*4286. История римского права - Страница 3 - Форум "Солнечногорской газеты"-для думающих людей

И. Покровский · #21 04.04.2016, 14:21

http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Pravo/pokr/09.php
§ 74. ОБЩАЯ ИСТОРИЯ БРАКА

Новейшими исследованиями в области социологии неоспоримо доказано, что семья, как постоянный, по идее своей, пожизненный, союз между мужчиной и женщиной, отнюдь не является и исконным, так сказать, человечеству прирожденным, институтом. Появлению семьи в его указанном значении предшествовал долгий период иных форм отношений между полами и, по-видимому, первым зародышем семьи было похищение жен из чужого племени. Симуляция похищения, играющая такую большую роль в брачных обрядах почти всех народов, а также различные легенды, служат тому подтверждением. Есть они и в истории римского права – например, известная легенда о похищении сабинянок.
Как бы то ни было, но память римского народа не сохранила никаких следов периода, предшествовавшего установлению семьи. Правда, некоторые из современных исследователей усматривают историческую противоположность между патрициями и плебеями, между прочим, и в различии их семейного строя: патриции жили уже патриархальным строем, меж тем как плебеи еще оставались в стадии матриархата741, – но эта гипотеза отнюдь не опирается на сколько-нибудь прочные данные.
[с.450] С тех пор как мы знаем что-нибудь о римлянах, мы находим у них уже прочно сложившийся патриархальный строй, в основе которого лежит моногамная семья с абсолютным домовладыкой во главе, власть которого (первоначально носящая общее название manus) объединяет все элементы семьи в одно крепкое целое.
Эта патриархальная семья cum manu над женой устанавливалась посредством брака в троякой форме (Gai. 1. 110 и сл.).
Первая из этих форм – confarreatio. Это есть акт религиозный; совершается он в присутствии десяти свидетелей, которых считают за представителей десяти курий, при участии жрецов (pontifex maximus и flamen Dialis) и состоит в целом ряде различных сакральных обрядов, сопровождаемых "certis et solemnibus verbis"742. Среди этих обрядов центральное место занимает освящение и вкушение женихом и невестой особого хлеба – panis farreus, откуда и самая форма получила свое название.
Вторая форма – coёmptio, то есть покупка жены у ее paterfamilias или у ее опекуна. Как и всякая покупка в то время, она совершается в форме mancipatio: в присутствии пяти свидетелей и весовщика (libripens) с весами жених произносит соответствующую формулу и затем передает металл домовладыке невесты. Но, по-видимому, этому акту mancipatio предшествовал обмен вопросов о согласии; сначала жених спрашивал невесту "an tu mihi materfamilias esse velis"743 и получал от нее утвердительный ответ; затем такой же вопрос предлагала она. Вероятно, эти обоюдные ответы о согласии давались также в известных, обрядами санкционированных словах; по-видимому, обычной фразой невесты было: "ubi tu Gajus, ibi ego Gaja"744. Но во всяком случае юридический момент акта лежал не в этих брачных обрядах, а в акте mancipatio. Весьма возможно, что в более раннее время coёmptio была подлинной реальной покупкой жены, но уже очень рано она стала простой формой – imaginaria venditio745.
Историческое соотношение этих двух форм между собой неясно; многие ученые (Жирар, Коста и др.) считают confarreatio формой специально патрицианской, а coёmptio формой, возникнувшей у плебеев и лишь впоследствии ставшей общей. Думают даже, что confarreatio навсегда осталась для плебеев недоступной.
[с.451] Помимо этих двух форм, manus над женщиной, а следовательно и семья, могла быть установлена usu746, то есть фактическим брачным сожительством в течение года. Мы имеем здесь применение к семейственным отношениям вещно-правового института давности: подобно тому как владение вещью в течение двух лет для недвижимости и одного года для ceterae res превращалось в собственность, так и здесь сожительство в течение года давало мужу manus над женой. В древнейшем своем применении usus имел, вероятно, своею целью санкционировать брак, заключенный с каким-нибудь пороком в форме, или брачное сожительство, возникнувшее вовсе бесформально, например, путем похищения.
Брак, возникнувший одним из указанных способов, есть брак cum manu: жена, как в личном, так и имущественном отношении подпадает под власть мужа (или его paterfamilias), занимает место дочери – filiae locum optinet (Gai. I. 111). Она входит всецело в состав его familia, делается агнаткой как его самого, так и всех его родственников. Вместе с тем она окончательно порывает все агнатические связи со своей прежней семьей, делается для своих родителей, братьев и т. д. юридически чужой со всеми последствиями такого отчуждения (теряет права наследования и т. д.). Как filia, она подлежит власти своего мужа со всеми аттрибутами ее абсолютности.
Только такой строго патриархальный брак cum manu был известен римлянам в древнейшее время. Но уже в эпоху XII таблиц стал намечаться брак иного характера. Законы XII таблиц, санкционируя установление manus посредством usus, говорят в то же время, что жена может воспрепятствовать установлению manus, прервать течение давности удалением из дома мужа на три ночи – usurpatio trinoctio. Законы XII таблиц имеют при этом в виду, очевидно, не полный разрыв сожительства, а только устранение manus: пробыв три ночи вне дома мужа, жена снова возвращается к нему и продолжает совместную жизнь; к концу года снова уйдет на три ночи и т. д. Таким образом, брачное сожительство будет продолжаться всю жизнь, с тем только отличием от обыкновенного брака, что жена все время будет свободной от власти мужа, будет юридически для него чужой, сохраняя свое прежнее положение в старой семье.
Конечно, с строго юридической точки зрения, такое [с.452] сожительство не должно было бы считаться в собственном смысле браком; тем не менее римское право уже ранней эпохи признало его за matrimonium justum747: дети от такого сожительства считаются не внебрачными детьми, а детьми законными; они подлежат власти (patria potestas) отца, входят, как агнаты, в его семью и т. д. Жена, мать этих детей, есть uxor своего мужа, а не наложница, но только она не подлежит manus mariti, стоит в брачном сожительстве рядом с мужем, как существо свободное и самостоятельное.
Каким образом произошло признание брака sine manu за matrimonium justum и где реальный корень его в истории, мы не знаем. По мнению некоторых (например, Майр), он возник впервые в браках между патрициями и плебеями до общего признания между ними jus connubii748 (то есть до lex Canuleia). Как бы то ни было, но появление этого нового брака знаменует собою в римской истории крупнейший поворотный пункт. В непроницаемом единстве староримской патриархальной семьи была пробита первая брешь: если прежде paterfamilias закрывал собою всех членов своей семьи, над которыми он властвовал со всею юридической неограниченностью, то теперь в браке sine manu жена вышла из этой патриархальной оболочки и стала рядом с мужем, как личность самостоятельная. Вместе с тем впервые возник вопрос о юридическом определении отношений между этими двумя самостоятельными личностями. Если ранее, в браке cum manu, семейственные отношения представляли лишь разновидность вещных (manus принципиально равна dominium), то только в браке sine manu появились впервые отношения особенного, семейственного характера.
Появление брака sine manu не уничтожило сразу брака cum manu; как мы уже видели много раз в истории римского права, и здесь новая форма сначала стоит только рядом со старой и лишь постепенно выступает на первый план, побеждая старую своей внутренней силой. Долгое время оба вида брака существуют рядом, но уже во второй половине республики брак sine manu делается преобладающим. Старые формы установления manus постепенно вымирают. Ранее ругих пришел в забвение usus. Confarreatio поддерживается в жизни дольше тем, что для занятия некоторых сакральных должностей (например, flamen Dialis) необходимо было [с.453] рождение в конфарреационном браке. Но уже в начале империи в этом отношении встречаются большие затруднения: круг возможных кандидатов суживается все более и более; очевидно, manus mariti отпугивает жен от этой формы. Ввиду этого в 23 г. по Р. Х. издан был закон, освобождающий confarreatio от этого цивильного последствия, и в таком виде (без manus) confarreatio продолжала встречаться вплоть до полного исчезновения язычества. Наконец, coёmptio сохраняется также еще в эпоху классических юристов (Гай говорит о ней, как о форме практической), но уже не как способ установления настоящего брака, а как coёmptio fiduciarea в целях приобретения женщиной некоторых льгот – например, для освобождения от законных опекунов и для замены их опекуном по избранию (tutelae evitandae gratia: женщина выходит фиктивно замуж, вследствие чего опека агнатов над ней прекращается; вслед за тем ее фиктивный муж реманципирует ее тому, кого она желала бы иметь своим опекуном; этот последний эманципирует ее в свою очередь, но, как manumissor, остается ее опекуном – Gai. I. 115). Однако, с IV столетия по Р. Х. coёmptio уже и в этом искусственном виде не встречается.
Таким образом, уже в эпоху классических юристов единственным видом настоящего брака является брак sine mani. Его историческое происхождение объясняет и всю его юридическую природу. Возникнув из простого брачного сожительства для избежания manus, новый брак заключается и в позднейшее время путем простого брачного соглашения ("nuptias consensus facit"749 – fr. 15. D. 35. 1), за которым следует привод жены в дом мужа – deductio in domum, – сопровождаемый, конечно, различными бытовыми обрядами, но все эти обряды юридического значения не имеют. Полная бесформальность брака, при формальности целого ряда других, менее важных юридических актов, представляется, конечно, странностью, но эта странность объясняется именно историческим происхождением брака sine manu. Эта бесформальность сохранилась в римском праве до самого конца; лишь уже в Византии была установлена необходимость церковного венчания.
Как сожительство, зиждущееся на свободном соглашении мужа и жены, брак sine manu может быть и прекращен свободным желанием любого из супругов. И в этом отношении должна быть отмечена глубокая разница между двумя видами брака. Брак cum [с.454] manu, сущностью которого являлась односторонняя власть мужа, мог быть расторгнут только по одностороннему же решению мужа (но не по желанию жены); единственным ограничением служила только необходимость соблюдения принципа contrarius actus: брак, заключенный посредством confarreatio, мог быть расторгнуть посредством такого же сакрального акта diffarreatio, брак коэмпционный – посредством remancipatio. Брак sine manu, напротив, мог быть расторгнуть не только по взаимному согласию обоих супругов (divortium mutuo dissensu), но и односторонним заявлением как со стороны мужа, так и со стороны жены (repudium). Каких-либо законных причин для развода совершенно не требовалось.
В конце республики, под влиянием общего морального распада, семейная жизнь пережила особенно острый кризис. Разврат вне семьи и в самье приобрел ужасающие размеры; отношения брачные стали сплошь и рядом уродливыми; супруги старались избежать детей; свободой разводов стали злоупотреблять, преследуя при этом чисто спекулятивные цели. Для борьбы со всем этим император Август издал ряд весьма рещительных законов. Такова прежде всего lex Julia de adulteriis, закон 18 г. до Р. Х., устанавливающий наказания за прелюбодеяния (relegatio); наказанию подвергаются не только непосредственные виновники, но и попустители; в качестве таковых подлежат наказанию муж и отец виновной жены, если они не возбуждают преследования. В связи с этим находится другой закон либо того же 18 г. до Р. Х., либо 4 г. по Р. Х. (спорно750) – lex Julia de maritandis ordinibus, внесший целый ряд весьма существенных положений в область брачного права. Этот закон был дополнен затем в 9 г. по Р. Х. по предложению консулов Папия и Поппея, причем эти дополнения у позднейших юристов объединяются с предыдущим законом под общим именем lex Julia et Papia Poppaea.
Вся совокупность брачного законодательства Августа наложила свой отпечаток на всю дальнейшую историю римских семейственных отношений и вызвала к жизни целый ряд весьма существенных юридических явлений.
Карая adulterium и stuprum, Август изъял от наказания тот случай, когда сожительство имеет внебрачный характер вследствие препятствий, полагаемых самим законом – например, вследствие запрещения браков между лицами сенаторского сословия и [с.455] вольноотпущенницами. Сожительство при таких условиях, если оно сопряжено с брачными намерениями обеих сторон и если ни одна из них не состоит в законном браке, не подлежит наказнию – extra poenam legis est751. Такое сожительство называется конкубинатом и отличается от всех прочих случайных связей; дети, рожденные от конкубината, хотя и не являются законными, но зато отличаются и от незаконных (spurii или vulgo concepti); они – liberi naturales. С течением времени им предоставляются даже известные ограниченные права наследования, право быть известным образом узаконенными и т. д. Вследствие этого на конкубинат начинают смотреть, как на некоторый суррогат брака, и Павел в своих sententiae (II. 20. 1) говорит даже, что "concubina ab uxore solo dilectu separatur"752 (хотя это и далеко не точно). Так рядом с браком в истинном смысле слова возникло брачное сожительство, так сказать, низшего порядка – некоторые inaequale conjugium. Но оно является, конечно, только редким исключением.
Борясь, далее, с наклонностью к безбрачию и бездетности, Август прибег к следующей чрезвычайной мере. Lex Julia et Papia Poppaea установливает прямую обязанность для всех мужчин в возрасте от 25 до 60 лет и для всех женщин в возрасте от 20 до 50 лет состоять в браке и иметь детей. Лица, не выполняющие этой обязанности, подвергаются известным и весьма существенным ограничениям: не состоящие в браке (coelibes) не могут вовсе ничего получать по завещениям, а состоящие в браке, но не имеющие детей (orbi), могут получать только половину. Все то, что они получить не могут (incapaces), является caducum и идет или в пользу других лиц, назначенных в том же завещании, или же в казну. При этом Август определяет даже количество детей, которое необходимо иметь, чтобы не считаться за бездетных: для мужчин достаточно одного ребенка, а для женщин нужно три (для вольноотпущенниц даже четыре). Женщины, удовлетворящие этому требованию, имеющие так называемое jus trium liberorum753, помимо неограниченного права получать по завещаниям, пользуются и другими преимуществами. – Но этот столь решительный закон, разумеется, своей цели достигнуть не мог, и если впоследствии положение дела в этом отношении улучшилось, то в зависимости от некоторого [с.456] общего улучшения в состоянии римского общества, а не от кар закона. Своими постановлениями о caduca lex Julia et Papia Poppaea вызвал только разнообразные средства для своего обхода и большую путаницу. Тем не менее, правила эти существовали в течение всего классического периода и были отменены только Константином.
