*1825. Орлов vs Кадыров

[Олег Орлов]

http://www.ej.ru/?a=note&id=10859

Показания в свободной форме
5 МАРТА 2011 г. ЕЖЕДНЕВНЫЙ ЖУРНАЛ

 РИА Новости
Орлова Олега Петровича,
обвиняемого по уголовному делу № 310555, возбуждённому по ч. 3 ст. 129 (клевета) УК РФ.

3 марта 2011 года, судебный участок № 363 района Хамовники города Москвы.

Ваша честь,

Я не признаю себя виновным.

Я не отрицаю, что 15 июля 2009 года говорил журналистам слова, которые позднее были включены в пресс-релиз Правозащитного центра «Мемориал». На следующий день, 16 июня, я повторил эти слова на пресс-конференции в Независимом пресс-центре в Москве.

Вот эти слова:

«Я знаю, я уверен в том, кто виновен в убийстве Наташи Эстемировой. Мы все этого человека знаем. Зовут его Рамзан Кадыров, это президент Чеченской Республики.

Рамзан уже угрожал Наталье, оскорблял, считал ее своим личным врагом.

Мы не знаем, отдал ли он приказ сам или это сделали его ближайшие соратники, чтобы угодить начальству.

А президента Медведева, видимо, устраивает убийца в качестве руководителя одного из субъектов РФ».

Эти слова мне вменяют в вину. Обвинение утверждает, что я, распространяя их, якобы совершил преступление, предусмотренное частью 3 статьи 129 Уголовного кодекса РФ.

Я не согласен с этим.

Я имел все законные основания произносить эти слова, помещать их в пресс-релиз, размещать на нашем сайте, поскольку эти слова не содержат никаких ложных сведений.

Подчёркиваю, в этих словах нет лжи, они соответствуют действительности. Я в этом уверен. Поэтому отсутствует само событие преступления, в котором меня обвиняют.

Давайте по очереди разберём мои слова, за которые меня обвиняют в клевете.

«Я знаю, я уверен в том, кто виновен в убийстве Наташи Эстемировой. Мы все этого человека знаем. Зовут его Рамзан Кадыров, это президент Чеченской Республики».

Обвинение утверждает, что я якобы заявлял о причастности Кадырова к убийству Наташи Эстемировой. Более того, гособвинитель заявила, что я якобы обвинил Рамзана Кадырова в организации убийства Натальи Эстемировой.

Но я не говорил о причастности, я говорил о вине. А это разные вещи.

Слово «виновен» я употреблял не в уголовно-правовом, а в социальном и политическом смысле. Политическая вина Рамзана Кадырова в том, что произошло это преступление, очевидна. Утверждение о политической вине — не сообщение о факте, а моё мнение, убеждение, оценка деятельности Кадырова на протяжении ряда лет.

При этом я всегда повторял, что версия о причастности Рамзана Кадырова к убийству Натальи Эстемировой имеет полное право на существование. Более того, мне она представляется одной из самых важных, может быть, самой важной версией. Но пока следствие не проверит все факты, не проведёт все необходимые следственные действия, вопрос о причастности Кадырова к совершению этого преступления будет оставаться версией.

Именно поэтому я и говорил, что не знаю, кто именно конкретно отдал приказ об убийстве:

«Мы не знаем, отдал ли он приказ сам или это сделали его ближайшие соратники, чтобы угодить начальству».

Но политическая вина Рамзана Кадырова в гибели Натальи Эстемировой, в том, что её похитили, а затем расстреляли, для меня очевидна.

Таково моё мнение, таково моё убеждение. И это мнение основано на большом комплексе сведений, собранных мной и моими коллегами за годы нашей работы в Чечне и в целом на Северном Кавказе.

Позвольте мне изложить комплекс этих сведений.

Речь идёт не только о том, что, согласно конституции ЧР, должностные лица обязаны защищать права и свободы человека и гражданина (ст. 14 Конституции ЧР). А президент ЧР – высшее должностное лицо Чеченской Республики (ст. 63 Конституции ЧР) и несёт ответственность за происходящее на территории Чечни.

Но Рамзан Кадыров не только формально, но и фактически несёт ответственность за происходящее в Чеченской Республике.

Он сам утверждает на своём сайте следующее: "…За все, что происходит в республике … отвечаю я лично" (распечатка с сайта приобщена к материалам уголовного дела — том 2, стр. 15-17).

С этими словами Кадырова полностью коррелирует оценка ситуации в Чечне, данная председателем Счётной палаты России Сергеем Степашиным. Незадолго до убийства Эстемировой, 27 мая 2009 года, в интервью новостной программе «24» телеканала РЕН ТВ, он заявил буквально следующее: «У Рамзана Кадырова в собственности вся республика». Ваша честь, это оценка, сделанная официальным должностным лицом федерального уровня.

Многочисленные факты и сообщения СМИ доказывают, что Рамзан Кадыров реально контролирует гражданскую исполнительную власть республики и непосредственно руководит деятельностью правоохранительных органов в Чеченской Республике.

При этом находящиеся под его контролем сотрудники гражданской администрации и сотрудники силовых ведомств грубым образом нарушают права человека, нередко при этом ссылаясь на прямые указания президента ЧР Рамзана Кадырова.

На территории ЧР создана атмосфера безнаказанности сотрудников силовых ведомств за совершаемые ими нарушения закона.

Естественно, представители правозащитных организаций не могут не протестовать против подобных нарушений прав человека. Наташа Эстемирова, как член и сотрудник нашей организации, собирала и распространяла информацию о нарушениях прав человека, резко высказывалась публично по данному поводу.

Однако вместо того, чтобы расследовать выявленные факты нарушений, высокие республиканские должностные лица, включая и Рамзана Кадырова, публично стремились и стремятся изобразить сотрудников независимых правозащитных организаций врагами республики, врагами закона, врагами народа. Дело дошло до того, что с экранов телевидения раздаются слова о том, что правозащитники по сути дела являются пособниками террористов, одновременно утверждается, что пособников террористов и даже тех, кто «мысленно их поддерживает», следует уничтожать.

И это происходит в ситуации, когда любое высказанное президентом Чеченской Республики пожелание или мнение воспринимается чиновниками, сотрудниками силовых органов, многими обычными гражданами как закон, как приказ, который следует неукоснительно соблюдать.

В Чеченской Республике сложилась ситуация, в которой даже называться правозащитником стало опасно.

Мне представляется очевидным, что если описанная мною картина соответствует действительности, то я имел все основания для того, чтобы сформировать мнение о безусловной политической вине Рамзана Кадырова за то, что произошло убийство Наташи Эстемировой.

Какие у меня есть доказательства обоснованности этой изложенной в моих словах картины?

Доказательства того, что Р. Кадыров реально и постоянно руководит не только органами исполнительной власти, но и правоохранительными органами в Чеченской Республике, а следовательно, несёт ответственность и за их действия, и за их бездействие, следующие:

- Материалы пресс-службы президента и правительства ЧР, размещённые на официальном сайте президента и правительства ЧР (http://www.chechnya.gov.ru), которые свидетельствуют о том, как Р. Кадыров регулярно, по несколько раз в месяц, проводит совещания с министром внутренних дел по ЧР Русланом Алхановым, его заместителями и начальниками подразделений министерства.

Он заслушивает их доклады, ставит перед ними задачи, даёт им указания. Причём задачи и указания носят не только общий характер, но и вполне конкретный — активизировать проведение спецопераций в той или иной местности, задержать или даже уничтожить тех или иных лиц, причастных к деятельности незаконных вооруженных формирований (НВФ), и т.п.

Только за период с середины мая по начало сентября 2009 года прошло 14 таких совещаний, то есть они проводились примерно раз в восемь дней. Обращаю внимание, что Наташа Эстемирова была убита как раз в этот период — в июле 2009 года.

(Распечатка с сайта приобщена к материалам уголовного дела — том 2, стр. 18-30.)

- То же доказывают и материалы телеканалов Чеченской Республики, записи которых были сделаны в Грозном сотрудником Правозащитного центра «Мемориал». И диск с записями передач, и распечатку я предоставил следствию, и они находятся в материалах уголовного дела.

Например, 1 июля 2009 года телеканал «ГРОЗНЫЙ» в программе «НОВОСТИ» в 22:00 показал встречу президента ЧР и министра внутренних дел по ЧР. Рамзан Кадыров давал указание на усиление работы на территориях Дагестана и Ингушетии. При этом он указывал, в какой именно части Ингушетии надо усиливать работу. Министр внутренних дел Алханов отвечал: «Ваши указания будут выполнены», то есть он воспринимает слова Рамзана Кадырова как указания руководителя, которые он обязан выполнять.

Другой пример. Телеканал «ГРОЗНЫЙ» 24 мая 2009 года в программе «СПЕЦИАЛЬНЫЙ РЕПОРТАЖ» в 22:40 показал сюжет, в котором начальник ОВД по Сунженскому району Аслан Махматхаджиев, рассказывая о мероприятиях в своём районе, произносит следующие слова: «Мы следуем указаниям президента Чеченской Республики». Таким образом, не только министр внутренних дел по ЧР, но и его подчинённые воспринимают Рамзана Кадырова как своего руководителя, чьи указания они должны выполнять.

(Диск с записью этих сюжетов и распечатки расшифровок этих сюжетов приобщены к материалам уголовного дела — том 2, стр. 62-65.)

- Рамзан Кадыров не только даёт указания, но и лично руководит операциями, в которых задействованы как милиционеры, так и военнослужащие внутренних войск.

На это указывает множество материалов. Например, на сайте президента и правительства ЧР был помещён материал, в котором сообщается следующее: «Руководил спецоперацией по поимке смертников лично президент Чеченской Республики Рамзан Кадыров…». Речь идёт о спецмероприятиях, которые осуществляли сотрудники Шалинского РОВД МВД по ЧР совместно с батальоном внутренних войск «Юг».

(Распечатка с сайта приобщёна к материалам уголовного дела — том 2, стр. 31-33.)

- Это же доказывают и материалы информагентств и СМИ, в которых сообщается, что Кадыров лично руководит теми или иными спецоперациями.

Например, сообщение информагентства «Интерфакс»: «Операция по задержанию террористов-смертников, начиная со стадии подготовки, проводилась в режиме строгой секретности и под непосредственным руководством президента Чечни Рамзана Кадырова». Обращаю внимание на слова «начиная со стадии подготовки», т.е. речь идёт о длительном процессе руководства.

Ни со стороны Рамзана Кадырова, ни со стороны каких-либо иных должностных лиц опровержения не поступало. Более того, и сам Рамзан Кадыров в интервью «Комсомольской правде» сообщил: «Я лично руководил этой операцией, когда их задержали».

(Распечатки с сайтов приобщены к материалам уголовного дела — том 2, стр. 34-36 и стр. 37-39.)

И подобных сообщений немало.

Например, на сайте МВД Чеченской Республики в том же году было помещено сообщение о том, что спецоперацией в Ленинском районе Грозного, в ходе которой был убит боевик, руководил Рамзан Кадыров. Правда, в этом сообщении нет информации о том, что в ходе спецоперации была задержана местная жительница Зарема Гайсанова, которая затем бесследно исчезла и судьба которой до сих пор не известна.

