https://www.kommersant.ru/doc/266956
Узелки на 1990 год были завязаны в декабре 1989 года на II Съезде народных
депутатов СССР.
20 декабря 1989 года Съезд одобрил экономическую программу Рыжкова -
Маслюкова, не дававшую, по оценкам экономистов, никакого шанса выйти из
кризиса; спустя год экономическая разруха - и экономические интересы
противоборствующих групп - стали важнейшим фактором и внутренней, и внешней
политики СССР.
20-го же декабря КП Литвы вышла из состава КПСС - прелюдии к состоявшемуся
11 марта 1990 гида восстановлению независимости Литовской Республики. А
само 11 марта вызнало "эффект домино": следом потянулись другие республики
и кризис Империи приобрел обвальный характер. За год практически
сформировалась новая республиканская политическая элита, не замедлившая
вступить с центром в схватку за власть.
22 декабря Юрий Афанасьев объявил Съезду о создании оппозиции. Это событие
осталось почти незамеченным - оппозиция насчитывала всего около 150
депутатов. Между тем оно сигнализировало о том, что процесс политического
структурирования общества входит в фазу организационного оформления. В
феврале была отменена 6-я статья Конституции СССР, что узаконило
многопартийность, в феврале-марте прошли выборы в республиканские
парламенты - de facto по партийным спискам. В течение первой половины 1990
года левые и правые прекратили вынужденное сожительство под крышей КПСС, и
к декабрю как левый, опирающийся на движение "Демократическая Россия", так
и правый (КПСС, группа "Союз", российские патриоты) блоки окончательно
укрепились в противостоянии.
А Горбачев, всю жизнь руководивший аморфными "массами", оказался перед
необходимостью искать себе места в складывающемся гражданском обществе.
Горбачев и левые не поделили трофеи победы
Говорить о добрых отношениях Горбачева с левыми давно уже может только
неисправимый оптимист; можно говорить лишь о моментах, когда эти отношения
были но из руг. ион плохи. Таких моментов было два. Февраль, когда после
полумиллионной манифестации в Москве (против которой, по слухам, Горбачев
решительно ничего не имел) была отменяя 6-я статья Конституции. Тогда левые
получили многопартийность, а Горбачев - президентство.
Июнь-июль, когда на съездах КП РСФСР и КПСС правые чрезвычайно
активизировались, Горбачев оказывал им сопротивление и в глазах левых
выглядел явно меньшим злом.
С осени Горбачев разошелся с левыми, и похоже, отнюдь не по причине
какого-то прискорбного недоразумения (вроде крайней взаимной нелюбви
Михаила Сергеевича и Бориса Николаевича). До лета 1990 года и левые и
Горбачев имели, одну общую цель: вывести из игры партийную власть. XXVIII
съезд КПСС, по сути дела, похоронил прежнюю КПСС, но от свежей могилки было
как минимум два пути:
- попытаться сформировать структуры гражданской власти, базирующиеся на
коалиции общественного доверия, - для чего необходимо было придать
"демократов" равноправными партнерами и поделиться с ними частью власти;
- воскресить андроповскую идею "наведения порядка": коррумпированный
партаппарат делается козлом отпущения и выводится из игры, а кормило власти
переходит к военно-чекистской коалиции, пытающейся железной рукой
остановить нарастающий развал и - в перспективном плане - железной же рукой
совершить технологический рывок, возвращающий стране теряемый статус
сверхдержавы.
Публичные угрожающие речи Крючкова и Язова (произносимые, как сообщил
Горбачев, с его благословения); конкретные действия военных в странах
Балтии;
обнародованные майором Лопатиным "Предложения о чрезвычайных мерах по
борьбе с нарушениями правопорядка" (см. N 49); кадровые перестановки
(больше нет Шеварднадзе и Бакатина, зато есть Громов и Пуго) и очередные
чрезвычайные полномочия Президента СССР, - все это склоняет к мысли, что
избран второй путь.
В 70-е годы югославский исследователь коммунизма Милован Джилас
предсказывал, что к 1984 году КПСС будет лежать в развалинах, а во главе
государства будут стоять военные, - с опозданием на семь лет его прогноз
может сбыться. Вызвав у левых соответствующие чувства.
"И МАРШАЛЫ ЗОВА НЕ СЛЫШАТ..."
Привязанность правых к Горбачеву также весьма относительна. Серьезные
уступки, которые он сделал им за последние месяцы (отказ от программы "500
дней", выдача головой Бакатина и Шеварднадзе, ужесточение позиции по
отношению к республикам, фактическое президентское veto, наложенное на
российскую аграрную реформу) пока что только разжигают аппетит "сторонников
фундаментальных ценностей".
Нынешнее поправение Президента более относится к области благих намерений -
ни один республиканский ВС еще не разогнан, ни один президентский наместник
в мятежных республиках еще не назначен, альтернативная экономика еще не
подверглась серьезному погрому, а раскрытые генералом Крючковым и
полковником Петрушенко агенты ЦРУ (они же - демократы) еще не сидят в
Лефортове. Пока что, по сути дела, идет лишь глухая блокировка политических
и экономических реформ: требуя воспроизвести в 1991 году хозяйственные
связи 1990 года, центр фактически отменяет вновь заключенные горизонтальные
хозяйственные соглашения, президентский референдум по частной собственности
на землю означает для России - если он будет проведен - потерю еще и 1991
сельскохозяйственного года, министерская чехарда достигает такой
интенсивности, что железную руку являть попросту недосуг. Наконец,
всяческие преобразования приходится делать с оглядкой на Запад, а там
далеко не все жаждут видеть на кремлевском троне Андропова номер 2.
