http://chtoby-pomnili.com/page.php?id=479
Заслуженный артист РСФСР (1980)
Битва за молодежь — это постоянно нарастающее движение вперед. Искать и взращивать силы добра, любви и справедливости внутри самой молодежи. Семья, чтоб сохранить себя и выжить, должна расширяться в любви, а не замыкаться в себе, не отгораживаться от остального мира и тем более не возноситься в мнимой исключительности и (не дай Бог!) в материальном превосходстве.
Георгий Бурков родился 31 мая 1933 года в Перми.
Его отец, Иван Григорьевич, был мягким и доброжелательным человеком, работал на заводе, где начинал работу в качестве простого рабочего, но впоследствии стал главным механиком. А мама - Мария Сергеевна, всегда была для сына самым близким человеком и лучшим другом
Когда Буркову было шесть лет, он едва не умер. Он заболел брюшным тифом, и началось заражение крови. Ему сделали несколько операций без наркоза – врачи боялись за сердце. Перед седьмой операцией он лежал в палате смертников. И тогда мать забрала его и выходила дома травами.
"Я рос на опере и балете ленинградского театра имени Кирова. Знал целые спектакли наизусть, видел Чабукиани, Дудинскую, Уланову, слушал Нэлеппа и других знаменитых певцов" - из книги "Хроника сердца", изданной позже по дневникам Георгия Буркова.
В 1952 году Георгий поступил на юридический факультет Пермского университета, а в 1955 году начал учебу в вечерней студии при Пермском драматическом театре. В 1956 году он окончил университет, а в 1958 году – школу при студии. В юности, мечтая о профессии актера, Бурков разработал план самообразования. До ночи пропадал в городской библиотеке. "Это только внешне Жора шалтай-болтай был, а по сути - энциклопедия ходячая. Не имея диплома, он знал больше иного профессора", - утверждали все его близкие.
Он много работал в театрах Березников, Перми и в Кемерово. В Кемерово его увидела московская театральная журналистка и, вернувшись в Москву, рассказала о самобытном актёре своему знакомому — главному режиссёру Театра имени Станиславского Борису Львову-Анохину. Он пригласил Буркова в Москву, в свой театр на худсовет. Так актёр без специального образования приехал покорять Москву 32 лет от роду. При этом у него был дефект речи - он не очень хорошо разговаривал. Это была не шепелявость и не картавость, а своеобразная, не всегда разборчивая речь. Но он очень много работал над собой.
Показывался Бурков художественному совету театра в роли Поприщина из гоголевских "Записок сумасшедшего". Провинциальный артист произвел хорошее впечатление. "Какое у вас театральное образование? — спросил Львов-Анохин. "Никакого, — ответил Бурков. — А разве по игре этого не видно?" Бурков был принят в труппу. Ему дали место в общежитии и роль в новой постановке. Но утром в день премьеры в общежитии неожиданно объявился приятель из Кемерова. Встречу решили обмыть... В результате первую в жизни Буркова столичную премьеру пришлось отменить. Директор театра тут же вывесил приказ об увольнении новичка. Спас его Львов-Анохин, которому было жаль терять талантливого артиста.
Со своей супругой Бурков познакомился в театре имени Станиславского. Татьяна Ухарова там работала и училась на первом курсе Щукинского училища. Коллеги рассказали ей, что в труппу взяли странного артиста - шепелявого, из провинции, но очень забавного, талантливого.
"В одном спектакле я должна была играть дочь, а Бурков - отца, - рассказывала Ухарова. - Стою я у доски объявлений, смотрю - вроде рядом он. Он очень смешной был! Одежду ему шила мама. У них были невероятно нежные отношения, и Жора считал - раз мама одела его, значит, так и нужно ходить. На нем были суконные брюки, красный свитер в белую точечку, а сверху - фиолетовый пиджак в клетку. Очечки, волосы набок, губы эти его... Я говорю: "Вы Бурков?" А он мне: "А вы - Ухарова? Значит, будем вместе играть?" И начались отношения, сначала больше похожие на дружбу. Он был такой наивный! Просто якобинец! А потом он сказал: "Я хочу, чтоб ты вышла за меня замуж". И я сразу ответила "Да". До сих пор считаю, что для меня лучшего мужчины не существует. В театре все посмеялись, многие не понимали моего выбора. А когда он сыграл свою первую роль - тут все схватились за голову. Никто не мог предположить такой степени таланта. Свадьба у нас была потрясающая! На мне - выпускное платье и рваные туфли, я все время палец прятала. Ему тоже еле-еле нашли рубашку. С утра я пошла в парикмахерскую, и мне соорудили кошмарную "корзиночку". Возвращаюсь, а Жора с другом уже немножко навеселе. Вдруг он говорит: "Я не пойду с тобой никуда, если не смоешь свою прическу". Я, плача, пошла мыть голову. В загсе его еще сильнее развезло, настроение у меня - ужасное. Когда сказали: "Жених, можете поцеловать невесту", Жора стал на меня падать! Он же выше меня намного. Я его поддержала, тетка из загса сделала безумные глаза, а он, поняв, что падает, стал меня обнимать, схватил в охапку. Это сейчас я весело рассказываю, а тогда мне не до смеха было. Я же сбежала с собственной свадьбы. Мы приехали домой, он стал очень смешно рассказывать гостям про мою прическу. Я тогда его хорошо не знала, не понимала, что он ерничал над собой. Его рассказы показались мне жутко обидными. В сердцах скомкала свидетельство о браке - оно до сих пор мятое - выкинула в окно и ушла. Сходила в цирк, вечером брела домой и думала: как же я теперь войду? А он открыл дверь и сказал: "О, жена моя вернулась!" Так радостно, будто ничего не было. На следующий день рано утром я пошла на рынок, приготовила ему суп с белыми грибами и так вот двадцать пять лет и готовила. В быту он был беспомощен до безобразия. Однажды я на три дня задержалась на даче, еду на каждый день разложила по полочкам. Когда вернулась, на столе стояли три сковородки из-под яичницы".
Первое время семья жила в страшной бедности. Танины родители не поняли их брака: зачем он ей нужен такой - из провинции, без денег? К тому же ему 32, а ей всего 19. Пришлось молодым скитаться по углам. Татьяна взяла из театра реквизитный матрас, на нем и спали. Бурков только начинал работать и получал за спектакль рубль пятьдесят. Если не находилось пяти копеек на метро, иногда шли на работу пешком от метро "Аэропорт". Рядом с театром была любимая сосисочная, где один друг кормил их сосисками. Таня была худенькая, юная, выглядела как пионерка.
В 1966 году у Бурковых родилась дочь Маша. В том же году Бурков впервые снялся в кино, сыграв эпизодическую роль в советско-польской картине "Зося". Через год состоялась встреча актера с режиссером, который во многом определил его творческий путь в кино, - Эльдар Рязанов пригласил Буркова на небольшую роль симпатичного алкоголика ретушера Пети в комедии "Зигзаг удачи".
В быту Бурков был неприхотлив, его не интересовали вещи. Его одеждой занималась жена - покупала ему галстуки, рубашки. Искала портного, чтоб сшить Жоре приличный костюм. А Жоре было абсолютно все равно, что на нем надето. Он был удивительно домашний и семейный человек. "Я не знаю не то чтобы романа, даже ни одного легкого увлечения, - говорит Виктор Мызников. - Жора был совершенно не ходок. Семья, Таня, дочка - вот что он любил. Ел только дома, терпеть не мог банкеты".
Маша хорошо запомнила один день из детства - как они с папой поехали на юбилей к Сергею Бондарчуку. Он тогда был в опале, от него отвернулись былые соратники, его имя поливали грязью. Георгий Бурков всегда относился к Бондарчуку с теплотой и уважением, и ему было плевать на общее мнение. "Представляете, - вспоминала Маша, - юбилей человека такого масштаба отмечался в каком-то замшелом ДК, по-моему, имени Дзержинского. Маленький зал, тусклый свет, кучка людей - в основном простые граждане, поклонники таланта. Из коллег - один только папа. Больше никто не пришел. Я помню, мне, девчонке, было так жалко Сергея Федоровича - невыносимо!".
С 1970-го по 1971 год Бурков служил в театре "Современник". Об этом периоде вспоминала Татьяна Ухарова: "Познакомившись с Ефремовым, он ушел в "Современник" (на один сезон - Ефремова ждал МХАТ). Вернулся в Станиславского, а там главный - режиссер из Перми: он так и не простил Буркову уход из того театра и играть ничего не давал. Жора не вступал в партию, совершенно не умел разговаривать с официальными людьми. Хотя с ним было интересно всем - коллегам, режиссерам, рабочим сцены. Врожденная интеллигентность не позволяла ему обидеть собеседника. На творческих встречах со зрителями он не читал, не играл - он разговаривал с залом. Встреча с Шукшиным перевернула жизнь всей нашей семьи. Они сразу заговорили на понятном им одним наречии, Жора преобразился, стал много писать. Замечательные два года под названием ВАСЯ ШУКШИН! Театр Станиславского был для Жоры родным домом. Там его любили, но до конца не понимали. Играл, снимался - все нормально, казалось бы. Но жизнь ума, его ума, протекала не так гладко. Он занервничал, остановился - так ему казалось".
С 1980 года Бурков был в штате МХАТ имени Горького. А с 1984 по 1987 год он был актёром театра имени А.С.Пушкина. Татьяна Ухарова рассказывала: "Никто не понял, почему Жора ушел от Ефремова. Толчком послужила ерунда (этого и Олег Николаевич не знал) - уважаемая актриса погрозила пальчиком: "Веди себя хорошо на гастролях, Жора, мы за тебя поручились в райкоме партии!" А он просто не поехал на эти зарубежные гастроли - и уволился. Мне он объяснил, что не состоялся авторски, личностно, так сказать".
После выхода на экраны фильма "Калина красная", где Георгий Бурков сыграл Губошлепа, ему не давали прохода бывшие зэки - принимали за своего. Когда одна за другой стали выходить картины "Гараж", "Ирония судьбы", "О бедном гусаре замолвите слово", "Жестокий романс" - облик Буркова и его фразы прочно вошли в народный фольклор. Он казался своим парнем, простым и доступным. А в жизни был совсем другим - философом и аскетом, мечтателем и идеалистом.
Бурков с детства был прекрасным рассказчиком. Его всегда слушали. С возрастом он стал меньше балагурить, все чаще предпочитал остаться наедине с книгой. Но иногда на съемках или за кулисами на него находило настроение, и он начинал травить байки. Вот одна из его любимых историй: съемочная группа приехала в маленький городок, лето, жара градусов 40. Вместе с Анатолием Папановым они пошли в местный продмаг. Видят: на лавочке сидит алкаш и пьет из бутылки водку редкого провинциального сорта. Они его спрашивают: "Ну как, мужик, водка-то хорошая?" А она не теплая даже, она горячая... И тут Жора показывал, как лицо алкаша расплывалось в благостной улыбке. И сладко жмурясь, он отвечал: "При-я-ятна-я-я".
Он мог позволить себе выпить, но так, чтобы запойно – никогда. Хотя наедине с собой Бурков был гораздо более откровенен. В 1973 году он написал в дневнике: "Вот уже скоро месяц, как меня лечат от хронического алкоголизма. Лечат все. Начиная от жены и кончая доктором К., общепризнанным авторитетом на алкогольном фронте. С врачами я беседую сдержанно, всячески выгораживая себя и облагораживая свои запои".
Когда на Буркова обрушилась популярность, он не мог поверить, что теперь это - его жизнь. Кураж быстро сменился разочарованием. Он мечтал о Дон Кихоте и Гамлете. А ему предлагали роли недотеп и пьяниц. Были блистательные работы в театре - "Волки и овцы" в театре Станиславского. Одну из крупнейших ролей - Миколу Задорожного - Бурков сыграл в спектакле Романа Виктюка по пьесе Ивана Франко "Украденное счастье". Позже, тоже в спектакле Виктюка по пьесе Радзинского "Старая актриса на роль жены Достоевского", Бурков играл с Дорониной, и это был лучший спектакль МХАТа в то время.
