*526. Закон и справедливость

[Мария Эйсмонт]

http://www.vedomosti.ru/opinion/news..._spravedlivost

Vedomosti.ru
03.05.2012, 00:31

«Скажите, почему они это делают? Это же нарушение закона», — спрашивал высокопоставленный офицер полиции из Жуковского, глядя на то, как десятки активистов в минувшие выходные выкорчевывали столбы и убирали колючую проволоку в Цаговском лесу. Шла четвертая неделя противостояния защитников леса и чоповцев, охраняющих строительные работы на вырубленной просеке. Противостояния, в котором руководство городской полиции фактически приняло сторону администрации и застройщика: активистов задерживали, когда они пытались остановить строительную технику, и разгоняли с помощью ОМОНа, когда они ломали ограждения и вступали в драку с набрасывающимися на них вооруженными палками охранниками.

«То, что тут происходит, — незаконно, — повторял полковник. — Они не должны ломать забор, они должны идти в суд». Возможно, он убеждал самого себя в том, что имеет дело с нарушителями, чтобы потом было проще применять против них спецсредства. Потому что, живя в Жуковском, он не мог не понимать, почему люди ломают забор, а не пишут иски (хотя иски они, конечно, тоже пишут). Ведь именно суд в 2010 г. лишил вековой сосновый бор его природоохранного статуса, узаконив его вырубку. И именно суд признал законными результаты выборов 2009 г., которые большинство жуковчан считают сфальсифицированными, признав легитимной ту власть, которая потом и подписала порубочный билет.

Любое несправедливое решение суда, вступившее в законную силу, является законным. По закону Сергей Мохнаткин — помилованный преступник, Владимир Макаров — педофил, декабрьские выборы в Госдуму с тысячами зафиксированных фальсификаций — свободные и честные, Михаил Столяров (а вовсе не Олег Шеин) — избранный мэр Астрахани, а вековой сосновый бор в Жуковском — «зеленые насаждения». Так решили суды. Законом будет и любое решение депутатов Госдумы, многих из которых никто на самом деле не избирал.

Проблема в том, что многие законные решения властей не воспринимаются гражданами как справедливые. А выбирая между законным и справедливым, граждане рано или поздно выберут последнее.

«Когда длинный ряд злоупотреблений и насилий <...> обнаруживает стремление подчинить народ абсолютному деспотизму, — говорится в Декларации независимости США, — то право и долг народа — свергнуть такое правительство…»

Статья 35 Декларации прав человека и гражданина Франции от 1793 г. объявляет: «Когда правительство нарушает права народа, восстание для народа и для каждой его части есть его священнейшее право и неотложнейшая обязанность».

Пункт 4 статьи 20 основного закона ФРГ гласит, что «все немцы имеют право оказывать сопротивление всякому, кто попытается устранить этот строй [демократическое и социальное федеративное государство], если иные средства не могут быть использованы».

В российской Конституции право на сопротивление узурпации власти не прописано. Слова «революция» и «восстание» по-прежнему вызывают страх и неприятие значительной части протестного движения. Но с каждым днем недовольным гражданам все труднее находить законные способы борьбы с «законными» решениями властей.

Содержание темы:
01 страница
#01. Мария Эйсмонт. Закон и справедливость. 05.05.2012, 05:00
#02. Мария Эйсмонт. Доказательство от публичного
#03. Мария Эйсмонт. Запереть книжки в шкафу
#04. Мария Эйсмонт. Работать как Миронюк или как Киселев
#05. Мария Эйсмонт. Последний рубеж достоинства
#06. Мария Эйсмонт. От людей к существам
#07. Мария Эйсмонт. Историческое решение Конституционного суда
#08. Мария Эйсмонт. Страх и сопротивление страху
#09. Мария Эйсмонт. Время для сбора информации
#10. Мария Эйсмонт. Все знают о пытках
02 страница
#11. Мария Эйсмонт. Общество безмолвствует. 29.10.2015, 17:50
#12. Мария Эйсмонт. Гражданское общество: Борьба за будущее в прошлом
#13. Мария Эйсмонт. Структура местного протеста
#14. Мария Эйсмонт. Бесконечная работа по восстановлению памяти
#15. Мария Эйсмонт. Редкий случай Павла Астахова
#16. Мария Эйсмонт. Распыление права на насилие
#17. Мария Эйсмонт. Минус тюремщики
#18. Мария Эйсмонт. Казус Ильдара Дадина
#19.
#20.

