Продолжаем говорить о том, что не было сказано в Послании Президента Федеральному Собранию, но что услышать у нас объективно были основания. Подчеркиваю: не субъективно — отталкиваясь от личности конкретного Главы государства, но объективно — исходя из складывающейся в стране и в мире ситуации.
Итак, главное, чего не оказалось в Послании — это более или менее реального плана или хотя бы посыла к мобилизации экономики и общества на предстоящее долгосрочное противостояние. Причем, не с относительной мелочью, но с самыми развитыми державами мира.
В короткой статье, разумеется, не претендую на полномасштабный план. Но некоторые важные направления задать попытаюсь
НАЦИОНАЛИЗАЦИЯ ФИНАНСОВО-КРЕДИТНОЙ СИСТЕМЫ
Прежде всего, ни слова не нашлось в Послании о необходимости того, что я, в отличие от прокремлевских пропагандистов-провокаторов, называю не «национализацией Центробанка» (реально — полностью подконтрольного Кремлю), но национализацией государственной финансово-экономической политики. Не нашлось в Послании места ничему, что ориентировало бы на радикальный разворот всей финансово-экономической политики на ее подлинную суверенизацию, обслуживание и обеспечение интересов не транснационального финансово-спекулятивного капитала, но своего собственного промышленно-технологического развития. Об этом — ничего. Только пресловутая финансовая стабилизация, которую, правда, связали с суверенитетом.
Что ж, верно связали. Примерно так же, как с боеготовностью современной армии можно связать наличие автоматов… Но забыв при этом еще и о пушках, самолетах, ракетах и т. п.
А финансовая стабилизация — дело хорошее. И она уже была.
Потом сплыла.
Теперь Президент нас обрадовал, что вновь всплыла (уж простите за каламбур).
И все при тех же фигурах в руководстве. Все хорошо: и что стабилизация была, и что ее не стало, и что теперь вновь сколько-то побудет… А что подлинным инструментом развития такая банковско-финансовая система не станет — так и нет такой приоритетной задачи…
А советник Президента академик Сергей Глазьев, с его докладом и предложениями по радикальному изменению банковско-финансового и валютного регулирования, надо понимать, не для того, чтобы к нему прислушиваться? А ведь перед выборами президента 2012-го года, вспомните, как его народу представляли — так, как будто бы Президент и впрямь именно с ним и в самолете не расстается, советуется и именно к нему прислушивается. По существу, ведь это было, пусть косвенное, но предвыборное обязательство Президента — прислушиваться к таким людям, а не к грефам и кудриным…
БЕГ В КАНДАЛАХ
Ни слова не нашлось в Послании Президента и про кандалы ВТО. И, что еще важнее, про те уступки, которые российское руководство сделало еще до формального присоединения к ВТО — для того, чтобы заранее удовлетворить требованиям государств-конкурентов и транснационального капитала. Что позволило Правительству с гордостью отчитаться: мол, ожидания, что присоединение к ВТО приведет к росту импорта, не оправдались. Конечно, не оправдались — если вы свой рынок и своих производителей зарубежным конкурентам сдали заранее. А вот отвоевать свой рынок обратно теперь так запросто не получится.
Что бы вокруг ни происходило, какая бы ни возникала конфронтация с Западом, включая взаимные «санкции», тем не менее, принятым обязательствам в рамках ВТО российское руководство привержено абсолютно. С гордостью отчитывается, что за три года пребывания в ВТО даже и оставшиеся таможенные барьеры сокращены еще в среднем вдвое. Вот и с первого сентября текущего года Евразийская экономическая комиссия снизила ввозные таможенные пошлины более чем на 4 тыс. товаров. Включая и такие, по которым жизненно важны приоритетная поддержка своих производителей и самообеспечение: комплектующие для авиа- и судостроения и т. п.
Да, в этих условиях житницей (но с основными прибылями — у зарубежных владельцев семенного и племенного фондов), может быть, нам стать на какое-то время и разрешат — если очень-очень низко поклониться и заокеанских «партнеров» попросить. Но подлинно своего развитого машиностроения, станкостроения, авиастроения и т. п. — не будет. А, значит, в недалекой перспективе — и обороноспособности.
ДОРОЖИМ ЛИ СОЮЗНИКАМИ?
Кстати, а при чем здесь Евразийская экономическая комиссия, принимающая решение о снижении ввозных таможенных пошлин в связи с обязательствами перед ВТО не всего Евразийского экономического союза, а в данном случае лишь России?
Поясню, но сначала о вынужденных ответных действиях наших союзников — о свежей новости, пришедшей еще до оглашения Послания, но своего отражения в нем почему-то не нашедшей.
Итак, вот и парламент Казахстана ратифицировал присоединение страны к ВТО. Кто в связи с этим выражает беспокойство? Участники Евразийского экономического союза. И не просто беспокойство.
СМИ сообщают, что в рамках «компенсации потерь» Евразийская экономическая комиссия разрабатывает целый пакет мер, включающий в себя, в том числе, усиление контроля на границах государств, входящих в ЕАЭС. Как вам такое движение к ранее разрекламированному нашими властями как приоритетная цель «Евразийскому экономическому пространству»? А министр иностранных дел Белоруссии В. Макей заявил честно, что создание единого Евразийского экономического пространства теперь переносится на 2025-й год или даже на еще более отдаленную перспективу.
Кто виноват? Казахстан?
Но напомню: в 2009-м году, когда был только создан Таможенный союз России, Белоруссии и Казахстана, Россия, при согласии Белоруссии и Казахстана, официально заявила, что вступать в ВТО будем вместе — единым Союзом. И это было единственно верное решение. Имею в виду не само присоединение к ВТО (против которого я в принципе), но, если уж присоединяться, то не поодиночке, а на единых условиях. Если мы настоящий Таможенный союз, а не фикция.