"Играть я имею право только роли масштабные и годные для открытий", - писал Бурков в дневнике. Но открытия ему приходилось делать там, где позволяли режиссеры. И он не мог на них не обижаться.
Бурков ушел от Ефремова, и никто так никогда и не узнает почему. Оба они ни разу не обмолвились о причинах разлада. Не смог простить несправедливости Татьяне Дорониной: из-за инфаркта он не поехал на гастроли на Украину, а она после спектакля сказала: мол, артист Бурков не приехал, потому что испугался радиации. Георгий Иванович был потрясен. Даже на Рязанова копилась обида, особенно в последнее время, в период картины "О бедном гусаре...". Бурков мечтал о роли Афанасия, но ее получил Леонов - у Эльдара Александровича было свое видение. Он очень любил Жору, но не представлял его как главного героя. Артист страшно обижался, что ему дают не те роли. Последняя роль, которую Рязанов предложил Буркову, была та, главная. Сценарий ему принесли уже в больницу, он страшно обрадовался. Но она так и не состоялась - хромого президента нищих в "Небесах обетованных".
О своих обидах Георгий Иванович никогда не говорил вслух. Многое стало ясно лишь из его дневников.
С 1988 по 1990 годы Бурков был художественным руководителем Центра культуры имени Василия Шукшина. Бурков боготворил Василия Макаровича. Именно он открыл творческий центр имени друга.
"Трудно описать, что их связывало, - рассказывает Татьяна. - Это как любовь, как выстрел. Однажды он пришел и сказал: "Я встретил Человека". Знакомых было много, но соратников по духу не было. Я видела, как они с Василием Макаровичем общались на пароходе, - это выше всего. Они могли молчать вдвоем, один начинал фразу, а другой уже заканчивал. Шукшин удивительно чутко воспринимал Жору. Он его понял - первый и единственный. Они вместе вынашивали идеи создания нового театра".
Друзья умели и подшучивать друг над другом. Бурков как-то зашел в гости к Василию Шукшину в то время, когда тот сосредоточенно что-то писал. "Погоди немного, не отвлекай меня, — попросил Шукшин. — Сейчас закончу, тогда поговорим…" Бурков от нечего делать подошел к окну, стал смотреть на улицу и увидел, как по оконному стеклу ползет оса. Бурков скатал подвернувшийся под руку журнал и стал охотиться за насекомым. Ударил раз — мимо, еще раз — мимо, в третий раз ударил так неловко, что стекло со звоном разлетелось… "Ну что, убил?" — не отрываясь от письма, спросил Шукшин.
В последние годы жизни Бурков увлекался кинорежиссурой, дебютом в новом качестве был фильм «Байка» по сценарию Нины Семеновой, в которой он сыграл главную роль.
В первый раз он попал в больницу в 1988 году с ишемической болезнью сердца. Тогда он пробивал центр Шукшина, по кабинетам ходить не любил и не умел, страшно нервничал, и это сказалось. У него было несколько микроинфарктов.
Летом 1990 года Эльдар Рязанов приступил к съёмкам своего нового фильма "Небеса обетованные" и предложил Буркову сыграть в нём одну из главных ролей. Актёр очень обрадовался этому событию и стал тщательно готовиться к новой роли. В один из июльских дней Бурков изучал материал своего будущего героя, когда случилась трагедия. Он упал дома в собственной библиотеке, потянувшись за книжкой на верхней полке, но облокотился на журнальный столик на колёсах, не удержался и, упав на подлокотник дивана, сломал бедро. Перелом спровоцировал отрыв тромба. Ему сделали в больнице операцию. "Я не разбираюсь в медицине, не знаю, нужно было делать ту операцию или не нужно", - говорила Татьяна. После операции Бурков пошел на поправку, но потом ему стало хуже. Его перевели в реанимацию. А 19 июля 1990 года тромб попал в легочную артерию...
Врачам больницы объявили выговор и лишили 13-й зарплаты за то, что они не смогли спасти Буркова. Хирург из соседнего корпуса шел к нему шесть часов, чтобы поставить точный диагноз. Хотя, опоздай он еще на шесть часов или приди вовремя, ничего бы не изменилось. В больнице все равно не было нужной аппаратуры. В таких условиях траектория сгустка крови в человеческих сосудах непредсказуема и фатальна.
После похорон в личных бумагах Буркова нашлась программа действий до 2001 года. Он многое хотел успеть. Мечтал снять кинотрилогию: первая часть - "Малая халтура" - о театральной жизни в провинции; вторая часть - "Большая халтура" - уже о театре в Москве; а третья, не связанная ни с чем, - о том, как компартия уходит в подполье и за городом собирает свои съезды.
Когда Георгий Иванович умер, Министерство культуры выделило сорок рублей на венок и - "аминь". А его жена и дочь - две драматические актрисы - сидели без работы. Вместе с мамой Буркова и его внуком, маленьким Жориком, они оказались почти без средств к существованию. Он был человеком невероятно добрым, мягким, порядочным почти до неприличия. К нему тянулись люди. Удивительно, но при этом настоящих друзей у него оказалось катастрофически мало. Один, самый близкий, - Василий Шукшин - опередил, умер первым. Тогда, в 1974 году, на съемках фильма "Они сражались за Родину", Бурков зашел в каюту к другу, группа жила на пароходе, и обнаружил его мертвым. Георгий Иванович долго в оцепенении стоял на палубе, не решаясь никому сказать о смерти Шукшина.
Георгий Бурков похоронен на Ваганьковском кладбище. Гранитный крест на могиле Буркова сделан из того же куска гранита, что и памятник его близкому другу Василию Шукшину.
Леонид Филатов подготовил о Георгии Буркове передачу из цикла "Чтобы помнили".
Цитаты из книги "Хроника сердца":
"Смерть - пропасть. Нам кажется, что смерть у нас впереди. А она сбоку, она все время с нами. И каждый из нас в любое время имеет право на нее. Смерть - это не пропасть впереди, это пропасть рядом, сбоку, мы идем вдоль нее. И смерть - шаг в сторону. Пропускаем вперед идущих за нами."
"Личность - это свобода мышления без учета выгоды для общества и для себя."
"Власть (и при помощи эстетики тоже) хочет встать между художником и народом, играть при этом роль не просто посредника, но и захватчика. Художнику Власть внушает, просто приказывает, что нужно для народа, а народу приказывает, какая духовная пища ему нужна и полезна. Одним словом, Власть хочет такого искусства, которое поможет ей, Власти, остаться наверху. И чтоб искусство это походило на настоящее. «Чтоб золотая рыбка служила у меня на посылках»."
"Жизнь алкоголиков очень близка к жизни животных. В хорошем смысле. С утра они, милые, заняты поисками выпивки. Выпьют - пошли разговоры приятные или неприятные - все равно не настоящие. Игра в человеческую жизнь: с проблемами, с заботами, с радостями. Потом опять поиски. И так весь день."
"Люди вне культуры выращиваются в стаде, в строю горшечников, октябрят, пионеров, солдат, заключенных, демонстрантов. Не искусства, а зрелищ жаждет Хомо Советикус. Но вот случайно ребенок попадает в поле воздействия религии, театра, профессии. Проходит все циклы. И возникает особо сложившийся человек, личность."
"В донкихотстве вижу смысл жизни Человека. Самое прекрасное в человеке - стремление сделать что-то необыкновенное." Фрагменты дневниковых записей Георгия Буркова, сделанных в последние годы его жизни.
Что за явление, которое я назвал комплексом Монте-Кристо? Алкоголик мстит за свое исцеление. И кому? И кому? Людям, которые активно его исцеляли! Проверка на доброту. Тот, кто действительно добр, должен убить себя. Вампиловский ангел на полпути к истине.
Вечные поиски нравственного абсолюта на Руси — это и есть истинная история России и пресловутая загадка русской души.
Вообще-то, цель моих размышлений, которые я собираюсь собрать в единую книгу, и заключается в исследовании этой главной темы. Как удалось сохранить нам, русским, свою душу и свои мечты о свободе человека.
Ведомственность! Начнем от печки. У нас, как везде, есть армия. Стало быть, есть Министерство обороны, есть ведомство. Оно обособлено от остальной нашей жизни по целому ряду очень важных причин. А в исключительных случаях, то есть во время войны, этому ведомству подчиняется вся остальная часть нашего общества. Это важный момент.
У нас есть ведомство внутренних дел. И это тоже государство в государстве. О других ведомствах так вроде бы не скажешь. Ну какая ситуация может привести к власти, скажем, деревообрабатывающее ведомство? Оказывается, это возможно. В каждом ведомстве существует в зародыше возможность захвата власти. Каждое таит в себе зачатки особой партийности и государственности. Вот где спрятаны главные опасности для всей нации.
История России как наука сейчас не существует. Лжедмитрий — неудавшийся Ленин. К примеру. «Объективность» ученых, нежелание связать историю России в единое целое — это просьба о подачке, не больше.
«Борьба» исторических школ смехотворна.
Единая история России, СССР, то есть всех народов, населяющих нынешнюю империю, есть не что иное, как хорошо выверенная система фальсификаций и шулерства, подводящая все течение событий за много веков к единственно «верному» и уже на все дальнейшие века неизменному, то есть к тому, что постоянно переписывается с учетом прошлогодних ошибок, но это не имеет уже никакого значения. Ни один из академиков не расстанется со своим пайком. Нет дураков! Но если такой дурак и найдется, его тут же затопчут ученики-крохоеды. И вытопчут его историографическую усадьбу так, что никому и в голову не придет, что на этом месте существовала когда-то «цивилизация».
О приблизительности науки вообще я как-то записывал. Наука — ведь это превосходная возможность для нечистоплотных упражнений ума за ради корысти. И суть мысли все-таки не в этом. Борьба, извечная и жестоко изнурительная борьба Добра и Зла, борьба Духов Добра и Духов Зла — вот чем пропитана вся наша Человеческая так называемая Жизнь. Я беру в употребление термины старые, зная, что они несовершенны, что они могут заблудить меня, даже меня, чувствующего неправильность этих старых терминов. Много времени, ближайшего времени, уйдет на поиски слов.
Они там, на Западе могут на пустыре построить за три года коммунизм. Просто чтоб позлить нас. Дескать, это, что ли, вы строите?! А то мы все пытаемся догадаться, измучились все! А когда убедятся, что да, это мы строим вот уже семьдесят лет, они развалят этот коммунизм. Любопытство удовлетворено, и ладно.
А сам «коммунизм» им не нужен. И нам ведь тоже не нужен. Да и кому теперь он нужен будет?
Хищники органичны в природе. Все эти львы, тигры, волки, лисы, стервятники и т.д ведут очистительную работу в природе. В последнее время их стали называть санитарами. В этом я вижу большую победу здравого смысла над человеческим высокомерием. Человек что-то понял и самодовольно простил хищникам несущественные грехи. И не догадывается, что самому-то предстоит длинный путь пройти, путь страданий, ибо отказаться от своего первенства в природе — дело мучительное. Ведь, сперва друг друга считали существами низшими. По отношению к природе человек вел себя, как бандит, существо — с точки зрения природы - внезаконное. Человек сам вышагнул из законов природы. Его уж никогда нельзя было назвать санитаром природы. Ему, человеку, подавай здоровые особи, молодые. Преступное гурманство человека безгранично. Человек очень хорошо понял с самого начала свою бандитскую натуру, свою дьявольскую роль в природе. Именно поэтому он все свои природные инстинкты, то есть все, что еще связывало и связывает его с природой, загнал в рамки тюремных законов и лицемерных условностей. История человеческая по сути своей является непрекращающейся жестокой войной с природой. И, прежде всего, природа истребляется внутри себя. И внутри соседа, естественно. Думаю, что барская милость к «братьям своим меньшим» — обманчивое явление. Может возникнуть надежда, что человек через точные и естественные науки, то есть через разум, придет к пониманию своего места в Природе. Но, как в сказке, тогда человеку нельзя оборачиваться: он превратится в дерево или камень. Царство холодного разума, бездуховности, даже, можно сказать, бесприродности представляется мне явлением мерзким. Гениальный урод? Кто он? Человек? Куда идет? Глупо спрашивать, куда человек идет. Куда идет заяц? Кошка? Но для чего-то существует естественный отбор в природе?! Видимо, все в природе должно жить в гармонии, вместе изменяясь, вместе переживая одни трагедии и радости?
