*68. Константин Сонин

[Константин Сонин]

Шепоты и крики

24 апреля 2017 года

Фильм, в котором премьер-министр Дмитрий Медведев обвиняется в коррупции, сделан и распространяется Алексеем Навальным и его сторонниками. Навальный надеется победить на президентских выборах 2018 г. Его фильм – в точности то, для чего предназначены избирательные кампании.

Выборы для того и существуют, чтобы те, кому хочется возглавить страну, имели возможность рассказать гражданам, что не так с теми, кто возглавляет страну сейчас. Именно таким образом демократия сдерживает коррупцию – тот факт, что на следующих выборах новые претенденты будут рассказывать про коррупцию нынешнего лидера, заставляет того, кто сейчас у власти, следить за собой и теми, кого он назначил. Вовсе не случайно, что наименее коррумпированные страны – как правило те, в которых высока конкуренция в политике и у граждан есть возможность выслушивать критику и принимать решение, стоит менять политическое руководство страны или не стоит.

Важная часть демократического процесса – возможность тех, кого обвиняют в коррупции, на эти обвинения ответить. Бывают ошибочные обвинения, бывают лживые. Бывает, что недостаточно сделать заявление о собственной невиновности или просто опубликовать декларацию о доходах. Надо выступать, объяснять, убеждать. В отличие от уголовного суда в политике нет принципа презумпции невиновности. Точнее, каждый гражданин принимает решение для себя – стоит ли верить словам претендентов и, соответственно, менять действующего лидера на нового. В некоторых странах (в тех же США) избиратели традиционно нетерпеливы и склонны менять президента (или его партию) в случае невысоких показателей экономического развития. В некоторых (например, в Зимбабве) граждане поддерживают лидера, даже если эти показатели ужасны.

Различается и отношение к коррупции – в Исландии премьер-министру пришлось подать в отставку из-за того, что среди документов, всплывших в панамском досье, упоминалась принадлежащая ему компания. Нет, он не получал взяток, но того, что он обманывал граждан, скрывая актив, оказалось достаточно для отставки. А в других странах, включая Россию, политики, у которых панамское досье выявило тайные активы, сохранили свои должности. Во Франции миллионы избирателей проголосовали в воскресенье за Франсуа Фийона, про жену которого по ходу избирательной кампании стало известно, что она 15 лет получала государственную зарплату как его помощник. Избирательная кампания сыграла свою роль – граждане узнали о том, что кандидат коррумпирован. Однако он сумел убедить часть избирателей поддержать его – демократия состоит не в том, что тот, кого обвинили в коррупции, немедленно исчезает из политической жизни, а в том, что граждане принимают решение, выслушав обе стороны.

20 млн человек посмотрели на YouTube фильм, обвиняющий премьер-министра и ближайшего соратника президента в коррупции. Это делает избирательную кампанию 2018 г. содержательной – как минимум, у россиян есть возможность услышать критику Навального и ответы премьер-министра Медведева и в конечном счете – президента и кандидата в президенты Путина.

[Константин Сонин]

Про запрет соцсетей, поисковиков и других интернет-сервисов все написали и написали в основном правильном. Я хотел воспользоваться случаем и обратить внимание на следующую мысль. Очередному лидеру кажется, что проблема не в нём или в том, за что он отвечает, а в других. Проиграв на выборах или потеряв власть в ходе революции (если они не дают провести выборы), они будут потом думать, что вот только бы надо было ещё запретить что-то (телефон? одиночные пикеты? книги?) и оставались бы у власти вечно...

С больной головы...

22 мая 2017 года

Президент Украины Петр Порошенко 15 мая подписал указ о запрете на территории Украины интернет-сервисов «Яндекс» и Mail.ru и социальных сетей «В контакте» и «Одноклассники». Эти сети одни из самых используемых на территории Украины, и, значит, ущерб гражданам от того, что им придется переключаться на другие сервисы и сети, огромен.

