5176. Эйбоженко Алексей Сергеевич

[Chtoby-pomnili.com]

http://chtoby-pomnili.com/page.php?id=854
http://chtoby-pomnili.net/page.php?id=854


Актёр театра и кино
Лауреат премии ГДР за роль Александра Цыганкова в фильме «Мне было 19»

Алексей Эйбоженко родился 6 февраля 1934 года в Москве.

Бабушка Алексея Эйбоженко по отцовской линии, француженка, приходилась двоюродной племянницей писательнице Жорж Санд, а дедушка был состоятельным домовладельцем, но проигрался в карты в Дворянском собрании и застрелился.

Алексею Эйбоженко было семь лет, когда началась Великая Отечественная война. Его отец ушел на фронт и погиб на Курской дуге, а мама не смогла пережить такого горя и вскоре умерла.

Свои первые роли на сцене Алексей Эйбоженко сыграл, будучи студентом театрального училища имени Щепкина, где обучался на курсе Веры Николаевны Пашенной. Среди сыгранных им ролей были Ромашов в «Двух капитанах» Каверина и Король в «Звезде Севильи» Лопе де Веги. А со спектаклем «Чужой ребенок», в котором Алексей играл роль Караулова, ему даже удалось съездить на целину.

Окончив в 1957 году училище имени Щепкина, Алексей Эйбоженко стал актером Воронежского драматического театра имени Михаила Кольцова, но проработав там два года, он перешел в Московский театр драмы и комедии на Таганке. Там Алексей встретил свою любовь.

Наталья Кенигсон, отцом которой был известный советский актёр Владимир Кенигсон, как и Алексей, училась в училище имени Щепкина у Пашенной, только курсом позже. Пашенная постоянно восхищалась талантом Алексея Эйбоженко, поэтому Наталья была заочно с ним знакома. Когда Наталья пришла работать в Театр на Таганке, она с удивлением узнала, что здесь работает тот самый Эйбоженко. «Он же человек-легенда! Покажите мне его!..», - воскликнула девушка. Она ожидала увидеть какого-то невероятного красавца, а Алексей был обычным парнем, к тому же на два сантиметра ниже самой Натальи. Но между молодыми людьми вспыхнула самая настоящая любовь.

Натальи вскоре ушла из Театра на Таганке, а у Алексея все шло неплохо - Любимов доверял молодому актеру. Но любовь оказалась сильнее, и вскоре Алексей ушел из театра вслед за Натальей. Чтобы прокормить семью он стал сниматься в кино. Среди его первых работ на экране стали роли Лемешко в картине «Третий тайм» и Немы Брока в картине «При исполнении служебных обязанностей».

В 1964 году Эйбоженко пришел в академический театр имени Владимира Маяковского. За недолгий период работы на этой сцене актер сыграл несколько ролей, самой значимой среди которых стал Тарелкин в спектакле «Смерть Тарелкина» режиссера Петра Фоменко. Позже, в 1967 году он стал актёром Академического Малого театра, на сцене которого сыграл более 20 ролей.

В спектакле "Разбойники".

Актерский талант Алексея Эйбоженко наиболее полно раскрылся в телевизионных спектаклях. В 1969 году критик Л.Булгак писала на страницах журнала «Театр» о его работе в телеспектакле «Барсуки» режиссеров: Лидии Ишимбаевой и Виктора Рыжкова: «Надо сказать, что А.Эйбоженко кажется актером совершенно телевизионным». Его герой, чахоточный кожемяка Ермолай Дугин, был сыгран лаконично, просто и в то же время емко. Актер строил образ на контрастах между физической слабостью Ермолая и его душевной энергией, мягкой приветливостью нрава и способностью к самоотверженной борьбе с несправедливостью. Сам по себе такой подход к роли не нов, скорее традиционен для русской актерской школы. Но в Эйбоженко подкупала та естественность и органичность, с которой он воплощал задуманное на экране, без театрального преувеличения или допустимой в кинематографе размытости образа».

