказываются на заданную тему, сидя на отдельном стуле, на том самом подиуме. Потом отвечают на вопросы аудитории. А затем ведущий задает им свои вопросы как бы тет-а-тет, не для печати, как говорится. Для этого он создает как бы интимную обстановку. С первым гостем программы вице-премьером правительства Ильей Клебановым, он садится кленочки в коленочки и, наклонившись почти что к самому его лицу и понизя голос, спрашивает: «А ваше человеческое, личное мнение: надо доставать тела моряков с погибшей подлодки «Курск» или нет?» При этом, дабы Клебанов от неловкости мизансцены не отьехал на приличное расстояние вместе со стулом, Сванидзе накрывает его руку собственной рукой, отчего неловкость только усиливается.
Другому гостю программы, председателю международного Комитета Госдумы Дмитрию Рогозину, отговорившему свое про палестино-израильский конфликт на том же подиуме и на том же стуле, Николай Карлович в заключение беседы предлагает прогуляться по подиуму: «У меня к вам есть один вопрос». Рогозин усмехается: «Пойдем выйдем?» Сванидзе: «Пойдем выйдем, помнем в кустах багряных лебеды». И, взяв, гостя под локоток, ведущий действительно начинает «прогуливать» того по подиуму и, вновь интимно понизив голос, спрашивает: «Вы за кого-за арабов или за евреев?» Слегка оторопев от столь лобовой постановки вопроса, гость останавливается, и доверительный разговор вполголоса продолжается между двумя мужчинами, стоящими друг против друга и спиной к публике. За их спинами видны недоуменные лица зрителей-похоже, что это «новое слово» в ток-шоу несколько изумило даже их, послушно исполняющих роль говорящего народа.
А что же предлагается обсудить самому народу? Ну, к примеру, животрепещущий вопрос: поднимать или не поднимать со дна морского тела подводников «Курска»? Народ, разумеется, и за, и против поддьема. А какое, извините, народное мнение имеет значение, когда операция по подьему тел уже началась и, что бы народ по сему поводу не думал, контракты подписаны, деньги выделены и водолазы уже режут корпус лодки?
Точно так же не имеет никакого практического значения и обсуждение вопроса, заданного ведущим: нужно ли было Путину ехать в Египет мирить арабов и евреев, не дожидаясь особого приглашения, или следовало подождать, когда позовут? Поезд ушел, уже никто никуда не поехал. Что толку молоть воду в ступе? Тем более что народ, как всегда, ориентируется в вопросе весьма приблизительно, а единственному компетентному человеку в студии Александру Бовину, ведущий постоянно напоминал о регламенте. Натан же Щаранский, телемост с которым был обещан в начале программы, так в эфире и не появился-вместо него на экране некоторое время показывали ухо собственного корреспондента РТР в Израиле Андрея Дементьева, но потом и ухо исчезло. Телемост сорвался, и Сванидзе о нем больше не вспоминал, дабы, очевидно, не привлекать очередной раз внимание зрителей к состоянию технической базы РТР и способностям его сотрудников в использовании современных средств связи.
Давно замечено, что смешение жанров редко доводит до хорошего. Попытка аналитики средствами ток-шоу выглядит временами нелепо, а временами просто комично. Николай Сванидзе, прямо скажем не шоумен, а пламенный трибун, мастер пафосных монологов. Пафосные монологи в обстановке ток-шоу лишают ток-шоу главного: атмосферы живого общения. Отрепетированные же перемещения ведущего по студии и разные позы не только не придают живости программе, но, напротив, усугубляют общую неловкость. Уж лучше б он сидел.

[Ирина Петровская]

ОБЩАЯ ГАЗЕТА 23-29 ноября 2000 года №47 (381)

