*2754. Теленеделя с Александром Мельманом

[Александр Мельман]

https://www.mk.ru/social/2012/02/13/...-polovina.html
13.02.2012 В 19:18

Татьяна Михалкова: «Муж вместе с Сергеем Владимировичем вынудили меня покинуть легкомысленный мир моды»

Мы сидели с Татьяной Михалковой в ресторанчике, болтали и три часа не могли оторваться друг от друга. А я смотрел на нее и думал: ну почему я не Никита Сергеевич! Нет, у меня никогда не будет этих усов, я никогда не сниму такие шикарные фильмы, не сыграю Паратова, не возглавлю Союз кинематографистов и не буду Бесогоном. Не буду, и чёрт с ним. Но жена, такая замечательная, милая, мудрая, всё понимающая на лету. Ну, за что ему это? Впрочем, завидовать нехорошо. Лучше просто общаться и получать удовольствие от такой женщины — накануне ее не слишком круглого юбилея.

ФОТО: "РУССКИЙ СИЛУЭТ"

«Ой, какие ножки, какие волосы, образ боттичеллиевский!»

— Татьяна, как вы относитесь к тому, что вас всегда воспринимают только как вторую половину Никиты Сергеевича?

— С одной стороны, это так, потому что мы уже 40 лет вместе. Никита Сергеевич такой мощный, сильный, вообще он такой авторитет, что выбраться из его тени очень трудно. Конечно, он всех интересует, особенно «желтую прессу», а от этого что-то перекидывается на меня. Да, может быть, меня воспринимают как светский персонаж, а на самом деле я труженица, все-таки 15 лет уже занимаюсь благотворительным фондом «Русский силуэт», у нас много дизайнеров, серьезная программа.

— Еще несколько лет назад, в сытые докризисные времена, всерьез говорили, что глянец чуть ли не наша национальная идея. Вы тоже так считаете?

— Нет. Наша идея — развитие национального производства, ремесел, а глянец — только внешняя оболочка, фотография. Нужно развивать свое, но не так, как в фильме «Глянец» Андрея Кончаловского, где героиня делает педикюр в то время, когда главный редактор диктует ей текст. И как может девушка приходить устраиваться на работу с корзиной яиц? А положительный сутенер, который устраивает судьбу девушки? Помните, чем заканчивается фильм: всё прекрасно, светло, счастливо. Но почему Андрон не показал правду этой красоты, изнанку?

— Вы ему сказали об этом по-родственному?

— Нет, я думаю, это ему не так важно. Я вообще люблю его, он великий художник.

— Опять великий! У нас теперь если не гений, то великий.

— Хорошо, не великий, просто настоящий художник, творец, он всё время в работе. Когда мы познакомились с Никитой, Андрон был просто Бог, человек номер один. Он тогда уже снял «Дворянское гнездо», «Асю Клячину»... Помню, мы забирались в его иностранную машину, сидели там, обсуждали его фильмы...

— Давайте лучше о вас. Наверное, вам очень непросто было входить в семью Михалковых. Вы какая-то другая.

— Да, мне не хватает жесткости, которая позволяет завоевывать людей и территории. Вы знаете, я поначалу даже не знала родословную Михалковых. И детей своих мы крестили тайно, все-таки Сергей Владимирович был человек партийный.

— А чья была идея крестить?

— Мамы Никиты, Натальи Петровны Кончаловской. Она была глубоко верующей, к ней всегда приезжали батюшки домой. У нее дома в святом углу иконы стояли, и это было естественно. Но благодаря Сергею Владимировичу, занимавшему такие высокие посты, вся семья была защищена.

— И как же вас приняли родители Никиты Сергеевича?

— Мне кажется, с радостью. Сергей Владимирович очень хорошо, я была у него самой долгой невесткой. Мне его очень не хватает по жизни, он был самым красивым в семье Михалковых. И притом дипломат, всё уравновешивал. Мы на Николиной горе жили отдельно от Сергея Владимировича и Натальи Петровны. У нас был свой дом, на втором этаже Андрон, а мы на первом. Со свекровью у меня были очень хорошие отношения. Она для меня духовный учитель. И еще обучала печь пирожки со сметаной, замешивать тесто.

— А вы что, до женитьбы вообще готовить не умели?

— Нет, я же училась. У нас мама всё готовила. Родилась в Германии, работала переводчицей, всё как-то на бегу.

— Как же вы стали моделью? Вас Слава Зайцев заметил?

— Нет, я сама пришла. Меня не взяли в институт. Я хотела преподавать английский, но на кафедре сказали, что я очень юная, волосы у меня распущенные, юбка короткая и студенты слушаться меня не будут. Да и еще была с голыми плечами. И вот иду я, такая расстроенная, и, помню, огромная витрина, рядом дверь, а на ней объявление: требуются манекенщицы. Тогда эта профессия была неизвестная, непопулярная, все же хотели быть космонавтами, актрисами, врачами. Но я всё равно пошла. А там совсем другой мир — девушки очень модные, я таких раньше никогда не видела, ведь всё больше в библиотеку ходила. И вот худсовет, там сидит Слава Зайцев. Я вошла в той же юбке — и вдруг всё это стало со знаком плюс. То, за что меня раньше ругали, теперь всех восхищало. «Ой, какие ножки, какие волосы, образ боттичеллиевский». Всё прошло на ура. Тогда было время, когда на подиуме царила женщина после тридцати, причем они все были такие плотные. А я-то шестнадцатилетняя девочка, куда уж мне.

ФОТО: СЕРГЕЙ ИВАНОВ
— Как в «Бриллиантовой руке», помните, мини-бикини-69...

— Брюки превращаются... (Смеется.) Но у меня для модели был нетипичный рост — 1 м 72 см. А у Зайцева только девушки, начиная со 178 см. И веса не хватало, я весила 47 кг. Я была как Твигги.

— Твигги? Это кто такая?

— Неужели вы не знаете? Вы очень необразованный человек. Если я весила 47, то она 43. Она — английская модель, просто совершила прорыв в моде.

— Но ведь Зайцев всегда считал, что модель — не более чем вешалка и она не должна привлекать внимание мужчин своей красотой. Как вы себя чувствовали в таких условиях?

— Но я все равно была счастлива. Хотя, вы правы, из модели прежде всего убирают личность, она просто должна забыть про собственное «я» и раствориться в дизайнере. Представьте, в 60-е годы я выходила, на груди какая-то красная роза, на голове бабетта, смотрела на себя и думала: боже, так только на панель можно. Страшно было.

— Не иметь свое я — это же ужас. Кукла какая-то бездушная! Помните: ты ничего не делай, только ходи туда-сюда.

— Но я не успела побыть этой куклой. Родила двоих детей, вынашивая их на подиуме. На мне была такая свободная одежда, что никто даже не замечал. Можно сказать, с подиума в роддом уезжала.

— Но моделям обычно вообще запрещают рожать.

— Раньше такого не было. Это сейчас есть контракты — и вряд ли найдется какая-то сумасшедшая, которая ради семьи может такую работу оставить. Правда, не у всех в роли мужа появляется Никита Михалков! Да, я всё забросила и начала абсолютно другую жизнь. А так никто не оставляет этот бизнес добровольно, все держатся до последнего. Но мне эта моя первая школа в Доме моды помогает.

— Каким образом?

— Никита, как магнит, притягивает девушек, поклонниц сумасшедших, актрис... А я не ревную. Вот я читаю, жены пишут: я бы всех этих поклонниц убила, задушила.

— А вы не такая?

— Все-таки у меня образование, а это поплавок. У меня другой стандарт. А у режиссеров другие приоритеты. Я умею сглаживать все острые углы, а если и ревную, то лишь к другим жизненным стандартам. Сейчас я бы волновалась, отдавая своих детей в модельный бизнес, там же столько соблазнов. А тогда за нами следило государство так, как даже родители не следили. Мы хотели поехать с Никитой за границу, еще до женитьбы — нельзя. Я вышла с ним в ресторан, меня тут же к директору вызвали: раз не жена, не имеешь права.

«Никита, ведь он как гипнотизер!»

— Скажите, это Никита Сергеевич потребовал, чтобы вы ушли из Дома моды?

— Никита вместе с Сергеем Владимировичем на полном серьезе проводили беседы о том, что я должна покинуть этот легкомысленный мир моды. Он вообще считал, что я биологически меняюсь. Я же гримировалась, а он этого не любил. И еще говорил, что, если я стану работать с итальянцами, он соберет чемоданы и уйдет.

— То есть он поставил вам ультиматум?

— Это сейчас женщины стали такими независимыми. А я была воспитана в традициях — что муж ни сделает, всё хорошо.

ФОТО: "РУССКИЙ СИЛУЭТ"
— Да, вы идеальная жена для Михалкова.

— Теперь-то я могу сказать свое слово, отстоять себя.

— Интересно вашим взглядом любимой жены посмотреть на Никиту Сергеевича. Что с ним происходит, почему он так изменился? Ведь когда не стало Высоцкого, он единственный сказал на похоронах: умер народный артист Советского Союза. А в 86-м на съезде кинематографистов так же в одиночку защитил Бондарчука. Это же были поступки! А сейчас...