[Мария Эйсмонт]

http://www.newtimes.ru/articles/detail/72955/

№ 34 (302) от 21 октября 2013

18 октября гражданину Азербайджана Орхану Зейналову было предъявлено обвинение в убийстве Егора Щербакова, спровоцировавшем массовые беспорядки в столичном районе Бирюлево

Подозреваемый в бирюлевском убийстве Орхан Зейналов невиновен — с точки зрения формально действующего на территории России закона и вплоть до вступления в силу решения суда. Это отнюдь не означает, что он не убивал Егора Щербакова. Это означает, что его причастность к убийству надо доказывать, причем цивилизованными методами: без пыток, выбиваний признания, без давления на него и на будущий суд. С соблюдением всех необходимых процедур, придуманных не сегодня и не для того, чтобы выгораживать подонков, а для того, чтобы не осуждать невиновных и не развращать полицейских и следователей.

Что мы имеем? Сначала по телевизору показывают кадры бессмысленного избиения человека в наручниках, лежащего на земле в парке, а потом сообщают: обвиняемый уже признался в убийстве. «Этот злобный рык в кадре: «Говори!» Чего «говори»? Задержали — все, доставляйте, в кабинете колоть будем. Что бы он там ни сказал, на земле валяясь, после пары пинков в бок — это вообще к делу не пришьешь», — комментирует бывший капитан полиции из города Березники Артем Файзулин, недавно уволенный из органов за выложенные в сети фотографии семьи с плакатами «Руки прочь от Навального». И действительно, на суде Зейналов от показаний отказывается и правильно делает: с точки зрения закона признания, добытые таким путем, ничтожны.

Дальше нам сообщают: ключевой свидетель опознала убийцу на очной ставке. Не по фотографии, представленной среди фотографий похожих людей, а на очной ставке — то есть после задержания, а значит, и после того, как лицо подозреваемого было показано по всем центральным телеканалам страны. Хорошие адвокаты в нормальном состязательном процессе легко могут оспорить результаты такого опознания.

Зато при нормально работающих правоохранительной и судебной системах у тех, кто Зейналова задерживал, были бы все шансы получить не награду от министра, а судимость и срок. «В действиях неустановленных сотрудников полиции в масках наличествуют признаки составов преступлений, предусмотренных ст. 286 (превышение должностных полномочий) и 302 УК РФ (принуждение к даче показаний). Доказательства публично представлены», — написал у себя в фейсбуке бывший участковый полицейский с 18-летним стажем из Воронежа Роман Хабаров, автор нашумевшего два года назад материала «Милиция деградировала на моих глазах» в журнале «Русский репортер».

Какие выводы, спрашиваю, сделают в полиции после награждения тех, кто прилюдно на камеру бил подозреваемого? «Выводов никаких у сотрудников не будет. Просто бесстыдство оценят, — отвечает Хабаров. — Никто не будет думать, что теперь можно. Все знают, что нельзя, но если очень хочется, то можно. Так же посмеются над спектаклем». «От людей зависит, — считает Файзулин. — Кто-то решит: можно, кого-то покоробит… Неоднозначная реакция будет».

У российских граждан, которым приходится сталкиваться с полицейскими, такие объяснения вряд ли вызовут оптимизм. Ведь у них есть все шансы нарваться на тех сотрудников органов, которые решат, что можно. А потому бороться за права Зейналова надо в любом случае, кем бы он ни был. Не ради него самого. А ради тех, кто может оказаться на его месте — в роли задержанного по подозрению в совершении преступления. И ради тех, кто может оказаться на месте Егора Щербакова — если вдруг Зейналов окажется ненастоящим убийцей, а настоящий убийца останется на свободе. И ради близких убитого, которым будет проще жить, зная, что наказали того, кого надо, и так, как положено. И ради тех сотрудников силовых ведомств, которые пока еще вопреки всему происходящему верят в закон.

[Мария Эйсмонт]

http://www.newtimes.ru/articles/detail/74554/
№ 39 (306) от 25 ноября 2013

21 ноября Ставропольская прокуратура постановила изъять из школьных библиотек «Лолиту» Набокова, стихи Есенина, зарубежные детские детективы, произведения отечественных фантастов.

Критерием непригодности произведений для школьников стало наличие в них «мистики, хулиганства, эротики, ужасов».

Передавая эту скандальную новость, СМИ несколько дней цитировали помощника прокурора края по надзору за исполнением законов о несовершеннолетних и молодежи Курбангали Шарипова, который действия своего ведомства объяснял так: «У нас сейчас, если посмотреть сводки, дети в 9–12 лет грабежи совершают. Как, по-вашему, чего они начитались?»

Вскоре Шарипову ответили из Общественной палаты. Пресс-служба цитировала члена ОП, главного редактора журнала «Литература» Сергея Волкова, назвавшего требования ставропольских прокуроров «большой глупостью и маразмом».