…. ведущая на шестом канале, провела опрос….. ете?» Варианты ответов: Киселеву, Доренко…. ами этого образа этический вопрос: по ….. одного из каналов обсуждает личные и …. ведущих с других каналов? Времена, когда по….. жным, канули, увы, в Лету. Интересен, однако, ре…. победил с огромным отрывом, от конкурентов ведущий …. Евгений Киселев. Второе место занял Доренко. В аутсайдерах… как водится, Николай Сванидзе. Ведущие программы «Алле, народ»…. безмерно удивлены, а зрители, как водится, не смогли обьяснить по телефону в эфире мотивы своего голосования.
… Доренко уступил лидерство, понятно. Его случай лишний раз … дает, как стремительно проходит телевизионная слава.
Что же касается Евгения Киселева, то его безоговорочное лидерство в…..ском опросе, столь удивившее легковесных ведущих программы «Алле,народ!», лично меня лишний раз убеждает: зритель-существо коллективное. Он, зритель, может любить или не любить того или иного ведущего, но привычка, данная свыше, манит его к экрану в определенное время для того, чтобы увидеть то, что он ожидает увидеть. И если он ждет обзор событий недели в характерной для ожидаемой передачи манере, а вместо того ему об этих событиях недели не расскажут, а споют, зритель, боюсь, плюнет в сердцах и переключится на «Песню года». Стремление к чистоте жанра, пусть и не всегда отчетливо осознаваемое,-вот что отличает консервативное существо, телезрителя. И, понимая это, Евгений Киселев почти ничего в программе не меняет. Он не прыгает по студии, не манипулирует с мебелью, не приглашает кордебалет, а неспешно (иногда даже слишком-впрочем, наши люди лучше воспринимают медленный темп речи) рассказывает своим зрителям, что случилось на неделе. И зрители ценят его постоянство.
В этом смысле третье место Николая Сванидзе в упомянутом телеобзоре-логическое следствие смелого эксперимента, затеянного без всякого учета коренных свойств зрительской аудитории. Переведя обозрение недели в формат ток-шоу и сменив время выхода программы, автор и ведущий «Зеркала» и без того сильно рисковал. Но вряд ли кто ожидал, сколь стремительными окажутся темпы эволюции.
На минувшей неделе «Зеркало» взялось обсуждать президентские выборы в США. Вообще обсуждение этой темы на нашем телеэкране все больше напоминает мне рекламу про жителей двух испанских деревень: Вилларибо и Виллабаджо. Там снова праздник. Но в Вилларибо, как вы помните, смекалистые ребята быстро распознали чудодейственный эффект моющего средства «Фейри», отмыли посуду от жира и вовсю веселятся. А в Виллабаджо народ оказался на редкость тупым и год за годом часами отмывает мерзкий жир, втевшийся в посуду, обычным малоэффективным средством, вместо того чтобы веселиться на празднике.
Так вот россияне, с явным чувством превосходства обсуждающие коллизию, возникшую на президентских выборах в США, очень похожи на жителе Вилларибо. У нас давно праздник, мы своего президента знали еще до того, как пришли к избирательным урнам, а упертые американцы все никак не подсчитают, кого они все-таки избрали. Отсюда вопросы: а стоит ли нам вообще ориентироваться на Америку, так ли уж бесспорны ее ценности и можем ли мы противопоставить что-то свое американскому образу жизни и американскому патриотизму?
Собравшиеся в студии «Зеркала» политики, политологи и деятели культуры пришли в общем-то к одному выводу: ориентироваться на Америку не стоит, ценности ее не бесспорны, а противопоставить их патриотизму мы можем свой, основанный на старом принципе-у советских, то есть российских, собственная гордость, на буржуев смотрим свысока. С этим можно было бы согласиться-хватит уже догонять и перегонять Америку. Пора со своей страной разобраться и хотя бы отапливать ее сносно в зимний период, а то у нас что ни зима-так национальное стихийное бедствие. Ан нет: полтора часа двадцать (если не больше) очень занятых и очень известных в России людей обсуждают с пеной у рта, как нам обустроить Америку.
Еще более забавное другое. Пытаясь оживить программу, Николай Сванидзе привнес в нее элименты, свойственные предвыборным американским телевизионным шоу, где политику и информацию для наибольшей «усвояемости» упаковывают в развлекательную форму: танцуют девочки, стучат на барабанах мальчики…
Началось «Зеркало» с живой музыки, исполняемой русскими и американскими джазистами. Под звуки музыки гости рассаживались за длинным овальным столом. Потом завязался разговор, который минут через десять был прерван ведущим ради… подтанцовочки, символизирующей, как позже выяснилось, пресловутую американскую бездуховность. И вот ни с того ни с сего в студию «Зеркала» ворвались танцовщицы в коротеньких юбочках и, размахивая мохнатыми разноцветными шарами, принялись под американскую музыку выделывать лихие кренделя. А студия-то тесная, для танцев плохо предназначенная. Никита Михалков весело крикнул Жириновскому, сидевшему в нескольких сантиметрах от танцовщиц: «Владимир Вольфович, а вы могли получить по уху ногой».
Ближе к концу программы Сванидзе обьявил еще одну танцевальную паузу-с тем чтобы «конкретизировать» российскую духовность. И те же девицы, но уже в национальных русских костюмах исполнили не менее фривольный танец, под «духовную» народную «Калинку».
Фиал тоже придумали музыкальный. «Памяти, если угодно, президента Клинтона», обьяил ведущий (это о живом и здоровом американском президенте), соло на саксофоне Игоря Бутмана.
Признаюсь, получилось удивительно живенько и нетрадиционно. Давно я так не смеялась. Точнее, на программе Сванидзе я впервые так хохотала. Раньше было не до смеха. Вот только, боюсь, зрители (существа, как мы уже выяснили, консервативные) в массе своей не оценили остроумных новаций. На Российском канале для смеха предназначены отдельные ниши: «Аншлаг, аншлаг», к примеру. Там традиционно хохочут. А потом ведущие программы «Алле, народ!» удивляются: отчего это у Сванидзе в рейтинге зрительского доверия всего лишь третье месть? От того!

[Ирина Петровская]

30 ноября—6 декабря 2000 года ОБЩАЯ ГАЗЕТА №48 (382)