Российские комментаторы отреагировали на решение украинских властей с разочарованием и злорадством. С разочарованием, потому что на протяжении 25 лет независимости украинская власть формировалась худо-бедно на конкурентных выборах, оппозиция не раз на этих выборах побеждала и, как следствие, свободы граждан подвергались куда меньшим ограничениям. Со злорадством, потому что шаг президента Порошенко делает украинские ограничения интернета более жесткими, чем российские, – есть любители искать, «где хуже». Нашлись и виртуозы, которые критиковали запрет Порошенко, несмотря на то что до этого хвалили аналогичные китайские или российские ограничения.

Казалось бы, действия Порошенко можно объяснить желанием удержать власть. Всегда находится кто-то, кому попытки политика, в данный момент являющегося президентом, укрепить собственную власть кажутся стремлением укрепить государство. Но власти угрожают вовсе не социальные сети, электронная почта и поисковики. Власти угрожают прежде всего коррупция, воровство и некомпетентность чиновников и неэффективность государственных органов. Революции возникают из-за куда более глубоких причин, чем наличие интернета, – они возникали и тогда, когда никаких современных средств коммуникации не было. Конечно, социальные сети облегчают координацию каких-то конкретных мероприятий оппозиции, но именно облегчают, и борьба с ними не является решением проблемы.

Во время кризиса 2013–2014 гг. президент Виктор Янукович потерял власть не потому, что о нем плохо писали в соцсетях и выдачах «Яндекса», а потому, что он, заигравшись в геополитику, сначала утратил поддержку граждан, а после того как силовые структуры начали стрелять – и поддержку политической элиты. Точно так же за три года до этого украинский избиратель проголосовал за него не потому, что что-то прочитал в социальных сетях, а потому, что президент Виктор Ющенко потратил пять лет, не улучшив положения страны, а другой кандидат – Юлия Тимошенко продемонстрировала, работая премьер-министром, что как бы ни был плох (тогда) Янукович, за нее голосовать не стоит. Да и Крым в 2014 г. был потерян не из-за того, что в соцсетях распространялась какая-то информация, а из-за того, что части украинской армии и флота перешли с оружием в руках на российскую сторону.

Логика всех режимов, пытающихся остановить политическую активность оппозиции с помощью ограничений, накладываемых на социальные сети, порочна. Власть разрушается тогда, когда взяточник остается на высоком посту, а не тогда, когда об этом пишут в интернете.
Читать этот же текст на сайте "Ведомостей".

[Константин Сонин]

https://www.vedomosti.ru/opinion/col...anie-realnosti
Статья опубликована в № 4344 от 19.06.2017 под заголовком: Правила игры: Отрицание реальности

Почему власти не слышат общественного возмущения коррупцией
18.06.2017

Два с половиной месяца назад, 26 марта, сотни тысяч людей вышли на улицы в десятках российских городов, протестуя против коррупции. Непосредственным поводом к этому стал фильм-расследование Алексея Навального, кандидата в президенты, про премьер-министра Дмитрия Медведева. Как и любое действие профессионального политика, фильм был «односторонним»: в судебных терминах, выступила только «сторона обвинения». У тех, кому обвинения были адресованы, – самого Медведева и его начальника президента Путина – была возможность ответить. Миллионы людей, посмотревших фильм в интернете (он собрал более 20 млн просмотров, огромный показатель), были бы очень заинтересованы в том, чтобы услышать «сторону защиты». Массовые демонстрации 12 июня, прошедшие несмотря на сильнейшее давление на организаторов и потенциальных участников, показали, что общество не считает, что на вопросы, заданные руководству страны, получены убедительные ответы.

