*3028. Киники

[Википедия]

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A...BA%D0%B8%D0%B4
Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Ке́ркид Мегалопо́льский (др.-греч. Κέρκιδᾰς ὁ Μεγᾰλοπολίτης; ок. 290—220 до н. э.), древнегреческий государственный деятель, философ-киник, поэт.

Содержание

1 Очерк
2 Творчество
3 Ссылки
4 Литература

Очерк

Биографических сведений о Керкиде не сохранилось. По свидетельствам источников и сохранившимся фрагментам стихотворений Керкид представляется как деятельный политик, духовно богатый человек, социально остро мыслящий художник-новатор, реформатор стиха. Как мыслитель, Керкид принадлежал к сторонникам «умеренного» кинизма, которые к его времени получили перевес над сторонниками крайностей первоначального ортодоксального кинизма.

Керкид участвовал в восстановлении родного города, разрушенного до основания в 226 до н. э. Клеоменом III в ходе т. н. Клеоменовой войны. Кинический космополитизм, таким образом, не помешал Керкиду выступить на защиту своего маленького государства, что в условиях завоевательных походов наследников Александра значило оказать сопротивление всей великодержавной политике эллинистических царей, их официальному космополитизму.

Керкид участвовал в посольстве 223 до н. э., которое глава Ахейского союза стратег Арат направил на переговоры с македонским царем Антигоном II:

«Арат знал, что мегалополийцы сильно страдают от войны, ибо из-за близости к Лакедемону они играли роль передового отряда, к тому же не получая от ахеян необходимой помощи… Ему также было хорошо известно дружеское расположение мегалополийцев к дому македонских царей, так как сын Филиппа Аминта оказал им услуги. Это приводило его к мысли, что мегалополийцы, теснимые Клеоменом, легко могут обратиться за защитой к Антигону и македонцам. Поэтому Арат под условием тайны открыл весь свой план гражданам Мегалополя Никофану и Керкиду, которые были связаны с его отцом узами гостеприимства. Мегалополийцы назначили послами к ахеянам Никофана и Керкида, с тем чтобы оттуда они если ахейский народ согласится, немедленно отправились к Антигону".

Керкид принимал участие в Селассийской битве 222 до н. э. на стороне ахеомакедонских войск, во главе отряда мегалополийцев:

«В фаланге македонян <Антигон> имел десять тысяч воинов, пелтастов три тысячи, конницы триста человек, сверх того тысячу агрианов и столько же галатов; всех наёмников у него было три тысячи пехоты и триста конных воинов, по стольку же отборных ахеян пеших и конных, вооружённых по способу македонян тысяча мегалопольцев с мегалопольцем Керкидом во главе».

Тем не менее, выступая против Клеомена как врага своей родины, Керкид, судя по его собственным стихотворениям, оказался под влиянием революционных для своего времени социально-экономических идей Клеомена, сложившихся под давлением традиционных лозунгов трудящихся — передел земли и сейсахтейя (уничтожение долгов). «Революционизирующее воздействие» на мировоззрение Керкида безусловно оказали также собственно демократические идеи кинизма, одного из основателей которого — Диогена — Керкид называл «сыном Зевса, небесным киником-собакой».

В других источниках освещается сторона деятельности Керкида как законодателя. Стефан Византийский называет его «замечательным законодателем и автором мелиямбов». О законодательной деятельности Керкида также сообщают Евстафий и Фотий. Однако, о её политической сущности сказать что-либо определенное трудно, так как известное рисует больше интеллектуальный кругозор Керкида, чем его политические взгляды; напр. Порфирий замечал, что некоторые деятели, как Керкид, в своих законах обязывали учащихся знать «Каталог кораблей» Гомера наизусть.

К свидетельствам, рисующим духовный облик Керкида, следует отнести фрагменты «Библиотеки» Фотия — в которых упоминается, что Керкид так высоко ценил Гомера, что даже завещал после его смерти положить к нему в могилу первые две песни «Илиады» — и рассказ Элиана:

«Житель аркадского города Мегалополя Керкид перед смертью говорил своим опечаленным домашним, что расстается с жизнью охотно, надеясь встретить на том свете из философов — Пифагора, из историков — Гекатея, из музыкантов — Олимпия, из поэтов — Гомера. Сказав это, как передают, Керкид умер».

Творчество

Керкид занимает одно из центральных мест в кинической поэзии своего времени. В своем творчестве Керкид следует общей кинической проповеди опрощения и похвалы скромности. В целом Керкиду близки выражающая такие идеи бионо-телетовская диатриба и кратетовская силлография с её пафосом справедливости и высокой нравственности. Например, в одном из отрывков Керкид, выходец из состоятельных кругов, в жесткой форме высказывая презрение к богатству и иронизируя над «справедливостью» богов, предупреждает богатых, что наступит время и:

…Придется вам извергнуть обратно из
Самого нутра все, что сожрали, до последнего кусочка…

Керкид считается создателем особой поэтической формы — мелиямбов. В 1906 г. в Египте были найдены папирусы с отрывками из «Мелиямбов киника Керкида». По содержанию приближенные к диатрибе (основная тема — справедливое разделение материальных благ и человеческая солидарность), «Мелиямбы» ориентированы на массовую аудиторию и отличаются публицистически-прямым обращением к читателю. В «Мелиямбах» наиболее четко проявляются специфические черты поэзии Керкида — этимологическая игра слов; смелые и неожиданные, «неизбитые и сочные» метафоры; сочетания изысканных оборотов с намеренной небрежностью; сложные неологизмы, напр. πῑμελώσαρκοφάγος, «жирноплотоядные» — один из характерных неповторимых неологизмов Керкида, в отрывке-обращении к самому себе «в минуту раздумья и сомнений»:

Человек даже на пороге смерти неохотно смыкает
навеки глаза, а сердце в твоей груди неприступно,
и его не смогли сокрушить никакие заботы,
одолевающие пожирателей жирного мяса…

В целом поэзию Керкида характеризует замечание И. М. Нахова: …тут каждая строчка приковывает к себе внимание и прямо-таки восстает против приятной, зализанной гладкописи, полемизируя с ученой и утонченной поэзией века [4].