ПАРУ ЛЕТ назад огромной популярностью среди зрителей молодого возраста пользовался ведущий молодежной программы на одном из переферийных метровых каналов. Сей юноша, хотя и имел человеческую и даже вполне недурную внешность, повадками исключительно напоминал обезьяну. Видно было, что процесс превращения из обезьяны в человека затормозился у этого ведущего где-то на стадии переходного возраста. Он научился ходить на двух ногах, говорить, но, работая в кадре, почесывался, словно его кусали блохи, гримасничал, брызгал слюной и изрыгал разные похабности. Последнее, конечно, существенно отличало его от обезьяны, хотя, если бы она могла говорить, то, потешая посетителей зоопарка, не только бы демонстрировала красный голый зад, но и сопровождала бы показ разного рода словесными скабрезностями. Популярность моложого ведущего была сродни популярности обезьянника в зоопарке, где всегда полно народу, несмотря на сомнительные манеры его обитателей и повторяемость приемов. Самым же поразительным для меня было то, что в программу, которую вел яркий представитель отряда приматов, регулярно приходили уважаемые люди: политики, актеры, режиссеры, звезды эстрады. Может быть они очень любили животных, но, скорее всего, желание лишний раз плсветиться на экране застило им взгляд и лишало способности отличить обезьяну от человека.
Вероятно, образ в том числе и этого ведущего (а похожих на него потом расплодилось не счесть) навел руководителей дейиметрового московского канала «М-1» на мысль попробовать в качестве ведущего… настоящую обезяну. Революция в телевизионном мире свершилась на минувшей неделе. В субботу на канале «М-1» стартовало ток-шоу «Естественный отбор», где ведущим выступает симпатичный шимпанзе по имени Джонни ди Пальма.
Следует отметить, что канал «М-1», прежде ничем не выделявшимся на столичном телевизионном пространстве, за котороткое время приобрел репутацию одного из продвинутых. И прежде всего за счет «Голой правды»-программы, появившейся в разгар предвыборных информационных баталий и наделавшей среди критиков и телеманов немало шума. В то время как серьезные ведущие серьезных как будо информационных программ, фигурально выражаясь, раздевались на глазах зрителя, теряя репутации и доверие, ведущие «Голой правды» начала раздеваться в кадре по настоящему. То есть сидит в студии за столом ведущего девушка и читает новости на фоне «реальной картинки»: Владимир Путин встретился с президентом Украины Леонидом Кучмой; в Чечне произошло нападение боевиков на колонну федеральных войск…. Но постепенно, новость за новостью, не меняя ни выражения лица, ни интонации, девушка избавляется от одежды: выскальзывает из блузки, скатывает с ног одтн за другим чулки, приподнявшись, избавляется от юбки. Перед прогонозом погоды она легким движением руки расстегивает застежку бюстгальтера и прощается со зрителями, едва прикрывая обнаженную грудь рукой. Прогноз погоды читают другие девушки, уже почти полностью обнаженные, исполняющие на фоне метеорологической карты эротические танцы.
Дальше-больше. В программе появились телемосты, в которых принимали участие ведущие российские политики. Они комментировали те или иные события, происходящие в стране, и это ничем не отличалось от их комментариев в других, «взрослых» информационных программах за исключением одного: вопросы в кадре им задавали голые по пояс девушки-интервьюерши. А серьезные, в пиджаках и при галстуках, мужчины делали вид, что не видят в этом ничего особенного. Результат был абсолютно комический. Представьте себе лидера аграрной фракции Госдумы Николая Харитонова рядом с такой голосистой дивой. А он таки сидел с ней рядом и вещал о чем-то судьбоносном и политическом.
Разумеется, никто из критиков не воспринял эту теленовацию всерьез. Большинство углядело в ней явную пародию на информационные программы «больших» каналов, занимавшихся под видом информации черт знает чем, только не информированием населения.
И вот новый революционный шаг. Ведущий-шимпанзе, представленный как приглашенная из Америки телевизионная звезда по имени Джонни де Пальма. В студии-публика, составляющая обычную массовку ток-шоу. Шимпанзе в «Естественным отборе» говорит человеческим голосом (конечно, он только рот-пасть?-разевает, а говорит за него кто-то за кадром) и общается на равных с гостем прогаммы, кинодраматургом и телеведущим Виктором Мережко.
И тут я должна извиниться перед «заезжей знаменитостью» за сравнение некоторых «человеческих» ведущих с обезьянами. Как показывает дебютный выпуск ток-шоу «Естественный отбор», дрессированная обезьяна выглядит в кадре куда более прилично, чем иные отвязанные человеческие детеныши, ставшие кумирами молодых. Этим «кумирам» еще расти и расти до шимпанзе Джонни де Пальма. Кстати, в конце первой программы этот Джонни «советовался» с Мережко, кого из российских знаменитостей первой величины позвать на «Естественный отбор». Мережко назвал имена. Не исключаю, что в ближайшем будущем они станут гостями Джонни. Большинству ведь все равно где светится.
Так что канал «М-1» продолжает экспериментировать и пародировать все и вся-телевидение и его ведущих в первую очередь. Нетрудно предположить, что получит реальное подтверждение и формула телепопулярности, выведенная Владимиром Познером : «Если по телевизору несколько недель подряд демонстрировать лощадиную задницу, она станет популярной». Действительно, коли популярным стал упомянутый в начале обхора ведущий с повадками невоспитанной обезьяны, то у воспитанной обезьяны есть реальный шанс стать суперзвездой.

[Ирина Петровская]

ОБЩАЯ ГАЗЕТА 14-20 декабря 2000 года №50 (384)

