*305. Вторая мировая война-3

[Вyacs]

https://byacs.livejournal.com/979453.html


Пишет byacs (byacs)
2020-06-22 21:14:00

[Is_pavel]

https://picturehistory.livejournal.com/4908564.html
is_pavel написал в picturehistory
5 ноября 2019, 23:23 545

В начале 1940 г., «заскучав» за линией Мажино, французский премьер Деладье начал строить планы, навеянные приключениями императора Наполеона…

В это время Финляндия, подвергшаяся «агрессии», стала символом сопротивления СССР. В страну направились добровольцы со всей Европы. Великобритания и Франция поддержали Финляндию оружием и продовольствием. В тот период все цивилизованные страны знали, Вторая Мировая началась из-за пакта Молотова-Риббентропа, СССР был «союзником» Германии. Впрочем версия 40-го года возродилась через 50 лет.

14 декабря 1939 г. Лига Наций объявила СССР агрессором и исключила его из своего состава. При принятии этого решения, как говорили в кулуарах Лиги, «храбрость наций возрастала прямо пропорционально удаленности их местонахождения от Финляндии». Но решающее слово в агонизировавшей Лиге принадлежало Великобритании и Франции. У. Черчилль говорил: «Чувство негодования против Советского правительства… разгорелось ярким пламенем… Несмотря на уже начавшуюся всемирную войну, повсюду проявлялось большое желание помочь финнам… Но для доставки военного снаряжения и добровольцев в Финляндию существовал только один путь. Порт Нарвик с его горной железной дорогой к шведским железным рудникам приобретал новое моральное, если не стратегическое значение». Вот такая мораль с географией. Упоминание шведских рудников показывает, что норвежский (а не финский) Нарвик волновал англичан куда больше, чем судьба Финляндии.

Между тем Даладье в своих планах превзошел самого Наполеона. Он отдал указание готовить вторжение на Кавказ. Планировалось подвергнуть бомбардировке бакинские нефтепромыслы. Понятно почему — бакинская нефть шла немцам. Но Гитлер получал нефть также из Румынии. И это предусмотрено — Франция должна была заручиться поддержкой Турции, ввести свой флот в Черное море, после чего на сторону антигерманской и антисоветской коалиции перейдет Румыния. Затем южная армия вторжения могла бы двигаться «навстречу армиям, наступающим из Скандинавии и Финляндии на Москву».

Англичане горячо поддержали этот план. Начальник генерального штаба Э. Айронсайд, который всего несколько месяцев назад равнодушно отнесся к мольбам поляков о помощи, заявил: «На мой взгляд, мы сможем оказать эффективную помощь Финляндии лишь в том случае, если атакуем Россию по возможности с большего количества направлений и, что особенно важно, нанесем удар по Баку…». Что может быть важнее Баку для помощи Финляндии? Только шведская руда.

Британская высадка в Норвегии планировалась не в ответ на германское вторжение, а лишь при отсутствии такового. В 5 ч. 15 мин. 9 апреля 1940 года германские войска пересекли датскую границу и, не встречая сопротивления, двинулись на север. Было несколько перестрелок, но к 8 ч. датская армия капитулировала. В Норвегии ситуация сложилась совсем иначе. В ряде мест норвежские войска храбро сражались и сумели нанести существенный ущерб немцам, используя мощные укрепления и специфический рельеф местности. А в других местах норвежские военные хранили нейтралитет или вообще присоединялись к германским десантам. Не будем забывать, что на территории СССР сражались в войсках СС и сложили свои головы свыше тысячи норвежцев, а 101 норвежец был захвачен в плен.


Союзники для действий в Норвегии выделили восемь бригад английской, французской и польской армий. 12 апреля из Британии вышли первые корабли с десантом, который 14 апреля высадился в Норвегии. Но уже в период с 30 апреля по 2 мая союзные войска оставили Южную и Центральную Норвегию, которые были оккупированы германскими войсками. Тогда союзники решили сосредоточить усилия в Северной Норвегии у Нарвика и 28 апреля и 6 мая высадили там свежие войска. В условиях начала кампании в Западной Европе и неудач союзников во Франции 23 мая было решено эвакуировать Нарвик. В первых числах июня наступление союзных войск еще продолжалось, но, получив приказ об эвакуации, французские части 5 июня оставили Нарвик, а 7–8 июня оттуда ушли и британские войска. Вся Норвегия была оккупирована Германией.

9 апреля в 10 ч. 30 мин. (по германскому летнему времени) посол фон Шуленбург вручил Вячеславу Молотову меморандум о действиях Германии. Там содержалось обещание, что «территории Швеции и Финляндии нашей акцией затронуты ни в каком случае не будут. Имперское правительство придерживается мнения, что мы действуем также и в интересах Советского Союза, так как реализация англо-французского плана, который нам известен, привела бы к тому, что Скандинавия стала бы театром войны, а это, вероятно, привело бы к поднятию финского вопроса».

Но еще до начала советско-финской войны британские и французские стратеги приступили к разработке плана бомбардировки Баку. Параллельно в Лондоне и Париже начали рассматривать варианты бомбардировки Баку с целью лишить нефти СССР и Германию. Теоретическая возможность нападения с воздуха на нефтяные месторождения в Баку впервые была рассмотрена уже в сентябре 1939 г., а 30 ноября 1939 г. началась советско-финская война. Появился прекрасный повод для нападения на СССР, который-де совершил агрессию против «маленького миролюбивого государства».

15 января генеральный секретарь французского МИДа Леже сообщил американскому послу У. Буллиту: «Франция не станет разрывать дипломатических отношений с Советским Союзом или объявлять ему войну, но она уничтожит Советский Союз – при необходимости – с помощью пушек!».

24 января начальник генерального штаба Великобритании генерал Э. Айронсайд представил военному кабинету меморандум «Главная стратегия войны», где указывал следующее: «На мой взгляд, мы сможем оказывать эффективную помощь Финляндии лишь в том случае, если атакуем Россию по возможности с большего количества направлений и, что особенно важно, нанесем удар по Баку – району добычи нефти, чтобы вызвать серьезный государственный кризис в России».

3 февраля французский генштаб дал командующему ВВС Франции в Сирии генералу Ж. Жюно, полагавшему, кстати, что «исход войны решится на Кавказе, а не на Западном фронте», приказ изучить возможность осуществления воздушного нападения на Баку.


Для бомбардировки Баку на Ближний Восток англичане направили несколько эскадрилий новейших бомбардировщиков «Блейнхем» Mk. IV. 8 марта английский комитет начальников штабов представил правительству доклад под названием «Последствия военных действий против России в 1940 г.». В докладе предусматривались три основных направления военных действий: северное (в районах Петсамо, Мурманска и Архангельска), дальневосточное и южное. Наиболее важным считалось южное направление.

Для начала англичане предприняли серию разведывательных полетов над территорией СССР. 30 марта 1940 г. «Локхид-12А» на высоте 7 км сделал несколько кругов над Баку и прилегающими нефтепромыслами. Через 4 дня «Локхид-12А» произвел разведку районов Батуми и Поти, где находились нефтеперегонные заводы. На этот раз советская зенитная артиллерия дважды открывала огонь. Всего наши зенитчики выпустили тридцать четыре 76-мм снаряда, но попаданий в самолет не было. Кстати, обратим внимание на даты разведывательных полетов. Ведь 12 марта 1940 г. был подписан Советско-Финляндский мирный договор. Это еще раз показывает, что при подготовке к нападению на СССР война в Финляндии была не причиной, а лишь удобным поводом.

В Москве всерьез восприняли британскую угрозу. В полную боевую готовность была приведена система ПВО Закавказья. К этому времени было три корпуса ПВО – в районах Москвы, Ленинграда и Баку. Батум же прикрывала 8-я бригада ПВО. 31 декабря 1939 г. нарком обороны К.Е. Ворошилов приказал усилить войска Закавказского военного округа (ЗакВО) путем призыва резервистов сверх штатов мирного времени. В начале апреля 1940 г. в Закавказье стали прибывать войска с финского фронта. Тем не менее Сталин решил не ограничиваться обороной.

В начале февраля 1940 г. советское командование приступило к подготовке ответного удара. Его должны были нанести шесть дальнебомбардировочных полков (всего свыше 350 бомбардировщиков ДБ-3). 6-й, 42-й и 83-й дальнебомбардировочные полки начали сосредотачиваться на аэродромах Крыма. Еще три полка ДБ-3 должны были действовать с аэродромов в Армении в районе озера Севан. Личный состав полков был хорошо подготовлен к нанесению удара. Все полки, кроме 83-го, имели боевой опыт войны в Финляндии. В апреле командиры полков получили полетные задания. Штурманы приступили к прокладке маршрутов.

Эскадрильи первой группы, пролетев над Турцией, должны были атаковать британские базы в Ларнаке, Никосии и Фамагусте на Кипре, базу в Хайфе в Палестине и французские военные объекты в Сирии. Самолеты второй группы, базировавшиеся в Армении, должны были лететь через Иран и Ирак. В районе Багдада полки расходились в разные стороны на турецкие объекты и на британские базы в Ираке и в Египте.

Англо-французское командование назначило первую бомбардировку Баку на 15 мая 1940 г. Сразу после обнаружения самолетов противника должны были подняться в воздух и бомбардировщики Ильюшина, чтобы устроить англичанам небольшой Пёрл-Харбор.

Однако планам англичан и французов не суждено было сбыться. 10 мая вермахт начал наступление на Западном фронте.

[Ф.Б. Комал]

http://www.rkka.ru/analys/kadri/main.htm
Автор, доктор исторических наук, профессор

За последнее время появилось немало публикаций, авторы которых пытаются объяснить причины поражения Советской Армии в начальный период Великой Отечественной войны. Многие из этих исследователей справедливо считают, что одной из причин явились массовые репрессии военных кадров 1937—1938 гг. Однако наряду с обоснованными оценками происходивших тогда событий имеют место и различные домыслы, бездоказательные утверждения. Попытаемся рассмотреть данную проблему строго на основе документов.

Прежде всего отметим, что усилиями партии и правительства была создана широкая сеть военно-учебных заведений, которые обеспечивали выпуск в достаточном количестве военных кадров всех специальностей и их качественную подготовку. По мере роста угрозы нападения на нашу страну и создания в связи с этим новых войсковых соединений и частей расширялась и сеть военно-учебных заведений, что особенно характерно для предвоенных лет.

Число военно-учебных заведений из года в год росло, увеличивалось количество обучаемых в них, о чем свидетельствуют данные о развитии военных училищ сухопутных войск в период с 1937 по 1940 год (см.табл. 1). А то, что рост военно-учебных заведений способствовал увеличению выпуска подготовленных офицеров, видно из таблицы 2. Динамика же притока новых офицеров в армию показана в таблице 3. Из школ и училищ Военно-Воздушных Сил было выпущено: в 1938 году — 8713 человек, в 1939 — 12337, в 1940 — 27 918. Несмотря на это, хронический некомплект начальствующего состава в армии ликвидировать не удалось. К началу 1940 года он составлял 60000 человек.

Таблица 1. Развитие военных училищ сухопутных войск в период с 1937 по 1940 г.

Наименование училищ

1937

1938

1939

1940

Пехотные

Пехотные

10/9360

14/13800

14/14250

45/72400

Стрелково-пулеметные

-

-

-

10/16800

Стрелково-минометные

-

-

-

4/5600

Итого пех. училищ

10/9360

14/13800

14/14250

59/94800

Кавалерийские

4/1370

1/1000

1/1000

2/1800

Артиллерийские

Артиллерии большой мощности

1/760

2/2100

2/2100

2/2400

Артиллерии корпусной

3/1500

5/3700

5/5000

3/4400

Артиллерии дивизионной

7/5600

8/7650

8/8400

7/8800

Артиллерии ПТО

-

2/2000

2/2500

4/5200

Артиллерии зенитной

3/1800

3/3100

3/3600

4/6000

Итого артиллерийских училищ

14/9660

20/18550

20/21600

20/26800

Арт. оруж. техн.

3/2525

3/3100

3/3100

3/3600

Арт. инструм. разведки ЗА

1/600

2/1400

3/2000

1/1200

Автобронетанковые

Танковые

4/3200

6/5350

6/6000

5/7600

Автомобильные

1/500

1/1200

1/1200

2/3200

Тракторные

-

-

-

1/1600

Танкотехнические

2/1750

2/2200

2/2200

1/1600

Итого АБТ училищ

7/5450

9/8750

9/9400

9/14000

Училища связи

2/2150

5/4400

5/5300

7/11200

Инженерные

Инженерные

1/1320

2/1900

2/2300

3/4000

Саперные

-

-

-

1/1600

Итого инженерных училищ

1/1320

2/1900

2/2300

4/5600

Химические

1/400

1/1000

1/1000

1/1200

Топографические

1/450

1/600

1/600

1/520

ВОСО

1/350

1/750

1/750

2/1300*

Медицинские

2/1200

2/2150

2/2200

3/4800

Ветеринарные

1/450

1/650

1/650

1/1200

Военно-хозяйственные

1/800

1/1100

1/1100

1/1600

ВСЕГО

49/36085

63/59150

64/65250

114/169620

*Включая Московское железнодорожное училище на 500 курсантов.
Примечание: В числителе показано число училищ, в знаменателе — штатная численность курсантов.

Таблица 2. Количество выпускников военных училищ по родам войск за период с 1937 по 1940 г.*

Военные училища

1937

1938

1939

1940

Пехотные

1953

5892

9156

14416

Артиллерийские

2075

5233

10028

9969

Кавалерийские

329

610

612

638

Автобронетанковые

1067

1912

4591

3458

Связи

630

1304

3210

976

Инженерные

-

817

1472

931

Топографические

87

90

308

262

Службы военных сообщений (ВОСО)

197

141

317

405

Химические

-

260

631

395

Технические и другие

1918

3000

2132

1645

Административно-хозяйственные

-

363

900

951

Медицинские

143

490

1745

955

Ветеринарные

109

204

188

500

ИТОГО

8508

20316

35290

35501



Таблица 3. Количество новых офицеров, поступивших в войска *

годы

из академий

из училищ

с курсов младших лейтенантов

восстановленных в армии и принятых из запаса

всего

1935

1359

3979

—

9642

14980

1936

2311

8247

—

2834

13392

1937

2803

8517

—

2675

13395

1938

2762

20316

26750

7172

57000

1939

4432

35290

51221

10204

101147

* За два года (1938—1939) Советская Армия получила 158147 командиров, политработников и других военных специалистов, т.е. в два с половиной раза больше, чем за десять предыдущих лет

Однако следует отметить, что именно в те годы многие командиры и политработники подверглись репрессиям. Это ослабило офицерский корпус Советских Вооруженных Сил (см. табл. 4, 5). Подавляющее большинство офицеров было уволено из них по политическим мотивам: в 1937 году — 15578 человек (85% общего числа уволенных), в 1938 году — 8612 человек (52% всех уволенных).

Таблица 4. Масштабы репрессий против офицеров сухопутных войск

годы

уволено из армии

в процентном отношении к списочному составу

арестовано из числа уволенных

исключено из партии за связь с заговорщиками

1935

6198

4,9

Данных нет

Данных нет

1936

5677

4,2

Данных нет

Данных нет

1937

18658

13,1

4474

4338

1938

16362

9,2

5032

2864

1939

1878

0,7

73

126

Таблица 5. Число репрессированных и реабилитированных офицеров Военно-воздушных Сил

Годы

Уволенных из армии

Восстановленных в армии

1937

2721

6

1938

2551

19

1939

344

867

ВСЕГО

5616

892



В 1937 году из 49 военных училищ было отчислено 2674 курсанта, что составило 7,2% численности всех обучаемых, причем 53,8% из них — по политико-моральным соображениям, 25,4% — по неуспеваемости, 13,7% — по болезни и 7,3% — по другим причинам. Годом раньше отчисленных зафиксировано 1618 (4,4% общей численности курсантов), из них по политико-моральным соображениям удалены из училищ только 7% курсантов.

Из армии в 1937 году оказались уволенными 1469 политработников, в том числе по политическим мотивам (главным образом якобы за связь с так называемыми врагами народа) — 1045 человек, при этом членов военных советов, начальников политуправлений военных округов и их заместителей — 18, военкомов корпусов — 16, военкомов дивизий — 57, военкомов училищ и морских соединений — 33 человека. Такие действия вызвали в свою очередь большие перемещения политработников и новые их выдвижения. За 3—4 месяца 1937 года на вышестоящие должности было назначено более 3000 политработников, причем военкомами и начальниками политотделов корпусов и им равных — 40, военкомами и начальниками политотделов училищ, курсов и морских соединений — 121 человек, а всего за это же время получили перемещение по этой категории 614 политработников.

Тем не менее в конце 1937 года некомплект только политработников составил 10341 человек или 27% общей их потребности, причем некомплект высшего политсостава достигал 938 человек.

Назначения и перемещения за один только 1939 год вовлекли в служебный круговорот 246626 человек, что составляло тогда 68,8% штатной численности начальствующего состава. Цифры назначений на вышестоящие должности за пять лет можно найти в таблице 6. Из нее видно, что за этот период в армии происходили огромные перемещения офицеров, особенно много было выдвижений на должности старшего и высшего начальствующего состава в 1938—1939 гг. Это объясняется, во-первых, тем, что тогда формировались новые полки, дивизии, корпуса, армии и военно-учебные заведения; а во-вторых, в результате увольнения большого количества офицеров в 1937—1938 гг. образовался дополнительный некомплект в кадрах. Пустоты заполнялись новыми людьми, многие из которых сразу выдвигались на крупные руководящие посты, хотя большая часть из них не имела необходимых знаний и опыта. Общее число назначений на номенклатурные должности ЦК ВКП(б) и СНК СССР за 1939 год составило 3031 человек, т.е. 62,5% штатной их численности, по группе строевых должностей от командира полка и выше за тот же год было произведено 2452 назначения, или 73,9% их штатного числа.

Таблица 6. Количество назначений начальствующего состава на вышестоящие должности

Категории начсостава

1935

1936

1937

1938

1939

По высшей группе

105

567

585

1620

1674

По старшей группе

2750

8960

7620

31760

37671

По средней группе

23422

28255

26351

109843

159105

ИТОГО

26277

37782

34556

143223

198450

В процентном соотношении к штатной численности

21,5

29,1

23,8

59,9

55,4



В мае 1937 года ЦК партии и СНК СССР приняли постановление о введении во всех воинских частях, штабах и учреждениях института военных комиссаров. В некоторых трудах советских историков утверждается, что данное мероприятие вызывалось усилением угрозы военного нападения, сложностью международной обстановки, дальнейшим развертыванием армии, призывом большого количества офицеров запаса и необходимостью усиления партийно-политической работы в войсках. Подобное объяснение не является убедительным, так как все эти процессы еще более усилились непосредственно перед войной, но институт военных комиссаров в 1940 году был упразднен.

Вместе с тем положительную роль сыграло постановление январского (1938 г.) Пленума ЦКВКП(б) "0б ошибках парторганизаций при исключении коммунистов из партии, о формально-бюрократическом отношении к апелляциям исключенных из ВКП(б) и о мерах по устранению этих недостатков”. По указанию ЦК партии в августе того же года в НКО создается комиссия для разбора жалоб уволенных из армии офицеров, которая установила, что многие из них уволены необоснованно, и их восстановили: в 1937 году — 4661 человек, в 1938 — 6333, в 1939 году 184 человека. Всего же восстановили в армии из числа уволенных в течение этих трех лет 11178 человек, а 2416 офицерам изменили статью увольнения. Так что фактическая убыль из армии офицеров составила в 1936—1937 гг. 19674 человека (6,9% списочной численности), а за 1938—1939 гг. — 11 723 человека (2,3% списочной численности).

Увеличение численного состава армии накануне войны и необходимость пополнения офицерских рядов вынуждали принимать дополнительные меры. В 1939 году была расширена сеть военно-учебных заведений. В результате штатная численность постоянного начальствующего состава академий, училищ и курсов увеличилась на 46,5%.

В 1940 и начале 1941 гг. было открыто 42 новых сухопутных и авиационных училища, много школ и различных курсов. Если в 1937 году в Вооруженных Силах имелось 75 военных училищ и школ, в том числе 7 морских и 18 авиационных, то на 1 мая 1941 года их насчитывалось уже 255, включая 100 авиационных и 16 морских.

Почти во всех военных училищах установили 2-летний срок обучения вместо 3-летнего.

В 1940 году в стране имелось 16 военных академий, Высший военно-педагогический институт и 8 военных факультетов при гражданских вузах. К концу того же года курсантов военных училищ было в 3,6 раза, а слушателей военных академий в два с лишним раза больше, чем в 1937 году. Если в школах и училищах ВВС в 1938 году обучалось 20014 человек, в 1939 — 29292, то на 1 января 1941 года — уже 67143 человека.

Расширение сети военно-учебных заведений стало возможным благодаря успехам культурной революции, росту общеобразовательного уровня народа. В 1939 году среди курсантов училищ окончившие рабфаки и техникумы составляли 14,5% общего числа, 10 классов — 17%, 9 классов — 9,9%, 8 классов — 12,6%, 7 классов — 43,9%, а студентов вузов было 1,5%. Рост уровня общеобразовательной подготовки обучаемых дал возможность с началом войны часть слушателей и курсантов выпустить досрочно и направить в действующую армию.

При комплектовании училищ предпочтение отдавалось солдатам срочной службы, сержантам и сверхсрочникам в возрасте до 25 лет, в то время как для гражданской молодежи возрастной ценз ограничивался 22 годами. Это позволяло комплектовать военные училища

людьми, имевшими военную специальность и опыт службы в армии, что облегчало подготовку высококвалифицированных офицерских кадров. Одновременно повышались и требования к обучению. Приказ наркома обороны № 120 от 16 мая 1940 года, изданный в соответствии с указаниями ЦК ВКП(б), обязывал начальников военных училищ и преподавателей проводить подготовку курсантов в условиях, максимально приближенных к боевым. В нем подчеркивалось, что военные училища должны обучать и воспитывать курсантов на основе строжайшего выполнения уставов и наставлений, обеспечить подготовку культурного, в совершенстве владеющего теорией и практикой военного дела, высокодисциплинированного, с развитой командирской волей, решительного, смелого и преданного своей Родине командира взвода. В первой половине 1941 года из военных училищ сухопутных войск было выпущено более 60 тыс. человек, из них 53293 составляли лица командного состава.

Следует отметить, что для укомплектования большого количества новых училищ не хватало необходимой материальной части, преподавательских кадров. Так, на 1 января 1941 года школы и училища ВВС были укомплектованы преподавателями только на 44,1%. Кроме того, в этих учебных заведениях вместо 1276 самолетов СБ (скоростных бомбардировщиков) по штату на 1 сентября 1940 г. имелось лишь 535, а кабин Ф-1 с двойным управлением вместо полагавшихся 743 — 217. Плохо обеспечивались они и горючим (на 41,4% потребности), часто менялись сроки обучения (с 1939 по 1940 г. — 7 раз) и количество часов налета. Однако большое число обучавшихся позволило в начале войны сравнительно быстро перестроить обучение по сокращенной программе и осуществить выпуск офицеров.

По мере усиления опасности военного нападения на нашу Родину ЦК партии принял дополнительные меры, нацеленные на укрепление армии кадрами политработников, повышение их политической и военной подготовки. Решением ЦК ВКП(б) от 1938 года в армии было оставлено 5000 заместителей политруков из подлежащих увольнению, которых после окончания шестимесячных курсов зачислили в кадры Вооруженных Сил. В 1939 — начале 1940 года по решению ЦК ВКП(б) на политработу призвали несколько тысяч членов партии. Большинство из них прежде находились на ответственной партийной, советской и хозяйственной работе. Для них организовали специальные краткосрочные курсы по обучению военному делу. В начале 1941 года на политработу в Красную Армию было направлено местными партийными организациями 1500 коммунистов, а 17 июня ЦК решил с этой целью мобилизовать еще 3700 коммунистов.

К началу 1941 года кадры политработников готовили 4 высших военно-политических учебных заведения, 9 армейских и 17 окружных военно-политических училищ, 16 окружных курсов младших политруков и 15 окружных партийных курсов. Всего же накануне войны политработников готовили свыше 60 военно-политических училищ и курсов.

В 1939 году Военно-Морской Флот, ранее не имевший своих военно-политических училищ, получил их. За 2 года (1939—1940) они дали флоту 1065 подготовленных офицеров и политработников.

Число политработников, обучавшихся в училищах, школах и на курсах, увеличилось в начале 1941 года по сравнению с предыдущим на 30—35%. Кроме того, на учебных сборах и курсах проходили подготовку 11 тыс. политработников запаса. В первой половине 1941 года курсы младших политруков, военно-политические училища и военно-политическая академия выпустили 10800 партийно-политических работников.

В 1938 году решением ЦК ВКП(б) в армии были введены должности заместителей и помощников политруков подразделений, сыгравших большую роль в воспитании личного состава и пополнении кадров политработников. На них подбирались лучшие младшие командиры и красноармейцы — коммунисты и комсомольцы.

Помимо подготовки военных кадров в средних и высших военно-учебных заведениях офицеры проходили переподготовку на краткосрочных курсах, где осваивали методы практической работы с личным составом.

За 1940 год из младших командиров было подготовлено 13000 младших лейтенантов, зачисленных в кадры.

В том же году в ВВС сдали экзамены экстерном на офицерские звания и были зачислены в кадры 1904 человека из числа младшего начсостава.

Немалое внимание в предвоенные годы уделялось подготовке начсостава запаса. Для этого существовали специальные курсы, количество которых накануне войны увеличилось в несколько раз. Если в 1937 году курсов усовершенствования и подготовки начсостава запаса было 23 со штатной численностью 6900 человек, то в 1940 году их уже насчитывалось 78 со штатной численностью 54700 человек. За четыре года (1937—1940 гг.) они подготовили 342310 офицеров запаса. Кроме того, за 1938—1940 гг. из младших командиров удалось подготовить 106065 офицеров запаса среднего звена.

Однако систему подготовки офицеров запаса на курсах усовершенствования нельзя считать достаточно эффективной. К числу наиболее крупных ее недостатков следует отнести оторванность учебы от жизни войск и, как следствие, отсутствие практики командования подразделениями. Поэтому приказом НКО от 21 ноября 1940 года вводилась новая система подготовки начсостава запаса, непосредственно в войсках. Она предусматривала 3-месячное обучение. Причем 1 месяц отводился на теоретическую подготовку, а два — на практическое командование подразделениями. Каждая часть должна была в

течение 1941 года подготовить от 36 до 120 человек, в зависимости от рода войск.

В результате проведенной работы количество подготовленных офицеров запаса увеличилось в 1940 году по сравнению с 1937 годом более чем в 6 раз. Была создана устойчивая система подготовки военных кадров. К началу войны офицерские кадры для армии и флота готовили 19 академий, 10 военных факультетов при гражданских вузах, 7 высших военно-морских училищ, 203 военных училища и 68 курсов усовершенствования, в которых обучалось свыше 300 000 человек. За три предвоенных года военные училища окончили 48 000 человек, а курсы — 80000, включая 14000 лиц среднего политсостава. В первой половине 1941 года было направлено в войска из училищ и академий почти 70 000 офицеров.

Тем не менее, несмотря на столь огромную работу, устранить серьезные потери в офицерских кадрах, ликвидировать их большую текучесть и некомплект не удалось. Необходимо отметить, что текучесть военных кадров продолжалась вплоть до начала войны, о чем свидетельствуют данные, приведенные в таблицах 7 и 8.

Таблица 7. Текучесть офицерских кадров* в связи с перемещениями (в 1941 г.)

месяцы

Количество перемещений

всего

с продвижением по службе

на равнозначные должности

с понижением

январь

14387

5840

7812

735

февраль

12739

5266

6873

600

март

18053

7813

9902

338

апрель

27775

9643

17634

678

май

21205

7664

12872

669

июнь

26768

8794

17190

694

* Кроме офицеров ВВС и политработников.

Таблица 8. Число перемещений офицеров в связи с укомплектованием новых формирований и покрытием некомплекта (в 1941 г.)

месяцы

в связи с комплектованием новых формирований

в целях покрытия некомплекта

январь

235

11632

февраль

585

9291

март

6595

9804

апрель

10356

15540

май

9796

10213

июнь

7252

17144



Ввиду частых перемещений многие офицеры перед войной исполняли свои должности непродолжительное время и не успели приобрести необходимый опыт. В ряде военных округов до половины командного состава имели практический командный стаж от 6 месяцев до 1 года. Во всех округах 30—40% командиров среднего звена составляли офицеры запаса с недостаточной военной подготовкой. В феврале 1941 года 35,7% командующих ВВС округов и их заместителей находилось в занимаемых должностях до 6 месяцев, 39,3% — от 6 месяцев до 1 года и 25% — свыше года, 55% командиров авиационных корпусов, бригад и их заместителей служили в этом качестве до 6 месяцев, 41,3% — от 6 месяцев до одного года и только 3,7% — свыше одного года. 37,4% командиров авиационных полков командовали полками меньше 6 месяцев, 27,6% — от 6 месяцев до одного года, 13% — от одного года до 2 лет и 22% — свыше 2 лет.

В сухопутных войсках в звене военный округ — полк в среднем 75% командиров и 70% политработников имели стаж работы в занимаемой должности до одного года. Примерно в таком же положении оказался и офицерский состав Военно-Морского Флота.

На 1 января 1941 года списочная численность командно-начальствующего состава армии и флота составляла 579581 человек, из которых проходили службу: в сухопутных войсках — 426942, в Военно-Воздушных Силах — 113086, в Военно-Морском Флоте — 39 553 человека, из них 7,1% имели высшее, 55,9% — среднее, 24,6% — ускоренное военное образование и 12,4% вообще не имели военного образования. Довольно высокой была здесь партийно-комсомольская прослойка. 53,7% — члены и кандидаты в члены партии, 26,2% — комсомольцы.

Таким образом, можно заключить, что в предвоенные годы проводилась огромная разнообразная работа по подготовке военных кадров всех специальностей. В результате большое количество офицеров имели неплохую профессиональную подготовку, были преданы Коммунистической партии и социалистической Родине. Именно из их среды в период войны вышли выдающиеся полководцы и военачальники, покрывшие себя немеркнущей славой побед. Вместе с тем массовые репрессии против военных кадров, гибель многих военачальников высшего звена привели к ослаблению офицерского корпуса, сказались на боеспособности Вооруженных Сил накануне войны и явились одной из причин их поражения в начальный ее период. И это ощущалось на протяжении всей войны.

Источник: "Военно-исторический журнал" №2, 1990 г.

Эта страница принадлежит сайту "РККА"

[Rkka.ru]

http://www.rkka.ru/docs/zimn/z1.htm
Заседание первое

14 апреля 1940 г., вечернее

ВОРОШИЛОВ (председательствующий)

Вступительная речь

Совещание начальствующего состава войск, участвовавших в войне против белофиннов, объявляю открытым.
Товарищи, настоящее совещание созвано по инициативе Главного Военного Совета с целью подведения итогов и учета того опыта, который был вынесен начальствующим составом из войны с Финляндией.
Главный Военный Совет считает, что на этом совещании не нужно выступать специальным докладчикам; а просто приступить к заслушиванию товарищей, которые непосредственно принимали участие в этой войне.
Прошу подавать записки всех тех, кто желает выступить и поделиться своими впечатлениями и опытом за этот последний период, который пережила наша армия и страна.
СТАЛИН. Недостатки отметить.
ВОРОШИЛОВ. Да, я думаю, что товарищи должны будут нам сообщить и о положительных сторонах, а главным образом об отрицательных сторонах, которые имели место в этой войне и в вопросах организации нашей армии, и в вопросах руководства частями, и в вопросах командования, в том числе и высшего, верховного и т.д.
Прошу записываться, товарищи. Кто желает слово взять без записи.
ГОЛОС С МЕСТА. Комбриг Хренов.
ВОРОШИЛОВ. Пожалуйста. Давайте с вас начнем, обмен опытом начсостава войск, участвовавших в войне против белофиннов.
ХРЕНОВ (комбриг, начальник инженеров Северо-Западного фронта). Товарищи, я участник войны на Карельском перешейке. Здесь история вновь повторяется, когда постоянные враги и постоянные друзья - артиллерия и фортификация вновь встретились, чтобы помериться силами и на основе этого опыта взять новые темпы, взять новые качества для того, чтобы в будущих войнах быть более сильными, быть более мощными.
По данным опыта войны и ряда мобилизационных документов нам известно было, что укрепления на финляндском Карельском перешейке нужно было рассматривать не просто как оборонительный рубеж, а нужно было рассматривать как разработанный, заранее подготовленный плацдарм для нападения на наш Союз. Здесь интересно отметить систему этих укреплений, здесь интересно отметить и ту характеристику всех укреплений, которые возвела белофинская армия.
Бой белофинской армии и вся система укреплений были заранее разработаны. Был заранее разработан план оборонительный, план на предполье и план боя на линии Маннергейма. Об этом говорят все мобилизационные документы, которые удалось захватить в ряде их населенных пунктов, главным образом, в расположении штаба.
ВОРОШИЛОВ. Извините, мы не установили регламента. Нужно установить, сколько времени потребуется для того, чтобы сказать самое главное.
ГОЛОСА С МЕСТА. 15 минут.
ВОРОШИЛОВ. 15 минут. Если собрание найдет нужным, то продолжим.
ХРЕНОВ. Система укреплений на Карельском перешейке характеризуется широким и глубоким предпольем. Это предполье построено по системе ряда позиционных линий с большой насыщенностью заграждениями против пехоты и танков, при этом каждая из них представляла собой большой глубины оборонительную полосу. Всего в Карельском укрепленном районе, на Выборгском направлении, было 8 таких линий заграждений.
Линия Маннергейма состояла из основной оборонительной полосы, тыловой и Выборгской укрепленной позиции с современными железо-бетонными сооружениями, усиленными деревокаменными и деревоземляными укреплениями и средствами полевой фортификации.
Все это вместе взятое и составляло общую систему укреплений на Карельском перешейке.
В общей сложности на Карельском перешейке нами было захвачено и разрушено 285 железобетонных укреплений и 2026 дерево-каменных и деревоземляных сооружений. Сюда не входит громадное количество окопов и отдельных пулеметных и орудийных гнезд. В указанных сооружениях насчитывалось 1443 пулемета и 186 артиллерийских орудий.
Общая протяженность Выборгского укрепленного района по фронту составляла 80 км, а в глубину 30 км, не считая полосы предполья.
Инженерная подготовка плацдарма была проведена грамотно и прочно.
От командования и штабов наших частей потребовалась четкая, смелая и продуманная организация инженерного обеспечения боя и операции.
Потребовалось большое насыщение общевойсковых соединений инженерными частями и высокое напряжение в работе саперов при обеспечении операций.
Я считаю нужным довести до сведения те выводы, которые можно сделать по линии фортификации о плотности заграждений. На Карельском перешейке плотность заграждений значительно сильнее, чем плотность заграждений, которую имели немцы в предполье на линии Зигфрида (1914-1918 гг.).
Всего на Карельском перешейке финны имели следующие основные виды заграждений:
1) проволочных препятствий 220 км, или в среднем каждый квадратный километр фронта имел 0,5 километро-проволоко-препятствий;
2) лесных завалов 200 км, или в среднем на один квадратный километр фронта 0,5 км завалов;
3) минных полей 386 км, или в среднем 0,9 км на 1 км2 фронта;
4) эскарпов и рвов 50 км;
5) надолб, в основном гранитных и частично железобетонных, 80км.
Достаточно указать, что в полосе наступления наших войск финнами было взорвано 142 моста, виадука и других дорожных сооружений.
Плотность огня в полосе предполья не превышала наши уставные нормы. Например, плотность пулеметного огня здесь достигала двух пуль на один метр. В укрепленных же узлах линии Маннергейма плотность пулеметного огня достигала 6-7 пуль, а на Выборгском направлении и 8 пуль погонный метр, что уже в значительной мере превышало наши нормы.
Помимо этих данных нужно учесть и данные такого порядка, что сам рельеф местности и природные условия Карельского перешейка в значительной степени усиливали всю систему указанных укреплений. Железобетонные сооружения на Карельском перешейке относятся к двум периодам постройки. Первый период - до 1937 г. это железобетонные сооружения, рассчитанные на 1-2 пулемета. Второй период - 1938-1939 гг. Укрепления, построенные в этот период, представляют собой целый комплекс в основном железобетонных сооружений на 4-6-10 амбразур каждое с подземной казармой на гарнизон в 60-100 человек, в свою очередь прикрытых кольцевыми пулеметными сооружениями и средствами полевой фортификации.
Это близко подходит уже к так называемому французскому ансамблю, который дает достаточное сопротивление и достаточную маневренность гарнизону для того, чтобы вести оборонительный бой в данном укреплении.
Все укрепления противника, как показало обследование, были сведены в соответствующие узлы и опорные пункты. Интересно отметить плотность фортификационных сооружений. Так, например, если мы возьмем самый мощный их Хотиненский узел, то на каждый квадратный километр площади приходилось долговременных железо-бетонных огневых точек 2 и деревоземляных и деревокаменных - 5, а на погонный километр этого фронта приходилось долговременных железобетонных огневых точек - 5 и деревоземляных - 10.
Доложенным характеризуется непроницаемость той стены, которая стояла перед нашими войсками, действующими на Карельском перешейке.
Каким же образом действовали наши части и каким образом была прорвана ими полоса предполья и линия Маннергейма?
Нужно прямо сказать, что в современной войне с прорывом укрепленных районов ставится вопрос во всю ширь о качестве и количестве артиллерии, т.е. артиллерия должна обладать не только скорострельностью, но и должна обладать мощностью огня настолько большой, чтобы она могла меньшим количеством снарядов вести огневое разрушение укреплений противника. В то же время и пропорция между калибрами должна резко измениться в сторону крупного калибра, а артиллерия, непосредственно сопровождающая пехоту, должна быть легче, иметь большую маневренность, обладать большей скорострельностью и большей начальной скоростью.
Артиллерийский огонь на Карельском перешейке был очень силен, потому что артиллерии у нас было много и огневое воздействие на всю систему укреплений было вполне достаточным, благодаря чему пехоте и саперам, сопровождающим пехоту, оставалось лишь добивать оставшееся. Это самое главное и самое важное в действиях частей 7-й армии на Карельском перешейке.
СТАЛИН. Что добивать?
ХРЕНОВ. Укрепления противника.
Артиллерийский огонь особенно характерен был на Хотиненском и Междуболотном узлах и на высоте 38,2.
Система укреплений Междуболотного узла и система Хотиненского узла были нарушены огнем артиллерии, авиации и танков, а также подрывными работами саперов, благодаря чему 11 февраля части 123-й стрелковой ордена Ленина дивизии прорвали укрепленную полосу линии Маннергейма.
Какие же трудности и основные недостатки мы имели при борьбе в современном укрепленном районе? Основным недостатком я считаю то, что мы недооценили инженерную мощь укреплений финского театра, недооценили и в количественном, и в качественном отношении. Тем самым недооценили необходимость ведения инженерной разведки, которая должна быть в период подготовки операций наиболее сильной и наиболее эффективной. Недооценили в первоначальном периоде необходимость и роль блокировочных (штурмовых) отрядов (групп), составленных из всех родов войск и тесного взаимодействия между ними. В начале у нас были попытки железобетонные укрепления захватить или силами только пехоты, или силами саперов, или танками, но из этого ничего не получалось и только после того, когда опыт этих разрозненных действий был изучен, систематизирован и войскам была дана специальная инструкция, мы быстро получили хорошо натренированные блокировочные (штурмовые) крупные и мелкие отряды и группы, которые усиленно действовали по захвату и разрушению всех систем укреплений.
В вопросах инженерного обеспечения для всех инженерных начальников было много нового. Нужно прямо сказать, что опыта в борьбе за укрепленные районы мы не имели. Приходилось изучать это дело непосредственно на поле боя и изыскивать методы как обеспечивать бой в инженерном отношении, чтобы пехота могла выполнить задачи с наименьшими потерями. Доподготовка войск на поле боя - не совсем хороша, потому что мы все-таки имели здесь излишние потери. Видимо, во всей подготовке Красной Армии нужно взять особый упор на отработку методов борьбы за укрепленные позиции и районы, полностью использовав весь полученный в этой войне опыт. Товарищ народный комиссар обороны, опыт войны показал, что необходимо реорганизовать инженерные части и инженерные управления. Это крайне необходимо. Мы маневрировали саперами так: сначала саперы обеспечивали продвижение боевых порядков наступающих частей, потом часть саперов перебрасывалась на выдвижение тыловых частей, начинали исправлять мосты и дороги, и таким образом все время приходилось маневрировать, не имея никаких резервов в своем распоряжении.
ВОРОШИЛОВ. Отсюда какой вывод?
ХРЕНОВ. Нужно иметь побольше инженерных частей, улучшить их качество, в техническом отношении нужно иметь их в более подготовленном виде, чего мы не имели на протяжении всей войны. В отношении управления и инженерных начальников. Я по отношению к своим товарищам других армий был в выгодных условиях, потому что я являлся начальником инженерного отдела округа и какой-то штат подготовленных людей взял с собой и с этим штатом работал, в то время как другие начальники инженеров армий, корпусные и дивизионные инженеры, на которых выпадала вся тяжесть организационного и технического порядка по руководству войсками при прорыве, оставались в единственном числе, приходилось прикомандировывать к ним ряд командиров с тем, чтобы эти лица помогали корпусным инженерам лучше организовывать войска при прорыве. Следовательно, необходимо пересмотреть наши штаты.
Не все у нас было благополучно и во взаимодействии инженерных начальников с начальниками других родов войск. Здесь сказались условия нашей мирной учебы, когда недопонимали роль инженерного дела в системе борьбы за укрепленные районы и отодвигали инженерных начальников на второстепенные роли. Между тем, опыт этой войны показал, что инженерный начальник должен быть оперативным работником, помогающим общевойсковому командиру и его штабу правильно обеспечить действия войск в инженерном отношении как при борьбе за укрепленные районы, так и при их создании.
В борьбе за укрепленный район особую роль играет служба дешифрования.
Мы долгое время не могли понять, как здесь работать, пока не организовали хорошую авиа- и фоторазведку и не наладили службу дешифрования. Мы не имели кадров по дешифровке, и у нас получились затруднения. Видимо, систему дешифровки надо оставить в ведении инженерного начальника с тем, чтобы можно было организовать это дело, дешифрировать документ, правильно и своевременно доложить и этим самым помочь командованию.
Последнее - это в отношении строительства наших укрепленных районов. Не так давно, несколько дней тому назад, я получил штаты инженерного отдела, где вопрос современной фортификации от меня взят и передан в ведение начальника инженерного снабжения. Я считаю, что этого ни в коем случае допустить нельзя потому, что это дело инженерного отдела и от него отбирать строительство укрепленных районов ни в коем случае нельзя. Но в тоже время нельзя, чтобы этот инженерный отдел был превращен в строительный. Видимо, нужно будет провести реорганизацию в этой части, чтобы в инженерном отделе оставалось общее руководство строительством укрепленных районов, но производство работ и проектирование возложить на коменданта укрепленного района и на его инженерный отдел.


