*1272. Под приговор

[Сергей Шаров-Делоне]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=13141
29 ИЮЛЯ 2013 г.

Мария Олендская / ЕЖ

24 июля в Мосгорсуде в рамках так называемого «Дела двенадцати (выделенного из «Болотного дела») продолжился просмотр видеодоказательств, представленных стороной обвинения.

Поддержать подсудимых приехали глава Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева, актриста Лия Ахеджакова, лидер Движения в защиту Химкинского леса Евгения Чирикова.

Лия Ахеджакова возмущена задержкой заседания на час. «Такое неуважение к людям. Мы здесь задыхаемся».

Продолжается просмотр видео «Минаев-live» от 6 мая 2012 года.

По окончании просмотра объявлен перерыв на 35 минут.

После перерыва.

Судья: Имеются ли заявления по просмотренному вещественному доказательству? Оценка сейчас недопустима.

Владимир Акименков: Содержится нецензурная лексика.

Судья: Это не по делу.

Сергей Кривов: Даты создания файлов мы не знаем.

Судья: Не по существу. Сядьте.

Адвокат Марии Бароновой Сергей Бадамшин: На видео нет шкалы времени. Мы не можем оценивать происходящее на экране. Этот файл к протоколу отношения не имеет. Цепочка на видео ограничивает проход так, что показания Дейниченко (6 мая 2012 года полковник полиции Дмитрий Дейниченко был заместителем начальника управления охраны общественного порядка ГУ МВД по Москве) опровергаются. Закадровый текст Минаева говорит, что он знал о событиях заранее. А допрошен не был. Упоминает события до их происхождения. Вопрос синхрона очевиден, когда речь идет о файерах, которые кто-то кидал — когда? Видно, что решетками митингующие ограждали себя. Избивающие полицейские нигде в протоколе не отмечены. Очевидно, что не были допрошены многие лица, которые должны были быть допрошены.

Адвокат Александры Духаниной и Дениса Луцкевича Дмитрий Дубровин: На видео есть перерывы. Нет привязки ко времени. Видеоряд с Болотной дан фрагментами, невозможно установить последовательность. Содержание видео не соответствует протоколу осмотра. Демонстранты до применения к ним насилия вели себя спокойно.

Адвокат Леонида Ковязина Владимир Самарин: Цепью было перекрыто все. Видно, что людям было некуда выходить. Мы видели людей, которых била полиция ни за что.

Кривов: Единственная камера Минаева была установлена не за сценой, а на сходе с Малого Каменного моста. Еще до начала демонстрации по мосту бродят люди, непонятно, прошли ли они проверку через рамки. Центральные станции закрыты на выход. Цепь состояла из омоновцев и военнослужащих вперемешку. Видно, что проход остался незначительный. Первая организованная колонна пройти уже не могла. Минаев говорит про Навального, что тот просит открыть площадь полностью. Что планируется прорыв, ясно только из слов Минаева. Через полчаса после того, как люди сели на асфальт, Минаев говорит, что на Удальцова заведут дело. Минаев все знал. Он сказал, что попытка прорыва началась, а еще ничего не видно. Видно, что люди после прорыва останавливаются. Разрыв цепочки, потом задержание — первое, второе, потом восстановлена цепочка, а уже потом полетела бутылка с зажигательной смесью. Бутылки полетели уже после винтажа и ударов дубинок. Видно, что первично, что вторично. После восстановления цепочки повторных прорывов не было. Толпу прессовали и уменьшали ее объем. Никаких противоправных действий люди не предпринимают. Видно, что люди стоят к ОМОНу лицом, омоновцы подходят, заламывают руки и тащат. Никакого обращения с объяснением к гражданам, почему надо разойтись, не было. Волнообразные события. Как только все успокаивается, выходят полицейские и начинается по новой. Хорошо видны удары дубинками через барьеры. Видно только два поваленных туалета. Почему говорится о шести? Остальные стояли. На видео не были опознаны подсудимые или другие лица, которые названы в протоколе. Лично я не увидел на полицейских ни одного жетона. В конце были действия на другой стороне набережной. На каком основании?

Бадамшин: Направляющая цепочка при сидячей забастовке сделала шаг вперед. Желтые туалеты не были предметом тарана полицейских, как говорил Дейниченко.

Адвокат Владимира Акименкова и Ярослава Белоусова Дмитрий Аграновский: Доказательная ценность просмотра близка к нулю.

Защитник Марии Бароновой Лев Пономарев: Агрессии не было. При первом контакте толпы с полицией это было без агрессии. Полицейские были просто отодвинуты. Остальное шло по другому сценарию. Полицейские резко внедрялись в толпу, выхватывали граждан, чем вызывали противодействие.

Дубровин: Кабинки были только для ограждения от агрессивных действий полиции. Уничтожения имущества, поджогов, вооруженного противодействия не видно на пленке.

Защитник Александры Духаниной Дмитрий Борко: Не указано время создания файла.

Судья: Присаживайтесь, это не по существу.

Защитник Сергея Кривова Сергей Мохнаткин: Происхождение этого видео непонятно.

Судья: Это не по существу.

Адвокат Сергея Кривова Вячеслав Макаров: Есть признаки трансформации и монтажа видеодоказательства. Речь не совпадала с движением губ. Явное несовпадение по времени и отмеченных действий по протоколу. В протоколе 18:02 — начало беспорядков. На пленке этого нет. Про спецсредства. Уже применялись. Полиция применяет дубинки — это видно. Удар сверху. Это по голове, а не по разрешенным частям тела. То есть зафиксированы противоправные действия полиции. Минаев говорит, что многие будут потом писать, что полиция устроила бойню. В титрах идет текст «Болотная площадь», что не соответствует тому, что на экране — демонстрируется Болотная набережная. Минаев говорит, что митингующие на Большом Каменном мосту, в то время когда они на Малом. Минаев говорит, что сквер не закрыт, но на кадрах видно обратное. Минаев говорит, что на Болотную площадь прибыл Колокольцев (6 мая 2012 года нынешний министр внутренних дел Владимир Колокольцев возглавлял ГУВД Москвы).

Мохнаткин: Какое отношение это видео имеет к нашим подзащитным?

Кривов: Минаев говорит, что были ножевые ранения. Откуда он это знает, сидя в студии? Мы видим, что человек с разбитой головой. Минаев об этом не говорит. Все увиденное происходит в согласованное время в согласованном месте.

Мохнаткин: На перекрытой Болотной площади не было ни одного гражданского лица.

Макаров: Минаев надеется на винтаж с палатками.

Дубровин: В последнем часе видеозаписи полиция блокировала граждан и создавала давку на Болотной набережной.

Судья: Смотрим еще один файл (дает диск сотруднику). Продолжительность — 38 мин.

Начинается демонстрация видео Nevex.TV.

Бадамшин: Многочисленное применение спецсредств наблюдаем.

Адвокат Степана Зимина Максим Пашков: Это нарезка, монтаж кадров, невозможно установить, что, где и когда происходило.

Адвокат Андрея Барабанова Светлана Сидоркина: Протокол описания не соответствует видеофайлу.

Макаров: Время не соответствует. Омоновцы без повода избивают граждан.

Дубровин: На видео видно более 60 склеек. Есть монтаж. Палками без причин бьют демонстрантов. Ограждения применялись для защиты от агрессивных действий полиции. Полицейский бьет по лицу кулаком, ногой по животу.

Адвокат Николая Кавказского Вадим Клювгант: Три обстоятельства без учета качества видео. Первое: действия демонстрантов имели мирный характер. Второе: на кадре видно, как депутат Государственной думы пытался предотвратить избиение людей. В ответ со стороны полиции к нему применили насилие. Третье: единственной причиной произошедшего служил недопуск людей на митинг. В фильме ничего нет, что соответствовало бы статье 212 («массовые беспорядки»).

Кривов: Нет данных по файлу. Полицейский наносит удар по лежащему. Камень прилетел со стороны полицейских. Не видел ни одного жетона, хотя было крупно видно лица полицейских. Хорошо видны удары сверху. Полицейские клином врезаются в ряды демонстрантов, бьют кулаком. В ответ после набега уже летят предметы. Они летят в ответ на противоправные действия полиции.

Судья: Себя видели?

Кривов: Нет, не сумел опознать.

Судья спрашивает Александру Духанину. Ответ — нет.

Клювгант: Мы еще не перешли к стадии допроса обвиняемых. Возражаю против действий председателя.

Пономарев: Люди скандируют: «Пропускай!». При этом стоят на месте, а в протоколе записано, что они двигаются вперед.

Мохнаткин: Действия полиции имеют агрессивный характер. Нет никаких попыток никуда прорваться.

Макаров: Все увиденное происходит в месте согласованного митинга в согласованное время.

Судья (смеется): Ну, кто себя узнал?

Ответ: Никто.

Судья называет новый диск: пять видеофрагментов по 14 минут. Просмотр отложен до следующего заседания.

Объявляет перерыв до вторника, 30 июля, 11.30.

[Сергей Шаров-Делоне]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=29913
12 ИЮЛЯ 2016,

ТАСС

Сил нет смотреть, как умные приличные люди сходят с ума. Теряют достоинство и разум, начинают мелко суетиться и дрожащими руками тасовать нескладываемые пасьянсы из крапленой колоды. Озираться и оправдываться, агрессивно набрасываясь на всех и всякого, обращающего внимание на то, как тает их репутация. Как вчера казавшиеся принципами взгляды превращаются в одноразовые манишки, пригодные только для нищенского погребального обряда. Сил нет, поскольку с многими участниками этого действа вместе пройдено уже немало, со многими у меня личные дружеские отношения — оттого еще больнее!

Сил нет!

Началось всё с самострела ПАРНАСа — не после постыдно-постельной телеподелки, и не в момент развала предвыборной Коалиции, и даже не тогда, когда в первой тройке оказался отмороженный Мальцев — гораздо раньше! Когда партия, заявлявшая о себе как об идейной праволиберальной, пошла на самоубийственный альянс с беспринципными, но о-о-очень прогрессивными популистами — такой альянс то ли ужа с ежом, то ли воблы со стерлядью. При том эта ошибка-хуже-преступления приключилась отнюдь не в момент создания уже почившей в бозе предвыборной Коалиции, а на выборах мэра Москвы. Если кто-то забыл, напомню: г-н Навальный баллотировался от ПАРНАСа и партия согласилась принять в качестве подачки голоса муниципальных депутатов ЕдРа, необходимых для регистрации кандидата. Ни о какой оппозиционности и тем более либеральности после этого говорить уже не приходилось, а вся операция закончилась очевидной победой Сергея Собянина, сделавшей его едва ли не самым легитимным руководителем в стране. Многие избиратели эту сделку раскусили: после «блестящей» (по мнению заинтересованных участников да и просто демократических наблюдателей) предвыборной кампании считавшийся суперпопулярным кандидат оппозиции набрал в Москве меньше голосов, чем бесцветный, непопулярный и никакой кампании не ведший Михаил Прохоров в той же Москве на президентских выборах — люди не стали потворствовать сделке.

Да, ПАРНАСу и его руководству можно посочувствовать: мерзопакостная операция по персональной дискредитации лидеров и развалу Коалиции была проведена в полном соответствии с методичками гэбистских учебных заведений. Только этого следовало ждать, и я приложил максимум усилий, чтобы растолковать лично сияющие коалиционные перспективы — увы, безрезультатно. И то, что любая коалиция — это компромиссный отход от хотя бы части идейных позиций. В случае коалиции с «политическим» партнером это не страшно, потому что можно публично оговорить границы компромисса, а вот с популистским, «политтехнологическим» нельзя: их невозможно сбить с пути, им по фигу куда идти, а потому компромисс превращается в идейную капитуляцию. И то, что при, мягко говоря, неочевидных текущих электоральных перспективах — вот если честно: у кого-то есть иллюзии по поводу избираемости ПАРНАСа? Только честно? — сохранение «идейной чистоты» и четкая, внятная артикуляция позиций (не расплывчато общедемократических, а правых и либеральных) — это задел на будущее. Но все было брошено на коалиционный алтарь с теми, с кем дело иметь приличным людям и грамотным политикам противопоказано. После сдачи всех идейных позиций и принципов появление в первой тройке списка вроде как либеральной партии Андрея Зубова, человека, без сомнения, умного, приличного, достойного — вот только ни разу не либерального, а консервативно-монархического по взглядам, уже воспринимается как просто чудодейственный глоток чистого воздуха. Особенно на фоне явления Мальцева — результат паники и полной потери ориентации, — за которого многим даже преданным сторонникам ПАРНАСа голосовать западло.

В этот самый момент мы увидели выкатившееся на авансцену еще тишайшее «Яблоко». У которой реализовалась вековая мечта: оказаться по сути единственной на демократическом фланге. И собрать под свои знамена всех, кого можно из приличных кандидатов. Не спорю — приличных. За которых, вроде как, и проголосовать не зазорно. Вот, только «Яблоко». Со всем бэкграундом, накопившимся более чем за два десятилетия. Бэкграундом партии вечно-обиженных-безответственных-критиков. Притом критиков других демократических сил в первую очередь. С въевшимся насквозь — не выскоблишь! — образом оппозиции на кухне (а вне кухни — так вполне себе вписывающимся в существующую систему).

Я не знаю, на какой результат рассчитывает «Яблоко» — может, в кои-то веки на что-то большее, чем 3%, — но никаких иллюзий относительно перспектив, думаю, ни у кого нет. А я так даже легко готов предсказать, что приличный и с виду перспективный состав списка
сократит результат в итоговых протоколах — тут и 3% могут несбыточной мечтой показаться. Тем более что «либерально-демократическую альтернативу» в лице Партии Роста, которой можно нужные проценты нарисовать, власть на случай придумала.

ТАСС

И ведь за ради чего все это безумие? Чтобы получить в новой Думе три-четыре-пять — ну хорошо, десять! — демократических кандидатов? Осмелюсь напомнить, что в составе только что завершившего свои тяжкие труды взбесившегося принтера в начале его плодотворной деятельности было — вспомните, было же! — целых пять вменяемых депутатов. Результативно, да? А теперь будет еще результативнее? И «точкой сборки» протеста былые пять депутатов стали? То есть десять непременно станут? Первой шеренгой на несанкционированном шествии (поскольку санкционированных ближе Марьино уже не будет)?

Или я что-то очень важное упустил и есть еще какие-то сверхценные «за ради чего»?

Здесь я вынужден попросить у читателей извинения. Потому что все сказанное выше могло бы иметь значение, но уже никакого значения не имеет.

Потому что есть Крым.

Потому что «выборы» пройдут и в абсолютно беззаконно аннексированном Крыму тоже. Как Рейхсгау Судетенланд в Германии 1938 года (сорри, там хоть какие-то международные соглашения, правда, почему-то оставшиеся в истории как Мюнхенский сговор, все-таки были). То есть «выборы» эти изначально незаконные. И если на предыдущих нужны были наблюдатели (сам был одним из них), чтобы хотя бы доказывать потом незаконность «Думы», то сейчас они не просто задаром не нужны — и так все ясно по самой постановке: напротив, наблюдатели вредны, поскольку изображают признание «выборного процесса», тем самым сами незаконные выборы легитимизируя.

Да, и ПАРНАС, и «Яблоко» не выдвигают вроде как своих кандидатов в Крыму (и гордо-гневно высказываются по этому поводу), но это сродни действиям ребенка, закрывающего глаза ладошкой и считающего, что он спрятался. Потому что в Крыму в избирательных бюллетенях будут черным по белому написаны в соответствующих графах названия этих партий как участников «выборов». И голоса, отданные за них, вольются в общий котел. Голоса, вполне вероятно, честных людей, но отравленные преступностью ситуации.

И тут уже совершенно неважно, каковы были программы-списки-лозунги партий, согласившихся участвовать в этом преступном спектакле — они заглатывают отравленную наживку. Да, Крым невелик. Да, его голоса никак не повлияют на общий результат «выборов».

Но совершенно неважно, был ли в бокале Château Lafite-Rothschild или бормотуха — пары капель кураре достаточно, чтобы уравнять их в смертоностности.