ПОЗВОНИЛА мама. Сейчас пенсионерка, прежде-учительница русского языка и литературы в школе. Осторожно спросила: «Слушай, а что ты думаешь о дискуссии по поводу гимна?» Отсмотревши к этому моменту несколько жарких теледискуссий как раз на заданную тему, я в сердцах ответила: «Бред сивой кобылы! Имитация бурной политической жизни. Отвлечение внимания от серьезных проблем». «Ну, слава богу,-облегченно вздохнула мама,-А я уж то думала, что совсем отстала от жизни, и, может быть, это только мне, дурре старой, абсолютно все равно, какой будет гимн-в то время, как вся страна бурлит».
Кто-то остроумно заметил: если событие не показали по телевизору-считай, его и не было. На мой взгляд, не менее справедливо и другое наблюдение: если событие показывают по телевизору, совершенно, не обязательно, что это действительно событие. То есть то, что для самого телевидения, для московских политиков, для столичной тусовки является событием, далеко не всегда воспринимается таковым людьми, которых означенная публика по привычке именует «простыми». И когда на экране вся эта публика колготится и бьется в истерике, «простые люди», как моя мама и как сотни тысяч чужих мам, недоумевают: о чем шумят народные витии?
Именно поэтому телевидение так редко обращается к мнению «простых людей»-оно, людское мнение, резко диссонирует с тем, которое выдается за «глас народа», выраженный чаще всего в результатах интерактивных опросов. Но, во-первых, в опросах участвуют считанные сотни, в лучшем случае тысячи зрителей-слушателей. Во-вторых, это наиболее активная часть аудитории, пики обострения активности которой приходятся, по наблюдению специалистов, на весну и осень. И в третьих, результат таких опросов ни в коем случае нельзя считать репрезентативным. Если на вопрос: «Кого вы больше любите-папу с мамой, родину или президента Путина?»-большинство ответит: президента Путина, это будет означать, что опрос как раз пришелся на одну из фаз обострения активности. И ничего больше.
Когда же телевизионщики изредка добираются до настоящих «простых людей», куда-нибудь в глубинку, как добрались корреспонденты «Итогов» на минувшей неделе в Хабаровский край (не было бы счастья, да губернаторские выборы помогли), то подлинный народный глас выбивается из заданной схемы, как ты его ни подверстывай. Три охотника да метеоролог; месяцами живущие в тайге, даже в толк не могут взять, «зачем в Москве так много шума из-за гимна?». Их волнует, что соболь ушел далеко от этих мест, лишив охотников заработка. А еще-что сломался телевизор и теперь «не показывает секс». Женщина же метеоролог рада-радешенька, что к выборам прилетел вертолет с урнами для голосования и заодно привез продукты и патроны. Хотя звери в тайге к людям, живущим бок о бок с ними, привыкли и считают своими: «С медведем, бывает, сойдешься лоб в лоб-и ничего. Они нас не трогают».
Словом, до гимна этим людям-много дальше, чем до ближайшего населенного пункта, куда они добираются четыре дня. На лыжах. По тайге.
Но Евгений Киселев, посвятивший гимну не менее трех четвертей программы, оставляет без внимания мнение охотников и сурово упрекает хабаровского губернатора за то, что тот не против гимна на музыку Александрова. А губернатору, судя по всему, гимн, как и охотникам, до фонаря. Зато в домах жителей края, которым он руководит, жарко. Тогда как соседи-приморцы замерзают.
Владимир Рыжков в программе «Глас народа» заметил: история доказывает, что гимны рождаются и принимаются, когда страна на подьеме. Кремлевские политтехнологи, запустившие в общественный оборот дискуссию, должно быть, потирают руки: как они ловко всех «купили»! Настоящие проблемы почти исчезли с экрана. Можно считать, страна на подьеме. Политическая жизнь, до того находившаяся на грани затухания, вновь расцвела пышным цветом. Творческая интеллегенция опять чувствует себя при деле, кочуя из программы в программу и доказывая, что она мозг нации. Немыслимое дело, но даже на государственном канале критикуют президента Путина, уравновешивая критику голосами согласия и приятия, отчего свобода слова, ничуть не теряя в свободе, прирастает ответственностью….
Наконец, случилось почти невозможное. Главный апологет российской государственности и лично президента Путина Николай Сванидзе в программе «Зеркало» заявил твердо и решительно: «Я против гимна Александрова». Но, в отличие от других творческих интеллегентов, обидевшихся на Путина за игнорирование их позиции, Николай Карлович на президента не в обиде: «Президент ориентируется на другие общественные слои-на тех, кто слаб, на тех, кто не верит, на тех, для кого засыпать и просыпаться под определенную мелодию,-сигнал, что о них думают, их видят. Музыка Александрова может быть воспринята как определенная гарантия внимания власти к каждому. Это социальная, психотерапевтическая акция». То есть гимн, по Сванидзе, если народ не накормит и не обогреет, то хотя бы утешит.
Другой знаток народной души, бывший лучший, но опальный телестрелок Сергей Доренко, неожиданно обьявившийся на «Гласе народа» (только что из Ниццы), пересказал свой диалог с Путиным. «Странный народ»,- якобы (поскольку разговор был конфиденциальным, без свидетелей, не предназначенный для «озвучивания») сказал Путину Доренко. «Правильный у нас народ Сергей, правильный»,-якобы ответил ему президент.
Из всех этих высказываний вырисовывается образ народа-олигофрена с пальцем во рту: ему доброе слово скажи, по голове рукой проведи, конфетку в яркой обертке дай, и он пойдет за тобой на край света, роняя слюну, мыча и улыбаясь мутной, бессмысленной улыбкой.
….У меня в квартире сейчас идет ремонт. Рабочие, укладывая плитку, крася стены и беля потолки, практически не выключают телевизор. Слышали бы все эти ребята из «ящика», как комментируют мужики главную дискуссию минувшей недели… Они и гимн… и орла-мутанта… и российский триколор… и творческую интеллегенцию…. И Сванидзе-Киселева-Доренко…. Имели в виду… в самых замысловатых позициях. Вот уж где настоящий глас народа! Непередаваемая игра слов!
Допускаю, что все наши деятели, включая главного знатока народных масс, с народом ошибаются. Да что там допускаю: уверена.

[Ирина Петровская]

28 декабря 2000 года-10 января 2001 года ОБЩАЯ ГАЗЕТА №52/1 (386/387)

