*68. Константин Сонин

[Константин Сонин]

http://ksonin.livejournal.com/528213...8933#t15758933
Злоключения телеканала «Дождь» заставляют думать о важной теме – у нас совершенно нет традиции нормальной дискуссии. Те, кто высказываются по каким-то вопросам, гонятся за лёгкой победой, переводя разговор из содержательной в моральную плоскость, а публика, которая не хочет утверждать себя интеллектуальным напряжением, это только приветствует.

Небольшое отступление. Говорят, что «Дождь» пытаются закрыть не за опрос, а «по совокупности» - за многочисленные эфиры оппозиции, антикоррупционные разоблачения Навального и т.п. Если это так – это очень странно. Телевидение, конечно, влияет на людей, но не настолько, чтобы от наличия оппозиционера в эфире менялось отношение к президенту. Точно так же отношение граждан к коррупции определяется не столько разоблачительными материалами, сколько масштабами самой коррупции. Это странная наивность – думать, что если кто-то не прочитал заметку в блоге Навального или Мальгина, репортаж в «Нью-Таймс» или не посмотрел на «Дожде» репортаж, то он думает, что у нас коррупции нет. Достаточно сравнить аудитории Навального/«Нью-Таймс»/других/«Дождя» (да хоть добавьте к ним гораздо более популярное «Эхо Москвы») и число тех, кто указывает на озабоченность коррупцией в опросах. В одном случае это – единицы миллионов, в другом десятки. Короче, «Дождь» как канал влияния – это ерунда и не стоит с ним бороться из-за этого, а «Дождь» как источник информации – хотя бы о настроениях в тех самых «единицах миллионов» - должно быть жалко терять и Кремлю.

Однако обратно к моей главной теме. Вопрос «Дождя» про то, стоило ли сдавать немцам Ленинград – как будто это могло спасти жизни сотен тысяч людей – был не столько кощунственным, сколько глупым. Даже не столько глупым сам по себе – скорее апеллирующим к глупой и примитивной манере вести дискуссию. Вместо серьёзного вопроса – «что было альтернативой стратегии, выбранной в 1941 году на Ленинградском и смежном фронтах?», зрителям/читателям предлагалось вынести моральное суждение по вопросу, не сильно отличающемуся от «кого ты больше любишь – маму или папу?». Такие вопросы можно производить бесконечно – «Что делать матери, если необходимо пожертвовать одним ребёнком ради спасения другого?», «Нужно ли тратить миллиарды рублей, которые могли бы пойти на социальные пособия нашим старикам, на заботу о детях-инвалидах?», «Лучше ли пожертвовать десятками тысяч граждан ради того, чтобы спасти миллионы?»…

Каждый может придумать кучу таких вопросов. Эти вопросы могут иметь большое практическое значение – вопрос о том, платить пособия старикам или лечить/учить детей – обычный бюджетный вопрос для правительства (да и во многих семьях он встаёт) – но как моральные вопросы, это просто, извините, интеллектуальная мастурбация. Почему, собственно, всякая моральная дилемма должна иметь однозначный ответ? Это трагедия, что на лечение стариков не хватает денег; это трагедия, когда денег не хватает на лечение ребёнка.

А если бы вопросы про сдачу Ленинграда были бы заданы как аналитические, то они были бы куда менее интересны широкой публике, но, возможно, имели бы какие-то осмысленные, пусть и частные ответы. Например, историк, работающий в архивах, мог бы указать на то, что никаких свидетельств того, что Ставка и другие органы обсуждали такой план, нет. Другие бы указали, что в аналогичных ситуациях в российской практике этого периода нет особых прецедентов обсуждения. (Насколько я понимаю, высшее руководство не обсуждало планы отступления из Киева и не давало военным их представлять до самых последний дней города.)

Можно было бы описать альтернативный сценарий – сдачу Ленинграда – основываясь на аналогиях с Киевом, Одессой, Харьковом и других крупных городах. Результат, конечно, был бы трагическим – ликвидация евреев, цыган, коммунистов (десятки, если не сотни тысяч жертв), гибель мирного населения в результате болезней и голода в период оккупации (жители северного города, в отличие от киевлян и ростовчан, гораздо сильнее бы зависели от организации центрального снабжения и работы рынков), угон людей в Германию, потери при освободительных боях… Очевидно, что результат было бы бессмысленно сравнивать с тем, что произошло на самом деле с моральной точки зрения (гибель 200 тысяч человек ничем не лучше гибель 900 тысяч человек). Однако как опыт исторического исследования, анализ тактики с точки зрения последствий и т.п. – вполне осмысленно.