Но что затем? Затем российское руководство, под давлением заокеанских «партнеров», отказалось от этого — присоединило страну к ВТО в одиночку, без союзников, фактически своих союзников предав. Получилось, что все издержки от вскрытия своих рынков транснациональным капиталом они стали нести одновременно с нами, но никаких плюсов, включая хотя бы даже и гипотетическую встречную открытость рынков стран ВТО, а также возможность отстаивать свои интересы в судебных инстанциях ВТО, они не получили.
Что оставалось делать Казахстану? Естественно, он продолжил свои переговоры о присоединении к ВТО. Но о чем могли быть эти переговоры? Я тогда, в 2012-м, предупреждал, писал об этом: с учетом той фактической «дедовщины» (приоритета прав старых членов над вновь вступающими), что царит в ВТО, переговоры с Казахстаном члены ВТО могут вести лишь по одному вопросу: как еще сильнее взломать внутренний рынок нашего Таможенного союза, как еще снизить нашу общую таможенную защиту.
Самой же страдающей от таких «союзничков» (на этот раз я с горечью вынужден использовать этот термин не применительно к нашим заокеанским «партнерам», но применительно к нам самим — к России — по отношению к самому преданному и надежному союзнику) является Белоруссия. Страна, в отличие от России и Казахстана, не имеющая энергоресурсов, на экспорте которых можно паразитировать, живущая исключительно трудом своих граждан. Российское же руководство, руками своей ручной телепропаганды, не упускает ни одного случая, чтобы хоть так, хоть этак, но обвинить своего союзника: то в «паразитировании» на наших природных ресурсах, то еще в каких-либо грехах — притом, что все эти их «грехи» с нашим фактическим предательством не идут ни в какое сравнение.
Согласитесь, вопрос о наших взаимоотношениях с ключевыми союзниками — достоин того, чтобы быть освещенным в послании Президента Парламенту.
ДЕОФФШОРИЗАЦИЯ ИЛИ АМНИСТИЯ?
Не стал Президент на этот раз акцентировать внимание на необходимости решения проблемы деоффшоризации. Притом, что фактически ведь ничего не делалось — никакие инструменты, известные из практики других стран, такие как повышенное налогообложение на компании, имеющие хотя бы 15% оффшорного капитала, запрет или затруднение доступа таких компаний к разработке природных ресурсов и к госзаказам и т. п. — ничто подобное не использовалось. Может быть, проблема каким-то волшебным образом сама разрешилась и потому свою остроту потеряла? Тогда, я, конечно, власти с этим потрясающим успехом искренне поздравляю.
Если же всерьез, надо признать: то военное или, как минимум, полувоенное положение, в котором наша страна оказалась, и соответственно, необходимость экономической мобилизации, с одной стороны, и степень оффшоризации нашей экономики, со стороны другой — явления совершено несовместимые.
Но проблема деоффшоризации национальной экономики на этот раз была подменена вопросом другим — об амнистии вывезенных капиталов, которую предложено продлить. Власти это подают, как вещи связанные, но, с моей точки зрения, налицо подмена понятий. Вместо рассмотрения вопроса об интересах страны нам подсовывается вопрос о спокойствии олигархата, о наилучших условиях для него. И нас пытаются убедить, что интересы страны и спокойствие олигархата — это почти синонимы.
ВЫВЕДЕНИЕ ПАРАЗИТОВ
А что такое вообще мобилизация ресурсов? Это всегда внутренняя ревизия и избавление от неэффективных звеньев, концентрация сил и ресурсов на главном. Отсюда необходимость анализа эффективности расходования средств и использования основных фондов и т. п.
Но бывают ситуации, когда весь этот «высший пилотаж» бессмысленен. Почему? Да потому, что во все звенья государственного механизма целенаправленно внедрены паразиты, вытягивающие соки и ресурсы. Приведу несколько наиболее типичных примеров.
КРОВОСОСУЩАЯ СИСТЕМА ЭКОНОМИКИ
Первое — это сама банковско-финансовая система — целенаправленно выстроенная не как источник средств для развития, но как паразит, высасывающий соки из страны. Сплошь и рядом, что в «лихие девяностые», что и поныне: сначала бюджетополучатели (регионы, отрасли, предприятия) целенаправленно загоняются в кредиты банкам под немыслимые проценты, после чего власть перечисляет бюджетополучателям положенное, часть из которого тут же уходит на проценты паразитам. И даже помощь тем или иным секторам национальной экономики оказывается не напрямую, а не иначе как путем «частичной компенсации процентных ставок банкам». То есть, наши госресурсы, не мытьем, так катаньем, но обязательно, в конечном счете, идут посредникам-паразитам — банкам, вице-президентами в которых оказываются сыночки высших должностных лиц… Подчеркиваю: не просто ростовщикам (что отдельный предмет разговора), но еще и поставленным властью в положение обязательного паразитического посредника в любом процессе.
ВТОРАЯ КРОВОСОСУЩАЯ
Как известно, лимфатическую систему человека иногда называют «второй кровеносной». С учетом же того, что в нашем государстве все кровеносное подменено кровососущим, нашу систему страхования вполне уместно назвать «второй кровососущей», ибо используется она в основном аналогично первой. Да и управляются они из единого центра — так называемого «мегарегулятора» (Центробанка). Особенно яркий пример — система обязательного медицинского страхования.