Телевизионный год заканчивается тем же, чем (или точнее-кем) начинался. Путиным Владимиром Владимировичем. Ранним утром 1 января 2000 года два телеканала-ОРТ и РТР-прервали свои праздничные программы для демонстрации специального выпуска новостей: свежеиспеченный и.о. президента России вместо того, что бы отмечать в кругу соратников неожиданное для большинства россиян назначение, махнул с женой, министром печати Лесиным, а также артистами Боярским и Розенбаумом в Чечню, где под прицелом телекамер, в прямом новосном эфире наградил памятными подарками офицеров и солдат, отличившихся в ходе антитеррористической операции. Известно, как и с кем встретишь Новый Год, так и с тем его и проведешь. Год прошел под знаком «Пу». Под тем же знаком вступаем в ХХI век и в третье тысячелетие.
Год назад совместная трансляция торжественной церемонии в Чечне двумя телеканалами (один, по сути, принадлежит олигарху, другой-никому, то есть-государству) еще не называлось согласованной информационной политикой: просто оба телеканала делали большое совместное дело. Продвигали на политический рынок свой «товар», надеясь, разумеется, на проценты с будущей прибыли-в случае, если предприятие окажется успешным, а «товар»-массово потреблемым.
Они все рассчитали правильно. Предприятие себя оправдало, но пряников сладких всегда не хватает на всех. Прибыль поделили не по совести, а по понятиям. Кто был ничем-стал всем. Кто был всем-стал ничем. И вот уже в итоговом интервью года, только что продемонстрированными обоими телеканалами (сначала РТР, следом ОРТ-что бы главное слово прошло по всей Руси великой), президент Путин заявляет: «У нас в стране под олигархами понимали представителей крупного бизнеса, который из тени, за спиной общества, старались влиять на принятие политических решений… Я таких уже вокруг себя не наблюдаю».
Ну, правильно, повлияли и будет. Ах, вы еще и благодарности, и дивидендов ждали? Скажите «спасибо», что вам дали ноги унести с Родины, где словом «олигархи» теперь пугают непослушных детей.
ОРТ, впрочем, печальная участь хозяина-изгнанника мало задела: менеджеры, несколько лет евшие с руки зловредного олигарха, быстренько смикитили, куда ветер дует, и вовремя сменили ориентацию. Защита мелких частнособственнических интересов уступила место защите интересов государственных. Государственнических. Словом, высоких. Хозяин-олигарх заметался было, забился в истерике, хотел даже в отместку неблагодарному государству свои акции раздать творческим интеллигентам. Да понял вскоре, что государство его акции ценит выше конфетных фантиков: что они есть, что их нету. Да и собственные прикормленные менеджеры плюют на его акции, а заодно и на него самого с высокой колокольни. А за это государство ОРТ и денег дает, и к самому президенту Путину, живому олицетворению государственнического разума, на интервью допускает. В виде Михаила Леонтьева, который раньше других от прежнего хозяина отрекся и новому-присягнул.
Прежде к главному «Хозяину» ходили все вместе: ОРТ, РТР и НТВ. И, как правило, в таком составе: Киселев, Доренко, Сванидзе. На этот раз состав кардинально поменялся. Пришли: главный редактор «Независимой газеты» Виталий Третьяков, восходящая звезда РТР Татьяна Алдошина и Михаил Леонтьев. Ну, НТВ, понятно, сегодня почти что вне закона. Путин к Киселеву так ни разу за весь год и не пришел и к себе Киселева не позвал. И поделом. Нечего всякие дурацкие вопросы в эфире задавать и куклу президента похожего на серого мыша делать. Обидно. Критики, разумеется, никто не отменял, но коли уж критиковать, то конструктивно (правда, что такое конструктивная критика, никому не известо; видимо, нечто вроде: «Ваше величество, не обессудьте, но скажу со всей возможной прямотой: вы гений»).
У Доренко на почве несостоявшейся дружбы с президентом, которую, заметьте, президент журналисту якобы лично предлагал, поехала «крыша». Он теперь на каждом углу только об этом и говорит, выступая в образе жертвы нового режима, хотя, судя по всему, в жертву его принес все-таки канал, а не Путин.
Однако наиболее печальна судьба третьего ведущего аналитика страны-Николая Сванидзе. Этот полюбил Путина искренне и сразу. Посвящал ему монологи, полные обожания и священного трепета. Год назад в предновогоднем «Зеркале» Сванидзе чуть ли не со слезами на глазах восклицал: «Путин-это переломный момент в истории. Путина приняла нация, он оказался политиком, которого ждали. Путин очищает патриотизм, как фамильное серебро-от налипшей грязи».
Но пафос и слепая любовь сегодня оказались столь же ненужными и даже вредными, сколь ненужными и вредными обьявлены корыстная поддержка олигархов, неконструктивная критика НТВ и товарищеский укор Доренко. И Николай Сванидзе ныне прозябает в чуждой ему нише политического шоу, пытаясь продлить свой телевизионный век при помощи нетрадиционного формотворчества-приглашением в студию лидеров думских фракций, Никиты Михалкова, цыган и бурой медведицы. Смесь селекторного совещания с «Жестоким романсом» придает творениям Сванидзе неповторимый, устойчивый вкус маразма.
Политическая аналитика умирает на глазах. Нечего анализировать. Надо в хорошем смысле слова «пиарить», то есть продвигать на рынок осмысленную, проникнутую заботой о каждом государственную политику президента и правительства. В моде не только вновь утвержденные державнык символы, но и сдержанная государственная риторика. Даже откровенные бандиты искупают свои черные дела высокими актами гражданской ответственности. В последних «Итогах» коллега и подельник, то есть бывший соратник алюминиевого короля Анатолия Быкова признался: получив заказ от Быкова на убийство «Паши-цветомузыки», он понял, что сделать это ему не позволяют «моральные принципы». И тогда он «как законопослушный гражданин обратился в ФСБ России». Сам несостоявшийся «труп», Павел Струганов, высказался еще более пафосно: «Должны быть четкие институты исполнения законов. Мы входим в ХХI век, и, если мы войдем туда с «быками», тогда нет шансов». Раньше говорили: «Хороший бандит-мертвый бандит». Теперь формула поменялась: «Хороший бандит-законопослушный бандит».
В общем, все, кто вовремя сориентировался, построились дружно, под звуки нового-старого гимна, готовы войти в ХХI век. И войдут. «А кто не спрятался, как говаривал в пору своего продвижения на «рынок» нынешний всенародно избранный президент России,-я не виноват»..

