*5734. Всеобщее вздорожание жизни в свете теории политической экономии

[Людвиг фон Мизес]

http://antisocialist.ru/papers/mizes...y.ekonomii.htm

Всеобщее вздорожание и специальное вздорожание
Количество денег и цена денег
Обесценение денег, как результат известных особенностей косвенного обмена
Социальное действие всеобщего вздорожания жизни
Повышение заработной платы и вздорожание жизни
Недостаток сырья как причина вздорожания
Распознавание причин вздорожания и меры борьбы с ним

------------

К разрешению проблемы вздорожания жизни, которая много лет уже волнует общественное мнение, невозможно подойти с обычными статистически-эмпирическими методами.

Собирание и сравнение данных о ценах не в состоянии заменить логическую работу теории экономической науки, не может привести к выяснению взаимозависимости экономических отношений. Многотомные издания статистических комитетов с их изобилием цифр и таблиц ни на шаг не продвинули разрешения этой проблемы. Все наши знания о происхождении, о сущности и значении движения цен вовсе не вытекают из разработки статистических материалов. Материалы эти, вообще говоря, ценны лишь постольку, поскольку они могут быть приложены к теоретическим положениям экономической науки. Кто ищет пути в дебрях статистических столбцов, тот находит его лишь там, куда проникает свет теоретической экономической науки.

Задачи статистики кончаются там, где кончается работа собирания цифр. Выводы, которые делаются на основании собранного материала, определяются логикой экономической теории. Убедительность их нисколько не выигрывает от того, что они внешним образом приводятся в связь со статистическим аппаратом. Ибо они вовсе не вытекают с логической необходимостью из рассматриваемого материала. В виду множества одновременно встречающихся и пересекающихся факторов, значение которых для целей исследования должно быть еще искусственно раскрыто самим исследователем, не может быть никакой уверенности в том, что и совершенно противоположные заключения не могли быть с таким же успехом быть выведены из этого же материала. Если мы посмотрим внимательно, то легко убедимся в том, что каждый автор, если он только не ограничивается простым собиранием фактов, а пытается рассмотреть причинные соотношения, всегда исходит из определенных выводов теории цен, которая и направляет ход его мыслей. Вся литература вздорожания движется под знаменем различных теорий цен, которые и лежат в основе каждого исследования.

С теориями этими, правда, дело не всегда обстоит благополучно. Очень часто, - а в немецких исследованиях, к сожалению, и почти всегда, - мы наталкиваемся здесь на положения, которые уже отстали от современного развития экономической науки. Это еще не большое зло, если учение о спросе и предложении и количественная теория применяются и оспариваются в таком смысле, в каком это делалось 100 или 200 лет тому назад. Но и теория издержек трактуется наивнейшим образом, и нередко мы находим, под соусом этических и политических рассуждений, излюбленные обывательские теории, которые хотят взвалить вину за все невзгоды хозяйственной жизни на спекуляцию и ростовщичество. Сорокалетнее развитие субъективной теории ценности не оставило почти никакого следа.

Наряду с этими внутренними трудностями, научному рассмотрению проблемы вздорожания жизни приходится преодолевать еще и не менее сильные внешние препятствия. Вздорожание жизни - это политический вопрос огромнейшей важности. Каждая партия имеет свою собственную теорию вздорожания и свой собственный рецепт борьбы с ней. Кто хочет исследовать эту проблему, тот рискует сразу восстановить против себя все партии. Хорошо еще, если "практика" только обойдет его выводы молчанием, как выводы "теоретика, стоящего вдали от действительности и жизни, или если направленные против него нападки останутся в границах приличия. тот, кто пытается посягать на популярные догмы о причинах вздорожания и мерах борьбы с ней, тот в большинстве случаев должен ожидать еще гораздо худшего.
Всеобщее вздорожание и специальное вздорожание

Когда речь идет о всеобщем вздорожании или просто о вздорожании, то этим подразумевается падение покупательной силы (объективной меновой ценности) денег. Если в какой-нибудь хозяйстве, которому незнакомо употребление всеобщего менового средства, изменяется меновое соотношение между одним каким-нибудь хозяйственным благом и другими, то говорят о вздорожании или удешевлении одного блага по отношению к другим. В таком случае невозможно говорить о вздорожании и удешевлении вообще без указания предмета, о котором идет речь. Если мы отвлечемся от факта употребления денег, то мы ясно увидим, что ни одно благо не может стать дороже без того, чтобы удешевлялись остальные блага.

Проблема, которая нас интересует, это проблема исключительно всеобщего вздорожания, или всеобщего возрастания денежных цен на товары. Этим вовсе не утверждается, что это именно и есть в наше время единственная проблема вздорожания жизни. Наряду с изменениями, которые происходят в меновом соотношении между деньгами и остальными хозяйственными благами, происходят также изменения и во взаимных меновых соотношениях между отдельными хозяйственными благами. Во всеобщем повышении уровня товарных цен можно заметить, что для одних товаров денежные цены повысились гораздо сильнее, чем для других, а цены на иные товары даже упали. Эти явления ни в коем случае не могут быть сведены к тому обстоятельству, что изменение ценности денег всегда влечет за собой также и изменение в распределении собственности и доходов, а, следовательно, и такие изменения потребления, которые с своей стороны, должны видоизменить характер спроса и предложения, а стало быть и цены на предметы потребления. Явления эти имеют свои собственные причины, которые в большинстве случаев очень нетрудно раскрыть. Когда речь идет о вздорожании мяса, молока, квартир, то причина его редко остается неясной. Даже стараниям заинтересованных лиц не удается надолго оставлять общественное мнение в заблуждении.

Без дальнейшего ясно, поэтому, что следует строго разграничивать между проблемой всеобщего вздорожания (всеобщего возрастания товарных цен) и проблемой специального вздорожания (возрастания цен на отдельные предметы и труд). В несоблюдении этого разграничения кроется причина многих неясностей в публицистическом обсуждении этого вопроса.

Вздорожание или удешевление цен на отдельные продукты может носить всемирный, но может носить и местный характер. Может случиться, что оно остается ограниченным определенной местностью. Если, например, в Австрии повышаются цены на водку вследствие увеличения налога на водку или цены на мясо вследствие запрещения ввоза мяса и скота, то это не оказывает прямого влияния на образование цены на водку или мясо за австрийской границей. Цены за границей непосредственно не затрагиваются этим мероприятием, если же оно и оказывает на них косвенное влияние, то влияет как раз в обратном направлении. Так, цены на мясо в Румынии могут падать именно вследствие того, что экспорт в Австрию прерывается, и этим прекращается австрийский спрос на румынское мясо.