— Никита всегда был лидер. Всегда считал, что он понимает то, что нам, остальным, недоступно.

— Что значит «недоступно»? Он вам говорит: молчи, женщина, я знаю лучше, чем ты?

— Может, не так грубо, но он, конечно же, авторитет. Ну, а насчет того, что изменился... Мы все меняемся, и Никита, конечно.

— Но мне кажется, вы изменились лишь в лучшую сторону, не утратили мягкости...

— Да, я не люблю властных женщин.

— Но глаза Михалкова, разве вы их не видите? Они же светятся только тогда, когда он рассказывает о своем любимом кино. Почему же они такие злые, когда он говорит на другие темы?

— Я была у него на мастер-классе. Я не актриса, но просто влюблена в то, что он делает. Мы сорок лет вместе.

— Но за сорок лет можно от человека и устать.

— Я влюблена в его трудоспособность. Мне очень импонирует его любовь, как гражданина, к России.

— Но почему же это так напоказ? Патриотизм — интимное чувство.

— Раньше Никита был любимцем абсолютно всех, его любила вся страна — от бабушек до детишек. Я люблю его за то, что он так много сделал. Ведь какие у него фильмы! Но сейчас времена Интернета, Киркорова, Баскова, Стаса Михайлова — это другие герои. У меня ощущение, что мелкие люди отыскивают у Никиты какие-то истории и начинают его травить.

— К сожалению, он сам подставляется.

— Что бы мы с вами сейчас ни говорили, останутся его фильмы. И останется Михалков. Во времена Чехова гораздо более известным был писатель Потапенко, а кто его сейчас помнит? Я ни с кем не сравниваю Никиту, зачем?

— Какая же вы мудрая! И давно вы научились Никите Сергеевичу отвечать, отстаивать свое мнение?

— Отвечаю, но перед этим долго готовлюсь, учу слова. А Никита, ведь он как гипнотизер. Он держит удар и сам лезет на рожон. Он — человек борьбы. И нам в семье тоже непросто. В своей жизни мне всё приходится делать вопреки. Он никогда не поддерживал меня в работе.

— «Сама, сама, сама...»

— Но он по-другому не может. Он имеет свою гражданскую позицию. Есть вещи, которые я не могу принять, но они никогда не перевесят наш союз. Я бы не стала так отвечать на каждое обвинение, как он. Но многие боялись Никиту с его идеями, влиянием и поэтому стали организованно атаковать его.

«Можно я умру в вашем номере, у ваших ног?»

— Вам не было хотя бы иногда за Никиту Сергеевича если не стыдно, то хотя бы неловко?

— Может быть... Это бывает в каких-то наших отношениях, с детьми. Но все равно я понимаю, что это лишь мелочи по сравнению с тем, что он сделал. Конечно, я могла бы его за что-то осудить, но сейчас такое время, когда ему нелегко, поэтому я всегда буду рядом с ним, забывая про какие-то свои обиды. Знаете, он ведь не только художник, но хочет быть еще и наставником.

— В том числе и для вас?

— Он иначе не может. Он живет жизнью страны, он должен иметь свое мнение. Высказывает его — и попадает под пулеметный обстрел.

— Извините за непедагогичный вопрос: у вас есть любимчики среди ваших детей?

— Да вы что, как же это возможно?

— А как Никита Сергеевич их воспитывал, исключительно собственным примером?

— Знаете, ведь он им никак не помогал. Ни Артему, ни Ане, ни Наде. Они не работают в его системе. А я иногда мечтаю, как бы это было хорошо, ведь некоторые мужья именно так и делают. Вот, правда, только Наде повезло.

ФОТО: "РУССКИЙ СИЛУЭТ"
— Тогда попробуйте быть объективной, если получится. Как вам «Цитадель» и игра там Надежды?

— Там было столько моментов, когда я рыдала.

— Да вы что! А вам не кажется это всё искусственно, пафосно?

— Может, не совсем я принимала историю семьи, там всё очень запутано. Но когда были сцены отца и дочери, я рыдала.

— Вы никогда не можете поругать фильм своего мужа?

— Могу, но только лично. Понимаете, он же такой большой корабль, облепленный ракушками. Иногда я ему говорю: Никит, давай куда-нибудь исчезнем. А куда он может исчезнуть? Ему хочется нравиться всему миру.

— А как это совместить с вами, его женой? Вам недостает от Никиты Сергеевича любви, ласки? Чисто по-женски?

— По-женски? Вы знаете, я долго переживала, что мы так мало вместе были где-то на море, там, где солнечный берег, пальмы, яхты. Жизнь проходит мимо, одни только будни...

— Значит, жить друг для друга не получается? Вас хочется пожалеть.

— Не получается. Никите Сергеевичу даже при такой его организации жить очень сложно.

— А где же вы в этой системе координат?

— Заниматься тем, что искать себя в системе координат Никиты Михалкова? У меня свое дело.

— Так я же о любви. Вы говорите, что любите Никиту Сергеевича за то, за сё, а любят просто так.

— Ведь он мне не помогает ни в чем, значит, я его просто так и люблю.

— Для вас верность — важное понятие в семейных отношениях?

— Вы зашли в такую интимную сферу... Любовь, верность и надежда — основы всего. Если одного из этих кирпичиков не будет, всё вразнос пойдет.

— Вы всё можете простить в семейной жизни?..

— Бывает, мне кажется, что вот этого никогда не прощу... А потом живу и прощаю. Я понимаю, что есть другие важные приоритеты. Важно, чтобы все были здоровы, чтобы не было какой-то агрессии, злобы. Я считаю, что мой внутренний мир защищен, я настолько самодостаточна...

— Ну хоть раз был ваш муж слабым, беззащитным? Вот он пришел домой, положил вам голову на грудь, ищет у вас защиты, чуть не плачет. Может такое быть?

— Вы хотите сказать, что ему не хватает такой слабости? Что он каменный? В чем-то вы правы. Но без этой силы он бы ничего не добился. А вот смотришь иногда, как он в футбол играет с деревенскими — на полном серьезе он всегда должен победить. А если не побеждает, расстраивается.

— Говорят, в молодости ваш муж очень любил подраться, он так женщин защищал. Чуть что — в репу. Вы тоже помните что-то подобное?

— Как-то мы были на фестивале. Я такая в мини-шортах красных, а за мной бежит какой-то поклонник. Сорвал цветы с клумбы, выследил, где мой номер. Стучит в дверь и кричит: «Можно я умру в вашем номере, у ваших ног?» Тут Никита, которого он не видел, выходит: «Кто тут хочет умереть в моем номере? Сейчас я вам помогу». И так ему двинул. Тот мой поклонник долго еще бежал.

[Александр Мельман]

https://www.mk.ru/politics/2012/02/1...ya-nichya.html
13.02.2012 В 21:02
ПОЛИТИКА
СЮЖЕТ: ВЫБОРЫ-2011/2012

На теледебатах страна узнала, что Никита Михалков не похож на китайца, а Ирина Прохорова – на сестру миллиардера

Канал «Россия 24». Дебаты. В командах кандидатов в президенты РФ замены: вместо не пришедших по уважительным (неуважительным?) причинам Владимира Путина и Михаила Прохорова за продолговатый стол садятся Никита Михалков и Ирина Прохорова. Скажете, резерв неравноценный? Это еще как посмотреть».

На теледебатах страна узнала, что Никита Михалков не похож на китайца, а Ирина Прохорова – на сестру миллиардера
ИРИНА ПРОХОРОВА.

ФОТО: ГЕННАДИЙ ЧЕРКАСОВ
Если Никиту Сергеевича уже очень давно (ну очень!) знает вся страна, то г-жа Прохорова широко известна лишь в узких кругах. Но круг этот – читающая интеллигенция, потому как, напоминаю, Ирина Дмитриевна – главный редактор издательства НЛО («Новое литературное обозрение»).


Эх, если бы как в гоголевской «Женитьбе» к хватке и бизнес-способностям миллиардера Прохорова прибавить репутацию, а заодно ум, честь и совесть его родной сестры – вот бы тандемчик получился. На загляденье! Кстати о женитьбе. Никита Михалков практически сразу решил взять быка за рога и заявил, что не может холостой человек править нашей великой страной. Да еще к тому же и атеист в придачу. То есть для Михалкова холостой атеист – это что-то вроде дьявола. «А у вас-то, самой, дети есть?» - угрожающе спросило доверенное лицо В. В. Путина. «У меня и внуки есть». Ну слава Богу, значит с такой женщиной великий режиссер не станет гнушаться немного подискутировать. «Почему же человек обязательно должен найти себе пару в угоду общественному мнению, это никем не должно навязываться! Только не надо лукавить: есть женатые, которые всех обманывают, мы вот до сих пор не знаем, что из себя представляют жены Геннадия Зюганова и Владимира Жириновского, чем они занимаются. А насчет религиозности… Я знаю, что где-то в глубине души Михаил – верующий человек.»