[Ирина Петровская]

15-21 февраля 2001 года ОБЩАЯ ГАЗЕТА 7(393)

Пару недель назад генеральный прокурор Владимир Устинов в программе «Здесь и сейчас» в ответ на прощальную реплику Александра Любимова «Надо чаще встречаться» неожиданно буркнул (о, зловещая сила телерекламы!):
«Иногда лучше жевать, чем говорить». Казалось бы, чепуха на постном масле, рекламный слоган, да в иных случаях умри, а точнее не скажешь. Бывает, какой-нибудь крупный государственный деятель сидит себе тихо, помалкивает в «ящике» особо не светится-и вроде серьезный человек, делом занят. А как начнет мелькать на экране да высказываться публично-и весь «масштаб» личности налицо. Куда там до крупного государственного деятеля-так, заведующий пивной, разбавляющий, как в бессмертном рязановском фильме «Берегись автомобиля», пиво водопроводной водой.
Но что-то или кто-то велит этим «деятелям» себя и свою деятельность, как выразился господин Устинов (извинившись за грубое слово), «пиарить». То есть рекламировать, представлять, доводить до широких зрительских масс. На минувшей неделе генпрокурор «пиарился» в программе Владимира Познера «Времена». Двумя неделями раньше он делал это у Любимова, а еще раньше-в «Подробностях» у Сергея Пашкова. Однако ж одно дело общаться с подчеркнуто нейтральным Любимовым, а тем более-с подобострастным Пашковым (он перед гостем вился таким мелким бесом, что закралось подозрение: юноша не в ладах с законом и надеется при помощи интервью получить индульгенцию), и совсем другое с Владимиром Познером. ВВП (как зовут Познера в профессиональных кругах) в общении с разного рода деятелями не одну собаку сьел. Он-мастер интонации, мгновенного реагирования, выразительного взгляда. При том что всегда и безусловно корректен, предельно доброжелателен, подчеркнуто вежлив.
Но частенько получается так: приходит к нему в программу гость одетым, а выходит раздетым. Под обаятельнейшую из улыбок ВВП и аплодисменты публики.
В беседе с генпрокурором ВВП превзошел самого себя. Он ТАК смотрел на своего гостя, ТАК обаятельно улыбался и ТАК задавал вопросы, что тому и в голову, наверное, не могло прийти, что его раздевают. Собственно, под ТАКИМИ взглядами люди, как правило раздеваются сами. Им вероятно, кажется, что они имеют в лице улыбчивого ведущего абсолютного союзника, и они утрачивают бдительность. И вот тогда милейший кот Матроскин на считанные мгновения выпускает когти, что бы в следующую минуту вновь одарить сбитого с толку собеседника искреннейшей из улыбок.
Именно так случилось, когда речь в программе зашла о деле Гусинского и компании НТВ. «Не совсем понятно, с кем воюет прокуратура-с Гусинским или с теми СМИ, которые он создал?»-поинтересовался Познер у генпрокурора Устинова. Тот, разумеется, со всей возможной для него искренностью принялся уверять ведущего и аудиторию, что прокуратура расследует уголовное дело и никогда и ни при каких обстоятельствах не станет вмешиваться в профессиональную деятельность журналистов НТВ. По поводу полученных им ссуд разберется, но не более того. А что бы упрекать или обвинять в этом журналистов-да ни боже мой. Ни один волос не упадет с их головы, как бы прокурорские работники не обижались порой на отдельные несправедливые передачи.
В общем, еще немного, и генпрокурор Устинов повторил бы широко известные слова Вольтера: «Я не согласен с вашими убеждениями, но готов отдать жизнь за ваше право их свободно высказывать».
«Хорошо,-мягко и вкрадчиво произнес ведущий.-Но вот ваш заместитель Колмогоров, будучи в Испании, заявил, что если бы у Генпрокуратуры были достаточные рычаги давления на НТВ (заметьте, не на Гусинского-на НТВ), она бы давно его прикрыла. Прокомментируйте, пожалуйста, слова вашего подчиненного».
«Ну,-снисходительно улыбнулся генпрокурор,-это он хотел наглядно показать, что не все может прокуратура, не так она всесильна, как нас представляют наши друзья в кавычках. Мы не можем выключить НТВ или первый канал. Рубильника такого нет».
Здесь Познер, доверительно наклонившись к гостю, спросил: «А если бы был, выключили бы? Признайтесь, Владимир Васильевич».
Вместо ответа Устинов после небольшой заминки засмеялся. Самодовольно, раскатисто, как смеются большие начальники, смачно, но удачно, на их собственный взгляд, пошутив в присутствии подчиненных. И было в этом долгом «ха-ха-ха» все: и отношение к НТВ и свободе слова, и уверенность в своей всесильности, и зловещее предупреждение. Понял ли высокий сановник, облеченный практически неограниченными полномочиями, что угодил в ловушку, купился на доверительный тон милейшего Владим Владимыча? Если понял, то было уже поздно.
Какие бы правильные слова ни говорил потом Устинов, сколь бы убедительно не присягал идеалам демократии, а все слышался этот самодовольный сытый смех. Впрочем, слова тоже частенько подводили: «недоброжелательные СМИ», «недобросовестные журналисты»-именно так характеризовал генпрокурор всех тех, кто с той или иной степенью критичности оценивает деятельность Генпрокуратуры. Познер не возражал, не спорил, просто камера держала крупным планом его лицо. И на нем было написано все, что он думает по поводу прокурорских характеристик. Уж он-то понимает, что иногда лучше молчать, чем говорить. Простлся Владимир Познер со своим гостем, все также доброжелательно улыбаясь.
Внимательный же зритель наверняка запомнил эпиграф, предпосланный ведущим этому выпуску программы: «Можно обманывать часть народа много времени и много народа-часть времени, но нельзя обманывать весь народ все время». Большой мастер аллюзий, прошедший многолетнюю школу советской журналистики, ВВП привел эту цитату не случайно: просто день выхода передачи совпал с днем рождения американского президента Авраама Линкольна, которому и принадлежат мудрые слова.