Сведение аналитических вопросов к моральным часто – не злой умысел, а просто отсутствие навыка анализа и ещё больше – отсутствие навыка интеллектуальной дискуссии. Это есть и в большой политике – обсуждать бюджетные вопросы трудно, а орать «грабят пенсионеров» просто. (Хотя очевидно, что как не распредели бюджет между пенсионерами и детьми, всегда можно будет сказать, что кого-то из них ограбили.) Решать, какие научные институты нужно закрыть и каких сотрудников уволить – сложно (требует большой аналитической работы, учёта многих интересов, сложных переговоров и т.п.), а орать, что вопрос об увольнении – это «убийство российской науки» просто. (Хотя очевидно, что каким большим не был бы научный бюджет, всё равно он как-то будет разделён между институтами и направлениями, и в одном случае умрут дрозофилы, а в другом – заглохнет реактор.) Выбрать правильную денежную политику трудно, а утверждать, что оппоненты – не патриоты – просто. (Так было, например, в преддверии кризиса 1998 года.) Но дело не только в думских и уличных политиках – то же самое происходит в домашних или рабочих дискуссиях. Аргументировано обсуждать из кого вышел бы лучше президент сложно, а спорить кто является «американским шпионом» (что в нашем контексте является чисто моральной категорией) – просто и приятно, потому что не требует никаких умственных усилий.

Более того. Не только мало кто умеет вести цивилизованную и содержательную дискуссию – мало кто умеет её хотя бы слушать. От дискуссии ждут, что на оппонента наклеят один из немногих универсальных ярлыков. Причём, похоже, чем дальше, тем проще – собственно, «иностранного агента» в разных формулировках достаточно.

Неслучайно даже самые умные и смелые аналитики, отвечающие на наезд «морализаторов» или, для конкретного примера, выступающие за то, чтобы перестать, наконец, праздновать победу в войне так, как будто она была вчера, а не почти сто лет назад, вынуждены вставлять оговорки – «у меня самого дед прошёл всю войну до Берлина» - и т.п. Страшно стоять на интеллектуальной позиции без деда, прикрывающего моральный тыл. Публика не даёт возможности высказать свои соображения, если на тебе не висит ярлык «свой агент», купленный, в данном случае, кровью деда.

Кстати, с моей записью совсем не сложно поспорить в традиционном духе. «Разве это не кощунство – вести «интеллектуальную» дискуссию о страданиях и боли нашего народа?»

Может быть, и хорошо, что эти дискуссии идут об истории. Это настолько безобидно – никакие наши споры и гипотезы не изменят трагической судьбы армий Павлова и Кирпоноса, а можно хотя бы научиться обсуждать. Тем более, что это так интересно. В одном 1941-ом году столько захватывающих вопросов. К чему привела бы сдача Ленинграда (я выше писал о судьбе населения, но можно было бы анализировать и военные последствия) – далеко не самый интересный из них. Я бы, например, с удовольствием прочитал исторически обоснованное обсуждение «французского сценария». Что было бы, если бы на территории России, не оккупированной, скажем, к сентябрю, сформировалось бы новое – например, под руководством кого-то из «хозяйственных» членов политбюро (Вознесенского, скажем), похожее на «вишистскую» администрацию Петэна и Лаваля и заключило бы, по образцу Франции, мир с Гитлером на унизительных условиях?

«Морализатор» тут же закричит о неизбежном, в этом случае, уничтожении российских евреев (к несчастью, большая часть российских евреев уже была в оккупации) и десятков тысяч россиян – раз уж мы опираемся на пример Франции. Это была бы трагедия и я не знаю, как решить – какая трагедия была бы «лучше». Эту развилку, как и большинство, бессмысленно обсуждать с моральной точки зрения. Но исторически – могло ли так случиться? как развивались бы события? к чему бы это привело? - вполне.

Пользуясь случаем, рекомендую замечательную художественную книгу – упражнение в «альтернативной истории» - Филиппа Рота «Заговор против Америки» (“The Plot Against America”). Действие начинается в 1940 году, когда на выборах побеждает не Рузвельт, как было на самом деле, а Чарльз Линдберг, знаменитый пилот, друг и поклонник Гитлера – и его программа предполагает «мирное сосуществование» с Гитлером. Всё заканчивается хорошо (это не спойлер – так написано на первой же странице), но трогательный, именно трогательный без лишнего умиления, текст, воспоминания еврейского мальчика из предместий Нью-Брансвика в Нью-Джерси, завороживает правдоподобием мелких деталей. Отличие оказываются очень маленькими и тонкими, ужас состоит именно в малости этих отличий. Мальчик с еврейской кровью в сибирской эвакуации чувствовал бы себя – если бы Вознесенский заключил мирный договор с Гитлером – точно так же.