Наоборот, поскольку вздорожание является всеобщим, оно всегда носит всемирный характер. Это вытекает из того именно обстоятельства, что современные деньги - золото - интернациональны как таковые. Золото является в настоящее время всемирными, а не национальными деньгами определенных областей; его удешевление должно, следовательно, также носить всемирный характер.
Количество денег и цена денег

Меновое соотношение между деньгами и остальными хозяйственными благами, должно неминуемо претерпеть изменение, когда меняется соотношение, существующее в отдельных хозяйствах между спросом и предложением денег. Или что то же самое: покупательная сила денежной единицы понижается, когда увеличивается количество денег, и, наоборот, повышается, когда уменьшается количество их. Это и есть в немногих словах та количественная теория, которая является первым неоспоримым результатом теоретического изучения денежных цен001.

Потребность отдельных хозяйств в деньгах удовлетворяется не одними только деньгами. И денежные суррогаты [заместители денег], т.е. неоспоримые денежные требования, которые всегда можно реализовать, и неоспоримость и реализуемость которых является общепризнанной (например, банкноты, чеки, разменные монеты и т.д.) исполняют ту же функцию. Денежные суррогаты [заместители денег] могут быть покрыты деньгами или нет; если имеется наличность такого покрытия, то мы называем их денежными сертификатами; если же ее нет, то мы называем их средствами обращения [fiduciary media]002.Ясно, что увеличение или уменьшение средств обращения [fiduciary media] должно иметь такие же последствия для образования денежной единицы, какие имеет увеличение или уменьшение денежной массы. Если количество денег (в широком смысле, включая также и количество средств обращения [fiduciary media]) увеличивается, тогда как потребность в деньгах (также в широком смысле, включая и в потребность в средствах обращения [fiduciary media]) остается неизменной, то вместе с тем должна падать и объективная меновая ценность денег. Однако падение это вовсе не обратно пропорционально увеличению количества денег; оно не наступает одновременно во всем народном хозяйстве и равномерно по отношению ко всем товарам. Здесь нет надобности в более детальном обосновании и развитии этой мысли. Мы попытались сделать это в другом месте.

Стремление использовать результаты количественной теории для статистического исследования причин и объемы движений внутренней объективной меновой ценности денег должно всегда оставаться безусловным. Из обоих факторов, взаимное соотношение которых определяет это движение, поддается учету только один: количество денег. Другой фактор, потребность в деньгах, представляет собой величину, которая зависит от субъективных моментов и в лучшем случае может быть лишь приблизительно определена. Но если бы даже и удалось выразить в цифрах изменения, происходящие в количестве денег и потребности в деньгах, то это далеко еще не дало бы нам возможности придти к цифровым выводам. Во-первых, движения внутренней объективной меновой ценности денег, как уже сказано было, не обратно пропорционально движениям, происходящим в отношении между количеством денег и потребностью в деньгах. Но кроме того, у нас нет еще и возможности точно измерить движения внутренней объективной меновой ценности денег. Все системы число-показателей (index number), даже самые остроумные и совершенные, не могут притязать на точность003. Статистические исследования теории денег обыкновенно проходят мимо всего этого. Они молчаливо предполагают, что изменения количества денег (в узком смысле, не включая оборотных средств) косвенным образом вызывают пропорциональные изменения покупательной силы денежной единицы, притом по отношению ко всем товарам и одновременно во всем народном хозяйстве. Они видят в цифрах индекса точный масштаб покупательной силы денег, - прием, который является несостоятельным даже в том случае, когда при этом комбинируются цифры индексов различных систем, построенных на основании различных принципов. При такой системе якобы научная работа превращается в бессодержательную игру с цифрами и словами.

Все эти ошибки понижают престижность политико-экономической науки, ибо в широкой публике всегда склонны считать теоретическую политическую экономию ответственной за все ошибки собирателей и обрабатывателей данных. К заблуждениям хозяйственной политики ошибки эти, впрочем, не могут вести. Только в одном отношении неправильное теоретическое понимание школы может повлечь за собой нежелательные политические результаты. А именно: она заставляет забывать о том, что средства обращения [fiduciary media] имеют то же значение для образования внутренней объективной меновой ценности денег, как и деньга; что увеличение средств обращения [fiduciary media] ceteris paribus также ведет к падению покупательной силы денежной единицы, как и увеличение количества денег. И так как, с другой стороны, - в полнейшем забвении всего того, что сделала политическая экономия в продолжении пяти поколений, - полагают, что можно привести к понижению дисконт путем усиленного выпуска средств обращения [fiduciary media], то получается совершенно удивительные последствия: с одной стороны провозглашается борьба против вздорожания, - борьба, в которой, правда, больше треска, чем серьезных усилий, - а с другой стороны увеличением непокрытого бумажного обращения и тому подобными мероприятиями, как и попытками искусственно расширить чековое обращение, ведут к расширению циркуляции средств обращений [fiduciary media] и тем самым создают тенденцию к падению покупательной силы денег004.

В последнее время появилось учение, в котором отрицается все то, что мы говорили только что о влиянии изменения соотношения между количеством денег и потребностью в деньгах - на покупательную силу денег. Шпанн полагает, что теория, которая пытается объяснить дороговизну обесценением денег, вызванным увеличением производства золота, кажется, правда, относительно законченной, ибо она берется объяснить все основные явления дороговизны из одного принципа. Тем не менее, теория, которая хочет объяснить дороговизну и в конце концов и всю историю цен, с их резко поднимающимися и опускающимися кривыми, не из внутреннего хода хозяйственного развития, а из избытка или недостатка средств обращения [fiduciary media], не может не вызвать недоверия в каждом, кто только обладает "здоровым инстинктом индуктивного анализа хозяйственных отношений". Старое физиократическое стремление объяснять хозяйственные явления принципиально, при отвлечении от денег, должно опять быть восстановлено в своих правах. Особенно следует рекомендовать этот метод по отношению к явлениям цены, где необходимо тщательно размежевывать между тем, что обусловлено влиянием средств обращения [fiduciary media], и тем, что само вытекает из основных хозяйственных тенденций005.

К одному из выставленных Шпанном требований наша точка зрения присоединяется вполне. Ибо наша точка зрения объясняет дороговизну не из одного принципа, но - как покажет следующий отдел - из двух различных принципов, которые соединяются в своем действии. Во всем же остальном рассуждения Шпанна должны быть признаны неверными.

В политической экономии издавна принято рассматривать проблемы образования цены (цены товаров, заработную плату, прибыль на капитал) исходя из предположения, будто существует непосредственный обмен хозяйственных благ. Так поступали не только физиократы, как думает Шпанн, но и все теоретики политической экономии; один взгляд на труд классиков и современных авторов может легко убедить в этом каждого.