Еще один яркий образ, созданный Эйбоженко - учитель Леонтий Козлов в телеспектакле «Обрыв», поставленном режиссером Леонидом Хейфецем. Вот как пишет о той работе критик Анна Михалева: «В спектакле есть эпизод, памятный своей непривычностью, снятый одним длинным планом. Это диалог Райского с больным Леонтием. Скорее это даже исповедь-монолог, в котором вся эмоциональная нагрузка ложилась на Эйбоженко. В кадре - полулежащий Леонтий, крупным планом - его лицо. Он рассказывает о побеге жены, об ожидании ее возвращения. В таком решении, когда едва уловимый поворот головы или глаз — уже мизансцена, Эйбоженко существовал легко и естественно. Рамки кадра и близость камеры, минимум выразительных средств, которыми может воспользоваться актер в подобном положении, не сковывали свободы его эмоций, опирающихся на подлинное чувство и мысль, отражая малейшие движения души его героя. Он сыграл в этой сцене одновременно и любовь, и боль, и отчаяние, и надежду, и болезнь».

Герои Алексея Эйбоженко всегда приковывали внимание зрителя, будь то главная роль, или эпизод. Одна из самых известных ролей Алексея Эйбоженко - комиссар Иван Егорович Данилов в телефильме «На всю оставшуюся жизнь», поставленном в 1975 году режиссером Петром Фоменко.

Алексея Эйбоженко нередко приглашали играть в военные, шпионские и приключенческие ленты.

В 1966 году в фильме режиссера Дамира Вятич-Бережных «По тонкому льду», рассказывающем о борьбе работников органов госбезопасности против иностранной разведки в предвоенные годы и в годы Великой Отечественной войны, Эйбоженко сыграл главную роль сотрудника НКВД Андрея Трапезникова.

В том же году актер создал образ следователя госбезопасности Константина Лежнева в шпионском фильме Анатолия Бобровского «Человек без паспорта». У режиссера Адольфа Бергункера Алексей Эйбоженко сыграл революционера Васильича в фильме «Мятежная застава» и командира партизанского отряда Деда в фильме «Дорога на Рюбецаль», а у Вилена Азарова – полковника Винникова в фильме о советских разведчиках «Бой после победы». Довелось актеру поучаствовать и в знаменитой ленте Татьяны Лиозновой «Семнадцать мгновений весны», где он сыграл Макса Гюсмана.

Алексей Эйбоженко скончался 26 декабря 1980 года и был похоронен на Ваганьковском кладбище.

Леонид Филатов подготовил об Алексее Эйбоженко передачу из цикла «Чтобы помнили».

Текст подготовил Андрей Гончаров
[IMG][/IMG]
ФРАГМЕНТ ИНТЕРВЬЮ С СЫНОМ АЛЕКСЕЯ СЕРГЕЕВИЧА ЭЙБОЖЕНКО - АЛЕКСЕЕМ АЛЕКСЕЕВИЧЕМ ЭЙБОЖЕНКО

- И как же под одной крышей уживались две творческие личности, ведь ваш отец, Алексей Сергеевич Эйбоженко, тоже был известным актером?..

- Как-то уживались. Дед и отец одновременно и любили, и ревновали друг друга. Ревновали к профессии. Иногда ссорились, не разговаривали, а порой вместе где-то пропадали. Потом звонили, их спрашивали: «Где вы?» Дедушка отвечал: «Мы в космосе...»

Кстати, когда мама впервые привела отца знакомиться с родителями, дед его сразу признал и сказал матери: «Вот это настоящий человек! Ты должна быть с ним,..» Получив благословение будущего тестя, Алексей Сергеевич пошел на кухню к бабушке просить маминой руки. Бабушка замялась: «Это так старомодно. Я должна подумать...» Но тут влетела на кухню Наталья Владимировна со словами: «А чего тут думать?!» — и сорвала благородную сцену.

Отец рано остался сиротой, его отец погиб на Курской дуге, а мать, узнав об этом, умерла от горя. Он вырос в коммуналке. До революции и этот дом, и вся земля (на ней сейчас Олимпийский комплекс) принадлежала прадеду Эйбоженко. Тот был домовладельцем, но в один прекрасный день проигрался в карты в Дворянском собрании и застрелился. Прабабушка по линии отца, француженка, приходилась двоюродной племянницей писательнице Жорж Санд. У них была одинаковая фамилия — Дюпен.

- Где Алексей Сергеевич познакомился с вашей мамой?