Политический словарь содержит много слов. Ровно потому, что за ними стоят разные смыслы. И заменять одни слова другими в произвольном или тенденциозном порядке еще никому с рук не сходило. «Политика», «политтехнологии» и «политиканство» вроде как слова однокоренные, но насколько же разные! «Компромисс», «соглашение» и «соглашательство» тоже вроде примерно об одном и том же — так ведь нет: эта «примерность» доходит до прямой противоположности. «Сотрудничество», «взаимодействие» и «коллаборационизм» — тоже о принципиально разном: достойном уважения и, напротив, предосудительном, если не преступном.

Это из политтехнологического словаря «олбанского» языка можно вычеркнуть слово «коллаборационизм» — из человеческого не получится. И — увы! — за коллаборационизм отвечать придется. И на этих «выборах», и еще долго после них (если останется, кому отвечать).

Вы думаете, я призываю оставаться в день «выборов» на диване? Ничего подобного! Я глубоко убежден, что «диванная позиция» легитимизирует эти противозаконные и заведомо нечистые «выборы» ничуть не меньше, чем голосование, скажем, за «Единую Россию» или ЛДПР. Вы не пришли, потому что вам неинтересно? Вы не хотите брать на себя ответственность за определение будущего страны? Так, значит, вы не против? Так и запишем: вы «за» — скажут непришедшим провластные пропагандисты. И будут, к сожалению, правы. Увы, голосование за ПАРНАС или «Яблоко» легитимизирует «выборы» ровно так же, если не больше: голосуя за них, мы по умолчанию признаем и то, что у нас как-бы-демократия, и то, что Крым — это приемлемо.

И я не вижу никакого иного правильного варианта действий — правильного не в смысле сиюминутной эффективности, а в более существенном: в сохранении достойной, принципиальной гражданской и политической позиции, в сохранении того, что будет на вес золота в решающий день Х — так вот, я полагаю единственно верным в день «голосования» собрать все оставшиеся силы, оторваться от дивана, дойти до избирательного участка и опустить в урну испорченный бюллетень. Четко сказав своими действиями: мне не наплевать на то, что творится в стране, но в эти игры я не играю и соучаствовать в преступлении не намерен. Просто потому, что уже не до игр. Вообще-то в этих вопросах всегда не до игр, но сейчас особенно. Хотя бы потому, что очень может случиться, что из-за нашего соглашательства, нашей небрезгливости, нашей готовности «принимать во внимание», «входить в положение» и «считаться с обстоятельствами» наша страна до следующих выборов может и не дожить. Или дожить в таком виде, что мать родная не узнает.

А что делать в день Х и когда он наступит — об этом отдельно.

Фото: 1. Россия. Москва. 2 июля 2016. Председатель ПАРНАС Михаил Касьянов на съезде партии в гостинице "Измайлово". Артем Коротаев/ТАСС
2. Россия. Москва. 2 июля 2016. На съезде ПАРНАС в гостинице "Измайлово". Артем Коротаев/ТАСС

[Сергей Шаров-Делоне]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=13155
1 АВГУСТА 2013 г.

ИТАР-ТАСС

30 июля в Мосгорсуде в рамках так называемого «Дела двенадцати» (выделенного из «Болотного дела») продолжился просмотр видеодоказательств, представленных стороной обвинения.

Заседание было назначено на 11.30. Вошли в зал 12.15.

Пришли глава Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева, двое наблюдателей из Human Rights Watch, представители ВМФ в форме, сотрудники НТВ и Life News.

Зал полон. Ребята первый раз разделены по двум «стаканам».

Сегодня в зале люди в тельняшках — поздравляют с днем ВМФ морских пехотинцев Дениса Луцкевича и Алексея Полиховича. В холле поздравили Александру Духанину, на днях вышедшую замуж (теперь ее фамилия Наумова). У Александры на столе лежат несколько букетов.

Владимир Акименков просит ввести защитника — Дмитрия Леонидовича Сумина.

Адвокат Акименкова Дмитрий Аграновский говорит, что усиление защиты давно планировалось.

Защита и подсудимые все поддерживают ходатайство.

Прокурор Наталья Костюк просит отказать в ходатайстве Акименкову.

Перерыв.

У Ярослава Белоусова день рождения — 22 года. Второй день рождения в тюрьме. Он поблагодарил из клетки за поздравления в микрофон. Весь зал аплодирует. Приставы терпят.

Ходатайство Акименкова удовлетворено. Сумин введен в состав защитников.

Защитник Сергея Кривова Сергей Мохнаткин жалуется, что приставы не дают общаться. Судья прерывает.

Продолжается просмотр видеодоказательств по протоколу.

Материал содержит несколько файлов.

Судья: Последний файл не открывается. Замечания, пожалуйста, но без оценок.

Адвокат Марии Бароновой Сергей Бадамшин: Наблюдаем многочисленные избиения людей полицейскими, удары палками по голове.

Судья: Без оценок.

Аграновский: Опознавательных знаков на записи нет. Монтаж наблюдаем, перезапись была. Компоновка есть, повторяющиеся кадры.

Судья: Мы осматриваем вещественные доказательства. Не путайте стадии.

Адвокат Ярослава Белоусова Екатерина Горяйнова: Люди выстраиваются в цепь в ответ на насилие полиции.

Защитник Марии Бароновой Лев Пономарев: «Скорая» отказывает в помощи.

Защитник Александры Духаниной Дмитрий Борко: Файл содержит как минимум 68 монтажных стыков. Идут повторы эпизодов на файлах. Несколько раз действие перескакивает на разное время суток. Ничего о времени создания пленок мы не знаем. Видео с расширением DVD.

Судья: Это не по существу.

Защитник Ярослава Белоусова Александра Лиханова: Женщины обращаются к сотрудникам ОМОНа с просьбой прекратить.

Сергей Кривов: Видео ведется с крыши. Первый файл демонстрирует избыточную экипировку полиции против безоружных людей. Удары дубинками по головам граждан. Парню плохо, он потерпевший. Нарезка идет и по камерам и по времени. Видны избиения граждан полицейскими.

Судья: Без оценки.

Кривов называет замечания по файлам и по минутам.

Судья: Кривов, вы отвлеклись.

Кривов: Полицейский кидает в толпу дымовую шашку. Я увидел массу бросков и попыток прорыва. Полиция не выполняет закон о полиции!

Аплодисменты Кривову в зале.

Судья: Вывести всех! Весь последний ряд, встаньте и выйдите!

Люди сидят. Потом все-таки их выводят. Одну женщину выносят на лавке.

Адвокат Кривова Вячеслав Макаров: Либо мы смотрим другие файлы, либо они не соответствуют протоколу. Омоновцы в защите работают. Удары дубинками сверху, разъединяют толпу. Видим, что на Болотную площадь проход закрыт, граждан вытесняют. Омоновцы ударяют в лицо демонстрантов. Видим избитого демонстранта. ОМОН работает в разделенной толпе. Жесткие задержания. Нарезки кусков. Заявляю об исключении пятого файла.

Сумин: Нигде не видим щитов, то есть не собирались обороняться — только наступать. Руководитель входит без защиты, то есть толпу не боится.

Акименков: А я опять не вижу.

Николай Кавказский: Когда мне будет предоставлено право высказаться?

Судья: Объявляю вам замечание.

Кавказский: Человека тащили за волосы. Видны массовые задержания граждан и нигде не видно, чтобы они представлялись и объясняли.

Прокурор Костюк: Защита злоупотребляет своим правом, пересказывает.

Акименков: А вам — волчий билет!

Судья: Вам замечание!

Костюк: Узнали себя подсудимые на записи?

Адвокат Кавказского Вадим Клювгант: Возражаю! На данной стадии эти вопросы задавать нельзя.

Продолжение просмотра.

Перерыв до 15:00.

Продолжение просмотра видео.

Судья: Замечания по просмотру?

Адвокат Леонида Ковязина Руслан Чанидзе: Немотивированное избиение.

Пономарев: Оперативные кадры показывают, как волокут, жестко задерживают.

Защитник Андрея Барабанова Сергей Шаров-Делоне: Жестокие удары, человек упал на асфальт. Полицейские бьют дубинками по голове. Произвольные задержания людей, которые не проявляют никакой активности. Видим жесткое задержание. Полиция давит решетками на манифестантов.

Кавказский: Полицейские бьют сцепившихся руками граждан, которые не могут никак защититься.

Кривов: Монтаж неправильный по времени. Нигде не слышно призывов полицейских. Бьют по голове уже задержанного.

Аграновский: Не у всех файлов есть привязка по времени. Время создания файлов указывает, что источник происхождения файлов неизвестен.

Горяйнова: Применение удушающего приема к демонстранту, волокут беззащитного.

Макаров: По протоколу время не совпадает с увиденным.

Адвокат Александры Духаниной и Дениса Луцкевича Дмитрий Дубровин: Жестокое и необоснованное применение спецсредств. Удары дубинками по головам. Задержанного демонстранта хватают за волосы и тащат. Митингующие стоят спокойно, пока полиция не начинает давить и задерживать. Скандируют «Фашисты!» в ответ на насилие.

Следующее заседание состоится 31 июля в 15:00.

[Сергей Шаров-Делоне]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=13180
9 АВГУСТА 2013 г.

7 августа в Мосгорсуде состоялось очередное заседание по так называемому «Делу двенадцати», выделенному из «Болотного дела». Заседание было назначено на 11.30, примерно до 12.30 ждали адвоката Дениса Луцкевича и Александры Духаниной (Наумовой) Дмитрия Дубровина. Обвинение на заседании представляла прокурор Стрекалова.

Начали просмотр диска.

Судья: Смотрим приложение к протоколу. Замечания есть?

Защитник Андрея Барабанова Сергей Шаров-Делоне: В протоколе смешаны описание доказательств и опознание лиц. Прошу изъять видео как недопустимое доказательство.

Подсудимые поддерживают ходатайство Шарова.

Сергей Кривов: Тут не видно ни одного лица подсудимого. Как опознали?

Защита поддерживает.

Прокурор: Возражаю.

Судья: Ходатайство Шарова об исключении доказательства отклонить.

Кривов: У полицейских не было жетонов, лиц не видно, одинаковая одежда, опознать никого невозможно.

Дубровин: В протоколе описан один диск, осматривается другой.

Защитник Кривова Сергей Мохнаткин: В представленном видеоряде нет ни одного признака преступления, только противоправные действия полицейских.

Прокурор: Оглашается протокол. Том 28. Протокол составлял следователь Сергей Гуркин. Фигурирует Владимир Акименков.

Просмотр.

Адвокат Марии Бароновой Сергей Бадамшин: О понятых: понятые — это одни и те же лица во всех оглашенных протоколах.

Акименков: Прошу исключить протокол из доказательств, опознание меня не проводилось. Была очная ставка, что является недопустимым способом опознания.

Адвокаты поддерживают.

Адвокат Кривова Вячеслав Макаров: Язык судебного заседания русский. А мы постоянно слышим: дивиди, самсунг, экспию… Прокурор сама не понимает, что читает… Лицензия устройства, на котором производились манипуляции, не указываются. Вставляется диск в неизвестное устройство, уже и так все изъято неизвестно как. Без лицензии устройства не подлежат использованию.

Кривов: Без опознания Акименкова, упоминание его фамилии невозможно. Недопустимое доказательство. Прошу изъять.

Подсудимые поддерживают.

Прокурор: Возражаю.

Судья: Отклонить ходатайство Кривова.

Защитник Духаниной Дмитрий Борко: Никаких противоправных действий Акименкова на видео мы не наблюдаем. Он стоит, потом машет руками, когда его задерживают — это все. Описание не соответствует просмотренному файлу. В протоколе следователем дается оценка события, что недопустимо.

Прокурор продолжает чтение протокола. Фигурирует «Барабанов (с длинными черными волосами)».

Просмотр видео с потерпевшим полицейским Иваном Кругловым с участием Максима Лузянина, первого осужденного по «Болотному делу».

Бадамшин: Обращаю внимание, что опять те же понятые подписывают протокол. Я отчетливо увидел удар по почкам человека, которого ведут полицейские. В описании файла следователь этого не отметил.

Адвокат Леонида Ковязина Руслан Чанидзе. Мы можем видеть, что описание по протоколу и отсмотренный видеофайл не соответствуют друг другу.

Шаров: Ходатайствую об изъятии из материалов дела этого доказательства.

Защита поддерживает.

Адвокат Николая Кавказского Вадим Клювгант: Чтобы вам потом не мучиться с достоверностью доказательств, исключите лучше эти видеофайлы сразу как недопустимое доказательство.

Борко: Оценить эти произведения, сделанные неспециалистом, невозможно.

Макаров: Написано в протоколе «описанный мужчина известен следствию как Лузянин». Для прокурора, который будет возражать, разъясняю, что следствие — это исследование, дознание, а не человек, и следствие знать ничего не может. Прошу признать доказательство допустимым.

Кривов: Какое отношение к этому имеет неопознанный Барабанов?

Прокурор: Возражаю. Все оформлено в соответствии с действующим законодательством.

Судья: Ходатайство Шарова отклонить.

Прокурор продолжает чтение протокола осмотра предметов.

Том 28. Фигурирует Ярослав Белоусов

Бадамшин: О понятых, все те же — профессиональные понятые.

Чанидзе: Качество видео оскорбительно для участников процесса.

Белоусов: Нет привязки к месту, точно ли это Болотная? Обращаю внимание, что граждане скандируют мирные лозунги.

Адвокат Белоусова Екатерина Горяйнова: Все копирование и монтирование производилось без специалистов, что, наверное, и объясняет его низкое качество. Эпизод длится три секунды, а по тайм-коду файла три минуты. С другим файлом вообще чудеса. Идет описание человека, называемого Белоусовым, он виден в кадре со спины, но описывается его «бородка на лице». Первые файлы не дают возможности составить представление о происходящем. Ничего не говорит о вменяемом Белоусову преступлении.

Адвокат Кавказского Сергей Миненков: Номер последнего файла уточните. Мы его уже смотрели.

Судья: Да. Это вырезки из того, что мы уже смотрели. Ходите на судебные заседания.

Мохнаткин: Качество не дает возможности составить какие-либо умозаключения о происходящем. Обвинение на аргументы защиты систематически говорит, что все соответствует нормам федерального законодательства. Обвинение не уважает защиту и суд.

Макаров: Кто на видео, непонятно. На мой взгляд, это не замах, а инстинктивный взмах руками Акименкова при падении. Мы смотрим копии, над которыми производились манипуляции без специалиста. А следователь проводит с ними дальнейшие манипуляции. Что мы изучаем — техническое творчество следователя? Результаты манипуляций осмотрели понятые, которые не понимают сути, надо их опросить. Сейчас прокурор берет нечто из конверта белого цвета, называет сиди, а смотрим мы это с оптического диска.

Горяйнова: Прошу исключить просмотренное видео как недопустимое доказательство.

Защита поддерживает.

Кривов: Протокол описания и сам видеодиск является недопустимым доказательством.

Подсудимые все поддерживают.

Прокурор: Возражаю.

Судья: Ходатайство об исключении доказательства отклонить.

Прокурор продолжает чтение. Протокол осмотра предметов и документов. Долго читает описание эпизода с участием Духаниной. Описано несколько видеофайлов, показывающих один и тот же эпизод с Духаниной, сделанных с разных камер. Прокурор зачитывает абсолютно одинаковое описание. Многократное повторение одного и того же текста про Духанину.

Перерыв на 30 минут.

После перерыва.

Просмотр.

Дубровин: Сотрудники полиции применяют к девушке удушающий прием — хватают за горло.

Бадамшин: Я традиционно обращаю внимание на профессиональных понятых.

Борко: В этом наборе видеофрагментов есть повторяющиеся кадры. Привязки ко времени и месту нет.

Шаров: Ходатайствую об исключении этого видео из доказательств. Это недопустимое доказательство.

Кривов: Несколько раз повторяется один эпизод. Один эпизод с трех камер показан, то есть три раза смонтировано.

Макаров: Сказано, что сотрудник ведет Духанину. Именно путем удушающего приема полицейские ведут девушку, ухватив ее за шею. Это запрещенный прием. Мы видим компиляцию кадров с разных видео неизвестного происхождения. Монтаж скрывает неправомерные действия полиции. Мы не видим крупно, что именно в руках у девушки, не видно, чтобы она куда-то попала. А если бы попала, то вряд ли бы это могло вызвать боль. Добывать доказательства с нарушением закона недопустимо по УПК.