Таким образом, очевидно, что Рамзан Кадыров осуществляет прямое и постоянное руководство правоохранительными структурами в ЧР.

Доказательства того, что Рамзан Кадыров несёт ответственность за грубейшие нарушения прав человека, совершаемые находящимися под его контролем сотрудниками гражданской администрации и силовых ведомств, следующие:

- Публичные высказывания самого Рамзана Кадырова.

23 мая 2009 года по телеканалу «ГРОЗНЫЙ» в программе «ИТОГИ» в 20:00 был показан сюжет с выступлением Рамзана Кадырова в мечети (диск с записью этого сюжета и его распечатка приобщены к материалам уголовного дела – стр. 65-68).

Рамзан Кадыров сказал следующее: «Клянусь именем Аллаха! Я не собирался говорить в мечети. Клянусь именем Аллаха! Ваххабиты и те, от кого есть хоть малейший запах ваххабизма, будут уничтожаться в Чечне. Клянусь именем Аллаха, что дам жить на этой земле в Чечне только тем, кто приведёт своих детей домой. Они должны либо привести домой своих детей-ублюдков, чтобы их посадить, либо убить их. Если же не убъём, вам будет зло от этих детей. Клянусь именем Аллаха! Мы даже не будем их задерживать, сажать, а просто убивать их на месте. После этого не позволим произнести даже их имён».

Бессудные казни не имеют никакого оправдания, даже если речь идёт о террористах. Согласно нормам российского законодательства, люди, подозреваемые в совершении преступлений, должны быть задержаны, затем должна быть доказана их вина, и затем только суд может назначить им наказание. Кадыров же публично утверждает, что будут уничтожаться — не задерживаться, а именно уничтожаться — люди, исповедующие определенное направление в исламе, и даже те, в отношении которых есть хоть малейшее подозрение в приверженности этому направлению («запах ваххабизма»). То есть — уничтожение подозреваемых! Он угрожает родственникам тех, кто ушёл к боевикам.

И это публично говорит человек, призванный по конституции Чеченской Республики «защищать права и свободы человека и гражданина»!

Уже одного этого выступления достаточно для того, чтобы доказать, что Рамзан Кадыров сам активно способствует созданию в Чеченской Республике атмосферы беззакония, поскольку его высказывания воспринимаются как указания к действию.

Подобные публичные заявления делались раньше, до убийства Натальи Эстемировой, они не прекратились и до сих пор, поскольку беззаконие в республике является нормой.

Вот, например, что говорил глава Чеченской Республики по телеканалу «Вайнах» (30 августа 2010 года) после нападения боевиков в селе Хоси-Юрт: «Особенно я обращаюсь к живущим в с. Хоси-Юрт. Я сделал так, чтобы их простили. В следующий раз отец будет отвечать за действия сына. Иначе расстреляют обоих в голову и вышибут мозги. Родили ребенка — надо за него отвечать. И вы, и я. Отец отвечает за сына, мать отвечает за дочь».

Какое отношение эти слова имеют к нормам российских законов, Конституции? Никакого!

Угрозы коллективными наказаниями, бессудными расстрелами публично звучат не в нацистской Германии, а в нашей России, казалось бы, демократической стране!

Тогда же Рамзан Кадыров образно рассуждал о тех, кто присоединился к боевикам: «Те, кто заразился этой болезнью — неизлечимы. Убить — единственно быстрый способ избавления от заразы… Если мы мужчины, мы должны их уничтожить в ближайшее время… Больше ничего нас не должно волновать, кроме как их уничтожение…»

На предыдущем судебном заседании представитель потерпевшего спрашивал у одного из свидетелей: «Когда, в каких случаях Рамзан Кадыров призывал уничтожать на месте людей, у которых в руках есть оружие?»

Вот яркий пример подобного призыва именно к убийству. Не к задержанию, не к преданию суду, а единственно к убийству. И, как явствует из этого призыва, убивать, по мнению Рамзана Кадырова, следует отнюдь не только тех, кто оказывает какое-либо сопротивление.

Призывы к беззаконию, исходящие от начальства, подхватываются подчинёнными.

На следующий день после выступления Рамзана Кадырова в мечети, 24 мая 2009 года, по телеканалу «ГРОЗНЫЙ» в программе «СПЕЦИАЛЬНЫЙ РЕПОРТАЖ» в 22:40 был показан сюжет, в котором начальник ОВД по Сунженскому району Аслан Махматхаджиев публично выдвигал заведомо незаконные требования к родителям подозреваемых в причастности к НВФ: «Я ответственно заявил, что в горах находятся козлы и шайтаны. Их родственников надо собрать, чтобы завтра они не говорили, что не знают, где они. Их собрали и сказали — этого не будет. Пойдите в мечеть и официально от них отрекитесь, иначе потом будем разбираться с вами по-другому. Им сказали об этом».

(Диск с записью этого сюжета и распечатка сюжета приобщены к материалам уголовного дела – том 2 стр. 62-65.)

Очевидно, что офицер милиции не имеет никакого права требовать от родителей подозреваемых в совершении преступления исполнять те или иные действия в религиозном учреждении. И требовать этого, угрожая «разборками».

Высказывания такого рода не были ни случайными, ни единичными.

Так, например, 16 июня 2009 года телеканал «ГРОЗНЫЙ» в программе «НОВОСТИ» в 22:07 показал сюжет о встрече главы администрации города Грозный Муслима Хучиева с родственниками членов НВФ.

Ведущий так сообщил об этой встрече: «Хучиев сделал громкое заявление, из которого следует, что отныне за очередную вылазку боевиков или теракт ответственность будет возложена на родных и близких членов бандподполья».

Далее цитирую публичное высказывание главы администрации Грозного: «Вчера президент об этом говорил. Сегодня уже 16-е число. С сегодняшнего дня я вас предупреждаю. С этого времени вы несёте ответственность за стабильность в ваших районах, будь это Старопромысловский, Ленинский район, Октябрьский, Заводской район. За любое происшествие, преступление, которое сотворят эти шайтаны, отвечать будут отец, мать, брат и сестра. Родственники этого человека, проживающие в этом районе, будут отвечать за это».

(Диск с записью этого сюжета и распечатка сюжета приобщены к материалам уголовного дела — том 2, стр. 69-70.)

Таким образом, на территории Чеченской Республики по указанию Рамзана Кадырова используется практика заложничества, запрещённая международными пактами и конвенциями, которые подписала и Россия.

И опять же, поскольку беззаконие в республике является нормой, подобные публичные заявления звучали и в 2010 году.

Например, на сайте «Мемориала» помещён видеосюжет, показанный 7 апреля 2010 года по телевидению Чеченской Республики (телеканал «Вайнах»), — встреча официальных лиц с людьми, чьи дети предположительно ушли к боевикам.

На этой встрече мэр Грозного Муслим Хучиев сказал собравшимся: «Как ваши дети поступают с мирными людьми, так и мы будем поступать с вами».

Ему вторил префект Старопромысловского района Грозного Зелимхан Истамулов: «Если вы думаете, что с этого момента вы сможете свободно жить, передвигаться, то это неправда».

Таким образом, налицо публичная угроза убийством. Налицо публичное заявление о готовности использовать принцип коллективной ответственности — то есть метод террористов — в борьбе с террористами.

Немаловажно, что на этой встрече присутствовал и уполномоченный по правам человека Нурди Нухажиев. Ясно видно, что он сидит здесь же, за столом. Он не посчитал нужным реагировать на происходящее.

1 июля 2009 года (то есть за две недели до убийства Наташи Эстемировой) телеканал «ГРОЗНЫЙ» в программе «НОВОСТИ» в 22:30 показал заявление депутата Государственной думы РФ от ЧР Адама Делимханова.

Запись этого выступления была затем воспроизведена на многих сайтах, его слова цитировались в прессе.

(Диск с записью этого сюжета и распечатка сюжета приобщёны к материалам уголовного дела — том 2, стр. 73-75.)

Среди прочего Адам Делимханов заявил: «Мы возложенную на нас президентом Рамзаном обязанность выполним. Даст Аллах, этих шайтанов, этих преступников, тех, кто им помогает, и тех, кто их мысленно поддерживает, мы уничтожим». Под шайтанами депутат подразумевает боевиков.

То есть депутат делает заявление о том, что будут уничтожаться люди даже не по подозрению в совершении преступления, а за мысленное преступление. Таким образом, в сегодняшней Чеченской Республике в жизнь воплощается антиутопия Оруэлла «1984», где людей подвергали репрессиям именно за «мыслепреступления». Всё это находится в вопиющем противоречии с российским законодательством и международными нормами прав человека.

Для понимания важности этого заявления необходимо учитывать, что до того, как стать депутатом, Адам Делимханов был заместителем председателя правительства Чеченской Республики (т.е. зам. Рамзана Кадырова) и курировал силовой блок. А в момент взятия у него интервью он, несмотря на свой депутатский статус, непосредственно командовал проведением спецоперации на границе Чечни и Ингушетии.

В 2009 году президент ЧР сделал официальное заявление: «Считаю необходимым отметить, что Адам Делимханов является моим близким соратником, другом, братом, более того, моей правой рукой. И любые заявления в его адрес я воспринимаю как сделанные против меня самого». Это было зачитано 6 апреля по телеканалу «ГРОЗНЫЙ» в 21:30 в программе «НОВОСТИ» и цитировалось многими СМИ. А в интервью, опубликованном в газете «Завтра» (№ 39 за 2009 г.), Рамзан Кадыров обозначил Адама Делимханова как своего преемника.

Правозащитный центр «Мемориал» направлял записи с вышеперечисленными публичными заявлениями в органы прокуратуры для проведения проверки. Мы просили о возбуждении уголовных дел по фактам публичных призывов к незаконному насилию.

Мы направляли эти материалы и в Администрацию президента России, они были даже переданы ему лично в руки нашей коллегой Ганнушкиной.

Из Администрации президента материалы направляются для проверки в прокуратуру Чеченской Республики. А там проверка продолжается по сей день.

Важно отметить, что дело отнюдь не ограничивается лишь публичными призывами к незаконным действиям и угрозами. Слова воплощаются в жизнь.

Материалы, собранные правозащитными организациями, доказывают это.

– Материалы Правозащитного центра «Мемориал» о том, что сотрудники республиканских силовых структур регулярно совершали карательные поджоги домов людей, родственники которых подозреваются в причастности к НВФ:

http://www.memo.ru/hr/hotpoints/cauc...3/m162902.htm;

http://www.memo.ru/2009/06/26/2606091.html.

В подготовке этих материалов участвовала Наталья Эстемирова.

(Распечатки с сайта приобщены к материалам уголовного дела — том 2, стр. 109-113.)

Авторитетная международная правозащитная организация Human Rights Watch даже подготовила специальный доклад, посвящённый этой проблеме — «Расплата за детей. Поджоги домов в Чечне как средство коллективного наказания». Он был издан в начале июля 2009 года, незадолго до убийства Натальи Эстемировой.