В Америке и Европе пространство интеллектуальных дискуссий побольше, чем у нас, но тоже не бесконечно. В Германии есть «запретные темы» - нельзя, например, отрицать Холокост. (Правда, не нужно недооценивать, в какой степени это было навязано странами-победителями.) Но, главное, везде есть желающие, перевести вопрос в «моральную плоскости, упростив сложный вопрос до примитивного, и таким образом срезать оппонента. У нас, конечно, тяжёлая предыстория – почти семьдесят лет дискуссии по большинству вопросов были предельно «морализованы» и, поскольку идеология давала «правильный» ответ по любому вопросы, фактически запрещены. (Это отдельная тема, но в угаре войны против науки выдающихся математиков выгоняли с работы за неправильный идеологический подход – что уж говорить про представителей менее абстрактных наук.) Как следствие, примеров серьёзного обсуждения вопросов не так уж много.

Впрочем, примеры, конечно, есть. Все знают такой. Двадцать лет назад Виктор Суворов написал книгу «Ледокол» (потом ещё написал примерно пятнадцать сиквелов), в которой предположил, что «Сталин готовился к наступательной войне». С фактами, гипотезами и всем чем угодно Суворов обращался, скорее, как публицист, чем как историк. Конечно, 90 процентов критики были воплями «замахнулся на святое», «кровь наших дедов» и т.п. Тем не менее, пока те «срезает», орали про «иностранного агента», профессиональные историки писали серьёзные работы, отталкиваясь от тезиса Суворова. (Похожая история была потом с Бивором, гораздо более глубоким исследователям и его данными об изнасилованиях немок русскими солдатами – пока одни орали про «святое», другие вполне серьёзно указали на недостатки его оценок – и экстраполяцию данных из нескольких районов на весь берлинский округ, и, что особенно важно, на то, что необходимо было указать, что статистика приведена по собственным заявлением жертв – в период, когда такие заявления значительно упрощали какие-то административные процедуры.) В итоге, я бы сказал, научный вклад Суворова – нулевой, но как катализатор для дискуссии и серьёзных исследований – вполне ощутимый. Вообще, насколько я понимаю, исследования по военной истории – прежде всего как раз Второй мировой войны на территории России – у нас давно идут уже конструктивно, а не морализаторски и нет деления – как и должно быть, когда речь идёт о науке – на «наших» и «не наших» историков или на «патриотические темы» (операция «Уран») и «непатриотические (операция «Марс»).

Начав с исторических вопросов, столько всего можно было бы обсудить – это при том, что общество, в котором дискуссии не наказываются, а приветствуются – живёт лучше. Лучше, обратите внимание, не в «морализаторском» смысле, а во вполне бытовом – такое общество устроено эффективнее, то есть в нём у каждого больше времени и больше денег. Чем цивилизованнее дискуссия в парламенте, тем эффективнее будет решение. Чем больше будет возможностей высказывать свою позицию, тем больших ошибок можно будет избежать. А орать «кощунство» может каждый дурак человек, не умеющий или не желающий вести содержательную дискуссию.

[Константин Сонин]

http://www.echo.msk.ru/blog/ksonin/1265948-echo/
25 февраля 2014, 09:51
Кому-то экономическая стагнация последнего года и пессимизм всех, кто анализирует российскую экономику с одной стороны и сегодняшние события на Тверской, где арестованы сотни протестующих против приговора "узникам Болотной" с другой - это что-то из разных миров, из разных половин мозга.
А для меня - так это напрямую связанные вещи.

Уже два года самые лучшие, самые креативные люди страны - те, кто что-то создает, доказывает теоремы, рисует картины - делятся на две части: одна, меньшая, протестует, другая, большая - за них переживает.
Как может экономика расти, когда два года во многом посвящены совершенно непродуктивной деятельности...

И эта воронка нас только затягивает - ответ всё жестче, настроение - то, что заставляет людей творить, а инвестора инвестировать - всё мрачнее.
То, что лидером страны не может быть человек, который приказывает стрелять в граждан - только что видели, но может ли быть тот, кто не может выстроить мир с протестующими?

