*2500. Олег Иванович Борисов

[Михаил Захарчук]

http://www.stoletie.ru/kultura/buntar_borisov_183.htm
Бунтарь Борисов
28 апреля исполнилось 20 лет со дня смерти народного артиста СССР Олега Борисова

28.04.2014

Олег Иванович Борисов родился 8 ноября 1929 года в Приволжске Ивановской области. После Школы-студии МХАТ - актёр Киевского русского драматического театра им. Леси Украинки. С 1964-го работает в ленинградском ГАБДТ им. М. Горького. В 1983 году переезжает в Москву. Трудится во МХАТе и непродолжительное время в ЦАТСА. С 1991 г. - руководитель театра «Антреприза Олега Борисова». Режиссер-постановщик единственного фильма (совм. с А. Войтецким) «Стежки-дорожки». Лауреат Государственной премии СССР за театральные работы. Лауреат премии РСФСР им. братьев Васильевых за фильм «Остановился поезд». Народный артист СССР.

Детство Борисов провёл в Карабихе, где отец был директором техникума. А в нескольких километрах от их дома располагалось имение великого русского поэта Н.А. Некрасова. Многие годы спустя Олег познакомился в Киеве и крепко сдружился с другим Некрасовым – Виктором Платоновичем, автором известного романа «В окопах Сталинграда». Всю жизнь затем мистически полагал, что некие высшие силы неспроста разместили его в координатах между двумя Некрасовыми. И, наверное, был в чём-то прав. Во всяком случае, бесспорно то, что глубокая, философская книга Борисова «Отзвучье земного», вышедшая много лет спустя после его смерти, могла появиться лишь при активном воздействии Виктора Некрасова. Чего сам автор, к его чести, никогда не отрицал.

В школе Олег учился весьма посредственно. Относительно точных наук, признавался, был туп предельно. Потому и поступил в гуманитарный Институт востоковедения. Но уже на втором курсе случайно набрёл на книгу Станиславского о его великом методе перевоплощения и сразу, безоговорочно понял: это написано специально для него. Поступил в Школу-студию МХАТ. Его сразу заметил Тарханов, но посетовал: «Жаль, что ты – комик». Долгие годы потом Олег Иванович сознательно вытравливал в себе комедийное. Однако жизнь заставляла его играть сарказм, иронию гиньоль, извиняюсь, ужастики. А шутить зло и смешно, о, ещё как умел! В БДТ судачили, что языком Борисова можно при желании побриться. И, кстати, в «Отзвучьях земного» мы находим великое множество подтверждений этому. Да и, положа руку на сердце: лучшая роль Борисова в кино – всё-таки Свирид Петрович Голохвостый. И вообще «За двумя зайцами» – лучшая историческая и бытовая комедия за все годы советской власти.

Как одного из самых способных выпускников Школы, Борисова обещали оставить во МХАТе. Только взяли в итоге сына педагога, который, говорили, был на дружеской ноге с самим Лазарем Кагановичем. А Олега распределили в Киевский русский драматический театр имени Леси Украинки. На той благодатной сцене актёр с блеском сыграл отставного солдата Коня из «Врагов» Горького, слугу Порфирия из «Мёртвых душ» в инсценировке Булгакова, матроса Шарыгина из «Хождения по мукам» А. Толстого, слуг близнецов Дромио из «Комедии ошибок» Шекспира, Аркадия Счастливцева из «Леса» Островского, Белардо из «Учителя танцев» Лопе де Веги. И ещё - полтора десятка крупных ролей отечественной и зарубежной драматургии. В Киеве на Борисова ходили так же, как на Лемешева в Большой.

Первая его киноработа случилась в фильме Марка Донского «Мать». Лишь через пять лет, в 1961 году, актёр исполнил ту самую, ставшую для многих главной его ролью в жизни, - плута Голохвостого. А дальше его "рефлектирующий талант" использовался кинематографом по большей части в ролях сомневающихся интеллигентов и трагических героев.

Умел Олег Иванович закладывать в свои персонажи какой-то потаенный бунт, противопоставление собственной личности окружающему миру, которому сам по жизни чаще всего тоже не хотел подчиняться.

Такой дерзкий подход существенно укрупнял характеры там, где советская драматургия, пугающаяся серьёзного конфликта, предлагала усредненный или шаблонный варианты. Борисов всегда был готов к борьбе как на съёмочной площадке, так и на театральных подмостках. Практически любой из его даже бытовых персонажей выплёскивал с экрана или со сцены сумасшедшее внутреннее напряжение, колоссальную энергетику. Достаточно вспомнить картину «Балтийское небо» и Борисова в роли лётчика Татаренко в экранизации довольно посредственного романа Н. Чуковского. Актёр сумел придать своему герою такие дерзновенные масштабы, которых и под лупой не обнаружишь в первооснове. Или взять гораздо позднюю его работу в фильме «Крах инженера Гарина» по роману Алексея Толстого. Ведь изначальный сценарий – самодеятельная и неуклюжая работа для младшего школьного возраста. Да и режиссёр был явно заточен на западный блокбастер. Меж тем исполнение главной роли Борисовым подняло картину на весьма приличную высоту, придав ей некий глубинный философский смысл: гениальный безумец инженер Гарин готов уничтожить земной шар во имя гиперболизированной в его сознании идеи власти. Это блестящая работа настоящего артиста!

Товстоногову о талантливом Борисове говорили многие. Да и сам Георгий Александрович неровно дышал к артистам украинской театральной школы.

В разное время он переманил к себе таких исполнителей с берегов Сивого Днепра, как Валерий Ивченко, Алексей Дикий, Дмитрий Голубинский, Григорий Гай, Михаил Волков, Павел Луспекаев, Кирилл Лавров. Весной 1964 года главреж БДТ, прихватив завлита, поехал в Киев. Увидел Борисова в роли Савина в спектакле В. Розова «В поисках радости». Смотрел, похрюкивая по своему обыкновению от удовольствия, и после окончания спектакля сказал завлиту Дине Морисовне Шварц: «Будем брать всенепременно. Это, конечно, ещё не Кеша Смоктуновский, но мы его отшлифуем как следует, и он ни в чём не уступит «нашему гению».

Слов на ветер Товстоногов никогда не бросал: сказал - сделал. В спектакли М. Горького «Варвары» и «Мещане», в «Карьеру Артура Уи» Брехта, в «Идиота» Достоевского он его с ходу ввёл. Причем, сделал это легко и непринуждённо. Как будто специально когда-то готовил роли именно для этого конкретного актёра. А дальше пошли премьеры одна за другой. Борисов играл в театре всё или почти всё. На него такое понятие как амплуа, практически не распространялось. У великого главрежа наблюдалась примечательная слабость: «зацеловывать». Другими словами, пока Товстоногов был влюблён в новичка, он нещадно выжимал гигантским прессом своих профессиональных возможностей всё, чем щедро наградила артиста природа. У Борисова, в самом деле, человеческого и артистического обаяния было хоть отбавляй. А вот чисто советского - просматривалось слабо. И он этого, скорее всего, не понимал. Иначе бы не обиделся, когда Георгий Александрович не назначил его следователем Шамановым в вампиловской пьесе «Прошлым летом в Чулимске», хотя то была роль, которую лучше Борисова никто в театре сыграть не мог по определению. Но её поручили Кириллу Лаврову, артисту в высшей степени «положительному» с номенклатурной точки зрения. Просто потому, что с Борисовым пьесу бы никогда не пропустили по идеологическим соображениям цензоры. Гениальный конформист Товстоногов знал это отлично. Борисов, судя по всему, даже не догадывался.

«Каких-то вещей,- сожалела Дина Морисовна, - Олежка действительно не постигал или не хотел в них вникать, что почти одно и то же. Как-то приходит ко мне и говорит: «Гога (театральное прозвище главного режиссёра. – М.З.) вчера меня предупредил: нельзя вам всем назло играть так хорошо». Что, по-вашему, он имел в виду?» Ну, как мне было ему растолковать: имелось в виду ровно то, что сказано. Ведь в Борисове со временем действительно стали проявляться изощрённый язвительный ум, желчный сарказм и, допускаю, что неосознанное, такое понятное актерское желание - быть пупом Вселенной. Но кому же неизвестно, что в нашем театре гениев на единицу сценической площади не просто переизбыток – изобилие, нигде больше в Советском Союзе не встречающееся. И всё это благодаря исключительно Товстоногову. И только он один, единственный, может управлять ансамблем БДТ, состоящим из одних первых скрипок».