Никита Сергеевич с этой тирадой соперницы вынужден был согласиться. Но когда она начала продвигать идеи ближайшего родственника о том, что Россия – страна европейская, резонно заметил: «Так ведь большая часть нашей родины находится в Азии. И рядом с нами не загнивающая нынче Европа, а великие Китай и Индия, так что азиаты мы». – «Что-то вы не похожи на китайца, Никита Сергеевич!» «А вы не похожи на сестру миллиардера, Ирина Дмитриевна!»

После столь куртуазного обмена любезностями, инициатива в разговоре перешла к женщине, потому что она начала говорить о своей любимой культуре. Никита Сергеевич слушал, прикрывшись усами, и явно получал удовольствие. Вообще, одна из главных черт интеллигентного человека – умение слушать , и тут Михалков проявил себя как истинный джентльмен. Монолог г-жи Прохоровой продолжался хороших минут 15 без остановки, говорила она горячо, от души и, вроде бы, по делу: «Культура в загоне, налоги на издательскую деятельность только увеличиваются, настоящей глубокой литературы выпускается мало». Михалков незаметно кивал, но потом, когда, наконец, сестра миллиардера сделала секундную паузу, успел вставить: «А какое это отношение имеет к вашему кандидату? Вот тут в интервью (Никита Сергеевич поднял заранее заготовленную распечатку) на вопрос, как сейчас распорядиться своими накоплениями, Михаил Дмитриевич говорит, что основную сумму нужно распределить между долларами и евро, а в рублях оставить лишь текущие траты на ближайшие два года. Какие доллары, какие евро! Народ вообще ничего этого не знает. А Прохоров не знает свою страну» – «Вы плохо думаете о нашем народе…» « Но я же вас не перебивал, внимательно слушал, послушайте и меня!»


Создалось впечатление, что Ирина Прохорова выиграла по очкам. Однако, как известно, в разговоре запоминается последнее слово, а на ринге – последний удар, его-то как раз Михалков и нанес в самом конце. «Владимир Путин лучше всех знает Россию, его нельзя сейчас никем заменить, иначе распадётся страна».Ничего более оригинального доверенное лицо В. В. Путина и на этот раз не придумало.

Таким образом, Никита Михалков (а значит и Владимир Путин в его лице) был положен на обе лопатки. Если бы на ринге был судья, он бы точно поднял руку Ирины Прохоровой. Да и сам побежденный в порыве вдруг открывшейся искренности заявил, что если бы госпожа Прохорова баллотировалась в президенты, он бы точно голосовал за нее. «Мой брат ничем не хуже». «Ну, лет через 10, пожалуйста, а пока все ответственные люди должны голосовать за Путина».

На том и расстались – с кажущейся победой доверенного лица Михаила Прохорова, но с последним словом Никиты Михалкова. Китайская ничья?


Предвыборные дебаты Прохоровой и Михалкова

[Александр Мельман]

https://www.mk.ru/politics/2012/02/1...o-myishey.html
14.02.2012 В 20:47
ПОЛИТИКА
СЮЖЕТ: ВЫБОРЫ-2011/2012

Злоба дня

ФОТО: ВЛАДИМИР ЧИСТЯКОВ
Что такое Познер? Это мэтр нашего ТВ. Без всяких дураков. Быть столько лет на голубом экране, конечно, не подвиг, но что-то героическое в этом есть. Да, он не безупречен, наш ВВП. Удержание собственной планки на такой высоте столь долго ни для кого не проходит бесследно. И вместе с линией партии колебался, и между струйками проходил... При этом отдельные капли падали на репутацию. И разрешения у Путина спрашивал, когда тот посетил Первый канал: «А можно ли в конце-то концов пригласить кого-нибудь из оппозиции?» — «Конечно, можно», — ответил Путин. Но как не было оппозиции у него в программе, так и нет.

Тогда давайте спросим себя: лучше бы стало нам всем, если бы Познер покинул ТВ? Однозначно — нет. Потому как за не самой широкой спиной этого сомневающегося в себе и чувствительного человека очень многим из нас живется и пишется довольно-таки комфортно. По-своему Познер прикрывает всех нас.

Попасть к нему на эфир — большая честь. И знак свыше. Правда, не каждый гость однозначно Познеру интересен. Видно порой, как некоторых ему просто навязывают. Может, тоже свыше?

Неделю назад была Тина Канделаки. Интересна она Познеру? Как женщина — наверняка. А как общественный деятель? Вряд ли. В прошедший понедельник на рандеву в знаковую программу Первого канала пришел ведущий этого самого канала Михаил Леонтьев. Правда, он не просто ведущий, а по совместительству еще и участник, и идейный вдохновитель запутинского митинга на Поклонной горе. То есть большая шишка.

И вот с этой шишкой Познеру пришлось беседовать. Если говорить честно, то никакая Леонтьев не шишка, а очень даже мелкая сошка. Младший помощник старшего вертухая, не более. Но кто-то главный посадил этого человека напротив Познера. Задача Владимира Владимировича как журналиста была раздеть своего оппонента. Задача Леонтьева — по возможности отбиваться, при этом не забывая агитировать широкого и глубокого телезрителя за власть. И, конечно же, по ходу дела еще нужно было обзывать «болотных» предателями, что само собой разумеется.

Познер Леонтьева не раздел. Ведь чтобы по-доброму раздеть человека, даже одного с тобой пола, его нужно любить. Или ненавидеть. А Познеру Михаил Леонтьев был по большому барабану, в который когда-то по заказу любили стучать младшие леонтьевские братья по разуму — «Наши».

Сагитировал ли г-н Леонтьев народ в правильном направлении — сомневаюсь. Он что, философ, гигант мысли, отец русской демократии? Обычный пропагандист, ни больше и ни меньше.

Эх, Владимир Владимирович, лучше фильтруйте базар. А то вы так до мышей доберетесь.

[Александр Мельман]

https://www.mk.ru/social/2012/02/15/...-svobodyi.html
15.02.2012 В 12:34

Злоба дня

АЛЕКСЕЙ ВЕНЕДИКТОВ.
ФОТО: ЛИЛИЯ ШАРЛОВСКАЯ
Алексей Венедиктов сообщил демократической общественности пренеприятнейшее известие: компания «Газпром-Медиа» потребовала досрочной отставки совета директоров радио «Эхо Москвы». На самом деле политическая ситуация в стране настолько интересна и парадоксальна, что непонятно: какая еще новость является неприятной. Тут бабушка надвое сказала.

Что мы имеем? Станцию «Эхо Москвы», которая по никому не ведомым причинам даже в жутчайшую эпоху зажима свободы слова являлась на рынке электронных масс-медиа островом свободы. Ведь еще недавно по телевизору говорить на острые антикремлевские темы было практически невозможно, зато на «Эхе» — пожалуйста. Прямой эфир как принцип, и твое слово, которое не воробей, тут же вылетало с 14-го этажа высотки на Новом Арбате, оседая в благодарных ушах радиослушателей.

На самом деле это был парадокс сурковской пропаганды. ТВ как СМИ суперфедерального значения взято под особый контроль, однако для выпускания пара решили оставить отдельно взятую радиостанцию. Получилось некое информационное гетто для неравнодушных любителей потрындеть — собака лает, Путин рулит. Отличная рокировочка. И Западу приятно. Ну кто сказал, что у нас с гласностью проблемы? Тогда послушайте частоту 91,2, изумитесь и больше уже ни в чем не сомневайтесь. Как на пальцах в свое время нафантазировал Сергей Доренко, вот приезжает к нам в гости такой либерал из блока НАТО, весь из себя скептический, его подводят к клетке с попугаем и с надписью «Эхо Москвы», открывают тряпочку и оттуда: «Путин — дур-р-рак». Во, а вы говорили, у нас свободы нет. Тряпочка закрывается, занавес.

Противники «Эха» твердят, что попку так кричать обучили. Враки всё это. Эта вольная (дозволенная!) птица сама до всего дошла. Потому как шибко умная. Г-н Венедиктов сумел-таки договориться со всеми конфликтующими и контролирующими сторонами, объяснив им, что без этой свободной форточки не будет власти покоя. Власть вроде это поняла.

Иногда, правда, доходило до стычек. Между тем же Венедиктовым и самим Путиным. Вот слушал Владимир Владимирович про себя самое интересное и неожиданное, терпел-терпел, а потом приглашал к себе на совещание этого бородатого Фиделя Кастро с острова Свободы и начинал ему вставлять по самое не могу. Венедиктов всегда держался молодцом, даже позволял себе оппонировать властителю дум. Но всегда на критику реагировал правильно.