- Они оба учились в Щепке у Веры Николаевны Пашенной, только Наталья Владимировна пришла к ней на курс на год позже отца. Эйбоженко был любимым учеником Пашенной. Она все время твердила, какой он замечательный. И когда мама пришла в Театр драмы и комедии на Таганке, ей сообщили, что у них играет парень, который, как и она, учился в Щепкинском училище, Алексей Эйбоженко. Она воскликнула: «Он же человек-легенда! Покажите мне его!..» Ей привели это «чудо». Мама ожидала увидеть что-то невероятное, а папа оказался обычным парнем, к тому же на два сантиметра ниже ее.

Они прожили вместе шестнадцать лет и очень любили друга друга. Такое счастье бывает редко. Почти ни с кем не общались, даже в гости к нам никто не приходил, потому что им никто не был нужен. Однажды мать с отцом собрались на премьеру в Дом кино. Уже стояли в дверях, и вдруг отец говорит: «Мамочка, а может, не пойдем?» Мама ответила: «Не пойдем...» И они остались дома.

Ни мать, ни отец не могли долго сердиться друг на друга.

Поругаются из-за какой-нибудь глупости, потом отец приходит: «Мамочка, прости! Я же сирота...» — и тут же все обиды забывались.

Однажды на мамин день рождения я вышел во двор и увидел, как два человека старательно что-то прячут. Мне стало страшно интересно, я подождал, пока они ушли, и пошел посмотреть, что же там такое. Оказалось, — это громадное антикварное блюдо! Я подумал: о, прекрасно! Отличный подарок для мамы. Потащил его домой. Вижу: навстречу отец выходит гулять с собакой. Спрашивает: «Что это у тебя?» «Блюдо, — отвечаю. — Маме в подарок». Он обрадовался: «Отлично! У меня подарка нет, подарим вместе!..»

Мы были очень довольны своей изобретательностью, но мама, увидев нас на лестничной площадке, в ужасе воскликнула: «Вы что, с ума сошли?!» Она почему-то решила, что мы ей старый унитаз хотим подарить...

- Алексей Сергеевич и Наталья Владимировна долго работали вместе...

- Отец и мама некоторое время служили в Театре драмы и комедии на Таганке. Но когда пришел Любимов, у мамы не сложились с ним отношения, и она ушла, хлопнув дверью. У отца, напротив, все шло неплохо — Любимов сразу дал ему роль. Но Алексей Сергеевич так любил Наталью Владимировну, что, не раздумывая, ушел вслед за ней. Ушел в никуда. На целых три года... Оставалось только кино.

Отец снимался без перерыва, чтобы содержать семью. Он, кстати, совсем не умел бороться с бытовыми трудностями. Дедушка в этом смысле был другим. Например, продуктами в доме всегда занимался он. Бабушка не знала, что такое магазины. Дед был очень хозяйственным: в период «холодной войны» между Советским Союзом и Америкой насушил сухарей и натопил масла. А так как худшего не случилось, мы еще долго вынуждены были есть его «стратегические» запасы. Однажды во Владимире Владимировиче проснулась жадность: он решил, что мы слишком небрежно относимся к продуктам, в частности к ветчине, и выдавал нам ее из холодильника небольшими порциями. В результате ветчина заплесневела, ее пришлось выбросить...

С отцом все происходило с точностью до наоборот. Он был абсолютно непрактичным человеком. Если мама просила: «Надо достать мяса...», он шел в магазин и становился в очередь. Тут же выбегал мясник и говорил: «Алексей Сергеевич, сейчас все сделаем! Только не стойте здесь, пожалуйста...»

В период тотального дефицита нам очень помог немецкий дядюшка, старший брат моей бабушки, Павел фон Черлениовский.

Бабушкина настоящая фамилия тоже Черлениовская, но она вынужденно сменила ее на Чернышевскую, потому что с такой фамилией жить в Советском Союзе было нельзя. У ее старшего брата Павла удивительная судьба: в тринадцать лет он ушел из дому, чтобы отыскать могилу отца, которого красные расстреляли в Киеве. Попал к Врангелю, прошел с ним Крым, затем перебрался в Европу. В СССР оказался только в 1941-м, будучи уже капитаном СС. Он прибавил к своей фамилии Черлениовский приставку «фон» и благодаря этому попал в элитное армейское подразделение.