Результаты, которые были добыты этим путем, и которые только этим путем и могут быть добыты, требуют своего дополнения в исследовании тех модификаций, которые вызываются употреблением денег и средств обращения [fiduciary media]. Рядом с теорией непосредственного обмена должна выступить также и теория косвенного обмена, - учение о деньгах и средствах обращения [fiduciary media] (теория денег и банков). Если и можно в чем-нибудь упрекнуть политическую экономию последних десятилетий, то уж, конечно, не в том, что она не замечает необходимости этого различения или пренебрегает проблемой непосредственного обмена. Напротив, эта проблема прямого обмена, из которой и следует логически исходить, до такой степени овладела ее вниманием, что проблема косвенного обмена оказалась при этом в сильном загоне. От этого тяжело пострадало, например, и исследование проблемы кризисов, полное понимание которой может быть дано теорий косвенного обмена.

К хозяйственным явлениям, которые могут и должны быть рассмотрены при отвлечении от денег, не следует, однако, относить и проблемы вздорожания. Всеобщее вздорожание обозначает изменение отношения между деньгами и остальными хозяйственными благами. В хозяйственной организации, которая не знает употребления денег, всеобщее вздорожание невозможно. Как можно исключить деньги из рассмотрения проблемы всеобщего вздорожания? Шпанн, правда, делает эту с самого начала безнадежную попытку. Если он хочет объяснить более высокий уровень цены раньше всего на основе натурального обмена, то в этом лежит непонимание сущности того, что словоупотребление обыденной жизни ради краткости и удобства называет просто ценой, но что точнее было бы назвать "денежной ценой" или - еще вернее - "меновым отношением к деньгам". Если сегодня существуют такие меновые соотношения: 5 кило А = 7 кило В = 9 кило С = 18 кронам, а завтра 5 кило А = 7 кило В = 9 кило С = 18 кронам, то эта наступившая через ночь перемена никогда не может быть объяснена причинами, лежащими в соотношениях между А, В и С.
Обесценение денег, как результат известных особенностей
косвенного обмена

Внутренняя объективная меновая ценность денег испытывает изменение не только тогда, когда меняется отношение между потребностью в деньгах и денежным запасом. Имеется еще и другая причина этих движений, которую надо искать в известных особенностях косвенного обмена. В этом лежит основное различие между образованием соотношения, существующего между деньгами и остальными хозяйственными благами, и образованием соотношения, существующего между одними этими хозяйственными благами.

В прямом (непосредственном) меновом процессе обмен может только тогда состояться, если каждая из сторон оценивает сумму благ, которую она отдает, ниже той, которую она получает в обмен. Если не имеется наличности этого условия, то не может быть и обмена.

Это относится и к косвенному, опосредствованному деньгами обмену, но только с одной очень важной оговоркой. Желающий покупать может здесь при известных обстоятельствах решиться уплатить требуемую цену, хотя бы она и превышала его субъективную оценку. Это может иметь место тогда, когда он может надеяться, что именно в силу того, что он заплатил за товары и работы своего потребления более высокие денежные цены, ему удастся получить более высокие цены и за те товары и труд, которые он сам доставляет на рынок. Более высокая денежная цена еще вовсе не должна обозначать более высокую объективную цену; может прекрасно случиться, что взаимные меновые отношения между благами (за исключением денег) останутся неизмененными, и что происходит только изменение в меновом отношении между деньгами и остальными благами.

Если рабочие требуют более высокой заработной платы, и предприниматели уступают этому требованию, то это вовсе не обозначает повышения реальной заработной платы. Может случиться, что предпринимателю удастся переложить повышение заработной платы на потребителей, так что повышаются и цены на товары, и реальная заработная плата остается неизменной или, во всяком случае, повышается не в такой же мере, как и денежная цена. Если производителю какого-либо одного товара удается добиться повышения цен, то это вовсе не обозначает повышения объективной цены; и здесь возрастание цен может в известных случаях оказаться только номинальным.

Это может случиться порою уже в простых отношениях заказного производства, где производитель и потребитель вступают в непосредственное общение друг с другом. Однако необходимости в этом здесь еще нет никакой; рыночные отношения здесь еще прозрачны и ясны, и равновесие между потреблением и производством легко восстанавливается. Иначе обстоит дело на стадиях развития народного и даже мирового хозяйства. Положение рынка не может быть здесь так же легко обозреваемо, как прежде, когда рынок был еще мал. Производитель не вступает больше в непосредственные отношения с потребителем. Продукт "берется с рынка", что еще вовсе не означает, что он получает со стороны потребителя ту же оценку, какая лежала в основе расчета производителя. Производители и торговцы стоят перед неизвестной величиной; они могут с большим или меньшим искусством учитывать будущее расположение потребителя, но это, естественно, всегда будет только приблизительный расчет. Но именно эта величина и необозримость современного рынка предъявляет самые высокие требования к продавцам. Возможность соглашения с отдельными потребителями исключена для большинства созревших для потребления благ. Потребители и торговцы вынуждены предписывать "твердые" цены, которые потребитель либо принимает, либо отклоняет путем воздержания от покупки, если ему не удастся обойти эти цены так, что он их, с одной стороны, хотя и уплачивает в качестве денежных цен, но, с другой стороны, видоизменяет путем изменения покупательной силы денег.

Для того, чтобы из механизма опосредствованного деньгами менового процесса исходила указанным образом тенденция к уменьшению внутренней объективной меновой ценности денег, охватывающее все народное хозяйство, должно произойти предварительно широкое изменение производительных и потребительных отношений. В статическом или преимущественно статическом состоянии народного хозяйства взаимные меновые отношения между хозяйственными благами (за исключением денег) не испытывают никакого изменения, или изменения эти бывают самые незначительные. При таких обстоятельствах у предпринимателей и рабочих отсутствуют всякие стимулы к повышению цен. Другое дело во времена сильных переворотов потребительных и производительных отношений, когда взаимные меновые отношения испытывают сильные изменения. Тут все продавцы (включая и продавцов рабочей силы) должны естественно - и ощупью впотьмах - начать искать новые цены на товары и труд, которые они приносят на рынок. Они устанавливают цены, которые по их мнению, должны совпадать с достижимыми ценами, причем они легко перехватывают через край. Если они назначают слишком низкую цену, то они должны скоро заметить свою ошибку, как только спрос начинает превышать предложение. В противном же случае, ошибка не так легко может обнаружиться. Если продавец требует слишком высоких цен, то - по закону спроса и предложения - предложение должно превысить спрос; воздержание покупателей должно в конце концов принудить продавца к понижению цены. Но здесь наступает действие особенных свойств косвенного обмена. Желающий покупать не воздерживается от покупки товара, хотя бы даже запрошенная цена и превышала несколько его собственную оценку, ибо и он, со своей стороны, рассчитывает на большие денежные поступления от продажи товаров и труда, которые он сам доставляет на рынок. Он повысил цены на свои товары и видит, что его покупатели дают их; по той же причине, по какой они согласились на более высокие цены, он их платит и сам. Все ждут, что более высоким денежным тратам будут соответствовать и более высокие денежные поступления: они считаются с падением покупательной силы денег, к которой и приводит фактически их образ действия.

