*3189. Аристотель и Перипатетики

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...zn-aristotelya
Аристотель родился в 384 г. в Стагире, греческой колонии, недалеко от Афона. Отец его, Никомах, был лейб-медиком и другом македонского царя Аминты, отца Филиппа II. Таким образом, Аристотель уже с детства находился в близких отношениях с македонским двором, к которому Филипп пригласил его впоследствии для воспитания своего сына, великого Александра Македонского.

Отец Аристотеля был и первым его наставником и, может быть, с ранних лет жизни сына развил в нём любовь к изучению природы. Впрочем, мальчик рано лишился отца, по смерти которого о его воспитании заботился некто Проксен из Атарнея: на его попечении Аристотель находился до 17-летнего возраста. (Впоследствии Аристотель воспитал сына этого Проксена – Никанора.) Восемнадцати лет Аристотель прибыл в Афины, где и вступил в школу Платона, который в то время был, по-видимому, в Сицилии, при Сиракузском дворе. В его отсутствие Аристотель слушал, вероятно, Ксенократа, временно заведовавшего школой. По возвращении Платона из Сицилии Аристотель сделался самым приверженным его учеником, и их близкие отношения не прекращались в течение 20 лет, вплоть до самой смерти Платона. Об этих отношениях дошло до нас много анекдотов позднейшего времени. Эпикурейцы и эклектики любили рассказывать, что ученик часто враждебно относился к своему учителю, что однажды, в присутствии Ксенократа, Аристотель выгнал престарелого Платона из Академии и сам читал вместо него, что Платон часто обвинял своего ученика в неблагодарности и т.д. Согласно этим россказням, Аристотель вообще отличался крайне самолюбивым и насмешливым характером...

Но едва ли можно считать эти сообщения о жизни Аристотеля верными. Против них говорит, во-первых, уже то обстоятельство, что и после смерти Платона Аристотель не только сохранил связи с его Академией, но и был другом Ксенократа, человека, по свидетельству всех его современников, в высшей степени преданного Платону, честного и нравственного, который едва ли бы хорошо отнесся к Аристотелю, если бы последний недостойно оскорблял учителя. Во-вторых, Аристотель во всех своих сочинениях открыто причисляет себя к платоникам, даже там, где он полемизирует с основными воззрениями философии Платона (наши взгляды, аргументы, которые мы приводим в пользу идей, и т.д., – так выражается Аристотель, опровергая эти взгляды и аргументы). В «Никомаховой этике» Аристотель даже высказывает, что ему тяжело полемизировать со своим другом Платоном, с тем, кого он всю жизнь глубоко почитает, но к этому его принуждает истина, которая ему еще дороже. До нас дошла еще эпитафия, сочиненная Аристотелем, в которой он говорит о Платоне как о человеке, которого порочный недостоин даже восхвалять; это – муж, показавший учением и жизнью, Каким образом человек одновременно становится вместе хорошим и счастливым. Все произведения ранних лет жизни Аристотеля (которые, впрочем, не дошли до нас) носили на себе отражение сильного влияния Платона; они написаны в диалогической форме, стиль их совершенно другой, чем в позднейших произведениях. Наконец, самое учение (в частностях) заимствовано из диалогов Платона, например, диалог Аристотеля «Эвдем» отражал влияние платоновского «Федона».

По-видимому, преподавательская деятельность Аристотеля точно так же, как и его писательство, началась еще в Академии. Так, существует известие, что уже в Академии Аристотель преподавал и разрабатывал риторику. По-видимому, полемика против идеологии Платона также началась еще при его жизни и в его школе. Судя по диалогам Платона и в особенности по его позднейшим произведениям, он сам как истинный философ поощрял своих «сотоварищей» к диалектической критике и проверке самых оснований своего учения.

После смерти Платона Аристотель вместе с Ксенократом отправился в Малую Азию к своему товарищу по школе, Гермию, тирану города Атарнея в Мизии. Три года спустя, когда Гермий был убит, Аристотель бежал в Митилену, где женился на племяннице (или сестре) убитого – Пифиаде. Отсюда он вернулся жить в Афины, где открыл школу риторики, соперничая с Исократом. Но эта школа существовала недолго. В 342 году Аристотель был приглашен Филиппом к македонскому двору в воспитатели к наследнику престола Александру. Здесь философ прожил вплоть до азиатского похода 336 г. (Аристотель был приглашен, когда Александру было 13 лет). В продолжение трех лет он всецело отдался делу воспитания; затем, так как Александру рано пришлось вступить на политическое поприще, учение уже не могло носить правильного характера; но Аристотель все-таки остался при нем.

Вначале Аристотель имел очень близкие отношения как с Филиппом, так и с Александром. Он часто заступался перед македонским царем как за целые города, так и за отдельных лиц; и это заступничество имело полный успех. Так, благодаря Аристотелю Стагира, разрушенная Филиппом, была восстановлена. По свидетельству Плутарха, Александр своею любовью к науке и поэзии был обязан Аристотелю, которого он чтил как отца и впоследствии покровительствовал ему и поддерживал его во всех научных изысканиях своими средствами.

Когда начался поход Александра на Восток, Аристотель вернулся (335 г. до Р. Х.) жить в Афины и основал там свою школу, Ликей, по соседству с храмом Аполлона Ликейского, где и учил в продолжение 12 лет. К этой эпохе жизни Аристотеля относится самая плодотворная пора его деятельности, когда он создал свою школу и написал все те произведения, которые дошли до нас. Школа Аристотеля носила название перипатетической – то ли от привычки философа преподавать, прогуливаясь, то ли от крытого перипатоса (колоннады), ее окружавшего.

Школа, которая была основана Аристотелем, во многих отношениях подобна предшествовавшей философской школе платоников. По-видимому, влияние устного преподавания Сократа было очень сильно и в Академии, и в Ликее, хотя оно получило здесь характер научный. Замечательно это постоянное умственное общение между учителем, его «товарищами» и учениками. Вся работа этой школы, которую мы можем проследить по сочинениям этого периода жизни Аристотеля, носит именно такой характер совместного труда.

Отношения Александра к Аристотелю, бывшие сначала столь дружественными, в этот поздний период его жизни охладились. Каллисфен, любимый племянник философа, живший при Македонском дворе, поссорился с царем и был убит им. Аристотель был очень огорчен этим, а придворные льстецы, которые в это время уже имели влияние на царя Александра, воспользовались случаем, чтобы оклеветать философа. Впоследствии Аристотеля обвиняли, будто он подговорил Антипатра дать царю приготовленный им яд. Но Александр умер вовсе не от яда, и его смерти не мог желать Аристотель. Со смертью Александра он во всяком случае терял покровителя. Действительно, вспыхнувшая вскоре после того Ламийская война (323 г.) поставила Аристотеля, как придворного македонского царя, в крайне опасное положение. Он был обвинен в безбожии и должен был бежать из Афин на Эвбею. Здесь он и умер после продолжительной болезни в 322 году.

О характере великого философа нам известно очень мало. Анекдоты о жизни Аристотеля, передаваемые позднейшими писателями, недостоверны, ибо своим происхождением они обязаны вражде позднейших философских школ между собою. О личности Аристотеля мы можем судить по его сочинениям. Мы знаем, как широк был нравственный кругозор этого философа, как возвышенны его принципы. На протяжении всей жизни Аристотель высшей своей целью ставил «теорию» – познание божества и познание мира. Его сочинения не носят художественного, мистического характера диалогов Платона, а скорее характер современной научной объективности; это единственный древний писатель с таким направлением. Читая Аристотеля, иногда испытываешь как бы световое впечатление: такова ослепительная ясность и прозрачность его мысли. Великий мастер анализа, он был равно наделен даром творческого построения и философской интуиции. Принимая в расчет колоссальную деятельность Аристотеля и вместе характер, дух его философии, выносишь то заключение, что Аристотель более своих предшественников жил наукой, жил головой. Трудно себе представить, чтобы один человек мог сделать столь много для всех отраслей знания, как Аристотель. Благодаря исключительным дарованиям, благодаря своему историческому положению он один сделал в науке больше, чем многие века после него. При этом Аристотель в течение всей жизни был слаб здоровьем; но он напряг все свои силы на эту работу мысли. В его дошедших до нас сочинениях мы не находим сердечного пафоса Платона: слог сжат и блещет остроумием, упреки в насмешливости которые ему делали, по-видимому, справедливы; едкие насмешки над предшествовавшими философами попадаются нередко. Но, судя по его этике, Аристотель умел понимать дружбу и имел самый возвышенный взгляд на все лучшие чувства в человеке; он сумел воспитать благородный дух своего царственного воспитанника.

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...ej-aristotelya
Самое начало эпохи эллинизма (период завоеваний Александра Македонского) совпадает во времени с третьим периодом в деятельности Аристотеля, начавшимся после его возвращения в Афины. На этот раз Аристотель прибыл в Афины не 17-летним юношей, а 50-летним прославленным философом-ученым.

Оказавшись в Афинах, Аристотель не вернулся в Академию. Эту основанную Платоном философскую школу возглавлял теперь Ксенократ, не сумевший, как и его предшественник по руководству школы (схоларх) Спевсипп, понять и продолжить учение Платона во всем его объеме и во всей его глубине. Поэтому Аристотель мог считать себя подлинным наследником Платона если не по существу платоновского учения, уже подвергнутого критике самим Аристотелем, то по теоретическому уровню осмысления философских проблем.

