*3786. Ясный огонь по имени Ильдар

[Volnodum]

http://volnodum.livejournal.com/1797097.html

Nov. 1st, 2016 at 4:20 PM

лейтенант РОА

Настя! Если решишь опубликовать информацию о происходящем со мной, то попробуй распространить ее как можно более широко. Это увеличит шансы на то, что я останусь жив. Знай, что в колонии ИК-7 действует целая мафия, в которой участвует вся администрация учреждения: начальник колонии майор внутренней службы Коссиев Сергей Леонидович и абсолютное большинство сотрудников колонии, включая врачей.

С самого прибытия в колонию 10 сентября 2016 года у меня сразу отобрали практически все вещи и подкинули два лезвия, а затем при обыске «нашли» их. Здесь это повсеместная практика — применяется для того, чтобы обязательно посадить вновь прибывших в ШИЗО, чтобы они сразу поняли, в какой ад попали. В штрафной изолятор меня отправили без всяких постановлений, но при этом отобрали все вещи, включая мыло, зубную щетку, зубную пасту и даже туалетную бумагу. В ответ на эти незаконные действия я объявил голодовку.

11 сентября 2016 года ко мне пришел начальник колонии Коссиев с тремя сотрудниками. Они вместе начали меня избивать. Всего избивали за этот день четыре раза, по 10-12 человек одновременно, били ногами. После третьего избиения опустили голову в унитаз прямо в камере ШИЗО.

12 сентября 2016 года пришли сотрудники, сковали мне руки за спиной и подвесили за наручники. Такое подвешивание причиняет страшную боль в запястьях, кроме того, выкручиваются локтевые суставы и чувствуешь дикую боль в спине. Так я висел полчаса. Потом сняли с меня трусы и сказали, что сейчас приведут другого заключенного и он меня изнасилует, если я не соглашусь прекратить голодовку. После этого — привели к Коссиеву в его кабинет, где он в присутствии других сотрудников сказал: «Тебя еще мало били. Если я отдам распоряжение сотрудникам, тебя будут избивать гораздо сильнее. Попробуешь пожаловаться — тебя убьют и закопают за забором». Потом избивали регулярно, по несколько раз в день. Постоянные избиения, издевательства, унижения, оскорбления, невыносимые условия содержания — все это происходит и с другими заключенными.

Все дальнейшие взыскания и выдворения в ШИЗО были сфабрикованы и основаны на откровенной лжи. Все видеозаписи, на которых мне объявляли взыскания — постановочные: перед тем, как их снимать, мне говорили, как себя вести и что делать — не спорить, не возражать, смотреть в пол. Иначе говорили, что убьют, и никто об этом не узнает, потому что никто даже не в курсе, где я нахожусь. Я не могу отправлять письма, минуя администрацию, а администрация обещала меня убить в случае, если я буду писать жалобы. Настя, в моем первом письме из ИК-7 я писал тебе про ЕСПЧ, чтобы обойти цензуру и дать хоть малейший намек о том, что у меня не все в порядке и мне требуется помощь (ни одно из писем Ильдара из колонии мне не пришло. — прим. Анастасии Зотовой).

Я прошу тебя опубликовать это письмо, поскольку в этой колонии — настоящая информационная блокада, и я не вижу других возможностей ее прорвать. Я не прошу меня отсюда вытаскивать и переводить в другую колонию: я неоднократно видел и слышал, как избивают других осужденных, поэтому совесть не позволит мне отсюда бежать — я собираюсь бороться, чтобы помочь остальным. Я не боюсь смерти, и больше всего боюсь не выдержать пыток и сдаться.

Если в России еще не уничтожен «Комитет против пыток», я прошу их помочь в обеспечении права на жизнь и безопасность для меня и других заключенных. Я прошу предать гласности информацию о том, что майор Коссиев напрямую угрожает убийством за попытки жаловаться на происходящее. Я буду рад, если ты найдешь адвоката, который сможет постоянно находиться в Сегеже и оказывать юридическую поддержку.

Время играет против меня. Видеозаписи с камер наблюдения доказали бы и пытки, и избиения, но на то, что они сохранились, остается все меньше и меньше шансов. Если меня сейчас снова подвергнут пыткам, избиениям и изнасилованиям, я вряд ли продержусь больше недели. В случае в моей внезапной скорой смерти тебе могут сказать, что причиной тому стало самоубийство, несчастный случай, выстрел при попытке побега или драка с другим заключенным, но это будет ложью, это будет спланированное администрацией убийство с целью убрать свидетеля и жертву пыток.

Люблю тебя и надеюсь когда-нибудь увидеть. Твой Ильдар.

Это письмо политзаключенного Ильдара Дадина своей жене.

Того самого Дадина, что стал первым в России человеком, отправленным в тюрьму за одиночный пикет.

За то, что стоял вот так на площади:

ФБК прямо сейчас направит требование немедленно начать расследование по фактам о совершении преступления, распространенным в СМИ.

PS
Персонаж, организовывающий пытки, вот:
http://pda.www.10.fsin.su/stru...

[Вестник CIVITAS]

http://vestnikcivitas.ru/news/4015
01.11.2016

Ильдар Дадин

Сетевое издание «Медуза» опубликовала 1 ноября письмо политзаключенного Ильдара Дадина, адресованное жене Анастасии Зотовой, в котором он сообщает о пытках в сегежской колонии ИК-7, организованных начальством.

Ильдар Дадин — первый из осужденных по статье «неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга» (212.1 УК). 7 декабря 2015 года Басманный суд Москвы приговорил его к трем годам общего режима за задержания на одиночных пикетах. 31 марта 2016 года Мосгорсуд снизил срок до двух с половиной лет лишения свободы.

Письмо жене записано 31 октября 2016 года со слов Дадина его адвокатом Алексеем Липцером.

«Настя! Если решишь опубликовать информацию о происходящем со мной, то попробуй распространить ее как можно более широко. Это увеличит шансы на то, что я останусь жив. Знай, что в колонии ИК-7 действует целая мафия, в которой участвует вся администрация учреждения: начальник колонии — майор внутренней службы Коссиев Сергей Леонидович и абсолютное большинство сотрудников колонии, включая врачей.

С самого прибытия в колонию 10 сентября 2016 года у меня сразу отобрали практически все вещи и подкинули два лезвия, а затем при обыске «нашли» их. Здесь это повсеместная практика — применяется для того, чтобы обязательно посадить вновь прибывших в ШИЗО, чтобы они сразу поняли, в какой ад попали. В штрафной изолятор меня отправили без всяких постановлений, но при этом отобрали все вещи, включая мыло, зубную щетку, зубную пасту и даже туалетную бумагу. В ответ на эти незаконные действия я объявил голодовку.

11 сентября 2016 года ко мне пришел начальник колонии Коссиев с тремя сотрудниками. Они вместе начали меня избивать. Всего избивали за этот день четыре раза, по 10–12 человек одновременно, били ногами. После третьего избиения опустили голову в унитаз прямо в камере ШИЗО.

12 сентября 2016 года пришли сотрудники, сковали мне руки за спиной и подвесили за наручники. Такое подвешивание причиняет страшную боль в запястьях, кроме того, выкручиваются локтевые суставы, и чувствуешь дикую боль в спине. Так я висел полчаса. Потом сняли с меня трусы и сказали, что сейчас приведут другого заключенного и он меня изнасилует, если я не соглашусь прекратить голодовку. После этого — привели к Коссиеву в его кабинет, где он в присутствии других сотрудников сказал: «Тебя еще мало били. Если я отдам распоряжение сотрудникам, тебя будут избивать гораздо сильнее. Попробуешь пожаловаться — тебя убьют и закопают за забором». Потом избивали регулярно, по несколько раз в день. Постоянные избиения, издевательства, унижения, оскорбления, невыносимые условия содержания — все это происходит и с другими заключенными.