[Константин Сонин]

http://www.vedomosti.ru/opinion/news...eznye_migranty
Vedomosti.ru

27.08.2012, 01:14

Публицист Юлия Латынина написала важную колонку про трудовых мигрантов в «Газете.ру» — «Вытеснение граждан рабами». Алексей Навальный, один из политиков, определяющих повестку дня в нашей стране и городе Москве, восторженно отозвался о ней в Facebook. В колонке есть несколько тезисов (заголовок относится к политической части колонки), но я бы хотел остановиться на одном, экономическом, с которого начинается рассуждение. Идея Латыниной состоит в том, что из-за трудовых мигрантов, особенно нелегальных, у граждан России меньше возможностей получить хорошо оплачиваемую работу. Мигранты, особенно нелегальные, выгодны бизнесменам, потому что им можно мало платить, и чиновникам, потому что, подавляя конкуренцию на рынке продукта, выпускаемого фирмами, они получают в качестве взяток или через частичный контроль над компаниями часть монопольной прибыли. (Которая, само собой, тем выше, чем меньше фирма платит своим сотрудникам.) Соответственно, если начать штрафовать фирмы, сажать в тюрьму чиновников и вытеснить тем самым мигрантов, то снижение предложения на рынке труда приведет к повышению зарплаты для тех, кто останется.

В этом рассуждении слишком много правильного и убедительного, чтобы оставить его без возражений. Да, нелегальные мигранты выгодны фирмам. Да и бизнесменам и чиновникам выгодна низкая конкуренция на рынке конечного продукта. Да, если ограничить предложение на рынке труда, то при прочих равных зарплата тех, кто останется, вырастет. И все же мне кажется, что в логике есть изъян, механизм не раскрыт до конца и, если выполнить рекомендации автора, уровень жизни граждан России («оставшихся») упадет. Латынина не приводит никаких серьезных данных в пользу того, что ее тезис верен, и, хочу сказать сразу, мои аргументы тоже опираются только на общие соображения.

Логический изъян, на мой взгляд, скрыт в (неявном) предположении, что уровень жизни граждан зависит только от дохода, который они получают. В реальности он не в меньшей степени зависит от расходов или, другими словами, от цен, которые граждане платят. А цены на каждый продукт, в свою очередь, зависят от того, насколько конкурентен рынок этого продукта. Рынок нового жилья, например, практически неконкурентен, как справедливо указывает Латынина, на нем действительно цены мало связаны с издержками, и описанный выше механизм работает. Но на рынках множества товаров и услуг конкуренция довольно высока, и здесь использование дешевых мигрантов снижает цены, делая всех потребителей богаче. Изгнание мигрантов приведет к росту цен на многих рынках. При том что безработица у нас очень низкая (а в Москве так и практически ноль), удар по карману будет куда чувствительнее, чем выигрыш из-за освободившихся вакансий. Гораздо больше пользы принесла бы более высокая конкуренция на рынках, а то цены у нас в Москве неприлично высоки даже тогда, когда повсюду работают такие дешевые мигранты.

[Константин Сонин]

http://www.vedomosti.ru/opinion/news...ne-v-migrantah
Повышение качества работы государственных органов и сокращение их размера — правильный способ борьбы с проблемами миграции

Vedomosti.ru

28.10.2013

Выходцам из Дагестана принадлежат банк, фермы и охранное агентство...

С точки зрения экономиста, события в Бирюлеве вернули дискуссию о том, нужны ли Москве трудовые мигранты, туда же, где она была и раньше, лишь слегка сдвинув акценты. Если ввести дополнительные ограничения на приезд и проживание мигрантов в городе, в чем бы эти ограничения ни выражались — во введении виз или в увеличившихся поборах во время проверки документов, эти ограничения приведут к росту издержек у фирм и отчасти к росту цен и, значит, к снижению благосостояния москвичей. Конечно, эту цену — жить чуть хуже, но при меньшем количестве мигрантов в городе — можно заплатить, но считать, что ее нет, неправильно.

Все очень просто. Зарплата определяется в равновесии, в котором спрос на труд со стороны работодателей равен предложению труда со стороны людей. Если предложение каким-то образом ограничено, это может привести только к росту зарплат, т. е. издержек фирм. В случае трудовых мигрантов этот рост будет разным в разных отраслях — сильнее всего вырастут издержки фирм, которым требуется много дешевой рабочей силы. Рост цен, к которому приведут эти изменения, не будет столь большим, что кто-то, заглянув в кошелек, ахнет, и тем не менее последствия будут негативными.

