http://chtoby-pomnili.com/page.php?id=260
Лауреат премии имени Ленинского комсомола (1978)
Заслуженный артист РСФСР (1981)
Народный артист РСФСР (1988)
Юрий Богатырёв родился 2 марта 1947 года в Риге.
Его отец Георгий Богатырёв был морским офицером. В 1953 году его, как одного из лучших офицеров, перевели в Москву в распоряжение штаба МВФ.
В детстве пятилетний Юрий страдал лунатизмом. Он вставал во сне и ходил по квартире, нарядившись в шелковый халат с черными страусами на голубом фоне. Иногда картину завершала мамина шляпа с пером, вуалькой и мушками. Потом все аккуратно снимал и, как ни в чем не бывало, ложился спать дальше.
- Ведь как аккуратно вешал халат на место! - поражалась мама Юрия Богатырёва Татьяна Васильевна. - Кочерга стояла рядом с халатом и не падала! Мы в таких случаях его никогда не будили и только... Потом только спросим: «Ты помнишь?» - «Нет». Cо временем лунатизм у Юрия прошел сам собой.
Юрий с детства был не по-мальчишески изящен и нежен. В импровизированном «кукольном театре» во дворе дома на Левобережной, маленький режиссер сам мастерил кукол из старых маминых халатов, шил занавес, распределял роли, ставил и играл.
Еще во время учебы в средней школе Юрий всерьез увлекся рисованием. В юности это занятие даже помогало ему заработать на жизнь, так как Юрий не любил просить деньги у родителей. Он подрабатывал на археологических раскопках, зарисовывал для ученых найденные «сокровища» – остатки женских украшений, монеты и черепки от глиняной посуды.
Из одной такой экспедиции он привез домой настоящий человеческий череп. Его сестра Рита, учившаяся на стоматолога, сначала ахнула, а затем использовала это «учебное пособие» для подготовки к экзаменам в институте. Тогда же на самостоятельно заработанные деньги Юрий сделал первые самостоятельные покупки. Одним из его первых приобретений стал коричневый нейлоновый плащ. Но свое будущее с археологией Богатырёв не связывал. Его больше интересовало искусство. Так, например, когда в дом к Богатырёвым приходили гости – его всегда просили почитать стихи, попеть. Он никогда не отказывался – воспринимал это как очередную репетицию. После восьмого класса Юрий поступил в художественно-промышленное училище имени Калинина. А так как студенты этого училища выезжали в подмосковные леса на этюды, то время одного из таких выездов Юрий познакомился с ребятами из кукольного театра-студии «Глобус» Владимира Штейна.
Филолог-переводчик Александр Нестеров познакомился с Богатырёвым в начале 1960-х годов, когда Юрий работал в археологической экспедиции в Подмосковье. Нестеров рассказывал: «Юра оказался под чутким и строгим руководством замечательного педагога, который за очень короткий промежуток времени сумел научить способного парня читать стихи, прозу, правильно двигаться на сцене, преодолевать стеснение... Владимир Михайлович Штейн открыл ему, что он может быть артистом, что у него может что-то получиться – если не просто приятно проводить время на сцене, а еще и репетировать. Потому что у Юры бывали сбои. Ведь в том же спектакле по стихам Маяковского он иногда... убегал не в том направлении. Мы стоим за ширмой и ждем, когда он скажет положенные слова и аккуратно уйдет за кулисы, чтобы нам начать свое действие. А он совсем не туда идет. И ничуть не переживает – напротив, все это вызывает у него приступы веселья. Но каких-то серьезных провалов у него не было. Вообще наш коллектив «Глобус» был очень яркий, хотя и небольшой – около пятнадцати человек. Кто-то уходил, поступая в институт, кто-то приводил