А потом за Набокова, Есенина и имидж Ставрополья вступился с помощью доступных ему языковых средств врио губернатора Владимир Владимиров. «Я не понимаю, как Есенин и Набоков могут иметь аморальное влияние на детей. В моей голове это не укладывается», — заявил он журналистам на форуме в Пятигорске и пообещал, что краевое министерство образования по его распоряжению разберется с требованием прокуратуры.

Очевидно, что до повального изъятия опасных книг из краевых школьных библиотек дело не дойдет (хотя, возможно, кое-кто из особо исполнительных директоров успеет и изъять, и отчитаться). Чиновники прояснят ситуацию и расскажут, что мы, как обычно, все не так поняли, а помощнику прокурора объяснят, что он немного погорячился.
„

Люди на местах — от хулиганов до чиновников и силовиков пытаются поймать сигналы из центра


”
Но было бы неправильно считать ставропольский казус плодом болезненных фантазий конкретного Шарипова, который так и не понял, что 9–12-летние уличные грабители в библиотеки не заходят в принципе. Центр ответственности за подобные проявления мракобесия — а к сожалению, нет никаких оснований надеяться, что подобная инициатива единична и случайна — находится куда севернее Ставрополья. Люди на местах — от хулиганов до чиновников и силовиков — всего-то пытаются поймать сигналы из центра и выслужиться перед ним.

И в данном случае просьба запереть книги в шкафу — невинное вполне себе действо по сравнению, например, с двукратным нападением вандалов в начале этого года на Музей Набокова в Санкт-Петербурге. Неизвестные написали на стене дома-музея писателя слово «педофил» — а ведь именно в Санкт-Петербурге позорный закон о запрете «пропаганды гомосексуализма и педофилии среди несовершеннолетних» был принят местными депутатами раньше федерального. Закон, который, кстати, некоторые коллеги Сергея Волкова по Общественной палате очень даже поддерживали.

В стране, где президент, выступая на «литературном собрании», путает Пастернака то ли с Солженицыным, то ли с Бродским, а человек, представляющийся потомком Достоевского, хвалит каторгу и рекомендует ее «узникам Болотной», где депутат Госдумы и председатель думского комитета предлагает вписать в Конституцию многонационального светского государства особую роль православия как «основы национальной и культурной самобытности России», — в такой стране ругать помощника ставропольского прокурора как-то язык не поворачивается.

[Мария Эйсмонт]

http://www.vedomosti.ru/opinion/news...or-ria-novosti
Даже работая в такое, как наше, время и на такое, как наше, государство, можно было сохранить лицо и не делать подлостей

Vedomosti.ru

12.12.2013

Эта публикация основана на статье «Гражданское общество: Выбор «РИА Новости»» из газеты «Ведомости» от 12.12.2013, №231 (3493).

Будущим историкам путинской России будет весьма непросто объяснить ту роль, которую на протяжении более чем 10 лет играло в медийной и общественной жизни страны государственное информационное агентство «РИА Новости», щедро финансируемое из федерального бюджета режимом, который многие современники с готовностью называли авторитарным.

Им придется рассказать, почему, например, о ходе громких судебных процессов того времени, в том числе политических процессов над разозлившими Кремль и РПЦ участницами панк-группы Pussy Riot, над борцом с коррупцией Навальным, над активистами Greenpeace, задержанными за нападение на платформу «Приразломная», многие узнавали из прямых трансляций РАПСИ — агентства, входящего в структуру «РИА Новости».

Им придется также объяснить, как получилось так, что в то время, как в Замоскворецком суде шли заседания по делу о массовых беспорядках на Болотной, а с экранов федеральных телеканалов населению показывали сюжеты и расследования в духе «Анатомии протеста» о роли Запада и «пятой колонны» в организации массовых беспорядков, в государственном «РИА Новости» демонстрировали фильм о судах над советскими диссидентами, а в обсуждении принимали участие не только правозащитники, но и обвиняемая по «болотному делу» и один из лидеров внесистемной оппозиции.

Там же в рамках «свободного показа» спустя полгода после принятия скандального «закона Димы Яковлева» на волне нагнетаемой истерии о жестоком обращении с российскими детьми в Америке показывали и обсуждали фильм «Мама, я убью тебя» — о том, как живут признанные умственно отсталыми дети в подмосковном интернате и как за разные провинности их отправляют в психиатрические лечебницы и колют лекарствами, давно не применяемыми в цивилизованном мире.

Указ о ликвидации «РИА Новости», подписанный на этой неделе президентом Путиным, хоть и стал неожиданным для многих, включая руководство агентства, на самом деле вполне вписывается в тренд на уничтожение всего сколько-нибудь яркого, профессионального и самостоятельного, при этом совершенно не обязательно открыто нелояльного или оппозиционного.