Все дальнейшие взыскания и выдворения в ШИЗО были сфабрикованы и основаны на откровенной лжи. Все видеозаписи, на которых мне объявляли взыскания, — постановочные: перед тем как их снимать, мне говорили, как себя вести и что делать — не спорить, не возражать, смотреть в пол. Иначе говорили, что убьют и никто об этом не узнает, потому что никто даже не в курсе, где я нахожусь. Я не могу отправлять письма, минуя администрацию, а администрация обещала меня убить в случае, если я буду писать жалобы. Настя, в моем первом письме из ИК-7 я писал тебе про ЕСПЧ, чтобы обойти цензуру и дать хоть малейший намек о том, что у меня не все в порядке и мне требуется помощь (ни одно из писем Ильдара из колонии мне не пришло — прим. Анастасии Зотовой).

Я прошу тебя опубликовать это письмо, поскольку в этой колонии настоящая информационная блокада — и я не вижу других возможностей ее прорвать. Я не прошу меня отсюда вытаскивать и переводить в другую колонию: я неоднократно видел и слышал, как избивают других осужденных, поэтому совесть не позволит мне отсюда бежать — я собираюсь бороться, чтобы помочь остальным. Я не боюсь смерти и больше всего боюсь не выдержать пыток и сдаться.

Если в России еще не уничтожен «Комитет против пыток», я прошу их помочь в обеспечении права на жизнь и безопасность для меня и других заключенных. Я прошу предать гласности информацию о том, что майор Коссиев напрямую угрожает убийством за попытки жаловаться на происходящее. Я буду рад, если ты найдешь адвоката, который сможет постоянно находиться в Сегеже и оказывать юридическую поддержку.

Время играет против меня. Видеозаписи с камер наблюдения доказали бы и пытки, и избиения, но на то, что они сохранились, остается все меньше и меньше шансов. Если меня сейчас снова подвергнут пыткам, избиениям и изнасилованиям, я вряд ли продержусь больше недели. В случае моей внезапной скорой смерти тебе могут сказать, что причиной тому стало самоубийство, несчастный случай, выстрел при попытке побега или драка с другим заключенным, но это будет ложью, это будет спланированное администрацией убийство с целью убрать свидетеля и жертву пыток.

Люблю тебя и надеюсь когда-нибудь увидеть. Твой Ильдар»

Адвокат Ильдара Дадина Алексей Липцер сообщил Открытой России, что его подзащитный уже больше месяца подвергается систематическим пыткам в сегежской колонии ИК-7. Адвокат предполагает, что в избиениях принимали участие не только сотрудники пенитенциарного заведения, но и начальник учреждения Сергей Коссиев.

В середине октября Дадина посадили в штрафной изолятор (ШИЗО), 14 октября его перевели на строгие условия содержания. Во ФСИН сообщили, что он семь раз нарушал условия содержания: в частности, хранил запрещенные предметы (бритвенные станки) и неуважительно относился к сотрудникам колонии, обращаясь к ним на «ты». Липцер утверждает, что бритвенные станки активисту подбросили, а сам Дадин долгое время не сообщал о пытках, потому что не доверял прежнему адвокату.

После помещения в ШИЗО Ильдар Дадин объявил голодовку, считая, что оно было незаконным. «После этого его сначала избили, потом подвесили в наручниках к потолку так, что он не касался ногами пола. Фактически создали ему пыточные условия, чтобы он отказался от голодовки и вел покорный образ жизни в колонии, "хорошо себя вел" с точки зрения колонии, не буянил, соглашался со всем, что с ним там делают», — рассказал адвокат. По его словам, такие действия сотрудников колонии — обычная практика в ИК-7. Применяя насилие по отношению к заключенными и помещая их в ШИЗО, в колонии пытаются сломить их волю и подчинить своим порядкам.

Как утверждает Липцер, начиная с середины октября Ильдара Дадина систематически избивали и отправляли в ШИЗО по надуманным причинам. Каждый раз его заставляли подписывать документ о том, что он согласен со своим помещением в штрафной изолятор.

«Ильдар утверждает, что он ни с чем не согласен, что все это противозаконно. Даже сегодня на встрече с ним он мне лично ничего вслух не говорил, а описывал всю ситуации на бумаге, поскольку опасался, что его могут наказать за сообщение этих сведений. Лично начальник колонии говорил ему, что если он будет жаловаться, то "его закопают за забором". Ильдар считает, что если он и дальше будет молчать, то они его просто там убьют», — отметил адвокат.

Правозащитники из организации «Мемориал» считают незаконным помещение активиста в ШИЗО и перевод на строгие условия задержания. В «Мемориале» Ильдара Дадина признали политзаключенным, а его преследование — политически мотивированным. В правозащитном центре требуют его немедленного и безусловного освобождения.

В управлении ФСИН по Карелии подтвердили, что к заключенному сегежской колонии ИК-7 Ильдару Дадину применялась физическая сила, сообщает «Новая газета». Как утверждают во ФСИН, физическая сила и спецсредства были применены к Дадину после того, как он «в грубой форме отказался выходить из камеры» и «стал хватать руками сотрудников [ФСИН] за форменную одежду». Кто именно из сотрудников карельского управления ФСИН подтвердил применение силы к Дадину, в сообщении «Новой газеты» не говорится.

Между тем, начальник пресс-службы управления ФСИН по Карелии Виталий Фефелов на запрос «Медузы» заявил, что не подтверждал эту информацию и не знает, кто мог ее подтвердить «Новой газете». «Нужно провести проверку, посмотреть, что да как, чтобы уже представить нормальные данные, согласованные», — сказал Фефелов. По его словам, официальный комментарий управления ФСИН может быть представлен 2 ноября.

Позже управление ФСИН по Карелии заявило о начале собственной проверки. Официальный представитель ФСИН Кристина Белоусова сообщила, что в рамках проверки будут изучены записи с камер наблюдения в колонии.

Уполномоченный по правам человека в России Татьяна Москалькова взяла на «личный контроль» сообщения о пытках активиста Ильдара Дадина, передает «Интерфакс». Москалькова направила запрос прокурору Карелии в связи с информацией о систематических избиениях Ильдара Дадина, заключенного сегежской колонии № 7. Москалькова также сообщила, что «переговорила лично по телефону с руководством ФСИН» и обратилась к карельскому омбудсмену. По ее словам, в ближайшее время он направит в колонию «сотрудника своего аппарата».

Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков пообещал, что Владимиру Путину доложат о письме заключенного Ильдара Дадина, который рассказал о пытках в сегежской колонии № 7.

«Я, к сожалению, пока не имел возможности с этим ознакомиться, я не знаю, докладывалось ли это президенту по каким-то другим каналам, но, безусловно, это случай, который заслуживает самого пристального внимания, но в первую очередь, конечно, профильных ведомств. То есть в данном случае — ФСИН. Хотя, безусловно, президенту об этом будет доложено», — сказал Песков.

[Александр Рыклин]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=30366
3 НОЯБРЯ 2016,

ТАСС

В среду, во время встречи с одним из представителей уполномоченного по правам человека по Карелии Ильдару Дадину стало плохо. К нему вызвали врачей из местной фсиновской больницы. Те констатировали «удовлетворительное состояние». Однако адвокат Дадина Алексей Липцер располагает иными сведениями: «У него там был чуть ли не эпилептический припадок. Это странно, надо уточнять информацию. Как бы не оказалось, что это следствие тех вещей, о которых Дадин писал».

А писал Дадин об изощренных садистских пытках, коим его подвергают в ИК-7, что располагается в Карелии, в городе Сегежа. Рассказал он об этом жене в письме, которое передал через адвоката. Полный текст этого поразительного документа уже опубликован в самых разных изданиях. В том числе и на страницах «ЕЖа». По словам Ильдара, самое непосредственное участие в пытках, что применялись в отношении него, принимал начальник колонии, майор внутренней службы Сергей Коссиев. Вот отрывок из письма Дадина жене: «…после этого привели к Коссиеву в его кабинет, где он в присутствии других сотрудников сказал: «Тебя еще мало били. Если я отдам распоряжение сотрудникам, тебя будут избивать гораздо сильнее. Попробуешь пожаловаться — тебя убьют и закопают за забором».