В силу технических особенностей рыночной организации опосредствованного деньгами обмена, крупные перевороты взаимных меновых соотношений между хозяйственными благами ведут к тенденции падающей покупательной силы денег.
Социальное действие всеобщего вздорожания жизни

Раньше, чем иллюстрировать все вышесказанное одним очень важным примером, мы считаем целесообразным сказать несколько слов о социальном действии всеобщего вздорожания.

Если бы изменения внутренней объективной меновой ценности денег одновременно и равномерно распространялись по всему меновому хозяйству, если бы цены на все товары и на всякий труд повышались или понижались бы одновременно и равномерно, - тогда и социальное действие их ограничивалось бы только изменением содержания обязательсвенных договоров. Значение всех срочных платежей, которые должны быть удовлетворяемы деньгами, меняется, если повышается или понижается цена денег, этого мерила срочного платежа. Если покупательная сила денег сокращается, то выигрывают должники, теряют заимодавцы. Предполагается при этом, что при заключении договора они не предугадывали и не учитывали направления и размера будущих движений внутренней объективной меновой ценности денег, - предположение, которое всегда окажется верным, так как по различным причинам невозможно предвидеть размера движений покупательной силы денег.

Если бы изменения меновой ценности денег в действительности так равномерно и одновременно распространялись по всему социальному хозяйству, то жалобы на вздорожание жизни далеко не так громко раздавались бы, как теперь, и едва ли могло бы принудить правительство к изысканию мер против вздорожания. Правда, пострадали бы интересы заимодавцев и вообще всех тех, которые должны весьма определенные денежные суммы по обязательственным договорам, и вполне вероятно, что они далеко не спокойно отнеслись бы к возрастающим для них потерям. Нет сомнения, что они старались бы вызвать более благоприятное для себя движение цен. Но едва ли можно предположить, что это им удалось бы. Их жалобы едва ли нашли бы отзвук в широких массах населения. Число тех, доходы которых, исключительно или преимущественно, составляются из прибыли от отдаваемых в долг денежных капиталов, в большинстве стран слишком невелико для того, чтобы их желания и интересы могли бы решающим образом повлиять на ход хозяйственной жизни.

Что обесценение денег ощущается широкою массой, как зло, не может быть сведено к тому, что оно вредит интересам заимодавцев, а вытекает из того обстоятельства, что оно распространяется только постепенно. Цены на различные товары не повышаются одновременно и в одинаковой мере. Вздорожание наступает сначала только в одном каком-нибудь пункте народного хозяйства и для одних каких-нибудь товаров, и шаг за шагом распространяется дальше. Рассмотрим сначала случай обесценения денег вследствие увеличения средств обращения [fiduciary media] при не изменившейся или не в равной мере повышающейся потребности в деньгах (в широком смысле). Пусть, например, открыты новые золотые россыпи. Новое золото сначала приливает к производителям золота, оно увеличивает их доход, уменьшает их субъективную оценку денежной единицы и этим увеличивает их меновую, их покупательную способность. Они начинают сильнее предъявлять на рынке спрос на предметы своих надобностей; они могут предложить больше денег за товары, которые они хотят приобретать. Эти то товары и поднимаются раньше всего в цене; по отношению к ним и падает раньше всего объективная меновая ценность денежной единицы. Здесь та точка, с которой начинается процесс обесценение денег. В дальнейшем ходе этого процесса повышается покупательная способность владельцев тех товаров, которые требовались первому владельцу нового золота, и они, со своей стороны, оказываются в состоянии развить более сильный спрос на предметы своих надобностей, так что эти предметы поднимаются в цене. Так растекаясь, распространяется повышение цен до тех пор, пока оно не охватывает всех товаров, - одних с большей, других с меньшей силой006. Эта последовательность, с какой распространяется вздорожание, и вызывает сопутствующие вздорожанию социальные явления. Тем социальным группам, к которым раньше всего приливает новый денежный поток, этот процесс будет благоприятствовать; тем же, до которых он дойдет позднее всех, он будет вредить. Пока обесценение денег еще не распространилось по всему народному хозяйству, те, которые уже получают более высокий доход, соответствующий будущему уменьшению ценности денег, в состоянии будут платить за все предметы своих надобностей или за часть их такие цены, в которых вообще или не совсем было учтено уменьшение ценности денег; с другой стороны, те, денежный доход которых не соответствует еще новым условиям, уже уплачивают за часть предметов своих надобностей более высокие цены, приспособленные к более высокому общему уровню цен.

То же самое относится, конечно, и к тем изменениям ценности денег, которые вытекают из описанного выше повышения цен продавцом. И здесь повышение денег берет свое начало в одном месте и только шаг за шагом распространяется дальше. Поэтому те группы продавцов, с которых раньше всего началось это повышение цен, оказываются в выигрыше даже тогда, когда повышение цен продуктов, которые они предлагают для продажи, уравновешивается повышение цен на предметы их надобности. Ибо во время процесса, в котором обесценение денег распространяется по всему народному хозяйству, они получили преимущества, которых не отнимет у них и последующее приспособление всех цен к новому уровню. Именно в том обстоятельстве, что дело обстоит так, и кроется причина, которая побуждает предшествующие в повышении цен группы к их образу действия. Это относится к политике картелей и трестов, - поскольку она не является монопольной политикой, - а также и к действиям рабочих союзов.

К этим последним мы сейчас и перейдем.
Повышение заработной платы и вздорожание жизни

Едва ли кто-нибудь может серьезно отрицать, что между движениями денежной заработной платы и движениями денежных цен продуктов существует взаимоотношение. С точки зрения современной теоретической политической экономии, с самого начала исключается излюбленная, заимствованная у старой теории ценности, формула, по которой вздорожание цен продуктов обусловливается вздорожанием цен труда как фактора производства. Ясно, что не требует никаких доказательств то, что изменения внутренней объективной меновой ценности денег, которые вызываются изменением соотношения между количеством денег и потребностью в деньгах, влияют, через изменения цен предметов потребления, и на денежные цены факторов производства и, следовательно, и фактора производства "труд". Не трудно, стало быть, понять, что уже самый обычный способ постановки проблемы не выдерживает научной критики. Если хотят добиться плодотворных результатов, то следует избрать другой ход мысли.

