*256. Когда бы речь шла о Прохорове и его коллегах, то не больно-то и жалко, но Россию жалко, и весьма

[Максим Соколов]

Коммерсантъ №7 19.2.90
14 февраля открылась III сессия Верховного Совета СССР. Уже первые часы дебатов продемонстрировали резкий сдвиг парламента влево.

Этот сдвиг выразился в резкой критике высшего руководства, в прямой постановке вопроса о его ответственности за январский кризис, в требовании кардинальных реформ. Другого трудно было и ожидать после того, что произошло за время парламентских каникул, продолжавшихся с 25 ноября по 14 февраля. Мнение ряда депутатов еще в январе выразил С. Станкевич: "Нельзя считать нормальным, что парламент находится на каникулах, когда страна скатывается к гражданской войне". Кровавые беспорядки в Душанбе, сопровождающие открытие сессии, стали своеобразным комментарием к этим словам.

В ноябре 1989 года при обсуждении неотложных экономических мер правительства депутат Валов заявил: "Если мы их не примем, через ГОД нас здесь никого не будет".
14 февраля 1990 года секретарь ВЦСПС (!) Янаев мыслил уже другими временными отрезками: "Еще МЕСЯЦ... и народ нас попросит".
Меняются отмеренные сроки - меняются и приоритеты повестки.
13 ноября депутат Бочаров называл главной целью сессии принятие пакета экономических законов. 14 февраля он же при поддержке большинства депутатов заявил: "Только один вопрос - об устройстве Союза ССР, союза государств... Иначе ни один экономический закон не будет работать".
Поэтому предложение немедля учредить институт президентской власти вызвало скептическую реакцию парламента - кто и над чем будет осуществлять эту власть?
Еще в мае прошлого года у Юрия Афанасьева были кое-какие основания называть Верховный Совет "сталинско-брежневским", сегодня это было бы уже явно несправедливо. Парламент, избранный далеко не самым демократичным путем, радикализировался всего за полгода. Причины очевидны - стремительное соскальзывание страны к катастрофе не оставляет для полумер ни времени, ни пространства. Общее ощущение "бега против времени" создает уникальные возможности принятия ряда спасительных для страны законов.
Так уже было однажды в нашей истории. IV Государственная Дума, созванная в 1912 году отнюдь не была сборищем радикалов. Превращение Думы в центр оппозиции произошло летом 1915 года, когда стало ясным, что войну, от которой зависит судьба России, правительство ведет на авось. Именно тогда правый монархист Василий Шульгин мрачно сострил: "Воевнули, чем Бог послал". Сегодня, по мнению многих депутатов, нечто подобное можно сказать о перестройке.
Аналогия с IV Думой имеет и другой аспект. Сформировавшийся в 1915 году Прогрессивный блок включал в себя практически весь спектр Думы - за исключением крайних левых и крайних правых. Члены блока сходились в том, что, если не будет создано правительство общественного доверия, катастрофа неминуема. Сегодня, по мнению наблюдателей, большинство Верховного Совета считает: если не будет найден какой-то консенсус между республиками, фатальный исход неизбежен.
...В 1916 году при обсуждении деятельности правительства монархист Пуришкевич и социалист Керенский находили точки для соприкосновения. 14 февраля 1990 года Гавриил Попов от имени Межрегиональной депутатской группы призвал поставить во главу угла вопросы союзного устройства. Секретарь ВЦСПС Янаев заявил вслед Попову: "Что будет, если мы не рассмотрим межнациональные отношения?.. Вакханалия... Здесь я поддерживаю Межрегиональную группу".
IV Государственная Дума оказалась последней. Важнейшая задача III сессии Верховного Совета - сделать так, чтобы осенью собралась IV сессия. [an error occurred while processing the directive]

[Максим Соколов]

Коммерсантъ №8 26.2.90
Позиции сторон сформировались еще в ноябре прошлого года. Противники закона пользовались прежде всего аргументами идеологического характера. Сторонники указывали, что парламент должен заниматься экономикой, а не идеологией, и добавляли, что государственная эксплуатация хуже всякой частнокапиталистической.
В течение II сессии ВС премьер Рыжков несколько раз ставил вопрос ребром: "Мы за частную собственность или против?". В конце концов, утверждение закона было отложено, а проект был передан на всенародное обсуждение.
На III сессии дебаты по законопроекту велись как бы по инерции. Их общим направлением был поиск компромисса между двумя основными позициями: "не могу поступиться принципами" и "хватит вешать ярлыки, надо кормить страну". Появились такие псевдонимы частной собственности, как "индивидуальная трудовая собственность".
В результате мало кто был доволен: сторонников идеологической чистоты эти уловки отнюдь не ввели в заблуждение, сторонники рыночного хозяйства выразили опасение, что казуистические формулировки дадут возможность толковать закон вкривь и вкось. Общее усиление центробежных тенденций отодвинуло к началу III сессии экономические законы на задний план: стали высказываться мнения, что скорее относится к республиканской, чем к союзной компетенции. В этой связи представляет интерес предложение академика Велихова: предварить обсуждение экономических законов рассмотрением проекта закона "Об основах предпринимательства в СССР". Ряд депутатов (Бочаров, Болдырев, Попов) считают, что без прояснения фундаментальных вопросов государственного устройства Союза ССР все такого рода законы останутся на бумаге.
С официальным законопроектом конкурирует проект, разработанный комитетом по экологии.
Альтернативный проект лаконичен. Авторы мыслили его как один из разделов будущей Конституции Союза. Отчасти солидарен с ними оказался и вице-премьер Абалкин: "Я считаю, что лучше было бы иметь закон в 3-4 раза короче, чтобы можно было включить его целиком в Конституцию".
Шансов на успех у альтернативного проекта, однако, по большинству оценок практически нет.
17 февраля основной проект закона был принят во втором чтении и отправлен на доработку в комитеты ВС - в Комитет по вопросам труда, цен и социальной политики, Комитет по экономической реформе и Комитет по законодательству, законности и охране правопорядка.
27 февраля на III сессии Верховного Совета намечено окончательное обсуждение и принятие Закона о земле, после этого на повестке дня принятие Закона о собственности. [an error occurred while processing the directive]