Так между Товстоноговым и Борисовым пробежал маленький, пушистый, чёрный котёнок. Который, увы, со временем вырос в большую кошку. И хотя Георгий Александрович периодически «выдёргивал» Олега Ивановича на серьёзные роли (чего стоит хотя бы Григорий Мелехов из «Тихого Дона» М. Шолохова), и даже «пробил» ему «народного СССР», всё равно прежнего взаимопонимания между ними уже не наблюдалось. А потом случилось событие и вовсе из ряда вон выходящее.

По сути своей артистической натуры – нервической, в некотором смысле даже холерической, Борисов был как нельзя лучше предрасположен к Достоевскому.

Это даже в особых доказательствах не нуждается. Лев Додин, с милостивого разрешения главрежа решил поставить в БДТ «Кроткую» с Ростовщиком Борисовым. Были долгие репетиции и, наконец, наступило время прогона. Товстоногов, который никогда особо не благоволил к драматургии Достоевского (единственный раз в своей жизни поставил «Идиота», сделав затем по нему вторую редакцию) с кислой миной на лице посмотрел действие и после длинной паузы изрёк: «Ну, что, Олег Иванович, спускайтесь, поговорим» - «Да нет,- дерзко сказал Борисов,- это уж вы к нам поднимитесь. У нас здесь лучше».

«Он, мудрый змий, конечно, поднялся, - заметила Шварц.- Только мы все поняли насколько же опустился Олежка. Теперь только вопрос времени, когда он нас покинет. Ибо никто и никогда не позволял себе такого тона в разговоре с Георгием Александровичем».

Завлит оказалась права. Так мне, во всяком случае, представлялось по тем временам. А. Борисов оказался во МХАТе. В отличие от диктатора Товстоногова, Олег Ефремов был сугубо актёрским, то есть, демократическим режиссёром. Однако и с ним общего языка Олег Иванович, увы, не нашёл. Узнал я об этом случайно. У нас во Всероссийском театральном обществе за МХАТ отвечала Ариадна Николаевна Киселёва – мать нынешнего известного телеведущего. Она была в великолепных отношениях с Ефремовым, который искренне полагал содружество искусства и труда магистральной дорогой для отечественного театра, а всё остальное – просто стёжками. Поэтому Киселёва регулярно устраивала в ВТО внушительные, даже помпезные мероприятия по МХАТу. Захотелось ей однажды провести творческий вечер Олега Борисова, чтобы в лице одного актёра показать публике сразу два ведущих театра Москвы и Питера. Пошли мы на переговоры с Олегом Ивановичем. Как я втайне и предполагал, он категорически отказался от выступления в Доме актёра. «Но почему, - удивилась Ариадна Николаевна, - неужели вы разочарованы работой в таком замечательном театре?» - «Да,- ответил Борисов, - и у моего разочарования есть даже фамилия, имя и отчество: Олег Николаевич Ефремов». Души не чаявшая в главреже МХАТа Киселёва поднялась и гордо ушла.

Вокруг Борисова в артистическом мире спорадически возникали скандальные и, прямо скажем, небезосновательные слухи. Чего стоит хотя бы случай с его отказом от роли Фёдора Михайловича Достоевского в картине А. Зархи «26 дней из жизни Достоевского».

Писатель этот был для Олега Ивановича самым любимым и, как уже говорилось, наиболее соответствующим его артистической сущности. После отличной игры в «Кроткой», «Идиоте», «Подростке» воплотить на экране личность самого гения, русского «душеведа» – да об этом можно было только мечтать. Однако Борисов, возмущённый, как ему показалось, плохо организованным съёмочным процессом и примитивной трактовкой режиссера Зархи, не стал ни под кого подстраиваться и покинул площадку. После того, как почти половина фильма была уже снята. Демарш неслыханный! Руководство советского кинематографа натурально взбесилось. Борисова на два года отлучают от кино. Наверное, у него были какие-то серьёзные основания для столь дерзкого поступка – кто теперь узнает. Зато нам точно известно, что Олегу Ивановичу запретили сниматься у Никиты Михалкова в «Родне». Представляете, читатель, каким замечательным мог бы получиться дуэт Мордюковой и Борисова? А фильм «26 дней…» получил Серебряного медведя на Берлинском кинофестивале. Анатолий Солоницын за роль Достоевского стал лучшим актёром на том же фестивале.

В другое время вся театральная Москва взахлёб обсуждала конфликт Борисова и Ефремова. Первый настоял на том, чтобы во МХАТе была поставлена (та самая питерская!) «Кроткая» в новой интерпретации. Главный режиссёр нехотя согласился. Он тоже недолюбливал повышенный психологизм Достоевского. На прогон прибыл сильно подвыпившим и… уснул. Когда его разбудили, заявил: «Понимаете, процесса живого я не увидел» - «Какого, какого процесса вы не увидели?- возмущённо поинтересовался Борисов.- Бред полный!» И покинул сцену. А тут как раз МХАТ собирается в Париж. И Олег Иванович узнаёт, что его Астрова (на самом деле блестящая роль! – М.З.) будет за границей исполнять сам Ефремов. Чаша терпения оказалась переполненной. Борисов уходит на короткое время в ЦТСА, где с блеском исполняет Павла I в одноимённом спектакле Мережковского. Планировал ещё в том же театре же создать Арбенина в «Маскараде» Лермонтова – не получилось. И ушёл в антрепризу. Ему казалось, что там себя найдёт окончательно. Вот именно, что казалось…

Один из самых удачных его фильмов того «тревожного, смутного и непонятного времени», безусловно, «По главной улице с оркестром» Петра Тодоровского. Здесь Борисов сыграл как будто самого себя: одинокого, никем не понятого героя, живущего странно, дерзко, с вечно скептической усмешкой на устах. Многими подмечено: на съемках этого фильма встретились два «брадобрея»: Борисов-Голохвостый и Меньшиков-«сибирский цирюльник». Говорят, что как раз они-то прекрасно понимали друг друга. Меньшиков хотел, чтобы мир вращался вокруг него. И почти добился этого, а Борисов – вряд ли. Он так и пролетел кометой непризнанного всеми гения, талантливого изгоя. Хотя при этом большинству из нас было ясно: Олег Борисов - один из лучших артистов Советского Союза.

Говорят, что по жизни Борисов был человеком замкнутым, тем самым интровертом, чей взгляд обращён исключительно вовнутрь себя. Судя всё по той же его замечательной книге «Отзвучья земного», так оно и было.

С братом Львом (Антибиотик в многосерийном «Бандитском Петербурге») общался от случая к случаю. Десять лет болел лейкемией и выходил на сцену. Друзей имел не много. Среди них – знаменитые футбольные тренеры Валерий Лобановский, Олег Базилевич и писатель Некрасов. Терпеть не мог заниматься бытом. В магазины ходил как на пытку. Слыл однолюбом. Жена Алла Романовна в девичестве - Латынская, много лет проработала главным редактором творческого объединения "Телефильм" киностудии "Ленфильм". Вспоминает: «Вместе мы прожили 40 лет - легко, счастливо. Мы оба праздновали свои дни рождения в ноябре. Как-то на одной из телепередач Олег Иванович оказался рядом с Тамарой Глобой, и она очень удивилась, что мы, два Скорпиона, так дружно сошлись, ведь сочетание наше - очень редкое. Так что мы опровергли то, что наговаривают на Скорпионов! Он ухаживал за мной долго, 3 года. И день нашей свадьбы - 3 февраля стал для нас главным праздником. Мы всегда отмечали его только дома, как и вообще все торжества. Мои "фирменные" праздничные блюда всегда менялись, хотя муж был скромен и неприхотлив в еде: ему нравилось все, что я готовила. И когда дома бывали застолья, он больше общался с друзьями, чем закусывал. Он вообще не придавал большого значения материальному: одежде, вещам. Для него надеть костюм с галстуком было проблемой: «Я же не Актёр Актёрыч», - ворчал. Любил свитера, джинсы, куртки. А смокингом обзавелся, только когда стал читать в концертах. В 1956 году у нас родился сын Юрий. Получив разностороннее гуманитарное образование, занялся кинематографом. Снял про отца телефильм «Бенефис несыгранных ролей» и кинокартину «Мне скучно, бес». Дневник муж писал лет тридцать, доверяя бумаге самое сокровенное. Последние записи в нём сделал за две недели до смерти. И предупредил Юру: «Когда меня не станет, не спеши это публиковать». А потом и Юра меня покинул…». (Юрий Борисов умер в 2007 году от инфаркта).