Керкид был популярен в Александрии и в Риме. Один из отцов Церкви Григорий Богослов называл Керкида своим любимым поэтом.

Ссылки

↑ Полибий. Всеобщая история, II 48.
↑ Полибий. Всеобщая история, II 65.
↑ Элиан. Пестрые рассказы, XIII 20.
↑ Нахов И. М., Киническая литература. М.: Наука, 1981, с. 94.

Литература

Нахов И. М., Киническая литература. М.: Наука, 1981.
Антология кинизма. М.: Наука, 1984.

[Википедия]

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A...BA%D0%B8%D0%B9

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Кр́атет Фив́анский (устар. Кратес, др.-греч. Κράτης ὁ Θηβαῖος, IV в. до н. э. — III в. до н. э.) — древнегреческий философ-киник, наиболее известный ученик Диогена Синопского.

Содержание

1 Очерк
2 Анекдоты
3 Изречения
4 Фрагменты
5 Источники
6 Ссылки

Очерк

Происходил из богатой фиванской семьи; получил хорошее образование. После разрушения Фив Александром Македонским в 335 г. до н. э. переехал в Афины, где стал последователем Диогена Синопского. По сообщениям античных источников, обратил все имущество в деньги, распределил их между гражданами, сам же «бросился в философию с таким рвением, что даже попал в стихи Филемона, комического поэта».

По сравнению с Диогеном кинический аскетизм Кратета носит более умеренный характер. Кратет не отвергал собственность и семью; по-видимости, обладал минимальным имуществом сам. Кратет не проводил язвительного презрения к человеку; «вел себя с кротостью и жители его любили; они писали на дверях „Открыто для Кратетова доброго духа“». Непримиримо выступал против своих идейных противников, в частности, против мегариков (называя господствующие философские взгляды противников «дымом»).

Кратет, в отличие от остальных киников, имел семью. Его жена Гиппархия, будучи ученицей философа, из любви к нему ушла из знатной семьи, несмотря на отговоры самого Кратета. Вокруг этого брака существовали сплетни и анекдоты о распущенности и бесстыдстве, в том числе публичном; однако некоторые современные исследователи в правдивости подобных историй сомневаются. (Впоследствии немецкий писатель Виланд вывел Кратета и Гиппархию героями своего эпистолярного романа «Krates und Hipparchia», 1804.)

Из произведений Кратета сохранилось несколько отрывков. В одном из них приводится ироничное описание идеального города-острова «Сума». Из не сохранившихся произведений известна книга Кратета под заглавием «Письма», полная «отличной философии, а по слогу порою близкая и самому Платону»[1]. (Широко известные т. н. «Письма Кратета» написаны римскими киниками I в. н. э. как часть цикла «Письма киников».) Сообщается, что Кратет писал и трагедии, «хранящие печать высокой философии».

Среди учеников Кратета были Метрокл, Гиппархия и, наиболее известный, основатель стоицизма Зенон Китийский.

Анекдоты

Когда Деметрий Фалерский послал ему хлеба и вина, Кратет стал попрекать его и воскликнул: «Ах, если бы источники текли и хлебом!» — так как пил только воду.

Диокл сообщает, что в доме Кратета останавливался Александр Македонский. Александр спросил его: «Хочешь, я восстановлю твой город?» (Александр разрушил Фивы в 335 до н. э., после чего Кратет переехал в Афины.) «Зачем? — сказал Кратет. — Какой-нибудь новый Александр возьмет и разрушит его опять».

Афинские блюстители порядка однажды наказали Кратета за то, что он был в сидонской ткани (тонкое финикийское полотно, считавшееся предметом роскоши). «Меня вы наказываете, а Теофраста?» «Теофраста?! Да как ты смеешь…» «Так я вам и Теофраста покажу в сидонской ткани!» — сказал Кратет; и когда те не поверили, то отвел их в цирюльню, где Теофраст стригся. (Цирюльники повязывали стригущимся шею платками из сидонской ткани, которая подходила для этого лучше прочих.)

Зенон Китийский сообщает, что к своему плащу Кратет пришил напоказ овчину. Выглядело это безобразно, и в гимнасии все над ним смеялись; он же то и дело восклицал, воздевая руки к небу: «Смелей, Кратет, и верь глазам своим и телу своему; сейчас они смеются над твоим видом, а скоро скрючатся от болезней и станут тебе завидовать, а себя ругать за свою лень».