Аристотель основывает свою философскую школу. Это происходит в 335/334 гг. до н. э. Эта школа Аристотеля вошла в историю философии под названием Ликей.

Аристотель не был афинским гражданином, он не имел юридического права приобрести в Афинах дом и землю, а потому основал свою школу за пределами города при общественном гимнасии, который находился неподалеку от храма Аполлона Ликейского, а потому назывался Ликеем. Со временем так стала называться и школа Аристотеля. При гимнасии находились строения и сад, а при строении была крытая галерея для прогулок. Поэтому школа Аристотеля стала называться Перипатос (от «перипатос» – прогулка), а ученики Аристотеля – перипатетиками. И строение, и сад не были собственностью Аристотеля. Он только ими пользовался.

Положение изменилось при преемнике Аристотеля по руководству Ликеем схолархе Теофрасте. Он также не был афинским гражданином и не мог владеть в Афинах и в пригородах недвижимой собственностью. Таков был старинный афинский закон. Однако, когда в 317 г. до н. э. в Афинах установилась олигархия (при избирательном цензе в 10 тыс. драхм в год), а власть оказалась в руках Деметрия Фалерского – ставленника Кассандра, сына Антипатра, то старый закон был нарушен. Деметрий Фалерский, который сам был перипатетиком, издал постановление, в соответствии с которым он смог подарить Теофрасту и строение, и сад.

Второй схоларх Ликея, Теофраст (Феофраст). Античный бюст

Перипатос, или Ликей, стал узаконенной организацией, объединившей учеников и последователей Аристотеля. Как и ранее платоновская Академия, Перипатос приобрел статус святилища муз. Члены Ликея делились на старших и младших. Младшие устраивали каждое новолуние посвященные музам общие трапезы, на которые приглашались люди со стороны. Схоларха, руководителя школы, избирали только старшие члены Ликея.

Время правления Деметрия Фалерского в Афинах было временем высшего внешнего расцвета Ликея Аристотеля. В Ликей съезжались ученики со всего эллинистического мира. В Афинах, где тогда насчитывалось не более 20 тыс. граждан (т. е. взрослых свободных мужчин), около 2 тыс. человек были учениками в Ликее. Не все слушатели удовлетворяли Теофраста, иначе он не сказал бы в одном из своих писем, что нелегко подобрать по вкусу узкий круг слушателей, не только что широкий. Многих влекло в Ликей тщеславие, желание приобщиться к школе, главу которой – Теофраста – принимали цари: Кассандр в Македонии и Птолемей I Сотер в Египте.

Однако перипатетики имели в Афинах и врагов. Еще при Деметрий Фалерском некий Аннонид попытался было обвинить Теофраста в безбожии, однако сам был обвинен и наказан. По-другому дела Ликея стали обстоять после изгнания из Афин Деметрия Фалерского Деметрием Полиоркетом. В Афинах восстанавливается демократия, а в связи с этим ухудшается положение Ликея.

Некий Софокл проводит закон, согласно которому нельзя было руководить школой без согласия афинского совета и народа, однако такого согласия перипатетиками получено в свое время не было. Ученикам Аристотеля пришлось бежать из Афин. Но у них нашелся защитник в лице некоего Филона, который обвинил Софокла в противозаконии. Закон Софокла был отменен, перипатетиков вернули в Афины. Новое восстановление олигархии в Афинах, после поражения Деметрия Полиоркета в битве при Ипсе в 301 г. до н. э., не принесло улучшения положению Ликея. Напротив, племянник Демосфена Демохарес организовал в Афинах репрессии против сторонников Македонии, а у Ликея с Македонией была традиционная, идущая от Аристотеля, связь. Перипатетики снова бегут из Афин. Многие из них находят свое убежище в египетской Александрии, где за семь лет до этого обосновался Деметрий Фалерский. Такова внешняя история Ликея.

Что касается ее внутренней стороны, то необходимо отметить, что после Аристотеля Ликей шел первое время по линии усиления в нем научных интересов при ослаблении философских. Конечно, и Аристотель занимался конкретными науками, например зоологией. Однако у Аристотеля философский интерес все же превалировал над научным. После Аристотеля Ликей обращается к научной работе. На первое место выходит эмпиризм, который у Аристотеля хотя и был, но в значительной мере погашался его же рационализмом. Все теоретическое знание о мире потенциально заложено в разумной душе, присущей – только человеку. Оно выявляется благодаря совместному действию, с одной стороны, получаемых из внешнего опыта представлений, а с другой стороны, активного интеллекта, который у Аристотеля приобрел самостоятельное сверхчеловеческое бытие. После Аристотеля в Ликее рационализм как учение о внеопытном происхождении теоретического знания пошел на убыль, эмпиризма же как учения о том, что всякое знание имеет своим первоначальным источником опыт и только опыт (в случае сенсуализма это внешний опыт), стало больше.

А затем происходит этизация Ликея – школа Аристотеля обращается по преимуществу к вопросам морали, что отвечало общей тенденции развития эллинистической философии.

Однако это происходит со значительным опозданием по сравнению с платоновской Академией: этизация Академии начинается уже в 315 г. до н. э., когда схолархом после Ксенократа становится Полемон, а Ликея – в 268 г. до н. э., когда схолархом школы Аристотеля становится Ликон.

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...totelya-kratko

Политическая философия Аристотеля

"Поэтическая философия" Аристотеля
читайте также статьи Философия Сократа – кратко, Философия Платона – кратко, Аристотель – биография, Аристотель – краткая биография, Платон – биография, Платон – краткая биография
Философия Аристотеля и учение Платона

Подробнее - см. в статьях Философия Платона и Аристотеля, Платон и Аристотель – сравнение, Критика Платона Аристотелем

Непосредственным предшественником философии Аристотеля было учение Платона, однако их сразу разделило важнейшее теоретическое отличие. По системе Платона, общие понятия нашего сознания (идеи) имеют самостоятельно существование вне призрачного мира материальных вещей. По Аристотелю же, идеи неотделимы от вещей и имеют свое бытие в них. Аристотель полагает, что идея и реальное явление существуют не отдельно друг от друга, а в неразрывном сочетании. Идея – только форма, дающая материи смысл.

Согласно философии Платона, источник истинного знания – в воспоминаниях о мире идей, который душа созерцала до своего «телесного рождения». Но Аристотель считает, что никакого особого мира идей нет, и в начале жизни душа подобна чистой вощёной дощечке для письма (tabula rasa), на которой ещё ничего не начертано. Затем она постепенно заполняется «отпечатками», приобретаемыми из опыта. Аристотель, в отличие от Платона, убеждён, что мир явлений не есть «ложный призрак», а обладает подлинной реальностью и содержит в себе истину. Получая от него простые чувственные впечатления, душа при помощи индукции переходит к более сложным общим понятиям.

Рафаэль. Афинская школа, 1509. В центре изображены Платон и Аристотель

В соответствии со всеми этими взглядами, эмпирическое исследование, маловажное для Платона, делается у Аристотеля краеугольной основой философии. Платон считает путем к истинному знанию диалектику понятий, Аристотель – рациональную логику. Эта отрасль знания образует краеугольный камень его философии. Аристотель разработал её в такой полноте, что впоследствии к ней не было сделано почти никаких дополнений.

Разделы философии Аристотеля

Учение Аристотеля чаще всего подразделяют на четыре раздела.

I. Логика (излагается в группе трудов, получивших общее название «Органон»).

II. Теоретическая философия. Она в свою очередь делится на: 1. «Первую философию» – учение об основах истинного бытия. В своде сочинений Аристотеля «первая философия» была размещена после его сочинений по физике и из-за этого чисто случайного обстоятельства получила название «метафизики», получившее затем у философов гораздо более важный смысл. 2. Математику – учение о количестве и протяжении; 3. Физику – учение о движении предметов. Понятие «движения» Аристотель толкует весьма широко, понимая его как любое изменение качества.

III. Практическая философия – учение о принципах человеческой жизни и деятельности. Она состоит из: 1. Этики (науки о цели жизни отдельного человека). 2. Экономики (науке о домашнем хозяйстве). 3. Политики (науки о государстве).

IV. Поэтическая философия: трактаты Аристотеля о поэзии и риторике.
Аристотель

Логика Аристотеля – кратко

В основу философской логики Аристотель кладёт ряд «категорий» – наиболее общих понятий, обозначающих самые общие характеристики бытия. Их перечень и число различны в разных его сочинениях. Чаще всего он называет десять категорий: сущность, качество, количество, отношение, место, время, положение, обладание, действие, страдание. Категория сущности – то есть, ответ на вопрос, чем именно является тот или иной предмет (человеком, лошадью, деревом, камнем и т. п.) – играет в философии Аристотеля особую роль.

Из сочетания различных категорий создаются сложные высказывания, которые логика Аристотеля делит на четыре вида общеутвердительные, общеотрицательные, частноутвердительные и частноотрицательные. Высказывания могут обладать различными типами модальности (возможность и невозможность, случайность и необходимость). Чтобы содержать в себе истину, они должны подчиняться законам логического мышления (закону тождества, закону исключения противоречия, закону исключённого третьего).