Во всех теориях заработной платы проблема заработной платы рассматривается как проблема ценности. Различные теории ценности, которые возникали в последнее время, привели также и к различным попыткам разрешения проблемы заработной платы. Объективные теории ценности должны были, конечно, придти к иным выводам, чем современная теория ценности. Только последняя вполне оценила значение этой проблемы. Теория хозяйственного учета, основанная Бем-Баверком, Клерком и Визером, показывает, как оцениваются отдельные, взаимно дополняющие друг друга, факторы производства; она образует, таким образом, незаменимое логическое промежуточное звено для каждой теории образования цен факторов производства и, следовательно, и для каждой теории распределения продуктов.

Высота заработной платы, как явление рыночное не поддается воздействию иных средств, которые определяют положение рынка. Кто хочет вести политику заработной платы, т.е. отклонять высоту заработной платы от того уровня, к которому она тяготеет на рынке, предоставленном самому себе, и который можно было бы назвать естественным уровнем заработной платы, тот должен стараться изменить те факторы, взаимодействие которых на рынке определяет конкретную высоту заработной платы. Так, например. можно понижать высоту заработной платы, если облегчать иммиграцию иностранных рабочих, и можно повышать его, если затруднять эту иммиграцию. Все эти средства только косвенным образом влияют на образование рыночных цен труда; заработная плата, которая образуется на рынке под влиянием измененных условий, является при новом положении вещей, естественной заработной платой.

[Людвиг фон Мизес]

Непосредственное воздействие также невозможно по отношению к заработной плате, как и по отношению к остальным рыночным ценам. Оно неизбежно должно было бы вести к реакции, которая снова восстановила бы естественное соотношение. Это относится как к правительственным таксам заработной платы, так и к политике заработной платы профессионально организованных рабочих. Это знала уже и старая школа, хотя она и обосновывала это несостоятельными теориями.

Мы не касаемся здесь вопроса об общем значении организации рабочих с точки зрения народного хозяйства, политики, права, морали и всей народной жизни. перед нами теперь стоит один вопрос: могут ли союзы рабочих повышать естественный уровень заработной платы или нет? На этот вопрос следует ответить утвердительно раньше всего для тех случаев, когда профессиональным союзам удается оказывать воздействие на условия рынка труда. О том, чтобы они могли влиять на спрос труда, обыкновенно не может быть и речи. Чаще союзам удается влиять в желательном для них направлении на предложение труда. Если это касается только отдельных категорий рабочих, то речь может идти только о преимуществах, которые получают рабочие одной отрасли производства за счет всех остальных рабочих. Искусственно сокращенному предложению в одной или нескольких отраслях производства, противопоставляется усиленное предложение труда во всех остальных отраслях производства; повышаясь в одних отраслях производства, заработная плата должна неизбежно понижаться во всех остальных. Этим нисколько не исчерпываются последствия такой монополии рабочих в отдельных отраслях производства; действие ее распространяется еще дальше. Она нарушает оптимальное комбинационное соотношение факторов производства и этим уменьшает ценность всего производственного продукта. Это второе следствие, в силу своей изолированности, ясно выступает тогда, когда ограничение предложения труда охватывает все отрасли производства. При этом возможны два случая: сокращение прироста рабочих вследствие уменьшения народонаселения (ограничение рождаемости) или сокращение предложения труда при неизменном числе рабочих. Во втором случае сокращение предложения труда может быть достигнуто или путем сокращения рабочего времени по отношению к нормам, установленным максимально оптимальным соотношением, - причем это сокращение рабочего времени устанавливается либо законодательными мерами (максимальный рабочий день), либо профессиональной самопомощью самих рабочих, или же путем ослабления интенсивности труда (пассивное сопротивление, политика "Ca canny").

Если же факторы образования заработной платы оставляются неизменными, то не может быть достигнуто и длительного отклонения уровня заработной платы от его естественной высоты. Это относится почти ко всем профессиональным объединениям рабочих. Профессиональные союзы не могут добиться всеобщего и длительного повышения уровня заработной платы, потому что они не меняют и не могут менять условий широкого рабочего рынка.

Этому противоречит как будто бы история последних десятилетий. Мы видим как организованные рабочие шествуют от одного успеха к другому: заработная плата поднимается все выше и выше. Часть этого повышения цен является без сомнения следствие обусловленного увеличением денежного предложения (добыча золота, увеличение средств обращения [fiduciary media]) падения внутренней объективной меновой ценности денег. Другая часть опять-таки должна быть сведена к повышению производительности человеческого труда: часть дохода с этой повышенной производительности достается на долю рабочих соответственно их соучастию в процессе производства. Этого могли бы добиться рабочие и без коалиций и борьбы за заработную плату. Но ограничивается ли этим все, чего добивались профессиональные союзы?

Многие уверены в том, что рабочие объединенными силами добились гораздо большего, чем то. что досталось бы им и без объединения. Во всех социально-политических объединениях можно встретить указания на то, что профессиональные союзы значительно повысили уровень заработной платы; в этом факте усматривают индуктивное доказательство против выводов всех тех теорий, которые указывают на невозможность такого повышения заработной платы. Доказательность этого факта кажется до такой степени убедительной, что никто не дает себе даже труда конструировать такую теорию заработной платы, из которой он с необходимостью вытекал бы. Вообще, невольно становишься в тупик перед вопросом, какова же в действительности теория заработной платы исторической школы немецкой политической экономии. Один из выдающихся ее представителей говорит нам, правда, что, в виду необозримых трудностей, эта школа отказалась от теории заработной платы в смысле системы общеобязательных законов007. Но что-нибудь должно же было представляться взору этих авторов, когда они говорили о заработной плате и о политике заработной платы. Мы думаем, что не ошибемся, если предположим, что перед нами мелькала наивная теория эксплуатации. Эта теория заработной платы является в наше время самой излюбленной. Она может указать на знаменитой литературное прошлое, на марксистскую теорию прибавочной стоимости, - результат честного, хотя и бесплодного стремления гениального ума. но не Маркс создал теорию эксплуатации. Она и до него носилась в воздухе, и он только взял на себя задачу научно охватить и обосновать ее, что казалось далеко не невозможным при тогдашнем состоянии политической экономии. Но еще задолго до Маркса теория эта была популярна. Что Маркс принял ее и что социал-демократическая агитация с фанатизмом вынесла ее в свет, могло во сто крат увеличить присущую ей привлекательность. Но ее сила и популярность коренится не в марксистской теории ценности, и потому она могла без ущерба для себя пережить падение этой теории.