Надо сказать, что шум поднялся изрядный. Такой, что официальные ведомства и отдельные чиновники не смогли проигнорировать эту страшную историю. О начале собственной проверки заявил Следственный комитет, омбудсмен Татьяна Москалькова в четверг должна прибыть в вышеозначенную колонию, а главный российский пресс-секретарь Песков уведомил общественность, что о письме Ильдара Дадина будет доложено президенту Путину. Все эти «телодвижения» больших начальников (особенно – заявление Пескова) позволяют быть уверенными в том, что Ильдара Дадина все же не убьют и не закопают за забором карельской колонии. По крайней мере, в ближайшее время. И это – уже важный результат усилий самых разных людей.

Тут еще важно вот, что понимать. Ильдар Дадин – не обычный заключенный. Ильдар Дадин – политический заключенный. Это вовсе не означает, что общество должно быть безразлично к тому, что остальных узников российского ФСИНа подвергают издевательствам и пыткам. Разумеется – нет. Но за политических заключенных те, кто на воле, должны вставать горой, вставать насмерть. Потому что они сидят за всех нас. И их в России сегодня уже сотни.

И еще хорошо бы буквально в ближайшие дни добиться отставки и возбуждения уголовного дела против начальника сенежской колонии майора Коссиева. Такое развитие событий стало бы сигналом для всех упырей из этой системы и, возможно, спасло бы чьи-то жизни…

Фото: Россия. Москва. 4 марта. Задержание сотрудниками полиции участников акции против военного вмешательства России в ситуацию на Украине у здания Министерства обороны РФ. Фото Сергей Бобылев/ТАСС

["Ежедневный журнал"]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=30357
1 НОЯБРЯ 2016,

Письмо записано 31 октября 2016 года адвокатом Алексеем Липцером со слов Дадина.

Настя! Если решишь опубликовать информацию о происходящем со мной, то попробуй распространить ее как можно более широко. Это увеличит шансы на то, что я останусь жив. Знай, что в колонии ИК-7 действует целая мафия, в которой участвует вся администрация учреждения: начальник колонии майор внутренней службы Коссиев Сергей Леонидович и абсолютное большинство сотрудников колонии, включая врачей.

С самого прибытия в колонию 10 сентября 2016 года у меня сразу отобрали практически все вещи и подкинули два лезвия, а затем при обыске «нашли» их. Здесь это повсеместная практика — применяется для того, чтобы обязательно посадить вновь прибывших в ШИЗО, чтобы они сразу поняли, в какой ад попали. В штрафной изолятор меня отправили без всяких постановлений, но при этом отобрали все вещи, включая мыло, зубную щетку, зубную пасту и даже туалетную бумагу. В ответ на эти незаконные действия я объявил голодовку.

11 сентября 2016 года ко мне пришел начальник колонии Коссиев с тремя сотрудниками. Они вместе начали меня избивать. Всего избивали за этот день четыре раза, по 10-12 человек одновременно, били ногами. После третьего избиения опустили голову в унитаз прямо в камере ШИЗО.

12 сентября 2016 года пришли сотрудники, сковали мне руки за спиной и подвесили за наручники. Такое подвешивание причиняет страшную боль в запястьях, кроме того, выкручиваются локтевые суставы и чувствуешь дикую боль в спине. Так я висел полчаса. Потом сняли с меня трусы и сказали, что сейчас приведут другого заключенного и он меня изнасилует, если я не соглашусь прекратить голодовку. После этого — привели к Коссиеву в его кабинет, где он в присутствии других сотрудников сказал: «Тебя еще мало били. Если я отдам распоряжение сотрудникам, тебя будут избивать гораздо сильнее. Попробуешь пожаловаться — тебя убьют и закопают за забором». Потом избивали регулярно, по несколько раз в день. Постоянные избиения, издевательства, унижения, оскорбления, невыносимые условия содержания — все это происходит и с другими заключенными.

Все дальнейшие взыскания и выдворения в ШИЗО были сфабрикованы и основаны на откровенной лжи. Все видеозаписи, на которых мне объявляли взыскания — постановочные: перед тем, как их снимать, мне говорили, как себя вести и что делать — не спорить, не возражать, смотреть в пол. Иначе говорили, что убьют, и никто об этом не узнает, потому что никто даже не в курсе, где я нахожусь. Я не могу отправлять письма, минуя администрацию, а администрация обещала меня убить в случае, если я буду писать жалобы. Настя, в моем первом письме из ИК-7 я писал тебе про ЕСПЧ, чтобы обойти цензуру и дать хоть малейший намек о том, что у меня не все в порядке и мне требуется помощь (ни одно из писем Ильдара из колонии мне не пришло. — прим. Анастасии Зотовой).

Я прошу тебя опубликовать это письмо, поскольку в этой колонии — настоящая информационная блокада, и я не вижу других возможностей ее прорвать. Я не прошу меня отсюда вытаскивать и переводить в другую колонию: я неоднократно видел и слышал, как избивают других осужденных, поэтому совесть не позволит мне отсюда бежать — я собираюсь бороться, чтобы помочь остальным. Я не боюсь смерти, и больше всего боюсь не выдержать пыток и сдаться.

Если в России еще не уничтожен «Комитет против пыток», я прошу их помочь в обеспечении права на жизнь и безопасность для меня и других заключенных. Я прошу предать гласности информацию о том, что майор Коссиев напрямую угрожает убийством за попытки жаловаться на происходящее. Я буду рад, если ты найдешь адвоката, который сможет постоянно находиться в Сегеже и оказывать юридическую поддержку.

Время играет против меня. Видеозаписи с камер наблюдения доказали бы и пытки, и избиения, но на то, что они сохранились, остается все меньше и меньше шансов. Если меня сейчас снова подвергнут пыткам, избиениям и изнасилованиям, я вряд ли продержусь больше недели. В случае в моей внезапной скорой смерти тебе могут сказать, что причиной тому стало самоубийство, несчастный случай, выстрел при попытке побега или драка с другим заключенным, но это будет ложью, это будет спланированное администрацией убийство с целью убрать свидетеля и жертву пыток.

Люблю тебя и надеюсь когда-нибудь увидеть. Твой Ильдар.

[Наталия Демина]

http://polit.ru/article/2016/11/02/ildar_dadin/
02 ноября 2016, 13:40 правозащитное движение тюрьмы и колонии


Фото с сайта og.ru
Ильдар Дадин просит о помощи
1 ноября разразился скандал. Жена 34-летнего правозащитника Ильдара Дадина Анастасия Зотова опубликовала письмо своего мужа, который пишет о пытках и угрозах насилия в исправительной колонии №7 г. Сегежа (Федеральное казённое учреждение «Исправительная колония № 7 УФСИН России по Республике Карелия»), где он сейчас находится.

«Я чувствовала что-то неладное: Ильдару не давали связаться со мной по телефону, не пускали и с ним на свидание. Чутье меня не обмануло, только вот оказалось всё намного хуже, чем я могла подумать: начальник ИК-7 в Карелии Сергей Коссиев напрямую угрожает убить моего мужа», – написала Анастасия Зотова в своем Фейсбуке. – «Я знаю, это правда, потому что Ильдар никогда не стал бы меня волновать без причины: если он сообщает, что его постоянно избивают и вряд ли он проживет дольше недели – значит, дело исключительно серьёзное».

В письме, опубликованном на портале «Медуза», говорится о постоянных издевательствах, применяемых администрации к Ильдару. Письмо было записано 31 октября 2016 года адвокатом Алексеем Липцером со слов Дадина.

«Настя! Если решишь опубликовать информацию о происходящем со мной, то попробуй распространить ее как можно более широко. Это увеличит шансы на то, что я останусь жив. Знай, что в колонии ИК-7 действует целая мафия, в которой участвует вся администрация учреждения: начальник колонии — майор внутренней службы Коссиев Сергей Леонидович и абсолютное большинство сотрудников колонии, включая врачей.