Клювгант: Протокол осмотра таковым не является: он совмещает три различных процессуальных действия: осмотр, дача показаний и опознание. Это недопустимо по УПК. Все три действия выполнены с грубейшими нарушениями. Поскольку к протоколу есть приложение в виде видео, то и оно тоже есть недопустимое доказательство. Прошу исключить из доказательств.

Защита и подсудимые поддерживают.

Прокурор: Возражаю.

Судья: Ходатайство отклонить.

Прокурор продолжает чтение. Том 28. Протокол осмотра. Эпизод с Кавказским. Составлен следователем Гуркиным.

Просмотр видео.

Клювгант: Ходатайствую об исключении протокола осмотра и видео из доказательств как недопустимое доказательство, составленное с нарушением УПК.

Защита полностью поддерживает.

Бадамшин: Я опять обращаю внимание на профессиональных понятых.

Горяйнова: Подборка не говорит о вменяемом преступлении.

Подсудимые поддерживают.

Кривов: Невозможно разглядеть на красной майке портрет Че Гевары. Это разгулявшаяся фантазия следователя Гуркина.

Прокурор: Возражаю.

Судья: Отклонить ходатайство Клювганта.

Кавказский: Человек в форме наносит первым удар, остальные действия носят оборонительный характер. Заявляю, что я со следователем Гуркиным не знаком.

Макаров: Ни в одной из прилагаемых справок не написано, откуда они и кем они были помещены. Где ссылки? Пустые графы. Например, 212 лист и др. Это что значит, что обвинение само заполнит эти графы?

Кривов: Прошу запросить справку о здоровье следователя Гуркина в психоневрологическом диспансере.

Акименков просит объявить перерыв по причине плохого самочувствия.

Судья его прерывает, но все поддерживают Акименкова и кричат, что он плохо себя чувствует.

Судья: Перерыв до завтра до 11-30.

[Сергей Шаров-Делоне]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=13186
13 АВГУСТА 2013 г.

8 августа в Мосгорсуде состоялось очередное заседание по так называемому «Делу двенадцати», выделенному из «Болотного дела».

11:43. Судебное заседание начинается. В огромном зале человек 50 — родственники, друзья, сочувствующие. Среди них сегодня Георгий Сатаров и Эдуард Лимонов. Они сидят рядом в первом ряду.

Девять человек — в аквариуме. Трое подсудимых (Мария Баронова, Александра Духанина, Николай Кавказский) и человек 15 адвокатов сидят за столами. Напротив — прокурор Стрекалова в голубой форменной рубашке, с хвостиком и челкой, закрывающей половину лица. На возвышении председательствующая в черной мантии — судья Наталья Никишина.

Адвокат Марии Бароновой Сергей Бадамшин: Заявляю ходатайство об исследовании справки, находящейся в томе 28 на стр. 226.

Защитники и подсудимые все дружно поддерживают ходатайство.

Прокурор: Возражаю.

Судья: Отклонить ходатайство Бадамшина.

Сергей Кривов: Ходатайствую о запросе справки из психоневрологического диспансера о здоровье следователя Гуркина. Гуркин видит на экране то, чего нет. Возникают сомнения в его адекватности (зачитываемые второй день протоколы составлял следователь Гуркин со множественными нарушениями и выборочным пристрастным описанием: противоправные действия полиции не описаны, подсудимые называются по фамилии без опознания, следователь дает свои оценки, все протоколы, составленные в разные дни подписаны одними и теми же понятыми).

Подсудимые поддерживают, Ярослав Белоусов — на усмотрение суда.

Защита поддерживает.

Адвокат Николая Кавказского Вадим Клювгант: Поддерживаю. Следователь Гуркин нужен в этом зале

Защитник Кривова Сергей Мохнаткин: У Буркина фантазии.

Адвокат Кривова Вячеслав Макаров: Поддерживаю.

Прокурор: Возражаю. Следователь Гуркин является действующим сотрудником СК РФ. Сомневаться в его душевном здоровье не приходится.

Судья: Отклонить ходатайство Кривова как не относящееся к существу судебного разбирательства.

Прокурор читает дело. Том 28, листы 227, 233, 234, 242. Протокол осмотра предметов и иллюстрационная таблица. Описаны разные файлы. Сюжет один — передвижение кабинок биотуалетов.

Начинается просмотр видео.

Бадамшин: Опять понятые — те же самые лица, что и в предыдущих протоколах. Прошу отметить, что ни один полицейский не пострадал.

Адвокат Леонида Ковязина Алексей Ветринцев: Лицо на видео в протоколе называют «Ковязин», но опознания не было. Это незаконно и недопустимо.

Баронова: Мне пришла смс, что пристав во время просмотра сказал «валять его в ссаках» (про эпизод с человеком, которого валяют в жидкости, вытекшей из опрокинутых туалетов). Удалите пристава.

Адвокат Ярослава Белоусова Екатерина Горяйнова: Человек на видео подвергается унижению, его валяют в луже экскрементов, полицейский наступает лежащему на голень.

Жена и защитник Ковязина Евгения Тарасова: Лиц не видно, а фамилия человека фигурирует.

Кривов: У полицейских нет жетонов. При падении кабинок повреждений не возникает, крыши уже помяты. Кабинки — их 4, а не 6, как написано.

Адвокат Александры Духаниной и Дениса Луцкевича Дмитрий Дубровин: У кабинки уже сломана крыша.

Мохнаткин: Демонстрантов обвиняют в повреждении кабинок, которые уже были повреждены, хотят возместить поломки за счет демонстранотов.

Судья: Баронова — вам замечание.

Баронова встает, пытается вновь говорить о приставе, который делал оскорбительные замечания «валять его в ссаках».

Судья: Замечание. Баронова, вы будете удалены из зала.

Ветринцев: Ходатайствую исключить данное видео как недопустимое доказательств.

Защита поддерживает.

Защитник Духаниной Дмитрий Борко: Заявляю протест на недостойное поведение пристава.

Адвокат Андрея Барабанова Светлана Сидоркина: Следствием производилась нарезка файлов.

Подсудимые поддерживают.

Прокурор: Возражаю.

Судья: Ходатайство Ветринцева отклонить.

Прокурор начинает читать.

Макаров пытается что-то сказать, судья его прерывает.

Макаров: Возражения на действия председательствующего.

Судья: Замечание за пререкания с председательствующим.

Прокурор читает протокол описания видео (фрагменты уже просмотренного ранее целиком эфира «Минаев-Live»).

Макаров: Когда окончены следственные действия? Когда были приобщены эти материалы?

Прокурор: 17 ноября 2012.

Макаров: Подписано «Пашков». Нет подписи ни Кривова, ни его адвоката. Что это значит?

Просмотр видео.

Макаров: На последнем файле видно, что ОМОН избивает граждан. На первом видео вообще ничего примечательного нет. На втором видео видно, что упавшего гражданина избивает ОМОН. На пятом — полиция бьет гражданина и наскакивает на граждан. Нарезка сделана так, что скрывает противоправные действия полиции. Файл прерывается, состоит из нарезок. В протоколе следователь Гуркин пишет, что граждане двигают на ОМОН ограждения. Мы же видим, что ОМОН бьет граждан, очевидна попытка обелить ОМОН. Имеет место предвзятость следователя. Диск извлечен 17 ноября из конверта без повреждений конверта несколько раз — это следует из материалов дела. Это чудеса какие-то. Следователь при просмотре создает искусственное доказательство путем нарезки. Приобщает доказательство путем создания. Это вновь созданное Гуркиным доказательство мы тут и исследуем. (Саркастическим тоном.) Это юридические новации! Прошу протокол и приложение к нему признать недопустимым доказательством и исключить по перечисленным основаниям. Также следователь сам произвел опознание, не зафиксировал, а просто указал в протоколе фамилии. Все было сделано с одними и теми же понятыми. Протокол не подписан ни Кривовым, ни его адвокатом. Указанный диск запечатывался Гуркиным 17 ноября, следователь вскрывал конверты исследовал диск с понятыми — так создавался новый протокол… Да, такие манипуляции вызывают вопросы. Следователь, получается, сам себя опрашивал как свидетель, то есть два в одном. Это делает невозможным его дальнейшее участие в следственных действиях в качестве следователя. Есть ли где эти материалы, на которые следователь ссылается, где они находятся? Из каких сундуков следствие и обвинение все эти диски достает? Какие действия с ними производились?

Адвокат Степана Зимина Максим Пашков: Я хочу посмотреть на свою подпись. Заявляю, что я не ни разу в следственных действиях по Кривову участия не принимал. (Смотрит) Подпись вроде моя… Вопросы… Странное создание доказательств. Следователь нарезает кадры и выдает их за новое доказательство. Законом не предусмотрено искусственное создание доказательств. Ходатайство обосновано, поддерживаю.

Бадамшин: Опять те же профессиональные понятые, с теми же ошибками в написании адресов.

Мохнаткин: Неправильное описание. Рост описан непрофессионально. Описание и увиденное не соответствуют друг другу. Отмечаю, что обвиняемый Кривов участия в следственных действиях не принимал и ничего не подписывал.

Борко: Мы уже смотрели целое видео, зачем смотреть повторно? Отмечаю, что даже большие ранее отсмотренные видео являются компиляцией с монтажом — это монтированный документальный фильм. Nevex.TV выпустило документальный фильм, они этого не скрывают, это монтаж изначально. Гуркин переписывает фрагменты и сам нарезает из уже смонтированного новое доказательство. Мы видим, что полиция продавливает решетки на демонстрантов, а не демонстранты давят, что написано в протоколе. При этом событие в своей логике не просматривается. Откуда взялись решетки? Ходатайство поддерживаю. Время начало и конца отсмотра с целью нарезания — это около часа. Совокупная длина отсмотренного час, а реально на записи это два часа. Вопрос: как следователь все это отсмотрел?

Кривов: Не вдаваясь пока в содержание просмотренного. Я себя не увидел на этом видео. Гуркина я не видел, он меня тоже, а если и видел, то не меня. Опознающий должен указать, по каким именно признакам опознал, с кем сравнивал — ничего этого нет. Напоминаю, что предусмотрена ответственность за свое опознание, экспертиза проводится по регламенту. Мы же изучаем бред некомпетентного лица. Экспертиза не опознает меня, поскольку по данному видео это невозможно. Ходатайствую об экспертизе опознания. С ходатайством Макарова согласен и поддерживаю. Нарезанные и смонтированные кадры, где есть якобы Кривов, считаю недопустимым доказательством.

Горяйнова: Поддерживаю. Сейчас протокол от 17 ноября исследуется. Аналогично был протокол по Белоусову от 25 ноября. Нельзя не только себя узнать, но и выводы сделать невозможно. Это относится ко всем ранее просмотренным видео.

Аграновский: Описание Гуркиным тенденциозно, он сам нарушает при этом закон.

Клювгант: Три процессуальных действия содержатся в одном протоколе — это чудовищная фальсификация. Ходатайство поддерживаю.

Вся защита поддерживает.

Адвокат Степана Зимина Алексей Емельянов: Подписан протокол Пашковым, который не уверен в своей подписи и заявил, что участия в следственных действиях по Кривову не принимал.

Баронова: Действия не имеют смысла. Поскольку разбирательство не имеет целью установление истины, я не понимаю, как себя тут вести. Суд поддерживает обвинение, и вы, ваша честь, все это допускаете.

Прокурор: Возражаю.

Судья: Ходатайство Макарова отклонить.

Возмущенные крики в зале.

Судья: Удалить первый ряд!

Вышли матери обвиняемых — мать Дениса Луцкевича Стелла Антон, Наталья Кавказская. Вышел Сатаров. Возмущение в зале.

Владимир Акименков кричит: Все выходите!

Все слушатели встали и вышли из зала.

Далее — со слов адвоката.

Прокурор читает.

Перерыв.

После перерыва слушатели входят в зал.

В зале присутствует эксперт Общественного наблюдательного совета, просит говорить громче, предупреждает, что ведется запись, осуществляется мониторинг суда.

Судья: Замечание!

Эксперт: Говорите громче.

Судья: Приставы, удалите из зала!

Эксперта выводят двое приставов.

Просмотр видео.

Бадамшин: Привычно о понятых. Все те же.

Дубровин: Молодой человек не вырывается, а прикрывается рукой. Файлы 3 и 5 повторяются. Качество видео низкое.

Мохнаткин: Это не доказательство. Такое видео выносить в суд оскорбительно. Это недопустимые доказательства.

Адвокат Владимира Акименкова и Ярослава Белоусова Дмитрий Аграновский: Из-за технических проблем все файлы без времени и реального звука.

Горяйнова: Я сравнила видео с протоколом и таблицами. Следователь отмечает, что начинается задымление, «Луцкевич бросает предмет в сторону полицейских». Но на кадрах же лиц вообще не видно. Видно только, что полиция из-за задымления бьет демонстрантов дубинками. Какой предмет летит, не видно. То, что мы видим, в протокол не входит, а что не видим — в протоколе.

Кривов: Жетонов у полицейских нет. Видим рейд полиции, они выхватывают парня в голубой рубашке (называемого в протоколе «Луцкевич») и начинают его бить. Я Луцкевича не увидел. Где его искать на видео? Ходатайствую о вызове следователя Гуркина в суд, а также прошу исследовать все носители. Прошу истребовать все исходные записи и экспертов к ним. Необходимо вызвать в суд и понятых.

Судья: Обсуждаем ходатайство.

Бадамшин: Я тоже хочу видеть Буркина в суде. К нему есть вопросы. Сомнения должны быть развеяны в суде. А также ходатайствую о вызове понятых. Ходатайство поддерживаю.

Клювгант: Необходимо восстановить обстоятельства достоверности. Поддерживаю.

Аграновский: Необходимо исследовать подлинники на носителях.

Защита поддерживает ходатайство Кривова.

Борко: Мы видим результат непрофессиональных действий. Необходимо участие технических специалистов. Поддерживаю.

Защита и подсудимые поддерживают. Полностью или частично.

Прокурор: Возражаю.

Судья: Ходатайство отклонить.

Макаров: По протоколу и приложению к нему. На диске отсутствуют подписи понятых и время опечатывания. Производство следователя незаконно. Чем руководствовался следователь при манипуляциях — непонятно. На нелицензированном оборудовании с помощью нелицензионных программ производил действия, не будучи специалистом. Действия следователя можно квалифицировать как злоупотребление полномочиями. Видим, что человек держится за голову после удара дубинкой. Люди сидят на асфальте, полиция же совершает в отношении них противоправные действия. Полиция бьет демонстрантов дубинками. Слышно, что ведущий говорит: «ОМОН пошел в рассечение». Подчеркиваю, что это не военные действия, и еще никаких действий демонстранты не предпринимают. Полиция бьет граждан дубинками по головам!

Дубровин: Ходатайствую об изменении места проживания Духаниной. Прошу ее переезда к законному мужу. Вот свидетельство о браке.

Судья: На каких правах? Какие у вас есть основания там находиться?

Духанина: Я там прописана.

Обсуждается.

Бадамшин: Духанина ни разу не нарушала режим содержания. Прошу удовлетворить.

Все — защита и подсудимые — горячо поддерживают.

Клювгант: Даже неловко это обсуждать — в силу неотъемлемого конституционного права человека. Конечно, поддерживаю.

Кавказский: Любящие люди должны жить вместе.

Прокурор: Уточняющий вопрос. У вас какие в постановлении наложены ограничения? Так… Оригинал брака не представлен. Ходатайство по изменению адреса не подлежит удовлетворению. Возражаю.

Судья удаляется для вынесения решения.

По возвращении в зал судья ходатайство отклоняет.

В зале кричат: «Позор!»

Ковязин (эмоционально): У прокурора нет сердца — ходатайствую об отводе прокурора!

(Люди возмущены заявлением прокурора Стрекаловой — возгласы, хлопки.)

Судья: Вывести тех, кто хлопал!

Двоих выводят из зала.

Судья: Приставы! Взять с них объяснения!

Баронова: Этот суд не является судом, это — театр!

Судья: Вам замечание, Баронова!

Защита поддерживает ходатайство об отводе прокурора или говорят «на усмотрение суда».

Судья удаляется для решения.

По возвращении судья отклоняет ходатайство об отводе прокурора Стрекаловой.