"Капитал" читали многие, но лишь немногие его поняли. Даже среди вождей социал-демократии найдется небольшая кучка людей, понимающая марксистскую теорию ценности. Основное социал-демократическое понимание теории ценности представляет собой наивную теорию эксплуатации, более близкую к теории чартизма, чем к объективизму теории ценности в диалектической системе Карла Маркса. Эта популярная теория эксплуатации, которую - варьируя одно выражение Маркса, - можно было бы назвать также и вульгарным социализмом008,правда никогда не была изложена в научно-содержательной, зрелой и законченной форме. Тем не менее следует признать ее теперь, по крайней мере для Германии, общим мнением (communis opinio). Ибо за исключением узкого круга друзей теоретической политической экономии, она почти неоспоримо господствует повсюду. На ней покоится все то, что говорится о сущности заработной платы в учебниках и на кафедре, в парламенте и прессе, в церкви и в народных собраниях. Она оказывает воздействие на законодательство, она является путеводной нитью профессиональных союзов. Даже предприниматели не смогли остаться совершенно свободными от ее влияния009.

В популярной теории эксплуатации общество представляется расколотым на два враждебных противоположных класса. На одной стороне стоят рабочие, трудом которых создаются все ценности, и к которым по справедливости должен был бы поступать и весь продукт труда. на другой стороне стоят все те, которые получают доход без труда; они живут с того, что удерживают с рабочих. определение заработной платы есть результат борьбы между предпринимателями и рабочими; чем сильнее успех рабочих в этой борьбе, тем выше поднимается заработная плата и, стало быть, и доля рабочих в общественном продукте. Профессионально сплочение укрепляет силы рабочих и облегчает им достижение успеха.

За исключение этой наивной теории эксплуатации, несостоятельность которой, конечно, не требует дальнейших доказательств, в социалистической литературе немногое найдется, что хотя бы с видимостью основания могло бы служить опорою учению о повышающем заработную плату действии рабочих союзов. Что, тем не менее, все те писатели, которые не исходят из законченной политико-экономической теории ценности и цен, - на основании одного только несомненного факта, что денежная заработная плата повысилась за последние десятилетия, - безо всяких колебаний признают за коалициями способность повышать реальную заработную плату, - уже не вызывает больше удивления.

С одной стороны, следовательно, научная теория заработной платы не дает нам никакой точки опоры, из которой можно было бы строить выводы о повышающем заработную плату действии профессиональных организаций рабочих; с другой стороны, перед нами несомненный факт, что организация рабочих увеличивает на счет других классов долю участия рабочего класса в общественном процессе распределения. Можно ли допустить, что все те миллионы рабочих, которые видят в организации свое спасение, что все те тысячи предпринимателей, которые борются против них, ошибаются в оценке действий рабочих организаций?

Но это, по-видимому, неразрешимое противоречие легко может быть разрешено с помощью нашей вышеизложенной теории. Верно то, что никаким усилиям профессиональных организаций не может удаться длительно поднимать заработную плату над ее естественным уровнем. Все, чего они в лучшем случае могут достигнуть, это то, что заработная плата временно поднимается над естественным уровнем; но они не могут препятствовать конечному приспособлению действительной высоты заработной платы к ее естественному уровню. Это приспособление выражается не в том, что номинальная заработная плата остается неизмененной; но повышение цен на товары приводит к тому, что ее реальное значение начинает меняться и меняться до тех пор, пока оно снова не совпадет с той реальной заработной платой, которая при данных условиях является естественной. Ибо работодатели могут согласиться на превышающее естественный уровень увеличение заработной платы лишь тогда, когда они сами могут надеяться, что им удастся сохранить естественный предпринимательский доход путем переложения повышения заработной платы на цены продуктов. А то, что побуждает потребителей платить эту повышенную плату, ясно из всего сказанного выше.

Успех профессиональной организации заключается, следовательно, в тех преимуществах, которые выпадают на долю рабочих в переходное время, в течение которого, путем повышения товарных цен, совершается процесс приспособления повышенной денежной заработной платы к уровню естественной заработной платы. Профессиональные союзы только тогда смогут закрепить преимущества, которые они доставляют рабочим, если они будут непрерывно повышать денежную плату над ее естественным уровнем. Но этим они все снова будут создавать тенденцию к понижению внутренней объективной меновой ценности денег.

В статическом народном хозяйстве для такого действия профессиональных союзов не могло бы быть места. Там закон заработной платы должен бы был господствовать во всей своей строгости. Только в динамическом процессе народного хозяйства может проявляться то, о чем мы сейчас говорили. Динамически профессиональные союзы и еще некоторых других преимуществ, например, путем сокращения числа безработных в переходное время010.
Недостаток сырья как причина вздорожания

Особенною причиной всеобщего вздорожания считают часто вздорожание издержек производства. С субъективной теорией ценности такое утверждение несовместимо. Современная школа доказывает же, что цены благ высшего порядка зависят от цен благ первого порядка. Указанное объяснение должно быть, следовательно, с самого начала отклонено. Оно, впрочем, и не разрешает проблемы, а только переносит ее в другое место. На место вопроса о причине вздорожания предметов потребления она ставит вопрос о причинах вздорожания факторов производства.

Этому пониманию родственно и то учение, которое предполагает, что предложение благ сократилось, и что в силу этого должна была начаться тенденция к повышению товарных цен. Снабжение хозяйства предметами потребления всегда в конечном счете сводится к находящимся в природе благам высшего порядка. Всякая человеческая производительная деятельность сводится к тому, чтобы создать такую комбинацию первоначальных благ природы, при которой материальные блага с естественной необходимостью получили бы определенную желательную для нас форму. Имеющиеся в природе силы и вещества образуют единственный фонд, которым мы можем располагать. Успехи производительной техники дают нам, правда, возможность все больше увеличивать их количество привлечением благ все более высоких порядков и прокладыванием все более длинных и технически все более производительных производственных путей. Тем не менее всегда еще допустимо предположение, что технический прогресс отстает от потребления имеющегося запаса благ. Время от времени со стороны геологов и инженеров раздаются предсказания, что мы все больше приближаемся к тому моменту, когда полное истощение материальных богатств земного шара приведет к тяжелым бедствиям для нас и для наших потомков. Насколько справедливы эти утверждения, политическая экономия не может судить. Но предположим, что она вполне соответствует фактам. Очевидно, что и в этом случае всеобщее вздорожание товаров могло бы наступить только тогда, если бы из всех хозяйственных благ одни только деньги не были подвержены этому истощению. В то время как для всех остальных хозяйственных благ соотношение между запасом и потреблением передвинулось бы в неблагоприятную для запаса сторону, для денег все это было бы иначе. Ибо если бы и для денег наступило бы такое же изменение, тогда, правда, ухудшилось бы снабжение отдельных хозяйств деньгами, но не могло бы произойти изменение менового соотношения между деньгами и остальными материальными благами. Если бы при этом все-таки произошло бы изменение отношения, существующего между деньгами и остальными хозяйственными благами, то его следовало бы причислить к тем изменениям, значение которых излагает количественная теория: отношение между денежным предложением и спросом на деньги изменилось бы в другом смысле, чем соотношение между товарным предложением и спросом на товары, или осталось не изменившимся, тогда как последнее изменилось. Предположение об истощении благ не дало бы нам, следовательно, новых познаний для теории и новых указаний для политики.

