*305. Вторая мировая война-3

[Waralbum.Ru]

http://waralbum.ru/296288/

7 сентября 2016

Фото: Обломки сбитого японского самолета в районе реки Халхин-Гол

Обломки сбитого японского самолета в районе реки Халхин-Гол.

Источник информации о фото:

1. www.mongolia.mid.ru

[Waralbum.Ru]

http://waralbum.ru/296205/
http://waralbum.ru/wp-
6 сентября 2016

Фото: Маршал МНР Х. Чойбалсан у тел японских военнослужащих, погибших во время боев на Халхин-Голе

Маршал Монгольской Народной Республики Хорлогийн Чойбалсан (1895—1952) и посол СССР в МНР Иван Алексеевич Иванов (1906—1948) на месте ожесточенных сражений у тел японских военнослужащих (на переднем плане — офицер), погибших на Халхин-Голе.

[Doc20vek.ru]

http://doc20vek.ru/node/754
http://hrono.ru/dokum/193_dok/19390708pro.html
8 июля 1939 г.

ПРОЕКТ АНГЛО-ФРАНКО-РУССКОГО СОГЛАШЕНИЯ

(8 ИЮЛЯ 1939 г.)

Вариант «А»

Правительства Соединенного Королевства, Франции и СССР, в целях увеличения эффективности принятых Лигой наций принципов взаимопомощи против агрессии, пришли к следующему соглашению:

Вариант «Б»

Правительства Соединенного Королевства, Франции и СССР, считая, что любое действие, направленное против независимости или нейтралитета одного из европейских государств, затрагивает мир и безопасность Европы в целом твердо придерживаясь уважения и сохранения этой независимости и нейтралитета и желая сделать более эффективными принятые Лигой наций принципы взаимопомощи против агрессии, пришли к следующему соглашению:

Статья 2

Три договаривающихся правительства согласуют друг с другом возможно скорее методы, формы и размеры помощи, которая должна быть оказана ими в соответствии со статьей 1, чтобы сделать такую помощь возможно более эффективной в случае надобности.

Статья 3

Три договаривающихся правительства будут периодически обмениваться информацией о международном положении и наметят в интересах мира линии взаимной дипломатической поддержки.

стр. 131

Без ущерба для немедленного оказания помощи в соответствии со статьей 1 и в целях обеспечения более эффективной подготовки этой помощи в случае возникновения обстоятельств, которые угрожают потребовать выполнения обязательств о взаимной помощи, содержащихся в статье 1, три договаривающихся правительства приступят по просьбе одного из них к немедленной совместной консультации, чтобы изучить обстановку и (в случае необходимости) установить по общему согласию момент немедленного приведения в действие механизма взаимопомощи и порядок его применения (независимо от какой бы то ни было процедуры Лиги наций).

Статья 4

Три договаривающихся правительства сообщат друг другу условия всех обязательств по оказанию помощи, которые они уже дали другим европейским государствам. Любое из трех правительств, которое в будущем будет иметь намерение дать какое- либо новое обязательство такого же характера, предварительно проконсультируется об этом с двумя другими правительствами и сообщит им условия всякого данного таким образом обязательства.

Статья 5

В случае совместных действий против агрессии, предпринятых в соответствии со статьей 1, три договаривающихся правительства обязуются заключать перемирие или мир только по общему соглашению.

Статья 6

В целях обеспечения полной действенности настоящего соглашения, соглашение, предусмотренное в статье 2, будет заключено в возможно более короткий срок, а переговоры с этой целью начнутся немедленно после подписания настоящего соглашения.

Статья 7

Настоящее соглашение будет оставаться в силе в течение пятилетнего периода с сего дня. Не менее чем за шесть месяцев до истечения этого срока три договаривающихся правительства совместно обсудят желательность его возобновления с изменениями или же без таковых.

стр. 132

Протокол (параграф 1)

Три договаривающихся правительства условились, что статья 1 подписанного ими сегодня соглашения будет применяться к следующим европейским государствам, причем слово «агрессия» должно пониматься в том смысле, что оно распространяется на такие действия, на которые соответствующее государство дало свое согласие под угрозой применения силы со стороны другой державы и которые связаны с отказом этого государства от своей независимости или своего нейтралитета 65) .