Безобидное возведение Человека на престол Природы обернулось против самого человека. Государство к этому научно-религиозному закону отнеслось деловито и серьезно. Сначала подменили Человека обществом, общество — Человечеством, а потом свергли Человека с престола. Государство — это не Человек, не народы. Это компания людей корыстных (материально и нравственно), это компания деловито-преступных людей.
Человек вернулся обратно в Природу и стал бесправен. Мы стали говорить об охране и использовании природы и животного мира. Хорошо. Но… Путь предстоит долгий. Нельзя относиться к природе и к животному миру как к подсобному хозяйству. Отношение это напоминает отношение партии к народу. Надо на себя смотреть реально. Если я догнал оленя и загрыз его, я — хищник. Если я убил его из ружья, я — преступник перед оленем, перед природой. Нужен закон. Общий. Для природы. Все законы так называемого общества лживы. Они тайные, тюремные. При помощи лживых человеческих законов люди, по природе своей обреченные на вымирание, выживают за счет людей, которым жить и жить. Все можно оправдать.
Человек, существо единственное, неповторимое, является на свет не по своей воле. Он должен жить в ту эпоху, в той среде, в том доме, в каком находятся родители. Помню, я много рассуждал о том, что человек талантливый появляется на свет в результате труда и отбора многих поколений. Если же прибавить к этому влияние и фактор рождения вообще, то накопится столько всяческих…
Одним словом, есть над чем подумать. Но сейчас не об этом. Человек несвободен - это аксиома. Он и не будет свободным в ближайшую тысячу лет. Свобода личности - вещь невозможная. Как же быть, если свободный человек — предел мечтаний всех времен и всех народов? Как же быть? Человек может обрести свободу лишь в вечном обществе, во временной общности людей. Вечное общество неоднородно, у него свои конфликты и свои проблемы. Об этом разговор долгий и отдельный. Сам собой встает вопрос: где соприкасаются вечное общество и государство, и соприкасаются ли они, и есть ли эти возможные точки соприкосновения? Если такое возможно, то, несомненно, спасение государства в том, чтобы оно признало себя явлением вторичным.
Государство обязано исходить из законов вечного общества и занимать то место, которое ему отведено вечным обществом. Всякое государство, не желающее считаться со своей вторичностью, а сейчас таковыми являются все государства, неизбежно саморазрушится. А так как вообще государство не может быть неусловным (нелживым то есть), то оно, естественно, из чувства самосохранения не будет признавать себя вторичным. Следовательно, государство эфемерно. Но может ли возникнуть государство, которое признает свою вторичность? Это ведь шаг к саморазрушению вообще.
Постоянная борьба за существование научила новой философии жизни. Физиологические эксперименты над собой и другими приучили к противоестественной жизни. Естественные насильники (садисты, социальные извращенцы и прочая нечисть) приучили (принудили террором) большинство людей насильничать друг над другом во имя интересов естественных насильников. Народ вошел с годами во вкус и стал насильничать с пользой для себя. Любить с угрозой, дружить с выгодой, воспитывать с хлыстом и т.д.
И вот возникло совершенно неестественное, жуткое общество, связанное тончайшими сплетнями и связями. Говорили одно — делали другое. Запугивая врага, который постоянно рядом, мы оправдываем этим свою выморочность и свое насильничанье. И командовать у нас в связи с чрезвычайной жизнью могут люди темные, тупые, но верные (время такое). Не до тонкостей, когда семьдесят лет враг постоянно рядом и натиск его и коварство его усиливаются и становятся все изощреннее. Так и будем жить: если актер играет шпиона, его надо подозревать как врага, если актриса играет женщину легкого поведения, то она — б… .
Показательная травля одного человека вызывает стадную радость. Но стадная радость — это большее рабство, чем стадный страх.
Живая дорога и живое море, живая река. Что-то странное во всем этом есть. От судьбы. От страшной сказки.
Мысль возникла снова на Чуйском тракте, когда ночью мы сбили охотившуюся сову. Теперь ее будут доедать стервятники. Сколько тонет всего живого в реках, морях. Дорога, море, река — это космосы, в которых происходит много таинственного и трагического. В Америке эта тема обсосана со всех сторон фантастами и кинематографистами.
Но для нас это сюжетные изыски, типа восточных, с которыми мы начали знакомиться с середины XIX века. Тогда были религиозные преграды и такое же невежество, какое у нас сейчас.
Вечное общество. Люди должны жить легко и естественно, а не натужно. Городская жизнь натужная и неестественная. Талантливые люди выходят из жизни естественной и близкой по своим ритмам к природе. Большинство талантливых людей — выходцы из провинции. Столичные люди сильны в делах политических, то есть в грязных, бессмысленных и лживых. Истинная энергия (от большого желания) и натужность (от карьеры и от не своего дела). Истинная энергия — от таланта, от художественного (в любом деле от художественного) откровения, от вечного общества. Натужность от бесплодия. В конечном итоге ценность истинная создается художниками — во всех областях, до мелочей, — а от потливых людей всякая запутанность и бессмыслица, неразбериха и хаос.
Самоусовершенствование и вечное общество. Самоусовершенствование для чего? Вечное общество — это живая жизнь сегодня. Связь с прошлым понятна, а с будущим? Надо ли влиять на будущее? Только настоящим. Влияй сколько хочешь. Планируй будущее, наставляй, внушая, приказывай. Будущее разберется. И в вечном обществе есть издержки добра и зла. Недеяние и вечное общество. Вот один, кажется, из кардинальных вопросов.
Вечное общество и религия. Боги и вечное общество. Гибель богов — естественное явление. Этапы возникновения вечного общества? Или оно возникло сразу с возникновением разума, с появлением первых человеческих организаций? Очень важные вопросы.
Меня не запеленговало время. Еще не настало время человека. Москва очень скоро прекратит свое существование в качестве столицы России. Не став, кстати, столицей Союза. Москва — это классическая империя. В самом жестоком и топорно-откровенном исполнении. Ассирия! Как только коммунисты утратят власть, Москва рухнет. Но даже сейчас уже очевидно падение Москвы. Иногда кажется, что живешь в брошенном, покинутом городе. Вот-вот войдут войска Наполеона и Гитлера.
Нас, русских, в скором времени ждет большое разочарование. Могучий Союз братских республик распадется, и возникнет потребность обратиться к внутренним национальным ресурсам, чтобы существовать дальше.
Последний раз редактировалось Chugunka; 22.10.2018 в 03:16.
Русский дом всегда славился своим гостеприимством, и нет ничего более противоестественного для русского человека, чем коммунальная философия. Коммуналка — это испытательный полигон для будущих концлагерей.
Не к лучшей жизни мы идем.
Христианство выстояло под натиском социалистического терроризма еще и потому, что было отторгнуто от государства, изгоняемого с родной земли. Его унижали и мучили. Над ним надругались и глумились десятки лет. Над религией позволялось издеваться всякому, это хулиганство поощрялось. Называлось такое атеистическим воспитанием!
Христианство приняло страдание и мученичество от тиранов и фарисеев. Выстояло и победило. А преступная империя разваливается на наших глазах. Значит ли это, что следующее тысячелетие мы проживем под знаком христианства? Конечно, нет.
Католическую живопись мы с самого начала приучались рассматривать как совершенство, как образец, как идеал.
Наскоки типа «Сжечь Рафаэля» были быстро остановлены. То же было с музыкой, литературой и т.д. Что же касается Рублева, православной живописи, Толстого, Достоевского, композиторов и т.п., то тут была проявлена жестокость крайняя. И никаких послаблений — вплоть до наших дней.
Путь к новой Человеческой «религии» проходит через отречение от власти, которую человек почему-то присвоил себе и которой его никто не наделял. Пока этого не произойдет, мы будем метаться между Яхве, Христом, Магометом, Буддой и Солнцем (язычеством).
Обожествление природы, в которой живешь, частью которой являешься. Язычество - постижение родины, преклонение перед родиной. Природа — это место, где ты, Человек, живешь наравне с другими, где остается дух твоих предков, который помогает тебе и оберегает тебя. Христианство — это попытка очеловечить и приблизить жестокого и надменного Бога, который присвоил себе авторство познания Природы. Он поставил человека царем природы, наместником, и заразил своей надменностью по отношению к ней. Отстаивая родину от разного рода посягательств, мы, естественно, вернемся к «язычеству», к космической философии.
Н. Ф. Федоров был чист. Воскресение будет. И совсем не важно, каким путем: божественным или научным. В любом случае воскресение, или воскрешение, обернется Страшным судом. Выбор будет не такой простой, как его предполагают младенствующие в философии политики. Не война (уничтожение Земли) или мир, а война (тоже уничтожение, но самоуничтожение, самоубийство) или воскресение. И в том, и в другом случае — Страшный суд. Песенка спета.
Ну а если воскресение будет после убийства? То есть будет совершено помимо нашей всеобщей воли, другими существами? Это уже неизбежность Страшного суда. И кто знает, не есть ли наша жизнь один из очередных экспериментов на бессмертие? Эксперимент опять не удался? Н. Ф. Федоров был чист. Он даже не догадывался о сложностях, которые неизбежны при осуществлении «общего дела». Не такое уж оно общее, дело-то. Наивность пророка. Допустим, что Федоров знал и предвидел безнадежность своего предприятия, но не надо забывать, что речь идет о неизбежном. Пророк наивен и жесток. Когда у людей не будет выбора, не останется лазеек для частных дел. Будет лишь общее дело.
У нас не только самая дешевая жизнь, но и самая дорогая смерть. Можно, конечно, завещать, чтоб тебя сожгли и развеяли пепел где-нибудь на малой родине, например, по месту твоей первой прописки. Но развеять вряд ли разрешат, припишут манию величия.
Вот, кстати, о малой родине. Вместо того чтобы расширяться, у нас родина сужается. Еще немного, и введут оброк: плати за место, в котором родился. Но я отвлекся.
Нужно ли нам будущее? Надо сегодня жить по законам будущего, тогда будет в нем крайняя необходимость. И наглядность для молодых. И мы будем нужны будущим поколениям.
Не надо его ждать! И не надо обманывать. Будущее всегда было и есть с нами. А если его нет вовсе, не стоит жить.
Я обязан сознаться, что я смешон был и смешным остаюсь. И буду до конца дней своих смешным. Потому что я живу в середине ХХ века и потому что я русский.
Путь к тебе, дорогой друг, трагичен. Это дорога в одиночество. У него есть одно преимущество: это честный путь. Страшный парадокс: искреннее желание помочь своему народу сохранить достоинство приводит к изолированности в одном народе. Нужен Степан Разин? Кто же оплел так мой народ? Кто же обезволил его, сбил с толку, кто облил его сладкой патокой лести и заставил жить в этой липкой жиже неестественной жизнью? Кто научил мой народ воровству, и почитать это воровство как особую доблесть, национальную удаль? Кто спаивал и до сих пор спаивает народ? Да еще при этом вменяет ему же в вину сие преступление? Вино и водка по своему содержанию (по составу продукта) становятся все более и более опасными для здоровья человека. Спаивание народа переходит в новое качество — откровенный и наглый геноцид. Происходит это у всех на виду. Кто меня убедит в том, что люди, занимающиеся истреблением моего народа, искренне обеспокоены состоянием дел с алкоголизмом в нашей стране?
Третья мировая война.
Может быть, это будет один из главных потоков сознания. Да, письма — это поток сознания. Вот, кажется, и нашел точное направление. С «мусором» жизни. Теперь о войне. Меня мучает догадка, что принято считать войной. Война ведется, главным образом, внутри каждого народа, а не между народами. Во время стихийного бедствия вдруг обнаруживаются люди, которые рады этому бедствию. И дело не только в том, что вспыхивают жестокость, насилие, мародерство и т.д.