Высказывания тоже могут сочетаться, образуя силлогизмы с новыми логическими выводами. Например, из двух разных высказываний: 1. Все люди смертны и 2. Сократ – человек, вытекает третье: Сократ смертен. В своей философской логике Аристотель подробно разбирает различные виды силлогизма, различая в нём три фигуры с 16 модусами каждая. Силлогизмы могут давать как общие, так и частные выводы.

В сочинении «Топика» Аристотель анализирует свыше 300 «топов» – общих приемов мышления, направленных на достижение истины. Он излагает правила диалога, который следует вести посредством топов, и вскрывает недостатки отдельных их видов.

Метафизика Аристотеля

Главное содержание метафизики («первой философии») Аристотеля сводится к критике платоновского учения об обособленности мира идей от мира вещей. Аристотель доказывает, что «идея» – лишь конкретная форма материи, которую последняя приобретает при помощи «движения» (то есть, любого изменения). Материя и форма нераздельны, они не могут существовать друг без друга. В природе нет ни чистой, бесформенной материи, ни нематериальной, неовеществлённой идеи. Материя каждого предмета содержит в себе возможность (потенцию) его существования, а форма даёт этой возможности осуществление. Материи всегда присуще внутреннее (а не получаемое извне) стремление воплотить содержащиеся в ней возможности – получить тот или иной конкретно-предметный вид. Эта присущая материи внутренняя тяга к «оформлению» в философии Аристотеля именуется энтелехией.

В некоторых сочинениях Аристотеля учение о материи и форме получает расширенную трактовку. Понятие «формы» рассматривается там с трёх различных сторон: не только как идея предмета «в настоящем времени», но и как совокупность возможностей, которые могут реализоваться из неё в будущем, а также как итог некоего создавшего её творческого акта. Таким образом, получается, что реальная вещь, с учётом ещё и её материи, имеет не два, а целых четыре основополагающих начала – «четыре причины», по выражению самого Аристотеля.

Любой переход возможности в действительность, в осуществление, по философии Аристотелю, есть движение. Благодаря порождаемому энтелехией движению, из простых материальных форм создаются всё более и более сложные, постепенно восходя к первоисточнику всякого движения – «Первому двигателю», Богу. Бог есть «форма форм» – чистое мышление, чьим предметом может быть только высочайшее и совершеннейшее, то есть только он сам. Мышление Бога о самом себе не сопровождается никаким развитием, ибо он – законченная «высшая форма», последняя ступень совершенства, которую уже невозможно превзойти. Деятельность Бога, таким образом, состоит лишь в блаженном теоретическом самосозерцании, без практических актов. Бог Аристотеля, по сути, безличен. Он является не столько источником, сколько конечной целью природного движения, которое создается не его собственным деятельным усилием, а лежащей внутри материальных вещей тягой обрести более высокую идею и тем самым приобщиться к красоте и блаженству Божественного Разума. В философии Аристотеля Вселенная стремится к Божеству, но оно само относится к этому стремлению бездейственно. Важно, что как никакая форма не может существовать без материи, так, по мнению Аристотеля, и Бог не может существовать без материального мира.

Физика Аристотеля – кратко

Аристотель признаёт четыре первоначальные «стихии», образуемые четырьмя возможными сочетаниями двух главных материальных противоположностей: холода – тепла и сухости – влажности. Стихия теплая и сухая – огонь; теплая и влажная *– воздух; холодная и влажная – вода; холодная и сухая – земля. Понятия о силе тяжести у Аристотеля нет. По его мнению, огню и воздуху просто изначально свойственно стремление вверх, а воде и земле – вниз. Путём этого своего разнонаправленного движения стихии смешиваются, порождая всё многообразие предметов и мира.

Вселенная Аристотеля

Вселенная Аристотеля

Земля и Вселенная, по Аристотелю, имеют форму шаров. Вселенная ограничена небом, образованным из пятой, божественной, вечной и неизменной стихии – эфира. Небо состоит из нескольких концентрических сфер. Одна из них, звездное небо, искони пребывает в совершеннейшем виде движения – круговом. Расположенные на ней звёзды – вечные, блаженные, живые существа, которые по своей организации неизмеримо превосходят человека. На других небесных сферах находятся планеты (включая Солнце и Луну), чей ранг ниже звёздного. Наглядно это подтверждается тем, что движение планет не чисто круговое. Их орбиты имеют не совсем правильное, косое положение. Шарообразная земля образует центр вселенной.

Аристотель о душе

Все живые существа земли обладают собственной энтелехией – душой. Аристотель в своей философии подразделяет души на три вида: питающаяся (растительная), чувствующая (животная), и разумная (человеческая). Как любая форма не может существовать без материи, так и душа не имеет бытия без тела. Впрочем, последнее утверждение Аристотель, судя по всему, относил лишь к первым двум видам души, а третью, разумную, её сторону, сопричастную Богу, он в некоторых отрывках признаёт бессмертной.

Человеческую волю Аристотель решительно полагает свободной.

Аристотель о природе

Вследствие вечного стремления материи ко всё более совершенному «оформлению» неорганический мир мало-помалу переходит в органический, а растительное царство – в животное. Таким образом, вся природа составляет одно целое, и жизнь, развиваясь вся ярче, достигает высшей ступени совершенства в человеке. Все эти «эволюционные» идеи подробно развиваются в научно-философских трактатах Аристотеля «О животных», «О душе» и др.

Этика Аристотеля

Добродетель состоит не в знании добра, ибо это знание само по себе не удерживает от дурных поступков. Философская этика призвана через многократное упражнение выработать в человеке сознательную тягу к доброму, сделав её постоянным качеством воли.

Суть добра – в господстве разумного элемента души над чувственными страстями. Истинное этическое поведение состоит в том, чтобы занимать разумную средину между противоположными крайностями, которые и есть пороки. Без добродетели невозможно счастье, составляющее цель жизни. Аристотель признаёт важность наслаждения, но считает высшей его разновидностью чувство довольства, вызываемое в человеке сознанием, что его поступки нравственны и хороши.

Добродетель является совокупностью целого ряда нравственных качеств. Каждый класс людей имеет свои особые этические обязанности, но некоторые из них – в первую очередь, справедливость – являются долгом всех. Истинная нравственность теснейшим образом связана с идеей блага государства, потому Аристотель считает этическую философию очень близкой к общественной – «политике».

Аристотель. Художник П. Веронезе. 1560-е

Политическая философия Аристотеля

В философии Аристотеля государство признаётся высочайшей целью нравственной деятельности человека. Первоосновой государства является семья. Муж и жена состоят в свободном нравственном союзе, которым должен руководить мужчина, но так, чтобы и женщина не теряла при этом бытовой свободы. Власть отца над детьми должна быть шире, чем над женой. Рабам Аристотель вменяет в обязанность беспрекословно повиноваться господину. То, что греки держат варваров в рабстве, справедливо, ибо дикие племена являются существами низшей природы. Отношение между ними и эллинами – то же, что между телом и духом.

Семьи, размножаясь, образуют общину, а из соединения ряда общин возникает государство. Высшая цель этого института – счастье всех его членов. Счастье же основано на добродетели, поэтому первой задачей государства следует признать обязанность делать своих граждан добродетельными людьми. Таким образом, государство – союз людей для общей нравственной деятельности с целью выработки совершенного устройства жизни.

Аристотель полагает, что это совершенное устройство не должно основываться на крайнем идеализме, как в «Государстве» Платона. В своей «Политике» Аристотель отстаивает те же средние, умеренные принципы, что и в «Этике». Он отвергает призывы Платона к общности женщин и имуществ, отстаивает семью и частную собственность, лишь с некоторым государственным вмешательством в экономические отношения и в дело воспитания юношества. Для выработки добродетели необходим досуг. Поэтому полноправных граждан следует освободить от физической работы, переложив её на рабов и неполноправных метеков.

В трактате «Политика» Аристотель даёт также обзор форм государственного правления, сводя их к трём: монархии (правление одного лица), аристократии (правление немногих лиц) и демократии (общенародное правление; законную, умеренную демократию Аристотель чаще именует «политией»). Каждая из этих трёх политических форм имеет свои преимущества и недостатки. Когда последние получают преобладание над первыми, три возможных формы государства переходят в свои «испорченные» разновидности – тиранию, олигархию и охлократию (власть буйной толпы). Аристотель затрудняется отдать ясное предпочтение одному из трёх типов государственности, ратуя лишь за то, чтобы они не впадали в испорченность. Наилучшим ему кажется некое сочетание аристократии с демократической политией, где власть принадлежит не тёмным низам, а разумному среднему сословию.

Разделяя общегреческий взгляд, Аристотель считает наилучшим небольшое по размеру государство – ограничиваемое одним городом и соседней с ним областью, где все граждане знают друг друга.

«Поэтическая философия» Аристотеля

Трактат Аристотеля «Риторика» состоит из трёх книг, посвящённых трем видам ораторских речей: политическим, судебным и праздничным (эпидиктическим).

Трактат «Поэтика» не сохранился полностью. Он посвящён более всего искусству драмы. Согласно Аристотелю, трагедия должна возбуждать в зрителях чувства ужаса и сострадания, чтобы путём сильных впечатлений производить катарсис (очищение) души. В греческих пьесах действие обычно охватывало краткий период времени. Это обстоятельство склонило Аристотеля проповедовать необходимость «трех драматургических единств» – времени, места и действия. В Новое время теория аристотелевская «трёх единств» легла в основу искусства классического стиля, однако в европейском театре он господствовал не всегда, а лишь время от времени.