Эта история, с одной стороны, громко говорит о заблуждении тех, кто уверял, что если не лезть на рожон, то можно тихо, достойно и профессионально делать свое дело в рамках действующей системы. Но с другой — и это, пожалуй, еще важнее — история РИА лишний раз доказывает, что, даже работая в такое, как наше, время и на такое, как наше, государство, можно было — как минимум до конца 2013 г. — сохранить лицо и не делать подлостей.

Существование все эти 10 лет «РИА Новости» Светланы Миронюк сильно усложнит не только работу историков авторитаризма в России — оно усложнит оправдания тем, кто потом захочет сказать, что у них не было выбора. Потому что выбор даже для тех, кто официально состоял на государевой службе и по умолчанию должен был заниматься государственной пропагандой, был: работать как Миронюк и ее команда или как Мамонтов и Киселев.

Автор — специальный корреспондент The New Times

Читайте далее: http://www.vedomosti.ru/opinion/news...#ixzz2nGtpPqZG

[Мария Эйсмонт]

http://www.vedomosti.ru/opinion/news...zh-dostoinstva
Задачей минимум протестного гражданского движения на сегодня видится отстаивание права открыто выражать свое мнение
Vedomosti.ru
20.03.2014

Эта публикация основана на статье «Последний рубеж достоинства» из газеты «Ведомости» от 20.03.2014, №48 (3552).
Один мой хороший знакомый и талантливый писатель после объявления о санкции Совета Федерации, данной Путину на ввод войск на Украину, надумал пойти в народ. Он решил доброжелательно и аргументированно попытаться убедить сторонников вторжения и аннексии Крыма в опасности и порочности такой внешней политики. Через две недели он констатировал, что страшно устал от оскорблений в свой адрес, а на вопрос, сколько человек ему удалось переубедить, честно ответил: никого.

Единственной приемлемой и социально одобряемой реакцией на присоединение Крыма к России стала радость от «исправления исторической ошибки», гордость за страну и лично Путина как собирателя земель, злорадство в отношении Запада и ненависть к внутренним врагам. Любые сомнения, ссылки на нормы международного права, не говоря уже о симпатиях к киевским властям или, что еще хуже, сравнении с 1938 годом, не просто порицаются — они фактически делают человека изгоем.

Не случайно одним из наиболее цитируемых кусков речи Путина перед торжественным подписанием договора с Крымом и Севастополем о включении их в состав России стали его слова о «некоей пятой колонне» и «разного рода национал-предателях». В этом определении четко видны планы власти относительно активных несогласных. Никаких дискуссий с такими не предполагается в принципе. Это заблуждающихся убеждают, с оппонентами спорят — а с предателями какие разговоры? Предатели — они же хуже врагов.

Массовый протест против режима Путина начинался с идеи борьбы за честные выборы. Тогда многим казалось, что все дело в фальсификациях результатов голосования. Однако независимые наблюдатели поездили по стране и часто вынуждены были констатировать честную победу представителей той самой «партии жуликов и воров». А за «антимагнитский» закон, запрещающий американцам усыновление российских сирот, как и за одиозный закон «о запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних», голосовали представители далеко не только партии власти, но и тех партий, которые борцы за честные выборы в конце 2011 г. честно считали альтернативой.

Есть все основания считать, что даже без «зеленых человечков» с автоматами и с более прозрачной процедурой подсчета голосов крымчане проголосовали бы за присоединение к России. А разные опросы общественного мнения, в том числе организованный Фондом борьбы с коррупцией Алексея Навального соцопрос, подтвердили: рейтинг Путина на фоне истории с присоединением Крыма вырос.

При такой атмосфере в обществе, таком настрое властей, такой навязчивой и агрессивной телепропаганде на фоне потери независимых печатных и интернет-СМИ задачей минимум протестного гражданского движения на сегодня видится не борьба за власть на выборах и даже не борьба за реформы, а отстаивание права открыто выражать свое мнение. Право говорить и быть услышанным является последним рубежом защиты человеческого достоинства индивида от агрессивных натисков власти с одной стороны и толпы — с другой. Ведь только обладающие свободой и человеческим достоинством граждане могут заложить фундамент общества, в котором людям будет чем гордиться помимо сомнительных военных операций.