По существу ответов и не было. По конкретным эпизодам, затронутым в фильме, высказались те, кто, судя по материалам Навального, занимается техническим обеспечением сделок, в которых обвиняется премьер. Неподготовленные и непродуманные высказывания только усилили, по существу, аргументы обвинителей. Абсурда добавило видеообращение Алишера Усманова, одного из богатейших людей страны, к Навальному. С моей точки зрения, оно только подтвердило сказанное в фильме. И оно было сделано в таком тоне, что заставило недоумевать даже привычных ко всему политических комментаторов. «Тьфу на тебя!» – это такая принятая в бизнесе форма угрозы? А то Навальный не знает, чем чревата борьба с коррупцией – и тем более серьезная борьба за власть. Или это сигнал нынешнему руководству, что Усманов будет с ними до конца? Как бы то ни было, такие видеообращения радуют комментаторов, но никак не помогают убедить граждан в отсутствии коррупции.

А что-то делать необходимо. И так уже количество полиции в центре Москвы в день праздника превысило все мыслимые нормы. И так уже количество «спецопераций» против оппозиции таково, что всерьез подрывает правоохранительную и судебную систему. Очередной приговор по очевидно фиктивному обвинению еще больше снижает уважение граждан к статьям закона – кто будет бояться статей, если по ним ты можешь сесть или быть оштрафован просто так? Тем временем другие бездумные попытки – наложить заплатки на котел с помощью контроля интернета – приводят ко все более заметным издержкам для бизнеса и, значит, для благосостояния граждан. Конечно, можно вдвое увеличить число омоновцев и утроить количество провокаций против оппозиционеров, можно вообще закрыть социальные сети и еще больше ограничить контакты с внешним миром (в котором коррупционеры уходят в отставку и садятся в тюрьму), посадить Навального на длительный срок и выдавить сторонников за границу.

Если, конечно, не признавать, что коррупция и недовольство граждан ею – это реальность, которая никуда не денется от того, что гражданам не дают это недовольство выражать.

Автор – профессор Чикагского университета и НИУ «Высшая школа экономики»

[Константин Сонин]

Идеальный кандидат

25 сентября 2017 года

Разговоры о том, что Ксения Собчак может принять участие в президентских выборах 2018 г., могли бы быть естественной частью избирательного цикла. В Америке, например, перед каждыми выборами идут разговоры о том, кто из деятелей индустрии развлечений, ток-шоу, эстрады, кино, спорта примет участие и в этот раз наконец окажется серьезным игроком. Раз в 10 лет кто-то с таким бэкграундом выигрывает выборы на уровне штата и становится губернатором или сенатором. Один раз за 200 лет – выигрывает на национальном уровне (Дональд Трамп, победивший в 2016-м, не имел ранее политического опыта и был известен в первую очередь как бизнесмен и автор телепроектов и книг).

Что может показаться удивительным в кандидатуре Собчак – это то, что разговоры о ней слышны больше всего от тех, кто прямо или косвенно участвует в избирательной кампании другого, основного кандидата – президента Владимира Путина. Но это тоже правильно! Ксения Собчак, в сущности, прекрасный кандидат в вице-президенты для президента Путина. Ее качества – молодость, женственность, собственная харизма и большой опыт публичной деятельности – дополняют те, что есть у действующего президента. Она пользуется авторитетом именно у тех социальных групп, которые отвернулись от президента к концу 2010-х, участвовали в массовых протестах 2011–2012 гг. и которые негативно оценивают развитие последних лет, – москвичей и жителей других больших городов, образованной молодежи, интеллектуальной и культурной элиты и т. п. А происхождение делает ее приемлемой для высшего слоя лояльной путинской элиты (Собчак – дочь одного из лидеров перестройки 1980-х, мэра Санкт-Петербурга в первой половине 1990-х, «политического отца» президента Путина Анатолия Собчака).