Для определенного круга людей наступает момент ясности, приходит их звездный час. Власть Хаосу! Рушатся устои, веками освященные человеческим опытом и мудростью. Война возникает внутри нации и долго бродит, пока ей не помогают выйти в ненависть к другой нации.
Но чтобы внутринациональные войны не застали врасплох, надо иметь постоянные силы ненависти к другим нациям.
Не выходят из головы слова Лихачева о том, что во время войны многие отсиделись и неплохо устроились. Они дали свое потомство.
Все-таки, в конечном счете, люди воспитываются в семье. И как бы мы ни совершенствовали систему воспитания, главным поставщиком личности остается семья.
Если хочешь выделиться и возвыситься над остальными людьми при скромных способностях и ничтожных возможностях, сделай свои, в общем-то, маленькие корыстные цели тайными и загадочными. Уйди в добровольное (на самом же деле вынужденное, ибо оно преступное) подполье, и там можешь блефовать по крупному, вплоть до того, что знаком с гуманоидами или накоротке общаешься с Богом. Как маленькие желания и мелкие страстишки таинственным путем можно довести до того, что в это будет втянуто полчеловечества?
Осквернители.
Почему не случился гений на театре в наши дни, почему он прошел мимо сцены? И какая это трагедия для народа!
Вот ругают деревенщиков: дескать, нападают на город, все беды и пороки, считают деревенщики, исходят из города. Особенно досталось за нападки на город Шукшину. Но сейчас, когда начинает проясняться грандиозное преступление большевиков против русского (да и не только русского) крестьянства, когда мы стали только догадываться о масштабе беспощадного истребления русского крестьянства, лучшей части народа, можно уже смело говорить о том, что Шукшин и другие были правы. Но вот ведь чудеса какие: никто не собирается приносить хотя бы посмертных извинений Шукшину. Более того, возникни этот вопрос, на него набросятся с прежней ненавистью. Под «городом» подразумевают не власть большевиков, а почему-то интеллигенцию, которую истребляли с тем же усердием, с каким истребляли хозяев земли и носителей русского уклада жизни и культуры.
Мы много говорим о кабальных долгах развивающихся стран, но ничего не говорим об империалистическом характере нашего государства по отношению к той или иной отрасли. К кино, например. Тут даже не долги, а просто рэкет. Дается от заработанного, чтоб не сдохли. Куда перераспределяются деньги? Если проследить за финансовым лабиринтом, то выяснится: для содержания партийно-хозяйственной элиты.
И на ветер. Так даже дворяне не транжирили, не прогуливали народные деньги. Культы… культики…
Это обязательный сговор с чернью против талантливых и свободных людей. Это обязательное их порабощение и эксплуатация в интересах толпы. Это периодические жертвоприношения, принародное издевательство и показательные казни талантливых и свободных людей.
Культ обязательно возникает и формируется из ограниченности и из ложных «теоретических» установок. И еще: он возникает в момент подключения к общественной жизни огромных масс, с чем, кстати, связано падение общей культуры социальной жизни.
Чиновники долго готовятся к тому, чтобы стать хозяевами. Они изучают экономику, политику, идеологию, способы управления массами. А вот знание реальной жизни необязательно, факультативно, со свободным посещением, по интересу. И они посещают факультатив, но осваивают простую жизнь по-барски: охота, сауны, «простая» естественная пища и… История наша наполнена надменными и высокомерными бумагами: бездарность отказывает художнику в праве на гениальность, на талантливость и даже просто на творчество.
Причины отказа самые разнообразные: от обвинения в непрофессионализме до преследований за идеологические отклонения.
Удивляет и останавливает на себе внимание вот какое качество старых русских интеллигентов: они обязательно проходят через увлечение естественными науками. Потом это увлечение проходит, попытки войти в философию через физику и технику кончаются разочарованием, кризисом, депрессией. И только тогда они обращаются к духовным исканиям Льва Толстого, или Ф. М. Достоевского, или еще кого. Как правило, русские гуманитарии стоят на прочном и основательном фундаменте естественных, экономических знаний.
Русская идея, как магнит, стягивает на себя лучшие умы. Иногда эти светлые умы даже не догадываются, что их ведет Русская идея.
Те из умов, кто все-таки не отступил от естественных наук и сумел преодолеть этот опаснейший перевал, выходили опять же к Русской идее.
Через перевал прошли Вернадский и Чижевский. Но гуманитарный путь не прерывался. Кого я знаю? Платонов, Пришвин, Рерих, Флоренский. Чтобы сбить свет Русской идеи, необходимо было истребить цвет русской интеллигенции и бросить нацию снова в безграмотность, знахарство и демагогию. Начался период новой орды. И не скоро мы станем на ноги. Возвращение к Русской идее неизбежно. Но это длинный путь. И кровавый, хотя нас уговаривают, что с репрессиями покончено.
Подумалось о том, как трудно дается нам правда. В 1956-м мы вошли в страшную зону сталинизма и ахнули от ужаса. Скоро экскурсия кончилась. Начались сомнения и подпольное осмысление познанного. Сегодня мы снова входим в эту пещеру ужасов. Не думаю, что на этот раз все будет развеяно и решено окончательно. Попытку закрыть тему и поставить точку сделали уже на празднике 70-летия. Убежден, что на партконференции в середине 1988-го тему закроют или переведут стрелку на другое направление (на Брежнева?).
Мы теперь будем продвигаться по этой зоне перебежками. Не скоро еще поставим памятник на Колыме, не скоро возникнет демократия.
Сталинские дела — это дела партии. Сталин свою вахту отстоял, спас партию. От чего? От развала и вырождения. Потом обратный путь по восстановлению справедливости на Сталине не закончится. Поэтому нас еще долго будут водить по минному лабиринту сталинизма. На что надеются нынешние лидеры? На то, что им удастся за это время вывести партию из глубочайшего кризиса, вырваться на оперативный простор и сделать что-то путное, наглядное. Пока акцент перенесен на дела международные, так удобнее сейчас.
Но из этого, догадываюсь, ничего не выйдет. Постоянный выигрыш времени — и есть программа.
А Сталина придется отдать на растерзание. А там, глядишь, и до главного недалеко.
Мы сначала, вынужденно, правда, с очень сильными оговорками, признали послевоенное японское чудо, а потом, уже без всяких оговорок, стали восхищаться японским гением и японскими предприимчивостью и трудолюбием. Совсем забыв при этом, что речь идет о капиталистической стране, которая только что была монархической и отставала от нас в общественном устройстве на столетия. Впереди, к слову сказать, еще будет разговор о Тайване и Южной Корее. Да и о многом другом. Но ведь националистические идеи, на которых, кстати, вырвалась Япония (и отчасти Западная Германия), очень были сильны в России накануне 17-го.
Русская идея вынашивалась и вымучивалась всем XIX веком.
Два фашизма (наш и японско-германский) привели к совершенно противоположным результатам. Почему такое случилось?
Почему мещанство взяло верх у нас? Почему все гениальное было безжалостно истреблено? Я даже не говорю просто о физическом уничтожении людей. Я имею в виду уничтожение идей, которые нас давно бы уже вывели в сферы недосягаемости, если бы они были осуществлены хотя бы на треть. Мы продержались до того момента, пока связь времен не была прервана окончательно. Старая интеллигенция либо уничтожена, либо вымерла, изолированная от народа. И в этом видится зловещая поступательность революции, а не отступление от нее.
Теперь мы спокойно приступаем к воскрешению, по Федорову, поруганных предков. Но воскрешать поручено не преемникам, ибо они тоже на уходе. И воскрешение будет в доле с Западом.
«Охота на ведьм».
Сталинизм и маккартизм. Не было ли второе спровоцировано первым?
Маккартизм был спровоцирован с нашего берега. Революционное и профсоюзное движение США было разгромлено с нашей легкой руки и нашей пересказки. С одной стороны, начинаешь понимать, что система «народного царя» (генерального секретаря) — это какая-то зловещая лотерея. Добрый или злой? Умный или дурак? Какой на этот раз попадется? Каких наместников поставит на местах? И т.д. С другой — начинаешь понимать закономерности так называемой системы социализма, которая вырисовывается тоже очень примитивной и очень зловещей. И в делах международных особенно.
Тот мир, который мы имеем сейчас, — это по нашей милости. Ненависть, нетерпимость, психическая неуравновешенность, идеологическое помешательство и доктрины, очень далекие от реальности, — все это возникло от нашего давления на мир. И вот, наконец, мы привели мир на грань катастрофы, гибели. Один неверный шаг — и жизнь на земле исчезнет.
Мы помогли фашистам опустошить Европу, китайцам — Азию. Мы не думали о людях, мы не верили в людей. Наш идеал — стадо. И в довершение всего построили худший из вариантов человеческого общежития.
И до сих пор охотимся за ведьмами. И все это в интересах самого малого меньшинства, которое по умственному развитию представляет подавляющее большинство.
Великий художник и в то же время хлюпик-непротивленец Лев Толстой… Великий мастер и смрадный реакционер-черносотенец Достоевский… Со школьной скамьи входили в нас эти несовместимые понятия естественно, как данность и даже будили в нашем детском сознании чувство врожденного превосходства. Мы с младых ногтей выращивались могильщиками русской духовности, осквернителями святынь.
Нам не нужно было знать, что революция, совершенная в соседней великой Индии под предводительством Ганди, во многом вдохновлялась идеями Толстого. Да мало ли можно накидать сейчас подробностей нашей жизни, нашего падения, чтобы довести себя до экстаза покаяния (перед кем?! перед чем?!) и до самого уничтожения. Сталин так и не смог заглотить Вернадского, не уничтожил его, предварительно унизив, как он проделывал обычно. Он не тронул и Станиславского, дав ему умереть своей смертью. Сталин, казалось бы, так и не уничтожил Русскую идею. Но это только кажется. Ему удалось порвать связь времен. Он выморил русскую интеллигенцию, он подменил энциклопедичность русского просвещения обычным ликбезом и заучиванием марксистских догм. Спасение Русской идеи (и русской культуры в целом) я вижу в том, что она всегда располагалась на путях открытий законов природы и законов действительного общежития. Но чтобы собрать разорванные и разбросанные законы, потребуется еще лет пятьдесят. Сталин (конечно же, не он один!) сделал все, чтобы выиграть время для партии. Вавилов сам выдвинул и поддержал, продвигал Трофима Лысенко. Фадеев держал при себе Ермилова. Мы заискиваем перед бездарными актерами, чуть ли не вымаливая у них разрешение играть в их присутствии талантливо.
Мы уже привыкли к их присутствию при самых сокровенных разговорах, как заключенные привыкают к охранникам во время свиданий с родственниками. Что это? Что бы это значило? Это и есть наша система? И это и есть тот необратимый переворот, который с нами произошел? Мы в плену у посредственности, мы ее заложники. Мы должны перед ней отчитываться, мы должны, как ссыльные, ежедневно отчитываться. И платить огромное содержание лагерной обслуге за то, что они тебя охраняют, бдят. Кстати, это из-за них, из-за этой лагерной обслуги, гниет миллионная передовая технология на улице, во дворах. Обслуга раскусила заговор против себя. «Хотят, мол, поймать нас на бездарности, на отсталости. А потом избавиться от нас. Не выйдет!»
Иногда из врожденного оптимизма хочется думать, что так случилось только в театре, только в искусстве.
Меня настораживают разговоры о перестройке, бодряческое настроение перед партийной конференцией, разглагольствования бюрократии, смелые разоблачения организованной преступности и т.д.
Желание улучшить, модернизировать аппарат подавления, уничтожения и унижения - что-то опять бесовское накатывается на мой народ и на другие народы.
Мы никак не хотим понять степень собственного падения и масштабы катастрофы, обрушившейся на народы.
Американские социологи давно уже исследовали феномен групповщины. Но мы продолжаем вязнуть в тине демагогии, тратить свои нервы и изводить оппонентов. Распускаем себя настолько, что, боюсь, не остановимся и перед убийством словом.