(Брошюра с этим докладом приобщена к материалам уголовного дела — т. 2, стр. 132-162.)

– Я считаю важным сослаться как на доказательство правильности описываемой мною картины на мнение комиссара Совета Европы по правам человека Томаса Хаммарберга. В ходе поездки по Северному Кавказу в сентябре 2009 года он поставил вопрос о практике сожжения домов семей, члены которых предположительно ушли в подполье. «Подобного рода самосуд недопустим», — отметил он. Как сообщил комиссар на своей пресс-конференции в Москве 10 сентября прошлого года, Кадыров согласился с необходимостью положить конец такого рода преступлениям. Об этом свидетельствуют опубликованные в прессе материалы этой пресс-конференции.

То есть Рамзан Кадыров не отрицал сам факт наличия такой практики.

(Распечатка с сайта приобщена к материалам уголовного дела — том 2, стр. 55-58.)

Ваша честь, я продолжаю обосновывать свою позицию, которая состоит в том, что сложившаяся в Чеченской Республике ситуация, когда систематически и безнаказанно могли совершаться тяжкие преступления, нарушаться права человека, давала все основания, чтобы у меня сформировалось мнение о безусловной политической вине Рамзана Кадырова в гибели Натальи Эстемировой.

- Моё мнение о политической вине Рамзана Кадырова основывается на долгой работе нашей организации в Чеченской Республике. Результаты её воплощены, в частности, в переписке с органами прокуратуры. Я мог бы ссылаться на наши многочисленные письма и ответы из прокуратуры лишь по таким вопиющим случаям, как публичный расстрел подозреваемого в пособничестве боевикам, смерть человека, получившего тяжелейшие травмы в период нахождения в незаконной тюрьме в родовом селе Р. Кадырова Центорой, похищения, пытки, исчезновения. Эти дела дают все основания говорить о причастности к преступлению сотрудников государственных силовых структур. В каждом случае органы прокуратуры признают факт преступления и возбуждают уголовные дела. Но виновных не находят.

- О вопиющей ситуации с правами человека, сложившейся по вине республиканских властей, свидетельствуют материалы ряда жалоб в Европейский суд по правам человека о похищениях людей в Чечне, которые произошли незадолго перед похищением и убийством Н. Эстемировой. Сбором информации по этим делам занималась Наташа Эстемирова.

Рустам Кагиров похищен 13 мая 2009 года, Апти Зайналов похищен 26 июня 2009 года, повторно вывезен в неизвестном направлении из больницы 7 июля того же года, Апти Шамсаев похищен 25 мая 2009 года, Расамбек Тельхигов похищен 4 июня 2009 года. По всем этим случаям возбуждены уголовные дела. Из материалов дел и материалов переписки Европейского суда с Российской Федерацией абсолютно ясно, что эти похищения могли осуществить лишь представители государства, а вернее, сотрудники республиканских силовых структур при условии их абсолютной бесконтрольности и безнаказанности. Однако расследование уголовных дел саботируется.

[Олег Орлов]

Я мог бы сослаться на многочисленные доклады о систематических нарушениях прав человека в Чеченской Республике авторитетных правозащитных организаций — таких, как «Международная амнистия» или Международная федерация прав человека. В них прямо указывается на ответственность Рамзана Кадырова за сложившуюся ситуацию.

Но я хочу остановиться лишь на одном материале, доказывающем обоснованность моей позиции.

Ваша честь, позвольте привести развёрнутую цитату: «В Чеченской Республике власти продолжают поддерживать атмосферу всеобщего страха, невзирая на бесспорные успехи в восстановлении и заметном улучшении инфраструктуры региона, разорённого двумя жестокими и разрушительными войнами. Положение в области прав человека, а именно относительно функционирования системы правосудия и демократических институтов, тем не менее, вызывает крайнюю обеспокоенность: исчезновения представителей оппозиции и правозащитников зачастую остаются безнаказанными и не расследуются с должным усердием, предпринимаются карательные меры против семей лиц, подозреваемых в причастности к незаконным вооружённым формированиям (их дома поджигаются, подозреваемые и их близкие становятся жертвами похищений или объектами серьезных угроз), царит атмосфера постоянного запугивания гражданского общества и средств массовой информации, а органы правосудия проявляют очевидную инертность по отношению к бесчинствам, совершаемым правоохранительными органами. Эта ситуация развивается в атмосфере персонализации власти, которая в силу своей чрезмерности выглядит шокирующей для демократии».

Я процитировал не доклад «Мемориала» или какой-то иной российской или зарубежной правозащитной организации. Это цитата из резолюции Парламентской ассамблеи Совета Европы. Резолюция эта имеет название «Средства правовой защиты в случаях нарушения прав человека в Северокавказском регионе». Она была обсуждена и принята Ассамблеей 22 июня 2010 г. К резолюции был приложен доклад специального докладчика по данному вопросу Дика Марти. Доклад обосновывал и объяснял пункты резолюции.

И резолюция, и доклад описывают события и ситуацию с 2007 до начала 2010 года. То есть время, когда в Чеченской Республике установилась власть Рамзана Кадырова. В докладе, в числе прочего, описываются и дела, которыми занималась Наташа Эстемирова (дело Лапина, дело об убийстве Мадины Юнусовой, похищение Рустама Кагирова, похищение Апти Зайналова). Обо всех этих делах говорится как о делах, в которых либо доказано участие представителей государства в совершении преступления, либо есть обоснованные подозрения о таком участии. И в резолюции, и в докладе речь идёт также и об убийстве Наташи Эстемировой.

Вот цитата из доклада: «Эта весть потрясла нас. Эта достойная восхищения женщина всегда отстаивала права самых слабых. Она с честью противостояла президенту Чечни, когда он провозгласил обязательное ношение головного платка во всех общественных местах, ответив, что подобные вопросы решаются не государством, а семьёй».

Таким образом, конфликт между Эстемировой и Кадыровым вокруг вопроса о навязывании женщинам Чечни той или иной формы одежды признаётся как факт.

Почему я считаю важным представить суду эти документы?

Дело в том, что факты, оценки и рекомендации, имеющиеся в этой резолюции и приложенном к ней докладе, были поддержаны официальной российской делегацией, представляющей обе палаты Федерального собрания РФ.

Я находился в здании Парламентской ассамблеи в Страсбурге, когда там обсуждались эти документы, слышал, как руководитель российской делегации депутат Константин Косачев в своём выступлении назвал резолюцию и доклад сбалансированными и объективными. Большинство членов нашей делегации проголосовали за принятие этой резолюции. Лишь несколько человек воздержались.

Мои слова подтверждаются многочисленными публикациями в СМИ. Вот некоторые из них. Приведу лишь три заголовка: «Российская делегация голосовала за резолюцию ПАСЕ по правам человека на Северном Кавказе», «ПАСЕ объективно оценила ситуацию на Северном Кавказе», «Россия преподнесла ПАСЕ сенсацию, безропотно приняв резолюцию по Северному Кавказу».

Таким образом, оценки ситуации в Чеченской Республике в области прав человека и ответственности за эту ситуацию властей Чеченской Республики, изложенные мной и свидетелями защиты, совпадают с позицией не только Парламентской ассамблеи Совета Европы, но и официальной делегации России.

Я буду ходатайствовать о приобщении к материалам уголовного дела переводов на русский язык резолюции ПАСЕ, приложенного к ней доклада и публикаций в СМИ.

В этих непростых условиях правозащитные организации, включая и «Мемориал», соответственно и наша сотрудница Наташа Эстемирова, продолжали работать в Чеченской Республике. Однако наша работа наталкивалась зачастую даже не на равнодушие, а на прямую враждебность властей.

Высокие республиканские должностные лица публично представляли сотрудников независимых правозащитных организаций как врагов республики и пособников террористов. Доказательства тому следующие:

- 24 июня 2009 года, выступая на пресс-конференции, президент Чеченской Республики, отвечая на вопрос об оценке отмены режима КТО на территории Чечни, сказал (кстати, на русском языке) следующее: «Опять повторюсь, что некоторые политологи и эксперты, они, как правило, «бывают под кого-то». <…> Стабильность и становление экономики Чеченской Республики не нравится многим людям. Они и заказывают эти материалы у этих экспертов. Они придумывают и высказывают! <…> Те, кто там говорят, ведут пропаганду, я их деятельность считаю равным с бандитами, террористами, преступниками».

(Диск с записью этого сюжета и его распечатка приобщены к материалам уголовного дела — стр. 70-72. Также к материалам дела приобщена публикация в «Ежедневном журнале», содержащая эту цитату, — том 2, стр. 78-80).

Вряд ли можно сомневаться, что приравнивание инакомыслящих экспертов к «бандитам, террористам и преступникам» в устах Р. Кадырова представляет собой угрозу в адрес этих экспертов, к числу которых относятся и представители ПЦ «Мемориал». В частности, Наталья Эстемирова в качестве эксперта выступала после отмены КТО 19 апреля 2009 года на радио «Эхо Москвы». В её выступлении ситуация, сложившаяся в ЧР после отмены КТО, описывалась совсем по-другому, чем её описывал в своём выступлении на пресс-конференции Р. Кадыров. Она ставила под сомнение тезис о наступившей в Чечне стабильности.

(Распечатка этого интервью с сайта приобщёна к материалам уголовного дела — том 2, стр. 49-54.)

После отмены КТО я тоже неоднократно давал интервью в качестве эксперта для ряда СМИ, в которых комментировал отмену КТО в ЧР, сообщая при этом, что «потери силовиков в Чечне после отмены режима КТО выросли», а о стабильности говорить рано. Позже эта точка зрения была отражена в очередном бюллетене ПЦ «Мемориал».

Таким образом, сотрудники ПЦ «Мемориал» имели все основания полагать, что оценки, даваемые ими при выступлениях в СМИ и в выпускаемых документах, вызывают неудовольствие Р. Кадырова и именно их он приравнивает к террористам.

1 июля 2009 года, через неделю после пресс-конференции Р. Кадырова и за две недели до убийства Наташи Эстемировой, на телеканале «ГРОЗНЫЙ» (программа «НОВОСТИ», 22:30) выступил «правая рука Кадырова» Адам Делимханов. Он повторил тезис Р. Кадырова, развив и усилив его:

«Есть так называемые политики в кавычках, есть такие люди, называющие себя правозащитниками, которые помогают этим шайтанам, которые представляют их интересы, защищают их дела. Ведут разговоры касательно милиции.

<…>

Они приносят столько же вреда, как и те, кто скрывается в лесах.

<…>

Даст Аллах, мы поставим перед ответом всех, кто встал на неправильный путь. Каждый должен знать, будь то ингуш, или чеченец, или кто-либо другой, что за свои слова надо отвечать, и что с них потребуют ответа.

Мы – чеченцы, ингуши, и мы должны следовать нашим обычаям и традициям, которые достались нам от предков, и мы любого поставим перед ответом за сказанные слова. Я считаю, что человек не должен говорить того, за что не может ответить, кто бы он ни был.

Мы возложенную на нас президентом Рамзаном обязанность выполним. Даст Аллах, этих шайтанов, этих преступников, тех, кто им помогает, и тех, кто их мысленно поддерживает, мы уничтожим».