В 1970 году мы разыскали бабушкиного брата через Красный Крест. В то время отечественная легкая промышленность была в упадке, и моя мудрая мама постановила: «Мы должны найти дядю, потому что ребенка надо во что-то одевать...»

В спектакле "Русские люди".

- Ваша мама умела убеждать...

- Она всегда добивалась своего! Когда я был маленький, поехали мы как-то в магазин игрушек. Помню, мне очень понравилась кукла. Я ее схватил и говорю: «Хочу только ее!» Мама отрезала: «Ни за что! Это ужасная кукла! Мы купим тебе хорошую куклу...» Я плакал и кричал на весь магазин, что мне нужна именно эта! Но мама все равно купила мне какого-то омерзительного гэдээровского пупса, которого назвали Катькой, Я потом вымазал его пластилином, потому что ненавидел до смерти.

Наталья Владимировна постоянно заставляла меня заниматься тем, что я терпеть не мог. Так, она настаивала, чтобы я играл на скрипке. В шесть лет мне купили для нее новый футляр, Я закрыл инструмент, а ключ выбросил в мусоропровод. С уроками музыки после этого, слава Богу, было покончено (только через два года я показал маме, как можно открыть скрипичный кофр простой булавкой).

Еще мама хотела, чтобы я занимался фигурным катанием (я уже не говорю про то, что она собиралась отдать меня в балетную школу Большого театра — тогда бы жизнь вообще была искалечена. Я бы повесился!). Фигурное катание я ненавидел! Хореография, занятия у станка... Я всю жизнь мечтал быть хоккеистом. В детстве смотрел на хоккеистов так же, как Анна Павлова в каком-то фильме смотрела в окошко на балерин. Иногда я думаю: если бы все сложилось иначе, я заканчивал бы сейчас свою профессиональную карьеру в НХЛ, был бы там «русским тормозом», но при этом счастливым человеком...

К тому же мама обожала лечить меня способами, вычитанными в журналах (в детстве я часто болел). Как-то она врачевала мою простуду, положив мне чеснок между большим и указательным пальцами — в какой-то статье говорилось, что это наикратчайший путь к выздоровлению. Но мама не дочитала статью до конца! На другой странице было написано, что чеснок следует прикладывать всего на полчаса, а не прибинтовывать его ребенку на всю ночь! В результате я заработал ожог первой степени...

Как-то мама прочитала, что свинку можно вылечить, если ребенка ничем не кормить и поить только капустным соком с хреном. Спасибо докторам — спасли...

А еще до двух лет меня не мыли — мама опять же из какого-то журнала почерпнула, что слюна животных обладает антисептическим действием, и поэтому вместо купания меня давали облизывать нашему черному терьеру Джеймсу (его назвали так в честь агента 007). Джеймс был полноправным членом семьи, хоть и кусал всех напропалую, кроме меня — я был его щенком. Как Маугли... — Отец так же активно участвовал в вашем воспитании? — Забота обо мне, то есть воспитание и образование, была прерогативой мамы. Отец старался не перечить Наталье Владимировне: все равно бесполезно.

Когда наступила пора определиться с моей учебой, у мамы созрел план отдать ребенка в английскую школу. Но ей там что-то не понравилось, кажется, у директрисы была дырка на колготках... Из чего мама сделала вывод, что обучение в этой школе мне не подходит. Поэтому меня отправили во французскую школу N 73. Замечательный такой еврейский пансион в лучших дореволюционных традициях. Директор — Юлий Михайлович Цейтлин, чудесный человек, завуч — Иосиф Ефимович Рейзис. Школа была очень хорошая, ученики даже при советской власти имели возможность каждый год выезжать во Францию.

Когда я учился, было трудно купить школьную форму. И вот перед началом учебного года мать говорит: «Надо деда искать, чтобы без очереди...» Звонит деду (бабушка тогда отдыхала на курорте, а он должен был сидеть дома), но его не застала. «Пойдем по «точкам»...» — решила мама. Начали мы с ресторана «Якорь» на Тверской. Нам повезло: дед сидел там и следил за людьми — подыскивал характеры, по его словам. Увидев нас, удивился: «Вы, — говорит, — просто как контрразведчики какие-то...» Мы посадили деда в машину и повезли в Детский мир. Он быстро купил мне форму, но, выйдя из универмага, тут же отправился в ресторан «Берлин» — подыскивать характеры уже там...