Любил Борисов книги и животных. Собака Кеша, взятая с живодёрни, пережила хозяина. Говорил, что рыбалка – святое время, Богом в жизнь не засчитывающееся. Меж тем Олега Ивановича всю жизнь преследовало стойкое представление окружающих о его тяжёлом характере. Почему? Как правило, выдающиеся творцы, а Борисов был им, безусловно, презирающие халтуру и поверхностность, в столкновении с ними кажутся нам, как правило, резкими, конфликтными. Мы склонны судить знаменитостей по большому, гамбургскому счёту, предъявляя им требования, какие вряд ли бы выдержали сами.

А ведь дерзости в характере Борисова (и это я теперь уж доподлинно знаю) были всего лишь стойким проявлением его искренности и неравнодушия к тому делу, которое исполнил на этой грешной земле. Исполнил блестяще.

Из размышлений Олега Борисова

Есть такое занятие – думать. Очень актёрское занятие. Ты смотришь телевизор, а думаешь о роли. Ешь – и думаешь о роли. Всегда думаешь.

Неудачи? Я не помню в своей работе каких-либо неудач.

Очень люблю Киев. В этом городе я получил «путевку в жизнь», сыграл первые свои театральные роли, где работали мои учителя и наставники — замечательные украинские актеры и режиссеры Константин Павлович Хохлов, Михаил Федорович Романов, Михаил Михайлович Белоусов, Виктор Михайлович Халатов. Я очень им благодарен, они помогли мне сформироваться, как актёру, человеку, гражданину. В Киеве, наконец, живут многие мои друзья, с которыми мы не просто встречаемся при случае, но постоянно общаемся, несмотря на расстояние.

Да, в Киеве у меня было амплуа – простак. Всё хорошие актёры начинают с простаков. Если – с героев, то плохо кончают.

В каждую роль по Достоевскому нужна щепотка шизофрении.

Некрасов мне говорил: «Олег, в Киеве нужны Борисенки, а не Борисовы. Флора у нас хороша, да фауна хреновая».

Я как-то не приемлю упрощённого деления ролей на положительные и отрицательные. Во-первых, потому, что людей полностью «чёрных» или «светлых» в природе нет. Во-вторых, потому что люди, совершающие дурные поступки, перед собой часто их оправдывают.

В любом деле нужно стремиться стать мастером. Работать «со знаком качества». Время дилетантов прошло. Я считаю, что актёр должен уметь всё- держать скрипку, как музыкант, ездить на лошади, как наездник, водить машину, как шофер. Обидно, если зритель, уличив его в такой на первый, взгляд безобидной фальши, не примет весь образ.

Не люблю грима. Особенно не люблю клеить бороды.

Самый трудный на сцене вовсе не Достоевский, а Гоголь!

После такой роли, как Гриша Мелехов, я не сплю до двух-трёх часов ночи. И обязательно открываю бутылочку.

Кино – это цепь миражей, сновидений. В общем, кино ближе к импрессионизму. Его можно монтировать до бесконечности и так и не найти единственно нужную склейку. Иногда даже интересней смотреть несмонтированный материал. Театр – что-то более грубое, определенное.

Я всегда играю человека. И всегда играю для одного человека. А зритель пусть сам оценит, каков он, этот человек, что у него можно взять, над чем задуматься, а за что возненавидеть или пропустить мимо. Но это правда – в наше время уровень актерской игры определяется не только профессионализмом, но и личностными качествами артиста, его жизненной позицией.

Часами слушаю музыку. Плейер в уши - и полное отключение. Юра много притащил кассет — больше всего Рихтера. Послушаешь какой-нибудь «Пестрый листочек» - и думаешь, что это лучшая на земле музыка. Но начинается новая пьеса, и ты уже так же думаешь про неё.

…Ненавижу ханжество, приспособленчество, подлость. Это не принимаю как человек и свое неприятие беру на вооружение как актёр. А ценю ум, честность и непримиримость ко всякой дряни. Бескомпромиссность.

…Умер Товстоногов. Он теперь там, где Достоевский. «Георгий Александрович, работа с вами была самой счастливой, но и самой мучительной».

Я не боюсь конца света. Всё равно кто-то один выживет и найдет мои записи. Я ведь и играл-то всегда для кого-нибудь одного в зале. Только он об этом даже не догадывался - ходил за мной со спектакля на спектакль. Я его внешности даже не знаю - молодой или старый. В церкви свечку каждый раз за него ставил.

Как там на даче? Кешка, наверное, ждёт не дождётся хозяина. Вот бы скорее туда!
Специально для Столетия

[Валерий Смирнов]

[Chtoby-pomnili.com]

http://chtoby-pomnili.com/page.php?id=487
Борисов Олег (Альберт) Иванович

Народный артист СССР (1978)

Лауреат Государственной премии СССР (1978, за театральные работы)
Лауреат Государственной премии РСФСР имени Братьев Васильевых (1984, за участие в фильме "Остановился поезд")
Кубок Вольпи за лучшую мужскую роль Венецианского фестиваля (1990)

Альберт Борисов родился 8 ноября 1929 года в городе Приволжске в Ивановской области.

Его отец был директором сельхозтехникума, а мама Надежда Андреевна - агрономом. Она назвала своего старшего сына в честь бельгийского наследного принца Альберта, который поразил ее воображение во время своего визита в Москву. Но в детстве все звали его Аликом, а в школе-студии МХАТ стали звать Олегом, хотя по паспорту он всегда оставался Альбертом. В 1951 году Олег Борисов окончил Школу-студию при МХАТ и стал актером Киевского русского драматического театра имени Леси Украинки.

В 1964 году Борисов перешел в труппу Ленинградского Большого драматического театра имени Горького, где под руководством Товстоногова актер создал яркие запоминающиеся образы принца Гарри в "Короле Генрихе IV" Шекспира, Григория Мелехова в "Тихом Доне" Шолохова, и сыграл роль Сиплого в "Оптимистической трагедии" Вишневского.

В кино Олег Борисов снимался с 1955 года на киностудии имени Довженко. Он дебютировал в эпизоде в фильме Марка Донского "Мать", и только через пять лет сыграл в кино свою первую главную роль в картине "За двумя зайцами" незадачливого плута Голохвастого. Но комедийное амплуа за Борисовым не закрепилось, хотя он умел шутить - и смешно, и зло. Однако его комедийный талант остался почти не востребован.

Режиссеры в дальнейшем чаще использовали его актерский талант в ролях сомневающихся интеллигентов и трагических героев. Всего Борисов исполнил в кино более 70-ти ролей. Он также был режиссером-постановщиком фильма "Стежки-дорожки" совместно с А.Войтецким.

В персонажах актера всегда жили бунт и противопоставление личности окружающему миру. Готовность к борьбе, постоянное внутреннее напряжение и огромный запас энергии выделяли персонажей Борисова, подчеркивая их неординарность и значительность. Прекрасная работа Олега Борисова в фильме "Крах инженера Гарина" в 1973 году по роману Алексея Толстого запомнилась зрителям. В комедии Эльдара Рязанова "Дайте жалобную книгу" журналист Никитин в исполнении Борисова становился заметной фигурой благодаря игре актера.

Наиболее серьезные кинороли Борисова связаны с теми сценариями и картинами, в которых актеру было дано открыть трагическую обреченность. Именно Олег Борисов стал идеальным исполнителем главных ролей в фильмах Вадима Абдрашитова "Остановился поезд" в 1982 году, "Парад планет" в 1984 году и "Слуга" в 1988 году.

В картине "Остановился поезд", играя следователя Ермакова, Олег Борисов создал образ догматика, для которого не существовали реальные люди с их ошибками, поражениями, болью и искалеченными судьбами. Закон истреблял в нем нравственность благодаря игре Борисова. Этот фильм случился в трудный для Борисова период: Абдрашитов решился пригласить его в свой фильм, несмотря на то, что его официально запретили снимать в кино. Дело было в том, что в 1980 году Олег Иванович отказался продолжать съемки в картине Александра Зархи "26 дней из жизни Достоевского" в разгар работы из-за принципиальных разногласий с режиссером. Он боялся, что в кино после этого фильма останется "опереточный Достоевский". И был наказан отлучением от кино на два года, а на съемочной площадке его заменил Анатолий Солоницын.

В "Параде планет" Борисов сыграл астрофизика Костина – человека, вырванного из реальности, а в фильме "Слуга" Борисов создал образ одного из хозяев умирающей державы партократа Гудионова, отдавшим свою душу ради власти. За роль в этом фильме Олег Борисов получил в 1989 году "Нику" в номинации "Лучшая мужская роль".

Борисов часто играл не самых симпатичных людей. Таким был Рафферти в одноименном фильме, готовый на все ради спасения собственной шкуры. В "Проверке на дорогах" партизан Соломин также не внушал особых симпатий. Но был в его кинобиографии умный и влюбленный в свою профессию директор школы Свешников в картине Фрумина "Дневник директора школы" в 1975 году, и была картина "По главной улице с оркестром".