Наконец, законодательство Августа обратило внимание и на отношения между супругами во время брака, и на вопрос о его расторжении. Ниже мы познакомимся с некоторыми реформами в области отношений по поводу приданого (dos), которые имели целью гарантировать жену от произвольных распоряжний со стороны мужа. В вопросе о разводе Август, не затрагивая самого принципа свободы разводов, в lex Julia de adulteriis предписал, чтобы расторжение брака было объявляемо в присутствии семи свидетелей, причем обыкновенно это делалось в виде вручения разводного письма – libellus repudii. За этим чисто формальным ограничением, свобода разводов сохранилась в римском праве до самого конца. Правда, вопрос о причинах развода не остается вовсе безразличным; развод без основательной причины (sine justa causa) влечет за собой для стороны виновной известные имущественные штрафы: если жена подала повод к разводу своим поведением или если она дала развод без всякого повода со стороны мужа, она теряет в пользу последнего свое приданое; если в том же повинен муж, он теряет в пользу жены так называемое donatio propter nuptias. Но этим исчерпывается все: брак даже при полном отсутствии причин будет расторгнут; какой-либо проверки основательности причин со стороны суда или какого-нибудь иного учреждения римское право до конца не знало. "Libera matrimonia esse"754 (с. 1 С. 8. 38) – такова общая основная идея римского свободного брака от первого момента его появления в истории до законодательства Юстиниана, и даже христианская религия в Риме этого принципа не уничтожила. Таким последовательным проведением принципа равенства и свободы обеих сторон в браке римское право явило чрезвычайно любопытный пример разрешения трудной и острой проблемы.
Вступление во второй брак по прекращении первого (хотя бы путем развода) в течение всего республиканского и классического периода не встречало никаких препятствий со стороны закона и не навлекало на вступившего в новый брак супруга никаких [с.457] ограничений. Даже напротив, lex Julia et Papia Poppaea лиц, не вступивших в новый брак по прошествии известного времени после прекращения первого, подвергал правилам об incapacitas755. В послеклассическом праве, однако, появляются уже известные ограничения, имеющие своей целью оградить интересы детей от первого брака: parens binubus756 лишается права распорядиться всем тем, что он получил от первого брака (так называемым lucra nuptialia); он может только этим имуществом пользоваться; после же его смерти оно должно во всяком случае перейти к его детям от первого брака. Кроме того, своему новому супругу он не может ни подарить, ни завещать более того, что он оставляет каждому из своих детей от первого брака.
Вдова, вступающая во второй брак, должна сверх того соблюсти так называемый траурный год, то есть промежуток в 10 месяцев со времени прекращения первого. Целью этого ограничения является, с одной стороны, соблюдение известного пиетета к покойному мужу, а с другой стороны, устранение так называемых turbatio sanguinis, то есть затруднений в определении того, кто должен считаться отцом ребенка, если таковой родится в течение 10 месяцев по прекращении первого брака. Но предписание о траурном годе не создает препятствия абсолютного: брак, заключенный вопреки ему, не будет ничтожным; только вдова, нарушившая траурный год, подвергается известным карам, – infamia, потере lucra nuptialia, ограничениям в сфере наследования.
Таковы основные явления в общей истории римского брака. В ряду других народов не только старого, но и нового мира Рим занимает в этом отношении совершенно исключительное место. Везде развитие брачных отношений начиналось с патриархальной семьи, в которой муж имеет неограниченную власть над женой, и везде это историческое развитие сводилось к постепенному ослаблению этой власти: идея права мужа над личностью жены сменяется идеей опеки над нею; а эта последняя – идеей главенства мужа в общесемейных делах. Везде права жены постепенно выростали, но старые, пережитые стадии власти и опеки мужа долго оставляли и до сих пор оставляют свои следы в юридическом положении замужней женщины. Римское право, знавшее в начале также только патриархальный брак с manus mariti, созданием брака без manus [с.458] совершило сразу огромный исторический прыжок и надолго опеределио другие народы в развитии брачных отношений: оно сразу создало брак, в котором ни о каких правах мужа над личностью жены, даже ни о какой опеке над нею нет речи; оба супруга равны друг другу и независимы один от другого.
С другой стороны, римское право смотрит на этот брак, как на союз совершенно свободный, зиждущийся только на продолжающемся согласи супругов; по желанию каждого он может быть расторгнут. Всякий контроль государства, приводящий по необходимости – то в большем, то в меньшем количестве случаев (при отсутствии законных причин развода) – к принудительному продолжению брака, римскому праву был противен. Как бы ни относиться к этой трудной проблеме, во всяком случае и здесь римское право далеко оставляет за собою все, даже самые современные, законодательства и свидетельствует о том, что признание полной свободы разводов отнюдь не ведет ни к разрушению семьи, ни к гибели общества.
§ 75. ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ СУПРУГАМИ
Общее различие в юридической природе брака cum manu и sine manu сказывается, естественно, и в различном построении как личных, так и имущественных отношений между супругами.
При браке cum manu, как было уже указано, жена всецело подчинялась власти мужа и юридически находилась в положении его дочери. Вследствие этого в личном отношении она подлежала юридически неограниченному праву мужа: он мог вытребовать ее от всякого третьего лица, даже от родителей и даже против ее воли, посредством vindicatio; он мог продать ее в рабство и экспулатировать ее рабочую силу посредством отдачи in mancipium; он имел ничем не ограниченное право наказания, доходящее до jus vitae ac necis. Конечно, фактически муж ограничивался общественным мнением; право продажи жены уже в древности (за исключением mancipium) вышло из употребления; в случае серьезных поступков жены было в обычае привлекать к суждению о [с.459] наказании родственников (judicium domesticum), – но юридически муж все же оставался полновластным господином над самой личностью жены. Тот же принцип подчинения определяет и имущественные отношения между ними. Все, что жена имела до брака и что она приобрела после брака, принадлежало мужу, как полному и бесконтрольному собственнику. Быть может, в более позднее время, когда уже рядом существовал брак без manus с его особым имущественным режимом, в подражание ему и при браке cum manu мужья оставляли женам их имущество в более или менее свободное пользование, но юридически положение этого имущества определялось нормами о peculium. В случае несостоятельности мужа и оно шло на удовлетворение его кредиторов; равным образом, оно могло быть отобрано самим мужем в любой момент. Взамен этой имущественной несамостоятельности жена наравне со своими детьми имела наследственное право после своего мужа и всех его агнатических родственников.
Совершенно иначе складывались отношения при браке sine manu, построенном на принципе самостоятельности и независимости жены по отношению к мужу.
В области личных отношений, как известно, ни о какой власти мужа нет речи. Жена сохраняла свое прежнее семейное положение: она оставалась persona sui juris, если была таковой до брака; она подлежала patria potestas своего отца, если он был жив. Никакой дисциплинарной власти над женой муж не имеет; равным образом, он не имеет никакого права требовать ее привода судом, если она ушла от него и не желает возвращаться. Правда, муж имеет interdictum de uxore exhibenda et ducenda757, но лишь против третьих лиц, которые удерживают ее против ее воли. Разумеется, общность супружеской жизни, единство семейных дел требовали на случай несогласия между супругами признания известной решающей роли за голосом мужа (например, в вопросе о выборе местожительства семьи, о способе воспитания детей и т. д.); но это главенство в общесемейных делах далеко от идеи права на самую личность жены.
Соответственно тому же общему принципу регулируются и имущественные отношения супругов. В основе их естественно лежит принцип раздельности: имущество мужа и имущество жены [с.460] составляют две совершенно независимые друг от друга массы. Все, что жена имела до брака и что она получила во время брака (своим трудом, путем наследования от родственников по старой семье и т. д.), принадлежит ей (если она persona sui juris), составляет ее свободное имущество, которым она может пользоваться и распоряжаться, не испрашивая на то согласия мужа и не отдавая ему никакого отчета. Это имущество впоследствии стало обозначаться греческим термином ?????????, parapherna.
Для того, чтобы не только формально, но и материально гарантировать имущественную независимость супругов друг от друга, чтобы очистить брачное согласие от всяких материальных соображений, римское право уже издавна ("moribus"758) дополнило эту систему раздельности запрещением дарений между ними ("ne venalicia essent matrimonia", "ne mutuo amore invicem spoliarentur"759 – fr. 1, 2 и 3 pr. D. 24. 1). Donatio inter virum et uxorem760 ничтожно; подаренное первоначально мог требовать назад не только сам супруг, но и его наследники; и только oratio Antoniniana (Kаракаллы) установила, что, если подаривший умер, не потребовав обратно, donatio convalescit761 (fr. 32 D. 24. 1).
За исключением дарений, супруги могут вступать друг с другом в какие угодно юридические отношения – покупать, занимать и т. д.; жена может даже поручить мужу управление всем его собственным, парафернальным имуществом. Вследствие этого между ними могут быть и соответствующие иски. Однако, особая близость между супругами отражается в некоторых отступлениях от общих норм. Так, супруги отвечают друг перед другом за вину (небрежность), где такая ответственность имеет место, не в ее абстрактном масштабе diligens paterfamilias762, а за так называемую diligentia quam suis rebus adhibere solet, то есть за обычную для данного супруга внимательность, за ту, которую он применяет к своим собственным делам. Супруги, далее, не могут предъявлять друг против друга инфамирующих исков; в случае необходимости им даются аналогичные иски, не влекущие за собой infamia: например, вместо [с.461] actio furti – actio rerum amotarum, вместо actio doli – actio in factum и т. д. Наконец, при взысканиях друг против друга супруги имеют так называемое beneficium competentiae: они могут требовать, чтобы им было оставлено столько, сколько необходимо, чтобы они не нуждались ("ne egeant").
Но эта последовательно проведенная система имущественной раздельности модифицируется двумя параллельными институтами: dos – со стороны жены и donatio propter nuptias – со стороны мужа.
1. Dos. Издержки общей семейной жизни (содержание семьи и т. д.) лежат в принципе на муже; и жена и дети в крайнем случае могут требовать от мужа и отца выдачи им содержания (alimentatio). Но уже издавна, с самых первых моментов появление брака без manus, вошло в обычай давать мужу при самом заключении брака особое приданое, которое и носит название dos. Таким образом, не все имущество жены и не его ipso делается приданым: dos – это только то имущество, которое специально выделено мужу или самой женой, или ее paterfamilias, или, наконец, лицом посторонним. Если приданое дается отцом жены, оно носит название dos profecticia; если самой женой или посторонним лицом, оно называется dos adventicia. Но во всяком случае приданое должно быть установлено каким-нибудь специальным актом – "dos aut datur aut dicitur aut promittitur"763. Первоначальным назначением dos было вспомоществование мужу в несении общесемейных расходов (ad mantrimonii onera sublevanda), но затем к этой функции прибавилась другая: dos гарантирует до известной степени мужа от неосновательного развода со стороны жены.
Однако, dos имеет в римском праве свою длинную историю. Первоначально приданое переходило в полную собственность мужа и навсегда: оно не подлежало возвращению ни в случае смерти жены, ни даже в случае беспричинного развода со стороны мужа. Общеизвестная редкость разводов являлась причиной того, что вопрос о судьбе dos ни в жизни, ни в законодательстве не ставился.
Но к концу республики, когда вместе с общим падением нравов усилились разводы, указанное положение вещей обнаружило большие неудобства; неограниченная свобода разводов создавала возможность различных злоупотреблений со стороны мужа: вступив, например, в брак и получив dos, он мог тотчас же дать жене [с.462] развод; брак мог стать, таким образом, средством для самой низкой спекуляции с целью получения dos. Ввиду этого возникла необходимость так или иначе юридически обеспечить интересы жены.
Прежде всего об этом стали заботиться сами заинтересованные лица. Жена или ее родители при самом заключении брака и установлении приданого требовали от мужа в форме stipulatio обеспечения того, что в случае развода или смерти мужа dos будет возвращена жене или установителю. Это обеспечение носило название cautio rei uxoriae. При наступлении предусмотренных в cautio условий жена или иной установитель dos имели против мужа или против его наследников обычный строгий иск – actio ex stipulatu. Часто при этом передаваемое мужу приданое при самом установлении оценивалось и как бы считалось мужу проданным за известную сумму денег, которую он и обязывался вернуть на случай развода (dos venditionis causa aestimata).
Обычай подобных cautiones мало-помалу укрепился настолько, что даже тогда, когда cautio была упущена, стало казаться несправедливым (противным bona fides, – Пернис; деликным со стороны мужа, – Эсмейн), если муж, давая жене развод без всякого с ее стороны повода, удерживал себе ее приданое. Выразителем этого формирующегося правовоззрения и здесь прежде всего явился претор, который стал давать жене actio rei uxoriae – иск, идущий на id quod aequius melius erit764. Вскоре, однако, этот иск превратился в actio civilis и bonae fidei. При толковании этого иска, при обсуждении того, чего требует в наших отношениях bona fides, и были выработаны юриспруденией ближайшие нормы классического дотального права. Основные положения его сводятся к следующему.