Автор — специальный корреспондент The New Times

[Мария Эйсмонт]

Сooбщeствo «Глaвплaкaт» прoдoлжaeт aкцию «Чужиe срeди нaс», внушaя грaждaнaм Рoссии, чтo oппoзициoнныe пoлитики, журнaлисты и дeятeли культуры срoдни oтврaтитeльным чудовищам-захватчикам. После два месяца после вывешивания огромного баннера держи «Доме книги» сверху Новом Арбате с изображением пяти оппозиционеров в виде инопланетных существ, (потомки в масках пришельцев раздавали прохожим в Пушкинской из огромных муляжей яиц почтовые открытки серии «Чужие промежду нас» с изображением 49 оппозиционных политиков, журналистов и деятелей культуры. Экземпляры таких открыток были отправлены главным редакторам ведущих СМИ, включительно тех, кто сам вошел в словник «чужих». Анонимные вдохновители и авторы «Главплаката» называют себя «арт-сообществом», а акцию «Чужие середь нас» — постольку поскольку «креативной линии». Но ничего креативного, в смысле нового (через англ. create — зиждить, творить) тут нет. Приемы узнаваемы и стандартны. Для мучивший значительную часть человечества с середины прошлого века контроверза, как могло случиться, что капитал людей были целенаправленно уничтожены, психологи дали отклик: те, кто уничтожал, далеко не считали их в полной мере людьми. Вследствие того что что убить человека или хотя (бы) пожелать ему смерти безумно замысловато, куда проще уничтожить или салютовать уничтожение чужеродного существа. Исследования, описывающие линия прогрессивной европейской нации к холокосту, до малейших подробностей проследили деформацию сознания масс в отношении конкретной группы людей: со временем тоже все начиналось с слыхать бы невинных и для кого-так смешных плакатов, на которых евреи изображались с отнюдь не совсем человеческими чертами: горбатые, длинноносые, мохнатые и с рогами. Погодя пять лет после геноцида тутси в Руанде я задавала вопросик крестьянам хуту: как получилось, что такое? они убивали своих соседей, с которыми многие годы раньше этого мирно сосуществовали? Большая) часть пожимали плечами, но кое-какие вспоминали, как слышали по пресса, что тутси — сие тараканы. Руандийское радио призывало их умерщвлять тараканов, а не людей. В последнее присест термин «оппозиционеры» конец реже используется в пропагандистском дискурсе. Национал-предатели — в терминологии Владимира Путь — очень плохие, подлые, а тоже люди. А «чужие» — сие вроде бы и не народище совсем, а инородные существа, как собака напоминающие существ из западных блокбастеров, которые как правило пытаются захватить Землю и вытаптывание которых — вопрос выживания землян. Трудный язык ненависти применяется и противниками Кремля. Многочлен «колорады», который шабаш чаще используют для определения сторонников Ловля и самопровозглашенных республик юго-востока Украины, — изо той же серии, си как подспудно превращает человека в насекомое и примиряет с идеей его уничтожения. На сегодняшний день, даже учитывая сильно возросший следовать последние месяцы уровень агрессии и нетерпимости в обществе, большинству россиян до сего времени же в голову не придет, словно надо кого-то уничтожать али даже ущемлять в правах. Только история учит, что настоящий путь может оказаться гораздо довольно, чем кажется. Автор — типизированный корреспондент The New Times

[Мария Эйсмонт]

https://www.vedomosti.ru/opinion/col...utsya-v-rossii
Статья опубликована в № 3850 от 11.06.2015 под заголовком: Гражданское общество: Есть кто живой?

Еще есть вера в возможность что-то изменить и желание изучать трансформации государства и общества
11.06.2015

Отъезд из России известного человека перестал быть событием. На днях страну покинули бизнесмен и меценат Дмитрий Зимин, чей фонд «Династия» был объявлен Минюстом иностранным агентом, и дочь Бориса Немцова, убитого в феврале у Кремля, Жанна. Двумя неделями раньше о переезде на работу в США заявил профессор НИУ ВШЭ Константин Сонин. До этого Россию покинули писатель Борис Акунин, эколог Евгения Чирикова, математик Григорий Перельман. Список можно продолжать, у каждого он свой. «Люди, уезжающие сейчас из России, не эмигранты, а беженцы, – написал недавно основатель «Коммерсанта» Владимир Яковлев. – Уезжают они из-за того, что ни жить, ни работать, ни растить детей в России сейчас нельзя». С точки зрения Яковлева, формула «народ имеет то правительство, которого он заслуживает» устарела. Новая формула звучит так: «Каждое правительство быстро остается с тем народом, которого заслуживает оно».