В 1989-1990 годах Олег Борисов выступал на сцене МХАТа, а с 1989 года - в Центральном театре Советской Армии, где он запомнился зрителям исполненной ролью императора Павла в "Павле I" Д.С.Мережковского. С 1991 года Борисов - художественный руководитель и ведущий актер Театра "Антреприза Олега Борисова" в Москве.

В творческой судьбе Олега Борисова имела большое значение русская литературная классика. Многие классические герои в его исполнении обрели глубоко личностную окраску и вместе с тем органически вписывались в контекст авторской позиции писателя.

Одним из первых на этом пути был герой рассказа Тургенева "Гамлет Щигровского уезда". Телевизионный фильм был поставлен Валерием Рубинчиком по этому произведению в 1975 году. Бедный дворянин, озлобленный страдалец, заставлявший страдать других, - так играл Борисов, варьируя привычные представления об этом герое.

Почти безумен был в исполнении Борисова гоголевский Кочкарев в экранизации "Женитьбы" в 1977 году, снятой Виталием Мельниковым. Кочкарев, нагнетающий суету, пытающийся тщетно растрачиваемой энергией заглушить тоску.

Одна из лучших ролей Олега Борисова - Версилов в многосерийном телефильме "Подросток" по роману Достоевского. Среди других ролей, запомнившихся зрителям, можно назвать Домешека в военной картине Виктора Трегубовича "На войне как на войне" в 1968 году, и Джона Сильвера в экранизированном Владимиром Воробьевым "Острове сокровищ" в 1982 году.

В театре у Товстоногова он играл все или почти все – режиссер выжимал все, чем наградила природа артиста. За исключением тех случаев, в которых большее значение играли совершенно нетворческие мотивы. Товстоногов, зная, что следователь Шаманов из вампиловской пьесы "Прошлым летом в Чулимске" - роль, которую лучше, чем Борисов, никто не сыграет, отдал ее Кириллу Лаврову, артисту сугубо положительному с номенклатурной точки зрения. С Борисовым пьесу не пропустили бы. Не "пропустили" Олега Ивановича и в михалковскую "Родню". На "Мосфильме" не захотели слишком сильного социального накала. И не дали снимать Борисова. А он очень хотел.

Жена Олега Ивановича - Алла Романовна Борисова, много лет проработала главным редактором творческого объединения "Телефильм" киностудии "Ленфильм". Алла Романовна рассказывала: "Вместе мы прожили 40 лет - легко, счастливо. Мы оба праздновали свои дни рождения в ноябре. Как-то на одной из телепередач Олег Иванович оказался рядом с Тамарой Глобой, и она очень удивилась, что мы, два Скорпиона, так дружно сошлись, ведь сочетание наше - очень редкое. Так что мы опровергли то, что наговаривают на Скорпионов! Он ухаживал за мной долго, 3 года. И день нашей свадьбы - 3 февраля стал для нас главным праздником. Мы всегда отмечали его только дома, как и вообще все торжества. Мои "фирменные" праздничные блюда всегда менялись, хотя муж был скромен и неприхотлив в еде: ему нравилось все, что я готовила. И когда дома бывали застолья, он больше общался с друзьями, чем закусывал. Он не придавал большого значения одежде и вещам. Для него надеть костюм с галстуком было проблемой: "Я же не Актер Актерыч", - ворчал он. Любил свитера, джинсы, куртки. А смокингом обзавелся, только когда стал читать в концертах..."

В 1956 оду у Борисовых родился сын Юрий. Позже он стал режиссером телефильма "Бенефис несыгранных ролей" и кинокартины "Мне скучно, бес" с отцом в главной роли. Свою последнюю кинороль Олег Иванович сыграл именно в этом фильме. И даже не одну, а две роли - Мефистофеля и Бога.

Борисов много работал на радио как чтец и постановщик радиоспектаклей. Олег Борисов писал дневники - 20 лет он доверял бумаге самое сокровенное. Последние записи в нем сделал за две недели до смерти. И как-то обронил сыну Юрию: "Когда меня не станет, не спеши это публиковать". Лишь пять лет спустя, накануне юбилейной даты: 8 ноября, когда актеру исполнилось бы 70, дневники Олега Борисова - книга "Без знаков препинания" - увидела свет. Название для будущей книги-дневника он придумал сам – "Без знаков препинания".

Эту книгу, как пишет в предисловии сын актера Юрий Борисов, Олег Иванович просил не публиковать в спешке: "Когда меня не станет, не спеши это публиковать. Пройдет энное количество лет, и ты увидишь, что устарело, - тогда с легкостью от этого избавляйся. А главное, помни: это должно быть интересно молодым актерам. В этом единственный смысл того, о чем я написал". Он много времени сидел за словарем Даля, и остановился на этом таком названии с объяснением: "Я хочу, чтобы одно вытекало из другого..." Борисов очень надеялся, что это будет интересно молодым актерам.

Борисов мечтал иметь учеников, чтобы передать свои актерские секреты, но эта мечта, как и многие другие, осталась невоплощенной. Однажды ему предложили курс в Школе-студии МХАТ - Казахскую студию. Но Борисов отказался: он хотел сам набрать талантливых молодых людей, а ему предлагали заниматься с "целевыми" студентами.

Он хотел в одном из фильмов сыграть с Олегом Меньшиковым. А в начале 1994 года обратил внимание на фильм с Евгением Мироновым и предугадал появление нового таланта. Евгений Миронов позже озвучил дневники Олега Ивановича в телефильме "Пришельцам новым...". Это строка из стихотворения Тютчева, которое Олег читал на одном из вечеров в ЦДРИ. Тогда он остановился на этой самой фразе - забыл текст. Этот эпизод тоже вошел в картину.

Борисов начал вести дневник в 1974 году, а последняя запись сделана за две недели до смерти. В последние годы ему часто приходилось ложиться в больницу и проводить в вынужденном "творческом простое" много времени.

Олег Борисов скончался 28 апреля 1994 года от тяжёлой неизлечимой болезни — лимфолейкоза. Борисов болел этой болезнью в течение 16 лет и, несмотря на это, продолжал сниматься в кино. Он был похоронен на Новодевичьем кладбище.

В Киеве на Андреевском спуске выдающемуся актеру театра и кино в 1999 году открыт памятник.

Леонид Филатов подготовил об Олеге Борисове передачу из цикла "Чтобы помнили".

Your browser does not support the video/audio tag.

Текст подготовил Андрей Гончаров

Использованные материалы:

Интервью «Игра с кровью», «Московский Комсомолец» от 05.11.2004, автор Д.Мельман
Материалы сайта www.rusactors.ru
Материалы сайта www.oleg-borisov.narod.ru
Материалы сайта www.ic.omskreg.ru

Интервью с вдовой и сыном артиста – Аллой Романовной и Юрием Борисовыми

— Читая дневники Борисова, невольно ловишь себя на мысли: кроме театра и кино, у этого человека не было ничего. Это действительно так?

Алла Романовна: — Не совсем. Он очень любил дом, семью. И, конечно же, профессию.

Юрий: — А что еще должно быть?

— Дома он говорил о театре? О своих переживаниях, о конфликтах... Жаловался?

А.Р.: — Не помню такого. Он все держал в себе, никаких срывов.

— Но человек не может быть всегда сильным...

Юрий: — Вот слабым-то как раз я никогда его и не видел. А насчет разговоров о театре... Вы знаете, когда отец был молодым, он очень дружил с Луспекаевым, Стржельчиком, Копеляном. Но потом со временем как-то отстранился от актерского мира. Видимо, очень от него уставал. В доме появлялись спортсмены, писатели, музыканты... Только не актеры.

— Поэтому коллеги считали его...

А.Р.: — Да, замкнутым.

Юрий: — Хуже. Считали, что он на всех смотрит как бы свысока, горделивым считали. Я слышал это. Но знал, что это не так.

А.Р.: — Все, что мы читали о нем, очень далеко от истины. Его не разгадали.

Юрий: — Вот говорили: Борисов — высокомерный. Я могу согласиться с таким определением. Но, смотря что вкладывать в смысл этого слова. То есть это была действительно высокая мерка. И по этой высокой мерке он мерил всех. Прыгни на эту высоту, и тогда будем тягаться. Никто просто не мог прыгнуть.

— Три города: Киев, Ленинград и Москва — могут считать Борисова своим актером. С чем были связаны переезды из одного города в другой?