Даже постоянные отсрочки, которые я сам у себя выпрашиваю, не спасут меня. Откладывать «экспедицию» бесконечно невозможно. Иначе… В светлые, трезвые дни я отчетливо начинаю понимать, что без путешествия в царство собственной реальности моя жизнь станет бессмысленной и никому не нужной. Путешествие необходимо. Иначе смерть. Не символическая, даже не духовная, что само по себе страшно тоже. Физическая.
Дикая мысль: опубликовать сюжеты. Ибо не успеваю их написать.
Странное дело! Подготавливая себя к литературной работе, еще даже к первому броску, я испытываю какой-то нарастающий торжественный гул внутри себя. Я уверен в себе, уверен в победе. Хотя и понимаю хорошо, что начинать в мои годы - безумство. Но вот наступает момент, когда мне нужно соприкоснуться с русской историей, с русской литературой, с русским театром, с Русской идеей. Я становлюсь маленьким и ничтожным. Не боюсь мировых проблем, не робею перед ними.
Но Россия приводит меня в трепет. Почему? Смущают мою смелость российские гении, исполины даже для мировых масштабов.
Добро и красота.
Добро сдерживает, красота двигает. Добро сохраняет, красота преображает. Добро — школа, красота — само искусство.
Именно с этих понятий, с их разъяснения и начать обучение студентов. Начать движение под девизом: «Был смысл в нашей жизни!» И собирать на него всех, кто делал или пытался делать добро. И совсем необязательно, чтобы это было отмечено в твоей трудовой книжке или в государственном указе. Почему? Государственные органы чувств не фиксируют добрых дел и порывов души. Государственный организм грубо сделан и корыстен очень. Короче говоря, движение может быть сейчас (уж извините!) только внегосударственным. Из движения может родиться новый метод. Натолкнул на это Жигулин. И до этого завел Шукшин. Здесь и рассказ о коммунистическом походе культуры и о театре. Который у нас был! Здесь и рассказ о том, как я спонтанно пришел к догадке, что дело в самообразовании. И настаивать на этом методе как на одном из главных в нашем театральном деле.
И пусть каждый (даже если он или она сейчас в тюрьме и сидят за тяжкие преступления) вспомнит свой первый (ведь был! был!) добрый поступок, от которого ему стало хорошо (значит, осознанный). По крохам собрать то богатство, которое у нас осталось. Можно было обмануть, надсмеяться, но отнять восторг от добра нельзя!
Нельзя начать жизнь второй раз. Простота жизни заключается в том, что все люди бывают маленькими и бывают старыми. Мечты юности обманчивы. Чиновничья или партийная карьера и «детство, юность». Ах, как просто все! Проще пареной репы. Юношескую мечту можно узнать по походке. Осуществленная мечта в походке — верный признак глупости. Чаще всего мы сознательно довольствуемся суррогатами юношеской мечты. Хочется стать вожаком народным, а стал просто начальником и держится за чиновничий пост, оправдываясь перед самим собой и перед друзьями, что пост этот дает право быть немножко вождем. А все уже ясно: зарплата, возможность не руководить, а унижать, квартира и прочее. Одним словом, корысть и больше ничего.
Ну, походка еще, может быть. Как же не понять природу детских мечтаний? Ведь они наивные и чистые, мечты-то! И страшные, чудовищные, надо признаться, потому что они — от времени. Разве не мечтал никто о славе Павлика Морозова?
Голография.
Другое общество существует посреди нашего общества. Это не только тайная организация, это другой вид, маскирующийся под «хомо сапиенс». Как снежный человек или гуманоид. Как сумел же создать царство другого общества Сталин. Сейчас это общество начинают разоблачать, разбираться в его иезуитских тонкостях. Мы накануне грандиозных открытий, почти мистических. Другое общество то выходит наружу, то сокращается, оборачивается и становится — с жалкими глазами. До определенного часа. До следующей революции? Таинственность и заговор против остальных делают людей значительными и величественными. Обычная жизнь, отправление обычных человеческих желаний и надобностей, но, освященные таинственной значительностью, приобретают важное содержание, наполняются мировым смыслом. Жизнь оборотней? Да. Именно оборотней! Чуть-чуть завысить, чуть-чуть сменить акценты — и безобидный человек может стать убийцей-маньяком. Герои нашего времени, которых вычисляют по успехам в труде, по общественным поступкам или по примерному поведению, не помогают нам жить, а агрессивно навязывают нам нудную и непоэтическую философию жизни. Особенно эти навязываемые герои вредны для молодых. Они мешают детям создавать свой поэтический мир и закупоривают для молодежи подлинный путь в героическое. А подлинный путь романтичен, ибо связан с творчеством, с человеческим талантом и с любовью.
Глупые тоже делают открытия. Глупыми становятся. Как избежать глупости? Как глупого сделать умным — открытие!
В детском возрасте мы теряем много людей, которые в будущем, вырастая, становятся нашими врагами. Иногда смертельными. Мы портим детей неверными «социалистическими установками». Не ставим у детей — иногда не умеем, иногда не хотим — голос правды.
Сначала я догадался, что у дураков есть свой опыт. По мере жизни они его копят, приумножают, иногда опираются даже на передовые идеи. Открытие это я сделал, соображая, как можно и можно ли вообще вторгнуться в мышление и поведение глупого человека. А теперь… Возвращаясь к прошлому, вспоминая свои давние поступки и переживания, вдруг понял, что выводы, к которым я прихожу сейчас, я сделал уже тогда, но думал ошибочно, что это касается только меня и не поймут, если я об этом скажу. И еще: я не был образован тогда и не знал, как это выразить. Нетерпеливый молодой человек высказался бы сразу. И мог появиться ранний художник. С ранних лет мы должны закладывать в детей глубокие эстетические знания, опирающиеся на человеческий патриотизм. Школьная реформа еще впереди.
Брежневщина — это явление пострашнее, чем нечаевщина. Пожалуй, самый близкий исторический аналог брежневщине — это распутинщина. И самое чудовищное в этом явлении то, что его объявили «развитым социализмом». Может быть, именно это явление подействовало на народ сильней и страшней, чем империалистическая возня вокруг нашей державы. Это был сигнал для подонков и проходимцев всех мастей и масштабов: бесчинствуйте, шельмуйте, безобразничайте смелей, ибо отныне все можно, все дозволено.
И народ уверовал, что отныне и навсегда только так и будет. Совесть, порядочность, честь — все это было и впредь не понадобится. Осталась лишь демагогия, которую все быстро освоили. Народ кинулся грабить самого себя. И весело обманываться. Мучителен выход из греха. Болезненно он проходит. И понять надо — длительный процесс предстоит нам пройти. Экономический рывок к этому процессу почти не имеет никакого отношения. Наконец надо и это понять, иначе - гибель.
Вот с такой точки отсчета придется приступать к делу. К созданию нового театра. Нового ли? А может быть, достаточно будет вернуться к тому месту, где поджидала наш театр вражья засада и где под покровом ночи были уничтожены передовые отряды русского театра и разграблен духовный обоз, запасы на будущее. Кстати, на этом роковом месте большой дороги произошла коварная подмена лидеров и идеалов. Нет, вся трудность сегодняшней работы заключается в том, что надо безошибочно угадать место, где должен находиться русский театр, если бы его не настигла катастрофа и враги не завели бы в идейный тупик. Необходимо прежде всего восстановить духовные запасы: пойти на поклон к святым местам — к культуре XIX века. Вот с этого мы и начнем. Восхождению быть стремительному. Время не терпит. Наши дети будут умнее нас. Они должны быть умнее, обязаны. И талантливее. Правда, они не обойдутся без нашего опыта, как мы не можем обойтись без опыта стариков сейчас. Но не нужно спекулировать своим опытом и требовать от детей своих взамен свободу действий. И не нужно бояться, что опыт будет неправильно использован. И не обижаться, если он — наш опыт — не понадобится молодым. Виноваты тогда мы, а не молодые. Надо радоваться, что после нас люди пойдут дальше и быстрее. Если даже для этого молодым потребуется перевернуть наш опыт наоборот.
Битва за молодежь — это постоянно нарастающее движение вперед. Искать и взращивать силы добра, любви и справедливости внутри самой молодежи. Семья, чтоб сохранить себя и выжить, должна расширяться в любви, а не замыкаться в себе, не отгораживаться от остального мира и тем более не возноситься в мнимой исключительности и (не дай Бог!) в материальном превосходстве. И, конечно же, взрослые должны своею жизнью соответствовать идеалам молодежи. Молодежная культура должна иметь свою печать. Иначе за молодежь и против выступают в «Культуре». Споры в одной и той же газете — это свидание на прогулке в тюрьме.
У меня появилась нехорошая стариковская тенденция — говорить о молодежи, пассивно уступая ей дорогу в будущее. Внешне это похоже на историческое понимание жизни. На самом деле — это сдача собственных позиций и желание снять с себя тяжесть труда по созданию нового искусства на молодые плечи. Надо самому много работать, искать, учиться, свои дилетантские знания довести до профессионализма и пойти дальше — к универсализму, к энциклопедизму. Молодежи я принесу огромную пользу лишь тогда, когда буду отчаянно соревноваться с ней в стремлении к будущему.
Я не от культуры, я — от жизни. Поэтому не люблю «школу». «Школа» пытается догадаться обо мне. И при этом пристроиться сверху. Сальери обучает Моцарта! Эта тема вечна.
Школа должна существовать, но у каждого она своя. Поэтому и называемся мы художниками.
Позаботиться о стиле. Характер мышления и выражения мыслей и образов. Чтобы наконец заговорить своим голосом, нужно продраться в первый ряд, чтобы хорошо было видно поле боя.
Образ-предмыслие, будто предчувствие открытия. На самом деле — открытие. Но для читателя, для зрителя — предчувствие. Читатель, зритель должен быть соавтором, участником открытия.
Так вот, думаю, нужно очень серьезно заняться своим стилем. Учиться выражать свои образы, свои предчувствия, предмыслия своим языком. Искать свой путь к зрителю и к читателю. Во всем. В литературе, в театре, в выступлениях на собраниях и дискуссиях, в письмах — во всем.
Стиль должен стать второй натурой!!! Сначала придется внимательно следить за собой, стараться быть таким. Но после будет легче. Относительно. Итак, девиз: стиль мой — вторая натура моя!
Фильмография:
1967 Ангел
1967 Зося
1968 Зигзаг удачи
1968 Каратель
1968 Наши знакомые
1969 Предложение (новелла в к/а "Семейное счастье")
1970 Случай с Полыниным
1971 Егор Булычев и другие
1971 Ехали в трамвае Ильф и Петров
1971 Петрухина фамилия
1971 Старики-разбойники
1972 Гонщики
1972 Летние сны
1972 Печки-лавочки
1972 Человек на своем месте
1973 Города и годы
1973 Калина красная
1973 С весельем и отвагой…
1973 Цемент
1974 День приема по личным вопросам
1974 Птицы над городом
1974 Самый жаркий месяц
1975 Ирония судьбы, или С легким паром!
1975 Крестьянский сын
1975 Они сражались за Родину
1975 Шире шаг, Маэстро
1976 Подранки
1976 Так начиналась легенда
1977 Беда
1977 Нос
1977 Служебный роман
1977 Степь
1977 Сумка инкассатора
1978 Отецъ Сергiй
1978 Человек, которому везло
1979 Взлет
1979 Гараж
1979 Добряки
1979 Мужчины и женщины
1979 Пани Мария
1980 Из жизни отдыхающих
1980 Ключ
1980 О бедном гусаре замолвите слово
1980 Сергей Иванович уходит на песию
1980 Старый Новый год
1981 Амнистия ("Троянский конь" - телевариант)
1981 Василий и Василиса - читает текст
1981 Отставной козы барабанщик
1981 Фортуна
1982 Красиво жить не запретишь
1982 Нас венчали не в церкви
1982 Профессия - следователь
1982 Свидание с молодостью
1983 Срок давности
1984 Гостья из будущего
1984 Граждане вселенной
1984 Жестокий романс
1984 Огни
1985 Зимний вечер в Гаграх
1985 Осторожно - Василек!