Если брак прекращался смертью жены, то приданое по общему правилу оставалось мужу, разве что оно было установлено ее отцом (dos profecticia) и отец был еще в живых. Если брак прекращался смертью мужа, то приданое возвращалось всегда жене или ей совместно с отцом. Оно возвращалось также тогда, если брак был прекращен разводом по инициативе мужа или по его вине; но оно оставалось мужу, если развод дала жена без всяких поводов со стороны мужа или если она вызывала развод своим поведением. Однако, во всех тех случаях, когда муж должен вернуть приданое, он может сделать при известных условиях некоторые [с.463] вычеты из него – так называемые retentiones (propter liberos – на содержание детей, которые остаются на его попечении; propter res amotas – по поводу вещей, растраченных женой; propter mores – по поводу каких-либо проступков жены и т. д.; – Ulp. reg. VI).
Таким образом, обязанность мужа возвращать dos в случае прекращения брака была признана. Но муж все же считается собственником приданого и потому может растратить его во время брака; даже более того – он может отчудит его нарочно с намерением дать затем жене развод. Конечно, жена будет иметь в таком случае обязательственное требование к мужу; но это требование может оказаться безрезультатным (например, в случае несостоятельности мужа). Для того, чтобы еще полнее гарантировать жену, lex Julia de adulteriis в особой главе de fundo dotali воспретила мужу отчуждение дотальных недвижимостей (находящихся в Италии) без согласия жены, причем под запрет стали подводиться не только акты прямого отчуждения, но и все те, которые могли привести впоследствии к отчуждению – например, залог (Gai. II. 63). Благодаря этому запрещению, главная составная часть dos была освобождена от указанных выше возможностей. Сверх того, требование жены было снабжено privilegium exigendi, то есть правом на преимущественное удовлетворение перед другими личными кредиторами мужа.
Юстиниан пошел еще далее в том же направлении. Если в классическом праве муж удерживал dos еще в случае смерти жены, то Юстиниан предписал и здесь возвращение приданного ее наследникам. Таким образом, в позднейшем римском праве dos остается мужу лишь в случае развода по вине жены, в качестве штрафа для последней. Кроме того, Юстиниан запретил отчуждение дотальных недвижимостей даже при согласии жены. Наконец, он уничтожил различие между actio ex stipulatu и actio rei uxoriae, предписав, чтобы иск о возвращении приданого был всегда actio ex stipulatu, но чтобы этот иск обсуждался по началам bonae fidei, причем прежние правила о restitutio dotis были подвергнуты значительным изменениям (были отмечены все прежние retentiones мужа). Privilegium exigendi превратилось в подлинную законную ипотеку жены на все имущество мужа.
Благодаря обязанности возвращать приданое и запрещению alienatio, уже в классическую эпоху муж, хотя юридически и оставался собственником dos, но фактически являлся не чем иным, как простым пользователем dos на время брака (ususfructus maritalis). [с.464] Права жены на dos непрерывно росли, и римские юристы стали говорить: "quamvis in bonis mariti dos sit, mulieris tamen est"765 (fr. 75. D. 23. 3). Тем не менее и в праве Юстианиана собственником dos в принципе является муж.
2. Donatio propter nuptias. Уже издавна были в обычае предбрачные подарки жене со стороны мужа (donationes ante nuptias), но они приобрели особое значение после того, как выяснилась вторая – штрафная – функция dos. Если жена на случай неосновательного развода с своей стороны рискует потерей приданого, то в интересах равенства и справедливости было желательно, чтобы муж также, получая dos, выделял из своего имущества известную часть, по стоимости приблизительно равную dos, для подобной же гарантии жены. Это и стало мало-помалу если не юридической обязанностью мужа, то во всяком случае правилом общественного приличия: требовать такой donatio ни невеста, ни ее родители не могли. Но в силу запрещения дарений между супругами, donatio эта должна была во всяком случае совершится до брака (donatio ante nuptias), иначе дарение будет ничтожно. Нормы относительно donatio ante nuptias не получили, однако, в эпоху классического права полного развития; лишь законодательство самых последних императоров (Юстина и Юстиниана) придало этому институту более законченную физиономию (§ 3 In. 2. 7). Прежде всего было позволено в интересах установления указанного равенства совершать donatio не только до брака, но и после его заключения, вследствие чего Юстиниан предписал называть наш институт donatio propter nuptias. Но это название не вполне соответствует действительности в том отношении, что настоящего дарения здесь нет: муж сохраняет собственность на подаренные объекты; он ими пользуется, как и раньше, и, если брак протечет без всяких потрясений, donatio propter nuptias не проявит себя ничем. Все назначение donatio propter nuptias заключается именно только в гарантии жены на случай развода: тогда она не только может потребовать назад свою dos, но и donatio propter nuptias. В интересах наилучшей гарантии жены относительно получения donatio, на выделенные мужем имения было также установлено запрещение их отчуждать.
Так постепенно складывалась римская система имущественных отношений между супругами. Принцип юридической раздельности [с.465] муществ, ничему не мешающий при браках хороших, но наилучшим образом гарантирующий обоих супругов при браках плохих, принцип, и в настоящее время признанный еще немногими законодательствами (но в том числе – нашим русским), лежит в основе этой системы. Встречные институты dos и donatio propter nuptias, удовлетворяя потребности в некоторых гарантиях на случай развода, создают в то же время на основе раздельности нечто вроде единого общесемейного имущества, служащего экономическим базисом семьи и, притом, – вследствии неотчуждаемости входящих в его состав недвижимостей, – базисом очень прочным. Обе стороны супружеского союза – самостоятельность супругов и созданное браком единство семьи – приняты римским правом одинаково во внимание.

И. Покровский · #22 04.04.2016, 14:22

Отношения между родителями и детьми на всем протяжении римской истории определялись идеей patria potestas, патриархальной и односторонней власти отца. Если в области отношений между супругами мы видели в римском праве полный разрыв с принципами старого патриархального строя, то в области отношений к детям эти патриархальные принципы сохранялись с гораздо большим упорством, чем даже в истории других народов. По собственному признанию римских юристов, такой власти над детьми, как римляне, не знал ни один доступный их наблюдению народ (Gai. I, 55: "Quod jus proptium civium romanorum est: fere enim nulli alii sunt homines, qui talem in filios suos habent potestatem, qualem nos habemus"766). Конечно, с течением времени эта власть значительно изменилась и ослабела, но многие патриархальные заветы сохранили свое значение до конца.
Так, прежде всего, римсколе право знает только patria potestas – только власть отца, а не родителей вообще. Мать по [с.466] отношению к своим детям от того же брака никаких родительских прав не имеет – не только при жизни мужа, но и после его смерти. При старом браке cum manu мать, как известно, находилась в положении сестры своих детей, после смерти мужа семья распадалась на новые самостоятельные семьи, по отношению к которым мать никаких прав власти не приобретала; она сама делалась теперь persona sui juris, но попадала под опеку своего ближайшего агната, чаще своего же собственного сына. – При браке без manus, мать не была даже агнаткой своих детей: юридически она была для них чужой. Лишь с течением времени, с постепенным признанием родства когнатического, ее отношения к детям получают некоторую юридическую физиономию: мать и дети получают взаимные права наследования друг после друга. В период империи признается затем право на содержание (алименты), а также, – по крайней мере, в известных случаях, – и право матери быть опекуншей над своими детьми. Но этим все и исчерпывается: каких-либо прав, присущих patria potestas, например прав на пользование известными имуществами детей, она не имеет.
Юридические отношения между родителями и детьми мыслятся, далее, только на почве законного брака и законной семьи. Дети незаконные, внебрачные в древнейшем римском праве, построенном исключительно на принципе родства агнатического, стояли вообще вне всяких юридических связей: они были чужими не только своему естественному отцу, но и матери. С признанием родства когнатического положение их по отношению к матери и ко всем материнским родственникам изменилось: они получили права наследования наравне с детьми законными, так как cognatio, кровное родство, по римским представлениям, не зависит от наличности законного брака и "mater semper certa est"767. Что же касается отца, то "pater vero is est, quem nuptiae demonstrant"768 (fr. 5. D. 2, 4), вследствие чего юридически у детей внебрачных его нет вовсе, хотя бы даже фактически он был всем известен. Ни он не имеет, поэтому, patria potestas, ни дети не имеют по отношению к нему никаких прав. Более льготное положение занимают только liberi naturales, дети от конкубината: они имеют право на alimenta и даже известное ограниченное право наследования после своего pater naturalis; но о patria potestas и здесь нет речи.
[с.467] Таким образом, почти вся юридическая сторона отношений родителей к детям сводится к patria potestas. Но эта patria potestas в течение веков весьма существенно изменила свое содержание.
В древнейшее время это была, как уже неоднократно упоминалось, абсолютная власть патриархального домовладыки, самодержца в своей семье. Она охватывала как самую личность детей, так и все их имущественные приобретения. В личном отношении от воли paterfamilias зависело, прежде всего, сохранить ли жизнь своему новорожденному ребенку или нет: он мог даже выбросить его. Отец имел, далее, право продавать своих детей или в полное рабство trans Tiberim, или внутри государства in mancipium (jus vendendi). Он имел, наконец, юридически неограниченное jus vitae ac necis769. Конечно, и здесь фактическое положение детей были иное, но юридически отец – неограниченный властелин самой личности дитяти. В имущественном отношении filius familias, как известно, есть persona alieni juris: он имеет гражданскую правоспособность, но только не для себя, а для своего отца. Все, что он приобретает, делается eo ipso собственностью отца; за обязательства же детей отец не отвечает; только за деликты отец несет ноксальную ответственность: он обязан или возместить причиненный детьми вред, или выдать их потерпевшему (noxae dedere).
Таков был исторический отправной пункт; дальнейшее развитие заключается в постепенном ослаблении этой абсолютной власти в обоих направлениях, как личном, так и имущественном.
1. В личном отношении. Право выбрасывать новорожденных детей (jux exponendi), по сообщению Дионисия Галикарнасского770, было запрещено (кроме monstra771) уже Ромулом. Но, вероятно, в этом сообщении имеется в виду только веление обычая и религии, а не права; jus exponendi существует еще в более позднюю эпоху и окончательно оно было уничтожено только в период империи (с. 7 С. 9. 16). – Jus vendendi trans Tiberim исчезло уже очень рано, но даже и продажа детей in mancipium (в кабалу) в законах XII таблиц подверглась серьезному ограничению. Они ограничивал иэто право только троекратным его осуществлением: после отдачи in mancipium в третий раз сын освобождлася от отцовской власти – "si pater filium ter venum duit, filius a patre liber [с.468] esto"772. так как закон говорил только о сыновьях, то interpretatio признали, что для прочих подвластных (для дочерей, внуков и т. д.) достаточно однократной продажи. Однако, ограничению подвергается только продажа посредством mancipatio; простая venditio, по-видимому, встречалась и значительно позже: по крайней мере, даже классические юристы допускают ее возможность на случай безысходной крайности ("contemplatione extremae necessitatis aut alimentorum gratia"773, – Pauli sent. 5. 1. 1) равным образом, подтверждается эта возможность и указом Константина (с. 2. С. 4. 43). – Наконец, рядом императорских указов отнимается у отца и jus vitae ac necis: последний в этом ряде указ Константина (с. 1. С. 9. 17) приравнивает сыноубийство к parricilium вообще. В то же время подвергается известному контролю даже дисциплинарная власть отца (jus coercendi): согласно указу императора Траяна, власти могут принудуть отца, злоупотребляющего своими правами, освободить сына от patria potestas (fr. 5. D. 37. 12), и вообще в императорское время стали возможны жалобы детей магистратам в порядке, extraordinaria cognitio. Благодаря всем этим ограничениями patria potestas над личностью детей к концу развития утратила почти всю свою патриархальную остроту.
2. В имущественном отношении рост самостоятельности детей на первых порах идет теми же путями, какие были отмечены выше по поводу рабов. Так же точно, как ирабам, отцы часто выделяли своим достигшим возраста детям известное имущество для самостоятельного хозяйствования – peculium; точно так же деятельность сыновей могла дать при известных условиях основание для ответственности отца (так называемые actiones adjecticiae qualitatis: actio de peculio, institoria, exercitoria, quod jussu и de in rem verso). Здесь нужно повторить все то, что было сказано выше о рабах.
Но затем положение детей начинает все более и более отделяться от положения рабов и идти своей собственной дорогой. Первым шагом в этом смысле было установление времен Цезаря или Августа, в силу которого все то, что сын-воин (filius familias miles) приобрел на войне (in castris) или по поводу военной службы [с.469] (occasione militiae) подлежит его свободному пользованию и распоряжению, как его собственное, независимое от отца, имущество. Это имущество получило название peculium castrense; оно было первым признание имущественной самостоятельности детей, хотя и в узком круге специальных отношений. Сын мог даже это имущество завещать, и лишь в случае его смерти без завещания оно переходило к отцу не в порядке наследования, а jure peculii (fr. 11. D. 49. 17). Вообще по отношению к peculium castrense "filii familias vice patrum familiarum funguntur"774 (fr. 2. D. 14. 6).
Когда с переходом к абсолютной монархии все виды государственной службы были уравнены, правила о peculium castrense были перенесены на имущество, приобретенное сыном на службе гражданской, на так называемое peculium quasi castrense. Это peculium, как и peculium castrense, составляет свободное имущество сына, по отношению к которому отец никаких прав не имеет.
