2326. Габриэль Гарсиа Маркес

[GQ]

http://www.gq.ru/culture/books/73362...ia_markesa.php
8.04.2014, 16:00
7 мыслей Габриэля Гарсиа Маркеса

Мы прощаемся с легендарным писателем и вспоминаем его лучшие высказывания.

1982 год

Ни одно лекарство не вылечит то, чего счастье не может.

Люди не перестают преследовать мечты, потому что стареют — они стареют, потому что перестают преследовать мечты.

У всех людей есть три жизни: публичная, личная и тайная.

Нет, я не богат. Я — бедный человек с деньгами, что вовсе не одно и то же.

Я не верю в бога, но я его боюсь.

Благополучная старость — это умение договориться со своим одиночеством.

Невозможно в конце концов не стать тем, кем тебя считают другие.

2000 год

1991 год

1991 год

1990 год

1990 год

1991 год

1991 год

[Газета.Ru]

http://www.gazeta.ru/culture/2014/04/18/a_5997177.shtml
На 88-м году жизни скончался автор «Ста лет одиночества» Габриэль Гарсия Маркес

Габриэль Гарсия Маркес приветствует поклонников и журналистов, собравшихся у дома писателя в честь его дня рождения, 2014 год

Фидель Кастро и Габриэль Гарсия Маркес на Кубе, 2000 год

Габриэль Гарсия Маркес, 2008 год

Габриэль Гарсия Маркес с супругой, 2008 год

Габриэль Гарсия Маркес с супругой, 2007 год

Габриэль Гарсия Маркес, 2005 год

Машина скорой помощи у дома колумбийского писателя, которого выписали из клиники в Мехико, куда он был доставлен с диагнозом «пневмония»

Габриэль Гарсия Маркес в Боготе, 1987 год
Фотография: Reuters
18.04.2014, 02:28 | Отдел культуры

Умер Габриэль Гарсия Маркес — колумбийский писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе, представитель латиноамериканского «магического реализма». Всего несколько дней назад его выписали из госпиталя в Мехико после лечения от пневмонии.

«22 тысячи квадратных километров без единой рекламы кока-колы!» — именно так назывался очерк 30-летнего колумбийского кинокритика и репортера Габриэля Гарсии Маркеса со Всемирного фестиваля молодежи и студентов в 1957 году. Успешный журналист из газеты «Экспектадор», он к тому моменту уже написал свое дебютное произведение — повесть «Палая листва»: в ней Маркес впервые покажет карнавальную изнанку такого обряда, как похороны, перекочевавшую в другие его произведения. Она, впрочем, не была замечена читателями.

Через два года у него выйдет книга «Полковнику никто не пишет»: ее заглавие станет крылатой фразой, а само произведение — началом большой славы самого известного писателя Латинской Америки. Начало пути легким не было: историю об экзистенциальном одиночестве,

из которой через десять лет вырастет знаменитый роман «Сто лет одиночества», Маркес переписывал девять раз и называл второсортным киносценарием.

Критики причисляли Маркеса к «магическому реализму» — течению, зародившемуся в Латинской Америке и соединившему в себе реальную историческую повествовательную канву с элементами сказки, галлюцинаторными снами и фольклором. Главной идеей Маркеса была задумка написать «тотальный роман», в котором фантасмагорические детские воспоминания переплелись бы с реальным историческим опытом и архаичными, общими для всех культурными образами.

Этим романом и стали «Сто лет...» (1967) — вечно повторяющаяся история одного семейства, происходящая на фоне исторических событий в Колумбии.

Слово «одиночество» (которое повторил президент этой страны Хуан Сантос, узнав о смерти своего великого гражданина) стало для Маркеса ключевым.

Роман «Осень патриарха» (1975) об одиночестве власти, которая конструирует мир, основанный на насилии, стал следующим переломным этапом его творчества.

Здесь центральная для Маркеса фигура диктатора — «одинокого утопленника в лунном мире своих сновидений» — разрастается до вселенских масштабов.

В 1982 году Маркеса удостоили Нобелевской премии с формулировкой «За романы и рассказы, в которых фантазия и реальность, совмещаясь, отражают жизнь и конфликты целого континента». В своей нобелевской речи, озаглавленной «Одиночество Латинской Америки», Маркес говорил об обособленности этой части света — искусственного мира, оторванного от общечеловеческой истории.

Несмотря на это, именно Маркес, кажется, сделал для преодоления этой изоляции едва ли не больше всех: будучи верным сыном своей страны и культуры своего народа, он внес всю Латинскую Америку на карту мировой литературы и стал ее чрезвычайным и полномочным представителем.