Юлия Латынина, обозреватель «Новой газеты» и давний сторонник ограничения миграции, написала на прошлой неделе о том, что большой спрос на дешевую, неквалифицированную рабочую силу, нынешних трудовых мигрантов, — оборотная сторона низкой производительности труда, ключевого экономического параметра, по которому наша страна в разы отстает от мировых экономических лидеров. Что такое низкая производительность труда? Самый простой пример: на российском предприятии требуется на единицу производимой продукции больше бухгалтеров (потому что налоговые органы неэффективны) и охранников (потому что неэффективна полиция), чем у аналогичного предприятия в Америке или Европе. Если бы в Москве в кафе не было охранников (как их нет в развитых странах), освободились бы тысячи рабочих рук и последствия запрета на миграцию были бы менее чувствительными.

Вторая российская (и особенно московская) сложность, усиливающая проблемы на рынке труда, — наличие множества «рентных» рабочих мест. Если присмотреться, в городе и стране огромное количество низкооплачиваемых бюрократов — при этом слишком велики не только размеры госорганов, раздутые благодаря ценам на нефть в 2000-е, но и штаты крупнейших госкомпаний, являющихся монополиями в своих отраслях. Это, возможно, повышает удовлетворенность граждан уровнем жизни (они получают низкую зарплату за ненужную и низкоквалифицированную работу), но фактически вычитает их всех из рынка труда. Если бы они были на рынке, ограничения миграции не так бы сильно сказывались на издержках фирм.

Так что повышение качества работы государственных органов и сокращение их размера — правильный способ борьбы с проблемами, связанными с присутствием трудовых мигрантов.

[Константин Сонин]

http://www.vedomosti.ru/opinion/news...m-prestuplenie
Фантомные боли от поражения в холодной войне и ложное чувство «второсортности» России подтолкнуло к военной операции в Крыму

Vedomosti.ru
03.03.2014

Президент Владимир Путин днем в субботу попросил разрешения сенаторов использовать Вооруженные силы на территории Украины «до стабилизации ситуации в этой...

Говорят, после одного сильного внешнеполитического хода, осуществленного императором Наполеоном, когда множество наблюдателей зашлось в истерике по поводу его аморальности, министр Талейран сказал: «Это хуже, чем преступление, — это ошибка». Слова на все времена — вовсе не случайно политическая карьера Талейрана началась гораздо раньше и закончилась гораздо позже, чем карьера императора. То же самое можно сказать про действия политического руководства нашей страны в конце прошлой недели: независимо от моральной и юридической оценки введение войск в соседнюю страну — трагическая ошибка, которая поставила крест на пути к долгосрочной стабилизации, по которому наша страна шла после событий 1990-1993 гг., и последствия которой, политические и экономические, будут ощущаться еще многие годы.

Как такая ошибка стала возможной? Историки будут разбираться в этом долгие годы, но мне сейчас, по горячим следам, кажутся важными несколько факторов.

Как многие и предупреждали в последние годы, в администрации президента и правительства оказались утрачены каналы обратной связи. Действия и заявления основных руководителей говорят о том, что они плохо информированы о происходящем — не только в Киеве, Донецке и Симферополе, но и в нашей стране и в мире. Когда преувеличения или даже фальсификации используются для «внешнего употребления» — это можно понять (хотя в сегодняшнем мире, с децентрализованными и быстрыми каналами информации, эффективность этих приемов сомнительна), но когда они становятся базой для принятия стратегических решений, грубые ошибки неизбежны.

Свою роль сыграли и зачистка медиапространства последних лет (в результате деятельности медиакликуш голоса экспертов перестали быть слышны), и фальсифицированные результаты парламентских выборов в 2011 г. (в парламенте не оказалось достаточного представительства россиян, не поддерживающих военные действия). Уровень поддержки «крымской операции» среди населения, возможно, гораздо ниже, чем в Думе и администрации. (Можно вспомнить низкие результаты на всероссийских выборах Юрия Лужкова, для которого Севастополь был важным местом публичных выступлений, а «защита русских» — важным элементом политического курса.)

Какую-то роль сыграло и восстановление, по сравнению с провалом в 1990-е, российской армии. Как желание «студенческого поколения 1960-х», пришедших к власти в США в 2000-м, расплатиться за унижение Вьетнама и опробовать возможности новой армии было одной из причин вторжения в Ирак, так ощущение обиды от развала советской империи, фантомные боли от поражения в холодной войне и ложное, ни на чем не основанное чувство «второсортности» России подтолкнуло к военной операции в Крыму.

О том, как выглядят «плохие варианты» развития событий, не хочется ни думать, ни говорить. Среди «хороших» лучшим, видимо, является вариант «национального унижения» — войска придется убрать, сохранив разве что базу для флота, а на восстановление отношений с Украиной и мира в душах своих граждан потратить годы. Ошибка останется ошибкой, но хотя бы работу над исправлением можно будет начать сразу.