Только вот в последний раз случился конфуз. Владимир Путин взъелся на экспертов, которых он услышал, лёжа в своем премьерском номере в предолимпийском Сочи. Они по «Эху» говорили про ПРО и с точки зрения ВВП были глубоко неправы. «Это обслуживание внешне-политических интересов одного государства в отношении другого, в отношении России» — сказал премьер-министр. Да еще добавил без падежей, что на сайте «Эха» увидел запись, будто за него, Путина, голосует одно быдло. Ну и еще что-то про понос с утра до вечера. Казалось, Венедиктов на такую DDоS-атаку имел все возможности грамотно защититься. Он должен был просто сказать, что «Эхо» не может отвечать за приглашенных экспертов, что это их мнение, а на самой станции, как прекрасно осведомлен слушатель Путин, приветствуются самые разные точки зрения. Ровно так же коллектив станции не имеет никакого отношения к тому, что пишут дураки или очень умные люди на сайте, ведь Интернет еще более свободная зона, чем само «Эхо». Однако Алексей Алексеевич, на мое удивление, вдруг резко сдал назад и практически стал каяться, во всём признав путинскую правоту. Да, воздух свободы сыграл с Плейшнером злую шутку.

Но как писал В.И.Ленин — шаг вперед, два шага назад. Иногда нужно на время отступить, чтобы добиться главного. А главное для всех нас — иметь в наличии данный неподцензурный радиоресурс. И важно это не только для общественности, но и для самой власти. Уверен, что ее представители, даже самые высшие, где-нибудь в курилке говорят между собой про ситуацию в стране похлеще даже, чем Альбац с Новодворской. И в душе аплодируют самым крепким высказываниям непримиримой оппозиции по собственному адресу. Но только в душе.

А с заявлением совета директоров «Эха» всё просто. Контрольный пакет здесь у «Газпром-Медиа» — 66%. Значит, они являются собственниками радиостанции. Ну а хозяин — барин, что хочу, то и ворочу. И Путин здесь, по-моему, совсем не причём. Просто высокие чиновники посмотрели телевизор, увидели гневное лицо своего шефа, выглянули в окно и, услышав доносившиеся с Болотной выкрики: «Путин — уходи!», очень захотели сделать ему приятное.

А почему бы и нет? Они же в своем праве, в законе. Навальный бы сказал «воры в законе», но я так не скажу. Просто сейчас такое время, когда нужно быть мудрым и дальновидным. Всё на тоненького, каждая ошибка с той или с другой стороны может сыграть решающую роль. Это как с путинскими бандерлогами и контрацептивами, позвавшими вчера еще аполитичных людей протестовать против такого унижения. Но если говорить объективно, то сейчас власть переигрывает оппозицию. А те, кто от большого ума хотят быть святее самого Владимира Владимировича и бежать впереди кремлевского паровоза, этому только мешают. Очень сильно мешают.

[Александр Мельман]

https://www.mk.ru/politics/russia/20...vyiderzhu.html
15.02.2012 В 18:24
РОССИЯ

Главный редактор «Эха Москвы» — о ситуации вокруг радиостанции

Ситуация с радио «Эхо Москвы» в последние дни стала новостью № 1, затмив даже предвыборную президентскую кампанию. Хотя все связано в этом лучшем из миров, и непонятно, где кончается сиюминутная политика и начинается «Эхо»... «МК» побеседовал с главным редактором радиостанции Алексеем Венедиктовым.

ФОТО: ГЕННАДИЙ ЧЕРКАСОВ
— Алексей, вас начали прессовать, я так понимаю?

— Безусловно, мы видим некое скоординированное усиление давления. Но, в общем, на нас всегда давят, это же не секрет. Я думаю, что не только на нас, но и на все независимые медиа.

— Еще недавно казалось, что «Эхо Москвы», благодаря умной политике главного редактора и главного акционера, было священной коровой.

— Давление осуществляется не столько на нас, как ни странно это звучит, сколько на нашего контролирующего акционера — «Газпром-Медиа». Не может же «Газпром-Медиа» разрушать свой бизнес. Значит, к тому есть другие причины, и давление осуществляется не на нас, а на них.

— Кто же заставляет «Газпром-Медиа» разрушать себя своими же руками?

— Для этого есть мощные конкуренты, люди из числа бывших и нынешних государственных чиновников, ТВ-руководители, которые хотят взять под контроль «Газпром-Медиа». Это же влияние, финансовые потоки. В период нынешней политической турбулентности, когда мы видим, что есть разнонаправленные интересы, почему бы не отхватить такой лакомый кусок у Газпромбанка. Мне представляется, что дискредитация «Газпром-Медиа» связана с тем, чтобы показать президенту, премьеру: смотрите, как они неэффективно управляют своими активами, мы будем управлять лучше!

— После известной стычки с Путиным вы, отвечая на мой вопрос, сильно удивили тем, что чуть ли не во всем согласились с его претензиями. Вы почему-то выбрали тактику соглашательства, посыпая голову пеплом.

— Вы просто меня неверно интерпретируете. Тогда, на встрече с премьер-министром, я не знал, что он имеет в виду, и вполне допускал, что эксперты могут быть не правы, я же не специалист по ПРО. А то, что про быдло писали... Теперь я выяснил, что не было этого на сайте, премьера дезинформировали. По ПРО премьер был прав в том смысле, что у нас была представлена только одна позиция, и тогда, уже после этого, я пригласил в эфир Дмитрия Рогозина и Сергея Рябко, замминистра иностранных дел, которые высказали иную точку зрения. А то, что Путина на «Эхе Москвы» много критикуют, — это верно. И то, что он много критикует «Эхо Москвы», — это тоже верно. Мы имеем право на критику, и он имеет право на критику. Но я никак не связываю это с теми наездами, которые происходят сейчас, потому что подобные недовольства и президент, и премьер, и министры, и депутаты, и лидеры оппозиции мне предъявляют каждый день. Все недовольны тем, как работает «Эхо Москвы». Я считаю, что это очень хорошо, — значит, мы работаем профессионально, не обслуживая ни оппозицию, ни власть. Но если претензии обоснованны, извините, их надо исправлять, а не пальцы распускать: дескать, мы всюду правы.

— То, что происходит наезд на «Эхо» в последние дни, вы связываете с президентской кампанией, с тем, что теперь куратором СМИ в кремлевской администрации является г-н Володин?

— Я согласен с нашим главным акционером «Газпром-Медиа», который в своем релизе написал, что повышенное внимание со всех сторон к «Эху Москвы» привело к таким изменениям. Моя задача здесь — сохранение «Эха», его редакционной политики, как репутационного ресурса и как доходной радиостанции. А персональный состав совета директоров — это дело акционеров. Что же касается Вячеслава Володина, то мои личные внеслужебные отношения с ним гораздо более интенсивные и теплые, нежели были с Владиславом Сурковым, с которым они были тоже вполне тесными, но все-таки холодноватыми. Так что я не думаю, что это операция г-на Володина.

— Но, как говорят в бизнесе да и в политике: ничего личного. Вы разве не видите, как постепенно меняется кампания в отношении медиа в сторону закручивания гаечек по периметру?

— Я знаю, что атака на нас идет со стороны части предыдущей команды, которая была в Кремле. Но все же мне видится, что здесь задействованы скорее бизнес-интересы тех, кто хочет сковырнуть не «Эхо Москвы», а «Газпром-Медиа». Я-то привык, что все крутится вокруг меня, я вина всему, но, как ни прискорбно утверждать, на этот раз я не объект атаки, а субъект ее.

— Но разве те, кто хочет таким образом захватить ресурс, связанный с «Эхо Москвы», не понимают, что действуют против тактических интересов власти?

— Здесь я только могу разделить вашу точку зрения. Считаю, что такая публичная атака на «Эхо Москвы» — это подножка кандидату от власти. Но это не связано с публичной атакой на меня премьера, потому что бумагу по изменению совета директоров я получил 30 декабря, а наш спор с Путиным был 18 января 2012 года. Ну а 30 декабря вечером я смог накоротке переговорить с президентом, который тоже высказал мне часть претензий по редакционной политике. Мы договорились, что я их изучу. Потом, 21 января, когда главные редакторы летали к Медведеву в Сочи, мы остались один на один. На какие-то его претензии я ответил, а по поводу других сказал, что его дезинформировали. После этого я обещал президенту, что я договорюсь с акционером, и мы с единым списком выйдем на совет директоров. Так что на самом деле куратором этой проблемы был не кто иной, как Президент Российской Федерации. И все было бы ничего, если бы затем два старейших независимых члена совета директоров — Евгений Ясин и Александр Маковский — не были бы выгнаны без объяснения причин. Я понял, что здесь уже вмешались люди пониже президента, скажем так. Так что мое недоумение, недовольство и выход из совета директоров были связаны именно с формой расставания с независимыми директорами. Для меня репутация немножко важнее, чем те вознаграждения, которые каждый год получают члены совета директоров.

— Вы в четверг пойдете в прокуратуру?

— Теперь уже нет. Несколько минут назад мне позвонил прокурор Пресненского района Басов и сказал, что необходимость в приходе меня или моего представителя отпала.

— Так в чем суть претензии этого жалобщика из Тамбова?

— В том, что наш устав запрещает журналистам быть членами каких-либо политических партий. Человек из Тамбова считает, что это дискриминация. Эта бумажка лежала в прокуратуре месяц, и вот решили ее использовать по назначению.

— Вы узнали, кто этот человек из Тамбова?