[Ирина Петровская]

ОБЩАЯ ГАЗЕТА 19-25 АПРЕЛЯ 2001 ГОДА №16 (402)

Давно заметила: программа передач, обычная программа передач, публикуемая большинством газет, часто поражает удивительными, неправдоподобными совпадениями с тем, что происходит в реальной жизни. Иногда даже кажется, что кто-то свыше водит рукой программистов, намекая, подсказывая, пророча. Но мы, увы, не умеем разгадывать тайный смысл в названиях фильмов и передач, а сели и делаем это, то задним числом, когда все, что случилось, случилось.
Судите сами: в дни августовского путча 1991 года в сетке вещания Центрального телевидения оказался обычный, ничем не привлекательный фильм «Три дня в августе». Если учесть, что сетка верстается недели как минимум за две до ее публикации в газетах, предположить что-либо иное, кроме «высшего» знания, попросту невозможно. И ведь действительно-путч уложился в три дня. Ровно в три дня. И аккурат в августе. Мистика!
В субботу 14 апреля 2001 года в программе передач НТВ значился документальный фильм Константина Точилина из цикла «Новейшая история» под названием «Над всей Испанией безоблачное небо». И снова-в самую точку! Как известно, именно эта фраза в радиоэфире послужила в свое время сигналом к фашисткому путчу в Испании. Спустя много лет именно в этот день, 14 апреля, произошел переворот на НТВ. Опять совпадение?
А закончился мрачный день очередной серией фильма «За гранью возможного». И называется серия, как нарочно, «Жизнь заново». И как после этого не поверить в особый смысл простой, на первый взгляд, программы передач!
Жизнь и вправду начинается заново. И для старого НТВ, то есть уже не НТВ, а того, что осталось на четвертой кнопке (для простоты впредь так и будем называть эту структуру: «четвертая кнопка»). И для команды, которая перешла на ТНТ (пока назовем эту команду «киселевской»).
Новое руководство четвертой кнопки изо всех сил делает вид, что ничего особенного не произошло. Одни ушли, но другие остались. Сетка вещания почти не изменилась: все также выходит в эфир «О, счастливчик!» с Дмитрием Дибровым, «Дог-шоу» с Михаилом Ширвиндом, другие программы, авторы которых сменили «место прописки». В субботу, когда в Останкинском телецентре бурлили страсти, многие авторы и ведущие, чьи программы как ни в чем не бывало выходили в эфир на четвертой кнопке, бесконечно оправдывались перед газетчиками: дескать, мы вместе с «повстанцами», но ничего поделать не можем. Права-то на программу принадлежат «кнопке», каналу-производителю, и его новые хозяева могут крутить их еще много лет.
Журналисты НТВ (члены киселевской команды)-всенародно известные люди, мэтры, властители дум-на деле оказались абсолютно бесправными. Им ничего не принадлежит, кроме собственных лиц и имен. У них нет ни техники, ни архивов, ни даже прав на свою интеллектуальную собственность.
Оттого зрители не сразу и поймут, что НТВ-уже не НТВ. В эфире те же лица и те же программы. В информационных программах ведущие поменялись? Так ведущие тоже люди. Мало ли что бывает: кто-то приболел, кто-то уехал в командировку, кто-то ушел в отпуск.
Реально повезло Виктору Шендеровичу, Льву Новоженову и Андрею Черкизову. Они делают программы прямо под эфир, а потому их «продукт» невозможно показать без их ведома на новом (старом) канале. Разве что кому-нибудь из иезуитов придет в голову устроить ретроспективный показ их авторских программ, как в воскресенье в эфир вновь запустили авторский цикла Леонида Парфенова «Намедни».
Впрочем, с Парфеновым ситуация особая. Показ «Намедни», а также появление Парфенова в программе «Герой дня» должны продемонстрировать преемственность и приверженность нового руководства прежним-лучшим традициям НТВ. Наконец разьяснился подлинный смысл фразы Парфенова, сказанный им в пятницу, в прямом эфире дибровской «Антропологии», ровно за неделю до случившейся 14 апреля драмы: «Я ушел в «никуда». Тогда никто не понял, что на самом деле Леонид имел в виду прямо противоположное: «Я никуда не ушел». И ранним утром 14 апреля самый стильный журналист нашего ТВ, терзавшийся из-за стилистических разногласий и Киселевым и его командой, по прикрытием качков-охранников (ау, чувства стиля) явился в родную компанию на работу: «Привет!» Стилистических разногласий больше нет. За то реально светит командный пост-генерального продюсера четвертой кнопки, как светит пост главного редактора другой «звезде» киселевского НТВ-Татьяне Митковой. Ее тоже можно понять. За десять с лишним лет ведение новостей, должно быть, обрыдло ей хуже горькой редьки. А годы летят, наши годы, как птицы, летят. Пора и на повышение-передавать накопившийся опыт новому поколению. Обещанный Митковой пост главного редактора компании многое обьясняет-в том числе и выход на работу в 8 часов утра 14 апреля.
Ведущиеся, оставшиеся работать в новостях, тоже резко пошли на повышение. Девушкам и юношам, занявшим кресла своих именитых коллег, еще трубить бы и трубить на «утре», не приносящем особой славы и, как следствие, особых денег. А потом весь день валиться с ног от недосыпа. Теперь же они в «шоколаде». Такой шанс никак нельзя упустить.
Информационные программы четвертой кнопки изо всех сил делают вид, что политическая линия осталась неизменной. То есть однозначно критической по отношению к власти. Так, в понедельник десятичасовой выпуск новостей начался с сюжета о чеченских беженцах. Вывод: никому до них дела нет. Даже президент Путин, посетивший Чечню накануне, обещал выплатить деньги только военным, а о беженцах и не вспомнил.
Словом, как и обещали г-да Кох с Йорданом, ничего страшного не случилось: канал работает, свобода слова существует, а те, кто ушел, сделали свой личный выбор. Они правы. Никто не умер. Разве что «умерла», развалилась лучшая в стране телекомпания. Разошлись навсегда единомышленники, коллеги и друзья. А в остальном прекрасная маркиза, все хорошо. Над все Испанией безоблачное небо.