Юрий: — Творческими потребностями и необходимостью реализовывать свой дар. Когда наступала определенная точка, и отец понимал, что здесь он сделал все что мог... Например, в Киеве, где он проработал 13 лет и который очень любил. Но чисто творчески он там себя исчерпал. Если бы театр Леси Украинки соответствовал уровню отца, думаю, он нашел бы в себе силы там остаться. Но нужно было двигаться дальше: в Ленинград, к Товстоногову.

— А Москва?

— 19 лет работы в БДТ — этого недостаточно? Причем последние годы он играл там мало.

— Тоже наступил какой-то предел?

— Не его предел. Лимит любви к нему был исчерпан. Товстоногов ставил спектакли “Волки и овцы”, “Дядя Ваня”... Папа чувствовал в себе силу, чувствовал, что может это играть. И сыграл. Но уже во МХАТе у Ефремова. Поэтому случилась Москва.

А.Р.: — Да и потом, Юра жил в Москве...

Юрий: — Нет-нет-нет. Конечно, это тоже сыграло свою роль, но были и объективные причины. Папа так в дневниках и пишет: “Мне интересно творчески”. Вот это было главное. Плюс сам МХАТ, который манил его на протяжении всей жизни. Не столько Москва, сколько именно Художественный театр. Папа ведь закончил Школу-студию МХАТ, но тогда его не взяли в театр, распределили в Киев. То есть жизнь пошла в обход. Отец очень хотел замкнуть этот круг и вернуться. Что он и сделал. Правда, как выяснилось, не навсегда.

— Имеете в виду его уход в театр Советской Армии — еще один поворот судьбы?

Юрий: — Вот этот поворот, пожалуй, объективным уже не назовешь. Разве только потому, что он хотел играть Павла Первого и пошел за Хейфецем в театр Армии. Но отец не собирался уходить из Художественного. Он тогда отмечал 60-летие, этот спектакль был сделан специально к юбилею. И если бы МХАТ повел себя чуть-чуть тактичнее, папа наверняка бы совмещал.

А.Р.: — А Ефремов поставил вопрос ребром: пусть выбирает, в каком театре он хочет играть. Сформулировал четко. Олег выбрал Павла.

— Про Борисова говорят, что своего режиссера он так и не нашел.

А.Р.: — Что вы, как не нашел?! У такого режиссера, как Товстоногов, мечтает играть любой актер. Когда Олегу поступило предложение из БДТ, он даже боялся об этом кому-то рассказать. Чтобы не сглазить, наверное.

— Но известно, что у Товстоногова был непростой характер...

А.Р.: — У всех ярких личностей непростые характеры.

— Но если две яркие личности сталкиваются, конфликт неизбежен?

Юрий: — Все конфликты сдерживались, пока Товстоногов был в идеальной форме. В театре была жесткая дисциплина, все сидели и ждали. Ждал и папа. Прошло восемь лет, прежде чем он получил свою первую большую роль — Генриха.

— Одно время Борисов был у Товстоногова, что называется, в фаворе. Почему же закончился этот период?

Юрий: — Я думаю, ситуация с «Кроткой» все-таки сильно подточила отношения отца с Товстоноговым.

— Что за ситуация?

Юрий: — В театр пришел другой режиссер — Лев Додин. Я никогда не встречал артистов, которые в присутствии главного режиссера заняли бы позицию приглашенного. Товстоногову резко не понравился спектакль. Почему? Об этом можно только догадываться. Товстоногов был режиссером действия. Очень хорошо поставленного. Его и называли зачастую не режиссером, а именно постановщиком. В общем, старая школа. А в «Кроткой» был внутренний монолог человека, находящегося три часа на сцене. Возможно, Георгию Александровичу это было непривычно, скучно. Это первая причина. А во-вторых, безусловно, ревность. Был создан действительно гениальный спектакль, который заставил Георгия Александровича заметно напрячься. И пошло: один конфликт, второй, третий...

А.Р.: — Да не было конфликтов...

Юрий: — Как это не было, когда спектакль находился под угрозой срыва?

А.Р.: — Но, тем не менее, он потом игрался на Большой сцене...

Юрий: — А кто отстоял спектакль? Олег Иванович. Потому что все остальные сидели тише воды, ниже травы. А он взял огонь на себя. Сказал: «Георгий Александрович, давайте конкретно. Вы в материале или нет? Объясните, что вас не устраивает? В чем вы не согласны с моей работой?» И у Товстоногова просто не нашлось конкретных доказательств. А их и быть не могло. Потому что работа получилась, как мне кажется, практически совершенной. Полгода спектакль шел на Малой сцене, и это был просто лом. Потом началась Большая сцена, и там тоже были полные залы.

— Судя по воспоминаниям, например, Высоцкий или же Бортник могли вдрызг разругаться с тем же Любимовым. Что-то похожее было и у Борисова с Товстоноговым?

Юрий: — Нет, здесь все-таки именно творческий спор. Олег Иванович был очень воспитанным человеком. Никаких скандалов. Он вообще не опускался до выяснения отношений.

А.Р.: — Он отовсюду уходил молча. Никто не знал истинной причины.

Юрий: — А история с Зархи? Тоже ведь держал все в себе. Папа снимался в его фильме “Двадцать шесть дней из жизни Достоевского”, съездил в одну экспедицию. А когда понял, что вместо серьезной ленты получается опереточный Достоевский, развернулся и ушел с картины. Его вызвал к себе директор “Мосфильма” Сизов, пытался, было, уговорить продолжить работу. Все тщетно: отец даже не стал объяснять причин.

А.Р.: — Да, но, уходя, он уговорил продолжать сниматься свою партнершу Женю Симонову. Сказал ей: “Если тебя накажут, то больно. А я стерплю”. И стерпел. Два года после того случая действовало распоряжение не снимать Борисова на “Мосфильме”. Но... Если Олег что-то решил, переубедить его не мог никто.

— А в каком из своих решений он ошибался, как считаете?

А.Р.: — Мне, например, кажется, ему надо было согласиться на роль Хлестакова. Правда, Юр? Он ведь так мечтал ее сыграть. Наверное, надо было потерпеть, смирить гордыню.

Юрий: — Не знаю. Если бы отец играл Хлестакова, он должен был это создавать. А у них с Товстоноговым кардинально расходились мнения в видении этого спектакля. Георгий Александрович хотел, чтобы Хлестакова играл Басилашвили. А теперь ведь известно, какой вышел спектакль — водевильного характера. Папа не мог войти в этот водевильный гротескный рисунок. После одного из прогонов Данилов, который тоже был занят в “Ревизоре”, ему сказал: “Ты на другом языке разговариваешь. Мы тебя не понимаем, и ты нас не понимаешь”. У отца была совершенно другая, основанная на концепции Мережковского трактовка Гоголя. Именно поэтому он не стал подменять Басилашвили. Видел же, что творческого результата не будет. Даже Райкин Аркадий Исаакович звонил Товстоногову, уговаривал его: “Что же вы делаете? Должен играть Борисов”. Но ничего из этого не вышло. Правда, справедливости ради надо сказать, что после того случая Товстоногов постарался исправить ситуацию. Одна за другой у отца пошли хорошие роли, и в БДТ начался период Борисова.

— Историю БДТ вообще принято делить на периоды Юрского, Борисова и Басилашвили.

Юрий: — Не совсем так. В театре была сложная семейная ситуация — ведь Лебедев Евгений Алексеевич был женат на сестре Товстоногова...

— То есть был еще период и Лебедева?

Юрий: — Всегда. Кто-то может считать, что были периоды Юрского, Борисова, Басилашвили. На самом деле театр был всегда Товстоногова и Лебедева. И Юрский, и Борисов, и Басилашвили лишь подыгрывали ему. Я не имею в виду конкретно по спектаклю, но репертуар строился на Евгения Алексеевича, на его возможности: “Мещане”, “История лошади”, “Карьера Артура Уи”. Это были замечательные спектакли, но тем не менее.

— Когда наступила точка кипения, и Борисов счел невозможным оставаться в БДТ?

Юрий: — Там было несколько историй. Папа хотел играть “Смерть Тарелкина”. Композитор Колкер писал эту вещь специально на него...

А.Р.: — Весь сезон спектакль репетировали. Все актеры, кроме двух главных исполнителей. А потом, когда Борисов подал заявление и ушел из БДТ, на его роль назначили Лебедев. И стало понятно, почему Олега не вызывали на репетиции.

Юрий: — Ну, это уже мелочи. Еще раз повторяю: папа созрел для движения дальше. Не сбрасывайте со счетов и его болезнь. Отец понимал, что у него, в общем-то, не так много времени. А он еще многое должен был успеть сделать.