новеньких... Но особенность нашего кукольного театра была в том, что нас всех связывала тесная хорошая дружба. Мы достаточно много общались. Хотя времена для этого были не самые удачные. Возможности для встреч были весьма ограниченные. Мало кто из нас жил в отдельной квартире, в основном в коммуналке. Мы часто собирались у девочек – у Греты Аснис, Нины Турчак, Тани Майдель, ее одноклассницы Нели Якубовой. Устраивали вечера в складчину: две бутылки вина на десять человек, винегрет. Неля всегда приносила что-нибудь вкусное – например, печенье, сделанное своими руками по татарскому рецепту. И вся эта вечеринка – в квартире с соседями: надо вести себя достаточно тихо, чтобы не вызвать их неудовольствия. А хотелось и потанцевать, и попеть. Ведь дискотек тогда просто не существовало. Если во Дворце пионеров устраивали танцы, то коллективы, которые занимались там, должны были выделить здоровых парней-дружинников на охрану входа – потому что люди рвались на танцы как сумасшедшие. И Юра тоже зачастую стоял в оцеплении. Он, как и все, подежурит, а потом сам сходит потанцует... Тогда он был открытый, веселый человек. И достаточно заводной. Это потом уже стал более скрытным. Влияние среды, возможно. А когда мы общались – этого вовсе не было. Хотя с другой стороны... Бывают люди, которые всем рассказывают о своих влюбленностях. А есть такие, которые полагают, что не следует этого делать. Он был из числа последних. Наверное, у него были увлечения, но он не откровенничал с нами, никому не поверял свои личные проблемы. И в памяти у меня осталась только очень приятная сторона общения с ним – чисто дружески-творческая... Хотя, может, все дело было в том, что все-таки мы были еще школьниками, а он студентом. И выглядел иначе. Следил за модой – завел себе костюм, носил рубашку с галстуком. Узнал, где находится хорошая парикмахерская, и был всегда аккуратно пострижен. Главное – уже тогда было ясно, что это не пустой человек. Его начитанность, определенный уровень культуры были видны сразу. Но он никогда не стремился показать свое превосходство в чем бы то ни было».
Работа в «Глобусе» пробудила в Юрии интерес к сцене, и в 1966 году, окончив художественно-промышленное училище, он подал документы в театральное училище имени Щукина, которое благополучно закончил в 1971 году. Курс был сильный, преподавал Катин-Ярцев. На нем так же учились Наталья Гундарева и Константин Райкин. По окончании училища Юрий Богатырёв был принят в Московский театр «Современник», где проработал до 1977 года.
Богатырёв долго не получал серьёзных ролей. Но со временем стал много играть, и его лучшими ролями стали герцог Орсино в «Двенадцатой ночи» по Шекспиру и Марк в пьесе Виктора Розова «Вечно живые». Виталий Вульф вспоминал: «Тогда же пришел Фокин и Райкин. В «Современнике» его встретили очень хорошо. Всем было понятно, что пришел талантливый мальчик. Очень нервный, очень добрый, очень открытый. Я всегда поражался степенью его открытости. Его педагог Катин-Ярцев как-то позвонил мне и сказал, что больше всего беспокоится за Богатырёва, потому что он так не похож на других, так беззащитен перед миром. Юра был очень теплый, приятный, в театре его любили. Всегда у него были какие-то грустные глаза. При этом у Юры была поразительная ирония по отношению ко всему - очень редкое актерское качество. Он понимал, что нельзя все принимать всерьез. …Он был очень гармоничным человеком, но жил очень негармонично».
В кино Богатырёв дебютировал в 1970 году в дипломной работе Никиты Михалкова «Спокойный день в конце войны».