[Максим Соколов]

Коммерсантъ №8 26.2.90
Меньше всего, как обычно, было известно о планах КГБ СССР. Комитет не спешил опровергать слухи и заверять в отсутствии поводов для беспокойства. По некоторым сведениям: накануне 25-го - в КГБ серьезно обсуждался вопрос о защите трех зданий на Лубянке.
В №11 самодеятельного издания "Хроника" опубликованы сведения о заседании коллегии КГБ: "...Рассматривался вопрос о предстоящей 25 февраля манифестации демократических сил. Председателем КГБ Крючковым была высказана уверенность в том, что манифестанты собираются штурмовать комплекс зданий на площади Дзержинского". Председатель подчеркнул необходимость "решительно пресекать" подобные попытки. На просьбу членов коллегии расшифровать формулу, ответил, что ему нужно посоветоваться наверху. Вернувшись вскоре оттуда, Крючков уточнил: "открывать огонь на уничтожение при попытках проникнуть в помещение". Шифровка с этим приказом якобы была разослана по стране вместе с приказом об отмене выходных дней 24 и 25 февраля для всего личного состава КГБ СССР.
Полагаться на точность и достоверность опубликованных в "Хронике" данных - трудно. Мы связались с пресс-службой КГБ СССР. Сотрудник пресс-группы Александр Михайлов сообщил, что КГБ, естественно, готовится к митингу, но какие именно меры предусматриваются, уточнить отказался, пояснив, что "об этом говорить не имеет смысла", меры будут приниматься, исходя из установок Верховного Совета и реальной обстановки.
По другим сведениям из КГБ, некоторые сотрудники останутся все-таки дома. Им рекомендовано на дверные звонки не откликаться, двери не открывать.
С точки зрения МВД "решительно пресекать" нужно было экстремистские проявления национализма и шовинизма. Такая установка была дана всем подразделениям милиции, одновременно с заявлениями для печати о том, что все спокойно. Уверенность заместителя начальника недавно созданного отдела по профилактике и прогнозированию правонарушений на межнациональной почве Леонида Танцорова - основывалась на анализе оперативных данных.
Опасность провокации со стороны группировок типа "Памяти" реальна только в трех городах страны: Москве, Ленинграде и Новосибирске. Но, например, один из лидеров московских патриотов Дмитрий Васильев на профилактической беседе обещал, что экстремистских выходок не будет. Думаю, и в остальных городах органы будут контролировать обстановку.
Но, видимо, все же не до конца. Во всяком случае, всех московских судей обязали в воскресенье быть на рабочих местах и составлять - в случае надобности - протоколы на задержанных. Без выходных закончили неделю и московские прокуроры.
На митинге, задуманном как предвыборная акция избирательного блока "Демократическая Россия", намерены выступить около 50 депутатов, баллотирующихся в ВС РСФСР.
Избирательный блок "Демократическая Россия" создан 20-21 января с. г. при активном участии клубов избирателей. Включает 118 российских кандидатов в народные депутаты всех уровней, чья программа близка к позиции МДГ.
Намечаются выступления по четырем основным темам:
1. Поддержка блока "Демократическая Россия".
2. Требование проведения "круглого стола" между правительством и демократической оппозицией.
3. Выступления в защиту Гдляна и Иванова.
4. Обсуждение вопроса о президентском правлении. По последнему вопросу позиция такова: сперва новый союзный договор, затем укрепление парламента, затем всеобщие выборы президента.
Как сообщил член оргкомитета митинга Лев Пономарев, сбор манифестантов - в 11 часов на Смоленской площади и перед входом в Парк культуры имени Горького, где проводятся митинги избирателей по национально-территориальным округам. После этого манифестанты движутся двумя колоннами по Садовому кольцу навстречу друг другу и встречаются на Зубовской площади. Там происходит общий митинг. Его продолжительность - полтора часа.
Единственное неоговоренное с Моссоветом обстоятельство, по словам Пономарева, заключается в том, что часть манифестантов, видимо, соберется в это же время на площади Восстания, поскольку они не были вовремя проинформированы об изменении плана. Это произошло потому, что Моссовет дал ответ на заявку оргкомитета на три дня позже, чем того требует закон.
Возможное количество участников оценивается различными членами оргкомитета от четверти миллиона до миллиона.
По состоянию на утро 23 февраля манифестации намечено провести в ряде крупных городов России: Ленинграде, Куйбышеве, Саратове, Горьком, Перми, Свердловске, Иркутске, а также в Минске и Харькове и других.
В ответ на вопросы относительно возможности столкновений или применения насильственных мер со стороны правоохранительных органов, Гавриил Попов сказал: "Если бы мы поддались шантажу, результатом были бы наглеющие силы консерваторов". В связи со слухами о "преступных элементах", которые якобы могут использовать митинг для прикрытия своих действий, он заявил, что "все другие демонстрации, даже под нашими лозунгами, происходящие вне пределов объявленного маршрута, являются провокацией".
"Никаких вспышек насилия, кроме тех, что могут быть спровоцированы самими органами власти, мы не ожидаем", - заявила член оргкомитета Ирина Богонцева.
Член координационного совета Московского объединения избирателей (МОИ) Владимир Боксер сказал, что оргкомитету "ничего не известно о каких-то провокаторах... Очевидно, более информированы те люди, которые имеют контакт с организаторами провокаций."
Юрий Афанасьев сообщил, что оргкомитет обращался в ЦК КПСС с просьбой предоставить 10 минут телевизионного времени, чтобы разъяснить цели и порядок манифестации, призвать к выдержке и спокойствию, но получил отказ, переданный ему через сотрудника Отдела науки Рябова.
Представитель "Группы в защиту Гдляна и Иванова" Камчатов пояснил, что главными объектами критики их сторонников на митинге будут Прокуратура и "те, кто за ней стоит", но нельзя исключить и антигорбачевских лозунгов со стороны возмущенных преследованиями Гдляна избирателей.
От имени ряда творческих союзов председатель Союза кинематографистов Элем Климов выступил с заявлением, в котором, в частности, говорилось: "Любой уличный инцидент может привести к непредсказуемым последствиям. Призываем не выводить людей на улицу во власть стихии... Дай Бог, чтобы наши опасения не подтвердились..."
В ответ на этот призыв Гавриил Попов заметил, что все предыдущие попытки реформ в СССР захлебывались именно потому, что интеллигенция и демократические силы никак не подталкивали реформаторов наверху и что нынешнего шанса упускать нельзя. [an error occurred while processing the directive]