[Ирина Петровская]

ОБЩАЯ ГАЗЕТА 7-13 июня 2001 ГОДА №23 (409)

В рабочем варианте название документального сериала «Откройте, милиция!», который уже не первый месяц демонстрирует Российский канал, звучало именно так: «Настоящие менты». По этическим соображениям (слово «менты» у большинства телезрителей прочно ассоциируется с игровым сериалом «Улицы разбитых фонарей») авторы от рабочего варианта отказались. А в нем-то вся суть.
Образ милиционера существует в двух, так сказать, ипостасях: в обыденном сознании и в художественной версии. Обыденное сознание, сформированное не без участия СМИ, воспринимает «мента» не иначе как рвача, хапугу и садиста. В художественной же версии образ милиционера, напротив, героизируется: Глеб Жеглов и Володя Шарапов, «Знатоки», Николай Кондратьев из «Рожденная революцией», дядя Степа-и коня на скаку остановят, и в горящую избу войдут, и матерых бандитов к ответу призовут. Поразительно, что обыденное сознание и героизированная версия практически не пересекаются. В жизни большинство граждан «ментов» ненавидит и боится, в кино-обожает.
В документальном сериале «Откройте, милиция!» они, то есть сотрудники отдела внутренних дел «Аэропорт»,-именно что настоящие. Такие, как в жизни. Они не хотят да и не могут казаться лучше, чем есть на самом деле. Наверняка встречаются среди них и мерзавцы, но, скорее всего, их не больше, чем в любой иной профессии. Во всяком случае, перед камерой (телекамерой), которая уже круглосуточно дежурит в ОВД «Аэропорт», они не ломают комедию или драму, а живут. Поначалу были несколько зажаты, теперь привыкли. Видно, что практически не замечают. Разве что чуть больше, чем прежде, следят за своей речью. Вообще же постоянное общение с весьма специфическим контингентом накладывает на многих «ментов» неизбежный отпечаток-когда они не в милицейской форме, с ходу не различишь, кто опер, а кто «браток». Работа есть работа.
Рутинная, грязная, отвратительная. Совсем не такая, как в кино. Основной контингент-отморозки, по пьяни убивающие собутыльников, наркоманы и наркоторговцы, содержатели притонов и проститутки.
Вот группа захвата ОВД «Аэропорт» врывается в квартиру наркомана и наркоторговца. Неизбежные в этой ситуации крики «лежать! руки за спину! молчать!» В дверях одной из комнат застыла пожилая женщина с измученным беспристрастным лицом-мать наркомана. Достается и ей. «Вы знаете, что здесь происходит,-орет один из оперов,-и вы покрываете преступника». Женщина молчит и, кажется, даже рада, что ежедневный семейный кошмар закончится хотя бы и таким вот образом-арестом сына-наркомана. Сыну приказывают собираться, и тут происходит невероятное: тот самый молодой опер, который только что орал на женщину… просит у нее прощения: за то, что орал, за то, что в пылу задержания размахивал у нее перед носом пистолетом. «Это моя профессия,-говорит,-мой крест».
Вот другой «мент» разбирается с квартирной кражей, приключившейся у молодых супругов. Насмерть перепуганные самой возможностью кражи, полунищие супруги, у которых и красть-то нечего-так, документы да с трудом скопленные на новый телевизор сбережения,-только и делают, что перепрятывают с места на место пакетик с деньгами и документами. То в помойное ведро, то в сливной бачок, то в плиту. А тут вернулись с дачи, а в тайнике пусто. Милиционеры сами проверили заветные места-и впрямь пусто. Однако ж и следы взлома отсутствуют. Пропажа отыскалась через несколько дней-отчего-то на балконе. И красавец опер лично приехал успокоить супругов: мол, не надо так нервничать, но и расслабляться рано. Времена-то какие? Отчего люди стали больше красть? Оттого, что стали жить хуже.
Милиционеры вообще часто поминают советское время. Тогда алкашей отправляли в вытрезвители, а если не помогало-в ЛТП: на лечение и перевоспитание. Сумасшедшими занимались психдиспансеры, проституции и бездомных детей не было как явления, а за мат в общественном месте давали пятнадцать суток. Теперь бедные «менты» и психотерапевты, и воспитатели, и учителя жизни в одном лице.
Встречаются личности и вовсе уникальные. Участковый Александр Аникеев однажды по долгу службы зашел в помещение, где репетировала группа «Крематорий», слово за слово-попросил поиграть на синтезаторе. Музыканты стухли, но отказать милиционеру не посмели. И тут, по их словам, он выдал такой джазовый аккорд! Теперь иногда участковый захаживает к ребятам-вместе поиграть. Даже песню сочинил, которую авторы сериала планируют сделать одной из музыкальных тем фильма.
Разумеется, не все так благостно в сериале. Столько мата и столько грязи, сколько ежедневно выливается на головы сотрудников милиции, невозможно вообразить.
Тут неизбежен вопрос об этике. Герои сериала-живые люди. Оступившиеся, опустившиеся, часто гадкие и грязные, но живые. И люди. Можно ли снимать и показывать их на всю страну, когда они не в состоянии осознать, что их снимают, или когда в состоянии, но в зависимой от людей форме: рыпнешься-хуже будет. Здесь, по словам продюсера Светланы Резвушкиной, каждый случай рассматривается отдельно. Бывает, что попавшие в «ментовку» категорически не разрешают себя снимать, и тогда камера показывает их со спины или закрывает лица черным квадратиком. Бывают, что люди ведут себя столь безобразно, что телевизионщики переступают через этические нормы (серия «Тихая ночь», где пьяный поддонок так куражится, что выводит из себя даже двух милиционеров: получивший ногой в коленную чашечку молоденький милиционер морщится от боли, а его товарищи, не стесняясь телекамеры, дают дебоширу тумаков и связывают-если кто и осмелится их за это осудить, так точно нея).
Еще одна проблема этического свойства-ненормативная лексика, которой изобилует речь «героев» сериала. И это, увы, неизбежная составляющая той самой суровой правды жизни, ради которой и создается документальное кино. Жесткое, натуралистичное, позволяющее понять и почувствовать время, в котором мы все живем.
Настоящие менты. Подлинная жизнь. Реальное кино.