Тогда же он познакомился с Александром Адабашьяном. Позже Адабашьян рассказывал о Богатырёве: «Я думаю, живопись для Юры была продолжением его профессии. Он рисовал друзей, старушек на улице, чеховских персонажей. Любил гулять по арбатским переулкам и потрясал меня знанием этих мест. У Юры ведь долгое время была красногорская прописка, ему не полагалось общежитие. Поэтому он жил у однокурсника Кости Райкина, а потом переехал ко мне. Юра был человеком детских реакций: легко обижался, легко мирился. Мы познакомились с Юрой на дипломной работе Никиты Михалкова. Вольно-невольно много общались, а потом выяснилось, что Юра увлекается живописью. Мы вместе ходили на выставки, одно время Юра даже жил у меня дома. От комплекса "приживалы" придумал себе, что обожает мыть посуду. Когда к родителям приходили гости, умолял маму: «Ничего не трогайте! Я приду и все перемою!» Никогда не возвращался домой с пустыми руками: то булочки калорийные приносил, то пакетик сушек. Очень трогателен был в общежитии. С людьми Юра сходился не сразу. Был сначала ершист, боялся, что его не воспримут, и делал вид, вроде бы оно ему и не очень-то надо. Но стоило человеку отнестись к нему доброжелательно, он сразу «влюблялся». Когда он, работая в «Современнике», «влюбился» в Галину Борисовну Волчек, то каждое утро мыл ей машину. Весь театр думал, что это подхалимаж. Но Юра мог так же «влюбиться» в билетершу, роли не играло, и тогда тоже дошло бы до мытья полов и ухаживания. В Юре было много детского, и когда он напускал на себя серьезность, это все равно прорывалось. Однажды он пригласил меня на спектакль, я не смог зайти к нему за кулисы и позвонил на следующий день. Юра сухо буркнул: «Да, узнал. Что ты хочешь? Говори быстрее, у меня нет времени!» - «Ты играл потрясающе, замечательно!» - «Серьезно? Знаешь, а вот этот кусок я хотел сделать так... А что ты сейчас делаешь? Приезжай, поговорим». Юра тут же все забыл, никак не пытаясь оправдать свою холодность в начале разговора. Разве можно было на это обижаться?»
Работая в «Современнике», Богатырёв часто по утрам мыл машину Галине Волчек. «В этом не было подхалимажа - говорил Александр Адабашьян, - а была влюбленность, рабская и искренняя».
Настоящая известность к актеру пришла после знаменитого фильма Никиты Михалкова «Свой среди чужих, чужой среди своих», вышедшего на экраны в 1974 году, в котором Богатырёв сыграл одну из главных ролей - красноармейца Егора Шилова.
Съёмки проходили в Чечне, в горных и предгорных станицах и аулах. Местные жители, знавшие толк в лошадях и джигитовке, не раз восхищались тем, как актёр ездил верхом. В седле он держался так, как будто занимался верховой ездой всю жизнь, и с лошадью управлялся как опытный наездник. Хотя на самом деле Юрий начал учиться скакать на лошади лишь накануне съемок. Еще ему пришлось учиться драться. Когда по сценарию потребовалось ударить по лицу Александра Кайдановского, игравшего ротмистра Лемке, для Богатырева это было для Юрия огромной проблемой. Он никогда в жизни не дрался. Михалков ужаснулся, увидев, как неумело Богатырев складывает кулак: Шилову предстояло ловко лупить по ушам ротмистра Лемке.
Первая успешная роль так же могла оказаться и последней. Шилову нужно было прыгать в реку с девят*надцатиметровой высоты. Михалков рассказывал: «Кстати, мы не знали глубины реки – мерили камнем, и получалось очень глубоко. А потом ужаснулись – потому что мы не рассчитали, что камень уносится течением. Оказывается, там глубина была всего метра полтора... С такой высоты прыгать было катастрофой. Если бы случилась беда...». И удивительно хладнокровно констатирует: «Юра был замечательно наивен. Он был убежден – раз друзья просят сделать это, они за него отвечают, и надо делать, потому что все будет нормально».
Позже Никита Михалков часто приглашал в свои фильмы Богатырёва. В 1976 году Юрий сыграл Сержа Войницева в фильме «Неоконченная пьеса для механического пианино», в 1979 году исполнил роль Штольца в фильме «Несколько дней из жизни И.И.Обломова», и Стасика в «Родне», вышедшей на экраны страны в 1981 году.