Прокурор читает том 28, листы 58, 65. Протокол осмотра предметов.

Просмотр видео.

Дубровин: Полицейские бьют людей. Лицо рассмотреть нельзя. Время и место установить нельзя.

Бадамшин: Я опять про профессиональных понятых.

Аграновский: Изымались уже неоригинальные записи. Ни одной камеры к делу не приобщено. Называние неопознанного лица «Полихович» — это не протокол, а форма ориентировки суда. Где оригинальные носители, как была получена эта запись — неизвестно. Временная шкала не присутствует. Нет оснований полагать, что это именно Болотная. Непонятно, кто на записи. Это ориентировки, а не протокол! Хорошо, что у нас профессиональный судья и ее не собьешь, а если бы были присяжные?

Макаров: Обвинение не дает нам ознакомиться с вещественными доказательствами в зале суда. В голове у следователя несоответствие. В протоколе не написано нигде «Болотная площадь», написано «Болтоная площадь». А на Болотную площадь, как известно, пройти было нельзя, а можно было пройти только в сопровождении двух полицейских, и только в автозак. Диск под одним номером присутствует много раз — это что, контрафактная продукция, которая подлежит уничтожению? Может, обвинение ко вторнику разберется и объяснит, почему один и тот же диск с одним номером все время извлекается из всех «неповрежденных конвертов белого цвета с надписью «СК»? Это само по себе уже делает доказательства недопустимыми. Прошу видео и протокол исключить из доказательств. Мы в протоколе одно читаем, а на дисках мы это не видим. Оригиналы отличаются от просматриваемого видео.

Защита и подсудимые поддерживают.

Аграновский: Дайте оригиналы записи. На диски видео никто не записывает. Где камеры?

Прокурор: Возражаю. Доказательства получены с требованием законодательства. Подлежат оценке на достоверность в совещательной комнате. Сторона обвинения представляет свои доказательства в том порядке, в каком считает нужным.

Макаров: Я пришел в суд ознакомиться не с фантастикой, а с доказательствами!

Судья: Отклонить.

Макаров: То есть материалов у суда сейчас нет?

Кривов: Эпизод с барьерами. Граждане не давят на полицейских, а, наоборот, находятся на расстоянии от барьеров, граждане уворачиваются от ударов полицейских и прикрываются. Граждане используют барьеры для защиты от противоправных действий полиции.

Судья (раздраженно): Перерыв. До вторника. 11-30.

Фотография ИТАР-ТАСС

[Сергей Шаров-Делоне]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=13209
19 АВГУСТА 2013 г.

15 августа в Мосгорсуде состоялось очередное заседание по так называемому «Делу двенадцати», выделенному из «Болотного дела».

Официальное начало заседания — 11.30. В 12.10 в зале подготовлена трибуна для свидетелей, затем пришли прокуроры, заседание началось.

Сергей Кривов: А ходатайство можно?

Судья: Нельзя.

Кривов: А когда будет можно? Вчера уже было нельзя.

Судья: Вам замечание, Кривов.

Явился потерпевший, Моисеев Денис Александрович. 6 мая был командиром роты, лейтенант. В ответ на вопросы обвинения рассказал, что в районе улицы Серафимовича была цепочка Внутренних войск, перед ними толпа граждан. Потом стали происходить массовые беспорядки — кидали куски асфальта, били полицию древками флагов.

Адвокат Владимира Акименкова и Ярослава Белоусова Дмитрий Аграновский: Возражаю. Факт массовых беспорядков не установлен!

Моисеев: Когда толпа прорвала цепочку, мы передислоцировались за спины стоящих в цепочке. Я видел момент прорыва цепочки.

Адвокат Кривова Вячеслав Макаров: Прокурор дает наводящие вопросы.

Моисеев: При большом напоре толпы цепочка не выдержала, и люди прошли. При прорыве полиция спецсредств не применяла. Граждане закидывали камнями и другими предметами полицию после восстановления цепочки. В мои обязанности не входило задержание, я укреплял цепочку в нужных местах. Я видел мужчину — Кривова. Наиболее активных участников беспорядков задерживали, в один из моментов, когда задерживали мужчину, я оказывал содействие группе задержания. Кривов пытался отбить задержанного и утащить его в толпу. Произошел инцидент. Когда группа задержания отходила, Кривов нанес мне удар в туловище. Я сообщил, что действия полиции законны. Насилия к Кривову не применял. Я удалился ближе к своим, соблюдая меры предосторожности. Все сотрудники были в форме без экипировки и спецсредств. Я был два раза на опознании и опознал Кривова.

Кривов: Сколько человек было на Болотной под вашим командованием?

Моисеев: Точно сказать не могу. Больше двух. Работала со мной не вся рота. Они были на улице Серафимовича. Задачи — оказание помощи сотрудникам полиции, недопущения прорыва. Приказы отдавал руководитель оперативного штаба, не могу вспомнить фамилию. Приказы доводились по радиосвязи.

Кривов: Какие приказы вы получали?

Моисеев (отвечает на этот и последующие вопросы Кривова): Приказ — усиление цепочки и устранить брешь в цепочке. Задач задерживать не было. Задержанием занимались другие группы. Инструктажи проводились — их было два-три. Говорилось про участки, задачи обозначались. На самой Болотной инструктажа не было. Форма сотрудников проверялась. Серая форма, средства связи. Мегафоны. Сотрудники с мегафонами ориентируются в ситуации и имеют свои требования и просьбы к гражданам. Жетоны были у всех, они оставались на груди во все время дежурства. Одна из функций — запуск граждан на мероприятие. Нельзя проносить колюще-режущие предметы, плакаты не по тематике, стеклянные бутылки, газовые баллончики. Были курсанты, я ими командовал, давал устные распоряжения, на пропуске их не было. Без досмотра никто не проходил, без документов из сотрудников никто не проходил, запрещенные предметы изымались рядом с металлодетекторами. Граждане агрессивно настроены не были.

Кривов: Как вы попали от задней части колонны за цепочку?

Моисеев: Пешком.

Смех в зале.

Кривов: Как вели себя граждане за 15 минут до прорыва?

Моисеев: Толкали сотрудников, кричали, точно не помню, но там присутствовала фамилия «Путин», кромки кусков асфальта кидали, хозяйственные портфели, обувь кидали из глубины толпы в сторону сотрудников полиции.

Кривов: По личной рации передавались распоряжения руководства, общие и по подразделениям, или информация о каких либо противоправных действиях?

Моисеев: Чьих?

Cмех.

Кривов: Какие действия перечислялись? Что делали граждане, прорвавшиеся за цепочку?

Моисеев: Если вели себя неагрессивно, то они просто проходили дальше.

Кривов: Куда дальше?

Моисеев: Кто куда хотел.

Кривов: Сколько граждан вышло за цепочку?

Моисеев: Не помню.

Кривов: Вы участвовали в восстановлении цепочки?

Моисеев: Да.

Кривов: Граждане добровольно возвращались через цепочку?

Моисеев: Нет, как я видел.

Кривов: Было два опознания. А допросы у вас были?

Моисеев: Больше двух раз.

Кривов: Где вас допрашивали? В рабочей группе?

Моиеев: Да.

Кривов: Следователь был один?

Моисеев: Да.

Кривов: Кто был инициатором допросов?

Моисеев: Следователь, я сам не напрашивался.

Кривов: Вам задавались вопросы или свободный рассказ был?

Моисеев: Да, были уточнения.

Кривов: Вы сами записывали свои показания или следователь?

Моисеев: Нет, я не писал.

Кривов: Вам показывали видео о событиях 6 мая?

Моисеев: Нет.

Кривов: А вы никогда не говорили, что видеозапись подтверждает ваши показания?

Макаров: Я хочу оказать юридическую помощь своему подзащитному.

Макаров пошел консультировать Кривова, пристав стоит плотно к ним. Макаров и Кривов нагибаются к щели «аквариума».

Кривов: Вы видели видеозапись о 6 мая?

Моисеев: Просматривал несколько раз в интернет-ресурсах.

Кривов: Себя видели?

Моисеев: Не акцентировал внимание.

Макаров: Возражение!

Судья: Вам замечание.

Кривов: На первом опознании вы кого-то опознали?

Моисеев: Нет.

Кривов: Вас признала следственная группа потерпевшим? Вы копию документов о признании вас потерпевшим получали?

Моисеев: Я все, что надо, получал.

Макаров: Возражение.

Судья: Все возражения в протокол внесены.

Кривов: В каком месте была боль?

Моисеев: Там, где был удар, в район туловища.

Кривов: Какое у вас было звание 6 мая?

Моисеев: Не помню. Сейчас лейтенант.

Кривов: Кто командовал цепочкой?

Моисеев: Не помню.

Кривов: Вы видели на видео эпизод с действием против вас?

Моисеев: Я смотрел масштабную съемку. Что не было интересно, я не смотрел.

Кривов: Как проходил эпизод со мной, какой длительности?

Моисеев: Может, с начала появления в толпе и до исчезновения — секунд 20. Вы нанесли мне удар в туловище. Вы держали мужчину за руку или ноги и тащили его.

Кривов: А вы что делали?

Моисеев: Сотрудники поднимали мужчину, а я их страховал от противоправных действий.

Кривов: Почему мужчина лежал на асфальте?

Моисеев: Не знаю. Он был активным участником противоправных действий. Я его не задерживал, я только оказывал помощь сотрудникам, подстраховывал.

Кривов: Вы давали показания, что я вас оскорблял?

Моисеев: Не помню.

Кривов: Вы говорили, что я вам грозил неприятностям по службе?

Моисеев: Не помню.

Кривов: Вы меня брали руками за одежду и руки ко мне протягивали для задержания меня?

Моисеев: Не помню.

Кривов: Как у вас произошла потеря равновесия? При потере происходит отскок или человек отшатывается. После того, как я вас толкнул, что я сделал?

Моисеев: Исчез за другими гражданами из моего поля зрения.

Кривов: Когда начались задержания прошедших за цепочку?

Моисеев: Неагрессивные не задерживались.

Кривов: Вы видели броски бутылок с зажигательной смесью?

Моисеев: Да, я запомнил такой момент.

Кривов: В какой момент времени по отношению к прорыву цепочки?

Моисеев: После одного из прорывов.

Кривов: А сколько было прорыров?!

Моисеев: Не помню.

Кривов: Какие лозунги вы слышали?

Моисеев: Да, я их озвучил ранее. Было много разных выкриков и нецензурная брань.

Кривов: Копия с удостоверения снималась?

Моисеев: Да.

Кривов: А оно не было просрочено?

Макаров говорит, судья прерывает.

Судья: Замечание.

Кривов: Где вы получали копию?

Моисеев: В СК.

Кривов: Вы согласны с тем, что написано в постановлении о признании вас потерпевшим?

Моисеев: Если прочитаю, то скажу.

Макаров (судье): Вы нарушаете право подсудимого на допрос. Не даете задавать вопросы. Вы снимаете все значимые вопросы, имеющие важное значение. Заявляю отвод председательствующему.

Защита, адвокаты и подсудимые поддерживают.

Моисеев консультируется с прокурорами — шум возмущения в зале.

Моисеев: Возражаю.

Прокурор: Возражаю. Снятие вопросов не может быть основанием для отвода суда.

Судья: Ходатайство об отводе суда отклонить.

Кривов: Вы получили физический вред?

Моисеев. На момент инцидента — да. Я получил болевые ощущения. Неприятности и вообще.

Кривов: Телесные повреждения получили?

Моисеев. Да.

Кривов: На полиграфе согласны дать показания?

Моисеев: Да.

Кривов: Что вы мне говорили при нашем эпизоде?

Моисеев: Я говорил, что ваши действия неправомерны. А вы были многословны.

Кривов. Вы видели полицейских без жетонов?

Моисеев: Нет, я не видел. Противоправных действий я не применял.

Кривов: Применялась ли физическая сила против граждан особо опасных, не особо рьяных?

Моисеев: Да, применялась.

Кривов: А спецсредства?

Моисеев: Применялись в особых случаях.

Кривов: По громкой связи что говорили, какие требования?

Моисеев: Когда люди скопились, не слово в слово, но чтоб не задерживались, проходили, что действия незаконны, если они не прекратятся, то будет применена сила.

Кривов: Вы знали, что люди пришли на согласованное мероприятие?

Моисеев: Да.

Кривов: Вы знаете различия по отношению просто к гражданам и на месте массового мероприятия?

Моисеев: Действия полиции по отношению ко всем гражданам одинаковы.

Николай Кавказский. Когда вы были на рамках, палатки можно было пронести?

Моисеев: Про палатки не помню.

Кавказский: Воду в пластике можно было проносить?

Моисеев: Да.

Кавказский: То есть, если запрещали, то это было незаконно?

Моисеев: Да.

Кавказский: Фамилии из группы задержания помните?

Моисеев: Нет, на данный момент.

Кавказский: Какие спецсредства применялись?

Моисеев: В моем подразделении были только каски и бронежилеты. Применения я не видел.

Кавказский: Вам был известен маршрут движения демонстрантов?

Моисеев: Да.

Кавказский: В чем было насилие по отношению к полиции при прорыве цепочки?

Моисеев: Словесно, хватали за обмундирование, а потом уже пошло нанесение ударов.

Защитник Кривова Сергей Мохнаткин: Вы когда поступили в МВД?

Моисеев: 30 июня 2006 года.

Мохнаткин: Ваше звание?

Моисеев: Младший лейтенант.

Мохнаткин: Ваша дислокация?

Моисеев называет.

Мохнаткин: Кто дал указание выдвинуться на место службы?

Моисеев: Я подчиняюсь командиру батальона. Кто именно был — не помню. У нас было несколько точек. У меня была копия плана, и я знал свой участок. Я знал ту часть плана, которая была зоной моей ответственности. Это было около метро «Октябрьская», запуск граждан на мероприятие. Мы прошли тем же согласованным маршрутом. Конечная точка — Болотная площадь. Это напротив кинотеатра «Ударник», напротив улицы Серафимовича. Часть людей дошла, часть встала. Целью был митинг на Болотной. Сквер был огражден. Со всем планом я не ознакомливался. У меня был другой участок. Я выполнил задачу — досмотрел и запустил граждан. Я выполнял указание действовать по команде. Цепь стояла от угла Малого Каменного моста до сквера. Сквер был огорожен. Цепочка в плане была — их было несколько. Точно назвать не могу. Кто хотел попасть на Болотную площадь, те попали, они прошли по Болотной набережной. Я подчинялся руководителю оперативного штаба. Мы стояли у кинотеатра «Ударник» и ждали указаний. При прорыве поступило распоряжение по рации восстановить цепочку. Цепочка двигалась под давлением граждан. Скопились те, кто не хотел пройти на Болотную площадь. Цепочку отодвигали от граждан. В сторону граждан цепочка не двигалась. Это точно. После восстановления цепочки наша задача была ее удержать в первоначальном виде. Со мной был не весь штат роты, сейчас точно сказать не могу. После восстановления были лозунги, закидывания от граждан. Цепочка состояла из нескольких рядов, она была не монолит, несколько раз прорывалась. За спинами сотрудников восстановленной цепочки я действовал — оказывал содействие. Последние три часа я патрулировал территорию, совершил множество шагов. Рапортов я не писал. Ничего не писал.

Мохнаткин: Когда вы заявили, что вам было больно?

Моисеев: Я не заявлял руководству, что меня поколотили очень больно.

Мохнаткин. А как вообще об этом узнали?

Моисеев. Мое руководство было этому свидетелем. Они видели.

Мохнаткин: Вы писали рапорт, что вам было больно?

Моисеев: Нет. Я не проводил телесный осмотр.

Мохнаткин: Как себя чувствовали на конец дня?

Моисеев: Медосмотр я не проводил.

Макаров: Можно увидеть удостоверение?

Судья: Потерпевшим предъявлен паспорт.

Моисеев: Я не при исполнении.

Макаров: Когда вам было выдано удостоверение?

Моисеев: Я сейчас посмотрю и дам вам все координаты.

Прокурор: Прошу снять вопрос как не относящийся к делу.

Моисеев показывает удостоверение. Выдано 18 июля 2012 года.

Макаров: Когда окончился срок действия предыдущего удостоверения?

Судья: Вопрос снят.

Макаров: Замечания на действия председательствующего прошу занести в протокол.