ПАРСЕГОВ (комкор, начальник артиллерии 7-й армии).
Я выполнял обязанности начальника артиллерии 7-й армии, поэтому и буду говорить о 7-й армии.
Прежде всего я прошу обратить внимание на карту, на которой помечены границы. Здесь совершенно не имеется пустого места, везде укрепленные районы, здесь каждый метр укреплен и каждый метр брали с боем, преодолевая заграждения.
К началу войны войска Ленинградского округа были готовы к назначенному сроку. Они были расположены с севера до Финского залива включительно. Мы проверяли готовность всех артиллерийских частей. Они были правильно расположены, понимали свою роль и 30 ноября 1939 г. приступили к выполнению задачи, поставленной правительством.
7-я армия в борьбе за предполье УР имела движение 5-7, а местами 8 км в сутки. Следует считать эти нормы не плохими, имея в виду, что боец каждый метр брал огнем.
Нужно отметить, что, если разведчики у нас иногда любят сказать, что им примерно все известно, что им известно по крайней мере если не все, то 90%, это будет неправильно, товарищ народный комиссар. Мы нашего противника не знали, мы его знали вообще. Я, как начальник артиллерии ЛВО (три года там сижу), читал данные по разведке УР, где показано, что там есть столько-то огневых точек, но в сущности мы ничего не знали. Там указано, что бетонные сооружения построены примерно против 152-мм снарядов, это неправильно, они построены против 305-мм. И поэтому надо признать, что нам пришлось последовательно изучать каждое сооружение, находить их одно за другим. Это говорит о том, что мы должны поставить задачу таким образом, чтобы наши разведчики работали как следует, чтобы они в мирное время лучше и полнее изучали противника. Надо знать, что противник строит сегодня, что он будет строить завтра.
Мы встретились с настоящим современным УР. Правильно тов. Хренов говорил, что артиллеристы здесь состязались с железо-бетонным УР. Да, мы состязались и рассчитались с ним успешно.
Прежде чем коснуться других вопросов, я хочу сказать о людях, которые решили эту огромную задачу. Я буду говорить о 123-й стрелковой дивизии. Дивизия новая. Вначале мы частично перестроили ее работу, кое-кого и побили, но после того, как мы проделали эту работу, дивизия стала на свое место и в конечном счете показала прекрасные результаты. Надо отметить, что бывший начальник артиллерии дивизии и начальник штаба артиллерии показали неважные качества с точки зрения организационной, пришлось всех их заменить, дать новых людей - начартдива тов. Кутейникова и начштаба тов. Извекова, которые со своей задачей справились хорошо.
Мы имеем еще много молодых прекрасных командиров, о которых здесь можно много говорить, которые показали прекрасные результаты как руководители, как командиры Красной Армии. Они всегда являлись примером высокой дисциплины. Взять командира дивизиона 70-й дивизии ст. лейтенанта тов. Смирнова. Когда пехотная часть отступила, он твердо остался на своем месте и не уходил с места боя, организовал бой и уничтожил противника. Я не имею много времени, чтобы перечислять всех наших прекрасных командиров и бойцов, но не могу не сказать о командире тов. Булавском. С этим командиром я встретился за два часа до его гибели. Я спрашиваю:
"Какую задачу вы выполняете сегодня"? Он отвечает: "Сегодня я должен рассчитаться с ДОТом №0011". Я говорю: "Хорошо, рассчитайтесь к вечеру".
И он рассчитался. Это сооружение было снесено, но, к сожалению, тов. Булавского самого не стало. Он геройски погиб.
Таковы те кадры, которые мы имели. Их тысячи и десятки тысяч.
Какие выводы нужно сделать по кадровым вопросам.
Первое. Я Америку не открываю, но то, что мы должны делать, мы не делаем или плохо делаем. В мирное время у нас боец должен быть там, где ему положено быть. Если он телефонист, то его место быть телефонистом и с утра до вечера заниматься этим делом, а то получается так, что по штату 15 телефонистов, а в наличии 9, 6 из них на кухне, остальные - еще где-нибудь. С этим надо покончить, и тогда дело пойдет лучше. Это относится и к командному составу.
О командирах запаса. Надо покончить с методом приписки командного состава запаса, который мы имеем. Получается так, что сегодня он записан в артиллерию, на следующий год попал в саперы. И в конечном счете мы не имеем хорошего командира взвода из запаса, которого мы должны иметь. Нужно изменить порядок, записать в такой-то полк, на такую-то должность и каждый год призывать, чтобы он практически командовал, сказать ему, что вот вам взвод и командуйте им, оказать ему при этом необходимую помощь, тогда он будет командиром взвода, батареи или дивизиона и в военное время дело у него пойдет лучше.
Следующий вопрос - боевое применение минометов, орудий и их пригодность в войне. Мы имеем 50-мм ротные минометы, 82-мм батальонные и 120-мм полковые, фактически дивизионные.
Минометное хозяйство у нас неплохое; его только нужно хорошо изучить, знать и хорошо применять. У нас начали применять минометы до прорыва неважно, а в период прорыва и после эти средства начали применять как следует.
Качество минометов. 50-мм минометы, как ротное оружие, хорошие. Эти минометы требуют умелого применения, причем следует указать, что стабилизаторы в трубе отрывались. Нужно эту мину в срочном порядке отработать, сделать ее безотказной.
82-мм минометы. Нужно ускорить их освоение, изучить и широко применять.
120-мм минометы. Это весьма мощное оружие, их мины очень хорошо рвутся, поэтому нужно заняться скорейшим их изучением. Эти мины уважают и одобряют, нужно их больше сделать, причем надо будет сформировать минометный дивизион в стрелковой дивизии. Если мы будем иметь мощный 120-мм минометный дивизион и если поставить этот дивизион на определенном фронте, то никто не пройдет.
Материальная часть. Материальная часть работала хорошо. Вначале, до прорыва, применение мелкокалиберной артиллерии 45-мм и полковой было недостаточным. Надо было командиру роту, командиру батальона и полка сказать, что, поскольку это ваше средство, вы хозяева, командуйте этим средством и не ждите, пока придут 203-мм орудия, они вам не нужны. В конечном итоге эти средства были использованы неплохо.
Прекрасно показали себя в бою тяжелые системы Б-4, БР-5, причем Б-4 дали свыше 4 тыс. выстрелов каждая. 152-мм пушки дали свыше 3 тыс. выстрелов каждая, причем все системы прекрасно себя показали, а на тяжелые системы просто приятно было смотреть. У пушки 152-мм 1937 г. часто отрывались казенники, остальные системы этого дефекта не имели. Эта система прекрасная, но придется недостаток исправить.
Все виды боевых припасов действовали отлично. Совершенно неправильно, когда говорят, что где-то лежат снаряды, которые не разорвались, очевидно, это говорят те командиры, которые не бывали на войне. Все снаряды рвутся прекрасно. Если вы увидите на поле боя снаряд тяжелый не разорвавшийся, это значит в бетонобойный снаряд красноармеец не успел поставить взрыватель как следует, а как правило снаряды рвутся безотказно. Бойцы так говорят: я стреляю, слушаю выстрел здесь, а потом всегда слышу разрыв бомбы там.
О снарядах нужно сказать следующее. Во-первых, мы имели дело с сооружениями, у которых толщина бетона была 2-2,5 м, плюс к этому подушка из камня и земли 2-3 м. Нам нужно было сначала снести подушку, потом разбить бетон. В связи с этим 203-мм орудие потребовало не уставную норму расхода снарядов, а в 10-15 раз больше. Если это можно, товарищ народный комиссар, вес этого снаряда нужно увеличить до 150 кг. Обязательно нужно иметь 203-мм снаряд фугасный. Этим делом кто-то решил не заниматься, а фугасный снаряд необходимо иметь. Следует сделать орудия большего калибра, свыше 300 мм.
Артиллерийская авиация. По артавиации хочу сделать только выводы. Дать новый скоростной артсамолет, обязательно с фотооборудованием. Эти самолеты, выполняя задачи, будут не просто наблюдать за противником, а если потребуется, то и вторгаться в глубь его расположения. Нужно, чтобы каждый стрелковый корпус имел свой артиллерийско-авиационный отряд.
Относительно воздухоплавательного отряда. Говорили, что это отсталый род оружия, нужно его ликвидировать. Война на севере показала, что ликвидировать такие части нельзя, они круглые сутки наблюдают, и наблюдают неплохо. Воздухоплавательные отряды нужно оставить и узаконить.
По звуковым взводам. Они прекрасно боролись с артиллерией противника. Нужно корпусным тяжелым артполкам дать дивизион разведывательной службы.
ВОРОШИЛОВ. Ваше время истекло.
ПАРСЕГОВ. Мне нужно 5 минут.
ВОРОШИЛОВ. Дать 5 минут?
ГОЛОСА. Дать.
ПАРСЕГОВ. Связь с пехотой осуществлялась по принципу: командир батареи - командир роты и т.д. Такой метод взаимодействия показал хорошие результаты, так как здесь командиры участвуют на местности, они учат друг друга и учатся как вести бой, получается хорошо. Этот метод нужно усовершенствовать.
Бой и попытки прорвать УР противника с ходу. Это сделать не удалось и не удастся никогда. Я хочу подчеркнуть, что не нужно с ходу брать УР, а нужно сначала провести огневую разведку, вскрыть систему огня противника. Мы это в ряде мест проделали, и в результате у нас были неплохие успехи. До 10 февраля с.г. мы обнаружили все сооружения противника и основательно их разрушили и поэтому 11 февраля успешно после артподготовки атаковали УР.
Атака 11 февраля являлась продолжением всей предшествующей артиллерийской подготовки. Поэтому после 2 час 15 мин артиллерийской подготовки смело была проведена атака. Причем мы применяли очень много методов. Когда артиллерийская подготовка кончается, мы переносим огонь вглубь на несколько сот метров. Противник нас изучил. Он знал, что сначала идет артиллерийская подготовка, потом поднимается пехота в атаку, противник выходил из своих окопов и встречал нашу пехоту огнем. Поэтому мы стали применять различные методы артиллерийской подготовки, путем неоднократных ложных переносов огня обманывали противника, и это приводило к окончательному уничтожению его живой силы, выдвинутой для борьбы с нашей пехотой. Этот метод и позволил 123-й дивизии смело прорвать УР противника.
Этим методом мы будем руководствоваться и в будущем. Если потребуются другие методы, будем изучать их и проводить. Прорыв укрепленного района финнов показал совершенно конкретно, что если вы хотите прорвать современный укрепленный район, то вы должны иметь прежде всего мощное артиллерийское хозяйство. Если у вас имеется мощное артиллерийское хозяйство, то вы можете рассчитывать на успех. Сначала нужно потрясти, разбить, уничтожить и тогда командовать войскам вперед. Только так нужно делать, потому что бетон ничем другим не возьмешь.
У меня, тов. народный комиссар, все.


ВОРОШИЛОВ. Слово имеет тов. Семенов.
СЕМЕНОВ (бригадный комиссар, военком 50-го стрелкового корпуса).
Товарищи, сложность обстановки на Карельском перешейке предъявляла повышенное требование к войскам, следовательно, предъявляла повышенные требования и к партийно-политической работе.
Прежде всего могучим помощником в проведении партийно-политической работы явилась наша великая родина, которую мы чувствовали каждый день. Мы чувствовали каждый день заботу нашей партии и нашего правительства. Каждый командир и красноармеец были согреты великой любовью нашего советского народа. Каждый красноармеец шел в бой держа на устах великое имя товарища Сталина, которое было великим знаменем победы, вдохновляло на героизм, было великим примером, как надо любить и драться за нашу родину.
Я остановлюсь на ряде вопросов, которые, по моему мнению, заслуживают внимания для того, чтобы в будущем на эти вопросы обратить еще больше внимания.
Я должен буду сказать о том, что наши партийные организации проделали исключительно большую и ответственную работу для того, чтобы обеспечить успех боя. Наша партия дала в нашу Красную Армию свои лучшие кадры. Партийная прослойка частей 50-го корпуса, которые стояли на главном направлении Карельского перешейка, была довольно высока. Если посмотреть 90-ю дивизию, то там партийная прослойка составляла 10% к общему числу ее состава. 142-я дивизия имела 6-7%, это была второочередная дивизия. 35-я танковая бригада имела 17%.
Комсомольская прослойка была еще выше. В 90-й дивизии комсомольская прослойка составляла 21,5%, в 142-й дивизии - 14%, в корпусных частях - 25%. Таким образом, партийная и комсомольская прослойка была большая. Опираясь прежде всего на эту партийную прослойку, мы сумели поставить на должную высоту политико-воспитательную работу, выполнение тех боевых задач, которые перед нами ставились командованием 7-й армии.
Я должен сказать, что партийная и комсомольская работа сыграла исключительно большую роль, но одновременно с этим хочу отметить и большие, крупные недоработки, на которые нужно будет обратить внимание в нашей практической работе.
Очень большим и крупным вопросом у нас было политическое воспитание. Мы сумели воспитать сотни и тысячи беззаветно преданных бойцов, командиров и политработников. Только из состава нашего 50-го корпуса были представлены к званию Героя Советского Союза 85 человек, к ордену Ленина - 115 человек. Это был итог того героизма, того мужества, которые были проявлены бойцами и командирами, главным образом при прорыве главных укреплений противника.
Наряду с этим надо будет отметить и такие факты, как дезертирство, уход с поля боя, брошенное оружие, факты паники. Надо сказать, что это является большой недоработкой командиров, политработников, партийных и комсомольских организаций. Вопрос политического воспитания должен быть крепко поставлен в мирных условиях. Требуется продумать определенную систему политического воспитания нашего запаса, потому что в значительной степени пришедший запас показал явное неблагополучие в этом вопросе. Во-первых, мы должны повысить авторитет нашего командира. Авторитет нашего командира должен быть поставлен гораздо выше. Причем мы отлично понимаем, что этот авторитет зависит лично от самого командира - от того, насколько поддерживается авторитет командира в стране. Повышение личного авторитета главным образом зависит от роста знаний военного дела. Командир должен работать над собой так, чтобы его работа оставляла определенный след, во-вторых, он должен повышать требовательность к красноармейскому составу повседневно. Командир должен служить образцом дисциплины в Красной Армии, ибо этим самым мы должны воспитывать дисциплину в каждом бойце. Дисциплину мы должны поставить гораздо выше, как это показал опыт войны. Надо, чтобы каждый боец знал, что каждое требование командира должно выполняться в срок и беспрекословно.
Мы знаем, что в состав армии в период войны влился новый командный состав, который окончил краткосрочные курсы. Нам надо много работать с этим новым составом для того, чтобы выработать из этого состава культурных командиров нашей Красной Армии.
Мы должны повысить авторитет командира. Это показал опыт боевых действий. Мы имели случаи внесения элементов демократизма, были факты, когда командиров "не замечали", когда не знали о положении командира, когда не знали о том, что, видите ли, его приказания обязательно нужно выполнять. Такие моменты, к сожалению, были. Это обязывает нас как следует поработать, чтобы наш командир ясно понимал и выполнял ту великую, большую роль, которую он играет в нашей стране.
Необходимо более серьезно отнестись к выращиванию командного состава, особенно такого решающего звена, как командир взвода, роты, батальона, политрук роты и младший комсостав.
Эта категория командного и политического состава ведет непосредственно бойцов в бой, непосредственно практически выполняет поставленную боевую задачу.
Это звено, как показал опыт боев, являлось и наиболее уязвимым с точки зрения того, что это звено командного состава главным образом и выбывало из строя. Над ростом этой категории командного состава, над его подготовкой надо работать таким образом, чтобы мы были полностью уверены, что жизнь людей, ценных людей в нашей стране, мы вручаем авторитетному командиру, командиру, отлично знающему военное дело, командиру, который заслуживает всеобщее уважение и всеобщий авторитет бойцов. Вот таких командиров мы должны выращивать.
Опыт также показал и то, что в боевой обстановке, когда были серьезные бои, это звено нам заменить было некем. Были факты, когда из-за убыли комсостава ротой у нас командовал красноармеец. Не было у нас под рукой готовых командиров. И вот сейчас, по-моему, следует поставить задачу, чтобы в следующих наших боевых действиях, когда они будут, иметь обязательно в составе корпуса резерв этой категории комсостава в количестве 25-30 человек. Надо обязательно в составе корпуса иметь свой запасной полк, так, чтобы командир корпуса мог оперативно руководить этими кадрами и посылать их туда, куда требует решающий момент боя.
Надо иметь также и в политотделе корпуса резерв политработников 15-20 человек, главным образом политруков роты.
Опыт боев показал, что над выращиванием высшего комсостава также работали недостаточно. Иногда доверяли полки и дивизии людям неспособным, не имеющим опыта, слабо подготовленным, которые терялись при малейшем осложнении боя. Таким был командир 123-го полка [дивизии] Стешинский, впоследствии по нашей просьбе снятый и замененный тов. Алабушевым. А ведь за такую недоработку мы расплачивались дорогой ценой, кровью.
В мирной обстановке необходимо систематически собирать командиров и комиссаров дивизий, корпусов и вести с ними систематическую работу над тем, чтобы все новости в боевых и политических вопросах прежде всего были известны этой категории командного состава.
Остановлюсь на вопросе, который у нас также являлся больным. Я считаю, что абсолютно ненормальным был факт, когда присылали на фронт необученных бойцов, состав их был высок, доходил до 20-30%. Присылались такие бойцы, которые не имели боевой подготовки, не умели обращаться с винтовкой. В период подготовки к прорыву укрепленного района мы таких неподготовленных людей получили по двум дивизиям 874 человека, а позже в 100-й и 123-й дивизиях получили необученных красноармейцев 4314 человек.
Незнание военкоматами своего контингента бойцов заставляет удивляться. Очень много было людей на фронте старше 35 лет. Известно, что боец, возраст которого 23-30 лет, самый хороший. А мы имели по 100-й и 123-й дивизиям красноармейцев старше 35 лет 5920 человек. Перевести их в тыловые подразделения не представлялось никакой возможности. Это усложняло работу командиров и политических работников.
Надо потребовать от наших военкоматов знания людей, чтобы военкоматы знали, каким контингентом они располагают. Необученное пополнение, красноармейцы и красноармейцы старших возрастов, присланные на фронт, повысили наши потери и понизили качество наших частей.
ВОРОШИЛОВ. Ваше время истекло.
СЕМЕНОВ. Мне нужно 3 минуты.
ВОРОШИЛОВ. Пожалуйста.

[Rkka.ru]

СЕМЕНОВ. Здесь отмечали, что Финляндию в мирных условиях мы изучали недостаточно, не изучали как следует. На играх у нас получалось очень просто, доходили до Выборга в два счета, с перерывом на обед.
Центр тяжести операций белофиннов был поставлен на ближнем бое, на организации главным образом ружейно-минометного огня, использовались легкие подвижные лыжные подразделения. Наши части оказались неподготовленными для боев на лыжах, были малоподвижными, тяготели к дорогам, боевой обоз вытягивался "кишкой" на 10 км. Спасало нас отсутствие у белофиннов авиации. В направлении Кямяря на одной узкой дороге "сидели" 123-я и 84-я стрелковые дивизии, 1, 13, 15, 35 и 20-я танковые бригады и некоторые части 90-й дивизии. Создалась такая "пробка", которую приходилось "расшивать" несколько дней многим ответственным работникам.
Почему не учитывалась возможность создания такого положения раньше? Разве не безобразное явление было - присылка уже в феврале месяце полностью моторизованной 84-й стрелковой дивизии, имевшей до 2 тысяч автомашин, когда ясно была видна трудность для передвижения автотранспорта, а эта дивизия вся, включая станковые пулеметы, была на машинах и, конечно, передвижение такой моторизованной дивизии было затруднительно. Надо резко сократить наши обозы.
В нашей партийно-политической работе большую роль играли партийные и комсомольские организации, создавая ударные подразделения. Борьба за создание ударных подразделений была одной из форм соцсоревнования. Опыт 123-й ордена Ленина стрелковой дивизии показал, что, имея ударный 245-й полк, она использовала его на самом ответственном участке боя и с момента прорыва укрепленного района противника и до конца войны полк был ударным. Командир полка полковник Рослый, Герой Советского Союза, искусно применял 245-й полк во время выполнения боевых заданий, которые давала дивизия. Полк имеет 7 Героев Советского Союза, и каждый красноармеец гордится своей службой в этом 245-м полку. На примере 123-й дивизии можно показать, как шел ее боевой рост, как крепла дивизия. Надо отметить, что прорыву укрепленной полосы противника предшествовала полоса "детской болезни". Были факты потери оружия в 255-м стрелковом полку, факты паники, частое невыполнение боевых заданий 272-м стрелковым полком. И вот за дивизию принялись крепко. После этого дивизия просто переродилась. Перед прорывом укрепленной полосы противника в дивизии была проведена большая партийно-политическая работа. Каждый красноармеец буквально был заряжен сознанием во что бы то ни стало прорвать укрепленную полосу противника, каждый горел желанием во что бы то ни стало выполнить боевое задание, выполнить волю нашей партии. До каждого бойца был доведен приказ штаба Северо-Западного фронта.
Здесь начальник артиллерии говорил о том, что впервые за мощным артиллерийским валом поднялась и пошла в атаку пехота. Мощный артиллерийский огонь и удар пехоты прорвали укрепленный район противника на высоте 65,5, считавшийся неприступным, и на ДОТах было водружено победное красное знамя Советского Союза.


РОСЛЫЙ (полковник, командир 245-го стрелкового полка, Герой Советского Союза).
Здесь, товарищи, выступали большие начальники, саперные и артиллерийские. Одни выпячивали роль сапера, а начальник артиллерии особенно подчеркнул роль артиллерии. Я, как пехотный командир, не буду выпячивать особо роль пехоты.
ГОЛОС. Нет, надо выпятить.
РОСЛЫЙ. Нет, не буду.
ВОРОШИЛОВ. Скажите правду.
РОСЛЫЙ. Скажу правду. Я не буду выпячивать роль пехоты потому, что основная задача пехотного командира - это увязать всех этих начальников, и артиллеристов, и танкистов, и пехоту, и только тогда дело будет.
Я хочу вам рассказать на примере. Конечно, больших примеров я не знаю, но я знаю пример нашего 245-го полка, который брал рощу "Молоток" и высоту 65,5.
Как при боевых действиях этого полка, так и при подготовке к прорыву, я хочу "выпятить" один вопрос, вопрос организации взаимодействия между всеми родами войск. Немножко истории. Это первые бои, когда они оказались неуспешными. В чем дело? Мы хотели прорваться и забрать с ходу высоту. Дело в том, что железобетон не был нарушен и противник, совершенно искусно владея своей обороной, пропустил танки, подпустил пехоту, а потом внутренним огнем уничтожил танки, оттеснил пехоту и частично ее уничтожил. Стало понятно, что так нельзя действовать.
Я принял полк 1 января 1940 г. С чего мы начали? Прежде всего, мы начали готовить подразделения и добились того, что командир отделения почувствовал своих бойцов, а бойцы почувствовали своего командира отделения. Это больной вопрос. Тут говорили, что главным звеном являются командиры рот, полка и т.д. А я скажу, что главным звеном является командир отделения. Прежде всего, нужно иметь в виду командира отделения. Мы начали проводить занятия, занятия проводились в порядке взаимодействия, мы тренировали людей с танками, с артиллерией, тренировали как ползать, ходить и этим самым сколачивали и маленькие и большие подразделения.
Наконец, еще один вопрос, вопрос артиллерийской подготовки. Я всегда, товарищи, буду с любовью вспоминать тов. Ниловского, командира 402-го артиллерийского полка. Мы впервые встретились с ним, когда стали разрушать железобетон противника, и с этих пор он стал моим личным другом. Нам требовалось разрушить железобетон.
Я не сказал бы, что нам удалось его уничтожить легко и, как тут командир инжвойск сказал, что 123-я дивизия потом легко взяла укрепленные районы. Не так было легко брать укрепленный район, но разрушить эту систему нужно было, и вот тов. Ниловский своей мощной артиллерией очень успешно разрушал систему железобетона. Это один из важных видов подготовки к прорыву укрепленного района.
Второй очень важный момент - это подготовка исходного положения для пехоты. Мы должны были вывести большую массу пехоты и поставить ее воочию перед противником, и мы лишь потом убедились, как замечательно видел противник с этой высоты 65,5 все, даже штаб корпуса. Мы должны были ожидать, что противник, разгадав наше наступление, направит свой огонь, т.е. контрартподготовку, по живой силе пехоты. По артиллерии он не мог этого сделать, ибо у него не хватало для этого сил, а против живой силы у него кое-что было. Так вот, мы давали такой замечательный артиллерийский огонь в течение 2 час и 20 мин, что этот огонь можно было в музыке воспевать, если бы был композитор.
СТАЛИН. У артиллерии есть своя музыка. Правильно, есть.
РОСЛЫЙ. Безусловно, товарищ Сталин, есть замечательная музыка. В это время противник все же вел по нашим войскам довольно сильный огонь, а мы свою пехоту сумели спрятать. Спрятали в заблаговременно подготовленные укрытия. Правда, эти укрытия не были хорошо сделаны, но мы спрятали свою пехоту.
Я у себя в полку применял саперные работы, сделал траншеи, хотел перерезать траншеи противника, но меня предупредили намеченным наступлением. Мне не пришлось это довести до конца.
Дальше, товарищи, когда началась артиллерийская подготовка, пехота была спрятана, но так как отдельные пехотные подразделения лежали от переднего края противника далеко, а мы знаем, что при таком глубоком снеге нужно потратить много времени для того, чтобы подойти вплотную к противнику, то я дал командирам приказ, и не только приказ: в течение месяца воспитывал пехоту, чтобы до конца артиллерийской подготовки начать движение пехоты и подойти к огненному артиллерийскому валу, так как в этом случае противник, находился под огнем нашей артиллерии и не мог вести огня по нашей пехоте. Пехота подошла к огневому артиллерийскому валу до 100 м, и тут мы нарушили устав.
СТАЛИН. Изменить его надо.
РОСЛЫЙ. Мы подошли к противнику очень близко, причем это необходимо было сделать, потому что после конца артиллерийской подготовки противник еще несколько минут сидел в траншеях. Мы это учли и решили использовать эти несколько минут для движения, пока противник выйдет из траншей. Все было прорепетировано, и пехота подошла очень близко к противнику, также своевременно вышли и танки. Нам удалось согласовать действия всех родов войск, поэтому успех был обеспечен. И на самом деле, минут через 15-20 красный флаг был водружен в роще "Молоток", а через каких-нибудь 5-7 мин - на высоте 65,5. Увидев красные флаги, вся пехота с криками "Ура!" пошла в атаку.
Второй пример, когда после взятия высоты 65,5 и рощи "Молоток" мы пытались взять рощу "Фигурную" с ходу, что нам не удалось, пришлось опять все организовывать сначала.
И так полку пришлось брать около 10, если не больше, довольно серьезных укреплений. Не таких, конечно, как на высоте 65,5. Отсюда вывод, что необходимо еще в мирное время учить командиров и бойцов взаимодействию, учить на примерах, чтобы они полюбили артиллерию и танки. Танк очень часто спасал положение. Я иногда готов был расцеловать танкистов, потому что они своим правильным взаимодействием приводили к успехам в бою. Учить войска взаимодействию надо и больше приближать танки к дивизии. Это не ново, это старо. Но это остается пока для нас неразрешенным.
СТАЛИН Авиация помогала?
РОСЛЫЙ. От авиации мы непосредственно помощи не ощущали. Авиация помогала, но в тылу.
СТАЛИН. Передний край "не утюжили"?
РОСЛЫЙ. Они "утюжили" до начала наступления. Но я на авиацию никогда не обижался.
Больной вопрос, который выявился во всех боях, - это то, что наши бойцы и командиры мешковаты, неповоротливы, плохие физкультурники, быстро выдыхаются. Я считаю, что нам необходимо поставить вопрос исключительно серьезно, чтобы в армии строевой подготовке, штыковому бою и физкультуре уделили больше внимания. Строевая подготовка поднимает дисциплину.
Нам надо лучше подготовить младшего командира. Попутно я хочу сказать, что во всей стране надо поставить вопрос о развитии спорта. Почему в Англии, как мне рассказывали сведущие люди, в школах не переводят ученика в другой класс, если он не сдаст экзамен по футболу или по другому виду спорта. Я считаю, что нужно поставить вопрос, чтобы в школах физкультура была важнейшим предметом в обучении. Если парень не умеет плавать, если он не умеет хорошо бегать, если он невынослив, если он плохой физкультурник, то ни одна девушка его не полюбит (смех). Мы должны добиться такого положения, чтобы было честью для каждого молодого человека в нашей стране быть хорошим физкультурником, хорошим лыжником, хорошим спортсменом. Мы должны иметь такого молодого человека, который обладал бы всеми этими качествами. Своими силами в армии мы, конечно, всего не добьемся. Поэтому в школах нужно ввести военное прикладное дело и добиться, чтобы наш красноармеец был выносливым бойцом. Мне кажется, что этот вопрос надо поставить, товарищ народный комиссар.


ПШЕННИКОВ (комбриг, командир 142-й стрелковой дивизии). Товарищи, я сначала хочу остановиться на вопросе отмобилизования дивизии. Я и командование всех частей прибыли к месту мобилизации дивизии на 3-й день. В результате отсутствия руководящего состава никто не вел учета людского состава, конского состава и других материальных средств. На четвертый день дивизия должна была быть уже укомплектована, фактически этого не было, и дивизия укомплектовывалась до момента отправки последнего эшелона. Дивизия погрузилась и отправилась к месту ее назначения с некомплектом людского состава 10%, конского 23%, автотранспорта 60%. Причем необходимо отметить, что 2% личного состава дивизии по состоянию здоровья были признаны непригодными к службе.
Когда мы получили возможность проверить боевую подготовку полученного личного состава, то оказалось, что до 47% красноармейского состава не знало материальной части положенного ему оружия. Это главным образом относилось к станковым пулеметчикам и ручным пулеметчикам. До 60% личного состава призванного из запаса не стреляло в течение трех последних лет. Командный состав не знал друг друга и бойцов, и наоборот.
СТАЛИН. Боевая подготовка называется.
ПШЕННИКОВ. С таким составом дивизии пришлось сразу погрузиться и выступать.
МЕХЛИС. Из запаса?
ПШЕННИКОВ. Да, и только благодаря наличию времени, которое мы имели до начала боевых операций, заботе и вниманию, проявленным Военным Советом Ленинградского военного округа, проведению большой партийной и воспитательной работы дивизия имела возможность подготовить части до уровня кадровых частей. Если бы дивизии сразу пришлось вступить в бой, то нужно прямо сказать, что дивизия была совершенно не подготовлена к бою.
Сортность конского состава при укомплектовании фактически не выдерживалась, дивизия вышла со 100% обозных лошадей; ни артиллерийских, ни верховых лошадей дивизия фактически не имела.
С автотранспортом дело было еще хуже, до 60% машин из 40%, которые дивизия получила по штатным табелям, требовали немедленного текущего и среднего ремонта; запасных частей, резины и инструмента совершенно не было.
Почему так получилось? Я считаю, что это произошло из-за отсутствия учета людского состава, конского состава и автотранспорта в военкоматах и частях, в результате чего в части прибывал не тот состав, который мы должны были иметь по мобилизации.
Чем объясняется плохая боевая подготовка этих частей? Я здесь приводил картину, что все мы, командиры частей, прибыли только к моменту развертывания дивизии. Мы, командование частей и дивизии, не знали людей. Части готовили совершенно другие люди. Необходимо, чтобы еще в мирных условиях этим делом занимался тот командный состав, которому придется вести части в бой, тогда начальствующий состав будет знать бойцов, бойцы будут знать свой начальствующий состав, свое командование.
Следующий, весьма больной вопрос и серьезный. Это то, что мы подготавливаем переменный состав не в тех подразделениях, в которые он должен поступить по мобилизации. Отсюда и средний начсостав, и младший начсостав совершенно не знают своих людей, а бойцы также не знают своих командиров, и если придется этим частям вступить прямо в бой, они не в состоянии будут разрешить боевых задач. Предложения по мобилизационным вопросам.
1) Иметь в будущем для всех второочередных формирований назначенный еще в мирное время весь начальствующий состав, на который должно быть возложено проведение всех учебных сборов приписного состава, наблюдение за накоплением мобзапасов табельного имущества, его состоянием.
2) Возложить ответственность на все хозяйственные организации за сдачу по мобилизации того конского состава и автотранспорта, который был приписан индивидуально, а не количественно, как это имеет место сейчас.
О боевом использовании дивизии. Дивизия имела характерную боевую задачу, которая не была предусмотрена ни одним нашим уставом. Дивизия 30.11-39 начала наступать на фронте в 45 км, несмотря на широкий фронт. Дивизия с честью выполнила задачу и вышла к переднему краю УР одной из первых, на двое суток ранее других дивизий.
Дальше, была получена задача на переход к обороне на фронте в 54 км, и эта задача также была дивизией выполнена. Причем в течение выполнения этой задачи дивизия имела три частные задачи на наступление на северный берег оз. Сувантоярви.
В первых боях, когда пришлось перейти через границу, боевой порядок дивизии был построен таким образом, чтобы соответствовать существующим инструкциям, по которым нужно было вести разведку на флангах в лесистой местности.
Первые дни боя показали, что финны ведут сопротивление мелкими группами. Расчленение дивизии на широком фронте такими же мелкими группами результатов не давало. Поэтому я решил дивизию свернуть в три колонны и наступать по основным трем направлениям крупным и мощным "кулаком". Это принесло положительный результат. Как только я свернул дивизию в три колонны, противник был сломлен и фактически никакого серьезного сопротивления не оказывал. Этот мощный "кулак" сразу протаранил полосу прикрытия противника.
В результате борьбы в полосе прикрытия и дальнейшего изучения операций я пришел к следующему выводу, что, как отмечал здесь комкор тов. Парсегов, мы не знали финнов и не оценили правильно местность. Мы сделали большую недооценку противника, а также и не знали характера местности. Вследствие этого была ошибочная группировка сил армии, в результате чего дивизии пришлось наступать на фронте в 45 км.
На совещании начальствующего состава частей дивизии мы установили, что если бы дивизия наступала на фронте не в 45 км, а в 18-20, результаты были бы другие, т.е. полосу прикрытия мы преодолели бы не в семь суток, а максимум в трое и не имели бы таких потерь.
Если бы дивизия имела за собой резерв во втором и третьем эшелонах, то сопротивление противника было бы сломлено быстрее. Я об этом говорю, основываясь на действиях 19-го стрелкового полка, который первый форсировал Тайпаленйоки и ворвался в передний край УР. Командир полка тов. Федюнин это может подтвердить. Если бы он имел за собой мощные вторые и третьи эшелоны, то в этом направлении можно было бы сломить УР противника с ходу после соответствующей артподготовки и не потребовалось бы для этого 2-3 месяца, а части не понесли бы больших потерь.
Вся боевая работа частей дивизии показала следующую картину:
тактическая подготовка у наших бойцов и командиров была слабой, особенно для действий в лесистой местности. Пример - из начальствующего состава дивизии оказалось только 17% знающих компас, карту и умеющих ходить по азимуту.
Командный состав, особенно его среднее звено, не умеет использовать мощный огонь пехоты. Управление огнем и движением на поле боя фактически отсутствовали.
Если здесь говорили, что очень хорошо обстояло дело в отношении организации взаимодействия, то я должен сказать, что это неверно. С вопросом взаимодействия, как с артиллерией, так и танками, обстояло дело не совсем гладко, это лучше всего подтверждают наши потери. Если бы с этим было хорошо, мы не имели бы таких больших потерь,
Было полное пренебрежение к маскировке боевого порядка и материальной части, и полное игнорирование лопаты. Я наблюдал, что бойцы, наступая, не применяют лопаты. Командир, который руководит непосредственно боем, тоже не обращает на это внимания. На обучение маскировке и использование лопаты нужно обратить самое серьезное внимание.
Следующий вопрос, на который нельзя не обратить внимания - это то, что у наших бойцов развито чувство локтя. Батальон, начав наступать в правильных боевых порядках, в процессе наступления свертывается в кулак, который противнику легко расстреливать. Действия же противника требовали применения разреженных боевых порядков и смелых решительных действий мелких подразделений.
Следующий вопрос, который необходимо здесь поставить - слабая дисциплина на поле боя у красноармейцев.
Чтобы поднять залегших бойцов на поле боя, командному составу приходилось применять массу труда и энергии. Они залегли, зарылись с головой и лежат. Вследствие этого мы имели большие потери командного состава, младшего и среднего звена.
Я помню атаку, которую проводил лично под Кивиниеми. Как только мы попали под действие пулеметного огня, все залегли, и пришлось употребить много энергии, чтобы поднять бойцов и выполнить задачу, поставленную командармом. Несмотря на трудности, мы выполнили задачу в срок.
Следующий вопрос - применение танков. В период борьбы в предполье, хотя дивизия и наступала на широком фронте, все же отсутствовали дороги. Мне была придана танковая бригада, которая работала на участке одного полка, где имелась одна дорога. И что же случилось? Танковая бригада заняла дорогу, и я не имел возможности питать полк, пришлось выпрячь все повозки и вьюками доставлять продукты данному полку. В будущей войне для танковых соединений надо предусматривать отдельную дорогу. Если нет отдельной дороги, лучше дивизию танками не усиливать, максимум придавать ей один батальон.
Я считаю также, что необходимо нам пересмотреть штаты танковых батальонов дивизий, так как танки Т-38 и Т-37 себя не оправдали. В составе дивизии надо иметь танки Т-26, кроме того, надо учесть, что у этих танков часто соскакивают гусеницы и это было самым большим их бичом. Это надо устранить.
Следующий вопрос - о работе тыла дивизии. Условия данной войны показали, что дивизионные обменные пункты, как таковые, применения не имели и не было такого положения, когда бы мы прямо с дивизионного транспорта перегружали на полковой.
Вследствие несвоевременного снабжения всеми видами довольствия со станции снабжения и головных армейских складов, а также в целях создания запасов мы были вынуждены иметь все на земле, т.е. создавать подвижные склады дивизии. Эти подвижные склады, т.е. продовольственный, артиллерийский, обозно-вещевой и технического снабжения необходимо включить в штаты дивизии.
Необходимо пересмотреть устав тыла. Подробные предложения указаны у меня в конспекте. Причем я думаю, что склады, которые мы организуем, должны иметь такой штат, который мог бы в случае необходимости разбиться на два участка.
Дальше, товарищи, для устранения отмеченных недочетов в деле боевой подготовки, которые дали соответствующие отрицательные результаты в нашей боевой работе и вызвали лишние потери людского состава, считаю необходимым уделить в программах больше времени строевой и политической подготовке, что обеспечит лучшую выносливость и подвижность наших частей.
Следующее замечание. Может быть не время сейчас об этом говорить, но мне кажется, что нужно пересмотреть дисциплинарный устав. Нужно усилить права командного состава, и не только по отношению к рядовым, но и по отношению к начальствующему составу. Когда это было, чтобы командир отдавал один и тот же приказ два раза и, несмотря на это, приказ не выполнялся. У нас сейчас такое положение, что сегодня пишется один приказ, а завтра по этому же вопросу другой. Необходимо поставить вопрос об усилении прав командного состава.
Следующий вопрос. Мы должны увеличить срок подготовки командного состава в вузах. Сейчас мы пошли по линии сокращения сроков, но надо прямо сказать, а по-моему и многие из нас скажут, что командный состав, который мы приняли из училищ, показал себя хуже комсостава, выдвинутого из младших лейтенантов. Он знает хуже оружие, а в техническом отношении младшие лейтенанты показали себя гораздо лучше подготовленными.
Следующий вопрос о воспитании младшего командного состава. Мне кажется, что здесь мы должны пойти по линии увеличения срока службы. Младший комсостав должен пройти теорию и затем два года практической работы, только тогда мы будем иметь полноценного, хорошего младшего командира.
Последнее замечание. В целях поднятия нашей боеспособности мы должны не засекречивать новые виды вооружения. Взять, например, 50-мм миномет. Абсолютно никто из начальствующего состава не знает этого миномета, и нам пришлось изучать его в боевой обстановке. Все виды нового вооружения мы должны рассекретить.
Кроме того, нужно увеличить срок выслуги комсостава. Мы имеем целый ряд таких командиров, которые ничего не знают и уже сразу давай командовать полком или дивизией. Мне кажется, что нужно увеличить срок выслуги комсостава, пусть он поработает как следует во взводе и в роте.