1985 Салон красоты
1986 Борис Годунов
1986 Ваша дочь Александра…
1987 Байка - режиссер, актер
1987 Башня
1987 Импровизация на тему биографии
1987 Кувырок через голову
1987 Прощай, шпана замоскворецкая…
1988 Двое и одна
1988 Дорогое удовольствие
1988 Елки-палки!
1990 Убийство свидетеля
1994 Хоровод - автор сценария
31 мая 1933 года – 19 июля 1990 года
Похожие статьи и материалы:
Бурков Георгий (Цикл передач «Чтобы помнили»)
Бурков Георгий (Цикл передач «Как уходили кумиры»)
Бурков Георгий (Цикл передач «Острова»)
Бурков Георгий (Цикл передач «Мой серебряный шар»)
Бурков Георгий (Цикл передач «Пёстрая лента»)
Георгий Бурков и Татьяна Ухарова (Цикл передач «Больше, чем любовь»)
18 окт 1999 в 12:00
О судьбе Георгия Буркова — веселого грустного человека
Общество
Старый вопрос: что оставляет после себя артист, уходя из этого мира? Роли? Книги? Учеников? Замечательный советский актер более тридцати лет отдал театральной сцене, сыграл немало серьезных ролей, но в нашей памяти остался, конечно, как артист кино. Снимался у Рязанова, Бондарчука, Шукшина, Губенко, других известных режиссеров. Он играл обычно роли второго плана, а то и вовсе эпизоды, но благодаря ему картины приобретали особый колорит. Да, есть такие артисты — зрителям они всегда нравятся, любая роль у них получается правдиво, жизненно. Таких героев зритель всегда принимает за своих. Вот и Георгий Бурков был своим артистом в каждой семье.
Его творческий путь типичен трудным и долгим восхождением к признанию. Легко ли провинциальному актеру добиться всесоюзной известности? А не типичен артист Бурков тем, что с юности ставил перед собой цели, по сути, неосуществимые: написать цикл романов, написать и выпустить ряд научно-художественных книг, в которых философски обобщить, например, роль русского народа в мировой истории. Издать книгу-исповедь актера, свои дневники. И это было только частью задуманного. Осуществилось лишь последнее: недавно в серии “Мой XX век” вышла его книга “Хроника сердца”.
И вот какая удивительная штука: подобных автобиографических книг сегодня выходит очень много — и знаменитых актрис, и популярных актеров: кто сам сочиняет, кто надиктовывает, а за кого сочиняют писатели-невидимки. Бурков же, умерший восемь лет назад, писал не воспоминания, а дневники, осмысливал пережитое и увиденное, намечал планы. Впрочем, вспоминал тоже, как не вспоминать?
Он “начался” с военных госпиталей. Мальчишкой с приятелями стал ходить в госпитали выступать перед ранеными. “Никогда в жизни я не имел такого успеха. Они и смеялись, и хлопали, и рыдали”.
Сегодня можно отметить: феномен артиста Буркова в том, что он не имел никакого театрального образования — ни высшего, ни среднего. Его не приняли ни в одно училище. Разве что считать образованием студию при Доме офицеров в Перми, где он родился и вырос, и театральную студию Пермского университета, где он учился на юрфаке, мечтая о художественно-философских трудах. Юрфак не закончил, отдав предпочтение березниковскому городскому театру. Маленькому, скромному, но профессиональному. Так и остался самоучкой. Но побольше бы таких самоучек!
Спустя годы, уже будучи известным, пришел с показа студентов Щукинского училища и записал в дневнике: большинство актеров — люди, искалеченные на всю жизнь. Педагогов, воспитывающих таких актеров, надо расстреливать... воспитывают лживых, равнодушных, безвкусных актеров. Училище, ежегодно поставляющее определенное количество ремесленников, ничего не дает. “Если и появляются интересные актеры среди выпускников, то благодаря тому, что они сами в училище оберегали свой талант от педагогов”.
Здесь же он говорил, что театр должен рождаться на базе коллектива единомышленников, объединенных серьезной художественной и общественной идеей, и строить свою работу не на интригах, конечно.
После березниковского театра он работал в пермском областном, потом в кемеровском, снова вернулся в Пермь. И вел бы такую кочевую жизнь крепкого профессионала местного значения (сегодня — здесь, завтра — там), если бы не показался одному из известных столичных режиссеров — Борису Львову-Анохину. Показался и зацепился в Москве в Драматическом театре им. Станиславского. Начал с выходов за 1 рубль 50 копеек, а выход только в одном спектакле. Поначалу, как и положено актеру из провинции, несколько лет скитался по квартирам и общежитиям, и это когда ему уже было за тридцать. Зато обжился, начал пробоваться в кино, обрел много знакомых, а вот друзей, увы. Сдружился с Е. Урбанским, но тот погиб на съемке фильма “Директор”. Из книги “Хроника сердца” видно: Бурков все время был неудовлетворен, потому что в нем видят лишь характерного актера, но не личность, исполнителя чужой воли, но не творца.
Вот какую запись он однажды сделал в дневнике: “Все мое несчастье в том, что я живу как ночная бабочка, которой суждено жить в дождливую ночь”. Горький образ...
Духовное сближение с Шукшиным многое меняет: есть товарищ и друг, единомышленник, с которым интересно и легко работать и общаться, который пишет прозу, думает о России и русском народе, мечтает снять своего “Разина”. Но пример друга задает и ему большие высоты, точит сознание нереализованными планами. Но вдвоем легче: когда двое, это уже маленький, но коллектив.
Мама Георгия Буркова — Марья Сергеевна (маму Шукшина тоже звали Марьей Сергеевной), конечно же, мечтала видеть сына народным артистом, степенным, в костюме и шляпе, с высоко поднятой головой. А он был худой, нервный, сутулый, в джинсах и очень одинок, и никем не понят, вспоминает актриса Татьяна Ухарова (Буркова).
Можно удивиться: почему нервный, почему одинок, почему не понят? Ведь он такой остроумный был, веселый, популярный, что еще нужно? А русскому художнику очень много нужно. Шукшин хотел оставить кино ради литературы, Бурков мечтал о режиссуре, о своем театре. Дружба с Шукшиным сложилась у него не случайно, а из родства душ, близкого понимания жизни, задач художника, взглядов на отечественную культуру. И пьесу “До третьих петухов” Шукшин писал специально для Буркова, для задуманного нового русского национального театра.
Как актерский дуэт друзей они так и останутся в нашей памяти в трех кинолентах. Бурков снялся у самого Шукшина в “Печках-лавочках” и “Калине красной”, а у Сергея Бондарчука в “Они сражались за Родину” сыграл Сашку Копытовского — бронебойщика, второго номера шукшинского героя Лопахина.
Интересно, что если Шукшин был мастером рассказа как писатель, то Бурков покорял всех рассказами устными. Заразительности показываемых им сцен и жизненности героев дивились и все маститые актеры, которых трудно чем удивить. Бурков показывал своих героев, но не писал. Он их отыскивал в жизни, реальных людей, хранил в своем сознании, он их очень любил, как любил своих чудиков Шукшин, но они ушли вместе с Георгием Ивановичем...
“Однажды Шукшин сознался мне, что он тоже “маменькин сынок”. Что же это такое? В ребенке каким-то только матери известным способом поселяются страдание и мечта”.
Обе матери пережили своих сыновей. Потрясенный смертью друга (Шукшин, как известно, умер на съемках фильма “Они сражались за Родину”), Бурков старался продолжить задуманное вдвоем дело. Организовал и два года был художественным руководителем Центра культуры имени В. М. Шукшина. Этот замечательный проект без него застыл, а теперь о нем и вообще ничего не слышно. Такое время.
В 1990 году столь же внезапная, что и у Шукшина, смерть. Неловкое падение, перелом бедра, тромбоэмболия. У Шукшина тоже был тромб.
Так что же оставляет артист? Мысль о своем русском национальном театре реализовать не удалось. Короткое время он руководил Театром имени А. С. Пушкина. Поставил прекрасный спектакль. Снял, как режиссер, фильм “Байка”. Снял на телевидении часовую игровую передачу. Сам во всех ролях, во всех сценах. Устроил просмотр на Шаболовке. Десяток журналистов, приехавших в дождливый день, посмотрели, посмеялись, одобрили, налюбовались вживую обаятельным Бурковым, рассказавшим, что это лишь одна вещь из задуманного. А оказалось — последняя.
Помню, в конце восьмидесятых он написал для журнала “Встреча”, где я работал главным редактором, прекрасную статью с необычным заголовком “Инфаркт для театра”. У него было несколько микроинфарктов. Впрочем, говоря об актерской профессии, самоотдаче, жертвенности, он рассказал не о себе, а о своем товарище по театру и кино — народном артисте СССР Евгении Леонове, лежавшем в то время с инфарктом в больнице, рассказал о Шукшине, о планах, не дававших ему спокойно жить.
Мы договорились тогда, что Георгий Иванович войдет в редколлегию журнала, будет вести публикации, относящиеся к самодеятельным театральным коллективам. Бурков согласился, собираясь подготовить для нас цикл статей. Но вскоре, к несчастью, пришлось засылать в набор некролог о замечательном артисте и человеке.
В ту пору он написал о Шукшине: “Шукшин как личность по своим масштабам значительно больше того, что он сделал. Он был спланирован природой на большие дела. Он вождь, лидер. Он был рожден вождем, вот таким духовным центром”. Эти слова применимы и к нему самому.
31 Мая 1933 - родился Георгий Бурков, советский актер театра и кино
http://www.istpravda.ru/chronograph/3617/
Георгий Иванович Бурков родился 31 мая 1933 года в Перми. В 1952 году он поступил на юридический факультет Пермского университета, но проучился там всего два года и бросил. Тогда же Георгий увлекся актерской деятельностью – занимался в театральной студии при университете – и страстно мечтал о профессии актера.
Несколько лет подряд он ездил в Москву – поступать в Школу-студию МХАТ и ГИТИС, но проваливал экзамены. Хотя попытки покорить театральные ВУЗы столицы окончились неудачей, Георгий все же решил стать актером.
С 1954 года он работал в театрах Березняков, Перми и Кемерово, одновременно занимаясь в вечерней студии при Пермском драматическом театре. Общий уровень образования он повышал сам – зачитываясь различной литературой в библиотеках. Вновь в Москву провинциальный актер без специального образования приехал в 1964 году – в драматический театр имени К.С.Станиславского, чтобы показаться главному режиссеру Б.Львову-Анохину. Его игра произвела хорошее впечатление, и он был принят в труппу этого театра, где проработал до 1980 года, а затем перешел в МХАТ к Олегу Ефремову. В 1984-1987 годах он выступал на сцене театра имени А.С.Пушкина.
Практически после первой же роли Буркова в спектакле «Анна» на сцене драматического театра имени Станиславского о нем заговорили, как о профессиональном актере, роли последовали одна за другой. На сценах столичных театров он сыграл во многих спектаклях – «Волки и овцы», «Васса Железнова», «Маленький принц», «Живой труп», «Записки сумасшедшего» и других.
Георгий пробовал себя и в качестве театрального режиссера, в 1976 году он поставил в Московском областном театре спектакль «В стране лилипутов».
Актерский талант Буркова, конечно же, был замечен и кинематографистами. Дебютировал Георгий в кино в 1966 году, сыграв эпизодическую роль в картине «Зося», а через год состоялась его встреча с режиссером Э.Рязановым, который во многом определил творческий путь актера в кино.
Рязанов пригласил Буркова на небольшую роль в комедии «Зигзаг удачи», она и положила начало их творческому союзу. Актер играл небольшие, но колоритные и запоминающиеся роли в его фильмах «Ирония судьбы, или С легким паром», «Старики-разбойники», «Гараж», «О бедном гусаре замолвите слово», «Одинокая мелодия для флейты» и «Жестокий романс».
Лучшими стали и работы актера в картинах, поставленных В.Шукшиным, – «Печки-лавочки» и «Калина красная», а также драматические роли в фильмах «Они сражались за Родину» С.Бондарчука, «Подранки» Н.Губенко и других.