Макаров: Вы сказали, что ваше руководство было рядом и все видело. Полянский (заместитель командира 2 ОПП ГУ МВД России по г. Москве, капитан полиции) видел?

Моисеев: Я имел в виду непосредственно комбата и комполка.

Макаров: Дейниченко — это кто? (Полковник МВД Дмитрий Дейниченко 6 мая 2012 года был начальником центра специального назначения МВД, который занимался подготовкой плана проведения мероприятия; он выступал в суде как свидетель обвинения.)

Моисеев: Заместитель начальника оперативного штаба.

Макаров: Вы его видели 6 мая?

Моисеев: Не помню.

Макаров: На память не жаловались?

Моисеев: Нет.

Макаров: Вы несли службу до 22-23 часов, где вы ее закончили?

Моисеев: На Болотной ближе к «Ударнику», где нет жилых домов. Я был на оцеплении, где работала следственная группа.

Макаров: От кого приказы?

Моисеев: Не помню.

Макаров: Вы действовали по своим убеждениям или получали указания?

Моисеев: Я действовал по указанию комполка.

Макаров: Вы были вообще на Болотной площади 6 мая? У меня есть основания ходатайствовать о назначении вам психологической экспертизы.

Судья: Вопрос снят.

Макаров: Возражения на действия председательствующего.

Макаров: Как вы определили, что проходили массовые беспорядки?

Моисеев: Я не говорил.

Макаров: Прошу внести в протокол, что Костюк искажает слова потерпевшего.

Макаров: Когда человек лежал на асфальте, вы не видели, почему он лежит?

Моисеев: Я не давал оценку, я оказывал содействие. Все сотрудники 6 мая действовали правомерно.

Акименков: Презумпция правоты мента.

Макаров: Назовите своих сотрудников.

Моисеев называет человек пять.

Макаров. Рота — это сколько у вас?

Моисеев: 76.

Макаров: Сколько вы знаете лично?

Моисеев: Всех знаю пофамильно. Но со мной была не вся рота.

Макаров: Вы оказывали содействие полиции при задержании лежащего гражданина?

Моисеев: Я не имел с ним контакт.

Макаров: А вы наносили ему три удара рукой в голову?

Моисеев: Нет, и не видел, кто наносил. Я ударов не наносил и от других не видел.

Макаров: А в связи с чем люди называли оскорбительно сотрудников полиции? И какие слова оскорбительные были?

Прокурор: Возражаю.

Макаров: Вам не нравится вопрос?

Прокурор: Я не хочу, чтобы такие слова здесь произносились.

Моисеев: Меня называли путинским выкормышем.

Макаров: Когда лучше помнили произошедшее?

Моисеев: На первом допросе в СК.

Макаров: За медпомощью обращались?

Судья: Вопрос снят.

Моисеев: Я не считал нужным обращаться за помощью.

Макаров: Вам мед- или судмедэкспертизы производились?

Моисеев: Нет.

Макаров: В плане были слова «Болотная площадь»?

Моисеев: Да.

Макаров: На какую часть площади попали граждане?

Моисеев: Они попали туда, где была сцена.

Макаров: А где была сцена?

Моисеев: На Болотной площади.

Макаров: Откуда у вас уверенность?

Моисеев: Сцена находилась на Болотной площади.

Макаров: Вы вместе с сотрудниками выстроили цепочку, не давая им пройти на Болотную площадь, в связи с чем? Почему вы препятствовали гражданам пройти на Болотную площадь? Кем был дан приказ выстроить цепочку?

Моисеев: Цепочка была в утвержденном плане.

Макаров: Вы в уголовном деле план видели?

Моисеев: Я с ним не знакомился. Посчитал для себя это ненужным.

Макаров: Тогда вам сообщаю, что план цепочку не предусматривал в указанном месте.

Моисеев. План целиком я не видел.

Макаров: Ходатайствую о предъявлении плана потерпевшему Моисееву.

Защита и подсудимые поддерживает.

Моисеев: Не поддерживаю. Могу только по своему участку.

Прокурор: Непонятно, о каком плане идет речь. Если о текстовом, то Дейниченко дал уже исчерпывающий ответ.

Адвокат Белоусова Екатерина Горяйнова: На усмотрение суда.

Аграновский: Очень необходимо.

Моисеев: Я поддерживаю только свою часть схемы, где я нес ответственность.

Прокурор: Никому не возбраняется подойти к председательствующему и посмотреть схему. Поэтому возражаю.

Кривов: А я тоже могу подойти посмотреть?!

Судья: Вам слово не давали.

Судья: Ходатайство отклонить, поскольку план объемный, и предъявление его нецелесообразно. Указывался план, а не схема, поскольку нет таких технических возможностей.

Макаров: Если суд не может оказывать помощь и не имеет возможность показывать, то, может, суд вернется к той схеме, которая ранее была изготовлена защитой и отклонена?

Судья: Обсуждаем ходатайство.

Горяйнова: Возражаю, уже обсуждался вопрос о схеме.

В основном, поддерживают. Адвокат Кавказского Вадим Клювгант говорит, что наглядность необходима. Без понимания пространственного положения невозможно.

Кривов: Либо схема защиты или схема из дела жизненно необходима.

Моисеев: На усмотрение суда.

Прокурор: Возражаю.

Судья: Ходатайство Макарова о схеме отклонить.

Макаров: В связи с имеющимися противоречиями в показаниях потерпевшего прошу огласить его показания на допросе из листов 110-125 дела

Защита и потерпевшие поддерживают.

Моисеев: Мои показания не расходятся. На усмотрение суда.

Прокурор: Возражаю, если только по окончании допроса.

Судья: Ходатайство об оглашении допроса на данный момент отклонить.

После перерыва.

Макаров: Чем были мотивированы ваши действия и действия ваших сотрудников по рассечению толпы двигавшихся на Болотную площадь?

Судья: Вопрос снят.

Макаров: Заявляю возражение. Защита выясняет все обстоятельства о происходивших событиях на Болотной, куда демонстрантов не пропустили. Вы получили первый инструктаж в 5-6 утра. В связи с чем так рано?

Моисеев. Уточнение задач, зоны ответственности.

Макаров: Вы знаете Софийскую набережную, Фалеевский переулок?

Моисеев: Да.

Макаров. Сцена разрешенного мероприятия была на Болотной площади или на Болотной набережной?

Моисеев: Я видел, проходя на перекрестке. Я указал приблизительно.

Макаров: Вы знаете, где сквер имени Репина? Он входит в сквер Болотной площади?

Моисеев: Я этим не интересовался.

Макаров: Почему вы препятствовали проходу к месту проведения мероприятия?

Моисеев: Мы ни в коем случае не препятствовали.

Макаров: Вы настаиваете на этом?

Моисеев: Да.

Макаров: Вы с рапортом обращались к своему комполка по результатам работы или кому подавали?

Моисеев: Рапорт не был подан, поскольку это не входит в обязательную процедуру.

Макаров: Вы были свидетелем противоправных действий, почему не составили рапорт?

Моисеев: Я не был в группе задержания.

Макаров: Мы видели видео с человеком похожим на вас, который касался граждан, вы же говорили, что не касались.

Судья: Вопрос снят.

Макаров: У вас должны были быть в соответствии с планом спецсредства, они находились в автобусах. Почему вы говорили неправду?

Моисеев: Я говорил правду. Спецсредства, перечень их на каждом участке свой. Обвинять меня во лжи неправильно.

Макаров: 3-й состав роты получил спецсредства, назовите их.

Прокурор просит снять вопрос.

Макаров: Моисеев сказал, что при себе спецсредств не было. Вы охраняли общественный порядок. В чем заключались ваши действия?

Моисеев: На участке, определенном мне ранее, я осуществлял досмотровые мероприятия.

Макаров: Вы видели цепочку от «Ударника» до угла Болотной площади и Болотной набережной. Где вы находились? За спинами сотрудников?

Моисеев. Я был за цепочкой.

Макаров: Какой ваш рост?

Моисеев: 178 см.

Макаров: Когда вы были за спинами стоящих в цепочке, скажите, насколько она была плотной. Сколько рядов?

Моисеев: Три - четыре. Стояли плотно.

Макаров: Экипировка?

Моисеев:Каски, бронежилеты.

Макаров: Как, находясь за спинами трех-четырех рядов, вы могли видеть демонстрантов?

Моисеев: Что-то было видно. Видел броски, удары.

Макаров: За спинами все видели?

Моисеев: Да.

Макаров: Вы видели сами моменты бросков и ударов?

Моисеев: Самих бросков не видел, видел предметы. Удары видел.

Макаров: Какие спецсредства видели? Вы наблюдали нанесение дубинками ударов?

Моисеев. Вблизи меня дубинки не применялись.

Макаров: На момент, когда лежащего гражданина задерживали, спецсредства не применялись? Где это было? В зоне, разрешенной для митинга, или за спинами сотрудников?

Моисеев: Место проведения митинга было удалено.

Макаров: Место задержания гражданина было удалено от места митинга? Пройти по этому месту к месту митинга было разрешено?

Моисеев: Да. Задержание было за спинами цепочки.

Макаров. Вы сами видели хоть одного демонстранта, который мог самостоятельно дойти до места проведения митинга?

Моисеев: Могли пройти.

Макаров: Вы это точно знаете?

Моисеев: Да.

Макаров: К вам обращались с просьбой пройти к месту мероприятия?

Моисеев: Когда я проводил досмотровые мероприятия, спокойно можно было пройти.

Макаров: Вас просили люди пройти к месту разрешенного мероприятия?

Моисеев: Ко мне не обращались.

Макаров: В каком месте был прорыв?

Моисеев: В сторону Большого Каменного моста.

Макаров: Вам известно, что в направлении Большого Каменного моста вправо вдоль сквера находится Болотная площадь? Вы же сказали, что вы бывали в этих местах и ориентируетесь?

Моисеев: Значит, я вас не понял, когда вы говорили, где находится Болотная площадь. Сцена стояла на Болотной площади.

Макаров: А что это Болотная улица, вам неизвестно? То есть на инструктаже вам сказали, что мероприятие будет на Болотной площади, но где она, вам не объяснили? Вам показали план Болотной площади? Как вы могли определить, куда идут граждане?

Моисеев: При согласовании было указано, что граждане проходят к месту мероприятия через Болотную набережную. Гражданам указывалось, как пройти.

Макаров: Демонстрантов призывали пройти на Болотную или говорили что Болотная площадь закрыта?

Моисеев: Нет, такого не говорили.

Макаров: Махонина знаете? (Подполковник полиции Александр Махонин — начальник отдела по обеспечению проведения массовых мероприятий.)

Моисеев: Да.

Макаров. Вы слышали призывы от граждан к полиции «Пропускай!»?

Моисеев: Нет.

Макаров: А в ушах у вас гаджетов не было?

Прокурор: Снят вопрос как некорректный.

Макаров: Расскажите про момент прорыва. В каком месте?

Моисеев: Чуть ближе к Болотной, если ориентироваться по середине цепочки.

Макаров: В связи с чем?

Моисеев: Не знаю. Я в цепочке не участвовал.

Макаров: Место согласованного мероприятия назовите, откуда вы узнали о месте проведения?

Моисеев: Инструктаж.

Макаров: «Болотная площадь» звучала?

Моисеев: Да.

Макаров: А устные распоряжения не пропускать граждан на Болотную были?

Моисеев: Нет.

Макаров: А кто приказал выставить цепочку?

Моисеев: Я не знаю.

Макаров: А кого видели из начальства?

Моисеев: Было руководство полка и руководство ГУ МВД, представители ОМОН.

Макаров: Хаустов был? (Вячеслав Хаустов 6 мая 2012 года был главой московского ОМОНа.)

Моисеев: Не помню.

Макаров: А Дейниченко точно видели?

Моисеев: Точно не помню.

Макаров: Вы видели спецстранспрт для применения к митингующим?

Моисеев: Видел несколько машин «Лавина».

Макаров: Вооруженных сотрудников или сотрудников военизированных подразделений?

Моисеев: Нет.

Макаров: Сотрудников резерва?

Моисеев: Трудно сказать.

Макаров: На Калужской сотрудники резерва были?

Моисеев: Да. Экипировку не помню. Личный состав находился в служебном транспорте — автобусе.

Макаров: А сколько было автобусов? И кто там был?

Моисеев: ПАЗ или ЛИАЗ, обычные автобусы.

Макаров: На улице Серафимовича вы находились в отрыве от других сотрудников?

Моисеев: Нет, мы все были рядом. Около 25-30 человек личного состава. Другие сотрудники были на других задачах.

Макаров: Вы сначала уже выехали в усеченном составе? То есть 5-7 мая не были какими-то особенными днями по несению, сверхурочных не было?

Моисеев: Все были весь день рядом со мной в поле моего зрения.

Макаров: Относительно обсуждаемого эпизода с лежащим человеком: в связи с чем вы решили вмешаться, когда им уже занимались?

Судья: Вопрос снят.

Макаров: Сотрудники полиции пытались выяснить, почему он не хотел вставать?

Моисеев: Я отсекал от толпы и осуществлял безопасность сотрудников.

Макаров: А сотрудники представлялись, предлагали ему пройти?

Моисеев: Я всю процедуру общения не видел, осуществлял безопасность других сотрудников и себя.

Макаров: Вы поясняли свои действия? Или действия других полицейских?

Моисеев: Я в задержании не участвовал, и граждане ко мне не обращались.

Макаров: Вы сказали, что у вас были контакты в момент выполнения своих обязанностей. Вы представлялись, предъявляли удостоверение, требовали что-то прекратить или выполнить?

Моисеев: Я с гражданами не общался. Знаки были на форменном удостоверении. И у меня, и у моих сотрудников. У нас всегда закрепленный за сотрудником нагрудный знак на форме.

Макаров: А задерживающие все были со знаками?

Моисеев: Я кого видел, у тех были знаки. Всех я не видел. Мои сотрудники были без бронежилетов. У нас это не было предусмотрено. Мы такую экипировку не получали.

Макаров. А что вам выдали?

Моисеев: Средства связи усилия речи и металлодетекторы.

Макаров: А к вам были обращения о противоправных действиях полиции?

Моисеев: Были и оскорбления. Но проход был абсолютно свободен и не уже, чем ширина Малого Каменного моста. Оценка была такова — в действиях сотрудников полиции противоправных действий не наблюдалось.

Макаров: А граждане первые набрасывались на сотрудников?

Моисеев: Полицейские на граждан не набрасывались.

Макаров: А что было при рассечении толпы и применении физической силы?

Моисеев: Они имели целью выявление зачинщиков, полицейские проходили к месту, откуда летели предметы. Полицейские прошли к парапету Болотной набережной. Я в зону задержания не входил.

Макаров: Кто отдал этот приказ — войти в толпу?

Моисеев: Было несколько подразделений, все работали на своих частотах, у всех были свои задачи.

Макаров: А вы получали такие распоряжения?

Моисеев: Я не входил в группу задержания.

Макаров: У вас был приказ поддерживать цепочку. Как именно — руками, ногами?

Моисеев: По обстоятельствам.

Макаров: Вы людей сами хватали за плечи?

Моисеев: Я и мои сотрудники в группу задержания не входили, и поставленной цели у меня не было.

Прокурор: Эти вопросы не относятся к предмету доказывания.

Клювгант: Какова ширина Малого Каменного моста и ширина Болотной набережной?

Моисеев: Не знаю.

Клювгант: Вы считали действия полиции законными, и говорите, что вы их не видели.

Моисеев: Задерживаемый ударил древком сотрудника.

Клювгант: Когда лежал на асфальте?

Моисеев: Нет, раньше.

Клювгант: Что вы видели из действий задерживаемого?

Судья. Замечание.

Клювгант. Среди сидящих в зале есть лица, совершавшие противоправные действия?

Моисеев: Не помню.

Клювгант: А удостоверение сотрудника у вас не было просрочено?

Моисеев: Нет.

Аграновский. Каким древком ударил задерживаемый полицейского?

Моисеев: Не помню.

Защитник Андрея Барабанова Сергей Шаров-Делоне: Прорвавшиеся за цепочку, если были неагрессивны, могли пройти к Большому Каменному мосту?

Моисеев: Люди неагрессивные пройти могли, куда угодно. Я не знаю, куда они хотели пройти.