У деда всякие «штучки» были. В театре он говорил: «Прервем репетицию на 12 с половиной минут...» И исчезал. Все было точно рассчитано: чтобы дойти до рюмочной, ему требовалось пять минут, две с половиной — выпить рюмку и еще пять — чтобы вернуться назад.

Однажды дед собрался в Дом кино, который был от нас через дорогу. Ходил-ходил по комнате, придумывая предлог, чтобы улизнуть, потом говорит бабушке: «Нина! Сегодня начинается фестиваль французского кино...» Она спрашивает: «Ну и что?» — «Я должен внуку показать фильм...» Бабушка, конечно, не стала препятствовать, и мы отправились в Дом кино. Контролер на входе говорит деду: «Владимир Владимирович, вы куда внука-то привели? Ведь взрослое же кино» (шел «Репортаж о смерти» с Роми Шнайдер в главной роли). На что дед невозмутимо заметил: «Я лучше знаю, что смотреть моему внуку!..» Мне было лет семь.

Дед посадил меня в зале и ушел в буфет. Этот фильм я запомнил на всю жизнь — он был очень грустный, и я прорыдал весь сеанс.

...Помню, отец купил «копейку». Когда они с мамой приехали на дачу на новой машине, дед обрадовался: «Ну, надо бы обмыть покупку...» Открыли багажник, что-то там раскладывают, ,, А бабушке сказали, что чинят машину. Моя же задача заключалась в следующем: положить в ведро с холодной водой бутылку водки и донести это ведро от дачи до машины (мне было лет восемь). Бабушка спрашивала: «Для чего это ты ведра таскаешь?» Я отвечал: «Машину мыть...» и как ни в чем не бывало проносил водку...

Как-то на даче дедушка решил показать характер. Говорит: «Все! Уезжаю!..» Дошел до калитки — никто не реагирует. Вернулся обратно — и опять: «Все! Я уезжаю!..» Ноль внимания. А наш черный терьер Джеймс в это время сидел на крыльце. Дед снова возвращается к калитке и заявляет: «Уезжаю!..» Тут Джеймс подходит к нему, встает на задние лапы, передние кладет ему на плечи и толкает. Дед так никуда и не уехал...

В спектакле "Криминальное танго".

- Владимир Владимирович брал вас в театр?

- Один раз мы с ним и бабушкой пошли на спектакль, хотя вообще как зритель дед в театр не ходил. Приехали в шесть вечера (Кенигсон всегда приезжал на собственные спектакли за полтора часа). Ходим по театру, дед удивляется: «Что-то народа нет...» Я говорю: «Так народ придет без двадцати семь!..» Он пожал плечами: «Странно...» Прозвенел первый звонок, мы заняли места в зале. Я опять спрашиваю: «Зачем мы сели, ведь звонков должно быть три?» Дед невозмутимо отвечает: «Раз прозвенел первый, надо сесть...» Того, что происходит с другой стороны сцены, Кенигсон не знал совершенно, просто не представлял, как все устроено. Кстати, спектакль в тот раз был омерзительный. Но когда представление закончилось, дед шепнул мне на ухо: «Громче хлопай. Они все нас видят...»

А на свои спектакли дед звать меня боялся. Может, потому что я всегда был критически настроен к тому, что он делал, хороших слов не говорил. Высшей похвалой из моих уст было: «Нормально...»

Как-то я делал уроки, подходит дед и спрашивает что-то про свой спектакль: «Если я вот так сделаю, хорошо будет?..» Я, не поднимая головы, отвечаю: «Плохо. Ты наигрываешь...» И он не стал ничего менять. Дед всегда проверял на мне свои задумки...

- А когда озвучивал мультфильмы «Кентервильское привидение», «Тайна третьей планеты», интересовался вашим мнением?

- Нет. Дед даже не знал названий тех мультиков, которые озвучивал (кстати, он и сценарии никогда не читал. Просил, чтобы подчеркнули его слова, и все), поэтому и мнения моего на этот счет не спрашивал.

Как-то мы пошли с отцом в кинотеатр «Баррикады» — я его достал просьбами сводить меня на «Тайну третьей планеты». Отец не догадывался, что мультик озвучивал дед. Сидим, смотрим, вдруг какой-то робот голосом Кенигсона говорит: «У нас эпидемия...» Отец аж подскочил: «Ну, вот, и здесь он! Знал бы, не ходил...»

