*261. Брошены и забыты

[Андрей Кончаловский]

http://www.echo.msk.ru/blog/konchalovsky/813196-echo/

19 сентября 2011, 16:32

Опять страшная новость. Тело 14-летней школьницы найдено во дворе школы Екатеринбурга. Убита восьмиклассница по имени Ольга. На теле девочки множество резаных ран, следы побоев. Характер ранений, нанесённых ребёнку, говорит о том, что жестокое преступление совершил психически больной человек. Следствие возбудило уголовное дело по статье 105 УК РФ (убийство), которая предусматривает наказание вплоть до пожизненного заключения. Но что теперь? Народ выйдет на площади? Нация возмутится? Ничего. Опустим глаза, пожмём плечами, сочувственно покиваем головой, - таких жестоких убийств в нашей стране случается несколько тысяч в год. И не катастрофа ли это?

Или вот, совсем недавно в августе, в детском доме была изнасилована шестилетняя девочка.
Уполномоченный при Президенте по правам ребёнка Павел Астахов заявил, что за прошедший год было совершено более девяти с половиной тысяч преступлений против половой неприкосновенности детей, возросло количество поступивших в органы опеки и попечительства сообщений о детях, находящихся в обстановке, угрожающей их жизни и здоровью. А сколько тысяч детей сбежали из дома или были выброшены на улицу своими родителями, вообще, сколько брошенных и забытых детей бродит по России?! По официальным данным, сегодня в розыскных списках МВД РФ числятся 103 тысячи человек, пятая часть из них – дети и подростки. Независимые эксперты в десятки раз увеличивают цифры, которые публикуются в официальных изданиях. Но в реальности же ни одно ведомство не даст вам точных данных о количестве уличных детей в нашей стране. Периодически появляются пугающие цифры о беспризорных и безнадзорных детях в России - от одного до пяти миллионов! Более двух миллионов неграмотных детей школьного возраста. Это больше, чем в годы гражданской войны! Это в нашей стране, которая снабжает нефтью и газом полмира, в стране, где правительство пообещало полную модернизацию государства, в стране, где миллиарды тратятся на олимпиады и прочие чемпионаты мира по футболу! Да, мы как-то не задумываемся об этой общей трагедии, пока беда не коснётся, не да Бог, кого из наших близких или нас самих…

Ещё страшно подумать, сколько сегодня в России одиноких, брошенных стариков, многие из которых имеют детей и внуков.
Мы вот постоянно говорим, дети - наше будущее, но не задумываемся, что старость – тоже наше будущее каждого из нас. Традиционная русская культура придерживалась семейных ценностей, главное, старики никогда не оставались без присмотра. И, если вопросы детей-сирот, усыновления, ещё как-то обсуждаются – в силу того, что иностранцы пытаются усыновить детей в России, и, кстати, много неприятных историй с этим связано, - то о том, как доживают свой век пожилые сироты, вообще никто не говорит. А это миллионы брошенных стариков, одиноких старух, особенно в деревнях, – это при живых детях, которые уехали жить в город.

Падение рождаемости, брошенные дети при живых родителях, брошенные старики при живых детях, невыносимые взаимоотношения родителей с детьми-подростками, разгул педофилии – может, это звенья одной цепи?
Чем ЭТО объяснить? Низким жизненным уровнем? Чепуха! В Средней Азии, в мусульманских странах, на Кавказе уровень жизни не выше, а, скорее, ниже, чем в Росси, но такой нравственной проблемы не существует. Я уже не говорю про Китай, где тысячи лет существует святая обязанность для каждого достигнувшего зрелости – достойно проводить уходящих из жизни и вырастить входящих в эту жизнь.

Сегодняшние проблемы России – это наш, «особый» капитализм (о котором я снял уже три фильма – «Курочка-Ряба», «Дом дураков» и «Глянец»).
Мы превращаемся в государство-рынок, вопреки собственным культурным и историческим корням. В государстве-рынке – всё товар, включая людей, которые становятся рабочей силой, либо капиталом. Кому нужны бракованные или не приносящие пользы существа – дети и старики? Никому. Их выбрасывают и о них забывают.

Я могу только констатировать распад в России морального кода.
И, главное, - потерю ответственности перед самым существенным в жизни человека – перед семьёй. Вот, что происходит в русском сознании. А это гарантия вырождения русской нации.

Что делать, если человек забыл свою главную обязанность?
Распад семейных ценностей ведёт к демографической катастрофе, которую отметил американский демограф Николас Эмерстад из Американского института предпринимательства. В своём докладе «Демографический кризис в России в мирное время» он заявил, что с момента распада СССР умерло примерно семь миллионов человек. Итак, русские вымирают со скоростью 350 тысяч в год - в такой степени сокращается население в России.

Уголовную ответственность – вот что надо!
Уголовная ответственность за брошенных стариков и детей. Надо ЗАСТАВИТЬ людей быть ответственными за жизнь своих близких. Что касается педофилов-убийц – только смертная казнь. И закон о добровольной кастрации – насмешка над правосудием. Спросите сегодня любого на улице, да и народный референдум покажет, что практически каждый хочет смертной казни детоубийцам.

2 августа этого года в «Московском комсомольце» была опубликована статья юриста Владимира Овчинского «Смерть убийцам!».
Он приводит ту же самую неутешительную статистику. Он считает, что народ, а не орган конституционного надзора, должен решать – вернуть смертную казнь или нет. А позиция народа известна: по данным ВЦИОМ, большинство опрошенных граждан России (69%) считают, что существуют злостные преступники, для которых возможно применения смертной казни. При этом 79% высказались за смертную казнь убийц и насильников несовершеннолетних. Ну неужели неясно, что думает об этом русский народ?

Что же касается смертной казни, - меня возмущает гуманизм российского уголовного права: в то время как чиновники из высших эшелонов власти, укравшие десятки миллионов долларов, отделываются увольнением с работы и благополучно переезжают на пмж в свои роскошные вили в Эмиратах, осуждённые помощники депутатов Госдумы устраивают фуршеты в местах отбывания своего заключения, умудрившись на выходные из зоны (!) слетать в Италию к приятелю…

Владимир Овчинский пишет, что маньяк-убийца Пичужкин, уничтоживший в Битцевском парке Москвы более 50 человек, или сутенер-убийца из Нижнего Тагила Чудинов, задушивший 17 девочек и девушек, отказавшихся заниматься проституцией (убил и свою 13-летнюю дочь, которая случайно узнала о преступлениях папаши), находятся на пожизненном в камере с трехразовым питанием, читают книги и журналы, имеют возможность прогуливаться.
Живут и поживают. «Как живут и поживают на пожизненном многие убийцы, каннибалы и патологические садисты. Все разговоры о том, что их нынешняя жизнь хуже смерти, — это разговоры для идиотов. Эти нелюди живут лучше, чем некоторые наши ветераны-фронтовики, которым иногда просто нечего есть» («МК» № 25708 от 02.08.11).

Россия в связи со вступлением в Совет Европы подписала протоколы к европейской конвенции о правах, наложила мораторий на смертную казнь, и Конституционный Суд сделал этот мораторий бессрочным.
Хотя и в Конституции и в УК РФ есть возможность применения смертной казни за убийство. США, Китай, Япония не собираются отказываться от этой исключительной меры.

Думаю, какая фальшь – казаться цивилизованными европейцами на бумаге, забывая про суровую, подчас страшную российскую реальность. Задаю себе и вам вопрос: когда Россия и её правительство одумаются?

[Андрей Кончаловский]

http://www.echo.msk.ru/blog/konchalovsky/820223-echo/
режиссер

13 октября 2011, 05:48


Я бы хотел поделиться с вами мыслями по поводу реакции нашей мыслящей части общества на недавний съезд «Единой России».
Кое-что я записал себе и буду иногда заглядывать сюда.
Вот, например, в журнале «Большой Город» крупно – «отправьте обоих в отставку».

Мне очень интересно было смотреть телевизор в последние дни, появилось такое знакомое «чувство» «съезда КПCС» – и ничего в этом удивительного нет, к сожалению.
Когда смотришь на Это, понимаешь это не как ложь или правду, понимаешь это как «меру лжи»: совсем уж ложь или кое-что там осталось от правды. И эту меру лжи мы очень чутко чувствуем.

А на самом деле, что можно ожидать от съезда?
Что вы хотели? Вы хотели дискуссий – но кто там будет дискутировать?
Вы задумайтесь вообще – что такое эта партия? Ведь недаром наш замечательный Черномырдин когда-то сказал, что, какую в нашей стране партию не создавай, все равно КПСС получится. Это глубокое высказывание, потому что «Единая Россия» как и КПСС – зеркало российского народа. Только КПСС была зеркалом советского народа, а «Единая Россия» сегодня – зеркало современного российского народа, который живет в государстве, которое собирается модернизироваться. Это – зеркало нации.

Кто вступает в эту партию?
В нее вступают, во-первых, те активные граждане России, которые знают, что бизнес в России невозможен без близости к власти, а власть – она в Едре. Я сам видел, как на коленке писали заявление о вступлении в эту партию – после разговора о том, как с помощью членства в этой партии можно продвинуть свой бизнес. Поэтому это активные такие граждане, которые в партию идут так же, как я думал в юности, что, как только мне будет 25 лет, я вступлю в партию, чтобы выезжать за границу. Тогда с такой «поддержкой» можно было только за границу и выезжать.
Потом, правда, Бог миловал, и к 24 годам я сообразил, что от партии надо «косить», и сумел это сделать.

Но остальные активные граждане, активные, повторяю, это которые не хотят близости с властью, пытаются самостоятельно заниматься бизнесом.
И, наконец, тоже активные граждане, которые злобствуют, что Едро – партия жуликов и воров. Такое впечатление, что у нас существует вообще какая-то партия, объединенная какой-то серьезной глубокой идеей, за которую можно умереть.

Я говорю об активной части общества.
А что это означает? Сколько этих людей в нашей стране? Есть только надежда, что интернет сформирует лет через пять поколение более активных людей, которые будут в состоянии на что-то влиять.
Если вы вспомните 91 год, август, тогда я уехал из России, это момент путча – сколько российских людей были увлечены этой «революцией» при населении 140 млн.? Петербург и Москва – и все.
Если взять 93 год – по Парламенту стреляют пушки – сколько народу защищает Парламент? Я помню на мосту перед Белым домом толпу зевак, увлеченно смотрящих, как там бухают пушки и какие-то люди бегают. Отъезжаешь от моста чуть-чуть подальше – стоят толпы других людей, которые жалуются, пытаясь узнать, когда все это кончится, ибо троллейбусы не ходят.
Представить подобное где-нибудь в Париже или в Англии, где танки стреляют, например, по английскому Парламенту – там нация вся остановится! А у нас в 12-миллионном городе (это как страна отдельная), может быть, от силы 40-50 тысяч людей были увлечены революционными настроениями. И это в стране 140-миллионной!

Поэтому говорить о том, что у нас может быть создана такая партия, активные члены которой будут заниматься строительством государства – наивно и бессмысленно.

«Не хотим Путина!», «хотим нового!».
Какого? Кто-то говорит: «не хотим Путина, надо бежать», отчаяние берет…
А кого вы хотите, дорогие друзья, которые восклицают, что «не хотят Путина»? Вы какого хотите – доброго или злого? Или который что сделает? Покончит с коррупцией? Вы что, искренне думаете, что это Путин виноват, что страну съела коррупция? А они кто, эти коррупционеры? Они с неба свалились? Это те же самые русские люди. И, если из этого исходить, то надо думать, почему эти русские люди во властных структурах так успешно занимаются бандитизмом и рэкетом, а все остальные хотят «валить отсюда».

Потому что речь идет о том, что ГРАЖДАН у нас в стране нет.
Есть НАСЕЛЕНИЕ. Я об этом недавно писал в своей статье «Страна братков». Население есть, граждан нет. Вот, Лошак пишет в «Огоньке» возмущенно: «власть ведет себя так, потому что общество само уступило ей место». Это когда общество уступило место власти? Скажите мне, в какой момент?
А я вам отвечу – в Х веке. Вот, очень хорошо написал философ Владимр Кантор об этом – российской культуре свойственно добровольно делегировать всю власть одной личности, и потом от этой личности ждать, что все будет хорошо. И это происходит с Х века и до сих пор.

Я пытаюсь понять, ГДЕ ЖЕ ГРАЖДАНЕ, и мы пытаемся понять это не только сейчас и сегодня.
А, если взять Кущевскую – где были эти люди? Ведь не нашлось тех людей, которые остановили бы этих братков, которые насиловали, резали людей. Крики раздавались на улице, но ведь никто не вышел, не вмешался. Никто сегодня не хочет давать показания, потому что продолжают бояться: следователи московские уедут, а весь этот ужас останется…

В этом смысле, например, губернатор любой, если к нему приходят братки с автоматами, не может выскочить на улицу и крикнуть: «Граждане, помогите! Меня тут прессуют и коррумпируют!».
Никто ему на помощь не придет, потому что у нас – НАСЕЛЕНИЕ, а не ГРАЖДАНЕ.

Сколько это будет продолжаться – мы не знаем.
Во всяком случае, я не знаю. И поэтому думать надо, мне кажется, не о том, что должен прийти какой-то другой деятель, не Владимир Владимирович или Дмитрий Анатольевич, а кто-то другой, кто все правильно сделает. Да не сделает тот ничего. Можно, конечно, снять всех этих действующих людей и назначить других, но это будут те же самые люди.
Кто виноват? Антон Павлович сказал по этому поводу: виноваты все, мы с вами, а значит – НИКТО…

[Андрей Кончаловский]

http://www.echo.msk.ru/programs/pers.../#element-text
А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Здрасьте.

Н.АСАДОВА: Значит, телефоны сразу для SMS +7 985 970-45-45, я уверена, что у вас огромное количество вопросов или комментариев к эфиру возникнет, так что присылайте. А также вы можете поучаствовать в нашем эфире посредством так называемой кардиограммы эфира. У нас на сайте echo.msk.ru вы можете ее найти, проголосовав за или против того, что говорит Андрей Сергеевич. Ну а мы приступим к нашему разговору. Поводом, конечно же, для нашей встречи стал тот самый текст, который вы написали и опубликовали на сайте «Эха Москвы» в своем блоге.

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Это было позавчера.

Н.АСАДОВА: Да, и за это время там накопилось более 800 комментариев. Вам пришло огромное количество вопросов, поэтому, в общем. есть, о чем говорить, прямо скажем.

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Да. Я должен сказать, я просто потрясен, потому что 40 тысяч за одни сутки – это колоссально, это значит задело что-то.

Н.АСАДОВА: Да. Для тех, кто, может быть, не читал ваш текст у нас на сайте (а его можно прочитать до сих пор – он у нас висит, еще раз напомню адрес сайта echo.msk.ru). Вы там рассуждаете, делитесь мыслями по поводу реакции нашей мыслящей части общества на недавний съезд «Единой Росси». Ну, я процитирую просто некоторые тезисы. Появилось такое знакомое чувство съезда КПСС, и ничего в этом удивительного нет. «Единая Россия» как и КПСС – зеркало российского народа. Вы делаете вывод, что это зеркало нации, где нет граждан, а есть население. Ну, если так, вкратце.

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Да.

Н.АСАДОВА: По этому поводу огромное количество комментариев было.

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Да. Огромное, колоссально огромное.

Н.АСАДОВА: Да. Поэтому я хотела бы, чтобы вы на какую-то часть из них хотя бы ответили. В частности, Киркроп, человек с таким ником на сайт нам написал. Он спрашивает вас: «Русский народ излишне лелеет власть, сам позволяет властителям почувствовать сладкий вкус беспредела. А кто воспитал таким образом русский народ? Кто наши папа и мама?» То есть извечный вопрос: «Кто виноват?»

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Ну, опять курица или яйцо, да? Ну, очень часто думают, что демократия – это причина хорошей жизни. А демократия – это следствие, в том числе и кто воспитал русский народ. Русский народ воспитан, на мой взгляд, историей, тем, что складывалось в течение тысячелетий – география, климат, история, завоевания и прочее. Вообще я должен сказать прежде всего, что я очень рад, что такой отзыв, колоссальная отзывчивость у народа. Людей 40 тысяч за сутки – это очень много. И это что значит? Затевает. Другой вопрос, что очень раздраженно, большинство пишет с большим раздражением и я бы даже сказал всплеск такого отчаяния, ненависти, что ли. И вот это вот отчаяние глухое, которое в людях, оно выплескивается там против меня или против Путина, против кого-нибудь и так далее. И отчаяние еще потому, что не видят люди в конце света, как бы, в конце туннеля, потому что, как бы, что делать? Знаете, такое «что делать, кто виноват?»

Вот, что делать – это самый сложный вопрос. Потому что мы говорим о сложнейшей проблеме. Я говорил об очень сложной проблеме, которая меня очень давно волнует, об этическом коде русского человека, то есть о том, какие ценности исповедует русский человек в своей повседневной жизни каждый день.

И вот здесь Бердяев... Я нашел хорошую цитату, которая абсолютно перекликается (я сегодня ее нашел), что «болезнь русского нравственного сознания я вижу, прежде всего, в отрицании личной нравственной ответственности, личной нравственной дисциплины, в слабом развитии чувства долга, в отсутствии сознания нравственной ценности подбора. Русский человек не чувствует неразрывной связи между правами и обязанностями». Это пишет великий русский философ, а не какой-нибудь иностранец. «И потом русскому человеку труднее всего почувствовать, что он сам – кузнец своей судьбы».