(Диск с записью этого сюжета и распечатка расшифровки приобщены к материалам уголовного дела – стр. 73-75, также к материалам дела приобщена и публикация на сайте, содержащая эту цитату, — том 2, стр. 78-80.)

Таким образом, Адам Делимханов вначале заявляет, что правозащитники практически являются пособниками террористов («шайтанов»), а в конце заявляет, что все, кто «даже мысленно» поддерживает «шайтанов», подлежат уничтожению.

Естественный вывод из этих слов — правозащитники подлежат уничтожению.

И даже не важно, вкладывал ли такой смысл или нет в них сам Делимханов. Хотя я уверен, что вкладывал.

В республике много вооружённых людей, готовых выполнять любые, даже абсолютно незаконные указания её главы. А Делимханов объявлен его «правой рукой». Для этих людей даже необязательно иметь прямой приказ. В атмосфере страха и угодничества перед этой властью, в ситуации, когда люди привыкли, что ими правит не закон, а пожелания начальства, всегда найдутся люди, которые решат угодить начальству и убрать неугодного начальству человека. Тем более что его называют пособником террористов. Тем более что пособников террористов следует уничтожать без суда и следствия.

Подобные публичные высказывания должностных лиц создали в Чеченской Республике условия, в которых даже называться правозащитником стало чрезвычайно опасно.

Таким образом, я привёл доказательства того, что под руководством президента ЧР Рамзана Кадырова в Чеченской Республике подконтрольные ему должностные лица грубо нарушали и нарушают права человека. Они публично заявляли, что готовы выполнять его незаконные указания. И в этих условиях и сам Кадыров, и его «правая рука» Делимханов публично, выступая по телевидению, приравнивали критиков их деятельности (экспертов, правозащитников) к террористам. Они же публично заявляют, что всех, в отношении кого есть даже малейшее подозрение в пособничестве террористам, следует уничтожать. Подчёркиваю, не привлекать к ответственности по закону, а именно уничтожать.

Исходя из вышесказанного, я и другие члены «Мемориала» имели все основания после похищения и убийства Наташи Эстемировой считать и даже быть уверенными в том, что президент ЧР Рамзан Кадыров виноват в убийстве Натальи Эстемировой, имея в виду его политическую вину как главы Республики.

Мои слова «Рамзан уже угрожал Наталье, оскорблял, считал её своим личным врагом» соответствуют действительности.

Эти мои слова раскрываются, объясняются и уточняются другими моими же словами: «Когда Наташа позволила себе неодобрительно высказаться о том, что девушек почти насильно заставляют носить в публичных местах платки, у неё состоялся разговор с Кадыровым. Она рассказывала, что Кадыров ей угрожал, говорил буквально: "Да, у меня руки по локоть в крови. И я не стыжусь этого. Я убивал и буду убивать плохих людей. Мы боремся с врагами республики"».

Говоря об оскорблениях и угрозах, я имел в виду последнюю встречу Натальи Эстемировой с Кадыровым, которая состоялась 31 марта 2008 г. в Грозном во Дворце молодёжи. Это была не публичная встреча, кроме Кадырова и Эстемировой на ней присутствовал лишь мэр Грозного Муслим Хучиев. После окончания встречи в тот же день Наталья Эстемирова кратко описала произошедшую встречу мне по телефону. Позже, приехав в Москву в начале апреля, она более подробно рассказывала об этой встрече мне и ряду своих коллег и знакомых.

По словам Эстемировой, Рамзан Кадыров обрушился на неё с резкими нападками, постоянно срываясь на крик. Главным поводом для этого стали публичные высказывания Эстемировой, направленные против попыток в административном порядке насаждать в Чечне обязательное ношение женщинами платков в общественных местах. Президент Чеченской Республики этим не ограничился. Он сказал, что ПЦ «Мемориал» распространяет ничем не подтвержденные сведения, очерняющие руководство республики, и что сам он не видит никаких положительных результатов от взаимодействия с правозащитными организациями. От Эстемировой Кадыров потребовал вообще прекратить посещать министерства и ведомства, подконтрольные президенту ЧР. Кроме того, он в резкой форме заявил, что снимает Эстемирову с поста председателя грозненского Общественного совета по оказанию содействия в обеспечении прав и свобод человека и гражданина.

Кадыров, как передавала Наталья Эстемирова, твёрдо заявил, что она вообще не будет больше заниматься правозащитной деятельностью в Чечне. А затем произнёс слова: «Да, у меня руки по локоть в крови. И я не стыжусь этого. Я убивал и буду убивать плохих людей. Мы боремся с врагами республики». В контексте всего разговора Эстемирова однозначно расценила эти слова как угрозу.

По словам Натальи Эстемировой, весь разговор проходил в оскорбительной для неё форме. Кроме того, Р. Кадыров позволил себе в ходе разговора заявить, что «приличные чеченские женщины» не ходят с непокрытой головой (Наталья Эстемирова пришла во Дворец молодёжи как раз без платка). Позволял себе говорить другие неприличные и даже непристойные вещи. Спрашивал, не волнуется ли она, ведя себя так, за свою дочь.

У меня нет и не было оснований не доверять рассказу Натальи Эстемировой. Поэтому в мае 2008 года наша организация, благодаря помощи «Международной амнистии», отправила Наталью Эстемирову в целях безопасности на несколько месяцев на стажировку в Великобританию. Наташа взяла туда с собой и свою дочь.

Уже после того, как Эстемирова в апреле 2008 года приехала в Москву, ей позвонили из Чеченской Республики её родственники и сообщили, что по чеченскому телевидению была показана передача, в которой резко негативно говорилось об Эстемировой и «Мемориале».

Считаю важным подчеркнуть, что объективно оскорбления и враждебное отношение Рамзана Кадырова к Наталье Эстемировой подтверждаются его собственными словами. Даже после того, как она была убита, Кадыров не смог удержаться от оскорблений в её адрес.

Так, в интервью радио «Свобода» после убийства Эстемировой Рамзан Кадыров произнёс следующее: «Зачем Кадырову убивать женщину, которая никому не нужна? У нее чести, достоинства, совести не было никогда, и всё равно я её назначил председателем Совета».

(Распечатки этого интервью с сайта Радио «Свобода» приобщены к материалам уголовного дела — том 2, стр. 46-48.)

Из этого оскорбительного пассажа Рамзана Кадырова однозначно следует, что он начал испытывать сильную личную неприязнь к Эстемировой до того, как назначил её в начале 2008 г. председателем грозненского Общественного совета. Ещё до этого он знал её и составил для себя о ней ясное и резко негативное мнение.

Я могу предположить, что его негативное отношение к Эстемировой сложилось уже после их первой встречи. Она произошла 11 июня 2004 г. Тогда Наташа сопровождала журналистку «Новой газеты» Анну Политковскую в ходе её поездки в село Центорой.

В предыдущий день, 10 июня, Политковская брала там интервью у Кадырова, и обстановка в ходе их общения была очень напряженной. И вот на следующий день Таус Джабраилов, председатель Госсовета ЧР, неожиданно предложил Политковской вновь отправиться в Центорой для того, чтобы взять интервью у какого-то сдавшегося полевого командира.

Наташа Эстемирова, у которой тогда ночевала Политковская, заявила, что не отпустит больше туда её одну, и села в присланную машину вместе с Политковской. Эстемирова оказалась права, поскольку вместо сдавшегося полевого командира Политковскую и Эстемирову привели к Кадырову, который в присутствии окружающих его вооружённых людей начал вести с Политковской крайне агрессивный, оскорбительный и по форме, и по содержанию разговор. В какой-то момент Кадыров замахнулся на Политковскую, и тогда Эстемирова встала между ними. Тем самым она предотвратила развитие ситуации совсем уж в непредсказуемом направлении.

В результате интервью с Кадыровым было опубликовано Политковской в «Новой газете» (21.06.2004).

(Распечатки этого интервью с сайта «Новой газеты» приобщены к материалам уголовного дела — том 2, стр. 118-125.)

В интервью Политковская ярко описала поведение Кадырова. Однако по просьбе самой Эстемировой она не стала упоминать её.

Впрочем, внимательный читатель увидит в конце, в заключительных комментариях Политковской, следующую фразу: «Что никто — НИ ОДИН МУЖЧИНА, находившийся в эти два дня в Центорое рядом — не посмел остановить распоясавшегося».

Слова «ни один мужчина» выделены крупным шрифтом. Тем самым Анна Политковская, пусть не прямо, но отдавала долг находившейся в Центорое рядом с ней женщине, которая посмела остановить распоясавшегося.

Сам по себе факт поездки Эстемировой вместе в Политковской в тот день в Центорой и то, в каком состоянии они оттуда вернулись — а Политковская долго рыдала в офисе «Мемориала», — подтверждаются свидетельствами сотрудников «Мемориала». Кроме того, мне об этой встрече рассказывала сама Эстемирова.

О резко неприязненном отношении Рамзана Кадырова к Наталье Эстемировой также сообщил мне и Светлане Ганнушкиной советник президента ЧР Тимур Алиев. Наш разговор состоялся днём 21 февраля 2008 г. в грозненском аэропорту, Алиев тогда готовил встречу представителей ПЦ «Мемориал» с Рамзаном Кадыровым.

Мои слова «Мы не знаем, отдал ли он приказ сам или это сделали его ближайшее соратники, чтобы угодить начальству» не являются утверждением о фактах и событиях. Я говорю, что нам неизвестно, имела ли место отдача приказа теми или иными лицами.

Эти слова еще раз свидетельствуют, что я не утверждал, что Рамзан Кадыров непосредственно причастен к организации похищения и убийства Натальи Эстемировой. Нам неизвестно, кто именно отдал приказ. Вместе с тем, я считаю и говорил об этом, что версия (именно версия!) о подобной прямой причастности должна быть рассмотрена и расследована, невзирая на то, насколько эта версия может быть неприятна и неприемлема для властей. Эта версия имеет полное право на существование.

В любом случае, исходя из того, что я знаю о Наташе Эстемировой, о её работе, об условиях, в которых она работала, из всего, что я уже сказал, у меня сложилось глубокое убеждение, что это убийство было связано с правозащитной деятельностью Наташи Эстемировой. Очевидно, что побудительной причиной для убийц было желание заставить правозащитницу замолчать. При этом выступления самого Рамзана Кадырова и его «правой руки» Адама Делимханова по телевидению, безусловно, указали представителям государственного аппарата Чеченской Республики, в том числе и сотрудникам правоохранительных органов, что правозащитники, публично высказывающиеся о нарушениях прав человека в Чечне, неугодны начальству и, более того, фактически являются пособниками террористов.

Но этим всё отнюдь не ограничилось. Обстановка вокруг правозащитников и «Мемориала», в частности накануне убийства Эстемировой, нагнеталась представителями власти.