Но сегодня в России остается немало тех, кого наше правительство очевидно не заслуживает. Российские гражданские активисты часто добровольно и безропотно брали на себя важные функции демократического социального государства, которые оно по каким-то причинам отказывалось или не спешило выполнять. Теперь они делают это, будучи гонимыми государством, работу которого они выполняют, будучи непонятыми, а то и открыто порицаемыми обществом, во благо которого они эту работу делают. Зачем? «Когда вокруг все осмысленное рушится, друзья и товарищи уезжают, а то и попадают под серьезные неприятности, в одночасье погибают организации, с которыми была связана моя жизнь, – конечно, я мыслю не так продуктивно и формулирую свои наблюдения не так ярко, как могла бы, – признается социолог Элла Панеях. – Проблема пока не столько в запретах, сколько в неудобной, ригидной, вязкой, сопротивляющейся осознанному действию среде. Это среда, поощряющая любой коллаборационизм, даже неосознанный». Панеях признается, что на ее решение остаться в России повлияли и личные обстоятельства, которые «складываются так, что есть возможность рисковать: я ни за кого сейчас особо не отвечаю». Но есть и другая причина: «Я знаю, что [уехав] я за фиксированный период времени – 5–7 лет – потеряю контакт с изучаемой реальностью. Поэтому мне имеет смысл постараться находиться в изучаемом поле как можно дольше, чтобы по возможности его понимать, осмысливать, описывать. Нынешний российский кейс, похоже, говорит что-то очень новое для современной социологии государства».

«Все очень просто: если твой социальный проект связан с государством – все, можешь закрывать. Но я с государством никак не взаимодействую, – говорит Екатерина Бермант, глава благотворительного фонда «Детские сердца», который 13 лет за счет частных пожертвований помогает детям с врожденными заболеваниями сердца. – И пока они меня сами не закроют, я не закроюсь». Бермант признает, что атмосфера вокруг, «конечно, неприятная», а ее круг общения постепенно перемещается за границу, но работа и призвание важнее: «Это же редкость, когда человек не просто зарплату получает, а еще и может делать что-то полезное. Мне не хочется это терять».

«Работать здесь в сфере НКО – это не просто плыть против течения, а плыть против течения с привязанной к шее стопудовой гирей, – говорит Митя Алешковский, руководитель проекта «Нужна помощь.ру». – Тебя считают жуликом, объявляют агентом. Что стимулирует? Опыт побед. Побед в борьбе с ветряными мельницами в ситуациях, когда казалось, что ничего не выйдет, а оно получилось». Алешковский приводит примеры побед: ситуация с сиротством сильно улучшилась во многом благодаря гражданским активистам и волонтерам, ситуация с обезболиванием улучшается медленно и трудно, но улучшается. В Амурской области волонтеры и чиновники совместно боролись с последствиями наводнения.

«Единственная мотивация – это вера в возможность что-то изменить, – считает сопредседатель общественного движения в защиту прав избирателей «Голос» Григорий Мельконьянц. – Те, кто потерял веру, уехали. Здесь, наверное, остались отъявленные оптимисты». Сегодня «Голос», долгие годы работавший на западные гранты, снимает офис на деньги из президентского гранта. Работают, как уверяет Мельконьянц, «как раньше, только денег стало меньше», но зато больше волонтеров приходит и эксперты все чаще бесплатно консультируют. Грант закончится в августе, дадут ли следующий – вопрос. А в сентябре будут очередные выборы. «Я бы на месте власти не выдавливал гражданских активистов и правозащитников. Они ведь гарантия безопасности госчиновников: кто еще в случае катаклизма будет защищать их права?» – говорит Мельконьянц.

Автор – журналист

[Мария Эйсмонт]

https://www.vedomosti.ru/opinion/col...ch-nablyudenie
Статья опубликована в № 4220 от 08.12.2016 под заголовком: Гражданское общество: Помощь и наблюдение

Чему научилось гражданское общество за пять лет
07.12.2016

На этой неделе исполнилось пять лет со дня первого массового митинга против фальсификации выборов на Чистых прудах (5 декабря 2011 г.), который многие считают точкой отсчета нового периода истории России. Такой же юбилей отмечает «ОВД-инфо» – общественная организация, родившаяся на волне массовых задержаний участников того самого митинга и многих последующих и превратившаяся в один из центров мониторинга политических преследований. На сайте «ОВД-инфо» годовщину отметили текстом под заголовком «Пять лет помощи и наблюдений», сформулировав, пожалуй, главную идею деятельности общественных организаций в ситуации, когда почти ничего нельзя изменить: помогать и наблюдать.

Если систему не получается пока реформировать, это не значит, что из-под ее колес нельзя вытащить конкретного человека – вроде многодетной матери из Вязьмы, которая полтора года назад обвинялась в госизмене за звонок в украинское посольство, или воспитательницы детского сада из Екатеринбурга, оказавшейся за решеткой за репост видео с издевательствами над ребенком. Там, где и помочь не получается, можно наблюдать: собирать и распространять информацию, описывать события и явления, формировать повестку публичных дискуссий и привносить в них новые важные темы.