Вот, о чем идет речь. Речь идет о каких-то очень глубинных качествах наших, где нам свойственно искать виноватого в не нас. Мы – не хозяева своей судьбы. Кто-то обязательно хозяин.

Вот смотрите. Кто виноват в застое? Брежнев. Кто развалил Советский Союз? Конечно, виноват Горбачев. Кто привел дикий капитализм? Конечно, Ельцин. А теперь виноват кто? За все отвечает Путин.

И, вот, мне кажется, что самое важное, о чем я хотел сказать, что появляются люди даже среди вот этих отзывов, огромного количества отзывов, у которых, может быть, мое желание понять русский менталитет вызвало у них отторжение, раздражение «Там ты такой-сякой, ты живешь хорошо, а вот ты бы пожил здесь, ты не знаешь русского народа».

А среди них есть люди, которые говорят «Да, он прав. Действительно». Вот, например, там кто-то говорит «Да не о Путине говорит Кончаловский, а о нас. Начнем с себя спрашивать. Когда начнем отвечать за все, что делается в стране... Не нравится, что мы быдло? Так давайте докажем, что мы не быдло». Это уже человек, который понимает, что что-то от него зависит. Вот о чем, собственно, я и пытаюсь сказать. Что все люди, которые сегодня думают, что Путин виноват в том, что случилось в России, они, мне кажется, опять ищут виноватого. И думают: «Конечно, Путин в чем-то виноват. Но ему никто не мешает».


Н.АСАДОВА: 19 часов и 16 минут в Москве, у микрофона по-прежнему Наргиз Асадова, мы продолжаем наш разговор с Андреем Кончаловским. Андрей Сергеевич, вы говорили о том, что появляются в России люди, которые в первую очередь спрашивают с себя, в чем я виноват, почему такая система у нас существует, почему мне не нравится жить в сегодняшней России. Но вы в своем посте в конце пишете, ну, в том числе о коррупции, что почему вы считаете, что Путин виноват в коррупции? Что если придет другой человек, что, он не будет воровать, что ли? Эта проблема не исчезнет. Но справедлив вопрос. Тут несколько человек его прислали и я обобщу, скажем так.

Ведь смотрите, возьмем пример других стран. Например, Грузия, где Михаил Саакашвили, какой бы он хороший-плохой ни был, он сделал некоторые реформы и на бытовом уровне коррупция если не совсем исчезла, то реально очень сильно сократилась. Возьмем другой пример. Не будем брать, скажем, страны постсоветского пространства или не будем брать западные страны – возьмем Сингапур.

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: О!

Н.АСАДОВА: Да? Прекрасно. Ли Куан Ю. Там – китайцы, там точно также все с коррупцией, тот же менталитет. И человек сделал, вот, в отдельно взятом месте, искоренил полностью коррупцию. Все-таки, что-то зависит от властей? Все-таки не никто в этом не виноват?

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Согласен. Значит, вот берем, скажем, историю с Грузией. Ну, во-первых, Саакашвили это делал железными методами, страшными.

Н.АСАДОВА: Ли Куан Ю тоже.

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Подождите. Я говорю про Саакашвили сначала. Потому что страна Грузия – маленькая страна. Вы знаете, маленькую квартиру убирать гораздо проще, чем гигантский замок или гигантское общежитие. В маленькой квартире порядок навести просто. В гигантском общежитии это гораздо сложнее – нужно гораздо больше уборщиков. Правильно? А уборщик один. Это первое.

Если мы берем Сингапур, то там были методы еще более жестокие. И эти жестокие методы я написал в своем интервью Би-Би-Си. Когда меня спросили про Путина, я сказал, что Путин, я считаю, недостаточно жесток. Тогда на меня накинулись «Ах, вот он какой фашист, он хочет, чтобы еще жестче было». Так вот я поэтому не могу иногда понять, кого вы хотите? Доброго либерала или как раз жесткого как Ли Куан Ю? Ли Куан Ю ввел телесные наказания. Я только что Диме Быкову дал интервью, где я сказал, что я думаю, что телесные наказания в России были бы так же успешны, как в Сингапуре. Я представляю, что об мне скажут те же самые: «Фашист, барин, требует пороть и так далее». Ли Куан Ю – не фашист и не барин, он навел порядок. Поэтому оба примера очень показательны, но оба примера эти показывают, что надо быть очень жестким и чрезвычайно, я бы сказал, безжалостным.

Н.АСАДОВА: Но безжалостным и по отношению к себе, потому что Ли Куан Ю, мы знаем, что там были родственники его в правительстве, один из которых там покончил жизнь самоубийством, другой вынужден был бежать именно из-за обвинений в коррупции.

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Правильно. Но тем не менее, сейчас сын Ли Куан Ю является президентом Сингапура. Поэтому родственники работают до сих пор. Поэтому родственники – не обязательно что-то плохое, а родственники может быть и хорошее.

Но мы сейчас опять хотим экстеоризировать событие. Ведь, я по-прежнему говорю «В маленькой стране все гораздо проще». Даже Тито в Югославии при всей своей многонациональности удавалось это. Попробовал бы кто-нибудь сделал такой ревизионизм и такую провести экономическую реформу при Компартии в России. Большой корабль очень сложно управлять.

Н.АСАДОВА: А если расширить самоуправление в России? Вы говорите «Один». Конечно, один дворник не выметет всю Россию.

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Да. Замечательно.

Н.АСАДОВА: Это огромная страна.

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Давайте расширим.

Н.АСАДОВА: Да. Если дворников будет не один?

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Подождите, а что такое самоуправление? Вообще, что такое демократия? Вы думаете, демократия – свободные выборы? Мне кажется, совсем нет.

Н.АСАДОВА: Это комплексное, конечно, понятие.

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Нет. Демократия – это не свободные выборы. Потому что свободные выборы иногда приводят к переделу собственности, к авторитарному режиму в результате, в Африке, например. Или даже свободными выборами большинством голосов был избран Гамсахурдиа, который кинул в тюрьмы всех. Значит, дело не в свободных выборах, а в том, что избираемое меньшинство контролируется избирающим большинством.

В России большинство может проголосовать за кого угодно, после этого отойти в сторону и больше не вмешиваться. Вот, почему, например, губернаторов там?.. Вот, Путин создал вертикаль. Вы что думаете, ему так хотелось вертикаль эту? Любой правитель был бы счастлив, если бы выбранные губернаторы выполняли свои должности и выполняли свой долг как государственные деятели. А что происходит? Губернатора избрали, его тут же коррумпируют братки и Цапки. А куда ему идти? куда ему жаловаться? Милиция – та же самая, а народ, выйти к народу... Скажет «Ребята, спасите, меня коррумпируют». Кто выйдет на улицу? Ему не на что опереться – граждан нету. А поскольку граждан нету, он начинает идти в сторону коррупции. А снять его нельзя, потому что он избран большинством. Пассивным, как говорил Солженицын, непродремавшимся большинством. Я бы тоже назначал и чтобы можно было хотя бы снять за то, что он там насвинячил.

Поэтому когда вы говорите о том, что местные советы должны, прекрасно. Но получается так, что и местные советы не контролируются теми, кто их избрал. А почему не контролируются? Люди по-прежнему, как говорится, свою власть делегируют кому-то и потом не контролируют ее абсолютно и не хотят.

Вот пишут: «Надо ликвидировать политическую монополию Едросов». Правильно, давайте. Ну, давайте. Как вы это сделать предлагаете? ГКЧП? Танки? Ну как? Либо люди, которые просто взяли и проголосовали против.

Н.АСАДОВА: А какими кажутся вам наиболее эффективными механизмы контроля в нашей стране в сегодняшней России? Как контролировать пространство?

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Ли Куан Ю.

Н.АСАДОВА: Это сверху. А вы говорите, что снизу (НЕРАЗБОРЧИВО), а дальше должен...

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Нет-нет, я просто говорю, что, к сожалению, нижнего механизма нет. На сегодняшний день, на мой взгляд, недостаточно количество людей еще созрело для того, чтобы сказать «Все. Я выхожу на улицу и я просто голосую против».

Посмотрите, сколько народу собралось на Манежке? А повод был?.. Фанаты. И собрались. А если случатся какие-нибудь выборы, то этого собрания не будет. То есть я хочу сказать, что гражданскую ответственность на сегодняшний день мало кто из нас ощущает.

Н.АСАДОВА: Вы говорили в своем тексте также о роли интернета. Вы во многом полагаетесь на интернет как воспитателя гражданского общества в России. Вот смотрите, появляются такие организации как, например, «Синие ведерки», да? Чем не механизм контроля, когда люди добровольно, бесплатно, они просто фиксируют нарушения.

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Но гражданин делает бесплатно.

Н.АСАДОВА: Да. Абсолютно.

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: А если он делает не бесплатно, это уже коррумпированная личность.

Н.АСАДОВА: Да. То есть они фиксируют нарушения на дорогах и делают их публичными, добиваются от властей и так далее...

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Да. И появляется некий результат, согласен.

Н.АСАДОВА: Вы видите, что появляется все больше? Или нет?

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Абсолютно. Мне кажется, что интернет – это абсолютно новая среда и виртуальное пространство, начинает воспитывать людей, которые любят читать (не забудьте). Интернет – это не для того, чтобы рассматривать картинки, интернет – это для того, чтобы общаться и обмениваться информацией и мыслями. Эти люди используют интернет не для того, чтобы смотреть порносайты, а они используют интернет для того, чтобы понять, где они находятся и что за мир вокруг них. И, конечно, то, что произошло в Северной Африке с арабскими странами, говорит, что сознательность гражданская – она, может быть, не оформлена конструктивно еще, но точно оформлена так, что объединяет людей в противодействии какой-то государственной структуре. У нас просто это еще не так развито, но с развитием интернета, которое неизбежно, мне кажется, 5-7 лет и возникнет поколение людей, которые смогут выразить свою гражданскую позицию. То есть они будут уже граждане, которые хотя бы не будут бояться, бояться встать и у них будет это желание.

Вы помните, вот, Буковский в свое время, диссидент знаменитый чудную книгу написал. Он написал запоминающуюся фразу: «Власть – это не танки, это не пулеметы, это не полиция. Это страх и пассивность. Власть там, где страх и пассивность. Там, где есть пассивность, там власть делает, что хочет».

Мы очень часто думаем, воспитанные, большинство из нас, в советской системе, и по традиции передалось всем нам и даже постсоветским людям, что государство должно социально заботиться о людях. Вот, главная, мне кажется, иллюзия, потому что она была вмещена нам советской властью. Государство не должно заботиться о людях – это наше глубочайшее заблуждение. Государство должно ограничивать человеческую жадность. Всё. А дальше народ заставляет государство и власть заботиться о себе.

Вот, почему в Европе это видно? Потому что если в СМИ напечатано о коррумпированном полицейском (вот, в Скотленд-ярде только что был), на следующий день он ушел в отставку. Почему? Да потому что собрались сотни тысяч людей с этим.

У нас почитайте прессу. Сколько компромата вывалено, и все, половина из этого хотя бы правда. Все можно прочитать в печати. Есть ли какая-нибудь реакция народа? Никакой. До лампочки. Поэтому можно все печатать. Власть поняла одну вещь: да печатайте себе на здоровье, это не играет никакой роли. Потому что нет общественного мнения. Общественное мнение – это не 5 интеллигентов.

Н.АСАДОВА: Мне очень интересно, почему вы считаете, что российский народ как народ...

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Российская культура.

Н.АСАДОВА: Почему не дорос до демократии? Ведь, смотрите. Если мы смотрим на русских людей, которые уезжают жить в другие страны, очень быстро осваиваются в новой культуре и ведут себя вполне себе прилично.

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Да.
Н.АСАДОВА: А почему? Как заставить людей исполнять?

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Так это и есть культура. Это, собственно, и есть культура. Когда вы говорите о русских людях, которые приезжают за границу, ну, конечно, они начинают себя вести, хотя там тоже есть и мафия, и удивительные вещи как торговля бензином, разбавленным водой. Ну, это везде есть, и жуликов полно в Америке самой и американцев. Просто в Америке все ездят по правой стороне. Поэтому когда ты вливаешься в этот поток, ты не можешь ехать по левой стороне. Тебя раздавят – ты должен ехать по правой стороне. А у нас все едут по левой стороне.

Н.АСАДОВА: Да, жить по правилам выгодно. Это вот такой постулат американский.

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Жить не по правилам не выгодно.

Н.АСАДОВА: Не выгодно совершенно.

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Не выгодно.

Н.АСАДОВА: А как сделать так, чтобы в России стало выгодно жить по правилам, по законам?

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Ну опять, вы понимаете, тут есть и сверху, и снизу. Речь идет о тонкой вещи. Если сверху, так мы говорим о том, что нужны жесткие... Ну, вообще, по-моему, нужен блистательный человек, безжалостный, который не побоится взять в руки как Ли Куан Ю стальную метлу, так сказать, и вычистить из нашего обихода, там, пассивность и равнодушие. Просто где эти люди? Вот этот человек, понимаете? Потому что он возьмет на себя тяжкое бремя. Какое мог взять на себя там, предположим, Ататюрк или, там, Ярузельский, или Алиев, те люди, которые стали авторитарными во имя блага своего народа. А без авторитарного сверху этого не получится.

А теперь посмотрим снизу. Петр что, был демократ? Конечно, нет. Но Петр был авторитарная фигура, который просто не тем занимался, потому что он думал, что если заставить стричь бороды и пить кофе, то станут европейцами. Было трудно понять.

Н.АСАДОВА: Ну, он не только же это сделал, все-таки.

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Ну, конечно. Он создал индустрию, он много что сделал. Но я сейчас говорю о другом. Ему не удалось насильственно изменить метод мышления российский. А речь идет о том, что сегодня... Вот, знаете, вот мы сегодня, медики уже нашли геном человека, почти расшифровали. Мы уже знаем в таких деталях геном человека, мы скоро будем знать, как регулировать наследственность и так далее, и так далее в генетике. Я думаю, что в культуре в каждой, в том числе и в русской есть геном, геном русской культуры. Никто не занимается тем, чтобы понять, что в русской культуре в коде мешает человеку быть ответственным?

Н.АСАДОВА: Кто должен этим заняться, я спрошу у вас сразу после рекламы и новостей.

НОВОСТИ

Н.АСАДОВА: 19 часов и 33 минуты, у микрофона Наргиз Асадова и мы продолжаем наш разговор с Андреем Кончаловским. Андрей Сергеевич, смотрите, мы говорили о том, кто должен расшифровать геном русской души и, в общем-то, расшифровкой...

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Русской культуры.

Н.АСАДОВА: Да, русской культуры. Ну, напрашивается сразу ответ, что деятели культуры – они как-то непосредственно с этим должны быть связаны.

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Нет, это не деятели культуры. Культура-мультура. Я не про это говорю. Я говорю о культуре. как человек утром встал, что почистил, как пописал, как надел рубашку, пошел работать.

Н.АСАДОВА: Вы имеете в виду бытовую культуру?

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Это не бытовая культура – это называется «культура», то есть этический код. Вот, культура китайская там – это этический код дзен, то есть это конфуцианство. Культура российская – это культура православия и так далее. И нам свойственно найти виноватого. Искать, вернее, потому что нас всегда... Очень удобная позиция. Как Бердяев говорил, «быть рабом удобно, господином быть трудно, потому что есть ответственность».

И вот смотрите, я вот подумал. Вот хорошо, не пришел бы Путин, остался бы Ельцин. Что, не было бы такой коррупции, вы считаете? Причем здесь Путин? Да коррупция была бы точно, а, может быть, даже еще сильнее. Она началась еще при Ельцине. Просто потому, что появились огромные капиталы, деньги, первое. И потом пропал страх.

При советской власти любой функционер боялся, что его из партии выгонят. Сегодня функционер не боится практически ничего. Из партии его не выгонят – он даже может сам уйти, а просто если он украл 7, 10, 12, 100 миллионов, ну, максимум, что сделают, его уволят с работы. И потом поедет в Эмираты.

То есть нету страха перед государством и появились огромные деньги. Вот результат коррупции. А не некий человек, который все это сам организовал. Это растет снизу, это и есть демократия – растет снизу. Снизу что растет? Коррупция.

Н.АСАДОВА: Вас тут спрашивают: «А какие идеи в современной России могли бы объединить людей и направить их, ну, скажем так, в нужное русло?»

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Вы знаете, это самое важное. Мне кажется, прежде всего, самая главная идея, которая должна, на мой взгляд, может быть, даже стать национальной – это то, что мы должны все и каждый человек постараться понять, что он – кузнец своего счастья, раз. Что от него лично... Не от кого-то, не от партии зависит не только его счастье, но и участие в государстве. От него лично. Когда он пойдет проголосует. То есть когда он проснется утром и скажет «Я должен сделать нечто». Потому что если мы будем ждать... Понимаете, опять Чехов, великий наш Антон Павлович. У него замечательная есть цитата: «Когда у нас что-нибудь неладно, то мы ищем причин вне нас и скоро находим. Это француз гадит, это жиды, капитал, масоны. Это все призраки, но зато как они облегчают наше беспокойство».