За четыре дня до убийства Натальи Эстемировой, 10 июля 2009 г., уполномоченный по правам человека в ЧР Нурди Нухажиев пригласил в свой офис руководителя грозненского представительства ПЦ «Мемориал» Шахмана Акбулатова. Согласно рассказу Акбулатова, Нурди Нухажиев сообщил ему на встрече, что звонил Рамзан Кадыров, который в резкой форме потребовал объяснений в связи с последними публикациями «Мемориала» на сайте «Кавказский узел». Эти публикации были подготовлены по материалам Эстемировой.

Нурди Нухажиев посоветовал проявлять осторожность и гибкость в работе. Далее я приведу цитату из рассказа самого Акбулатова, опубликованного на сайте «Права человека в России»: «Мол, время неспокойное: он боится, как бы чего не случилось. Упомянул про Анну Политковскую, которая, если бы проявляла осторожность и гибкость, продолжала бы жить и работать с пользой дела».

(Распечатка с сайта, где размещён рассказ Акбулатова, приобщена к материалам уголовного дела — том 2, стр. 100-108.)

Важно подчеркнуть, что уполномоченный по правам человека в ЧР обсуждал с сотрудником «Мемориала» не вопрос о том, как лучше и эффективней проверить эти сообщения, а очевидным образом высказывал опасение за жизнь сотрудников «Мемориала».

Важно отметить также, что и я, и сотрудники ПЦ «Мемориал» в Москве и в Чеченской Республике, включая Эстемирову, восприняли эти высказывания Нухажиева как сообщение об угрозе со стороны властей ЧР в наш адрес. Ни у меня, ни у моих коллег не было и нет оснований подвергать сомнению слова Шахмана Акбулатова.

Затем, 10 июля, и в день убийства Наташи Эстемировой уполномоченный по правам человека в Чеченской Республике выпустил заявления, в которых подверг крайне резкой критике правозащитные организации, в том числе «Мемориал», за сообщения о негативной ситуации с правами человека в Чечне. В частности, он обратил внимание на информацию о похищениях людей и сожжении домовладений, то есть именно на то, о чём и сообщала Эстемирова. Эти заявления размещены на официальном сайте президента и правительства Чеченской Республики и, таким образом, выражают позицию властей этой республики.

(Распечатки этих заявлений с официального сайта приобщены к материалам уголовного дела — том 2, стр. 40-45.)

Таким образом, в дополнение к заявлениям Кадырова и Делимханова, приравнивающим нас к пособникам террористов, в эти же последние три недели перед убийством Эстемировой появились публичные заявления представителя власти, прямо указывающие на «Мемориал» и Эстемирову как на наносящих ущерб стабильности Чеченской Республики.

Как я уже говорил, в условиях созданной в республике системы абсолютной личной власти, в атмосфере страха и угодничества перед этой властью, в ситуации, когда люди привыкли, что ими правит не закон, а пожелания начальства — всегда найдутся люди, которые решат угодить начальству и убрать неугодного начальству человека. Тем более что его называют пособником террористов. Тем более что пособников террористов следует уничтожать без суда и следствия.

Поэтому для того чтобы произошло такое убийство, даже необязательно нужен приказ или указание.

И мы раз за разом видели и видим, что эти слова воплощаются в жизнь.

В любом случае я был и остаюсь уверенным, что убийство Натальи Эстемировой совершили люди, связанные с республиканскими силовыми структурами.

Боевики, бандиты не стали бы совершать это убийство таким сложным для них способом — похищать, везти через территорию одной республики в другую, через блокпосты на границе. И это в тот момент, когда на границе Ингушетии и Чечни продолжали проводиться спецоперации, в которых «главную партию» играли чеченские силовики! И именно ими эта территории контролировалась. Кстати, руководил этой спецоперацией Адам Делимханов.

Мои слова «А президента Медведева, видимо, устраивает убийца в качестве руководителя одного из субъектов РФ» основаны на многих высказываниях Рамзана Кадырова, которые распространялись различными СМИ и не опровергались. Он сам подтверждает своё участие в убийствах различных лиц и позитивное его отношение к такому участию. У меня нет оснований не доверять в данном случае главе Чеченской Республики.

В октябре 2005 года Рамзан Кадыров в интервью корреспонденту мужского журнала «GQ» заявил следующее: "Того, кого я должен был убить, я уже убил. А тех, кто за ним стоит, буду всех убивать до последнего, пока меня самого не убьют или не посадят. Я буду убивать, пока жив".

Ваша честь, какие ещё слова должен был произнести Рамзан Кадыров для того, чтобы я мог по отношению к нему применить слово «убийца»?

Причём ведь недаром в этом высказывании появляется слово «посадят». Значит, сам говорящий понимает, что его действия противоречат закону!

В январе 2008 года Кадыров в интервью «Эху Москвы» признался, что участвовал в убийстве ряда лиц, которых он считает причастными к убийству своего отца.

(Распечатки текстов этих интервью с сайтов приобщены к материалам уголовного дела — том 2, стр. 126-127 и стр. 59-61.)

Кроме того, я уже цитировал слова Кадырова, которые он публично сказал в заявлении, показанном по телеканалу «ГРОЗНЫЙ» 23 мая: «Ваххабиты и те, от кого есть хоть малейший запах ваххабизма, будут уничтожаться. <…> Мы даже не будем их задерживать, а просто убивать их на месте».

В приведенных высказываниях Рамзан Кадыров прямо и демонстративно признает факты совершенных им убийств, высказываясь об этих своих действиях и намерениях как о позитивных.

Таким образом, мои слова были естественным выводом из собственных заявлений Р. Кадырова.

Все перечисленное, по-моему, совершенно очевидно свидетельствует о политической вине Рамзана Кадырова в убийстве Натальи Эстемировой.

Что касается его причастности к этому преступлению, то эту версию следует серьёзно исследовать.

Также для меня очевидно и бесспорно, что Рамзан Кадыров считал Эстемирову своим личным врагом. Об угрозах и оскорблениях в ее адрес я знаю со слов Эстемировой, о чём и сказано в заявлении Правозащитного центра «Мемориал». С какой стати следует подвергать сомнению рассказ Эстемировой об этом, если и после её смерти Кадыров не смог удержаться от новых оскорблений?!

Мне представляется странным, что мне в вину вменяют слово «убийца», если сам Кадыров неоднократно признаётся в участии в убийствах.

Исходя из всего вышесказанного обвинение меня в клевете представляется мне абсурдным. Я не признаю себя виновным и прошу Вас, Ваша честь, вынести оправдательный приговор.

[Хроники преследований]

http://www.hroniki.info/?page=news&id=9625

15.23. 02-05-2011 | Орлов Олег [51] | Москва [3761]
Суды
Резник: представитель Кадырова в Мосгорсуде подменяет предмет судебного разбирательства

Андрей Красненков, представитель главы Чечни Рамзана Кадырова на судебном процессе по уголовному делу о клевете на Кадырова, вводит суд в заблуждение путем подмены предмета судебного разбирательства, заявил на прошедшем 28 апреля в Мосгорсуде заседании адвокат главы Правозащитного центра "Мемориал" Олега Орлова Генри Резник. Так адвокат отреагировал на требование Красненкова приобщить к делу статью с интервью Кадырова и видео со встречи главы Чечни с правозащитниками.

Напомним, уголовное дело было возбуждено против Олега Орлова в связи с его высказываниями об ответственности Кадырова за убийство сотрудницы ПЦ "Мемориал" Натальи Эстемировой. 28 апреля глава Чечни дал показания по видеосвязи, находясь в здании Верховного суда Чечни.

Во время сеанса видеосвязи Олег Орлов попытался уточнить у Рамзана Кадырова, когда именно и по какой причине у него возникло негативное отношение к Наталье Эстемировой как к правозащитнице. Глава Чечни заявил, что это произошло на его встрече с правозащитниками 22 февраля 2008 года, когда представитель ПЦ "Мемориал" Светлана Ганнушкина передавала ему письмо жителей поселка "Шанхай", расположенного на территории Грозного.

Это письмо, по словам Кадырова, содержало не соответствующие действительности негативные утверждения о положении дел в этом поселке. Хотя письмо не было подписано, а впоследствии выяснилось, что его написала местная жительница Роза Чемиева, тем не менее, у Рамзана Кадырова сформировалось убеждение, что настоящим автором этого документа является Наталья Эстемирова.

"Ганнушкина сразу посмотрела на Эстемирову", - объяснил Рамзан Кадыров.

Адвокат Рамзана Кадырова потребовал приобщить к делу статью газеты "Завтра" главного редактора Александра Проханова (статья "Кавказ - стратегический рубеж России" №39(827) от 23 сентября 2009 года, в которой Кадыров высказался негативно об Эстемировой, а также обрушился с критикой на Правозащитный центр "Мемориал", обвинив его "в подрыве России", а сотрудников этой организации в отсутствии патриотизма), а также видеозапись и расшифровку видеосюжетов канала "Чечен-информ" о встрече Кадырова с правозащитниками.

Своё ходатайство адвокат Красненков аргументировал тем, что "из этого будет понятно, чем занималась Эстемирова".

"Подготовкой этого письма (от жителей поселка "Шанхай" - прим. "Кавказского узла") занималась Эстемирова. Это показывает, как она относилась к своей работе, чтобы угодить Орлову, чтобы опорочить власть", - заявил Андрей Красненков в ходе судебного заседания.

На вопрос Генри Резника, означает ли это, что Наталью Эстемирову можно было убить, Красненков ответил: "Нет. Не убить, просто эти проблемы отмечались и Рамзаном Ахматовичем, и это имеет отношение к нашему делу".

Генри Резник выразил несогласие с этим ходатайством, назвав его "подменой предмета суда". "У нас конкретное уголовное дело. Стороны у нас здесь - физические лица. Рамзан Ахматович Кадыров признан потерпевшим. Но мы не рассматриваем вопрос о взаимоотношении между "Мемориалом" и другими правозащитными организациями и властью в Чечне. Мне представляется, что представитель потерпевшего просто подменяет предмет исследования по настоящему делу", - заявил Резник.

На это Андрей Красненков ответил, что предлагаемые им материалы в виде газетной статьи и видеосюжетов о встрече главы Чечни с правозащитниками важны для дела. "Это имеет значение, кто такая Эстемирова, которая пыталась скомпрометировать Рамзана Ахмадовича, просто опорочить его", - отметил Красненков, заявив, что сторона защиты сама приобщала к делу многие публикации.

В ответ на это защитник главы ПЦ "Мемориал" сказал, что к делу приобщались не публикации, а два документа, которые он направил руководителю следственного органа по вопросу об избрании меры пресечения Орлову. "Я обращался к нему и говорил о том, что в соответствии с "токийским правилом", не может считаться избранной мерой пресечения - подписка о невыезде - по отношению к Олегу Петровичу", - ответил Генри Резник.
В итоге судья приобщила газетную статью издания "Завтра" к делу, а ходатайство о приобщении видео и расшифровки передачи о встрече Кадырова с правозащитниками отклонила.

Против приобщения этих документов к делу высказался гособвинитель, который заявил, что невозможно установить подлинность видеозаписи, отсутствие монтажа в ней и подлинность распечаток разговоров, так как эти бумаги заверены не юридически, а лишь главным редактором чеченского телеканала.