— Нас это не интересует, мы же понимаем, что такие вещи случайными не бывают. У профессиональных адвокатов это называется «жалобщик на доверии». Я знаю, что он жаловался на многих, писал президенту, в «Дом-2», в ООН, но вот в прокуратуру на «Эхо Москвы» — это впервые.

— Вам это ничего не напоминает? Помните, как разбирались с НТВ и «Медиа-Мостом»? Там тоже вдруг находились какие-то люди из провинции.

— Конечно! Как сказал мне один мой сотрудник, в 2001 году принимавший участие во всех этих разборках: «Открылись старые гробы, и показались знакомые лапки». На самом деле надеются, что у кого-то сдадут нервы, что я не выдержу и положу заявление на стол. Главное — держать меня, а значит, моих журналистов под давлением, сделать их более осторожными, более опасливыми. Но я могу сказать, что это вызывает обратную реакцию.

— Г-н Прохоров и г-жа Синдеева предложили вам финансовую помощь на то, чтобы выкупить акции «Газпром-Медиа». Это вариант?

— Мы им благодарны. За последние десять лет мы несколько раз пытались выкупить пакет акций «Газпром-Медиа», нам все время отвечали отказом, говорили: «Мы вас очень любим, вы такой бриллиант, такое счастье, кто же с ним расстанется?» Где деньги взять под репутацию «Эха Москвы» — вообще не вопрос. Мы приблизительно понимаем, о какой сумме может идти речь. Для меня новость, что «Газпром-Медиа» готов продать пакет акций «Эха Москвы». Ну что ж, мы готовы обсуждать этот вопрос.

[Александр Мельман]

https://www.mk.ru/social/2012/02/16/...-plechiko.html
16.02.2012 В 18:56
ОБЩЕСТВО

Поцелуй в плечико

Опять Собчак. И теперь уже не Ксюша, а Ксения Анатольевна. Заслужила уважение, ничего не скажешь. Адекватна, интеллегентна и даже скромна в некоторых местах. Пай-девочка русской современной политики. И очень серьезный аргумент в контексте нынешней президентской кампании.

Теперь на нее подсели практически все лучшие люди страны. Всерьез уже говорят, что пройдут годы, ну всего лишь несколько лет, и Ксюша обязательно станет нашей Маргарет Тэтчер или Ангелой Меркель на худой конец. Или вот еще: мои добрые коллеги, старые приятели, важные люди в нашей редакции по имени Айдер и Вадим просто без ума от этой Собчак. Один в восхищении: «Ты смотрел ее программу на MTV? Это что-то невообразимое». А другой просто тащится от гремучей смеси женственности и ума. Дожили!

Когда-то Геннадий Хазанов сказал: «Захочешь поцеловать правительство в плечико, подойдешь, а там уже такая очередь выстроилась». Теперь ровно такая же толпа стоит у трона Ксении, чтобы чмокнуть ее в... Допустим, то же плечико. Правда, если раньше это были сплошь миллионеры, то нынче в основном либералы. Или это одно и то же?

Еще недавно Ксения являлась жупелом для старушек разного возраста. И «Дом-2» — это только часть ее волшебного пиара. А была еще «Блондинка в шоколаде» на MTV и куча всяких программ на разных каналах, которые она вела практически в один присест. Вообще-то в нашем ТВ-королевстве не очень уж принято разбрасываться по разным телекомпаниям — корпоративная этика и все такое. За малым исключением, одно из которых — та самая Собчак. С чего бы это вдруг? Все понимали и хитро подмигивали друг другу: административный ресурс, а против него не попрешь. Ну и что-то про длинную волосатую руку на самом верху, забрасывающую Ксюшу во все ящики нашей необъятной родины. Но вдруг эта радость прекратилась, и Собчак опять осталась у разбитого корыта, то есть у «Дома-2». Но это уже святое.

И вот революция! Помните, как всего лишь год назад милые женщины — Лазарева, Канделаки и Собчак — на троих соображали программу «Две звезды». И все так мило, гламурненько, хи-хи, ха-ха. Тиночка взасос дружила с Ксюней, и обе так наигранно не любили Танюську. А мы сидели у телека и радовались — шоу-герлз! Но теперь политика разбросала дам по разным углам, если не сказать, окопам, а Канделаки на этой почве так разошлась с Собчак, что дальше уж некуда. В Гражданскую войну, как мы знаем, брат шел на брата, а сейчас светская львица — на бизнес-леди. Миленько!

Про Ксению Собчак теперь говорят на полном серьезе. Шендерович пишет ей подметные письма, обвиняет в продвинутом путинизме, а она отвечает, стилистически переигрывая писателя-сатирика в одни ворота.

И вот на том же MTV, едва начавшись, ее программу «Госдеп» взяли и прикрыли. Из-за Навального, понятно. Ведь для нашей любимой власти это такой страшный человек, помесь Змея Горыныча с Кощеем Бессмертным, которому нельзя сыграть в «ящик» ни за какие коврижки. Кто-то там наверху посчитал, наверное, что Немцов с Рыжковым вдруг из ужасных гудвинов превратились в мальчиков-одуванчиков, практически в снегурочек, и значит, допускать их на ТВ уже можно. А вот Навальный... То светский разговор о нем вырезают из программы «Познер», а теперь его светлым именем убрали целую передачу.

Но до этого один выпуск все же состоялся. И какой! Как же идут Ксюше эти подтяжки, отсылающие зрителя сразу к Ларри Кингу и Владиславу Листьеву одновременно! Как на ней сидит эта маечка с подростками Вовой Путиным и Димой Медведевым анфас! У нее там были молодые политики в виде Яшина, Чириковой, Гудкова-младшего, Удальцова, единоросса Мищенко. Ну и самый молодой — Андрей Караулов. Как же там они классно ругались между собой. «Караулов, замолчи, ты врешь уже десять лет». — «Вот, смотрите, кого вам напоминает этот Удальцов? Обыкновенный фашист». — «Не надо, не фашист (это уже Чирикова), он вылитый Маяковский». Юный депутат Мищенко надевает белые перчатки: «Это наш ответ вам, наймитам Госдепа». И нагло смотрит на Яшина. Яшин встает... Сейчас прольется чья-то кровь... А всем этим балаганом умело и легко управляет великолепная Ксюша. Малахов с Сергеем Минаевым в придачу даже рядом с ней не стоят. И вот такой талант зарубили на корню.

«Госдеп» напомнил лучшие ТВ-форматы времен перестройки, когда в студии бурлили неподдельные страсти, а энергетика зрительских масс вчистую сметала жуликов и воров из партаппарата. На фоне сегодняшних политических ток-шоу это Собчак-ТВ выгодно выделяется своей искренностью. Правда, злые языки в Инете уже твердят, что там все было разыграно как по нотам. Не верю!

Значит, испугались не только Навального, но и Ксению Собчак. Никто уже не знает, куда теперь выкинут ее проснувшиеся вдруг в девушке гражданские чувства. На «болотном» митинге ее выступление было самым здравым, не экстремистским. «Она засланный казачок, она так Путина защищает, — кричат ее ура-демократические доброжелатели. — Только поэтому ей и программу политическую дали!» Как дали, так и взяли. «Веди себе, Ксюша, свой „Дом-2“ до морковкиных заговений, пусть там у тебя молодежь спаривается, выражается на отличном русском диалекте, только больше не будоражь никого, а то мы уже дрожим от страха», — как бы посылает ей мессидж горячо любимая власть.

А мне такая Ксюша нравится! Поэтому я вслед за Айдером и Вадимом встану в очередь к многочисленным либералам и миллионерам, чтобы поцеловать ее в плечико. Или чуть-чуть пониже.

[Александр Мельман]

https://www.mk.ru/politics/russia/20...sudarstva.html
21.02.2012 В 15:23

Возможен ли разумный компромисс между нашей сугубой реальностью и той свободой, к которой все стремятся

ФОТО: МИХАИЛ КОВАЛЕВ
Пациент скорее жив, чем мертв. Общественное ТВ, которого еще нет в принципе, тем не менее виртуально давно уже является фактом нашей политической реальности. О нем говорят, пишут, спорят. Правда, в последнее время тон этого спора украшен пессимизмом. Действительно, кому нужно свободное телевидение в несвободной стране. А если же, наоборот, информационная политика на федеральных каналах становится все более либеральной, то что может нового сказать проект Дмитрия Медведева?


Однако нужно нам Общественное ТВ, не нужно, уж если уходящий президент сказал: «Надо», демократическая общественность ответила: «Есть!», ведь это может быть чуть ли не единственным позитивно-смысловым делом, которое останется от Дмитрия Анатольевича. Поэтому и автор проекта (прожекта?), и глава по правам человека при президенте Михаил Федотов со своей командой, и Алексей Громов со своей (хотя, возможно, у каждой из этих сторон свои прямо противоположные интересы) намерены довести ситуацию с Общественным ТВ до логического завершения.

Только что опубликована обновленная концепция. В ней говорится, что Общественное ТВ будет финансироваться средствами федерального бюджета, спонсорами, благотворительными пожертвованиями и рекламными отчислениями (но не более 10% эфирного вещания). Предлагается создать некоммерческую организацию — Национальный фонд поддержки развития общественного вещания (ФПРОВ). Этот фонд будет подпитываться обязательными отчислениями вещателей телеканалов через внесение соответствующих изменений в Закон «О СМИ».