«Говорят, Кратет, слушатель того самого Стильпона, о котором я упомянул в предыдущем письме, увидал однажды гуляющего в одиночку юнца и спросил его, что он тут делает один. — „Разговариваю с самим собой“, — был ответ. На это Кратет сказал: „Будь осторожен, прошу тебя, и гляди как следует: ведь твой собеседник — дурной человек!“» — Сенека «Нравственные письма к Луцилию»

Изречения

Заниматься философией нужно до тех пор, пока не поймешь, что нет никакой разницы между вождем войск и погонщиком ослов.
Кто блудит как в трагедиях, с богинями, тому награда изгнание и смерть; кто блудит как в комедиях, с гетерами — тому награда безумие от распутства и пьянства.
Кто окружен льстецами, тот одинок, как теленок среди волков; ни там, ни здесь ни в ком вокруг содействия и во всех вражда.
Невозможно найти человека безупречного: как в гранатовом яблоке, хоть одно зернышко в нём да будет червивое.
Привыкайте есть простой хлеб и пить воду, а к вину даже не прикасайтесь, ибо вино стариков превращает в животных, а юношей в женщин.
Родина моя — Бесчестие и Бедность, неподвластные никакой Удаче, и земляк мой — Диоген, неподвластный никакой Зависти.
Чему научила меня философия? Жевать бобы и не знавать забот.

Фрагменты

Некий есть город Сума посреди виноцветного моря,
Город прекрасный, прегрязный, цветущий, гроша не имущий,
Нет в тот город дороги тому, кто глуп, или жаден,
Или блудлив, похотлив и охоч до ляжек продажных.
В нём обретаются тмин да чеснок, да фиги, да хлебы,
Из-за которых народ на народ не станет войною:
Здесь не за прибыль и здесь не за славу мечи обнажают.

(Первая строка — подражание «Одиссее»: «Остров есть Крит посреди виноцветного моря…». Перев. Гаспаров М. Л.)

Получит драхму врач, но десять мин — повар;
Льстецу талантов — пять, но ничего другу;
Философу — обол, зато талант — девке.

(Перев. Гаспаров М. Л.)

Все, что усвоил я доброго, мысля и слушаясь Музы,
Стало моим; а иное богатство накапливать тщетно.

(Пародия на знаменитую эпитафию Сарданапала: «Все что съел я на пиршествах, все чем уважил я похоть // стало моим; а иное богатство осталося втуне». Перев. Гаспаров М. Л.)

Источники

Диоген Лаэртский, «Кратет»

Ссылки

А. Ф. Лосев. «Сократики»
Диоген Лаэртский. «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов»
И. М. Тронский. История античной литературы (Лукиан) (недоступная ссылка с 12-05-2013 (458 дней))

[Википедия]

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C...BA%D0%B8%D0%B9
Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Веласкес. Менипп

Мени́пп Гада́рский (др.-греч. Μένιππος, 2-я пол. III в. до н. э.) — философ-киник, известный сатирик. Родом из Гадары (Сирия). По рассказу Диогена Лаэртского, Менипп был рабом. Купив фиванское гражданство, он сделался ростовщиком и сильно разбогател, а разорившись, покончил жизнь самоубийством.

Как философа, Лукиан ставит Мениппа в один ряд с Антисфеном, Диогеном и Кратетом. Произведения Мениппа не сохранились и известны только по античным свидетельствам, пересказам и подражаниям (Лукиан, Варрон, Петроний), Диоген Лаэртский перечисляет тринадцать принадлежащих ему произведений. Словарь Суда приписывает Мениппу также комедии. Афиней приводит отрывки из двух сочинений Мениппа: Συμποσιον — «Пирушка» и Αρκεσιλαος — «Аркесилай».

В своих произведениях Менипп широко использовал фантастические реалии (путешествия в подземное царство, полет на небо), посредством которых высмеивал своих противников и их философские школы. Сатира Мениппа часто шуточна по форме, но серьёзна по содержанию. За умение соединять философские суждения с фольклорными мотивами, за умение «говорить о серьёзном легко и с юмором» Менипп получил прозвище «серьёзно-смешной».

По имени Мениппа называются сатирические жанры — «мениппова сатира» и «мениппея» — первые образцы литературной формы, известной как прозиметр.

Анекдоты

Менипп будто бы занимался суточными ссудами (за что даже получил прозвище): ссужал деньги корабельщикам, брал страховку и накопил большое богатство; но в конце концов стал жертвой злоумышленников, впал в отчаянье и удавился. В связи с такой недостойной киника смертью Диоген Лаэртский написал о нём такие строки:

Раб финикийский, пес лаконской выучки,
Прослывший поделом менялой суточным, —
Вот пред тобою Менипп;
Но в Фивах вором дочиста ограбленный,
И о собачьем позабыв терпении,
Дух испустил он в петле.

Литература

«Антология кинизма», Москва, «Наука», 1984.
Диоген Лаэртский, «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов», Москва, «Мысль»,1986.

Ссылки

О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов
И. М. Тронский. История античной литературы (Лукиан) (недоступная ссылка с 12-05-2013 (462 дня))

[Википедия]

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C...BD%D0%B5%D0%B8
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 10 апреля 2013; проверки требуют 2 правки.

Метро́кл из Мароне́и (др.-греч. Μητροκλῆς ὁ Μαρωνείτης, ΙV—III вв. до н. э.) — древнегреческий философ, киник. Перед тем, как стать киником, был слушателем перипатетика Теофраста. Брат Гиппархии. Происходил из г. Маронеи. Считается, что Метроклом создан новый литературный жанр — хрия, короткий морализирующий анекдот об исторической личности. Известны его хрии о Диогене Синопском, идеализирующие этого философа.