[Максим Соколов]

Коммерсантъ №9 5.3.90
(совместно с А. Ф.)
Состоявшееся 27 февраля заседание Верховного Совета, на котором обсуждался вопрос о введении президентской власти, было, по оценкам наблюдателей, самым непарламентским в нашей короткой парламентской истории, более всего по накалу страстей оно напоминало уличный митинг.

Какой будет президентская власть, понять непросто, но вопрос чрезвычайной важности в самом деле решался в атмосфере чрезвычайной скандальности. Прежде всего, бросалась в глаза конфронтация "межрегионалов" и Горбачева: обе стороны, кажется, утратили последние остатки иллюзий в отношении друг друга.
Резоны руководства, очевидно, связаны с ожидаемой отменой 6 статьи Конституции. Неуправляемые процессы, начавшиеся в Восточной Европе, не могли не вызвать тревоги за собственное будущее. Когда создается чувство глубокой необеспеченности тыла, возникает желание создать страховочные властные механизмы. Если вспомнить, что накануне митинга 25 февраля нелегко было понять, какой, собственно, февраль на дворе - 1917-го или 1990-го, то станет понятно раздражение власти.
Позицию либералов в одном из недавних выступлений выразил Гавриил Попов: "Реформы губила надежда на то, что верхи будут сами двигаться в правильном направлении". За все приходится платить, и правительственная тактика маневрирования вызвала, в конце концов, острый дефицит доверия - именно в тот момент, когда надобность в нем была особенно велика. Ведь президент - это республиканский монарх, верховный арбитр нации, свободный от партийных и классовых пристрастий. В этих условиях атмосфера доверия и авторитет власти - или их отсутствие - имеют решающее значение, ибо само по себе создание института президентской власти еще не решает проблем.
"При чем здесь Горбачев, при чем здесь его авторитет, когда речь идет о президентской власти?", - заявил 27 февраля Председатель Верховного Совета.
Наконец, известные опасения вызывает недостаточно корректная атмосфера заседания и несколько вольное обращение с процедурными требованиями. "Я опасаюсь, что такая несдержанность еще до утверждения на президентский пост может обернуться серьезными бедами в будущем", - сказал Анатолий Собчак.
Но за эффектной словесной перепалкой оказался недостаточно приметен другой подводный камень. Юрий Болдырев точно указал на самое уязвимое место проекта: "Что это такое - Президент союза суверенных государств? Как предполагается строить взаимодействие Президента с этими суверенными государствами?".
Когда от имени союзных и автономных республик этот вопрос был поставлен на сессии со всей жесткостью, Горбачев ответил, что будет создан "мощный инструмент власти, способствующий революционному преобразованию нашей федерации". Такая расплывчатость формулировок вызвала критику на достаточно высоком уровне. Председатель ВС Литвы Альгирдас Бразаускас прозрачно выразил свое скептическое отношение: "Я думаю, что свое слово скажут республики. Пока проект трудный, сложный". Не отстали и депутаты: большинство прибалтийских представителей не участвовало в голосовании по проекту, грузинские депутаты воздержались от голосования.
Все это ставит серьезные проблемы перед намеченным на 12 марта внеочередным съездом народных депутатов. Существенно менее серьезный вопрос о комитете конституционного надзора вызвал уход литовцев с I съезда и грозил провалом II-го. Для введения института президентства необходимо квалифицированное большинство в две трети депутатов. В этих условиях обструкция со стороны представителей ряда республик и Межрегиональной депутатской группы может заблокировать нововведения или, по крайней мере, принудить Горбачева к серьезным уступкам.
В настоящий момент чаши весов колеблются.
Неясна позиция ряда республик. Латвия, Литва и Эстония уже заявили о своем отказе принимать участие в обсуждении проблемы. По неофициальным, предварительным данным, может уйти со съезда Грузия. Нет четкости в позиции Молдавии. Крайне трудно предсказать поведение депутатов от Азербайджана.
На этой недели проект будет доводиться в комитетах и комиссиях. От успеха этой нелегкой работы во многом будет зависеть исход съезда: успокоение страстей или дальнейшее подстегивание центробежных процессов. [an error occurred while processing the directive]