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...ya-aristotelya
Сочинения Аристотеля не так полно и не так хорошо сохранились, как сочинения Платона: до нас дошла только часть его более поздних произведений, а все, что было написано философом в ранний период его деятельности, утеряно. Цицерон хвалит сочинения Аристотеля ранней эпохи за «золотой поток красноречия», между тем как дошедшие до нас произведения носят скорее характер черновых работ: настолько небрежно они обработаны.

Согласно преданию (об этом свидетельствует Страбон), сочинения Аристотеля перешли по наследству к его любимому ученику Феофрасту, который передал их Нелею. Последний перевез пергаменты в Троаду, в город Скепсис. Там потомки Нелея зарыли пергаменты в погреб; все они сильно пострадали от сырости и от мышей. Затем они были проданы в Афины, а отсюда были похищены Суллой и перевезены в Рим. Там их издал грамматик Тиранион при помощи Андроника Родосского.

Под именем Аристотеля до нас дошло собрание сочинений, которое в существеннейшей своей части сводится к изданию трудов Аристотеля, составленному перипатетиком Андроником Родосским около 50 – 60 года до Р. Х. вместе с грамматиком Тиранионом. Большая часть этих сочинений и важнейшие из них несомненно подлинны, хотя некоторые из них, по всей вероятности, и не избегли позднейших вставок и поправок.

Наряду с уцелевшими произведениями мы знаем множество утраченных, подлинных и неподлинных, известных по цитатам позднейших писателей и по дошедшим до нас спискам сочинений Аристотеля.

Сохранились списки: Гермиппа[1], который показывает 147 аристотелевских сочинений, содержащих 400 книг; но в этом каталоге еще не упомянуто много важнейших произведений, входящих в наше собрание: этот список, по-видимому, содержал только сочинения, существовавшие во время его составления в александрийской библиотеке. Другой, позднейший список, известный отчасти через арабских писателей, был составлен неким Птоломеем, который называет почти все сочинения, вошедшие в наше собрание, и вместе с Андроником дает общее число всех книг около 1000. Так что мы располагаем теперь менее чем шестой частью.

Сочинения Аристотеля распадаются на несколько классов, причем из его диалогов, написанных отчасти еще при жизни Платона (как, например, Эвдем), до нас не сохранилось ничего. Так как дошедшие до нас сочинения все относятся к позднейшему периоду деятельности философа, когда его система сложилась окончательно, то для нас не представляет особенного интереса определение порядка их написания, что было так важно при изучении творений Платона. Поэтому сочинения Аристотеля распределяют на группы по их содержанию.

Во-первых, ряд сочинений по логике, которые в византийскую эпоху были соединены под именем ὄργανον (Органон); сюда относятся: 1) κατηγορίαι (Категории) – искаженные позднейшими вставками; 2) περὶ ἑρμηνείας – Об истолковании (собственно о суждениях) – неподлинное сочинение; 3) ἀναλυτικά πρότερα καὶ ὕστέρα. Первая Аналитика трактует о заключениях, Вторая Аналитика – о доказательствах; 4) Топика-диалектика, т.е. учение о доказательствах вероятных; последняя, 9-я, книга ее считается за отдельный трактат – περὶ σοφιστιχῶν ἐλέγχων.

Во-вторых, сочинения по физике: 1) Φυσικὴ ἀκρόασις (Физика) в 8-ми книгах, 2) О небе – 4 книги, 3) О происхождении и уничтожении – 2 книги, 4) Метеорология – 4 книги и 5) целый ряд мелких сочинений по физическим вопросам. Далее следуют сочинения Аристотеля об органической природе: 1) 9 книг по зоологии, 2) О растениях – (περί φυτῶν), 3) О частях животных, 4) О передвижении животных, 5) О происхождении животных, 6) О дыхании (περὶ πνεύματος), 7) Об ощущении, 8) 3 книги О душе – психология Аристотеля.

В-третьих, идут метафизические сочинения, Метафизика[2] (14 книг) состоит из многих различных исследований, соединенных между собою чисто внешним образом.

В-четвертых, этические сочинения. «Этика» Аристотеля дошла в трех списках: 1) Никомахова (по имени сына Аристотеля) в 10 книгах, несомненно подлинная, хотя и с некоторыми вставками, 2) Эвдемова этика, близкая к первой и принадлежащая ученику Аристотеля Эвдему, 3) так называемая большая «Этика»; она собственно самая краткая из всех трех и представляет собою извлечения из двух вышеупомянутых.

В-пятых, политика в 8 книгах. Далее следуют сочинения Аристотеля по экономике, риторике, трактат о поэтическом искусстве и целый ряд исследований по различным вопросам. Все 1000 книг, конечно, я перечислять не буду.

Интересен вопрос, для кого и для какой цели назначались эти книги? Они не были изданы самим Аристотелем. Иные думали, что это – нечто вроде студенческих записок, которые даже не редактировались учителем; другие, напротив, полагают, что Аристотель сам писал свои сочинения или, во всяком случае, редактировал их. Первый взгляд едва ли верен. В некоторых случаях, как в XII книге «Метафизики», мы имеем дело, несомненно, с черновым наброском самого Аристотеля, который пользовался им при своих чтениях. (Мы, например, встречаемся здесь с выражениями такого рода: «после этого надо сказать, что» – μετὰ ταῦτα и т.д.) Вообще, если сочинения Платона являются нам как бы собранием законченных художественных изваяний, произведения Аристотеля скорее вводят нас как бы в мастерскую, в лабораторию ученого и мыслителя; в них все дело в мысли, а не в форме. Отдельные сочинения Аристотеля представляют собою соединение отдельных исследований, иногда в высшей степени тщательно и глубоко разработанных, иногда незаконченных, иногда приведенных лишь во внешнюю связь.

Возьмем для примера Метафизику. В ней мы находим ряд различных исследований. Первая книга этого сочинения Аристотеля заключает в себе общее определение метафизической науки и разбор предшествовавших философий. Третья, четвертая, шестая, седьмая, восьмая и девятая книги составляют одно цельное исследование по основным метафизическим вопросам. Десятая книга (о едином) не связана с предыдущими. Пятая книга стоит отдельно, но на нее ссылаются сочинения. Без введения и заключения она представляет из себя как бы справочный словарь философских терминов, который имел существенное значение только в руках учеников. Двенадцатая книга – черновой конспект, которым мог пользоваться сам Аристотель. Тринадцатая и четырнадцатая этого сочинения разбирают учение об идеях и числах Платона. Местами отрывки из этой книги вписаны в 9-ю главу первой книги. Очевидно, они были подготовительной работой к первой книге. Одиннадцатая книга распадается на две части, из коих первая представляет из себя краткий конспект или эскиз III, IV и VI книги, а вторая – подложную компиляцию «Физики» Аристотеля. Таким образом, вся Метафизика является как бы сшитой из отрывков, часто не имеющих между собою связи, и, очевидно, она не предназначалась для издания.

В те 12 лет, которые Аристотель провел в Ликее, им было написано такое множество сочинений, что трудно представить себе, чтобы все эти сочинения, стоившие столь обширных подготовительных работ и столь основательные, были результатом деятельности одного человека. Этого и не было на самом деле. Рассматривая сохранившиеся до нас сочинения Аристотеля, мы можем прийти к тому выводу, что ему принадлежала лишь редакция их. Слог их крайне небрежен, достоинства изложений неодинаковы: в одной главе – это образец ясности и научности, в другой – мысль запутана различными ненужными вставками. Многие большие систематические сочинения (Метафизика) Аристотеля как бы составлены из частных исследований. По-видимому, исследуя какую-либо определенную дисциплину, Аристотель и его «товарищи» и ученики сначала собирали и приводили в систему, анализировали весь доступный им научный материал, все предшествовавшие наблюдения, гипотезы и теории. Каждому систематическому изложению какой-либо науки предшествовал целый ряд подготовительных исследований, как, например, по зоологии или политике[3]. Составлялись отдельные сборники рефератов, которые затем подвергались общей обработке, редактировались Аристотелем, а впоследствии послужили основанием для систематических сочинений.

При рассмотрении сочинений Аристотеля достойно внимания то обстоятельство, что многие сочинения взаимно ссылаются друг на друга (например, Аналитика и Топика, Физика и Метафизика), как если бы они составляли главы или отделы одного большого сочинения. Очевидно, что в изданном сочинении не может быть ссылок на неизданные, и так как сочинения Аристотеля нередко ссылаются друг на друга, то ясно, что они составляют части одного цикла, который не предназначался для публики и был обработан позднейшими издателями. Но отсюда еще не следует, чтобы это были исключительно черновики, ибо отдельные части замечательно тщательно отделаны. Наконец, в отдельных книгах Аристотель иногда обращается к «слушателям», что доказывает, что его сочинения первоначально предназначались для них и лишь впоследствии стали доступны более широкому кругу читателей. Рассматривая эти сочинения как специальное достояние школы, перипатетики ревностно хранили их, дорожили ими несравненно более, чем изданными, обнародованными Аристотелем сочинениями, которые теперь все утрачены.