Примечания:
65) Английские правящие круги в это время рассматривали вопрос о срыве англо-франко-советских переговоров. При этом было признано, что в качестве предлога как для срыва переговоров, так и для их дальнейшей затяжки лучше всего воспользоваться вопросом об определении понятия «косвенная агрессия». Так, английский посол в Москве Сидс отмечал в своей телеграмме Галифаксу от 12 июля, что для срыва переговоров лучше воспользоваться вопросом о косвенной агрессии, чем вопросом о военном соглашении (Documents on British Foreign Policy. 1919—1939. Third Series, vol. VI, p. 332).

О встречах 8—9 июля Сидс сообщал Галифаксу в телеграмме от 10 июля 1939 г. следующее:

«Мы провели сегодня вечером с г-ном Молотовым около 3 часов и вновь все обсудили.

Советское правительство настаивает на включении в статью 1 слов «прямая или косвенная агрессия». Мы заявили, что не уполномочены делать этого. В дополнение к ссылкам на англо-польский прецедент, о котором говорилось при последней встрече, г-н Молотов указал на то, что г-н Майский, информируя о вашей с ним беседе от 12 июня [№ 38], сообщил, что правительство Его Величества признает оправданным желание Советского Союза получить гарантии двух других государств на случай прямой или косвенной агрессии в отношении Прибалтийских государств. Поскольку дело обстоит так, он не может понять, почему мы не хотим включить эти слова в статью 1.

Г-н Молотов, как мы и опасались, отказался от определения косвенной агрессии, которое он предложил при нашей последней встрече (абзац второй моей телеграммы), и предложил совершенно новый проект протокола, который он теперь называет «дополнительным письмом». {...] Мы спросили его также, что он понимает под определением «использование сил соответствующего государства». В качестве примера он привел использование германских офицеров или инструкторов в эстонской и латвийской армии и превращение этих армий в оружие агрессии против Советского Союза. Мы сказали, что эти два выражения создают для нас очень большие трудности. Мы считаем, что если не считать этих двух пунктов, то это определение, хотя и является менее приемлемым, чем вчерашний проект г-на Молотова, не отличается тем не менее существенно от проекта, предложенного в вашей телеграмме № 160.

Вы увидите из абзаца 2 проекта протокола, предложенного г-ном Молотовым, что Голландия и Швейцария включены в список, но применение к ним соглашения предусматривается лишь в том случае, если Турция и Польша заключат пакт о взаимопомощи с Советским Союзом. Г-н Молотов добавил во время нашей беседы, что необходимо, чтобы Голландия и Швейцария установили дипломатические отношения с Советский Союзом прежде, чем к ним сможет быть применена статья 1. Он отказался от включения в список Люксембурга. Г-н Молотов как будто бы склонен рассмотреть включение в протокол условия о консультации между тремя правительствами в случае агрессии против Голландии и Швейцарии. [ . . . ]

Долгая дискуссия имела место по поводу статьи 6 (отношение между политическим пактом и военным соглашением). Г-н Молотов сказал, что, с точки зрения Советского правительства, совершенно необходимо, чтобы эти два соглашения не только бы вступали одновременно в силу, но и были бы одновременно подписаны. [ . . . ] В результате обсуждения многочисленных вопросов нам удалось установить, что процедура, которую г-н Молотов готов принять, заключается в следующем. Как только будет заключено соглашение по тексту семи статей политического соглашения, состоится парафирование текста каждой статьи на трех языках. Затем между генеральными штабами немедленно начнутся переговоры. После заключения переговоров о военном соглашении одновременно будут подписаны и вступят в силу тексты политического и военного соглашений. Хотя текст политического соглашения и будет согласован, это соглашение будет существовать лишь в виде ряда статей, а не в качестве дипломатического документа до тех пор, пока не произойдет подписание обоих документов. Статьи политического соглашения не должны публиковаться до подписания, хотя, как только будет достигнуто согласие по поводу их текста, три правительства могут делать заявления о содержании отдельных статей.

Мы выразили свое удивление г-ну Молотову и весьма энергично возражали против такого образа действий, по он остался совершенно непреклонен. Он сказал, что без военного соглашения политическое соглашение явится всего лишь пустой декларацией и что Советское правительство готово подписать политическое соглашение лишь одновременно с военным соглашением, которое образует с политическим соглашением единое целое. Единственное, что он готов был, видимо, сделать,— это установить в статье 6 дату заключения военного соглашения.