Всего актер снялся более чем в 60 фильмах различных жанров – в комедиях, психологических драмах, детективах. Он работал с такими режиссерами, как А.Зархи, С.Соловьев, Ю.Озеров, К.Шахназаров и другие.
Также Бурков принимал участие в озвучивании многих мультфильмов.
Годы общения с Василием Шукшиным, которого Георгий считал своим единственным другом, стали очень важными для актера. Под влиянием Шукшина Бурков стал писать и задумался о режиссуре – снял фильм «Байка» (1987), и сам сыграл главную роль. Еще он открыл Центр культуры имени В.М.Шукшина и с 1988 года стал его художественным руководителем. В последние годы жизни Бурков целиком посвятил себя Центру: хотел создать там свой театр, свою театральную школу, мечтал снять кинотрилогию… Но не успел.
Скончался Георгий Иванович Бурков 19 июля 1990 года в Москве от тромбоэмболии, был похоронен на Ваганьковском кладбище.
31 мая исполняется 75 лет со дня рождения талантливого советского киноактера Георгия Ивановича Буркова. Мечтатель и романтик, всю жизнь ждавшей своей роли Гамлета или Дон Кихота, играл на сцене и в кино непутевых алкашей и чудаковатых интеллигентов. Эти, пускай не всегда большие, но очень колоритные и характерные роли принесли Георгию Ивановичу звание Заслуженного артиста РСФСР и воистину народную любовь.
Непрост был путь Буркова в актерскую профессию. Бросив обучение на юридическом факультете Пермского университета, он поступил на вечернее отделение театральной студии при Пермском драматическом театре. В 1964 году по рекомендации одного из столичных критиков, Буркова пригласил на прослушивание руководитель театра имени К. С. Станиславского Борис Александрович Львов-Анохин. Уже немолодой, шепелявящий актер так понравился директору прославленного московского театра своей самобытностью, что тот, не задумываясь, пригласил Буркова работать в труппе.
Однако дебют Георгия Буркова на московских подмостках оказался сорван. За день до премьеры к актеру приехал старый приятель из Кемерово, после чего дебютант даже не смог выйти на сцену – столь велики и щедры были алкогольные возлияния прошедшей ночью. И лишь вмешательство Львова-Анохина спасло Буркова от увольнения из театра.
В 1966 году Бурков впервые появился в кино – в советско-польской картине «Зося». Спустя год Эльдар Рязанов пригласил его на пробы роли симпатичного алкоголика-ретушера Пети в фильме «Зигзаг удачи». Так началось многолетнее сотрудничество Рязанова и Буркова. Друг Жени Лукашина Миша из «Иронии судьбы», «продавший Родину за машину» Фетисов из «Гаража», следователь Федяев из «Стариков-разбойников» - вот неполный список ролей, сыгранных Георгием Ивановичем под руководством Рязанова.
Вторым «добрым гением» Буркова стал его давний друг – писатель и режиссер Василий Шукшин. Безжалостный убийца Губошлеп из «Калины красной» и обаятельный вор Витя из «Печек-лавочек» - эти роли Василий Макарович написал специально для своего друга. Настоящая дружба писателя и актера продолжилась и после смерти первого - Георгий Иванович открыл в Москве Центр культуры имени В. М. Шукшина, которым и руководил до самой смерти.
Ходило множество слухов, что причиной смерти Буркова стал алкоголь. Георгий Иванович стыдился, но не скрывал своей пагубной привычки. Но причиной ранней кончины актера стали книги. Бурков был страстный библиофил, его домашняя библиотека насчитывала тысячи томов. Однажды, он полез на шкаф за книгой, но не удержался и упал. В результате происшествия, его доставили в больницу с переломом бедра, но выяснилось, что при ударе оторвался тромб. Три дня спустя тромб попал в легочную артерию, и 19 июля 1990 года Георгия Ивановича Буркова не стало.
За свою 25-летнюю карьеру в кино и на сцене, Бурков исполнил около полусотни театральных ролей и снялся более чем в шестидесяти кинофильмах. Он попробовал себя в качестве режиссера театра и кино, поставив в 1976 году спектакль «В стране лилипутов» по произведениям Джонатана Свифта, и сняв в 1987 году фильм «Байка» по сценарию Нины Семеновой. В 1980 году Георгию Ивановичу было присуждено звание Заслуженного артиста РСФСР.
Старый вопрос: что оставляет после себя артист, уходя из этого мира? Роли? Книги? Учеников? Замечательный советский актер более тридцати лет отдал театральной сцене, сыграл немало серьезных ролей, но в нашей памяти остался, конечно, как артист кино. Снимался у Рязанова, Бондарчука, Шукшина, Губенко, других известных режиссеров. Он играл обычно роли второго плана, а то и вовсе эпизоды, но благодаря ему картины приобретали особый колорит. Да, есть такие артисты — зрителям они всегда нравятся, любая роль у них получается правдиво, жизненно. Таких героев зритель всегда принимает за своих. Вот и Георгий Бурков был своим артистом в каждой семье.
Его творческий путь типичен трудным и долгим восхождением к признанию. Легко ли провинциальному актеру добиться всесоюзной известности? А не типичен артист Бурков тем, что с юности ставил перед собой цели, по сути, неосуществимые: написать цикл романов, написать и выпустить ряд научно-художественных книг, в которых философски обобщить, например, роль русского народа в мировой истории. Издать книгу-исповедь актера, свои дневники. И это было только частью задуманного. Осуществилось лишь последнее: недавно в серии “Мой XX век” вышла его книга “Хроника сердца”.
И вот какая удивительная штука: подобных автобиографических книг сегодня выходит очень много — и знаменитых актрис, и популярных актеров: кто сам сочиняет, кто надиктовывает, а за кого сочиняют писатели-невидимки. Бурков же, умерший восемь лет назад, писал не воспоминания, а дневники, осмысливал пережитое и увиденное, намечал планы. Впрочем, вспоминал тоже, как не вспоминать?
Он “начался” с военных госпиталей. Мальчишкой с приятелями стал ходить в госпитали выступать перед ранеными. “Никогда в жизни я не имел такого успеха. Они и смеялись, и хлопали, и рыдали”.
Сегодня можно отметить: феномен артиста Буркова в том, что он не имел никакого театрального образования — ни высшего, ни среднего. Его не приняли ни в одно училище. Разве что считать образованием студию при Доме офицеров в Перми, где он родился и вырос, и театральную студию Пермского университета, где он учился на юрфаке, мечтая о художественно-философских трудах. Юрфак не закончил, отдав предпочтение березниковскому городскому театру. Маленькому, скромному, но профессиональному. Так и остался самоучкой. Но побольше бы таких самоучек!
Спустя годы, уже будучи известным, пришел с показа студентов Щукинского училища и записал в дневнике: большинство актеров — люди, искалеченные на всю жизнь. Педагогов, воспитывающих таких актеров, надо расстреливать... воспитывают лживых, равнодушных, безвкусных актеров. Училище, ежегодно поставляющее определенное количество ремесленников, ничего не дает. “Если и появляются интересные актеры среди выпускников, то благодаря тому, что они сами в училище оберегали свой талант от педагогов”.
Здесь же он говорил, что театр должен рождаться на базе коллектива единомышленников, объединенных серьезной художественной и общественной идеей, и строить свою работу не на интригах, конечно.
После березниковского театра он работал в пермском областном, потом в кемеровском, снова вернулся в Пермь. И вел бы такую кочевую жизнь крепкого профессионала местного значения (сегодня — здесь, завтра — там), если бы не показался одному из известных столичных режиссеров — Борису Львову-Анохину. Показался и зацепился в Москве в Драматическом театре им. Станиславского. Начал с выходов за 1 рубль 50 копеек, а выход только в одном спектакле. Поначалу, как и положено актеру из провинции, несколько лет скитался по квартирам и общежитиям, и это когда ему уже было за тридцать. Зато обжился, начал пробоваться в кино, обрел много знакомых, а вот друзей, увы. Сдружился с Е. Урбанским, но тот погиб на съемке фильма “Директор”. Из книги “Хроника сердца” видно: Бурков все время был неудовлетворен, потому что в нем видят лишь характерного актера, но не личность, исполнителя чужой воли, но не творца.
Вот какую запись он однажды сделал в дневнике: “Все мое несчастье в том, что я живу как ночная бабочка, которой суждено жить в дождливую ночь”. Горький образ...
Духовное сближение с Шукшиным многое меняет: есть товарищ и друг, единомышленник, с которым интересно и легко работать и общаться, который пишет прозу, думает о России и русском народе, мечтает снять своего “Разина”. Но пример друга задает и ему большие высоты, точит сознание нереализованными планами. Но вдвоем легче: когда двое, это уже маленький, но коллектив.
Мама Георгия Буркова — Марья Сергеевна (маму Шукшина тоже звали Марьей Сергеевной), конечно же, мечтала видеть сына народным артистом, степенным, в костюме и шляпе, с высоко поднятой головой. А он был худой, нервный, сутулый, в джинсах и очень одинок, и никем не понят, вспоминает актриса Татьяна Ухарова (Буркова).
Можно удивиться: почему нервный, почему одинок, почему не понят? Ведь он такой остроумный был, веселый, популярный, что еще нужно? А русскому художнику очень много нужно. Шукшин хотел оставить кино ради литературы, Бурков мечтал о режиссуре, о своем театре. Дружба с Шукшиным сложилась у него не случайно, а из родства душ, близкого понимания жизни, задач художника, взглядов на отечественную культуру. И пьесу “До третьих петухов” Шукшин писал специально для Буркова, для задуманного нового русского национального театра.
Как актерский дуэт друзей они так и останутся в нашей памяти в трех кинолентах. Бурков снялся у самого Шукшина в “Печках-лавочках” и “Калине красной”, а у Сергея Бондарчука в “Они сражались за Родину” сыграл Сашку Копытовского — бронебойщика, второго номера шукшинского героя Лопахина.
Интересно, что если Шукшин был мастером рассказа как писатель, то Бурков покорял всех рассказами устными. Заразительности показываемых им сцен и жизненности героев дивились и все маститые актеры, которых трудно чем удивить. Бурков показывал своих героев, но не писал. Он их отыскивал в жизни, реальных людей, хранил в своем сознании, он их очень любил, как любил своих чудиков Шукшин, но они ушли вместе с Георгием Ивановичем...
“Однажды Шукшин сознался мне, что он тоже “маменькин сынок”. Что же это такое? В ребенке каким-то только матери известным способом поселяются страдание и мечта”.
Обе матери пережили своих сыновей. Потрясенный смертью друга (Шукшин, как известно, умер на съемках фильма “Они сражались за Родину”), Бурков старался продолжить задуманное вдвоем дело. Организовал и два года был художественным руководителем Центра культуры имени В. М. Шукшина. Этот замечательный проект без него застыл, а теперь о нем и вообще ничего не слышно. Такое время.
В 1990 году столь же внезапная, что и у Шукшина, смерть. Неловкое падение, перелом бедра, тромбоэмболия. У Шукшина тоже был тромб.
Так что же оставляет артист? Мысль о своем русском национальном театре реализовать не удалось. Короткое время он руководил Театром имени А. С. Пушкина. Поставил прекрасный спектакль. Снял, как режиссер, фильм “Байка”. Снял на телевидении часовую игровую передачу. Сам во всех ролях, во всех сценах. Устроил просмотр на Шаболовке. Десяток журналистов, приехавших в дождливый день, посмотрели, посмеялись, одобрили, налюбовались вживую обаятельным Бурковым, рассказавшим, что это лишь одна вещь из задуманного. А оказалось — последняя.
Помню, в конце восьмидесятых он написал для журнала “Встреча”, где я работал главным редактором, прекрасную статью с необычным заголовком “Инфаркт для театра”. У него было несколько микроинфарктов. Впрочем, говоря об актерской профессии, самоотдаче, жертвенности, он рассказал не о себе, а о своем товарище по театру и кино — народном артисте СССР Евгении Леонове, лежавшем в то время с инфарктом в больнице, рассказал о Шукшине, о планах, не дававших ему спокойно жить.