Такое отношение учеников уже само по себе свидетельствует, что сочинения Аристотеля носят на себе печать его личной работы. Особенности слога, изложения, многие ссылки и обороты речи доказывают нам также, что это отнюдь не могли быть простые записки учеников. При всей небрежности, неровности формы, содержание книг Аристотеля слишком сложно и разработано, мысль слишком сжата для простых ученых бесед. Такой превосходный стилист, как Феофраст, несомненно сгладил бы шероховатости слога при составлении лекций. До нас дошла посредством Симплиция переписка Эвдема с Феофрастом относительно точного текста одного места из «Физики». Наконец, всем сочинениям Аристотеля присущ особый стиль, множество оборотов, постоянно повторяющихся, терминология, чрезвычайно тонко разработанная. На всех лежит печать одной мысли, одного ума.

[1] Александриец около 200 года до Р. Х., его список передается Диогеном Лаэрцием.

[2] Слово метафизика имеет случайное происхождение и было неизвестно Аристотелю. Все сочинения по «первой философии» были помещены редакторами сочинений Аристотеля после его физики – μεταταφυσιχα. Отсюда термин «метафизика», который встречается впервые в эпоху Августа у перипатетика Николая Дамаскина.

[3] Чтобы построить свое учение о государстве, Аристотель собрал исторический материал по государственному устройству 158 греческих государств. Недавно открытый трактат Ἀθηναίων πολιτεία, внесший так много нового в наши понятия об афинском строе, показывает, как невосполнима утрата полного сборника «политий».

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...dy-aristotelya

Сохранившиеся труды Аристотеля относятся в основном к периоду его преподавания в Ликее, однако в них сохранены идеи и прямые отрывки из более ранних произведений, что свидетельствует об известной целостности его воззрений после выхода из Академии. Сохранилось также немало фрагментов трудов, относящихся к первому, платоническому, периоду развития философа (во время и сразу после его ученичества в Академии Платона). Вопрос о хронологической последовательности сочинений Аристотеля чрезвычайно труден, поскольку они несут отпечаток разновременности. Однако несомненно, что более ранние произведения пронизаны платонизмом. Так, фрагментарно сохранившийся диалог «Евдем», или «О душе», содержит доказательства бессмертия души, сходные с аргументами платоновского «Федона». Следуя учению Платона о душе, он провозглашает душу формой (eidos), и потому хвалит здесь (ср.: Аристотель. О душе, III, 429а) тех, кто рассматривает ее как местонахождение идей. Опять-таки в соответствии с Платоном пишет он, что «жизнь без тела представляется для души естественным состоянием, [тогда как связь с телом – болезнью]» (фр. 41).

Другое крупный ранний труд Аристотеля, дошедший до нас в значительном числе фрагментов – «Протрептик» («Увещание» – впоследствии распространенный жанр философских произведений, приглашающих к изучению философии и побуждающих к созерцательной жизни; значительная часть произведения Аристотеля содержится в «Протрептике» неоплатоника Ямвлиха). Разделяя еще платоновскую теорию идей, Аристотель апеллирует к «созерцательной жизни», а высшим благом провозглашает «мышление» (phronesis). Причем слово это он употребляет в его платоновском значении проникновения философского ума в высшую реальность – мир идей. Впоследствии этот термин стал означать у него просто житейскую мудрость.

Лишь в труде «О философии», который некоторые исследователи относят ко второму периоду творчества Аристотеля, обнаруживаются существенные отклонения от учения Платона. Так, он критикует теорию идей, сводя, подобно Спевсиппу, идеи к математическим сущностям – числам. «Если поэтому идеи означают какое-то иное число, чем математические, – пишет он, – то это вовсе недоступно нашему пониманию. Ибо как простому человеку понять [какое-то] иное число?» (фр. 9). Вместе с тем, Аристотель опровергает и воззрение пифагорейцев и Платона, утверждая, что из бестелесных точек не могут образоваться ни линии, ни тем более тела.

Зрелые труды Аристотеля, составившие Corpus Aristotelicum, традиционно делятся на восемь групп:

1. Логические труды Аристотеля («Органон»): «Категории», «Об истолковании», «Аналитики» первая и вторая, «Топика», «О софистических опровержениях».

2. Философия природы Аристотеля: «Физика», или «Лекции по физике», в 8-ми кн., «О небе» в 4-х кн., «О возникновении и уничтожении» в 2-х кн., «О небесных явлениях» («Метеорологика») в 4-х кн.; последняя, видимо, не аутентична. В натурфилософские труды включается также псевдоаристотелевский трактат «О мире», написанный, вероятно, уже в I в. до н. э.

3. Психология Аристотеля: «О душе» в 3-х кн., а также «Малые труды по естествознанию» (Parva naturalia), включающие трактаты: «О восприятии и воспринимаемом», «О памяти и воспоминании», «О сне», «О бессоннице», «О вдохновении [приходящем] во сне», «О длительности и краткости жизни», «О жизни и смерти», «О дыхании». Включается сюда также неподлинный труд «О духе», относящийся, видимо, к середине III в. до н. э.

4. Биологические труды: «О частях животных», «О движении животных», «О передвижении животных», «О происхождении животных». Эти труды самого Аристотеля обычно дополняются рядом трактатов, написанных в школе Аристотеля, авторы которых не установлены. Важнейший из них – «Проблемы», где рассматриваются разнородные вопросы физиологии и медицины, а также математики, оптики и музыки.

5. Первая философия Аристотеля: труд в 14-ти книгах, получивший название «Метафизика». В издании Беккера ему предшествует трактат «О Мелиссе, Ксенофане и Горгии».

6. Этика Аристотеля: «Никомахова этика» в 10-ти кн., «Большая этика» в 2-х кн., «Евдемова этика», из которой печатаются книги 1 – 3 и 7; книги 4 – 6 совпадают с 5 – 7 книгами «Никомаховой этики». 13 – 15 главы 7 книги иногда считаются 8 книгой «Евдемовой этики». «Большая этика» признается неаутентичной (не принадлежащей Аристотелю); также неаутентичен трактат «О добродетельном и порочном», относящийся ко времени между I в. до н. э. – I в. н. э.

7. Политика и экономика: «Политика» в 8-ми кн.; «Экономика» в 3-х кн. обычно считается не аутентичной, причем 3 книга имеется лишь в латинском переводе. В трудах школы Аристотеля было описано государственное устройство 158 греческих городов-государств. В 1890 г. был найден папирус с текстом «Афинской политии» Аристотеля.

8. Риторика и поэтика: «Искусство риторики» в 3-х кн., за которым печатается неподлинный трактат «Риторика против Александра» – ранняя перипатетическая работа. За нею идет трактат «О поэзии».

Труды Аристотеля сохранились, можно сказать, чудом. После смерти философа они перешли к Теофрасту, а затем к его ученику Нелею. До I в. н. э. они пролежали в подземном книгохранилище, предоставленные «грызущей критике мышей», а затем попали в библиотеку Апелликона Теосского в Афинах. Затем они оказались в Риме, где и были изданы главой, тогдашних перипатетиков Андроником Родосским.

Уже сам перечень трудов Аристотеля показывает энциклопедичность его учения. В нем не только охвачены все области тогдашнего знания, но и произведена его первичная классификация, так что впервые из философии как таковой выделены специальные науки. Каждому труду Аристотеля предшествует краткое изложение и критический разбор предшествующих учений по данному вопросу. Тем самым великий философ осуществляет первый подход к проблеме, которую затем решает в духе своего собственного учения. Аристотель выступает поэтому в своих трудах и первым историком науки, хотя его изложение учений древних требует критического подхода.

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...ka-aristotelya
Аристотель – признанный основатель логики. Правда, не он дал науке это имя, пущенное в оборот его комментатором Александром Афродисийским полтысячи лет спустя. Однако уже в трудах Аристотеля логика достигла такого совершенства, что еще в конце XVIII в. Иммануил Кант мог сказать, что после него она «до сих пор не могла сделать ни шага вперед и, судя по всему, она кажется наукой вполне законченной и завершенной». Иначе говоря, Аристотель выработал парадигму логического исследования, которая господствовала на протяжении более двух тысяч лет. Радикально новое в логике рождается только в XIX – XX вв. на основе диалектики, с одной стороны, и математического истолкования логической науки – с другой.

Аристотель - основоположник научной логики

Порядок логических произведений Аристотеля, в котором они печатаются, не случаен (см. статью Труды Аристотеля). Он отражает дидактическую структуру логического знания, восходя от простого к сложному. В «Категориях» идет речь о словах, высказываемых «без какой-либо связи» и обозначающих самые общие характеристики бытия. Аристотель перечисляет 10 категорий (kategoreo – высказываться, утверждать, судить): сущность, качество, количество, отношение, место, время, положение, обладание, действие, страдание. Они отвечают на вопросы: «что именно есть?», «какое?», «сколько?» и т. д. В «Метафизике» Аристотель или сводит все логических категории к трем (сущность, свойство, отношение (см.: Аристотель, Метафизика, XIV, 2, 1089b), или же подводит четыре последние категории первого списка под одну – движение (X, 2, 1054а).