КИРПОНОС (комдив, командир 70-й стрелковой дивизии). Товарищи, здесь выступал целый ряд командиров дивизий, которые говорили: "Вот артиллерия у нас замечательно стреляет, много стреляет, танки обеспечивают путь вперед пехоте, но вот пехота идет плохо". Мне кажется, что это будет не совсем так. Я хочу на этом вопросе остановиться. Что наша пехота имеет недостатки, над которыми нужно будет очень много поработать, это совершенно правильно, и в этих недостатках мы с вами повинны в первую очередь. Недостаток заключается в том, что в мирное время мы готовились воевать только летом, потому что зимой при 15-градусном морозе мы не выводили в поле нашего бойца.
СТАЛИН. Вот это позор.
КИРПОНОС. При 15-градусном морозе у нас не разрешалось выводить бойцов на занятия в поле, затем бойцы также не выводились и в ненастную погоду. Мне кажется, что от этого мы должны решительным образом отказаться.
ГОЛОС. Надо приказ отменить.
КИРПОНОС. Очевидно, для этого я и докладываю об этом Военному Совету.
Значит, надо будет в мирное время учить и пехоту, и остальные роды войск в любое время дня и ночи, в любое время года, в любое время суток, независимо от погоды, и побольше с отрывом от казарм, а не так - вышли на 4 часа в поле, а потом опять в казармы.
Вот один из основных недостатков, за который мы и поплатились в этой войне. Можно ли сказать, что пехота у нас плохая, что у пехоты нет дисциплины? Это было бы огульное и неправильное обвинение. На самом деле это не так. Я и другие товарищи можем привести сотни и тысячи примеров героизма, когда люди лили кровь, отдавали свою жизнь, шли вперед, когда люди умирали, но не отходили назад.
Я приведу такой случай по 329-му полку. Был ранен командир роты, он лежал под огнем. К нему ползет один боец для того, чтобы вытащить командира, его убивают финны; ползет другой - его тоже убивают; ползет третий, чтобы спасти командира роты, - его убивают, ползет четвертый, видя смерть других, и все-таки командир роты был спасен.
Скажите, разве это не показатель того, что у бойцов есть дисциплина, разве можно сказать, что у бойцов нет дисциплины, разве можно сказать, что пехота плохая! В чем дело? Почему наша пехота не шла?
Взять 70-ю дивизию, которой я командую. Мы совершали ледовый поход, расчищали острова и выходили на материк. Перед нами был противник, занимающий острова, покрытые хвойным лесом. Этот плохо просматриваемый лес усеян большим количеством гранитных валунов, за которыми лежали белофинны и вели огонь, причем все эти естественные препятствия усилены железобетонными и деревоземляными сооружениями. Следовательно, противник укрыт, его трудно поражать огнем, а он нашу пехоту поражает автоматическим и минометным огнем, так как мы ничем не были укрыты, а наступали по льду с покровом снега до 50 см и больше, что в сильной степени затрудняло продвижение пехоты.
Артиллерия прекрасно работала. В нашей дивизии хорошо было организовано взаимодействие - командир батареи непосредственно работал с командиром роты. Это надо будет учесть на будущее время. Надо, чтобы командир роты работал с командиром батареи и в условиях мирного времени, и результаты будут прекрасные.
Тут товарищи останавливались на вопросе артподготовки и где должна быть пехота в это время. Дело было так: финны во время артподготовки забрались в убежища, а с переносом нами огня в глубину финны выходили из убежищ и начинали поражать нашу пехоту огнем. Здесь надо отметить одну особенность: у финнов было мало артиллерии, но зато у них было достаточное количество минометных батарей и автоматического оружия (пистолет "Суоми"); этим видом оружия финны и наносили значительные потери нашей пехоте.
Таким образом, когда наша пехота близко прижималась к нашему артиллерийскому огню, противник не успевал выходить из убежища и мы имели успех - пехота наша шла вперед. Однако надо отметить, что белофинны быстро учли это и оставались на месте даже тогда, когда наша пехота находилась в 100 м, и, пользуясь медленным темпом ее продвижения по глубокому снегу, прижимали ее своим автоматическим огнем. Пройти 100-200 м по глубокому снегу - не легкое дело.
Я специально проводил у себя занятия в дивизии еще до наступления - хотел узнать, сколько нужно времени для того, чтобы пройти 200 м. Очень много времени нужно (40 мин). Кроме того, наш боец тяжело одет: нательное белье, ватное белье, ватные брюки, теплая шинель, подшлемник, шлем, затем каска, затем шарф, плюс ко всему ранец. Вы представляете, как это выглядело. Нужно пересмотреть обмундирование нашего бойца - облегчить его.
А теперь я хочу сказать относительно наших халатов. Очень неудобны наши маскировочные халаты, они не маскируют, а мешают действовать. Из них мы решили сделать комбинезоны, и это сразу облегчило передвижение пехоты.
Все это и плюс отсутствие у нас автоматов (легких пулеметов) и минометов в ротах позволяло противнику безнаказанно почти расстреливать нашу пехоту, которая в это время не могла уже поддерживаться артогнем. Вот причина, почему наша пехота не шла. Она не имела автоматов, а наши ручные пулеметы прекрасны лишь для лета, зимой же с ними работать плохо, так как сошки их тонут в снегу. Бойцы его неправильно ручным называют; он скорее легкий пулемет, и из него нельзя вручную стрелять, нам нужно иметь легкий пулемет.
СТАЛИН. Автомат.
КИРПОНОС. Нам нужно сейчас дать пехоте 50-мм минометы. Тогда у нас пехота не будет лежать, будет ходить и будет своим огнем с близких дистанций сама прокладывать себе путь, так как артиллерия не всегда это может сделать.
Я уже говорил, что у нас имеются недостатки в нашей подготовке.
СТАЛИН. Вы не скажете два слова насчет щитков?
КИРПОНОС. Тов. Сталин, я считаю, что от щитков надо отказаться. Я вот что могу доложить о щитках: они тяжелы и с этими щитками пока боец ползет - изматывается и атаковать противника у него нет сил.
ГОЛОС. А каково мнение бойца?
КИРПОНОС. Я доложу мнение бойцов на примере 113-й соседней дивизии. Когда наступали на высоту 38,2, бойцы попали под сильный огонь и залегли за щитками, а командир решил, что всех перебили, и докладывал, что 90% потерь, никто не поднимается. А люди встанут, погреются и за щитки.
Я знаю одно, что эти щитки валялись по всем тропам и дорожкам неиспользованными.
ГОЛОС. Это неправильно, не умеют использовать.
КИРПОНОС. Пару слов в отношении подготовки командного состава запаса. Я считаю, что подготовка командного состава запаса у нас поставлена из рук вон плохо. В конце концов, над этим вопросом надо подумать самым серьезным образом. Командный состав запаса мы призываем на сборы. Присылают программу, они занимаются. Затем сборы прошли, они ушли и на производстве над ними не работают.
Я считаю, что надо чаще делать сборы, а затем на этих сборах надо командный состав чаще сажать на практические работы, т.е. давать им командовать подразделениями. Кроме того, на производстве ало иметь более подготовленных людей, вроде старшего, который все время следил бы, чтобы без отрыва от производства, хотя бы заочно решали тактические задачи, проводили бы стрельбы и т.д. Этот вопрос очень серьезный, и над ними надо крепко подумать.
Еще один вопрос очень серьезный. Такой курьез: когда заключили мы мир, то финны говорили: здесь у вас 1-й батальон, здесь 2-й, здесь 3-й, здесь такой-то командир полка. Отчего это происходит? Происходит это потому, что плохо отработаны вопросы скрытого управления.
Сколько у нас в мирное время говорят об этом и занимаются, а пошли воевать, даже карта не закодирована. Все управление шло открытым текстом по телефону. Мне комдив Курочкин звонит, скажите, где у Вас командный пункт? Пришлось просить разрешение сообщить об этом письменно, а не по телефону. Я считаю, что это серьезный вопрос, и если мы это не учтем для будущего, то можем крепко поплатиться.
ГОЛОС. Старший начальник должен иметь немного больше терпения.
КИРПОНОС. Я об этом и говорю. Старший начальник действительно требует: давай мне немедленно сводку.
ВОРОШИЛОВ. Если регулярно младшие будут вовремя давать сводки, старшие знали бы, что они вовремя получат.
КИРПОНОС. Тут надо бить по двум концам - по младшим, чтобы своевременно давали сводки, по старшим, чтобы учитывали, что боевая обстановка, а не просто играем в карты за столом, что тут целый ряд обстоятельств, таких, например, как метровый снег.
СТАЛИН. Почему с рацией не вышло дело?
КИРПОНОС. Если часть ушла из пределов радиуса действий рации, то связь обрывается.
ГОЛОС. Не верю я в рацию.
КИРПОНОС. Я должен доложить в отношении связи. Товарищ народный комиссар, кабельная связь у меня в дивизии работала хорошо, хуже радиосвязь. Здесь говорят, что, во-первых, ее не любят, во-вторых, недостаточно занимаемся мы этим делом. Это правильно, ее не любят потому, что рацией плохо овладели и этому делу надо учиться.
Разрешите сказать несколько слов в отношении авиации. У нас интересное положение было, товарищ народный комиссар, с авиацией. В 18 час. наши истребители летят ужинать или чай пить, а в это время противник летит нас бомбить. В 18 час. еще светло.
СТАЛИН. Противник знает, когда наши летчики чай пьют?
КИРПОНОС. Конечно, этим самым мы создаем благоприятные условия для противника. Все это нужно будет учесть.
ГОЛОС. Такие случаи бывали часто или один раз?
КИРПОНОС. Это было несколько раз.

СИНИЦЫН (полковой комиссар, военком АБТ фронта). Товарищи, считаю своим долгом на Главном Военном Совете поставить несколько вопросов об использовании автобронетанковых войск в связи с событиями в Западной Украине и борьбой против белофиннов.
Выступающие товарищи совершенно правильно ставили вопрос о плохом взаимодействии танков с пехотой. Я, будучи давно в танковых войсках, с пехотой на обстоятельных учениях ни разу как следует не взаимодействовал. Если мы хотим действительно хорошо слаженного взаимодействия танков с пехотой, то, по-моему, надо органически ввести в состав стрелкового корпуса танковую бригаду и заставить командира стрелкового корпуса учить пехоту и танки взаимодействию, и это безусловно даст эффект.
Я считаю, что танковые батальоны стрелковых дивизий в составе пятнадцати Т-26 и нескольких Т-38 себя не оправдали, ибо отсутствие базы ремонта, конкретного руководства этими батальонами со стороны общевойсковых начальников, как правило, приводило их к небоеспособности. Лишнее распыление танков без хорошего управления ими конкретных результатов не дает. Танковые батальоны в стрелковых дивизиях надо упразднить.
Следующий вопрос, это организация управления автобронетанковыми войсками.
Сейчас в округе, фронте, армии нет настоящего танкового хозяина. Наше АБТУ представляет сейчас ни больше ни меньше как только инспекторат. Естественно, что при таком положении вещей мы подготовить танковые войска по-настоящему не сможем, ибо учеба и ее контроль сейчас, по-моему, обезличены и никто по-настоящему за это дело не отвечает. Думаю, что АБТУ РККА, управления начальников танковых войск фронта, армии, округа должны быть построены по типу и образцу Военно-Воздушных Сил Красной Армии.
Это повысит ответственность за руководство, создаст централизацию подготовки танковых войск, и по крайней мере Военным советам и командующим можно будет полностью спросить с этого аппарата о порядках в танковых войсках.
Несколько слов о кадрах танкистов.
Известно, какую роль играют танки в любом бою, а с подбором кадров этих войск у нас явно неблагополучно. Например, в ЛВО обыкновенный капитан в отделе по комначсоставу заворачивает перестановкой руководителей танковых соединений; спрашивается, откуда он эти кадры знает? Не знают этих кадров и не изучают их, а отсюда и получается в кадрах целая вакханалия.
Считаю необходимым кадры и руководство ими передать начальнику автобронетанковых войск. Это будет целесообразнее и лучше.
Следующий вопрос о типах танков.
Обидно, товарищи, что обыкновенный 37-мм снаряд прошибает насквозь наш танк, не говоря уже о снарядах крупного калибра. Думаю, что в связи с наличием у противника противотанковой артиллерии пора нам перейти к танкам, вооруженным артиллерией более крупного калибра, а также к более толстой броне на танках.
СТАЛИН. 45-мм брони для Т-26 достаточно?
СИНИЦЫН. Достаточно, а для КВ - это новый тип танка - этого недостаточно.
СТАЛИН. 75-мм хватит?
СИНИЦЫН. Это вполне достаточно. Такие танки нам надо вводить и решительней и быстрей.
Следующее, это вопрос о дисциплине.
Мне кажется, что у нас много разговоров, а дело подчас обстоит очень плохо.
Надо перестать зря болтать, а работать и готовить войска по-настоящему.
Приведу пример. В 13-й армии я наблюдал случай, когда легко раненого в левую руку красноармейца ведут с передовых линий в тыл 3-4 человека во главе с политруком, и это делается в порядке заботы о людях, а затем вся эта группа остается в тылу, вместо того чтобы драться вместе со всеми на передовой линии.
Считаю необходимым лучше готовить наши кадры в военных училищах. У нас в соединении есть молодые лейтенанты, только что окончившие училища, а стрелять они из личного оружия не умеют.
Особо следует сказать о политработниках. У нас много этих товарищей, с очень низким уровнем военных знаний.
Думаю, что надо с этим немедля покончить и лучше готовить наши кадры командиров и политработников.

ОБОРИН (комбриг, начальник артиллерии 19-го корпуса). Я выполнял работу по должности начальника артиллерии 19-го стрелкового корпуса с начала и до конца войны. Я буду говорить главным образом о том, что я видел, наблюдал, переживал, какие имеются у нас достижения и какие имелись недочеты в нашей боевой подготовке. В результате этих недочетов считаю, что мы проливали лишнюю, дорогую кровь. Вот я об этом и хочу сказать.
Артиллерия у нас, как здесь уже говорили, а я еще хочу подчеркнуть, потому что я знаю артиллерию, в артиллерии служу уже 28 лет - с 1913 г., артиллерия у нас мощная, в России еще не было такой мощной артиллерии.
СТАЛИН. Если сравнить с артиллерией Германии или Франции?
ОБОРИН. Вот если взять технические стрельбы, то немцы стреляли хуже, чем мы сейчас; я всегда говорю, что в этой войне финны находятся в положении русской царской армии, а мы в положении немецкой. Мы стреляем лучше, нежели стреляли немцы в старую войну. Сейчас посмотрим, как они на западе будут стрелять (смех).
Снаряды у нас прекрасные, очень хорошие снаряды, и я хочу здесь подтвердить слова тов. Парсегова, что у нас неразрывавшихся снарядов нет.
СТАЛИН. Серьезно?
ОБОРИН. Да. В болотистых местах снаряды уходят глубоко в землю и как будто разрыва нет, а они разрывались. Это я знаю. В мирных условиях на полигоне были такие случаи, когда кажется, что как будто разрыва нет, а начинаешь копаться, оказывается снаряд далеко ушел в землю и разорвался.
Снаряды у нас хорошие, но надо сделать маленькую поправку. У нас не хватало фугасных снарядов к 203-мм гаубице и 152-мм гаубице-пушке 1937 г. У нас одни бетонные снаряды, а нам нужны и фугасные. Были такие укрепления, которые ничем не возьмешь, кроме снарядов калибра 152 мм. Бетонные снаряды не имели действия, а фугасных не было. Потом появились и дело пошло лучше. Я считаю, что снарядов фугасных 152 мм нужно иметь 50%, а бетонных - 50%.
Вот что можно сказать об артиллерии.
СТАЛИН. Мортира в 11 дюймов у вас была?
ОБОРИН. Была.
ВОРОШИЛОВ. Как она стреляет?
ОБОРИН. Она хорошо стреляет. Еще нужно шрапнель иметь обязательно 152-мм для самообороны. У нас случай был: финны нарвались на 128-й корпусной полк, а шрапнели не было.
Мы стреляли прямой наводкой из 152-мм орудий. Если бы я стрелял прямой наводкой из 152-мм орудий прежде, меня назвали бы дураком.
Даже больше, сейчас я вынужден стрелять снарядами 203 мм с открытой позиции, потому что снаряды 152-мм не берут броню в 7 листов железа в 1,75 дюйма толщиной каждый, которыми покрыты железобетонные сооружения. В этом случае 152-мм снаряды скользят.
СТАЛИН. По лесу также?
ОБОРИН. По лесу хорошо. Мы стреляли мелкокалиберными снарядами, и стреляли хорошо.
В части взаимодействия. Я здесь в корне не согласен с первым выступавшим товарищем комбригом Хреновым, который говорил, что у нас взаимодействие было только к концу войны. Ничего подобного. У нас взаимодействие было, и очень неплохое. Я должен сказать, что как только начали двигаться, у нас пехота, танки и артиллерия имели прекрасное взаимодействие.
Правильно, в отношении связи у нас в первое время было плохо. Главным образом плохо работала радиосвязь, не само радио плохо работало, не радиоаппаратура, а люди плохо были подготовлены. Нам пришлось на месте готовить людей, и у нас вышли прекрасные радисты. Но как только радист выбывает из строя, заменить некем, нет подготовленных кадров. Этот недочет нужно исправить. Мы должны готовить, беречь этих ценных людей.
О взаимодействии. Взаимодействие у нас было. Когда мы подошли к укрепленной полосе, к стыду сказать, мы не знали, что здесь укрепленная полоса, правда, грамотный командир должен был знать, что здесь мы встретимся с определенным препятствием, потому что водная система, да кое-что было известно и из штаба армии, "кое-что", я говорю. Мы подошли сюда с ходу и сразу убедились, что нужно хорошенько подготовиться и как следует изучить противника. А для того чтобы изучить, нужен не один день, нужно вскрыть систему огня противника, все как следует проверить, потрясти, деморализовать, а потом после хорошей подготовки бросить уже силы. Так мы и сделали потом, т.е. когда уже все было деморализовано, разрушено, 123-я стрелковая дивизия пошла и прошла. Взаимодействие у нас было. Говоря о взаимодействии, я еще должен подчеркнуть, что у нас все время командир батареи сидел с командиром роты.
Несколько слов о подготовке. Мы должны уделить внимание вопросу подготовки командиров пехоты. Этот контингент подготовлен плохо, особенно когда речь идет о запасных частях. Я не могу сказать этого в отношении артиллерии. Здесь мы имеем совсем другое положение.
СТАЛИН. Если это верно, это хорошо!
ОБОРИН, В тактических вопросах, тов. Сталин, мы еще слабоваты. Мы займемся этим делом, и думаю, что наладим.
Командир батареи должен требовать, чтобы ему давали своевременно задачу. Ведь до чего у нас доходит дело: противотанковая артиллерия - это неотъемлемое оружие боя, а в результате приходилось принимать самые жесткие меры для того, чтобы ее использовали. Я помню, как тов. Жданов позвонил мне в штаб по этому вопросу. Мне пришлось самому выезжать, я выезжал и установил, что была большая недооценка противотанковой артиллерии.
Я хочу подчеркнуть, что людей надо учить больше в мирное время, учить взаимодействию. Я хочу поставить вопрос еще и о том, что нужно учиться в морозные и сильно дождливые дни.
СТАЛИН. Правильно.
ОБОРИН. А у нас наоборот было, как только мороз, если организуешь учение, то на тебя начинают наседать. Я сам испытал это, особенно в 1938 г. Если начинаешь организовывать учение в морозы, то начинают выискивать обмороженных, если их нет, говорят, - не может быть, а если находят, то тебя начинают прорабатывать и в особом отделе и в политотделе и командир чувствует, раз так, то чего же лезть на рожон и он сидит себе и молчит, и все помалкивают. Нужно наоборот в 30° мороза организовывать учение и чтобы при этом никаких обмороженных не было бы; как может обморозиться молодой человек 21 года. Вот я был в старое время в учебной команде в селе Спасске на Дальнем Востоке, 40° мороз, а на тебе фуражечка блином и шлепаешь и не смей обморозиться, а если отморозишь ухо, то на два часа под арест. А у нас надели на красноармейцев и шлем, и полушубок, и говорят, что финны сидят как кукушки на деревьях, а наших красноармейцев на домкрате надо тащить, при этом обязательно сук сломает и упадет.
В отношении артиллерии я хочу кое-что сказать. У нас большая недоработка в части маскировки и инженерного оборудования, я считаю, что нас избаловал несерьезный противник. Если бы мы воевали с немцами, то у нас была бы хорошая маскировка.
СТАЛИН. Правильно.
ОБОРИН. У нас не было серьезного противника и со стороны авиации, и со стороны артиллерии.
СТАЛИН. Нас поляки избаловали, а потом финны.
ОБОРИН. Правильно. Вот в германскую войну, раньше, мы прекрасно маскировались.
Теперь насчет разведки. Я некоторую претензию предъявляю к разведке. Надо сказать, что у нас агентурная разведка отсутствовала.
СТАЛИН. Ее нет. Есть ли она? Существует ли она? Должна ли она существовать?
ОБОРИН. По-моему должна.
А у нас? Финляндия под рукой, а что она делает, мы не знали. А я уверен, что на это отпускаются деньги? Верно?
СТАЛИН. Три-четыре туриста послать и все сделают.
ОБОРИН. Хотя я разведчик плохой, но если бы мне дали командировку туда, я бы все высмотрел (смех). В результате - из-за отсутствия разведывательных данных мы пролили много напрасной крови.
Теперь о подготовке и о дисциплине. Командный состав готовить нужно в училище. Здесь мы имеем либерализм и демократизм. Нужно командира выжать так, чтобы из него вся вода вышла, тогда будет толк от него, а у нас приходят из училища с округленными животиками, командиры плохо подготовлены.
О младшем командире. Младший командир - основа физической подготовки. Физической подготовкой не все занимаются. В старой армии она была, меня в учебной команде так надрессировали, что я и до сих пор физической подготовкой занимаюсь (смех). Вы не смотрите, что у меня животик.
Когда я приезжаю на курорт, делаю приседание, врач говорит: вы правильно делаете приседание, вы, наверное, спортсмен. А у нас из этого дела ничего не выходит. Я четыре года командовал школой, решил подготовить младших командиров как следует. Я вспомнил, как меня учили в старой армии. Начал учить своих командиров. Меня начали вызывать. Вызывают в политотдел и говорят, что ты мучаешь людей, а я имею приказ Наркома, хороший партийный стаж, с 1917 г. в армии, рабочий, поэтому не сдаюсь. Но другой бы на это дело не пошел, решил, раз политотдел вмешался, больше не буду этого делать. Я продолжал заниматься. Ко мне начали приходить комиссии.
МЕХЛИС. В какой это школе было и в каком году?
ОБОРИН. Это было в Днепропетровске в 1929 г. И сейчас это дело продолжается. Что же они делают? Они приходят с комиссией по утрам, у меня 40-минутная зарядка, 25 минут без отдыха бегают, я сам впереди бегал, меня не возьмешь. Утром приходит врач, представитель из политотдела, увидели, что я сам бегаю, ушли.
Это я к примеру говорю. Нам нужно с этим либерализмом, с этим бюрократизмом покончить и потребовать от командира, дать ему полную возможность, чтобы никакая угроза не поднималась над ним. Конечно, если он будет безобразничать, мы его сумеем поставить на место.
Вот младший командир. Нам нужен младший командир типа старого фейерверкера в артиллерии и в пехоте тоже. Так нужно отработать и название ему изменить.
СТАЛИН. Как?
ОБОРИН. В царской армии назывался фейерверкер, так и назвать.
СТАЛИН. А в пехоте?
ОБОРИН. Фельдфебель, старшина. Можно и фельдфебель назвать. У нас затаскано это слово. А я должен сказать, когда я был старшиной, я вспоминал, как Никита Никитович Толстой делал, так и я делал. И у меня выходило хорошо.
СТАЛИН. Надо ли восстановить звание генерала?
ОБОРИН. Для поддержания авторитета нашей Красной Армии и великой страны считаю, что нужно ввести генеральское звание. Чем мы хуже других?
Еще один вопрос. Здесь говорили насчет дешифровки. Это меня очень задело, когда тов. Хренов говорил. Я спрашиваю, почему вам, тов. Хренов, нужна дешифровка? С дешифровкой плохо? Кто занимался этим делом? Это дело артиллерийское. Здесь тов. Парсегов говорил, что нужно усиление. Мне нужно иметь два авиаотряда. Потом для прикрытия нужны истребители. Причем смехотворно получается: я прошу чтобы дали истребителей для прикрытия. Мой "Р-5" летит к ним и говорит - полетим, а он смотрит, какая погода - летная или нет. Потом полетели, тот покрутился и говорит: я домой пойду. А "Р-5" тоже.
СТАЛИН. Неподчинение?
ОБОРИН. Да, нужно подчинить. Также нужна аппаратура, которая съемку делает. Когда съемку сделают, тогда я передаю командиру корпуса, получается ясная картина и я знаю, что делать. А это у нас плохо было поставлено. Для того, чтобы взять цель, трудно было установить, целая волынка получалась. Нужно в корпусе иметь авиацию, аппарат и дешифровку. Мы сами дешифровку производили, у нас имеются дешифровщики. Вот и все.

[Rkka.ru]

http://www.rkka.ru/docs/zimn/z2.htm

15 апреля 1940 г., утреннее

ВОРОШИЛОВ (председательствующий)
Заседание объявляю открытым. Продолжаем наш разговор. Должен предупредить, что у меня записываются преимущественно товарищи из 7 и 13-й армий, а у нас, как известно, было несколько больше армий. Вот из этих других армий пока что никто не записывается, или почти никто. Из 8-й армии записано 2 человека.
ГОЛОС. Из 8-й армии, записалось 8 человек.
ВОРОШИЛОВ. Пока у меня нет, может быть у вас записались (смех в зале). Поэтому давайте начнем с 8-й армии. Слово имеет командир первого корпуса 8-й армии тов. Козлов.

КОЗЛОВ (комдив, командир 1-го стрелкового корпуса). Первый корпус 8-й армии действовал на двух направлениях. Первое направление Пойсвара-Толваярви, очень неудачное направление. На этом направлении две дивизии корпуса, которые действовали в начале декабря, под нажимом противника отошли. Это первый этап работы первого корпуса.
Второй этап работы январь - начало февраля, когда отошедшие дивизии восстановили свою боеспособность и, как говорят, сели на свое место, разбили ореол непобедимости финнов и поколотили их несколько раз. Произошел перелом, в результате которого боеспособность этих дивизий резко поднялась.
Третий этап работы первого корпуса относится к тому периоду, когда 8-я армия подготовила и провела операции по разгрому Лоймоловской группировки противника и по овладению Лоймоловскими укрепленными районами. Подготовка операции началась примерно с первой половины февраля. Намечалась она на 20 февраля, но из этих сроков ничего не получилось в силу того, что не по вине армии и не по вине корпуса задержалось сосредоточение войск и дополнительное снабжение огнеприпасами, так как 8-я армия была, видимо, на втором плане в смысле обеспечения ее частями и огнеприпасами.
Корпус в этой операции выполнял основную задачу армии. Это подтверждается тем, что из 140 км фронта армии корпус имел 14, кроме того, из восьми дивизий армии в состав первого корпуса входило 5 дивизий, основная масса артиллерии, которую возглавлял начартарм комбриг тов. Клич, и поддерживало 5 авиаполков. Подготовка операции проводилась самым серьезным образом. Мы подготовили начальствующий состав, подготовили войска, подготовили тыл, подготовили исходное положение вплоть до того, что прорыли траншеи для танков на 100-150 м от переднего края для того, чтобы бить по ДОТам и даже по живой силе противника прямой наводкой из танков 45-мм пушками.
(Появление в Президиуме товарища Сталина встречается аплодисментами.)
Направление главного удара было избрано вдоль шоссе и железной дороги, так как другого направления выбрать было невозможно, техника не могла действовать ни вправо, ни влево.
На километр фронта главного удара было сосредоточено и действовало 4 стрелковых батальона, 123 орудия калибра дивизионной и корпусной артиллерии и выше и 70 орудий полковой артиллерии. Таким образом, на каждый километр фронта главного удара приходилось 193 орудия. Причем эта артиллерия как полкового, так и больших калибров была жестко централизована. Задача корпуса - уничтожение живой силы противника в районе Лоймола - упорно и настойчиво выполнялась. Основная идея - уничтожение живой силы противника - была выдержана до конца.
Результаты: густой, вековой лес снесен и превращен в мелкие щепки. Все инженерные сооружения противника уничтожены.
На фронте корпуса 11 марта были втянуты в бой, разбиты и перемешаны между собой 35, 69, 64, 34, 37-й пехотные полки противника, 9-й отдельный и 1-й самокатный батальон. По показаниям пленных, которые были захвачены, у противника действовало больше двух дивизий, в ротах противника, которые дрались на главном направлении, осталось от двух до пяти человек.
11 марта для развития наметившегося прорыва в центре корпуса была введена свежая 87-я дивизия, которая закончила сосредоточение 9 марта, а для охвата левого фланга противника и выхода в тыл Лоймоловской группировке была направлена 24-я мотокавалерийская дивизия в составе 30 эскадронов.
К моменту вступления в силу мирного договора, 87-я стрелковая дивизия продолжала развивать прорыв вдоль шоссе на станцию Лоймола, а 24-я мотокавалерийская дивизия вышла в тыл Лоймоловской группировки, перехватила основную дорогу. Таким образом, Лоймоловская группировка через пару дней была бы разгромлена.
СТАЛИН. Была бы!
КОЗЛОВ. Да, была бы разгромлена. Не вина 1-го корпуса, не вина 8-й армии, что мы запоздали. Я полагаю, что если бы мы начали операцию 20 февраля, как было намечено, то Лоймола была бы захвачена и Лоймоловская группировка была бы разгромлена, но начали операцию только 2 марта.
СТАЛИН. Кто виноват?
КОЗЛОВ. Запоздали со сосредоточением войск на железной дороге.
СТАЛИН. Значит железная дорога?
КОЗЛОВ. Да, последняя 87-я стрелковая дивизия прибыла 10 марта, а с 12 марта уже участвовала в бою.
После каждого боя проводился тщательный разбор его с начальствующим составом, подводились итоги, делались определенные выводы. Мы имеем ряд выводов, которые были сделаны десятками тысяч людей, выводы проверены на опыте нескольких боев. Я хочу поделиться ими с вами.
Прежде всего нам необходимо пересмотреть наш Полевой устав 1936 г. и проект устава 1938 г. по действиям войск зимой и в лесистой, болотистой местности. Эти разделы надо немедленно переделать: во-первых, потому, что там мало сказано об этом, всего несколько страниц, а, во-вторых, потому, что там есть такие установки, которые не соответствуют современному бою.
СТАЛИН. Скажите в чем дело?
КОЗЛОВ. Примеры: в § 274 говорится, что "наступление в снежную зиму обычно ведется вдоль дорог". Части 1-го корпуса под руководством комбрига Панина выполняли точно этот параграф устава и понесли поражение. Они действовали только вдоль дороги, ни вправо, ни влево не выходили.
В № 95 говорится, что "бой внутри леса ведется самостоятельно действующими батальонами со средствами усиления". Ничего из этого не получилось. Батальоны действовали отдельно и, как правило, задачи своей не выполняли. Этому пример действия 1-го корпуса под Толвуярви и 15-й армии у Питкяранта.
§ 96 говорит, что "управление артиллерии децентрализуется". У нас, как правило, вся артиллерия централизовалась и получались хорошие результаты. Поэтому устав нужно пересмотреть и не только пересмотреть, но нужно и переделать, ибо он неправильно ориентирует командный состав и войска в ведении современного боя и особых условиях.
СТАЛИН. Устав есть?
КОЗЛОВ. Устав полевой есть, он действует с 1936 г. Это временный устав.
СТАЛИН. Постоянного нет устава?
КОЗЛОВ. Есть еще проект полевого устава 1938 г., в войска он не дошел, он дан отдельным командирам на заключение.
СТАЛИН. Устава нет.
КОЗЛОВ. Постоянного нет.
Следующий вопрос. Групповые боевые порядки в лесных, болотистых и озерных местностях, да еще при глубоком снеге вредны. Они влекут за собой разрыв, отставание, потерю направления и стрельбу по своим. Это на практике доказано. Благодаря этому части несут большие потери. В практике первого корпуса от этих боевых порядков отказались. Мы перешли на цепи и они себя в этих условиях оправдали.
ВОРОШИЛОВ. Ваше время истекло, сколько вам нужно еще минут.
КОЗЛОВ. 10 минут.
ВОРОШИЛОВ. Просит 10 минут.
ГОЛОСА. Нужно дать.
КОЗЛОВ. Авиация выполнила свои задачи хорошо, но необходимо нашей авиации лучше вести разведку, научиться, бить авиацию противника ночью и действовать на поле боя и в тылу более массированно.
СТАЛИН. Воздушный флот для подвоза хлеба использовали?
КОЗЛОВ. Эту задачу необходимо было возложить и вообще эта задача выполнима.
СТАЛИН. Как вели себя гарнизоны, блокированные финнами?
КОЗЛОВ. На направлении, где я был, этого не было. В 15-й армии некоторые части были блокированы, но небольшими силами. Части больше кричали об окружении, чем это было. Ели бы были приняты меры, причем меры более эффективные - этого не было бы.
СТАЛИН. Давно ли вы в 8-й армии?
КОЗЛОВ. Я был назначен 23 декабря на должность командира корпуса.
СТАЛИН. Блокирование к вам тоже относится, вы подчиняетесь армии.
КОЗЛОВ. На направлении первого корпуса этого не было.
СТАЛИН. Вы подчиняетесь 8-й армии, у нее блокирование было.
ГОЛОС. В 8-й армии к этому моменту было около восьми дивизий.
КОЗЛОВ. Товарищ командарм Мерецков, восемь дивизий было на фронте всей армии, а там, где было блокирование, действовали только две дивизии.
СТАЛИН. Это был ваш корпус.
КОЗЛОВ. Нет это был 56-й стрелковый корпус.
ГОЛОС. Вы говорите, что там был укрепленный район, а там не было укрепленного района, как говорил инженер.
КОЗЛОВ. Я советовал бы этому инженеру съездить туда и посмотреть, что там за укрепленный район.
СТАЛИН. Железобетонных укреплений не было.
КОЗЛОВ. В глубине были.
СТАЛИН. Не было железобетонных укреплений, только земляные.
КОЗЛОВ. О пехоте. Что показала пехота? Пехота показала высокий героизм и преданность родине и делу партии, но свои задачи выполняла с большим трудом. Почему это происходило? Во-первых, потому что у нас штаты частей и соединений не соответствовали данному театру военных действий.
Возьмем Финляндию. Моторизованные и немоторизованные дивизии по своим штатам не подходили для действий на этом театре. Необходимо штаты спешно пересмотреть.
Второй вопрос. Подготовка наших бойцов и командиров не соответствовала особым условиям боя на финляндском фронте. На этот вопрос тоже необходимо обратить серьезное внимание.
Третий вопрос - в отношении запаса. Запас прибывал почти совершенно необученным, в особенности в отношении владения гранатами, и минометным вооружением. Объясняется это тем, что запас не обучался по этим разделам. В связи с этим в боях выявлялось, что пехота не применяла своего вооружения или применяла очень мало. В боях под Лоймолой весь расход гранат равнялся 0,5 боекомплекта, винтовочных патронов - 0,35 боекомплекта, в то время как расходы артиллерийских снарядов доходили до 7 боевых комплектов.
Последний вопрос. Необходимо поднять роль и значение общевойскового командира. Надо поднять самым решительным образом авторитет общевойскового командира, который обязан организовать взаимодействие родов войск, направлять бой, за который он отвечает. Мы этого в настоящее время не имеем, в особенности в низших звеньях:
командир роты, командир батареи, даже командир полка. Например, наблюдались такие случаи, когда командир полка принимает решение, а у него сидят в качестве контроля: представитель из корпуса, представитель из органов особого отдела, представитель политуправления. Воля размагничивается. Материально общевойсковой командир обеспечен хуже. Возьмите вы летчика, артиллериста и кавалериста, они обеспечены. Даже по форме лучше. Артиллеристы и летчики пользуются большим уважением и авторитетом.
ГОЛОСА. Почему?
КОЗЛОВ. Во-первых, форма летчика и артиллериста лучше, получают они больше и уважения им больше.
СТАЛИН. Где это?
КОЗЛОВ. У нас в стране, в армии. Над этим вопросом надо подумать. Нам нужно тем или иным способом поднять авторитет общевойскового командира, чтобы он был хозяином боя, и вот тогда мы будем видеть, что наша пехота, хорошая пехота, и свою задачу она будет выполнять с честью.

АЛАБУШЕВ (комбриг, командир 123-й стрелковой дивизии). Я здесь должен буду сказать в противовес тому, что вчера говорил командир 142-й дивизии о том, что укрепленные районы можно взять с ходу.
Мне кажется, что этот вопрос мы должны очень крепко обсудить, как можно брать укрепленный район: действительно ли с ходу или должны быть очень тщательная подготовка к этому и тщательная обработка переднего края укрепленного района противника. Опыт в этой войне мы получили. Мы хотели взять его с ходу, но не удалось и вынуждены были перейти к тщательной подготовке и обработке переднего края и тогда, когда к этому подготовились, то мы его прорвали. Об этом я и хочу сказать.
123-я дивизия начала боевые действия с начала войны с Финляндией, с 1 декабря 1939 г. Около 12 декабря части дивизии подошли к переднему краю укрепленного района, к так называемой линии Маннергейма, и 17 декабря дивизия вела наступление, не подготовившись к прорыву как следует. Почему я говорю не подготовилась? Неподготовленность выразилась в неувязке взаимодействия между родами войск, каждый действовал самостоятельно и в результате мы имели очень большие потери танков, но передний край укрепленного района не был прорван.
Выводы из этого наступления были самые разнообразные. Прежде всего танкисты обрушились на пехоту, начали говорить: "Эх, если бы пехота хорошая, все было бы сделано". Даже говорили: "Танки и батальон хорошей пехоты - можно было бы сделать все". Дело же обстояло оказывается не так - пехота у нас хорошая и может наступать, если это наступление подготовить.
Я считаю, что это были в корне неправильные и вредные рассуждения и они ни к чему не приводили и никого ни к чему не обязывали. Повторное наступление 28 декабря не дало положительных результатов, потому что опять не подготовились и не разобрались как следует, что находится перед фронтом дивизии, а просто обсуждали, кто виноват - пехота или танкисты. Танкисты говорят - пехота, пехотинцы говорят, что танкисты и т. д. И только после того, как с первого января приступили к выяснению, что же в конечном итоге находится перед фронтом дивизии и когда начали по-деловому выявлять, то оказалось, что перед фронтом дивизии были три железобетонных узла сопротивления противника.
Первый узел в роще "Молоток", второй узел - высота 65,5 и третий узел - высота "Язык" (местное название), около оз. Суммаярви. Таким образом мы видим, что перед фронтом дивизии была организована система укреплений, которые были связаны огневым взаимодействием между собой. Взять изолированно один узел, не разрушив другого, было невозможно, потому что высота 65,5 обстреливалась с высоты "Язык". Когда мы разобрались в чем дело, тогда стало ясно, что мы должны будем сначала разрушить огневые железобетонные точки и после этого только можно будет вести в атаку людей. Таким образом, приблизительно к 11 января система обороны противника стала ясной и было принято тактическое решение - на прорыв укрепленной полосы. На основе решения была поставлена задача всем, и каждый полк, каждый батальон знал, что он будет делать, каждый командир роты знал свою задачу, знал, где он должен наступать:
артиллерия была увязана с пехотой. Командир батальона был увязан с командиром дивизиона, командир роты с командиром батареи, командиры танковых рот с командирами батальонов, с командирами стрелковых рот и в конце концов уже в половине января каждый знал, где он будет находиться и как действовать. Таким образом, 123-я дивизия довольно основательно подготовилась к прорыву. Все звенья приступили к выполнению своих задач по обеспечению прорыва. Артиллерия большой мощности проделала огромную работу по разрушению ДОТов. Кроме того, подвозили ночью на расстояние 500 м нашу гаубицу и уничтожали железобетонные точки прямой наводкой. На высоте "Язык" и высоте 65,5, это дало большой эффект в смысле разрушения ДОТов.
Инженерная подготовка. Здесь мы обратили большое внимание на то, чтобы подготовить прежде всего исходное положение, для пехоты, чтобы если даже противник даст контрартподготовку, то все же, чтобы пехота оставалась невредимой и самое главное, чтобы сохранились ее моральные качества. Были устроены блиндажи, окопы, там, где нельзя было, исходя из местных условий рыть окопы, мы делали окопы из снега, придвигая пехоту как можно ближе к переднему краю оборонительной полосы противника. Подготовили артиллерийские позиции для полковой и противотанковой артиллерии. Каждый полк сделал себе дорогу из тыла. На дорогах делали щели на случай контрподготовки, чтобы защищать пехоту, которая в это время будет двигаться по дороге. По дороге расставили маскировочные сети, т. е. все было замаскировано и подготовлено к наступлению.
Дальше в отношении подготовки самой пехоты. Как готовили пехоту? Прежде всего, с командным составом был проведен целый ряд занятий - занятия с командирами полков, с командирами батальонов, каждый командир полка на месте проводил занятие с командирами батальонов, командирами рот. Таким образом, командный состав ясно представлял, где он будет наступать, что перед ним есть и в как выполнять свою боевую задачу.
СТАЛИН. Все-таки щитки какую-нибудь пользу хотя бы в начале прорыва принесли?
АЛАБУШЕВ. Я скажу дальше.
Для того, чтобы научить комсостав использовать артиллерию и взаимодействовать с танками, был проведен целый ряд занятий. Все занятия проводились со щитками, разъяснялось, как их использовать. Таким образом, пехота 123-й дивизии крепко готовилась к прорыву.
В отношении артиллерии и противотанковых орудий. Надо сказать, что у нас для этой артиллерии нет средств передвижения. Тот трактор "Комсомолец", на котором мы возим противотанковое орудие, он негоден в этих условиях - не годится. Мы вынуждены были применять Т-26, прицеплять за ними пушки и они тащили их за пехотой. Нам нужен какой-то тягач бронированный, который мог бы вести за пехотой 76-мм полковую пушку и ПТО, таскать их на себе, как мы пробовали с группой в 10 человек, невозможно. На время прорыва были выделены специальные люди, которые тащили пушки на себе, но этих людей часто огнем выбивали из строя, потому что они демаскировали себя.
Таким образом, подготовившись к прорыву основательно, 11 февраля дивизия прорвала укрепленную линию Маннергейма. Что помогло прорвать? Я считаю, что помогла прорвать исключительная плановость, т. е. первый день боя был разыгран так, что на маневрах этого не получалось. Здесь не было ни одной запинки ни у кого, все шло как часы, т. е. как только окончилась артиллерийская подготовка, танки поддержали пехоту и все двинулось вперед. В результате мы видим, через 15 минут после окончания артиллерийской подготовки, пехота ворвалась на передний край обороны противника и захватила рощу "Молоток", высоту 65,5, высоту "Язык". Передний край обороны противника был сломлен и в дальнейшем пошла борьба внутри оборонительной полосы противника.
Относительно использования щитков. Щитки использовали на исходном положении, и прикрываясь ими, пехота ползла еще во время артподготовки ближе к противнику, но в атаку на передний край пехота шла без щитков. Щитки оставили на исходном положении.
ГОЛОС. Щитки свою роль сыграли?
АЛАБУШЕВ. Все свою роль сыграло.
Относительно бронесаней, которые мы прицепляли к танкам и на них везли взрывчатые вещества и блокировочные группы. Бронесани сыграли большую роль. Почему? В чем дело? Как только кончилась артиллерийская подготовка, танки с бронесанями перебросили пехоту на высоту 65,5.
Дальше в отношении управления. В первый день боя связь была по трем основным линиям, через которые мы проверяли местонахождение пехоты: через артиллеристов, танкистов и наблюдателей, которые были выставлены в трех местах от штаба. Таким образом, каждую минуту штаб дивизии и комиссар дивизии знали, где находятся наши передовые части. Это дало возможность правильно руководить и своевременно использовать второй эшелон.
У нас было довольно плохо в отношении ориентирования на местности, в отношении занятия тех или других пунктов - иногда неправильно ориентировались и доносили ошибочно, но были и случаи очковтирательства. Доносят, что пункт такой-то занят, а на самом деле там командир никогда и не был.
ВОРОШИЛОВ. Это ошибочно или сознательное вранье?
АЛАБУШЕВ. Было и то, и другое, очень большие начальники доносили, говорят, Сяйние занято, а на самом деле сидят на станции Кямяря.
И дальше я хотел остановиться на вопросе окружения. Этим вопросом злоупотребляли. Достаточно появиться где-либо на фланге 10 противникам, как начинали кричать, что мы окружены. Я считаю, что с этим надо бороться. Не может быть такого положения. А у нас это часто бывало. Например, при наступлении на Пиен-Пэро говорили -окружили 84-ю дивизию, 13-ю танковую бригаду и 15-ю стрелково-пулеметную бригаду. Такое количество войск! И говорят, что их окружили. Для того, чтобы их окружить, нужно иметь по крайней мере корпус. А получается это потому, что не охраняем флангов, продвигаемся вперед только по дорогам, слабо организуем разведку. Поэтому в отношении окружения, я считаю, мы должны воспитывать своего командира так, чтобы он не кричал, что его окружают, а стремился сам окружать и уничтожать противника.
СТАЛИН. Нас окружают, нас предали!
АЛАБУШЕВ. Так точно.