Произведения Метрокла не сохранились (как сообщается, Метрокл уничтожил их самостоятельно).
Изречения

Все вещи покупаются; или ценою денег (например дом), или ценою времени и забот (например воспитание).
Богатство пагубно, если им не пользоваться достойным образом.

Анекдоты

Рассказывают, что однажды во время занятий у Теофраста Метрокл по слабости испустил ветер, от огорчения убежал домой и заперся там, решив уморить себя голодом. Тогда Кратет, который об этом узнал, пришел к нему, нарочно наевшись волчьих бобов, и стал убеждать, что ничего на самом деле дурного Метрокл, собственно, не натворил, что кончать жизнь самоубийством по такому поводу неразумно. Напротив, неразумно было бы не представлять событиям их естественного течения; под конец Кратет взял и выпустил ветры сам. Этим Метрокл был утешен, сжег записи теофрастовых чтений, стал с этих пор слушателем Кратета и «выказал немалые способности в философии».

Ссылки

Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. Книга шестая
Нахов И. М. Очерк истории кинической философии
Metrocles // The Inernet Encyclopedia of Philosophy (англ.)
Античная философия: Энциклопедический словарь. М., 2008. С.492. ISBN 5-89826-309-0 (ошибоч.)

[Википедия]

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C...BD%D0%B8%D0%BC
Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Мони́м Сираку́зский (др.-греч. Μόνιμος ὁ Σῠρᾱκούσιος, IV в. до н. э.) — киник, ученик Диогена Синопского. Известен учением о презрении к мнению в противоположность истине («…был очень строг, всякое мнение презирал и стремился лишь к истине»[1]). Четыре известных сочинения Монима не сохранились.
Анекдоты

Моним Сиракузский, по сведениям, был рабом одного коринфского менялы. Ксениад, который купил Диогена, часто бывал у его хозяина, и своими рассказами «о его добродетели, о его словах и делах возбудил в Мониме любовь к Диогену». Моним притворился сумасшедшим, стал перемешивать на меняльном столе мелочь с серебром, пока наконец хозяин не отпустил его на волю. Моним сразу явился к Диогену и стал жить как он и Кратет, его ученик (а хозяин, как говорят, глядя на это, все больше убеждался в его безумии).
Примечания

↑ Диоген Лаэртский. «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов». Кн. VII, Моним.

Литература

Диоген Лаэртский, «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов», М., «Мысль», 1986.

[Δημόκριτος]

http://www.bm-info.ru/pages/37.htm
Основатель кинической школы, Антисфен, учился у Горгия и сам уже выступал в качестве учителя, прежде чем он познакомился с Сократом и стал его глубоким почитателем и приверженцем. По-видимому, он был значительно старше Платона; по свидетельству Плутарха он пережил 371 г. до P. X. Его многочисленные сочинения, выдававшиеся своим стилем, утрачены, за исключением немногих отрывков.

После смерти Сократа он открыл школу в гимнасии Киносарга, отчасти от этого места собрания, отчасти от формы своей жизни его приверженцы были названы киниками. Из его ближайших учеников мы знаем лишь Диогена Синопского, чудака с грубым юмором и с непреклонной волей; убежав из дому, он жил большей частью в Афинах и умер в преклонном возрасте в Коринфе в 323 г. до P. X.

Из его учеников самый значительный — Кратет из Фив, нищенскую жизнь которого разделяла поклонявшаяся ему жена его Гиппархия. В первой половине третьего века выступал, в качестве странствующего учителя и составителя нравоучительных проповедей (диатриб).

Более слабым подражателем его был Телет, которого прежде несправедливо причисляли к стоикам. Из его диатриб (около 240 г.) сохранились довольно значительные выдержки у Стобея. К последним известным нам членам этой школы принадлежат Менедем, который сначала примкнул к эпикурейцу Колоту, но затем перешёл к кинику Эхекрату и нападал на своего прежнего учителя, а также сатирик Менипп; оба они жили в третьем веке.

С того времени киническая школа, по-видимому, потонула в стоической; она вновь обнаруживается лишь в эпоху Августа.

Антисфен поклонялся и подражал в Сократе прежде всего независимости его характера; напротив, научным изысканиям он придавал значение, лишь если они непосредственно касались поведения. «Добродетель, — говорил он, — достаточна для блаженства, а для добродетели не нужно ничего, кроме силы Сократа; она есть плод действия, и не требует многих слов и знаний». Поэтому он и его ученики презирали искусство и учёность, математику и естествознание; и если он усвоил себе Сократово требование определения понятий, то он дал ему такое применение, при котором становилась невозможной всякая действительная наука.

Страстно возражая против Платонова учения об идеях, он признавал реальным только единичное, и при этом он, без сомнения, имел в виду, как позднее стоики, только телесное и чувственно воспринимаемое; кроме того, он требовал, чтобы о каждой вещи высказывалось лишь её собственное название — и затем заключал отсюда (вероятно, по примеру Горгия), что ни к одному подлежащему нельзя прилагать отличное от него сказуемое.

Поэтому он отвергал также определение через указание признаков и допускал только для сложных вещей перечисление их составных частей, тогда как простое хотя и может быть объяснено через сравнение с иным, но не может быть определено. Он утверждай вместе с Протагором, что невозможно противоречить себе, ибо, когда кто-либо высказывает различные суждения, то он и говорит о различном.

Таким образом, Сократовой философии понятий он придал совершенно софистический оборот.