Конечно, внимательный читатель скажет – о чем это? У нас в стране нет поста вице-президента! Это неудивительно: 100% вице-президентов в нашей стране участвовали в военных мятежах против своих президентов. Однако другого смысла придать идее участия Собчак в президентских выборах 2018 г. мне не удается. Она не может помешать Алексею Навальному в борьбе за президентство, потому что, чтобы стать президентом, ему нужна поддержка не 2–3 млн человек – тех самых, за которых с ним могла бы побороться Собчак, – а десятков миллионов. Тех, чьи голоса были засчитаны Путину и Геннадию Зюганову в 2012-м. Даже если Собчак получит все прохоровские голоса 2012 г., ничего не оставив Навальному, это ему не помешает – если он выполнит свою основную задачу стать новым лидером для десятков миллионов. А если не выполнит, какая разница, какова поддержка среди «креативного класса»?

А вот кому следует беспокоиться, так это премьер-министру Дмитрию Медведеву. Потому что Ксения Собчак – идеальный кандидат на место второго лица в российском государстве. Добавляющий популярности лицу первому и одновременно никак не претендующий на его место.
Читать этот же текст на сайте "Ведомостей"
Дополнительные материалы:

Биография Г.И.Янаева (вице-президента нашей страны в 1990-91 годах)

Биография А.В.Руцкого (вице-президента в 1991-1993 годах)

[Константин Сонин]

Это – вторая часть записи про то, как я вижу российскую политику и её перспективы в новом, 2018 году. Поскольку у меня перспектива какая-то мутная: я одновременно вижу, почему власть президента Путина стабильна в обозримой перспективе и, вместе с тем, «движение Навального» мне представляется очень серьёзным в историческом плане я разбил запись на две. Первая была – про структурные причины путинской стабильности. Вторая – про перспективы Навального. И снова я пытаюсь смотреть на это не «лично», а «структурно».

Две причины, почему Навальный – это серьёзно, это время и деньги.

(1) Время. Есть совершенно неумолимые законы развития – и один из них, что поколения сменяются. Одно поколение руководителей может задержаться надолго (в начале 1980-х у власти в России находились люди, вошедшие в высшее руководство в начале 1950-х), руководители одного возраста могут представлять, исторически, разные поколения (Горбачёв и Ельцин – ровесники). И тем не менее есть ход времени. В следующем, за путинским (и его окружением) поколении Навальный – единственный, с огромным отрывом, сложившийся политик. Можно сколько угодно обсуждать, как любят гадатели на кремлёвской гуще, что Орешкин или кто-то из следующего поколения – «преемник», но до момента, пока предыдущий лидер не сойдёт со сцены неизвестно, будет он хоть чем-то или не будет. (Не хочу сейчас об этом спорить – в том, что к власти после Ельцина пришёл Путин или человек типа Путина – нет ничего случайного и это неважно, назначил его Ельцин «преемником» или не назначал. За последние пятьдесят лет Путин - самый "неслучайный" из российских лидеров.)

Человек, собирающий десятки тысяч людей в сотне городов – это уже очень большая величина. По меркам 90-х я бы сказал, что это было бы 3-4 место (которое Навальный делил бы с Лебедем), вслед за Ельциным и Зюгановым. И то Зюганов в 1990-е – это, скорее, многолетнее проедание наследства. Впереди Гайдара, Черномырдина, Немцова, Рыжкова, Жириновского, Явлинского, не говоря уже о всех остальных. Конечно, тут дело в том, что в 2000-е Путин, как пылесос, вычистил всю поляну политических лидеров в госсекторе – и нестратегически, как «большая планета», притягивающая всё, и стратегически, назначая на должность премьеров незначимых игроков.

Если кому «путь Навального к власти» - представьте, как интеллектуальное упражнение, что Вы пишете энциклопедическую статью в 2050 году – кажется странным, не забывайте про «путь Ельцина». По части абсурдных эпизодов, уложившихся в короткий промежуток 1987-89, даст сто очков вперёд.