[Константин Сонин]

http://www.echo.msk.ru/blog/ksonin/1276778-echo/
11 марта 2014, 15:07
Мелочь на фоне больших потрясений, и всё же - новому руководству Украины на заметку.

Одной из катастрофических ошибок Януковича была то, что он посадил Тимошенко в тюрьму.
Само по себе наличие политика, сидящего в тюрьме, делегитимизирует тех, кто находится у власти. Сколько ни объясняй миру, что ты демократически избран и тебя поддерживает большинство, оппозиционер в тюрьме всеми воспринимается как типичным признак диктатуры (потому что является типичным признаком диктатуры).

В демократических странах оппозицию не сажают в тюрьму даже во время войны - в том числе, если они против войны.

Я ничего не знаю про бывшего харьковского губернатора, но, судя по всему, он сел в тюрьму из-за своей политической деятельности.

Ещё раз - дело не в какой-то "морали".
Чисто прагматическое соображение - если хотите, чтобы вас воспринимали как демократическое, легитимное правительство - политзаключенных быть не должно.
(И да - кто является политзаключенным, определяется не теми, кто у власти, а тем, чем человек занимался на свободе. Боролся за другой путь развития страны - ну так и что?).

[Константин Сонин]

В продолжение записи о санкциях. Насколько я понимаю, перспективы экономические санкций всерьёз не анализировались заранее. Во всяком случае, ни у одного из ведущих российских экономистов не то, что аналитической записки не попросили, но даже и «в целом» не консультировались.

Мне бы хотелось обратить, в связи с этим, внимание на следующий момент, который часто у нас недооценивается – и при принятии решений, и в общественной дискуссии. А именно – насколько большое значение в политике Америки и Европы играет общественное мнение. По сравнению с нашей страной, где в краткосрочной перспективе все решения принимаются узкой «элитой», в США, Англии, Германии и т.п., политики гораздо более чувствительны к мнению граждан.

Основная причина почему мы этого не понимаем – потому что судим, часто подсознательно «по себе». Даже самые «продвинутые» российские аналитики, как правило, недооценивают, насколько конкурентна политика в этих странах. Это доходит до смешного: у наших прожженных «инсайдеров» наступает видимый слом парадигмы каждый раз, когда очередной лидер, к которому привыкли, проигрывает выборы. То же самое относится к знаменитым американским сенаторам – вот только что был главным по внешней политике или даже третьим лицом в стране и вот, проиграл выборы в своём маленьком штате…

Почему важно учитывать общественное мнение, когда речь идёт о санкциях? Потому что санкции – это большие издержки для той стороны, которая к ним прибегает. Например, ограничения на покупку российского газа вызовут значительный рост цен на газ в Европе – граждане будут вынуждены платить больше за отопление и бензин, а у бизнеса снизятся прибыли из-за возросших издержек. Поэтому для, скажем, германского правительства основной вопрос – насколько готовы граждане, включая предпринимателей, терпеть издержки? (Кстати, конкретно в случае Германии против России, в пользу суровых санкций играет то, что там сейчас правительство – коалиционное и, значит, нет оппозиции, которая могла бы воспользоваться экономическими издержками от введения санкций для критики кабинета.)

А вот чтобы узнать ответ на это вопрос – насколько граждане готовы терпеть издержки ради достижения внешнеполитических целей? – надо смотреть на общественное мнение. Как правило, в обычной ситуации, граждане США, Англии, Франции, Германии издержек не хотят. Можно заметить, насколько скупы правительства этих стран когда речь идёт о каких-то тратах или издержках за рубежом. (ЕС – экономика в семь раз больше российской и, тем не менее, даже сейчас помощь, которую готовы выделить Украине – меньше того, что предлагал Януковичу Путин. Или США, выделяющие 1 млрд. долларов помощи – тысячную долю своего бюджета.)