Строго говоря, в системе ОМС частным страховым компаниям вообще нечего делать — это целенаправленно внедренная чисто паразитическая прокладка между государством (в данном случае единственным истинным страховщиком) и государственными и муниципальными медицинскими учреждениями, лечащими нас за выделяемые государством деньги. Но существенная часть средств уходит на обслуживание такого чисто паразитического «бизнеса» — ни за что не отвечающего и ничем не рискующего. И какова тогда цена призывам главы государства требовать от страховых компаний отстаивать права пациентов медучреждений? С таким же успехом можно предложить и вшам больше заботиться о животных, из которых они сосут кровь.
РАСПОЛЗАНИЕ ОТКУПЩИКОВ ПО ТЕЛУ РОССИИ
Сбор налогов с помощью «откупщика» — это у нас такая «инновация», хорошо забытое старое — из времен уж совсем нецивилизованных. Яркий пример — пресловутый «Платон» — частная система сбора платежей за передвижение тяжелых грузовиков (пока только их) по федеральным трассам (пока только по ним). Водители-дальнобойщики взбунтовались. Против самого ли нового налога или же против того, что новое обременение, похоже, не столько налог, сколько способ подкормить друзей главы государства (как протестующие это трактуют)? Но нам важно понимать, что это — не разовое исключение из правила. Нет — это целенаправленно насаждаемая система. Вполне родственная паразитическому положению в нашей стране коммерческих банков или тому же обязательному медстрахованию за госсчет, но в частных компаниях-посредниках.
ПОД ПОКРОВОМ ГОСТАЙНЫ
Тихая приватизация оборонки и частные конторки при государственных оборонных предприятиях. Оптимисты говорят: «Ну, наконец-то, деньги в оборонку пошли!». Пессимисты (реалисты?) отвечают: «Только все ли это в оборонку на самом деле?». И обращают внимание на то, что сначала из еще советских оборонных заводов (не в «лихие девяностые», а прямо сейчас) создается какой-нибудь концерн «Калашников», передается в добрые близкие для власти руки, после чего туда можно и деньги направить. Но на дело ли? Или бесконечно повторяющиеся истории о том, как-либо не то и не у тех покупали для гособоронзаказа, в результате чего качество произведенной продукции для оборонки можно себе представить, либо месяцами не выплачивали зарплату работникам — как, например, на строительстве космодрома «Восточный». И никто не виноват: это же не министры и руководители госпредприятий, а какие-то нехорошие бесконечные подрядчики и субподрядчики — как-то так неслучайно выбираемые, что никак их не призвать к ответу…
ВКЛЮЧЕНИЕ ВНУТРЕННЕГО ЦЕНЗОРА
Надо ли продолжать перечисление посредников-паразитов, не отряхнув которых с тела нашего государства ни о каком экономическом и оборонном успехе всерьез даже и заикаться не стоит? Полагаю, читатели могут и сами приводить их до бесконечности.
Себя же я останавливаю. А то, если и дальше идти по этой неумолимой логике, то глядишь — и неминуемо придешь к печальному выводу о том, что и сами наши власти — Президент, Правительство, Центральный банк, Парламент и высшие суды — в их нынешнем виде, то есть при нынешних механизмах формирования, функционирования и ответственности перед обществом — несколько того… Не то, чтобы уж совсем паразиты — такого экстремистского заявления я не делаю. Но уж больно упорно борются за право быть посредниками там, где мы и без них прекрасно обошлись бы и решили бы все сами. И реального права на референдум — на прямое волеизъявление, без излишних (здесь вполне корректно сказать, что паразитических) посредников, нас лишили.
Последний яркий пример масштабного вопроса, затрагивающего суверенитет России, по которому эти посреднички бессовестно лишили нас права принять решение самим — присоединение к ВТО. Напомню: весной 2012-го года Центризбирком отказал нам (Оргкомитету по проведению референдума), в том числе, на том основании, что нет полного пакета документов на русском языке, и потому граждане не смогут понять суть вопроса. Верховный суд с таким решением согласился. Что не помешало затем Парламенту ратифицировать, по сути, не переведенное на русский, а Конституционному суду проигнорировать прямое нарушение конституционного положения о статусе русского языка как государственного.
Вот и судите сами на этом примере о степени добросовестности посредничков, с которыми мы вынуждены иметь дело.
УРОВЕНЬ ВИДЕНИЯ ПРОБЛЕМЫ
Здесь мой внутренний цензор (исключительно для того, чтобы не подставлять издание) подсказывает компромиссную формулировку. А именно: не то, чтобы они все — наши власти — уж совсем паразиты, но как-то уж очень настойчиво цепляются за свою роль посредников между нами (народом страны) и теми решениями, которые мы, повторю, вполне могли бы принять и без них.
С печалью приходится констатировать: мы видим масштаб всеобъемлющего паразитизма, внедренного во все звенья экономической, социальной и государственно-политической системы — как основополагающую проблему, не позволяющую нам развиваться, двигаться вперед. В то же время, Глава государства, судя по его Посланию, да и по всему прочему, такой системной проблемы не видит. Лишь предлагает спрашивать с паразитов (на примере страховых компаний в системе ОМС) за здоровье тех, на ком они паразитируют…
Последняя моя статья в «ЛГ» была посвящена нашему с вами как будто бы долгу в 50 млрд. долларов бывшим акционерам ЮКОСа. После этого, в конце апреля, окружной суд Гааги всё-таки отменил решение Гаагского третейского суда от 2014 года – признал, что вопрос был вне его компетенции. То есть правда торжествует: Договор к Европейской энергетической хартии не был ратифицирован парламентом России, и потому правила этой хартии не распространяются на нашу страну. В том числе – в части вывода спорных вопросов из-под юрисдикции России.
Но следует ли из этого, что свои слова об игре наших властей в поддавки со скупщиками краденого я должен взять назад?