Новый ряд ограничений имущественной стороны patria potestas открыл указ Констанина, в силу которого все то, что получено детьми (уже не только сыном) по наследству от матери (bona materna), должно считаться их собственностью, которую отец распоряжаться не в праве: он сохраняет только право пожизненного пользования (с. 1. С. 6. 60). Указом императора Аркадия и Гонория (с. 2. С. 6. 60), то же положение было распространено на bona materni generis – на имущество, полученное от родственников с материнской стороны; указом Феодосия и Валентиниана – на lucra nuptialia. Наконец, Юстиниан все эти многочисленные исключения обобщил: отцу принадлежит только то, что сын приобретает ex re patris, то есть оперируя с имуществом отца; все же остальное, каким бы образом оно ни досталось сыну, составляет его собственность, отце имеет лишь право пожизненного пользования (§ 1. In. 2. 9). Все такое имущество (в него не входит peculium castrense и quasi castrense, которое остается даже вне пользования отца) носит название bona adventicia. Но даже и при этом имуществе право пожизненного пользования может быть исключено прямым постановлением того, кто это имущество сыну передает (кто ему дарит или завещает); тогда оно называется bona adventicia irregularia.
Таким образом, в конце развития и в имущественном отношении от старой безусловности patria potestas осталась только его [с.470] тень в виде права пожизненного пользования отца некоторыми видами имуществ. Правда, и эта тень имеет большое практическое значение; тем не менее имущественная самостоятельность детей признана. Вместе с тем, первоначальное юридическое единство семьи разрушено: семья теперь с юридической стороны не единство, а союз лиц, из которых каждое представляет саомстоятельного субъекта прав, могущего иметь особое имущество, выступать стороною в процессе и заключать юридические сделки.
Установление patria potestas. Patria potestas возникает, прежде всего, естественным образом вследствие рождения ребенка в законном браке. По отношению к детям незаконным она может быть установлена только путем узаконения legitimatio; но эта legitimatio появилась только в период абсолютной монархии и только для liberi naturales. Постепенно возникли три способа такого узаконения: a) Со времени Феодосия и Валентининана – legitimatio per oblationem curiae, узаконение посредством представления filius naturalis в ordo местных декурионов в связи с наделением его известным имущественным цензом (это одна из привилегий, которыми правительство желало привлечь к несению тяжелой в то время повинности по заведованию местными делами). b) Со времени императора Анастасия – legitimatio per subsequens matrimonium, посредством последующего вступления родителей в законный брак. с) И наконец, со времени Юстиниана – вообще legitimatio per rescriptum principis, узаконение посредством специального императорского указа.
По отношению к детям чужим возможно было установление patria potestas путем усыновления, которое будет или arrogatio, если усыновляется persona sui juris, или adoptio, если усыновляется persona alieni juris.
а) Arrogatio в древности совершалась в народных собраниях по куриям при участии pontifex maximus и в присутствии как усыновителя, так и усыновляемого. По расследовании обстоятельств усыновления и по удостоверении в согласии обоих заинтересованных, pontifex предлагал народному собранию rogatio об усыновлении ("Velitis jubeatis Quirites, uti Lucius Valerius Lucio Titio tam jure legeque filius siet, quam si ex eo patre matreque familias ejus natus esset, utique ei vitae necisque in eum potestas familias ejus natus esset, utique ei vitae necisque in eum potestas siet, uti patri [с.471] endo filio est. Haec ita uti dixi, ita vos, Quirites, rogo" – Gell., 5, 19, 9775). Таким образом, arrogatio совершалась в форме специального закона. Ввиду этого усыновлять и быть усыновляемыми в такой форме могли только лица имеющие право участвовать в народных собраниях: поэтому не могли усыновлять женщины, нельзя было усыновить женщин и несовершеннолетних. С течением времени вместе с падением роли comitia curiata законодательный характер акта arrogatio стерся: усыновление превратилось в простой, только публичный, акт частной воли. Вместе с тем (со времен императора Антонина Пия) стало возможно и усыновление несовершеннолетних. С окончательным исчезновением comitia curiata arrogatio стала совершаться per rescriptum principis776.
b) Усыновление persona alieni juris, adoptio в тесном смысле, совершается в форме частной сделки, искусственно образованной старыми юристами на основании указанного выше положения законов XII таблиц: "si pater filium ter venum duit, filius a patre liber esto"777. Отец усыновляемого продавал его посредством mancipatio какому-нибудь постороннему доверенному человеку; этот последний тотчас же отпускал сына на волю посредством manumissii vendicta. Затем опять следовала вторая mancipatio и вторая manumissio. Наконец – третья mancipatio: после нее сын уже свободен от patria potestas; но третья manumissio уже не делается, ибо тогда это была бы полная emancipatio (см. ниже); сын пока считается in mancipio доверенного лица. Тогда выступает лицо, желающее усыновить, adoptator, и предъявляет для формы против доверенного vindicatio in patriam potestatem (то есть vindicatio filii); доверенный на суде молчит, вследствие чего претор addicit усыновляемого усыновителю. В результате этого сложного акта patria potestas кровного отца прекратилась и усыновленный вступает в семью усыновителя на правах его законного сына. В этой форме adoptio могла применяться и к женщинам и к несовершеннолетним, причем для дочерей и внуков достаточно было однократной mancipatio. Юстиниан [с.472] уничтожил необходимость всех этих формальностей, заменив их простым заявлением перед судом. Вместе с тем он значительно ослабил действие adoptio: прежнее прекращение старой patria potestas было сохранено им только для случаев усыновления каким-нибудь восходящим родственником (например, дедом со стороны матери); во всех же остальных случаях patria получает право законного наследования после усыновителя (adoptio minus plena).
Кроме указанных видов arrogatio и adoptio, мы встречаем в дошедших до нас памятниках конца республики – начала империи случаи усыновления в завещании, adoptio testamentaria, о которой юристы ничего не говорят. Но было ли это подлинное в юридическом смысле усыновление или нет – это вопрос доныне невыясненный.
Прекращение patria potestas. Остатком старого патриархального характера patria potestas даже в самом позднем римском праве является ее пожизненность: она прекращается нормально только смертью отца. Ни достижение сыном совершеннолетия, ни основание им своего собственного отдельного дома и хозяйства не только не прекращают отцовской власти, но даже не влияют на ее ослабление. Лишь приобретение сыном известного звания уничтожает ее; таковыми званиями в языческом Риме являлось звание flamen Dialis, а для дочери звание весталки778, в позднейшее императорское время – звание консула, praefectus praetorio, praefectus urbi, magister militum или епископа.
Но patria potestas, как право одностороннее, может быть прекращена искусственным путем – освобождением сына самим отцом, что называется emancipatio. Форма emancipatio была также образована посредством искусственного применения упомянутого правила законов XII таблиц о троекратной продаже: отец, желавший эманципировать сына, совершал троекратную mancipatio его доверенному лицу, а это последнее три раза отпускало его на волю. В результате сын делался persona sui juris, приобретал хозяйственную самостоятельность, но зато утрачивал всякие наследственные права по своей семье. Последнее ограничение, впрочем отпало, когда наследственное право было перестроено по началам когнатического родства. В императорское время и здесь старые формальности были отменены: император Анастасий установил возможность emancipatio per rescriptum principis (так наз. emancipatio Anastasiana), а Юстиниан предписал вообще для emancipatio [с.473] заявление перед судом (так называемая emancipatio Justinianea). В виде награды за добровольный отказ от своих отцовских прав (praemium emancipationis) отец и после emancipatio сохраняет право на пользование половиной имущества сына.
§ 77. ОПЕКА И ПОПЕЧИТЕЛЬСТВО
Во всяком обществе могут оказаться лица, имеющие права (правоспособные), но не обладающие достаточной степенью разумения и зрелостью воли для самостоятельного управления своими делами (недееспособные). Таковы – несовершеннолетние и безумные; таковыми же являются согласно старым воззрениям женщины; наконец таковыми же признаются и расточители. Если все эти лица находятся под чьей-либо семейной властью, если они – по римской терминологии – суть personae alieni juris, то особого вопроса о их охране не возникает: они, во-первых, по старому праву никаого своего имущества не имеют, а во-вторых, они находят естественную охрану в лице своего paterfamilias. Иное дело, если они такой естественной семейной охраны не имеют, если они personae sui juris: тогда для права возникает вопрос об организации для них искусственной защиты, о создании суррогата семейной охраны. Этой цели и служит везде институт опеки и попечительства. Но этот институт также имеет свою длинную историю, в течение которой он резко изменил свой характер.
В древнейшее время, когда еще сильны родовые связи, опека над лицами недееспособными составляет дело родственников, причем в институт опеки на первом плане стоит не забота о подопечном, а забота о его имуществе в интересах его ближайших наследников. Для этих последних, конечно, важно, чтобы то имущество, которое может к ним дойти в порядке законного наследования, не было в руках малолетнего, безумного и т. д. растрачено или расхищено. Вследствие этого опека имеет характер некоторой предварительной охраны возможного в будущем наследства ("ut qui sperarent hanc successionem, iidem tuerentur bona, ne dilapidarent" – fr. 1 pr. D. 26. 4). Эта основная идея древней опеки отражается на всем ее построении.
[с.474] Прежде всего, порядок призвания к опеке совпадает с порядком призвания к наследованию ("eo tutela redit, quo et hereditas pervenit", – fr. 73. pr. D. 50. 17): естественным опекуном является ближайший наследник. А так как в древнейшее время наследование определялось только порядком агнатического родства (hereditas legitima), то и естественным опккуном являлся ближайший агнат. Это так называемая tutela legitima.
Но уже законы XII таблиц предоставляют paterfamilias в своем завещании изменить этот законный порядок и назначать для своих малолетних или слабоумных детей какого-либо иного опекуна: "uti paterfamilias legassi super pecunia tutelave rei suae, eia jus esto"779. Во таком случае мы имеем tutela testamentaria. Здесь уже возможно несовпадение опекуна с ближайшим наследником опекаемых; подобно тому, как завещатель может лишить своего законного наследника ожидаемого им наследства, так же точно он может лишить его и права опеки.
Опека, далее, в это древнейшее время есть не обязанность, а право опекуна, ставящее его во властное положение по отношению к опекуемому и его имуществу. Опекун имеет власть, подобную власти paterfamilias. Так, Ливий опеку над женщинами прямо называет manus (Liv. 34. 2. 11); законы XII таблиц, говоря о попечительстве над безумными, употребляют выражение "potestas"; даже еще юрист последнего столетия республики, Сервий Сульпиций Руф, определяет опеку как "vis ac potestas in capite libero"780, оттеняя этим связываемую уже с правом обязанность.
Мало по-малу этот элемент обязанности, заботы, все более и более выступает на первый план, и положение опекуна коренным образом изменяется; самые права его являются лишь средством для выполнения лежащей на нем обязанности. Не охранение своих возможных в будуем прав, а забота о чужих правах составляет общую задачу его деятельности. Ввиду этого в источниках позднейшего права опека определяется уже как некоторое "onus" для опекуна, как некоторое "munus"781 (pr. In. 1. 25 и In. 1. 17).
[с.475] При этом опека является munus publicum, общественной повинностью, в двояком направлении.
Прежде всего, в этом определении заключается мысль о том, что опека в смысле заботы о лицах, которые сами о себе забоиться не могут, есть общая обязанность государства. Эта мысль была совершенно чужда старой опеке: если у малолетнего или безумного не было ни опекуна по закону (вследствие отсутствия родственников), ни опекуна по завещанию, то он в старом праве вовсе оставался без опеки, так как не было лиц, которые имели бы на нее право. во второй половине республики точка зрения государства меняется. Lex Atilia, закон неизвестного времени, но во всяком случае до 186 г. до Р. Х. (до senatusconsultum de Bacchanalibus), предписала в таких случаях назначать опекуна магистратам – именно претору cum majpre parte tribunorum plebis, то есть при участии народных трибунов. Так как lex Atilia имела в виду только Рим и Италию, то впоследствии Lex Julia Titia (или два закона – lex Julia и lex Titia?) возложила в провинциях ту же обязанность на провинциальных правителей. Таким образом, рядом с двумя старыми видами опеки, tutela legitima и testamentaria, появился третий – так называемая tutela dativa (хотя термин dativa применяется иногда и к tutela testamentaria).
Вместе с тем постепенно усиливается контроль государства над деятельностью опекунов. Во многих случаях они должны на те или другие акты испрашивать разрешение властей. Опекунские дела разростаются настолько, что делаются специальной компетенцией известных органов власти; таковыми являются в период империи сначала консулы, потом особые praetores tutelares, а в провинциях провинциальные правители при участии органов муниципального самоуправления. Эти последние несут даже субсидиарную ответственность перед опекаемым за плохое управление рекомендованных ими опекунов.
С другой стороны, опека делается munus publucum, общественной обязанностью, и для отдельных граждан. Если раньше быть опекуном составляло право, от которого каждый мог свободно отказаться и которое можно было свободно переуступить (in jure cessio tutelae по отношению к женщине засвидетельствована еще классическими юристами), то теперь это – обязанность, освобождения от которой можно просить только при наличности известных уважительных причин (excusationes) и о переуступке которой путем частного соглашения не может быть речи.
[с.476] Одним словом, опека изменяется в самом своем существе и в позднейшем императорском праве принимает приблизительно тот вид, который она имеет в законодательствах современных.