В этих условиях я и мой французский коллега считаем, что мы не можем продолжать переговоры без дальнейших инструкций. [ . . . ] » (Documents on British Foreign Policv. 1919—1939. Third Series, vol. VI, p. 310—312).

Печат. по изд.: «СССР в борьбе за мир...», с. 484—486.

Здесь печатается по кн.: Документы и материалы кануна Второй мировой войны 1937-1939 гг. в 2-х томах. Москва. Политиздат. 1981.

Электронная версия воспроизводится с сайта http://www.infanata.org

[Doc20vek.ru]

http://doc20vek.ru/node/756
http://hrono.ru/dokum/193_dok/19390709molot.html
9 июля 1939 г.

Три договаривающихся правительства условились в том, что:

1) статья 1 договора, подписанного ими сегодня, должна будет применяться к следующим европейским государствам: Турция, Греция, Румыния, Польша, Бельгия, Эстония, Латвия, Финляндия, Швейцария, Голландия;

2) в отношении двух последних стран (Швейцария, Голландия) договор вступает в силу лишь в том случае и тогда, если и когда Польша и Турция заключат с СССР пакт взаимопомощи;

3) выражение «косвенная агрессия» относится к действию, на которое какое-либо из указанных выше государств соглашается под угрозой силы со стороны другой державы или без такой угрозы и которое влечет за собой использование территории и сил данного государства для агрессии против него или против одной из договаривающихся сторон,— следовательно, влечет за собой утрату этим государством его независимости или нарушение его нейтралитета.

По соглашению между тремя договаривающимися правительствами вышеприведенный перечень может быть подвергнут пересмотру.

Настоящее дополнительное соглашение не подлежит опубликованию 65) .
Печат. по изд.: «СССР в борьбе за мир...», с. 486—487. 133

Здесь печатается по кн.: Документы и материалы кануна Второй мировой войны 1937-1939 гг. в 2-х томах. Москва. Политиздат. 1981.

Электронная версия воспроизводится с сайта http://www.infanata.org

[Хронос]

http://hrono.ru/1939_.php
Уинстон Черчилль настойчиво убеждает британское правительство заключить военный союз с СССР.

[Известия]

9 июля 1939 г.

8 июля В. М. Молотовым были приняты английский посол г-н Сидс, французский посол г-н Наджиар и г-н Стрэнг. Беседа продолжалась около двух часов.

Известия. 1939. 9 июля.

[Посол Франции в СССР П. Наджиар]

9 июля 1939 г.

Аудиенция у комиссара по иностранным делам 8 июля с 18 час. до 20 час. 30 мин.

1. Несмотря на нашу твердую настойчивость, он остался при своей точке зрения по вопросу о трех третьих западных странах и отстаивает уже известные вам соображения о возможности одновременно добиться пактов о помощи с Польшей и Турцией. Я счел, однако, предпочтительным не отступать от нашей позиции сразу же на этой первой встрече после возобновления контактов и добился того, что Молотов вновь обратится в свое правительство. У меня мало надежды на то, что он изменит по существу свой подход, но этот срок для размышлений, может быть, позволит провести одну из рассматриваемых компромиссных формул (прежний § 3 статьи 1 или § 5 британских инструкций сэру Уильяму Сидсу или использование понятия косвенной агрессии, что отмечено в моем нижеследующем § 2). Мой английский коллега в принципе согласен и телеграфирует в Лондон, чтобы получить инструкции.

2. Наши объяснения, кажется, убедили Молотова в том, что в его проекте протокола определение понятия косвенной агрессии против третьих стран имеет недостатки. Но он предложил вариант, который показался нам хорошим и который мы согласны рекомендовать для принятия нашим правительствам вместо текста, подготовленного в Лондоне.

Вот его смысл: «...должна применяться к следующим европейским государствам как в случае прямой агрессии, так и в случае косвенной агрессии, целью которой было бы использование территории одного из указанных государств для осуществления агрессии против последнего или против одной из договаривающихся держав».

Комиссар настаивал на сохранении из его варианта выражения «агрессия прямая или косвенная» в тексте статьи 1. Нашим аргументам о беспокойстве, которое это может вызвать в третьих государствах, он противопоставил как прецедент заявление Чемберлена о Гданьске и Польше. Стрэнг, похоже, не смог оспорить точность этого заявления, оспаривая, однако, что оно относится к одному и тому же случаю.