(2) Деньги. Российское экономическое развитие чуть ли не два века – всё время современного роста – происходит примерно по такой схеме. Период устойчивого роста сменяется более длинным периодом устойчивого застоя, который в итоге переходит в серьёзный кризис. Кризис вызывает «реформы», часто состоящие просто в том, что омертвевшие части отваливаются. После этого начинается рост, связанный как с реформами, так и с тем, что предшествующий кризис был очень глубоким. И так далее. Если эту большую схему (со всеми плюсами и минусами большой схемы) принять, то видно, где мы находимся сейчас – где в той части стагнации, когда серьёзного кризиса ещё нет. Но ужас в том, что «возвращения к росту» без политических потрясений, как минимум смены лидеров (и слава Богу, если без войн и революций), просто, похоже не бывает. Я на примерах других стран такого не вижу. Если кто знает хорошие примеры ситуаций, когда страна на 15-20 году правления одного лидера переходила к росту, приводите – это всё равно будет против десятков примеров ситуаций (новый лидер, рост, переход к пожизненному правлению, спад, конец правления), но хоть какие-то примеры есть?

Прямо скажу, рискуя в одной записи обидеть всех – и сторонников Путина, и сторонников Навального – если бы российская экономика устойчиво росла 3-5% в год, я бы не переживал, что Путин у власти девятнадцатый год. У меня есть друзья (и ещё больше хороших знакомых), которые прилагают огромные усилия к тому, чтобы двигать экономику вперёд – и в государственном секторе, и в частном. Их усилиями – и усилиями тех, кто движет вперёд образование и науку - она и движется. Но если общая схема верна, то этого недостаточно и смена власти – необходимый ингредиент развития.

[Константин Сонин]

Под Новый год есть время написать про то, про что не было конкретного повода написать в течение года. Про российскую политику и её перспективы в новом, 2018 году. У меня перспектива какая-то мутная: я одновременно вижу, почему власть президента Путина стабильна в обозримой перспективе и, вместе с тем, «движение Навального» мне представляется очень серьёзным, в историческом плане. Так что я решил разбить запись на две. Первая – про структурные причины путинской стабильности. Вторая – про перспективы Навального.

Причины путинской стабильности – две и они «структурные». То есть это не то, что меняется по решению, прямо или косвенно, «первого лица». Среди тех вещей, которые можно поменять есть тоже факторы стабильности. И «макроэкономическая стабильность» (низкий долг, низкая инфляция, контролируемая бюджетная политика) – фактор политической стабильность. И «потенциал краткосрочных реформ» (отмена контрсанкций, смена премьер-министра и т.п.) – фактор стабильности. Но это факторы обманчивые - кажется, многое можно сделать, но в конце оказывается, что то, что можно было сделать, сделано не было. Скажем, и Горбачев в 1990-м году мог что-то поменять в макроэкономической политике (например, «отпустить цены» или снять часть внешнеторговых ограничений) или сменить премьер-министра, но он этого так и не сделал. Но Путина защищают структурные вещи, которые не защищали Горбачева.

(1) Рыночная экономика. Про этот фактор стабильности говорится и пишется часто, но это не отменяет его важности. То, что всё, в конечном счёте, управляется ценами и, значит, экономическая информация как-то передаётся между субъектами – важнейший фактор стабильности. Дефицит чего-то транслируется в высокие цены, изменяя стимулы и в итоге дефицит как-то компенсируется. Реально чтобы довести до краха, подобного российскому краху 1980-90-х или, скажем, нынешнему венесуэльскому (где уже дети умирают от недоедания – и это при относительно высоких ценах на нефть в стране с одними из крупнейших запасов в мире), нужно сделать что-то венсуэльского типа – ввести регулирование цен на базовые продукты и т.п. До этого далеко.