Мне кажется, вот это самая важная вещь. Потому что человек, который говорит «Да, я раб», уже не раб. Он уже не раб, потому что он понял, что что-то от него зависит.

Н.АСАДОВА: Кто должен нести эту воспитательную функцию? Церковь? Может быть, кинематограф?

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Власть.

Н.АСАДОВА: Культура?

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Нет-нет-нет. Какой кинематограф?

Н.АСАДОВА: То есть, власть, все-таки?..

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Власть...

Н.АСАДОВА: ...должна быть ответственной?

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Прежде всего, власть должна понять. Если они хотят создать модернизированное общество, они должны модернизировать русскую ментальность. Для того, чтобы модернизировать русскую ментальность, нужно собрать умных людей, чтобы они проанализировали весь комплекс этических проблем, свойственных русской культуре, которая определяет их поведение, этих людей и понять, что там не хватает для того, чтобы возник новый человек, ответственный. Просто. Там не хватает главного – индивидуальной ответственности.

Почему мы можем послать в космос ракету, спутники, понимаете, и так далее, а Жигули построить не можем? Почему? Отваливаются все гайки. Потому что когда ракета не полетит, кого-нибудь сначала расстреляли, но точно посадят. Там есть индивидуальная неанонимная ответственность. А здесь не опасно: Жигули развалятся – ничего страшного.

То есть ответственность может быть, с одной стороны, не анонимная. Ну, вы знаете, вот, в квартире? Ребенок писает мимо туалета. Мать ему надает? Надает. Потому что она знает, кто это сделал.

Н.АСАДОВА: Только она не будет обращаться для этого к власти.

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: А мама – это власть.

Н.АСАДОВА: Вот, вы говорите, что именно власть должна собрать каких-то умных людей...

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Так, мама – это власть. В квартире мама – это власть.

Н.АСАДОВА: А кто маме должен объяснить какие-то вещи, что нельзя, например, выкидывать мусор из окна автомобиля?

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Правильно. Опять, личная ответственность. То же самое. Я думаю, что если есть политическая воля... Денег навалом, это и стоит дешевле, чем мост на Русский остров или Олимпиада: сделать нормальную программу. в которую входит школа. Прежде всего, нужно воспитать поколение родителей. У нас нет родителей, то, что называется индоктринация. Вы знаете, ведь, протестантизм и католичество 400 лет этим занималось. Почему была инквизиция, были костры, была жестокость? Ломали кости, сажали в тюрьмы, вздергивали, пока не индоктринировали о том, что существует индивидуальная анонимная ответственность. Поэтому мне кажется самая главная основа, которой не хватает в русском поведении, - отсутствует индивидуальная ответственность.

Смотрите, я прихожу к себе в какой-нибудь коллектив или где-нибудь что-то неправильно. Попробуй найти виноватого. Не найдешь виноватого, все говорят: «А мне не позвонили. А эта мне сказала не так. А я не понял. А его не было дома». Он всегда скажет «Я не виноват».

В ответственном обществе, скажем, у американцев... Я снимал у американцев, я вижу, человек стоит бледный с утра и говорит «Я виноват, я этого не сделал». А это он сказал сам. Он мог бы отмотаться.

Вот я хочу сказать, что мне кажется, внутри нас живет отсутствие ответственности и отсюда нет доверия. Я об этом передачу делал 3 недели назад, что доверия нет в стране, друг другу верим только в своей семье. А все остальные – оглянись вокруг себя, не уделывает ли кто тебя. Почему? Потому что нет ответственности – нет доверия.

Н.АСАДОВА: Есть еще один вопрос, вернее, серия вопросов, которые можно так объединить в один: «Надо или не надо уезжать из России?» И насколько это ответственно? С одной стороны, это безответственно по отношению, наверное, к стране. Но с другой стороны, это гораздо более ответственно, может быть, по отношению к своим детям, которые будут расти.

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Зачем думать о стране? Давайте, думайте о себе.

Н.АСАДОВА: Конечно, да.

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Надо думать о себе. Чехов замечательно сказал: «Я не верю в партии, я не верю в общее добро, я верю в отдельных людей». Если кто хочет уехать, каждый должен жить, как ему хочется, и за это отвечать. Вот и все. Поэтому если кто-то хочет уехать, он может уехать. А кто не хочет уехать, тот должен остаться. Но если он остается, так он должен, все-таки, стараться сделать так, чтобы это государство ему бы нравилось, понимаете? Я люблю Россию, но она мне не нравится. У меня с мамой были (НЕРАЗБОРЧИВО), что я очень любил свою маму.

Н.АСАДОВА: А за что вы ее любите тогда, если она вам не нравится?

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: А, вот, я выступаю же все время, вот это мне и не нравится. Полное такое...

Н.АСАДОВА: (смеется)

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Слов не могу.

Н.АСАДОВА: Цензурных нет.

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Ну, никто ни за что не отвечает, не поймешь. Туда идешь – лифтерша не пускает. Понимаете, там... Горький об этом... Ну, не важно – не буду цитировать великих. Короче говоря, так получается, да, что замечательная страна с колоссальным потенциалом. 45-50% этого потенциала всего уходит в недоверие.

Почему такая бюрократия? Почему невозможно получить кредит? Не верит никто никому, потому что обязательно кинет. Так и думаешь, что кинет.

Н.АСАДОВА: От Нины Балашовой вопрос: «Андрей Сергеевич, вы на выборы пойдете?»

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Пойду.

Н.АСАДОВА: Какая тактика правильная? Голосовать за какую-то партию? Голосовать против всех?..

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Я не буду сейчас это говорить, но пойти обязательно пойду. Не буду тут радио использовать для того, чтобы говорить, как надо голосовать. Каждый должен голосовать, согласно своим правилам. Поэтому это и есть тайное голосование.

Н.АСАДОВА: Да, безусловно. Я не спрашиваю вас, за какую партию вы будете голосовать или что-то в этом роде. Я к тому, что сейчас обсуждается очень горячо в обществе идти или не идти. Может быть, не стоит участвовать в этом фарсе вообще? То есть какова аргументация за то, что идти?

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Каждый должен поступать, как хочет, и за это отвечать.

Н.АСАДОВА: И еще один вопрос от Николая Волгина: «Если бы вы стали президентом, какие 3 задачи надо решать в первую очередь?»

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Слава богу, я никогда не стану президентом, и я понимаю, что это очень сложно и, может быть, человек, который придет, будет проклят. Но делать правильные вещи, прежде всего, - это индоктринировать, внушить народу страх за неисполнение индивидуальных ответственностей, персональных. И я вам скажу, какая главная ответственность в человеке. Семья. Ответственность за детей, ответственность за родителей. Брошенные дети и брошенные старики – первый признак распада.

Вот, китайцы никогда... Мусульмане. Чтобы они бросили на улице ребенка или старика? Всегда все при деле. У нас – брошенные дети, брошенные старики. Что это такое? Распад чувства ответственности. Я даже считаю, что надо уголовную ответственность за это ввести – за то, что старики брошенные или брошенные дети. Родителей надо сажать.

Н.АСАДОВА: Ну, кстати, брошенные дети и старики – это не так давно появилось на Руси. Все-таки, в царское время не было брошенных детей в деревнях.

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Правильно. Но сейчас мы живем в свободной стране. Извините меня. Мы в свободной стране, и здесь людям разрешено быть такими, какие они есть на самом деле. При советской власти нельзя было быть несчастным. Все были счастливые. А несчастные сидели за колючей проволокой. А теперь все могут быть несчастные или какие хотят. Это первый признак демократии. Вот это, по-моему, и смысл, чтобы понять, как это сложно быть хотя бы немножко свободным.

Н.АСАДОВА: Я, к сожалению, вынуждена констатировать, что наше время подошло к концу.

А.КОНЧАЛОВСКИЙ: Ну, я последнее вам скажу, что самое главное для нас для всех сегодня: те, кто думает, идите в интернет. На сегодняшний день интернет может помочь найти вам ответы хотя бы на те вопросы, которые у вас вызывают в данный момент возмущение, если вы слушаете меня. Но мне нравится, что вы со мной ругаетесь. Вам нравится, потому что вам не все равно. Потому что когда все равно, конец. Но надежда в том, что люди возмущены, а некоторые согласны. Я с удовольствием со всеми встречусь, попытаюсь им объяснить, что, может быть, я прав.

Н.АСАДОВА: Не будьте безразличными. Это был режиссер Андрей Кончаловский, с вами была Наргиз Асадова. Всего доброго и до встречи.

[Андрей Кончаловский]

http://www.echo.msk.ru/blog/konchalovsky/821354-echo/

17 октября 2011, 07:37
Я рад, что вас так много откликнулось на дискуссию, которая сейчас развязалась, откликов какое-то сумасшедшее количество, цифры какие-то 45-46 тысяч.
С ума сойти! Это важно, значит, люди отвечают, людей задело, это гораздо важнее, чем, если бы просто забыли и никто не обратил внимания. Я могу сказать, что у нас в определённом смысле возникает дальнейшая дискуссия.

Много жалоб, вот я цитирую: «безжалостный Кончаловский о народе...».
Да, правда редко бывает приятный. В основном мы себя тешим иллюзиями о себе любимых. Или так пишут: «Когда в лицо говорят такую неприятную правду, возникает когнитивный диссонанс, что мы и тут и наблюдаем. Кончаловский высказал разумные вещи…».
Порадовало: «Кончаловский произнёс вслух то, о чем мы не решаемся себе признаться»…

Вы знаете, сама по себе – правда – штука неудобная.
Конечно, приятно слушать комплименты, а когда тебе говорят, что ты жадный и злой – слушать не хочется.

Много вопросов «где же выход»?
Например, «Вы через культуру политико-социальный срез нашего общества обозначили. Ваше мнение: как через культуру заставить гражданство появиться?».

Культура – это не только Пушкин и Чайковский, культура в том числе – как заботиться о детях, о стариках, как человек работает, как он уважает свою работу, как отстаивает свои права – это все культура.
Вот Марио Грондона, такой интересный аргентинский социолог, который открыл многие вещи через культуру аргентинского народа, – в этом смысле говорит как раз о кодексе, который диктует поведение человека. И вот меня как раз интересует, как мы можем изменить эту этическую культуру, улучшить кодекс, чтобы человек почувствовал себя личностью, чтобы стал кузнецом своего личного счастья.
У меня конкретных ответов нет, но я считаю, что гораздо интереснее поставить вопросы, правильные вопросы, тогда мы обнаружим правильные проблемы, а потом начнём искать правильные решения этих проблем.

Вот вопросы все делятся на 3 вида.
Одни, авторы которых «с порога» заранее отрицают все, что я говорю, заранее имеют точку зрения, что я какой-то прикормленный, – это вечная история о том, что я обязательно должен иметь какую-то «заднюю мысль», когда мы с вами разговариваем.
Но я же не пропагандистский орган, ребята, я нормальный человек, который хочет с вами поделиться своими сомнениями и даже убедить вас, что кое в чем я прав, хотя в чем-то и могу ошибаться.

Вообще, эти «не верящие» вряд ли смогут остаться в круге нашей дискуссии, если она продолжится.
И поэтому они будут создавать такой определённый фон для того, чтобы нам с вами разговаривать.

Вторая группа людей, которая говорит, по-русски очень, – «кто виноват?».

Третья группа говорит – «что делать?».

Так вот: кто виноват, что делать…

По поводу первой группы людей.
Вообще, неверие, в принципе, недоверие – я не удивлён этому. Но не удивлён не потому что я как бы не считаюсь человеком из этой среды, не интеллектуал… и за границей проживаю. Как будто русские интеллектуалы не жили за границей! Но вот «не верящие» люди уверены в том, что я преследую какие-то неискренние вещи – и это очень типичная наша черта.

Вообще недоверие, узкий круг доверия – это основной признак всех стран, где сознание не эволюционировало в буржуазное и осталось, по сути, крестьянским.
Когда я говорю «крестьянское» – это не обязательно о людях, которые работают на земле. Они могут давно работать в городе, на заводе и даже в Кремле, но сознание у них крестьянское, – то есть у них сознание людей, которое сформировалось тогда, когда создавалось земледелие. К этим странам относится не только Россия.
Вообще это типология того самого аргентинского социолога Грондона, который это анализировал на основе ментальности аргентинского народа. И вот Россия в этом смысле близка не только латинским странам, – вообще многие развивающиеся страны не имеют того, что называется буржуазным сознанием, они имеют крестьянское сознание.

Один из признаков крестьянского сознания – узкий круг доверия, семья, – за пределами семьи мир враждебен.
В крайнем случае, мы относимся к этому миру равнодушно. Семья – это главное. И поэтому «я» верю только им, и если «я» прихожу во власть, то «я» назначаю людей или из своей семьи или, в крайнем случае, из ближайших друзей. Вот сейчас Москву «захватили» все люди из Петербурга. Это так. Но я могу понять этих людей, потому что доверия мало, а знакомым-приятелям веришь. Поэтому сегодня – «петербуржцы». А до этого была, как вы знаете, в 90-е годы «семья» была. И все знают, что такое «семья».

Нельзя верить незнакомым другим – вот и русская пословица об этом: «оглянись вокруг себя, не употребляет ли кто тебя».
Но завтра, если в Кремль приедет житель другого региона, и, кто знает, все властные структуры наполнятся жителями из какого-нибудь «усть-урюписка»…

По поводу доверия есть такая замечательная книжка – Стивена Кови «Скорость доверия».
Удивительная книга, масса замечательных мыслей по поводу доверия. Махатма Ганди есть здесь цитата: «Стоит заподозрить человека в том, что он преследует личные интересы, как все, что он делает, начинает вызывать подозрение». В данном случае, это я у вас вызываю подозрение. Кови считает, что доверие – основа настоящего прогрессивного человека, и без доверия не хватает самого главного, не хватает денег: недоверие удваивает ваши расходы на ведение бизнеса, пишет Кови. Вам известно, насколько непросто у нас в стране получить кредит. У нас невозможно, скажем, получить кредит…

45-50% – я как раз об этом не раз говорил – энергии человека в нашей стране уходят непроизводительно, потому что никто друг другу не верит.
Мне кажется, люди из группы, о которой я говорил выше – «не верящие люди» – те самые, которые «непроизводительно никому не верят».

Вот ко второй группе относятся люди, которые спрашивают «кто виноват?».
Вот пишет один из них: «не согласен только с тем (в смысле с тем, что я – А.К. - говорю), что вина тандема малозначительна. Она очень большая. И на мой взгляд, они прекрасно видят все это и не хотят менять ничего. А самое печальное, что нет света в конце туннеля».
Другой пишет: «Виноват ли Путин? Да, виноват!».
Ещё письма: «совершенно согласна, Путин не только виноват, – он идейный создатель той коррупционной системы. Не народ г..но, а государственная машина, имеющей своей целью производство себя самой и не более».
Опять нашли виноватого.

Вот, насчёт государственной «машины», которая «виновата».
Знаете, есть такое слово научное «трансцендентность». Для определённых обществ и культур государство трансцендентно. Что это значит? Это государство – само по себе, а мы – сами по себе, только не трогайте нас. Вы наверно замечали, когда мы говорим о власти и о Кремле, то говорим всегда «они». «Они» там «наверху» решили, они…
Мы говорим о чем-то отдельном, к чему мы отношения не имеем. Мы не говорим «наши люди», – мы говорим: здесь «они», а здесь «мы».

И вот, собственно, это и есть пропасть между народом и государством.
Это и есть, что называется: государство для русского сознания трансцендентно. Но не только для русского, Латинская Америка там, Африка – то есть люди там сами по себе, государство «наверху».

Что получается в таком обществе? «Вы не вмешиваетесь в наши дела, а мы не будем вас трогать». Но в гражданском обществе граждане говорят: «наш премьер сделал ошибку, мы давайте его поправим».
И вмешиваются: заполняют улицы, протестуют, но не обязательно бьют стекла. Но, главное, что премьер или государство чувствуют, что люди заинтересованы, чтобы власть исправила свои ошибки. Государство без желания масс, без возможности гражданам вмешаться, – коррумпируется, занимается собой, а, главное, пытается сохранить свою власть. И задача граждан – заставить себя слушать.

Вообще, если говорить, наше государство ещё что-то делает, – оно вообще могло ничего не делать с таким народом, который не влияет ни на что никак.
Мы с вами абсолютно пассивны. Поэтому, пока вы как личности каждый не «перешагнёте» через эту ПРОПАСТЬ между вами и государством, ничего значимого не произойдёт. И даже если вина лежит на каком-то лидере или на власти или на правительстве, – все равно я убеждён, что винить правительство есть признак раба. То есть это «экстерьеризация вины».

Удобно обвинять другого, потому что потом ты снимаешь с себя всякую ответственность.
Поэтому в Росси очень трудно найти виноватого. Есть такие слова диссидента Буковского, что власть – это не танки, власть это не пули, не полиция, не милиция, не дубинки. Власть – это пассивность. Пассивность людей.

Теперь про третью группу людей, которые задают вопрос «как быть?».
У некоторых даже есть ответы, вот один товарищ пишет: «ликвидировать политическую монополию единороссов в думе». Вот такой рецепт.
А как он предлагает это сделать – ГКЧП, танки на улицы, заговоры, взрывы – как вы хотите ликвидировать это? Это же длительный процесс, ликвидировать политическую монополию единороссов очень сложно, потому что это партия, в которую идут русские люди по определённым, важным для них причинам. Может быть, очень личным, может быть, совсем не политическим, может быть…
Но, тем не менее, они туда идут.