Адвокат Кадырова заявил судье, что "его подставила пресс-служба Кадырова", и к следующему, возможно, заключительному, заседанию перед прениями он представит эти документы в правильном, юридически заверенном, виде.

Как сообщал "Кавказский узел", следующее заседание суда состоится 10 мая.

Обвинение Орлову было предъявлено 6 июля 2010 года, а 13 сентября состоялось первое судебное заседание под председательством мирового судьи Карины Морозовой. В ходе семи судебных заседаний допрошены семь свидетелей обвинения, со стороны защиты выступили также семь свидетелей, и еще два "технических" свидетеля - работники "Мемориала".

Олег Орлов не признает вину в клевете на главу Чечни. По его словам, он говорил о "социально-политической", а не уголовной ответственности главы Чечни за убийство Натальи Эстемировой. Согласно российскому законодательству, по статье о клевете Орлов может получить до трех лет лишения свободы.

ИА "Кавказский узел"

[Олег Орлов]

http://www.ej.ru/?a=note&id=11093

9 ИЮНЯ 2011 г.

9 июня в 363-м судебном участке района Хамовники в ходе процесса по обвинению председателя совета Правозащитного центра "Мемориал" Олега Орлова в клевете на Рамзана Кадырова прошли прения сторон. После выступлений государственного обвинителя, представителя Кадырова Андрея Красненкова и адвоката обвиняемого Генри Резника последнее слово произнес Олег Орлов. "Ежедневный Журнал" публикует выступление правозащитника.

Уважаемый суд!

Я не раскаиваюсь ни в том, что публично произнёс те слова, которые вменяются мне в вину, ни в том, что поместил их в пресс-релиз Правозащитного центра «Мемориал», ни в том, что содействовал распространению этого пресс-релиза.

Не раскаиваюсь потому, что в моих действиях нет состава преступления.

Это блестяще доказал мой адвокат, Генри Маркович Резник, в своём ярком и убедительном выступлении.

Доказывая здесь свою правоту, я отстаиваю право граждан России на свободу выражения мнения. Такое право гарантировано нам Конституцией Российской Федерации, Международным пактом о гражданских и политических правах, Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод, Всеобщей декларацией прав человека ООН и многими другими документами.

Само возбуждение уголовного дела из-за сказанных мною слов, попытки добиться признания меня уголовным преступником – это не что иное, как неприкрытое покушение на свободу выражения мнения. Всё это лишний раз свидетельствует, что свобода слова в России находится под угрозой. В нынешней Чеченской Республике можно публично выражать лишь те мнения, которые целиком и полностью совпадают с мнением одного человека — главы этой республики. В остальной России подавление свободы слова пока не дошло до такой степени. Решение, которое суд вынесет по данному делу, либо подтолкнет нашу страну дальше к деспотии, либо, наоборот, послужит защите основных прав человека, отстаиванию европейского образа России.

Во-вторых, я не раскаиваюсь потому, что я сказал правду.

Это было со всей очевидностью продемонстрировано в ходе долгого процесса.

Это следует из показаний свидетелей, причём отнюдь не только свидетелей защиты. Из показаний некоторых свидетелей, вызванных обвинением, также ясно вырисовывается картина происходящего сегодня в Чечне.

Это в течение всего процесса обосновывал и я сам.

Ваша честь! Я не хочу сказать, что в Чеченской Республике за последние годы ничего не изменилось. Наши оппоненты стремятся выставить меня и моих коллег оголтелыми очернителями ситуации в Чеченской Республике. Это не так. Мы с радостью констатируем, что люди там теперь не гибнут под бомбардировками и артобстрелами. Жители Чечни восстановили разрушенные города и села. В 2007-м и частично в 2008 годах число похищений людей заметно снизилось. Мы отмечали и это обстоятельство, и — отдельно — заслугу в этом республиканских властей. Однако такая тенденция не оказалась продолжительной

Возобновились похищения, демонстративные коллективные наказания, высказывание независимого мнения стало крайне опасно, почти невозможно, — и обо всем этом писала и говорила Наташа Эстемирова. В Чечне установился режим практически абсолютной единоличной власти. В республике стало нечем дышать

Ваша честь, за все 17 лет, что мы работаем в Чечне — даже в разгар военных действий, в обстановке бомбежек и «зачисток», — мы не видели в глазах жителей Чечни такого страха, как в последние годы..

Суду был представлен целый комплекс материалов и свидетельских показаний о тяжких преступлениях, совершавшихся людьми, действовавшими от имени республиканской власти, о безнаказанности этих преступлений. О регулярном и повсеместном попрании закона. Об атмосфере всеобщего страха, воцарившейся в Чеченской Республике. О том, как должностные лица в Чечне давят на правозащитников, оскорбляют их, о том, как они угрожают тем, кто осмеливается публично им противоречить; и конкретно — о том, как Кадыров оскорблял Наталью Эстемирову, как он ей угрожал. Наконец, о том, что значат подобные угрозы в условиях Чечни, если они исходят от Кадырова.

Все эти материалы, все эти свидетельства доказывают, что в моих словах не было лжи, доказывают, что они были правдой. И, стало быть, мне не в чем раскаиваться.

Наконец, я не раскаиваюсь ещё по одной причине. Самой главной.

Сказать во всеуслышание то, что я сказал 15 июля 2009 года, — был мой долг перед убитым другом, перед светлым, замечательным человеком Наташей Эстемировой.

Наташа Эстемирова органически не могла мириться с произволом, беззаконием и жестокостью, кем бы они ни совершались — федеральными силами, республиканской властью или боевиками. Именно поэтому к ней так тянулись люди, к ней шли, и шли за помощью. Она билась за спасение людей, похищенных или подвергаемых пыткам. За беженцев, которых чиновники выкидывали на улицу из пунктов временного размещения. За право жителей горных сёл вернуться в свои дома. За то, чтобы родители смогли хотя бы узнать о судьбе своих сыновей, увезённых из дома вооружёнными людьми. За достоинство женщин Чечни. При этом она находила в себе силы заниматься ещё и сугубо социальными вопросами: например, она помогала чеченским студентам отстоять перед транспортными монополиями дешёвые автобусы, доставлявшие их из сельских районов в Грозный.

Наташу по праву можно было называть народной заступницей. Она положила свою жизнь за людей, защищая их права, их свободу, их жизни.

Я уверен: Наташа Эстемирова — из тех, кто составляет гордость чеченского народа, гордость всей России.

Я уверен: пройдёт не так уж много времени и так любимый Наташей грозненский проспект, который сейчас носит имя Путина, вернет своё настоящее имя — проспект Победы. И где-то недалеко от проспекта Победы появится улица Наташи Эстемировой.

Ей противостояли те, кто считает, что цель оправдывает средства, что война спишет любое преступление, что грубая сила решает всё, те, кто ни в грош не ставит жизнь и достоинство людей.

И не сказать правду о вине за её гибель того человека, который создал систему своей почти абсолютной личной власти, систему фактически узаконенного беззакония, систему, которая демонстративно враждебна к людям, подобным Наталье Эстемировой, — не сказать это было невозможно. Это было бы предательством и трусостью. Поэтому я взял на себя ответственность и сказал то, что должно было прозвучать в тот день.

Отстаивая здесь, в суде, свою правоту, я тем самым снова отдаю дань памяти светлому человеку Наташе Эстемировой.

[Svobodanews]

http://www.svobodanews.ru/content/article/24234738.html


Олег Орлов (справа) и Генри Резник в зале суда

Обновлено: 14.06.2011 20:05
Юрий Тимофеев, Анастасия Кириленко
Суд признал невиновным Олега Орлова в клевете на Рамзана Кадырова. Приговор оглашен в мировом участке Хамовнического суда Москвы 14 июня.

Орлова оправдали за отсутствием состава преступления, передает из зала суда корреспондент Радио Свобода.

"Олег Орлов высказал оценочное суждение и не говорил о том, что
Рамзан Кадыров лично участвовал в организации убийства Натальи Эстемировой", - говорится в приговоре.

Напомним, глава Чеченской республики Рамзан Кадыров обвинил руководителя Правозащитного центра "Мемориал" Олега Орлова в клевете. Поводом послужили заявления Орлова, сделанные им в связи с убийством Натальи Эстемировой. 15 июля 2009 года сотрудница "Мемориала" в Грозном Наталья Эстемирова была похищена и затем найдена убитой. В интервью СМИ и на сайте "Мемориала" Олег Орлов заявил о том, что Рамзан Кадыров несет ответственность за то, что происходит в Чечне, в частности, за это убийство.

Кадыров преследовал Орлова в суде дважды. Сначала порядке гражданского судопроизводства. Тверской суд Москвы, куда обратился Кадыров, 6 октября 2009 года частично удовлетворил иск, постановив взыскать 20 тысяч рублей с Орлова и 20 тысяч рублей с "Мемориала". Суд признал высказывания Орлова о личной или опосредованной вине Кадырова в гибели Эстемировой порочащими честь и достоинство главы Чечни. Сам Орлов уточнил, что имел в виду ответственность Кадырова за происходящее в республике, а не совершение им преступления.

6 июля 2010 года Олегу Орлову было предъявлено обвинение уже по уголовному делу о клевете на руководителя Чечни. Суд начал рассматривать дело по существу осенью 2010 года.

В ходе прений сторон 9 июня 2011 года прокуратура попросила для правозащитника наказание в виде 150 тысяч рублей штрафа по статье УК "клевета, сопряженная с обвинением лица в совершении тяжкого преступления". Представитель Кадырова Андрей Красненков настаивал на максимальном наказании - трех годах лишения свободы. Орлов и его адвокат Генри Резник заявили суду, что единственное законное решение - это оправдательный приговор.

Адвокат Андрей Красненков намерен обжаловать вынесенный 14 июня оправдательный приговор. Об этом он заявил в зале суда:

– Я сообщу обо всем Рамзану Ахматовичу и буду рекомендовать ему обжаловать приговор. Даже при беглом анализе могу сказать, что судья неправомерно и несправедливо оценила некоторые свидетельские показания. В частности, человек говорил, что он присутствовал при разговоре Кадырова с Эстемировой и никаких угроз с его стороны не было. Есть несколько таких моментов, очень важных нюансов, которые говорят о том, что судья подрабатывала свидетельские показания в пользу оправдательного приговора.


Олег Орлов
Сам Олег Орлов после оглашения приговора казался несколько обескураженным и пояснял журналистам, что хоть и считает себя невиновным, до последнего момента сомневался в том, что суд его услышит:

– Честно сказать – не ожидал. Это радостное событие, ощущение чуда. Потому что я воспринимал этот процесс как политический, как заведомо проигранное дело, хотя мы на 100% были уверены в своей правоте. Но все знают, какое у нас правосудие! И вдруг оказалось, что вынесен правосудный приговор! Я искренне счастлив. Счастлив не за себя, а потому, что мы отстояли правое дело.

Адвокат Олега Орлова Генри Резник оправдательный приговор, вынесенный в адрес его подзащитного, назвал маленькой победой российского правосудия:

– Я радуюсь за мирового судью, которая в принципе отстояла честь нашего правосудия. У меня не было никаких сомнений в том, что закон и справедливость на нашей стороне. И дело это, с точки зрения его содержания, не представляло особой сложности. Потому что клевета – это преступление, совершаемое с прямым умыслом, это заведомое знание человеком, что он говорит неправду, – подчеркнул Генри Резник.