С самого прибытия в колонию 10 сентября 2016 года у меня сразу отобрали практически все вещи и подкинули два лезвия, а затем при обыске «нашли» их. Здесь это повсеместная практика — применяется для того, чтобы обязательно посадить вновь прибывших в ШИЗО, чтобы они сразу поняли, в какой ад попали. В штрафной изолятор меня отправили без всяких постановлений, но при этом отобрали все вещи, включая мыло, зубную щетку, зубную пасту и даже туалетную бумагу. В ответ на эти незаконные действия я объявил голодовку.

11 сентября 2016 года ко мне пришел начальник колонии Коссиев с тремя сотрудниками. Они вместе начали меня избивать. Всего избивали за этот день четыре раза, по 10–12 человек одновременно, били ногами. После третьего избиения опустили голову в унитаз прямо в камере ШИЗО.

12 сентября 2016 года пришли сотрудники, сковали мне руки за спиной и подвесили за наручники. Такое подвешивание причиняет страшную боль в запястьях, кроме того, выкручиваются локтевые суставы, и чувствуешь дикую боль в спине. Так я висел полчаса. Потом сняли с меня трусы и сказали, что сейчас приведут другого заключенного и он меня изнасилует, если я не соглашусь прекратить голодовку. После этого — привели к Коссиеву в его кабинет, где он в присутствии других сотрудников сказал: «Тебя еще мало били. Если я отдам распоряжение сотрудникам, тебя будут избивать гораздо сильнее. Попробуешь пожаловаться — тебя убьют и закопают за забором». Потом избивали регулярно, по несколько раз в день. Постоянные избиения, издевательства, унижения, оскорбления, невыносимые условия содержания — все это происходит и с другими заключенными.

Все дальнейшие взыскания и выдворения в ШИЗО были сфабрикованы и основаны на откровенной лжи. Все видеозаписи, на которых мне объявляли взыскания, — постановочные: перед тем как их снимать, мне говорили, как себя вести и что делать — не спорить, не возражать, смотреть в пол. Иначе говорили, что убьют и никто об этом не узнает, потому что никто даже не в курсе, где я нахожусь. Я не могу отправлять письма, минуя администрацию, а администрация обещала меня убить в случае, если я буду писать жалобы. Настя, в моем первом письме из ИК-7 я писал тебе про ЕСПЧ, чтобы обойти цензуру и дать хоть малейший намек о том, что у меня не все в порядке и мне требуется помощь (ни одно из писем Ильдара из колонии мне не пришло — прим. Анастасии Зотовой).

Я прошу тебя опубликовать это письмо, поскольку в этой колонии настоящая информационная блокада — и я не вижу других возможностей ее прорвать. Я не прошу меня отсюда вытаскивать и переводить в другую колонию: я неоднократно видел и слышал, как избивают других осужденных, поэтому совесть не позволит мне отсюда бежать — я собираюсь бороться, чтобы помочь остальным. Я не боюсь смерти и больше всего боюсь не выдержать пыток и сдаться.

Если в России еще не уничтожен «Комитет против пыток», я прошу их помочь в обеспечении права на жизнь и безопасность для меня и других заключенных. Я прошу предать гласности информацию о том, что майор Коссиев напрямую угрожает убийством за попытки жаловаться на происходящее. Я буду рад, если ты найдешь адвоката, который сможет постоянно находиться в Сегеже и оказывать юридическую поддержку.

Время играет против меня. Видеозаписи с камер наблюдения доказали бы и пытки, и избиения, но на то, что они сохранились, остается все меньше и меньше шансов. Если меня сейчас снова подвергнут пыткам, избиениям и изнасилованиям, я вряд ли продержусь больше недели. В случае моей внезапной скорой смерти тебе могут сказать, что причиной тому стало самоубийство, несчастный случай, выстрел при попытке побега или драка с другим заключенным, но это будет ложью, это будет спланированное администрацией убийство с целью убрать свидетеля и жертву пыток.

Люблю тебя и надеюсь когда-нибудь увидеть. Твой Ильдар»

* * *

1 ноября Следственный комитет России по республике Карелия сообщил ТАСС, что начал доследственную проверку по сообщениям в СМИ о применении пыток в отношении Ильдара Дадина.

Уполномоченная по правам человека Татьяна Москалькова в комментарии ТАСС подчеркнула, что держит ситуацию с Дадиным под своим контролем. Она отметила, что руководитель Карельского ФСИН переговорил с Ильдаром, и тот не подтвердил избиений и угроз. Она также получила фотографии правозащитника, на которых, по словам Москальковой, «признаков избиений нет».

Тем не менее, омбудсмен рассказала ТАСС, что направляет в колонию к Дадину сотрудника аппарата Уполномоченного по правам человека республики Карелия, так как сам глава в отпуске. Она также подготовила запрос прокурору Карелии и направляет туда местную ОНК (Общественную наблюдательную комиссию по контролю за соблюдением прав человека в местах лишения свободы).

Правозащитник Лев Пономарев отметил усилия Татьяны Москальковой в ситуации вокруг Дадина.

Напомним, что Ильдар стал первым заключенным по статье 212.1, которая была включена в Уголовный кодекс РФ 21 июля 2014 года и предусматривала не административную, а уголовную ответственность за неоднократные нарушения в течение 180 дней статьи 20.2 КоАП («Нарушение порядка проведения публичного мероприятия»). В декабре 2015 года Наталия Дударь, судья Басманного суда Москвы, признала Ильдара Дадина виновным, в дело вошли четыре несогласованные с властями акции протеста: 6 и 23 августа, 13 сентября и 5 декабря 2014 года. Дадин был приговорен к 3 годам колонии, хотя прокуроры просили 2 года. После апелляции Мосгорсуд снизил срок лишения свободы до 2,5 лет.

Главный редактор в Онк.рф Владимир Осечкин написал в своем Фейсбуке, что сегежская колония усиленно готовится к приезду проверяющих, используя для этого «внутренние ресурсы» заключенных. Так что велика вероятность, что на встрече с прибывшими чиновниками Ильдар Дадин вынужден будет всё отрицать.

Осечкин также отмечает, что с 2012 года, когда Михаил Ходорковский еще находился в этой колонии, родственники заключённых писали на Gulagu.net о систематических пытках и постоянных побоях со стороны сотрудников ИК-7.

Напомним, что после приговора по второму делу Михаил Ходорковский в июне 2011 года был этапирован в эту колонию, и потом вспоминал, что над его рабочим местом все время находилась видеокамера, а в колонии тогда был образцовый порядок, наведенный за месяц до его приезда. В репортаже 2011 года отмечалось, что Сегежская колония оборудована «новейшей системой контроля за осужденными – с датчиками движения и без часовых на вышках». В той же статье в «Газета.ру» говорилось, что «колонии были заложены здесь для строительства Сегежского целлюлозно-бумажного комбината в середине 1960-х: зэки строили цеха, стойка была обнесена колючей проволокой. Потом на комбинат поставили импортные бумагоделательные машины, а зэки отстроили рядом жилой микрорайон».

Вчера Ходорковский написал, что отправляет в колонию опытного адвоката.

Вчера же у стен ФСИН в Москве прошли пикеты в поддержку Дадина, а сегодня утром активисты отправились в приемную ФСИН (Москва, Садовая-Сухаревская, д 11).

Активист Евгений Левкович по итогам пикетирования ФСИН сообщил в своем Фейсбуке , что «человек из руководства ФСИН по имени Михаил Иванович (фамилию он попросил в паблике не светить), вышедший, в итоге, к нам с Настей, пообещал: а) обеспечить Ильдару Дадину безопасность; б) встретиться с нами ровно через десять дней на том же месте и рассказать о результатах проверки колонии».