К сожалению, ситуация в этот раз совершенно необычная. Общественное мнение, судя по всему, настроено гораздо сильнее против нашей страны, чем лидеры этих стран. Достаточно взглянуть на редакционные статьи в газетах – та же Financial Times издаётся ради прибыли и традиционно сдержана, но не сейчас. New York Times, самая влиятельная газета в мире, по большинству внешнеполитических вопросов занимает проистеблишментски-критическую позицию по отношению к позиции правительства. В этот раз – значительно радикальнее, чем официальная позиция администрации. Даже те СМИ, в которых главное – мнения, и которые мало соглашаются, мягко говоря по остальным поводам (Fox News и MSNBC в Америке – два полюса среди массовых каналов, не сильно различаются по вопросу Крыма. Репортажи, то есть то, на что редакционная политика не влияет, во всех средствах массовой информации крайне негативны… (Возможно, они просто не хотят вникать в наши тонкости – что войска без знаков отличия это не войска, что цензура – это не цензура, если есть какая-то бумажка, официально объясняющая необходимость закрыть сайт и т.п.) И дело не только в том, что СМИ влияют на общественное мнение – совокупный эффект по большинству вопросов, по котором они занимают разную позицию, должен быть примерно нулевым – а в том, что им нужно, чтобы их смотрели/слушали/читали и, значит, они всё время подстраиваются под общественное мнение. То есть то, что там пишется – показатель, а не причина.

Причины у столь негативной – на моей памяти, беспрецедентно негативной реакции – могут быть довольно глубокими. Например, большинство европейских стран пострадало от гитлеровской Германии – большая часть Европы находилась под жестокой оккупацией (и во Франции, и в Дании казнили заложников за одного убитого немца, не только в России). Сама мысль, что в Крыму повторяется история Австрии и Судет – я не говорю, что это хорошая аналогия - так и общественное мнение складывается не из мнений интеллектуалов, которые хорошо видят различие, сама мысль создаёт крайне негативный фон. То же самое в Америке – сотни тысяч американцев, погибших в боях за Европу могут казаться нам мелочью по сравнению с нашими потерями, но они-то погибли за освобождение других стран и поэтому отношение американцев к территориальной агрессии отрицательно. (Впрочем, историческое отношение к любой территориальной империи может играть роль. А вот, интересно, обертонов «холодной войны» почти не слышно.) Про Польшу, Чехию, Венгрию (относительно бедные страны, которые могут сильно пострадать из-за газовых санкций) и говорить нечего.

Коротко говоря, ещё недавно казалось, что полное или частичное газовое эмбарго невозможно из-за слишком высоких издержек для европейских стран, в том числе Восточной Европы. Однако сейчас, мне кажется, и такую возможность нужно серьёзно рассматривать.

[Константин Сонин]

http://www.vedomosti.ru/opinion/news...svobody-pressy
Если информационные каналы слабы, финансовая система хуже выполняет свою функцию

Vedomosti.ru
17.03.2014

На прошлой неделе произошло сразу несколько громких событий, связанных со свободой прессы, — сначала было объявлено о смене главного редактора «Ленты.ру», что привело к уходу большей части сотрудников, а чуть позже был закрыт доступ к блогу Алексея Навального. Это вызвало, как и должно было, самые негодующие отклики: в частности, запрет на политический блог противоречит тому пункту Конституции, в котором прямо говорится: «цензуры нет». И это неудивительно, потому что свободная пресса, включая блоги, — важный элемент эффективного рынка, который позволяет экономике развиваться, а гражданам — жить богаче и лучше. В пользу свободной прессы есть и много других, неэкономических аргументов, но экономический важен и сам по себе.

Зачем рынку разнообразные каналы информации? Зачем конкуренция средств массовой информации, с которыми в последние 10 лет дополнительно конкурируют блоги и микроблоги? Чем меньше информации, тем чаще встречаются две проблемы. Во-первых, многие инвестиции оказываются неэффективными и бесполезными. Во-вторых, инвестиций оказывается слишком мало, потому что инвесторы в отсутствие информации боятся потратить деньги зря. Если информационные каналы слабы, финансовая система (банки, фонды, другие посредники, рынки акций и облигаций) хуже выполняет свою функцию — передачу денег от тех, у кого они есть, к тем, кто мог бы их эффективно использовать, производя товары или услуги.

Не случайно многочисленные исследования показывают, что уровень развития финансовой системы и экономический рост страны тесно взаимосвязаны. Так же велика корреляция между свободой прессы и развитием финансовой системы. Конечно, были страны, которым удавалось расти без развитых финансовых рынков и без свободной прессы, но это всегда был рост, начинавшийся с низкого уровня ВВП на душу населения. Чем богаче становилась экономика и чем в меньшей степени опиралась на «догоняющее развитие», тем сильнее была нужда в финансовых рынках и, значит, свободной прессе. Советская экономика — один из случаев, когда «догоняющий» рост был быстрым, а потом неуклонно замедлялся. Последние десятилетия перед крахом характеризовались полной неспособностью руководящих органов эффективно с точки зрения экономического развития и благосостояния населения направлять инвестиции. (Собственно, причиной появления гласности были вовсе не заботы о правах граждан, а необходимость повышения эффективности бюрократического аппарата. Относительно свободные СМИ должны были создавать канал обратной связи.) Не случайно о ту же самую проблему — чтобы развиваться, нужны рынки и, значит, нужна свобода информации — уже 20 лет бьется «чемпион экономического роста» Китай.