Уже в силу этого недостатка научного обоснования его этида неизбежно должна была вылиться в очень простые формы. Основная мысль её выражается в положении, что лишь добродетель есть благо, лишь порочность есть зло, и что все остальное безразлично. Ибо добром может быть для человека лишь то, что всегда присуще ему, а таково только его духовное достояние; напротив, все стальное — богатство, честь, свобода, здоровье, сама жизнь — не есть благо само по себе, и точно так же бедность, позор, рабство, болезнь, смерть не есть само по себе зло; но менее всего дозволительно считать довольствие благом, усилия и труд — злом, так как, напротив, удовольствие, когда оно владеет человеком, портит его, труд же приучает его к добродетели.

Антисфен говорил, что он согласен был бы скорее быть безумным, чем наслаждающимся, и он и его ученики считали своим образцом жизнь Геракла, полную усилий. Сама добродетель сводится, как и у Сократа, на мудрость чем разумение, и поэтому также утверждается её единство и доступность обучению; но разумение здесь отождествляется с силой воли, чтение — с нравственным упражнением. По своему содержанию эта добродетель имеет преимущественно отрицательный характер: она горит в независимости от всего внешнего, в отсутствии потребностей, воздержании от дурного; и по-видимому уже киники описывали её как апатию или спокойствие души.

И так как киники не находили этой добродетели у своих соплеменников, то все люди резко распадались для них на мудрецов и купцов; и они категорически приписывали первым все совершенство блаженство, последним — все пороки и все злосчастие; они утверждали также, что мудрый не может утратить своей добродетели. Их собственное поведение показывает, что их идеалом было сократовское отсутствие потребностей, доведённое до крайности.

Уже Антисфен хвалится тем богатством, которое доставляет ему его способность ограничиваться лишь самым необходимым; однако, он все же имел жилище, хотя и убогое. Со времени Диогена, киники вели настоящую нищенскую жизнь, не имея собственного жилища и удовлетворяясь простейшей едой и беднейшей одеждой (трибоном); их принципом было закаливать себя против всяких лишений, тягот и оскорблений; они доказывали также своё равнодушие к жизни своим добровольным самоубийством.

Они обыкновенно отказывались от семейной жизни, взамен которой Диоген рекомендовал общность жён; они не придавали значения противоположности между рабством и свободой, ибо мудрец, даже будучи рабом, свободен и есть прирождённый властитель; они находили для мудреца излишней государственную жизнь, ибо он — всюду дома и есть гражданин мира; в качестве идеального государства они изображали естественное состояние, при котором человечество живёт вместе, как одно стадо. Они сознательно оскорбляли не только общепринятые воззрения и приличия, но нередко и естественное чувство стыда, чтобы демонстрировать своё равнодушие к людским мнениям.

Они боролись в качестве просветителей против религиозной веры и культа своего народа: в действительности «по природе» существует (как говорит уже Антисфен вместе с Ксенофаном) лишь единый бог, который не подобен ничему видимому, и только обычай создал многих богов; и точно так же киники усматривали подлинное богослужение только в добродетели, которая делает мудрецов друзьями богов (т. е. божества); напротив, о храмах, жертвах, молитвах, обетах, таинствах и прорицаниях они высказывались совершенно отрицательно; в Гомеровы и иные мифы Антисфен вкладывал аллегорический моральный смысл.

Киники считали своим особым призванием заботу о нравственно беззащитных; в качестве добровольных нравоучителей и душевных врачевателей, они, без сомнения, во многих случаях действовали благотворно. И если они беспощадно бичевали людское неразумие, если они гордились своей добродетелью, презирали людей и противопоставляли чрезмерной образованности первобытный здравый смысл народа, а изнеженности своего времени — волю, закалённую почти до грубости, — то сама резкость их выступлений коренится все же в сострадании к несчастью их ближних и в духовной свободе, которой они, и в особенности Диоген и Кратет, умели достигать со спокойным юмором. Но, конечно, наука не могла ожидать многого от этой философии нищенства, и даже в самых прославленных представителях этой философии нельзя не подметить присущих ей уродливостей.

[Реале Дж., Антисери Д.]

2.2. Антисфен и прелюдия кинизма

Фигура, рельефно выступающая среди младших сократиков, это Антисфен, живший на стыке V и VI веков до н.э. Обучившись вначале у софистов, он стал учеником Сократа уже в зрелом возрасте. Ему приписывают множество сочинений, но до нас дошли лишь фрагменты.

Антисфена привлекала необычайная мощь сократовской практической морали; принципы самодостаточности, самообладания, равенства самому себе, силы духа, выносливости среди любых испытаний, самоограничение до минимума; в этом он отличался от Платона с его логико-метафизическими исследованиями, также воплощавшими идеи Сократа.

78

Логика Антисфена достаточно упрощенна. В самих вещах нас окружающих, по Антисфену, нет никаких дифиниций. Мы познаем все через ощущения и описываем их через аналогии. Для сложных вещей нет другого определения как описание простых элементов, из которых они образованы. Задача обучения - в исследовании имен, т.е. в лингвистическом познании. По поводу любой вещи можно лишь утверждать ее имя собственное (например, человек есть человек), а значит, формулировать можно лишь тавтологические суждения (тождественность тождественного).

Способность самодостаточности (независимость от вещей и от людей, принцип "ни в чем не нуждаться"), к которой призывал Сократ, доведена Антисфеном до экстремума, а идеал "автаркии" (самовластия, самодостаточности) становится целью его философствования.