Пресc-секретарь президента РФ Дмитрий Песков во время традиционного общения с журналистским пулом отметил, что Владимиру Путину «доложат о письме осужденного Ильдара Дадина, в котором он пожаловался на пытки и избиение». Об этом сообщил Интерфакс 1 ноября.

Между тем, общественность подготовила несколько писем в поддержку Ильдара Дадина. Председатель Совета правозащитного центра «Мемориал» Александр Черкасов опубликовал письмо, в котором потребовал «безусловного прекращения уголовного преследования Дадина и его немедленного освобождения», а также призвал «руководство ФСИН и Генеральной Прокуратуры, Уполномоченного по правам человека в РФ, членов ОНК Республики Карелия немедленно сделать все возможное для защиты законных прав Ильдара Дадина». С похожим обращением выступила и Amnesty International.

Вчера начался сбор подписей под письмом российских писателей и журналистов, которое уже подписали Лев Тимофеев, Людмила Улицкая, Людмила Алексиевич, Лев Рубинштейн, Владимир Войнович и другие.

Еще одно заявление «Спасти Ильдара Дадина!» было подготовлено и подписано Людмилой Алексеевой и Валерием Борщевым, Светланой Ганнушкиной, Сергеем Ковалевым, Игорем Каляпиным и другими правозащитниками.

Что же происходит в исправительной колонии №7? Какова роль в этом начальника колонии Сергея Коссиева? В этом правозащитникам еще предстоит разобраться.

Сегодня жена Ильдара побывала на приеме ФСИН, где ей обещали во всем разобраться и наказать виновных.


16+2282

[Герман Петелин]

https://www.gazeta.ru/social/2016/11...51.shtml#page3

Супруга осужденного активиста рассказала, как встретилась с мужем
09.11.2016, 19:15

Ильдар Дадин с супругой после регистрации брака
из личного архива

Активисту Ильдару Дадину разрешили короткое свидание с женой, Анастасией Зотовой. Сразу после свидания она рассказала «Газете.Ru» о состоянии активиста. Супруга утверждает, что у Дадина дергается лицо, он начал заикаться, но активист все еще отказывается переводиться в другую колонию.

Как выяснила «Газета.Ru», осужденному активисту Ильдару Дадину все же разрешили встретиться с супругой Анастасией Зотовой. Встреча прошла под присмотром сотрудников администрации, в соответствии с действующими нормами.

Сразу после встречи «Газета.Ru» связалась с Зотовой, и она рассказала, как прошло свидание.

«Мы буквально только что вышли вместе с сестрой со свидания, — заявила Зотова. — Мы были очень рады, что ему его предоставили. И мы были там чуть дольше, чем положено.

Но хотя вид у него бодрый, выглядит он плохо, потому что у него дергается губа, дергается щека, он очень сильно заикается, а раньше такого никогда не было.

В какие-то моменты он начинает повторять одни и те же слова, как будто у него не хватает дыхания».

По словам Зотовой, Дадин подробно рассказал ей про свои припадки.

«Такого раньше не было, и это очень беспокоит, — говорит Зотова. — Мы уточнили у него по поводу припадка, который случился во время встречи с членами ОНК. Ильдар рассказал, что, с его точки зрения, это выглядело так: он говорил, а потом вдруг понял, что не может больше дышать. И потом ощущения такие, что полетел в темноту. При этом он понимал, что находится в обмороке, но не знал, что у него припадок, что у него шла пена изо рта. Он сказал, что у него после этого болели зубы. Очевидно, ему их разжимали ложкой. Еще он сказал, что чувствовал, что его куда-то несут, ставят укол, но он думал, что это обморок».

Также она подтвердила, что Дадин по-прежнему настаивает на своей версии о насилии со стороны сотрудников колонии и не хочет переводиться в другую, чтобы защищать права своих товарищей.

Ранее о том, что Дадин не хочет переводиться в другую колонию, сообщили члены СПЧ, которые приезжали с проверкой. Они заявили, что Дадин не согласен на перевод в другую колонию.

«Он категорически возражает, в том числе нас просил всячески этому помешать. Но мы с Павлом тем не менее считаем, что его надо переводить», — заявил член совета Игорь Каляпин.

Он также рассказал агентству РИА «Новости», что правозащитники не ходили по отрядам, не были в библиотеке, в столовой, не проверяли качество питания, качество медицинского обслуживания.

«Мы это все не смотрели, у нас просто не было на это времени, совершенно. Мы, естественно, прошли по ШИЗО, по всем камерам, потому что те события, о которых рассказывает Дадин, произошли именно в штрафном изоляторе. Мы осмотрели те помещения, где Дадина, предположительно, подвешивали, о чем он в своем письме рассказывает», — сообщил Каляпин.

Начальника исправительной колонии №7 Сергея Коссиева, который мог быть причастен к избиению гражданского активиста Ильдара Дадина, временно отстранили... →

Он уточнил, что члены СПЧ побеседовали с десятью осужденными, которые содержатся в ШИЗО и которые выразили желание поговорить с правозащитниками.

Ранее Игорь Каляпин в беседе с «Газетой.Ru» заявил, что

в поведении фсиновцев есть некоторые странности: например, начальник колонии Сергей Коссиев, по идее, должен был быть отозван из отпуска, учитывая шумиху вокруг происходящих событий.

«Однако его нет на месте. Создается такое впечатление, что его, наоборот, отослали куда-то подальше», — говорит Каляпин. Кроме того, Каляпину и Чикову запретили пользоваться диктофонами, хотя по закону члены ОНК при посещении заключенных тюрем и колоний могут применять записывающую аппаратуру.

Тем временем, по данным «Газеты.Ru», начальник колонии Сергей Коссиев сейчас находится в Карелии и он также был опрошен в рамках проведения доследственной проверки, которую ведет СК.

[Дмитрий Камышев]

https://www.vedomosti.ru/opinion/art...tzaklyuchennii
Статья опубликована в № 4197 от 07.11.2016 под заголовком: Человек недели: Ильдар Дадин

Почему дело Ильдара Дадина привлекло внимание российских властей
06 ноября 23:49

До минувшей недели об Ильдаре Дадине знали разве что правозащитники и гражданские активисты. Да, первый осужденный по новой статье УК, позволяющей отправлять людей в тюрьму за неоднократные нарушения на митингах, внесен «Мемориалом» и Amnesty International в список политзаключенных. Но подавляющему большинству россиян, ориентирующихся на новости федеральных телеканалов, эта фамилия ничего не говорит.

Тем удивительнее был резонанс, который получило переданное Дадиным на волю письмо, где он рассказал об избиениях и пытках в карельской колонии. Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН) оперативно выпустила несколько пресс-релизов, к делу подключились местные депутаты, а уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова не только разослала запросы в силовые органы, но и лично съездила в ИК-7. И даже пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, вместо того чтобы дежурно сказать, что ничего об этом не знает, или в крайнем случае отослать журналистов за информацией во ФСИН, неожиданно назвал этот случай заслуживающим пристального внимания и пообещал доложить о нем президенту.

Что же произошло? Почему на мало кому известного активиста вдруг обратили внимание те, кого новости из-за решетки раньше волновали лишь в том случае, если речь шла о Михаиле Ходорковском или Pussy Riot?

Наиболее вероятны две версии.

Во-первых, хотя российские власти регулярно говорят, что политзаключенных в нашей стране нет, сами они, кажется, думают по-другому. Во всяком случае, то внимание, с которым в верхах относились к информации о тюремной жизни тех же Ходорковского и Pussy Riot, доказывает, что некоторых заключенных российское руководство воспринимает если и не как политических, то по крайней мере как «особо важных». И если уж инциденты с ними стали достоянием гласности, то они должны быть отработаны пропагандистски – т. е. либо убедительно опровергнуты, либо на крайний случай поданы в русле «отдельных недостатков».