Ещё раз повторюсь: народ, граждане заставляют государство заботиться о себе.
И вот для того что бы «заставить» как раз нужно попробовать понять, что мы должны относиться активно к тому, с чем мы не согласны.

Вот хорошая мысль: «по отдельности мы – хорошие люди, большинство.
А в общности своей неорганизованное стадо. Если бы это было не так, тогда бы уже организовалось сильно реальное, а не «повонять» в интернете. Только с реальной, многомиллионной организацией они бы стали считаться…» Вот это, действительно, феномен: хорошие люди вместе редко объединяются.

Ещё один мне вопрос: «как же в других государствах люди стали гражданами» или «что нужно для того, чтобы люди стали гражданами»?
Или «задайтесь вопросом г-н Кончаловский: раз уж мы все такие безнадёжные, почему на Западе не так, хотя люди, по сути, все одинаковые?». Это главное заблуждение. Люди при рождении все одинаковые, а когда начинают ходить и говорить – уже разные, потому что там вступает в силу воспитание, традиции и вот то, что я назвал культурой.

Русская история не имела того исторического пути, при котором бы возникло гражданское общество.
Почему? В России не было частной собственности. Единоличным хозяином всего был царь, и остаётся Кремль. Всем этим олигархам разрешили быть богатыми, и в любой момент у них всё это можно отнять. Это значит, что русский человек остался безземельным крестьянином.
И смотрите, что получается: русский крестьянин, чтобы иметь свою землю, бежал на юг. Там, на Украине люди обзаводились своей землёй, которая передавалась по наследству, и возникли хутора, а не деревни. Поэтому для Сталина все украинские крестьяне были… кулаками. А у нас – деревня, вокруг земля, чёрный передел. То есть земля делится, ничто не передаётся по наследству. Не было собственника, поэтому не возникло буржуазии. А не возникло буржуазии, значит, не может быть гражданского сознания.

Вот ещё один человек пишет: «должен прийти человек, который всю эту дурь из населения выбьет».
Замечательный рецепт. Это кто? И как он будет выбивать эту дурь?

Ещё один рецепт я вычитал: «жёсткое формирование национальной идеи».
Большая тема. О национальной идее и о том, существовала ли она в России, мы поговорим в следующем блоге.

[Андрей Кончаловский]

http://www.echo.msk.ru/blog/konchalovsky/824164-echo/
26 октября 2011, 06:14

В прошлый раз я обещал вам поразмышлять о национальной идее. Это очень трудная тема – сколько томов и работ по ней написано, а толку нет! Почему?

Я давно об этом думаю, наверное, с 90-х годов, когда я услышал, что Ельцин обратился к Академии наук, к каким-то мудрецам с просьбой выработать национальную идею. Как-будто национальную идею можно вырастить в колбе или какой-то лаборатории!

До сих пор сидят люди в разных кабинетах, может, даже и в политических партиях, - все говорят о необходимости национальной идеи! И ничего не получается. Национальная идея не может быть скинута «сверху», она всегда исходит «снизу», от народа. Когда её скидывают «сверху», получается национальная идеология, как, например, формула «Православие. Самодержавие. Народность», которая была предложена (1832) графом Семёном Уваровым царю Николаю I.

В начале прошлого века национальную идею пытался привить народу и Столыпин, который видел главный источник зла в крестьянской общине. У нас очень часто говорят, что русский народ соборный, общинный, - и, мол, это самое главное его достоинство. Но Столыпин именно в общине, лишающей крестьян индивидуальности и инициативы, видел корень зла. Поэтому он решил разрушить её, ибо, подчеркну, народ в общине угнетаем и не растёт личностно как собственник. Но у Петра Аркадьевича не совсем получилось это реализовать, потому что крестьяне активно сопротивлялись. Да совсем скоро наступила революционная ситуация, и Столыпин был убит.

Большевики давали другую национальную идею: «построим коммунизм», «коммунизм – светлое будущее всего человечества», затем «пятилетку в четыре года!», либо «все на фильм Чапаев!» - всё это были спущенные «сверху» идеологемы, которые, по сути, были суррогатами национальной идеи.

У русской нации, у России национальная идея возникала только в тот момент, когда нации, государству грозила какая-то страшная опасность. Были это поляки или татары, или Куликовская битва, которая соединила весь народ; были французы, помните, у Толстого – «Дубина народной войны…», были немцы («идет война народная») - то есть, каждый раз когда нации грозила какая-то глобальная катастрофа, люди объединялись. И эта идея сплачивала народ и он совершал чудеса. И всегда побеждал! В общем, исторически доказано: русская нация – народ-победитель. Но как только подобная катастрофа была преодолена, враг был разбит, национальные интересы заканчивались и люди разбегались по своим углам. Что это значит? Это значит, что людей всегда объединяет то, что угрожает опасности нации. Тогда мы – все вместе.

И в этом смысле у России, как у многонационального государства, я думаю, особенной национальной идеи быть не может. Это иллюзия.

Например, эстонцев можно понять: их около полутора миллиона человек. Рядом – огромная нация, Россия! Какая у эстонцев национальная идея была, есть и всегда будет? Сохранить свою национальную идентификацию, то есть, попросту говоря - выжить. И благодаря России, которая «рядом», вырабатывается национальная идея у крохотного народа!

Чеченцев можно понять, - в ХIХ веке Россия их пыталась колонизировать, проводя в Чечне этнические чистки. Толстой об этом написал несколько гениальных рассказов и повестей.

Даже украинцев можно понять: у них рядом есть мощное государство Россия, которое может в какой-то степени (так они во всяком случае думают) угрожать их только что обретённому суверенитету. Кстати говоря, на этом мифе постоянно играют политики разных убеждений. В таких случаях и возникает нечто объединяющее всю нацию и бедных и богатых - общность интересов, главенствующая, скрепляющая народ идея.

Почему у России нет национальной идеи сегодня? Я думаю, и слава Богу, что нет, - сегодня никто не угрожает России захватом и порабощением.

Нельзя находиться в постоянных поисках национальной идеи, потому что нас вряд ли объединит абстрактная идеология. А вот вместе найти национальную задачу, в которую надо поверить и решить её, - вот это необходимо, и это имеет смысл.

И вот здесь, тот же корреспондент, который писал о национальной идее, я упоминал о нём в прошлом блоге, он продолжает свою мысль: «…кто-то должен взять и сформировать её (идею)…». Я бы поправил - ЗАДАЧУ. «…Положив с пробором на мнение большинства. Первое. Второе - программы воспитания детей через семьи, школы, - тогда в следующих двух поколениях может быть будет просвет. При условии грамотной идеи (ЗАДАЧИ! – А.С.К.). Задача для ныне живущих и уже созревших - сделать себе лоботомию, много не думать. Работать на местах, заставить себя поверить в - как там у Чехова? – «лет через двести-триста»». Очень мудрая и серьёзная, мощная мысль. Задача - найти ЧТО воспитывать в детях, что воспитать в первом поколении родителей, какая должна быть вообще Главная Задача? Один из вас скажет – нужно свободу, другой – изобилия, хлеба с колбасой, третий скажет – демократию, правильных начальников, а я скажу так - «воспитать в человеке индивидуальную анонимную ответственность».

Вот ещё хорошо кто-то пишет в комментариях к моему прошлому блогу: «свет в конце тоннеля есть, скажите вместе с нами – мы не стадо, мы люди». Видите как интересно, значит есть люди, которые верят. Вот, кстати и сегодня кто-то написал: «ошибочно считать всех нас населением, а не гражданами. Обидно даже… Я вообще против обобщений и глобальных выводов». Хорошо что обидно! Я даже рад, что вам обидно, потому что в вас просыпается протест против того, в чем я вас обвиняю. Я рад. И потом, вы знаете, без обобщений нельзя, потому что любая мысль – это в какой-то степени обобщение.

Вот кто-то пишет: «им просто нужно увидеть нас…» , то есть ИМ, вы пишете «им», которые там где-то «сверху», обозначая пропасть, которая существует между нами и государством. «Им просто нужно увидеть, что нас много». А что это значит? Что организованные граждане могут дать отпор и уголовникам, которые устроились во всех властных структурах, суды ли это, полиция, прокуроры, налоговая инспекция и поехали… Поднимать надо вопросы, писать жалобы, и вообще завалить их всех юридическими жалобами. Пусть они утонут в этих бумагах!

Недаром, вот синие ведёрки такие успешные. Почему? Они, во-первых, объединились, во-вторых, – они организованы, и в третьих – они действуют в рамках законодательства. А вот это головная боль для любой власти, когда все действуют в рамках законодательства, закона, то государство не может тебя прищемить ничем. А поэтому, скажем, на грамотную объективную жалобу чиновникам придётся отвечать. А это сложно, бюрократия, понимаете ли…

Скажу больше – те, кто со мной соглашается, что граждан почти нет, а есть население, уже становятся в какой-то степени гражданином. Варвар, признающий, что он варвар, - уже немного цивилизован. Социолог Кара-Мурза на эту тему пишет: «Варвар никогда не признает себя варваром, по той простой причине, что он не способен на отчуждение, на объективизации самосознания. Варвар оскорбится и найдёт причины своего варварства вне себя и своего поведения. Первые признаки роста самосознания и выхода из варварства – это признание своего варварства, своей отсталости». По-моему, очень точно, я абсолютно с этим согласен.

В 80-е годы на одном из своих выступлений я высказал такую формулу: рабовладельцы всегда там, где есть рабы, там, где нет рабов – рабовладельцы не могут появиться. И с этой точки зрения опять напомню слова диссидента Буковского: власть – это не танки, не дубинки, не полицейские. Власть цветёт на пассивности.

И теперь вернёмся опять к анонимной ответственности – главной задаче на сегодня, как мне кажется. Да, некоторым сложно понять такую формулировку – «анонимная индивидуальная ответственность». К примеру, не анонимная (и об этом я как-то говорил в «Особом мнении»), это когда «мама» (то есть «власть») знает, что «Петя» семилетний писает мимо унитаза, и она его наказывает за это. «Петя» не будет это больше делать. «Не анонимно», потому что «мама» знает, что это делает «Петя». Индивидуальная анонимная ответственность – это КАК ты себя ведёшь, когда ты знаешь, что никто тебя не видит, и не узнает, как ты поступаешь. Т.е. иначе говоря совесть твоя диктует тебе твои поступки. И никто другой, - не начальник, ни полицейский, ни мама.

И вот по поводу, что «никто не видит». Замечательный русский писатель, историк, философ и социолог Александр Зиновьев описывает в своих воспоминаниях историю, которая случилась с ним в 1929 году, когда он пошёл учиться в свою деревенскую школу. Тогда регулярно в колхозах проводился гигиенический осмотр школьников, для чего надо было раздеваться. Узнав об этом, маленький Зиновьев снял нательный крестик и выбросил его. Но, когда пришёл домой, сказал своей матери: «мама, я вот сорвал крестик, потому что в школе говорят, что крестик - это плохо, и что Бога нет». На что его мать, простая крестьянка, сказала ему замечательные слова: не надо, сынок, ломать голову над тем, существует Бог или нет. Главное – жить так, как будто Бог есть.

Глубочайший есть в этом смысл, это и есть то, что называется «анонимная ответственность». Ты ведёшь себя так, как будто Бог на тебя смотрит.

И здесь я не могу не вспомнить изумительные стихи того же Александра Зиновьева (из Молитвы верующего безбожника):

“Установлено циклотронами
В лабораториях и в кабинетах
Хромосомами и электронами
Мир заполнен. Тебя в нём нету.
Коли нет, так нет. Ну и что же?!
Пережиток. Поповская муть.
Только я умоляю: Боже!
Для меня ты немножечко будь!
Будь пусть немощным, не всесильным,
Не всеведущим, не всеблагим,
Не провидцем, не любвеобильным,
Толстокожим, на ухо тугим.
Мне-то, Господи, надо немного.
В пустяке таком не обидь.
Будь всевидящим, ради Бога!
Умоляю, пожалуйста, видь!..

[Андрей Кончаловский]

http://echo.msk.ru/blog/konchalovsky/826302-echo/
02 ноября 2011, 06:30

Слушайте, столько ваших откликов на мой предыдущий блог, и столько разных мыслей – и у вас, и у меня! После такого количества ваших комментариев в моём блоге «О национальной идее и анонимной ответственности», мне очень важно сейчас вам рассказать, что я думаю по этому поводу.

Мыслей много, но хотелось бы сразу особенно отметить некоторые моменты. Вот, например, в комментариях к моему блогу пишут: «Страна почти уже сто лет изнемогает от оккупационной власти: и захват и порабощение налицо. Надо от оккупантов избавляться, иначе они избавятся от нас»

Значит, вот тут вот человек считает, что «оккупанты» виноваты. Но кто эти «оккупанты»? Марсиане? Слушайте, это те же самые наши с вами соотечественники, которые добрались до власти и при вашем же равнодушии и вашем же попустительстве стали «оккупантами». Вот пример экстерьеризации вины.

Вот, дальше. «А идеи есть – стать цивилизацией, всё очень просто». Всё очень просто, по мнению респондента, – «стать цивилизацией», и всё. А вот если бы так просто, почему же мы до сих пор не стали цивилизацией? И потом, это неверно: я считаю, что мы – цивилизация. Только мы не западная цивилизация, а русская цивилизация, у которой есть и свои прелести и свои недостатки.

Дальше – «народ в нашей стране власть всегда очень уважал. Даже сейчас, когда она бессовестным образом запускает нам руку в карман, мы в подавляющем своём числе платим и по кредитам и по счетам ЖКХ».

А кто там в ЖКХ-то? Кто? Опять марсиане? Повторюсь, те же самые русские люди как и мы с вами. Вы доверили им эти деньги и вы не проверяете, как они их тратят. Поэтому говорить, что в ЖКХ воруют… Да, воруют. А как их остановить – опять от вас зависит. Надо думать.

Вот ещё: «К индивидуальной анонимной ответственности можно прийти только через воспитание персональной НЕ анонимной ответственности… Люди ведут себя так, как это допускается в той или иной ситуации, свинячат на вокзалах, видимо, полагая, что так принято. Водители скидывают моментально скорость, как только видят гаишника на дороге. Поэтому, видимо, средства воспитания должны быть разнообразными – от кнута до пряника».

Это уже более серьёзная мысль, прагматическая. Что значит «пряник» и что значит «кнут» мы дальше и рассмотрим.

Вот ещё хороший отклик: «В России, честно говоря, совесть воспитывается только страхом, тогда она хоть как-то «держится»».

Это очень важная тема, потому что страх есть основа свободы. Я об этом несколько лет назад написал статью. Страх перед Божьим наказанием, страх перед «гиеной огненной», страх кесарев, или страх в тюрьму сесть... Страх на биологическом уровне – это иногда бегство от смерти. На социальном уровне - это желание избежать лишения свободы или публичного унижения. А на идеальном уровне – это стремление не нарушить внутреннего морального кода, который может привести к мучениям совести.

Такое мнение: «Надо становиться лидерами, помогать им становиться, если есть финансовые и организационные возможности, а не тихо мяукать в мягком кресле под боком у молодой жены».

Ребята, я понимаю, возможно, завидно кому-то. Да, мне повезло, у меня молодая жена. Но что касается лидеров, - я не собираюсь становиться лидером, я считаю себя мыслящим человеком, может, в какой-то степени, философом, а философ не обязан быть лидером, он стремится найти истину и поделиться ею с вами. А что мешает вам, таким активным, стать лидерами?

Вот хорошая запись: «С чего начать? А начать нужно с идеи нескольких тысячелетий всех времён и народов – освоить Сибирь, покорив её пространства и создав для всего российского народа на несколько веков рабочие места и жильё».

Ну это уж совсем по-советски: освоение целины уже было. И мы всё-таки говорим с вами об отношениях между людьми, а не о том, чтобы освоить что-то или создать какую-то новую индустрию.

И вот тут дальше: «Но ведь Кончаловский всё время ставит перед нами вопрос - когда русские перестанут быть населением, а превратятся в граждан? Ответ – когда построят развитой цивилизованный капитализм. Только капитализм рождает граждан на смену населению, а капитализм есть в России только полуворовской, только полуфеодализм – во власти либо жулики, либо бандиты».

Опять повторюсь - и кто же эти бандиты? Они марсиане? Те же самые наши с вами русские люди. Поэтому, когда мы с вами говорим о создании цивилизованного общества, то, прежде всего, цивилизованное общество – это результат чего-то. А мы должны разобраться – как достичь результата, чтобы возникло цивилизованное общество.

Вот мне понравилась такая запись: «и даже в два часа ночи на пустынной улице они стоят на пешеходном переходе, дожидаясь «зелёного человечка», хотя транспорта нет вообще и других на улице тоже нет. У меня это вызывает бурю уважения. Хочется поступать так же. А подавляющее большинство наших скажет, ну и идиоты!»

Где-то это в Германии происходит… Когда мы видим, что человек стоит на красный и не переходит, хотя это ночное время и машин на дороге нет, это значит, что у этого дисциплинированного пешехода присутствует та самая индивидуальная анонимная ответственность.