Никита Михалков вспоминал о Богатырёве: «Впервые я увидел Юру в спектакле Щукинского училища «Подросток». Это было время показа дипломных работ, и тогда многие театралы ходили специально «на Богатырева» в роли Версилова. В Юре было необычное переплетение: с одной стороны - мощный, выше всех на голову, шире всех в плечах, а с другой - такой доверчивый, трогательно ранимый. Однажды, будучи уже знаменитым артистом, он мне звонит и говорит: «Ты можешь себе представить, Никитушка, я стою в очереди в магазине, и никто меня не узнает! Ведь сейчас идет на экране фильм «Два капитана»! Я уж крутился, вертелся, всем показывался и так отстоял всю очередь неузнанным». Удивительное соединение внутренних и внешних данных давало Юре возможность быть уникальным многогранным артистом. Есть замечательные артисты, но они приговорены своей фактурой играть одно и то же. Юра мог играть и в вестерне - сильного, могучего супермена, коим он, кстати, не являлся (помню, на репетиции фильма «Свой среди чужих...» я заметил, что он кулак складывает как-то по-женски). А мог столь же убедительно быть неуклюжим Войницевым или практичным Штольцем. Юра многое придумывал для своих героев. Мы долго не могли найти внешний рисунок роли Войницева, и однажды Юра сказал: «А что если у него плоскостопие?» И тут же, поджав в ботинках пальцы, прошелся по комнате. Это было очень смешно, а главное - точно. Как ни странно, походка сразу сделала характер живым. При своей дородности Юра казался необыкновенно легким, было ощущение, что он очень спортивен, хотя никогда не занимался спортом. И это ощущение подтвердилось во время съемок фильма «Свой среди чужих...», когда Юра, первый раз сев на коня, после двух уроков поскакал на диком жеребце по горным дорогам Чечни наравне со мной (а я вырос на конном заводе, с 9 лет на лошади). Отсутствие опыта абсолютно лишало его чувства страха. Ничто не могло остановить его от прыжка с высокого обрыва в реку без дублера. Когда Юра очутился в воде, их с Костей Райкиным потащило по течению, мы не успели оглянуться, как они исчезли за поворотом. Выловили их только через два с половиной километра, из такой бурной реки самим было выбраться невозможно. Мало кто знает, что роль генерала в «Сибирском цирюльнике» была написана для Юры. Когда я читал ему сценарий, он хохотал, хлопал «верхними ногами» (так мы называли его руки), мечтал ее сыграть... В последнее время Юра жаловался, что приходится много играть в театре, да еще репетиции, гастроли, а он плохо себя чувствует. Но, к сожалению, к этим жалобам мало кто относился всерьез. Глядя на этого огромного человека, нельзя было даже представить, что он может заболеть! Юра - человек возрожденческого дарования: очень музыкальный, способный живописец, он мог быть певцом, дирижером, иллюстратором. Но стал великим русским артистом со всеми вытекающими отсюда удобствами и неудобствами. Окружающие относились к нему, как к ребенку, - нежно, с улыбкой, иногда со снисхождением, что, может быть, и неправильно. Сожалею, что он мало слышал добрых слов, которых, несомненно, заслуживал. Но это уже вечная наша русская болезнь - любить потом».
В 1977 году Олег Ефремов пригласил Юрия Богатырёва во МХАТ. И некоторое время актёр играл в двух театрах. Но внутренняя атмосфера в театре иногда приводила в ужас. Он даже иногда рыдал: «Я не могу, я не вынесу!». Во МХАТе Богатырёв впервые почувствовал боли в сердце и высокое давление –– признаки болезни. В глазах окружающих огромный красавец Богатырёв всегда соответствовал доставшейся ему фамилии. Но во МХАТе, вслед за многими его актерами, он начал позволять себе пить, глуша алкоголем боль, нараставшую в душе. По выражению критика Анатолия Смелянского: «…что бы ни исполнял Юра, всегда было ощущение, что слишком много остается в избытке. Он мог снабжать светом целый город, а ему предлагали освещать чуланчик». Но несмотря на проблемы со здоровьем, ритм работы во МХАТе не снижался. Богатырёва возили на машине в театр на спектакли, привозили из театра.
Вспоминала Нелли Игнатьева: «Грустно, но у него было достаточно завистников. Ему безумно завидовали менее успешные коллеги. Завидовали и тому, что у него столько ролей, и тому, что он был один из самых богатых актеров того времени, - ведь Юра много снимался и имел деньги, завидовали тому, что не могли отдать ему долги. Завидовали его внешне железному здоровью. Завидовали даже тому, что одинок, а они связаны женами и детьми, которые постоянно что-то требуют. А Юра как бы никому ничего не должен».