Радикализируется также сократовский принцип самообладания, как способности доминировать и повелевать своими страданиями и наслаждениями. Удовольствие, по Сократу, само по себе не есть ни благо, ни зло. Для Антисфена оно, - безусловное зло, от коего следует бежать что есть сил. Вот дословные выражения Антисфена: "Лучше сойти с ума, чем испытать наслаждение", "Если б мне довелось узреть в своих объятиях Афродиту, я продырявил бы ее".

Антисфен сражается с общепринятыми иллюзиями, которые созданы обществом, чтобы отнять свободу и упрочить цепи рабства, приходит к утверждению, что "недостаток доблести и славы и есть благо".

Мудрец должен жить не по законам города, но "по законам добродетели", и должен отдавать себе отчет в том, что много Богов - "по закону" города, но "по природе" Бог один.

Очевидно, что этика Антисфена требует от человека непрекращающегося усилия над собой, подавления импульсов к наслаждению, отказа от комфорта и роскоши, бегства от славы, непременного условия оставаться в оппозиции к принятым законам. Это напряженное усилие и указывает на благо и тесно связано с добродетелью. Подчеркивая это обстоятельство, высокий смысл понятия сверхусилия (часто по-гречески оно звучало как "ponos" [157]), школа Антисфена особенно почитала Геракла и его легендарные подвиги. Это также означало решительный разрыв с общественным образом жизни, ибо высшим достоинством и ценностью объявлялось то, от чего все шарахались.

Таким образом, завещание Сократа Антисфен модифицировал в духе аполитичного индивидуализма. Мало занятый тем, чтобы понравиться элите, он общался без стеснения с преступниками. А тем, кто выговаривал ему по этому поводу, он ответствовал: "и медики общаются с больными, но ведь не перенимают у них лихорадку".

Антисфен основал свою школу в гимнасии Киносарга (что значит, - резвые собаки), отсюда имя - киники. Другие источники называют

79

Антисфена "чистым псом". Диоген Синопский, при коем наблюдаем расцвет кинизма, называл себя "Собака Диоген". Но окончательные выводы о природе и значении кинизма у нас впереди.

[Реале Дж., Антисери Д.]

http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/...Antica/_06.php
2.1. Диоген и радикализация кинизма

Как мы уже знаем, основателем кинизма был Антисфен, но судьбе было угодно сделать символом движения киников Диогена Синопского.

174

Диоген был старшим современником Александра. Один из античных источников говорит, что он умер в Коринфе в тот же день, что и Александр в Вавилоне. Встречу Диогена с Антисфеном другой старый источник описывает так. Прибыв в Афины, Диоген нашел Антиоха, но тот не хотел брать учеников. Тем не менее Диоген упорно его преследовал, пока не вывел из себя. Когда Антисфен достал палку, Диоген подставил ему голову со словами: "Бей, сколько хватит силы, нет дерева прочнее, чем голова, которая хочет чего-то добиться". С тех пор он мог слушать учителя.

Диоген не только усилил экстремизм Антисфена, но создал новый идеал жизни необычайной суровости, который на столетия стал парадигматическим.

Выразить всю программу нашего философа может одна фраза: "Ищу человека", которую он повторял, как говорят, с фонарем в руках среди толпы и среди бела дня, провоцируя ироническую реакцию. Ищу человека, который живет в соответствии со своим предназначением. Ищу человека, который выше всего внешнего, выше всех общественных предубеждений, выше даже капризов судьбы, знает и умеет найти собственную и неповторимую природу, с которой он согласен, а, значит, он счастлив.

"Киник Диоген, - свидетельствует античный источник, - повторял, что боги даровали людям средства к жизни, но они ошиблись насчет этих людей". Свою задачу Диоген видел в том, чтобы показать, что человек всегда в своем распоряжении имеет все, чтобы быть счастливым, если понимает требования своей натуры.

В этом контексте понятны его утверждения о бесполезности математики, физики, астрономии, музыки, абсурдности метафизических построений. Что же касается модели поведения, то кинизм стал наиболее антикультурным явлением из всех философских течений Греции и запада вообще. Одним из наиболее крайних выводов был тот, согласно которому наиболее существенные потребности человека суть животные. Теофраст рассказывает, что Диоген, увидев мышь, которая не искала места для ночлега, не боялась ни тьмы, ни чего-то другого, счел такой образ жизни за образец: без цели и без ненужных забот и страхов.

Образ жизни вне цивилизованного комфорта - бочка, где он жил. Свободен лишь тот, кто свободен от наибольшего числа потребностей. Киники без устали настаивали на свободе, теряя меру. Перед лицом всемогущих они были на грани безрассудства в отстаивании свободы слова "parrhesia". "Anaideia" [17], свобода действия, призвана была показать всю ненатуральность поведения греков. В одном роскошном доме в ответ на просьбу соблюдать порядок, Диоген плюнул в лицо хозяину, заметив, что не видал более скверного места. А когда брал деньги в долг, то говорил своим друзьям, что просил у них не подарков, а хотел лишь вернуть то, что они ему должны.

175

Метод и путь, ведущий к свободе и добродетелям, Диоген обозначает понятиями - "аскеза" [45], "усилие", "тяжкий труд". Тренировка души и тела до готовности противостоять невзгодам стихии, умение господствовать над похотями, более того, презрение к наслаждениям - фундаментальные ценности киников, ибо удовольствия не только расслабляют тело и душу, но серьезно угрожают свободе, делая человека рабом своих привязанностей. По этой же причине осуждался и брак в пользу свободного сожительства мужчины и женщины. Впрочем, киник также и - вне государства, его отечество - целый мир.