Ещё есть предложение такое: «если бы на деньги этих самых «селигеровцев» (имеются ввиду участники молодёжного форума – А.С.К.) в снарядили экспедицию из молодых людей в возрасте от 18 до 25, снарядили на одну, всего одну неделю, в какую-нибудь из европейских стран. Недельное пребывание в нормальной стране среди нормальных людей, где уважение к тебе разлито в воздухе, перевернёт мозг, они вернутся назад с патриотическим порывом: «Хочу здесь жить так, как живут там!», то есть достойно, уважая себя и других. Вот это будет национальная идея».

Ох, дорогие мои, если бы всё так было просто… Понимаете, когда мы туда едем, действительно, перемены внутри нас представляются нам возможными, но мы возвращаемся на родину, садимся в метро, нам наступают на ногу, и все эти «идеи» и мысли «жить надо, как «они»» моментально заканчиваются. В том-то всё и дело, что не найден ответ, как добиться, чтобы у нас здесь было такое же уважение друг к другу. А уважение к другим возникает из уважения к себе, понимаете?

Тут вот Толстого цитируют: «Вся моя мысль в том, что, ежели люди порочные связаны между собой и составляют силу, то людям честным надо сделать только то же самое». И добавление респондента – «нет, не просто, усилие надо и доверие к соседу. Доверие, которое ой как сложно в себе открыть, - я лучше его, а тут снисходить надо до этого урода. Как в себе воинствующего невежду победить?! Тьфу, надоело».

Мыслящий человек пишет. Усилие над собой, понимаете, усилие над собой… Это важно.

«Законы не исполняются. Какие законы не вводи, правила уличного движения – и всё. Мы не можем изменить всё и сразу, мы можем изменить себя. И вот с малого нужно начинать» - отлично сказано.

Понимаете, это не так просто, это невероятно сложно – изменить себя. И мы с вами говорим о гораздо более сложной идее, чем индустриализация, модернизация, конституционные поправки и все остальные экономические и прочие реформы, налоговые инспекции, полиция и так далее. Мы говорим о революции в сознании. Это колоссально сложно, понимаете, это самое грандиозное - перестраивание нашего сознания, наших ценностей. Это жертва, это усилие и даже насилие над собой. Я когда говорю «над собой» - я имею ввиду нас с вами, мыслящих людей, взрослых. О детях – отдельный разговор.

Вот кто-то цитирует великого русского историка, моего любимого историка Василия Ключевского: «Теперь представьте себе историческую личность народа российского, вырождающуюся пассивную и вороватую массу разобщённых единиц, многие из которых так и не выросли как взрослые и ответственные люди. На этом бульоне пышно расцвела плесень коррупции, подпитываемая силушкой народной, которая, как известно, в бессилии. Поэтому нынешний строй как нельзя лучше подходит данной территории и её населению. Только давайте не будем называть это государством или империей…» И это сказано за 30 лет до революции, большевистского террора, понимаете, за 30 лет!

Вообще, я много интересного прочитал в комментариях к своему блогу и мне кажется, что мои респонденты – думающие люди, и у них много продуктивных мыслей. Английский философ Джон Бернал говорил, что гораздо труднее увидеть проблему, чем найти её решение. Потому что для того, чтобы видеть проблему, требуется, я бы сказал, гений воображения, а для того, чтобы найти решение проблемы, нужно только умение. Так вот мы с вами сейчас можем «собраться» нашим общим национальным гением и найти Проблему …

Классический пример непонимания проблемы – сейчас у нашего правительства. Реформа милиции, борьба с коррупцией, Сколково, модернизация, нанотехнологии, - то есть правительство пытается, наверное, искренне, модернизировать наше государство, но оно не понимает, что экономические реформы (которые, безусловно, важны) - не самое главное. Реформировали милицию, сделали полицию, там аттестовали, убрали кого-то… Что изменилось? Да ничего.

Потому что в «чугунке» остались у русского милиционера, или полицейского, или чиновника те же самые абсолютно ценности. И им, я имею в виду власть, не хватает интеллектуального потенциала, чтобы понять, чтобы увидеть, что никакая модернизация не будет успешной, если не будет модернизирована российская ментальность, потому что вся первопричина находится в русском менталитете. Русский менталитет пытались изменить Пётр Первый, и Столыпин, и Троцкий, и Ленин - в той или иной степени искренности, - но не смогли, не сумели или, может быть, не было ещё достаточно инструментов, которые сейчас есть у государства.

Многие меня спрашивают «что делать-то?» А у меня нет ответа. Пока нет. А вот проблему мы с вами вместе должны увидеть, а потом думать как её решить.

Так вот проблема-то такая – как «создать граждан»? Граждан, потому что можно сказать, что в России граждан не так много. Ну, может, как в африканских странах, не больше. Остальное – население.

Думаю, и об этом я говорил в прошлом своём блоге, индивидуальная ответственность – это коренная проблема, которую надо разбирать.

Вот почему у русских людей нет чувства ответственности? Конечно, как всегда тут история с географией. Почему я говорю история с географией, потому что причины там, в истории, гносеологии, развитии российской ментальности.

Вот кто-то здесь пишет: «В целом, полагаю, что России не подняться с колен без возрождения класса собственника, хозяев своего дела и своего дома… Никогда не было класса собственников гордящихся, были жулики, торгаши и рабы безземельные…» Вот это очень точно! И если говорить об истории, то в России не было никогда частной собственности, никогда. Русские - безземельный народ. Русские люди никогда не имели землю в частной собственности, потому что, во-первых, собственность вся принадлежала великому князю, а потом царю. И великие князья унаследовали это у татарских ханов, где хан был владельцем всего, и у нас всю историю России всей землёй и вообще всем владел царь, а потом Кремль… И сейчас Кремль владеет всем, и разрешает кому-то быть богатым, а кому-то не разрешает.

Отсутствие частной собственности у русского человека исторически лишило его ответственности. Потому что люди, которые не имели земли, крестьяне бежали на юг, в сторону Запорожской Сечи, там была частная собственность. У русских же крестьян была община, общая земля, которая тоже не принадлежала им, но был чёрный передел, то есть русский крестьянин не имел земли, которая бы передавалась по наследству его детям. На следующие два года он мог получить другой кусок земли и поэтому он и не особо пестовал её. Понимаете, человеку надо иметь что-то своё, чтобы передать своим детям, которые передадут своим и так далее. Вот это и есть источник первый, первопричина для собственника – это моё, я это возделываю. А тут получается, что потом было крепостное право, закрепляющее человека на не принадлежащей ему земле. Ну а раб, раб не имеет ответственности. Это что касается истории.

А теперь география. Какая география? Климат. У нас он ужасный. Как у Чехова в «Трёх сестрах»: «Живёшь в таком климате, того гляди, снег пойдёт, а тут ещё эти разговоры». Климат в общем-то неудачный в России, и каждый третий год неурожай. Недаром у русского крестьянина каждый период полевых работ «страдой» назывались - от слова «страдать». Потому что лето короткое, и семь-восемь месяцев он ничего не делает, сидит на печке и на балалайке играет, а потом – раз, и за четыре-пять месяцев нужно посеять, вырастить и собрать.

И вот то, что раз в три года был неурожай, у русского человека выработалась такое «авось» по отношению к своему труду. И опять – климат «отнял» у человека чувство ответственности, потому что да, я днём и ночью работаю, а неизвестно, может, я впустую работаю. Это тоже снимает чувство ответственности у человека, потому что, если человек знает, что у него будет урожай, то он будет трудиться, потому что он знает наверняка… То, что скажем, происходило южнее России.

И третий фактор – религия. Христианская православная религия. Это очень такая, я бы сказал, серьёзная и деликатная тема. И я бы не хотел никого обижать. Я знаю, что люди по-настоящему православные, верующие, воспринимают любую критику в адрес христианства как оскорбление. И это одна из крайностей и христианства и ислама, когда любая критика в адрес религии воспринимается как оскорбление. Не надо бояться критики, если мы правы, бояться нечего…

Ну вот, если говорить о христианстве, то я дам тут одну интересную статистику по трём основным христианским конфессям в Европе.


Согласно индексу человеческого развития ООН (самая развитая страна - «1», самая отсталая - «62»), показатели таковы:
протестантские страны - 9,2;
католические – 17,4;
православные – 62,6.

Убедительные цифры. Почему так? Вот посмотрите, Греция в полном, так сказать, дерьме. Но почему Греция, а не Эстония имеет такой дефолт сейчас? Никто не виноват, как говорится. Полагаю, что какие-то проблемы в русской ментальности связаны с нежёстким этическим кодом православия. Например, в православии нет смертельного греха. Любой грех искупается в православии раскаянием, исповедью в храме. В восточной церкви нет понятия смертного греха, когда совершивший смертный грех неизбежно будет лишён благодати Божией и будет «гореть в аду».

Это интересная вещь, потому что, если у первоклассников спросить, какого они хотели бы иметь учителя, то они конечно скажут, что они хотели бы самого доброго учителя, который позволит им прыгать с парты на парту, и швыряться фантиками. Понимаете, вот это вот добрый учитель. Добрый Бог.

Лев Толстой написал по этому поводу: «…в периодическом прощении грехов на исповеди вижу вредный обман, только поощряющий безнравственность и уничтожающий опасение перед согрешением». Мне тоже кажется, что православный Бог очень добр, прощает многое, если искренне раскаяться на исповеди. Может быть, здесь и коренится какое-то лёгкое отношение к закону. Нарушение, которое православного человека в итоге не приводит ни к Божьей, ни к кесаревой каре. То есть ответственность индивидуума перед Творцом невысока, и планка снижена очень. И это тоже одна из причин, почему у русского человека такое низкое чувство ответственности…

[Андрей Кончаловский]

http://echo.msk.ru/blog/konchalovsky/827071-echo/
04 ноября 2011, 11:04

(Продолжение темы.
Первую часть читайте в предыдущем блоге А.Кончаловского)

Есть две вещи, по которым можно увидеть российскую ментальность, впрочем, как и любую другую: состояние туалетов и дорожное движение. Это та «капля воды», в которой виден весь «океан» народной ментальности, – существует персональная ответственность или нет.

Вообще, посмотрев, как в стране организованы общественные туалеты, как они «выглядят», многое поймёшь и о стране, в которой находишься и о гражданах этой страны.

Или дорожное движение. Посмотрите на московские перекрёстки – регулируемые или нет – не имеет значения. Как безобразно там ведут себя водители: все лезут вперёд, никто не уступает – и такая куча-мала может долго держаться. Пока не придёт полицейский с дубинкой и свистком, и только тогда все разъедутся. Вот вам и вопрос ответственности – слушайте, ну «удержите» себя немного, уступите, пропустите и всё быстро «разрулится».

Какие производные от отсутствия личной ответственности? Первое, конечно, круг доверия. Когда нет анонимной ответственности, то круг доверия очень узок. Прежде всего, это ближайшие друзья и семья. Больше никому мы не доверяем, мало ли что…

Кстати, есть такая хорошая книга Стивена Кови, которая называется «Скорость доверия». В ней как раз говорится о том, что чем выше доверие, тем выше скорость принятия любых решений. У нас невозможно о чём-то договориться, сложно заключать контракты, иногда нереально получить заём в банке, - и всё потому, что никто друг другу не доверяет, и проверка «коэффициента доверия» занимает около 40% нашего времени. Вот потому, что скорость доверия у нас такая медленная, приблизительно 40% денег, времени и усилий государства уходит на проверку недоверия. О подобном Махатма Ганди сказал: «Стоит заподозрить человека в том, что он преследует корыстные цели, как всё, что он делает, начинает вызывать подозрения».
Вторая производная низкой ответственности человека: власть имеет полную возможность обогащаться. Как только человек приходит во власть, будь то депутат или губернатор, – мгновенно начинается его обогащение. Правда, в их налоговых декларациях это как-то не отмечается, но, тем не менее, мы с вами прекрасно знаем, как любой человек, который приходит во властные структуры, очень быстро становится весьма обеспеченным.

Третье. Человек, лишённый чувства ответственности, не боится нарушить закон. Как только человек нарушает закон и действует «по понятиям», так любая законодательная система – конституция или кодекс, уголовный или процессуальный, - всё это разваливается, все «договариваются». Поэтому существуют эти самые суды Басманные и прочие, потому что с любым человеком у нас можно договориться. Если у судьи нет чувства гражданской ответственности, его не оскорбляет то, что его пытаются купить.

Теперь как «у них там», в «европах». Дело в том, что собственник на Западе появился очень давно - с XI века. У него была земля, земля была его, он на ней работал, платил налоги герцогу. И ответственность за продуктивность своей работы начиналась именно с того, что у человека была собственная земля, в которую он вкладывал свой труд, и эта земля передавалась по наследству его детям. Первое. Это что касается истории…

География. Конечно, «у них» климат лучше, ребята, у них климат такой, что даёт наверняка урожай. Неурожаев в Европе было очень мало. А что это значит? Крестьянин работал с уверенностью, у него не было такого – «а, ладно, получится - не получится!» Он работал на себя, он знал, что у него будет урожай, излишки будут. А если излишки, - значит, есть что продавать. Есть что продавать, - он едет на ближайший рынок. У нас же в России какие расстояния – надо ехать пять-семь дней, ещё и бездорожье дикое. А у европейского крестьянина рынок рядом. Рынок есть, возникают рыночные отношения. Рыночные отношения – это, значит, возникновение буржуазии. Излишки продаются, появляются деньги. Деньги есть – становлюсь независимым. А дальше зарождается буржуазия, а буржуазии уже и земля не нужна. Возникают города с магдебургским правом. А что это значит? Значит, город этот независим абсолютно – ни от Папы, ни от герцога. В городе есть самоуправление, независимость от абсолютной власти – так рождается Республика, где горожане уже граждане.

И в России подобное было, начиналось: под влиянием немцев, Ганзы и прочих крестоносцев возникли два института гражданского общества – Псков и Новгород. Они хотели независимости от великого князя, у них было магдебургское право, Вече. Стучит колокол, все собираются, никто не сидит дома, идут все, потому что они должны решать городские проблемы. И это утопил в крови Иван Грозный! Этот «зародыш» республиканского мышления был утоплен в крови Иваном Грозным, и я могу понять почему, - царю нужно было абсолютное подчинение всех земель. То есть, я могу понять, почему он этого хотел. Другой вопрос – мог ли он поступить иначе? И не мне его судить.

Далее, что касается возникновения гражданского общества в Европе, то, помимо истории с географией, там, конечно же, была жесточайшая индоктринация. Война, насилие и кровь – всё для того, что называется «овнутрение» социального принуждения. Кажется, что они вот такие организованные. Но эта организованность далась европейским народам жесточайшей, абсолютно кровавой историей. Историк и философ Алексей Алексеевич Кара-Мурза написал книжку, в которой он цитирует французского историка Мишеля Фуко, рассказавшего, как в Европе шёл процесс индоктринации, «овнутрения» социального принуждения. Это не было так просто. Это не может быть так просто и у нас, просто у нас этого ещё не произошло. Пытки, тюрьмы, показательные казни, - в XV-XVII веках на городских площадях кишки выпускали, разрывали на части, пытали калёным железом насильников, воров и других, нарушавших правила. Поэтому воспитание, я бы сказал, такое целенаправленное дисциплинирование и воспитание индивидуума в Европе шло в течение трёх веков. Воспитание продуктивного индивида, то есть гражданина, шло через интериоризацию (переход извне внутрь – А.К.) социального принуждения, - у человека в таких условиях возникал страх, что, если он не будет поступать правильно, то будет публично казнён. И этот процесс воспитания дисциплины был длительным. И только в XVIII веке были отменены публичные пытки и казни. Фуко написал книгу «Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы» (1975г.). Цитирую: «XVIII век, безусловно, внёс свободы, но он сделал это на прочном основании дисциплинарного общества, в котором мы и пребываем доныне». То есть европейская демократия, европейские свободы – это дисциплинарное общество, где каждый чувствует себя чрезвычайно ответственным. Если сказать просто, то у европейцев существует страх перед наказанием. Поэтому я повторюсь, необходим страх, у человека должен быть страх неотвратимости наказания, если он нарушает правила и законы.

Я уже не говорю о моём любимом герое Ли Куан Ю, первом премьер-министре Сингапура, который ввёл тоже очень жёсткие меры по индоктринации социальной ответственности и дисциплинированию граждан.

Поэтому правительству, которое действительно хочет воспитать Гражданина, необходимы всевозможные меры, которые можно использовать, начиная со школьного и религиозного воспитания, армии, институтов, государства, телевидения, масс-медиа. Мы должны государству подсказать, что государство в состоянии воспитать гражданина. Только государство должно понять, ЧТО оно должно воспитывать в маленьком человеке, чтобы у маленького человека возникло чувство социальной ответственности. Это и есть воспитание Гражданина.

Понимаете, жёсткий этический код - это страх перед наказанием Божьим, либо это страх перед неотвратимостью наказания государственного. Ответственность человека должна быть в трёх плоскостях. Первый, биологический уровень: ответственность за семью, за родителей и детей. Второй, социальный уровень: как социальный индивидуум, то есть существующий в обществе, человек несёт ответственность за сделанную работу.