[Максим Соколов]

Коммерсантъ №10 12.3.90
12 марта открывается внеочередной Съезд народных депутатов СССР, которому предстоит решить вопрос о введении президентской власти и - если будет принят официальный проект - тут же выбрать первого президента. 27 февраля Горбачев публично обещал, что "решение этого вопроса будет происходить на альтернативной основе".

Ответ, казалось бы, чрезвычайно прост: поскольку руководство критикуют со всех сторон, то недостатка в кандидатурах быть вроде бы не должно. Однако при попытке предсказать конкретную кандидатуру и памяти всплывает старая поговорка "зять, где его взять". Пока не выдвинуто ни одного кандидата на пост президента. Включая Горбачева.
Единство в руководстве, по мнению наблюдателей, относится скорее к области пожеланий, поэтому какие-то потенциальные кандидатуры могли бы исходить оттуда. Из кругов, близких к премьеру, исходят слухи о том, что президентский проект не вызывает у команды Рыжкова особого энтузиазма. Во всяком случае, присутствуя при горячих дебатах по вопросу о президентстве, премьер так и не выступил в поддержку остро критикуемого проекта.
Ответ вице-премьера Абалкина на вопрос о причинах такого безразличия был достаточно уклончив: "Не знаю, это не очень этично. Даже Михаил Сергеевич, когда выступал, постоянно пытался отделить свою личность от этого поста, чтобы закон готовился не под личность, а под систему". По мнению Абалкина, все дело в том, "себе ты ищешь легкой жизни, или ты заботишься о нуждах государства", из чего можно заключить, что и без того не слишком легкая жизнь премьера от нововведений легче не станет.
Вряд ли, однако, можно ожидать появления альтернатив с этой стороны: хозяйственная разруха в сочетании со скандалом вокруг истории концерна АНТ вряд ли пошла на пользу репутации кабинета министров и его председателя.
Другой естественный источник альтернативных кандидатур - оппозиция. Неизвестно, входило ли это в замысел Горбачева или же у него, как у удачливого игрока, несколько шаров сами легли в лузы, но ход прений по законопроекту сделал появление кандидатуры от оппозиции практически невозможным.
Оппозиция сочла проект неприемлемым в принципе. Более того: позиция наиболее реальных кандидатов - Ельцина и Собчака - зафиксирована в результатах поименного голосования. Оба крыла оппозиции - и популисты в лице Ельцина, и либералы в лице Собчака - понимают, что тем самым они отрезали себе путь к президентству. Трудно одновременно отрицать предполагаемую систему президентских полномочий и вступать в борьбу за эти полномочия.
В результате альтернативу взять негде: разве что главный претендент сам займется подбором таковой. Но в этом случае соперник вряд ли будет серьезным.
Казалось бы, все говорит за то, что обретение страной президента пройдет на удивление гладко. Тем не менее, имеется "но", которое в последнюю минуту может спутать все карты.
Горбачеву нужно квалифицированное большинство в две трети депутатов. Депутаты от ряда республик настроены достаточно решительно. Можно ожидать упорной торговли, ибо в этих условиях пять - десять голосов могут решить очень многое. Если коалиция республик и Межрегиональной депутатской группы окажется достаточно прочной, то, возможно, ей удастся выторговать серьезные уступки по самой сути проекта, и он окажется приемлемым для оппозиции.
Тогда партия начнется заново, и могут появиться реальные кандидатуры.
Вряд ли это будет Борис Ельцин: он уже вступил в серьезную борьбу за пост российского президента и в погоне за двумя зайцами может разве что растерять свои не такие уж плохие шансы на успех в России.
Что касается Юрия Афанасьева, то еще полтора месяца назад он рассматривался скорее как горячий оратор, чем как реальный претендент на власть. Безусловно, митинги в Москве 4 и 25 февраля серьезно подняли его авторитет. Тем не менее, репутация народного трибуна может стать скорее помехой, чем опорой в борьбе за президентский пост.
Явно больше шансов у восходящей звезды оппозиции - Анатолия Собчака. Сумев за год войти в пятерку наиболее популярных политических деятелей, он производит впечатление вполне серьезной альтернативы. Правда, может сказаться (не известно, впрочем, к добру или к худу) развернутая против него кампания в центральной прессе.
Как бы ни обернулись события, политическая борьба вокруг учреждения президентской власти станет проверкой уровня политической культуры всех действующих лиц этой драмы, их способности к поискам союзников, к диалогу, к компромиссу. [an error occurred while processing the directive]