В приватных беседах нынешние "делатели королей" полковники Алкснис и
Петрушенко не проявляют особого оптимизма по поводу сотрудничества с
Горбачевым. Похоже, внешне лояльное отношение правых к Президенту связано с
тем, что пока он им еще нужен для придания определенного флера законности
чаемому наведению порядка. В длительной же перспективе Горбачеву придется
выбирать между правыми и Западом, а правым, в свою очередь, решать, сделал
мавр свое дело или еще не сделал.
ЦЕНТРИЗМ И ЦЕНТРИЗМ
Уже несколько лет Горбачева принято хвалить за разумный центризм. Фраза
Солженицына "труднее всего прочерчивать среднюю линию" сделалась любимым
для обозревателей. Между тем слово "центризм" может иметь по меньшей мере
два значения.
Центризм как попытка органически соединить достойные того положения
различных программ (чем занимался любезный Солженицыну премьер Столыпин). И
центризм, понимаемый чисто геометрически: левее правых, но правее левых. В
реальной жизни центризм второго рода обыкновенно сводится к чрезвычайной
эклектике по-принципу "ни нашим, ни вашим".
Иногда центристов второго рода смешивают с центристами первого рода, что .
Является плодом логической ошибки. В самом деле, центристов типа Столыпина
критикуют и справа и слева, однако далеко не всякий человек, критикуемый и
справа и слева, является центристом типа Столыпина, - иногда накал критики
бывает связан не с тем, что ее объект "прочерчивает среднюю линию", а с
тем, что он не прочерчивает никакой.
Пока что центризм по-горбачевски воспринимался участниками политической
борьбы относительно терпимо, более того, аморфная позиция Горбачева в
известной степени соответствовала аморфному состоянию общества. В 1990 же
году стремительно оформлялись протопартии (условно - "Союз" и
"Демократическая Россия") и протогосударства (бывшие союзные республики),
решительно заговорили о своих интересах различные сословия
(торгово-промышленный класс, военные, наемные рабочие, крестьяне и т. д.),
позиция же Горбачева в основном по-прежнему характеризовалась отсутствием
позиции. И если тем не менее предложение депутата от КПСС Сажи Умалатовой
вынести Президенту вотум недоверия было поддержано лишь 426 депутатами IV
Съезда, это объясняется в основном тем, что и левые и правый видят в нем
меньшее зло (а возможно также и тем, что голосовали кнопками, а не
бюллетенями: у депутатов остается боязнь того, что электронное голосование
- не совсем тайное).
Есть, однако, и другая основа относительной прочности горбачевской позиции:
ни одна из политических сил до сих пор все еще не выдвинула лидера,
сопоставимого с Горбачевым по "технологическим навыкам", аппаратной
квалификации, тактическому искусству и чутью. Горбачев по-прежнему остается
единственным политиком, в котором и аппарат и либералы видят отчасти
"своего". А в отсутствие фигуры альтернативного лидера того же плана
(причем общесоюзного масштаба) любая критика Горбачева не будет означать
серьезной угрозы его положению. Если, конечно, не произойдет катастрофы.
Трудно, однако, ожидать, что такая ситуация будет длиться до бесконечности:
скандальная отставка Эдуарда Шеварднадзе показала, сколь, в сущности,
хрупко нынешнее равновесие. А конституционный срок полномочий Президента
СССР кончается только в 1995 году.
"Сколь веревочка ни вейся, все равно свернешься в плеть - таков наиболее
часто предлагаемый ответ на вопрос, чего ждать от будущего. Можно только
надеяться на то, что Горбачев в очередной раз остановится в миллиметре от
края пропасти, ибо вывести достаточно уже разложившуюся армию из казарм -
дело нехитрое, но последствия такого решения могут быть совершенно
неожиданными. В том числе и для того, кто его принял.
Менее апокалиптические прогнозы бывают двух родов: исходящие из того, что
Союз ССР обречен, и исходящие из того, что, может быть, он уцелеет.
Прогнозы первого рода исходят из экстраполяции тенденций, существовавших
летом 1990 года: республики укрепляют свою суверенную государственность,
вступают между собой в горизонтальные связи, а "сильный центр",
периодически разражаясь грозными посланиями, ничего серьезного этому
процессу не противопоставляет. В этом случае - впрочем, после длительного
процесса выяснения отношений и при очень большом запасе доброй воли - можно
ожидать, что роль Президента СССР Михаила Горбачева будет аналогична,
например, роли президента ФРГ Рихарда фон Вайцзеккера.
Если же верх возьмут центростремительные тенденции, может возникнуть
феномен, аналогичный нынешнему процессу становления межреспубликанских
связей. Если столь разные лидеры, как Борис Ельцин, Нурсултан Назарбаев и
Арнольд Рюйтель, по необходимости находят между собою общий язык, минуя
Горбачева-посредника, не исключено, что левые и правые попытаются - также в
обход Горбачева - отыскать какие-то точки соприкосновения, довершив тем
самым его изоляцию.
Идея же левого центра, столь ревностно отстаиваемая либералами,
представляется наиболее сомнительной версией будущего: составляя прогнозы,
можно экстраполировать хоть как-то проявившиеся в последнее время тенденции
- но отнюдь не святочные истории.
Специальное ежемесячное обозрение
1990 год. Горбачев получил чрезвычайные полномочия
Линейный вид