Ну а во-вторых, возможен и другой подтекст. Сигнал, поданный делом Ходорковского, поняли даже те, кому он не был адресован. С «кощунницами» и «болотными узниками» тоже получилось убедительно, благо что эти дела освещались с прицелом на массовую аудиторию. Но дело Дадина, похоже, нужного эффекта еще не произвело, ведь далеко не все россияне знают, что за два мелких административных нарушения можно реально угодить в тюрьму. А в разгар кризиса такое знание будет для них совсем не лишним.

[Национальная Служба Новостей]

Анастасия Зотова, супруга оппозиционера Ильдара Дадина, заключенного колонии ИК-7 в Сегеже, 9 ноября смогла попасть на свидание с ним, сообщает портал «7х7».

«Единственное впечатление — это полный шок, ад и сюрреальность происходящего, потому что 22 августа, когда мы с Ильдаром виделись, это был совершенно другой человек — бодрый, веселый, который рассказывал, как они в СИЗО чуть ли не на солнышке загорают», — рассказала Зотова журналистам.

«А когда я это вот вижу, это какой-то ад: у него трясутся руки, у него дергается губа — в одну сторону, в другую… Дергается щека, постоянный нервный тик. Он пытается говорить — он задыхается. Я боялась, что у него сейчас какой-нибудь припадок случится. Постоянно ему в трубку через стекло, когда мы общались, говорила: "Тихо, тихо, успокойся, все хорошо". Это очень страшно. И он говорит, что, несмотря на весь этот шум, который там происходит, людей продолжают точно так же избивать», — добавила она.

Зотова сообщила, что, по словам Дадина, заключенных продолжают избивать в колонии и по утрам слышны их крики. «Его самого не бьют, но его поместили в камеру для каких-то буйно-помешанных, и он сидит с мужиком, который реально сумасшедший. Продолжают на него давить, продолжают его не кормить», — сказала Зотова.</p>

Дадин стал первым осужденным по статье 212.1 Уголовного кодекса о неоднократных нарушениях порядка проведения митингов и пикетов. В сентябре 2016 года его этапировали в колонию в Сегеже. В ноябре «Медуза» опубликовала его письмо, в котором он сообщил, что заключенных постоянно пытают и бьют.

Источник: snob.ru/selected/entry/116299

[Национальная Служба Новостей]

Во ФСИН отказываются сообщить о местонахождении осужденного оппозиционера Ильдара Дадина. Там заявляют, что он якобы не написал заявление с соответствующей просьбой. Супруга и адвокаты уже больше месяца не знают, в какой колонии он находится.

Ответы органов ФСИН публикует во вторник жена Дадина Анастасия Зотова.

Начальник управления ФСИН по Алтайскому краю Валерий Усачев написал Зотовой следующее: «В ответ на ваше обращение сообщаем, что согласно действующему законодательству УФСИН России по Алатйскому краю информацию о местонахождении осужденных не предоставляет. В соответствии со статьей 17 УПК РФ, уведомление о прибытии осужденного к месту отбытия наказания, администрация учреждения направляет только одному из родственников осужденного (по его выбору), не позднее 10 дней со дня его прибытия».

В ответе УФСИН по Кировской области, датированном 20 декабря, говорится, что ответ предоставлен не будет: «На ваше обращение, поступившее в УФСИН по Кировской области 08.12.2016, сообщаем, что в соответствии с требованиями статьи 7 ФЗ от 27.07.2006 года „О персональных данных“, лица, получившие доступ к персональным данным, обязаны не раскрывать третьим лица и не распространять персональные данные без согласия субъекта персональных данных. На основании требований статьи 17 УИК РФ и пункта 9 главы 1 Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений, утвержденных приказом Минюста России от 03.11ю2005 №205, уведомление родственников осужденных об их местонахождении производится по письменному заявлению самих осужденных. Согласие субъекта в данном случае, а также письменные заявления об уведомлении родственников о его местонахождении отсутствуют».

В ответе УФСИН по Карелиии говортся, что Дадин «убыл за пределы УФСИН России по Карелии». «По прибытии к месту отбывания наказания вам будет предоставлено соответствующее уведомление о его местонахождении», — говорится в управлении, которое курирует Сегежскую колонию, которую Дадин покинул больше месяца назад.

[Вестник CIVITAS]

http://vestnikcivitas.ru/news/4032
04.01.2017

4 января московская полиция задержала шестерых участников одиночных пикетов в поддержку политзаключенного Ильдара Дадина. Пикеты проводились на Житной улице, где расположены здания Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) и Минюста. Участники пикетов держали в руках плакаты с надписью «Где Ильдар Дадин?».

По данным «ОВД-Инфо», задержанные за одиночные пикеты Павел Кузнецов, Михаил Лашкевич, Леонид Дуброво, Татьяна Тарвид, Елена Захарова и Мария Рябикова доставлены в ОВД «Якиманка». На них составляют протоколы о нарушении порядка проведения публичных мероприятий (ч. 5 ст. 20.2 КоАП). Как сообщил изданию Михаил Лашкевич, вместе с задержанными в ОВД «Якиманка» находятся представители прокремлевского движения SERB, которые пишут на участников пикетов заявления.

Гражданский активист Ильдар Дадин, осужденный на три года лишения свободы за одиночные пикеты, был этапирован из cегежской колонии №7 в начале декабря 2016 года. С тех пор о его судьбе ничего не известно. ФСИН до сих пор не сообщила родственникам и адвокатам заключенного, где он находится.

Акция «Где Ильдар Дадин?» началась сразу после Нового года, с того что российские гражданские активисты выкладывают в социальные сети свои фотографии с плакатом «Где Ильдар Дадин?», а пользователи Твиттера пишут многочисленные сообщения, прибавляя к ним хештег #ГдеИльдарДадин. Уже несколько дней в Москве проходят одиночные пикеты с плакатами «Где Ильдар Дадин?».

На акцию откликнулось радио «Эхо Москвы», главный редактор которого Алексей Венедиктов направил в Федеральную службу исполнения наказаний (ФСИН) запрос о местонахождении активиста Дадина. Ссылаясь на закон о СМИ, Венедиктов требует раскрыть местонахождение осужденного активиста и объяснить, почему его родные не могут получить эту информацию.

Глава движения «За права человека» Лев Пономарев также направил во ФСИН требование сообщить местонахождение единственного в РФ осужденного по статье 212.1. В своем обращении Пономарев напомнил о том, что у правозащитников и родных Дадина есть основания опасаться за его жизнь и здоровье. «Дадин предал гласности информацию о преступлениях сотрудников ФСИН в колонии ИК-7, в связи с чем родственники опасаются за его жизнь и здоровье», - говорится в запросе, который правозащитник опубликовал в Facebook.

Заявление во ФСИН также направил депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга Борис Вишневский, копия опубликована в его Facebook.

Ильдар Дадин — первый осужденный в России по статье «неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга» (212.1 УК). В 2014 году Дадина четыре раза задерживали и приговаривали к штрафу за участие в несогласованных с властями акциях. 7 декабря 2015 года Басманный суд Москвы приговорил его к трем годам колонии общего режима. Дадин и его защитники говорили, что по всем эпизодам он уже наказан административно — и не может быть осужден за те же действия повторно. Кроме того, по словам Дадина, как минимум в трех случаях он участвовал в одиночных пикетах, для которых разрешение властей не требуется. «Считал и считаю, что преступления не совершал. Все мои действия за три года протестной деятельности были исключительно мирными и ненасильственными», — говорил на суде Дадин.

1 ноября 2016 года «Медуза» опубликовала письмо Дадина из колонии в Карелии, в котором он сообщил о пытках и истязаниях. Это письмо было записано адвокатом Дадина с его слов.

После этого заявления Дадина был создан проект «Территория пыток», участники которого организовали адвокатские опросы 29 бывших и нынешних заключенных трех карельских колоний, которые в деталях описали издевательства сотрудников ФСИН и полученные увечья. Правозащитники сообщили и об угрозах в адрес адвокатов со стороны сотрудников ФСИН.