С анализом категорий связан существенный, уже не чисто логический вопрос. Что такое категории? Роды бытия? Или формы мысли? Или грамматические формы, попросту имена, слова? Все эти точки зрения высказывались в историко-философской литературе. Отражая отдельные стороны концепции Аристотеля, они имеют свои основания. Однако сведение категорий к какой-то одной стороне неправомерно. Учение о категориях строилось Аристотелем на основе изучения родов бытия, как и его общих характеристик, выражаемых в понятиях, истинных лишь постольку, поскольку они выражают эти характеристики. Поэтому учение Аристотеля о категориях – синтетическая, и в то же время недифференцированная концепция, в которой категории суть одновременно характеристики бытия, как и логические и грамматические характеристики. Их дифференциация – дело будущего. В этом и сила, и слабость учения Аристотеля о категориях. Сила – постольку, поскольку категориальные определения представляют собою единство субъективного и объективного определений вещи, причем здесь через субъективную форму всегда просвечивает объективное мыслительное содержание. Слабость – поскольку нерасчлененность субъективного и объективного может вести к одностороннему выпячиванию одной стороны дела и к спутыванию объективной диалектики единичного, особенного и всеобщего в вещи с дифференциацией их в мысли.

Учение Аристотеля о сущности

Первая из «Категорий» – сущность (oysia). В «Категориях» Аристотель выделяет «первые» сущности, которыми являются, с его точки зрения, отдельно существующие предметы, «как например отдельный человек или отдельная лошадь» (Категории, 5, 2а) – индивидуальный, единичный предмет, который мы определяем, присоединяя к нему предикаты, обозначающие качество, количество и т. д. Но не парадокс ли перед нами? Ведь Аристотель, как и Платон до него, считает знанием знание не единичного, а общего. Аристотель выходит из положения, вводя понятие «второй сущности» – это роды и виды, т. е. общее, неразрывно связанное с единичным и без него невозможное. Но категория сущности оказывается тогда самым общим понятием, обозначающим все самостоятельно существующие вещи, расчлененным в то же время на роды и виды. И в логической иерархии, отражающей отношения единичного, особенного и всеобщего, сущность занимает как самое высшее (все самостоятельно существующее есть сущность), так и самое низшее (каждое самостоятельно существующее есть сущность) место; она есть и высший род, и единичное сущее.

Итальянская рукопись работ Аристотеля с миниатюрами. Художник Джироламо да Кремона, 1483

Можно думать, что «Категории» – одно из ранних произведений Аристотеля, относящихся к началу его самостоятельной деятельности в Ликее. Угадав здесь и по существу выразив диалектику единичного, особенного и всеобщего в единичных вещах – «первых сущностях», он затем отступает от этой точки зрения, толкуя роды и виды, как «формы» (morphe, idea), т. е. «суть бытия», понятийные определения, внутренне присущие отдельным предметам. Поэтому изменяется и определение сущности. А именно, «формою я называю, – говорит Аристотель, – суть бытия каждой вещи и первую сущность» (Мет., VII, 7, 1032b). Но тем самым предполагается тождество формы и единичного предмета: суть бытия тождественна с единичной вещью, взятой самою по себе; они тождественны всегда, когда речь идет обо всем том, что «получает обозначение не через отношение к другому, а как самостоятельное и первичное» (Мет., VI, 6, 1031b), т. е. об единичных вещах.

Иными словами, у Аристотеля нет окончательной ясности в определении того, что такое сущность. Традиция платонизма, принятая им в преобразованной форме, побуждает его искать «суть бытия» в общем, в «форме» и «идее». Апелляция к вещам как единственно существующим реальностям влечет его, напротив, к признанию сущности единичной вещью. Но ведь последняя – нечто сложное, составленное из материи и формы, следовательно, она не может быть первичной; сущность и суть бытия должны быть простыми.

Учение Аристотеля о суждениях

Во втором труде «Органона» Аристотеля, «Об истолковании», речь идет уже не об отдельных словах, а о сложных логических выражениях, – это не категории («Сократ», «человек», «сидит», «бежит» и т. д.), а высказывания или суждения, составленные из них и выражающие истину или ложь («Сократ сидит», «Человек бежит», «Сократ есть человек» и проч.). Высказывания классифицируются соответственно количеству (общие и частные) и качеству (утвердительные и отрицательные) на четыре вида: А – общеутвердительные («Все S суть Р»), I – частноутвердительные («Некоторые S суть Р»), Е – общеотрицательные («Ни одно S не есть Р») и О – частноотрицательные («Некоторые S не суть Р»). Отношения совместимости высказываний определяются логическим квадратом:

Логический квадрат Аристотеля

Далее Аристотель рассматривает модальности логических высказываний: возможность и невозможность, случайность и необходимость, также прослеживая, какие высказывания, выражающие их, совместимы, а какие нет. Взаимоотношения высказываний (суждений) определяются правилами или законами мышления: это закон тождества (А есть А, т. е. понятие должно употребляться в рассуждении в одном определенном значении); закон исключения противоречия (А не есть не-А), и закон исключённого третьего (А или не-А, т. е. или А, или не-А истинно, «третьего не дано»). Иными словами, в логическом суждении и умозаключении понятия (термины) и суждения (высказывания) не должны друг другу противоречить, истинность утвердительного суждения означает ложность его отрицания, и т. д. На этой основе строится учение о силлогизме.

Силлогизм Аристотеля

Силлогизм – «речь, в которой, если нечто предположено, то с необходимостью вытекает нечто, отличное от положенного в силу того, что положенное есть» (Арист. Первая Аналитика, I, 24b). Так, из того, что все люди смертны и Сократ человек, вытекает, что Сократ смертен. Аристотель различает три фигуры логического силлогизма (четвертая была открыта позже), каждая из которых включает 16 модусов. Совершенными Аристотель считает силлогизмы первой фигуры, из модусов которой правильны лишь четыре. Силлогизмы второй и третьей фигур «несовершенны», поскольку дают частный, а не общий вывод. [Совершенный силлогизм – тот, в котором термины «так относятся между собою, что последний целиком содержится в среднем, а средний целиком содержится или не содержится в первом» (Аристотель. I-я Аналитика, I, 25b). Четыре его модуса таковы: МаР – SaM = SaP (Barbara); МеР – SaM = SeP (Celarent); МаР – SiM = SiP (Darii); MeP-Sim = SoP (Ferio).] Смысл силлогизма состоит в том, что в нем два крайних термина (S и Р) соединяются через посредство третьего, среднего (М), общего обеим посылкам. Отсутствие такого общего термина или употребление его в разных значениях, ведущее к «учетверению термина», разрушает силлогизм. Логический силлогизм подчинен правилу, называемому dictum de omni et nullo: все, что утверждается о целом роде или виде, утверждается также и о любом понятии, подчиненном этому роду или виду, а все, что о них отрицается, отрицается и о нем. Не вдаваясь в детали учения о силлогизме, отмечу, что последний есть по существу метод раскрытия имплицитного содержания уже готового знания: вывод содержится в посылке. Поэтому силлогизм нельзя отождествить с доказательством вообще. Уже сам Аристотель знает непосредственное логическое умозаключение: из того, что некоторые политики – лгуны, следует, что некоторые лгуны – политики. Он пишет о «диалектическом силлогизме», видя в нем «способ, при помощи которого мы в состоянии будем из правдоподобного делать заключения о всякой предполагаемой проблеме и не впадать в противоречие, когда мы сами отстаиваем какое-нибудь положение» (Топика, I, 1, 100b).

«Топика» Аристотеля

Проблема «диалектического» метода поставлена Аристотелем в «Топике», – произведении, где он анализирует «топы» (topos, мн. ч. topoi), т. е. общие приемы логического мышления, используемые в диалоге, способствующем достижению истины. В «Топике» рассматривается свыше 300 «топов», и потому ей отводилась роль как бы склада вспомогательных средств аргументации, которые следует иметь под рукою для использования в споре. На деле же Аристотель, анализируя структуру платоновских диалогов и формулируя «топы», разрабатывает метод движения познания к истине, причем с использованием не только необходимых, но и вероятных (только правдоподобных) положений. «Топика» учит восходить от «правдоподобного» к «истинным и первым» положениям, которые «достоверны не через другие [положения], а через самих себя» (Топ., I, 1, 100b). Этому и служит использование «топов» различного вида. Так, «топы, касающиеся многозначности слов», ведут к истине, если слова совместимы, к заблуждению – если они не совместимы, а именно медицину, например, можно определить и как знание о здоровье (соответственно ее цели), и как знание о надлежащем образе жизни (соответственно средствам, применяемым для этой цели). Использование же слова «лук» одновременно в значении «овощ» и «оружие» приведет к заблуждению.

Наряду с использованием отдельных «топов», Аристотель разрабатывает и их систему, показывая, что логический диалог должен заключать в себе следующие компоненты: 1) постановку проблемы; 2) средства правильного построения умозаключения, такие как правила принятия положения, разбора значения каждого имени, нахождения различий и сходств; 3) правила построения умозаключения – индуктивного или дедуктивного; 4) стратегию задавания вопросов и 5) стратегию ответов на вопросы.

Итальянская рукопись работ Аристотеля с миниатюрами. Художник Джироламо да Кремона, 1483
Источник изображения

Итак, «диалектический» (диалогический) метод рассматривается Аристотелем как путь к «началам». Однако это, как и вся логика Аристотеля, есть по существу учение о доказательстве, осуществляемом посредством сведения к общим принципам или выведения из них. Откуда же берутся сами эти общие принципы отдельных наук или знания вообще? Иными словами, может ли существовать логика открытия? Нет, не может! Даже индукция (наведение – epagoge) рассматривается Аристотелем лишь как доказательство общего тезиса, исходящее из частного: это силлогизм особого рода, в котором большая посылка (общее) подтверждается, исходя из малой (малых). Так, если в силлогизме собственно доказывается, что Сократ смертен на основе того, что смертен человек вообще, то в индукции смертность человека (людей) выводится из смертности Сократа, Платона, Калликла и т. д. Но ведь подлинного вывода здесь нет – мы не можем перечислить всех людей и зафиксировать, что все они смертны, ибо для этого надо зафиксировать и нашу собственную смерть... Поэтому перед нами только подтверждение общего тезиса. Лишь индукция через простое перечисление, когда фиксируется, что все предметы данного вида обладают некоторым свойством и каждый из них им обладает, дает достоверное общее знание.