С удовольствием, но при условии.
Первое. Если продолжатся реальные усилия (а не их имитация с новым наймом британских и американских юридических компаний и, естественно, прогнозируемыми в связи с этим проигрышами судов) по обеспечению закрепления этого решения и вышестоящими судебными инстанциями Нидерландов – бывшие владельцы ЮКОСа, как известно, планируют подавать апелляции.
Второе. Если будут приданы огласке все условия соглашения об урегулировании спорных вопросов, достигнутого ранее между бывшими акционерами ЮКОСа и компанией «Роснефть», в состав которой вошли основные активы бывшего ЮКОСа.
Третье. Если будет проведено публичное расследование того, кто в российской уже нынешней высшей власти вообще допустил, что российская сторона приняла участие в рассмотрении внешним судом внутреннего российского вопроса на основе не ратифицированного парламентом соглашения.
Четвёртое. Если в связи с успешным (на данном этапе) отражением атаки не будет за дальнейшей «ненадобностью» прекращено ранее публично анонсированное Следственным комитетом расследование самой истории присвоения так называемыми бывшими акционерами ЮКОСа ценнейших государственных активов. Подчёркиваю: не покупки, пусть бы и задёшево, но в ходе хотя бы формально законной приватизации, а просто наглого ограбления нас с вами – в сговоре с высшими должностными лицами государства в ходе заведомо притворных «кредитно-залоговых аукционов».
И пятое. Надо ли напоминать, что способ присвоения, например, «Норильского никеля» был в точности тот же, что и ЮКОСа? То есть на самом деле игры в поддавки с бандитами и скупщиками краденого (это моё оценочное суждение) у нас продолжатся до тех пор, пока в отношении остальных ключевых активов, украденных у нас в ходе «кредитно-залоговых аукционов», власть будет делать вид, что там всё более законно, нежели в отношении истории с ЮКОСом.
Сейчас же стоит, на мой взгляд, поблагодарить и поощрить тех, кто защитил российские интересы.
Обоснование? Оцените цену вопроса.
Что такое 50 млрд. долларов?
Это, скажем, примерно половина всех расходов нашего государственного Пенсионного фонда за целый год.
Или это даже больше, чем все годовые расходы на здравоохранение. Причём не только из федерального бюджета, но и из совокупности всех источников: из федерального бюджета, бюджетов субъектов Федерации и Федерального фонда обязательного медицинского страхования.
Кто же защитил наши интересы и сохранил ресурсы для страны?
Главное основание для нераспространения на нас юрисдикции Гаагского третейского суда – отказ два десятилетия назад тогдашнего парламента ратифицировать Договор к Европейской энергетической хартии. Ещё точнее – отказ тогдашнего преимущественно левого и национально ориентированного большинства Думы. Несмотря на всё давление Запада и тогдашней своей президентской власти.
Понимаю, что ордена у нас дают за другое. Например, за программу «Стратегия-2020» – за неё нараздавали множество орденов.
Но, может быть, гражданское мужество народных представителей, не поддавшихся давлению два десятка лет назад и тем защитивших нас сегодня, тоже достойно награды?
Накануне сегодняшнего (25 мая) заседания Экономического совета при Президенте, где, как будто бы, должен решаться вопрос об экономической программе дальнейшего нашего… Чуть не сказал «развития». К сожалению, пока все еще не об этом. Может быть, хотя бы «движения»? Даже и на это пока все еще не похоже. Ближе термин «существования»…
Так вот: накануне этого судьбоносного заседания был я приглашен в одну аудиторию выступить с лекцией по экономике. И далее о том, что показательно.
Постановка вопроса
Тему задали организаторы, и звучала она отнюдь не «Какую выбрать экономическую программу?». Или, например: «Плюсы и минусы конкурирующих программ и представляющих их группировок». Не говоря уже о варианте (если поддаться впечатлению от нашего ТВ и непрекращающимся «дискуссиям» на нем) вроде «Как российской экономике преодолеть происки Запада». Нет, тема была предложена простая и ясная: «Экономика и коррупция». Соответственно, и начал я свое выступление с благодарности организаторам за именно такую проблематизацию.
Действительно, кто-то может сказать, что коррупция – одна из серьезнейших наших проблем, в том числе, применительно к экономике. Кто-то, более радикальный, скажет и что коррупция – важнейшая, главная проблема для экономики. Мой же тезис: коррупция – основная и единственная проблема нашей экономики.
Предмет обсуждения
На лекциях принято начинать с определений. Так что же такое экономика? Мучить сложными определениями не будем, ограничимся акцентуацией: говорим лишь о производительной экономике, созидательной, но не спекулятивно-перераспределительной. Только о производстве реальных материальных благ и столь же реальных услуг. Но не путаем с так называемыми «госуслугами». О последнем будем говорить уже в разделе «коррупция».
И что понимаем под коррупцией? Не уголовно-правовое определение, а сущностное – как явление: это такая ситуация, такое заболевание, когда элементы единого государственного или иного социального механизма начинают работать не в интересах этого механизма, но в своих собственных интересах – вопреки интересам всего механизма.
Основной вопрос социального бытия
А как соотносятся экономика и коррупция в тех странах, которые достигают в экономике выдающихся успехов? Только, пожалуйста, не говорите, что у них коррупция тоже есть. Да, есть, но главное: какое отношение к ней у общества? Как трактуют коррупцию в стабильных развитых странах и чем эта трактовка отличается от нашей?
Для экономически развитых обществ отношение к коррупции – аксиома: коррупция – безусловное зло. И такое отношение – не следствие уровня экономического развития, а, напротив, нынешний уровень именно потому и достигнут, что коррупцию сумели загнали в ограниченное гетто, не дали ей разрушать и разлагать общество и государство.