"Автаркия" [50], т.е. самодостаточность, апатия и безразличие ко всему суть идеалы кинической жизни. Символичен эпизод: Диоген принимал солнечные ванны, когда Александр, сильнейший из сильных мира сего, обратился к нему: "Проси, чего хочешь". - "Не засти мне солнца", - был ответ. Перед лицом сверхпотенции монарха Диогену была достаточна наинатуральнейшая вещь - солнце, этим он подчеркивал суетность любой власти. Ведь счастье приходит изнутри и никогда извне.

Возможно для самозащиты, Диоген называл себя "собакой" (ки-не); оскорбительное для других, это имя обозначало для него того, кто "торжественно приветствует дающего, лает на тех, кто не дает, и кусает тех, кто отбирает". Диоген, без сомнения, сумел озвучить новые настроения своей эпохи, даже если это вышло односторонним образом. Это понимали уже современники, воздвигнувшие ему мраморный памятник в виде собаки с надписью: "Даже бронза ветшает со временем, но слава твоя, Диоген, во веки не прейдет, ибо лишь ты сумел убедить смертных, что жизнь сама по себе достаточна, и указать наипростейший путь жизни".

2.2. Кратет и другие киники эллинистической эпохи

Кратет был учеником Диогена и видным представителем этой школы. Жил до начала III в. до н.э. Он подтвердил установку, что богатство и слава суть далеко не ценности, а для мудреца - просто зло, блага же - "бедность" и "невежество". "Продав свою часть наследства, - сообщает один древний источник, - он выручил 200 талантов и раздал их согражданам. Он оставил свои пастбища и овец, а последний грош бросил в море. Банкиру же оставил распоряжение, что если его дети останутся невеждами, то отдать им деньги с его счета, если же станут настоящими философами, то тогда его деньги отдать нуждающимся, ибо в этом случае им не понадобится решительно ничего".

176

Киник должен быть аполитичным, "apolis". Полис неприемлем, для мудреца нет и не должно быть никакого прибежища. Александру, который спросил Кратета, не желает ли он видеть свой родной город заново отстроенным, он ответил: "А зачем? Придет другой Александр и все разрушит". "Моя родина, - писал Кратет, - не одна только башня, крыша, но то место, где возможно жить пристойно, так что любая точка универсума - мой город, мой дом".

Кратет женился на Гиппархии и вместе с ней апробировал кинический образ жизни. Его отношение к браку как социальному институту он выразил так, что "отдал бы дочь замуж для пробы только на тринадцать дней".

В III веке до н.э. гвардия киников пополняется такими именами, как Бион с Борисфена, Менипп из Гадеса, Телет, Менедем. Возможно, именно Бион составил кодификацию "диатриб". Диатриба - короткий диалог популярного характера этической направленности, написанный часто язвительным языком, с сарказмом. По существу, речь идет о кинизированном сократическом диалоге. Литературными моделями стали композиции Мениппа; Лукиан немало вдохновлялся ими, как и латинская сатира в лице Луцилия и Горация. "Смеясь, бичуемнравы", - говорили они, - "ridento castigant mores".

В последние два века языческой эры кинизм терял свои позиции. Помимо истощения внутреннего резерва кинизма, для этого были причины и социополитического плана. Прочно стоящий на ногах романский дух в его земной основе не принимал модель кинической жизни. Предельно красноречив был Цицерон: "Система киников не могла не провалиться в виду отсутствия у них чувства брезгливости, отвращения к грязи; без этого ничего не может быть правильного, ничего честного".

2.3. Значение и границы кинизма

Смысл формулировок Диогена и Кратета, имевших грандиозный успех в свое тревожное время, состоял в отвержении и разоблачении великих иллюзий, двигавших поведением людей: 1) погони за удовольствиями; 2) очарованностью богатством; 3) страстного желания власти; 4) жажды славы, блеска и успеха - всего того, что влечет к несчастью. Воздержание от этих иллюзий, апатия и автаркия - условия зрелости и мудрости, а в конечном счете, счастья, - этот тезис стал общим местом для всех философских течений эллинизма, как для "Стои" Зенона, так для "Сада" Эпикура, скептиков.

Кинизм оказался менее жизненным, относительно других философских течений, в силу 1) экстремизма и анархизма, а значит, 2) неравновесия в основе, 3) духовного убожества.

177

1) Экстремизм кинизма заключается в том, что осуждение ценностей и пристрастий, освященных традицией, и преследование их без соответствующего выдвижения взамен альтернативных ценностей решительно ничего не спасает.

2) Неравновесие в основе и нетрезвость духа киников состояла в сведении человека, в конечном счете, к животному началу, считая необходимыми потребностями животные, а значит, потребности примитивного человека, вместе с тем, запрашивая активность духовного плана, т.е. то, что примитивному человеку недоступно, поэтому сократовское "психе" было обречено.

3) Наконец, духовная нищета кинизма заключается не только в том, что принижается наука и культура, но и в том, что философский аспект его редуцирован до такого уровня, на котором невозможно более никакое обоснование. Эмоциональное восприятие ценностей собственной миссии - единственное основание кинизма.

Древние называли кинизм наиболее краткой дорогой к добродетели. Однако, мы можем сказать, что кратких дорог в философии, как и в жизни, нет. Это явно обнаружилось в стоицизме, где "дорога к добродетели" уже длинна, и чтобы завоевать души, следовало переосмыслить кинизм.