Отношения общества и государства в сегодняшней России чаще всего – и небезосновательно – описывают как давление государства на общество: еще один репрессивный закон приняли, еще одну НКО признали «иностранным агентом», еще несколько человек посадили в тюрьму по надуманным обвинениям в государственной измене или экстремизме. Но существует и давление в обратном направлении, о котором говорят куда реже. Оно пока довольно слабое и не может пробить стену, но кое-где понемногу сдвигает ее, навязывая свою повестку. Все чаще государство вынуждено если не оправдываться, то по крайней мере объясняться. Конечно, многие объяснения – вроде отказа ФСИН признать факт применения пыток к заключенным ИК-7 – никак не могут устроить общество, но разговор лучше, чем молчание, и он далеко не закончен: тема насилия в тюрьмах не уходит из медийной картины дня уже около месяца.

Спецслужбы с каждым годом проявляют все больший интерес к жизни, работе и досугу российских граждан. Но и общество все чаще и все профессиональнее интересуется деятельностью спецслужб – как прошлой, так и настоящей. Так, «Мемориал» опубликовал базу данных сотрудников НКВД времен Большого террора, и в первые часы сайт упал, не выдержав количества запросов. Правнук репрессированного крестьянина Степана Карагодина Денис добился получения документа с именами людей, лично участвовавших в расстреле его родственника и десятков других людей; многие хотят пойти по его стопам. Журналисты «Команды 29» – неформального объединения юристов и журналистов, отстаивающих право на свободу информации, – опубликовали материал о судьбе осужденных в последние три года за государственную измену в Краснодарском крае людей, которые «из подвала ФСБ, где проходят суды, уезжают в неизвестном направлении».

Спустя пять лет после памятного митинга на Чистых прудах выборы в России не стали честнее, но гражданское общество научилось наблюдать за ними, фиксировать и описывать нарушения. В среду глава ЦИК Элла Памфилова вынуждена была отреагировать на расследование «Новой газеты» о фальсификациях на выборах в подмосковных Мытищах: она пригласила авторов публикации войти в специальную рабочую группу и не исключила, что итоги этих выборов могут быть отменены.

[Мария Эйсмонт]

http://www.vedomosti.ru/opinion/colu...0686-deneg-net
Статья опубликована в № 4230 от 22.12.2016 под заголовком: Гражданское общество: На инвалидов денег нет

Государство снимает с себя ответственность
21.12.2016

Через полтора года подопечный детского хосписа Витя Якушко из Подмосковья должен пойти в школу, и, чтобы он мог передвигаться по классу и школьным коридорам, родители должны купить ему специальную прогулочную коляску с электроприводом и джойстиком – только так больной спинальной мышечной атрофией мальчик смог бы управлять ею своими слабыми руками. Такая коляска стоит полмиллиона рублей, и мама Вити готова была бы взять кредит в ожидании компенсации от государства, только компенсация, как она узнала, ей полагается такая мизерная, что вернуть кредит семья не сможет.

Ситуация в Подмосковье кардинально изменилась с передачей вопроса о компенсациях средств на технику для реабилитации инвалидов из ведения министерства соцзащиты в ведение фонда социального страхования. Еще в 2014 г. за коляску с ручным приводом для детей с ДЦП, например, государство выплачивало около 198 000 руб., что было близко к ее рыночной стоимости. Теперь – 29 000 руб. «Случилась такая катастрофа, – комментирует эти изменения Евгения Гамова, руководитель социального отдела хосписа «Дом с маяком». – В неформальных беседах нам говорят, что слишком много денег уходит на инвалидов, надо сокращать. И родителям, как они нам рассказывают, сотрудники говорят прямым текстом: в стране нет денег, вы чего хотите?» Об отсутствии денег на инвалидов уже открыто говорят представители власти, и не только подмосковные: недавно, выступая перед депутатами Законодательного собрания Иркутской области, руководитель регионального управления СКР Андрей Бунев назвал причиной гибели детей в Черемховском психоневрологическом интернате катастрофический недостаток финансирования.

Во всем мире хосписы существуют в основном на благотворительные взносы, но при этом они не занимаются обеспечением своих подопечных специальными техническими средствами реабилитации: эти функции выполняет государство. Детский хоспис «Дом с маяком» каждый месяц тратит около 3 млн руб. на коляски, кресла, вертикализаторы, ходунки, абдукторы, поддержки, головодержатели. На коляску с электроприводом – вроде той, что не под силу купить маме Вити, – через фейсбук заместителя директора Лиды Мониавы собирают за сутки, на аппарат ИВЛ – за два дня. Число благотворителей хосписа растет, и это хорошо. Плохо, что эти люди во многом исполняют функции государства, которое обязано заботиться о своих гражданах, тем более самых беззащитных.