[Максим Соколов]

http://www.conservator.ru/lib/msokol/1990.shtml

Коммерсантъ №13 2.4.90
Президенг Авраам Линкольн сформировал крайне разношерстный кабинет министров, и друзья предостерегали его: "Они съедят Вас!". Линкольн отвечал: "Они, вероятнее всего, съедят друг друга".
(Р. Ф. Иванов. "Дипломатия Авраама Линкольна". М., 1987)

Обнародованный на прошлой неделе состав Президентского совета СССР стал объектом самого пристального интереса советских и иностранных политологов. Никто из многочисленных прогнозов не подтвердился: состав совета для всех оказался неожиданностью. Тем не менее, очевидно, что при его формировании могла быть применена одна из двух стратегических схем: либо это был политический ход в духе Авраама Линкольна, рассчитанный на то, что принадлежащие к различным мирам частицы аннигилируют в процессе взаимодействия, либо введение демократической многопартийной системы авторитарным решением. В любом случае, уже сейчас принципы формирования совета гораздо менее важны, чем первые результаты его работы.

Вряд ли можно объяснить сложившийся состав Президентского совета каким-то одним фактором - налицо сложное переплетение расчетов, амбиций, вкусов и пристрастии. Тем более что, возможно, прав член Верховного Совета СССР Олжас Сулейменов, оценивший состав довольно кратко - "этот набор, я думаю, предварительный".
По мнению независимых экспертов, можно выделить целый ряд побудительных причин, которые реально повлияли на подбор членов Президентского совета.
Во-первых, есть ряд членов совета ех officio. Эти назначения бесспорны. Можно по-разному относиться к соответствующим персонам, но никто не отрицает, что глава внешнеполитического ведомства или, допустим, начальник секретных служб должен быть представлен в "кухонном кабинете президента".
Во-вторых, есть назначения чисто делового свойства. Академик Шаталин поддерживает тесные контакты с ведущими экономистами Запада. Писатель Айтматов, основатель "Иссык-Кульского форума", пользуется авторитетом среди леволиберальных интеллектуалов западного мира. Титул президентского советника - это своего рода верительная грамота для лучшего взаимодействия с соответствующими кругами.
В-третьих, по словам Вениамина Ярина, президент пожелал ввести "в верхние эшелоны государственной и любой власти (...) человека честного труда". Таким образом, при подборе членов совета имелись элементы чисто сословного представительства.
В-четвертых, в совет был назначен не сумевший найти общий язык с парламентариями председатель Совета Союза Евгений Примаков. По мнению ряда наблюдателей, Указ президента о назначении Примакова в совет есть не что иное, как почетная отставка.
В-пятых, ряд назначений носит чисто знаковый характер. По мнению эстонского депутата Игоря Грязина (и видимо, не только его), сам факт наличия в совете Валентина Распутина - это "предостережение республикам". Возможно, аналогичный смысл имеет назначение в совет руководителя латвийской агрофирмы "Адажи" Альберта Каулса, вступившего на республиканских выборах в конфронтацию с Народным фронтом Латвии и выбранного в президентский совет вопреки осторожным возражениям ряда латвийских депутатов.
И, наконец, Президентом могли руководить чисто личные симпатии, о которых судить трудно. Включение в совет председателя счетной комиссии Съезда народных депутатов Юрия Осипьяна (Горбачев очень тепло отзывался о нем в одном из своих последних интервью), скорее всего, объясняется именно такими причинами.
Таким образом, у каждого назначения есть свои резоны. Другой вопрос, что получилось в результате - работоспособный коллектив или хаотический конгломерат. Однако два факта вызывают серьезные опасения.
Нет никакой уверенности в том, что идейное противостояние членов совета не перейдет (или уже не перешло) в личную неприязнь.
Академик Шаталин на февральском Пленуме ЦК КПСС прямо говорил о фашистской опасности: "Великорусские шовинисты, к моему стыду, решили возродить на нашей российской почве национал-социализм". Ряд российских писателей, и в их числе Валентин Распутин, решив, что слова Шаталина относятся к ним, были оскорблены и публично обвинили своих критиков (и персонально Шаталина) в многоразличных грехах.
Вениамин Ярин был участником патриотических митингов в Останкине. На этих митингах персона Александра Яковлева подвергалась не столько критике, сколько оскорблениям, наказуемым в уголовном порядке.
Все это вряд ли будет способствовать товарищескому сотрудничеству членов совета, хотя, разумеется, разнобой в позициях укрепит позиции Президента в совете как примирителя разделившихся мнений. По мнению академика Михаила Лазаревича Бронштейна, "все будет как всегда: разные точки зрения будут высказаны, Горбачев будет советоваться, но находить свою".
Однако менее ясно, сможет ли совет, который можно назвать чем угодно, но только не коллективом единомышленников, эффективно принимать решения в кризисных ситуациях. Тот факт, что на первом заседании совета явно кризисная ситуация в Литве не обсуждалась вовсе, наводит на мысль, что, возможно, и здесь прав скептик Бронштейн: "...а в кризисных ситуациях он вряд ли будет с ними советоваться, он маленькую тройку призовет из этого совета".
Трудности, могущие возникнуть при работе совета, усугубляются тем, что его функции чрезвычайно обширны. Фактически, совет претендует на то, чтобы быть аналогом Исполнительного управления президента США - весьма сложной структуры, включающей в себя Совет национальной безопасности, Управление по разработке политики, Управление по вопросам политики в области науки и техники и Управление представителя США на торговых переговорах. Возможно, в будущем произойдет дробление совета, но пока его крайне универсальная природа, равно как и крайне универсальный состав, не позволяют быть вполне уверенными в его эффективности. [an error occurred while processing the directive]

[Максим Соколов]

Коммерсантъ №13 2.4.90
На III сессии Верховного Совета СССР проблема кворума сделалась притчей во языцех - принятие ряда законов откладывалось из-за отсутствия депутатов. 28 марта Совет Союза не сумел избрать нового председателя - никто не сумел набрать половины голосов от списочного состава палаты. Руководство ВС склонно объяснять происходящее недостаточной дисциплинированностью парламентариев.