У нас же, независимо от внешне благопристойной официальной риторики, тем не менее, не мытьем, так катанием, но протащили, насадили подспудное представление, что коррупция – этакая необходимая смазка в ржавом и заскорузлом государственном механизме, благодаря которой он все-таки как-то работает. То есть, не зло, подлежащее безусловному искоренению, а, вроде как, даже и добро.
Постановка же вопроса о том, что именно всепоглощающая коррупция и является причиной ржавчины, заскорузлости и, таким образом, недееспособности государственного механизма – категорически не допускается.
Сознание определяет бытие
Отсутствие в обществе единого активного, действенного понимания по этому главному вопросу (отношению к коррупции) влечет за собой отсутствие внятных приоритетов в реакции общества на события. Яркий пример – нынешний панамско-виолончельный скандал. Бесконечно обсуждается пустой и бесплодный вопрос: происки ли это Запада против России и ее лидера или же происки США против других оффшоров – чтобы самим остаться единственным в мире вожделенным типа «оффшором»…
Какой же может быть и должна быть единственно возможная реакция более или менее в этом смысле здорового, не дезориентированного общества? Простой и ясной, что называется: «Руки на стол!». Реакция должна быть элементарно двухходовой. Ход первый – независимая комиссия по расследованию деятельности госкорпораций в части того, действительно ли они осуществили приписанные им в опубликованных материалах крайне сомнительные сделки с панамским оффшором «виолончелиста». В случае документального подтверждения фактов целенаправленного выведения руководителями госкорпораций (в рамках нашей «вертикали» — фактическими назначенцами Президента) средств компаний (практически — госсредств) в оффшор, принадлежащий другу действующего Президента страны, ход второй: отстранение от должности Президента и затем уголовное расследование и дальнейшее уголовное преследование всех участников масштабной махинации. А «Госдепу» (что ж, мы допускаем, что именно он инициировал утечку данных и скандал в каких-то своих интересах) – спасибо за помощь: Президента отстраняем и заменяем на другого — жестко отстаивающего национальные интересы и не допускающего перетекания госсредств в карманы друзей.
Если же факты не подтверждаются, «Госдепу», тем более, спасибо: убеждаемся в кристальной честности нынешнего властителя и еще теснее сплачиваемся вокруг него.
Но вот беда: нет у нас возможности ни создать подлинно независимую комиссию по расследованию перевода средств госкорпорациями в панамский оффшор «виолончелиста», ни, в случае подтверждения сведений о масштабном махинациях и уводе налево наших госсредств, реализовать на практике процедуру импичмента?
Нет, это не беда. Точнее, не это главная беда.
Беда в том, что потому ничего этого у нас и нет, что общество своей потребности в этом не сознает и потому всерьез не требует.
Соответственно, приходится лишь удивляться: а что так скромно? Что только два миллиарда долларов (по опубликованным данным) пропустили через этот панамский оффшор? Почему не двадцать? Хотя понятно: два миллиарда долларов — это только через этот оффшор, о котором стало известно сравнительно случайно…
Откуда же в таких условиях возьмутся средства: хоть на положенную по закону, но «заныканую» индексацию пенсий, хоть на больницы и лекарства, хоть на все замечательные и даже воодушевляющие преобразования, разные сценарии которых сегодня обсуждают на заседании Экономического совета при Президенте?
Продуктовое эмбарго — несерьезное оружие против Запада
27.05.2016
Решение стран G7 продлить действие санкций в отношении России было ожидаемым. Российским властям не стоило рассчитывать на то, что лидеры стран «Большой семерки» поменяют свое решение. Такое мнение в беседе с корреспондентом «Росбалта» высказал экономист, экс-зампред Счетной палаты, экс-член Совета Федерации от Петербурга Юрий Болдырев.
«Я не отношусь к числу людей, которые ждут, надеются на то, что санкции против нас снимут. Считаю, что в нынешней ситуации санкционированное отмежевание — это то, что должно было заставить нас все-таки взяться за ум. Но, к сожалению, у нас построен так политический режим, что у него просто нет внутренних механизмов развития, в том случае, если санкции будут отменены», — рассказал Болдырев.
( Collapse )
Экономист считает, что российское продуктовое эмбарго — запрет ввоза в Россию «отдельных видов» сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия — нельзя всерьез рассматривать как оружие против Запада. «Если хотели бы сделать больнее, то, прежде всего, запретили бы ввоз спиртного», — пояснили Болдырев.
«Продуктовое эмбарго подавалось как механизм, который должен был позволить включить патерналистские рычаги и тем самым создать условия для развития нашего сельского хозяйства. К сожалению, это ложь. Эмбарго введено по принципу: сделали на год, но, может быть, отменим раньше. Программа таможенной защиты не рассчитана на 10-20 лет. Наоборот в рамках ВТО есть программа по снятию таможенных барьеров. Отечественный производитель не может всерьез вкладываться в крупные дорогостоящие проекты, рынок сбыта ему не гарантирован», — заявил Болдырев.
Страны G7 приняли решение продлить действие санкций против России. Об этом говорится в итоговой декларации саммита «Большой семерки» в Японии. В свою очередь премьер-министр Дмитрий Медведев дал поручение подготовить предложения по продлению ответных мер России на западные санкции до конца 2017 года.
Указ президента России «Об отдельных специальных экономических мерах, применяемых в целях обеспечения безопасности РФ» вступил в силу 6 августа 2015 года.
По данным Россельхознадзора, с 6 августа 2015 года по 15 мая 2016 года было задержано 5,02 тыс. тонн санкционной продукции. Из этого объема уничтожено 4,63 тыс. тонн продукции растительного происхождения и 181 тонна продукции животного происхождения.