Римское право различает исстари два вида опеки: опеку в собственном смысле, tutela, и попечительство, cura, но принципиального различия между обоими видами нет. Разница сводится только к тому, что в тех случаях, когда необходимо при заключении сделки согласие опекуна, это согласие при tutela выражается в форме auctoritatis interpositio, а при cura в виде простого consensus curatoris. Auctoritatis interpositio давалась непременно тотчас же при самом заключении сделки опекаемым и в виде ответа опекуна на соответствующий вопрос контрагента ("Auctor ne fis? – Auctor fio"), меж тем как consensus curatoris мог быть дан и не in continenti, а ранее или позже волеизъявление самого опекаемого.
Роль опекуна (tutor) или куратора (curator) может быть различна, смотря по характеру недееспособности, послужившей основанием для учреждения опеки. Иногда эта недееспособность будет полной (малолетний, безумный); тогда опекун или попечитель должен вполне заменять подопечного, должен самостоятельно вести все его дела. В других же случаях недееспособность будет лишь частичной (несовершеннолетний, расточитель); тогда акты чистого приобретения, только улучшающие положение опекаемого (так называемые negotia lucrativa – например, принятие подарка), последний может совершать и сам; для всех же остальных актов (отчуждение имущества, вступление в обязательство и т. д.) необходимо согласие опекуна или попечителя; в таких случаях роль опекуна будет лишь ролью подкрепляющей действия опекаемого.
Когда опекуну приходилось заменять опекаемого и самому вести все его дела, то для древнего прва возникало затрудение в том, что оно не знало представительства при заключении сделок, то есть возможности заключения сделки одним лицом от имени и на счет другого. Вследствие этого опекун или попечитель обыкновенно действовал, как negotiorum gestor: он заключал все сделки на свое имя и лишь уже затем (например, по достижении малолетним возраста) переносил все приобретения права на подопечного. Но это затруднение отпало, когда в эпоху формулярного процесса претор стал давать actiones utiles с перестановкой субъектов: тогда опекаемый получал прямо иски против лиц, заключивших сделку с его опекуном.
Первоначально опекун, заведуя делами опекаемого, не был [с.477] ничем ограничен в своей деятельности: он мог заключать всякие сделки, мог продавать вещи опекаемого, закладывать их и т. д. Средствами для защиты интересов опекаемого были только или accusatio suspecti tutoris, возбуждение кем-либо уголовного преследования против подозрительного опекуна, которое может повести к его отстранению, или же actio rationibus distrahendis – иск, предъявлявшийся по окончании опеки и имевший деликтный характер: опекун, растративший имущество опекаемого, отвечал in duplum, как fur nec manifestus; но, как иск деликтный, actio rationibus distrahendis в случае смерти опекуна не могла быть предъявляема против его наследников.
Эти средства с течением времени были признаны недостаточными, и преторский эдикт еще в конце республики создает новые иски: для отношений по поводу опеки – actio tutelae directa и contraria, а для отношений по поводу попечительства – actio negotiorum gestorum, а также directa и contraria. При помощи actio directa опекаемый по окончании опеки (или новый опекун при смене) может требовать отчета от опекуна и возмещения своих убытков не только от него самого, но и от его наследников, и не только в случае растраты, но и в случае нерадивости или бездеятельности. При помощи actio contraria опекун, в свою очередь, может требовать от опекаемого уплаты понесенных им расходов: но вознаграждения за ведение опеки римское право не знало.
Для лучшего обеспечения интересов опекаемых к этим искам присоединяются затем дополнительные средства: во-первых, входит в обычай требовать от опекуна при самом вступлении его в должность обеспечения – satisdatio rem pupilli salvam fore, а, во-вторых, в период империи признается законная ипотека опекаемого на все имущество опекуна.
Но все эти средства могут оказаться безрезультатными при несостоятельности опекуна. Ввиду этого усиливающаяся забота государства об интересах опекаемых приводит мало-помалу к различным ограничениям опекуна в самой его деятельности. Так, уже цивильное право запретило опекуну акты дарения. Гораздо большее значение имеет сенатское постановление 195 г. по Р. Х., известное под названием oratio divi Severi (fr. 1. D. 27. 9): оно запретило опекунам и попечителям отчуждение сельской недвижимости опекаемого (praedia rustica и suburbana), кроме некоторых случаев, в которых, однако, необходимо предварительное разрешение со стороны опекунских властей (decretum de alienando). [с.478] Император Константин распространил затем это запрещение на другие более ценные вещи, так что в конце концов роль опекуна свелась к роли простого хранителя имущества да к ведению текущих неотложных дел.
При несомненном общем характере опеки и попечительства во всех тех случаях, где они имеют место, все же в отдельных видах опеки замечаются известные различия.
1. Tutela impuberum и cura minorum. Наиболее частый случай недееспособности – это несовершеннолетие. Человек правоспособен уже с самого момента своего рождения: он может тотчас же оказаться обладателем огромного состояния и участником самых сложных юридических отношений. Но очевидно, что признать за ним тотчас же и дееспособность нельзя. Вследствие этого всякое право уже с самых древних времен откладывает дееспособность человека до достижения им известной степени физической и психической зрелости. Вопрос заключается только в том, какими признаками определить наступление этой зрелости, достижение совершеннолетия.
Обычный для нас прием – установление известного, для всех одинакового возраста – древнему праву чужд: решающим признаком там является обыкновенно достижение физической, половой зрелости – момента, когда ребенок превращается в мужа. Момент этот не для всех людей одинаков, вследствие чего определение этого момента для каждого отдельного лица составляет обыкновенно дело его семьи, и признание совершеннолетним выражается в каких-либо внешних знаках – смене детской одежды на одежду взрослых и т. п. Также точно и римское право долгое время различие между puberes и impuberes строило на этом единственном признаке половой зрелости. Но если с этим неопределенным признаком мог мириться примитивный оборот, то с развитием экономической и деловой жизни он оказывался решительно непригодным; условия этой жизни требовали установления какого-либо определенного, для всех одинакового, возраста совершеннолетия. Для женщин этот вопрос был фиксирован обычаем несколько ранее, чем для мужчин: уже в эпоху классических юристов совершеннолетие наступает для них с достижением 12 лет. Относительно же мужчин мы еще среди классических юристов встречаем разногласие: сабиньянцы стоят еще всецело на старой точке зрения ("qui habitu corporis pubes apparet, id est qui generare possit"), меж тем как прокульянцы признают совершеннолетними всех, достигших 14 [с.479] лет; есть рядом и среднее мнение (Приска), в силу которого необходимо достижение 14 лет, но сверх того и половой зрелости (Ulp. reg. XI. 28). Ко времени Юстиниана перевес склонился на сторону мнения прокульянцев, которое и было санкционировано в "Corpus" (pr. Jn. 1. 22).
Но между ребенком только что родившимся и юношей, приближающимся к pubertas, есть масса промежуточных ступеней: человек, возрастая, постепенно приобретает способность ориенитроваться – сначала в вещах более простых, а потом и более сложных. Конечно, со всеми этими переходными стадиями право считаться не может, но игнорировать известные крупные различия оно не в состоянии. Так и римское право различает среди несоверщеннолетних две группы – infantes и infantiae majores. Infantes – это первоначально дети, которые еще не могут говорить, – "qui fari non possunt"; позже, однако, и здесь был установлен возрастный признак – достижение 7 лет. Дети от 7 до 14 лет суть infantiae majores.
В зависимости от возраста опекаемого различна и роль опекуна. Infantes никакого участия в гражданском обороте не принимают; всякое волеизъявление их ничтожно, оно даже не может быть основанием для согласия опекуна. Вследствие этого их всецело заменяет опекун, который и ведет их дела в описанных выше условиях. За детьми от 7 до 14 лет, напротив, уже признается известная способность разумения, вследствие чего сделки чистого приобретения они могут совершать даже сами, без согласия опекуна; во всех же остальных случаях они действуют при участии опекуна, который дает свою auctoritas.
По достижении 12 или 14 лет человек считается совершеннолетним (pubes) и, следовательно, может вести свои дела самостоятельно. Однако, этот возраст (или, в период республики, возраст половой зрелости), бывший, быть может, достаточным в эпоху простых отношений, уже с половины республики стал обнаруживать свою недостаточность, Якобы совершеннолетние дети 14-15 лет начали все чаще и чаще служит объектом для эксплуатации. В виду этого около 190 г. до Р. Х. был издан особый закон – lex Plaetoria, – который устанавливал judicium publicum (то есть уголовное преследование) против лиц, которые воспользовались неопытностью юношей, достигших совершеннолетия, но не достигших 25 лет (minores viginti quinque annis). Претор затем расширил применение этого закона и стал давать не только в случаях явного [с.480] обмана (circumscriptio), но и вообще в случаях невыгодности сделки, exceptio или restitutio in integrum (propter minorem aetatem). Благодаря этому возникла новая категория – minores, которые пользуются особым покровительством закона.
Но это покровительство имело и свою обратную сторону. Деловые люди, зная, что minor, если найдет потом для себя сделку невыгодной, может ее уничтожить путем restitutio in integrum, естественно стремились воздерживаться от отношений с ним, предпочитая иметь своим контрагентом лицо, по отношению к которому такая возможность не имеет места. Это могло существенно отзываться на самих minores, вследствие чего они стали привлекать к участию в своих сделках особых попечителей – curatores. Участие куратора (его consensus) устраняло возможность последующего оспаринвания сделки и гарантировало в этом отношении контрагентов. Первоначально подобные curatores привлекались каждый раз ad hoc, но затем в период империи (в особенности со времен императора Марка Аврелия) они делаются постоянным учреждением (fr. 1. 3. D. 4. 4) – в том смысле, что входит в обычай испрашивать куратора в виде постоянного и общего пособника при всех деловых отношениях minor’а. Император Диоклетиан предписал даже, что, раз куратор испрошен, всякая сделка (не чистого приобретения), заключенная самим минором без его участия, недействительна (с. 3. С. 2. 21).
Однако, обязанности испрашивать куратора для minores не существует; это вопрос их воли. Если куратор не испрошен, minor сохраняет свою дееспособность, как совершеннолетний; он может, как прежде, просить о restitutio in integrum. Впрочем, такие minores без попечителей в позднейшем праве составляют исключение, и Юстиниан говорит в своих Институциях в виде общего правила: "Masculi puberes et feminae viripotentes usque ad vicesimum quintum annum completum curatores accipiunt" (pr. Jn. 1. 23)782. Возраст полного совершеннолетия таким образом фактически отодвинулся до 25 лет, а положение лиц от 14 до 25 лет почти сравнялось с положением infantiae majores.
2. Tutela mulierum. Второй случай, где римское право знает tutela, есть опека над женщинами. Женщина в старое время, и не только в римском праве, считается недееспособной даже тогда, [с.481] когда она не находится ни под властью отца ни под властью мужа. Причина этого заключается не столько в какой-нибудь грубости нравов, сколько в характере примитивного правопорядка: как мы знаем, в древнее время обладание правом и защита его предполагали способность субъекта владеть оружием.
Женщина вследствие отсутствия такой способности всю жизнь свою должна была находится под опекой своего ближайшего агната или того лица, которое назначено ей опекуном в завещании отца или мужа. Первоначально, конечно, и опека над женщинами имела реальное значение и безусловный характер manus, но с течением времени, с изменением самих условий правовой жизни, она все более и более утрачивает свой смысл и отмирает. Уже в конце республики она имеет только формальное значение. Женщина сама ведет свои дела и лишь для некоторых актов, по преимуществу старого цивильного характера, нуждается в auctoritas своего опекуна (ведение legis actio, отчуждение res mancipi и т. д. – Ulp. reg. XI. 27). При этом отказ опекуна в auctoritas не имеет уже решающего значения: его согласие, по жалобе женщины, может быть вынуждено претором (Gei. 1. 190). Вследствие всего этого, так как tutor mulieris никаких дел не ведет, то он ни за что и не отвечает: actiones tutelae здесь никакого применения не имеют.
Но и в таком виде опека над женщинами к началу империи начинает казаться стеснительной и ненужной, и Гай (Gai. 1. 190) говорит уже, что она не имеет под собой основания – "nulla pretiosa ratio"; обычное "вульгарное" ("quae vulgo creditur") мнение, будто женщины вследствие присущей им levitas animi783 делаются часто жертвой обмана, по его мнению, есть мысль "magis speciosa quam vera"784. Вследствие этого tutela mulierum постепенно исчезает из жизни. Уже lex Julia et Papia Poppaea освобождает от опеки женщин, имеющих jus liberorum. Эдикт императора Клавдия отменяет вообще главный случай опеки – tutela legitima (Gai. I. 157). Последние редкие случаи опеки по завещанию мужа или отца (tutela dativa к женщинам никогда не применялась) стали даже юридически невозможными после указа императора Гонория и Феодосия, который всем женщинам даровал jus liberorum (с. 1 С. 8. 58).
Но уничтожение опеки над женщинами отнюдь не обозначает [с.482] полного управления их с мужчинами. Целый ряд юридических функций оставался до конца для женщин закрытым "feminae ab omnibus officiis civilibus vel publicis remotae sunt"785 (fr. 2 pr. D. 50. 17). Они не могут занимать никаких должностей с публичным характером, не могут выступать за других на суде, не могут быть опекунами (кроме матери и бабки по отношению к своим собственным детям и внукам). С другой стороны, они имеют некоторые привилегии. Так например, они могут в некоторых случаях ссылаться на неведение закона, на ignorantia juris, наравне с minores XXV annis, солдатами и rustici786 (fr. 9 pr. D. 22. 6): это признано за ними "propter sexus infirmitatem"787. Сюда же должно быть отнесено и senatusconsultum Velleianum, сенатское постановление времени императора Клавдия (46 г. по Р. Х.), которое объявляет недействительной всякую intercessio женщины, то есть всякое принятие ею на себя ответственности за чужой долг (поручительство, предоставление вещи в залог и т. д.). Мотивом этого закона является также "imbecillitas sexus", слабость, излишняя доверчивость женщины (fr. 2. 1 и 2. D. 16. 1). Как видим, то "вульгарное" мнение, о котором говорил Гай, оказывало влияние на законодательство и до конца сохранило в нем свои следы.
