*3030. Публикации Егора Гайдара

[Михаил Гуревич]

-Как вы относитесь к назначению депутата Починка на должность Главы налоговой службы, сможет ли он переломить сбор налогов по России в лучшую сторону?

[Егор Гайдар]

-Починок-член нашей партии, член Политсовета ДВР. Я его знаю давно как квалифицированного специалиста по налогам, он долгие годы этим занимался. Это-человек, без всякого сомнения, хорошо понимающий в налоговой системе, поддерживающий налоговую реформу, которую мы предложили. Я очень надеюсь на успехи в его работе.

[Михаил Гуревич]

-Не считаете ли вы, что надо запретить компартию и ввести запрет на профессии, исповедующие в школе коммунизм?

[Егор Гайдар]

-Я считаю, что то время, когда можно было запретить компартию, мы прошли. Это можно было, наверное, сделать в 91-93-м годах. Сейчас это трудно реализовать на практике. Я могу сказать вам, при каком развитии событий в стране может быть запрещена компартия. Если, не дай Бог, коммунисты когда-нибудь придут к власти, то после их короткого правления у нас точно будет запрет компартии. Я думаю, что разумная часть коммунистов это понимает. Именно поэтому они так вяло вели президентскую компанию 96-го года.

[Полит. ру]

https://polit.ru/article/2006/09/06/gaidar/
06 сентября 2006, 08:54

В сентябре 2006 года исполняется 20 лет со дня начала работы экономического семинара в пансионате «Змеиная горка» (Ленинградская область), на котором впервые в жесткой и критической форме большой группой специалистов стали обсуждаться реальная, практическая ситуация в советской экономике, капитализм как неизбежное будущее для России. Именно в результате работы серии семинаров, организованных Егором Гайдаром и Анатолием Чубайсом, сформировалась та единственная в СССР группа, которая оказалась готова взять на себя ответственность за реформы 90-х, за управление страной на долгие годы. (См. также по этому поводу лекцию Виталия Найшуля «История реформ 90-х и ее уроки»). Именно эта интеллектуальная ситуация, возникшая в 80-х, по сей день определяет содержание и стиль управления экономикой в России, язык и понятия обсуждения проблем страны, кадровую ситуацию в управлении и экономической науке. Большинство участников семинара – Петр Авен, Вячеслав Широнин, Михаил Дмитриев, Симон Кордонский, Оксана Дмитриева, Сергей Игнатьев, Сергей Васильев, Константин Кагаловский, Ирина Евсеева и мн. др. – в разное время либо входили в правительство и Администрацию Президента, либо руководили крупнейшими корпорациями, либо прямо влияли на политические решения. Этот уникальный опыт связки интенсивной интеллектуальной работы и практической политики мы обсуждаем с участниками «Змеинки». Сегодня мы публикуем интервью с премьер-министром первого правительства новой России, руководителем Института экономики переходного периода Егором Гайдаром, в котором он не только рассказывает историю возникновения группы реформаторов, но делает ряд прогнозов. Беседовал Виталий Лейбин.

[Виталий Лейбин]

https://polit.ru/article/2006/09/06/gaidar/
Как вы видите роль семинаров 80-х в том, что произошло потом, в начале 90-х? Как это началось, что это было? И почему такое количество участников ваших семинаров потом вошли в сферу государственного управления, политики, крупнейшего бизнеса?

[Егор Гайдар]

В начале 80-х я работал во Всесоюзном научно-исследовательском Институте системных исследований, который подчинялся Академии наук и Государственному Комитету по науке и технике. Возглавлял институт академик Джармен Михайлович Гвишиани, зять премьер-министра СССР Алексея Николаевича Косыгина. Одновременно он был заместителем председателя Государственного комитета по науке и технике, отвечал за международные связи. Идеей положенной в основу создания института было формирование в Советском Союзе чего-то подобного Rand Corporation. Институт был тесно вовлечен в процесс выработки решений в области стратегии экономической политики, в том числе в разработку долгосрочных программ развития Советского Союза. Это называлось «Комплексная программа научно-технического прогресса», которая разрабатывалась сначала на 15 лет, потом – на 20.

Наше преимущество было в том, что мы были под эгидой не отдела науки ЦК КПСС, которая отвечал за идеологию, а под эгидой Совета Министров. В институте была необычная для СССР свобода обсуждения экономической проблематики. На экономическом факультете МГУ представить ее было трудно. За ту стилистику научных семинаров, которая была у нас, там бы профессора немедленно уволили с «волчьим билетом». В институте было немало хорошо экономически образованных людей. Наше направление возглавлял Станислав Шаталин. Со мной работали такие люди как Петр Авен, Вячеслав Широнин, Олег Ананьин, многие другие, к настоящему времени вполне состоявшиеся люди.