Несмотря на многочисленные заявления о пытках и избиениях, доследственная проверка была начата только по заявлениям Дадина и еще одного заключенного. Визиты в колонию членов президентского Совета по правам человека и уполномоченного по правам человека в РФ Москальковой результата не принесли, как и доклад правозащитников президенту Владимиру Путину. Резолюция Европейского парламента с требованием немедленного освобождения Дадина из заключения и независимого расследования заявлений о пытках осталась без ответа. В свою очередь представители ФСИН и СК заявили, что слова Дадина о пытках не подтвердились.

9 ноября 2016 года жена Ильдара Дадина Анастасия Зотова получила свидание с мужем. Оно продолжалось четыре часа, все это время Дадин максимально подробно рассказывал жене о том, что происходило с ним со дня попадания в ИК-7. Рассказ Дадина, записанный Анастасией Зотовой, был опубликован «Медузой».

В начале декабря стало известно, что Дадин этапирован из колонии №7 в Карелии. С того момента местонахождение Дадина неизвестно.

Европейский суд по правам человека обязал Россию сообщить о местонахождении Дадина до 9 января, а 24 января Конституционный суд РФ будет рассматривать жалобу Дадина на статью, по которой он был осужден. Если адвокаты, не знающие о местонахождении подзащитного, не успеют получить у него необходимые подписи, представлять активиста в процессе будет некому.

После Нового года президент РФ Владимир Путин поручил, наконец, Генпрокуратуре проверить, как ФСИН соблюдает закон об общественном контроле за обеспечением прав человека.

Рассказ Ильдара Дадина, записанный с его слов Анастасией Зотовой

Это не исправительное учреждение, это концентрационный лагерь. Людей здесь держат не для того, чтобы они исправились, а для издевательств. Я прошу от моего имени направить заявление в Следственный комитет в связи с тем, что в ИК-7 к заключенным применяется целый комплекс пыток. Избиения и пытки не прекращаются даже сейчас, после вмешательства [уполномоченной по правам человека] Татьяны Москальковой и приезда членов СПЧ [Совета по правам человека при президенте] Павла Чикова и Игоря Каляпина.

Я слышу, как людей бьют, я слышу, как они кричат. Я знаю, что продолжаются пытки холодом и голодом, и не могу писать на это жалобы сам. Я готов назвать конкретные даты, но лично в беседе с правозащитниками, поскольку боюсь, что сотрудники узнают и эти видеозаписи тоже удалят (Павел Чиков рассказывал, что запись избиения Дадина может быть удалена, поскольку данные с видеорегистраторов хранятся 30 дней, а инцидент произошел в сентябре — прим. «Медузы»). Я знаю, что на днях они стирали видеозаписи с жесткого диска, и прошу запросить все видеозаписи со всех камер, которые есть в принципе, — пока хоть что-то еще сохранилось. Проверить мои слова можно будет легко, потому что избиения проходят здесь практически ежедневно.

Я прошу написать заявление в СК, потому что я сам этого сделать не могу: согласно распорядку дня, писать что-либо (письма или жалобы) можно только в личное время, на это отведено полчаса. Остальное время — работа, например уборка камеры. При этом если ты убрался за полчаса, ты не можешь ничего не делать — подметай пол по второму, по третьему разу. Если увидят, что ты не работаешь, отправят в ШИЗО. Это напоминает мне истории, которые я читал про нацистские концлагеря: когда заключенных заставляли заниматься бессмысленным трудом — например, перетаскивать кирпичи с места на место.

А личное время почти полностью тратится на то, чтобы дойти из камеры до склада, поскольку личных вещей у тебя с собой нет никаких, даже еды, — все на складе. Когда приходишь, остается пять минут, и, понимая, что жалобы не напишешь, пытаешься поесть, потому что здесь целый день мечтаешь о кусочке колбасы и кусочке хлеба — прямо как в рассказе «Один день Ивана Денисовича» Александра Солженицына. Еда снится по ночам, а когда представляешь себе длительное свидание, думаешь не о том, что можно обнять жену или сестру, а о том, что тебе привезут еды. Я думаю, что сотрудники ФСИН сокращают нам «личное время», пользуясь тем, что у нас нет наручных часов и мы не можем их проверить.

Самое страшное начинается для человека, когда он только прибывает в ИК-7. Его бросают в «этапку». Меня сотрудники ФСИН сначала уверяли, что это специальная камера для вновь прибывших, типа карантина, но на самом деле это просто камера ШИЗО. Я узнал, что это ШИЗО, потому что уже потом меня заставили подписывать протокол о помещении в штрафной изолятор якобы за какие-то найденные у меня лезвия (эти лезвия «находят» у всех прибывших, попробуйте запросить документы по водворениям в ШИЗО для всех этапированных!).

Потом еще несколько раз бросали меня в ту же «этапку». В общей сложности я провел там 45 суток, и это были 45 суток ада. В этой камере отсутствует теплоизоляция. Если на улице минус десять градусов, в камере — тоже. При этом тебе выдают только одну робу, а все личные вещи забирают, согреться нельзя. Ночью я лежал под пледом, были судороги от холода, и я думал только о том, чтобы продержаться хотя бы неделю. Снилась еда — в первые дни я объявил голодовку, потом меня заставили от нее отказаться, но кормили впроголодь. Из СИЗО я привез нормативы питания по правилам внутреннего распорядка, но у меня их отобрали. Я вспоминал что-то по памяти, пытался сравнивать — выходило, что порции урезаны примерно вдвое. Пытки холодом и голодом можно вытерпеть один день или два, но когда это продолжается постоянно и ты не знаешь, когда это закончится, — просто невыносимо. Я очень ждал помощи, потому что просил направить письма о моем нахождении по адресу жены и матери (по закону они обязаны это сделать). Но по адресу жены они не направили, потому что я не знал его наизусть, а посмотреть в тетрадке мне не дали, сказали: «Если не помнишь, нам пох». Я оставил адрес матери — но письмо туда, видимо, тоже не пришло.

11 сентября меня впервые пытались «поставить на растяжку» во время поверки — после того как 10-го числа я объявил голодовку [в знак протеста против помещения в ШИЗО]. «Растяжка» — это когда ты стоишь в двух шагах от стены, прикладываешь к ней руки тыльной стороной ладоней. Лицо опущено, ноги максимально широко разведены. При этом никакой закон, никакое постановление не регулирует именно такую позу, я проверял. Когда заключенный «встает на растяжку», его легко бить. Бьют по голове — по затылку, по вискам, по темени, — но не кулаками, а ладонью, так, чтобы не оставалось следов. Бьют ногами — но не носком ботинка, а плашмя подошвой — по туловищу, по ногам, по внутренней стороне бедер, там, где пах. Когда пытаешься закрыться руками, попадает и по рукам. У меня на локте долго был синяк от удара — наверное, месяц заживал. На внутренней стороне бедер тоже были синяки. Бьют, пока не упадешь. Когда поднимаешься — опять бьют, до тех пор пока не согласишься с тем, что они говорят. Тебе говорят, например: «Ты ничтожество, ты пидор», и ты должен отвечать: «Я ничтожество, я пидор». Меня вот заставляли говорить: «Путин наш президент», потому что я оппозиционер.

Причем нельзя видеть лица тех, кто бьет, потому что стоишь к ним спиной. И они не представляются, конечно, — бьют анонимно и с ощущением собственной безнаказанности. В какой-то момент я не выдержал и закричал, подошла женщина-фельдшер и сказала: «Прекратите уже его бить». Я спросил ее имя, чтобы потом была возможность позвать ее как свидетеля, но она не назвала. И пытки не зарегистрировала.

На видеорегистратор сотрудники ФСИН пытаются разговаривать вежливо. Например, когда я прибыл в колонию, пожаловался, что на этапе потеряли часть моих личных вещей. Они на регистратор сказали: «Все в порядке, ваши вещи прибыли сюда», — но на самом деле не прибыли, я их не видел. Пропали, например, бритвенные станки — мне выдали местные, а они совсем не бреют, а как будто вырывают волосы. Сотрудник ФСИН, который смотрит, как ты пытаешься побриться, говорит: «Давай, брейся лучше, а то отправим в ШИЗО». Баня, куда водят раз в неделю, — единственное место, где вроде бы можно согреться, но сотрудники специально отключают горячую воду, а когда говоришь, что вода холодная, отвечают: «Нет, она горячая». И приходится мыться под ледяным душем.