— Олег Борисов мечтал о МХАТе. Но, насколько я знаю, с Ефремовым у него тоже не сложились отношения?

Юрий: — Потом. И это стало для отца неожиданностью.

— А здесь из-за чего разгорелся конфликт?

А.Р.: — Видимо, тогда у Ефремова был такой период: Евстигнеева на пенсию отправил, Калягин ушел из театра, Вертинская... В то время, как мне кажется, Ефремова уже интересовали только молодые актеры.

Юрий: — Мы не сможем ответить на этот вопрос. Потому что объяснить это тем, что он хотел отправить Смоктуновского на гастроли во Францию, просто смешно. И ради этого надо было затевать весь этот скандал со вторым составом “Дяди Вани”? По меньшей мере, несерьезно. Объясняю. Борисов, Мягков и Вертинская играли первым составом “Дядю Ваню”. Полтора или два года, с огромным успехом. Но когда наметились продолжительные гастроли в Париже, тут же начались закулисные игры. Те роли, которые играли Борисов, Мягков и Вертинская, тихо стали репетировать Смоктуновский, Ефремов и Мирошниченко... Поэтому причину конфликта, я думаю, надо искать в самом Ефремове. Что он хотел делать дальше с театром, нам неизвестно.

— Изначально известно что: хотел объединить всех лучших актеров — выпускников Школы-студии МХАТ.

Юрий: — Все так. В первые года три папа сыграл и “Серебряную свадьбу” (туда, правда, его ввели из-за болезни Евстигнеева), и “Дядю Ваню”, и “Кроткую”, которую перенесли из Петербурга. То есть был очень занят. И абсолютно счастлив. И фильмов было много, и признания, и премий. Ведь это все началось в Москве. Уж не говоря про венецианский приз...

— Кстати, о нем почему-то стали забывать. А ведь Борисов — единственный наш актер, получивший на Венецианском фестивале приз за лучшую мужскую роль.

А.Р.: — Ну... Это болгарская картина — вот и не помнят.

Юрий: — Начнем с того, что отца просто не пустили на тот фестиваль. Да он и не собирался и, честно говоря, особо ни на что и не рассчитывал. И вдруг по “вражескому” радио сообщают, что Борисов получил главный приз за роль в болгарской картине “Единственный свидетель”.

— В то время писали, что картина довольно средненькая...

Юрий: — Не средненькая. Она перестроечная: помойки, трущобы... А папа там такой молчаливый герой. Но Гор Видал, председатель жюри, перед награждением сказал: “Так, как он молчит, не молчал еще ни один актер”. А ведь в номинации были еще Де Ниро и Дастин Хоффман.

— Как известие восприняли здесь?

Юрий: — Сдержанно.

А.Р.: — Вот такусенькая заметочка: “Посмотрим еще, что это за фильм”. А чего еще можно было ожидать? Ведь говорили: “У Борисова звездная болезнь”.

— Кто говорил?

А.Р.: — Только два человека. Когда у Ефремова спросили, почему ушел Борисов, он сказал: “Звездная болезнь”. Какая может быть болезнь, когда человек не выходил из процесса: заканчивалась одна картина — начиналась другая?

Юрий: — Да какие там картины? Он же от всех предложений отказался, когда начал репетировать “Дядю Ваню”. Два года отец терпел эту, в общем-то, профнепригодную режиссуру. Говорил: “Больше не могу”, — но сам себя сдерживал. Потому что день за днем все одно и то же, одно и то же. Спектакль не двигался, не улучшался. А он терпел. Потому что слово дал Ефремову... Когда человек из хороших побуждений что-то делает, его потом предают. Это закон. Отец получил сполна за свою преданность.

А.Р.: — Ну если бы Ефремов ему сказал: мы будем играть в Париже “Дядю Ваню” со Смоктуновским, хочешь — поедешь, не хочешь... Ну, я не знаю: по-человечески. Но из этого же тайну великую сделали. Олег тогда случайно пришел в театр, видит: на стене висит: “Смоктуновский, Ефремов — кабинет”. Его спрашивают: “Олег Иванович, вы что, на репетицию пришли?” Он изумился: “Какую репетицию?” — “Ну, как же, “Дядю Ваню” репетируют”. Вот на такие вещи он реагировал очень болезненно. Олег требовал к себе уважения. А говорят: звездная болезнь. От “Павла” Ефремов сам отказался. Сказал: плохая пьеса. А в это время Хейфец получил Театр Советской Армии и предложил Павла. “Конечно, — говорит, — я буду играть”. И ушел.

— Это была какая-то человеческая несовместимость?

Юрий: — Я думаю, просто уровень разный. Ну что еще можно сказать, если на прогоне “Кроткой” Ефремов просто спал. А когда проснулся, сказал: “Процесса нет”. Современные пьесы — да, это был конек Ефремова.

А.Р.: — Когда МХАТ разделился надвое, Олег поначалу занял позицию Ефремова. А потом очень об этом пожалел. Когда увидел масштаб этой трагедии, переломанные актерские судьбы, сказал: “Я-то переживу. А как эти люди, которых он растоптал?”

— Вы сказали, что два человека обвиняли Борисова в звездной болезни. Кто второй?

А.Р.: — Кирилл Юрьевич сказал как-то в одной передаче.

— Лавров? Но это уже БДТ.

А.Р.: — Он повторил слова Ефремова.

Юрий: — Знаете, в Питере осталось какое-то болезненное восприятие ухода отца из театра. Уж очень они там ранимы. И все считают себя истинными патриотами БДТ. То есть уйти оттуда — для них самое настоящее предательство. Как, знаете, дают тебе некое масонское удостоверение — и на всю жизнь. Выйти оттуда карается смертной казнью.

А.Р.: — Они потом и не вспоминали, что Борисов служил в их театре.

Юрий: — И во МХАТе не вспоминали. Фотографию отца, которая висела в фойе, сорвали. И только Табаков вернул ее на прежнее место.

— Почему же коллеги его так не любили?

Юрий: — А кто вам сказал, что его не любили? Кто-то, может, и не любил. Но я вам так скажу: когда отец ушел из картины “Двадцать шесть дней из жизни Достоевского”, 17 человек отказались играть после Борисова. А предлагали не абы кому. Согласился в итоге Толя Солоницын. Да и то по крайне сложным семейным обстоятельствам. Более того, и он звонил папе в Питер, спрашивал благословения.

— Это говорит о том, что его уважали. Или боялись. Но не о том, что любили.

Юрий: — Вы хорошо знаете артистов? Вы когда-нибудь встречали любовь и дружбу между ними? Я такого не встречал.

— Если не ошибаюсь, Олег Иванович страдал лейкемией?

А.Р.: — Не лейкемия. Ее разновидность — лимфолейкоз. Заболевание крови. Хроническое заболевание, вялотекущее.

Юрий: — Да, и с этой страшной болезнью отец прожил 16 лет.

— Это заболевание связано с постоянными переливаниями крови?

А.Р.: — Нет, только в начале болезни ему делали переливание крови. Потом перевели на преднизолон, очень много кололи. Это лекарство гормональное, от него стало деформироваться лицо. А лицо для актера — это же главное.

Юрий: — У папы сильно увеличился объем шеи.

А.Р.: — Потом уже ему прописали другое лекарство, тоже гормональное, но его нужно было колоть раз в 10 дней. Самым страшным для Олега были простуды. Организм ослабленный, иммунитета нет.

— Олег Иванович многое не смог, не успел из-за болезни?

А.Р.: — Нет, на театр его болезнь не распространялась. Чтобы из-за Олега отменяли спектакли, такого практически не было. Никто на самом деле и не знал, чем и как он болен. И насколько это все серьезно.

Юрий: — Первым о болезни узнал Абдрашитов, у которого отец снимался в фильме “Остановился поезд”. Режиссер обратил внимание, что по определенным числам месяца отец уезжает со съемок в Ленинград. Начал расспрашивать, и папа ему открылся. А так никто не знал.

А.Р.: — Даже дома он никогда не говорил на эту тему. Все с улыбкой. Я как узнала? Никогда этого не забуду: выходит от врача, садимся в машину, и он лишь усмехается: “Хм, у меня рачок”.

Юрий: — Ну, это все самозащита, актерские штучки. Я понимал, что папе очень трудно, но, тем не менее, он находил в себе силы каждый день вставать, ехать на съемки, в театр. Помню, когда отец репетировал в моем спектакле “Пиковая дама” (сын Борисова стал режиссером — Авт.), он вдруг простудился. А так как иммунитет ослабленный, герпес у него высыпал по всему лицу. Посмотрел на него: “Так, папа, мы остаемся дома, я отменяю репетицию”. Он удивился: “Зачем?” И в таком виде поехал на репетицию — ничего не стеснялся. Очень мужественный человек.