Богатырёва считали в «Современнике» хорошим актером, но не считали актером большим. Это отношение сохранилось и во МХАТе. Хотя в эфросовском «Тартюфе» он играл замечательно и смешно. Его Клеант был потрясающе нудным и все свои многословные монологи выпаливал с пулеметной быстротой.
Богатырёв сыграл во МХАТе героическую роль Фурманова в спектакле «Мятеж», причем ввелся в готовый спектакль, где не хватало лишь главного героя. Был убедителен, создавая образ непогрешимого красного командарма, не менее убедителен, чем в роли подлеца Ромашова в телесериале «Два капитана».
В 1988 году Богатырёв снялся в музыкальной комедии «Дон Сезар де Базан».
Богатырёв обладал фантастической способностью к внутреннему и внешнему перевоплощениям. В нем органически сочетались парадоксальная острота творческого мышления, богатство выразительных средств и простота исполнительского мастерства. Актеру были подвластны комедийность и драматизм, фарс и трагедия. Без преувеличений можно сказать, что Богатырева любила вся страна. Однажды Юрий Богатырёв гостил у своих знакомых на даче под Одессой. Как-то он решил помочь хозяевам починить забор. Только он начал прибивать доску, как из-за забора высунулась соседка Фаня Наумовна и нежно, потому что она очень уважала Богатырева, сказала ему:
- Юрочка, перестань стучать, сволочь! У меня же ребенок спит!
Богатырёву это выражение понравилось. И в Москве, когда ему надо было ночью утихомирить соседей, он высовывался в коридор и стыдил:
- Перестаньте кричать, сволочи! Я же сплю!
При всей известности Богатырёва его жизнь долгое время была не устроена. Имея подмосковную прописку, Богатырёв скитался по квартирам друзей, трогательно пытаясь компенсировать неудобство от своего присутствия покупкой булочек и бесконечным мытьем посуды. Позже, работая в «Современнике», он перебрался в театральное общежитие. В котором прожил до получения звания «заслуженного артиста», после чего ему была выделена однокомнатная квартира. Рисовал свои картины Юрий Богатырёв на общей кухне. На плите варились обеды, а он располагался с кистями, красками здесь же. Мог рисовать, одновременно разговаривать с соседями, травить анекдоты.
Портреты, шаржи на коллег от такой непринужденности только выигрывали: артисты вставали в очередь, чтобы Богатырёв их нарисовал. Свои работы художник щедро раздаривал - они остались в коллекциях известных актеров кино и театра.
«Ни в коей мере я не претендую на профессионализм, и мои рисунки могут служить, пожалуй, лишь штрихом к портрету артиста», - писал сам Юрий Богатырёв, явно преуменьшая свои таланты.
До поступления в «щукинское» в художественно-промышленном училище, он оформил несколько спектаклей. Среди них были «Пять вечеров», «Нос», «Пышка». Но портреты, шаржи и композиции на темы литературных и драматических произведений тогда видели лишь немногие друзья в его маленькой квартирке. У него почти не было условий, но он рисовал всегда, когда не был занят в театре или на съемках. У всех его персонажей - будь то реальный Леонид Филатов, Ольга из «Трех сестер» или пушкинский Герман - одинаково грустные глаза. В них есть что-то от автора и его неповторимого взгляда. Вертикальность силуэтов - вечная устремленность к идеалу самого Богатырёва. Необычайная яркость красок - цветной мир театральных кулис. Юрий Богатырёв и в картинах остался прежде всего актером - он примерял на себя маски своих героев с любовью и нежностью. «Мне же их всех жалко!» - говорил он. У него было очень внимательное и доброе сердце. А сам Богатырёв был очень щедрым, добрым и талантливым человеком.
Позже выставка художника Юрия Богатырёва объехала всю Россию и собрала пять книг отзывов.