Когда начали избивать, я им процитировал Конституцию, статью 21.2: «Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию». На это мне совершенно серьезно ответили: «Ты не понял, в какое место ты попал, здесь Конституция не действует». Между тем, согласно статье 15.1 Конституции, она действует на всей территории Российской Федерации, и я не понимаю: они в ИК-7 решили устроить антиконституционный переворот? Они уже отделились от территории РФ?

12 сентября ко мне опять пришли сотрудники ФСИН и сказали выйти из камеры на поверку. Я понял, что сейчас снова будут бить, и сказал: «Какая разница, где вы будете меня бить, в камере или в коридоре?» Тогда они включили видеорегистратор и начали все делать «по правилам»: сказали, что применят силу, подбежали, начали заламывать руки. Причем наручники все равно использовали незаконно, потому что я не сопротивлялся, и какой смысл вообще был в наручниках? Я специально держал ладони в сцепке, чтобы меня не обвинили, будто я сопротивляюсь.

С первого раза у сотрудников не получилось снять красивое видео, на котором все «по закону», — они меня отпустили, вышли за дверь и начали заново. Открывают дверь, просят выйти из камеры, я им так же отвечаю, они предупреждают о применении силы и набрасываются. Снять все так, чтобы было «по закону», удалось только с третьего дубля. Сотрудники на видео кричали, что я хватаю их за одежду, но это неправда, по видео должно быть заметно. И там должно быть слышно, что я отказываюсь выходить из камеры, потому что говорю: «Мне все равно, где будете меня бить». Я очень рад, что кусок этого видео попал в российские СМИ, теперь во ФСИН не смогут сказать, что оно удалено. А если запросить видео целиком, должно быть видно, что они вытаскивают меня из камеры и бьют. Кто в этом участвовал, я по именам назвать не могу, только по званиям: один майор, другой — старший прапорщик и еще старший лейтенант.

Когда избивали, надели на голову шапку-ушанку как мешок, чтобы закрыть мне глаза. Я подумал, что сейчас они меня убьют — и все это закончится, и улыбнулся. Это разозлило их еще больше, кто-то сказал: «Смотрите, он еще и улыбается». Начали бить еще сильнее и требовали, чтобы я извинился перед [начальником ИК-7 Сергеем] Коссиевым за свое поведение. После этого поставили на колени и начали издевательски цитировать куски из моего письма жене — о том, что я готов встать на колени только перед любимой женщиной, — оскорблять. Потом стянули штаны и со спущенными штанами и с шапкой на голове куда-то понесли. Через узкую полоску между шапкой и лицом я увидел, что вынесли в прогулочный дворик. Четыре человека подняли руки, уже скованные наручниками, и прицепили куда-то, но я смог встать на ноги. Тогда один из них сказал: «Нет, так не пойдет» — и меня отцепили и подняли повыше, чтобы стоять я не мог. Было дико больно, и я чувствовал, что начали течь слезы, сопли, слюни, — и изо всех сил просто старался не кричать.

Они сняли с меня трусы, и кто-то из них сказал: «Сейчас тебя будут насиловать, позовите…» — то ли Веню, то ли Беню. Другой рассердился: мол, зачем ты имена называешь. Первый ответил: «Какая разница, он все равно ничего не увидит». Кто-то пошел за этим Веней. Через пару минут они мне сказали, что есть последний шанс избежать изнасилования — если я соглашусь прекратить голодовку. Я согласился, но они сказали, что повисеть все равно придется и снимут меня с этой дыбы только после звонка из администрации.

Уже через полчаса мне хотелось кричать, но я понял, что не могу ничего сказать; когда пытался вдыхать и выдыхать, не хватало воздуха. Получалось дышать только быстро и нервно. Потом наконец меня сняли — сотрудники озвучили свои требования: я должен выполнять все их требования, прекратить голодовку, извиниться перед Коссиевым. Сначала отцепили одну руку, и она повисла, как плеть, потом вторую — то же самое. Кто-то засмеялся, что я сейчас упаду, но я не упал, только спину не мог разогнуть. Все это они снимали на видеорегистратор — возможно, потом показывали Коссиеву.

Я тогда еще не знал, как расшифровываются инициалы Коссиева — С. Л., — и про себя назвал его «садист лагерный». Все эти пытки, все эти избиения здесь происходят только с его ведома. Когда мы с ним после подвешивания разговаривали, он сказал: «Да, здесь мы бьем заключенных». Как будто это его право. И сказал: «Тебя били еще не сильно, если я прикажу, будут бить сильнее». Я сказал, что объявлю сухую голодовку, пока сюда не приедет прокурор, а Коссиев только посмеялся и ответил, что если я буду жаловаться, меня здесь же убьют и закопают. Я понял, что он не боится проверок и прокуроров.

Бывают в колонии проверки, но они очень странные. То есть тебя заставляют смотреть в пол, и ты видишь только ботинки проверяющего. Кто именно пришел — от ФСИН, от уполномоченного по правам человека или это прокурорская проверка, — не говорят. Тех, кто избит и у кого синяки остались, от всех проверок прячут в ШИЗО. А если разговариваешь с кем-то, то в присутствии тех же сотрудников ФСИН, которые тебя и пытали. И что, ты при них же будешь на них жаловаться? Они это запомнят и будут бить еще сильнее. Поэтому разговаривать с заключенными имеет смысл только наедине.

Когда я рассказал о произошедшем адвокату Алексею Липцеру, я очень боялся, что ты не опубликуешь это письмо, боясь за меня. Но 1 ноября я понял, что ты все сделала, и сделала все правильно. Сотрудники ФСИН начали суетиться. Меня повели в санчасть, правда, не сказали, куда и зачем. Там раздели догола, начали снимать видео; что происходит, не объясняли. Меня перевели из ШИЗО — правда, не в обычные условия, а в камеру «для буйных». Там со мной сидит другой человек, он на самом деле сумасшедший, вплоть до того что мажет экскрементами стены. Недавно его куда-то увели — наверное, в ШИЗО.

Московские оперативники приехали 2 ноября, потом 3-го тоже приходили. Я пожаловался, что сижу вместе с сумасшедшим, а в колонии им сказали: «Это ради его же безопасности». Потом разговаривал с местными сотрудниками ОНК, и создалось впечатление, что их глава очень дружен с местными сотрудниками ФСИН, но все равно им все рассказал. Про то, что во время разговора с ними у меня случился припадок (во время встречи с членами карельской ОНК Дадину стало плохо, его увезли в больницу — прим. «Медузы»), я даже не понял: когда говорил, я чувствовал, что раскачиваюсь, и не мог это прекратить, тело меня не слушалось. Потом в какой-то момент перехватило дыхание, я не мог ни вздохнуть, ни выдохнуть и понял, что проваливаюсь в темноту. О том, что были конвульсии и пена, мне никто не сказал, я только сквозь дурман почувствовал, что меня несут, раздевают, потом почувствовал укол в ягодице. И еще зубы болели — наверное, их разжимали, чтобы вытащить язык.

На следующий день повезли куда-то, не сказали куда. Видел через окно автозака, что там было красивое озеро. Сделали снимок головы, потом увезли обратно, результатов мне никаких не показали. А если бы я знал, что везут в больницу, я бы попросил лучше сердце проверить, потому что в последнее время болит в груди.

Сейчас меня лично не избивают, но продолжают издеваться. Например: «Вот и надо было тебе жаловаться? Ничего не добился, только на весь мир себя выставил петухом. И никого ты не спасешь». Еще говорят: «Ты политический, теперь до конца срока из ШИЗО не выйдешь».