Мой коллега, который говорит, что он ограничен очень узкими инструкциями, свое согласие пока не дал, с тем чтобы проконсультироваться с правительством. Я вынужден был поступить так же. Мы, однако, согласны в том, что, поскольку определение в протоколе очень хорошее, мы могли бы без затруднений согласиться на включение в статью 1 слов «прямая или косвенная агрессия», распространяя их по возможности на случай с самими договаривающимися сторонами, что позволило бы в значительной мере покрыть Голландию, Швейцарию и Люксембург.

3. Мы настаивали на том факте, что наша статья 5, в которой мы принимаем русский текст, должна идти вместе с нашей статьей 6, в которой мы изменяем советскую редакцию. Молотов поддержал эту последнюю редакцию. Он выразил опасения, что подписание военной конвенции затянется, а Потемкин, со своей стороны, напомнил, что франко-советский пакт 7 никогда не был дополнен военной конвенцией. Мы, как и надлежало, опровергли эти предубеждения. По нашим настоятельным просьбам комиссар согласился представить наши соображения и наши тексты своему правительству для нового рассмотрения. Компромисс мог бы быть найден, если бы мы добились в некоторой мере удовлетворения по параграфам 1 или 2 настоящей телеграммы.

4. Поскольку новая встреча должна состояться завтра, важно, чтобы мой английский коллега получил без опоздания запрашиваемые им инструкции и большую свободу действий.

Печат. по изд.: Documents diplomatiques français... 2 serie. T. XVII. P. 262 — 263.

[Фукидид]

http://www.alexanderyakovlev.org/fon...es-doc/1000871
ВОЕННАЯ РАЗВЕДКА ИНФОРМИРУЕТ
Раздел 1. РЕАЛИЗАЦИЯ ЗАХВАТНИЧЕСКИХ ПЛАНОВ ГИТЛЕРА В ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ (Январь — сентябрь 1939)
Документ №1.37

09.07.1939

№ 475001сс

Представляю перевод материала, характеризующего дальнейшие планы германской агрессии в отношении Польши, высказанные зав. восточным отделом канцелярии Риббентропа — Клейстом в беседе с нашим источником в период между 17 и 19 июня с.г.

Материал в некоторой части развивает и дополняет прежние высказывания Клейста в отношении политики Германии к Советскому Союзу и позиции последнего в предстоящем немецко-польском конфликте (запись беседы Клейста представлена при № 472376 от 17.5.39 г.).

Нападение Германии на Польшу, по данным Клейста, намечается в августе — сентябре, в то время как, по предыдущему его сообщению, должно произойти в июле.

Тенденция к сближению с СССР отмечается также и в «Выдержке из письма Вёрмана», в «Записке статс-секретаря Вайцзеккера» и в «Беседе с Герстенбергом», представленных при № 472519 от 3.7.39 г. в «Сборнике переводов агентурных материалов по военно-политическим вопросам». Считать их, однако, за конкретное подтверждение не представляется возможным, т.к. исходят они от той же группы лиц, используемых нашим источником.

ПРИЛОЖЕНИЕ: Материал на 6 листах.

Зам. Народного Комиссара обороны СССР

Начальник 5-го управления РККА

Герой Советского Союза комдив (ПРОСКУРОВ)

Приложение

9 июля 1939 г.

Запись разговора с заведующим восточным отделом германского министерства иностранных дел

Во время пребывания нашего источника в Берлине с 17 по 19 июня 1939 г. у него состоялась беседа с доктором Клейстом, являющимся заведующим восточным отделом канцелярии Риббентропа, в которой Клейст высказал следующее:

«Данные, которые я приводил Вам в мае этого года о германо-польском конфликте и о разрешении польского вопроса, к которому стремится Берлин (см. прежний доклад), правильны и действительны еще и на сегодня. Фюрер полон решимости обеспечить Германию на Востоке еще в течение этого года путем ликвидации польского государства в его теперешней территориальной и политической форме. В беседе с Риббентропом фюрер объяснил, что польский вопрос должен быть обязательно решен по следующим трем причинам:

1. Ввиду того, что современная Польша угрожает внешнеполитическому и военному движению Германии.