Ни мир, ни родная Колумбия в долгу старались не оставаться. Власти городка Аракатака, в котором он родился и рос,

решили переименовать населенный пункт в Макондо — по вымышленному топониму, в котором происходит место действия «Ста лет одиночества».

В России Маркеса в 2012 году наградили орденом Почета, а сам год объявили годом Маркеса — великого колумбийца любили и печатали и в позднем СССР, и в постсоветской России.

В том же году вышел русский перевод книги «Жить, чтобы рассказывать о жизни». Писатель, говоривший о выборе пути — личного, исторического, метафизического, — признавался:

«Я как те народные куэнтерос, что не могут жить, не рассказывая постоянно что-нибудь…

Для нас реальность — это не только то, что произошло, но также — и главным образом — та, другая реальность, что возникает в результате самого рассказывания». Даже в мемуарах Маркес смешивал вымысел с реальностью: книга воспоминаний в какой-то момент начинает казаться самостоятельным «магическим романом». «Жить…», в котором Маркес так и не добирается до истории создания «Ста лет одиночества», должна была стать первым томом мемуарной трилогии. А теперь — станет единственным.

[Николай Леонов]

http://www.stoletie.ru/rossiya_i_mir...j_gabo_182.htm
Из Мексики пришла скорбная весть: скончался великий писатель Габриэль Гарсиа Маркес

18.04.2014

Габо, как его звали друзья, ушел на 88 году жизни. Судьба сделала мне в свое время роскошный подарок: познакомила меня с этим удивительным человеком.

Это было на Кубе, где он создавал Латиноамериканский институт кинематографии, а я оказался в служебной командировке. Мы встретились в доме Антонио Нуньеса Хименеса, президента Академии наук Кубы, и незаметно проговорили несколько часов о делах в тогдашнем Советском Союзе и о ситуации в тогдашней Латинской Америке.

Для меня было открытием, что всемирно известный писатель является столь глубоким знатоком политической ситуации в мире и в своем регионе. Его литературные произведения - «Сто лет одиночества», «Осень патриарха», «Полковнику никто не пишет», «Генерал в своем лабиринте» и многие другие - настолько тесно связаны с реальными историческими и социальными процессами Латинской Америки, что без них не понять душу этого великого континента.

В Гаване у него был постоянный дом, всегда полный друзей, он часто и подолгу «гонял мысли» с Фиделем Кастро по бескрайнему полю политики и литературы. Оба были закоренелыми противниками Соединенных Штатов, их имперской чванливости, тупого высокомерия и наглого упования на силу денег или оружия.

В Латинской Америке издавна повелось: подавляющее большинство крупных деятелей литературы и искусства были непременно левыми, антиамерикански настроенными людьми.

Чилийский поэт Пабло Неруда, мексиканские художники Диего Ривера и Давид Сикейрос, кубинский поэт Николас Гильен, да и многие другие были открытыми коммунистами. Быть проамериканцем в Латинской Америке было неприлично для крупного мастера культуры. В этом смысле Габриэль Гарсиа Маркес был ярким носителем этой славной традиции.

Семидесятые годы прошлого века были окрашены борьбой панамского народа за возвращение стране межокеанского канала, соединявшего Тихий и Атлантический океаны. США за бесценок приобрели в самом начале ХХ века продвинутую стройку канала у обанкротившихся французов, потом заставили панамцев отдать им полосу земли вдоль канала, шириной по 10 километров с обеих сторон, понастроили там тьму военных баз и были хозяевами всего перешейка.

Габриэль Гарсиа Маркес вложил всю душу в поддержку справедливого дела панамцев, он стал союзником панамского лидера, генерала Омара Торрихоса, и мобилизовывал всю творческую интеллигенцию Латинской Америки на борьбу за канал. В 1977 году, когда эта борьба увенчалась победой, Габо даже включили в состав панамской делегации, которая подписывала в Вашингтоне договор о передаче канала в собственность Панамы. Кстати, вместе с ним в состав делегации входил и английский писатель Грэм Грин, тоже глубоко симпатизировавший справедливому делу панамского народа.

Вот он, прекрасный ответ на извечный вопрос: «С кем вы, мастера культуры?».