А следовательно, отыскание общих начал – дело не логики, а «первой философии» (метафизики). Оно состоит в усмотрении умом, в умозрительном постижении сущности вещей, их «формы» и «сути бытия».

Логика Аристотеля завершается анализом логических ошибок, сознательно или бессознательно совершаемых людьми. В своем последнем логическом трактате «О софистических опровержениях», который иногда рассматривается как последняя (девятая) книга «Топики», он показывает, что все логические ошибки суть не что иное, как погрешности в силлогизме. Они, в свою очередь, разделяются на языковые ошибки (двусмысленность слов – омонимия или выражений – амфиболия; неправильность соединения или разделения мыслей; ошибки в ударениях и подстановка одной грамматической формы вместо другой) и ошибки внеязыковые (собственно логические: подмена сущности случайным признаком, смешение абсолютного и относительного, незнание сущности доказательства, предвосхищение основания, предположение причины в том, что не может ею быть, и соединение многих вопросов в один).

Такова классическая, выработанная в педагогических целях система аристотелевской логики. Она оправдана, поскольку логике в течение двух тысячелетий отводилась главным образом роль учебной дисциплины. Последние исследования по истории логики подводят к выводу, что путь исследования логических вопросов был противоположен пути изложения. Исследование Аристотеля начинается с реальной практики диалогического мышления, с платоновского диалога («Топика»), отсюда переход к абстрактным формам умозаключения («Аналитики»), и лишь затем идет теория суждения или высказывания («Об истолковании») и учение о терминах или понятиях («Категории»). С этой точки зрения становится понятно, почему «Категории» могут рассматриваться и рассматривались как последний трактат аристотелевской логики и первый – «метафизики». Исследованные там понятия действительно стоят ближе к тем «причинам и началам», которые являются предметом «первой философии».

По материалам книги А. С. Богомолова «Античная философия»

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...totelya-kratko

Аристотель был отцом логики – науки о формах нашего мышления как познавательной деятельности.

Общие элементы мышления суть понятие, суждение и умозаключение, которое в особенности привлекло к себе внимание Аристотеля: его теория силлогизмов является существенной частью формальной логики, как она преподается еще в наши дни. Нам нет времени подробно останавливаться на этой части аристотелевского учения, как это обыкновенно делается в специальном курсе по логике. Но если мы сравним, что было в этой науке сделано Аристотелем и что до него, то найдем громадный шаг вперед. Сократ открыл логические принципы знания, Платон установил деление (διαίρεσις) понятий, Аристотелю принадлежит учение о научном доказательстве.

На умозаключении основывается научное доказательство вообще. Наука, как это указывает уже Платон, заключается в знании причин, из которых объясняется необходимая последовательность, связь явлений; зная причины явления, мы понимаем, почему то или другое событие логически необходимо, почему оно не может быть иным, чем оно есть – ὅτι οὐκ ἐνδέχεται ἄλλως ἔχειν. Поэтому-то все научные положения и должны выводиться из необходимых посылок, путем цепи посредствующих заключений, причем ни одно звено не должно быть пропущено. Это и есть ἀπόδειξις – доказательство. То, что известно нам из восприятий, должно быть понято из причин, и процесс научного познания должен логически воспроизвести отношение между причиной и ее следствием.

Но самое логическое доказательство предполагает некоторые высшие, общие посылки, которые не могут быть доказаны, – иначе доказательство, согласно Аристотелю, простиралось бы до бесконечности и не имело бы твердой точки опоры: это – высшие посылки или начала (ἀρχαὶ) каждой науки, которые лежат в ее основании и не могут быть доказаны. Такие начала познаются разумом непосредственно. К числу этих непосредственных начал (ἄμεσα) разумной логики относится закон противоречия, аксиомы (ἀξιώματα) математики. Затем другие, не подлежащие доказательству начала суть некоторые обобщенные данные опыта, служащие частным основанием отдельных наук (ἴδιαι ἀρχαὶ), например, сумма астрономических наблюдений (ἀστρολογικὶ ἐμπειρία), служащая основанием для наших астрономических знаний (ἀστρολογικὴ ἀπόδειξις, ἐπιστήμη). Таким образом, все посредствуемое знание предполагает знание непосредственное или такое, которое не может быть опосредствовано дедуктивным путем. Как общие начала, из которых исходит доказательство, так и те фактические данные, к которым они прилагаются, должны быть известны нам без доказательства. И как явления познаются нами путем восприятий, так и в нашем разуме Аристотель признает способность непосредственного усмотрения общих начал.

Наряду с доказательством выводным стоит индукция – ἡ ἀπὸ τῶν καθ’ ἔκαστον ἐπὶ τὰ καθ’ ἔφοδος. Посредством наведения могут быть добыты общие посылки, из которых может исходить научное, логическое доказательство. Но индукция приводит лишь к вероятности, а не к безусловной достоверности, ибо для безусловно-доказательной индукции требовалось бы знание всех единичных случаев. Так как подобное совершенно всеохватывающее наблюдение всех частных случаев невозможно, то Аристотель иногда, по примеру Сократа, упрощает индуктивный прием: он полагает в основание наведения некоторые предположения – ἔνδοξα, имеющие за себя авторитет знаменитых философов или большинства, и затем сравнивает, сопоставляет их между собою, разбирает, критикует эти мнения, чтобы таким путем добиться положительных результатов. Перед каждым исследованием Аристотель указывает все трудности вопроса, приводит все противоположные различные мнения; он с замечательным искусством владеет этим критическим приемом.

Но самое логическое «наведение» Аристотеля еще носит следы своего диалектического происхождения: это еще далеко не то систематическое обобщение опыта и наблюдения, которое мы находим в современной индуктивной науке. Техника индукции выработалась вместе с техникой эксперимента. Античная мысль не настолько освободилась от природы, не настолько приобрела независимости от внешних явлений, чтобы «вопрошать природу» путем систематического эксперимента. Она более наблюдала, чем испытывала ее. Аристотель – превосходный наблюдатель, но его наведение сводится в лучшем случае лишь к диалектической проверке наблюдений.

Таким образом, логика Аристотеля является орудием, которым он хотел пользоваться для философского познания. λόγιχὴ, логика, как учение о научном познании, есть собственно не часть философии, а ее «Органон», как впоследствии школа окрестила сочинения Аристотеля на тему логики. В основании этой чисто формальной логики лежит чисто философское представление Аристотеля о природе человеческого познания.

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...lya-o-poznanii
Платон считает путем к истинному знанию диалектику, Аристотель – логический метод. Аристотель изложил учение о законах мышления и познания (то, что теперь называется логикой) с такою основательностью, с таким глубокомыслием, что все последующие мыслители не могли прибавить ничего существенного к разъясненному им. Трактаты его, посвященные исследованию законов познания, соединены в одну группу, называющуюся «Органон». Важнейшие из них: трактат о «Категориях» (высших родовых понятиях); два трактата об умозаключениях («Аналитика»); небольшой трактат «Об истолковании» (быть может, ошибочно приписываемый Аристотелю) и «Топика».

Общая цель всех трактатов, соединенных под названием «Органон» – разъяснение сущности и форм умозаключений, законов и форм правильной аргументации; о понятиях и суждениях Аристотель говорит лишь мимоходом. Эти отделы логики составляют у него только предисловие к учению о познании. «Разумное познание», по понятиям Аристотеля, – только то, которое приобретается посредством аргументации; он с такою же резкостью, как Платон, говорит, что во «мнениях массы», в грубых чувственных представлениях вообще нет истинного знания. Но аргументация не приводила бы ни к чему прочному, превращалась бы в бесконечную диалектику, если бы не имела своим основанием достоверных данных, не требующих никакого доказательства. Согласно Аристотелю, такие истины есть; они составляют предмет непосредственного познания. Ум доходит до них не посредством аргументации, а путем индукции, выводом общих положений из фактов. Чем полнее наши сведения о фактах, тем достовернее вывод, даваемый индукциею. Но всех фактов знать нельзя; потому индукция всегда ведет только к вероятности; результаты её только «гипотезы».

Для приобретения достоверного познания сущности вещей необходимо соединение аргументации с индукциею, анализа с синтезом. Но в чем источник истинного знания? – По теории Платона, оно проистекает из воспоминания о мире идей, который видела душа в жизни, предшествовавшей рождению тела. По учению Аристотеля, в основе познания лежит врожденная способность души составить общие понятия; по его мнению, душа в начале жизни подобна вощёной дощечке, на которой еще ничего не написано, но которая способна стать исписанной. (По позднейшему латинскому выражению: «tabula rasa» – «чистая доска».)