В 2016 г. «Дом с маяком» впервые получил деньги от государства: 467 000 руб. от комитета общественных связей города Москвы по итогам конкурса субсидий для некоммерческих организаций. «Этих денег хватит на полдня работы хосписа. Мы очень благодарны! Будем надеяться, что в 2017 г. доля государственной поддержки будет составлять хотя бы 30% от годового бюджета хосписа», – прокомментировала эту новость Лида Мониава.

За последний год у хосписа почти вдвое выросло число подопечных детей – сейчас их больше 500, – а значит, выросли и расходы. Все они легли на плечи мелких и средних частных благотворителей. Крупных спонсоров у хосписа нет. Лида Мониава постоянно пишет письма в крупные компании с просьбой рассмотреть вопрос об оказании системной помощи хоспису. Часто письма остаются без ответа, иногда отвечают, что данное направление в настоящее время не является приоритетным.

Автор – журналист

[Мария Эйсмонт]

http://www.vedomosti.ru/opinion/colu...artser-odeyalo
Статья опубликована в № 4244 от 19.01.2017 под заголовком: Гражданское общество: Карцер за одеяло

Власть потеряла страх перед публичностью
19.01.2017

История Евгении Чудновец, молодой воспитательницы из Екатеринбурга, осужденной на пять месяцев колонии за репост видеозаписи с издевательствами вожатых над ребенком в лагере, поражает не только своей – даже по меркам современной России – вопиющей несправедливостью и неоправданной жестокостью. В этот раз российскому гражданскому обществу так и не удалось оказать давление на власть по такому, казалось бы, простому, понятному и совершенно политически не ангажированному делу.

Восемь лет назад несколько пикетов, просьбы известных людей и почти 100 000 подписей россиян помогли освободить юриста ЮКОСа Светлану Бахмину, на тот момент в колонии беременную третьим ребенком. Полтора года назад российские общественные активисты смогли с помощью широкой огласки дела и тысяч живых подписей, адресованных президенту, добиться освобождения из изолятора ФСБ многодетной кормящей матери Светланы Давыдовой, которую обвиняли в государственной измене в пользу Украины.

Сложившийся порядок вещей до сих пор предполагал одновременно с нереальностью добиться серьезных изменений в правоохранительной системе в то же время возможность помочь некоторым конкретным ее жертвам. Максимально деполитизировать дело, сделать упор на гуманистическом аспекте, придать факту максимальную огласку, заручиться поддержкой влиятельных людей, дойти до первых лиц государства – и человек может быть спасен.

И вот в случае с Чудновец, казалось бы, все это было соблюдено: о деле воспитательницы писали и кричали, лишение ее свободы осудили даже лояльные власти политики, включая депутатов «Единой России». Официальный представитель Следственного комитета сообщила «Российской газете», что «силами центрального аппарата будет проверена полнота и объективность проведенного расследования». А потом на пресс-конференции президент Путин, отвечая на вопрос о деле воспитательницы, пообещал «посмотреть», «насколько справедливые там были решения».

Но вышедшее из новогодних каникул российское общество с изумлением узнало, что Чудновец не только не встречала праздники в семье – апелляционная инстанция в последней декаде декабря оставила реальный срок в силе, снизив его всего на один месяц, – но и недавно получила 15 суток карцера за то, что прикрыла одеялом ноги. Система не только проигнорировала сигналы снизу, на которые раньше обычно отвечала, но и, кажется, послала обратный: 15 суток карцера. За одеяло.

«По моим ощущениям, в той сфере, которой мы занимаемся, получается добиться результата, если есть поддержка и внимательный взгляд извне или если аппарат первого лица считает, что решение вопроса пойдет на пользу рейтингу. Во всех остальных случаях любые изменения в последнее время – это почти наверняка ухудшение ситуации», – говорит директор «Общественного вердикта» Наталья Таубина. «Власть осознала свой страх перед публичностью как проблему, – считает социолог Элла Панеях, – и посылает обществу ответный сигнал: поддержкой и шумом вокруг жертвы государственного произвола можно спровоцировать еще более жестокую расправу над ней».

Означает ли это, что нужно перестать возмущаться и требовать? Нет. Ведь если власть показывает, что никаких правил у нее для нас не существует, это не значит, что их нет у нас для самих себя. Например, всегда заступаться за несправедливо преследуемых.

Автор – журналист