— 28 апреля 1994 года Олега Ивановича не стало. Когда поняли, что все, конец?

Юрий: — Буквально за три дня до смерти. Он просто не давал повода. У папы было таких стрессов — чтобы на грани жизни и смерти — три или четыре. В Израиле, Болгарии, в Краснодаре... Страшные срывы — просто на грани. И каждый раз он выходил из этого. И приучил нас...

— Вы не сомневались, что отец выкарабкается и в этот раз?

Юрий: — Да. Только за три-четыре дня до смерти мы поняли, что это все. Хотя сейчас я понимаю, что весь последний год он медленно угасал. Отец тогда очень сильно похудел...

— Для человека, одержимого профессией, немощность — страшное наказание?

А.Р.: — Нет, он был очень крепким и сильным человеком. Духом, волей.

Юрий: — Он все сыграл. Все, что мог. Большие артисты много и не играют...

Снимался в фильмах:

Главный проспект
Когда поют соловьи
Мать (1955)
Дети солнца (1956)
Город зажигает огни (1958)
Простая вещь
Олекса Довбуш (1959)
Черноморочка (1959)
Наследники (1960)
Балтийское небо (1960-1961)
За двумя зайцами (1961)
Большая дорога (1962)
Стежки-дорожки (1963)
Дайте жалобную книгу (1964)
Рабочий поселок (1965)
Нос (1965)
На диком бреге (1966)
Мятежная застава (1967)
Виринея (1968)
Живой труп (1968)
На войне, как на войне (1968)
Кража (1970)
Проверка на дорогах ("Операция "С Новым годом") (1971-1985)
Принц и нищий (1972)
Крах инженера Гарина (1973)
Гамлет Щигровского уезда (1975)
Дневник директора школы (1975)
Рассказ о простой вещи (1975)
Вторая попытка Виктора Крохина (1977)
Женитьба (1977)
Последняя охота (1979)
Сегодня и завтра (1979)
Рафферти (1980)
Две строчки мелким шрифтом (1981)
Други игрищ и забав (1981)
История одной любви (1981)
Кража (1982)
Остановился поезд (1982)
Остров сокровищ (1982)
Россия молодая (1982)
Подросток (1983)
Рецепт ее молодости (1983)
Макар-следопыт (1984)
Парад планет (1984)
Контракт века (1985)
Перед самим собой (1985)
По главной улице с оркестром (1986)
Прорыв (1986)
Садовник (1987)
Отцы (1988)
Слуга (1988)
Искушение Б. (1990)
Гроза над Русью (1992)
Луна-парк (1992)
Мне скучно, бес (1993)

Поставил фильм:

Стежки-дорожки (1963)

8 ноября 1929 года – 27 апреля 1994 года

Похожие статьи и материалы:

[Russia] Борисов Лев Иванович (Актёры)
Борисов Олег (Цикл передач «Чтобы помнили»)
Борисов Олег (Цикл передач «Как уходили кумиры»)
Борисов Олег (Цикл передач «Человек в кадре»)
Борисов Олег (Цикл передач «Острова»)
Борисов Олег (Цикл передач «Пёстрая лента»)

20

[CALEND.RU]

http://www.calend.ru/person/1393/
Олег Борисов советский актер театра и кино, Народный артист СССР
8 ноября 1929
87 лет назад
— 28 апреля 1994
22 года назад

Олег Иванович Борисов
Он был Артистом с большой буквы – тонким, умным, думающим. И с очень непростым характером – подстраиваться ни под кого он не желал, постигая жизнь серьезной внутренней работой. Именно про таких как он Пушкин сказал: «Ты – царь, живи один». Олег Иванович Борисов родился 8 ноября 1929 года в Приволжске Ивановской области. В 1951 году окончил Школу-студию МХАТ и стал актером Киевского русского драматического театра имени Леси Украинки. В 1964 уехал в Ленинград, и до 1983 служил в ГАБДТ им. М. Горького. С 1984 по 1990 был актёром во МХАТе, в 1989-1990 – ЦАТСА, а с 1991 руководил созданным им самим театром «Антреприза Олега Борисова»в Москве.
Это короткое перечисление театров – лишь вехи на творческом пути артиста. А он был Артистом с большой буквы – тонким, умным, думающим. И с очень непростым характером – подстраиваться ни под кого он не желал, постигая жизнь серьезной внутренней работой. Именно про таких как он Пушкин сказал: «Ты – царь, живи один». Впрочем, он жил не один – семья у него была крепкая и дружная. Они прожили с супругой Аллой сорок лет семейной жизни, воспитали сына, который пошел по творческому пути, и жена никогда не считала характер Олега Ивановича трудным – Борисов был закрыт и замкнут для праздных мероприятий, для общественной жизни и предельно открыт для семьи, друзей и того круга занятий, который был ему интересен. Его театральная судьба свела его с сильными режиссерами – Георгием Товстоноговым, Олегом Ефремовым – однако, их творческое взаимодействие было непростым. Борисов играл немного и не всегда то, что хотел и должен был играть. Несмотря на богатую фильмографию – около 60 фильмов – кино и телевидение не до конца его удовлетворяли. Был несомненный успех фильма «За двумя зайцами» – но не удавалось повторить. Был эффектный инженер Гарин, но «Крах» этого самого инженера стал крахом посредственного фильма. Были отдельные роли в картинах Вадима Абдрашитова, выразительный многоплановый Рафферти в одноименном телефильме, белогвардейский следователь Соболевский в «Рассказе о простой вещи», снимавшемся в Симферополе. Пожалуй, один из самых удачных его фильмов «По главной улице с оркестром» Петра Тодоровского. Одинокий, никем не понятый герой, живущий странно, с горькой усмешкой на устах, был близок актеру и выразителен. Друзей у Олега Ивановича было немного, среди них украинские футболисты Валерий Лобановский и Олег Базилевич. Благодаря им Олег Борисов полюбил футбол, а они полюбили театр. Народный артист СССР и Украины, лауреат многих государственных, театральных и кинематографических премий Олег Иванович Борисов умер от лейкемии 28 апреля 1994 года в Москве на 65-м году жизни. Десять лет он выходил на сцену, будучи смертельно больным. Театр был для него каторгой и алтарем. Он реализовал свой талант, не растрачивая его на пустяки.

© Calend.ru

[Dubikvit]

https://dubikvit.livejournal.com/613230.html
Пишет Виталий Дубогрей (dubikvit)
2017-11-08 15:03:00 8863

Джон Сильвер - один из самых популярных литературных героев, шагнувший на киноэкраны. Этого колоритного пирата в разное время сыграли около 20 замечательных актёров (не считая мультфильмов). Я уже делал как-то пост о лучших Сильверах в кино. И споры, кто лучше воплотил эту роль на экране до сих пор не прекращаются (как и Остапа Бендера или д'Артаньяна).

Олег Борисов готовится к съёмке в фильме "Остров сокровищ" Владимира Воробьёва. Ленинград .Петропавловская крепость. 1982 год. Фото Михаила Воробьёва

Но лично мой выбор - это всё же Сильвер в исполнении Олега Борисова. Да, его Сильвер не сильно похож на командира абордажной команды (своего рода пиратского спецназа). А ведь именно им был этот пират по замыслу Стивенсона. То что он был на корабле Флинта квартирмейстером - скорее всего ошибка переводчика. Сильвер был не квартирмейстер, а кварта-мастер - командир на четвёртой палубе, где находились самые отчаянные головорезы, идущие на абордаж в первых рядах.

Олег Борисов и Федя Стуков на съёмках "Острова сокровищ". 1982 год. Фото Михаила Воробьёва

Но Сильвер Борисова не похож на здоровяка, наводящего ужас одним своим видом. Да, этот персонаж пользовался большим уважением у пиратов. Точнее уважением, замешанном на страхе. Не даром прозвучала фраза "Одни боялись Пью, другие — Билли Бонса, а меня… хе-хе… боялся сам Флинт". Боялся не потому, что Сильвер был сильнее физически. Тут скорее дело в другом. Он был умнее и хитрее всех остальных пиратов. Он не терял самообладания и контроля над людьми и ситуацией даже в самых сложных и почти безнадёжных случаях. Сильвер умел держать в узде самых отчаянных головорезов, которых наводили ужас на всех моряков тех лет. И именно такого пирата показал Олег Борисов. Не громилу, решавшую всё силой мускулов и саблей, а умного, расчетливого пирата. Умеющего, когда этого требует ситуация, быть жестоким, когда надо - человечным, и для большинства - обаятельным коком.