Экономическое положение в нашей стране сложное, а последние события делают его еще более сложным. Не стоит усугублять.

Автор — профессор, проректор Высшей школы экономики; мнение автора является его личной точкой зрения

[Константин Сонин]

Есть что-то хорошее в дне, целиком занятым совещаниями - с утра вышли новости об очередной глупости Глазьева, человека совершенно дремучего в области макроэкономики (достаточно сказать, что он не знает разницы между денежной базой и денежной массой), но шумного, а уже днем появился исчерпывающий комментарий Кудрина. То, что предлагает Глазьев хуже, чем санкции, которые на нашу страну только собираются наложить. Можно не комментировать по существу (что ЦБ должен получить, продав долларовые и евро-активы?!), но два замечания у меня есть.

Во-первых, предложение Глазьева - "провести разъяснительную работу с населением, чтобы оно не надеялось на валюту" - просто-таки антигуманное. И этот человек был когда-то вместе с коммунистами и другими "левыми"? Доллары и евро для подавляющего большинства россиян - единственный способ иметь ликвидный, но надёжный актив на случай финансовых потрясений. Насколько нужно зажраться разбогатеть, чтобы забыть, что у обычных граждан нет вторых и третьих квартир и нет возможности составить портфель активов, который бы защищал от инфляции? Отдельное спасибо Глазьеву должны сказать банки - он же практически прямым текстом сказал гражданам, что деньги - доллары и евро - нужно хранить под подушкой...

"Дедолларизация" - уменьшение доли транзакций и сбережений в российской экономике, которые делают в долларах - конечно, благое дело. (Чем в большей степени используются в стране рубли, тем лучше может ЦБ настраивать денежную политику.) Но это делается повышением надежности банковской системы (улучшением надзора, страхования вкладов и т.п.) и стабильностью денежной политики (низкой инфляцией на протяжении многих лет), а не принуждением граждан с помощью угрозы "замораживания обязательств". Даже не потому, что принуждать граждан нехорошо (допустим, что результат оправдывает средства), а потому что результат окажется обратным.

Во-вторых - и это в данном конкретном случае успокаивает - советник не понимает не только макроэкономики, но и микро. Если граждане боятся кризиса и запасают доллары и евро, то отнять их можно только с помощью большевиков. Буквально - отъёма собственности (насильственный перевод сбережений из одной валюты в другую - это как раз отъём собственности) в массовом порядке без революции не бывает. В ходе революции, конечно, и не то возможно, но революции не сохраняют власть и её советников...

[Константин Сонин]

Посмотрел на галерею "чужих"(http://glavplakat.ru/article/193), части которой развешивают по Москве, и чувство у меня только одно - блин, как попасть в этот список? Составлен он довольно небрежно (чего стоит "Анастасия Волочкова, певица"), но это - лучшие люди страны, однозначно. Там и те, чьи произведения переживут нас на десятилетия или на столетия (те же Акунин, Быков, Рубинштейн), те, кто создал всё хорошее, что окружает нас #прямосейчас, чем мы наслаждаемся и гордимся (те же Кортнев с Макаревичем или Винокуров с Синдеевой, да и Волочкова, пожалуй), те, благодаря кому существует российская журналистика и общественная дискуссия, те, благодаря вообще можно говорить о существовании общества в нашей стране, политики - и будущего, и прошлого, но из тех, кто не боится сказать, что думает...

Это не значит, что я поддерживаю всё, что сказали или что могут сказать 49 человек из списка - упаси Боже. (Впрочем, часть людей попало туда за фразы, которые не произносили и не писали. Особенно хороша формулировка про Сергея Пархоменко - который, к слову создал немало того хорошего, что у нас есть - он что-там поддержал "против своего коллеги Дмитрия Киселева". Тамбовский волк...)

Я понимаю, что в список 49 человек попасть очень трудно - в России много замечательных людей, но всё же хотелось бы. Ну, я вот считаю присоединение Крыма трагической и дорогостоящей ошибкой, преследование Pussy Riot - средневековой дикостью, дискриминацию гомосексуалистов - барьером к экономическом развитию, работал в Гарварде (а сейчас ещё и хуже того - в Чикагском университете на неделю), отчёты МВФ и Всемирного банка читаю регулярно... Может, хоть в список 490 включат?