(2) Высокая, по своему, социальная мобильность. Принципиальным отличием нынешней ситуации от позднесоветской является то, что тогда, в 1980-е, была масса, целые слои и группы людей, полностью устраненных от государственной власти (люди из интеллигентных семей, москвичи, нацмены, если они не являлись представителями нацреспублик и т.п.). Это в дополнение к тому, что никто не мог легально заниматься бизнесом. В дополнение к огромным (пусть и не 100% как в бизнесе) ограничениям в искусстве и науке. То есть были десятки тысяч (сотни тысяч? миллионы?) людей, которые не могли заниматься тем, чем хотели. Сейчас, очень упрощая, каждый занимается – успешно или неуспешно – тем, чем хочет. Если кто-то хочет делать политическую карьеру или карьеру на госслужбе – пути реально открыты. Это вовсе не значит, что каждый добьётся успеха – нет системы, которая гарантировала бы успех в любимом деле каждому (коротко говоря, потому что по каждому виду спорта один чемпион), но запретов на участие сейчас реально бесконечно меньше, чем было в позднем СССР. Люди с минимальными способностями прекрасно делают среднеуспешные карьеры и я не знаю ни одного человека, который был бы в 2000-е ограничен не собственными способностями и удачей, а «сложившейся системой». Этот является, на мой взгляд, важным системным фактором стабильности.

[Константин Сонин]

Вызов для госбанка

19 февраля 2018 года

Продажа крупнейшей ретейлерской сети «Магнит» Сергеем Галицким, основателем компании, государственному банку ВТБ – большое событие. Это и очередной сигнал о том, что российские бизнесмены не видят перспектив роста в кратко- и среднесрочной перспективе. Это и очередной шаг в сторону полного огосударствления экономики – российская национализация XXI века, крупнейшая мирная национализация в мировой истории, дотянулась и до торговли.

ВТБ приобретает 29,1% акций «Магнита», чуть больше блокирующего пакета, но в ситуации, когда других хоть сколько-нибудь крупных акционеров у фирмы нет, это, фактически, делает банк полноценным владельцем. За последние два года стоимость акций «Магнита» снизилась больше чем вдвое и, видимо, Галицкий не видел перспектив улучшения. Социологи спрашивают у бизнесменов, почему они действуют так или иначе, а экономисты – не спрашивают, судят по поступкам. Неважно, что говорит бизнесмен, важно, что он делает. Продаёт – значит, не видит перспектив роста цены в обозримом будущем. При том, что сегодняшние ограничения для роста – прежде всего политические (отсутствие доступа к финансовым рынкам, «контрсанкции» и т.п.), продажа Галицким компании – политический прогноз. Который состоит в том, что никаких изменений к лучшему не предвидится.

Приобретение «Магнита» - серьёзный вызов для ВТБ. Конечно, инвестиционные банки покупают бизнесы и нельзя сказать, что сделка чем-то ущербна сама по себе. Цена, которую пообещал заплатить покупатель, чуть ниже той, по которой акции котируются на рынке – потенциально, это выгодная покупка. С другой стороны, инвестиционный бизнес состоит в том, чтобы продавать, впоследствии, выше той цены, по которой актив был куплен и пока неясно, что, собственно, может сделать ВТБ, чтобы повысить выручку компании. Надо увеличивать продажи, что непросто в стагнирующей экономике, или сокращать издержки, что непросто делать государственному банку. Стандартный способ сокращения издержек – это увольнение части сотрудников (с тем, чтобы оставшиеся делали больше работы) и эта как раз та операция, которую с удовольствием проделал бы частный инвестбанк. Но государственный? Госбанку не так просто будет увольнять людей, когда социальная напряженность растёт.

И дело не только в увольнениях для повышения эффективности и увеличения прибыли. Андрей Костин, глава ВТБ, пообещал быть временным инвестором «Магнита», что разумно. Однако сам по себе «выход» из акций может быть сложным делом, если с помощью владельца правительство будет решать какие-то политические задачи. А соблазн велик. У ретейлера, обладающего самой широкой сетью магазинов, в которых покупают продукты и бытовые товары граждане из среднего и младших, чем средний, классов, возможности использования в политических целях – сдерживания цен, например – должны быть существенными. ВТБ придётся очень постараться, чтобы не допустить такого использования.