3. Cura furiosi – попечительство над безумными и сумасшедшими (furiosi, dementes, mente capti) – известна уже законам XII таблиц, которые постановляли: "Si furiosus escit, ast ei custos nec escit, agnatum gentiliumque in eo pecuniaque eius potestas esto"788. Таким образом, попечительство и здесь было делом ближайшего родственника и наследника, причем оно давало ему potestas над личностью и имуществом опекаемого. Дальнейшее развитие шло описанным выше путем в смысле все более и более интенсивного контроля правительства и в праве Юстиниана опекун к безумному обыкновенно назначается уже властью (§ 3 In. 1. 23). Безумный вовсе лишен дееспособности, вследствие чего curator заменяет его [с.483] вполне, но со всеми теми ограничениями, которые были указаны выше. Разумеется, назначению попечителя предшествовало расследование психического состояния больного со стороны магистрата, от которого зависило установление опеки. В светлые промежутки (lucida intervalla), когда к сумасшедшим возвращается сознание, они вполне дееспособны.
4. Cura prodigi – попечительство над расточителем – также известна уже законам XII таблиц (fr. 1 pr. D. 27. 10). По заявлению лиц заинтересованных (прежде всего, конечно, ближайших родственников) магистрат, впоследствии претор, производил расследование и, если признавал наличность расточительной наклонности, налагал на расточителя запрещение – interdictio. Обычная формула такого запрещения гласила: "Quando tibi (tu?) bona paterna avitaque nequitia tua disperdis liberosque tuos ad egestatem perdicus, ob eam rem tibi ea re commercioque interdico"789 (Paul. sent. 3. 4а. 7). Как видно из этой формулы, запрещение первоначально касалось только имущества, полученного по наследству – "отцовского и дедовского", которое должно было перейти и к детям расточителя; но с течением времени запрещение было распространено на всякое имущество вообще. Подвергнутый interdictio расточитель ограничивался в своей дееспособности и ставился под надзор куратора. Сам он мог заключать только сделки чистого приобретения, для всех же остальных он нуждается в concensus curatoris790.
Кроме рассмотренных основных случаев попечительства, в более развитом римском праве мы встречаем целый ряд других, когда по тем или другим причинам преторской властью временно назначается попечитель: например, curator bonorum несостоятельного должника; curator наследства, пока оно не будет принято наследниками; curator ventris для охранения интересов имеющего родиться ребенка и т. д.

И. Покровский · #23 05.04.2016, 12:19

http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Pravo/pokr/10.php
§ 78. ОБЩИЙ ХОД РАЗВИТИЯ РИМСКОГО НАСЛЕДСТВЕННОГО ПРАВА

Со смертью лица возникает вопрос о судьбе его имущества и вообще его юридических отношений – требований, долгов и т. д. согласно нашим нынешним представлениям, в случае смерти имущество покойного не распадается на свои составные части, а сохраняя свое прежнее единство, переходит к известным лицам – наследникам, которые и вступают во все правоотношения покойного, делаются собственниками его вещей, кредиторами и должниками по его обязательствам. Такой переход имущества в целом, такое преемство во всей совокупности правоотношений, мы и называем наследованием.
Изложенное представление о наследовании, проникающее все наше современное право, в значительной степени обязано своей выработкой римскому праву, которое впервые формулировало и последовательно провело мысль об универсальном характере наследственного преемства. "Hereditas nihil aliud est, quam successio in universum jus quod defunctus habuerit"791, говорят совершенно [с.485] определенно источники (fr. 62. D. 50. 17). Однако, идея наследования, как универсального преемства, отнюдь не является врожденной человечеству; она вырабатывалась в долгом процессе исторического развития и в самом римском праве она установилась, хотя и рано, но все же, по-видимому, не сразу.
Со смертью человека выпадает субъект прав; вследствие этого, с точки зрения примитивного правосознания, вещи, принадлежавшие покойному, делаются безхозяйными, требования теряют своего кредитора, долги своего должника. Ни о каком наследовании, преемств не может быть речи: имущество покойного рассыпалось на свои составные части, из которых одни (требования и долги) погибли, другие – материальные вещи, – как нечто никому не принадлежащее, могут быть захвачены всяким желающим.
Даже в римском праве мы встречаем отголоски этого примитивного представления. Мы знаем уже, что даже в позднейшем Риме обязательства из деликтов принципиально не переходили на наследников; но мы знаем также, что древнейшими обязательствами вообще были именно обязательства из деликтов. Мы знаем далее, что в случаях capitis deminutio требования и долги capite deminutus по старому цивильному праву прекращались, а capitis deminutio в древнейшей своей стадии есть не что иное, как гражданская смерть. Наконец, что касается вещей, то любопытным в этом отношении представляется общее учение классических юристов о том, что res hereditariae, пока наследство не принято наследником, суть вещи ничьи – "nullius in bonis sunt" (fr. 1 pr. D. 1. 8) – и что, поэтому, захват их не составляет furtum – "rei hereditariae furtum non fit"792 (fr. 6. D. 47. 19, fr. 69. D. 47. 2). Это положение не значит, однако, что захвативший наследственную вещь в эту классическую эпоху делается его собственником (наследник может ее виндицировать), но важно то, что самое понятие furtum здесь не применяется и захвативший не отвечает, как fur. Это правило может быть понято только как переживание отдаленной эпохи.
Но отсутствие наследования и расхищение вещей умерших мыслимо только в самом примитивном социальном состоянии, когда общество представляет группу изолированных индивидов и не имеет внутри себя никаких более тесных ячеек. Положение меняется, когда возникает патриархальная семья и на ее основе [с.486] патриархальный род. Индивид окружен теперь концентрическими кругами лиц, с которыми он связан единством происхождения и родства и которые ближе к нему, чем все другие члены общества. Семья представляет тесный союз лиц, связанный общностью жизни, имущества и религиозного культа. Самая принадлежность имущества в значительной степени имеет характер семейной собственности: мы знаем, что в древнейшее время земля считается принадлежащей не столько отдельному paterfamilias, сколько семье, как таковой. При таких условиях естественно, что в случае смерти домовладыки о безхозяйности семейного участка и всего того, что с ним связано, не может быть уже речи: он еще при жизни домовладыки принадлежал всем представителям семьи. Религия и, в частности, культ предков привносят новый мотив: загробное спокойствие умершего нуждается в постоянной заботе живущих, в аккуратном выполнении sacra; кому же ближе всего благо души покойного, как не его потомкам, и кто имеет наибольшее право на его имущество, как не те, которые будут нести эту заботу?
Под влиянием всех этих мотивов безхозяйность оставшегося имущества заменяется переходом его к ближайшим родственникам. Но, как показывает история, с этим отнюдь еще не связан переход обязательств и в особенности долгов793. Мы упоминали уже о случаях (capitis deminutio – например, arrogatio, conventio in manum), когда в римском праве переход вещей (к arrogator’y и т. п.) не сопровождался ipso jure ответственностью по долгам. Конечно, развитие экономической жизни не может мириться с таким порядком: весь гражданский оборот находился бы при нем в зависимости от случайности (смерти контрагента). Необходимо, чтобы ответственность по долгам следовала за имуществом и переходила на наследников.
Римское право рано сделало и этот последний шаг, причем придало наследственному преемству характер не имущественной только ответственности наследством, а личной ответственности самого наследника – даже его собственным имуществом. Причиной этому явилось, по-видимому, старинное, выработавшееся на почве религиозных верований, представление римлян о преемстве личности. "Трансцендентное представление о бессмертии индивида в его потомстве было отправным пунктом римского наследственного [с.487] права" (Миттейс)794. Идея преемства личности не покидает затем римское право до самого конца, повторяясь в изречениях различных времен ("Hereditas… personam defuncti sustinet"795 – fr. 34. D. 41. 1; "nostris videtur legibus una quodammodo persona heredis et illius, qui hereditatem in eum transmittit" – praef. Nov, 48796) и придавая римскому наследственному периоду некоторые особые, яркие черты – например, невозможность отречения от наследства для sui heredes и т. д.
Как бы то ни было, но понятие наследования, как универсального преемства, определяет римское наследственное право уже со времен старого jus civile. Рядом с этим универсальным преемством, hereditas, то же jus civile знает и сингулярное преемство на случай смерти в виде отказов (legata): наследодатель может в своем завещании возложить на наследника обязанность выдать что-либо тем или другим лицам. Такие отказы дают этим лицам только известные единичные права, не возлагая на них ни прав ни обязанностей наследника.
Зародившись на почве семейного и родового строя, наследование на первых порах имеет характер некоторого естественного и частной волей неотменимого порядка. Наследниками являются естественно и необходимо те лица, которые ближе к покойному в порядке патриархального родства: если покойный оставил детей, они вступают в его имущество; если денет нет, наследство переходит к тем лицам, с которыми покойный прежде составлял одну семью и т. д. вплоть до исчерпания рода. Порядок призвания к наследованию определяется таким образом самым порядком родства; это последнее составляет естественный закон наследования и в этом смысле можно говорить, что в древнейшее время существует только наследование по закону – hereditas legitima. Этот законный порядок вначале стоит выше всякой частной воли и имеет характер неотменимости. К этой эпохе в истории всякого народа может быть применено изречение, которым характеризуется древнее германское право: "solus deus heredem facere potest non homo"797.
[с.488] Мало-помалу, однако, значение индивида растет, семейный характер собственности ослабляется, права домовладыки по распоряжению имуществом усиливаются. Вслед за правом распорядиться имуществом при жизни возникает его право распорядиться им на случай смерти; другими словами, развивается свобода завещания. Но развивается она у разных народов по-разному: у одних процесс развития проходит быстрее, у других медленнее. Свобода завещания при этом часто признается ранее по отношению к одним имуществам (благоприобретенным) и лишь позже по отношению к другим (наследственным, родовым); завещание на первых порах имеет то характер отдельных выдач из наследства, то характер раздела наследства между законными наследниками, то характер усыновления наследника. Яркую и разностороннюю картину медленного и постепенного развития завещательной свободы представляет, например, история германского права. Что же касается римского права, то в нем завещание является уже институтом, старого jus civile. Законы XII таблиц знают testamentum, как акт, отстраняющий порядок законного наследования ("si intestato moritur"…798), и санкционируют предсмертные распоряжения paterfamilias: "Uti legassit super pecunia tutelave suae rei, ita jus esto". Хотя, как увидим ниже, вопрос о полной свободе завещаний в эпоху XII таблиц может быть спорным, тем не менее не подлежит сомнению, что уже по законам XII таблиц завещание, по крайней мере при известных условиях, отстраняет законное наследование, заменяя преемника по закону преемником по назначению завещателя. Рядом с hereditas testamentaria.
Но характерной чертой римского права при этом является правило: "nemo pro parte testatus, pro parte intestatus decedere potest" (fr. 7. D. 50. 17; исключение только для солдат – fr. 6. D. 29. 1): наследование по завещанию непременно исключает наследование по закону; оба порядка вместе действовать не могут ("earum rerum naturaliter inter se pugna est" – fr. 7. cit). Если бы, например, завещатель назначил наследника только на 1/2 своего наследства, другая половина пойдет также к нему, а не к наследнику по закону. Правило это, вероятно, возникло на почве interpretatio положений законов XII таблиц ("si intestato moritur…"), но затем настолько прочно вошло в общее правосознание, что стало казаться естественным.
[с.489] Хотя таким образом, свобода завещаний установилась в Риме уже очень рано, но старый принцип семейной собственности вовсе не исчез без следа. То же самое старое jus civile, которое предоставляет домовладыке право передать свое имущество, кому угодно, налагает на него в то же время известные ограничения в пользу его подвластных, членов его семьи. С течением времени эти ограничения растут, причем невыполнение требуемых законом условий может повести к недействительности завещания, к наследованию вопреки ему, к hereditas contra tabulas testamenti. В основе всех этих ограничений лежит мысль о праве известных, близких к наследодателю, лиц на некоторое обязательное, необходимое участие их в наследстве. Вследствие этого система римского наследственного права дополняется третьим видом наследования – наследованием необходимым.
Дальнейшее развитие римского наследования находится под сильным влиянием преторского права. Подобно тому, как почти во всех областях гражданского права рядом с цивильными институтами претор создал свои особые, преторские, институты, так же точно и в области наследования система цивильной hereditas восполняется и исправляется системой преторского института bonorum possessio.
Сущность bonorum possessio состоит в том, что претор дает известным лицам ввод во владение наследством, предоставляя им для получения наследственного имущества особый интердикт – interdictum quorum bonorum (interdictum adipiscendae possessionis). При этом иногда этот ввод во владение имеет только временный, предварительный характер: явится другое лицо – например, цивильный наследник, – и владелец должен будет выдать наследство ему; bonorum possessio окажется таким образом sine re799 (Ulo. reg. 28. 13). В других случаях bonorum possessio является окончательным и неотъемлемым владением того, кто его испросил, причем иногда таким окончательным владельцем будет тот, кто имеет цивильное право на наследование (bonorum possessio служит тогда juris civilis adjuvandi gratia), а иногда и совершенно другое лицо, которому претор дает владение, восполняя или исправляя цивильную систему (juris civilis supplendi или corrigendi gratia).