Бывает такое: что-то не так, но что именно — непонятно. В воздухе висит, но никем не формулируется.
Попробуем разобраться.
К экономическому совещанию при Президенте готовились, его ждали. Совещание было анонсировано как важная веха на пути преодоления нынешних социально-экономических проблем, как развилка при выборе пути нашего дальнейшего развития.
Совещание прошло. И к чему пришли, что выбрали?
Этого толком так никто и не понял. Кроме уверенного: «Суверенитетом торговать не будем». Притом, что существенная часть суверенитета сдана в ВТО еще четыре года назад, и никаких подвижек в части официального признания этого решения пагубным и отказа от дальнейшего участия в ничего, кроме прямого вреда, не приносящем нам объединении так и нет…
Раз содержательно совещание так ничего (пока) не принесло, стоит обратить внимание на другое. А именно: почему мы (во всяком случае, господствующие в информационном поле СМИ) от этого совещания вообще чего-то ждали?
В развитие темы — три вопроса.
Кто с кем совещался?
Вопрос первый: а кто — субъект принятия решения?
Вопрос риторический: очевидно — Президент, при котором, собственно, и учреждено совещание. Вот только почему такое совещание возникло именно при Президенте, какой его функции оно соответствует?
По Конституции всем, что касается экономического регулирования (экономическая политика, бюджет, налоги, управление федеральной собственностью), у нас ведает Правительство — оно за это отвечает. Плюс Центральный банк — обеспечение устойчивости рубля. Казалось бы, им — и карты в руки?
Конечно, Президент выдвигает кандидатуры Премьера и Председателя ЦБ, отправляет Правительство в отставку. То есть, должен отвечать за своих назначенцев. Значит, естественным было бы совещание по вопросу о том, как Правительство и ЦБ справляются со своими обязанностями.
Правда, есть две зацепки в статье 80 Конституции:
— Президент «обеспечивает согласованное функционирование и взаимодействие органов государственной власти» — но тогда логично было бы совещание проводить по обеспечению координации действий Правительства и ЦБ;
— Президент «определяет основные направления внутренней и внешней политики государства».
Но и с последним — загвоздка. В основах конституционного строя (первая глава Конституции), которым не может противоречить ничто в Конституции, — разделение властей. Значит, для кого эти «основные направления» обязательны? Не для Парламента, не для независимых от Президента законодателей, которых граждане выберут всего через три месяца — это уж точно. Остается — для своей «вертикали».
Чтобы для «вертикали» определять основные направления экономической политики (как единую позицию Президента и Правительства), надо с кем-то советоваться. С кем? Это Президент определяет сам, здесь мы ему не указ. Но вот чьи предложения официально рассматривать, кого заслушивать на таких совещаниях, да еще и предварительно распиаренных как важная веха, как фундаментальная развилка? Здесь хотелось бы видеть логику какую-то системную. Государственную логику — отличающую такое совещание не только от частных посиделок, но и от научных конференций, где каждый ученый выступает сам от себя, со своей научной концепцией.
Итак, кто у нас основные субъекты экономического регулирования (пока рассматриваем в рамках «вертикали», то есть, среди институтов, прямо зависимых от Президента)? Повторим: Правительство и Центральный банк. Последний — не просто (как положено по Конституции) институт денежной эмиссии и обеспечения устойчивости национальной валюты, но теперь еще и «мегарегулятор».
Но услышали ли мы что-либо об официальных предложениях Правительства и Центрального банка, были ли они — как системные государственные институты — главными разработчиками вариантов стратегии и основными докладчиками на совещании? Как известно, нет.
Даже если предположить, что позицию Правительства представлял министр экономического развития Улюкаев, то, тем не менее, а Председатель Правительства-то где? Ведь основные вопросы, рассматривавшиеся на совещании — отнюдь не вопросы отдельного министерства, но вопросы компетенции всего Правительства. Не может Премьер — так ведь есть его заместители? Казалось бы, для того они и есть, чтобы, в том числе, представлять Правительство и его позицию тогда, когда сам Премьер по каким-либо причинам не может?
Кто-то мне возразит: мол, Президент у нас — не формалист, слушает и оценивает людей не по их формальным должностям, но по квалификации и деловым качествам. Охотно верю. Правда, тогда представляется логичным по этим критериям их не только слушать и оценивать, но и расставлять по соответствующим должностям.
Мне опять возразят: мол, на этом совещании оценивались не официальные утвержденные стратегии органов власти, а лишь предложения, в том числе, общественных институтов. К сожалению, с системной точки зрения, и здесь все представляется, скажем мягко, странноватым.
«Столыпинский клуб» — круче РАН или ТПП?
Итак, вопрос второй: общественные и общественно-государственные институты — какие из них у нас являются системообразующими и известны как разработчики программ и стратегий? Соответственно, к чьему мнению было бы естественно прислушаться Президенту? Подчеркиваю: не обязательно соглашаться. Но заслушать — на созываемом лишь раз в пару лет экономическом совещании?
Заостряю вопрос: неужто «Столыпинский клуб» или отдельно лично гражданин Кудрин, с точки зрения выработки экономической стратегии, — самые ключевые в стране общественные и общественно-государственные институты?