ВОРОШИЛОВ. Слово имеет тов. Мухин.
МУХИН (майор, командир 473-го ГАП).
Принцип своеобразного использования артиллерии в финских условиях, в частности на фронте 8-й армии, полностью себя оправдал. Своеобразность использования выражалась в том, что артиллерийская подготовка в наших условиях делилась на два периода - на период разрушения, который преследовал цель разрушения отдельных точек, в частности зоны земляных укреплений на участке 8-й армии. Расчет уничтожения этих точек производился в присутствии командира роты с паспортизацией уничтоженных и разрушенных точек. И последующий период - период подавления. Принципы своеобразного использования артиллерийской подготовки предусматривали ложное перенесение огня в глубину, с одной стороны, а с другой - 15-минутный период общего молчания с последующим переносом огня на передний край.
Все это давало возможность введения в заблуждение противника с одной стороны, а с другой - обеспечивало внезапность действия после перерывов. И мы убедились, что большие потери у белофиннов приходились на передний край.
Значение гаубичного артиллерийского огня в лесисто-болотистой местности совершенно очевидно, потому что трудность выбора огневых позиций для пушечной системы говорит за то, что нужно применять гаубичную артиллерию. Можно привести такой пример, когда вели огонь из пушек с целью сокрушения высот на прицеле 68-80. Мы имели факты разрыва снарядов на нисходящей траектории. Гаубичная система в условиях лесисто-болотистых пересеченных пунктов себя оправдала. Так, например, 60% разрушений небетонированных точек на участке 1-го корпуса приходилось на долю гаубичного артиллерийского огня.
Значение дивизионной артиллерии на нашем театре военных действий показательно хотя бы на расходах самых снарядов. Характерен пример по 164-й дивизии и 1-му стрелковому корпусу за период боев с 21 января по 13 марта 1940 г. Израсходовано на каждое 45-мм орудие 833 выстрела, на 76-мм систему - 1372, а на гаубичную - 1266 выстрелов.
Вместе с этим выявилось неполное и неумелое использование орудий ближнего боя. А вся тяжесть огня на уничтожение и разрушение была возложена на гаубичную артиллерию. Это можно доказать цифрами за тот же период. Расход на каждый 50-мм миномет - 166 выстрелов, на каждый 82-мм - 611, всего за весь период боя по дивизии израсходовано 1170 ружейных гранат, винтовочных патронов - 0,35 боевого комплекта. Цифры малы, но они говорят о том, что основная тяжесть была возложена на плечи, главным образом, артиллерии.
Опыт использования батальонной и полковой артиллерии подтверждает, что централизованное управление их огнем полностью себя оправдало, в частности централизация управления огнем у нас находилась в руках начальника артиллерии тов. Клича. Им была произведена централизация полковой и всей противотанковой артиллерии. Эта централизация в лесных условиях полностью себя оправдала, хотя она шла вразрез тем указаниям, которые имелись в нашем уставе.
Расстановка артиллерии на переднем крае в период разрушения проволочных заграждений и ведение огня по амбразурам прямой наводкой полностью себя оправдали. Правда, здесь установлены некоторые недочеты. Для 45-мм орудий имеется крайняя необходимость иметь снаряды с установкой на картечь. В этом - настоятельная потребность, в частности, на театре военных действий в условиях лесисто-болотистой местности. Для батальонной и полковой системы применялась тяга - удвоенный расчет на лямку. Трактор "Комсомолец" в условиях снежного покрова, естественно, не годен. Имеющиеся лыжи для 45-мм системы совершенно непригодны. Требуется уширение хода лыжных установок на 6-8 см, причем такие лыжи необходимо сделать в форме лодки.
Противотанковые орудия должны быть на конной тяге. Нужны оглобли для запряжки цугом.
Минометы использовались недостаточно. Я считаю, что их необходимо изъять из штатов командира батальона и выделить в состав полковой артиллерии. В помощь начальнику полковой артиллерии необходимо ввести должность помощника начальника полковой артиллерии по минометному делу. В военных училищах артиллерии ПТО необходимо организовать специальное отделение по подготовке минометчиков, потому что слабость этой подготовки привела к тому, что мы не полностью использовали наши минометы как сильное оружие.
Эффективность финской подготовки в этом вопросе показала слабость наших минометчиков и неумение использовать это грозное оружие.
Здесь говорили о том, что батальонами командовали младшие лейтенанты, а у нас командовали капитаны, но и они правильно поставить задачи артиллерии не могли.
Это говорит о том, что еще в условиях мирного времени мы недостаточно проводим совместную учебу с общевойсковыми командирами. Можно привести факт, когда артиллерийскому полку ставили задачу против отдельно действующего снайпера. Все это говорит о том, что мы еще действуем недостаточно грамотно. Наконец, мы имели факты, когда отдельные бойцы боялись артиллерийского огня. Мы вынуждены были прекращать огонь по требованию общевойскового командира, так как снаряды рвались в 100-150 м от расположения своих частей. Финны усвоили слабость наших командиров, видимо, поняли это дело, потому, что в таких случаях они открывали артиллерийский огонь против нас. Это вызывало растерянность у общевойскового командира, нервозность у артиллерийского и срывало артподготовку.
Вместе с этим нужно отметить еще один довольно существенный недочет. Мы подчас не увязываем действия с пехотой. Пехота должна двигаться вперед на исходное положение на 100-150 м, но у нас наша пехота не выдерживала эти нормы и продвигалась на 350 м, упуская время, люди уставали и не было необходимой эффективности. Этот недостаток был учтен позже. В период боев 7,8, 11 и 12 марта, в дни решающих боев, этого мы уже не имели. Вопрос о взаимодействии с пехотой был разрешен.
Я могу привести такой факт, что если артиллерист выходил на высоту для того, чтобы получить обзор, а артиллерист обязан видеть цель, то общевойсковой командир немедленно доносил, что нет связи, хотя при нем всегда был передовой наблюдатель со связью. В результате такого понимания локтевой связи мы несли большие потери и нас вынуждали сидеть по лощинам. Главное заключается в том, что мы теряли видимость, ориентировку и вынуждены были прекращать артиллерийский огонь.
В отношении деталей можно сказать только одно, что за два дня боев 7 и 8 марта, благодаря неправильному пониманию связи, неправильной локтевой связи, я у себя потерял во время боя 60% командиров батарей и 70% командиров взводов управления. Вопрос о взаимодействии является серьезным в решении задачи. Это значит, что командир батареи может находиться впереди, сзади, сбоку на высотах, но не следует понимать так, что он обязательно должен быть локоть в локоть с командиром пехоты, всегда сидеть где-нибудь с ним в ложбине -это неправильно.
В отношении методов стрельбы нас совершенно неверно ориентировали. Нас ориентировали так, что мы не можем бить по целям в условиях лесистой местности. Эта неправильная ориентировка имела свои результаты. В первое время мы вынуждены были вести стрельбу только по площадям. В дальнейшем мы отказались от этого и последующие события показали, что мы прекрасно находили себе пункты и цели. Нам нужно было только соблюсти хорошую маскировку. В итоге мы получили хорошие результаты.
В отношении разведки, нужно бросить упрек нашему командованию, что мы не имели никаких разведывательных данных. Что обнаруживала войсковая разведка, нам было неизвестно, и мы выявляли эти данные во время ведения боя.
Боевая разведка, усиленная артиллерийским наблюдателем, практиковалась очень редко на участке нашей дивизии. Аэрофотоснимков я лично не имел ни одного за все время боев. Площадной съемки также не было.
СТАЛИН. Аэростаты были?
МУХИН. Да. Мы их данными пользовались, но это не средство дивизионной артиллерии. Этот упрек нужно учесть для того, чтобы на будущее таких фактов не повторялось.
Для обеспечения полностью разведывательными данными -нашей дивизионной артиллерии желательно введение в состав гаубичного артполка звукоразведки, наконец, требуется введение в штат гаубичного артполка, и не только гаубичного, но и легкого артполка, какого-то прибора, слаботочного, определяющего местоположение минометов противника. К сожалению, мы за все время действий не могли определить огневой позиции противника, а в этом была необходимость.
Практика показала, что наличие двух артполков в дивизии вполне достаточно. Имеется такой взгляд, что один артиллерийский полк в состоянии обслужить дивизию. Во всяком случае, судя по опыту трехмесячного пребывания на фронте, я делаю вывод - мы всегда действовали, имея не менее двух артполков на фронте наступления дивизии в 5 км, причем считаю, что в состав гаубичного артполка надо ввести трехпушечный дальнобойный дивизион для решения самостоятельных задач, для подавления батарей противника и решения прочих задач. Такой возможностью мы не располагали, а необходимость в этом была.
СТАЛИН. Какая пропорция между гаубицей и пушкой, соотношение каково, сколько должно быть гаубиц и сколько пушек?
МУХИН. Сейчас трудно сказать, потому что вопрос задан экспромтом. У нас было два гаубичных полка в составе дивизии, там же был один пушечный дивизион с дальностью 13 км.
СТАЛИН. Я говорю достаточно этого в составе дивизии, ведь в состав дивизии входит что? Два полка...
МУХИН. Соотношение для артиллерии дивизии правильное, т. е. пушек - 20, гаубиц - 40.
СТАЛИН. Хватит?
МУХИН. Удельный вес гаубиц достаточный.
Наконец, вопрос относительно нашей штатной структуры. Для того, чтобы нам иметь полную взаимозаменяемость при потерях командиров батарей и для усиления разведки, необходимо введение в штат должности помощника командира батареи по разведке, а также помощника командира батареи огневого как старшего по батарее. В этом ощущается большая потребность.
Вопрос в отношении подготовки наших кадров. Я не совсем согласен с выступлением начальника артиллерии 19-го стрелкового корпуса о том, что у нас благополучно с подготовкой наших артиллерийских кадров. Это неверно. По крайней мере, контингент младших лейтенантов, поступающих в полк, не может быть поставлен на батарею из-за слабости подготовки, ибо 6-9-месячная подготовка не дает полноценного командира, и если ощущается потребность в сохранении таких курсов младших лейтенантов, то срок обучения должен быть годичный.
Следующий вопрос - в отношении срока обучения артиллеристов. 2-годичный срок недостаточен по целому ряду причин. Мы почувствовали чрезвычайно остро, что подчас наши командиры-артиллеристы не умеют ориентироваться на местности. Нам, артиллерийским командирам, приходилось определять местоположение пехоты [противника] нашими артиллерийскими разрывами. Тут сказалось и то, что в наших общевойсковых военных училищах этому вопросу уделяется недостаточное внимание.
Последний вопрос о дисциплине. Нужно сказать, что за время военных действий у нас дисциплина пала по целому ряду причин. Имело место невыполнение, неточность выполнения приказаний, лихачество и даже факты дезертирства (и не только в артиллерии). Это говорит о том, что мы понизили требовательность младшего начсостава к рядовому составу, не учитывали роль товарищеских судов. Наконец, у меня имеется замечание по части органов прокуратуры. Они переложили всю ответственность на командный и политический состав. Я приведу такой факт: боец бросает боевую машину недалеко от фронта, является без машины. Передаешь дело прокурору для привлечения его к ответственности. Прокурор отвечает: тут сказалась недостаточная воспитательная работа. Прекрасно. Этот же боец, посланный на фронт на передовую линию, через три дня бежит с фронта и занимается мародерством. Ни к чести нашей прокуратуры, его задержали и осудили, и как ни странно, через 2-3 месяца обвинение в потере машины приписали командованию части.

ВОРОШИЛОВ. Слово имеет комбриг Лелюшенко.
ЛЕЛЮШЕНКО (комбриг, командир 39-й танковой бригады). Я остановлюсь на тех вопросах, которые в порядке опыта были получены в войне, на примере 39-й танковой бригады. На мой взгляд, недостатком вначале было то, что бригада вступила в действие против белофиннов, имея всего два танковых батальона, а накануне выступления из Западной Белоруссии - пять батальонов. Таким образом, вместо 350 боевых танков, у меня всего было 110. Три батальона, согласно указаниям Генштаба, были выделены как самостоятельные для действий со стрелковыми дивизиями. Эти батальоны не имели достаточного количества ремонтных средств и средств пополнения личным составом. Мощный аппарат, штаб и политотдел бригады, обслуживал лишь половину состава бригады. Танковые батальоны при стрелковых дивизиях, имея куцые штаты, на 15 декабря 1939 г. остались с 7-8-ю танками. Эвакуировать и восстанавливать боевую материальную часть танков у них не было средств. А в танковых бригадах для этой цели имелись хорошие походные мастерские - маленький заводик, и если утром подбивают танк на поле боя, то вечером этот танк, будучи восстановлен, уже участвует в боях. Я, имея эти два батальона и позже подчиненный мне 204-й огнеметный батальон и 65-й лыжный батальон, выполнял боевые задачи. Опыт показал, что к концу операций я имел танков почти столько же, сколько в начале войны. Восстанавливал и свои танки, и те, которые не принадлежали бригаде. Таким образом, бригада жила как боеспособное соединение и готова была выполнить любую задачу.
Что нового в области применения танков выявилось в этой войне? До этой войны у многих командиров существовала такая точка зрения, что применение танков в настоящей войне будет небольшое, так как на театре военных действий было 50% леса, 25% воды, несколько процентов болот и примерно только 10% такой местности, где танки могли бы действовать. Опыт показал, что танки можно применять на финляндском театре, и не только можно, но и необходимо, крайне необходимо, но лишь с той оговоркой, что организация взаимодействия танков с пехотой должна соответствовать самому театру военных действий. В чем особенность взаимодействия? Пехота должна вплотную действовать за танками. Когда танки медленным ходом двигались (я говорю относительно экранированных танков, которые противник не мог пробить 37-мм пушкой), пехота придерживалась за борт этих танков, продвигалась смело вперед. Нам известно, что противник нередко поражал нас огнем минометов и автоматов (речь идет о пехоте). Для таких театров особенно хорошо нужно подготавливать взаимодействие танков с пехотой. 39-я танковая бригада с 8-й дивизией и с частями 36-й дивизии получила большой опыт и обеспечила преодоление полосы прикрытия в районе Кирка-Муола. Наконец, действие по овладению [Илвеским] узлом укрепленного района, как основным узлом обороны противника. Это взаимодействие показало, что пехота и танки, работая вместе, успешно преодолели УР в сложных условиях (лес, болота, камни, надолбы, снег).
Второй момент, который явился для меня новым. До этого времени была такая точка зрения у командиров, что танки ночью не должны действовать и мало применялись. Что дал опыт? Ночью танки нужно применять, но как? Применять не вообще на глубину дальнего удара, а совместно с пехотой на коротко для овладения определенным важным объектом в обороне противника. Тогда будет достигнут успех. Пример: в районе [Илвеского] УР нам удалось вместе с пехотой разбить противника.
Пехота чувствовала силу и поддержку. Танки огнеметами и пушками отражали всякие попытки противника контратаковать нашу пехоту.
Можно и нужно ли применять танки ночью? Нужно обязательно применять, но при этом четко организовывать взаимодействие танков с пехотой, с хорошей предварительной разведкой командиров-танкистов совместно с пехотой.
Вопрос подготовки штурмовых и блокировочных групп. Состав штурмовой группы: рота пехоты, взвод танков, два противотанковых орудия, одно саперное отделение. Систематически тренировать на конкретной местности штурмовые группы по атаке ДОТа. Наряду с этим научить не только саперов, но и пехоту, уметь составлять расчеты на подрыв определенных объектов и препятствий, уметь снаряды прикрепить и подорвать данный объект. У меня было три случая, когда саперы выбывали из строя, а сделать расчет и подорвать встречающиеся препятствия людей среди пехоты на нашлось. Поэтому саперную, инженерную подготовку - необходимый минимум - каждый должен знать на зубок еще в мирных условиях.
Возвращаясь к вопросу организационного порядка для танковых поиск. Мне кажется, что танковые батальоны при стрелковой дивизии довольно куцые. Их нужно изъять и создать танковые полки и бригады. Сам опыт боев на финляндском фронте показал, что танковые батальоны не жизнеспособны. Эти батальоны мало имели ремонтных средств, эвакуационных. Наконец, пополнение личным составом затруднено, потому что у батальона нет возможности маневрировать пополнением личного состава из своих внутренних ресурсов.
В бригаде я делал так: организовал нештатный учебный танковый батальон. Набрал 150 человек из следующих подразделений бригады: роты боевого обеспечения, роты связи, роты резерва командования и из других подразделений. Учил их систематически, готовил из них механиков, водителей, мотористов, командиров танков и башенных стрелков. Опыт дал хорошие результаты. Я не получал пополнение механиками водителями. В бригаде были обучены запасные танкисты, им были привиты традиции боевого духа, и я не видел, чтобы кто-либо дрогнул и вернулся назад, все рвались только вперед на выполнение боевой задачи. Это подтверждалось выполнением всех тех задач, которые были поставлены перед 39-й танковой бригадой.
Общий вопрос, который касается общевойсковых частей и всех нас. Мне кажется такой момент надо учесть - своевременно увозить погибших и раненных в бою. Я сужу по опыту первой конной, там ни одного погибшего не оставляли и каждый чувствовал, если его убьют, то врагу не позволят издеваться над его трупом, а если ранен, то его обязательно свои подберут. Это имеет большое моральное значение на войне для участников боя. Мы наблюдали такие недочеты. Это нужно учесть. Враги-финны старались подбирать своих убитых. Правда, один раз, когда мы на них поднажали, они не успели это сделать.

НОВОСЕЛЬСКИЙ (комбриг, командир 8б-й стрелковой дивизии). 86-я стрелковая дивизия действовала в несколько отличных условиях от всего фронта. Она, перейдя через лед Финского залива...
СТАЛИН. К Выборгскому заливу?
НОВОСЕЛЬСКИЙ. И потом к Выборгскому заливу, овладела северной оконечностью полуострова Койвисто, двинулась дальше к северному берегу Выборгского залива, причем все ее действия были обусловлены короткими сроками. Когда части дивизии подходили к северному берегу Выборгского залива, то [оказались в] чрезвычайно интересной обстановке. Вся местность на северном берегу, как, наверное, и вся Финляндия, представляет [собой] лесистую, равномерно всхолмленную территорию, заваленную громадными камнями. Некоторые из камней достигают величины 2-этажного дома. Камни эти изобилуют расщелинами и щелями. Вся местность, на которую вышла дивизия, представляла огромный, большой ДОТ. Под каждым камнем сидели финны и из каждой щели, из каждой трещины каждого камня стреляли автоматическими ружьями, минометами, пулеметами и обороняли эту местность.
Надо сказать, что полки дивизии, зацепившись за северный берег Финского залива, попали в чрезвычайно непривычное для боя и крайне тяжелое положение. Надо сказать, что против частей дивизии действовал противник если не в равных, то в силах, немного уступающих по численности самой дивизии. Кроме того, противник бросил на этот участок всю свою авиацию, которая была у него. Таким образом, создались чрезвычайно трудные условия.
К чему это я говорю? А к тому, что здесь много говорили о Дисциплине - есть ли дисциплина, слаба ли дисциплина, идет ли у нас боец, как он идет и т.д. Тут решающее значение имеет следующее обстоятельство. Несмотря на тяжелые условия, наши бойцы эту местность все-таки взяли и противника преодолели, и противник за 8 дней боев на этом северном берегу ни одного раза не попытался и не мог попытаться перейти в контратаку, потому что каждый день, каждый час, где дивизия вела военные действия, бойцы были активны.
Вопрос о том, идет ли наш боец, или он не идет, есть ли у нас дисциплина или нет ее у нас, он в основном решается этим моментом. Я сам переживаю третью войну, бывал не раз в боях, но при таких тяжелых условиях я никогда не видел, чтобы боец так самоотверженно, так храбро шел вперед. Другое дело, что действия наших мелких подразделений, а может и дивизии в целом, были неуклюжими. Вот, когда вошла рота в лес, командир роты собирает вокруг себя всю роту, а почему? Потому, что он боится передоверить командиру взвода, командиру отделения свою роту. И они все идут скучившись. Если командир взвода хороший, то он ведет свой взвод. В результате мы имеем целый ряд случаев, когда такая компактная масса напарывалась на огонь финнов. Один какой-нибудь финн, замаскировавшись, выводит много людей из строя. Почему это происходит у нас, товарищи? Да потому, что у нас нет отделенного командира, нет руководителя своего отделения. У нас с этим делом обстоит плохо.
Перед отъездом на фронт у нас взяли всех младших командиров и мы получили других со стороны, даже не из кадров, а из запаса. Причем необходимо отметить, что мы этих людей не знали. К нам попали не те люди, которые у нас проходили переподготовку на сборах. В результате мы пошли воевать без младших командиров. Нужно сказать, что мы сами еще не обучаем, не воспитываем по-настоящему младшего командира. Мы знаем, что фигура младшего командира для нас имеет большое значение. Дело это чрезвычайно важное и подчас даже решающее. Что из себя представляет тот товарищ, тот человек, который должен будет быть младшим командиром? Этот человек иногда бывает хорошим, а иногда плохим, особенно его волевые качества. Мне кажется, что при отборе младшего командира нужно учитывать его волевые качества. А мы этого не делаем и довольствуемся теми, которых нам присылают. Мы должны отбирать таких, чтобы они были не только грамотные, не только комсомольцами, но и чтобы у них были хорошие волевые качества. Между тем, мы довольно мало обращаем внимание на то, чтобы младший командир был отважным руководителем своего отделения.
ГОЛОС. Неправильно!
СТАЛИН. Правильно, правильно!
НОВОСЕЛЬСКИЙ. Как мы их обучаем? Обучаем мы их не так, как нужно. Почему? Вот я, например, помню, когда я был солдатом, правда, я был в одном очень жестоком полку - Преображенском, попал в учебную команду. Мне уже 45 лет, а я и до сих пор чувствую все последствия воспитания в этой учебной команде, последствия физического воспитания (смех), и, я сказал бы, отчасти нравственного воспитания. Некоторые слабые черты моего характера были в этой учебной команде как-то подправлены. Я как-то иначе стал обращаться с людьми, стал иначе к себе относиться, и во всяком случае физически стал лучше развит. Я и сейчас спортсмен, хожу много на лыжах.
Дело не в этом. Учебная команда мне дала закалку, которая сохраняется на протяжении такого большого времени.
Во-первых, у нас командиры взводов полковой школы молодые люди, зачастую нам приходится направлять на эту работу прямо прибывших из школы товарищей, которые сами еще не имеют известной закалки, не знают мерила, с которым можно подойти к бойцу и немножко с ним либеральничают, нет настоящей требовательности, да чего греха таить, даже нет подчас настоящих фундаментальных знаний по оружию, по стрельбе, элементарных знаний, мало культуры. Начальники же школ порхают. Вот, если начальник школы хороший человек, хорошо работает, его обязательно заберут, а отсюда разваливается и школа, а ведь подготовка младших командиров - это большое дело. Конечно, армия растет, растет командный состав, нужны хорошие люди, никто спорить об этом не будет, но какие-то должности и места нужно стабилизировать. Если ты командир дивизии или полка, если ты хороший начальник школы, надо дать возможность самому подучиться и научить других людей, это окупится потом. Я думаю, нам нужно иметь обязательно хороших младших командиров, отважных руководителей своего отделения, чтобы он вел действительно свое отделение в бой, но этого на сегодня еще нет.
Остановлюсь еще на одном вопросе. Вот у нас разведка была плохо поставлена, и поэтому погибал комсостав в таком непозволительном количестве. Вот пример. У нас в 169-м полку был помощник начальника штаба Кондратович, хороший лейтенант. Я ему в полк послал лыжников и приказал обойти с фланга финнов. И вот пошел он, повел лыжников, а лыжники молодые ребята-добровольцы, многие стрелять не умеют, и когда начался огонь в лесу, они оробели. Этот лейтенант видит, что дело плохо, а задание надо выполнять, пошел [сам] вперед, чтобы увлечь за собой людей, и едва сделал несколько шагов - ее убили. Это характерная гибель нашего комсостава. Командиры дают беспредметную команду: "За мной вперед!", вместо того, чтобы сказать: "Иванов, двигайтесь, ползите туда-то, сделайте то-то". Если людям хорошо подавать команду, они все сделают.
Относительно командиров рот. Здесь положение может обстоять еще хуже. У нас есть командиры рот - младшие лейтенанты, лейтенанты. Вот сейчас в дивизии осталось немного командиров рот, но это такие командиры рот, за которых я руками и зубами дрался бы и не выпускал бы от себя. Но я уверен, что пройдет некоторое время, такого хорошего командира заберут, ибо он хороший человек. Младший лейтенант, еще недостаточно опытный товарищ. Он пробыл всего несколько дней, мы увидели, что он хороший, положиться на него можно, имеет смысл его учить, затрачивать силы, но надо дать ему покомандовать ротой и это принесет пользу.
Я считаю, что если нет хорошего командира роты, то пусть будет вакантная должность. Пусть временно младший лейтенант сидит на этой должности и временно командует. А раз уж ты пришел в роту, раз ты роту принял, начинай командовать. Если формируются новые части, то мне кажется, что лучше иметь одну хорошую дивизию, чем несколько плохих. Если такую дивизию хорошо организовать, она сделает больше одна, чем несколько других дивизий.
Теперь я хотел сказать несколько слов относительно физической и боевой подготовки. Тут говорили в отношении подведения пехоты к огневому валу на 100-150 м. Когда мы стояли в Кингисеппе, мы подводили пехоту на 20-30 м, расходуя при этом 20-30 снарядов на орудие, подводили во весь рост. Я сделал это для того, чтобы приучить людей к тому, как свистят снаряды, осколки, мины, а потом я спрашивал и говорил: "Слышали?", они отвечали: "Слышали". "Никого не убило?" - "Не убило никого". Вот вам и картина боя.
Но что мы имеем в мирных условиях. Мы имеем по три снаряда на орудие. И командир полка не знает, то ли командира учить, то ли стрелковым делом заниматься.
ВОРОШИЛОВ. У нас получается огромное количество снарядов.
НОВОСЕЛЬСКИЙ. Необходимо на полигонах хотя бы раз в год по-настоящему обстреливать наши части, чтобы народ видел, как рвутся снаряды и как надо себя вести в бою.
Теперь относительно физической подготовки, относительно штыкового боя и лыжной подготовки. Наставление по штыковому бою, которое утверждено народным комиссаром, нуждается в правке. До сих пор я не могу мириться со штыковым боем, которому мы обучаем, он какой-то неосновательный - когда берешь винтовку и начинаешь ею делать приемы, то никакого воодушевления не получаешь. Мою точку зрения многие разделяют. Ведь убить человека штыком - дело простое, это проще пареной репы, как говорится, тут ничего не нужно устраивать. Штык - дело простое. У меня есть пожелание пересмотреть это дело, многое нужно изменить и пересмотреть стойку, она должна быть ниже и глубже.
Относительно лыжной подготовки. С лыжной подготовкой у нас плохо дело обстоит, а это важное дело. У нас лыж нет таких, какие нужны нам - короткие широкие лыжи, их нигде не достанешь.

ЧЕРНЯК (комдив, командир 136-й стрелковой дивизии). 136-я дивизия состояла исключительно из приписного состава, кадрового состава было весьма незначительное количество. 136-я дивизия прибыла в распоряжение Ленинградского военного округа в сентябре месяце.
Занимаясь боевой подготовкой, слаживанием дивизии, еще на эстонской границе было много приложено труда подготовить дивизию так, чтобы она выглядела действительно как боевая единица. В первых боях в Финляндии дивизия не участвовала. Считали, что дивизию нужно постепенно "раздергать". Так и получилось, что в конце октября из дивизии забрали всех минометчиков. Дивизия осталась без минометчиков. Из дивизии изъяли около 800 лошадей, брали колесные машины. Так что постепенно, как и говорили, дивизию "раздернули". А в начале декабря получили распоряжение дивизию погрузить и отправить на финскую границу. К 11 декабря дивизия была уже подготовлена и выглядела более или менее неплохо. Тут приходилось на ходу создавать минометные взводы. Был получен приказ сосредоточить дивизию к определенному пункту. Тут же мы получили лошадей и минометы.
Кроме того, когда формировалась дивизия, то основная масса людей получила обмундирование с территориальных сборов. А за два месяца пребывания на эстонской границе обмундирование износилось. В Ленинградском военном округе говорили, что вы не наши, что в первую очередь они обеспечат своих. Получается как-то нехорошо, когда в одном округе разное отношение к дивизиям.

[Rkka.ru]

СТАЛИН. Кто же вам говорил?
ЧЕРНЯК. Это небольшие начальники - окружные работники ЛВО.
СТАЛИН. Кто именно?
ЧЕРНЯК. 136-ю дивизию одевали во время движения и в период всех боев.
МЕРЕЦКОВ. Никто вам этого не говорил в Ленинградско округе.
СТАЛИН. Видимо, говорили.
ЧЕРНЯК. 13 декабря я и комиссар докладывали Военному Совету 7-й армии, когда выгружались на станции Красное. Много бойцов было босыми.
ВОРОШИЛОВ. Почему босые?
ЧЕРНЯК. Потому что разбили обувь.
МЕРЕЦКОВ. Московские дивизии прибывали раздетые.
ЧЕРНЯК. Нет, мы прибыли одетые, но два месяца были на эстонской границе.
МЕРЕЦКОВ. Вы прибыли в старом обмундировании, в ботинках, где были кое-где заплатки.
ЧЕРНЯК. Правильно, в старом обмундировании. В чем сложность получается? Требуется слаженная дивизия. Два месяца мы готовили дивизию, потом ее раздели, потом снова приходилось создавать минометные взводы, получать лошадей, а машины и до сих пор не в комплекте, так и воевали.
У нас есть еще некоторая спешка и у больших начальников. Когда дивизия сосредоточивалась, она находилась в резерве командующего 7-й армией и входила в состав 10-го корпуса, то с хода командир корпуса один батальон выдернул и пустил этот батальон в бой. Последствия были плачевные.
ГОЛОС. Это какой армии?
ЧЕРНЯК. Это в 7-й армии.
Была также спешка со сменой 43-й дивизии, ее, вероятно, перебрасывали в другом направлении, и мы заняли район обороны 43-й дивизии. В этом деле получилась спешка. Я, как командир дивизии, не успел еще разобраться на местности и в обстановке, а тут уже приказано сменить. Я думаю, что такая спешка часто влечет за собой чреватые последствия.
23 декабря была некоторая активность белофиннов по всему фронту. Дивизия и бойцы показали себя стойкими. 23 декабря прорвалась банда белофиннов в количестве почти 200 человек, бойцы дрались около 6 часов и не отошли. Первое крещение дивизия получила хорошее.
Кроме того, наша дивизия полтора месяца занимала 28 км фронта и прикрывала правый фланг 7-й армии.
Нужно также отметить, что разведывательные органы у нас слабы. Нам нужно будет, товарищ народный комиссар, внести некоторые изменения и добавить, чтобы в батальоне была разведка в составе взвода, а в полку - рота. Мы так это в военной обстановке и делали. В дивизии же нужно иметь около батальона разведчиков, в виде разведывательного батальона.
СТАЛИН. Кто это создавал?
ЧЕРНЯК. Создавали сами.
СТАЛИН. Разрешение нужно было.
ЧЕРНЯК. Разведка нужна. Это было разрешено 7-й армией. За этот период мы в течение боев учили наших командиров, бойцов, политработников. Наша дивизия неплохо была подготовлена к переходу к общему наступлению. Укрепленного района мы еще не знали и не могли изучить, но в первых числах января дивизия перешла в подчинение 13-й армии. Я сказал бы, что здесь другое было положение в отношении заботы, в отношении обеспечения дивизии и в отношении даже помощи. Лично армейский комиссар тов. Запорожец был в дивизии, помогал в работе, был также и командарм 2-го ранга тов. Грендаль, который также помогал в деле поднятия боеспособности дивизии.
Недостатком является также и то, что дивизия часто входит то в один, то в другой корпус. Я за время пребывания на фронте дивизии 1,5 месяца находился в 10-м корпусе, затем входил в 15-й корпус, а последнее время - в 23-й корпус. Мне, кажется, тут нужно внести какой-то порядок. Если дивизия вошла в корпус, то она с ним и должна воевать.
Я говорю, что дивизия стояла в предполье 1,5 месяца, укрепленного района она еще не чувствовала, не знала. Общее наступление было 11 февраля. Здесь уже товарищи говорили о бронесанях и бронещитках. Я считаю, что бронещитки себя не оправдали, особенно там, где глубокий снег.
ГОЛОС. В предполье, конечно.
ЧЕРНЯК. Они все-таки солидного веса и утопают в снегу. Кроме того, сани себя не оправдали, потому что они не имеют полозьев. Если бы под ними были полозья, было бы дело другое.
СТАЛИН. Что-то вроде саней необходимо.
ЧЕРНЯК. Да, что-либо надо.
СТАЛИН. Получше.
ЧЕРНЯК. Что-то нужно иметь.
СТАЛИН. Что-то вроде щитков тоже необходимо иметь.
ЧЕРНЯК. Для блокировочных групп.
СТАЛИН. Конечно, в предполье щиткам нечего делать.
ЧЕРНЯК. При овладении предполья дивизией 17 февраля подошли к укрепленному району Илвес. Боевая разведка дала хорошие результаты. Перед прорывом укрепрайона получили ясную картину УР. Было достаточно времени для того, чтобы произвести соответствующую разведку для прорыва укрепленного района. 21 февраля был намечен день атаки прорыва укрепленной полосы. Четыре дня были отведены для подготовительных работ. Все эти вопросы были отработаны, об этом товарищи уже много говорили.
Меня обвиняли в корпусе, что мной неправильно использован был штаб. Мне говорили, что я разгоняю свой штаб, а на опыте боев такое управление дивизией на пересеченной лесистой местности себя вполне оправдало.
21 февраля артподготовка длилась 2 час и 20 мин, здесь в основном вскрывали ДОТы, которые были обнаружены. Здесь было использовано большое количество артиллерии прямой наводкой - 152-мм, 203-мм еще не использовали прямой наводкой в этот день.
Прорвать первую полосу укрепленного района помогло то, что наши бойцы были приучены к действию ночью. В этот день была сильная пурга, метель. Бойцы, приученные к действиям ночью, хорошо справились с задачей. 21 февраля первая полоса укрепленного района была прорвана и захвачены 8 ДОТов, 10 ДЗОТов.
Подошли ко второй полосе и действовали тоже ночью. На второй полосе были проволочные заграждения, требовалось время для подготовки. Кроме того, нужно указать, что здесь 24-я дивизия отставала. Когда пришел командарм 1-го ранга тов. Тимошенко, я доложил, что сосед отстает. Он дал приказание, чтобы не равняться по соседу. Пришлось изменить фронт. Если дивизия наступала на фронте 1,5 км, пришлось увеличивать фронт наступления. Я уже сказал, что 24-я дивизия отставала. Она находилась на правом фланге. При прорыве укрепленной полосы крепко помогла работа артиллерии прямой наводкой. Мы использовали основную массу артиллерии, включая 203-мм, ставили на 400-500 м от ДОТов, делали просеки для пехоты. Это дало возможность дивизии прорвать укрепленные районы.
Я хочу сказать, тов. народный комиссар, о преданности командиров и политработников. Нет никакого сомнения, народ хорошо дрался, особенно горьковчане, мы получили оттуда хороший народ. Ни один боец не ушел с поля боя. Этот народ отличался высокой моральной устойчивостью.
В отношении дисциплины. Дисциплина у нас низкая. Потому, что недостаточно предъявляли требовательность к младшему и среднему командному составу. Нужно сделать изменения в дисциплинарном уставе. Мы снизили требовательность по дисциплине. Был такой случай единичный. Командир взвода оставил поле боя, вызвали его, дали письменное приказание, не выполняет, передали в следственные органы, много прошло времени... Что сделали с этим командиром, мы не знаем.
СТАЛИН. Кто отказался.
ЧЕРНЯК. Командир взвода.

БЫЧЕВСКИЙ (майор, начальник инженеров 13-й армии). Я хочу отметить несколько вопросов инженерного обеспечения боевых действий 13-й армии, которое было плохо организовано и в недостаточной степени проведено.
Первый вопрос - это вопрос общего строительства, так называемое необоронительное строительство.
Потребность строительства теплушек, складов, бань, убежищ была безусловно выше возможности инженерных войск, которые имела 13-я армия. Эти потребности, пожалуй, еще снизились благодаря тому, что близость к Ленинграду, к большим базам и складам давала возможность войскам иметь целый ряд материальных средств непосредственно от ленинградской промышленности, от лесопильных заводов, находящихся в непосредственной близости к войскам. Если бы этой возможности не было, безусловно, потребность в необоронительном строительстве была бы еще выше.
Надо сказать, что по количеству инженерных войск в 13-й армии мы находились в неблагоприятных условиях, не имея до самого начала прорыва в одном корпусе (15-м) саперного батальона, а имея только один армейский инженерный батальон. Из-за этого 13-я армия целый ряд вопросов общего строительства не разрешила в такой степени, в какой они должны были бы разрешиться. Попытки переложить необоронительное строительство, общее строительство на общевойсковые инженерные части не привели ни к чему. Саперные части войск, занятые обеспечением непосредственных боевых действий, конечно, ни в какой степени не смогли справиться с этим делом. Четкого руководства этим общим строительством и организационных форм этого общего строительства не было. Штаты начальника инженерных войск армии, созданные по первому варианту в лице только начальника инженеров и его помощников (инспекторов), ни в какой степени не могли удовлетворить потребностей этого строительства. А попытки переложить руководство этим строительством на квартирно-эксплуатационный отдел армии также ни к чему не привели, так как и этот отдел армии не имел у себя никаких материальных средств и возможностей конкретного материального руководства такими работами.
Система военно-полевых строительств, которая предусматривает развертывание различного рода работ под руководством этих органов, не получила должного размаха с самого начала военных действий, и когда управления военно-полевого строительства начали создаваться в процессе развернувшихся военных действий, то их работа приняла несколько иной характер. Например, в 7-й армии военно-полевое строительство развертывалось с запозданием и, по существу, занялось только восстановительными работами. Я считаю, что в этом вопросе, Е вопросе руководства необоронительными работами, в вопросе общего строительства необходимы следующие поправки: надо, чтобы управления военно-полевого строительства развертывались немедленно с началом формирования штаба армии, потому что с самого начала организации штабов армии требуется большое количество работ, которые должны быть выполнены и в войсковом, и в армейском тылу (строительство убежищ, складов, теплушек, бараков). Все эти вопросы должны сосредоточиваться в управлениях военно-полевого строительства под руководством начальника инженеров армий. Военно-полевые строительства должны иметь у себя материальные средства не только в виде складов, в виде материалов, в виде лесопильных заводов, но, безусловно, должны иметь и свои войсковые части. На армию, я считаю, необходимо иметь не менее двух-трех армейских инженерных батальонов для выполнения этих работ.
Следующий вопрос - техническое оснащение, саперных батальонов, табелей саперных батальонов. Я считаю, необходимо отметить здесь следующее: частое изменение боевой обстановки для дивизий, которое ведет к тому, что дивизия может переходить от одной формы, от одного вида боя к другому, от наступательного к оборонительному, а также производство перегруппировок на большие расстояния вызывают необходимость сосредоточить в парках целый ряд средств саперных батальонов, главным образом средства малоподвижные. Нужно снова ввести систему инженерных парков соединений, чтобы в зависимости от обстановки освободить саперные батальоны от малоподвижной техники при наступлении частей армии. Или, если обстановка изменилась, быстро дать батальону компрессоры, грейдеры, "РПШ" и другие тяжелые средства из инженерных парков, где эти тяжелые средства должны находиться.
Система, которая у нас существует, система головных армейских инженерных складов, не соответствует требованиям инженерного обеспечения темпа наступательного боя соединения. Головной инженерный парк неподвижный, мертвый, привязанный к станциям снабжения, не может быстро подвозить и быстро дать инженерной части то, что ей нужно, в частности мостовые средства, компрессоры, копры, тяжелые лесозаготовительные средства для выполнения целого ряда трудоемких работ.
Следующий вопрос (об оснащении саперных батальонов) сводится к тому, чтобы ряд агрегатов, имеющихся в саперных батальонах, перевести с тракторных приводов на электромоторы.
Мы имеем агрегаты, как например, легкие лесорамы, которые работают на тракторном приводе, а нужно было бы инженерные части снабдить электромоторами, для того, чтобы перевести на них не только легкую лесораму, но и тяжелые лесорамы - "РПШ". Тогда мы будем иметь возможность сделать саперный батальон более подвижным. Например, передвижение "ЛСР" и "РПШ" на тракторной тяге в значительной степени замедляют работу саперного батальона. У нас получается так, что как только дивизия вошла в новый район, то немедленно предъявляются требования дать лесоматериалы, а лесорамы отстали, где-то сзади.
Следующий вопрос - о снабжении инженерных частей грузоподъемными средствами. При разрушении мостов белофинны загромождали русла обломками. Для того чтобы освободить русло от этих обломков, требовалось наличие кранов, лебедок. Отсутствие их вызывало в большей степени замедление темпов работы. Большая часть времени уходила на то, чтобы освободить русло.
Практика строительства мостов в условиях войны с белофиннами показала необходимость иметь прокатные металлические балки, которые ускоряют постройку мостов. На Карельском перешейке мы встретили мосты на прокатных металлических балках большой мощности. Отсутствие таких прокатных балок у нас затрудняло нам работу. Кроме того, у нас нет разборных возимых мостов. Этот вопрос до сих пор не разрешен ни в научно-исследовательском институте, ни в инженерной академии. До сих пор мы не имеем типового висячего военного моста. На Карельском перешейке мы столкнулись с таким фактом, что при массовом разрушением мостов все это затрудняет операции, связанные с продвижением по разрушенной дорожной сети.
В вопросах инженерной подготовки пехоты, артиллерии и танковых частей мы имели крупные недостатки, особенно в части маскировочной подготовки. Вопрос маскировочной подготовки заключается не только в переделке маскировочного халата на комбинезон. Тут дело крупнее. У нас не организована вообще маскировочная работа в крупном масштабе. На протяжении всех военных действий на восточной и центральной части Карельского перешейка маскировочная дисциплина была низкая из-за того, что артиллерия и авиация противника была слаба. Это размагничивало, расхолаживало у войск маскировочную дисциплину и маскировочную работу, но мы также не имели и руководства маскировочной работой. Нужно в штабе инженерного отдела армии ввести маскировщика-руководителя, организатора и специалиста этих работ, чтобы такой инженер-маскировщик не только был инспектором, но и разрабатывал крупные маскировочные мероприятия.
Широких маскировочных работ у нас не было. Все склады, станции, аэродромы, наблюдательные пункты, огневые позиции плохо маскировались. Это в первую очередь происходило потому, что руководство этими работами с инженерной стороны было неудовлетворительным, организатора маскировочных работ не было.
Следующий вопрос - подготовка пехоты к борьбе с минными заграждениями. Я согласен с тем, что нужно и танкистов, и пехоту учить самостоятельной борьбе с минными заграждениями. Ничего сложного при подготовке по подрывному делу в нормальных военных училищах не может быть. В практике боевых действий мы видели, что боец и командир быстро осваивались с минными заграждениями и в конце концов сами самостоятельно вели борьбу с минными заграждениями, устраняя эти заграждения, а короткий срок обучения - прямо на фронте (три-четыре дня) - отдельных групп подрывному делу показал прекрасные результаты. Безусловно, надо ввести в программу подготовки пехоты и танкистов обучение подрывному делу, самостоятельной борьбе с минными заграждениями.