Первые признаки неблагополучия наметились на осенней сессии: уже в ноябре 1989 года ряд заседаний начинался с традиционных попыток собрать кворум. На весенней сессии кризис вышел наружу: дошло до того, что 5 марта не удалось принять окончательно обкатанный и согласованный Закон о собственности. Ряд голосований в палате национальностей был сорван. 28 марта Совет Союза остался без председателя. Причина одна - нет кворума.
Какова официальная версия? 19 марта бывший Председатель Совета Союза Евгений Примаков заявил: "У нас есть целый ряд товарищей, которые по неуважительным причинам не посещают заседания... Я думаю, что нам нужно избавляться от этого... Нам сейчас особенно нужно наладить дисциплину". 28 марта Председатель Верховного Совета Анатолий Лукьянов, защищая свою несколько вольную трактовку Регламента, сказал: "ВС стоит на грани того, что он прекратит свою работу... Особенно это относится к Совету Национальностей. У определенных республик и делегаций есть возможность заблокировать работу ВС".
Можно заметить, что объяснение причин кризиса ВС весьма похоже на объяснение причин общего кризиса в стране: сперва - отсутствие дисциплины (т. е. непредумышленные нарушения), а затем - козни определенных сил (т. е. действия предумышленные). Глубинная причина недисциплинированности и козней остается без рассмотрения.
Между тем, налицо последний довод меньшинства - парламентская обструкция, т. е. блокировка неугодных меньшинству решений. Стенограмма сессии показывает, что представители целого ряда республик (Латвии, Эстонии, Грузии, Армении, Азербайджана), фактически, отстранились не только от голосования, но и от обсуждения законопроектов по существу. В основном, в прениях участвуют представители славянских республик, хотя и позиция ряда украинских депутатов начинает приближаться к обструкционистской.
Главная причина недовольства республик - сама механика выработки решений. Позиция руководства ВС - законы должны приниматься сверху вниз, позиция ряда республик - обратная. По мнению украинского депутата Юрия Щербака, необходимо "предложить парламентам союзных республик выделить полномочные делегации... для подготовки проекта Союзного Договора. Стоит при этом вспомнить, что хельсинкские и венские соглашения создавались путем сложных, длительных, многосторонних переговоров". Председатель палаты Примаков отвечал твердым "нет": "Совет Национальностей - это палата, которая представляет все союзные республики... Многократно повторяемые предложения передать все в союзные республики... кажутся не очень корректными". При таком расхождении позиций коллапс ВС может оказаться только вопросом времени.
Возможны три выхода из тупика.
Первый - и наименее вероятный - это кардинальное перераспределение функций союзного и республиканских ВС в духе мысли Михаила Бочарова о том, что в идеале ВС СССР должен стремиться к статусу Европарламента.
Второй основан на том, что ст. 127-2, п. 16 Конституции СССР дает президенту право внести на Съезд народных депутатов СССР предложение об избрании ВС СССР в новом составе. Так как причина кризиса кроется не в позиции отдельных депутатов, но в позиции республик, мера даст лишь временный эффект. К тому же, она может дать повод для обвинений в разгоне парламента, так что вряд ли к ней станут прибегать без крайней нужды.
Скорее всего, будет избран третий путь, на который намекал Анатолий Лукьянов, говоря о создании комиссии по процедуре. Существенное урезание прав парламентского меньшинства лишит его возможности прибегать к обструкции, а руководству ВС даст возможность сохранить хорошую мину при плохой игре. [an error occurred while processing the directive]

[Максим Соколов]

Коммерсантъ №15 23.4.90
13 апреля, в Страстную Пятницу, Михаил Горбачев и Николай Рыжков направили ультиматум литовскому руководству, требуя отмены ряда законов, принятых Верховным Советом Литвы и грозя, в противном случае, экономическими санкциями. Срок ответа - Пасха, 15 апреля. 18 апреля началась частичная энергетическая блокада Литвы.