Читать этот же текст на сайте "Ведомостей"

[Константин Сонин]

Закономерный, как написали бы в советском фельетоне, финал. Максим Соколов жалуется, что его погнали из "Известий" за недостаточную лояльность.

Для меня Максим Соколов - один из главных публицистических авторов девяностых, и я до сих пор летом, бывает, перечитываю его огненные проклятия Березовскому (шумный олигарх из 90-х) и всем, кто был против интересов Потанина (тихий олигарх из 90-х). Его "удовольствие быть сиротой" вошло в мой собственный арсенал и буквально, и концептуально. Я, помнится, даже ему самому это "возвращал" по поводу экономической науки.

И в 2000-е годы, когда многим казалась продажной его готовность воспевать языком Цицерона и Аквината очередную жестокость властей по отношению к меньшинствам - женщинам, детям, геям, арабам, эмигрантам - кому угодно, лишь бы похвалить силу, умопромысляющую кого-то слабого, мне виделась в этом хотя бы некоторая привязка к консерватизму, пусть и фундаменталистского толка.

Это же и правда традиционно - женщина и оппозиция должны быть на кухне, дети - молчать за столом, геи - быть благодарны за то, что за "это" теперь не сажают, а человек, переехав границу, воспринимается как кадровый сотрудник вражеской разведки. Мыть руки перед едой, платить зарплату за работу, а не за пол сотрудника, знать, что гомосексуальность - такой же вариант нормы, как и гетеросексуальность, или что русский, живущий во Франции или Чехии имеет ничуть не меньше прав думать и писать о России - это новации, модернизм, разрыв с традицией.

Конечно, к 2013 году я уже давно перечитал читать Соколова. Нет ничего омерзительнее, чем мужчины непризывного возраста, призывающие всех на бой и смерть. Это было омерзительно в 1810 - читали Толстого? было омерзительно в 1910 - и эти крикуны тогда внесли неменьший вклад в крах страны, чем дегенераты у власти, и в 2010. Тем более, когда крик "За Родину!!!" доносится от тех, кто за Родину радеет по службе. Тем более, когда крик "За Родину!!!" доносится от тех, кто за Родину радеет по службе.

Обида на кого-то, отнявшего кормушечку - окучивать сегмент интеллектуальной ксенофобии, добавлять Пушкина в псевдопатриотический угар - была бы непонятна, если бы дело бы только в кормушке. Чистый приспособленец бы приспособился. То есть всё-таки, судя по обиде, Максим Соколов встаёт, "когда он входит", не только по службе, а, вместе с прочими, от счастья.

[Константин Сонин]

Как, интересно, перевести название фильма Vice, критического биопика Дика Чейни, американского вице-президента 2001-2009, на русский? По-английски простая игра слов - название означает и «грех», и сокращение от «вице-президент». Или это вообще неинтересно - как так оказывается, что человек, весь талант которого - быстро и ловко подниматься по карьерной лестнице, в решительный момент оказывается лидером с чёткой, хотя и очень мрачной, картиной мира и волей, чтобы навязать действия в соответствии с этой картиной? Чейни - пример идеальной политической карьеры в Америке, правильно комбинирующей работу в администрации, в парламенте и в частном секторе. И он же - Дарт Вейдер американской политики, ответственный за жёсткую борьбу с терроризмом после терактов 11 сентября 2001 года.

Фильм был бы чистой воды анти-республиканской пропагандой, если бы герой был менее симпатичен вне политики. Но именно что симпатичен - например, когда решает пожертвовать президентской кампанией, узнав, что младшая дочь-школьница - лесбиянка. Жена карьериста-республиканца смотрит на мужа (двадцать пять лет назад это пятно для республиканца), но сам карьерист не колеблется - дочь важнее амбиций. Но во всем остальном - антиреспубликанская пропаганда, больше всего напоминающая знаменитый фильм Майкла Мура «9/11 по Фаренгейту», самый популярный документальный фильм всех времён, получивший в 2004 году Золотую пальмовую ветвь Каннского фестиваля. Менее конспирологический, но такой же остроумный (кто не смотрел - первая половина фильма Мура - просто комедия).