Александр Адабашьян рассказывал о Богатырёве: «Я думаю, живопись для Юры была продолжением его профессии. Он рисовал друзей, старушек на улице, чеховских персонажей. Любил гулять по арбатским переулкам и потрясал меня знанием этих мест. У Юры ведь долгое время была красногорская прописка, ему не полагалось общежитие. Поэтому он жил у однокурсника Кости Райкина, а потом переехал ко мне. Юра был человеком детских реакций: легко обижался, легко мирился. Зато режиссеры могли вылепить из богатыревской внешности любой образ. По требованию Никиты Михалкова для роли Егора Шилова актеру пришлось худеть. Богатырёв долго питался капустными котлетами. А для роли Стасика в «Родне» из него сотворили толстяка: Богатырёв играл с яйцевидной наклейкой на голове, с подкладным животиком и производил впечатление рохли. Кстати, знаменитую сцену танца с Нонной Мордюковой, которая выглядела как сплошной полет фантазии актеров, ставили с балетмейстером и репетировали целый месяц. Все эти роли сделали Богатырёва знаменитым, но совсем не приблизили к разгадке его сущности».
От себя могу добавить, что первое мое впечатление в момент посещения квартиры Елизаветы Алексеевны Даль – это несколько чрезвычайно интересных рисунков, висевших в холле квартиры ее мужа, актера Олега Даля. На них был изображен сам Олег Даль, но в разных актерских образах.
Картины поражали своей изобразительной палитрой, художественным соединением реального Олега и его придуманного образа. Естественно, одним из первых вопросов Лизе:
- Скажите, кто автор этих замечательных рисунков?
- Юра Богатырёв…
Хотя позже отношения Даля и Богатырёва не сложились. Елизавета Даль рассказывала: «Во время съемок «Отпуска в сентябре» Богатырев был частым гостем в семье Олега Даля. Он любил посидеть, послушать музыку, поговорить, поесть - Юра ведь жил холостяком, а у нас был налаженный быт, - вспоминает Елизавета Даль. - Моя мама любила покормить, и Юра с удовольствием поглощал цыплят табака. Тогда, в 1979-м, он был в хорошей форме - мощный, большой. Очень веселый, легкий в общении. Хотя бывал ироничным, мог съязвить. Все вместе мы ходили слушать «Арсенал», Лешу Козлова. Охлаждение произошло, когда Олег увидел Богатырева в юмористической программе по телевизору. На экране он, рыдая, читал «Я вас любил» Пушкина. Потом камера опустилась, и оказалось, что Богатырев режет лук. Олегу это не понравилось - у него было святое отношение к пушкинской поэзии».
Помню, много позже я спросил, почему у Богатырёва не было детей? Лиза как-то немного задумалась. Потом сказала, что Юрий Георгиевич предпочитал жить с женщинами несколько старше его. В подробности мы не углублялись.
В личной жизни Юрий так и не нашел свою настоящую любовь. С женщинами он предпочитал дружить. Одна из его подруг - Зинаида Попова, познакомилась с актером в 1977 году. Она рассказывала: «Тогда Юра был худенький, совсем не пил и интересовался абсолютно всем. У него была внешность настоящего русича. Он подчеркивал ее - носил косоворотки, украинские рубашки. Не любил галстуки. Предпочитал спокойные цвета. За двенадцать лет у меня скопилось огромное количество Юриных подарков. Юра дружил с Ией Савиной. Они выходили на одну сцену во МХАТе и даже родились в один день. Для него это была святая дата. На день рождения к Саввиной он всегда ходил один. Вдвоем с Юрой мы встречали Новый год. Помню, он пришел ко мне после спектакля с цветами и шампанским, я накрыла на стол. Мы оба были ночные пташки. Бывало, до трех ночи говорю по телефону с подругой, потом звонит Юра, и разговор продолжается до пяти утра. Такой вели образ жизни. Он любил посидеть, послушать музыку, поговорить, поесть»
Именно гурманка Ия Саввина отвадила Богатырёва от вегетарианства. На съемках фильма «Открытая книга» Богатырёв должен был обгладывать кость с кусками мяса. Он просил заменить это яблоком. Саввина возмутилась: я тебе покажу яблоко! ведь сразу видно – мясо ты ешь или яблочко! Юра сдался.
У него были прекрасные партнерши на экране и в театре, которыми он увлекался постоянно - Елена Соловей, Ольга Яковлева, Анастасия Вертинская, Светлана Крючкова… На каждой из них он хотел жениться. В мечтах. Но это были платонические чувства – светлые и чистые.