Можно, однако, с успехом рассматривать продолжающееся истощение находящихся в распоряжении человека богатств, как причину вздорожания некоторых категорий товаров. Повышение цен на меха и икру является в этом отношении, хотя и не самым типичным, но зато самым ярким примером.
Распознавание причин вздорожания и меры борьбы с ним

Современное общественное мнение видит во вздорожании один из самых тревожных симптомов нашего времени. Борьба против вздорожания с такою же решительностью провозглашается правительствами и политическими партиями, с какою в эпоху между 1887 и приблизительно 1895 годами велась борьба против падения цен на товары.

Кто хочет бороться с каким-нибудь злом, тот должен сначала его изучить. Нельзя устранять вздорожание жизни, пока не понимаешь его сущности и причин.

То, против чего в первую очередь направляются нападки массы потребителей, это особенное вздорожание отдельных предметов, прежде всего средств существования. Покровительственная политика, которую уже в течение многих лет преследуют все государства, кроме Англии, привела особенному вздорожанию определенных групп товаров в каждой стране. Здесь борьба против вздорожания совпадает с борьбой против высоких покровительственных пошлин011.

О всеобщем вздорожании жизни упоминается лишь между прочим. На нее обыкновенно указывают те производители, которые пользуются покровительственной пошлиной, указывают для того, чтобы отвлечь внимание потребителей от осязательных и легко устранимых причин частичного вздорожания. Говорят об "интернациональном характере" вздорожания, чтобы запутывать причины, лежащие в национальной политике; указывают на "всеобщность" вздорожания, чтобы отвести глаза от того факта, что рядом со всеобщим вздорожанием может быть доказано также и специальное вздорожание целого ряда продуктов. Во всем этом нет честного желания разобраться в проблеме всеобщего вздорожания и выяснить себе его значение и позицию, которую должна занять по отношению к нему экономическая политика. Всеобщий вопль о вздорожании, в котором в настоящее время сливается почти все, что ни вступает на общественную арену, вовсе не является поэтому еще доказательством непопулярности всеобщего обесценения денег. Ибо те, которые ратуют против вздорожания, далеко еще не выяснили себе сущности этого вопроса, и еще меньше выяснили себе ее те, которые принимают их положения.

Известно, что движение в пользу "дешевых денег" в последней четверти XIX столетия имело в Европе и Америке больше приверженцев, чем противников. Что тем не менее не дошло до осуществления соответствующих проектов, особенно проекта интернациональной двойной валюты, может быть приписано тому обстоятельству, что в передовых странах маленькая, но сильная и руководимая талантливыми вождями партия "здоровых денег" одержала победу над партией "дешевых денег". Кто знает, не провалилась бы все-таки идея золотой валюты, если бы борьба продолжалась еще несколько лет. Но интересы сторонников повышения товарных цен обратились на другие средства; они стали сторонниками покровительственных пошлин, потому что они нашли в покровительственных пошлинах удобное средство для осуществления своих целей. К тому же всеобщее понижение объективной внутренней меновой "ценности денег", которое началось со второй половины 90-х годов, и которое продолжается до сих пор, сделало для них биметаллизм излишним.

Если теперь, когда достигнута цель, которую ставила себе хозяйственная политика большинства стран в эпоху между 1873 и 1895 годами, начинает проявляться сильная реакция, то ее следует приписать широким социальным движениям, которые совершались за это время. интересы производителей, которые еще недавно были решающими в политике, оттесняются отчасти интересами потребителей на задний план. Если раньше популярным лозунгом были "хорошие цены", то теперь популярным лозунгом стали "дешевые цены". Не подлежит сомнению, что притягательная сила такого пароля еще больше будет продолжать расти в ближайшие годы. Тем не менее, следует считать спорным, сохранит ли свою силу этот пароль навсегда, и удастся ли ему подкопаться под вкоренившееся убеждение, что высокие цены обозначают процветание сельского хозяйства.

Если мы вдумаемся в социальные последствия названного изменения, - а именно интересующего нас здесь понижения внутренней объективной меновой ценности денег, - то увидим, что значение его будет различно, смотря по тому, какая его вызвала причина.

Всеобщее падение покупательной силы денег всегда ведет за собою изменение в распределении имущества и доходов, все равно, из какой бы причины оно не вытекало. Но в каждом отдельном случае извлекают из него выгоды одни классы, а другим классам оно наносит вред. Если внутренняя объективная меновая ценность денег падает вследствие того, что соотношение между потребностью в деньгах и денежным запасом претерпело изменение вследствие чрезмерного увеличения циркулирующей суммы денег, то больше всего выигрывают от этого те слои населения, с которым раньше всего приливает новый поток денег, а больше всего теряют те, к которым он приливает позже всех. В этом случае, - все равно, произошло ли увеличение количества денег (в широком смысле) путем увеличения производства денег или путем усиленного выпуска средств обращения [fiduciary media], - в общем и целом окажутся в выигрыше предприниматели по отношению к служащим и рабочим. Понятно, что при таких обстоятельствах служащие и рабочие в общем легко могут быть перетянуты на сторону противников уменьшения ценности денег.

Но изменения в отношении между количеством денег и потребностью в деньгах, являются не единственной и, может быть, не важнейшей причиной вздорожания. Нам удалось доказать, что вследствие технических особенностей организации опосредствованного деньгами обмена, приводятся в действие силы, которые должны вести к постоянному понижению внутренней объективной меновой ценности денег. Здесь в выигрыше оказываются те, кто умеет опережать других повышением цен на товары и труд, предъявляемые к продаже. И в таком положении оказываются не только одни предприниматели. Рядом с наилучше организованными картелями выступают наилучше организованные рабочие союзы. Крупные картели так называемой тяжелой индустрии и профессиональные союзы легко организуемых слоев служащих и рабочих являются использователями вздорожания, поскольку оно обусловливается этими причинами. В проигрыше же окажутся трудно организуемые классы, которые тогда лишь могут повысить цены на приносимые ими на рынок товары и труд, когда товары и труд их потребления давно уже успели повыситься в цене; вред, который они испытывают в промежуточное время, не может быть парализован при таком подхрамывании.