Шаров: Кто-нибудь из них проходил в сквер Болотной площади?

Моисеев: Нет.

Шаров: А на Софийскую? Вы видели сами?

Моисеев: Да, проход был свободен.

Шаров: Сидение на асфальте агрессивно?

Судья: Вопрос снят.

Шаров. Возражаю на действия председательствующего.

Шаров: Кривов нанес вам удар или толчок?

Моисеев: Удар.

Шаров: Какой частью тела был нанесен?

Моисеев: Двумя руками. Именно двумя руками.

Шаров: Удар был с лица или в спину?

Моисеев: Со стороны лица.

Шаров: По отношению к цепочке где был инцидент с Кривовым?

Моисеев: Рядом с цепочкой.

Шаров: Это та, что от угла «Ударника» до Болотной площади?

Моисеев: Да.

Адвокат Александры Духаниной и Дениса Луцкевича Вадим Дубровин: Ширина моста и Болотной набережной одинакова?

Моисеев: Нет. Я обрисовывал поворот, куда доходили граждане.

Дубровин: Как понимать, когда вы говорили, что не видели, за что человека задержали, а потом — что он бил древком?

Защитник Белоусова Тамара Лиханова: На инструктаже вам говорили о готовящихся противоправных действиях?

Моисеев: Говорили, что митинг согласован.

Лиханова: А зачем была вообще нужна цепочка?

Моисеев: Чтобы люди знали куда идти.

Защитник Акименкова Дмитрий Сумин. Есть документ, что вы находились на Болотной в качестве сотрудника полиции? Вы получали указание по радиосвязи?

Моисеев: Да, существуют цифровые и другие позывные.

Сумин: То есть любое лицо на вашей частоте может давать вам указание?

Моисеев: Таких случаев нарушения радиообмена не было. Я уже называл своих руководителей. Комбат и комполка. От них и получал распоряжения.

Сумин: Вы прошли цепочку и встали за ними?

Моисеев: Люди прибывали.

Сумин: От цепочки до парапета были свободные места?

Моисеев: Я не мог видеть.

Сумин: А дыхание людей в толпе было свободно?

Моисеев: Не знаю. Люди стояли тесно. Я занимался своей работой и не видел.

Объявлен перерыв до 20 августа, 11.30.

Фотография ИТАР-ТАСС

[Сергей Шаров-Делоне]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=13239
30 АВГУСТА 2013 г.

27 августа в Мосгорсуде состоялось очередное заседание по так называемому «Делу двенадцати», выделенному из «Болотного дела». На прошлой неделе суд закончил слушать так называемого потерпевшего, командира роты, лейтенанта полиции Дениса Моисеева, который утверждал, что пострадал от действий Сергея Кривова, который его то ли толкнул, то ли ударил, и начал слушать сотрудника ОМОН Дениса Куватова, который утверждал, что ему в руку куском асфальта попал Степан Зимин, в результате чего произошел перелом пальца. В ходе допросов выяснилось, что 6 мая 2012 года Моисеев при несении службы на Болотной площади имел при себе просроченное удостоверение сотрудника милиции, то есть уже несуществующей структуры. Другие сотрудники полиции 6 мая 2012 года также имели при себе удостоверения сотрудников милиции. Опознавательные жетоны у всех были устаревшего образца, у многих вовсе отсутствовали, у кого-то находились под бронежилетом. При этом Моисеев сначала утверждал, что жетон у него был, но когда ему продемонстрировали фотографию с ним самим на Болотной площади без жетона, он заявил, что перепутал: мол, это 6 мая 2013 года он был на Болотной с жетоном, а 6 мая 2012 года — без. Кривов при допросе Моисеева делал заявления о его противоправных действиях в отношении демонстрантов («заключавшихся в грубом задержании граждан без предъявления к ним каких-либо требований. Сбивал с ног, волочил по асфальту за шиворот, наносил телесные повреждения») и даче ложных показаний, о фальсификации протоколов следователями Михаилом Ермиловым и А. Елисеевым, о нарушении равенства сторон судьей Натальей Никишиной. Ходатайства защиты об исключении протоколов допросов Моисеева из дела, а его самого — из числа потерпевших были отклонены.

27 августа заседание началось в 11.55, на 25 минут позже заявленного. В зале присутствует еще один потерпевший — сотрудник ОМОН Кирилл Кувшинников. Он представил справку, что находится на службе, является заместителем командира 4 роты и отправляется срочно в командировку на Северный Кавказ.

Продолжается допрос Дениса Куватова.

Судья: Вопросы к Куватову еще есть?

Кривов: Есть.

Судья: Опять? Новые? По существу?

Кривов: Да.

Кривов задает конкретные вопросы, но судья почти все их снимает как не относящиеся к предмету судебного заседания, повторные и проч. Диалог идет между Кривовым и судьей.

Прокурор Наталья Костюк подключается с возражениями на вопросы. В результате все-таки удается получить некоторые сведения от потерпевшего Куватова.

Куватов: Допрос шел в форме свободного рассказа. Объявлений к гражданам я не слышал. Стоял на Малом Каменном мосту со стороны «Ударника» и в сторону митинга не смотрел. В конце мероприятия агрессивных людей не наблюдал. Зимина при задержании удерживал за руку и за одежду.

Судья продолжает снимать вопросы.

Кривов: А почему снят вопрос, можно узнать?

Судья: Не обязана отвечать.

Кавказский: Сколько было митингующих на ваш взгляд?

Вопрос снят.

На остальные вопросы Куватов отвечает либо «не помню», либо вопрос снимается судьей.

Адвокат Николая Кавказского Сергей Миненков: Во сколько оцениваете причиненный вам вред?

Вопрос снят.

Адвокат Степана Зимина Максим Пашков: У вас 6 мая была повреждена одежда?

Куватов: Нет.

Адвокат Артема Савелова Фарит Муртазин: Сколько прорывов цепочки вы видели?

Куватов: На моем участке был один прорыв.

Пашков ходатайствует о зачитывании протокола допроса Куватова и медицинской экспертизы поскольку имеются противоречия в показаниях. В протоколе сказано, что камень попал один раз, на суде же Куватов говорил, что попадания были много раз. На суде Куватов обвинил Зимина, что тот затаскивал его в толпу, в протоколе же допроса этого нет.

Пашков: Прошу устранить противоречия и зачитать протокол.

Защита и подсудимые поддерживают ходатайство.

Прокурор возражает, считает данные противоречия несущественными.

Судья решает ходатайство удовлетворить.

Прокурор. Поскольку было две экспертизы и суд изменил порядок представления доказательств, прошу внести возражения на действия председательствующего.

Пашков читает текст результатов экспертизы: «Характер перелома полностью исключает возможность его происхождения от попадания камня».

Судья: Не будем искажать факты. (Читает сама из дела.) Повреждение было выявлено.

Пашков читает протокол допроса: «Кто конкретно кидал камни, я не видел, поскольку кидавшие находились внутри толпы. Я приметил высокого мужчину, который кидал камни, чтобы его впоследствии задержать… Я схватил молодого мужчину за руку, тот вырывался, ко мне на помощь подбежали Кувшинников и [сотрудник ОМОН Герман] Литвинов».

Пашков: Ваши показания?

Куватов: Да.

Пашков: Вы сказали, что камень попал одни раз, а потом, что многократно. Так сколько же раз в вас попал камень?

Куватов: Большой камень попал один раз, остальные в «Джетту» [шлем].

Пашков: Так когда вы лучше помнили? В мае или сейчас?

Куватов: 8 мая показания были поверхностные и неконкретизированные, поскольку было мало времени. И тогда и сейчас я не помню точно, что происходило.

Пашков: Вы описали одежду молодого мужчины, его брюки. Как вы увидели его в плотной толпе?

Куватов: При задержании.

Пашков: Вы слышали заключение о вашей травме, сейчас мной зачитанное?

Куватов: Да. Я был с ним ознакомлен, с выводами. Сейчас не помню.

Пашков: Вы были согласны с этой экспертизой? Или оспаривали ее?

Куватов: Нет, я ее не оспаривал.

Пашков: С заключениями экспертов согласны?

Куватов: Нет.

Пашков: У вас есть специальные медицинские знания?

Куватов: Нет.

Пашков: Почему не согласны?

Куватов: Не могу ответить.

Пашков: Вы в суде говорили, что Зимин вас затаскивал в толпу, а почему в показаниях в мае вы об этом не говорили, что он вас или кого-либо затаскивал?

Вопрос снят.

Допрос Куватова закончен, начат допрос Кирилла Кувшинникова.

Прокурор Костюк ведет допрос. Командир взвода ОМОН ЦСН Кувшинников 6 мая 2012 года находился на Болотной площади на службе. Приехали на Большой каменный мост, там был инструктаж: в случае прорыва в сторону Красной площади не допустить этого.

Кувшинников: В моем подчинении были восемь человек (перечисляет всех восьмерых пофамильно, среди них Куватов и Литвинов). Мы были в подчинении командира батальона майора полиции Панова. По радиостанции была связь. Был приказ группами выдвинуться и оцепить прорвавшихся. Часть сотрудников укрепляла цепь, наиболее агрессивных мы задерживали и препровождали в автозаки. Со мной был прапорщик Литвинов и сержант Куватов. Имел спецсредства: наручники, ПР [резиновая дубинка], противогаз, «Джетта». Наручники были только у меня. (Узнает задержанного им 6 мая и указывает на Зимина). Граждане кидали древки, камни в сотрудников. Зимина задержали, он сбросил маску, но ее подняли. Он кидал камни в сотрудников. Общие лозунги были против нынешней власти и сотрудников полиции. Летели со всех сторон древки, камни… со всех сторон. В граждан не знаю, попадали камни или нет, а в сотрудников попадали. Митингующие говорили, что сейчас прорвут цепь и пойдут на Красную площадь, была слышна нецензурная брань, которую сейчас не могу говорить. Граждане пытались огородить себя от полиции и производили противоправные действия из-за барьеров. Они пытались огородиться металлическими барьерами на Болотной площади. Граждане ограждали себя от сотрудников и препятствовали задержанию наиболее агрессивных. При задержании мне был нанесен удар под колено, были повреждены связки, и был удар по кисти, не помню чем, также потянута лодыжка. Обратился в «скорую» 6 мая, на следующий день нас отправили в поликлинику, ездили к травматологу. Сотрудники на площади использовали громкоговорители, у меня был мегафон, но я его не использовал. При прорыве по громкоговорителю сотрудники убеждали граждан уйти назад и не проводить противоправные действия. При задержании Зимина были Куватов и Литвинов. На Зимине была маска и темная одежда. Видео событий задержания Зимина просматривал, себя узнал, Литвинова и Куватова. У меня митингующими были сорваны наручники и противогаз. Я видел много сотрудников, доставляемых к «скорой помощи». Прапорщик Литвинов получил порез руки от удара бутылкой. Барьеры были уже, кажется, после задержания Зимина. Боец Медведев получил гематому на лице. Возгорания были под ногами, были горящие файеры, были дымовые шашки с едким дымом белого и красного цвета. С Зиминым была очная ставка. Других следственных действий не было.

Пашков: Кто вам нанес повреждения?

Кувшинников: Не знаю, предполагаю, что Зимин к этим повреждениям отношения не имеет. Я его в своих повреждениях не обвиняю.

Пашков: Видели погром гражданами витрин, имущества, переворачивали ли машины?

Кувшинников: Разбитых витрин, поджогов машин я не видел. И огнестрельного и холодного оружия не видел.

Пашков: Поджоги чего-либо видели?

Кувшинников: Нет.

Пашков: Вы сказали, что камни летели со всех сторон. Вы были в кольце врагов?

Кувшинников: Ситуация менялась постоянно.

Пашков: Как вы идентифицировали Зимина? Он был же в маске.

Кувшинников: Крупный и габаритный.

Пашков: Были еще люди в масках?

Кувшинников: Были.

Пашков: А крупные были?

Кувшинников: Были.

Пашков: Сколько человек задерживали Зимина?

Кувшинников: Трое. Литвинов, Куватов и я.

Пашков: Вас он пытался затащить в толпу?

Кувшинников: Нет, но он вырывался. Меня в толпу никто не затягивал.

Пашков: Сопротивление при задержании оказывал?

Кувшинников: Он пытался скрыться, но лично мне никаких ударов не наносил.

Пашков: Какая была плотность толпы?

Кувшинников: Средняя

Пашков: Давка была?

Кувшинников: Скорее нет, точно не знаю.

Пашков: Зачем граждане огораживались?

Кувшинников: У них надо спросить.

Пашков: Время задержания Зимина помните?

Кувшинников: Не могу сказать.

Пашков: Велась ли оперативная видеосъемка?

Кувшинников: Не знаю.

Пашков: А в момент задержания, доставления снимали?

Кувшинников: Мне неизвестно.

Пашков: Кто составил рапорт в отношении Зимина?

Кувшинников: Мне неизвестно.

Пашков: Среди задержанных были люди в масках?

Кувшинников: Да.

Адвокат Марии Бароновой Сергей Бадамшин: Инструктаж был?

Кувшинников: Инструктаж был в ЦСН [Центре специального назначения] и на месте.

Бадамшин: Информация о готовящихся провокациях до вас доводилась?

Кувшинников: Нет, такого не было.

Бадамшин: Было трудно дышать?

Кувшинников: Ну да, под ноги попала шашка, был дым.

Бадамшин: Была спецтехника, преграждающая путь?

Кувшинников: На Большом Каменном мосту были моечные машины.

Бадамшин: Можно было прорвавшимся пройти на Красную площадь?

Кувшинников: Не знаю.

Миненков: Инструкция содержала условия недопустимости применения силы?

Кувшинников: Да. Все действия были в рамке закона, закона о полиции.

Адвокат Алексея Полиховича Алексей Мирошниченко: По каким признакам определяли уровень агрессивности митингующих?

Кувшинников: Выдергивались, вели себя буйно.

Мирошниченко. Ну выдергивались, это уже потом…

Кувшинников: Выкрикивали, оказывали сопротивление при задержании.

Мирошниченко. Ну, сопротивлялись уже при задержании, остается выкрикивания…

Кувшинников: Да остается, что выкрикивания.

Адвокат Николая Кавказского Вадим Клювгант: А кто вам говорил, что сейчас прорвут и пойдут на Красную площадь?

Кувшинников: Из толпы слышал, где-то рядом. Оттесняли граждан, никто не прорвался. Оттеснили всех назад, я это видел.

Клювгант: Дымящееся летело около двух раз? Это сколько?

Кувшинников: Два раза, две шашки были.

Прорурор: Это повторный вопрос.

Клювгант: Повторные вопросы законодательством не запрещены.

Кавказский: Жетон — нагрудный знак — у вас был?

Кувшинников: Жетон под бронежилетом, он хрупкий и может ломаться.

Кавказский: Сотрудники в масках были?

Кувшинников: Нет.

Пашков: Вы себя потерпевшим считаете?

Кувшинников: Наверное, да.

Пашков: А подсудимые в зале имеют отношения к вашим повреждениям?

Кувшинников: Нет.

Пашков: А к Зимину претензии имеете?

Кувшинников: Нет.

Защитник Кривова Сергей Мохнаткин: Вы рапорт, что потерпели, писали?

Кувшинников: Нет.

Мохнаткин: Кто-либо преодолел расстояние между Малым и Большим Каменными мостами?

Кувшинников: Нет.

Защитник Андрея Барабанова Сергей Шаров-Делоне: Вы в задержаниях участвовали?

Кувшинников: Да. Доставлял к автозаку или сам, или с сотрудниками.

Адвокат Леонида Ковязина Владимир Самарин: Вы получали приказ на рассекание толпы?

Кувшинников: Не могу вспомнить.

Защитник Владимира Акименкова Дмитрий Сумин: Лица в масках действовали группами или поодиночке?

Кувшинников: Не могу утверждать, что действовали вместе.

Сумин: Сотрудников в масках видели?

Кувшинников: Ко мне никто не подходил и не представлялся.

Муртазин спрашивает про прорыв,

Кувшинников: Прорыв был один, были еще попытки, но никто за цепочку не зашел.

Защитник Александры Духаниной Дмитрий Борко: Почему барьеры там появились? Откуда они взялись?