За такую работу платили хорошие деньги. На эти гонорары дед купил и первую дачу. Самыми известными фильмами, которые озвучивал Кенигсон, были комедии с участием Луи де Фюнеса. Говорят, когда Фюнес увидел себя в русской версии, он воскликнул: «Никогда не знал, что я такой хороший артист!» Озвучание было коньком деда.

В те годы было очень мало людей, которые владели этим мастерством, не больше десятка. Это сейчас можно что-то поправить на компьютере, тогда же нужно было произнести текст синхронно с речью актера да еще при этом играть за кадром. Артисты, которые могли все это делать, ценились на вес золота. У каждого режиссера на киностудии был свой человек, который занимался дубляжом. Деда обычно приглашали на киностудию «Союзмультфильм».

А вот отец этого совершенно не умел, не мог озвучить даже себя самого. Не попадал...

- Владимир Владимирович на правах старшего мог что-то посоветовать Алексею Сергеевичу?

- Помню один забавный случай. Отец на даче в Валентиновке и репетировал роль Мавра, у него был срочный ввод в спектакль. Я сидел рядом и учил уроки. На даче мы с родителями занимали второй этаж, а дедушка с бабушкой — первый. И вот отец сидит на втором этаже, а внизу, как тигр в клетке, ходит дедушка и через меня посылает ему письма — «Советы по поводу роли Мавра». Сверхзадача, которую ставил дед, была предельно ясна: чтобы все уже скорее закончилось, и можно было сесть за стол и выпить. Я прибегал с запиской наверх, а мать тут же меня отсылала: «Отнеси обратно!» Однако дед был настойчив, снова писал, приговаривая: «Они должны меня выслушать!..»

И вот ввод Мавра состоялся (Мавр у Эйбоженко был совершенно удивительный — белобрысый. Отец отказался от парика, лицо тонировал, а волосы оставались белыми, такими как есть). Мама стоит за кулисами, наблюдает за отцом, рядом — ящик водки для застолья. Мавра по сюжету душат, и последнее, что он произносит: «Дайте хоть стакан вина...» И вдруг отец на всю сцену: «Дайте хоть стакан водки!..»

Ну а если серьезно, его роль произвела на меня огромное впечатление: казалось, отец доиграет до конца, уйдет со сцены и умрет.

У отца хватало отрицательных ролей в театре. Помню, ставили пьесу «Русские люди», в которой он должен был играть фашиста Розенберга. В первом составе эту роль отдали Смоктуновскому, во втором — Эйбоженко. Но Иннокентий Михайлович сразу положил заявление об уходе (чтобы он фашиста играл?!) и перешел во МХАТ. Отец тоже не хотел играть — какой из него фашист? Но тут мама стукнула кулаком по столу: «Немедленно садись учи роль!..»

Я видел этот спектакль много раз и всегда плакал, потому что отец умирал в первом акте. Его там травили...

- В Малом театре Алексея Сергеевича любили?

- Там все складывалось очень непросто. Отец всегда был немного в стороне. Наверное, поэтому не получил никаких званий. Даже «заслуженного» не дали. Однажды он пришел в театр поменять пропуск, а ему сказали: «Извините, меняют только «заслуженным»...

Расскажу одну историю, характеризующую взаимоотношения в театре. Отец собирался на гастроли в Ригу. Дело было летом, и мы решили поехать туда всей семьей на машине. Когда добрались до места, отцу пришла в голову отчаянная мысль: а что, если поселиться не вместе со всеми в Риге, где шумно и нет моря, а в Юрмале, где можно прекрасно отдохнуть?

Звезды нам благоволили, потому что, приехав в Юрмалу, мы смогли поселиться не где-нибудь, а в самой лучшей гостинице! Уж не знаю, каким образом, но нам выделили роскошный полулюкс.

Когда об этом узнали в Малом театре, у всех был шок — Эйбоженко в полулюксе! Да кто он такой?! У него даже звания нет! Вся труппа его возненавидела. Мало того, что на машине приехал, так еще и живет в лучшей гостинице Юрмалы (многие звезды Малого театра потом тоже хотели там поселиться, но администрация была непреклонна: номер надо бронировать за месяц) и лежит целыми днями на песке! А они приезжали в Юрмалу только с экскурсиями.