Только интересы заимодавцев и вообще всех тех, которые имеют предъявить денежные требования по обязательственным договорам, будут в обоих случаях одинаково нарушены в пользу должников (обязавшихся). Если же, помимо этого, социальное действие вздорожания различно в зависимости от того, какая его вызвала причина, то и хозяйственная политика не может в обоих случаях одинаково к нему относиться. В первом случае число тех, которые извлекают из вздорожания пользу, сравнительно невелико, оно не охватывает широких слоев населения, которые живут с заработной платы, и нужды и интересы которых имеют в современной политике решающее значение. Этим классам следовало бы предпочитать такую денежную систему, при котором отношение между количеством денег и потребность в деньгах оставалось бы неподвижным, и которая не создавала бы условий для изменения внутренней объективной меновой ценности денег. Так как этот идеал недостижим, то с точки зрения лиц, живущих с заработной платы, а также многочисленных предпринимателей, одинаково заинтересованных в этом пункте (и, разумеется, также с точки зрения заимодавцев) следовало бы во всяком случае, осудить все те меры, которые направлены к тому, чтобы путем искусственного расширения циркуляции средств обращения [fiduciary media], понизить процент на капитал. Ибо, как мы говорили уже, путем нового выпуска непокрытых банкнот и расширения чекового обращения никогда не может быть достигнуто понижение дисконта; конечным же результатом такой меры будет только повышение цен на товары.

Совершенно иначе надо отнестись к тем изменениям внутренней объективной меновой ценности денег, которые вытекают из только что описанных технических особенностей образования цен на рынках опосредствованного деньгами обмена. Они приносят пользу не только наилучше организованным кругам предпринимателей, но и наилучше организованным слоям рабочих, - именно всем тем, которые вздорожанием товаров и труда приносимых ими на рынок, опережают повышение цен на товары и труд, которые они сами закупают на рынке. Поскольку вздорожание жизни исходит из этой причины, оно едва ли может быть устранено. Единственным мыслимым средством борьбы были бы казенные таксы; но они находились бы в неразрешимом противоречии с принципом индивидуалистической организации хозяйства.

Что борьба против продолжающегося вздорожания всех товаров и всякого труда имеет мало шансов на успех; что под рукой имеется лишь немного средств для того, чтобы несколько замедлить этот процесс, а во всем остальном приходится лишь пассивно выжидать, не наступит ли снова когда-нибудь такое время - как между 1873 и 1895 годами - когда упадок производства золота и перевес статических тенденций над динамическими приведут к падению денежных цен в народном хозяйстве, - все это многим может показаться заслуживающим сожаления. Было бы, однако, сильным преувеличением считать это, как думают многие, тяжелым злом.

Серьезная опасность для будущности индивидуалистической организации менового аппарата лежит, как я показал уже в другом месте012, в развитии средств обращения [fiduciary media]; если законодательство не примет заблаговременно мер против этого, то дело скоро может дойти до беспредельной инфляции, разрушающее действие которой не нуждается в дальнейших доказательствах. Но если даже не считаться с этой непосредственно еще не угрожающей опасностью, то сама сущность циркуляции средств обращения [fiduciary media] все еще дает нам достаточно поводов для опасений. Мы уже указывали на то, что желательно было бы положить конец искусственному расширению циркуляции средств обращения [fiduciary media]; это не только замедлило бы процесс обесценения денег, но и оказалось бы лучшим средством против хозяйственных кризисов. Но, помимо этого, нет оснований усматривать в непрекращающемся вздорожании тревожный симптом. Только совершенно несведущие люди могли придти к заключению, что оно является симптомом ухудшения нашего снабжения благами, которое ведет к непрерывному обнищанию масс. В действительности же, потери, которые оно влечет с собой для одних, и преимущества, с которыми оно связано для других, носят преходящий характер. То обстоятельство, что вздорожание продолжает возрастать, может, правда, всегда снова вызывать эти явления, но они всякий раз возникают сначала, и их действие нисколько не усиливается от того, что вздорожание жизни и последствия вздорожания жизни были уже раньше.

Поскольку вздорожание имеет своей причиной увеличение производства золота, следует принимать его как едва ли устранимое зло. При этом все еще остается надежда, что в усилившемся развитии производства золота наступит когда-нибудь перерыв. Поскольку же вздорожание является последствием неизбежно вытекающей на рынке косвенного обмена техники образования цен, в ней следует видеть признак живого движения всех производственных и потребительных отношений. Только те, которые предпочитают спокойствие кладбища бушующему водовороту жизни, могут сожалеть о том, что чисто статическое состояние народного хозяйства является только рассудочным вспомогательным средством теории, но что действительность всегда означает динамику, изменение и развитие.

001 См. мою "Теорию денег и средств обращения" Мюнхен и Лейпциг, 1912, с. 133-170
002 Ibidem, s. 144.
003 Ibidem, s. 213
004 Ibidem, s. 462
005 Шпанн. Теория изменения цены, как основа для объяснения вздорожания жизни. Вена 1913. С. 3-5
006 См. мою "Теорию денег и средств обращения" с. 151 и др. указанные там страницы.
007 См. Бернард. Заработная плата и система заработной платы. // Handworterbuch der Staatwissenschaften (издание III) Т. VI. С. 513
008 Выражение это я нашел у Фогельштейна: "Закон доходности в промышленности" (Архив социальных наук и социальной политики - Archiv f. Sozialwissenschaft u. Sozialpolitik. T. XXXIV, с. 775
009 См. Бем-Баверк. Несколько спорных вопросов теории капитала. Вена 1900. С. 110
010 В статическом состоянии нет безработных
011 См.: Hobson. Gold, Prices and Wages. London, 1913. P. 94
012 См. Теорию денег и средств обращения. Ibidem, s. 472 и след.

Людвиг фон Мизес
["Die allgemeine Teuerung im Lichte der theoretischen Nationaloekonomie" Archiv fuer Sozialwissenschaft. 1913. Heft III (37). S. 557-77.
// Новые идеи в экономике. Вып. 4. Вздорожание жизни. 1914. С. 1-35. Пер. с нем. С. Марголина.]