2. Так как невозможно, чтобы империя капитулировала перед Польшей и тем самым потерпела бы большой урон в своем престиже.

3. Потому, что уступка немцев Польше поставила бы германскую политику на Востоке перед непреодолимыми трудностями2.

В другой раз фюрер сказал, что он до конца будет рассчитывать на мирное разрешение польской проблемы, но одновременно прикажет все подготовить для быстрого и успешного проведения военной кампании против Польши. Если дело дойдет до скрещивания германо-польского оружия, то германская армия будет действовать жестоко и беспощадно. Немцы во всем мире ославлены как гунны, сказал дальше Гитлер, но то, что произойдет в случае войны с Польшей, превзойдет и затмит гуннов. Эта безудержность в германских военных действиях необходима, чтобы продемонстрировать государствам Востока и Юго-Востока на примере уничтожения Польши, что означает в условиях сегодняшнего дня противоречить желанию немцев и провоцировать Германию на введение военных сил».

«Фюрер не позволит, чтобы исход англо-франко-русских переговоров о пакте оказал влияние на его волю в деле радикального разрешения польского вопроса. Германо-польский конфликт будет разрешен Берлином как при условии успешного, так и безуспешного исхода переговоров о пакте. Впрочем, ни фюрер, ни Риббентроп не верят в то, что Советский Союз примет участие в военных действиях Англии и Франции против Германии. Это мнение выработалось у руководителей империи не только ходом англо-франко-русских переговоров, но и прежде всего поведением за последнее время Москвы по отношению к Берлину. Москва дала нам понять, что она хочет вести с нами переговоры, что она совсем не заинтересована в конфликте с Германией и что она не заинтересована также в том, чтобы биться за Англию и Францию.

По приглашению Советского Союза тайный советник Шнурре из министерства иностранных дел отправляется теперь в Москву, чтобы атташировать при германском посольстве и открыть экономические переговоры с Советским Союзом. Мне Риббентроп дал задание установить неофициальную связь с Советским Союзом. Очевидно, мы используем некоторых офицеров германской армии, которые у большевиков сегодня еще на хорошем счету, и некоторых выдающихся хозяйственников3, которые на основе своего прежнего участия в германо-русской торговле сегодня еще известны и уважаемы в Москве, чтобы через них приблизиться к советско-русским лицам и тем самым теснее установить связь между Берлином и Москвой. Разве германский крупный промышленник Вольф не возбудит интерес Микояна к германо-русским экономическим вопросам, из чего, конечно, возникнут для нас также и политические возможности, впрочем, в теперешней обстановке нам не хватает таких людей, как Тухачевский, с которым можно было мигом наладить связи. Мы сейчас уже почти уверены в нейтралитете Советского Союза и прежде всего тогда, когда Германия вступит в конфликт с Польшей. По нашему мнению, Советский Союз останется в случае конфликта в стороне даже в том случае, если он подпишет какой-нибудь бумажный пакт. Фюрер и Риббентроп считают при сегодняшнем положении невозможным, чтобы Советский Союз в германо-польском конфликте выступил бы активно на антигерманской стороне. Фюрер в течение последних недель тщательно занимался Советским Союзом и сказал Риббентропу, что по разрешении польского вопроса в германо-русских отношениях должен наступить новый рапалльский этап и что по образцу германо-польского соглашения нужно будет в течение известного времени вести с Москвой политику сближения и экономического сотрудничества. Миролюбивые отношения между Германией и Россией во время ближайших 2-х лет, по мнению фюрера, являются предпосылкой разрешения проблемы в Западной Европе».

«Военные действия Германии против Польши намечены на конец августа — начало сентября4. Военная подготовка в Восточной Пруссии почти закончена, а в Словакии она продолжается. В Восточной Пруссии находится сейчас 1000 германских самолетов всех типов, ожидающих введения их в действие против Польши. Военные действия против Польши начнутся со всех сторон. В первые же дни войны на Польшу будут направлены такие уничтожающие удары, что польское сопротивление будет сломлено в самое короткое время и конфликт будет решительно локализован прежде, чем англичане и французы придут в себя. К сожалению, мы должны рассчитывать на большие потери и среди немцев в Польше. Недавно фюрер заявил, что за каждого убитого немца он поставит к стенке сто поляков. Следовательно, если поляки начнут резню среди немцев, то они получат от нас беспощадный ответ».