В случае, если приговор будет обжалован, дело должно будет рассматриваться заново, но уже в Хамовническом суде Москвы. Впрочем, наблюдатели не исключают, что к тому времени, когда будет выноситься новый приговор, "клевета" уже не будет считаться уголовным преступлением. Соответствующие поправки к закону на днях внес в Думу президент России Дмитрий Медведев.

***
Предварительное следствие по делу об убийстве Натальи Эстемировой продлено до 15 августа 2011 года. Об этом корреспонденту Радио Свобода 14 июня сообщил руководитель следственной группы Главного следственного управления СКП по Южному Федеральному округу Игорь Соболь. Он отметил, что у следствия есть успехи, но отказался предположить, когда дело будет передано в суд: "для этого нужно найти и задержать подозреваемых".

[Генри Резник]

http://newtimes.ru/articles/detail/40343
№ 20 от 13 июня 2011 года

Кадыров против Орлова

Ваша честь!

В моей весьма обширной адвокатской практике давно не было столь несложного для защиты дела. Для того чтобы увидеть неосновательность нахождения Олега Орлова на скамье подсудимых, существует очень простой способ – прочитать сказанные им слова и уяснить их смысл, какой они имеют в современном русском языке. Если нам с прокурором в прениях, а Вам, Ваша честь, при постановлении приговора, без посторонней, не считая, конечно, нашу с государственным обвинителем, помощи не удастся этого сделать, то либо всем нам, юристам с высшим образованием, надо дружно уходить в отставку как полным невеждам, либо признать, что обвинять Орлова в клевете на Рамзана Кадырова нет никакой возможности.

Так ставить вопрос меня заставляет предварительное расследование, которое само не могло уразуметь ни содержание, ни форму высказываний Орлова о Кадырове и запросило помощи специалистов-лингвистов. Прокурор, сославшись в своей речи на заключение лингвистической экспертизы как на обвинительное доказательство, в сущности, солидаризовался со следователем в неспособности самому понять суть текста, расцененного им в качестве преступного. Однако обращение к эксперту на корню уничтожает обвинение. Эксперты – это лица, обладающие специальными познаниями, это знатоки в тех областях, куда непосвященному вход воспрещен. Но
Орлов адресовал свои слова не особой научной аудитории, не узкой группе филологов-профессионалов, а широкому, неопределенному кругу лиц, читателей массовой прессы и пользователей Интернета. Если следователи и прокуроры сами не в состоянии понять сказанное Орловым, то как они могут обвинять его в стремлении оклеветать Кадырова перед массой людей, многие из которых не отягощены высшим образованием и тем более не поймут, что же в действительности наговорил Орлов журналистам, а потом включил в подготовленный с его участием* и одобренный им пресс-релиз Мемориала.
Предварительное следствие посчитало криминальным сплошь весь* авторский текст Орлова избавив себя от анализа каждой из составляющих его фраз. Это проявилось в неконкретности обвинения. С большим трудом от прокурора удалось добиться разъяснения: Орлов клевещет на Кадырова, обвиняя того как организатора, но не исполнителя убийства Эстемировой. Потерпевший в данном вопросе так и не
определился, заявив, что его порочит слово «убийца».
Но обвинение в том, что подсудимый назвал Кадырова организатором убийства Эстемировой полностью разрушается всего лишь одной фразой из вменяемого в вину Орлову текста: «Мы не знаем,* отдал ли он приказ сам или это сделали его ближайшие соратники, чтобы угодить начальству», Не снимая с Кадырова подозрения в причастности к убийству, Орлов вовсе не утверждает, что тот непременно является соучастником преступления. Понятно, что руководитель, в угоду которому его подчиненные совершают преступные действия, не подлежит уголовной ответственности. Ясно, что Орлов ведет речь о социально-политической вине Кадырова как президента Чеченской республики, употребляя понятие «виновен» в полном согласии с одним из тех значений, какое имеется в отечественной словесности. Во всех толковых словарях русского языка, начиная с Даля до Ожегова и Шведовой, Кузнецова и Ефремовой «вина», «виновный», «виновник» понимается не только как отношение человека к учиненному им проступку, но и как начало, причина, источник чего-либо плохого, нежелательного, как ответственность за наступление неблагоприятных событий или деяний.
Уверенность Орлова в политической вине Рамзана Кадырова за убийство Эстемировой покоится как на его оценке установившего в Чеченской республике режима государственной власти, так и на целом ряде фактических обстоятельств, говорящих о неприязненном отношении президента Чечни к застреленной правозащитнице, а также на том, что он считает убийства врагов республики допустимым средством политики. Некоторые из этих фактов прямо названы в Заявлении* Мемориала , о других Орлов сообщил суду в своих развернутых объяснениях.
О политической атмосфере в Чечне, царящих там порядках, в главном определяемых личным авторитетом Кадырова, о его неприязни к Эстемировой, не скрываемой им даже после её гибели, конфликтах с ней, угрозах в её адрес, подробные показания дали свидетели Ганнушкина, Черкасов, Локшина, Сокирянская, Коляпин, Мнакацанян, Шведов. Не только свидетели, вызванные в судебное заседание со стороны защиты, но и допрошенные по ходатайству стороны обвинения, отмечали неблагополучие с кадровым составом сотрудников милиции в Чечне, которые сами совершают преступления, неправомерно задерживают, пытают и похищают людей. Как показали, в частности, Шведов и Коляпин, в правоохранительных органах республики оказалось немало бывших боевиков, сдавшихся и перешедших на сторону власти не в силу амнистии, а под личную ответственность Кадырова. Малограмотные, исповедующие культ силы, они ориентированы не на закон, а лично на президента Чечни. Закон для них – «Рамзан сказал». И если Кадыров высказывает негативное мнение о правозащитниках, тем более называет их врагами республики, то такие силовики могут совершать преступления в угоду тому, кого считают хозяином Чечни, на свой лад понимая его непродуманные, неосторожно сказанные слова. Именно знание обстановки в Чеченской республике в сочетании с обстоятельствами похищения и убийства Эстемировой привели Орлова к выводу о политической виновности Кадырова в этом злодеянии.
Беспочвенность истолкования такой вины как утверждения об участии Кадырова в убийстве Эстемировой наглядно видна из последних фраз пресс-релиза, полностью проигнорированных стороной обвинения: «Мы знаем об убийствах в Чечне и за
пределами Чечни. Убивают тех, кто пытается говорить правду, критиковать власть. Рамзан Кадыров сделал невозможной работу правозащитников в Республике. Те, кто убил Наташу Эстемирову, хотели прекратить поток правдивой информации из Чечни. Может быть, им это удалось». Ставя в вину Кадырову невозможность работы правозащитников в Чеченской республике, Орлов отделяет его от «тех, кто убил» Эстемирову. Если бы включил в их число, - фраза выглядела иначе, примерно так: «сделал невозможной работу правозащитников, а затем приказал убить Эстемирову».
Но в признанном стороной обвинения криминальным тексте интервью Орлова, выпирает и другая фраза «А Президента Медведева, видимо, устраивает убийца в качестве руководителя одного из субъектов РФ». Она явно не сочетается с предыдущей, ключевой для оценки предъявленного Орлову обвинения, только что подробно разобранной мною фразой: «Мы не знаем, отдал ли он приказ сам или это сделали его ближайшие соратники, чтобы угодить начальству». Как же так: в первой фразе – сомнения, во второй – без всяких оговорок клеймо «убийца»?
Это противоречие здесь у нас убедительно разрешено. В очередной раз доказали своё преимущество непосредственность и устность судебного разбирательства. Напомню: мы защищаемся от обвинения в клевете, состоящей в распространении Орловым заведомо ложных сведений о Кадырове как об организаторе убийства Эстемировой. Организаторе – не исполнителе!
Но убийца – не тот, кто организует преступление, не тот, кто его финансирует, не тот, кто достает смертоносное оружие или подвозит исполнителя к месту расправы. Убийцей называют, разумеется, если это слово не употребляется метафорически, только того, кто непосредственно лишает жизни: нажимает крючок пистолета, бросает бомбу, душит удавкой, бьет ножом, подсыпает яд.
Орлов объясняет: Кадырова назвал убийцей, поскольку тот сам неоднократно в своих публичных заявлениях признавался в том, что убивал, и будет продолжать убивать врагов республики, говорил о том же Эстемировой на последней встрече 31 марта 2008 года во Дворце молодежи, когда снимал её с должности председателя грозненского общественного Совета по правам человека.****
Слова Кадырова:* «Да, у меня руки по локоть в крови. И я не стыжусь этого. Я убивал и буду убивать плохих людей. Мы боремся с врагами республики» – в пресс-релизе Мемориала** помещены в следующем абзаце за фразой о Кадырове как убийце.
Устная речь, произносимая спонтанно, тем более во взволнованном или шоковом состоянии, зачастую уступает письменной в четкости формулировок и логической последовательности изложения. Европейский Суд по правам человека неоднократно – например, в делах Гюндюз против Турции 2003 года и Агенауэр против Франции 2010 года – обращал внимание национальных судов на необходимость учета такой закономерности при рассмотрении дел, связанных с правом на свободу мнений.
Устной речи Орлова, потрясенного убийством Эстемировой, на экстренной пресс-конференции 15 июня 2009 года, действительно, свойственна некоторая несистематичность, что отчетливо видно из пресс-релиза. Фраза о словах Кадырова на встрече во Дворце молодежи, так и просится перед фразой об убийце-руководителе одного из субъектов РФ, а не после неё. Фраза о негодовании в верхах Чечни последними сообщениями Эстемировой удачнее смотрелась бы после фразы: «Мы не знаем, кто отдал приказ…».