Кувшинников: Из ограждения. Спросите у демонстрантов, с какой целью…

Владимир Акименков: После 6 мая были награждения сотрудников, новые звания, квартиры?

Кувшинников: У меня нет. Про других не знаю.

Акименков: А вы понимаете, что вас использовали?

Вопрос снят.

Кривов: По каким признакам вы себя опознали на видео?

Кувшинников: Глазами. Там мое лицо. Я себя узнаю всегда.

Кривов: Вы опознали себя в шлеме?

Кувшинников: Да. Я и в шлеме красивый.

Кривов: Как опознали Литвинова?

Кувшинников: Он тоже красивый.

Кривов: Вы опознали, что он красивый, в шлеме?

Кувшинников: Да.

Кривов: Следователя Гуркина знаете?

Кувшинников: Нет.

Кривов: Откуда митингующие брали куски асфальта?

Кувшинников: Они мне не говорили.

Кривов: Задерживая граждан, вы им представлялись?

Кувшинников: Не было такой возможности.

Кривов: Автомобили «Лавина» видели?

Кувшинников: Нет.

Кривов: Время окончания мероприятия помните?

Кувшинников: Нет.

Кривов: Объявления об окончании мероприятия были?

Кувшинников: Не помню.

Кривов: Жизни и здоровью граждан требовалась защита?

Кувшинников: Не знаю.

Кривов: Вам по шлему попадали камни?

Кувшинников: Не помню.

Кривов: В последующие дни за медпомощью обращались?

Кувшинников: Нет.

Кривов: Противоправные действия одних граждан против других видели?

Кувшинников: Не помню.

Кривов: Какие вы предъявляли требования к гражданам?

Кувшинников: Правопорядка.

Кривов: А что они кричали?

Кувшинников: Я нецензурной бранью не разговариваю.

Кривов: А какого характера были выкрики?

Кувшинников: Сексуального.

Кривов: Вам предлагали?

Вопрос снят.

Кривов: Видели, что кидали?

Кувшинников: Бутылки, камни.

Кривов: А зонтики, одежду, обувь видели?

Кувшинников: Нет.

Кривов: Вы закон о полиции нарушали 6 мая?

Кувшинников: Нет.

Кривов: После окончания рапорт подавали о совершении преступления против вас?

Вопрос снят.

Кривов: Эпизод с барьерами. Вы лично участвовали?

Кувшинников: Да.

Кривов: А что делали?

Кувшинников: Культурно и вежливо пытался забрать барьеры.

Кривов: Тянули на себя?

Кувшинников: Да.

Кривов: А применение спецсредств сотрудниками видели?

Кувшинников: Я не видел.

Кривов: А чего требовали сотрудники?

Кувшинников: Отдать барьеры назад.

Кривов: Это были барьеры сотрудников?

Вопрос снят.

Перерыв 30 минут.

После перерыва.

Кавказский: Вы слышали слова возмущения от граждан?

Кувшинников: Да, они говорили, что «вы за сегодняшнюю коррупционную власть». В связи с тем, что были задержания.

Кавказский: Объявления со сцены об окончании митинга слышали?

Кувшинников: Нет, не мог слышать.

Бадамшин: Вы Баронову видели? (Баронова встает.)

Кувшинников: Нет.

Бадамшин: А депутата Илью Пономарева видели?

Кувшинников: Нет.

Макаров: Чем были недовольны граждане?

Кувшинников: Якобы нашими противоправными действиями. Действиями с нашей стороны.

Макаров: А с барьерами, кто первый начал кого бить, граждане или полиция?

Кувшинников: Не могу ответить. Я не знаю, кто первый начал.

Макаров: Вы слышали конкретные требования разрешить гражданам проход на Болотную площадь?

Кувшинников: Ко мне конкретно требований не было. Нет.

Макаров: А они скандировали требования?

Кувшинников: Нет. Они кричали, что прорвут цепочку и пойдут на Красную площадь.

Макаров: Вы москвич?

Кувшинников: Да.

Макаров: Где находится Болотная площадь, знаете?

Кувшинников: Район Болотной знаю, конкретно, где границы, не могу сказать.

Макаров: В каком месте был инструктаж по проведению согласованного мероприятия?

Кувшинников: На первичном инструктаже было сказано о всех мероприятиях в тот день. Командир батальона был старший для меня.

Макаров: Где было согласовано мероприятие, вам было известно?

Кувшинников: Да.

Макаров: Почему вы препятствовали гражданам пройти на Болотную площадь?

Вопрос снят.

Макаров: Кого помните из задержанных, кроме Зимина?

Кувшинников: Не вспомню. Все были мужского пола.

Макаров: Какое у вас было при себе удостоверение?

Кувшинников: Служебное.

Макаров: Сотрудника милиции?

Вопрос снят.

Макаров: Можно осмотреть ваше удостоверение?

Судья: На основании чего?

Макаров: Он является сотрудником или нет?

Судья: Вопрос и задайте, а осматривать удостоверение нет необходимости. Личность установлена.

Макаров: Удостоверение сотрудника милиции, полиции, паспорт, водительское? Какое было удостоверение, что вы сотрудник ЦСН? Чем можете подтвердить, что являетесь сотрудником, кроме слов?

Кувшинников: Служебное удостоверение сотрудника полиции.

Макаров: А оно было вам выдано до 6 мая или после?

Кувшинников: Не помню.

Макаров: Не помните, что оно у вас было. А об ответственности помните? На видео кого опознали, кроме Литвинова?

Кувшинников: Кого опознал, того и опознал, в деле все есть.

Макаров: Вы обязаны отвечать на вопросы защиты! Кого вы узнали на видео?

Кувшинников: Сержант Насонов.

Макаров: Вы его только на видео узнали или и по фотографии?

Кувшинников: Не помню.

Макаров: Вы помните номер «скорой», к которой вы подходили?

Кувшинников: Нет.

Макаров: А как вы поняли, что это именно «скорая помощь»?

Кувшинников: «03». Красный крест и люди, переодетые в медицинскую форму.

Смех в зале.

Макаров: Вы им удостоверение показывали?

Вопрос снят.

Макаров: Какую вам оказали помощь?

Кувшинников: Обработали колено. Обвязали, обработали охлаждающим чем-то.

Макаров: Кроме колена, что еще обвязывали?

Кувшинников: Лодыжку. Правую или левую. Не помню.

Макаров: То есть сразу прошло?

Кувшинников: Нет. Не прошло.

Макаров: Какие у вас подтверждения, что вы к врачам «скорой» обращались?

Кувшинников: Именно, что 6 мая, у меня нет подтверждений.

Макаров: Вы могли получить травму после 6 мая?

Вопрос снят.

Макаров: С момента задержания до момента медпомощи вас где-то еще, может, били граждане?

Кувшинников: Нет.

Макаров: С какой целью полиция била граждан?

Вопрос снят.

Макаров: Зачем вы подошли к цепочке?

Кувшинников: С целью усилить цепочку, чтобы не было последующих прорывов.

Макаров: Чем вы руководствовались, оттесняя граждан от цепочки?

Вопрос снят.

Макаров: Почему неагрессивных граждан вытесняли за цепочку? Был приказ?

Кувшинников: Да, был. Мне отдал приказ комбатальона по радиосвязи.

Макаров: Вы говорили, что видели высший комсостав. Это комбат? А вы вообще знаете устав, кто является высшим командным составом?

Вопрос снят.

Макаров: Панов был в форме майора?

Кувшинников: Да.

Макаров: Смирнов был в форме полковника?

Кувшинников: Да

Макаров: Почему не отвечаете на вопросы защиты, как отвечали на вопросы обвинения?

Вопрос снят.

Макаров: Откуда видели прорыв?

Кувшинников: С Большого Каменного моста.

Макаров: Прорыв был в 16 часов?

Вопрос снят.

Макаров: Ваш жетон был под бронежилетом?

Кувшинников: Да.

Макаров: Вы по своему решению поместили его под бронежилет?

Вопрос снят.

Макаров: Вас предупреждали о возможности наличия сотрудников в штатском?

Вопрос снят.

Макаров: Дружинники были?

Кувшинников: Я не видел.

Макаров:В рассечении толпы участвовали?

Вопрос снят.

Макаров: Туалетные кабинки видели?

Кувшинников: Не помню.

Макаров: А где вы… извините, мыли руки? Вы знаете, где находится Малый Каменный мост?

Вопрос снят.

Макаров: Относительно Лужкова моста … Вам его было видно?

Вопрос снят.

Макаров: «Ударник» видели с Большого Каменного моста?

Кувшинников: Не помню.

Макаров: Штабные машины видели?

Кувшинников: Не помню.

Макаров: Дейниченко. Фамилия что-то говорит? (Полковник МВД Дмитрий Дейниченко 6 мая 2012 года был начальником центра специального назначения МВД, который занимался подготовкой плана проведения мероприятия; он выступал в суде как свидетель обвинения.)

Кувшинников: Говорит.

Макаров: Его там видели?

Кувшинников: Не помню.

Макаров: А Здоренко? (Полковник Юрий Здоренко отвечал за безопасность непосредственно на Болотной площади и прилегающих к ней улицах.)

Кувшинников: Говорит.

Макаров: А лицо видели?

Кувшинников: Не помню.

Макаров: Приказы от них получали?

Кувшинников: Нет. Комбат проводил инструктаж.

Макаров: Из-за чего начались события?

Кувшинников: Не видел.

Макаров: Когда граждане вырвались из толпы, вы лучше их видели?

Кувшинников: Немножко лучше.

Макаров: Тройки были из вас сформированы?

Кувшинников: Нет, действовали по обстоятельствам.

Макаров: Один, не в тройке к гражданам подходили?

Кувшинников: Нет.

Макаров: Предлагали им прекратить противоправные действия?

Кувшинников: Предлагал. Мы стояли в цепочке, разговаривали с гражданами, уговаривали покинуть территорию, в ответ было нецензурное.

Макаров: На каком правовом основании требовали покинуть?

Кувшинников: Не знаю.

Макаров: Вы приказ получили?

Кувшинников: Я приказов на тот момент не получал.

Макаров: То есть лично приняли такое решение?

Вопрос снят.

Макаров: Граждане кричали «Пропускай!»?

Кувшинников: Не помню.

Макаров: Слова «Красная площадь» звучали?

Кувшинников: Звучали.

Макаров: Вы видели сотрудников, имевших при себе оружие?

Кувшинников: Нет.

Макаров: Вам спецсредства — гранаты со слезоточивым газом выдавали?

Вопрос снят.

Макаров: ОМОН обращался к кому-либо с требованием прекратить противоправные действия?

Кувшинников: Не помню.

Макаров: Кому-нибудь до задержания из-под жилета жетон показывали, удостоверение предъявляли?

Кувшинников: Нет.

Макаров: А после?

Кувшинников: Нет.

Макаров: Доставляя задержанных к автозаку, что делали?

Кувшинников: Доставляли, делали осмотр на предмет колюще-режущих предметов и передавали. Документы не проверяли.

Макаров: А избитых?

Вопрос снят.

Макаров: Как вы поняли, что передавали именно сотрудникам, как вы определили, что они сотрудники?

Кувшинников: В форменном обмундировании были, на спецтранспорте.

Макаров: Все?

Кувшинников: Подвели, осмотрели, передали.

Макаров: Вы граждан вели за части тела?

Кувшинников: За руку.

Макаров: За какую часть?

Кувшинников: За всю руку.

Макаров: А руку за спину заводили?

Кувшинников: Не помню.

Макаров: А должны были заводить?

Кувшинников: Не могу ответить, кто кого и как там вел.

Макаров: Вы задержали 10-12 человек, а почему лучше всех помните Зимина? Вам фото показали, видео? Чем запомнился Зимин, вы его видели в маске?

Кувшинников: Запомнил лицо. Он скинул маску.

Макаров: Вы говорите правду сейчас?

Кувшинников: Да.

Макаров: Когда узнали о своей командировке на Северный Кавказ?

Вопрос снят.

Макаров: Вы распыляли слезоточивый газ?

Кувшинников: Нет.

Макаров: А кем-либо из сотрудников газ распылялся?

Кувшинников: Не видел.

Макаров: А баллончики были?

Кувшинников: Не знаю.

Макаров: Вас с оперативным планом знакомили?

Кувшинников: Нет, не знакомили.

Макаров: После прорыва полиция напирала на граждан?

Вопрос снят.

Макаров: Кто скомандовал отнимать у граждан барьеры?

Вопрос снят.

Макаров: Чем барьеры помешали полиции?

Кувшинников: Граждане не должны брать саморучно барьеры. Так они огораживали себя от полицейских, препятствуя задержанию агрессивных граждан.

Макаров: А их было много, агрессивных?

Кувшинников: Достаточно.

Макаров: А барьеры были на территории разрешенного митинга?

Кувшинников: Не знаю.

Макаров: Граждане имели право стоять на Болотной набережной?

Вопрос снят.

Макаров: Для чего сотрудники проникали в толпу?

Вопрос снят.

Макаров: Граждане просили вас разъяснить что-то, помочь?

Вопрос снят.

Макаров: Граждане оценку действий полиции давали?

Кувшинников: Я не знаю.

Макаров: А слышали, чтоб благодарили?

Кувшинников: Меня лично нет, других — не знаю.

Макаров: Избитых граждан видели?

Кувшинников: Я не видел.

Макаров: Когда ограждения отнимали, вы где находились?

Кувшинников: Где-то на углу с Малым Каменным мостом.

Макаров: А сотрудники рядом были?

Кувшинников: Да, Литвинов был со мной.

Макаров: Где находилась ваша ПР?

Кувшинников: В чехле. На ремне.

Макаров: То есть ни у вас, ни у Литвинова ПР в руках не было?

Вопрос снят.

Макаров: Вы граждан по голове, плечам, спинам били?

Кувшинников: Нами ПР-73 не применялась.

Макаров: А другие полицейские применяли?

Кувшинников: Не знаю.

Макаров: То есть вы вообще не видели взмахов дубинок?

Вопрос снят.

Макаров заявляет возражение на действия председательствующего. Кривову на его заявление в Следственный комитет ответили, что его уголовное дело направлено в суд и суд может дать оценку доводам при рассмотрении дела по существу. Против Кривова были совершены противоправные действия на Болотной.

Макаров: Вы руками кого-нибудь били?

Кувшинников: Нет.

Макаров: Били ногами?

Кувшинников: Нет.

Макаров: По вашей лодыжке медэкспертиза была?

Кувшинников: Не знаю. Есть больничный лист о временной нетрудоспособности.

Макаров: Из-за лодыжки?

Кувшинников: Нет, всех частей тела.

Макаров: Это было ОРЗ?

Кувшинников: Нет. Колено, связки, лодыжки, кисть.

Макаров: Арочные металлоискатели видели?

Кувшинников: Не помню.

Макаров: Вы с Большого Каменного моста Болотную площадь видели?

Кувшинников: Вход с Малого Каменного на угол сквера видел.

Макаров: Проход на Большой Каменный мост со стороны сквера имени Репина был открыт?

Кувшинников: Да, был открыт.

Макаров: А граждане просили их пропустить через цепочку?

Кувшинников: Не видел.

Макаров: Как определяли агрессию граждан? По мимике, словесно, по действиям?

Вопрос снят.

Макаров: Видели, что граждане угрожали полиции? Агрессию ощущали?

Кувшинников: Да.

Макаров: А в связи с чем было такое ощущение?

Кувшинников: В связи с выражениями.

Макаров: Чего? Лица?

Кувшинников: Нет. Нецензурная брань.

Муртазин: Автозаки были закреплены за вами? В какой вы доставляли?

Кувшинников: Какие были, в такие и доставляли.

Сумин: Вы были сотрудником ОМОН?

Вопрос снят.

Сумин заявляет протест в связи с действиями председательствующего.

Сумин. У вас на одежде была надпись «полиция»?

Кувшинников: Не могу сказать сейчас, не помню.

Сумин. А у других?

Кувшинников: Не помню.

Кривов: На сколько дней у вас был лист нетрудоспособности?

Кувшинников: Не помню.

Судья: Кто выписал вам больничный?

Кувшинников: Поликлиника ГУ МВД №1.

Кривов: Вы знакомились с постановлением о признании вас потерпевшим?

Кувшинников: Со многими документами знакомился.

Кривов: А копию получали?