Таким образом мы видим, что концепция по сравнению с предыдущей сильно передернута. Если раньше говорилось, что Общественное ТВ не может существовать на деньги из федерального бюджета (и это логично, иначе какое же оно, к черту, общественное!), то теперь опять предлагается опираться на любимое государство. Но куда уж без него в наших палестинах! Если раньше говорилось, что рекламы на Общественном ТВ не должно быть в принципе, то теперь объявляют, что она будет, хотя и не более 10%. Кроме того, пресловутый ФПРОВ (фонд) вызывает вопросы. Выходит, что телеканалы обяжут в принудительном порядке отчислять денежки для другого, конкурентного им канала, пусть даже и называемого общественным. Опять административный ресурс, опять насилие?! Ну да, для благого дела нам ничего не жалко.

Если Общественное ТВ должно быть альтернативным, то причем тут государство? Если оно должно быть некоммерческим — зачем реклама? Хотя, возможно, это разумный компромисс между нашей сугубой реальностью и той свободой, к которой все стремятся. И если ее нет на самом деле, то пусть будет хотя бы в ящике. С помощью госбюджета и рекламы. Ну а что вы еще хотели: Россия, родина слонов, она же не такая как все. Особенная!

[Александр Мельман]

https://www.mk.ru/culture/2012/02/20...ustroilos.html
20.02.2012 В 14:47
КУЛЬТУРА

Вера Алентова: «Когда я в Москву приехала, то была невинной девочкой, и мат воспринимала буквально»

Я очень хотел, старался — ни слова про «Москва слезам не верит». Но как это возможно?! Ведь фильм точно про меня, значит, Катерина — я сам и есть. Вошел в парадное, там консьержка: «Вы в какую квартиру?» Назвал номер. «А, к Алентовой? Ну идите». И сразу в голове пронеслось: «Хэлло, общежитие слушает». Помните? Вот и я помню.

Напротив меня, уютно устроившись на диванчике, сидит Вера Алентова. Мы вдвоем, мужа-то никакого нет. Он в отъезде. Какая же она молодая, красивая… Закрытая? Холодная? Разная. Единственная и неповторимая. У нее вообще нет недостатков. Зато есть юбилей. Отличный повод для душевного разговора.

ФОТО: МИХАИЛ КОВАЛЕВ

«Никому и ничем я не обязана»

— Говорят, вы не любите и даже не умеете готовить. Это правда?

— Не люблю и не умею.

— И Владимир Валентинович должен был к вам в этом смысле пристраиваться?

— Он пристроился — научился сам готовить.

— Неужели эта пристройка происходила мирно, без боев местного значения?

— Он понял, что если будет есть то, что буду готовить я, то быстро протянет ноги. Так что проблема решилась сама собой. Вы знаете, ко всему нужно иметь пристрастие. Моя мама тоже была актрисой и тоже не умела готовить. А у Володи прекрасно готовила мама. Он родился в Баку, где мужчина считается главным кулинаром. Да, готовить я не умею, но зато умею все остальное.

— И гвоздь забить…

— Шить, вязать, розетку починить — это не проблема. Да и готовить я бы научилась, уверяю вас. Другое дело, что есть у людей к определенным вещам дарование. У меня приятельница, выйдя замуж, решила научиться готовить. И научилась. По книгам. Только есть это невозможно. А Меньшов любит это дело. У меня хорошо готовит Юля, папа ее научил. Они делают это быстро и с удовольствием. Вот есть люди, которые любят землю, дачу, сажают, а для меня это все темный лес, мне главное, чтоб были рядом телефон, книги… Я город люблю. Хотя ведь это здорово: однажды посадила огурчик, и когда увидела то, что из этого зернышка выросло, — меня это просто потрясло.

— Говорят, что вы очень сложный человек — согласны с этим?

— Что значит сложный? Несложный — значит примитивный? Я думаю, что вообще человек — это организация сложная. Наверно, имеется в виду, что человек я закрытый и со мной трудно журналистам. Я не считаю, что миллионы людей должны знать все о моей личной жизни. Это только мое пространство. Но сейчас выросло поколение, которое этого совсем не понимает.

— Потому что считают: вы публичный человек, значит, обязаны народу показать всю свою подноготную.

— Народу я ничем не обязана. И не должна я фотографироваться с первым встречным, и автографов давать никому не должна.

— Но под словом «сложная» я имел в виду не вашу закрытость. Такой человек взыскательно выбирает свой круг общения, его доверие заслужить непросто, чуть что не понравится, он может отшить, отбрить, всегда говорит то, что думает… Вот такой я вас вижу.

— То, что люди про меня говорят… Каждый видит меня по-своему, и каждый прав. Я вот свой портрет никогда бы не смогла нарисовать. И вы не сможете, мы будем необъективны. Человек всегда ошибается, когда о себе рассказывает.

— А вы любите себя?

— Я отношусь к себе с уважением.

— А я думал, вы скажете «местами».

— Нет, я хорошо к себе отношусь. Вообще, женщина должна себя любить, хотя и знать какие-то свои недостатки. Если женщина себя не любит, это неправильно. Зато строже судьи, чем я в отношении себя, просто нет, поэтому я не могу сказать, что во всем себе нравлюсь.

— А вы можете привести пример из недавнего, где вы бы себе сказали так, по-пушкински: ай да Вера, ай да молодец?

— Нет, я в этом смысле самоед. Поставить себе отметку «пять» по пятибалльной системе мне очень трудно. Вот я играю спектакль, но это настолько живое дело, что я сегодня могу сыграть на «пять», а завтра на «три». Но за то, что мы одолели строительство дачи, пожалуй, «пять» нам поставить можно. Мы сейчас ходим по ней и говорим друг другу: боже мой, неужели это можно было поднять?!

«Когда кого-то обижают, мне становится не по себе»

— Вы играете спектакль «Девичник-club» с Марией Ароновой и Ларисой Голубкиной. Мне рассказали, что на одной из репетиций Аронова чем-то обидела Голубкину, а вы за нее заступились и Аронову отбрили. Но та не обиделась, а поняла вашу правоту.

— Маша — большой молодец, потому что признать свою ошибку далеко не всякий может. Она очень хорошая актриса, но поняла, что все-таки субординацию поколений нужно соблюдать, она ведь намного нас моложе. Когда кого-то обижают, мне становится не по себе.

— А вы выбираете выражения в таких ситуациях?

— Когда я в Москву приехала и поступила в театральный институт, то была невинной девочкой и мат воспринимала буквально. Меня любое такое слово вводило в ступор. Но когда я села за руль, моя приятельница мне сказала: «Если ты каждый раз, уступая место в одну и другую сторону и задевая близлежащие машины, не научишься ругаться матом, ну хотя бы внутри себя, обязательно врежешься».

— Чтобы выпустить пар.

— Я последовала ее мудрому примеру, научилась произносить про себя самые последние слова и только тогда смогла нормально водить машину. Я не люблю ненормативной лексики со сцены, хотя бывают спектакли, где это оправданно. И еще я не люблю, когда раздеваются для того, чтобы привлечь зрителя.

— Но вам тут же вспомнят «Зависть богов».

— Вряд ли, там без таких сцен нельзя было обойтись. Это фильм о страсти. Да, можно, конечно, было закрыться зонтиком, но это трусость.

«Мы с Володей достаточно шумный народ»

— Вы сказали, что с Меньшовым очень разные. Наверное, это здорово — так вы только дополняете друг друга.

— Да, мы ссоримся очень шумно. Помню, мы с ним вместе играли спектакль под названием «Пизанская башня». Очень хорошая пьеса, и там хорошая история: два немолодых человека живут вместе и решают расстаться, причем решает она — интеллигентная, милая женщина, а он, хамоватый и пьющий человек, не отпускает ее. Весь смысл там в том, что любовь имеет разные формы. И вот после спектакля в гримерке мы с Меньшовым начали громко ссориться: «Ты не туда пошла и не так!» — «А ты вовремя реплику не подал!» Потом открыли дверь и увидели совершенно ошарашенных зрителей с цветами. Мы на них смотрим вот такими глазами — они на нас. О, ужас, мы ведь так кричали, что они о нас подумают?! Они стоят оцепеневшие с вазой, а я им: «Ради бога, проходите, все хорошо». Так что мы с Володей достаточно шумный народ. Но мне кажется, что это нормально.

— Вам важно, что о вас говорят другие?

— Важно, все-таки человек живет в социуме, в окружении. Мне важно, что обо мне подумают люди, потому что они почему-то знают цену практически каждому человеку. Понимаете, любой подлец никогда не согласится, что он подлец. Я же играла такую Валендру в фильме «Завтра была война», помните? Нас учили быть адвокатами своих ролей. Если вы скажете человеку, что он совершил дурной поступок, он в ответ вам выдаст монолог о том, что был прав абсолютно и сделал это из очень важных соображений.