Мы договорились тогда, что Георгий Иванович войдет в редколлегию журнала, будет вести публикации, относящиеся к самодеятельным театральным коллективам. Бурков согласился, собираясь подготовить для нас цикл статей. Но вскоре, к несчастью, пришлось засылать в набор некролог о замечательном артисте и человеке.
В ту пору он написал о Шукшине: “Шукшин как личность по своим масштабам значительно больше того, что он сделал. Он был спланирован природой на большие дела. Он вождь, лидер. Он был рожден вождем, вот таким духовным центром”. Эти слова применимы и к нему самому.
Николай ГОРБАЧЕВ.
Заслуженный работник культуры РСФСР.
31 мая 1933 года родился Георгий Бурков, актер театра и кино.
Личное дело
Георгий Иванович Бурков (1933—1990) родился в Перми в семье механика. В возрасте шести лет перенес брюшной тиф, едва не умер от заражения крови, однако мать его выходила. С матерью у актера всю жизнь были самые теплые отношения.
Во время войны, когда в Пермь эвакуировался Мариинский театр (тогда — Театр имени Кирова), Георгий с друзьями посмотрели весь его репертуар — вход для детей был бесплатным. «Я рос на опере и балете ленинградского Театра имени Кирова, — писал Бурков в дневниках. — Знал целые спектакли наизусть, видел Чабукиани, Дудинскую, Уланову, слушал Нэлеппа и других знаменитых певцов». Увиденное ребята показывали потом раненым в госпиталях.
В 1952 году поступил на юридический факультет Пермского университета, с третьего курса начал учебу в вечерней студии при Пермском драмтеатре. В 1956 году окончил вуз, а в 1958 году — театральную студию. Работал в театрах Березников, Перми и Кемерово. В Кемерово его заметила одна театральная журналистка из Москвы, которая рассказала о самобытном актере главному режиссеру Театра имени Станиславского Борису Львову-Анохину. Тот пригласил Буркова в свой театр на худсовет. Актеру, который без специального образования приехал в Москву, на тот момент было уже 32 года.
Он был принят в труппу, получил место в общежитии и роль в новой постановке театра «Анна». Утром в день премьеры в общежитии появился приятель Буркова из Кемерова. Друзья широко отметили встречу, в результате выйти на сцену актер не смог. Режиссер Львов-Анохин простил новичка и не дал директору театра его уволить.
В 1965 году Бурков женился на актрисе своего театра Татьяне Ухаровой. Коллеги и родители не понимали ее выбора — девушке на тот момент было 19, Буркову — 32 года, кроме того он выделялся своей нескладностью и простодушием. Первое время семья жила очень бедно — супруги спали на реквизитном матрасе, иногда шли на работу пешком от метро «Аэропорт». В 1966 году у Бурковых родилась дочь Маша, ставшая впоследствии актрисой Театра Станиславского.
В 1966 году Бурков впервые снялся в кино, исполнив небольшую роль в картине «Зося». Через год встретил своего главного кинорежиссера — Эльдар Рязанов пригласил его на эпизодическую роль алкоголика-ретушера Пети в комедии «Зигзаг удачи». Сезон 1970—1971 годов отыграл в театре «Современник», куда Буркова позвал Олег Ефремов. Затем вернулся в родной театр. «Театр Станиславского был для Жоры родным домом, — вспоминала Ухарова. — Там его любили, но до конца не понимали. Играл, снимался — все нормально, казалось бы. Но жизнь ума, его ума, протекала не так гладко. Он занервничал, остановился — так ему казалось».
В 1970-х годах запомнился яркими образами в картинах «Печки-лавочки» (1972), «Калина красная» (1974), «Они сражались за Родину» (1975), «Ирония судьбы, или С легким паром!» (1975), «Гараж» (1979).
В 1980 году перешел в МХАТ имени Горького. А с 1984 по 1987 годы был актером театра имени Пушкина.
Близко дружил с Василием Шукшиным, с 1988-го по 1990-й годы был художественным руководителем Центра культуры Шукшина. «Трудно описать, что их связывало, — рассказывала Ухарова. — Это как любовь, как выстрел. Однажды он пришел и сказал: "Я встретил Человека". Знакомых было много, но соратников по духу не было. Я видела, как они с Василием Макаровичем общались на пароходе, — это выше всего. Они могли молчать вдвоем, один начинал фразу, а другой уже заканчивал. Шукшин удивительно чутко воспринимал Жору. Он его понял — первый и единственный. Они вместе вынашивали идеи создания нового театра».
В конце 1980-х увлекся кинорежиссурой, его дебютным и единственным фильмом стала «Байка» (1987), где он сыграл заглавную роль.
Летом 1990 года получил роль Президента свалки в новом фильме Эльдара Рязанова «Небеса обетованные», однако сломал бедро. Он упал дома, потянувшись за книгой на верхней полке. Актеру была сделана операция, однако перелом спровоцировал отрыв тромба, закупорившего легочную артерию. 19 июля 1990 года Георгий Бурков скончался.
Чем знаменит
Георгий Бурков
Один из самых узнаваемых хара́ктерных актеров советского кино 1970-1980-х годов. После выхода фильма «Калина красная», где Бурков сыграл Губошлепа, отсидевшие срок заключенные повсюду принимали актера за своего. Образ Буркова — мягкого и простого парня был понятен зрителю и не сходил с экранов.
Если в кино Бурков играл преимущественно простодушных современников, то в театре блистал в классических постановках — «Живом трупе», «Записках сумасшедшего», «Господах Головлевых» и других работах. В 1980 году получил звание Заслуженного артиста РСФСР.
О чем надо знать
По собственному свидетельству, мечтал о Дон Кихоте и Гамлете, а не о ролях недотеп и пьяниц. «Играть я имею право только роли масштабные и годные для открытий», — писал он в дневнике.
Тем не менее, талант актера раскрылся в блистательных театральных работах — «Волки и овцы» в Театре Станиславского, в спектакле Романа Виктюка по пьесе Ивана Франко «Украденное счастье», еще в одном спектакле Виктюка по пьесе Эдварда Радзинского «Старая актриса на роль жены Достоевского», где Бурков играл с Татьяной Дорониной на сцене МХАТа. И в других постановках.
Прямая речь:
Татьяна Ухарова о знакомстве с актером: «В одном спектакле я должна была играть дочь, а Бурков — отца. Стою я у доски объявлений, смотрю — вроде рядом он. Он очень смешной был! Одежду ему шила мама. У них были невероятно нежные отношения, и Жора считал — раз мама одела его, значит, так и нужно ходить. На нем были суконные брюки, красный свитер в белую точечку, а сверху — фиолетовый пиджак в клетку. Очечки, волосы набок, губы эти его… Я говорю: "Вы Бурков?" А он мне: "А вы — Ухарова? Значит, будем вместе играть?" И начались отношения, сначала больше похожие на дружбу. Он был такой наивный! Просто якобинец! А потом он сказал: "Я хочу, чтоб ты вышла за меня замуж". И я сразу ответила "Да". До сих пор считаю, что для меня лучшего мужчины не существует. В театре все посмеялись, многие не понимали моего выбора. А когда он сыграл свою первую роль — тут все схватились за голову. Никто не мог предположить такой степени таланта.
Свадьба у нас была потрясающая! На мне — выпускное платье и рваные туфли, я все время палец прятала. Ему тоже еле-еле нашли рубашку. С утра я пошла в парикмахерскую, и мне соорудили кошмарную "корзиночку". Возвращаюсь, а Жора с другом уже немножко навеселе. Вдруг он говорит: "Я не пойду с тобой никуда, если не смоешь свою прическу". Я, плача, пошла мыть голову. В ЗАГСе его еще сильнее развезло, настроение у меня — ужасное. Когда сказали: "Жених, можете поцеловать невесту", Жора стал на меня падать! Он же выше меня намного. Я его поддержала, тетка из ЗАГСа сделала безумные глаза, а он, поняв, что падает, стал меня обнимать, схватил в охапку. Это сейчас я весело рассказываю, а тогда мне не до смеха было. Я же сбежала с собственной свадьбы.
Мы приехали домой, он стал очень смешно рассказывать гостям про мою прическу. Я тогда его хорошо не знала, не понимала, что он ерничал над собой. Его рассказы показались мне жутко обидными. В сердцах скомкала свидетельство о браке — оно до сих пор мятое — выкинула в окно и ушла. Сходила в цирк, вечером брела домой и думала: как же я теперь войду? А он открыл дверь и сказал: "О, жена моя вернулась!" Так радостно, будто ничего не было. На следующий день рано утром я пошла на рынок, приготовила ему суп с белыми грибами и так вот двадцать пять лет и готовила. В быту он был беспомощен до безобразия. Однажды я на три дня задержалась на даче, еду на каждый день разложила по полочкам. Когда вернулась, на столе стояли три сковородки из-под яичницы».
Из дневников актера, о таланте: «Сил во мне полно! Талант есть! Это я знаю. В моих силах — победить всех, сделать все возможное и невозможное. Я могу все! Могу на равных говорить с Шекспиром, Сервантесом, Данте, Толстым, Гоголем, Чеховым, Буниным и многими др. Какого же я… Короче. За работу!».
О стране в конце 1980-х: «Может быть, действительно мы живем в эпоху краха исторической России? Может быть, на самом деле обращение к истокам и к вершинам русской культуры сейчас выглядит со стороны смехотворно и старомодно? Ведь вопрос о национальной русской культуре в принципе-то давно решен. Мы растворены в жидком составе общепрописных коммунистических догм — в интернационализме. Интернационализм — это не что иное, как продолжающаяся мировая революция, замешанная на международном терроризме. А мировая революция — это планета на военном положении. На всей территории России в 1917 году был объявлен комендантский век».
О старости: «Старость! Как важно поймать ее наступление. Пока ты можешь действовать, участвовать в борьбе и даже судить, пока ты уверен, что жизненный опыт и сумма приобретенных знаний, что собраны и организованы единственно верным мировоззрением и позволяют находиться тебе на передних рубежах жизни, — ты молод и все дальше и дальше откладываешь на будущее цель… Потом ты начинаешь догадываться, что идеи твои, отложенные на будущее как вечные, не представляют никакой ценности и давно уже превратились в труху, и ты становишься просто свидетелем времени, потому что жил. И тебе наперебой говорят молодые: вам надо обязательно все это записать! Они завидуют тебе, что ты много жил и видел, был свидетелем. Наступила старость».
5 фактов о Георгии Буркове:
У актера с детства был дефект речи, над которым он много и успешно работал.
В 1974 году на съемках фильма «Они сражались за Родину» Бурков зашел в каюту к Василию Шукшину и обнаружил того мертвым. Он долго в оцепенении стоял на палубе, не решаясь никому сказать о смерти писателя.
Жена актера Татьяна Ухарова опубликовала дневниковые записи мужа, которые он вел с 1953 по 1990 годы. Книга получила название «Хроника сердца».
Актер похоронен на Ваганьковском кладбище. Крест на его могиле сделан из того же куска гранита, что и памятник Шукшину.
Бурков набросал для себя программу действий до 2001 года. Он мечтал снять кинотрилогию: первая часть «Малая халтура» задумывалась о театральной жизни в провинции; вторая часть «Большая халтура» — о театре в Москве; а третья — о том, как компартия уходит в подполье и тайно собирает свои съезды.
"Победа в Великой Отечественной окончательно развалила русских. И, естественно, позволила большевикам держаться до сих пор. Ведь Победа дала право думать, что путь правильный: лагеря, соц. реализм и пр. И бескультурье. Падение в будку. Мы выбрали «родное» рабство, рассчитывая на то, что у коммунистов оттает сердце. Дураки! Мы ввергли себя в большую глупость и униженность. Дело еще вот в чем: война не дает повод для геройства ни с той, ни с другой стороны. Война – это грязь и убийство на самом дне сознания. Геройство создают идеологические подонки. Выбор между двумя фашизмами. Что может быть мучительней?! Но я никогда не скажу, что выбор был сделан правильный. Раб на выбор не способен. Такова судьба. Раба."
*4363. Гамлет советского кино. Георгий Бурков
Линейный вид