КРЮКОВ (полковник, командир 306-го стрелкового полка). Остановлюсь на вопросе ночных атак и действий по прорыву УР, именно в ночных условиях. Ночные действия в нашей Рабоче-Крестьянской Красной Армии отмечены в наших уставах и находят отражение в проводимых военных играх. В прошлом я преподаватель КУКСа читал лекции и проводил занятия по разделам ночных действий. В войне с белофиннами пришлось сменить петлицы и превратиться в пехотинца, принять командование 306-м стрелковым полком.
ГОЛОС. Общевойскового командира?
КРЮКОВ. Виноват, общевойсковой командир. 306-й стрелковый полк, ныне Краснознаменный, получил 21 февраля задачу овладеть Муторандовским узлом, причем по сведениям, которые имелись от разведки и от разведывательного управления Северо-Западного фронта, Муторандовский узел имел два железобетонных ДОТа. Произведенной же накануне, в ночь с 20 на 21 февраля, разведкой полка было установлено, что здесь не два, а четыре ДОТа, один ДЗОТ с танковой пушкой. Когда же мы овладели Муторандовским узлом, то здесь оказалось еще одно железобетонное хранилище продуктов и людей, в котором было обнаружено около 60 коек (в два яруса) и склад огнеприпасов и продуктов. Муторандовский узел имел подъемы, которые достигали 45°, так что использовать танки в качестве блокировочных групп с так называемыми штурмовыми отрядами не представлялось возможным. В 11.00 мы должны были наступать. Однако весь этот узел "заговорил", и стало ясно, что овладеть им будет чрезвычайно трудно, так как справа были озера и болота совершенно открытые, слева - то же самое.
Левее нашего полка действовала 136-я дивизия. Здесь до меня выступал командир этой дивизии. Он говорил о соседях слева, которые отставали, а о соседях справа, которые ему помогали, он почему-то молчал. Я буду говорить и о них, потому что мы совместно действовали. Дневной бой не дал никаких результатов. Тогда я прошу своего командира дивизии разрешить мне атаковать Муторандо ночью. Командир дивизии поддержал меня, а командир корпуса тов. Акимов даже сказал, что он не только разрешает, но и приказывает Муторандо взять ночью. В результате этого Муторандо был взят.
Я должен поделиться интересным построением боевых порядков. Мы отказались от боевого порядка ночью: в первом эшелоне - два батальона, во втором - один или, как наступали некоторые части, -тремя эшелонами. Тов. Тимошенко, посылая меня в полк, говорил:
"Помни, Крюков, мелкие группы с хорошими ребятами твоему полку могут славу сделать". У меня была возможность создать штурмовые отряды под командованием молодых отважных ребят. Имея в запасе 11 дней, я все свое внимание обратил на подготовку штурмовых отрядов, и эти штурмовые отряды в операциях целиком и полностью себя оправдали.
Как мы построили боевой порядок для этой ночной атаки? Была проведена дневная разведка совместно с командирами штурмовых отрядов. Артиллерии было дано распоряжение обеспечить разведку сосредоточенным огнем. Задача разведки:
1. Найти мертвые пространства.
2. Разведать подступы, мертвые пространства, установить слабые стороны ДОТов.
Обнаруженные слабые стороны ДОТов мы потом использовали, а совместная разведка с командирами обеспечила нам успех действия пехоты. Наступление нашего полка поддерживали три артиллерийских полка, поддержка была сильная.
ГОЛОС. Поддержка была сильная, можно было наступать.
КРЮКОВ. Потом я скажу, что сделали артиллеристы, когда взяли Муторандо.
ГОЛОС. Этого в истории еще не было.
КРЮКОВ. Теперь будет. В 21 час штурмовые отряды полка заняли исходное положение в пределах 150-200 м от переднего края противника. Сам я находился в центре. По общему сигналу, который был передан по телефону, в 21 час штурмовые отряды без единого выстрела поползли на эти ДОТы. В это время поднялась сильная пурга, оказавшая нам соответствующую помощь. Таким образом, условия для наступления у нас были хорошие. Причем необходимо отметить, что когда мы ходили в разведку, то сделали засечки, установили условные знаки, чтобы люди не блуждали, выполняя поставленную боевую задачу. Ровно через час после начала наступления получили донесение, что все штурмовые отряды сидят на ДОТах и ведут переговоры. (Смех).
ВОРОШИЛОВ. С кем переговоры?
КРЮКОВ. С противником.
ВОРОШИЛОВ. О сдаче его?
КРЮКОВ. Так точно. Велись переговоры с противником о сдаче его. Переговоры эти ни к чему не приводили, я дал распоряжение завезенными средствами ВВ обложить ДОТы, причем сказать господам офицерам, что и было передано: если угодно им встретить друзей и родных, пусть выходят из ДОТов с поднятыми руками. Однако переговоры ничего не дали, да и мы особенно не стремились к ним.
Дан был сигнал - взорвать. К нашему несчастью, очевидно, маловато было заложено ВВ для этих ДОТов, два были взорваны, а три самых здоровых остались живы, но все же их так покоробило, что заклинило двери и выйти оттуда никто не мог и мы, к несчастью, не могли туда войти. На утро, по приказу дивизии подвезли еще взрывчатые вещества и в 8 час утра были взорваны и остальные. Что самое интересное - это соотношение потерь. Попытки в дневных условиях взять высоту Муторандо привели к потере 70 человек, из них 18 убитых. Ночью же мы не потеряли ни одного человека, кроме комиссара, который три дня не мог слышать, но он сам виноват, потому что близко подошел к месту взрыва. Через три дня слух к нему возвратился. Бойцы говорили: "Вот это интересно, если бы нас посадить в такой ДОТ, то мы три года сидели бы и ни одна свиная финская морда нас не выбила бы. Потери противника - 62 человека.
ГОЛОС. В вас не стреляли?
КРЮКОВ. Правильно, в нас не стреляли, потому что мы, для того, чтобы в нас не стреляли, имели три артиллерийских полка, перед которыми была поставлена задача: в тот момент, когда попытаются белофинны открыть огонь или контратаковать, открыть по ним огонь. Каждому полку была дана полоса. И если противник не будет открывать огонь, то огонь не открывать.
Я был соседом с 136-й дивизией. Она к этому времени овладела двумя ДОТами, которые находились на правом фланге [Илвеского] укрепленного района, и этим самым дала возможность овладеть Муторандо.
На участке Тураскен было четыре ДОТа. Для наступления существовала полоса в 4 км для 62-й дивизии, которая должна атаковать на этом фронте. 104-й стрелковый полк был в резерве командира корпуса, 129-й полк находился на правом фланге 13-й армии, так что в 62-й дивизии был один полк, который должен был атаковать полосу в 4 км, но полк в ночь с 21 на 22 февраля атаковал полосу в 800-1000 м.
Дневные действия в дальнейшем развивались не совсем успешно. Я хочу остановиться на последнем моменте. Мы начали овладевать районом Муторандо 21 февраля, а прорвали УР только в ночь с 27 на 28 февраля, выйдя в район Большака в составе двух батальонов, что и способствовало дальнейшему движению 136-й дивизии. По выходе полка в тыл [Илвескому] укрепленному району был обеспечен же полный успех частям, находившимся во втором эшелоне.
Второй ночной бой. Была высота п-образная. Попытки овладеть ею днем успеха не имели. Полк нес потери и продвигался очень медленно. Я прошу разрешить прекратить дальнейшее наступление и разрешить ночью овладеть этой высотой. Командир корпуса дает приказ, чтобы не позже 23 час, высота была бы взята, и к утру нужно выйти на Большак. Эта высота, боями разведанная в течение дня 26 февраля в 22 час. была атакована одним батальоном, и штурмовой отряд был на самой высоте. Там обнаружили ДЗОТ, который имел пушку 176 мм на постоянной установке и 4 станковых пулемета. ДЗОТ был взорван и высота пала. А в это время доносят, что до 300 человек из района Саймово готовится к контратаке, им, очевидно, не хотелось отдавать этой высоты. В это время подоспел батальон 136-й дивизии для совместных действий. Я взял на себя смелость, подчинил этот батальон, и с двумя батальонами сам перешел в контратаку, не дожидаясь противника, вопреки уставу и наставлениям для ночных боев. Бойцы с криками: "За родину!", "За Сталина!", "Ура!", бросились в контратаку. Это "Ура!" катилось по всему лесу и к 2 час. все части были уже снова в руках командиров, приведены в порядок и подтянута артиллерия. Деревня Саймово была захвачена, в ней размещался штаб особой финской бригады, которая вела бои в Илвеском районе и в Муторандо. Причем этот штаб так поспешно убегал, что приказ, который готовились печатать, будучи заложенным в машинку, так и остался в ней. Верховые лошади были оседланы, а в землянке мы нашли горячий чай, который с удовольствием и выпили, потому что было прохладно.
Наконец, когда полк вошел в район Хумейко, начался пожар, первый признак того, что белофинны начинают отходить.
Таким образом, эти два ночных боя дают нам известный опыт и говорят за то, что ночным действиям нашей армии нужно уделять больше внимания. И правильно была поставлена задача еще раньше в приказах наркома, что ночным действиям надо выделять наибольшее количество времени. И действительно, ночное время не должно иметь разницы с дневным.
Я хочу еще коснуться младшего командного состава. Младший командный состав нам нужно иметь значительно лучший, чем мы имеем на сегодняшний день. Ведь не секрет, что старая царская Россия держалась на унтер-офицерском составе. Конечно, нам нужны не унтер-офицеры Пришибеевы, а хорошие унтера, какие имела старая армия.
Что для этого необходимо сделать?
Во-первых, улучшить качество подготовки в наших полковых школах. Во-вторых, что является самым главным - побольше сверхсрочников. Я помню своего вахмистра Заикина, так он 36 лет, сверхсрочником служил. Он не только знал, как зовут лошадь, но и как зовут всех детей господ офицеров. Он всегда говорил: "Я вижу вас насквозь, я знаю, о чем ты думаешь". Мне кажется, что таких вахмистров нам нужно иметь. В прошлом у нас унтер-офицер играл большую роль. В коннице у нас это и до сих пор сохранилось. Мы должны этот пример переносить в общевойсковые части. Нужно будет вахмистру дать больше привилегий. Ведь в старое время офицеры все время были в долгу у вахмистра, они все занимали у него деньги, он жил на хорошей квартире и вообще, как раньше говорили, был царь и бог, и воинский начальник. Наш старшина заходит в конюшню в день три-четыре раза, а вахмистр нет, он придет раз в неделю, но все уже знают, что там был вахмистр и навел порядок. Появление вахмистра на конюшне все будут помнить не день и не два. А у нас командир полка если не каждый день, то, во всяком случае, через день бывает на конюшне, но все-таки ямки, выбоины на конюшне у нас еще имеются.
В отношении звания. Почему мы не можем дать младшему командиру другое звание. Может быть, унтер-офицер звание не по времени, есть и другие звания. Почему нельзя назвать его сержантом, вахмистром, капралом. Вахмистр звучит очень внушительно. Что такое старшина? Это звучит совсем не так, а когда мы скажем вахмистр, это звучит внушительнее. (Смех).
Насчет формы одежды. У нас форма одежды очень простая. правда, лучше гимнастерки для похода найти нельзя, но в мирное время боец должен быть одет в костюм, который стянул бы как следует его талию, мундир должен обтягивать бойца. Этим самым он будет чувствовать себя более благородно, относиться к себе по-иному, быть вежливым. Чем культурнее человек одет, тем культурнее он сам к себе относится. Когда у нас командиры ходили в полушубках ободранных, и командир, выходя из машины, указывал бойцам на непорядки, то они ему заявляли, а ты кто такой? Стоит только в шинели выйти и сказать, что он командир, сейчас же услышите: "Виноват, все будет сделано".
Я предлагаю иметь не одну форму. Нам нужно иметь форму трех видов, товарищ народный комиссар. Мы говорим: пехота является царицей полей, но ведь у нее форма не царская, (смех). Самая плохая форма имеется в пехотных частях. Лучшую форму имеет авиация, морские части, а все плохое - "на тебе боже, что мне не гоже" - идет в пехоту.
Мне казалось, что в пехоте легче всего служить. Но я сейчас должен сказать, что самое трудное - это служить в пехоте, а ведь мы в пехоту сейчас даем все что похуже. Давайте посмотрим на штаны кавалериста и пехотинца. У кого лучше? У кавалериста. У кого сапоги лучше сшиты? У кавалериста. Почему? Я сам отслужил 20 лет в коннице и теперь возмущаюсь, почему так обходят пехоту. Надо пехоте дать мундир, а в повседневной жизни - длинные брюки навыпуск. Пехотинец будет культурнее выглядеть. Во всяком случае, нужно иметь рабочую форму, повседневную и парадную.

НЕДВИГИН (комбриг, командир 75-й стрелковой дивизии). Несколько слов об истории 75-й сд, которая прошла колоссальнейший путь до того момента, когда она вступила в действия. Началось это с латвийской границы, и к периоду, когда нужно было вести операцию в составе 8-й армии, то части 75-й сд можно было найти от Острова до Суоярви, а некоторые части 75-й сд даже до окончания войны в состав армии не вошли.
Другой момент. В процессе ведения боя можно было наблюдать такую отрицательную сторону, как частое переподчинение частей. Мне, как командиру дивизии, пришлось командовать полками 139-й дивизии, а свои все полки отдать командиру 139-й дивизии.
Я лично считаю, что такое положение кроме отрицательного в процессе операции ничего принести не может. Для успешного выполнения боевого задания требуется хорошо знать своих подчиненных.
Следующее обстоятельство - подготовка среднего звена комсостава. В процессе боевых действий обнаружился ряд отрицательных моментов в подготовке среднего звена комсостава. Только что прибывшие командиры, окончившие военное училище, абсолютно не владеют ручным оружием, не знакомы с топографией, требовательность такого командира чрезвычайно низкая, уставные знания у него почти отсутствуют. Поэтому в процессе боя получилось, что наш средний командир-лейтенант, младший лейтенант быстро сливались со всей красноармейской массой и теряли лицо командира. Я считаю, что в военных училищах необходимо изменить систему подготовки командира, нужно будет готовить его с таким расчетом, чтобы он, придя в войсковую часть, немедленно внес струю живой работы, методических навыков по стрелковой, тактической и физической подготовке. На сегодняшний день с хорошей физической подготовкой военные училища если и дают командиров, то это единицы. Мне 46 лет, и я свободно беру турник. Средний же командный состав к турнику нужно подводить с лестницей. Некоторые из них даже через кобылу свободно не прыгают, потому что это дело в военных училищах поставлено недостаточно крепко. Строевая подготовка не только в военных училищах, но и в частях поставлена очень низко. На строевую подготовку время по плану не отводилось, а считали достаточными обучить строевой подготовке при прохождении "от казармы до кухни, от кухни до казармы".
Считаю, что такое положение со строевой подготовкой должно быть изменено. На строевую подготовку нужно будет обратить большое внимание, так как в строевой подготовке имеется огромная доля закалки и дисциплинированности бойца, я не говорю уже о внешнем виде самого бойца.
Подготовка начальствующего состава на повторных курсах. На курсы нужно будет посылать командный состав после примерно 2-летнего командования им тем или иным подразделением. У нас есть такие явления, когда командир, только что окончив военное училище, не работает в строю, а продолжает учиться. Это вещь хорошая, но дело в том, что подразделение не имеет своего хозяина. На курсах и в военных училищах считаю необходимым отвести по учебному плану время до 60% на практические занятия, а не теоретические. Из них -половину времени отвести на ночные занятия, все занятия проводить в любых условиях, не считаясь ни с какой погодой. До сих пор у нас в училищах и в воинских частях так было: чуть дождичек, начинаем говорить "как бы не простудить", если холодно, говорим "как бы не обморозить". Совершенно неправильно будет в дальнейшем вести такую подготовку при современных условиях.
Подготовка младшего начальствующего состава. Правильно говорил передо мной выступавший товарищ.. Он говорил, что младший командный состав нужно готовить по-иному. На сегодняшний день у нас хорошего младшего командира еще нет. Я лично считаю необходимым, чтобы у младшего командира была более сильная подготовка, чем он имеет сейчас. Прежде всего должна быть строевая муштровка, чтобы младший командир являлся хозяином своего подразделения, а у нас на сегодняшний день младшего командира гладят по головке, а требовательности к нему и у него никакой нет.
Прибывавшее на фронт пополнение в части временами вводилось в бой через 2-3 часа после прибытия. Чем это объяснить? Объясняется это тем, что запасные части находились очень далеко от воинских частей и пополнение, как таковое, вовремя не поступало.
Считаю необходимым в дальнейшем иметь запасные батальоны в дивизиях или полки в корпусах, чтобы этот контингент запасного состава проходил соответствующую подготовку.
Необходимо пересмотреть вопрос о подготовке младшего командного состава, который готовили не в полковых, а в дивизионных школах, потому что три полка дают три разные подготовки. И вот на базе этого учебного батальона дивизии в военное время развернуть запасные батальоны, которые будут продолжать свою работу по подготовке кадров запаса.
Считаю необходимым проводить подготовку рядового состава с учетом предназначения.
В данных операциях я, как находящийся в Ленинградском округе, и все мы совершенно не имели представления о подготовке к бою на лыжах. Назначение той или иной дивизии необходимо заранее ставить в условия если не полной подготовки, то все-таки в этом направлении кое-что дать. А то получалась чрезвычайно печальная вещь; когда заместитель народного комиссара проводил смотр подготовки по лыжам, мы на плече таскали лыжи, вместо того чтобы ходить на них.
ГОЛОС. Там лыж не полагается.
ВОРОШИЛОВ. Вы ничего не сказали о вашей дивизии. У вас было много интересных эпизодов. Вас били здорово.
НЕДВИГИН. Так точно. В первое время нас били, а потом мы били.
ГОЛОС. О действиях 28-го полка скажите.
НЕДВИГИН. Когда наша дивизия подходила к Суоярви, то 139-я дивизия, понесшая большие потери в процессе операций, нуждалась в том, чтобы ее быстро заменили. Было принято решение произвести замену в процессе боя, что при создавшейся обстановке было недопустимо. Что получилось? 75-я сд, получив задачу на смену 139-й дивизии, сразу этого сделать не смогла, так как не успела еще сосредоточиться, поэтому смена проходила по частям. Мы не организовали обороны, а хотели это сделать в процессе боя. В результате получилась не смена частей, а ввод в бой по частям, в силу чего дивизия понесла колоссальные потери как в людях, так и в материальной части. После данной операции дивизия на продолжительное время вышла из строя и много было трудностей с преодолением "финнобоязни" у солдат.
После этого чрезвычайно трагического явления для 75-й дивизии мне пришлось вступить в командование ею. К этому времени от кадрового состава дивизии остались единицы.
ГОЛОС. Там командиры полков были неплохие, некоторые командиры полков были замечательные. В чем там дело? Как это получилось?
НЕДВИГИН. После этого вступил в командование 8-й армии командарм второго ранга тов. Штерн и обстановка сильно изменилась -дали нам право воевать, я так это называю, а до этого не воевали, а давали установку такую, что если финны стоят около дома, то туда нельзя стрелять.
ГОЛОС. Почему?
НЕДВИГИН. Потому, что там жители есть.
ГОЛОС. Кто давал такую установку?
НЕДВИГИН. Нужно будет посмотреть по донесениям. Эти донесения были. Я в это время не командовал дивизией, но по истории дивизии знаю, все документы у нее были подшиты и они будут представлены товарищу народному комиссару.
ГОЛОС. Эта дивизия ни до одной деревни не дошла, а с ходу побежала назад. Ответь, кто ее до этого довел?
ГОЛОС. Ваши полки замечательно потом воевали, эта дивизия была одной из лучших дивизий. Я видел только в 1919г. под Полтавой, как бежали наши части наподобие 75-й и 139-й дивизий, но я могу сказать, что сейчас, после боевой закалки, эти дивизии куда угодно пойдут.
ГОЛОС. Им дали специальные лыжи.
НЕДВИГИН. Я этот период не захватил, поскольку я не командовал.
ГОЛОС. Расскажите, как 28-й полк спас первый корпус, это самое интересное.
НЕДВИГИН. Когда создалась тяжелая обстановка на участке первого корпуса, то командир корпуса (первого) приказом выдвинул 28-й полк в Кивиярви. Командир полка, очутившись в такой обстановке, очень быстро сумел организовать круговую оборону, и полк после ряда проведенных операций одержал победу. Тогда финнов били чрезвычайно крепко. Этот полк белофинны называли "банда Гладышева". Этот полк отобрал довольно много материальной части у финнов.
После того как целая рота полка попала в окружение у Кивиярви, полк быстро ликвидирует окружение и спасает роту, нанеся колоссальный урон финнам.
Район противника Айтакоски считался сильно укрепленным пунктом (но не с железобетонными, а с деревокаменными сооружениями в 4-5 накатов), с хорошо организованным огнем. Весь этот оборонительный район тянулся километра на 2,5. И здесь части 75-й дивизии сумели точно обеспечить приказ. Операция велась в течение двух дней, в полном соответствии с нашими уставами. Эти отдельные операции, проведенные по захвату Айтакоски, Высоты с вышкой, Витавары, Виексинки, Кивиярви, явились переломным моментом в психике войск и вселили в них веру в свои силы. С этого момента надо считать, что инициатива перешла к нам.
Операция у высоты "Огурец". Согласно последнего плана наступления, дивизия имела задачу, нанося удар правым флангом, отрезать Лоймолу.
Один из моментов на участке 115-го сп. Полк попал на сильную систему обороны с высотой "Огурец". Неоднократные попытки полка овладеть высотой "Огурец" успеха не имели. Я решил изменить порядок подготовки проведения наступления, применив дымовую завесу. Подготовил в атаку роту лыжного батальона. Время атаки назначил не утром, а вечером. После короткой артподготовки дал сигнал движения вперед, и через 29 мин. высота была взята. Все попытки белофиннов вернуть ее успеха не имели.
Можно было бы рассказывать еще эпизоды, но время вышло.

ВОРОШИЛОВ (председательствующий). Слово имеет тов. Клич. Следующий тов. Васильев.
КЛИЧ (комбриг, начальник артиллерии 8-й армии). К началу войны 8-я армия начала наступление фактически "растопыренными пальцами" - 5 дивизий по пяти направлениям. Территория не была подготовлена для действий крупных воинских частей. Почему это произошло? Потому, что общий оперативный план не учитывал важности Петрозаводско-Сортавальского направления. Это чрезвычайно сказалось и в обеспечении операций в артиллерийском отношении.
8-я армия фактически не была обеспечена ни артиллерийскими силами, ни артиллерийскими средствами. Примеры: три дивизии (155, 139, 168-я) из шести имели только по одному артиллерийскому полку. 56-й корпус совершенно не имел корпусной артиллерии. Корпусная артиллерия 1-го стрелкового корпуса состояла из одного артполка, вооруженного 107-мм пушками, очень надежными орудиями, которые оказались прекрасными орудиями в условиях финляндского театра военных действий. Артиллерия к тому времени не имела средств воздушной разведки. Артиллерия усиления была разбита на две группы и состояла из 108-го гаубичного полка БМ и одного отдельного дивизиона, вооруженного 122-мм пушками, что не могло удовлетворить потребности армии.
Боевой тыл артиллерийских частей не обеспечивал планомерного питания из-за неукомплектованности средств подвоза. Органы боевого питания могли поднять от одной четверти до половины боевого [комплекта].
Укомплектованность личным, конским составом и автопарком была неудовлетворительная. 473-й гаубичный артполк, например, был укомплектован личным составом из восьми различных артиллерийских частей, приписным составом - частично необученным и частично за счет стрелков пехоты.
Автотракторный парк того же полка был укомплектован из семи частей, другими словами, этот полк пришлось сколачивать в бою, и впоследствии полк оказался довольно хорошим артиллерийским полком. Это было, конечно, после того, как над ним поработали на фронте.
Боевая подготовка, особенно для действий зимой, слаба. Комсостав артиллерийских штабов был подготовлен неудовлетворительно. Артиллерийские штабы не были сколочены. Подготовка минометных подразделений была неудовлетворительной. Это можно проиллюстрировать на среднесуточном расходе выстрелов на единицу оружия за декабрь и январь, особенно за декабрь, который выражался: для 82-мм миномета в 4,4 минных выстрела, для 45-мм оружия - в 2, для 76-мм пушки -4 выстрела. В то же время на 76-мм пушку дивизионной артиллерии расходовалось 18 выстрелов, а на 122-мм гаубицу - 5 выстрелов, т.е. дивизионная артиллерия расходовала в несколько раз большее количество выстрелов, нежели полковая артиллерия.
В чем здесь корень этих недостатков? Я считаю, в системе мирной подготовки этой артиллерии; вместе с тем, сразу же в условиях финляндского театра военных действий оказалось, насколько мощна эта артиллерия по своей производительности и насколько она велика по своему количеству в системе всей штатной артиллерии ныне существующей стрелковой дивизии.
Наконец, штатно-организационная структура управления начальника артиллерии армии не соответствовала задачам оперативно-тактического руководства артиллерии; начальник артиллерии фактически являлся каким-то инспектором, но не оперативно-тактическим руководителем артиллерии армии и не проводником идей и решений командующего армией и Военного Совета в целом.
В ходе войны выявилось, что вновь приходящие артиллерийские части страдали теми же недостатками, причем необходимо отметить, что начальники артиллерии дивизий прибыли без органов управления. Например, 164-я и 128-я дивизии и другие прибыли с одним артиллерийским полком, а начальники артиллерии дивизий без органов управления; в бою этот же начальник артиллерии, должен был управлять одним-двумя артиллерийскими полками, в отдельных случаях на наших направлениях - тремя. Отсюда встает вопрос, с какими же средствами он будет управлять? Приходилось как-то изворачиваться. Я считаю, что если у нас есть начальник артиллерии дивизии, а такой должен быть, он должен являться ближайшим помощником командира дивизии, а в корпусе - командира корпуса, и у него должны быть мощные органы управления.
Если же начальник артиллерии будет без органов управления, как это имело место, это будет неверно.
Дело не в названии, а в функциях, которые будет осуществлять начальник артиллерии и в дивизии, и в корпусе. У начальника артиллерии дивизии функции, конечно, более ясные, чем у командира бригады.
Перехожу к следующему вопросу. Я хочу остановиться на наиболее важных мероприятиях, которые были проведены в период января-февраля, т.е. в период подготовки решительной операции 8-й армии. Такими мероприятиями явились, во-первых, переход управления начальника артиллерии армии на временный штат, утвержденный Военным Советом, который оказался, в результате, очень близким к последнему штату, утвержденному нашими центральными органами.
Рядом мероприятий, проведенных через Военный Совет, и путем непосредственного руководства и контроля, проводимого через управление начальника артиллерии армии, было обеспечено значительное повышение боевой готовности артиллерии, и в частности пехотной. Это также можно проиллюстрировать на расходе выстрелов в январе-феврале и особенно в марте, я не буду его приводить, но он дал резкое повышение и в марте, фактически среднесуточный расход выстрелов на миномет, противотанковое орудие и полковое орудие был не менее половины боевого комплекта. Правда, эти снаряды не расходовались впустую; был организован огонь пехотной артиллерии.
По боевому использованию минометов была издана инструкция. В середине января были сформированы три армейские минометные роты, существовавшие по временным штатам, за 15-20 дней. Эти минометные роты сразу же после формирования были отправлены на фронт и в боях показали себя с хорошей стороны.
СТАЛИН. Как лучше организовать минометы в дивизии?
КЛИЧ. Я лично считаю, тов. Сталин, что у нас в дивизии минометное подразделение должно быть в руках командира дивизии; его можно назвать ротой, можно - дивизионом.
СТАЛИН. А если во взводе будет иметься один миномет?
КЛИЧ. Этого мало.
Я считаю, что наша армия должна быть насыщена минометами различных калибров; во всяком случае, минометы мы должны иметь, так как они являются мощным средством во всех видах боевых действий.
СТАЛИН. Как организовать это дело? Может быть во взводе должен быть один миномет?

КЛИЧ. Этого мало.
СТАЛИН. В роте будет три.
КЛИЧ. Я полагаю иначе. В роте лучше иметь три миномета. Я занимался подсчетом. Сколькими подразделениями управляет командир взвода? Неудивительно, что командир взвода не справляется с командованием. А поэтому нам не следует насыщать техникой мелкие подразделения. Это будет плохо. Тут еще нужно сказать, что минометы - грозное оружие, которыми должна быть насыщена наша армия.
СТАЛИН. Не очень грозная, а эффективная артиллерия, но как это дело организовать?
КЛИЧ. Я думаю, что лучше иметь взвод в роте, 6 минометов в полку, в батальоне также нужно иметь. В руках командира дивизии должен быть мощный минометный батальон.
ВОРОШИЛОВ. Сколько должно быть в полку минометов?
КЛИЧ. Если в роте будет иметься три миномета, - это значит на 9 рот полка будет 27 минометов; в трех батальонах полка - 18 минометов и в полку 16-18, всего же в полку должно быть не меньше 60 минометов, в дивизии - свое минометное подразделение.
КУЛИК. Это необдуманное предложение.
СТАЛИН. Почему не обдуманное предложение, не только вы думаете, они тоже думают.
КУЛИК. Разрешите мне тогда сказать, объяснить в чем дело. У них была произвольная дивизия.
ВОРОШИЛОВ. Дивизия была организована по особым штатам.
КУЛИК. Дивизия была по старым штатам.
ВОРОШИЛОВ. В новых штатах также говорится о минометах.
КУЛИК. Никак нет. Воевали по старым штатам.
СТАЛИН. Как организовать минометное дело в дивизии?
КЛИЧ. Во взводе не нужен один миномет, необходимо иметь на роту три миномета.
КУЛИК. У нас во взводе 1 миномет, в батальоне - 6, в полку - 4 (82 или 120 мм). Вы в глаза еще этого не видели.
КЛИЧ. Я этого действительно не видел.
СТАЛИН. Это единицы.
КУЛИК. 6 штук в батальоне и 4 в полку, а в роте 3 миномета. Они входят во взвод, один миномет - во взвод.
СТАЛИН. Они организовали минометную роту.
КУЛИК. Потому что минометы он раздавали всем.
КЛИЧ. Считаю, что сейчас своевременно поставить вопрос о создании минометного резерва главного командования, причем в первую очередь необходимо обратить внимание на формирование МРГК так называемых химических минометных батальонов. Неясно, почему они называются химическими? Они могут вести огонь минами и химическими, и осколочными, нужно создать только фугасные мины.
КУЛИК. Потому что раньше минометы были только химические.
КЛИЧ. Раньше было то же, что и сейчас.
Одновременно был учтен опыт боевого использования артиллерии на фронте именно 8-й армии, потому что направление 8-й армии было несколько своеобразное, если сравнивать с направлением Карельского перешейка; в соответствии с этими особенностями и была организована боевая подготовка, оформлена особая инструкция для дивизионной и корпусной артиллерии, одновременно велась и подготовка штабов.
Наконец, появилась возможность организовать и воздушную разведку тогда, когда мы получили авиацию и воздухоплавательный отряд.
Эти мероприятия и ряд других дали возможность организовать массированное использование артиллерии, которое фактически было осуществлено на Лоймоловском участке.
Чем оно характерно? Тем, что задачи, которые были возложены решением командования на артиллерию Лоймоловского участка, а именно "перемолачивание" живых сил противника, были осуществлены. Но для этого пришлось произвести решительный маневр всех артиллерийских сил, за исключением двух артиллерийских полков, и десять артиллерийских полков были сосредоточены на фронте главного удара.
Из общего количества 719 орудий, которые были собраны на фронте 1-го корпуса, 609 были собраны на фронте главного удара.
СТАЛИН. В сторону Лоймола?
КЛИЧ. Да, в сторону Лоймола.
СТАЛИН. Столько артиллерии и ничего не получилось!
КЛИЧ. "Перемолачивание" живых сил противника было осуществлено. Эту задачу мы решили. Однако мы не решили одной задачи -уничтожения минометов; я на этом как раз и хотел остановиться.
Мы подавляли минометы противника, но уничтожить их не могли, потому это не могли обнаружить их закрытых огневых позиций.
СТАЛИН. Вы только по целям стреляли?
КЛИЧ. Стреляли по площади.
СТАЛИН. Как долго вели огонь?
КЛИЧ. Вели 2 часа в период артиллерийской подготовки, вели и 1 час 45 мин., но не в этом дело. Минометы занимали закрытые огневые позиции. Уничтожить батарею можно тогда, когда огонь артиллерии корректирует авиация; минометы же авиация обнаружить не может.
СТАЛИН. У вас не было настоящей артиллерийской обработки, у вас была артиллерийская подготовка старого типа 2-3 часа, потом передышка.
КЛИЧ. Два слова об организации управления. Артиллерия была централизована в руках начальника артиллерии армии, согласно решению Военного Совета.
В чем здесь особенность? В том, что пехотная артиллерия была централизована в руках начальника артиллерии дивизии с задачей борьбы огнем прямой наводкой по амбразурам ДЗОТов противника как обнаруженных, разрушенных, так и неразрешенных деревоземляных укрытий.
СТАЛИН. ДОТов не было?
КЛИЧ. ДОТов не было.
СТАЛИН. И с амбразурами?
КЛИЧ. Да.
Второе. Вся дивизионная артиллерия была сведена в группы непосредственной поддержки из расчета: батарея на каждую роту. Та артиллерия, которая была излишней, сверх указанного расчета, была сведена в группу общего назначения и являлась огневым резервом общевойскового начальника. Это боевое распределение артиллерии изменялось в зависимости от хода боев, но надо прямо сказать, что централизованное управление и жесткий контроль за работой артиллерии во время Лоймоловской операции осуществлялись через штаб начальника артиллерии и это приносило большие результаты.
Я позволю себе остановиться только на двух пожеланиях. Первое пожелание к оборонной промышленности, чтобы она сконструировала прибор для засечки миномета в то время, когда он ведет огонь, иначе наша пехота будет иметь большие потери, потому что, я еще раз подчеркиваю, бороться с минометами, занимающими закрытые позиции, трудно.
СТАЛИН. У вас свои минометы есть?
КЛИЧ. Дальше. Желательно, чтобы все вопросы, по которым мы получили опыт, и большой опыт на основе войны в Финляндии, были обобщены на специальном артиллерийском совещании при начальнике артиллерии РККА. Это я считаю необходимым.
О подготовке командного состава. Здесь мы имели и положительные стороны в подготовке, и отрицательные. Нам необходимо, чтобы наш командный состав умел бы получше стрелять в трудных условиях, с большим смещением, в лесной местности; чтобы наш командный состав, выходящий из наших училищ, знал материальную часть. Чтобы, наконец, командир-лейтенант, вышедший из училища, обязательно знал во всех деталях обязанности командира взвода.
Я лично присоединяюсь к мнению артиллеристов, которые говорят, что нужно дать командиру батареи помощника командира батареи -начальника на огневой позиции.
Мое время истекло, вопросов, которые нужно обобщить и доложить - много. Поэтому я еще раз говорю, что необходимо обобщить опыт на специальном совещании по родам войск.

[Rkka.ru]

http://www.rkka.ru/docs/zimn/z3.htm

15 апреля 1940 г. вечернее

КУЛИК (председательствующий). Слово имеет тов. Васильев.
ВАСИЛЬЕВ (майор, командир 37-го стрелкового полка). Надо сказать, что у нас не было железобетонных сооружений на Лоймоловском направлении.
СТАЛИН. У финнов не было?
ВАСИЛЬЕВ. Совершенно правильно, у финнов не было на нашем направлении, где мы действовали. Так что особенно рассказывать по этому вопросу я не могу, остается поблагодарить товарищей, которые рассказали об этом, и мы на их опыте будем учиться.
СТАЛИН. Всегда надо друг у друга учиться, не надо бояться, стыдиться, друг у друга учиться.
ВАСИЛЬЕВ. Вот мы и хотим учиться. На нашем направлении у противника были серьезные укрепления. Особенно хочу рассказать о последнем этапе, когда мы брали высоту "Черную", и как я лично организовал взаимодействие с артиллерийским начальником. Причем хочу рассказать с точки зрения войскового начальника, как я это дело понимаю. Мне приходилось за период войны сначала и до конца с артиллерийским начальником организовывать взаимодействие не один раз. Некоторые артиллерийские начальники понимают так: раз на артиллерийскую подготовку дано, скажем, два часа и отпущен соответствующий лимит снарядов, значит отстрелял два часа, а теперь, говорит, ты, пехота, иди, я свое дело сделал и кончено. Я это не так понимаю. Вот такой был командир 113-го артполка Крамаров, который так понимал это дело, говорил, что теперь давай заявку, я буду давать огонь.
СТАЛИН. Как фамилия?
ВАСИЛЬЕВ. Крамаров.
СТАЛИН. Где он?
ВАСИЛЬЕВ. Его нет, он снят с должности. Второй командир артполка тов. - Зайцев, вот с этим артиллеристом мы организовали взаимодействие как следует. Я, например, понимаю взаимодействие так, что артиллерийский начальник вместе с общевойсковым должен переживать весь бой с начала и до конца. Если пехота имеет успехи в бою, значит есть заслуга артиллеристов, если пехота не имеет успеха, нет заслуги у артиллеристов. Мы разговаривали с артиллерийскими начальниками, почему пехота не идет. Я говорю полковнику Крамарову: почему пушки стоят, забили дороги, ты поезжай в лес с орудиями. Он мне отвечает, что в лесу нет дороги, сделай дорогу, тогда поеду. Я говорю: проложи дорогу пехоте, тогда пехота пойдет.
СТАЛИН. В общем он при своем, вы при своем, а дороги не оказалось, никто ее не проложил.
ВАСИЛЬЕВ. Потом мы проложили.
СТАЛИН. Вы?
ВАСИЛЬЕВ. Да, мы проложили.
ГОЛОС. Антагонизм здоровый был между пехотой и артиллерией.
ВАСИЛЬЕВ. А вот с таким артиллеристом, как майор Зайцев, у нас дело всегда выходило.
Я расскажу о взаимодействии, как мы его организовали при штурме высоты "Черной". Прежде всего, что представляет собой эта высота, где я действовал? Перед фронтом 37-го стрелкового полка было оз. Коланярви, влево проходило шоссе, а левее шоссейной дороги - высота "Черная", причем с этой высоты видимость в нашу сторону у противника была до 4 км, так что он прекрасно видел наше расположение и расположение наших артиллерийских позиций, особенно группы ПП. За этой высотой еще выше была высота "Длинная", как мы ее называли. Причем на долю моего полка выпало атаковать эту высоту с севера на юг, а противник был на западном берегу оз. Коланярви. При таком положении я подставил свой фланг противнику, и тут выявилась сложность работы с артиллерийским начальником, чтобы обеспечить атаку этой высоты артогнем.
На самой высоте укрепленных огневых точек не было, были деревоземляные блиндажи, на обратном скате высоты были такие блиндажи, которые 152-мм снаряды не разбивали. После того как высота была взята, мы ее обследовали, и при этом выяснилось, что было по три попадания в блиндажи, а блиндажи остались неразбитыми. На участке 37-го и 184-го полков осталось до 150 блиндажей, больших блиндажей, причем офицерские были с полными удобствами, а те, с которых вели огонь, были деревоземляные на два человека - парные. Построены были блиндажи с перекрытиями. Часть из этих блиндажей была разбита во время артиллерийской подготовки. Но если финны укрылись в блиндаже, то какую же роль могла играть артиллерийская подготовка, если в процессе ее не были разрушены блиндажи. Когда наша пехота после переноса огня находилась в 150 м от переднего края, противник успевал занять укрепления и воронки, оставшиеся после разрывов снарядов, и оттуда вел автоматический огонь, задерживая наше движение вперед.
Мы решили так: с одного фланга дали огонь артиллерии, по высоте тоже дали огонь артиллерии. Слева наступал соседний полк, артиллерийский огонь влево давать было нельзя. Поэтому приходилось приспосабливать минометы, пристреляли их по правому флангу противника и таким образом окаймили высоту с трех сторон. Но этого было мало, потому что, когда мы кончили артиллерийскую подготовку, бойцы находились в 150 м от переднего края и противник мог опять занять высоту и открыть автоматический огонь по нашим частям.
Я приказал поставить 16 орудий для стрельбы прямой наводкой, 6 орудий полковых, 6 орудий ПТО и 4 ПТД. Все они были установлены на заранее приготовленные места и тщательно замаскированы. Было приказано, что во время артиллерийской подготовки эти орудия не должны делать ни одного выстрела с тем, чтобы противник их не обнаружил. Установил общий сигнал. Причем каждому командиру орудия поставил задачу: "Вот тебе 25 м или 30 м по фронту на самом гребне высоты, как только будет сигнал - открывай огонь в этом секторе". Орудия прекрасные, и на расстоянии 400-500 м они могли стрелять точно. Я решил сопровождать свою пехоту на оставшиеся 100-150 м огнем прямой наводкой. После чего мы начали проводить артиллерийскую подготовку. Когда артиллерийская подготовка была закончена, был дан сигнал, по этому сигналу орудия открыли огонь по гребню. У противника по-видимому создалось впечатление, что артиллерийская подготовка не закончена. Они не полезли на высоту, а наша пехота подошла буквально на 40 м к гребню высоты. Как только по сигналу был прекращен огонь прямой наводкой, противник полез на высоту, а в это время на высоте была уже наша пехота и установила красный флаг, высота была занята. При таком взаимодействии бойцы прекрасно действовали, причем один идет, а второму машет рукой - давай сюда. Мы сами смотрели, как шла атака. Чтобы лучше руководить, надо руководителю самому быть поближе и наблюдать, иначе трудно управлять ходом боя. Поэтому ночью, я приказал в 450-500 м от переднего края противника организовать наблюдательный пункт, чтобы видеть самому ход боя. Мы с артиллерийским начальником майором Зайцевым наблюдали и вместе переживали. Я с ним советовался по вопросам артиллерии, говорил, что мне нужно, а он у меня спрашивал, какие цели еще потребуется поразить. Таких артиллеристов нужно иметь как можно больше, правда, это не единичный артиллерист, их у нас много. Таких артиллеристов нужно больше.
Штурм высоты проходил так. У меня в 37-м стрелковом полку было всего два батальона, но люди испытанные. В резерве был лыжный эскадрон из добровольцев, они были необучены, стрелять не умели, я не решался взять их в бой, не хотел взять их в бой, так как люди могли погибнуть без пользы, люди нужны были, а от этих добровольцев никакого результата не было бы. Я собрал у себя химический взвод, транспортную роту, комендантский взвод, организовал роту в 250 человек. Сказал, что это мой резерв, вместе со мной пойдете в бой. Начальника для этой роты я не мог назначить, так как они были разных подразделений, а со мной они в бой пойдут. Поэтому с комиссаром решили, если потребуется, сами поведем резерв в бой. Впоследствии резерв потребовался, и, так как эти бойцы были обучены, они задачу выполнили.
Вот в каких условиях нам приходилось выполнять поставленные задачи и мы их выполнили.
ГОЛОС. Авиация помогла вам?
ВАСИЛЬЕВ. Мы думали вначале, что авиация совсем не поможет нам, а в последнее время авиация работала прекрасно. В 150-200 м от переднего края бомбили летчики, особенно хорошо работали истребители. Было интересно смотреть, как они пикировали. Со скоростных бомбардировщиков сбрасывали бомбы крупных калибров, и, увидев это бойцы кричали "Ура" и заявляли: "Теперь мы видим, как работает наша авиация, теперь мы видим, как действуют наши летчики!" При виде своей авиации подъем у бойцов был замечательный. Судить о том, как они бомбили, я не могу, я не видел тех объектов, которые они бомбили. Если наши самолеты летали, весело было идти вперед, так как противник не мог вести огня. Я просил командира дивизии поговорить с высшим начальством и получить хотя бы два самолета, которые, кружась над расположением противника, не давали бы ему вести артогонь. Через 20 мин. появились самолеты, которые пикировали, стреляли и прижимали противника к земле. В последнее время авиация работала хорошо, авиацию осталось только поблагодарить.
КУЛИК. Осталась одна минута.
ВАСИЛЬЕВ. Есть. Я хочу внести одно предложение: сказать о том, что когда идет дело об укомплектовании боевых подразделений, то все это обстоит неблагополучно. Нужно до мобилизации в боевые подразделения приписать личный состав и иметь полностью сформированными этими подразделения, а при объявлении мобилизации приписников посылать в свои части. На практике получилось другое, например, в районе Пскова формировался 37-й стрелковый полк и дорожно-эксплуатационный полк. При объявлении мобилизации в первую очередь потребовалось сформировать 37-й стрелковый полк, поэтому в этот полк военкомат послал людей, которые находились поближе к Пскову, а эти люди как раз были из дорожно-эксплуатационного полка, в результате стрелковый полк получил специалистов-дорожников, а стрелки-пулеметчики в полк не попали, так как они жили дальше от Пскова, их направили в дорожно-эксплуатационный полк. Поэтому в комплектовании личного состава полков произошла путаница.
Я в этом районе производил комплектование первый раз. Но все же рискнул под свою ответственность, правда доложив об этом соответствующему начальству, взять себе 500 человек стрелков-пулеметчиков, а железнодорожников отправил в дорожно-эксплуатационный полк. Я в этом деле не прогадал.
Считаю, что на этот вопрос надо обратить особое внимание, чтобы приписной состав, который мы обучали, шел к нам, чтобы переброску военкоматы не делали без ведома командиров полков.
Командиров запаса нужно приписать к полкам. Если нужно перевести командира запаса в другой город или в другой район, об этом должен знать комполка, что такой-то командир запаса, который должен прибыть в первую роту, убыл, скажем, в Москву, на его место нужно записать такого-то, а этот новый командир оказался менее подготовленным, поэтому я вызову назначенного командира и буду готовить его у себя в полку. Считаю, что таким образом должна быть организована у нас подготовка командного состава запаса и укомплектование частей приписным составом.