— Ну да, людям свойственно себя оправдывать, иначе бы каждый второй кончал жизнь самоубийством.

— Как-то однажды мне напомнили одну неприятную историю, связанную со мной. А я ее совсем забыла, напрочь. Просто мой мозг выкинул ее, и все тут. Для актера очень важно понимать, что он несовершенен. Все-таки каждый человек хочет, чтобы думали, что он поступил хорошо и правильно. Каждый хочет, чтобы его любили. А шла ли я против большинства? Такое было, но нечасто. Но отнюдь не из-за трусости, а иногда из-за того, что это бессмысленно. Ну кто я такая, чтобы говорить кому-то правду? Все-таки жизнь меня научила понапрасну не обижать людей.

— Были такие моменты, когда чье-то мнение могло просто погубить вас?

— Было. Когда я выпускала свой первый спектакль в Театре Пушкина по Бернарду Шоу, у меня там была главная роль. Она мне очень нравилась, и мне казалось, что я играю это хорошо. Но на прогоне главный режиссер просто размазал меня. Это был ужас, мне страшно стало, ведь я была начинающей актрисой. Сразу сомнение: а правильно ли выбрала профессию, ведь я же ничего не умею? Но тут одна наша замечательная старая актриса встала и сказала главному режиссеру: «Я не согласна с вами». Так она меня спасла.

— А что такое театр как сообщество? Вот телевидение называют террариумом единомышленников. Так в театре это, наверное, еще страшнее?

— В театре есть всё: зависть, злоба, ненависть. Но есть и благородство, и любовь. Так, как везде. Просто, может, у артистов это более концентрированно. Но вот в нашем Пушкинском, знаете, есть какая-то атмосфера, когда люди, попадающие в его орбиту, даже если и выпадают из нее, то все равно вспоминают очень хорошо о коллективе. Это важно. Хотя интриги, конечно, были, и весьма неприятные. Был спектакль, где я должна была играть, но в распределении ролей меня не оказалось. Ничего не понимаю. Случайно встречаю одну актрису, а она: «Как жалко, что вы уходите на год из театра». И я понимаю, что режиссеру кто-то нашептал, будто я ухожу из-за съемок в кино, и, естественно, он ставит вместо меня другую. И такое было.

— Вы когда-то говорили, что зависти не подвержены. Но вот Кончаловский всегда заявляет, что зависть — это стимул для человека быть лучше.

— Ну это только белая зависть, когда ты видишь, как человек прекрасно играет, в какой он форме. Иногда так сильно сожалеешь, что тебе не попался такой материал, что ты это хотя бы не попробовал! Но кнопки в обувь я никому не подкладывала. Мне, наверно, везло, я очень много играла хороших ролей и изначально столкнулась с прекрасными актерами. И в кино, и на телевидении, и в театре. Если бы этого не было, не знаю, что бы получилось. У меня много наград, это тоже имеет значение. Когда-то мне казалось: есть у тебя звание народного, нет — какая разница. А все-таки это важно для артиста. Именно оттого, что у меня всего этого достаточно, может, поэтому зависти ни к кому и не было. Мама мне говорила: ты единственная в своем роде, помни это, такой, как ты, больше нет. И никогда я не хотела на кого-то быть похожей, наоборот, если кто-то сделает так, я — обязательно — в другую сторону.

«32 года любви, это я вам скажу… это много»

— После фильма «Москва слезам не верит» у вас же была всенародная слава. Как вы ее перенесли?

— Поначалу меня никто не узнавал, и я очень хорошо себя чувствовала. Тогда, еще до «Оскара», я поехала получать приз «Сан-Мишель» за лучшую женскую роль в Брюссель. Но вовремя приехать не смогла. Вылетела позже, одна. Сказали, что меня встретят. Но я уже тогда снималась в каком-то телевизионном фильме и ради роли стала блондинкой. Поэтому человек, который должен был меня встретить, меня не узнал. Я тыкалась туда-сюда и никого не находила. Наконец встречающий увидел, что все разошлись, осталась лишь одна дама. Он подошел ко мне: «Вы Алентова?» На Западе, если ты в фильме прославился, то свой имидж менять уже не имеешь права. Твой внешний вид — твоя визитная карточка. Так же и в Москве на меня поначалу никто внимания не обращал. И только потом, лет через пять, посмотрев фильм уже несколько раз, меня стали узнавать.

— На самом деле это фильм про меня, я точно знаю. И так вам могут сказать миллионы людей.

— Вы правы абсолютно. Меньшов, например, считал, что он снимает фильм про себя. Мне точно так же говорили и во Франции, и в Канаде. Когда я приехала в Анголу, ко мне подошла местная дама и тоже сказала, что этот фильм про нее, и я поняла, что здесь угадано что-то сокровенное. И хотя я потом сыграла много разных ролей, но Катерина из «Москва слезам не верит» — моя визитная карточка. Эта любовь ко мне растянулась на очень долгие годы. Фильм снят в 80-м, а сейчас у нас 2012-й, а его всё еще смотрят с удовольствием. 32 года любви, это я вам скажу… это много.

— Известно, что, когда Высоцкий после гастролей в Болгарии показал таганковцам фильм о себе, после просмотра в зале стояла гробовая тишина. После «Москва слезам не верит» вас в театре так же глухо ненавидели?

— Меня-то нет. А вот у Юли, дочки, было такое. Когда она уже была на пике популярности как телеведущая, съемочная группа вдруг отказалась с ней работать. «Либо мы, либо она», — заявили они и пошли к начальству. Отлично помню, как Юле тогда было жутко. Но начальство выбрало ее. А потом уже, родив второго ребенка, она ушла с ТВ и больше туда не вернулась. Просто успех простить легко, а сумасшедший — невозможно. А у Юли тогда был сумасшедший успех.

— А можно ли вам, такой красивой женщине, задать бестактный вопрос, про старость? Помню, Алла Демидова как-то сказала про Ланового: «Как красиво он стареет». А вы?

— Благородная старость — это замечательно. «Легкой жизни я просил у Бога, легкой смерти надо бы просить». Особенно когда ты понимаешь, что это не так далеко. Но вы знаете, мы не очень отличаемся от себя 10–15-летних. Нас обижают те же самые вещи, что обижали и в малом возрасте. Душа-то не стареет!

— Но разве вы не видели совсем юных людей, которые в душе уже глубокие старики?

— Видела, конечно. Это обыкновенная леность. Так распорядилась судьба, что я на плаву и много работаю. Так что на вопрос, какие у меня отношения с моим возрастом, я отвечу: рабочие. Вы довольны?

[Александр Мельман]

https://www.mk.ru/politics/russia/20...sudarstva.html
21.02.2012 В 15:23
РОССИЯ

Возможен ли разумный компромисс между нашей сугубой реальностью и той свободой, к которой все стремятся

ФОТО: МИХАИЛ КОВАЛЕВ
Пациент скорее жив, чем мертв. Общественное ТВ, которого еще нет в принципе, тем не менее виртуально давно уже является фактом нашей политической реальности. О нем говорят, пишут, спорят. Правда, в последнее время тон этого спора украшен пессимизмом. Действительно, кому нужно свободное телевидение в несвободной стране. А если же, наоборот, информационная политика на федеральных каналах становится все более либеральной, то что может нового сказать проект Дмитрия Медведева?

Однако нужно нам Общественное ТВ, не нужно, уж если уходящий президент сказал: «Надо», демократическая общественность ответила: «Есть!», ведь это может быть чуть ли не единственным позитивно-смысловым делом, которое останется от Дмитрия Анатольевича. Поэтому и автор проекта (прожекта?), и глава по правам человека при президенте Михаил Федотов со своей командой, и Алексей Громов со своей (хотя, возможно, у каждой из этих сторон свои прямо противоположные интересы) намерены довести ситуацию с Общественным ТВ до логического завершения.

Только что опубликована обновленная концепция. В ней говорится, что Общественное ТВ будет финансироваться средствами федерального бюджета, спонсорами, благотворительными пожертвованиями и рекламными отчислениями (но не более 10% эфирного вещания). Предлагается создать некоммерческую организацию — Национальный фонд поддержки развития общественного вещания (ФПРОВ). Этот фонд будет подпитываться обязательными отчислениями вещателей телеканалов через внесение соответствующих изменений в Закон «О СМИ».

Таким образом мы видим, что концепция по сравнению с предыдущей сильно передернута. Если раньше говорилось, что Общественное ТВ не может существовать на деньги из федерального бюджета (и это логично, иначе какое же оно, к черту, общественное!), то теперь опять предлагается опираться на любимое государство. Но куда уж без него в наших палестинах! Если раньше говорилось, что рекламы на Общественном ТВ не должно быть в принципе, то теперь объявляют, что она будет, хотя и не более 10%. Кроме того, пресловутый ФПРОВ (фонд) вызывает вопросы. Выходит, что телеканалы обяжут в принудительном порядке отчислять денежки для другого, конкурентного им канала, пусть даже и называемого общественным. Опять административный ресурс, опять насилие?! Ну да, для благого дела нам ничего не жалко.