Мне это сравнение близко, потому что я лично думаю, что документальное кино - это разновидность художественного. Или, точнее, художественный фильм может передавать информацию куда более правдиво и точно, чем документальный. Скажем, великие «Прогулки с динозаврами» ВВС - это мультфильм, выглядящий как как документальное кино о животных. «Парк Юрского периода», который вдохновил создателей «Прогулок» - совсем уже художественное кино, но в части динозавров он опирался, кажется, на всю информацию, доступную к тому моменту. И это не только касается тех ситуаций, когда документальный аналог невозможен. Сколько не монтируй хронику, и «Хрусталёв, машину!» Германа и «Похороны Сталина» Иануччи точнее передают многие элементы происходившего и, конечно, лучше передают картину в целом.

Сама по себе документальность не мешает ни создавать ложный нарратив, ни складывать из «верных» кусочков противоположность правды. Сергей Курехин в знаменитом рассуждении про гриб иллюстрировал именно это - правильно подобранные слова, жесты, ракурсы делают абсурд не просто достоверным, но и довольно убедительным. Создатели «Великой тайны воды» продемонстрировали ту же технику превращения абсурда в научно-популярный рассказ без всякой иронии - и в ерунду поверили не только миллионы телезрителей, но и, казалось бы, более устойчивые к техническим приемам профессионалы. Для меня «Vice» и «9/11 по Фаренгейту» в одинаковой степени информативные памфлеты (политическая ангажированность вовсе не исключает информативность), созданные разными техническими средствами. Художественный фильм или книга, на которой написано fiction - это даже честнее. Читатель предупреждён о вреде некритического восприятия, а non-fiction напрасно воспринимается как индульгенция некритического отношения.

Три месяца назад вышел другой документальный фильм Мура, «11/9 по Фаренгейту» - про Трампа, откуда он взялся и почему стал президентом. То же памфлет и, мне кажется, более аккуратный чем фильм 2004 года. Лучший анализ победы Трампа телесредствами из всего, что я видел. И более честный, чем «9/11», потому что сразу видно, что он снят от лица самого Мура, разочаровавшегося в обоих политических партиях. Конечно, три четверти насмешек и критики относятся к Трампу, но кадры, когда Хиллари Клинтон и Барак Обама изображают, что пьют местную, плохо очищенную воду в Флинте, штат Мичиган, а на самом деле только прикладывают губы к горлышку - совершенно убийственные. «11/9» провалился в прокате, несмотря на то, что это тонкий и умный фильм про Америку 2010—х - что наводит на мысль, что мегапопулярность “9/11” была достигнута как раз за счёт «партийности». Быть «против всех» куда менее популярно, чем быть «против половины».

[Константин Сонин]

https://ic.pics.livejournal.com/kson.../24904_600.jpg

Умер Владимир Буковский, человек, ставший легендой пятьдесят лет назад, совсем молодым. Он говорил много разных вещей и далеко не со всеми я согласен, но его книгу "И возвращается ветер..." - про юность и молодость, борьбу за свободу слова и права человека, про то, что думали и чем жили лучшие люди России в начале второй половины ХХ века - я рекомендую абсолютно всем. Особенно школьникам и студентам! Вот бы с кем взять интервью Дудю - конечно, не в 2019, а в 1979 году... Про себя я могу сказать - я прочитал "И возвращается ветер..." в тринадцать лет, в 1985 году - и ни одна прочитанная в жизни книга на меня так ни повлияла. Её можно внести в любой список "100 книг для школьника", это классика русской литературы ХХ века, но можно и не вносить - её всё равно будут читать. Такая она интересная и правильная!