Кстати, среди тех, кто приезжал на экскурсии, были и дедушка с бабушкой. Не помню почему, но тогда родители с ними не разговаривали. А между тем деньги у нас стремительно таяли. Однажды мать мне говорит: «Вон дедушка идет, иди попроси у него пятерку...» Я подбегаю к Владимиру Владимировичу: «Здравствуй, дедушка! Дай, пожалуйста, пять рублей...» Дед отвечает: «Что, совсем обнищали? Шикарная жизнь денег стоит. На десятку — и больше не проси!»

В спектакле "Растеряева улица".

В спектакле "Заговор Фиеско в Генуе".

В спектакле "Человек и глобус".

- Несмотря на работу в театре, многие помнят Алексея Сергеевича в первую очередь по ролям в кино...

- Он снялся более чем в сорока фильмах, из которых я видел не более пятнадцати. Многие картины до сих пор не показывают. Иногда фильм клали на полку, потому что оператор или режиссер уезжали за границу. Отца помнят по «Простой истории», «Мятежной заставе», по блистательной картине Петра Фоменко «На всю оставшуюся жизнь» и по «Семнадцати мгновениям весны» Татьяны Лиозновой... Хотя там у него была совсем небольшая роль.

На съемках у Татьяны Лиозновой возникла серьезная проблема с американской миссией. Актерам было практически нечего играть, все силы сценаристов ушли на роли немцев. Сценарий доделывать времени не оставалось, и Лиознова сказала: «Звоните тем, кто может сыграть телефонную книгу — Гафту, Шалевичу и Эйбоженко».

В результате американская миссия получилась еще та! Вячеславу Шалевичу хоть грим сделали, а Гафт с отцом играли как есть, без премудростей, поэтому на представителей американского посольства, прямо скажем, походили не очень... В последний год жизни отца все деньги от съемок уходили на ремонт машины (водил он плохо и свои «Жигули» все время бил). Причем чинил ее у слесаря, который занимался только «Мерседесами», — какой-то добрый человек посоветовал отцу этого мастера, а он, толком не разобравшись, стал пригонять к нему нашу «копейку». В результате за починку «жигуленка» с него драли как за ремонт «Мерседеса».

Отца не стало, когда мне было десять лет. Я знал, что он болел — отец был гипертоником. Когда-то на «Мосфильме» ему кто-то нагадал: если он переживет число двадцать шесть, то все будет нормально. Отец в театре всем повторял: «Мне главное пережить 26...» В то время он играл в телеспектакле Петра Фоменко «Выстрел» и очень хотел закончить работу...

26-го числа его отвезли в больницу, в Бакулевский институт. Был выходной день, все врачи навеселе. Отец просто заснул и не проснулся... Хотя если бы все сделали, как положено, я уверен, он бы жил и жил...

А через шесть лет не стало деда. Он никогда ни на что не жаловался, в Сочи на ногах перенес инфаркт. Позже, когда сделали кардиограмму, врач изумлялся: «Владимир Владимирович! У вас же инфаркт был!» На что дед невозмутимо ответил, — «Да? Не заметил...»

Свою последнюю роль в кино он сыграл в телесериале «Следствие ведут знатоки». Это было единственное дело, которое знатоки не раскрыли — герой деда сдался сам.

На съемки мы его забирали уже из больницы. В фильме есть сцена, где его герой, подпольный цеховик, рассказывает знатокам о своих темных делишках. При этом просит о снисхождении, объясняя, что у него слабое сердце и он только что из больницы. Так вот, когда снимали эту сцену, дед в кадре достал из кармана свои настоящие справки из больницы. Знатоки читают, и у них глаза лезут на лоб, удивление было совершенно неподдельное.

Первую и вторую части фильма снимали с перерывом. И поначалу никто не обратил внимание на то, что в первой части у деда усы, а в конце их нет. Поэтому Мартынюку срочно добавили реплику. Обращаясь к деду, он сурово говорит: «Меняете внешность?..»

На съемках было много казусов. Дед снимался вместе с собакой. Он сам придумал ей кличку и все время говорил: «Абигайль! Девочка моя...» — это была его любимая фраза. Когда я ее услышал, заметил деду: «Ведь невооруженным глазом видно, что это не девочка, а мальчик!» На что дед невозмутимо ответил: «Мне это неважно!..»