Перечислю лишь несколько институтов, по этой логике «второстепенных», не удостоенных высочайшего внимания:
— Российская Академия наук и ее базовые (по рассматривавшейся проблематике) институты (Институт экономики РАН, Институт народно-хозяйственного прогнозирования РАН, институты социально-экономических проблеми т. п.);
— Торгово-промышленная палата России;
— Российский союз промышленников и предпринимателей (для сбалансированности, может быть, уравновешенный бы тогда содокладом Федерации профсоюзов);
— Вольное экономическое общество…
Ничего не имею против конкретно «Столыпинского клуба», сам не являюсь членом ни одной из перечисленных организаций и смотрю со стороны совершенно объективно. Но возникает вопрос: чем же так отличился этот клуб, что не на одной из множества научных конференций, а на «судьбоносном» экономическом совещании при Президенте именно он оказался удостоен права быть единственным представителем как будто более или менее национально ориентированной экономической мысли?
Или организации, перечисленные выше, концепции и стратегии не разрабатывают? В том числе, по прямому поручению Президента…
Напомню: три с половиной года назад Президент поручил Академии наук, под непосредственным кураторством своего советника С.Глазьева, подготовить такую очередную стратегию — я писал об этом в СП: «А нет ли у вас такого же, но с перламутровыми пуговицами?».
И что же дальше?
Стратегия была разработана. Не лично «академиками», а силами входивших в РАН профильных академических институтов. Но… решили не рассматривать, не заслушивать, во всяком случае, публично.
Кто-то мне возразит, что, мол, какая разница: в группу «Столыпинского клуба», докладывавшую сейчас на совещании у Президента, входил тот же его советник С. Глазьев, да и наработки РАН, наверное, тоже вошли. Но с точки зрения системности или же, напротив, взбалмошности работы государственного механизма, разница принципиальная.
При этом, к Сергею Глазьеву, разумеется, никаких претензий нет. Ему важно «хоть тушкой, хоть чучелком» — хоть от имени Академии наук, хоть от ЖЭКа № 13 (если для верховного правителя это бОльший авторитет) — но свои идеи и предложения донести.
Но с точки зрения общественного звучания (а мероприятие, повторю, было предварительно распиарено), согласитесь — абсурд.
С другой стороны, если стратегию социально-экономического развития страны можно систематически подменять подготовкой то к Олимпийским играм, то к Чемпионату мира по футболу, то почему бы все имеющиеся общественно-государственные институты не подменить (как минимум, по признаку высочайшего внимания) «Столыпинским клубом»?
Сделано это сознательно: в пиарократиях — случайностей не бывает.
Узкопартийное, но широко пиарное
И вопрос третий (честный ответ на который разрешит все неувязки в вопросе предыдущем): является ли выбор стратегии социально-экономического развития вопросом не просто экспертного обмена мнениями, но еще и выбора политического? Соответственно, не должны ли были в этом случае предметом рассмотрения на высочайшем совещании стать концепции и стратегии, прежде всего, основных политических сил? Если это, конечно, всерьез выбор стратегии — из всего множества возможных, а не что-то менее важное и достойное нашего внимания…
Итак, в вопросе выбора стратегии социально-экономического развития кто у нас основные противостоящие силы?
Известно:
— партия «Единая Россия» — ответственная за всю ныне проводимую социально-экономическую политику;
— партия КПРФ — по социально-экономическим вопросам находящаяся в жестком противостоянии с властью, основная по числу голосов оппозиционная партия в Думе.
Да, разумеется, есть еще нюансы и, соответственно, силы, примыкающие к тому или иному направлению со своими оговорками и акцентами. Но по крупному, по раскладу политических сил в нынешней Думе и по всем прогнозам расклада сил в Думе следующей, основной выбор — именно между этими принципиально различающимися вариантами. Но тогда почему мы не увидели на высочайшем заседании столкновения, прежде всего, двух противоположных стратегий: «Единой России» и КПРФ? Плюс, пожалуйста, и концепции все остальные: «Справедливой России», ЛДПР, титовской «Партии роста», кудринской «Гражданской инициативы» и др. Но ведь логично было бы плюс, а не вместо?
Если же вопрос принципиального выбора пути — того самого, что встанет всего через три месяца на думских выборах перед всеми гражданами страны, — сейчас не рассматривался, то уместно констатировать, что это было все-таки не государственное мероприятие (хотя так подававшееся). А мероприятие узкопартийное — в рамках выбора стратегии для «Единой России». Плюс, может быть, площадка для раскрутки сателлитов нынешней партии власти.
Тогда все становится на свои места.
Тогда и впрямь неуместно рассматривать на равных предложения свои и своих политических противников.
А вот рассматривать стратегии своих сателлитов (и тем самым им подыграть) — очень даже уместно. Тогда понятно, почему рассматривалась не стратегия, подготовленная Академией наук (Президент РАН, насколько известно, никакую партию осенью на выборы не ведет), а стратегия некоего «Столыпинского клуба», лицом которого, как бы случайно, оказался чиновный политик (уполномоченный по правам предпринимателей при Президенте), призванный повести протестный электорат. Повести, как будто, отдельно от нынешней власти, но, главное, чтобы никак не вопреки ей.
Чего же тогда от этого совещания, как выясняется, узкопартийного, но широко пиарного, было ожидать?
Юрий Болдырев и Максим Калашников беседуют о том, в какой фарс превратилось заседание Экономического совета при президенте РФ 28.05.2016 г. Что случилось с Сергеем Глазьевым? Какой курс сохраняет Путин? Что бы написал Кершоу не о Третьем рейхе, а о нынешней РФ? Каким оружием бьет нас Запад? Почему КПРФ так и не пошла на создание широкого общественного фронта?
Особые экономические зоны Грефа как внутренняя зона оффшоров. Почему их решили «прикрыть»?