Елена Соловей вспоминала о нем: «Юрочка для меня всегда был большим ребенком, таким он и остался в моей памяти. Ласковым, незащищенным, бесконечно трогательным, добрым. Я всегда называла его «Юрочка». Он, как ребенок, легко обижался на ерунду. И как ребенок, быстро прощал обиду, никогда не помнил ее. Он был человеком, задержавшимся в детстве. Мне кажется, что у него не было внешней и внутренней защиты. И он всегда мечтал о несбыточном».
Со Светланой Крючковой Богатырёв познакомился в 1977 году на съемках «Объяснения в любви». В кадре им предстояло есть огромную баранью ногу. И запивать ее самогоном. На самом деле в стаканы налили воду, разбавленную молоком. Богатырёв в то время придерживался вегетарианской диеты. И он патетически вопрошал: «Что это вы, Света, едите? Кого вы едите?» И доказывал, что это безнравственно.
Но однажды Юрий Богатырёв все-таки женился. Все случилось неожиданно. Соседка Богатырёва по общежитию, бывшая актриса Театра на Таганке Надежда Серая попала в сложную жизненную ситуацию. После скандального развода с мужем-режиссером Михаилом Али Хусейном по тогдашним законам ее должны были выселить не только из общежития, но и вообще из Москвы. Друзья стали думать, как помочь несчастной женщине с маленькой дочкой. В этот момент Надежда и познакомилась с Богатырёвым. Постепенно их отношения переросли в любовь. Свадьбу они сыграли без излишнего шума, можно даже сказать тайно. Надежда Серая вспоминала: «О нашем браке знали только соседи и мои родители. В то время мы не могли посвятить Варю и Юрину маму в наши отношения. Татьяна Васильевна тогда перенесла тяжелую операцию. И я подумала: нужна ли ей такая невестка – с ребенком на руках? Причем Юра хотел ей все открыть, но я настаивала на том, что не надо ничего рассказывать. Мы не съехались вместе тоже из-за Вари – жить втроем в крошечной комнате было бы невозможно. Все откладывали «на потом» – когда он заработает деньги на квартиру. Мы ждали, когда девочка подрастет и мы подготовим ее морально. И маму подготовим. Вот-вот… Поэтому мы с Юрой и не вели общего хозяйства, у нас была такая дружба-любовь».
Но жизнь врозь вскоре принесла свои плоды. Юрий стал отдаляться от Надежды, и их отношения постепенно сошли на «нет». Своей маме, Татьяне Васильевне, Юрий Богатырёв так и не рассказал о своей жене. И после его смерти Надежда не рискнула беспокоить старую женщину. Когда та увидела штамп в паспорте, Надежда сказала, что их брак был фиктивным. Так она и осталась в мнении окружающих фиктивной женой.
В своей однокомнатной квартире на улице Гиляровского в Москве Богатырёв прожил совсем недолго. Жизнь замечательного актера Юрия Богатырёва трагически оборвалась 2 февраля 1989 года.
В последние годы в его жизни особенное место занимала переводчица и редактор Кларисса Столярова. Она вспоминала: «Мне позвонили ночью, я приехала на улицу Гиляровского, когда там еще находились врачи «скорой помощи», причем в смятении – ведь они ошиблись… Я была в шоке: «Что происходит? Почему мне не позвонили раньше?» Мне объяснили, что «друзья» решили, что лучше вызвать «скорую». Чем я могла бы помочь? Сейчас остается только предполагать. Прежде всего, я сразу бы позвонила его лечащему врачу Екатерине Дмитриевне Столбовой и проконсультировалась бы с ней. Я могла что-то посоветовать врачам – ведь кроме меня, никто не знал, какие препараты Юра принимал. По жуткому стечению обстоятельств, он пострадал потому, что транквилизаторы (укол врачей) наложились на тонизирующие лекарства, которые он выпил вечером. Плюс, конечно, алкоголь… Я знала, что он мечтал об Обломове, а сыграл Штольца. В те страшные дни моя дочь, художница по костюмам, сшила темно-бордовый «обломовский» халат, а затем в мастерских театра его быстро «подстарили». И мы положили его к Юре в гроб – прикрыли его ноги обломовским халатом, как символом его несбывшейся мечты, незавершенной жизни».