© Ленфильм

И именно от этой способности Сильвера из обаятельного калеки, добродушного кока, превращаться в безжалостного главаря банды головорезов, способных на всё, идущих у него на поводке - идут мурашки по коже. И и именно такого Сильвера, по моему мнению, смог воплотить на экране Олег Борисов

[Александр Мельман]

https://www.mk.ru/culture/article/20...msya-zdes.html
Завтра Олегу Борисову исполнилось бы 80 лет

06.11.2009 в 16:51

На самом деле настоящее его имя Альберт. Но это уже не важно. Об Олеге Борисове, народном артисте СССР, лауреате всяческих премий, многие говорить отказывались. Уже 15 лет, как он ушел, а люди до сих пор не могут простить ему какие-то обиды. А ведь таких, как Борисов, больше нет и не будет. Неврастеник с трагической подкладкой, с глазами-океанами навыкат, он 17 последних лет жил с неизлечимой болезнью. Как любой гений, был страшно одинок и каждой ролью рвал себе душу. За которой скрывалась щемящая нежность и жалость ко всему человечеству. В своем последнем фильме “Мне скучно, бес”, который поставил его сын Юрий, Борисов сразу сыграл Бога и Мефистофеля. Очень символично.

Олег Табаков: — Олег Борисов из тех актеров, кои, по выражению Горького, живут “из себя”. Казалось, что он очень в большой степени существует одиноко и сам по себе. Я мало что могу сказать, как складывалась жизнь Олега в Театре Леси Украинки, где он играл много и успешно. Но его годы служения в БТД в Ленинграде для меня, его поклонника и зрителя, выглядели очень драматично.

Очевидно было, что человека мало используют. В те редкие случаи, когда он был на сцене, играл знаменито, иногда даже выбиваясь из общего строя. Такая невостребованность заставила Олега Ивановича приехать во МХАТ. Вместе с ним мне пришлось играть в спектакле по пьесе Мишарина “Серебряная свадьба”. Ничего, кроме добрых слов, сказать об этой работе с ним не могу. Когда кто-то из моих коллег многозначительно что-то говорит о трудно абсорбируемом человеческом характере Олега Ивановича, я умолкаю, потому что не располагаю этими данными. С другой стороны, я понимаю, что обида, которая, на мой взгляд, была ему нанесена Олегом Николаевичем Ефремовым, стала достаточно серьезной причиной, чтобы из этого театра тоже уйти. Цифра того, сколько он не сыграл, в применении к Олегу Борисову прямо-таки абсолютная. Это, наверное, судьба. Он не мог поступиться какими-то своими принципами. А они у него были, это я знаю точно. Вспоминаю его с нежностью и любовью.

Марина Зудина: — Олег Иванович был очень закрытым человеком. Я играла с ним только в одном фильме — “По главной улице с оркестром”. Поначалу он ко мне присматривался. Вроде в кадре мы существовали вместе, но когда звучала команда “стоп!”, между нами словно стена вырастала. Он будто отгораживался от меня. Я очень переживала из-за этого, думала даже: “Может, мне вообще уйти?” Во время съемок в Одессе Людмила Максакова, которая также снималась в этом фильме, пригласила меня, Олега Меньшикова и Олега Ивановича в гости к своим друзьям. Была замечательная атмосфера. Борисов пел, много рассказывал о себе, был очень откровенен. Говорил о предательстве со стороны близких ему людей. Помню, подумала тогда: “Вроде такой успешный человек, а как мучительно жил”. Он хотел, чтобы мы вместе играли в спектакле “Кроткая” по Достоевскому, но я не ухватилась за эту идею, думала, успею еще. Теперь очень жалею.

Вадим Абдрашитов: — Вместе мы сняли три картины: “Остановился поезд”, “Парад планет” и “Слуга”. В первом фильме нам с автором сценария Александром Миндадзе на главную роль следователя нужен был человек с достоевским “подпольем”, который бы видел людей насквозь, любил их и ненавидел. Это мог сыграть только Олег Иванович. Но в то время из-за того, что Борисов не согласился с режиссером в трактовке образа, он просто ушел со съемок фильма “26 дней из жизни Достоевского”. В результате Госкино вообще запретило ему сниматься в советских картинах. Я сделал все возможное и невозможное, чтобы все-таки он играл у нас. Нам категорически не разрешили снимать в Москве, а только в провинции. Борисов сыграл первоклассно, вылепил чрезвычайно сложный образ.

В “Параде планет” нужен был человек, который умеет молчать на экране, и зритель должен понимать, о чем он молчит. Этим человеком, конечно же, стал Борисов. А в “Слуге” он сыграл дьявола власти.
Говорят, у него был тяжелый характер. Это абсурд. На самом деле он был абсолютно светлым человеком, легким. Творчество для Олега было его жизнью, его больше ничего не интересовало.

Работать с ним было одно удовольствие. Но он требовал, чтобы все так же отдавались. И если какой-нибудь помощник осветителя выкладывался не до конца, у Олега Ивановича портилось настроение. Но в нашей группе все его обожали.

Он был настоящим мужчиной. В фильме “Остановился поезд” работал с полной отдачей, и никто даже представить себе не мог, как тяжело он болен. Раз в месяц он должен был ехать к врачам в Ленинград на переливание крови. Олег никогда не жаловался, хотя у артиста любой чих — это событие.
“Слугу” мы снимали на Украине, неподалеку от взорвавшегося уже Чернобыля, так как натуру давно выбрали. Решили: если Олег туда поехать не согласится, будем искать в другом месте. Но он понял наши трудности, согласился.

Он все время сомневался, был очень требователен к себе самому: получится сыграть, смогу ли, кто я? Всегда волновался перед ролью, как это может делать только большой актер.

Анатолий Смелянский, ректор Школы-студии МХТ: — Впервые мы встретились с Олегом в 1983 году. Его БДТ и наш МХАТ приехали на гастроли в Прагу. Мы гуляли по Вацлавской площади, он рассказывал о своих неприятностях в БДТ. Позже он уже шутя писал, что у Товстоногова на том свете собралась блестящая труппа, он всем роли дал, а про Борисова опять забыл.

Вскоре Олег Иванович перешел в Художественный театр к Ефремову. Первые года три все было замечательно, он играл с удовольствием. К тому же еще вместе с другими актерами ходил к министру культуры Демичеву защищать Ефремова, когда его хотели подвинуть. Но потом начался конфликт. Ефремов сыграл вместо него Астрова в “Дяде Ване”, не предложил главную роль в “Борисе Годунове”, отверг “Павла I”, и Борисов ушел с этим спектаклем в Театр Советской Армии. До конца своих дней он сохранил обиду на Ефремова, хотя Олег Николаевич хорошо к нему относился и очень ценил.

Алла Борисова, вдова Олега Ивановича: — Мы прожили вместе 40 лет как один день. Это счастье. Олег был замечательным человеком, очень добрым, мягким. Его тяжелый характер видели только те, кто хотел видеть. Он был интеллигентным, застенчивым, хорошим человеком, доставлял нашей семье много радости. Мы с ним всегда смотрели в одну сторону, совпадали наши вкусы, интересы. У нас никогда не было скандалов, разводов. Мы вырастили замечательного сына Юру, которым Олег Иванович гордился и очень любил. Я потеряла их обоих. Такова судьба.

Олег много читал, был очень образованным. На его тумбочке возле кровати всегда лежали Достоевский, Гоголь, Чехов. В последние годы увлекся психологией, Юнгом. Любил и с молотком поработать, и с дрелью. В последние 6 лет его жизни мы наконец купили полдома в Успенском, и Олег с удовольствием там жил. А когда появилась возможность поехать в Париж, так и сказал: “Не хочу в Париж, давай останемся здесь”. Очень собак любил. Был фанатом киевского “Динамо”, дружил с Лобановским.

Он очень переживал, что мало играл в БДТ. Из-за этого заболел. Театр много забрал у него сил. Хотел бросить, но Товстоногов ему сказал: “Вы будете играть Хлестакова в “Ревизоре”. Олег все лето готовился, потом пришел в театр на открытие 1 октября, читает распределение: “Хлестаков — Басилашвили, Борисов”. После этого Олег попал в больницу. Но незадолго до своей кончины он сказал: “Я счастливый человек, потому что выполнил все, что задумал”. А за два года до его смерти мы обвенчались.

[Новомосковск]

http://www.nmosktoday.ru/u_images/690366.jpg
8 ноября 1929 года родился Олег Борисов, актёр театра и кино, кинорежиссёр, Народный артист СССР.