И наконец, третий - идеальный уровень человека - его ответственность перед Богом, перед своими идеалами. И, самое главное, - ответственность за твою страну. Которая ТВОЯ страна.
Кто-то написал в комментариях к моему блогу: «чтобы наша культура стала иной, надо ежедневно работать над собой, не махать рукой - живём как живём, не нами заведено, – нужно каждый день совершать какое-то душевное движение. Дорогу осилит идущий». Я уверен, что человек, который это написал, он делает усилие над собой, чтобы измениться.

Я закончу сегодняшнюю тему одной чудной фразой, которую написал один из моих респондентов, и я ему благодарен за это: «Русская идея – как это возвышенно звучит. Даже «портяночники» придерживаются высокого штиля при обсуждении, практически не позволяя себе обычного хамства. Вот вам и идея – просто толковать, искать смысл, народ от этого становится лучше».

Поэтому я хотел бы с вами «искать смысл». И мы все вместе, я думаю, этот смысл найдём. И станем лучше.

[Андрей Кончаловский]

http://www.profile.ru/pryamayarech/i...-svoego-klassa
30.09.2013

Россию спасет реформатор – «предатель своего класса», который проведет жестокую модернизацию национального менталитета
Митинг-концерт в поддержку оппозиционного кандидата в мэры Москвы Алексея Навального на проспекте Академика Сахарова
Митинг-концерт в поддержку оппозиционного кандидата в мэры Москвы Алексея Навального на проспекте Академика Сахарова Фото: Сергей Авдуевский / ИДР-Формат

«Профиль» возобновляет рубрику «Быков+». Писатель и публицист Дмитрий Быков будет задавать острые вопросы новым собеседникам. В этом номере — интервью с режиссером Андреем Кончаловским, который еще год назад предсказал, что никакая общественная активность, даже если она охватит все крупные города, не спасет Россию от «торжества Московии» — так он характеризует государственное устройство страны, сформировавшееся между XIV и ХVI веками. В событиях последнего времени режиссер видит подтверждение своей точки зрения.

БЫКОВ: Как бы вы оценили итоги московских выборов?

Кончаловский: Что говорить, Навальный — герой. Герой в самом отечественном, литературном, традиционном значении слова. Однако я принял предложение быть в избирательном штабе Собянина. По одной причине: Собянин — единственный из участвовавших в выборах кандидатов, который реально может осуществлять функции мэра. Он воспитан этой системой и знает, как на нее влиять. Я вижу в нем человека, способного не навредить городу в ближайшие годы и даже улучшить в нем жизнь. Что же касается Навального — я рад росту его популярности. На мой взгляд, он только входит в большую политическую игру, где место не героизму, а прагматизму. Требования «Не ври» и «Не воруй», при всей своей привлекательности, абсолютно нереальны в условиях коррумпированной судебной системы и вседозволенности правоохранительных органов. Можно сделать своей программой даже Нагорную проповедь, но при существующей полиции и суде цели Навального абсолютно недостижимы.

БЫКОВ: Вы же сами предрекали, что народу скоро надоест прогрессирующий абсурд...

Кончаловский: Вы ошибаетесь. Я говорил не о народе, а об определенной прослойке общества, которая исповедует европейские идеалы. Меня, друзья, огорчает ваш оптимизм: ваши возгласы в декабре 2011 года — «наконец-то!», «новая эпоха» — напомнили мне надежды русской эмиграции на то, что большевики вот-вот рухнут. Эти иллюзии продолжались лет десять! Мне кажется, власть с вами очень мудро обошлась — настолько мудро, что вы не почувствовали этого. Сначала она, по сути, парализовала уличную политику, посадив случайных людей с Болотной. Случайных, заметьте! Ни одного лидера там нет. А потом вам дали поиграть в свободные и демократичные выборы, и в Москве они принесли Собянину победу в первом туре. Наша система построена так, что играть можно в любые игры: баскетбол, теннис или шахматы, но при одном условии — несменяемости арбитра, то есть высшей власти. Победа Ройзмана в Екатеринбурге вызывает у меня осторожный оптимизм, хотя не могу представить себе, как этот демократически выбранный кандидат сможет бороться с монолитной системой круговой поруки, основанной на личной выгоде, стачке между всеми ветвями власти, и вросшим в государство криминальным элементом. Вы пребываете в эйфории (и это тоже, вероятно, просчитывалось) и не видите, что Россия в целом осталась совершенно неподвижной, что желания изменений ее не коснулись, что к цели вы не приблизились.

БЫКОВ: Что же вы назовете целью?

Кончаловский: Целью я называю реформу общества и государственной системы, которая вывела бы Россию из политического и экономического тупика. На мой взгляд, в России возможны перемены по двум сценариям. Первый — это когда, по терминологии Антонио Грамши, гегемоном становится не класс, а идея, которая пронизывает общество сверху донизу. Так было в 1917-м. Строго говоря, уже и в 1915-м, когда решительно все общество, включая великих князей, было охвачено идеей «Долой самодержавие!». Даже члены царской фамилии не верили в монархию и советовали императору оставить трон. Если сегодня обществом овладеет деструктивная идея, может случиться подобное тому, что было в 1917 году. Но этот вариант плох не только тем, что кровав. Прежде всего, он непродуктивен — потому что разрушение прежней системы не гарантирует построения по-настоящему новой структуры. Идея очень быстро перерождается, а страна отливается в прежнюю форму. Ты скажешь, что в семнадцатом большевики победили, а я скажу, что они взяли власть — это совершенно другое. В Гражданской войне победил отнюдь не большевизм, а темная, черная Россия, которая со времен Петра ненавидела европейцев и их порядки, насильственно насаждаемые на Руси. Недаром все интеллигенты говорили о «темных инстинктах» народа, разбуженных революцией. Если совсем грубо, то Ленин быстро понял, что натравливать надо не класс на класс, а, по сути, расу исконных русских на европейских русских. Можно сказать, что Ленин играл на расовой ненависти азиатских русских к «птенцам гнезда Петрова», ведь «шариков» сразу мог определить своего врага. В девятнадцатом ставили к стенке за то, что руки были недостаточно мозолистые, — к социализму, к просвещению, к марксизму это не имеет никакого отношения. А окончательная победа этой черной Руси состоялась к 1940 году, когда последние остатки петровских европейцев были растоптаны террором. После этого «Московия» воцарилась повсеместно: идеалы были другие, но принцип тот же — моноцентризм, единоверие, монолитность власти. А сомнение в правильности избранного пути каралось смертью. Второй сценарий представляется мне более действенным и более желательным. Это когда появится реформатор — «предатель своего класса», который, придя к власти, проведет действительно жестокую модернизацию самого главного — национального менталитета. По существу, Петр Великий был предателем бояр, он привел к управлению талантливых администраторов из низов. При этом реформатор, разумеется, должен будет поссориться со своей средой, сначала пообещав ей полную безопасность, а потом отказавшись от своих обещаний. Через это пришлось пройти практически всем крупным преобразователям: Ли Куан Ю, например, вынужден был принести в жертву собственных друзей. Иногда этот маневр удается, как в случае с Петром I, а иногда стоит царю жизни, как Павлу I. У того программа реформ была не меньше петровской, и при всем трагикомизме его личности многое там было очень дельным. Петру I удалось построить европейское государство, но ему было не под силу одолеть азиатский менталитет своей нации. Если Петр прорубил окно в стене, то Павлу необходимо было рушить стену, а это, как мы знаем из нашей истории, смертельно опасно.

БЫКОВ: Крамольный вопрос: а зачем нам так надо становиться европейцами?

Кончаловский: Думая о будущем России, я предпочитаю расширять геополитические и временные рамки. Посмотрим на эту гигантскую территорию, где от Урала до Японии пространство практически пустое и население два человека на квадратный километр, эту территорию, полную несметных богатств — нефти, газа, золота, металлов, питьевой воды, леса. Вся эта территория непосредственно примыкает к великой китайской цивилизации. Какие прогнозы по этому поводу должен делать думающий человек? У России, на мой взгляд, всего две возможности: либо вся территория западной и восточной Сибири войдет в сферу китайской ойкумены, либо ее освоят европейцы. Но без Европы и Америки — в ближайшие 30—50 лет — России это не под силу. А нависающая альтернатива — отдать гигантскую территорию Китаю.

БЫКОВ: А вам не кажется, что Россия абсорбирует всех — и китайцев сделает русскими?

Кончаловский: Мне кажется, что китайцев не может абсорбировать никто, включая Америку, — вспомни китайские кварталы. У китайца есть этика, которой 2000 лет: строгая система поведения, самоконтроля, ограничений, через которые он не переступит. У русских этого стержня нет. Повторяю, плотность населения за Уралом — в среднем порядка двух человек на квадратный километр. Это ничтожно мало. В европейской части России 45 человек на квадратный километр, а у китайцев 130 — природа не терпит такой неравномерности. Не забывай, что у китайцев их стратегические планы — на 500 лет, а не на шесть лет какого-либо президентства. Так что неторопливая поступь китайской стратегии рассчитана на неизбежный захват пространств вплоть до Урала. Какая есть этому альтернатива? Неизбежный выход — это полная и безоговорочная конвергенция с Европой и Америкой, то есть с нашими братьями по генам белой расы. Только с ними, используя их технологию и экономическую мощь, можно объединить Северное полушарие планеты, включая Атлантический и Тихий океаны. Я уверен, что это неизбежно. Но пока наши стратеги готовятся с оружием защищать Северный морской путь и шельф от Запада, не понимая, что в исторической перспективе столетия они это делают для Китая! А для того, чтобы сломать сопротивление сторонников «особого пути» России, во власти нужна диктатура. Это будет великий человек и бесстрашный визионер, который начнет осуществлять проект XXI века: трансатлантический путь со скоростными магистралями и поездами — от Лиссабона до Рио-де-Жанейро, через Сибирь, через туннель под Беринговым проливом и дальше через Аляску в Южную Америку. Такой проект, который объединит западные технологии и российские природные богатства, возможно, спасет Россию как от китайской экспансии, так и от идейного изоляционизма и затхлости, в которые мы погружаемся. Очень может быть, что этот человек может стать диктатором. Но если это прозападный диктатор, то он будет абсолютно приемлем, ибо у Запада в отношении диктаторов явно двойные стандарты — возьмите Казахстан или Саудовскую Аравию.

БЫКОВ: Кто же может стать этим предателем своего класса?

Кончаловский: Это может быть, в сущности, кто угодно. Важно, чтобы во властных элитах созрела эта необходимость и стала «идеей-гегемоном», а так кто угодно — Шойгу, Сечин, Иванов, хоть бы и сам Путин... нет, Путин не может.

БЫКОВ: Почему?

Кончаловский: Он человек слова, верен друзьям. А лидеру такой страны, как Россия, которая требует колоссальных перемен, для того, чтобы избежать грандиозных потрясений, надо уметь отказываться от дружбы. А в нем этого нет — он дал гарантии своим и от них не отступит. Ли Куан Ю начал именно с того, что избавился от наиболее одиозных людей во власти, а почти все они были его друзьями.

БЫКОВ: А нет у вас надежды, например, на бизнес? На класс собственников? Многие ведь всерьез думали, что у Прохорова на московских выборах были бы высокие шансы...

Кончаловский: Я не знаю мотивов Прохорова. Что же касается класса собственников, то это не класс в марксистском понимании слова. Класс буржуазии — это не потребительская корзина и не счет в банке, это идеология, которая преследует политическую независимость, основываясь на своей экономической мощи. В России богатый человек не может не зависеть от власти. Ибо испокон веков здесь была вотчинная экономика: то, что раздается, может быть отнято. Сегодня Россия представляет собой феномен: гигантская страна импортирует продукты питания из-за границы — сам по себе факт почти что фантасмагорический. Мы не задумываемся, что в России исчез целый класс — класс земледельцев! И это при чрезвычайной отсталости мышления большей части населения России, в которой люди никогда не имели частной собственности, в которой в настоящий момент потеряна способность и потребность человека обрабатывать землю, так как с исчезновением колхозов исчезла всякая связь человека с землей. Колхозник работал на земле, но уже не знал, как мужик, когда убирать урожай. Для этого у него был агроном. Сегодня люди, которые живут на земле, абсолютно беспомощны — у них нет ни желания, ни знаний, чтобы растить что-либо, кроме картошки в подвал на зиму. Продать они ничего не могут, ибо нет рынка. Весь рынок монополизирован крупными олигархическими структурами. Так что попытки создать средний класс потерпели полный провал, ибо при отсутствии всякой инициативы снизу любое продуктивное производство монополизирует целиком всю сферу, не давая развиваться мелкому собственнику. Поэтому без понимания причинно-следственных связей надежды на возникновение буржуазии в России очень эфемерны. Помимо всего, в России формирование буржуазии всякий раз уродливо прерывалось. Московская Русь пресекала любую самостоятельность на местах: подчиняла Новгород, Псков и к XVII веку централизовалась окончательно. Все традиции самоуправления, которые русские племена в IX—XI веках перенимали от Европы, уничтожались, начиная с Александра Невского, и ко времени Ивана Грозного были уничтожены окончательно. И то, что советская историография называла «крестьянскими восстаниями», было на самом деле протестом еще не порабощенного населения Руси против московского единовластия. Разин, Пугачев, Болотников — это была борьба не с классовыми угнетателями, а борьба за свободу от рабского, монолитного, единоначального, все подавляющего московского владычества. Это то, что я называю «Московией». И «Московия» всегда побеждала, как победила она и в XX веке, как побеждает сейчас. Главная трагедия России — то, что она перемалывала любого реформатора, за исключением Петра I, достижения которого постепенно уничтожались в два последующих века. Я часто слышу, что Путин разрушил Россию. Это еще большой вопрос, кто кого: мне кажется, Россия разрушила Путина. Девяностые и начало нулевых принесли хоть какую-то полезную неопределенность: по крайней мере, не всегда было понятно, кто выиграет выборы. Депутаты дрались в Думе — уже признак свободы. А сейчас Россия отстраивается все в ту же привычную для нее средневековую форму, и я не представляю, какой волей надо обладать, чтобы развернуть эту тенденцию.

БЫКОВ: Может, в том, что Россия становится Азией, виноват отчасти и приток мигрантов?

Кончаловский: Я повторяю, а ты отказываешься понять, что в России после Петра были две нации: допетровская азиатская Русь и послепетровская Россия — небольшая фракция общества, создавшая почти все, чем мы можем гордиться, начиная от Ломоносова и кончая Толстым! Что касается потока мигрантов, то это особое явление, которое, безусловно, будет угрожать грядущей европеизации всего евроазиатского континента.

БЫКОВ: Московская Русь в этом азиатском варианте долго не простоит, по-моему. Люди меняются, этого не остановишь.

Кончаловский: Люди не меняются с того момента, как они вообще появились. У них те же самые страхи: страх унижения, голода и, в конечном счете, смерти. Ваша вера в прогресс — не что иное, как продолжение христианской религии в позитивистской вере в торжество разума. Ты забываешь: если научные знания аккумулируются, то этика не в состоянии накапливаться — любого человека за пару часов можно превратить в животное. Конечно, приятно разделять веру Жан Жака Руссо, что в идеальных условиях человек станет идеальным. Но я предпочитаю политической корректности корректность научную, то есть корректность фактов. По существу, человек — животное, но с одним отличием: его опыт передается не только с генами, но и внебиологическим путем. Это то, что мы называем сознанием и культурой. Вообще, мне кажется, только настоящий циник, заявляющий, что он любит людей, говорит правду. Ибо он понимает, что это единственное, что необходимо любить, невзирая на то, что человек часто может быть безобразно омерзителен. Хотя бы во имя сохранения цивилизации.

Беседовал Дмитрий Быков

ДОСЬЕ

Андрей Сергеевич Кончаловский родился 20 августа 1937 года в Москве. Режиссер театра и кино, сценарист. Народный артист России (1980); награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени (1997), академик Национальной академии кинематографических искусств и наук (2002), офицер Ордена искусств и литературы Франции (2005). В его творческой биографии: 33 сценария, 26 фильмов, 8 театральных постановок (в том числе 5 опер), 6 книг и более 100 публицистических статей. Избранная фильмография: «Первый учитель», «Дворянское гнездо», «Сибириада», «Поезд-беглец», «Танго и Кэш», «Курочка Ряба».

[Андрей Кончаловский]

http://www.adme.ru/vdohnovenie-91970...timsya-609455/
Печальная статистика российской жизни в пронзительной статье Андрея Кончаловского.

Эта статья знаменитого кинорежиссера Андрея Кончаловского — крик и мольба человека, который хочет пробудить свою родину от многолетнего тяжелого сна, пока этот сон не стал смертельным. AdMe.ru считает, что можно по-разному относиться к фактам, приведенным здесь, но знать их нужно обязательно.

Я хочу вам напомнить несколько потрясающих цифр и фактов, которые ясно подтверждают, что Россия по многим показателям находится не в Европе и даже не в Азии: по уровню коррупции, по продолжительности жизни, по уровню инвестиций в науку и тому подобному мы — в Африке!

Я даже больше скажу — это не нам надо обижаться за такое сравнение, а африканцам! У африканцев есть объяснение своей отсталости: их четыре века нещадно эксплуатировали и уничтожали «пришельцы» — расисты и колонизаторы, а нас, русских, последние четыре века кто колонизировал, кто гнобил нас, кроме нас самих?