09.06.2016
Стало известно, что создание новых особых экономических зон (ОЭЗ) в России прекращается. Такую реакцию президента Путина вызвал доклад главы контрольного управления президента Константина Чуйченко. В нем констатируется, что с 2006 г. на 33 ОЭЗ потрачено 186 млрд руб., 24 млрд руб. из них не использованы, налоговые и таможенные платежи из самих зон за это время составили 40 млрд руб. Создание одного рабочего места в ОЭЗ обошлось бюджету в 10 млн руб. — среднюю зарплату в РФ за 25 лет. Чуйченко опирался на данные Счетной палаты. ОЭЗ так и не стали действенным инструментом поддержки экономики. Ситуацию в беседе с Накануне.RU прокомментировал экс-зампред Счетной палаты, эксперт Московского экономического форума Юрий Болдырев, он уверен, что ОЭЗ были не столько зонами привлечения реального капитала, сколько просто механизмом ухода от налогов.
Вопрос: Путин решил приостановить создание в России особых экономических зон – как к этому относитесь, можно ли сказать, что это признание провала ОЭЗ?
Юрий Болдырев: Не знаю, какова мотивация у тех людей, которые предлагали прекратить создание ОЭЗ, но в принципе я не сторонник таких зон. Дело в том, что на протяжении длительного периода они создавались, прежде всего, там, где можно было уходить от налогов — как внутренняя зона оффшоров практически.
Это были не столько зоны привлечения реального иностранного капитала и технологий, сколько просто внутренние оффшоры. Поэтому, по-крупному, конечно, я за отказ от подобного рода зон. Есть специфические зоны, как например, анклав Калининград — там, конечно, для его развития нужны какие-то особые экономические условия, но это не общая тенденция, а особый случай, который требует и особого подхода.
Вопрос: В Кремле руководствовались, судя по информации, выводами Счетной палаты, выявили пресловутое «неэффективное использование бюджетных средств».
Юрий Болдырев: Вряд ли решение продиктовано выводами Счетной палаты. С тех пор, как я последний раз был на заседании коллегии СП, прошло уже 15 лет, но и при мне в отчетах Счетной палаты о функционировании ОЭЗ было все то же самое – неэффективное использование средств, уход от налогов и так далее. Но тогда почему-то не торопились проект закрывать.
Я думаю, что нынешнее решение связано не столько с выводами Счетной палаты, сколько со сжатием ВВП и бюджетной массы. Отсюда, хочешь — не хочешь, а какие-то наиболее зияющие дыры приходится прикрывать.
Вопрос: Особые экономические зоны были чуть ли не главной идеей Грефа еще в пору министра экономики. То есть это провал Грефа?
Юрий Болдырев: Знаете, я бы ответил так: уж прошу прощения за такую жесткую аналогию — бандит и серийный убийца где-то не погнушался украсть серебряную ложечку за обедом. Всерьез обсуждать страшное преступное деяние – кражу серебряной ложки – я бы не стал. Применительно к Грефу – человек целенаправленно выстраивал, будучи министром, экономическую систему, о которой он с гордостью заявлял в одной из предновогодних программПознера, говорил буквально так – у нас с Западом сложились прекрасные отношения, мы поставляем им сырье, а они поставляют нам готовую продукцию.
Для министра экономики прежде великой державы, с моей точки зрения, такие заявления являются преступлением, это признание в том, какую экономическую систему он выстраивал и в какое положение он целенаправленно поставил Россию. По сравнению с этим, что бы то ни было является «кражей серебряной ложечки», мелким преступлением или хулиганством.
Вопрос: Как отразится этот факт на экономическом блоке в целом?
Юрий Болдырев: Никак, это частный эпизод. В принципе Китай же использовал ОЭЗ именно для развития. Вообще, любую идею можно использовать как созидательную, а можно — как канал для воровства. Я бы не стал преувеличивать именно этот факт – для экономического блока это мелочь.
Вопрос: Почему же все-таки приостанавливают создание новых зон?
Юрий Болдырев: Знаковыми являются следующие вещи, в первую очередь, то, что происходит столь катастрофическое сжатие ВВП и бюджета, состояние экономики столь катастрофическое, потому что наша экономика оказалась абсолютно не подготовлена к сколько бы то ни было даже мелкому противостоянию с Западом. Вот в этом провал. Провал в том, что при всех разговорах об импортозамещении экономика приведена в состояние, при котором она реально конкурировать и противостоять западной экономике неспособна. И колоссальное сжатие ВВП и бюджета ведет к необходимости латать всякого рода дыры, ОЭЗ – это то, чем на данный момент решили пожертвовать. Завтра ситуация изменится – нефть вырастет, Запад смилостивится, и снова откроют этот канал для разграбления. Ничего радикально не меняется.
Вопрос: После ОЭЗ появились территории опережающего развития — ТОРы, с ними ситуация повторится?
Юрий Болдырев: Интересный вопрос. Как я понимаю, ТОРы — вопрос стратегии, стратегии ренто-паразитического направления нашего социума, нашего общества, нашего государства. Стратегия – не направлять финансы на развитие, а извлекать из ренты. Неважно, из чего — хоть из нефти и газа, хоть из транзита, хоть из сдачи территории в аренду. Идее ТОРов предшествовала идея создания корпораций по развитию Сибири и Дальнего Востока, которая, вроде бы, была пробным шаром, от которого отказались, но который реализовали в другом виде – в виде ТОРов.
Если от этого откажутся – для меня это станет важным индикатором того, что все-таки отказываются от наиболее вульгарных и демонстративных проектов дальнейшего подсаживания России на рентно-паразитическую иглу. И я был бы сторонником отказа от ТОРов — это сравнительно свежий проект, который усердно реализуется, направляя Россию в бесперспективное рентно-паразитическое русло.
ИЗВРАЩЕННАЯ ЛОГИКА — ДЕГРАДИРУЮЩАЯ СТРАНА
Линейный вид