Само время для ультиматума было выбрано не слишком удачно. Член ВС СССР Николай Медведев в беседе с корреспондентом "Ъ" заметил: "Мне стало очень жалко Михаила Сергеевича - какие же у него бездарные консультанты по национальному вопросу. Выдавать такой ультиматум накануне Пасхи, к тому же в Страстную Пятницу - это значит совершенно не понимать психологию людей, к которым ты обращаешься".
Расчет на то, что такая мера склонит сторонников независимости к отступлению, вряд ли оправдан. Член ВС СССР от Эстонии Михаил Бронштейн считает, что "всякая система насильственных мер только сплачивает национальные силы в противостоянии". По сообщению Николая Медведева, в Литве такая мера была воспринята "скорее с сожалением, что в Москве такое странное правительство, которое принимает такие странные решения".
Трудно было предположить, что кто-то отнесется к подобным шагам однозначно положительно - даже федералисты в Литве и за ее пределами. Народный депутат СССР Александр Оболенский, в округ которого входит и Калининградская область, так оценил вероятную реакцию своих избирателей на установление блокады; "Возможно, спустя неделю они будут думать иначе, но пока они относятся к этой идее вполне положительно". Отвечая на вопрос, как русскоязычное население Литвы отнесется к "перекрытию крана", Николай Медведев сказал: "Fifty-fifty. Половина была бы возмущена. Другая половина - те, кто готов выколоть себе глаз, лишь бы соседу выкололи два. Поначалу будет восторг, а потом политический хаос". Еще более пессимистичен был председатель комитета ВС СССР по науке Юрий Рыжов: "Если Литва, как это случилось в Ереване в тяжелые времена, прекратит поставки чего-то, то в России встанет ряд производств и российский рабочий это почувствует. Вспомните ереванские конденсаторы. Будет возрастать эскалация озлобленности. Моему куриному уму недоступна высокая цель наступания на грабли".
Вовсе неблагоприятными представляются более отдаленные последствия такого решения.
Во-первых, усиливается позиция тех сил на Западе, которые считают необходимым оказать поддержку Литве. Одно дело - дипломатическое признание Литовской Республики, другое - гуманитарная помощь народу Литвы. Общественному мнению Запада будет труднее понять, что и чисто гуманитарная помощь нежелательна, так как она создает трудности Горбачеву.
Возможна, конечно, морская блокада Клайпедского порта. Предвидя эту возможность, 12 апреля вице-премьер Казимерас Мотека заявил, что "в этом случае мировая общественность по крайней мере будет знать, что такое Советский Союз". Вряд ли такое знание в интересах Москвы.
Во-вторых, экономическая блокада по сути своей есть орудие внешней политики. По мнению ряда экспертов, Москва не учла, что такое решение означает признание литовской независимости de facto.
В-третьих, такое решение означает легитимацию экономической блокады как средства политики. Тот, кто живет в стеклянном доме, не должен бросаться камнями в других - иначе может создаться ситуация "Цезарь галлов покоряет, Никомед же Цезаря". Ведь санкции могут применяться не только Центром по отношению к непокорным республикам. Так как Центр сам никаких энергоносителей не производит, то такое решение может развязать руки сырьевым регионам в отношении самого Центра: если кто-то "перекрывает кран" другим, ему трудно осудить тех, кто делает это в отношении его самого. Предвидя такое развитие событий, Михаил Бронштейн предупреждал "патриотов": "Не дай вам Бог встать на такую позицию: потому что от вас начнут отваливаться автономии одна за другой, Сибирь отойдет..." (Советская Эстония, 14.04.1990)
Примечательно, что 17 апреля Союз рабочих Кузбасса направил ВС СССР и ВС Литвы телеграмму с поддержкой позиции республик Прибалтики... [an error occurred while processing the directive]

[Максим Соколов]

http://www.conservator.ru/lib/msokol/1990/013.shtml
к такой позиции склонялись многие депутаты при обсуждении дела Гдляна Иванова, отнявшем у Верховного Совета СССР два дня - 17 и 18 апреля.

Коммерсантъ №15 23.4.90

Я их знаю всех; это все мошенники, весь город там такой: мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет. Все христопродавцы. Один там только и есть порядочный человек: прокурор, да и тот, если сказать правду, свинья.
Н. В. Гоголь. "Мертвые души", т. 1.