В 1989 году Юрий Богатырёв готовил первую в своей жизни персональную выставку. Она должна была открыться в Москве 6 февраля. Но в этот день состоялись его похороны. После смерти артиста его двоюродная сестра Татьяна Томницкая организовала турне картин по стране с тем, чтобы собрать деньги на изготовление памятника Юрию Богатырёву.
Елена Соловей рассказывала: «Есть на этой земле родственные души, и, мне кажется, мы с Юрочкой были таковыми. Может быть, потому, что одногодки и родились под одним знаком Зодиака. Возможно, потому, что наши первые большие роли связаны с именем одного и того же режиссера, которого мы любили и которому многим обязаны. А скорее всего потому, что в удивительном мире, который называется «кино», мы часто проживали совместную жизнь - в «Рабе любви», «Неоконченной пьесе...», «Открытой книге», «Доченьке». Думаю о нем всегда с нежностью. Юрочка был душевно хрупким человеком, впечатлительным, незащищенным. Добрейшая душа - всегда всем помогал, обо всех заботился. Хотя, наверное, сам нуждался в помощи и заботе больше других. В жизни грубой и прозаической он был слаб и по-детски беспомощен. Его страсть, сила принадлежали искусству - там он был решительным и мужественным. Люблю все его роли, так не похожие на него самого. Юра умер рано, невозможно рано, так не хватает его звонков и наших встреч в моем ленинградском доме, где его всегда ждали и любили. Я храню две вещи, подаренные мне Юрой, - мой портрет, им написанный, и его фотографию в роли Андрея Штольца из фильма «Несколько дней из жизни И.И.Обломова». Он там такой смешной - взрослый ребенок в гимназическом башлыке. Юрочка».
Юрий Богатырёв был похоронен на Писательской аллее Ваганьковского кладбища в Москве.
Леонид Филатов подготовил о Юрии Богатырёве передачу в 2-х частях из цикла «Чтобы помнили».
Текст подготовил Андрей Гончаров
Использованные материалы:
Материалы сайта
www.peoples.ru
Материалы сайта
www.rusactors.ru
Материалы сайта
www.kino-teatr.ru
Материалы сайта
www.voxnet.ru
Материалы сайта
www.kulichki.com
Материалы сайта
www.hello.ru
Текст статьи «Неоконченная пьеса для Юрия Богатырева» О.Никитиной
Текст статьи «Картины "Штольца" приехали на родину Обломова» А.Идрисовой
Текст статьи «Свет и тени жизни и смерти Юрия Богатырева» С.Пальчиковского
Фильмография:
1970 Спокойный день в конце войны
1974 Свой среди чужих, чужой среди своих
1974 Таня
1975 Раба любви
1975 Там, за горизонтом
1976 Два капитана
1976 Мартин Иден
1976 Неоконченная пьеса для механического пианино
1977 Объяснение в любви
1977 Открытая книга
1978 Двенадцатая ночь
1979 Несколько дней из жизни И.И.Обломова
1979 Отпуск в сентябре
1979 Последняя охота
1980 Глубокие родственники
1980 Мой папа - идеалист
1981 Две строчки мелким шрифтом
1981 И с вами снова я...
1981 Родня
1982 Время для размышлений
1982 Нежданно-негаданно
1983 Где-то в губернском саду
1983 Карантин
1983 Уникум
1984 Злой мальчик
1984 Мертвые души
1984 Чужая жена и муж под кроватью
1987 Доченька
1987 Кувырок через голову
1987 Очи черные
1987 Первая встреча, последняя встреча
1988 Полет птицы
1988 Презумпция невиновности
1989 Дон Сезар де Базан
2 марта 1947 года – 2 февраля 1989 года
Похожие статьи и материалы:
Богатырёв Юрий (Цикл передач «Как уходили кумиры»)
Богатырёв Юрий (Цикл передач «Острова»)
[Russia] Богатырёв Юрий Георгиевич (Актёры)
Богатырёв Юрий. Часть 1. (Цикл передач «Чтобы помнили»)
Богатырёв Юрий. Часть 2. (Цикл передач «Чтобы помнили»)
*4507. Богатырёв Юрий Георгиевич
Линейный вид