КУЛИК (председательствующий). Слово имеет тов. Муравьев.
МУРАВЬЕВ (бригадный комиссар, военком Управления связи Красной Армии). Товарищи, я являюсь комиссаром Управления связи Красной Армии, а в период операций с белофиннами был начальником связи 8-й армии.
В условиях войны с белофиннами мы имели возможность проверить работу как войсковой связи, так и средств связи, а равно и подготовку штабов по организации управления войсками.
По оценке командования и общевойсковых начальников, войска связи в данной войне с поставленной задачей справились неплохо, и как выражаются "связь не подвела". Правда, здесь из выступлений пока не сказано ничего о работе связи. Во всяком случае по оценке общеармейских командиров звена дивизии и корпуса, командования армии, насколько мы имеем сведения, связь не подводила и работа связи оценивается ВПОЛНЕ УДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНО.
Товарищи, если войсковая связь и связь в целом не подвела, то это нужно отнести исключительно за счет той подготовки, которую пришлось провести еще до войны в Ленинградском военном округе и затем в результате того перелома в штабах и у командования, который произошел после приказа НКО за № 0151. Начальники всех степеней стали уделять больше внимания вопросам связи и управления боем.
Нельзя сказать, чтобы в нашей армии организация управления войсками и отношение к средствам связи были высоко отработанными. Я это могу иллюстрировать примерами.
Первый пример, который я здесь приведу, такой: мне пришлось около двух месяцев до войны работать по подготовке театра военных действий и войск Ленинградского военного округа в отношении связи. С чем мы там встречались? Мы встречались с запущенной материальной частью, приведенной частично даже в негодность. Особенно этим отличались танковые войска. Правда, если к средствам связи и связи вообще со стороны начальника бронетанковых частей мы имеем хорошее отношение, то во многих автоброневойсках к связи и средствам связи относятся плохо.
В штабах отсутствовал продуманный план с расчетом сил и средств связи. Особенно слабо было дело по линии организации связи взаимодействия с артиллерией, авиацией и соседями. Дело доходило до курьезов, например, при переходе государственной границы в 68-м стр. полку 70-й стр. дивизии командир полка не имел связи со своими соседями, не знал идеи, решения своего соседа, никакого взаимодействия у него с ним отработано не было.
Слабо обстояло дело у связных начальников в вопросах организации радиосвязи. В боевой обстановке радиосвязь применялась слабо и даже была радиобоязнь. Вот здесь, например, начальник артиллерии 19-го стр. корпуса отмечал, что в первые два дня все шло по плану и только связь подвела. Надо сказать, что это единственное замечание, которое было на совещании.
СТАЛИН. Связь была везде плохой, все жалуются на фронтах на плохую связь.
МУРАВЬЕВ. Первый раз слышу, тов. Сталин, о том, что везде связь была плохой.
СТАЛИН. Ни одного участка не знаю, откуда бы не было жалоб на связь. Признают проволочную связь, радиосвязь не признают.
МУРАВЬЕВ. Я сейчас скажу о радиосвязи.
СТАЛИН. Сказать мало, вы ведь в центре здесь работали.
МУРАВЬЕВ. Работаю с августа 1939 г. в центре. Но на финляндском фронте я был начальником связи 8-й армии.
СТАЛИН. Чин хороший, а работа плохая.
МУРАВЬЕВ. Так вот, я хотел бы сделать поправку в отношении 19-го корпуса. В первые два дня этот корпус 3-4 раза изменял командные пункты в различных направлениях и причем не так, как здесь отмечал начальник артиллерии корпуса, а не по плану и ничем не обоснованно. В результате такого положения корпус потерял связь с дивизией, а армия потеряла связь с корпусом. В результате этого начальник штаба корпуса был снят с работы.
Следующий пример, который я хотел здесь привести, это отношение к постоянным линиям. На глазах у командования постоянные линии подвергались безжалостному разрушению, не говоря уже о том, что столбы сшибали танки, автомашины, различные повозки; столбы пилили на дрова. Это явление, к сожалению, продолжалось до самого конца войны.
Один пример, который я считаю нужным привести. Пример, который говорит о низкой связной культуре. В г. Львове была захвачена вещательная радиостанция, ее восстановили в течение 12 часов. Но, к сожалению, командование так и не сумело использовать радиостанцию, пока не приехал тов. Хрущев. Я обратился к члену Военного Совета тов. Борисову, предлагая прекрасные возможности для использования радиостанции. На это предложение получил ответ, что тут не до радиостанции. Таким образом, могучее средство - широковещательная станция не была использована.
Пренебрежение к средствам связи в условиях войны может быть иллюстрировано такими примерами:
20-я танковая бригада, перейдя госграницу, совершенно потеряла связь и пришлось посылать специального командира с радиостанцией. Такое же положение было с 10-м танковым корпусом, который также пришлось разыскивать на дорогах и посылать специального командира с рацией.
18-я стрелковая дивизия бросила радиостанцию на своей еще территории и перешла госграницу без радиосредств. Эту дивизию пришлось снабжать новой радиостанцией, специально сформированной, которая впоследствии сослужила для этой 18-й стрелковой дивизии огромнейшую пользу. Мелкие рации оставлялись в обозе.
Ставке известно, какую роль сыграли в условиях 8-й армии радиосредства. В 8-й армии было 7 блокированных гарнизонов, с коими непрерывно поддерживалась связь по радио.
СТАЛИН. Отличились. Мало. (Смех в зале).
ГОЛОС. Больше не сумели.
МУРАВЬЕВ. Насколько мне известно, было 7 блокированных гарнизонов.
ГОЛОС. Менее обидно было бы, если совсем не имели связи.
МУРАВЬЕВ. Я считаю, что все, что от меня зависело, как от начальника связи, я сделал.
Система скрытого управления систематически нарушалась.
Здесь выступали и утверждали, что противник все знает, я должен доложить, что это происходит благодаря некультурности. Разве у нас мало указаний по этому вопросу? Как происходит дело? Вот вызывают 0-63. Это бригадный комиссар? Да. Тов. Муравьев? Да. Начальник связи? Начальник связи. Вот вам и все - 0-63 готово.
ГОЛОС. А вы рады, что завели разговор.
МУРАВЬЕВ. Здесь говорят о том, что в осведомленности противника виноваты только средства связи - возможность подслушивания. Я так не сказал бы. Пленные были и убитые. По их документам можно было все установить. У нас, например, войска с фронта не сменялись, возьмут убитого или пленного и можно обнаружить, какой он роты, полка, фамилия командира роты, командира полка. Указания и приказы по скрытому управлению у нас есть, но они не выполняются всеми из-за низкой дисциплины.
Подготовка войск связи и начсостава
Кадры армии подготовлены удовлетворительно, запас имеет плохую подготовку. В первые дни войны работа связистов была неудовлетворительной. Ближайшая практика, а главное самоотверженность, быстро внесли свои поправки. Однако вся работа связистов в боевой обстановке проводилась в трудных условиях и потребовала для освоения длительного времени.
Слабым звеном в работе связи следует отнести управление в войсковых подразделениях: батальон - рота - взвод. Простейшие средства - ракеты, трассирующие пули, условные очереди автоматов, мелкие рации, светосигнальные средства игнорировались. Наши войска и начсостав этому не обучен.
В 8-й армии нам удалось и мы добились нормальной подготовки войск в отношении управления в корпусе, дивизии, полку, но управления в роте не наладили, и в этом отношении там имелись пробелы.
Я позволю себе остановиться на вопросе структуры руководства службой связи. Этот вопрос неправильно организационно решен. Опыт показал, что все средства связи и вся связь должна возглавляться начальником связи. Теперь это руководство разделили на три части, а именно: в оперативных отделах создали отделения связи, кроме того, существует начальник связи, и, наконец, существует отделение снабжения связи. Это не верно и может привести к весьма неприятным последствиям.

КУЛИК (председательствующий). Слово имеет тов. Гореленко - командир 50-го корпуса.
ГОРЕЛЕНКО (комкор, командир 50-го корпуса).
Товарищи, я командир 50-го корпуса, который имел задачу прорвать на выборгском направлении Хотиненский узел. Этот корпус был сформирован в сентябре. Корпус - второй очереди. Управление и дивизии были выделены с той тройчатки, которая должна была развернуться в 14 дивизий. Все три дивизии корпуса были отправлены на север, и только управление корпуса прибыло в Ленинград, где я получил новые дивизии, но не дивизии, которые корпус подготавливал в течение нескольких лет.
Первоначально на Карельском перешейке корпус получил две дивизии - 43-ю и 24-ю. С этими дивизиями корпус готовился к переходу финской границы. Впоследствии, спустя 10 дней, были даны новые дивизии - 90-я дивизия, которая стояла в укрепленном районе, и 142-я дивизия, развернутая из тройчатки или из второй очереди. 43-я и 24-я стрелковые дивизии в состав корпуса не вошли.
Дивизии корпуса имели кадры старого штата по 500 или 600 человек с лишним. Так что основную массу личного состава составляли приписники.
В начале войны корпус с приданными ему частями действовал на фронте около 53 км. Здесь командир 142-й дивизии уже говорил о действиях его дивизии.
В первые же дни после перехода границы была выявлена подготовка наших войск. Несмотря на то, что 142-я стрелковая дивизия была развернута из тройчатки, она имела успех, в то время как 90-я кадровая дивизия топталась на месте. Пришлось выезжать лично в 90-ю стрелковую дивизию и изучить причины слабости действий. Основная причина - недоработка взаимодействия частей. Меня в этом часто обвинял командующий 7-й армии. Он говорил, что вам надо командовать не корпусом, а взводом.
ГОЛОС. Вот вы так и делали с тов. Мехлисом, шли в этом направлении.
МЕХЛИС. Я добивался, чтобы артиллерия прошла.
ГОРЕЛЕНКО. Я считаю, что мы неплохо сделали, что с самого начала выехали и узнали, в чем причина, что и где тормозит движение. Я выяснил, что слабо действовали наша пехота и артиллерийские части, а также приданные танковые части.
12 декабря эти дивизии были переданы в другой корпус, управление корпуса было переброшено в выборгском направлении, на Хотинец, и в состав корпуса были включены 123-я и 138-я стрелковые дивизии.
Здесь я хочу остановиться на упреке, высказанном начальником артиллерии армии в мой адрес. Он говорил, что с ходу нельзя брать укрепленные позиции противника. Никто этого не собирался делать, я с ходу не брал, но времени для подготовки было дано мало: я должен был перейти в наступление 17 декабря.
ГОЛОС. Расчет времени по уставу.
ГОРЕЛЕНКО. С 12 по 17 декабря была проведена подготовка к прорыву укрепленного района. Основным недостатком подготовки прорыва я считаю слабую подготовку артиллерии. Артиллеристы 90-й и 142-й сд, выделенные для действий в полосе прорыва, запоздали, прибыли только к утру 17 декабря, и их приходилось пристегивать к тем артиллерийским полкам, которые были на огневых позициях и уже произвели пристрелку целей.
Для прорыва укрепленного района ударный корпус должен иметь 3-4 дивизии. Мы же имели две дивизии, с которыми и пришлось вести наступление.
Что представляли эти две дивизии? 123-я сд - это второразрядная дивизия, существовавшая по старому штату и имевшая кадры не более 560 человек. Приписной состав она получала из других районов.
138-я сд также была развернута по системе тройчатки. Эти две дивизии составили корпус. Кроме того, корпус был усилен 35-й танковой бригадой. В полосе 50-го ск действовал и танковый корпус.
Я должен сказать, что такие соединения, как танковый корпус, оказались тяжеловесными для финского театра. Поэтому в первый день встал вопрос перед командармом, что этот корпус тормозит выполнение поставленной задачи, что его невозможно вести по одной дороге со стрелковым корпусом, наступавшим на главном направлении армии. Я считаю, что это наступление все же дало нам пользу. Если бы мы не вели наступление 17, 18, 19 декабря, не вели этого трехдневного наступления, то в последующем, возможно, и не удалось бы 50-му корпусу так легко прорвать оборонительную полосу. За эти три дня мы определили систему обороны УР. Большую помощь нам оказали танкисты. Они проникали в глубину обороны на 2-3 км и видели, что из себя представляет оборонительная полоса. Правда в том, что часть танков была потеряна, зато танкисты выявили около 30% железобетонных точек противника.
После этого боя перед командующим 7-й армии я поставил вопрос о том, что для прорыва УР требуется дать корпусу больше дивизий, так как при двух дивизиях, состав которых к тому же был слабым, решить задачу нельзя. Этот вопрос был решен в пользу 50-го корпуса. Части стали подтягиваться. Для полного уточнения переднего края 123-я дивизия была оставлена в 200 м, а 138-я дивизия в 600 м от переднего края противника. Вопрос встал о более тщательной подготовке прорыва. С первого дня было видно, что нужно было готовиться более основательно. У нас подготовка начинается с командира дивизии и кончается командиром роты. Об этом уже доложил командир 123-й дивизии. Надо сказать, что эта подготовка проводится не только на картах, но и на местности. Точно показывают, где должен наступать батальон, рота и даже взвод, и это увязывается с танковыми частями. Полтора месяца для подготовки прорыва не требовалось. Это слишком много. К прорыву корпус был готов раньше, но мы вынуждены были ожидать готовности соседних корпусов для общего наступления.
В это время мы разрешали частные вопросы, изучили силу обороны противника. К этому времени уже были приданы полностью два полка БМ и три дивизионных полка. Артиллерии было больше чем нужно, и мы смогли ее использовать только на 50%. Начальник артиллерии ежедневно интересовался и докладывал, сколько сегодня бетонных точек было разбито. Всех бетонных точек оказалось 25. Нам осталось еще проверить наши достижения в борьбе артиллерии с железобетонными точками. Перед нами стоял вопрос: разрушили мы ДОТы или нет? Когда 138-я дивизия ушла в резерв, нам была дана 100-я кадровая дивизия. 123-я сд провела пробное наступление с частной задачей на высоту 65,5, но успеха не имела. Оказалось, что ДОТы не были еще разрушены. Пришлось еще раз проверить. Система обороны была сложной. Встала необходимость ввести противника в заблуждение, обмануть его. Был поставлен вопрос перед командующим 7-й армии о перенесении действий на хотиненское направление и отвлечении внимания противника с направления высоты 65,5. Командующим армией это предложение было утверждено, и с первых чисел февраля активные действия начались на участке 100-й дивизии на хотиненском направлении. Командующий армией разрешил для этой цели использовать только 1-батальон. Командир дивизии разрешил 2 батальона, командиру полка пришлось ввести в действие весь полк. По сути мы должны были действовать целым полком.
СТАЛИН. Порядок называется, это как у вас.
ГОРЕЛЕНКО. Это порядок, потому что мы докладывали, тов. Сталин, что батальон не может решить этой задачи. Вводить целую дивизию боялись, т.е. ее нужно было сохранить для общего наступления. Мы начали действовать 100-й дивизией. С 1 февраля был поставлен вопрос перед командованием о том, что для прорыва укрепленного района придется привлечь всю дивизию, что иначе укрепленный район не возьмешь, будут большие потери. Командование разрешило, и с 1 февраля 100-я стрелковая дивизия начала действия. 3 февраля мы захватили три железобетонных сооружения, пожалуй, основные сооружения. Казалось бы, за этот успех надо было хвалить, но мне поставили на вид, артиллеристам объявили выговор, дескать, много снарядов израсходовали.
СТАЛИН. Кто это говорит, что много снарядов?
ГОРЕЛЕНКО. Был приказ.
СТАЛИН. Чей?
ГОРЕЛЕНКО. Командующего фронтом.
СТАЛИН. Это неправильно.
ГОРЕЛЕНКО. Это, тов. Сталин, нечестность одного командира, который дал неправильные цифры, а когда проверили, то оказалось что израсходовано другое количество снарядов.
ГОЛОС. Не за снаряды это было, а за организацию. Это большая разница.
СТАЛИН. Если бы вы расходовали на фронте Карельского перешейка меньше снарядов, чем расходовали, вы до сих пор еще вели бы войну. Если бы вы в два раза больше израсходовали снарядов, то раньше кончили бы войну.
ГОРЕЛЕНКО. 3 февраля была захвачена 3-я железобетонная точка на хотиненском направлении. Встал вопрос, как дальше вести борьбу. 7-я армия готовилась для общего генерального наступления. 11 февраля это наступление началось. Надо сказать, что с 1 по 9 февраля включительно дивизия вела ежедневно ожесточенные бои. За эти дни мы полностью разгромили противника на этом участке, и он был вынужден перебрасывать сюда части не только с правого фланга, но и с участков 10-го и 19-го стрелковых корпусов; он считал, что основное направление прорыва будет именно на участке Хотинен. Для того чтобы противника обмануть, нужно было перейти к другой тактике, нужно было ввести два эшелона. Ввод второго эшелона был произведен по приказу. Когда 123-я дивизия пробила брешь в системе обороны, потребовалось ввести 7-ю дивизию. Надо сказать, что 7-я дивизия была довольно хорошей.
Прорыв был сделан, хотя в первый день 123-я дивизия продвинулась не больше как на 0,5 км.
С вводом 7-й дивизии дело пошло иначе. Я считаю, что при прорыве укрепленных районов корпус должен наступать двумя эшелонами. Такой боевой порядок дает возможность командиру корпуса сразу же, как только обозначится прорыв, бросить в этот прорыв крупные силы, разгромить контратакующих или подготовиться к контратакам частей противника и осуществить прорыв на всю глубину и всемерно его расширять. При этом особенно важное значение имеет момент ввода в прорыв крупных масс войск.
Какую задачу решила 7-я стрелковая дивизия? Она вышла в тыл хотиненского УР, затем 100-я дивизия после короткой артиллерийской подготовки поднялась и шла без всяких потерь. Успех 7-й дивизии повлиял и на участок 10-го корпуса, который находился на левом фланге ударной группы армии. Противник начал отход и на этом участке.
Товарищи, нам надо в мирное время подготавливать наши войска. Я остановлю ваше внимание на одном моменте. У нас проводят артиллерийские стрельбы, отрядные занятия. У нас ежегодно планируются отрядные учения с боевой стрельбой, мы аккуратно получаем эти планы, и все же артиллеристы добросовестно расстреливают свои снаряды, когда проходят батарейные, дивизионные и групповые стрельбы, и почти ничего не оставляют для отрядных учений. В то же время они говорят, что у них снарядов осталось только для обозначения огня. Я предлагаю обязательно в год два раза проводить занятие всех родов войск: танки, артиллерия, пехота, авиация.
Я рассказу такой случай. Приехал начальник штаба авиации 7-й армии и говорит, что он будет "утюжить". Прекрасно. Но как же будете "утюжить?" Он говорит: "Отводите на 1,5 или 2 км войска, потом буду утюжить". Я говорю, что не позволю терять то, что добыто кровью, отводить на 2 км я не буду. Правда, через сутки он является снова и говорит, что командующий армией приказал действовать по переднему краю. Действовали три девятки, из них первая прошла хорошо.
Такое взаимодействие нам необходимо.
О подготовке командного состава. Я считаю, что надо проводить подготовку комсостава не так, как было. Как у нас велась подготовка? Командующий учит командира корпуса, командира дивизии. В общем все ученики. Спрашивается, а кто же будет учить командира полка и кто учит командира батальона?
Когда я попал из Московского в Ленинградский округ, я видел, как там дело обстоит. Обучали комполков и комдивов. Я считаю, что занятий должно быть меньше с командирами дивизий. Надо учить командира полка, командира батальона. Это основная задача, которая решается тактически, а не оперативно-стратегически. Тактика у нас отсутствует.
О ближнем бое. О ближнем бое мы только разговоры ведем, а на деле как выглядит ближний бой? Очень плохо. А ближний бой все решает. Так что надо учить войска ближнему бою.
Последний вопрос о нашем младшем командном составе. Я хочу поставить тут, тов. Сталин, вопрос о старшине. Старшина - хозяин, а его у нас нет. Почему у нас его нет?
СТАЛИН. Потому что не требуете.
ГОРЕЛЕНКО. Нет, требуем.
СТАЛИН. Не слыхать что-то.
ГОРЕЛЕНКО. Я считаю, что нужно иметь положение о старшине. Мы ему обещаем что ты будешь генералом, у нас нет на это препятствий. Нет такого положения, что если ты старшина, то всю жизнь будешь старшиной. Я сам был фельдфебелем. Я первый год остался, мне говорят, вы будете получать то-то. Старшины у нас нет потому, что нет положения. Если первый год он остается, то мы должны что-то записать, прослужил 5 лет - получаешь, прослужил 10 лет - тоже получаешь, 15 лет - это вполне достаточно. Таких старшин мы будем выращивать, их у нас нет.
Теперь относительно формы. Форму надо иметь и красноармейцам и командному составу. Когда форма будет красивая, все будет как следует, будет какая-то любовь и к самому себе и к форме. У нас такая форма, что если посмотреть, все смешивается. Когда бывало с белофинского фронта командир приезжает, ему говорят - всюду вам почет и уважение. А когда кончилась война, заходишь в трамвай, а тебе говорят: "А еще военный!"
Я считаю, что время иметь гвардию. Гвардию надо иметь, обязательно и необходимо. Это будет красота и гордость Красной Армии. В приказе было, чтобы в пролетарскую дивизию отбирали людей соответствующего роста и т.д.
ГОЛОС. Уже забыли это.
ГОРЕЛЕНКО. Я хочу поднять этот вопрос. В столичных городах (Москва и Ленинград) я думаю, что этот вопрос будет разрешен.
СТАЛИН. Нет. Все дивизии должны быть гвардейские. Раньше дворянских сынков отдавали в гвардию для того, чтобы дать им привилегированные условия. У нас дворян нет. Надо чтобы все дивизии были гвардейскими. Можно считать ударные дивизии и не ударные дивизии.
ГОЛОС. У нас есть краснознаменные дивизии.
СТАЛИН. Можно иметь первоочередные дивизии и дивизии второй очереди. Старшина нужен. А гвардейских полков не надо создавать.

БАТОВ (комдив, командир 3-го стрелкового корпуса). Те успехи, которые продемонстрировала наша Рабоче-Крестьянская Красная Армия в боях с белофиннами, мне кажется, не будут полны, если мы их не отнесем за счет нашей замечательной техники, которую дало нам наше правительство, наша партия.
СТАЛИН. А вот все-таки автоматов не было и минометов не было.
БАТОВ. Последнее время были и замечательно показали себя в бою.
СТАЛИН. Почему только за последнее время, у финнов оказались, а у нас не было?
БАТОВ. У нас ручные пулеметы были неплохие, автоматов 75-зарядных не было.
СТАЛИН. Это ручное вооружение, оно у нас хуже было, чем у финнов.
БАТОВ. У нас отсутствовали автоматы, мы отставали в вопросах автоматов.
СТАЛИН. И минометов.
БАТОВ. И минометов, они у нас были, но в недостаточном количестве. Эти средства мы использовали неправильно, так как всю тяжесть боя переложили на артиллерию. В пехоте не было развернуто собственного огня несмотря на то, что огневых средств имелось в пехоте достаточно.
ГОЛОС. Были в мирное время минометы.
БАТОВ. Минометной подготовкой мы не занимались, роты, батальоны минометов не имели. Они были в виде выставочных образцов. Минометами начали заниматься с 1938, но особенно с 1939 г.
И дальше нужно еще отметить, я не согласен с тем положением, которое некоторые товарищи высказывали, что мы снабжены были плохо. Я считаю, что наши бойцы, наши части были хорошо снабжены как боевой техникой, так и продовольствием, особенно с 15 декабря. Командиры и бойцы были замечательно одеты и хорошо питались, что создавало неплохие условия для того, чтобы наши бойцы множили тот героизм, который был проявлен на полях войны с Финляндией.
Считаю необходимым остановиться на тех вопросах, которыми нам надлежит заняться с тем, чтобы шероховатости, недоработки, имевшиеся в частях нашей Рабоче-Крестьянской Красной Армии, немедленно были устранены, ибо не может быть такого положения, чтобы мы уступали по боеспособности любой капиталистической армии.
Нельзя не остановиться на таком вопросе, как вопрос о дисциплине. У нас с дисциплиной неблагополучно на сегодняшний день. Это не только в звене рядового, младшего командующего состава, а это есть в любом звене и категории начальствующего состава.
В чем дело? Я считаю, и об этом здесь уже говорили, что у нас нет надлежащей требовательности. Товарищи правильно отмечали недостатки по этому вопросу. На сегодняшний день мы имеем полное право потребовать ответственности от военнослужащего Рабоче-Крестьянской Красной Армии, от любого командира и бойца, ибо все условия к этому есть. А на самом деле получается не так. Требовательность у нас низкая. Здесь правильно говорили, что мы имеем не одиночные случаи, их можно набрать десятки, а иногда и больше, когда боец самовольно оставлял поле боя. Наша замечательная техника в должной мере не использовалась, а порой и пренебрежительно оставлялась. Отдельные наши неустойчивые бойцы пользовались отсутствием требовательности, учета, контроля, самовольно уходили с поля боя.
СТАЛИН. Чем это объясняется?
БАТОВ. Я считаю, что это объясняется тем, что мы не предъявляем к нашим бойцам и командирам должных требований и на сегодняшний день не издали твердого положения, по которому наш боец и командир отвечает прежде всего за полученный ему участок работы, за знание службы и выполнение ее.
СТАЛИН. Нет такого устава. В уставе есть, кажется, оговорка, говорят, я не читал этого устава, что все бойцы обязаны выполнять все приказы, кроме явно преступных. Эта оговорка будет все делать. Никаких оговорок давать не следует. Все приказы обязательны и точку надо поставить.
БАТОВ. Я этим хочу сказать, что чувство ответственности у нашего бойца и командира должно быть всемерно повышено и должны быть внесены коррективы в части ответственности в наш дисциплинарный устав. На сегодняшний день наши бойцы преимущественно возраста Октябрьской революции, что создает для нас полную возможность с этими задачами справиться.
ГОЛОС. Иначе говоря, тов. Батов, нужен дисциплинарный устав, которого мы сейчас не имеем.
БАТОВ. Правильно, которого сейчас не имеем.
СТАЛИН. Нет такого устава?
БАТОВ. Не имеем.
ГОЛОС. Есть дисциплинарный устав 1925 г., подписанный Бубновым.
СТАЛИН. Ай, ай, ай, как же вы терпите это?
БАТОВ. Я считаю, что в нашем дисциплинарном уставе нужно записать, что боец и командир отвечают за знание и за выполнение службы, как здесь говорили о бывших унтер-офицерах. Там нужно было знать службу, чего в нашем дисциплинарном уставе и даже в уставе внутренней службы не найдем.
Я считаю, что вопрос дисциплины нужно будет поставить так, что, может быть, незначительную часть бойцов, которых можно отнести к числу нерадивых, подвергать дисциплинарным взысканиям в виде арестов, а также создать специальные исправительные и дисциплинарные батальоны, с тем чтобы покончить с расхлябанностью, которая у нас имеется.
ГОЛОС. Штрафных.
БАТОВ. Вопрос учебного порядка. Много до сих пор разговаривали о подготовке выносливости бойца, но решительных шагов еще не сделали.
Самым серьезным вопросом, которым также нужно заниматься, как показал нам опыт, - это ведение пехотой рукопашного боя в условиях траншеи. Здесь мы оказались не на высоте положения, и, даже более того, мы столкнулись с таким положением, что нашим бойцам нечем драться. С винтовкой в траншеи не пройдешь, правда, наши автоматы здесь помогли. Каждому бойцу нужен нож: видоизменить существующий штык и дать его в форме кинжала, укоротить штык. Это будет удобнее для рукопашной схватки, этот нож будет на поясе.
СТАЛИН. Нужно сделать короче и острее.
БАТОВ. Да. Я не против штыка, штык нам нужен, он потребуется, но нужно его изменить, сделать короче и острее.
Считаю нужным доложить о том, что мы не научились еще использовать ту технику, которую мы имеем. Я могу привести факты из боев на Карельском перешейке, характеризующие, что у нас с овладением техники не совсем благополучно. Поэтому, очевидно, что в центре внимания нужно будет поставить вопрос об овладении всеми видами техники, которые имеются на вооружении на сегодняшний день.
Считаю нужным поставить вопрос о необходимости ввести на вооружение артиллеристов, сапер, связистов в нашей Рабоче-Крестьянской Красной Армии не винтовку, а карабин, ибо опыт показал, что винтовка не везде, не во всех родах войск может полностью применяться.
ГОЛОС. Он у нас уже есть.
БАТОВ. Если он есть, то эта проблема будет разрешена. Но пока в войсках карабинов нет. Что касается автоматов, то я считаю, что нужно их ввести с таким расчетом, чтобы в отделении было не менее двух-трех автоматов.
СТАЛИН. Предполагается на отделение две штуки.
БАТОВ. По части гранат. Я считаю, что здесь тоже нужны кое-какие изменения, потому что опыт показал, что бойцу не всегда позволяет обстановка производить сложную установочную работу (установка на боевой взвод, постановка ударника и пр.). Мы должны облегчить работу бойца в бою. Я считаю нужным доложить, что ружейный гранатомет особенно себя не показал и не проявил, поэтому нет необходимости его иметь на вооружении.
СТАЛИН. Минометы нужны?
БАТОВ. Минометы нужны. Это хорошее средство, оно полностью себя оправдало. Боец в роте сроднился с минометом. Гранаты имеют ряд отрицательных сторон. Например, в условиях зимы при температуре 30-25° мороза боец в бою снимает перчатку для того, чтобы направить гранату, она обжигает ему руку и не летит на далекое расстояние. Очевидно, нам придется внести кое-какие изменения в это Дело, чтобы облегчить работу бойца.
Считаю нужным в условиях борьбы в укрепленном районе иметь ранцевый огнемет, который был когда-то у нас.
Также считаю, что нам нужно поставить вопрос относительно лопаты. В той форме, которая имеется на сегодняшний день - лопата считается недостаточной, ее нужно перевести на универсальную. Лопату надо укоротить несколько, она будет удобнее для того, чтобы в условиях траншеи боец мог бы ею драться, (отрезать наполовину черенок).

[Rkka.ru]

ГОЛОС: Если наши инженеры начнут усовершенствовать лопату, мы ее совсем потеряем.
БАТОВ. Нужно сделать двустороннее острие и вверху кромку укрепить, сделать как обух топора.
СТАЛИН. Почему у нас в армии сняты сухари?
БАТОВ. На Карельском перешейке мы ими пользовались.
СТАЛИН. До войны не было сухарей.
БАТОВ. Галеты были.
СТАЛИН. Это не сухари.
БАТОВ. Сухари нужны.
СТАЛИН. Почему сняли, неизвестно?
БАТОВ. Трудно сказать, почему.
ГОЛОС. Галеты сухари не заменят.
СТАЛИН. Сухари лучше, испытанное дело.
БАТОВ. Последний вопрос относительно роли младшего комсостава. В мирное время нужно провести качественное усиление наших стрелковых пулеметных отделений за счет введения новых людей, которых нужно готовить как заместителей командиров отделений. Дело не в названии, будет ли это капрал или ефрейтор, можно назвать стрелком 1-го класса, но жизнь наталкивает на то, что в нашем отделении надо иметь в мирное время одного-двух человек в отделении, которые в любую минуту могли бы заменить командира отделения.
Вопрос о кадрах среднего комсостава. Тот способ комплектования, который мы иногда применяли - это присылка из райвоенкомата непосредственно на фронт в распоряжение командира корпуса или командира дивизии, себя не оправдал, потому, что командиры, политработники, техники и инженеры, прибывающие непосредственно из райвоенкомата на фронт, не были подготовлены. Я считаю, что в этой части мы мало практиковали, а мы должны шире в будущем практиковать выдвижение на должность среднего комсостава больше людей из нашего боевого актива. Это не требует большой перестройки в работе, но пользы будет больше от командиров, выдвинутых из боевых частей, нежели от тех, которые прибывают из райвоенкомата.

КРАВЧЕНКО (комбриг, командир особой авиагруппы). Особая авиагруппа, расположенная в Эстонии, действовала по финнам по заданию Центра самостоятельно, без непосредственного взаимодействия с наземными войсками.
Я хочу сделать выводы по нашей работе. Первый вывод. Авиация прошла много войн, но впервые встретила трудные метеорологические условия, отсюда летный и штурманский состав имел большие недостатки - много блуждал. Надо будет учесть, что бомбардировщики, особенно дальние, работали хуже, чем ближние СБ. Им надо будет дома дать большую тренировку на полный радиус, а не по треугольнику, как у нас было.
Второй вывод - это в отношении бомбометания. Нужно признать, что огонь у нас мощный. Бомбардировщики много бомб берут, но точность у нас недостаточная и особенно плохая точность по узким целям, как железнодорожные станции и мосты. Здесь нам нужно будет сделать следующий вывод: во-первых, у нас плохой прицел на бомбардировщиках, и в отношении прицела надо потребовать от конструкторов заменить существующий прицел, особенно на СБ, потому что на СБ прицел не годится, СБ бомбит плохо. Во-вторых, в части бомбометания. Я много занимался этим вопросом, особенно бомбометанием по городам. Прицел для городов был подходящий. Теперь о бомбардировке железных узлов. Нужно отметить, что тов. Сталин уже делал замечание в процессе войны, что железнодорожный узел вывести из строя невозможно, и это подтвердила практика, потому что на такие железнодорожные узлы, как Тампере, Рахимяки, Ханамяки, по 120-130 бомбардировщиков налетало, а на следующий день мы видели, что этот узел работал.
СТАЛИН. Успевали восстанавливать?
КРАВЧЕНКО. Успевали. Для этого требовалось противнику 5-6 часов, материалы были на месте, и все быстро восстанавливалось. Разрушить полностью большой железнодорожный узел очень трудно, для этого потребуется много авиации.
ГОЛОС. А немцы в Польше делали?
КРАВЧЕНКО. Делали. Я знаю как, я видел и смотрел. На двух станциях, на которых я был, они в станции не попадали, а если попадали, то противником станции быстро восстанавливались, потому что засыпать воронку не требуется много времени.
Поэтому мы перешли в последнее время на бомбардирование перегонов и мостов. В отношении мостов прицел не отработан, так как бомбардировщики бомбят только с горизонтали, а пикирующих бомбардировщиков не было. Чтобы попасть с горизонтали в такую цель, как мост, нужно затратить большое количество самолетов. Например, по заданию тов. Сталина мост через р. Кюмань должен был подвергнуться бомбежке. Мы направили на выполнение этой задачи 80 бомбардировщиков, которые бомбили с высоты 1200 м. Вытянулась длинная кишка, и в мост попала только одна бомба. Потратить такие силы и иметь попадание только одной бомбы доказывает, что мы еще на сегодня с этой важной задачей не справились.
СТАЛИН. Нужны пикирующие бомбардировщики.
КРАВЧЕНКО. Да, нужны пикирующие бомбардировщики. Мы в процессе войны на истребителей возложили эту задачу. На истребитель подвешивали по 200 кг бомб, и они успешно бомбили, но точного попадания истребители не дали. Отсюда я считаю, что нам нужно строить пикирующие бомбардировщики и создать хороший прицел.
Это по части бомбометания.
СТАЛИН. А попали вы в мост?
КРАВЧЕНКО. Имеется одно попадание прямо в мост. Фото показывает, что бомба одна попала в мост. Теперь налаживается дипломатия, нужно будет осмотреть, особенно города.
Нам нужно и в мирное время заняться этой специальной выучкой. Мы видим из последних войн, что большое значение имеет стрельба по кораблям и мостам. Для этого нужно построить корабли из фанеры и бомбить по этим кораблям. В уставе сказано, что можно броненосец бомбить с 4-5 тыс. м. Я заранее знаю, что с 5 тыс. никогда не попадешь, поэтому в мирное время надо учиться бомбить не по площадям, а по макетам мостов и кораблей. Тогда будут у нас лучшие результаты.
Это по части бомбометания.
Для деморализации железнодорожного движения противника лучше всего уничтожать его подвижной состав - паровозы и вагоны, особенно паровозы. Мы пробовали уничтожать паровозы. Для этого мы посылали истребителей с бомбами и патронами, но нам нужны штурмовики с пушками, а их пока еще нет.
СТАЛИН. Авиация 7-й армии при помощи пушки уничтожила паровозы и остановила составы, кажется 86.
КРАВЧЕНКО. У нас было тоже уничтожено 12-15 штук, но пулемет паровоза не берет, нужны пушки.
В конце войны поставили вопрос относительно защиты бомбардировщика - и на месте это проделали, поставили дополнительные точки для стрельбы. Нужно сказать, что бомбардировщики имеют меньшую скорость, чем истребитель, поэтому чтобы сохранить бомбардировщик, нужно иметь на нем более сильное вооружение. На ДБ и СБ нужно ставить по четыре точки, две точки спаренных внизу и одну наверху.
Об аэродромах. Самым тяжелым вопросам, если бы продолжалась война, был бы вопрос с аэродромами. Поэтому в мирное время нужно летать весной и осенью. Авиация должна быть в небе круглый год.
МЕХЛИС. А у нас зимой мало летает авиация или почти не летает.
КРАВЧЕНКО. Мы большого опыта еще не имели, а как наступает весна или осень, так у нас начинаются отпуска. Надо поставить задачу летать круглый год, тут найдутся средства, будет работать изобретательская мысль. До сих пор этот вопрос у нас не стоял.
СТАЛИН. На западе круглый год аэродромы работали, нужно учиться у них.
КРАВЧЕНКО. Вопрос организационного порядка. Когда мы приехали с предыдущей войны в Монголии, встал вопрос о том, чтобы управление бригад ликвидировать. У меня, например, было 6 авиаполков, которые входили в авиагруппу. Надо сказать, что руководство при таком положении было более оперативным и было больше инициативы у полков.
СТАЛИН. Если два полка посылаются: полк бомбардировщиков и полк истребителей, кто кому подчиняется? Полк полку не подчиняется.
КРАВЧЕНКО. Истребители имеют своей задачей охранять бомбардировщиков и поэтому ведущим является командир полка бомбардировщиков.
СТАЛИН. А это удобно?
КРАВЧЕНКО. Практически это так бывает. АОНы у нас раньше были, они имели бригады управления. Бригады ничего не делали, потому что через их голову командовали, а они подчинялись непосредственно генеральному штабу и ими достаточно руководства не было.
ГОЛОС. Тов. Кравченко, скажите, а если в одно место посылается 15-18 полков, как без бригады обойдетесь?
КРАВЧЕНКО. Можно из 5-6 авиаполков создать авиадивизию.
ГОЛОС. Корпус здесь не годится.
СТАЛИН. Вы предлагаете полк, а потом дивизию?
КРАВЧЕНКО. Да, состав дивизии будет из 5-6 полков.
ГОЛОС. Какая разница - бригада или полк.
КРАВЧЕНКО. Бригада - не то.
ГОЛОС. Рангом больше.
КРАВЧЕНКО. Теперь вопрос о кадрах. Надо сказать, что авиационные кадры - летный состав и штурманский, технический состав в войне показали себя хорошо. Например, в полках не было ни одного случая отказа моторов по технической вине, хотя работали в сильные морозы и ночью. Отказа материальной части не имели.
Не было ни одного случая, чтобы задание или поставленную задачу летчики не выполнили. Этим я хочу подчеркнуть, что дисциплина у авиационных кадров в последние войны улучшилась и кадры в авиации сейчас подготовлены значительно лучше, чем раньше.
СТАЛИН. Отказов не было у вас?
КРАВЧЕНКО. Отказов от полетов не было ни одного.
СТАЛИН. Случайные заболевания, скажем, необоснованные были? (Смех).
КРАВЧЕНКО. Не были.