Итак, по убеждению Аристотеля, душа одарена способностью к достоверному познанию, она способна приобретать знание истины. Она приобретает его, восходя путем индукции от чувственных впечатлений к общим понятиям; понятия выводятся из явлений, потому они должны быть присущи самим явлениям, и потому у Аристотеля (в отличие от Платона) мир вещей, явлений имеет в себе реальность, истину. Он разнообразен, и знание, извлекаемое из него, разнообразно. Задача философии состоит в том, чтоб объединить познания, приобретаемые индукцией, объединить опытные науки и тем придать знанию истины ясность и систематичность.

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...ki-aristotelya
Из четырех законов мышления традиционной логики Аристотель установил по крайней мере два – законы (запрещения) противоречия и исключенного третьего. Законы же тождества и достаточного основания у Аристотеля тоже намечены в учении о научном знании как знании доказательном (закон достаточного основания) и в тезисе, согласно которому «невозможно ничего мыслить, если не мыслить [каждый раз] что-нибудь одно» (Аристотель. Метафизика, IV, 4, с. 64) – закон тождества.

Закон [запрещения] противоречия в краткой форме звучит как «вместе существовать и не существовать нельзя» (там же, с. 63) или: «Не может одно и то же в то же самое время быть и не быть» (XI, 5, с. 187), а в полной – как утверждение: «Невозможно, чтобы одно и то же вместе (совместно, одновременно) было и не было присуще одному и тому же в одном и том же смысле» (IV, 3, с. 63). В «Метафизике» Аристотеля сформулирован и логический аспект закона [запрещения] противоречия в словах о том, что «нельзя говорить верно, вместе утверждая и отрицая что-нибудь» (IV, 6, с. 75). Этот аспект более определенно показан в логических работах Аристотеля, где не раз утверждается, что невозможно одно и то же одновременно утверждать и отрицать. Этот закон прямо обосновать нельзя, однако можно опровергнуть противоположный ему взгляд, показав его нелепость. Всякий, кто оспаривает закон [запрещения] противоречия, им пользуется. Далее, если не признавать этого логического закона, все станет неразличимым единством. Сюда же относятся соображения Аристотеля против скептика, который, утверждая, что все истинно или что все ложно, что оказывается нелепым с позиций практики, может это делать, лишь отвергая закон [запрещения] противоречия.

Говоря об этом основном законе логического мышления, Аристотель учитывает те крайности, в которые впадали исследователи, подходившие к его открытию. Например, киник Антисфен считал, что надо говорить «человек есть человек», но нельзя сказать, что «человек есть живое существо» или «белый», или «образованный», потому что это означало бы некое «нарушение». В свете открытого Аристотелем закона можно лучше понять Антисфена. Утверждая, что «человек есть образованный», мы утверждаем, что «а есть не-а», ибо «образованный» – это не то, что «человек». Казалось бы, закон [запрещения] противоречия подтверждает это. Получается, что утверждение «человек есть образованный» означает, что человек есть одновременно и а [человек] и не-а [образованный].

Аристотель возражает: здесь нет а и не-а, человеку противостоит не «образованный», а не-человек, ведь противоречие может быть лишь в пределах одной категории, а «человек» и «образованный» относятся к разным категориям («человек» – сущность, а «образованный» – качество).

Логический закон [запрещения] противоречия вызвал много возражений. Гегель критиковал Аристотеля, утверждая, что этот закон запрещает в действительности становление, изменение, развитие, что он метафизичен. Но возражение свидетельствует о непонимании Гегелем сути данного закона. В логике Аристотеля закон [запрещения] противоречий абсолютен, но он действует только в сфере актуального бытия, а в сфере возможного он не действует. Поэтому и становление, по Аристотелю, существует как реализация одной из возможностей, которая, будучи реализованной, актуализированной, исключает другие возможности, но только в действительности, а не в возможности. Если актуализированная возможность снова станет просто возможностью, ее сменит другая актуализированная возможность. Определив границы своей формальной логики, Аристотель тем самым оставил место и для диалектической логики. Потенциально сущее диалектично, актуально сущее относительно недиалектично.

В логике Аристотеля можно найти и другие принципиальные ограничения сферы действия закона противоречия. Его действие не распространяется на будущее, но это связано все же с той же сферой возможности, поскольку будущее чревато многими возможностями, настоящее же бедно, поскольку актуализируется нечто одно, но оно потенциально богато. Прошлое же бедно в своей актуальности, исключающей потенциальность, ибо в прошлом нет уже никаких возможностей, кроме реализованной, происшедшей, не поддающейся изменению.

Обостренной формой закона [запрещения] противоречия является логический закон исключенного третьего, запрещающий не только то, что в отношении одного и того же не может быть одновременно истинно «b» и «не-b», но и то, что, более того, истинность «b» означает ложность «не-b», и наоборот. Этот закон в «Метафизике» Аристотеля выражен так: «Не может быть ничего посредине между двумя противоречащими [друг другу] суждениями, но об одном [субъекте] всякий отдельный предикат необходимо либо утверждать, либо отрицать» (IV, 7, с. 75). Во «Второй аналитике» Аристотеля сказано, что «о чем бы то ни было истинно или утверждение, или отрицание» (I, 1, с. 257).

Действие этих законов логики Аристотеля таково, что закон [запрещения] противоречия необязательно влечет за собой закон исключенного третьего, но закон исключенного третьего предполагает действие закона [запрещения] противоречия. Поэтому выше и было сказано, что закон исключенного третьего – более острая форма закона противоречия.

Такая разница в сфере применения этих законов логики Аристотеля означает, что есть разные виды противоречия. Выше было различено собственно противоречие и его смягченная форма – противоположность. И то, и другое – два вида противолежащего. Позднее это стали называть контрарным и контрадикторным противоречиями. Обоими законами связано лишь контрадикторное противоречие. Пример контрадикторной противоположности: «Эта бумага белая» и «Эта бумага не-белая». Среднего здесь нет. Контрарная противоположность связана лишь законом запрещения противоречия. Пример: «Эта бумага белая» и «Эта бумага черная», ведь бумага может быть и серой. Контрарное противоречие (противоположность) допускает среднее, контрадикторное – нет. Члены контрарного противоречия могут быть оба ложными (когда истина между, – это третье значение), но сразу истинными они быть не могут, это запрещено законом противоречия. Члены контрадикторной противоположности не могут быть не только сразу истинными, но и сразу ложными, ложность одной стороны влечет за собой истинность другой. Правда, в логике Аристотеля мы такой точности не находим.

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...ii-aristotelya

Принадлежность Аристотелю приписываемой ему работы «Категории» (в которой нет ссылок на другие труды Аристотеля) спорна. Первостепенное понятие первичной сущности в «Категориях» трактуется как отдельное, единичное, в то время как вид наряду с родом – «вторичные сущности» (чего в другой работе Аристотеля, «Метафизике», вообще нет). В «Категориях» говорится, что «если бы не существовало первых сущностей, не могло бы существовать и ничего другого» (V, с. 56), что «первые сущности, ввиду того что они подлежащие для всего другого, называются сущностями в самом основном смысле» (там же, с. 57). Быть подлежащим – значит ни о чем не сказываться, никогда нигде не быть предикатом суждения, а быть всегда его субъектом. Виды и роды как вторичные сущности – предикаты для первичных сущностей, они указывают «качество сущности» (с. 59), так что в «Категориях» они смыкаются с категорией качества. Поскольку слово «категория» означает предикат, то первичные сущности не являются и категориями, тем не менее каждая из них – первая среди категорий. Первичная сущность может принимать противоречивые качества, хотя и не сразу. Молодой человек постепенно становится старым.

Итак, категории – наиболее общие роды высказываний, точнее говоря, имен. Любое слово, взятое обособленно, вне связи с другими словами, т. е. «человек», «бежит» (но не «человек бежит»), означает «или сущность», или «сколько», или «какое», или «по отношению к чему-то», или «где», или «когда», или «находиться в каком-то положении», или «обладать», или «действовать», или «претерпевать» (Аристотель. «Категории», IV, с. 55). Столь полный перечень категорий встречается еще только в «Топике» (103, в 23). В других сочинениях, связываемых с именем Аристотеля, категорий меньше. Во «Второй аналитике» их только восемь (нет «положения» и «претерпевания»). Выше отмечалось, что в «Метафизике» Аристотеля шесть категорий: сущность, качество, количество, отношение, действие и страдание. Так или иначе, все категории, кроме первой, высказываются о первичной сущности, в силу чего все подпадает под ту или другую из девяти категорий, находятся в подлежащем, каковым является первичная сущность, которая, строго говоря, и не должна быть категорией, ибо категории – предикаты, а первая сущность – всегда субъект.

Существует мнение, что различия между категориями, сам их состав Аристотель вывел из грамматических различий. В самом деле:

Сущность – существительное (например, человек).

Количество – числительное (один, несколько).

Качество – прилагательное (старый, малый).

Отношение – степени сравнения (раньше всех, выше других).

Место – наречие места (на улице, под горой).

Время – наречие времени (сегодня, позавчера).

Положение – непереходный глагол (стоит, лежит).

Обладание – греческий перфект страдательного залога (разут).

Страдание – глагол страдательного залога (гонят, избивают).

Впрочем, возможно, здесь натяжка. Ведь у Аристотеля различены лишь имя существительное и глагол, о других частях речи он нигде не говорит. Кроме того, в категориях разделено то, что соединено грамматикой, и наоборот. Качества и количества выражаются не только прилагательными и числительными, но и существительными, которые в этой категориально-грамматической таблице должны выражать только категорию сущности, точнее говоря то, что может быть подведено под категорию сущности.