В 1979 году я получил от моих кубинских друзей письмо, в котором говорилось, что Габо намерен поехать в Москву, куда его пригласил Союз советских писателей в качестве члена жюри Московского кинофестиваля. В письме содержалась просьба, адресованная лично мне: оказать Маркесу максимально возможную помощь. Просьба мотивировалась тем, что официально приставленные с советской стороны лица своей догматичностью могут иногда произвести на Габо нежелательный эффект, он очень был чувствителен к идеологической прямолинейности. Я поехал встретить дорогого гостя в Шереметьево, где его уже ждал Андрей Вознесенский. Чего я опасался, то и произошло: Габриэль Гарсиа Маркес поблагодарил А. Вознесенского за встречу, но был так обрадован, увидев меня, что, извинившись перед официальными лицами, сел в мою «Волгу», и мы направились в гостиницу «Москва», эскортируемые вальяжным гостевым «ЗиМом».

На мой вопрос, что бы он хотел увидеть в СССР, Габо сказал, что его затаенной мечтой было бы поговорить со сведущим человеком о проблеме «диссидентства» в Советском Союзе, а еще лучше - встретиться с самими диссидентами.

Мне удалось связаться с помощниками Юрия Андропова и передать просьбу писателя с настоятельной рекомендацией удовлетворить ее, чтобы завоевать сердце великого писателя. К моему удивлению, все решилось, как нельзя лучше. В гостинице его посетил очень осведомленный и тонко настроенный высокопоставленный чиновник «из верхов» и ясно, без натяжек и нудностей рассказал о проблеме «диссидентов». Через пару дней Габо встретился с Евгением Евтушенко, который устроил у себя на даче в Переделкино вечер с шашлыком и красным вином и с участием всех тогдашних диссидентов.

На другой день Габриэль Гарсиа Маркес рассказал мне о встрече, которая восхитила его. Поэты и писатели полностью «размагнитились» за «барбекью» и вином, наговорили «сто верст до небес» про свои непростые отношения с властью, а завершили все прыганьем через большой костер для очистки души. Габо по их просьбе расписался фломастером у них на спинах - в знак доказательства того, что встреча с ним имела место на самом деле такого-то числа в городе Москве. Мне он сказал, что, по его мнению, власть делает ошибку, считая этих людей своими противниками, они вполне вменяемы, все по-своему патриотичны и не представляют угрозы для основ системы. Но они могут болезненно реагировать на уколы со стороны власти: «Таких диссидентов на Западе полным-полно, но на них никто не обращает внимания, а у вас власть своими действиями вызывает к ним не всегда оправданный и ненужный интерес».

Редакция журнала «Латинская Америка» пригласила Габо в гости для задушевного разговора о континенте. Главным редактором тогда был Серго Микоян, сын Анастаса Ивановича, в беседе принимали участие только специалисты со знанием испанского языка. Просто, без всяких признаков вальяжности, Габриэль Гарсиа Маркес поделился своими самыми сокровенными оценками о своей большой родине, о перспективах ее судьбы. Он с восторгом говорил о русской литературе, о сходстве творчества Булгакова со своим методом, причем искренне признавался, что он не знал произведений Михаила Афанасьевича, когда писал свои вещи, и рад, что оба шли своими путями к одной цели. В заключение он дал право журналу «Латинская Америка» бесплатно публиковать любые его новые произведения - без предварительного запроса его разрешения.

По его прямой просьбе была организована поездка в Троице-Сергиеву лавру.

Он отказался от всякого официального сопровождения, предпочел посетить музейный комплекс и монастырь в качестве простого паломника, но было видно, с каким глубоким душевным волнением он слушал рассказы о великом прошлом лавры, ее роли в истории России.

В дни его пребывания в Москве из Никарагуа пришло сообщение о великой победе сандинистской революции, свергшей кровавую диктатуру семейства Сомосы, про основателя которой Франклин Рузвельт в свое время сказал: «Это сукин сын, но это наш сукин сын!». Это сообщение произвело на него очень сильное впечатление, он хорошо знал многих руководителей никарагуанских партизан. Он тут же сказал мне: «Послушай, тебе надо обязательно поехать туда и установить с теми ребятами прочные контакты. У Советского Союза никогда не было никаких связей с Никарагуа, теперь подошло время для налаживания отношений. Я тебе дам рекомендательное письмо к моим товарищам из сандинистского руководства, оно тебе поможет открыть нужные двери!». Он сразу написал теплое послание, которое вскоре и стало первой ступенькой на пути установления, а потом и развития наших отношений с Никарагуа.

…Помнится, когда Габриэлю Гарсиа Маркесу в 1982 году вручали в Стокгольме Нобелевскую премию по литературе, больше всего радовались его кубинские друзья, устроившие в чопорной скандинавской столице шумную латиноамериканскую вечеринку со знаменитыми коктейлями «мохито», «дайкири», «Куба либре». Ликовал весь континент, пели сердца всех, кто знал, любил, почитал великого Габо, творчество которого бессмертно…

Специально для Столетия

242