ФРОЛОВ, (комкор, командующий 14-й армией). Характерной особенностью, влияющей на действие войск в Заполярье, являлась Полярная ночь - всего 1,5-2 часа светлого времени. Это очень влияло на психику войск. Затем штормы на море, также влияющие на перевозку войск, сильная пурга, заметающая дороги, что затрудняло движение войсковых частей, а самое сложное - это полное бездорожье. Единственная магистраль шла от Петсамо на Рованиеми протяжением 520 км. Вот и все, что было из дорог, причем эта дорога примыкала вплотную к норвежской границе, к востоку была тайга, бездорожье, где можно было видеть только оленей и охотников.
Я не буду останавливаться на сосредоточении войск. Армия имела ; задачу вначале наступления захватить Петсамо, отрезать Финляндию с | севера. Эту задачу выполнила 104-я дивизия, в состав которой входил 95 и 242-й полки. Уже к исходу первого дня передовые части 95-го полка перерезали дорогу между Петсамо и Луостари и на второй день к 14 час. порт Лиинахамари и Петсамо были заняты. Таким образом задача была полностью выполнена.
СТАЛИН. Флот помогал?
ФРОЛОВ. Флот помогал. Он вошел почти одновременно в Лиинахамари с моря. Надо все же отметить, что наш флот шел ощупью. Флот не знал как следует фарватера, хотя это можно было в известной мере сделать давно, но этого сделано не было.
СТАЛИН. Это правильно.
ФРОЛОВ. Сделать это было очень легко. Можно было проехать на обычных рыбацких судах и посмотреть все, что нам было необходимо.
Финны не ожидали нашего наступления из тундры, потому что две линии укреплений, которые сделаны, были направлены в северном направлении. Финны ожидали десанта с моря. Появление наших войск из тундры в тылу противника было неожиданностью, и Петсамо после короткой перестрелки с мелкими частями противника было занято, причем они даже не сумели ничего сжечь, подорвали только электростанцию и один причал испортили.
Дальнейшее наступление армии проводилось в направлении на юг. Противник перешел к подвижной обороне, причем искусно. Кстати о противнике. В начале наступления мы ничего абсолютно не знали, даже такой пункт, как никелевые разработки. Пограничники говорили, что никелевые разработки находятся в 12 км от границы. Я доложил народному комиссару об этом, потом пришлось извиняться, потому что никелевые разработки совсем в другой стороне. Такой пункт, как никелевые разработки, можно было в мирное время узнать.
СТАЛИН. Здесь в Москве мы знали.
ФРОЛОВ. Но мы не знали.
СТАЛИН. Виноваты, что ничего не сообщили.
ФРОЛОВ. Мы встретили довольно хорошего противника. Против нас дрались пограничники, рабочие роты с никелевых разработок, электростанций и местные жители.
СТАЛИН. Русские были среди них?
ФРОЛОВ. Были, потому что часто на русском языке подавалась команда. Подготовка противника хорошая, в ряде боев было такое положение, что больше было убитых, нежели раненых. Если сопоставить потери, то на 100 человек - 60 убитых, 40 раненых. Стреляли финны прекрасно.
Надо сказать, что финны очень боятся фланга, при появлении на фланге хотя бы батальона, они отходят, бросают даже укрепленные районы.
СТАЛИН. Завалы делали?
ФРОЛОВ. Нет. Особенность этой дороги привела к тому, что мы больше одного полка не могли развернуть на фронте, ибо пехота со своими повозками и отсутствие лыж в первое время, нам не позволяли действовать без дорог, пришлось двигаться вдоль дороги. Противник пробовал оказать нам сильное сопротивление.
Во время наступления на Салмиярви противник упорно сопротивлялся, но как только были введены танки в действие, он поспешно отступал - 1,5 дня пехота их не видела. Салмиярви был взят без боя. Когда подошли, то оказалось, что все было сожжено, ни Одного дома не осталось, только отдельные дома, которые находились вдали от дороги. Итак, противник жег все, вплоть до Наутси.
Мы за это время взяли пять укрепленных полос, причем две укрепленные полосы около Петсамо взяли без боя, а затем следующая полоса была взята после боя на р. Карнетйоки. Вот что здесь произошло. Наш отряд, который задался целью выйти к переднему краю, сбился с направления в тундре и вышел за оборонительную линию противника. Его там окружили примерно силами до батальона пехоты. Этот отряд, примерно в 150 человек, был собран по принципу добровольности со всей армии. Три раза он вырывался из окружения, вынося всех раненых. Но в 10 км от дороги его окружили на высоте, и он оставался в течение почти трех дней окруженным. Мы ничего не знали, так как радиостанция в отряде не работала. Вырвались из окружения пять человек, которые сообщили нам, что отряд сидит в окружении, причем до четырех атак они отбили. Был выделен стрелковый полк, который подошел к укрепленной полосе противника. Маскировка была очень хорошая.
СТАЛИН. Отряд спасли?
ФРОЛОВ. Точно так, спасли полностью. Передовая часть вышла на передовой край и натолкнулась на сильное огневое сопротивление. На второй день разработали план прорыва этой полосы. Больше 10 орудий нам развернуть не удалось на этом участке из-за отсутствия дороги и наличия к востоку от дороги тундры. У противника было около шести орудий. Сюда же мы привлекли авиацию, 1,5 часа велась артиллерийская подготовка вдоль дороги. С 8 час. 30 мин. до 9 час. авиация 64 самолетами произвела налет. Причем пехота лежала на расстоянии 300 м от переднего края. Бомбежка была удачной только одна бомба попала среди расположения своих частей. После этого в 9 час. пехота пошла в наступление и оборонительная полоса была взята.
При осмотре оказалось, что примерно на 2 км по фронту с отсеком в восточном направлении, на случай обхода, было 24 деревоземляных сооружения, причем четыре из них двухэтажные, укрепления очень сильные, с проволокой. Нам удалось противника прижать к границе. Финны перешли границу, а норвежцы оказывали им в этом всякое содействие. Причем потом был протест о нарушении границы Норвегии нашей авиацией и пехотой (стрельба в сторону Норвегии).
В общей сложности мы прошли 153 км. Последнюю полосу с оборонительными сооружениями взяли у Наутси.
Наша пехота. Пехота показала себя хорошо, дралась прекрасно, но у нее не хватало хорошей выучки мелких частей. Наши командиры подчас не умеют управлять боем, командир идет впереди - от этого мы несем большие потери среди командного состава. Нужно внушить, что командир является последним резервом в своей части и обязан идти впереди тогда, когда требуется его присутствие там. У нас командиры дивизий и полков идут впереди. Последнее время один командир полка пошел впереди боевого порядка, был ранен и, если бы на сантиметр выше пуля попала, он был бы убит, но глаза, видимо, лишился, командир очень хороший, толковый.
Все это происходит потому, что командный состав не управляет своими частями. Командир должен быть последним резервом своей части.
Тут уже говорили в отношении того, что нужно обратить внимание на младшего командира. Младший командир у нас подготовлен плохо. У меня возникала мысль, почему противник может высылать нам в тыл мелкие группы - в 15-16 человек. Кто ими руководит? Сержант, капрал руководит, обстреливают наши автоколонны, а у нас этого нет. Мы не можем послать на такое задание младшего командира, так как к этому он у нас не подготовлен.
СТАЛИН. Они со своей стороны знают точки, а мы чужака искали.
ФРОЛОВ. После боя на Корнетйоки противник даже разведку боялся вести. Наша разведка ходила на юго-восток дальше, чем на 20 км, ни одного противника не нашла.
СТАЛИН. Освоили наши люди, первое время чужака искали.
ФРОЛОВ. После остановки нашего наступления противник предпринял ряд налетов на наш тыл, жгли машины на дорогах. Какие мероприятия мы предприняли? Постройка блокгаузов принесла нам много пользы.
СТАЛИН. Одна армия, которая построила блокгаузы, выполнила задачу, остальные армии не выполнили.
ФРОЛОВ. Между блокгаузами курсировали танкетки, автотранспорт следовал в сопровождении пехоты с пулеметами. Противнику пройти было нельзя.
СТАЛИН. У вас командира дивизии убили?
ФРОЛОВ. Нет, не у меня.
ГОЛОС. У нас.
СТАЛИН. В 7-й армии он болтался.
ФРОЛОВ. У меня убили начальника АБТ армии.
СТАЛИН. Болтался.
ФРОЛОВ. Он поехал один, без конвоя, без пулеметов. Мне пришлось в дальнейшем дать приказ, чтобы ездили с пулеметами и в сопровождении бронемашин, поэтому в дальнейшем командиры ездили на бронемашинах. Он получил две огнестрельные раны и был заколот финским ножом. У него срезали орден, петлицы и взяли документы.
В отношении танков. Танк Т-26 оправдал себя полностью, БТ оказался непригодным, и я должен был оттянуть их обратно к Петсамо. Артиллерию нужно заменить. Нужно дать легкую горную пушку. Орудия нового выпуска 1936 г. хороши, но там неприменимы.
Гаубица 122-мм себя оправдала, но ей нужен трактор ЧТЗ, потому что остальные трактора там не идут и не тянут.
СТАЛИН. У вас СТЗ-5 не было тягача, говорят он не хуже, а лучше будет.
ФРОЛОВ. ЧТЗ оправдал себя.
ГОЛОС. СТЗ лучше пойдет.
СТАЛИН. Он быстрее идет.
ФРОЛОВ. В полку нужно будет иметь саперную роту, потому что взвод мал. В условиях заграждений саперы сыграли большую роль, нужно будет их увеличить.
В отношении конницы. Конница там неприменима ни зимой, ни летом, ее нужно заменить лыжными отрядами.
СТАЛИН. У вас шоссейная дорога была, когда вы шли на юг? ...?
СТАЛИН. А с боков.
ФРОЛОВ. С одной стороны - граница с Норвегией.
СТАЛИН. Лес?
ФРОЛОВ. 20 км к югу от Петсамо, и до конца был лес.
СТАЛИН. С обеих сторон?
ФРОЛОВ. Да.
СТАЛИН. Дорога не широкая, 4-5 м?
ФРОЛОВ. Да, есть 6 м. Но мы сделали дорогу свою, мы пробили колонной путь от Мурманска до Петсамо, и сейчас вся армия прошла по этой дороге.
СТАЛИН. Эта дорога пригодится в будущем? (Смех).
ФРОЛОВ. Ее подводить нужно. Я боюсь, что она поплывет. Дорога хорошая, я ехал сам по ней.
СТАЛИН. Вы не хотели ехать?
ФРОЛОВ. Наоборот, я хотел. Я все время хотел строить дорогу, потому что без дороги невозможно.
ГОЛОС. Уехать не хотели оттуда?
ФРОЛОВ. Уехать - нет, не хотел.
СТАЛИН. Нет, уехать он не хотел.
ФРОЛОВ. Там очень хорошее место, жалко было уезжать.
СТАЛИН. Не плохое. Там в старое время русские жили, это хороший район.
ФРОЛОВ. Вот, примерно, о действиях 14-й армии.

ЧУЙКОВ (комкор, командующий 9-й армией). Докладываю о действиях 9-й армии, которая имела фронт 450 км, имея в своем составе в первый период три стрелковые дивизии, вернее, две стрелковые дивизии и одну горнострелковую.
По директиве Военного Совета Ленинградского округа армии была поставлена задача в кратчайший срок уничтожить противника, находящегося перед фронтом, и в кратчайший срок разрезать Финляндию пополам, выйти к Ботническому заливу. Направление главного удара было левым флангом на Каяани.
Армия имела 39 самолетов, из которых 15 истребителей. По существу к 23 декабря из-за отсутствия подготовленных аэродромов мы имели только лишь 7 самолетов-истребителей, которые могли действовать.
Транспортные средства для армии: было намечено три автотранспортных батальона, две автороты.
Развертывание армии происходило: 122-я сд в 100 км от ж.д.:
163-я сд находилась на расстоянии 280 км от ж.д.; 54-я сд на расстоянии 265 км от ж.д.
Если было определено направление главного удара левым флангом, то горнострелковая 54-я дивизия, которая нанесла главный удар, фактически наступала в трех направлениях. Первое направление на Кухмо, второе - Нурмиярви и третье - Лендоры. Фронт наступления этой дивизии равнялся около 70-80 км. На самом главном направлении на Каяани наступало два горнострелковых полка в составе 8 стрелковых рот, 5 артдивизионов, в том числе 2 дивизиона 152-мм. Если реально посмотреть направление главного удара, то по существу силы для этого направления определялись только 8 стрелковыми ротами.
44-я дивизия по первому плану должна была действовать на левом фланге, т.е. на Кухмо-Каяани, но с 15 декабря эта дивизия повертывается на центральное направление на Ухту. В результате группировка дивизии к 23 декабря была следующая: один батальон находился на участке 54-й дивизии, другой - на участке 163-й дивизии и семь остальных батальонов, введенных в бой, были разбиты. Нужно сказать, что бойцы 44-й сд не были как следует обмундированы, они должны были идти в бой в кожаной обуви, не имея валенок.
Дальнейший ход событий показал, что данные о численности противника, которые шли из Генерального Штаба и из штаба Ленинградского военного округа и определялись в количестве трех-четырех батальонов, на самом деле эти данные были преуменьшены. По данным разведывательного отдела армии и разведывательного управления РККА, силы противника исчислялись на 30 ноября в 7-8 батальонов, на 1 января - 20 батальонов, на 28 января - 28 батальонов и, наконец, на 28 февраля - около 30 батальонов.
Другими словами, если подсчитать соотношение батальонов по количеству, то превосходство в армии было довольно незначительным в отношении пехоты. Кроме того, нужно сказать, что в армию должны были прибыть две стрелковые дивизии - 88-я и 131-я. Докладываю, что 88-я дивизия начала прибывать 12 декабря и до конца войны она сосредоточила только один полк и простояла все время в Кандалакше, потом в Куолаярви. Полк этой дивизии не имел обоза, мы вынуждены были оставить его на дороге для того, чтобы кормить бойцов. Послать его в какое-нибудь наступление, оторвав от дороги, было невозможно.
131-я дивизия начала прибывать в начале января, и до конца войны было сосредоточено только два стрелковых батальона и один танковый батальон, остальные части не прибыли.
Начиная с 15 декабря направление главного удара изменилось на центр. Силы армии в центре к тому времени составляли 44-я и 163-я дивизии. 163-я сд развивала удачно и успешно наступление с момента перехода госграницы, но, не будучи поддержанной ничем из глубины, она вынуждена была к 1 января отойти, поскольку раньше под Суомусалми была полуокружена, и, если бы озеро, которое к этому времени замерзло и по котором можно было отвести дивизию, с полками 163-й сд могло случиться то, что они были бы полностью окружены. 44-я сд только к 1 января сосредоточилась.
Мы не знали и разведка ничего не говорила о противнике. Считали, что 163-я дивизия дерется с отдельными пятью-шестью батальонами, а по существу тут была сосредоточена и вся 9-я пехотная дивизия, о которой мы узнали после 7 января. Прибытие новых частей на участок армии нами не обнаружено. Это, прежде всего, упирается в организацию нашей разведки. Мы говорим, что агентурной разведки совершенно не было за все время войны, сколько бы агентов ни посылалось, они не возвращались. Нужно сказать, что у нас разведывательных самолетов и разведывательных экипажей в авиации нет. Мы разведку вели истребителями, но истребитель остается истребителем, он заметил себе цель и будет пикировать до тех пор, пока не убедится, что она уничтожена, а основную задачу разведки истребители не выполняли. В январе мы начали создавать разведывательный отряд из самолетов СБ, но опять из этого ничего хорошего не получилось. Правда, самолеты СБ работали значительно лучше, но задачи по разведке, которые стояли перед армией, ими выполнены не были. Сосредоточение перед фронтом армии новых частей противника для нас было совершенно неожиданным.
В отношении комплектования штабов. Штаб армии в момент моего прибытия не имел такого отдела, как 2-й организационный, отсутствовал 6-й отдел - автотранспортный, без которого организовать тыл, находящийся на отдаленном расстоянии от железной дороги, было невозможно. Отдел снабжения состоял исключительно из людей, посланных начальником снабжения Красной Армии, который категорически запрещал их использовать на штатных должностях. Отсутствовал отдел по комначсоставу. Остальные отделы были обозначены немногими командирами. Все эти командиры раньше не были связаны ни в коей степени по совместной работе, выбирались они из различных округов слушателей академий, которые назначались по прибытии в армию.
Взаимодействие между отделами штаба армии по существу никакого не было. В частности, если разведывательный отдел ведет разведку противника, то он никогда не интересовался, что делается на фронте с нашими войсками, и, наоборот, оперативный отдел интересуется только своими войсками, а что касается противника, он совершенно им не интересуется.
Что еще плохо у нас в штабах - это привычка доносить только лишь срочными донесениями. То, что происходит во время между срочными донесениями, об этом в штабы не доносилось, и мы не знали, что происходит, какие события творятся в период между срочными донесениями, так как боевых донесений не было. Были и такие случаи, когда штаб армии и штаб корпуса узнавали о случившихся фактах по истечении 5-6 часов, что не давало возможности реагировать на то или иное событие.
Штабы наши не знали обстановки и часто вводили командование армии в заблуждение. Во время боев 44-й дивизии была перерезана коммуникация дивизии. Бывший начальник штаба дивизии ложно донес, что коммуникация восстановлена и вполне налажена. Это донесение было дублировано и по линии войск НКВД, которые охраняли эту коммуникацию, и было дублировано представителем штаба армии, который находился на этой дороге. В результате такого положения штаб армии был введен в заблуждение и только спустя 23 часа было донесено, что коммуникация не восстановлена и что 44-я дивизия продолжает оставаться в окружении.
СТАЛИН. Штаб 122-й дивизии вас вводил в заблуждение?
ЧУЙКОВ. Я не могу сказать этого в отношении штаба 122-й дивизии. 122-я сд вводила в заблуждение требованием лыж, очков. От нас требовали, чтобы им дали 10 тыс. очков, которых не было на снабжении, а также 10 тыс. лыж, медикаментов тоже, что хватило бы лет на пять. Когда мы это дело выяснили, то оказалось, что командир дивизии был по существу введен в заблуждение своими врачами. Он не был в курсе дела, сколько требуется медикаментов для дивизии.
В отношении района действий армии. Я не свои слова передаю, я делился впечатлениями с товарищами в отношении местности, на которой действовала 9-я армия. Нужно сказать, что такой дикой местности, как на участке 9-й армии, нигде не было. Это сплошные леса, озера, болота, и, кроме того, как ни удивительно, компас изменял направления ввиду наличия магниторудных озер. Вместо того чтобы показывать на запад, компас показывал на восток.
ГОЛОС. А как же финны?
ЧУЙКОВ. Финны имели, прежде всего, живой компас, проводников из пограничных районов, которые проводили их части.
СТАЛИН. В таких же условиях были 4-я и 8-я армии.
ЧУЙКОВ. Когда читали сводки 8-й армии, то можно отметить, где находится такая-то высота, такой-то перекресток. Если взять топо-карты участка 9-й армии, то там кроме пунктов, находящихся за 20 км, ничего нет. Карты не рельефные, масштаба 10 км в дюйме. Других карт не было, по этим картам ориентироваться невозможно. Это не давало возможности даже командиру полка и командиру дивизии ставить правильно задачу.
СТАЛИН. Почему нужно было закрутиться в блок почти у самой границы, компасов что ли не было?
ЧУЙКОВ. Разведка Гусевского давала неправильные сведения. Было донесение, что на фланг вышел батальон 27-го полка финнов. Мы считали, что от одного батальона отходить не к лицу.
Здесь говорили, что противник окружал слабыми силами. Докладываю, что 54-я дивизия была окружена 14-ю стрелковыми батальонами.
СТАЛИН. У вас сколько было частей против противника?
ЧУЙКОВ. В момент окружения было 8 рот, 2 батальона и полк НКВД. Потом вся 154-я горнострелковая дивизия и 163-я стрелковая дивизия плюс полк НКВД, всего 4 полка.
СТАЛИН. А лыжные батальоны?
ЧУЙКОВ. Их прибыло 5 батальонов.
СТАЛИН. Вот сосчитайте, у вас в 3 раза больше получается.
ЧУЙКОВ. Правильно, тов. Сталин, но противник к этому времени создал такие укрепления, которые 6-дюймовой артиллерией еле брали.
СТАЛИН. Не верю.
ЧУЙКОВ. Это подтверждали работники политуправления армии, работники штаба армии, которые своими глазами видели и проверяли эти укрепления.
СТАЛИН. В районе 7-й армии бетоноартиллерийские сооружения 6-дюймовая разбила. У вас ДОТов перед собой не было? У вас много было камня, земли, могли быть в этих местах граниты, было около трех дивизий, окружена была лишь одна дивизия, а сюда телеграммы шлете - партии Ленина - Сталина, герои сидят, окружены, требуют хлеба. Кормить людей нужно. Снаружи еще дивизия, затем около 1 тыс. человек пограничников - старых солдат, полк, затем четыре или больше батальонов. Батальон - это 800 человек?
ЧУЙКОВ. 750 человек.
СТАЛИН. Лыжне батальоны, артиллерия, а у противника меньше артиллерии, у нас больше артиллерии, а они пренебрегают артиллерией.
ЧУЙКОВ. Артиллерия была использована.
СТАЛИН. Была использована и все-таки ничего не добились, посылались телеграммы - партии Ленина - Сталина, сидели, кормили дармоедов. Как у вас, еще героев нет?
ЧУЙКОВ. Никак нет. Пробраться к Гусевскому не было никакой возможности, чтобы его проверить, а он врал. Но, когда, мы посмотрели, что он из себя представляет в действительности, то оказывается, что у тов. Гусевского полк потерял только 71 человека ранеными и 39 убитыми. Гусевский своими паническими телеграммами вводил нас в заблуждение.
ГОЛОС. На одном месте всегда пристрелят.
СТАЛИН. Каждый, попавший в окружение, считается героем.
ЧУЙКОВ. Пробиться не удалось.
СТАЛИН. Пробиваться не хотели. Круг суживался, финны расстреливают каждый пулемет, окружают их, а вокруг окруженных круг суживается и каждая точка пристреливается и каждый финн, татарин, китаец пристрелится, если долго сидеть. Они остаются без оружия, стрелковые орудия, минометы - все расстреливается. Значит Гусевский в героях у вас не ходит?
ЧУЙКОВ. Нет.
СТАЛИН. Слава Богу.
ЧУЙКОВ. 9-я финская дивизия, которая окружала 54-ю, понесла большие потери. В ней, кроме стариков от 40 лет и выше и женщин,
ничего не оставалось.
СТАЛИН. Но все же вы были окружены, а не старики.
ЧУЙКОВ. Окружены были восемь рот Гусевского. Мы ему пробивали дорогу.
СТАЛИН. Но не пробили.
ЧУЙКОВ. Пробивали, но не пробили. В отношении прибывшего пополнения. Я не буду говорить о том, что оно не обучено, но нам, например, прислали батальон татар.
ГОЛОС. Они хорошо дрались.
ЧУЙКОВ. Знаю. Но они не знали русского языка. Команду нужно дать по-татарски, а у нас никто не знает этого языка, а они не понимают русского.
ГОЛОС. У вас Новосельский сидит.
ЧУЙКОВ. Они прибыли из Татарии и русского языка не знают.
В отношении предложений. Я считаю, что мотострелковые дивизии в бездорожье себя не оправдали. Они насчитывали в своем составе более тысячи машин. На одну коммуникацию должны были перейти четыре дивизии, или на одно направление и на одну дорогу должно было пойти 5 тыс. машин для того, чтобы питать войска. Такого количества машин поместить на одну дорогу невозможно. Я думаю, что вместо мотострелковых дивизий лучше было бы иметь стрелковые дивизии и их перевозить на автотранспорте.
У нас же получилось, что дивизия оказалась без ног, так как не было лошадей и не на чем было подвезти кухни, если полк отрывался от дороги на 5 км в сторону.
СТАЛИН. А летом как?
ЧУЙКОВ. Летом то же самое. На таком театре на машинах пройти невозможно.
СТАЛИН. Одна дорога есть все-таки?
ЧУЙКОВ. Есть магистраль, на которую садились пять дивизий, из которых четыре моторизованных, в общей сложности получалось 5 тыс. машин.
Горнострелковая дивизия на участке 9-й армии себя не оправдала,
слишком малочисленна: 12 стрелковых рот и свыше 5 тыс. лошадей. Получилось, что бой вести, ура кричать, в штыки брать - не с кем, так как незначительное количество людей в дивизии.
Совершенно не оправдали себя на участке армии и полковые транспортные роты, которые фактически являлись подчас балластом, который нужно было кормить. Командир полка не имел возможности использовать эти транспортные роты. Машины, как правило, выводились из строя противником. 163-я дивизия, которая успешно дралась, потеряла почти весь автотранспорт во время боя. После боя она имела только 31 машину. Мне кажется, что тут приходится подумать над тем, чтобы мотор наших машин был защищен от пуль, чтобы он не пробивался пулей.
СТАЛИН. Все-таки чем объяснить, что 122-я дивизия, имея такие плохие условия, неплохо действовала.
ЧУЙКОВ. Она дралась с одним Саллским батальоном, и, когда противник подбросил силы, она уже с противником сделать ничего не могла. Плюс она имела дополнительный 273-й полк, а также полк 88-й сд. На этом направлении было 5 полков стрелковых и плюс полк НКВД.
СТАЛИН. Не больше? И горнострелковый?
ЧУЙКОВ. Не больше.
СТАЛИН. Дивизия была?
ЧУЙКОВ. Дивизия была стрелковая. Эта дивизия задавала хорошие темпы, но на рубеже Йоутсиярви она потеряла приблизительно 2-3 батальона и наступление было приостановлено.
СТАЛИН. Нет, это мы приостановили - из Москвы, не давали ходу.
ЧУЙКОВ. Пробить укрепленный район не удалось.
МЕХЛИС. Там шесть полков еще было пехотных.
ЧУЙКОВ. Всего на этом направлении было шесть полков. Из них один горнострелковый и один НКВД.
ГОЛОС. Там боролись два полка.
ЧУЙКОВ. Три полка, один - на правом фланге, и затем был полк 88-й стрелковой дивизии.
СТАЛИН. Все-таки на этом направлении было меньше сил.
ЧУЙКОВ. Да.
СТАЛИН. По 17 тыс. было?
ЧУЙКОВ. Нет, было по 12 тыс. 163-я дивизия имела горнострелковый полк. Полк имел только три стр. роты, потому что одна рота была в тылу, в Сороках.
СТАЛИН. А 44-я?
ЧУЙКОВ. 44-я - один батальон остался в Реполы.
СТАЛИН. Тысяч 15 было в 44-й?
ЧУЙКОВ. Было около 11 тыс.
СТАЛИН. Сколько было в 122-й дивизии?
ЧУЙКОВ. В 122-й дивизии было около 12 тыс. и плюс горнострелковый полк, затем 88-й полк и полк НКВД.
СТАЛИН. Все же 130 км она прошла и завалов не было.
ЧУЙКОВ. Тов. Сталин. - если бы эту дивизию не отвели, то уже на направлении с юга готовили сделать этой дивизии то, что было сделано с другими дивизиями. Она отошла на 35-40 км.
СТАЛИН. Она остановилась на 120 версте от границы, 20 раз можно было окружить. От командира дивизии зависит все. Если командир дивизии хороший, то и дивизия хорошая. Хорошую дивизию плохой командир может убить, разложить. Плохую дивизию хороший командир может превратить в хорошую. Руководители не всегда на месте.
Вам никто не мешал командовать?
ЧУЙКОВ. Нет.
СТАЛИН. Сказал нет и, кажется, неуверенно.
ЧУЙКОВ. Я не понял вопроса, кто может мешать командовать.
СТАЛИН. Я не знаю, я спрашиваю - кто-либо мешал?
ЧУЙКОВ. Нет. В частности, с членами Военного Совета мы работали, как говорится, хорошо.
Теперь относительно организации в Ленинградском округе разведывательного батальона такого типа, как существующие танковая рота, моторота и т.д. Годны ли они на участке, где действовала 9-я армия? Конечно, не годны. Они не могли ничего хорошего сделать. Там нужны лыжники, но надо иметь не только зимних лыжников, надо поставить дело так, чтобы они хорошо ходили по болотам и летом.
В отношении вооружения. Когда мы говорим об автоматическом огне, забываем о расходе боеприпасов. Я сам испытывал ППД - это прекрасный пулемет. Когда стреляешь одиночным огнем, очень метко получается, как только автоматический огонь - все идет вверх.
СТАЛИН. А вы как финны, отсюда стреляйте.
Если мало боеприпасов расходовали, то много людей расходовали. Тут надо выбирать одно - либо людей надо пожалеть, но тогда не жалеть снарядов, патронов, либо жалеть патроны и снаряды, тогда людей будете расходовать. Что лучше?
ЧУЙКОВ. Лучше стрелять метко и попадать в цель.
СТАЛИН. Неверно, это старо. Если бы наша артиллерия стреляла только по целям, до сих пор бы воевали. Артиллерия выиграла, что она в один день 230 тыс. снарядов положила. Ругали их за это, а я ругал в свою очередь, почему не 400 тыс., а 230. Если каждый 20-й снаряд попадал в кого-либо, хотя бы в избушку, это большое дело, если из 99, каждый сотый снаряд попадал, это уже замечательно, вы разрушили тыл, не дали развивать оборонительных сооружений, не давали возможности делать подвозы людям, которые защищали войну. И мы оглушили армию. Вы знаете, что довольно значительная часть финнов с ума сошла от артиллерийских снарядов и специальные отделения в госпиталях Финляндии были открыты для людей, которые потеряли рассудок. Вот что значит артиллерия. Никогда снарядов в современной войне нельзя жалеть и патронов нельзя жалеть. Если будем жалеть - это преступление. Если не будем жалеть снарядов и патронов, тогда мы людей сохраним и выиграем войну в 5 раз раньше.
ЧУЙКОВ. Но когда я выпустил 10 тыс. снарядов на шведский корпус, то тут же последовало запрос, почему так много израсходовали снарядов.
СТАЛИН. От кого запрос?
ЧУЙКОВ. От начальника Генерального Штаба.
СТАЛИН. Неправильно. Начальник Генерального Штаба не понял сути современной войны.
ЧУЙКОВ. Имеется запрос от начальника Генерального Штаба, почему такой большой расход снарядов. А я считаю, что надо было бы больше выпустить снарядов по шведскому корпусу.
СТАЛИН. Надо было 40 тыс. снарядов пустить. Если бы вы пустили снарядов больше, мы бы выиграли войну в феврале. А это чего стоит выиграть войну на месяц раньше? Миллиард. И сколько человеческих жизней можно было бы сохранить. Что такое снаряд - это чепуха. Вот как надо смотреть, если иметь ввиду современную войну, потому что дело решает артиллерия. Вы говорили, что нужно много стрелков. Чего они бедняги могут дать? Они без артиллерии пропадут.
ЧУЙКОВ. Если, тов. Сталин, на участке 9-й армии поставить артиллерию, то надо поработать не менее 5 суток саперам, которых у нас очень мало.
СТАЛИН. Пожалуйста. Берите 10 суток, создавайте условия. Но в таких же условиях была и 8-я и 15-я армии. Дело решает артиллерия, весь вопрос в артиллерии.
ЧУЙКОВ. И авиация.
СТАЛИН. Авиация не всегда. Она зависит от погоды. У вас не так много авиации и это дело капризное, зависит от погоды, а артиллерия нет. У вас были философы, которые говорили, что всю артиллерию надо оставить в тылу, посадить дивизию на лыжи и в качестве стрелков пустить. Вы понимаете? Финны укреплены, у них станковые пулеметы, у них 37-мм орудия, есть 3-дюймовые. Посадить нам всю дивизию на лыжи, оставить артиллерию в тылу, потому что трудно ее таскать и пойти против укрепленных районов противника - это наверняка даст много жертв и никакого успеха. Так у вас и было.
ЧУЙКОВ. Эти философы у нас были, но их никто не слушал. Если они не хотели использовать мощную артиллерию корпуса, то мы приказали им использовать артиллерию. На Репольском направлении во время наступления, где мы достигли больше всего взаимодействия пехоты, артиллерии и авиации, мы тут израсходовали свыше 40 тыс. снарядов, почти все, которые имелись на Репольском направлении.
СТАЛИН. Извините, что я вас прерывал. У вас большая проблема как расходовать снаряды.
ЧУЙКОВ. Проблема была небольшая. Проблема диктовалась дорогой и подвозом.
СТАЛИН. Пока не подвезли артиллерию - обороняйся. Нечего соваться без артиллерии, подвези, потом суйся. У вас всего три снаряда было.
ЧУЙКОВ. Больше всего снарядов зенитных было, их много осталось.
СТАЛИН. Это немного. Сколько комплектов снарядов было?
ЧУЙКОВ. Два комплекта. Тогда 163-я также дралась, армейским транспортом подвозили к батареям.
СТАЛИН. На базе сколько было?
ЧУЙКОВ. С начала операции было подвезено два боевых комплекта. Это было по существу в конце войны.
Еще хочу остановится на подготовке наших войск в мирное время. Я считаю, что мы своих бойцов и командиров не учим в мирное время тяжелым условиям войны. Когда мы инспектировали части, мы больше всего обращали внимание на клубы, на столовые, где чище миски, где больше официанток, где больше отдыха. Но никто не проверял, умеют ли бойцы в поле приготовить обед, умеют ли они в котелке сварить пищу, как с режимом питья в походе.
Или возьмите стирку белья. У нас боец белье не стирает и не умеет. Когда мы были на фронте, у нас бойцы не могли стирать белье. Когда выходили на занятие в поле, то боец, поработавший упорно 3-4 часа раскисал, вокруг него собирались командиры, политработники и спрашивали, не устал ли он. Если боец, надев противогаз, пройдя 5-10 км, уставал, то за это командира полка так брали в работу, что он после боялся тренировать бойцов в трудных условиях, а тем самым не готовил бойцов к тяжелой обстановке во время войны.
Приказ народного комиссара обороны о том, чтобы 30% занятий были ночными, мы не выполняли ни в какой степени. Ночные занятия проводили на рассвете, или вечером, а потом, после таких ночных занятий, давали бойцу сутки отдыхать, и тем самым мы не закаляли бойца для трудных условий войны.
В отношении наших штабов. Они у нас, товарищи, подготовлены работать по мирному, когда события идут нормально, без злой воли противника. Достаточно было на фронте вмешаться этой злой воле, вмешаться противнику, и наши штабы терялись. Надо учить штабы работать и разбираться в сложной боевой обстановке. Это заставляет нас обратить внимание на подготовку наших штабов, исходя из того опыта, который мы получили, чтобы лучше подготовить и научить наши штабы к предстоящим боям.