Если bonorum possessio дается иному лицу, чем цивильный наследник, если bonorum possessio наступает juris civilis corrigendi [с.490] gratia800, тогда на почве этой коллизии возникают уже известные нам отношения, когда одно лицо будет иметь nudum jus Quiritium801, а другое будет охраняться tuitione praetoris802. Лишить цивильного наследника его качества heres претор не может, но он может сделать его положение, как наследника, sine effectu803: отказывая ему в исках, он может превратить его право в nudum jus. С другой стороны, сделать bonorum possessor’a цивильным наследником, дать ему jus Quiritium, претор также не может, но он может, предоставляя ему иски, как actiones utiles, создать для него положение, аналогичное наследованию – поставить его heredis loco, heredis vicem804 (§ 2 In. 3. 9). Bonorum possessor будет иметь, если не квиритскую, то бонитарную собственность на наследственные вещи, будет кредитором и должником по наследственным обязательствам и т. д. Именно благодаря такой возможности претор и мог оказать свое реформирующее влияние на всю область наследования.
Вопрос о происхождении bonorum possessio, однако, и доныне является вопросом спорным, Каким образом претор пришел к мысли о вмешательстве в систему цивильного наследования, какие соображения руководили им? По мнению одних (Савиньи), bonorum possessio появилась впервые тогда, когда обнаружились особенно яркие противоречия цивильной системы изменившимся условиям (например, устранение от наследования эманципированных сыновей); для исправления этих противоречий – следовательно, сразу juris civilis corrigendi gratia – претор и стал давать свой ввод во владение. По мнению других (Вандеров, Дернбург, Жирар и др.), bonorum possessio возникла сначала в качестве провизорного ввода во владение на время спора о наследстве между двумя претендентами, – подобно тому как, по мнению некоторых, посессорные интердикты вообще возникли из провизорного владения вещью по случаю rie vindicatio. По мнению третьих (Гушке), bonorum possessio явилась вначале для урегулирования давностного завладения наследством: если цивильный наследник, не вступал в наследство, оно могло быть захвачено всяким, причем по истечении года захвативший приобретал все права цивильного наследника [с.491] (usucapio pro herede); для того, чтобы устранить захват наследства лицами, не имеющими к тому никаких оснований, претор и стал давать ввод во владение по своему усмотрению. Наконец четвертые (Лейст, Зомм и др.), опираясь на аналогичные явления аттического права805, полагают, что bonorum possessio возникла впервые в применение к наследникам, не принадлежавшим к семье покойного (heredes extranei) и потому не бывших очевидными, бесспорными наследниками: ввиду не очевидности их наследственных прав ("si de hereditate ambigitur"806) они и должны были испросить себе предварительно у претора ввод во владение.
В конечном счете, ввод во владение наследственной массой и осуществляющий его интердикт quprum bonorum имели тот же общий источник, из которого вышли преторские средства вообще, то есть идею охраны гражданского мира и порядка. Если наследник принадлежал к семье покойного (был suus heres) и находился в момент смерти в его доме, то он уже eo ipso оказывался во владении наследством и ни в каком особом вводе со стороны претора не нуждался. Всякие посягательства на захват наследства могли быть отражены им при помощи обыкновенных владельческих интердиктов. Иным было положение наследника, suus или extraneus, – все равно, если он не находился в доме вообще в хозяйстве, покойного в момент его смерти: ему еще надо было овладеть наследством. Попытка к такому овладению могла встретить сопротивление со стороны тех, кто, не имея никакого права, наследством уже владеет; применение собственной силы было для наследника средством неверным, а с точки зрения общественного мира нежелательным. Ввиду этого претор и обещал свое содействие тем лицам, которые явятся к нему и в общем, суммарном порядке causae cognitio) докажут ему (или, по крайней мере, сделают для него вероятным) свое наследственное право. Но претор на первых порах преследовал только единственную цель – дать ввод во владение вероятному цивильному наследнику, то есть juris civilis adjuvandi gratia807.
Скоро, однако, различные несовершенства цивильной системы заставили его выйти за пределы этой скромной роли. Одну из исторических особенностей этой системы составляло отсутствие так [с.492] называемого successio graduum et ordinum808: если ближайший наследник не принимал наследства, то оно не переходило к дальнейшему по порядку родства, а делалось выморочным и потому в древнейшее время бесхозяйным. Такое положение естественно должно было скоро показаться ненормальным, и претор стал давать bonorum possessio следующему в порядке родственнику, действуя здесь уже juris civilis supplendi gratia809.
Наконец, претор сделал и последний в принципиальном отношении шаг: он стал давать в некоторых случаях bonorum possessio вопреки цивильному наследственному праву – juris civilis corrigendi gratia. Так, например, в старое время, когда патриархальная семья представляла еще подлинное реальное явление, было естественно, что дети, ушедшие из этой семьи, например, filii emancipati810, от наследования устранялись. Но с течением времени это устранение их и возможность, что вследствие этого наследство перейдет к другим, часто очень далеким, родственникам, стало казаться несправедливостью, и претор дает эманципированным сыновьям bonorum possessio, исправляя этим цивильную систему соответственно изменившемуся правосознанию среды.
На первых порах претор давал bonorum possessio по предварительном личном расследовании обстоятельств дела (causae cognito) посредством своего личного конкретного решения (decretum), вследствие чего и самая bonorum possessio, таким образом полученная, есть bonorum possessio decretalis. Мало-помалу, однако, в преторской практике выработались известные определенные правила относительно того, когда bonorum possessio следует давать, и преторы стали вносить эти правила в свой эдикт. Для получения bonorum possessio теперь было достаточно доказать только наличность тех обстоятельств, которые указаны в эдикте, и bonorum possessio будет дано "согласно эдикту" – bonorum possessio edictalis. Благодаря этим все время развивающимся правилам преторского эдикта, преторская система bonorum possessio самым существенным образом влияла на римское наследственное право, причем совместное действие hereditas и bonorum possessio продолжается не только в течение всего классического периода, но и в позднейшее время – вплоть до Юстиниана.
[с.493] Но не один претор приложил свой труд к усовершенствованию наследственного порядка. Весьма важный принцип новейшего необходимого наследования был установлен в конце республики или начал империи в практике центумвирального суда, которому подлежали споры о наследовании.
Равным образом, не оставалось в стороне и законодательство. Уже периоду республики принадлежат некоторые отдельные законы, разрешавшие те или другие вопросы наследования (например, законы об ограничении свободы отказов). В период принципата на место leges выступают senatusconsulta, целый ряд которых относится к наследственному праву. С усилением императорской власти и в нашей области на первый план выступают императорские указы.
Под влиянием всех этих факторов римское наследственное право мало-помалу далеко отошло от тех оснований, на которых строилась старая цельная система цивильного права. В бесконечном количестве пунктов она была изменена как преторским эдиктом, так и многочисленными отдельными законами, вследствие чего ко времени Юстиниана римское наследственное право, особенно наследование по закону, представляло собою систему чрезвычайно сложную и запутанную. Во время работ по составлению "Corpus Juris Civilis" Юстиниан еще не нашел возможным произвести общее перестроение наследования на новых началах, вследствие чего в "Corpus" мы находим еще нагромождение различных исторических слоев. Но он сделал это своими позднейшими указами, новеллами, из которых основное значение имеют новеллы 118 (543 г.) и 127 (548 г.), реформирующие наследование по закону, и новелла 115 (542 г.), регулирующая необходимое наследование.
§ 79. ИСТОРИЯ РИМСКОГО ТЕСТАМЕНТА
Как мы видели выше, наследование по завещанию появляется в истории позже наследования по закону. Но с тех пор как оно появилось, оно очень скоро заняло в Риме первенствующее значение: уже законы XII таблиц начинают свои положения о [с.494] наследовании по закону условием: "si intestato moritur"811, предполагая, очевидно, завещание, как нечто нормальное. В более позднем праве это первенствующее значение завещания еще более возросло, и если известная характеристика Фердинанда Лассаля – "для Римлянина завещание было тем же, чем для египтянина его надгробный памятник"812, – представляется некоторым преувеличением, то во всяком случае не подлежит сомнению, что с точки зрения общего духа римского права наследование по завещанию стоит на первом месте.
Однако, характер древнейшего римского завещания является в высокой степени спорным.
По свидетельству Гая (II. 101), древнейшее римское право знало два вида завещаний: testamentum calatis comitiis и testamentum in procinctu.
Testamentum calatis comitiis – это завещание, совершаемое в народных собраниях по куриям, созванных и происходящих под председательством pontifex maximus. По свидетельству Гая, comitia создавались с этой целью два раза в году – вероятно, 24 марта и 24 мая. В присутствии всего народа завещатель устно изъявлял свою волю, то есть прежде всего назначал себе наследника, к чему затем мог присоединить и разные другие распоряжения, и обращался к народу с просьбой, которая, вероятно, гласила приблизительно так: "ita do ita lego ita testor itaquevos, Quirites, testimonium mihi perhibetote"813. В несколько более позднее время это обращение к народу и самое участие народа было только простою формальностью, но несомненно, что в древности это было не так. Но каково реальное историческое значение всего этого акта перед народным собранием, это и есть вопрос, вызывающий разногласия.
Значительная группа ученых814, обращая внимание на то, что как testamentum, так и усыновление (arrogatio) совершались одинаково в comitia calata, и опираясь на аналогичные явления в греческом праве, думает, что древнейшее римское завещание есть не что иное, как arrogatio будущего наследника, введение его в семью наследодателя и превращение его таким путем в наследника [с.495] законного. Такая arrogatio допускалась, вероятно, первоначально только в случае бездетности завещателя и представляла искусственное восполнение недостающих sui heredes. С точки зрения этой теории наследование по завещанию органически примыкало к наследованию по закону, являлось только его продолжением.
Но эта теория наталкивается на целый ряд возражений с точки зрения несходств arrogatio и testamentum в вызываемых ими последствиях. Главнейшее несходство заключается в том, что arrogatio вызывает capitis deminutio усыновляемого и разрыв агнатических связей с прежней семьей, меж тем как для лица, назначенного наследником, подобные последствия не наступают. Представители теории arrogatio, впрочем, пытаются парализовать это возражение тем, что testamentum представляет уже arrogatio в ослабленной форме.
Нельзя отрицать того, что в форме arrogatio потребность иметь избранного наследника могла удовлетворяться и удовлетворялась часто; быть может, даже это был исторически древнейший суррогат testamentum; весьма вероятно, далее, значительное влияние arrogatio на некоторые стороны в положении наследника, назначенного завещанием. Но во всяком случае arrogatio не есть testamentum, и, пока римское право знало только такой способ назначения преемника, оно не знало завещания в собственном смысле.
Testamentum calatis comitiis является, однако, подлинным завещанием, отличным от arrogatio, уже в эпоху законов XII таблиц: если бы завещание было усыновлением, законы XII таблиц не могли бы отличать наследника по завещанию от sui heredes, как они это делают в своем известном положении о наследовании по закону "si intestato moritur cui suus heres nec escit, adgnatus proximus familiam habeto"815. Очевидно, таким образом, уже к этому времени testamentum представляет совершенно особый акт, имеющий своею целью поставить назначенного наследника после смерти завещателя в положение его универсального преемника. Но для этого, так как такое назначение врывается в общий строй семейных, родовых и даже общегосударственных отношений, так как оно затрагивает сакральные интересы, необходима санкция всего народа в comitia calata. Testamentum calatis comitiis есть, таким образом, по своему древнейшему существу не что иное, как особый сепаратный [с.496] закон, подобный arrogatio, cooptatio in patriciis и т. д. Возникнув исторически позже arrogatio, testamentum calatis comitiis явилось прямым средством для удовлетворения той потребности, которой arrogatio раннее служила только косвенно.
На первых порах участие народа в завещаниях было реальностью и в том смысле, что народ мог и отклонить rogatio завещателя; лишь с течением времени testamentum calatis comitiis превратилось в простой, только публичный, акт частной воли. С этим превращением также связан спорный вопрос о том, достиг ли этого пункта римский тестамент уже в эпоху XII таблиц или нет. Законы XII таблиц говорят: "Uti legassit super pecunia tutelave suae rei, ita jus esto". Между тем как сами римские юристы относили полную свободу завещательных распоряжений уже к этому положению законов XII таблиц (fr. 120. D. 50. 16: "Verbis legis XII tabularum his "uti legassit suae rei ita jus esto" latissima potestas tributa videtur"816), целый ряд современных ученых817 думает, что это положение имело более узкое содержание. Оно обозначало только, что лишь распоряжение завещателя относительно опеки над своими детьми и относительно отдельных выдач из "pecunia" должны быть непременно утверждены народным собранием: самое же назначение наследника и распоряжение относительно "familia" подлежать еще обсуждению и решению народа, причем народ может их и отвергнуть. – Как бы то ни было, но если не в законах XII таблиц, то несомненно довольно скоро после них участие народа превратилось в простую формальную санкцию.
Вторую форму древнейшего завещания представляет testamentum in procinctu, то есть завещание перед тем же народом, но только на поход, перед сражением. Procinctus, военный строй, представляет естественную замену мирных comitia calata, когда они невозможны.