Дед скончался в больнице. В последние дни доктор решил проверить его память и спросил, как зовут пациента. Дед не смог ответить. Сказал только: «Как Маяковского...»

Сейчас в Москве остались только мы с бабушкой, которой 94 года, да еще мой сын (все мы живем отдельно). Мама перебралась в Германию, так что от дружной семьи, которая была когда-то, ничего не осталось...

Журнал "Караван историй"

Роли на сцене МАЛОГО ТЕАТРА:

1967 – Чезаре «Украли консула» Г.Мдивани
1967 – Зотов «Высшая мера» М.Маклярского и К.Раппопорта
1968 – Кропилкин «Дачники» М.Горького
1968 – Юкки «Криминальное танго» Э.Раннета
1968 – Валерий «Твой дядя Миша» Г.Мдивани
1969 – Сергей Померанцев «Сын» А.Софронова
1969 – Ординатор «Палата» С.Алешина
1969 – Франц «Разбойники» Ф.Шиллера
1969 – Цветков «Человек и глобус» В.Лаврентьева
1970 – Посол «Признание» С.Дангулова
1970 – Линкс «Эмигранты» А.Софронова
1970 – Михаил Иванович «Растеряева улица» по Г.Успенскому
1971 – Философ «Криминальное танго» Э.Раннета
1971 – Франц Ковач «Пропасть» И.Дарвиша
1973 – Князь Василий Шуйский «Царь Федор Иоаннович» А.Толстого
1975 – Эрих Кламрот «Перед заходом солнца» Г.Гауптмана
1975 – Розенберг «Русские люди» К.Симонова
1977 – Пикалов «Любовь Яровая» К.Тренева
1978 – Мавр «Заговор Фиеско в Генуе» Ф.Шиллера
1979 – Орас «Мамуре» Ж.Сармана
1979 – Алекс «Берег» Ю.Бондарева
1980 – Эпифан Курдюков «Ивушка неплакучая»
1980 – Неуеденов «Женитьба Бальзаминова» А.Островского

ФИЛЬМОГРАФИЯ:

1. «Простая история» (1960)
2. «Третий тайм» (1962)
3. «При исполнении служебных обязанностей» (1963)
4. «Человек без паспорта» (1965)
5. «Лебедев против Лебедева» (1966)
6. «Путешествие» (1966)
7. «По тонкому льду» (1966)
8. «Мятежная застава» (1967)
9. «Тысяча окон» (1968)
10. «Любить» (1968-90)
11. «Десятая доля пути» (1969)
12. «Дорога на Рюбецаль» (1970)
13. «Сердце России» (1970)
14. «Бой после победы» (1972)
15. «Визит вежливости» (1972)
16. «День за днем» (1972)
17. «Тайник у Красных камней» (1972)
18. «Семнадцать мгновений весны» (1973)
19. «Высокое звание» (1974)
20. «Вариант «Омега» (1975)
21. «На всю оставшуюся жизнь» (1975)
22. «Доверие» (1976)
23. «Время выбрало нас» (1979)
24. «Выгодный контракт» (1979)
25. «Корпус генерала Шубникова» (1980)
26. «По данным уголовного розыска» (1980)
27. «Ты должен жить» (1980)
28. «Чрезвычайные обстоятельства» (1980)
29. «Парень из нашего города»
30. «За час до рассвета» (Суслов)

ТЕЛЕСПЕКТАКЛИ:

1. «Барсуки» (1968, Дудин)
2. «Комендант Лаутербурга» (1969)
3. «День за днем» (1971)
4. «Обрыв» (1973)
5. «Осень в Болдине» (1973)
6. «Осенних дней очарованье» (1980)
7. «Повести Белкина. Выстрел» (1981)
8. «Царь Федор Иоаннович» (1981)

ЗАПИСИ НА РАДИО:

«В списках не значился» (отрывки романа Б.Васильева, 1974)
«Царь Федор Иоаннович» (1973, князь Василий Шуйский)
«Дай руку, друг!» (1969, Лайош)
«Русские люди» (1975, Розенберг)

6 февраля 1934 года – 26 декабря 1980 года

Похожие статьи и материалы:

Эйбоженко Алексей (Цикл передач «Чтобы помнили»)