2.4. Развитие и конец сократических школ

Другие сократические школы, угасая, развивались в течении IV в. до н.э., чтобы к III в. уже угаснуть совсем. Вторичные киренаики утратили единство оригинальной доктрины, что, конечно, привело их к кризису. Они распались на три течения. Первое во главе с Эгесием, "преследователем смерти", объявило целью жизни наслаждение, которое, впрочем, недостижимо. Отсюда крайний пессимизм - все безразлично. Анникерид и его единомышленники пытались избежать таких крайностей, полагая дружбу, благодарность, почитание родителей и любовь к родине служить целям, основой для счастья. Теодор искал третий, средний путь между кинизмом и киренаизмом, ниспровергая мнения по поводу Богов, почему и был назван "атеистом".

Школа мегариков развивала преимущественно диалектику, эвристический ее аспект. Идейный компонент элеатов доминировал у них над сократическим, поэтому их полемика против Платона и Аристотеля была, скорее, ретроградной, чем авангардной. Диодор Кронос был известен своей критикой аристотелевского понятия "потенции", сведя все бытие к "акту". Стильпон (360-280 гг. до н.э.) отрицал ценность любой формы дискурсивной логики, признавая лишь суждения тождества (человек-человек, благо-благо и т.п.), в духе элеатов, успех которых объяснялся виртуозностью эллинов в диалектическом диспуте.

[Реале Дж., Антисери Д.]

http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/...Antica/_07.php
Жизненная энергия кинизма не иссякла и в эпоху империи, и новый импульс поддержал его развитие вплоть до IV века н.э. Говоря о кинизме, необходимо помнить о трех компонентах этого особого явления духовной жизни древнего мира: 1) "кинической жизни", 2) "кинической доктрине", 3) "литературной форме", кусачей манере выражаться. Что касается последнего момента, то лучшее из "диатриб" уже было создано в первые века эллинистической эпохи, в жанре, ставшем незаменимым.

232

Относительно второго момента кинической доктрины, то необходимо отметить, что вновь объявившиеся киники не могли претендовать на открытия, ибо уже Диоген достиг предела радикализма. Оставались две возможности: 1) воспроизвести кинизм на общей платформе с другими течениями, со стоицизмом, в частности, вводя религиозные и даже мистические настроения новой эпохи; 2) переосмыслить радикализм первоначального кинизма, ограничив его эпатирующую страсть к свободе. Первым путем пошли Деметрий и Дион Хризостом в I в н.э., вторым - Эноман, Демонат, Перегрин Протей во II в.

Зато идеал "кинической жизни" стал еще более привлекательным в эпоху империи. Образ Антисфена, основателя учения, мало-помалу уходил в тень, в фокусе были Диоген и Кратет. Это и понятно, ибо первый лишь отчасти практиковал кинизм как образ жизни, но парадигматически это сделали "в живую" Диоген и Кратет. Справедливости ради следует сказать, что наряду с искренними попытками возродить киническую практику было немало авантюристов, внесших такие искажения, которые не могли не скомпрометировать идею.

И Эпиктет, и Лукиан видели множество карикатурных переодеваний и гнусных подделок под киников, в то время как подлинный идеал был доступен лишь немногим. Ситуация мало изменилась к IV веку, как это следует из писаний императора Юлиана. Он говорит, что киническое учение в подлинном своем духе есть универсальное и естественное, ибо не требует каких-то специальных познаний, но основывается на двух началах: 1) познании самого себя, 2) презрении к суетным домыслам и следовании истине. Однако среди современников он не находит воплощения этих максим, напротив, сплошь встречается поношение философии, самомнение ряженых киников, невежество, хамство и неотесанность. "Дорога, наикратчайшая к добродетели" для них - это проклинать Богов и лаять на людей.

Юлиан даже сравнивает киников своего времени с христианами, отвергавшими мир. Сравнение, в его понимании, как нельзя более оскорбительное (он называл христиан "галилейскими кощунниками"). Суть сравнения заключается в том, что правоверные киники (их даже называли "древними капуцинами"), как анахореты на Востоке и монахи на Западе искали на разных дорогах идеал жизни вне мира, на иных основаниях, в ином измерении.

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/tutoria...naiki-i-kiniki
Два ученика Сократа, Аристипп киренский и Антисфен афинский, занялись разработкой вопроса, в чем заключаются благополучие, как объявленная Сократом цель жизни, и стремление к богоподобию и добродетельное поведение, как средство или путь, ведущий к этой цели. Богатый и живший в свое удовольствие Аристипп учил, что все дело – в умении наслаждаться жизнью, в духовных и телесных удовольствиях, лишь бы только не дать какой-либо страсти себя поработить. Напротив, Антисфен, бывший человеком бедным, доказывал, что высшею целью людских стремлений должно быть умение довольствоваться малым и переносить лишения, потому что богатство и роскошь порабощают человека и тем искажают его внутреннее достоинство, а его ученик Диоген, современник Александра Македонского, упростил свою жизнь до того, что стал ночевать в бочках. Философия Аристиппа сделалась модною в богатом классе общества под названием киренской школы. Школа Антисфена получила название кинической, по имени того места, где Антисфен проповедовал свое учение (Киносарга). Впоследствии некоторые представители кинической школы стали отказываться от всякого образования, как от вещи, по их понятиям, лишней, и даже с особым умыслом нарушали все правила приличий и благопристойности (отсюда название цинизма).