«Возможно, что до военного конфликта наступит еще период германо-польских переговоров. Поляки за последнее время многократно давали нам понять, что они охотно вступили бы с нами в переговоры по целому ряду вопросов. Всего несколько дней тому назад, когда поляки узнали о моей предстоящей поездке в Балтийские страны и о моей короткой остановке в Варшаве (задача Клейста была подготовить в Риге и Ревеле организацию германо-латвийского и германо-эстонского общества), мне было подсказано польской стороной сделать визит начальнику кабинета в польском министерстве иностранных дел графу Лубеньскому. Правда, Риббентроп отклонил возможность восстановления этого контакта, но при этом поднял вопрос, затрагивающий польские желания в одном из подходящих нам моментов. В свете возможных германо-польских переговоров можно было бы затронуть данцигский вопрос, спровоцировать поляков на широкие высказывания относительно капитуляции в данцигском вопросе, а затем, если для нас наступит подходящее время для начала военных действий, неожиданно прервать переговоры и тем самым показать всему миру и польской общественности, насколько капитулировали польские посредники. Подобное отречение от общественности своей страны представляет собой отличный внутриполитический диверсионный акт, который, может быть, повлечет за собой свержение польского правительства и внутренние беспорядки в Польше. Одновременно последует удар германских вооруженных сил. Этот план, развитый недавно передо мной Риббентропом, я нашел возможным для реализации».

«Пропагандистские действия против Польши начнутся в широком масштабе примерно через три недели. Антипольские радиопередачи будут проводиться на польском, украинском, белорусском, кашубском, шлензакском и других языках мелких народностей.

Кроме того, в Берлине будет организована газетная корреспонденция, которая должна будет появиться на английском, французском, испанском и некоторых скандинавских языках и опубликовывать антипольские статьи и сообщения. В настоящее время авторитетные берлинские инстанции устанавливают новую германо-польскую границу. В грубых чертах новая граница выглядит так: присоединение района Сувалки к Восточной Пруссии; присоединение к империи коридора и Данцига; установление границы начиная от г. Торунь по направлению к г. Познань, лежащему за пределами границ империи; от Познани новая граница проходит к старой имперской границе, причем Лодзь остается за пределами старой имперской границы; польская Верхняя Силезия возвращается империи, причем новая граница заходит за старую и захватывает весь польский Верхне-Силезский индустриальный комплекс; Тешинская область и Билитц (30 км восточнее Тешина) также включаются в новые имперские границы.

Этот план прохождения границы, если до этого дойдет, будет предложен международной конференции в [формате] «годесбергской ситуации»5. Будем ли мы придерживаться этой границы после разрешения польского вопроса, это — другой вопрос».

Дополнение. В пределах вышеизложенного имело место и следующее замечание о балтийских государствах:

«Балтийские государства, учитывая Советский Союз, не будут подвержены германскому военному давлению ни во время нашего конфликта с Польшей, ни в последующий за этим двухлетний срок, который будет характеризоваться хорошими германо-русскими отношениями»6.

Верно: Пом. начальника 5-го отдела 5-го управления РККА

Военный инженер 1 ранга (ПАНФИЛОВ)

Указана рассылка: Сталину, Молотову, Ворошилову, Берия, Мехлис, Шапошникову, в дело.

ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 9157. Д. 2. Л. 418—431. Машинопись на типографском бланке. Заверенная копия.

[Известия]

10 июля 1939 г.

9 июля В. М. Молотовым были вновь приняты английский посол г-н Сидс, французский посол г-н Наджиар и г-н Стрэнг. Беседа продолжалась более двух часов; Беседа не дала определенных результатов.

Известия, 1939. 10 июля.

[Посол Франции в СССР П. Наджиар]

10 июля 1939 г.

Из наших бесед с Молотовым 9-го числа с 18 до 21 часа вытекает следующее:

1. По вопросу о третьих западных странах 131 так же как и по вопросу об определении косвенной агрессии против третьих стран, комиссар предложил нам новую редакцию проекта дополнительного письма, которой он хочет удовлетворить нас, не меняя своей принципиальной позиции {{* См. док. 467.}}. Ее текст я вам телеграфирую отдельно.