[Rkka.ru]

http://www.rkka.ru/docs/zimn/z4.htm

16 апреля 1940 г. утреннее

КОПЕЦ (комбриг, командующий ВВС 8-й армии). Товарищи, мы поставили финнов на колени, и они были разбиты потому, что мы выбросили достаточное количество бомб, снарядов, не давали им ни одной минуты отдохнуть и дневные железнодорожные перевозки их почти совершенно прекратились. Финны боялись появляться днем на дорогах. Нужно сказать, что в этом отношении большое дело сделала наша авиация, заставила финнов прекратить дневные перевозки и перейти на перевозки только ночью.
Когда мы в достаточной степени ознакомились с театром военных действий, то стали действовать и ночью, так как кадры были уже подготовлены. Наша авиация тут сделала свое дело, затрудняя перевозки ночью, вследствие чего финны вынуждены были двигаться с потушенными огнями, а на фронте заставляли тушить костры и не давали финнам возможности подогревать себе пищу. В течение этих четырех месяцев финны почти все время находились под огнем авиации.
Одна сторона - это то, что мы выбросили большое количество снарядов и бомб и этим самым заставили их стать на колени.
Вторая сторона - это то, что в мирное время наша подготовка в отношении войны велась очень слабо. Финнов мы не знали так, как нужно было их знать. Те разведывательные данные, которые были в штабе ВВС Ленинградского округа, относились к 1917 г., более свежие - к 1930 г. Больше никаких других данных мы не имели, так как агентурная разведка ничего почти не делала. Мы в этом отношении скромничаем. Если посмотреть, как работают в этом направлении иностранные туристы, то мы увидим, что они буквально лезут во все щели, выискивают, высматривают, где что лежит, а у нас этого нет. Я вот возьму себя. Мне приходилось быть в Испании, и я всегда говорил, чтобы товарищи никуда не лезли, хотелось показать скромность. Нам нужно быть нахальнее. Мы должны использовать наших разведчиков. Взять, например, туриста - он тоже должен кое-что делать. Если он едет по делу, нужно нахально лезть во все щели, не нужно бояться. Если они везде лезут, то и мы не должны отставать. Поэтому те данные, которые были, не соответствовали действительности и в результате вот что получилось.
Я был командующим ВВС 8-й армии. Расчет был такой, я точно сказать не могу, но, видимо, такой, что мы должны были с Ладоги нанести удар в тыл Карельского перешейка, тем самым разбить финнов и окружить их, отрезать Карельский перешеек от Финляндии, но этот удар не получился. Почему? Потому что по существу войск было недостаточно, на 250 км фронта было шесть дивизий. Здесь была ошибка, дивизии слишком были перегружены техникой, даже ненужной, потому что можно было видеть, как валялось на дорогах и было занесено снегом то, что не нужно армии. Это первое.
В 8-й армии были один 72-й полк - 15 самолетов и истребительный полк - 30 самолетов, затем через короткий срок осталось 9 самолетов СБ. Конечно, никакого массового удара произвести было нельзя, кое-как мы могли поддерживать разведку. Поэтому тот расчет, что помощь будет оказана со стороны Ленинграда самолетами, был ошибочным. То, что можно было делать на 50 км от фронта, нельзя было делать за 100 км, ибо за 50 км чистое небо, можно летать, а за 100 км - туманы, летать нельзя, поэтому со стороны Ленинграда помощь оказать не смогли. Это была наша ошибка, в этом отношении мы просчитались. Поэтому 8-я армия первое время была по существу в авиации ограничена, очень мало было авиации, затем она пополнилась, подошли авиаполки, картина стала иной. После прибытия пополнения в ВВС 8-й армии мы действительно заставили финнов прекратить свои дневные перевозки.
Когда наши войска перешли границу и стали наступать, финны такого стремительного первого удара не ожидали и бежали в панике. Затем, когда коммуникация наша растянулась, подвоз стал затруднительным, тогда уже наш первый порыв несколько ослаб, потому что части измотались, первый эшелон выдохся, а второго эшелона, для того чтобы заменить уставшие части не было. Поэтому части остановились и дальше достигнутого рубежа не пошли.
Финны к этому времени перешли к обороне и начали действовать по флангам, по тылам и по коммуникациям наших частей, в результате откатилась обратно 75-я дивизия, а затем и 139-я. По существу бежали и прилично бежали, даже быстрее, чем наступали.
ГОЛОС. Выходили из боя?
КОПЕЦ. Да, выходили из боя. Правда, сначала думали, что много побросали оружия, но оказалось, что это не так, потеряли то оружие, которое находилось у убитых и раненых, в основном оружие все осталось у нас.
Это было огульное наступление, когда части шли не учитывая ни сил, ни возможностей, проводили огульное наступление вперед, ничем не обоснованное.
Взять хотя бы ту же самую переброску танков с одного фланга на другой без горючего, переброску их с пол заправкой горючего.
ГОЛОС. Как же без горючего?
КОПЕЦ. Было ползаправки, потом поставили танки в лес и там они застряли. В результате появились гарнизоны. Почему они появились? Потому что техника сковала живые силы. Там было 600 танков, позорно было их отдать финнам, нельзя. Эти танки связали людскую силу.
К этому времени прибыл в 8-ю армию тов. Штерн. С этого момента почувствовалось, что мы начали собирать силы. Он сказал, что огульному наступлению должен быть положен конец, надо организованно наступать, прочесать каждый куст, лес, а сейчас надо закрепиться и мелкими уколами продолжать беспокоить противника, чтобы он чувствовал, что мы здесь, а за это время привести себя в порядок. А потом под Лоймолой начали бить противника по-настоящему, как еще не били до сих пор. Наступление закончилось 13 марта, потому что заключили мирный договор. А противник под Лоймолой к этому
времени был окружен.
МОЛОТОВ. Надо было подождать заключать договор? (Оживление в зале.)
КОПЕЦ. К этому времени положение выправилось, финнов измолотили как следует, финны бежали, у них была полнейшая паника. Их обошли кругом километров на 15.
СТАЛИН. А в центре держались за каждую линию. Три километра прошли.
КОПЕЦ. Три километра прошли, но перерезали дорогу и начали финнов окружать.
ГОЛОС. Где перерезали?
КОПЕЦ. Перерезали дорогу, но не железную, а шоссе, которое шло от Лаймола к оз. Полвиярви и Сариярви.
СТАЛИН. В тылу у финнов железную дорогу, основную линию не перерезали?
КОПЕЦ. Нет, в этот момент не перерезали, вышли в тыл 2 км северо-восточнее Лоймола.
СТАЛИН. Железную дорогу не перерезали и она была в тылу у них.
КОПЕЦ. Глубокого окружения в тылу, может быть, не было.
СТАЛИН. Не перерезали дорогу. Официальное донесение есть.
КОПЕЦ. Не перерезали, не хватило времени, чтобы полностью перерезать.
ГОЛОС. Не была полностью перерезана?
СТАЛИН. Ясно, что не была.
КОПЕЦ. Совсем полностью не была, не успели сомкнуть.
СТАЛИН. К 12 марта дорога не была перерезана.
КОПЕЦ. К 12 марта не была перерезана. Но в данном случае под Лоймолой финны были биты, основные группы, все то, что финны собрали туда. Финны тащили резервы с северного направления 9-й армии, потом с 15-й армии остатки войск, затем тащили из глубины войска, тащили все, что только могли. В данном случае финны боялись, что здесь собственно решался основной удар и выход на Сортавалу и дальше туда, в тыл.
С приходом тов. Штерна это собирание сил и методическое наступление на финнов было сделано. После того, когда нас побили, приходилось приводить в порядок части, нужно было для этого много времени, а подкреплений не было, но к моменту решительного наступления резервы подошли.
Относительно авиации, которая у нас была. Хорошо себя показали истребители. Истребители выполняли основную задачу - вели разведку перед фронтом армии. Истребители дали полную картину военных действий, что делает противник, куда двигается, где находится. Это было совершенно ясно. Во время боев истребители полностью показали себя. Истребители непрерывно висели в воздухе и заставляли молчать огневые точки противника. Был такой случай на участке первого корпуса. Шло наступление, противник перешел в атаку. Во время атаки эскадрилья атаковала части противника. Атака была отбита, и противник потерял в этом бою около 50-60 человек, атака была приостановлена. Истребители могут вести разведку, но им нужны фото-аппараты, которые могли бы давать документальные данные.
Относительно бомбардировочной авиации - авиации СБ. По переднему краю эта авиация может действовать, но не ближе 1 км, ближе не может действовать, в основном может действовать по вторым эшелонам и по подвозу.
Штурмовая авиация. Роль штурмовой авиации выполняли истребители. Она свои удары направляла на минометы, на группы, на шалаши, которые были у противника, эта авиация непрерывно висела в воздухе, особенно во время атак.
Что нужно сделать? Нам нужно иметь в мирное время и готовить армейскую и войсковую авиацию, которая взаимодействовала бы с войсковыми частями. В мирное время нужно иметь армейское управление ВВС, что бы оно было готово к началу войны.
СТАЛИН. По заявкам, по заявкам корпусов действовали.
КОПЕЦ. Заявки корпусов собирали, после этого делали выводы, командующий давал указание, что делать, куда больше сил направить.
КУЛИК. Вы считали это правильным?
КОПЕЦ. В то время считал, что это правильно.
СТАЛИН. Сколько ваша авиация действовала по заявкам, все другие авиации смеялись, где же руководство командования армии. Если комкоры давали заявки, нужно было их удовлетворить так или иначе, где же централизованное руководство.
КОПЕЦ. Выбирали главное.
СТАЛИН. Дается заявок 20-15 или 10, каждый комкор хочет у себя иметь авиацию. Они вечером дают заявки куда должна быть направлена авиация, в какое место и сколько. Эти заявки собираются у командующего армией. Он очевидно разбирает заявки комкоров, считается с ними и распределяет по отдельным районам. Каждый комкор хочет иметь у себя авиацию. Руководства настоящим ударом у командующего армией не может быть. Я, командующий армией, у меня 5 корпусов, каждый корпус хочет иметь побольше авиации. У меня задача определяется от требований - заявок корпусов и в одну точку сосредоточить всю авиацию я не могу. Если я сосредоточу в одной точке авиацию, тогда я буду действительно руководителем, потому что я, командующий армией, должен решать где, когда и сколько сосредоточить авиации. Комкоры - это местные люди, у каждого своя забота, причем о другом корпусе они не думают. И вы, действуя по заявкам, производите распыление авиации. Этот режим неправильный. Я говорил тов. Штерну о том, что он был абсолютно не прав, несколько раз ругал, а вы все-таки продолжали действовать по заявкам.
КОПЕЦ. Это правильно, тов. Сталин. (Смех). У корпусов есть дистанция от 0,5 до 15 км, дальше их не интересует. Их интересует только разрешение их задачи. Поэтому нужно иметь армейскую или войсковую авиацию, которая действительно здесь бы вот и действовала по заявкам.
Нам нужно еще иметь и авиацию фронтовую в виде дивизий, в которые входило бы 4-6 полков бомбардировщиков с полком истребителей, которые находились бы в мирное время в округе и подчинялись бы командующему округом. В военное время - командующий ВВС Красной Армии давал бы заявки и авиация действовала бы по тылам, на которые обращает внимание войсковое командование.
СТАЛИН. Какая бы авиация ни была, она должна руководиться волей командующего армией, а не заявками. Заявки в лавках бывают на товары. Есть разница между войной и товарами.
ШТЕРН. Авиация действовала по моей воле, я ставил перед ней все задачи.
СТАЛИН. Для чего же вам заявки, вы только смущаете комкоров и не удовлетворяете ни одной заявки.
ШТЕРН. Это было только в начале, после вашего замечания заявки были прекращены.
СТАЛИН. Есть старый приказ, по которому по заявкам нужно действовать?
ШТЕРН. В уставе есть. (Смех).
Тов. Сталин, я докладывал, что лично ставил задачи перед авиацией. Я давал направление, необходимое в данный момент с точки зрения армии.
СТАЛИН. Тогда нечего расстраивать комкоров и требовать от них заявки с тем, чтобы не выполнять их. Режим заявок не годится.
КОПЕЦ. О подготовке наших летчиков и штурманов. Летчики показали себя прекрасно в этой трудной метеорологической обстановке. Первое время были блуждания. Затем летный состав освоился с этой обстановкой и СБ бомбили с высоты 300-400 м, когда это нужно, и почти ни одного полета не проходило, чтобы не было облачности, туманов, снегопада. Школы наши правильно перешли на специальную подготовку: истребители готовят истребителей, бомбардировщики -бомбардировщиков. Это совершенно правильно, так нужно готовить кадры. Школы наши дали хорошие, прекрасные кадры. Молодежь, которая была на фронте, в частности у меня, прекрасно справилась со
своей задачей.
У штурманов какая беда? Беда заключалась в том, что штурманов не учили бомбить самостоятельно, а бомбить по ведущему эскадрильей, а наши штурманы бомбили звеном, в один заход, или в 2-3 захода. Бомбить с высоты 7 тыс. м - это значит не получить нужных результатов и в итоге мы имели непопадание в цель, т.е. цель перекрыта: одна бомба падает с одной стороны станции, другая - до станции, а в самой станции почти ничего и нет. В мирное время, в боевой подготовке это нужно изменить. Цель должна быть не перекрыта, нужно попасть в цель.
СТАЛИН. Это у вас как фотографируется?
КОПЕЦ. Бомбардировщики фотографировали только под конец.
СТАЛИН. Это вроде проверки.
КОПЕЦ. Аппаратов почти не было.
СТАЛИН. Будут аппараты, куда они денутся.
КОПЕЦ. Под конец были, но на фотослужбу не обращали должного внимания. Бомбить нужно по цели, не нужно бомбить только с одного захода, тогда будут другие результаты и высокий процент попадания.
Еще что нужно? Нужно увеличить количество пушечных самолетов. Эти самолеты прекрасно себя оправдали на Карельском перешейке. Они почти всегда выводили паровоз из строя. Пушечные самолеты нужны, нужны самолеты с PC, которые будут играть большую роль в борьбе и с артиллерией, и с минометами. Самолеты с PC дали хорошие результаты. Какой еще нам нужно сделать вывод? Нам нужно иметь специальные полки, или в каждом полку иметь ночные эскадрильи, чтобы действовать ночью. Мне кажется, что на это нужно обратить серьезное внимание, т.е. выделить из состава полков специально ночную эскадрилью, которая проводит основную подготовку ночью. Сумеречная эскадрилья - это серьезная вещь, т.е. нужно не дать противнику отдыхать после дневных полетов. Сумеречная эскадрилья не должна делать перерывы между ночью и днем и между рассветом. На ночную подготовку надо обратить особое внимание, а также на подготовку штурманов, бомбардировщиков. Истребительная авиация хорошо подготовлена, а бомбардировщики в этой войне показали недостаточную подготовку в смысле прицельного бомбометания.

ШЕВЧЕНКО (полковник, командир 122-й стрелковой дивизии). Я командир 122-й дивизии.
СТАЛИН. Давно командуете?
ШЕВЧЕНКО. С сентября месяца 1939 г.
122-я дивизия формировалась в Ельце и 17 сентября получила приказ сосредоточиться на границе. Пройдя 400 км до Бреста, дивизия получила хорошую маршевую тренировку и сколоченность командного и политического состава. 12 ноября дивизия сосредоточилась в районе Кандалакши и вошла в состав Мурманской группы. Здесь получили приказ сосредоточиться в районе оз. Верма. Условия были тяжелые, и дивизия здесь приобрела большой практический опыт в отношении марша, так как здесь была совершенно другая лесисто-пересеченная местность.
29 ноября дивизия получила от Мурманской группы приказ о переходе границы. В состав дивизии входил 273-й горнострелковый полк (не полностью, до штата военного времени не хватало 700 человек), без одной стрелковой роты, которая прикрывала по приказанию Ленинградского военного округа слюдовые разработки.
30 ноября в 14.00 после перестрелки с мелкими частями противника было занято Алакурти.
СТАЛИН. Сколько же было полков в дивизии?
ШЕВЧЕНКО. Три стрелковых и один горный полк. В районе Алакурти никаких крупных боев не было, была только слабая перестрелка. Дивизия переходила границу на широком фронте, приблизительно на фронте 40 км в направлении Алакурти - Юликюрти и Вулиярви. Противником все деревни были сожжены, скот порезан, население бежало. Только в районе Юликюрти осталась одна старуха 70 лет. (Это на протяжении 40 км.) На всем протяжении дивизии было 5 оборонительных полос противника:
1) на 26-м км от Алакурти,
2) под Кайлара,
3) под Куолаярви,
4) промежуточная на 65-м км от Куолаярви,
5) сильный укрепленный район у Йоутсиярви.
Бой под Кайлара проходил около двух суток благодаря тому, что противник применил здесь оборону на широком фронте, удерживая ударные группы на флангах. Кайлара была взята исключительно с флангов, потому что под Кайлара было озеро шириной около 1 км, посередине озера - острова, которые сильно укреплены деревоземляными постройками.
К этому времени ко мне прибыл 100-й танковый батальон, я его в бой не вводил только потому, что противник упорного сопротивления здесь не оказывал и, кроме того, здесь танкам нельзя было двигаться, потому что все мосты взорваны, а речка была не замерзшей и танкам нельзя было пройти. Только под Куолаярви пришлось использовать танки, где около двух стрелковых рот и рота танков прорвались на 25-30 км в тыл, нанося противнику большие потери: забрали 12 станковых пулеметов, около 8 автомашин, было убито 60-70 человек, вдоль дороги весь батальонный обоз был подавлен танками. Как правило, дивизия в лоб никогда не била.
Мяркиярви также был взят при помощи танков. По дороге до Куолаярви мне был дан приказ штаба Ленинградского округа - вести разведку в направлении Саукоски, но ввиду того, что там оказался противник, я решил пустить 273-й горный полк. В этом направлении оказалась рота финнов 8-го пехотного батальона. Горный полк роту финнов уничтожил и вышел к 17 декабря 1939 г. на южную окраину Пелкосиниеми.
При подходе к Йоутсиярви был обнаружен укрепленный район шириной 5 км и глубиной до 2 км, перед укрепленным районом было озеро шириной до 1 км. Две атаки 18 и 20 декабря 1939 г. двумя полками (715-й и 596-й сп) были отбиты противником от рубежа Йоутсиярви. После этого я дал приказ перейти временно к обороне, и к исходу 20 декабря 1939 г. дивизия перешла к обороне перед Йоутсиярви. К этому времени с севера получил донесение, что 273-й горный полк под давлением противника начал отходить. Положение создавалось тяжелое, так как коммуникацию на 150 км я не мог прикрыть. В конце декабря получил приказ от штаба 9-й армии - дальше не продвигаться и занять оборону у Иоутсиярви. В обороне находились до 13 января 1940 г. С 13-го на 14-е в ночь по приказу 9-й армии дивизия отошла на рубеж к Мяркиярви.
Остановлюсь немножко на отходе. В первую очередь был приказ отвести артиллерию всей дивизии. Артиллерия была отведена в Алакурти 11 января 1940 г. в распоряжение Военного Совета 9-й армии, а дивизия отошла в ночь с 13 на 14 января. Противник отход дивизии не заметил и в течение двух суток бил из артиллерии и минометов в пустое место, И только в ночь на 15 января 1940 г. обнаружил, что дивизия ушла. К утру 17 января противник подошел к рубежу Мяркиярви и перешел в наступление, видимо предполагая, что здесь боевое охранение. В одном месте был прорыв фронта дивизии в районе 8-й стрелковой роты 420-го сп. Прорыв был немедленно ликвидирован. В дальнейшем до конца войны противник активных действий не проявлял. Перед частями дивизии участвовало до шести батальонов противника и до трех батальонов - перед горнострелковым полком.
Противник на протяжении 150 км абсолютно ничего не оставил. Все деревни и г. Куолаяри были сожжены. Мы находились в тяжелых условиях, все время в лесах, спали в роготулях. Несмотря на то, что были тяжелые условия, обмороженных было 250-300 человек.
СТАЛИН. Обмороженные выжили?
ШЕВЧЕНКО. Обмороженные были не более второй степени, сильно обмороженных не было.
СТАЛИН. Выжили?
ШЕВЧЕНКО. Через месяц большинство возвратилось.
Тактические приемы противника. Противник пользовался широким применением огня, выходил на фланги и в тылы, действовал по обозам, тылам, мостам и учреждениям, применял подвижную оборону на оборонительных рубежах.
Позицией для мелких групп противника служили отдельные хутора в 10-15 км от дороги, на которые мы не обратили внимания. У нас были лыжи, но дивизия, как правило, на лыжах ходить не умела и при первых боях лыжи были брошены. Дивизия в основном двигалась вдоль дороги, но снег до декабря месяца был маленький и дивизия наступала на фронте в 3-5 км, имея на флангах лыжные отряды.
Дорога на протяжении 150 км не охранялась, и никаких у меня резервов для этого не было. Со связью было тяжело, она часто прерывалась.
Предложения:
В стрелковую роту желательно ввести дополнительно в штат минометный взвод. В стрелковом отделении вместо ручного пулемета Дегтярева ввести 2 ППД.
В отношении стрелкового батальона. В директиве указано, что пулеметную роту нужно изъять. Я считаю, что пулеметную роту целесообразно оставить в стрелковом батальоне и добавить еще два миномета, т.е. иметь взвод 4-минометного состава.
Саперные части сыграли большую роль. Инструмента у саперов было мало, и поэтому приходилось работать в тяжелых условиях. Я считаю, что в состав стрелкового полка необходимо ввести саперную роту и на каждый дивизион артиллерийского полка иметь саперный взвод в составе 4 отделений. Задачей этого взвода будет подготовка огневых позиций в горно-лесистых условиях.
В условиях горно-лесистой местности 76-мм пушка АП недостаточно была применена. Желательно в артполк ввести вместо двух пушечных батарей две гаубичные, и, таким образом, в полку будет шесть гаубичных батарей и шесть пушечных.
Дивизион ПТО, ввиду отсутствия танков противника и лесисто-болотистой местности, совершенно не применялся. На том направлении финского фронта, где я участвовал, я считаю, что дивизион ПТО в дивизии не нужен, достаточно иметь противотанковую артиллерию в стрелковых полках.
ГОЛОС. Нельзя делать такой вывод.
ШЕВЧЕНКО. Я говорю о том фронте, на котором я действовал. О Карельском перешейке я не говорю, так как там я не знаю условий.
ГОЛОС. Для тундры.
ШЕВЧЕНКО. Я не говорю о всей Красной Армии, я говорю о направлении, где участвовала дивизия.
В отношении полковой артиллерии. Полковая артиллерия подвижная и она себя оправдала. Правда, надо отметить, что у нас было тяжелое положение. У меня было 18 орудий, снарядов было ограниченное количество, и я не мог оказать большое огневое сопротивление. У меня были два боекомплекта, но я их берег для наступления, или для того случая, если противник перейдет в наступление, то дать ему отпор.
Применение танков. Танки оказали большую практическую помощь. Я прошел с ними 50 км. Танки действовали только вдоль дороги. Когда наступили холода, выпал снег, танки могли пройти только по лощинам, по речкам. Как только выпал большой снег, действие их совершенно прекратилось.
Последний вопрос в отношении связи. Было бы желательно, чтобы на вооружении, как правило, был двухпроводный телефонный провод. Нужно иметь как можно больше станций РБ, которые себя хорошо оправдали.
О лыжах. Лыжи необходимо в срочном порядке переконструировать, чтобы они были такими, как финские и шведские.
Кроме того, вся дивизия у меня была в черных пиджаках. Когда идешь в наступление, то на снегу появлялись темные пятна, которые служили мишенью для противника. В дивизии был только один батальон 715-го полка одет в шинели. Поэтому, как только начиналось наступление в шинелях, то финны говорили, что это кадровые части, и отходили, когда же шли наступать в черных пиджаках, финны всегда оказывали сопротивление. Эти черные пиджаки непрочные, затем чрезвычайно демаскируют. Кроме того, я просил бы, чтобы полушубками снабжать только артиллеристов и шоферов, а больше никому их не давали, а то получалось так, что командный состав одет в полушубки, а бойцы - в черные пиджаки, поэтому во время боя в первую очередь выводился из строя комначсостав.
СТАЛИН. Откуда они взялись, эти черные пиджаки?
ШЕВЧЕНКО. Они были даны со дня мобилизации.

КУЛИК. Слово имеет тов. Курдюмов.
КУРДЮМОВ (командарм 2-го ранга, командующий 15-й армией). Я, товарищи, делаю доклад о боевых действиях 15-й армии за период ее существования. Она была сформирована 12 февраля 1940 г. и существовала до окончания войны. Эта армия была сформирована из левофланговых соединений 8-й армии, составлявших ранее южную группу войск армии под командованием командарма 2-го ранга тов. Ковалева. Я в командование армии вступил 26 февраля.
Войска, действовавшие в составе армии, к моменту ее формирования были сведены в следующие соединения: 56-й корпус в составе 18, 60 и 168-й стрелковых дивизий; 8-й корпус в составе 72-й сд, 25-й мотокавдивизии, 11-й дивизии, 37-й сд, только что прибывшей на фронт; кроме того, прибыли три авиадесантные бригады: 201, 204, 214-я; 34-я танковая бригада, 4-й погранполк, 6 лыжных батальонов, сводный отряд - комбрига Коротеева (1 и 2/219 сп, 1/620 сп и сводный батальон), 20-я и 30-я армейские минометные роты и 20-й и 21-й лыжные эскадроны.
Позднее в состав армии (примерно в 7-10 числах марта) прибыли два новых соединения - 144-я и 119-я стрелковые дивизии и 23-й легкотанковый полк.
Боевое состояние войск армии к моменту ее формирования. 60-я стрелковая дивизия на фронт прибыла в составе 194-го стрелкового полка и 83-го гаубичного полка.
В составе дивизии по приказу 8-й армии числился также 620-й сп (164-й сд). В действительности же 620-й сп был разбросан на широком фронте, его два батальона находились в окружении, и один батальон действовал в районе Питкяранта. Таким образом, 60-я сд дралась в составе одного 194-го сп. Этому полку не дали возможности сосредоточиться, и он вводился в бой под Уома отдельными ротами и батальонами.
18-я стрелковая дивизия. Части дивизии были блокированы противником вдоль дороги от Уома до Лемети (южное), а также в районах высоты 104,9, Рускасет и развилка дорог 2-мя км южнее Рускасет. Они были блокированы в 13-ти гарнизонах. До момента формирования армии, эти блокированные гарнизоны частично были уничтожены, остальные понесли большие потери. Людской состав был истощен, бойцы и командиры страдали финнобоязнью, и к активным боевым действиям были не способны. Подавляющая часть техники являлась обузой для войск и не была использована.
Особенно тяжелое положение было в гарнизоне Лемети (южное). Этот гарнизон, численность которого определялась по разным данным в 3 тыс. - 3200 человек, был расположен в районе площадью 600-800 м на 1500 м. Причем за длительный срок блокады (более двух месяцев) в этом гарнизоне не были отрыты даже окопы полного профиля. Все господствующие высоты в районе Лемети (южное) были отданы почти без боя противнику. В гарнизоне царило полнейшее безначалие. Командование 18-й сд и 34-й легкотанковой бригады самоустранилось от руководства войсками и занимались лишь посылкой панических телеграмм по всем адресам. В момент выхода этого гарнизона из окружения, в ночь с 28 на 29 февраля, командование 18 сд и 34 лтб передало руководство своими людьми в этот ответственный момент начальникам штабов - полковнику тов. Алексееву и начальнику штаба 34-й танковой бригады тов. Смирнову.
168-я стрелковая дивизия с начала военных действий была в полуокружении и к 13 февраля имела потери около 6 тыс. человек в людском составе и около 50-60% конского состава. Подвоз дивизии всего необходимого производился по льду Ладожского озера, от Питкяранта на Коириная, и был крайне нерегулярным, так как эта коммуникация находилась под огнем противника с материка и ближайших островов. Дивизия ощущала недостаток в продуктах питания и боеприпасах, была значительно ослаблена, люди изголодались, их психика была надломлена, правда, меньше, чем в 18-й дивизии, а поэтому дивизия могла лишь обороняться и не была способна к активным боевым действиям.
11-я дивизия, прибывшая на фронт в составе двух полков - 219-го и 163-го, бросалась в бой с ходу отдельными подразделениями, и к 12 февраля 1940 г. ее полки были разбросаны на широком фронте и вели безуспешные бои в районе Питкяранта. Причем 219-й сп находился в составе группы Коротеева, а 163-й сп - в составе 11-й сд. 163-й полк имел потери 12%, 219-й - 41%. Третий полк этой дивизии -320-й сп прибыл на фронт лишь во второй половине февраля. Таким образом, дивизии как целого организма не существовало. Она понесла большие потери, ввиду чего нуждалась в срочном пополнении.
72-я дивизия имела в своем составе 133-й и 187-й стрелковые полки. По состоянию на 20 февраля полки имели некомплект от 35 до 44%. 25-я мотокавдивизия вела безуспешные бои в районе оз. Ниетярви и на 20 февраля имела некомплект: 14-й полк, - 73%, 63-й - 59%, 111-й - 77% и 138-й - 66%. Таким образом, дивизия не могла вести активных наступательных действий и нуждалась в срочном пополнении. 34-я танковая бригада находилась в окружении, за исключением подразделений одного батальона, которые были на охране штаба 56-го корпуса.
Таким образом, к моменту формирования 15-й армии ее соединения были разбросаны отдельными полками, батальонами и даже ротами на различных направлениях и участках фронта и фактически оказались связанными противником.
Все это произошло потому, что командование 8-й армии, а впоследствии командование южной группы войск этой армии находилось психологически в плену у противника и, не ожидая сосредоточения дивизий, вводило их в бой отдельными подразделениями и частями. Части 18-й сд и 34-го лтб были блокированы противником, части 168-й сд находились в полуокружении.
В оперативном отношении направление главного удара армии, а до этого направление главного удара южной группы войск 8-й армии, было выбрано неудачно, неправильно. Вместо того, чтобы выполнять указания Ставки о выходе основной группировкой армии на лед Ладожского озера для действий в направлении Импилахти - Сортавала, все усилия армии были направлены на фронте: оз. Ниетярви -Питкяранта, т.е. на том направлении, где в связи с трудным рельефом местности и укрепленными позициями противника, операции заранее были обречены на неуспех. Единственная коммуникация армии Лодейное поле - Питкяранта находилась в неудовлетворительном состоянии и не могла обеспечить массового движения автотранспортов.
Финны активных действий на фронте армии не предпринимали, они оборонялись на широком фронте, умело использовали местность, а также хорошо применяли службу заграждений.
Оборонительные позиции финнов были хорошо замаскированы и расположены по двум основным направлениям действий армии в удалении 3-5 км одна от другой. Все они были оборудованы финнами еще в мирное время и состояли из проволочных заграждений в 5-10 рядов, противотанковых рвов, минных полей и деревоземляных сооружений полевого типа, усиленных камнями.
Перед фронтом армии действовали части 12-й и 13-й пехотных дивизий и часть отдельных батальонов, все они входили в состав 4-го армейского корпуса.
Потери белофиннов в боях были довольно большие. По данным, которые были получены от пленных и неоднократно подтверждались, потери белофиннов в боях в районе Уома, Лемети и Питкяранта составляли до двух третей личного состава.
ГОЛОС. Вы были начальником боевой подготовки армии. Чем объяснить плохую подготовку армии?
МЕХЛИС. Кстати, относительно устава скажите.
КУРДЮМОВ. Слушаю, доложу после.
Артиллерия противника на фронте армии была представлена семью батареями и существенного влияния на ход боевых действий не оказывала. Авиация противника действовала отдельными самолетами и звеньями.
Ход боевых действий. С момента формирования армии на фронте были следующие операции: наступление в районе Питкяранта 10-15 февраля; наступление на острове 15 февраля; наступление в районе Питкяранта 23-24 февраля и еще наступление 6 марта.
Первые три операции не увенчались успехом. Основные причины этого:
1) неправильное определение направления главного удара армии;
2) недостаточно полная подготовка операции на местности; 3) плохая организация взаимодействия пехоты с артиллерией и танками. Пехота атаковала без поддержки танков, без соответствующего сопровождения артиллерии. В этих операциях артиллерия армии не была использована как следует, часть ее была резервирована.
ГОЛОС. Кто резервировал ее?
КУРДЮМОВ. Командование.
ГОЛОС. Как же так получилось, что артиллерия не участвовала, кто виноват?
КУРДЮМОВ. Командование южной группы.
ГОЛОС. Как фамилия?
КУРДЮМОВ. Командарм тов. Ковалев. Значительное количество артиллерии было резервировано в операциях, о которых я докладывал, причем в отношении полковой артиллерии у командования существовало такое мнение, что в условиях финского театра она вряд ли применима.
Наступление 37-й дивизии в операции 23 февраля велось на узком фронте - всего в 1 км. Дивизия наступала густыми боевыми порядками и понесла значительные потери. Встреченная хорошо организованным огнем противника, дивизия продвинулась лишь на 200-300 м. В этих боях опять было довольно плохо организовано взаимодействие пехоты с артиллерией и танками.
6 марта нами было подготовлено наступление на острова, причем в подготовке этого наступления принимал личное участие командарм 1-го ранга тов. Кулик. Что нового внесли мы в подготовку этого наступления? Мы это наступление готовили в полном соответствии с требованиями наших уставов и в первую очередь - Полевого устава. Никакой отсебятины мы не допустили, поэтому наступление было успешным и привело к решительным результатам.
Что мы там сделали?
Во-первых, командирам 37-й дивизии, 204-й воздущно-десантной бригады, командирам артиллерийских, танковых, авиационных частей были поставлены задачи на местности. За несколько дней до начала наступления местность была рекогносцирована командным составом до командиров отделений включительно. На местности отработаны все вопросы организации взаимодействия родов войск в предстоящем бою. Даже штурманы, командиры эскадрилий также были на местности, изучили ее и объекты своей атаки. Мы сосредоточили всю артиллерию армии на направлении главного удара. Причем огневые позиции артиллерии, которые до этого отстояли на 3-5, км от переднего края оборонительной полосы противника, пододвинули к переднему краю. Значительная часть артиллерии, в том числе и дивизионной, была подготовлена для стрельбы прямой наводкой.
Задача была доведена до каждого бойца. До начала наступления были проведены занятия с рядовым и начальствующим составом по действиям со щитками. Щитки в период сближения по льду показали себя с хорошей стороны.
Ход боя. В 8 час. началась артиллерийская подготовка, которая продолжалась 2 часа. В 9 час. 30 мин. должна была атаковать авиация но в связи с плохой погодой авиационная подготовка не состоялась. Противник был настолько ошеломлен ураганным огнем артиллерии, что не смог вести бой. В 14 час. о-в Паимионсаари был взят нами полностью, захвачена также большая половина о-ва Петяясаари. В 13 час. по докладу командарму тов. Кулик было решено атаковать о-в Максимансаари в тот же день. С 14 до 16 час. была проведена артиллерийская подготовка. Перед атакой пехоты авиация совершила мощную авиационную подготовку. Пехота атаковала противника по льду на лыжах. Пехота атаковала с полной уверенностью в успехе. Противник был подавлен, он не выдержал атаки пехоты и начал группами отходить на материк. Перейти в контратаку он не решился. Необходимо также отметить, что авиация действовала в полном взаимодействии с наземными войсками. К исходу дня все острова были полностью захвачены. На льду осталось до 500 человек противника.
СТАЛИН. Как это осталось на льду?
КУРДЮМОВ. Были убиты. Эта операция была подготовлена строго по плану, дала решительные результаты и привела к деблокаде 168-й сд. Она показала, что мы совершенно правильно сделали, организовав наступление по льду, и что на льду финны потеряли все свои преимущества. Роль нашей техники при действии на льду неизмеримо выросла. Офицеры после заключения мира рассказывали нам, в частности бывший военный атташе в Москве, не помню его фамилии, какое потрясающее впечатление произвел этот бой на финские войска. В результате этого боя в ночь с 7 на 8 марта противник, прикрываясь арьергардами, начал отвод своих войск из Питкярантского "Языка".
Дальнейшие события на фронте 15-й армии. Командование армии готовило большую наступательную операцию на Импилахти-Сортавала и имело для этого соответствующие силы, а именно довольно хорошие дивизии - 144-ю и 119-ю. Эти дивизии в отличие от некоторых других, которые приходили к нам на фронт, и в частности в 8-ю армию, оказались хорошо подготовленными. Во всяком случае, мы были уверены в успехе операции. Операция эта не была выполнена в связи с заключением мира.
СТАЛИН. Почему воздушный десант не бросили, а по земле его возили?
КУРДЮМОВ. Предложение такое делалось, однако выброска десанта на такой местности представляет большие трудности. Была опасность, что десант будет разбит по частям. Это, конечно, не исключает возможности использования воздушного десанта. Причем без лыж действия воздушного десанта почти невозможны.
Работа штабов - штаба армии, штабов корпусов и дивизий. Штаб армии, штабы корпусов и дивизий были недостаточно слажены для руководства операциями и боями. Штаб армии был укомплектован командирами, в своем большинстве достойными занимать те или иные должности. Однако слаживания аппарата управления у нас не было, кроме того, мы ощущали большой недостаток в армейских средствах связи. Из штабов хуже работали штаб 18-й стрелковой дивизии и 25-й мотокавдивизии. Управление войсками в штабах дивизий и корпусов осуществлялось главным образом путем выездов командования в нижестоящие штабы, использования проволочной связи и делегатов. Личное общение старших командиров с подчиненными являлось характерной особенностью управления частями в войне с белофиннами. Правда, были случаи излишнего увлечения выездами в подчиненные части. Вот взять к примеру 11-ю дивизию. В первую операцию, когда погиб командир дивизии комбриг тов. Борисов, все штабные командиры разъехались по частям, в штабе остался лишь ответственный дежурный.
Связь в звене - дивизия-полк и ниже осуществлялась путем использования телефона и, как исключение, при помощи радио. Телефонная связь работала значительно лучше и устойчивее, чем телеграфная. Это объясняется недостаточным развитием сети постоянных проводов и низкой подготовкой личного состава телеграфистов.
Плохо обстояло дело с оперативной документацией в штабах, включительно до штаба армии. Оперативные документы составлялись плохо. Особенно плохо отрабатывались оперативные и разведывательные сводки. Сводки многословны, неконкретны, положение войск в них давалось зачастую не точное, отсутствовала характеристика действий своих войск и противника. Плохо обстояло дело и со скрытым управлением войсками. После войны белофинские офицеры рассказывали нам в деталях о составе наших частей и их командования. Причем все это они получали не только от наших пленных, но и путем подслушивания наших переговоров, которые часто не кодировались, а велись открытым текстом.
Далее у штабов нет навыков и умения организовать взаимодействие родов войск на поле боя. Недостаточен контроль за исполнением приказов и распоряжений.
Подготовка пехоты. Пехота оказалась недостаточно подготовленной для действий в лесу при глубоком снеге. Командный состав с трудом ориентировался в лесу. Бойцы не обучены действиям на лыжах. Наблюдалось слабое применение к местности, скученность боевых порядков, перемешивание подразделений. Пехота была недостаточно обучена взаимодействию с артиллерией и другими родами войск в условиях ведения лесного боя. Надо сказать, что маневренность пехоты понижалась также в связи с неприспособленностью и громоздкостью обмундирования и снаряжения бойца.
Вооружение, как здесь уже докладывали многие товарищи, оказалось не вполне пригодным для действия в лесных условиях. В частности, в первый период войны мы не имели пистолетов, автоматов, недостаточно было и минометов. Наши ручные пулеметы не совсем пригодны при наличии глубокого снега.
СТАЛИН. Разве минометы только в лесных условиях нужны?
КУРДЮМОВ. Я говорю о пистолетах-автоматах, они особенно нужны в лесных условиях, понадобятся также и для ближнего боя на открытой местности.
СТАЛИН. Это - облегчение при штыковом бое и во время ночных атак тоже понадобятся.
КУРДЮМОВ. Они нужны для ближнего боя, у них прицел 300-400 м.
Имеющийся шанцевый инструмент, в частности, лопаты, не вполне приспособлены для работы в мерзлом грунте и для рытья траншей в снегу.
Почему оказалась недостаточно подготовленной наша пехота? Этот вопрос большой. Главные причины неподготовленности пехоты следующие: во-первых, кадры нашей пехоты были значительно разжижены в связи с большим развертыванием армии. Оговариваюсь, что я отвечаю на этот вопрос не только как начальник боевой подготовки. Я по приказу народного комиссара обороны не только руководил боевой подготовкой пехоты, но имел касательство и к уставам и к подготовке других родов войск. Поэтому неправильно здесь говорят в репликах некоторые товарищи, что мне надо отвечать только за пехоту.
Повторяю, пехота оказалась недостаточно подготовленной, в первую очередь потому, что были значительно разжижены кадры, во-вторых, целый ряд дивизий, которые я встречал в Петрозаводске, были сформированы наспех. В момент формирования люди прибывали из различных подразделений и частей недостаточно подготовленными для ведения боя. Это относится в частности к 164-й и 60-й стрелковым дивизиям, которые я лично встречал. В-третьих, командный состав пехоты недостаточно подготовлен. Отрицательно сказались также недостатки в комплектовании пехотных подразделений. Далее, у нас была недооценка роли пехотинца в бою, что пехотинца сделать пустяки, а артиллериста - труднее. Хотя я лично исповедую другую теорию. Я считаю, что бойца, работающего в качестве номера при автомате или в орудийном расчете подготовить гораздо легче, чем подготовить одиночного бойца пехоты для общевойскового боя.
ГОЛОС. Это не теория - это действительность.
КУРДЮМОВ. Это и действительность.
Далее. Многие приказы народного комиссара обороны нашими пехотными командирами, общевойсковыми командирами оказались невыполненными. Если бы я имел время, я мог бы перечислить целый ряд приказов народного комиссара обороны, которые не выполнены, в частности последний приказ НКО № 113, где сказано, что основа всех опросов - это взаимодействие всех родов войск в бою. Причем указано, каким образом это взаимодействие осуществлять, как отработать. В том же приказе № 113 сказано, что для того, чтобы иметь готовые для боя части и соединения, нужно учить их по преимуществу в поле с длительным отрывом от баз. Причем в приказе указано, что необходимо отрывать войска от баз на 10-12 дней и учить их в поле, но это требование приказа наркома не было выполнено. Выполнением этих требований приказа многие из сидящих здесь товарищей не могут похвастаться.
Затем, в этом же приказе было сказано, что подавляющее большинство времени должно быть отведено обучению ночным действиям войск, а мы наблюдали в этом отношении полный курьез.
У нас ночью иногда занимались физической подготовкой, переносили политзанятия на ночь и т.д.
В этом же приказе указано, что в основу обучения войск должно быть положено изучение уставов, наставлений, приказов. Многие из выступавших здесь товарищей делали исключительно важные и ценные выводы и предложения, которые помогут нам внести изменения в уставы и наставления, но в то же время эти товарищи говорили о таких вещах, которые показывали их незнание наших уставов, говорили о самых элементарных вещах, о том, какое взаимодействие должно быть между пехотой, танками и артиллерией. Это хорошо изложено в наших уставах и проверено на боевом опыте последних войн.
ГОЛОС. Относительно приказа, который запрещал заниматься зимой в 15-градусный мороз, скажите.
КУРДЮМОВ. Не могу об этом доложить, потому что этот приказ был выпущен очень давно.
СТАЛИН. Вы его исполняли?
КУРДЮМОВ. Так точно.
СТАЛИН. Вы начальник боевой подготовки.
МЕХЛИС. В уставе сказано, что понижается боеспособность войск зимой.
КУРДЮМОВ. Тут путают следующие вещи. На финском театре в первый период войны было много обмороженных, потому что люди прибывали в холодной обуви, в ботинках даже, а не в сапогах, причем часть ботинок была рваной. Ленинградский военный округ должен был снабжать бойцов. Я здесь докладываю с полной ответственностью о том, что воевать при 40-градусном морозе в ботинках, даже не в рваных, и в хороших сапогах, нельзя, потому, что через несколько дней будет 50% обмороженных. Тут есть закон физиологии, врачи об этом могут сказать, а именно, что тело человека, разумеется без достаточного количества теплых вещей, может выдержать такую температуру 4-5 дней, а на 5-й день получается такое охлаждение, что независимо от употребления водки, сала - сопротивления организма будет понижаться.
СТАЛИН. У тов. Курдюмова.
КУРДЮМОВ. Тут бывшие гвардейцы в своих выступлениях вспоминали о том, как они в мирное время в бескозырках ходили при 50-60-градусном морозе. Я не знаю, как бы они себя чувствовали в боях в Финляндии при таком морозе.
ГОЛОС. Я в 1915 г. всю Сибирь прошел в сапогах, ничего не было, у меня были портянки, было 40° мороза.
КУРДЮМОВ. Вы учтите, что у вас были башлыки и наушники.
КУЛИК. На одного начальника кивать нечего, посмотрите сами на себя. Один не может ничего сделать, пускай у него будет три головы, а весь командный состав может сделать. Армия может сказать, как он работает (смех).
КУРДЮМОВ. Какие предложения по боевой подготовке пехоты?
ГОЛОС. Есть приказы по всем вопросам, но там все застраховано.
КУЛИК. Товарищ командующий Ленинградским округом, вы посмотрите лучше, как вы начали готовить свой округ к войне и на других не кивайте. Мы здесь не стрелочников выявляем, а вскрываем по-большевистски все вопросы.
ГОЛОС. Это я скажу.
КУЛИК. Я могут первый сказать, в Ленинградском округе я был первым. (Смех).
ГОЛОС. Меня этим не испугаете. Нас очень часто пугали. Мы боялись, если чуть-чуть морозец выпустить бойца, также не стреляли через пехоту боевыми снарядами. Нас не нужно пугать, мы как-нибудь расскажем. Я считаю, что мы ничего преступного не делаем, спрашиваем у товарища неясные вопросы. Ведь по приказам в мирное время запрещено стрелять боевыми снарядами.
КУРДЮМОВ. Но все же в Ленинградском военном округе мы в свое время обучали войска взаимодействию и стреляли на полигонах из артиллерии через голову своих войск. Сопровождали атаку пехоты огнем артиллерии. Стрелял Димитриев и другие товарищи, присутствующие на нашем совещании.
ГОЛОС. И я стрелял, но это запрещено. Об этом речь идет.
КУРДЮМОВ. Что же вы хотите, чтобы в приказе было написано, что стреляйте, а если кого убьете, никто не будет отвечать.
ГОЛОС. У нас огневой вал запрещался, это расценивали как неправильное действие, как вредное.
КУРДЮМОВ. Мы обучаем пехоту взаимодействию с другими родами войск на всех лагерных сборах. Но ведь нельзя же сделать так. Сказать практикуйтесь, и если у вас будут жертвы, то никто за это не будет отвечать. Нельзя об этом писать.
На опыте войны нам необходимо внести некоторые изменения в наши уставы, в частности в боевой устав пехоты и в полевой устав, в разделы подготовки войск для действий в особых условиях. Дело в, том, что до войны с Финляндией мы опыта боевых действий в лесу не имели, и безусловно этот опыт нужно внести в соответствующие разделы устава.
СТАЛИН. Этот опыт был 4 раза. Финляндию брали 4 раза: во время Петра брали - леса там были, после Екатерины - Елизавета брала, леса тоже были, потом Александр I - леса были и теперь - 4 раз. Пора бы знать нашей армии, что в Финляндии есть леса. (Смех). Есть болота и есть озера.
КУРДЮМОВ. Нам нужно помимо тех предложений, которые здесь внесли товарищи по вопросам боевой подготовки и по уставам, ввести в курс огневой подготовки специальные задачи для обучения бойца стрельбе с лыж.
Нам нужно внести изменения и в курс подготовки снайперов. Необходимо внести специальные задачи по обучению войск стрельбе в лесу.
Кроме того, я считаю необходимым вооружить наш командный и начальствующий состав пистолетами-автоматами.
СТАЛИН. У командного состава в городах не может быть, а на вооружении вообще они должны быть.
КУРДЮМОВ. Это для войны.
СТАЛИН. Должно быть и то, и другое, но в городах с этой "махиной" ходить нехорошо.
КУРДЮМОВ. Это для войны. Необходимо обучить бойцов ведению боя в лесу при глубоком снеге.
ГОЛОС. Был приказ наркома с 1937 г. снять их (пистолеты-автоматы) с вооружения и они лежат в каптерках, а командиры ходят без револьверов.
СТАЛИН. Никакого оружия?
КУРДЮМОВ. Никакого оружия.
КУЛИК. По приказу наркома обороны и наркома внутренних дел в 1937 г. они были изъяты, находятся на складах и предназначены для стрельбы.
СТАЛИН. Разве это правильно.
ГОЛОС. Это неправильно.
ГОЛОС. Нужно научить командира, чтобы он всегда носил оружие.