Пока что в истории ВС СССР было лишь два заседания, затянувшихся до темной ночи и отличавшихся чрезвычайной живостью дебатов. 30 октября 1989 года предметом прений были цены на пиво и табак. 17 апреля 1990 года - дело Гдляна и Иванова.
6 апреля, выступая по Ленинградскому ТВ, Николай Иванов помянул имя Михаила Горбачева. Смысл выступления сводился к тому, что, по имеющимся у Иванова данным, Горбачев не замешан во взятках. Тем не менее "дело Гдляна" пока что отличалось способностью марать всех, кто хоть каким-то боком с ним соприкоснулся. По неофициальным данным, это выступление вызвало крайне резкую и крайне быструю реакцию наверху: 9 апреля, лишь только кончился уикэнд, председатель Комитета ВС СССР по вопросам гласности Владимир Фотеев заявил: "Допускаются весьма неуважительные, если не сказать большего, высказывания в адрес президента СССР... Распространяются клеветнические измышления в его адрес... Единодушно принято решение войти в ВС с законодательной инициативой по вопросу о защите чести и достоинства президента СССР".
Обсуждение дела Гдляна-Иванова на ВС вряд ли может быть исключено из контекста чести и достоинства. Во всяком случае, когда 18 апреля дебаты внезапно прервались на несколько часов, по кулуарам ВС пополз слух, что казус стал предметом обсуждения не только на Верховном, но и на Президентском совете, что Анатолий Лукьянов подвергается там резкой критике за неумение управиться с парламентом.
К исходу второго дня, вечером 18-го, было принят желанный третий пункт постановления - решение об увольнении Гдляна и Иванова из органов прокуратуры. Когда, наконец, Лукьянову удалось добиться требуемого, он, даже не поставив на голосование постановление в целом, немедля покинул заседание, оставив неопытного в процедурных хитростях Председателя Совета Союза Ивана Лаптева расхлебывать многочисленные формальные неувязки. Так что если целью заседания было внушить депутатам и телезрителям глубокое почтение к попранным Гдляном и Ивановым процессуальным нормам, то избранный Президиумом ВС способ достижения этой цели представляется не вполне эффективным. Еще меньше мог способствовать успокоению страстей обрыв трансляции, приключившийся в половине третьего в ночь с 17-го на 18-е: полтора часа дебатов по постановлению были срезаны.
Так что, судя по всему, повышенную эмоциональность при попытке разобраться со скандалом явили не только депутаты.
Создается впечатление, что неуклюжая тактика, проявленная властью в литовском кризисе, сделалась как бы модельной. Сделав ставку на политически бесперспективную КПЛ на платформе КПСС, Москва лишила себя возможности поиграть на противоречиях между Ландсбергисом и Бразаускасом и фактически своими же руками сформировала вильнюсское правительство национального единства.
Сдружив в Литве Ландсбергиса с Бразаускасом, руководство имеет теперь все шансы еще крепче сдружить в Москве либералов и популистов. Либералы нуждаются в союзнике после откровенной атаки на них, предпринятой открытым письмом ЦК КПСС. Нападки на Гдляна и Иванова заставляют популистов искать поддержки либералов. В ситуации, когда "свой своему поневоле брат", неустойчивый левый блок цементируется.
Самое неудачное во всей этой истории - это время, когда она была затеяна. Тушить пожар керосином было бы не слишком умно и при более благоприятных обстоятельствах. Заниматься же этим, одновременно готовя пакет жестких экономических мер, можно либо в состоянии радужной эйфории, либо в состоянии слепящего аффекта. Все это позволяет смотреть в ближайшее будущее с большим интересом и с несколько меньшей надеждой. [an error occurred while processing the directive]

[Максим Соколов]

Коммерсантъ №20 28.5.90
25 мая, всего за три дня до начала заокеанского визита Михаила Горбачева, три проблемы, могущие стоить ему президентского кресла, все еще оставались подвешенными - литовский кризис, программа экономической реформы и проблема председателя ВС РСФСР, переросшая в кризис российский.
События последней недели лишний раз подтвердили старую истину: муза истории Клио - дама на редкость изобретательная. Два кризиса - кризис союзного правительства в российский кризис - шли корпус к корпусу, синхронно обостряясь.
Проблема российского правителя, и без того мучительная для союзного руководства, еще более обострилась в последние дни.
Когда российский экс-премьер Александр Власов снял свою кандидатуру и в фаворитах остались весьма левый Борис Ельцин и весьма правый Иван Полозков, смысл призывов к консолидации остался вовсе неясен. Центр оголился, и остались одни фланги - притом, весьма разнесенные, - с кем же консолидироваться? Недоумения не стало меньше, когда накануне голосования поползли слухи: ЦК КПСС рекомендует своим приверженцам голосовать за Полозкова.
Одновременно с этим на заседаниях ВС СССР, обсуждавшего правительственный проект радикализации экономической реформы, многие депутаты пришли к выводу: гора родила мышь. И хотя Юрий Черниченко определил суть проекта как "обыкновенное повышение цен для спасения режима", далеко не все разделили его оптимизм в отношении возможности такими средствами этот режим спасти. Избрание Полозкова председателем ВС РСФСР на фоне неудержимого левения России - игра уже достаточно опасная. Двойное повышение цен, осуществляемое непопулярным руководством - игра совсем рискованная. Последние сводки о состоянии умов в крупных промышленных центрах России неприятно напоминают февраль 1917 года. Но двойной шах - и экономический, и политический - уже чреват матовой позицией. Николай Рыжков заявил 25 мая на пресс-конференции: "Не будет согласия народа - ну, тогда разговор другой". Какой именно, осталось неясным.
С другой стороны, отклонение Верховным Советом СССР экономической программы: чревато правительственным кризисом, а избрание Бориса Ельцина правителем суверенной России делает не вполне ясными прерогативы президента СССР. Ехать за океан, имея такой сомнительный тыл, не слишком уютно. Конституция СССР формально дозволяет президенту СССР и распустить ВС СССР, и объявить прямое президентское правление на территории РСФСР, но ехать за океан после этого еще неуютнее.
Наконец, литовский кризис, несмотря на некоторое сближение сторон, остается неразрешенным. ВС Литовской республики обсуждает вопрос о приостановке актов о независимости только в субботу: не исключено, что ответ Литвы будет зависеть от того, кто встанет во главе России. А между тем, цейтнот, в котором находится Михаил Горбачев, нарастает.
В результате, задачи, стоящие перед Михаилом Горбачевым, представляют клубок трудноразрешимых противоречий. Нужно выиграть тактически - сохранить свой престиж в российском кризисе и в коллизии с "экономическим чудом". При этом выиграть еще и стратегически - не потерять Россию. И как-то закрыть литовский вопрос - по мнению экспертов, целью блокады было поставить Литву на колени до визита в Вашингтон.
Непонятно, сумеет ли он выиграть сразу на трех досках. А проигрыш даже на одной грозит совершенно неадекватным ожиданиям окончанием встречи в верхах. За океан лучше ездить с сильными козырями на руках. Или хоть с какими-нибудь. [an error occurred while processing the directive]