Так вот, мы часто игнорируем статистику — сейчас будет статистика — в сухих цифрах трудно охватить умом реальность.
Но масштабы трагедии, которая разыгрывается сейчас на территории России, настолько критичны, что я призываю вас напрячь своё внимание.
Смертность в России

За последние 20 лет в России вымерло более 7 млн. русских. По этому показателю мы опережаем Бразилию и Турцию на 50%, а Европу — в несколько раз.
Ежегодно Россия теряет по численности населения целую область, равную Псковской, или крупный город, такой как Краснодар.
Количество самоубийств, отравлений, убийств и несчастных случаев в России сравнимо с уровнем смертности в Анголе и Бурунди.
По продолжительности жизни мужчин Россия занимает примерно 160-е место в мире, уступая Бангладешу.
Россия занимает 1 место в мире по абсолютной величине убыли населения.
По оценкам ООН, население России с нынешних 143 миллионов человек к 2025 г. сократится до 121-136 миллионов.

Кризис семьи

8 из 10 стариков, проживающих в домах престарелых, имеют родственников, способных их содержать. Но, тем не менее, они отосланы в приюты! Родственники от них отказались.
У нас от 2 до 5 миллионов беспризорников (после Великой Отечественной войны их было 700 тысяч).

В Китае на 1 миллиард 400 000 тысяч населения беспризорных только 200 тыс., — т.е. в 100 раз меньше, чем у нас!
Вот что значат дети для китайца! А ведь забота о стариках и детях — это залог процветающей нации.

80% из 370 тысяч детей, находящихся в детских домах, имеют живых родителей.

Но их содержит государство! Я вообще считаю, что это — уголовщина.

Мы занимаем 1-е место в мире по числу детей, брошенных родителями.

Все эти цифры свидетельствуют об эрозии, распаде семейных ценностей у нас в стране...
Преступления против детей

По данным Следственного комитета РФ за 2010 год 100 тысяч несовершеннолетних стали жертвами преступлений, — из них 1700 детей изнасилованы и убиты (по этим цифрам мы опередили даже Южную Африку). Это значит, что каждый день в России убивают 4-5 детей.
В 2010 году в России было совершено 9500 сексуальных преступлений против несовершеннолетних — из них 2600 изнасилований, 3600 ненасильственных половых сношений (за 8 лет сексуальная преступность выросла почти в 20 раз).

Нас в этих преступлениях опережает только Южная Африка.
Наркомания и Алкоголизм

30 тысяч россиян ежегодно гибнет от наркотической передозировки (население небольшого городка).
В год от водки погибают 70 000 человек.
В Афганистане во время войны погибло наших солдат 14 000!
По данным Всемирной Организации Здравоохранения на одного гражданина РФ в год приходится 15 литров чистого спирта, притом, что если потребление чистого алкоголя на человека больше 8 литров, то возникает угроза выживанию нации.

Коррупция

Размер взяток в России удесятерился, ну а суды между собой наших олигархов в Лондоне стали посмешищем для мирового бизнес-сообщества.

Безнаказанность в правовой сфере дошла до того, что против погибшего в тюрьме юриста Магнитского возбуждено уголовное дело, — то есть решили судить мёртвого человека, который, естественно, не может себя защитить!
В Европе подобный инцидент последний раз случился в XVII веке, когда выкопали из могилы Кромвеля и вздёрнули на виселице — так сказать, правосудие, вдогонку!

Так что в свете приведённых цифр можно смело говорить об упадке национальной нравственности — и, в конечном счёте, ответственность за это несёт наша власть.

А теперь — знаете ли вы, что:

За последние 10 лет в Сибири исчезло 11.000 деревень и 290 городов.
Средняя плотность Сибири и Дальнего Востока — 2 человека на 1 кв. км.
Средняя плотность Центральной части России — 46 чел./кв. км.
Средняя плотность населения Китая — 140 чел./кв. км.
Средняя плотность населения Японии — 338 чел./кв. км.

Для кого мы завоёвывали и развивали Сибирь и Курилы?
Для китайцев или японцев, так получается!

Для страны с таким богатством природных и водных ресурсов позорно иметь 50% населения бедняков.

На меня эти цифры наводят оторопь.
Надеюсь, что и на вас. Я уверен, что Путин знает все факты — интересно, что он по этому поводу думает?

Как это ни трагично, я думаю, что, очевидно это ещё не предел, не самое худшее, мы ещё не коснулись «дна», и народ ещё не дозрел до способности ужаснуться себе самому и, наконец, обрести отвагу, чтобы спросить, «где мы живём?».
Мы принюхались к вони в подъездах и сортирах! Мы привыкли к тому, что убивают вокруг нас. Мы привыкли к тому, что люди по российским городам и весям буквально сражаются за свою жизнь.

Журналист, родившийся в Кущевской, Анатолий Ермолин так и написал: «Если в Кущевской убили бы не сразу 12 человек, а было совершено пять убийств по два человека, этого бы никто и не заметил, как это обычно происходит в нашей стране».
Ну кто в России не знает, что «Кущевка» не только в Краснодаре, — она по всей стране! Что братки и цапки — это и есть реальная власть, которую вы сами выбираете в депутаты местных собраний! Каждый у себя в посёлке знает, кто «крутой», — у кого связь с полицией и прокурором.

Кремль только и делает вид, что борется с коррупцией, увольняя десятками генералов МВД, чиновников среднего звена, губернаторов.
Он великодушно заменяет им расстрел на «заслуженный отдых» в Дубаи и на Лазурном берегу! Неужели власть всерьёз думает таким способом покончить с коррупцией? Но, с другой стороны, по всей стране вы выбираете в местную власть кандидата, у которого на лбу начертано «я вор», а потом удивляетесь, что власть коррумпирована!

И я думаю, неужели должна вымереть половина нации и русские должны «ужаться» до Урала, чтобы народ проснулся (повторяю, народ, а не крохотная группа думающих людей!) и потребовал от власти не приятных успокаивающих новостей и очередных обещаний, а правды, и прежде всего — признания того, как сейчас плохо!
Вспомните: в 1941 наступила катастрофа, — это был вынужден сделать Сталин. В 1956 большевики почувствовали, что грозит расплата за десятилетия террора, — и это был вынужден сделать Хрущёв. А сегодня Россия приближается к демографической и моральной катастрофе, которой никогда не испытывала!

Этот факт связан со многими обстоятельствами.
Главным из которых является безответственная экономическая политика 90-х, рухнувшая на людей с феодальным сознанием, никогда не знавших частной собственности на землю и капитализма, людей, которые за 70 лет навсегда потеряли зарождавшийся, такой едва-едва зарождавшийся, дух предпринимательства.
Что делать?

Ну вот журналист Михаил Берг пишет в блоге: «Мы живём в одной стране, но у нас два народа. Крохотная кучка думающих, которым нужна большая свобода и честные выборы, и огромная „непродремавшаяся“ масса российского обывателя. И между ними — пропасть из страха, самого сильного и опасного страха, и социального недоверия... Можно бороться с „партией жуликов и воров“, можно корить русское чиновничье семя, испоганившее собой всю русскую историю, но невозможно отменить тот факт, что непременное большинство русского населения практически не меняется в своих фундаментальных характеристиках уже много веков!..».
Как ни грустно, вынужден с ним согласиться. Даже добавлю от себя — ваши угнетатели выходят из ваших же рядов!

Поэтому я не знаю что делать, кроме как попытаться встряхнуть вас и заставить ужаснуться самим себе.

Вот Юлия Латынина считает меня не только пессимистом, но «демотиватором», — мне же кажется, что мотивировать человека можно, когда он в сознании и хочет спастись. А если он в обмороке или в летаргическом сне? Иногда, чтобы привести человека в чувство, врач бьёт его по щекам.

Я знаю, что я услышу в ответ, — уже слышал много раз, но понимаю, что, если хотя бы треть читающих и слушающих меня сейчас была согласна со мной, то РОССИЯ БЫЛА БЫ ДРУГОЙ СТРАНОЙ.

Я убеждён: России нужен лидер, который имел бы смелость Петра Великого, чтобы сказать людям слова, которых они давно не слышали.
Эта будет горькая правда, ибо трудно признаться в том, что Россия не может двигаться вперёд, потому что не хочет понять, как далеко она отстала в своём цивилизационном развитии от Европы.

Я понимаю, что лидер нации, политик, несёт огромное бремя политической ответственности и, как правило, не может говорить свободно.
Но сегодня только чёткое и воодушевляющее, пусть безжалостное, но живое, искреннее слово может стать поводом для национального пробуждения от феодальной спячки.

Только сделав это, можно надеяться, что нация инстинктивною своею мудростью поймёт и примет тот нелёгкий и, может быть, беспощадный путь, который только и может выдернуть нашу страну из ямы, в которую мы погрузились.
Я не знаю, способен ли на такой самоубийственный поступок Владимир Владимирович Путин. Способен ли он взять «стальную метлу» и провозгласить равенство ВСЕХ перед законом? Всех без исключения. Если способен — ему суждено почётное место в Пантеоне Российской Истории. Если нет... не знаю...

Я русский, скучаю по своей Родине, но я её «не вижу»!
Я не вижу страны, которой я хочу гордиться. Я вижу толпы недовольных раздражённых лиц и чужих людей, которые боятся друг друга!

Я хочу гордиться своей Родиной, а мне за неё стыдно!
Когда я гордился Родиной последний раз? Не помню! Но я точно знаю, что ПРАВДА о том, в каком состоянии находится наш народ, ПРАВДА, сказанная громко на весь мир, вызвала бы у меня, и не только у меня, больше гордости, чем победа наших хоккеистов на Олимпиаде.

[Мeduza]

https://meduza.io/feature/2016/12/26...rava-cheloveka

Meduza
16:56, 26 декабря 2016

Фото: Артем Геодакян / ТАСС

В середине декабря фильм Андрея Кончаловского «Рай» был включен в шорт-лист претендентов на «Оскар» в категории «Лучший фильм на иностранном языке». В сентябре на Венецианском кинофестивале «Рай» принес Кончаловскому «Серебряного льва» за режиссуру. В российский прокат фильм, рассказывающий о судьбах трех героев во время Второй мировой — русской участницы Сопротивления, французского коллаборациониста и немецкого офицера СС, выйдет 19 января. По просьбе «Медузы» журналистка Катерина Гордеева поговорила с Андреем Кончаловским о «Рае», крестьянском сознании русского человека, чуждых России европейских ценностях и необходимости цензуры.

— «Рай» произвел на меня огромное впечатление. Я понимаю зрителей, которые, стоя, аплодировали вам в Венеции.

— Спасибо.

— Среди организаций, причастных к созданию «Рая», значится министерство культуры России. Думаю, для них это — очень хорошее вложение. Никогда еще деньги, ассигнованные на пропаганду, не тратились с таким умом: по-европейски, блестяще сделанная картина рассказывает миру о важности и величии русской идеи. Таким был изначальный замысел?

— Я думаю, что министерству культуры будет лестно услышать ваше мнение. Мне трудно рассуждать в таких категориях и говорить о каких-то интересах. Все-таки, когда подступаешь к материалу, трудно думать о смыслах, которые могут проявиться в процессе создания. Не думаю, что произведение искусства исходит из каких-либо интересов, кроме желания воплотить то, что «примстилось» художнику. Вы же не спрашиваете композитора, например, какую идею он хотел раскрыть, в чем пытался убедить мир, потому что музыка — это музыка.

— И это никогда не мешало композиторам творчески высказываться по разным актуальным — в том числе и политическим — вопросам. Но речь о «Рае». Ваш фильм затрагивает сразу несколько очень болезненных для разных стран и культур тем: Холокост, французское Сопротивление, избранность русских как спасителей и освободителей всего человечества.

— Все то, о чем вы говорите, — это уже конечный результат фильма. Такая задача в самом начале не может быть поставлена. Процесс создания в определенном смысле — это нащупывание тропинки в абсолютной темноте. В темноте можно наткнуться на тему фильма. А тема какая? Это не Холокост, не судьба француза, не судьба немца и не судьба русской женщины. Тема «Рая» — это универсальность зла и его соблазнительность. Замысел, конечно, начинается с каких-то более простых, материальных вещей, деталей и зацепок разного рода. Все это вырастает в определенный конгломерат идей, историй и проблем. Одно наслаивается на другое. Или не наслаивается… и тогда художник может признать свою ошибку.

«Рай» для меня очень важный опыт рассуждения об амбивалентности злодеяния — это немного иная тема, чем тема Холокоста. Зло не обязательно воплощается в образе монстра. Это может быть умный, образованный, талантливый…

— Любящий Чехова…

— Да, любящий Чехова, аристократичный, красивый, удивительно цельный человек. Для меня очень важно, что он вступает в эту мутную реку зла, и течение его несет. В этом смысле на меня очень подействовал роман «Благоволительницы» Джонатана Литтелла, который попался мне как раз, когда я готовился к «Раю». Я этот роман смаковал со всех сторон.

— И еще, наверное, «Банальность зла» Ханны Арендт?

— Нет, это я не читал. Еще на меня большое впечатление произвела книга «Скажи жизни „Да“» Виктора Франкла, австрийского психиатра, который провел в Освенциме три года. Но, по правде сказать, у меня никогда не было желания теоретизировать о смысле своих произведений. Но есть одна вещь, которая для меня очень важна: полфильма три героя «Рая» прямо говорят со зрителем — в форме монолога. Монологи — самое ценное для меня в картине. Если бы не было монологов, не было бы этого фильма. Был бы какой-то другой.

Кадр из фильма «Рай»
Фото: Production Center of Andrei Konchalovsky, DRIFE Productions / WDSSPR

— Монологи — то, как они выглядят, кем и как произносятся, — это режиссерское решение или все было придумано еще на стадии сценария?

— Они были с самого начала. Иногда мне приходила безумная мысль оставить в картине только монологи. И все. Самое интересное в фильме — слушать исповедь этих трех человеческих существ. Оказывается, и так можно. Никогда не думал.

— Картина была уже показана во Франции?

— Еще нет.

— Какой реакции вы ждете, зная, например, что у «Франкофонии» Александра Сокурова, также затрагивающей тему Сопротивления и коллаборационизма, во Франции были проблемы с прокатом: МИД выступил против показа в Каннах, министерство культуры и даже Лувр чуть ли не отреклись от картины. Выяснилось, что французы не вполне готовы к обсуждению этих тем посторонними.

— Саму картину Сокурова я, к сожалению, пока не видел, но очень жалею, что жюри так обошлось с ним в Венеции («Франкофония» участвовала в конкурсе 2015 года, но не получила главных наград — прим. «Медузы»). Очень несправедливо. Я убежден, что все, что Сокуров делает, — это обязательно произведение кинематографа. Не киношки, а «кинематографа» — в том смысле, в котором его понимал Робер Брессон.

Что до французов, то, во-первых, у них есть нормальная цензура. Я это знаю, сам сталкивался. В свое время я пытался снять там картину про араба, который становится джихадистом. Идея простая: живя рядом с французами, можно стать джихадистом. Но снять такое нельзя, разумеется, потому что там — цензура. Во-вторых, французам крайне неприятно ворошить свое собственное прошлое. И это было совершенно правильное решение де Голля — закрыть все дела коллаборационистов на 60 лет. Архивы открываются только сейчас, когда они все уже померли. Знаете, почему де Голль принял такое решение? Потому что понимал, что нельзя раскалывать общество. Пол-Франции же были коллаборационистами, да если уж начистоту, бóльшая ее часть.

— Вы действительно считаете это правильным? То есть, в переносе на нашу почву, беда не в том, что в 1991-м, во времена разгрома КПСС и развала СССР, не было люстраций, а в том, что вообще стали рассказывать правду о тех, кто сажал, кто доносил, кто расстреливал?

— Любая история имеет амбивалентные смыслы и гораздо более глубокие причинные-следственные связи, чем просто набор злодеяний каких-то ублюдков. Собственно, об этом и мой фильм.

Что касается разгрома КПСС, то нельзя назвать это удачным политическим решением. Нельзя забывать, что коммунистические идеи были воплощением чаяний большого количества людей. Эти люди истово и искренне в них верили. Я даже думаю снять фильм про секретаря низовой партийной организации в каком-нибудь забытом году прошлого века. Это же были нормальные, честные люди. Их, конечно, что-то не устраивало, но 1960-е годы — после десталинизации — не были для них хорошим временем. Они не могли ничего сделать против, так сказать, логики, возникшей во времена хрущевизма, но они не мечтали о том, чтобы их жизнь и идеалы облили грязью. Наступило другое время: все идеи, в которые они верили, были опорочены, и на Сталина повесили все грехи, ответственность за которые должны были нести те, кто начал десталинизацию. Ну и что дальше? Что, все стали хорошими? И в подъездах перестали гадить? И выбрасывать мусор в окно перестали? Ну, это же смешно.

Ментальность народа не меняется в связи с тем, что вдруг решено покончить с прошлым. К тому же покончить с ним невозможно. Берите пример с Китая: культ Мао Цзэдуна никогда не был развенчан, а страна движется вперед.

— Мне не хотелось бы брать пример с Китая и жить, как в Китае. А вам?

— Я предлагаю вам не жить в Китае, а решать политические проблемы, как они. Решать политическую проблему в архаической стране — совсем другое дело, нежели решать ее в Югославии или где-нибудь еще в Восточной Европе.

— А мы живем в архаической стране?