При подготовке пресс-релиза «Заявление Мемориала» у Орлова была возможность структурно улучшить своё интервью, но он посчитал для себя этически недопустимым менять хоть в чем-то уже прозвучавший текст.
Обвинение не учитывает особенности заранее не подготовленной, эмоциональной устной речи, и в итоге искажает смысл высказываний Орлова.
В качестве обвинительного доказательства представлено решение Тверского районного суда г. Москвы от 6 октября 2009 года, удовлетворившего иск Кадырова к Мемориалу и Орлову о защите чести и достоинства, а также заключение лингвистической экспертизы. Оба эти источника доказательствами в нашем деле служить не могут, поскольку не удовлетворяют требованиям уголовно-процессуального закона. Хотя отношение к ним у защиты разнится.
Решение гражданского суда для постановления приговора по настоящему делу не может быть принято ни в какой части. Ссылка прокурора на статью 90 Уголовно-процессуального кодекса о преюдициальном значении решений по гражданским, арбитражным или административным делам для дел уголовных целиком неосновательна. Норма о преюдиции подлежит применению в соответствии с её конституционно-правовым смыслом, выявленным определением Конституционного Суда Российской Федерации от 15 января 2008 года по жалобе гражданина Суринова. Ни одно обстоятельство, установленное гражданским судом, не может использоваться для подтверждения обвинения лица в совершении преступления без исследования и оценки по правилам доказывания, закрепленным презумпцией невиновности обвиняемого.
Испытания стандартами доказывания, принятыми в уголовном судопроизводстве, решение Тверского суда явно не выдерживает. Детальный разбор интервью Орлова в нем полностью отсутствует. Нет даже попытки объяснить противоречия между соседствующими фразами, постичь их смысл в общем контексте. Не удивительно: в решении замалчивается то, что в Заявление Мемориала перенесена устная речь на экстренной пресс-конференции. Тщетно искать в решении оценки фразы: «Мы не знаем, отдал ли он приказ сам или это сделали его ближайшие* соратники, чтобы угодить начальству». Её для суда попросту не существует. И вывод о том, что Орлов обвинил Кадырова в нарушении уголовного законодательства – убийстве Натальи Эстемировой, Тверской суд делает только на* одном основании – исходя из определения слова «убийца» в одном из Толковых словарей русского языка – как того, кто совершил убийство, то есть лишил жизни умышленно или по неосторожности. Иначе говоря, гражданский суд решил, что по словам Орлова Кадыров или единолично убил Эстемирову, или явился исполнителем убийства в группе соучастников.
Вот к какой нелепости приводит тенденциозность суда, его изначальная заточенность на удовлетворение иска. Уверенно заявлять о предвзятости Тверского суда мне позволяет еще другой пункт его решения. Суд признает утверждением высказывание Орлова о том, что Рамзан Кадыров сделал невозможным работу правозащитников в республике, и требует его опровергнуть. Но такое суждение чисто оценочное, оно неотрывно от субъективных представлений разных правозащитников об условиях их работы в Чечне и не поддается проверке на соответствие действительности. Зато следующая фраза, разрушающая иск, напомню: «Те, кто убил Наташу Эстемирову, хотели прекратить поток правдивой информации из Чечни», опускается. А, следовательно, удаляется и контекст, который только и позволяет определить смысл сказанного. Известное дело - препятствия к заранее определенной цели надо обходить.
В заключении лингвистической экспертизы также не обнаруживается фраза: «Мы не знаем, отдал ли он приказ сам или это сделали его ближайшие соратники». Но по
другой причине.
На разрешение экспертизы был поставлен вопрос о том, имеются ли в высказываниях Орлова сведения, содержащие негативную информацию либо негативную оценку действий Кадырова и если да, то в какой форме (утверждения или предположения) они представлены? Фраза об отсутствии знания, кто отдал приказ на убийство Эстемировой, естественно, утверждением не является и сама по себе негативной информации о Кадырове не несет. Поэтому к фрагментам, определенным, как утверждения о факте, эксперты её не относят.
Замечу: к экспертизе особых претензий нет. Она проведена в соответствии с методикой, утвержденной экспертно-криминалистическим центром МВД России. За рамки лингвистики эксперты не выходят. Их выводы никак не подкрепляют обвинение, скорее благоприятствуют защите. На вопрос о том, имеются ли в высказываниях Орлова сведения, соединенные с обвинением Кадырова в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления, они ответили отрицательно, указав, что в опубликованном тексте отсутствуют и глагол «обвинять» и словесная конструкция «тяжкие и особо тяжкие преступления».
Суть в ином. Перед нами лишь видимость экспертного исследования. Уяснение смысла интервью Орлова не требует никаких специальных познаний. Без помощи профессионала-лингвиста каждому, к примеру, понятно, что адресатом спорного текста являются все читатели сайта* Мемориала, пользователи Интернет-ресурса. Не надо привлекать знатока-филолога для того, чтобы проверить своё понимание значений понятий «виновный», «вина», «преступление», «убийца», «враг», «оскорблять», «угрожать», «порочить». Достаточно заглянуть в какой-либо из общедоступных толковых словарей русского языка. Эксперты так и поступают, ссылаясь на Современный толковый словарь русского языка Т.Ф. Ефремовой. Могли и на другой. Вряд ли* обращение к толковому словарю можно считать научным методом.
Упомянутый словарь, кстати, единственный источник, прямо цитируемый в экспертизе. Из остальной литературы, названной в заключении методической, эксперты, видимо, черпают специальные научные термины. Все они кодируют слова обычного разговорного языка: дискурс вместо рассуждения, эксплицитный вместо явного, имплицитный – скрытого, окказиональный – случайного, единичного; пропозиция означает основное содержание высказывания, коннотация – сопутствующее приращение смысла и т.п. Перекодирование слов означает всего лишь удвоение терминологии и само по себе вовсе не свидетельствует о специальном научном методе.
Проведение так называемых лингвистических экспертиз, к сожалению, приобрело на практике неоправданно большой размах. Это порочная практика. Наши зарубежные коллеги-юристы ей удивляются и над ней посмеиваются. В действительности, помощь специалиста-лингвиста при разбирательстве судебных дел требуется в редчайших, исключительных случаях. Наше дело к ним явно не относится.

Лингвистическая экспертиза от 17 декабря 2009 года должна быть признана судом недопустимым доказательством в силу полного отсутствия научности. Выводы, сделанные в заключении экспертов, очевидны для каждого человека, владеющего русским языком в объеме средней школы.********* Постановление о назначении лингвистической экспертизы вынесено дознавателем Тимофеевой А.В. с нарушением требований УПК. Назначение экспертизы мотивируется необходимостью применения специальных познаний. Но в постановлении о такой необходимости нет ни слова. Оказывается, экспертиза назначена для того, чтобы, цитирую, «выяснить, содержатся ли в высказываниях О.П. Орлова сведения клеветнического характера».
Лингвисты, по счастью для себя, подменять предварительное расследование не захотели, и отвечать на правовые вопросы не стали. Если бы ответили, были бы вызваны на допрос и краснели перед судом, пытаясь объяснить, почему вышли за пределы своей компетенции.
Считать текст, выдаваемый за экспертное исследование, а на самом деле его профанирующий, судебным доказательством недопустимо. Прибегать к нему, как к источнику специальных познаний – себя не уважать.
Таким образом, в деянии, приписываемом подсудимому, отсутствует объективная сторона клеветы – распространение Орловым ложных сведений в форме утверждения об участии Кадырова в убийстве Эстемировой.
Но если сторона обвинения хоть как-то пыталась доказывать объективную сторону преступления, то от обоснования субъективной стороны она себя полностью освободила. Между тем, для ответственности за клевету надо установить, что виновный заведомо знал, то есть изначально, заранее осознавал ложность распространяемых им сведений, измыслил, выдумал их.
Многочисленные факты, которыми располагал Орлов к моменту своего интервью и в достоверности которых не сомневался, исключают с его стороны заведомую ложь. Убежденность может быть ошибочной, но никогда заведомо ложной. Остается предположить, что Кадыров причисляется обвинителями к тем представителям рода человеческого, сама мысль о неблаговидных поступках которых преступна. На такое умозаключение меня наталкивает постановление об отказе прекратить уголовное дело при расследовании с упором на высокий, президентский пост Кадырова.
Логика искаженная. В международном праве, в частности, практике Европейского Суда по правам человека, всё с точностью до наоборот. Публичные фигуры, прежде всего, государственные деятели, политики, в большей степени открыты для критики, нежели частные лица, и* должны иметь к ней повышенный уровень терпимости. Причем не только к содержанию, но и форме. Так что пусть догмат о непогрешимости папы, существующий в католицизме, остается в рамках этой конфессии и не распространяется на грешных государственных мужей – диктаторов, императоров, президентов, лидеров нации.
Вообще привлечение Орлова к уголовной ответственности за клевету с позиции мировых стандартов весьма проблематично. Во многих правовых, и даже не совсем правовых, государствах клевета из категории преступлений исключена. Ответственность за неё целиком перенесена в гражданско-правовую сферу. Несколько лет назад клевета декриминализирована в Украине. Там, где уголовная ответственность сохранена, заявитель выбирает: по какому пути пойти. Двойная ответственность исключается, поскольку нарушается общеправовой принцип «NON BIS IN IDEM» - «не дважды за то же». Ведь гражданско-правовая ответственность за
распространение порочащей лжи деликтная, а не договорная. Российское законодательство в данном вопросе явно устарело. Это недавно признано в очередном президентском проекте поправок к Уголовному кодексу. Клевету и оскорбление в нем предлагается оттуда убрать.
Представителем потерпевшего и в ходе процесса и в прениях предпринимались попытки опорочить правозащитную деятельность «Мемориала», представить ее как вредоносную для Чечни. Что ж, тому есть объяснение.
Доля правозащитников вообще нелегка, а в регионах, где ведется борьба с терроризмом, поистине скорбна.* Правозащитники не мирятся с нарушением прав и свобод человека ни при каких условиях. И в этом их польза для государственной власти, склонной в острых ситуациях действовать по формуле «лес рубят – щепки летят». В Чечне, как мы могли убедиться в данном процессе, сейчас как раз так. С одной стороны, несомненные успехи в борьбе с терроризмом, загнанные в глухие горные углы боевики, заново отстроенный Грозный, создание новых рабочих мест. С другой – незаконные задержания, пытки, исчезновения людей, бессудные казни. И правозащитники разоблачают такие нарушения, учитывают каждую «щепку», предают гласности любые случаи беззакония и произвола власти. Власть у правозащитников всегда на подозрении. Только такой контроль препятствует государству скатиться к авторитаризму, а то и к тоталитаризму.
Позиция Орлова в «Заявлении «Мемориала», его оценка положения с соблюдением прав человека в Чеченской Республике нашла авторитетную поддержку как на международном уровне, так и в России.
Суду представлена резолюция Парламентской Ассамблеи Совета Европы от 22 июля 2010 года, поддержанная российской делегацией как сбалансированная и объективная. В ней, наряду с признанием бесспорных успехов в восстановлении и заметном улучшении инфраструктуры региона, констатируется атмосфера всеобщего страха, постоянного запугивания гражданского общества и средств массовой информации, персонализация* власти, отмечается очевидная инертность правосудия по отношению к бесчинствам, совершаемым правоохранительными органами.
Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации заявляет в своем докладе за 2009 год: «Требует анализа практика* ликвидации членов вооруженных формирований в ходе боевых столкновений. Обстоятельства ликвидации редко подвергаются открытому и гласному исследованию в рамках состязательной процедуры, что создает возможность для злоупотреблений законом».
Речь моя близится к концу. Привлекаю внимание суда ещё к одному процессуальному нарушению. По делу не установлен мотив преступления – обстоятельство, подлежащее доказыванию, независимо от того, охватывается ли оно составом преступления. Осталось так и непонятным, что побудило Орлова клеветать на Кадырова: корысть, месть, личная неприязнь?
Справедливости ради надо сказать, что органы расследования заводить данное уголовное дело не хотели, дважды в его возбуждении отказывали и довели до суда только под давлением прокуратуры.
Олег Орлов сказал на пресс-конференции то, что думал и чувствовал, в чём был убежден. Сейчас его за это судят. Оправдательный приговор должен пресечь явное злоупотребление прокуратурой уголовным правом.
379