А. По интересующим нас западным странам его позиция непродуктивна, хотя и не совсем бессодержательна. С другой стороны Молотов вновь отказался включить даже в дополнительное письмо бывший параграф 3 статьи 1. К уже высказанным соображениям он добавил, что даже в проекте от 2 июня {{** См. док. 387.}} параграф 3 должен был быть дополнен перечислением стран, к которым его надлежало применять, поскольку СССР не может без уточнений брать обязательства по тексту общего характера в отношении любой европейской страны, обращающейся за помощью. Однако он не отказался изучить вопрос об улучшении своего текста, с тем чтобы ввести в него, например, идею консультаций, чтобы охватить случаи с Голдандией и Швейцарией. Несмотря на мои настояния, он отклоняет Люксембург как слишком малозначительное государство, чтобы заслуживать специальной оговорки.

Б. Он сохраняет требования по поводу слов «агрессия прямая или косвенная» в статье 1 относительно третьих стран. Кажется, у него в принципе нет возражений против возможного использования этого выражения в статье 1, чтобы охватить также случай агрессии против договаривающихся сторон.

В. Что касается определения косвенной агрессии в дополнительном письме, то представленная им новая формулировка включает в себя элементы формулировки, о которой он говорил нам вчера, и элементы последних английских инструкций с добавлением к словам «под угрозой силы» слов «или без такой угрозы», что не лишено некоторых сложностей.

По трем вышеприведенным пунктам мой английский коллега запрашивает инструкции, одновременно готовя в согласии со мной компромиссный проект в качестве предварительного варианта.

2. Комиссар дал нам устное согласие по преамбуле (советский текст от 2 июня) и статьям 2, 3, 4 и 7.

3. По статьям 5 и 6 идет чрезвычайно трудная дискуссия.

На все наши замечания о необходимости не ставить под сомнение значение договора такой редакцией статьи 6, которая дает основания считать, что этот договор находится в неопределенном состоянии из-за военных переговоров, Молотов постоянно отвечал, что, по мнению его правительства, военная часть является дополнением политической части и что эта последняя, взятая отдельно, не имеет практической силы. Он даже полагает, что до подписания военной конвенции договор фактически не должен рассматриваться как дипломатический инструмент. Сам договор должен быть предметом формального подписания договаривающимися сторонами одновременно и как военный инструмент.

На наши возражения о чрезвычайно серьезных трудностях, в случае если не будет должным образом оформлено наше соглашение по политической части, он уточнил, что его статьи могли бы быть парафированы каждая в отдельности в тексте на трех языках и что в таком случае ничто не помешает объявить, что три правительства достигли договоренности. Но пока военная конвенция не будет заключена, заявил он, нельзя считать, что имеется договор. Похоже, что его неотступно преследует мысль о том, что мы будем довольствоваться извлечением моральной пользы от заключения торжественного договора, который тем не менее будет лишен всякого смысла и практического значения из-за отсутствия военной конвенции.

В ходе двухчасовой дискуссии не удалось заставить его отказаться от этой позиции. Для того чтобы, как он сказал, договориться, он предложил установить конкретные, насколько возможно короткие сроки начала, равно как и завершения, выработки военной конвенции, что позволило бы трем договаривающимся сторонам сократить промежуточный период между соглашением по парафированным статьям и формальным одновременным подписанием договора, дополненного военной конвенцией. Последняя безусловно, не должна подлежать публикации.

Как бы ни была своеобразна эта позиция, она не лишает нас выгоды, ожидаемой уже сейчас, в результате достижения согласия путем парафирования политических статей. По моему мнению, следовало бы принять такую процедуру. К тому же я опасаюсь, как бы далеко идущая дискуссия с целью отклонить статью 6 в советской редакции не усилила подозрительность тех членов Политбюро, которые упрекают нас в том, что мы скорее стремимся к общей декларации, чем к конкретным обязательствам. Немецкая пропаганда действует в этом направлении и старается доказать, что два правительства не выполнят до конца обязательства, уже взятые ими по отношению к Польше, Румынии, Греции и Турции, и что в этих условиях в их намерения не входит придать своему будущему договору с Россией характер военного соглашения.

Печат. по изд.: Documents diplomatiques français... 2 serie. T. XVII. P. 267-268.