Кувшинников: Нет.

Кривов: А обращались с заявлением признать вас потерпевшим?

Кувшинников: Не помню.

Кривов: Беловодского знаете? (Игорь Беловодский — командир 1-го батальона 2-го оперативного полка ГУ МВД России по Москве.)

Кувшинников: Нет.

Кривов: Сколько было допросов?

Кувшинников: Больше двух.

Кривов: Больше четырех?

Кувшинников: Не помню.

Кривов: Где они проводились?

Кувшинников: В Следственном комитете.

Кривов: Вас вызывали повесткой на допрос?

Кувшинников: Когда повесткой, когда в выходные ездили. Да, вызывали меня.

Кривов: В протоколе отражался факт просмотра вами видео?

Кувшинников: Не помню.

Кривов: На видео видели применение сотрудниками дубинок?

Вопрос снят.

Кривов: В спецтранспорте у вас защитные щиты были?

Вопрос снят.

Кривов: Предлагая вам интимные отношения, граждане перед цепочкой не просили пройти на Болотную набережную?

Вопрос снят.

Кривов: При задержании вам приходилось кого-либо нести?

Кувшинников: Не помню.

Кривов: В моменты задержания вам помогали сотрудники других подразделений?

Кувшинников: Не помню.

Кривов: Вы видели противоправные действия сотрудников полиции?

Кувшинников: Не видел.

Защитник Ярослава Белоусова Александра Лиханова: Какие были у вас надписи на форме?

Кувшинников: Я не помню, может, «полиция», может, «ОМОН».

Лиханова: Обстоятельства своего первого допроса помните?

Кувшинников: Нет.

Мохнаткин: Граждане были на Болотной площади в тот день?

Кувшинников: Наверное, какая-то часть граждан была.

Судья: Допрос потерпевшего Кувшинникова закончен. Перерыв до завтра, 28 августа, 11.30.

Фотография ИТАР-ТАСС

[Сергей Шаров-Делоне]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=23861
30 НОЯБРЯ 2013 г.

Она все успела. Успела написать много замечательных тонких и чистых стихотворений и подарить нам поэтов Польши, Чехии, Словакии в дивных переводах на русский, успела любить и быть любимой, успела вырастить детей.

Она ничего не боялась. Крохотная, трогательная Наташа, со смущеной и такой открытой улыбкой, совершенно ничего не боялась. Она всю жизнь стояла на ветру этого мира и совсем не пряталась от него. Ни 25 августа 1968 года, когда она вышла с еще шестью такими же, как она, свободными людьми в несвободной стране на Красную площадь За вашу и нашу свободу, ни когда стала первым редактором легендарной «Хроники текущих событий».

Она оставалась невероятно живой всю свою жизнь, которую Господь «дал ей в избытке». И она совершенно естественно и как бы невзначай делилась этим избытком со всеми, кто в этом нуждался.

Она уехала в Париж в 1975 году — и никуда не уезжала. Потому что всегда оставалась здесь, с нами. Особенно в последний год, когда — увы! — ее помощь и поддержка снова оказались здесь так нужны! Наташа, не колеблясь ни секунды, вошла в комиссию Общественного расследования событий на Болотной площади (только спросила: «А ничего, что я гражданка Польши?»), выступала на митингах и вечерах в защиту политзаключенных, приходила на суд по Болотному делу. Потому что это было и ее Дело.

И она успела снова выйти на Красную площадь сорок пять лет спустя — 25 августа 2013 года — за вашу и нашу свободу! И снова была счастлива счастьем свободы, которое давало ей силы всю жизнь.

... Она не успела прилететь в Москву 1 декабря — она улетела выше. И нам остается возвратить ей ее же молитву, обращенную 30 лет назад к ушедшему раньше ее Вадиму Делоне:

Так — уснуть и проснуться подальше земли,

за запреткою, над КПП и брусчаткой...

За колючими звездами нас отмоли,

удели нам скорыя помощи братской.

Фотография предоставлена автором

[Сергей Шаров-Делоне]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=24145
13 ЯНВАРЯ 2014 г.

ИТАР-ТАСС

После новогодне-рождественских праздников «Болотный процесс», превратившийся из «Дела двенадцати» в «Дело восьми» в результате амнистии, переместился в помещение Замоскворецкого суда. В крохотный зал, в который, кроме непосредственных участников процесса и родственников подсудимых, втискивается дай бог десяток зрителей. Правда, в холле первого этажа организована on-line видеотрансляция из зала заседания, но и холл этот невелик, и тем, кто приходит на процесс, приходится тесниться. Как будто речь идет о рядовом деле, а не о едва ли не самом резонансном политическом процессе последнего десятилетия.

На первый взгляд то, что происходило в зале два последних дня, действительно ничего особо интересного собой не представляло. Несколько свидетелей по частным вроде бы вопросам. Оглашение документов. Череда ходатайств защиты... Но это – только на первый взгляд.

На самом деле именно в эти дни начинают взрываться мины, заложенные задолго до того. И заложенные в первую очередь самим обвинением.

Три свидетеля: фотограф Денис Ли, Андрей Васильев, ведший прямую интернет-трансляцию с Болотной для «Ридуса», фотограф Дмитрий Щедрин. По сути дела – один эпизод: задержание Артёма Савёлова. И вдруг – так вроде красиво сконструированное обвинение на глазах разваливается!

Мы уже выслушали в суде показания сотрудников 2 ОПП Гоголева и Емельянова о том, как Артём Савёлов мешал им задерживать «нарушителя», толкал их, «причинял физическую боль» и как сам был ими задержан и доставлен в автозак. Уже к их показаниям были вопросы (и немало). А вот пришли и ответы: Гоголев и Емельянов, как и все полицейские из 2 ОПП 6 мая 2012г. были одеты в темносерую однотонную полицейскую форму (так называемую ППС), что, кстати, сами они подтвердили в суде. А на представленных суду фотографиях (впрочем, как и на уже отсмотренной в августе видеосъемке «Ридуса») задерживали Артёма омоновцы в характерном сине-черном камуфляже (форма «Ночь-91»). И никто из 2 ОПП в этом участия не принимал. Может, доблестные бойцы перепутали, в чем были одеты? Нет. Дениса Ли задерживал именно боец 2 ОПП Гоголев, и одет он был именно в форму ППС, и задерживал он Ли именно в тот момент, когда бойцы ОМОНа доставляли к автозаку Артёма Савёлова. И даже фотография задержания Дениса Ли с таймингом налицо. И «доблестные бойцы» Гоголев и Емельянов в одночасье превращаются в заурядных лжесвидетелей. Таких же, как и большинство свидетелей обвинения.

Таких же лжесвидетелей, как «потерпевший» от Степана Зимина боец ОМОНа ЦСН Денис Куватов, которому Степан якобы сломал палец метко брошенным куском асфальта. Только вот по данным судебно-медицинской экспертизы, уже оглашенной ранее в суде, возможность возникновения такого перелома в результате удара куском асфальта полностью исключена: перелом мог возникнуть в результате «непрямой травмы», например, при резком сгибании и скручивании пальца – словом, в носу ковырял. И вот теперь Андрей Васильев спокойно показывает, что зафиксированная на прямой трансляции «Ридуса» его ремарка: «Одеваю шлем: полетели камни» – была сказана им сильно после задержания Степана (есть на его же видео), и что до этого НИ ОДИН КУСОК АСФАЛЬТА НИКУДА НЕ ЛЕТЕЛ. Действительно, не летел: они полетели позже в ответ на избиения граждан ОМОНом, а Степан Зимин был задержан почти в самом начале событий просто так, ни за что. И боец Куватов также превращается в лжесвидетеля... А вместе с ним и бойцы Кувшинников и Литвинов, подтверждавшие его слова о том, что Зимин якобы кидался камнями...

Сеансы разоблачений в Замоскворецком суде в полном разгаре. Как раз перед финальным допросом обвиняемых и прениями сторон, которые начнутся – и, скорее всего, завершатся – уже на предстоящей неделе. А следовательно, сеанс разоблачений продолжится.

И как будет суд сохранять лицо после таких разоблачений – непонятно. Если, конечно, сделать допущение, что лицо в наличии и сохранить его все же хочется...

P.S. Денис Ли, Андрей Васильев, Дмитрий Щедрин – совсем молодые ребята. Конца 80-х – начала 90-х годов рождения. Ровесники большинства наших подзащитных. В несовсем привычной ситуации допроса в суде. И никто из них не столбенел от робости перед судом, никто даже не попытался под обстоятельства «подстроиться» – все они с удивительным спокойствием, уверенностью и достоинством остались самими собой. Обвинение пыталось сбить их с толку, зачитывая ранее дававшиеся ими на следствии показания с целью выявить будто бы имеющиеся противоречия. «Я не вижу никаких противоречий! Тогда я рассказал чуть короче, сейчас – чуть подробнее. В чем противоречие-то?», – спокойно и твердо отвечали они. И мне было мучительно стыдно за взрослых людей, играющихся в грязные игры. Стыдно перед молодыми ребятами-свидетелями, стыдно перед нашими подзащитными. Мы оставляем им совершенно неправильный мир. В котором им как-то придется жить бок о бок с их сверстниками – свидетелями обвинения, которые позволяют себе не задумываться на тему правды и лжи, совести и подлости. Которых годы тюрьмы, грозящие нашим подзащитным, вроде как не касаются – не им же сидеть. Или только пока не им?

На фото: Россия. Москва. 9 января. Алексей Полихович, Денис Луцкевич, Сергей Кривов и Андрей Барабанов (слева направо), обвиняемые по делу о массовых беспорядках на Болотной площади 6 мая 2012 года, во время слушаний в Замоскворецком суде.

Фото ИТАР-ТАСС/ Денис Вышинский

[Сергей Шаров-Делоне]

http://www.kasparov.ru/material.php?id=57A037F097D45

02-08-2016 (09:34)
Если хотим выжить, надо вернуть себе ответственность за собственную жизнь

! Орфография и стилистика автора сохранены

Среди дивных романов недавно ушедшего Терри Прачетта о Плоском мире есть один, сильно отличающийся от остальных. В нем нет великого города Анк-Моркпорка с его Академией волшебства, замечательного сундука с ножками, чародея Ринсвинда и тому подобных блистательных зеркал и зеркалец, в которых нет-нет, да узнаётся что-то до боли знакомое. В этом романе "Страта" Плоский мир предстает чьей-то недоброй шуткой, технической подделкой под подлинный мир, в котором природа подменена машинерией с искусственными приливами, обеспечиваемыми насосами, искусственными вулканами, для которых сконструированы специальные доменные печи, драконами на реактивной тяге от спрятанных в них ядерных реакторов и так далее без конца. И этот подменный мир в романе приходит к концу: машинерия, механизмы имеют свойство необратимо изнашиваться, как их не ремонтируй.

Слава Богу, мы живем в реальном мире, который, быть может, тоже "изнашивается", но куда медленнее. И все же... И все же события последнего времени все больше напоминают то, что, наверное, чувствовали жители Помпей и Геркуланума незадолго до фатальных событий: мир как-то подрагивает, всё, что казалось надежным еще вчера, утрачивает прочность. И вообще-то уже многие подозревают, что наш мирный и окультуренный виноградниками Везувий не столь уж смиренен, как нам бы хотелось верить.

Этот старый добрый знакомый нам мир, само собой, тоже далеко не совершенен и никогда совершенным не был – не в Раю живем! – но он был хотя бы понятен. Или просто привычен, что в обыденной практике – одно и то же. А происходящее в последнее время во все возрастающих масштабах и со все возрастающей частотой в этот мир никак не укладывается. И реакция на происходящее обнаруживает растерянность. Всех – и элиты, и простых смертных. Везде и во всём. Мирнейшие европейцы, организующие многотысячные прогулки с белыми ленточками (зачеркнуто) после того, как их подавили грузовиком на набережной в Ницце или взорвали в парижских кафе, или, на худой конец, искрошили в капусту топором и мачете в пригородной баварской электричке – это те же европейцы, что свирепо сражаются на трибунах стадионов и после матчей крушат города. Их власти, продолжающие призывать к толерантности и мультикультурализму, когда уже всем давным-давно понятно, что это путь в никуда, и немедленно выдвигающие предложения об ужесточении контроля над оружием – надо полагать, над грузовикаи, топорами и мачете... Американцы, дольше других сопротивлявшиеся безумию (и ведь тоже не без своих тараканов хотя бы в виде все учащающихся стрельб в публичных местах), готовы избрать президентом шута горохового, обещающего... да чего только не обещающего! О наших палестинах вообще помолчу – тут разумение давно редкий гость, а последнее время, если и заглядывает, то никого не застает и уходит.

При этом нынешние подземные толчки, предвещающие извержение помасштабнее Везувия, происходят тогда, когда мир стремительно развивается. А вовсе не стоит на месте. Достаточно взлянуть на то, что человеки придумали, научились делать, что вошло в нашу жизнь за последние лет 15-20 – так дух же захватывает!

И всё же есть одна важная штука, которая напоминает о невыученных, неосвоенных или за давностью лет надежно подзабытых школьных уроках.

Полторы тысячи лет назад рушился Мир. Античный мир, равный тогда Римской империи. Да, давно уже остановившейся в развитии (и за этим отличием от современности, не кажущейся нам поучительным примером), но рушившейся вовсе не потому, что конкуренты ее обогнали (это не Китай, с которым случилось подобное в 17-18 веках) – не было этих конкурентов не только на современном Риму, но и на сколько-либо просматриваемом историческом горизонте!

Империя = Античному миру рухнула не потому: ее римским гражданам стало ничего не нужно, они все заботы, всю свободу и всю ответственность отдали Империи, полагая, что стали своего рода античными рантье – "Хлеба и зрелищ!" - а на самом деле став безвольными винтиками имперской машины. Которая, как и всякая машинерия, имеет свойство необратимо изнашиваться. И не имеет свойства приспосабливаться к изменениям кругом. А граждан, свободных и ответственных римских граждан, своими трудами эту машину-империю-цивилизацию создавших, в критический момент уже не было. И спасти цивилизацию оказалось некому.

В 20 веке европейцы и не только, пройдя ужасы двух мировых войн и стресс от перемен, казавшихся им стремительными (теперь их темпы кажутся детскими), захотели надежности, уверенности в завтрашнем дне, безопасности (и беспечности) – и отдали слишком много своей свободы и своей ответственности государству и над-государству. И сильно подразучились принимать решения, действовать и отвечать за свои действия самостоятельно. А за границами Европы-Америки так и вовсе отдали всю свободу за пайку баланды. И ответственность, ясное дело, вместе со свободой.

И сейчас все и всюду, чувствуя подрагивание почвы под ногами, либо дружно успокаивают себя и друг друга, что всё отлично – только вот тут за нас подправят чуток, ну, пару "законов Яровой" примут, либо начинают совершать безумные, безответственные поступки, либо и то и другое смешивают по вкусу во взрывоопасную смесь чудовищной разрушительной силы.

Я не знаю, как остановить угрозу. Я знаю только одно: если мы хотим выжить, нам надо каким-то героическим усилием заставить себя самих вернуть себе ответственность за собственную жизнь, опрометчиво делегированную (сданную без боя, добровольно и с песнями) структурам и институтам, взвалить на плечи крест свободы, и начать снова решать за себя самим.

Потому что не человек для субботы, а суббота для человека, как бы ей, субботе, ни хотелось быть самой главной.

P.S. После обрушения Античного мира человечество смогло двинуться вперед только спустя пол-тысячелетия. Потеряв за это время то ли половину, то ли 2/3 своей численности. Боюсь, на этот раз столько времени нам история просто не предоставит. Да и в утраченную половину или утраченные 2/3 вряд ли кому хочется попасть. Наконец, просто безумно обидно пролететь как раз в тот момент, когда мир, действительно, столькому научился, столько освоил и обещает освоить еще больше.

Да, это будет – теперь уже достаточно ясно – сильно другой, совершенно НеПлоский мир. Не тот, в котором мы с разной степенью уютности-привычности худо-бедно устроились. И в нем будет еще множество засад и проблем. Но не тех, которые мы по привычке пытаемся решать сегодня, перекладывая ответственность на умных дядей. Те проблемы, что будут, за нас, за каждого из нас никто не решит. Особенно если их вообще не решать.