В Питере ситуация был другая. Там был жесткий идеологический пресс. Любые обсуждения экономической проблематики Советского Союза находились под наблюдением партийных органов и КГБ. Тем не менее, там сложился кружок экономистов, которым было интересно обсуждать ключевые экономические проблемы СССР.

В 1982 году один из моих коллег из института (ныне – заведующий кафедрой экономической истории в Высшей школе Экономики) Олег Ананьин получил приглашение приехать в Ленинград, выступить на семинаре молодых экономистов, которые легализовали свою работу под эгидой совета молодых ученых Ленинградского Инженерно-экономического института. Он принял это приглашение, приехав сказал мне, что ребята толковые. Поэтому когда к нам, в лабораторию, располагавшуюся по адресу (Проспект 60-летия Октябрьской революции, дом 9а) вошел рыжий, худой человек, и сказал, что прочитал мою последнюю статью в журнале «Вопросы экономики» и хочет пригласить меня выступить на семинаре, я отнесся к этому серьезно, приглашение принял.

Потом я познакомился с лидерами этого кружка. В это время их было двое – Анатолий Чубайс и Сергей Васильев. Были и другие интересно мыслящие экономисты, принимавшие в последствии серьезное участие в российской экономической политике. Собрание мне показалось крайне ярким, экономически образованным (насколько вообще было возможно самостоятельно получить экономическое образования в условиях Советского Союза начала 80-х годов). С тех пор мы стали и коллегами, и друзьями.

Мы пользовались выгодами совместного обсуждения: что может произойти с Советским Союзом, что не может, что может быть сделано, что – нет. Кроме того, для питерской группы мы могли организовать политическое прикрытие.

Вы из того поколения, которое читало «Понедельник начинается в субботу?»

[Виталий Лейбин]

Виталий Лейбин-Да.

[Егор Гайдар]

Вы помните сцену об эксперименте Выбегалло, когда Кристобаль Хунта и Федор Киврин пытаются раздвинуть защитное поле? Это то, что мы делали. Из-за связей с правительством и партийным руководством, мы могли предоставить им политическое прикрытие.

В это время (1984 год) была создана Комиссия Политбюро по совершенствованию управлением народным хозяйством. Формально руководил ей председатель Совета Министров Тихонов. Ее реальным мотором был секретарь ЦК КПСС по экономике, впоследствии Председатель Совета Министров Николай Рыжков. Для части партийного руководства это был способ выпустить пар, для другой части – надежда сформировать программу, которую можно будет воплотить в жизнь, если они придут к власти. Позиция Тихонова была первой, позиция Рыжкова – второй.

Комиссия имела две секции. Первая включала в себя ключевых заместителей министров экономического блока, вторая – руководителей ведущих экономических институтов. Вторая секция называлась «научная». Ее возглавлял директор нашего института – Джармен Гвишиани.

Для вас, наверное, не является загадкой, что академики сами, как правило, не пишут, в лучшем случае – правят. Поэтому кому-то надо было работать, – наша лаборатория оказалась ключевой. Комиссия готовила много документов, большую часть которых писали мы. Именно поэтому я имел возможность направить в Ленинград письмо от имени заместителя руководителя научной секции комиссии Политбюро с просьбой не отказать в привлечении таких-то ленинградских ученых к работе. Слово «Политбюро» тогда открывало почти все двери. После этого претензий к семинарам долго не возникало.

Мы подготовили программу умеренных, постепенных реформ советской экономики, основанную на гипотезе, что у власти есть желание провести их до наступления катастрофы. Модель взятая (с учетом советской специфики), за основу была комбинация, венгерских и китайских реформ. Она была с энтузиазмом одобрена научной секцией комиссии. Потом ее представили руководству. Джармену Михайловичу Гвишиани сказали: «Вы что хотите рыночный социализм построить? Забудьте! Это за пределами политических реальностей». Это была весна 1985 года, начало правления М. Горбачева.

Программа, которую мы составили по тем временам была не лишена реализма, но имела мало общего с тем, что потом произошло в Советском Союзе. Проблема и была в том, что руководство не хотело проводить системные и постепенные реформы. К 1991 году дошло до полномасштабной экономической катастрофы, банкротства страны, и развала потребительского рынка. К этому времени говорить о градуалистских реформах по китайско-венгерской модели могли только клинические идиоты.

В процессе работы сформировалась команда людей, которые понимали, что происходит в Советском Союзе, способны вместе работать, адаптировать свои предложения к тому, что происходит в стране. Это был серьезный капитал, который пригодился в 1991–1992 годах, и на протяжении многих последующих лет. Люди, которые занимали места в экономическом блоке правительства менялись, но контекст, общее понимание проблем, способность работать вместе – оставались.

[Виталий Лейбин]

В какой момент вы стали привлекать ученых из Новосибирской группы?