Если Общественное ТВ должно быть альтернативным, то причем тут государство? Если оно должно быть некоммерческим — зачем реклама? Хотя, возможно, это разумный компромисс между нашей сугубой реальностью и той свободой, к которой все стремятся. И если ее нет на самом деле, то пусть будет хотя бы в ящике. С помощью госбюджета и рекламы. Ну а что вы еще хотели: Россия, родина слонов, она же не такая как все. Особенная!

[Александр Мельман]

https://www.mk.ru/culture/2012/02/23...am-kurazh.html
23.02.2012 В 19:55
КУЛЬТУРА

Алексей Колосов, сын актрисы: «Папа умер и увел ее за собой»

Ушла из жизни актриса Людмила Касаткина, одна из последних, у кого было звание народной СССР. Страны с тремя «С» нет уже как двадцать лет, а народной Касаткина была и остается. Она умерла в Центральной клинической больнице, больше известной как «кремлевка». Рядом с ней была, увы, одна сиделка.

Нужно ли объяснять, что это была за актриса? Старшему и среднему поколению такие объяснения не нужны: достаточно произнести «Касаткина», и раскадровка биографии готова. Картины и телефильмы — «Укротительница тигров», «Операция «Трест», «Вызываем огонь на себя», спектакли «Барабанщица», «Укрощение строптивой» и многие-многие другие. «Я пигалица?», «Нет, я выйду на манеж» — звучит теперь уже в поминальной тишине ее звенящий голос, и лукавая улыбка блондинки в легкомысленных кудряшках не оставляет сомнения, что такая и в клетку войдет, и, если надо, тигру пасть порвет.

Но молодая актриса, утвержденная на роль Леночки Воронцовой в комедии «Укротительница тигров», на съемочной площадке 1957 года даже цирковых людей поражала своим бесстрашием. Сейчас бы сказали — глупость это и зачем, когда есть дублеры. Правильно — есть, только Касаткина никаких дублеров не признавала. Почему? Потому что она — Касаткина. Ей важно было все прочувствовать, всем переболеть. Значит, не задумываясь и в клетку, и на коня, и в ужасный барак фашистского концлагеря с горой настоящих детских ботиночек. Там она готовилась к фильму «Помни имя свое».

Она из той породы актрис, которых остается все меньше и меньше, и породу эту можно определить словом «харизматичная». И, глядя на их работы в театре и кино, никогда точно не ответишь на вопрос — на чем держится талант, в чем его секрет — в личности или мощной технике старой актерской школы? Ответ лежит где-то посередине, но в том, что актрисы уровня Дорониной, Саввиной, Гундаревой, Касаткиной — уникальные личности, сомнений нет.

Людмила Ивановна... Как грустно, как больно про женщину с невероятной энергетикой и куражом теперь говорить «была». Кураж, звонкий голос и всегда прямая спина и каблуки. Я помню, когда в Театре армии, где она прослужила всю жизнь, отмечали ее 80-летие, она ни разу не присела в бархатное кресло и почти три часа простояла, милостиво выслушивая в свой адрес поздравления. Не актриса, а стойкий оловянный солдатик. И не потому, что из армейского театра, а потому, что закваска такая и воспитание соответствующее. Умри, но держи фасон — учили ее старые мастера, и этим заповедям Людмила Ивановна ни разу не изменяла.

Оловянный солдатик должен оставаться на посту до последнего. Свой последний спектакль Людмила Ивановна сыграла в июне прошлого года. Это была «Странная миссис Сэвидж», которую для своей Люки (домашнее прозвище) поставил Сергей Колосов. Он ушел из жизни только десять дней назад, и только на десять дней она его пережила.

— Я помню этот спектакль очень хорошо, — вспоминает актриса Театра армии Валентина Асланова. — Людмиле Ивановне было, конечно, не просто играть: в последнее время изменяла память, а текста в спектакле много. Но не могло быть и речи, чтобы она отменила спектакль. Надо было видеть, как ей во время спектакля все помогали, подхватывали ее, все очень старались. А зрители... они, знаете, ее бесконечно любили, для них плохая память не имела никакого значения. В финале они всегда вставали.

Вскоре она попала в «кремлевку» и уже оттуда не вышла. Букет заболеваний, на которые она все время махала рукой, проявился. Сердце, сосуды, легкие, старая прооперированная онкология... Тем не менее она очень надеялась прорваться, вернуться. 30 декабря нескольким коллегам из театра удалось буквально прорваться к Людмиле Ивановне, преодолеть запреты врачей. Они рассказывают, что она была в хорошем состоянии, жаждала встречи, контактов и страдала от того, что ее, так любившую компании, людей, ограничивают в общении.

Звоню ее сыну Алексею. Его состояние передать трудно — ведь он за десять дней потерял обоих родителей.

— Леша, как ты считаешь, смерть Сергея Николаевича Колосова могла ускорить уход Людмилы Ивановны?

— Думаю, что да, кончина отца все ускорила. Они были настолько связаны, что не могли быть друг без друга. Уйдя, он увел ее за собой.

— Когда ты видел маму в последний раз?

— На похоронах отца. Мы ее привезли из больницы попрощаться еще до того, как началась гражданская панихида. Мы готовились к худшему, но она старалась держаться и выглядела достойно.

— Как ты думаешь, она поняла, что произошло?

— Сложный вопрос. Сложный потому, что в последнее время мама пребывала в каком-то своем измерении. Временами по-разному реагировала на нас. Но когда она узнала о смерти папы, она была вполне адекватна.

— И все-таки ее смерть... Мне, да и многим, кажется она неожиданной. Ведь Людмила Ивановна часто ложилась в больницу на профилактику и тяжелого хронического бронхита, и других заболеваний.

— Нет, ее уход ожидаем был для нас. В последние месяцы она тяжело болела, периодически теряла сознание. С ней постоянно находилась в больнице сиделка, я был в курсе всего, что с ней происходило. Наверное, у меня было предчувствие беды. Последние две ночи я не спал, не мог понять, в чем дело. Теперь понимаю.

— Ты не успел попрощаться с мамой?

— Нет, в этот момент я находился на радио, записывал свою программу.

— Решен вопрос с днем похорон?

— Пока точно нет. Скорее всего, это произойдет в понедельник или вторник.

Страшная потеря февраля — большого режиссера Сергея Колосова и большой актрисы Людмилы Касаткиной. От их семьи остались сын Алексей и две внучки — Люся, 27 лет, названная в честь бабушки, и Аня, 11 лет.

Марина Райкина

Наталья Белохвостикова, актриса:

— От этой пары — Людмила Ивановна Касаткина и Сергей Николаевич Колосов — у меня осталось совершенно фантастическое эмоциональное ощущение. Мы были знакомы, так как мой муж работал с Сергеем Колосовым на одной студии. Вместе появлялись на одних и тех же премьерах «Мосфильма». Это были мои первые встречи с ней. Она — всесоюзная звезда, а я — совсем молоденькая еще артистка. И с тех самых пор и до последних дней я ее не воспринимала иначе как женщину какого-то удивительного мужества, силы, характера, хрупкости и таланта.

Звание настоящего Артиста — это самое великое дело. Ради этого худела на какое-то немыслимое количество килограммов, даже добровольно жила в тех местах, где раньше располагался настоящий концлагерь, чтобы лучше вжиться в роль матери, разлученной с сыном во время Второй мировой войны, в фильме своего мужа «Помни имя свое».

К сожалению, я только однажды с ней встретилась на съемочной площадке. Это был фильм Светланы Дружининой «Принцесса цирка». И это было наслаждение. Счастье просто от того, что я могла сидеть рядом и на нее смотреть. Она не боялась быть смешной, игривой, кокетливой. Для меня она была школой — как надо готовиться, как много тренироваться, чтобы сыграть даже небольшую роль.

Анатолий Мукасей, оператор:

— Я дважды работал с Людмилой Ивановной, и оба раза она, к счастью, играла именно комедийные роли. Это картины «Большая перемена» и «Принцесса цирка».

Помню, когда проходили пробы по картине «Большая перемена», наш режиссер, Алексей Коренев, сказал: «Хорошо бы, чтобы Людмила Ивановна сыграла директора школы рабочей молодежи». Мы пригласили ее, предложили, но она говорит: «Я просто так сниматься не могу. Я бы очень хотела, чтобы сначала ваш кинооператор, Анатолий Мукасей, поснимал меня. Если я буду достойно выглядеть внешне, я, конечно, буду у вас играть».

Я снял вместе с ней несколько эпизодов — и кусочки из картины, и просто какие-то портретные вещи. После того как пленка была проявлена, Людмилу Ивановну пригласили в просмотровый зал. Она пришла вместе с супругом, Сергеем Колосовым. Мы заняли места в зале, Сергей Николаевич и Людмила Ивановна отсмотрели материал. В конце она встала, повернулась ко мне, поцеловала в щечку и сказала: «Толечка, это Голливуд!»

Потом пришел режиссер, он очень волновался, спросил: «Ну как все закончилось?» Я ответил: «Людмила Ивановна сказала, что будет сниматься, потому что она — Голливуд»