— Мне кажется, огромная часть нашей страны живет в архаической системе ценностей. У нас язычество переплетено с коммунизмом, а коммунизм — с православием. И любое правительство в России, в том числе нынешнее, — это правительство социально ориентированного государства.

— В каком смысле?

— В том, что оно чувствует себя обязанным кормить людей, которые не хотят много работать и зарабатывать, а вполне довольствуются малым. Сложно заставить людей вопреки их воле заниматься бизнесом. Дело не в том, что кто-то не дает, а в том, что не надо это русскому человеку. И бизнес, и свобода эта пресловутая большинству не нужны. Было бы надо, взяли бы как миленькие. Свободу же не дают, свободу берут! А людям это не нужно. Надеюсь, вы понимаете, что мы с вами говорим о нации, а не о гражданах в пределах Садового кольца.

— Мне кажется, довольно рискованно решать за целую нацию.

— Решать трудно, но понимать необходимо. Надо как-то понимать, где мы живем и в какую сторону стоит смотреть. Мы не сможем изменить национальную ментальность, не поняв ее.

https://youtu.be/-lE3zBrOdF4
«Рай». Трейлер
ASKonchalovsky

— Это похоже на трансформацию риторики Путина, который в начале своего президентства заявлял о европейских ценностях, о России как части Европы, потом все меньше говорил, а сейчас и вовсе не говорит.

— На мой взгляд, вы неправильно воспринимаете то, что произошло. Россия действительно пыталась войти в европейский ареал. Такова была идея Путина, который, конечно, самый большой в стране европеец по своим убеждениям. Но Запад отверг Россию, отверг Путина, потому что мы им не нужны сильными, а нужны разваленными, как во времена перестройки: замечательная страна с полным говном вокруг и нищей армией. Путин это понял. И другого выхода, кроме как строить армию и искать союзников на Востоке, у него не осталось.

— Вам такой поворот по нраву?

— Я раньше был западником и тоже думал, что у России один путь — на Запад. Теперь убедился, что нет у нас такого пути. И, слава богу, что двигаясь в этом направлении, мы сильно отстали. Потому что Европа на грани катастрофы — это, кажется, совершенно понятно. Причины катастрофы в том, что, как оказалось, нельзя во главу угла ставить права человека. Права человека могут рассматриваться только в соответствии с его обязанностями. Они отказались от традиционных европейских, а значит христианских, ценностей.

— Вы действительно считаете, что Владимир Путин — европеец?

— А вам так не кажется? Скорее всего, потому что вы не анализируете всю траекторию его президентства. Да — и по складу ума своего, и по опыту жизни в Европе. Я думаю, что, когда он возглавил страну, у него были определенные идеи, которые очень видоизменились под давлением внутренних и внешних обстоятельств. Он пришел в абсолютно разрушенную страну, и ему в управление досталась гигантская архаическая масса людей, которые настроены к государству враждебно, — в силу системы своих приоритетов. Его усилия прежде всего были направлены на предотвращение распада. Я вообще представить себе не могу, как ему все это удалось.

У Путина, как у западника, как у человека, который прекрасно говорит по-немецки и знает мировую культуру, конечно, были иллюзии, что России надо возвращаться в Европу. Но в Европе ему сказали: «А вы кто такой вообще? Мы вас не ждали». И Мюнхенская речь — это результат колоссального разочарования Путина в своих идеях относительно Европы и понимания того, что жить предстоит в той части света, которая далека еще от гражданского общества. Это все сложнейшие проблемы, которые, конечно, нам с вами за пределами Садового кольца не видны, но руководить страной без этого понимания невозможно.

— В моей логике за этим «пониманием» приходит желание «просвещать». И тут уже к вам вопросы.

— Что вы имеете в виду под «просвещать»? Грамотность? Дело в том, что мысли-то все равно остаются архаичными, в пределах «кто не с нами, тот против нас», в пределах деления на белое и черное. Модернизация средств общения меняет скорость общения, но не его уровень. Мой вывод вам не понравится: мы не Западная Европа и не будем ею, и не надо стараться.

— В какой момент вы это поняли? Каким образом произошла перемена: до какого момента вы были очень близким, например мне, по духу Кончаловским…

— …а когда стал Михалковым?

— Да. Спасибо, что вы сами это произнесли.

— А вы возьмите свою головку в руки и подумайте лет двадцать — и вы тоже изменитесь. Думающие люди нередко меняют свою точку зрения. Не меняются только идиоты. А на меня очень сильно повлияла моя жизнь на Кенозере, где я снимал «Почтальона» («Белые ночи почтальона Тряпицына», фильм Андрея Кончаловского 2014 года — прим. «Медузы»), — жизнь с людьми, которые гармоничны во всем, что они делают, которых не касается ни Владимир Путин, ни Владимир Познер, ни «надо расплатиться за прошлые грехи», ни вообще что-либо из нашей бурлящей жизни. Они живут в полной архаике, в каком-то удивительном мире своей шекспировской гармонии. Или даже античной трагедии.

— В чем это проявляется?

— Они никуда не стремятся. Их не загонишь ни в капитализм, ни в частное предпринимательство. Конечно, там есть, что называется, «крутые», но это не класс буржуазии, который динамичен и который испытывает ответственность за страну. Буржуазии никогда не было и пока еще нет. И это тоже одна из проблем российской истории — через нее не надо перепрыгивать.

https://youtu.be/PXTC3bJzX5A
«Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына». Трейлер
ASKonchalovsky

— Выходит, раньше вы были либералом, а потом сходили в народ и вернулись оттуда совершенно новым человеком. Так?

— Не прикидывайтесь такой наивной. Зачем так упрощать? Я снял три фильма в русской деревне, я живу в этой стране и знаю мой народ — очевидно лучше вас, хотя бы потому, что на 40 лет вас старше. И постепенно убедился, чтобы изменить страну, надо изменить ментальность. А чтобы изменить ментальность, нужно изменить культурный геном. А чтобы изменить культурный геном, надо сначала его разобрать на составные части вместе с величайшими русскими философами — то есть понять причинно-следственную связь, которая в нашей стране до сих пор не изучена. И только потом уже решить, куда нам идти.

Наивно думать, что всеобщая грамотность изменит человека. Например, бизнес в представлении в России — это воровство. Из-за Садового кольца это неочевидно, но это так. И еще. Там, за кольцом, за Москвой — совсем другие ценности у людей: они хотят, чтобы государство их оставило в покое. А это значит, что они не граждане, а население. И миллионы россиян — это население. О каких гражданских инициативах мы говорим?

— Мне кажется, население становится гражданами именно благодаря просвещению.

— В каких вопросах вы хотите просвещать?

— Как минимум, в вопросах собственной истории. Через 60 лет после XX Съезда КПСС в России ставят памятники Сталину. И вопрос о том, кто он — кровавый диктатор или эффективный менеджер — все еще предмет общественной дискуссии.

— Обсуждение Сталина, Ленина или даже императора Александра не имеет никакого значения. Если мы хотим думать о том, как двигаться вперед, надо прежде всего понять, что за культурный код у русской нации. Все кругом меняется, и только он не изменился за последние тысячу лет.

— Что это за культурный код?

— У нас крестьянское сознание. У русского человека добуржуазные ценности: «своя рубашка ближе к телу», «не трогай меня, я тебя не трону», «ой, на выборы идти — зачем это нужно; придется пойти, потому что придут и погонят, а то и накажут». Крестьянское сознание — это отсутствие желания принимать участие в обществе. Все, что за пределами интересов семьи, в лучшем случае вызывает равнодушие, в худшем — враждебность. Возникновение буржуазии в Европе породило республиканское сознание. А республика — это общество граждан. В России республиканское сознание было всего в двух городах — Псков и Новгород. Все, больше никогда и нигде. Впрочем, и эта колыбель была задавлена.

— Традиции «задавливания» как раз из тех, что аккуратно соблюдаются в нашей стране из века в век. Едва что-то новое, свежее поднимает голову, как раздается звонкая оплеуха: сюда не ходи, с этим не экспериментируй, таких-то чувств не оскорбляй. Мы живем во время ренессанса доносов и торжества цензуры.

— Честное слово, от ваших мыслей у меня уши вянут. Судя по вашим вопросам, вы не знаете, что такое настоящая цензура и доносительство. Я лично сожалею, что нет цензуры. Цензура никогда не была препятствием для создания шедевров. Сервантес во время инквизиции создавал шедевры, Чехов писал в прозе все то, что не мог из-за цензуры написать в пьесе. Вы что думаете, что свобода создает шедевры? Никогда. Шедевры создают ограничения. В творческом плане художнику свобода ничего не дает. Покажите мне эти толпы гениев, которых жмет цензура? Да нет таких.

— Вот очевидный и наглядный пример: из-за цензуры год назад был закрыт спектакль «Тангейзер» Кулябина.

— Что главное в опере? Музыка. А режиссура второстепенна. Режиссер в опере — это слуга композитора, дирижера и солиста. Культурный режиссер не имеет права переделывать сюжет. Это называется «самовыражение за счет гения». Напишите свою оперу, отыщите современного композитора, который ее напишет, и делайте, что хотите. Но брать Вагнера, на мой взгляд, — это кощунство. Но у этого талантливого мальчика получилось все замечательно! Он теперь в Большом театре спектакли ставит. И это цензура? Это старая мулька: сделать скандал, чтобы стать знаменитым. Ничего тут нового нет.

Опера Вагнера «Тангейзер» в постановке Тимофея Кулябина. Новосибирский театр оперы и балета, 24 марта 2015 года
Фото: Кирилл Кухмарь / ТАСС

— Кулябин сейчас ставит вашего любимого Чехова в Театре Наций.

— Ну, может быть, у него получится, наконец, если он не начнет снова самовыражаться за счет автора.

— Или на него не напишут еще тонну доносов. Эта страсть к стукачеству — тоже часть сложного архаичного менталитета русских людей?

— Если зрители возмущаются, какое это стукачество? Просто им некуда пойти, чтобы выразить свое возмущение. А если спектакль создается, чтобы спровоцировать возмущение, то это как раз та реакция, которой художник добивался.

Вообще дело, на мой взгляд, совершенно в другом: к сожалению, культура у нас, в большом смысле этого слова, кончилась, режиссеров нет. Ведь, если разобраться, что такое режиссура? Это обилие художественных ассоциаций, колоссальная культурная база, без этого ничего нет, все остальное — прикол. Так вот, у нынешних наших молодых режиссеров приколов полно, а художественных ассоциаций ноль. В этом беда, а не в какой-то там цензуре. Это все подмена понятий. Как и модные нынче обвинения в переписываниях истории, сокрытии правды… За последние 20 лет было столько написано так называемой правды, которая не оказывалась правдой. И знаете почему? Потому что история очень субъективна. И нельзя сказать: вот во времена разоблачений писали только правду, а сейчас только врут. Нет. Дело в том, что истина в истории вообще не может торжествовать, потому что история трактуется всегда согласно тому, кто ее трактует. А объективная история — это огромная иллюзия. Очередная. Ну, мы живем иллюзиями.

— Ни у кого же нет никаких сомнений в том, что Гитлер — это кровавый преступник. В преступлениях нацизма никто не сомневается. Чисто арифметически: Сталин убил сопоставимое количество людей, причем своих.

— Да.

— Но сейчас этот вопрос в нашей стране опять оказывается спорным.

— А если вы возьмете китайского императора XIII века, в мавзолей которого ходят китайцы, то он убил 400 тысяч человек за две недели. И я спрашиваю: «А, вот, он же убил?» Они говорят: «Убил, да, но он же часть нашей истории. Мы ходим к его могиле».

Вот кто-то там из наших певцов, по-моему, говорил: «Для меня история началась в 1993 году». Это, конечно, замечательно, только очень смешно. История никогда не начиналась — она живет в нас все время, но она является частью субъективного видения. И никто не может претендовать на объективность. Конечно, понятно, когда тиран убивает людей, то это катастрофа определенная и кровавая. И, конечно, Гитлер — это безумный человек, но не забывайте, что за него проголосовала бóльшая часть Германии.

— Почему нацизм и Гитлер как идеология запрещены во всем мире, а сталинизм и Сталин процветают в нашей стране?

— Вы хотите, чтобы это было запрещено?

— Я хочу, чтобы понятие преступлений сталинизма и Сталина было частью государственной идеологии.

— Значит, вы тоже за цензуру — только ту, которая устаивает вашу точку зрения. Может, дело в том, что сейчас появляется поколение людей, которые не знают, каким Сталин был. Но это неграмотные люди.

— Вполне грамотные. Говорят, что, может, Сталин кого-то и убил, но при нем промышленность заработала, индустриализация была проведена, войну выиграли.

— Но это тоже исторические факты. А если это есть [то, о чем вы говорите], так это только подтверждает тот факт, что цензура необходима. Будет цензура — будут правила. В том числе и ограничивающие идеологическую пропаганду. Понимаете, я имею в виду цензуру настоящую, естественную, ту, которая везде есть. Она существует в Америке, существует в Европе, в Ватикане. Андре Жид, по-моему, сказал: «Когда искусство теряет свои цепи, оно превращается в прибежище химер». Так и с идеологией. В общем, цепи нам нужны. Терять их ни в коем случае нельзя.

— Я бы хотела вернуться к «Раю». Там в финале фраза о том, что «мы русские, с нами бог», произносится почти дословно и не подразумевает никаких рефлексий: мол, так и есть, научно доказано. Вы действительно считаете, что это могло бы быть нашей национальной идеей внутри страны и, скажем, нашей рекламной кампанией на Западе?

— Такой лобовой фразы в фильме нет. Героиня вообще говорит о природе человеческого самопожертвования, это и есть суть ее жизни. Весь опыт этой картины для меня очень новый. Я вам должен сказать, что моя новая биография как режиссера началась с прошлой картины, с «Почтальона Тряпицына». А «Рай» — это вторая картина в моей биографии, где я по-другому понимаю свою роль кинематографиста или художника.

— По-другому — это как?

— Пытаюсь понять законы кино, которые не открыты. Это иллюзия, что мы знаем, как делать кино. Какие-то поиски были у сюрреалистов, у Бунюэля в наивные 20-е годы. Но потом Бунюэль стал очень глубоким и перестал формально искать другие смыслы. Вот и я пытаюсь разобраться в этом новом киноязыке, пока еще не помер.

— То есть хотите сказать, что прежде не разбирались? Не хотели или надобности не было?

— Каждому же художнику свое отпущено. И в этом смысле я счастливый человек, потому что мне повезло иметь возможность учиться: музыке, живописи, пониманию культурных кодов каких-то европейских категорий и всего того, что я могу иметь в виду, когда делаю сегодня фильм. Это отличает меня от молодого поколения, у которого мало стимулов, чтобы учиться. Все ушло в интернет, там теперь есть все ответы. Это плохо потому, что лишает человеческий мозг метода дедукции.

— У вас же у самого есть страница в фейсбуке, которую вы довольно активно обновляете, а я, например, с большим удовольствием читаю.

— Есть чуть-чуть, да. Но это в основном рассказы о живописи, культуре, истории. Я стараюсь, чтобы было интересно. Но мои визитеры — это, как правило, либо мое поколение, либо пытливые люди, скажем так, за 50.

Но мы отвлеклись, а я хотел бы закончить: отказавшись от того, что я делал прежде, я стал иначе относиться к кинематографу как к искусству звука и образа. Я вдруг понял, что звук и образ — это достаточные ингредиенты для создания симфонии, понимаете? Только звук и образ. Без излишеств.

Кадр из фильма «Рай»
Фото: Production Center of Andrei Konchalovsky, DRIFE Productions / WDSSPR

— Монологи, на которых построен «Рай», — это монологи людей, на несколько мгновений задержавшихся между миром живых и миром мертвых. Тончайшая штука, которую редко кому удается показать без пошлости. Это с одной стороны. С другой, — пограничное состояние человека, находящегося между двумя мирами, довольно трудно вообразить, не имея личного опыта. История вашей дочери Маши, которая уже несколько лет из-за трагических последствий автомобильной аварии находится в пограничном состоянии, изменила вас?

— Мне трудно ответить на этот вопрос. Я не могу сказать: «Это совершенно перевернуло меня, сделало другим». Но и не сказать так не могу.

— Невозможно себе представить, как жить с такой болью. Как вы выживаете?

— Знаете, это война. Ну, как на войне живут? Выживают. И улыбаются, и пьют вино, и танцуют под гармошку у костра. Но это не отменяет войны. Вот так я живу, так мы живем. Строим планы, надеемся. Да, у нас есть какие-то надежды всегда, и они меняются. Это нормально. Это часть жизни. Надо жить. Надо работать. Надо строить планы. Надо искать смысл своей личной жизни.

— Вы закончили в театре Моссовета ту чеховскую трилогию, которую планировали. И появились слухи, что вы теперь этот театр и возглавите. Есть такая возможность?

— Не думаю. Я вообще не руководитель, но планы, связанные с театром, у меня есть, конечно. Я хотел бы теперь сделать трилогию по Шекспиру: комедия, трагедия, фантазия. Посмотрим, как получится. Но было бы красивым завершением: Чехов, Шекспир — этого достаточно. Хотя нет, античные авторы. Это необходимо, чтобы понять, как ты ничтожен перед лицом этих гигантов. Я люблю такие ощущения. Они как-то позволяют приблизиться к понимаю масштаба вечности.

Катерина Гордеева

Москва