Как видим, обе формы староримского завещания представляют завещание публичное и гласное: воля завещателя должна быть изъявлена во всеуслышание перед народом и потому будет известна [с.497] каждому. Это обстоятельство представляет, конечно, известное неудобство для завещателей, которые часто желали бы не предавать заранее гласности свои посмертные распоряжения. Кроме того, каждая форма имела свои специальные неудобства: "testamentum calatis comitiis – то, что оно могло быть совершено только в известные сроки (и именно всего два раза в году), a testamentum in procinctu было недоступно для стариков, уже не участвующих в войск. Между тем именно для стариков и для лиц, впавших в болезнь, потребность в завещании была особенно сильна.
Ввиду этого скоро после законов XII таблиц в эпоху interpretatio, для удовлетворения этой потребности было создано testamentum per aes et libram или testamentum per mancipationem (Gai. II. 102 и сл.). Здесь мы имеем искусственное приспособление mancipatio для целей завещательных распоряжений. Завещатель передавал посредством mancipatio все свое имущество какому-либо доверенному лицу – familiae emptor’y, причем этот последний брал на себя обязанность выполнить те распоряжения, которые будут сообщены тут же завещателем. В присутствии, как обыкновенно, пяти свидетелей и libripens’a familiae emptor, держа в руках кусочек меди, произносил формулу mancipatio, приспособленную для данного случая: "Familiam pecuniamque tuam endo mandatela tua custodelaque mea esse aio et ea quo tu jure testamentum facere possis secundum legem publicam hoc aere aeneaque libra esto mihi empta"818. Произнеся формулу, он ударял медью по весам и передавал завещателю. Вслед затем выступал завещатель и излагал свои распоряжения, заканчивая их таким же обращением к свидетелям, с каким завещатели обыкновенно обращались к народу: "ita do ita lego ita testor, itaque vos, Quirites, testimonium mihi perhibetote". Эти устные распоряжения составляли muncupatio, присоединенную к mancipatio и действительную в силу известного правила XII таблиц: "Cum nexum faciet mancipiumque, uti lingua nuncupassit ita jus esto".
Устное изложение посмертных распоряжений могло быть заменено письмом, то есть начертанием на навощенных табличках [с.498] (tabulae testamenti). Завещатель после совершения mancipatio предъявлял душеприказчику (familiae emptor) и свидетелям заранее приготовленные tabulae и говорил "Haec ita ut in his tabulis cerisque scripta sunt ita do ita lego ita testor"819 и т. д. Вслед затем tabulae завязывались шнурком и припечатывались печатями как завещателя, так и всех присутствующих семь лиц (пять свидетелей, libripens и familiae emptor), причем возле этих печатей каждый ставил свою надпись (obsignatio и superscriptio). Эта письменная форма nuncupatio давала то преимущество, что содержание завещания могло быть теперь неизвестно даже свидетелям и участникам акта.
На первых порах завещательная nuncupatio была только привеском mancipatio, которая имела полное юридическое значение. Вследствие акта продажи все имущество завещателя тотчас же делалось собственностью душеприказчика, но собственностью для известной цели; в этом отношении testamentum per mancipationem имеет тот же характер, что и fiducia. После смерти завещателя familiae emptor оказывался в положении heres – heredis loco – и должен был выполнить все его распоряжения. При этом, в отличие от обыкновенной fiducia, выполнение этих распоряжений находилось не под защитой только fides, а под защитой jus strictum – в силу правила: "cum nexum faciet mancipiumque, uti lingua nuncupassit, ita jus esto". Вследствие этого все те лица, которым в завещании было что-либо отказано (legatum) – так же, как при testamentum calatis comitiis, – имели непосредственное требование против душеприказчика.
С течением времени положение дел меняется. Роль акта mancipatio все более и более падает до степени простой формальности: теперь уже она является формальным привеском nuncupatio. Вместе с тем изменяется и положение душеприказчика; наследником обыкновенно назначается в завещании другое лицо, он же превращается в простого фигуранта или, как говорит Гай (II. 103), "dicis gratia propter veteris juris imitationem adhibetur"820. В таком виде и существует манципационное завещание еще в эпоху Гая, меж тем как старые формы – testamentum calatis comitiis и in procinctu – вышли из употребления уже в конце республики.
[с.499] Хотя манципационное завещание могло быть по-прежнему изъявлено и устно, тем не менее во второй половине республики оно обыкновенно выражается в письменной форме tabulae. Эта письменная форма делается настолько общераспространенной, что претор в своем эдикте нашел возможным объявить, что он даст bonorum possessio secundum tabulas testamenti тому, кто представит письменное завещание, запечатанное столькими печатями, сколько требует закон: "Si de hereditate ambigetur et tabulae testamenti obsignatae non minus multis signis, quam e lege oportet, ad me proferentur, secundum tabulas testamenti potissimum possessionem dabo"821. Но сначала полученная на основании tabulae bonorum possessio имела только условный характер: если эти tabulae не были укреплены актом mancipatio, то есть не были выполнены формальности цивильного завещания, и если цивильный наследник (обыкновенно наследник по закону) предъявит иск о наследстве, то bonorum possessio окажется sine re822: наследство должно быть возвращено. В период принципата, однако, манципационные формальности настолько уже утратили свой смысл, что рескриптом Антонина Пия было предписано давать bonorum possessor’y против hereditatis petitio цивильного наследника exceptio doli; bonorum possessio стало, таким образом, cum re823. Вместе с этим приобрело в качестве преторского тестамента полную юридическую силу простое письменное завещание, предъявленное семи свидетелям (Gai. II. 119-120).
Этот письменный тестамент был подтвержден затем (и вместе с тем превращен в цивильный) указом императора Феодосия II и Валентиниана III (439 г.), причем в связи с изменением писчего материала (вместо tabulae – пергамент или папирус) центр тяжести был перенесен с печатей на подпись: для действительности завещания необходимо теперь, чтобы документ был подписан самим завещателем и семью свидетелями (c. 21. С. 6 . 23). Это и есть нормальное частное завещание позднейшего римского права.
Но и устное завещание не исчезло. Пока не вышла из [с.500] употребления mancipatio, завещание могло по-прежнему совершаться в форме устной nuncupatio после мнимой продажи наследства. В период абсолютной монархии, когда mancipatio отпала, было в целом ряде указов (с. 21. 4. С. 6. 23. § 14 In. 2. 10) признано, что имеет полную силу завещание, объявленное устно в присутствии тех же семи свидетелей.
Таким образом, обыкновенное частное завещание в праве Юстиниана может быть совершаемо и устно, и письменно, но при непременном участии семи свидетелей, причем в обоих случаях требуется, чтобы участие это было одновременным (так называемый unitas actus), чтобы все совершение акта протекло без перерывов.
В некоторых случаях формальности, необходимые для совершения завещания, несколько модифицируются. Так, если завещатель слеп, то необходимо участие нотариуса (tabularius). Если завещание совершается во время эпидемии (testamentum tempore pestis conditum), когда одновременное присутствие многих может быть опасно, unitas actus не требуется. Если завещание содержит только раздел наследства между законными детьми (divisio inter liberos), то достаточно собственноручного письма завещателя без всяких свидетельских подписей. Наибольшее отсутпление представляет завещание солдат (testamentum militis), которые "propter nimiam inperitiam"824 (Gai. II. 109) освобождены от соблюдения всяких формальностей.
Рядом с описанными формами частного завещания в период абсолютной монархии появляются и формы публичного завещания, то есть совершаемого при участии органов государственной власти. Таковы: testamentum apud acta conditum, то есть завещание, изъявленное перед судом и занесенное в протокол, и testamentum principi oblatum, то есть врученное на хранение императору.
Но, кроме соблюдения формы, римское завещание должно было удовлетворять целому ряду других – материальных – условий. Некоторые из этих условий на протяжении истории менялись; другие оставались неизменными от начала до конца.
Неизменным оставалось прежде всего требование особой завещательной правоспособности – так называемой testamentifactio – как для завещателя (testamentifactio activa), так и для назначаемого наследника (testamentifactio passiva). Но условия этой testamentifactio менялись. Упомянем лишь о некоторых из них. Так например, [с.501] женщины, даже sui juris и даже tutore auctore, долгое время вовсе не могли совершать завещания – вероятно, потому, что в древнее время для них была недоступна ни форма calatis comitiis, ни форма in procinctu. Но и после того, как появилась форма per mancipationem, женщины, находящиеся под опекой, долго еще не могли совершать завещания даже tutore auctore, и лишь император Адриан дал им эту возможность. С исчезновение опеки над ними они приобрели полную testamentifactio activa. С другой стороны, один из республиканских законов – lex Voconia 169 г. до Р. Х. запретил гражданам первого класса (то есть с цензом выше 100 тысяч сестерциев) назначать женщин наследницами, чем в этих пределах (то есть только по отношению к гражданам первого класса) лишил их testamentifactio passiva. Но этот закон в период империи вышел из употребления, и таким образом женщина в праве Юстиниана по отношению к завещаниям уравнялись с мужчиной. – Далее, старое право требовало, чтобы личность назначаемого наследника была persona certa для завещателя: завещание в пользу persona incerta была недействительно. Вследствие этого долгое время было невозможно назначение наследником лица, еще имеющего родиться – так называемого postumus. Но затем такое назначение было допущено – сначала для собственных имеющих родиться детей завещателя (postumi sui), а потом и для всех вообще (postumi alieni). На том же основании было невозможно назначение юридических лиц, и лишь позднейшее право допустило здесь ряд исключений.
Неизменную историческую особенность римского тестамента составляет также требование, чтобы он заключал в себе непременно institutio heredis, то есть назначение наследника. Это последнее есть "caput et fundamentum testamenti". (Gai. II. 229)825: без него все завещание будет недействительно826. Если поэтому, завещатель желал, предоставив наследство законному наследнику, только установит известные отдельные выдачи тем или другим лицам, он должен был [с.502] для этого все же назначить в завещании законного наследника, иначе и отдельные выдачи были бы недействительны.
Но мало того, – не только в старом праве, но еще в эпоху классических юристов institutio heredis должна была быть выражена "solemni more", то есть известными торжественными словами, ведущими свое начало, вероятно, еще от эпохи testamentum comitiis calatis: "Titius heres mihi esto"827. Кроме этой формулы, по свидетельству Гая (II. 116-117), в его эпоху признавалось еще только "Titium heredem esse jubeo"828; всякие же другие выражения – например: "Titium heredem instituo" или "heredem facio"829 – считались недостаточными и вели за собой ничтожность всего завещания. Лишь указ 339 г. и отменил "solemnium sermonum necessitas" и предоставил завещателям назначать наследников "quibuscumque verbis"830 (с. 15. С. 6. 23).
Рядом с простой institutio уже, по-видимому, исстари допускалась и substitutio, то есть назначение второго наследника на случай, если первый наследником почему-либо не станет (например, умрет раньше завещателя): например: "Titius heres mihi esto. Si Titius heres non erit, Seius heres esto"831. Кроме этой обыкновенной субституции (substitutio vulgaris), родители могли назначить наследника своему малолетнему или безумному нисходящему даже на тот случай, если он станет наследником (переживет завещателя), но умрет, не достигнув совершеннолетия или выздоровления (substitutio pupillaris и quasi-pupillaris).
Хотя завещание даже в позднейшем праве сохранило значительные черты формализма, тем не менее должно быть отмечено, что, начиная с эпохи классических юристов, обнаруживается тенденция путем разных благоприятных толкований, насколько возможно, способствовать сохранению силы за завещаниями – так наз. favor testamentorum. Так например, если кто-либо был назначен наследником под невозможным условием, не все завещание [с.503] объявлялось недействительным, а лишь невозможное условие считалось как бы не написанным (pro non scripto habetur).
Каких-либо особых предписаний относительно хранения завещаний не существовало. Равным образом, не существовало их первоначально и относительно вскрытия завещаний. Но закон Августа 6 г. по Р. Х., введший 5%-ную пошлину с наследства (vicesima hereditatum), в целях фискального контроля предписал под угрозой штрафа в течение известного срока после смерти завещателя (5 дней) предъявлять завещание магистратам, в присутствии которых и происходила затем торжественная процедура вскрытия завещания. Tabulae testamenti предъявлялись лицам, которые были свидетелями, для опознания своих печатей и подписей. По удостоверении ими подлинности печатей, шнур разрезывался, завещание раскрывалось и прочитывалось. (Pauli sent. 4. 6). Любопытный протокол такого вскрытия дошел до нас от 474 г. по Р. Х. (Girard P. Textes. p. 775).

И. Покровский · #24 05.04.2016, 12:24

§ 80. НАСЛЕДОВАНИЕ AB INTESTATO
Если умерший не оставил завещания или оставленное завещание не возымело действия (например, назначенный в завещании наследник умер раньше завещателя или не пожелал принять наследство), то наступает наследование по закону. Порядок призвания к законному наследованию подвергался, однако, в римской истории изменениям в связи с общим постепенным перестроением семьи и родства: общей тенденцией этой эволюции является замена старого агнатического принципа принципом когнатическим.
Система наследования ab intestato старого цивильного права определялись положением законов XII таблиц: "Si intestato moritur, cui suus heres nec escit, adgnatus proximus familiam habeto. Si adgnatus nec escit, gentiles familiam habento"832. Согласно этому положению, призвание к наследованию слагается из следующих трех классов:
а) Прежде всего к наследованию призываются sui heredes, то есть лица находившиеся в семье и под непосредственной властью [с.504] умершего и вследствие его смерти сделавшиеся personae sui juris, то есть filii familias и filiae familias, дети от раньше умерших сыновей или дочерей, жена при браке cum manu, усыновленные. Наследство делится при этом in stirpes (поколенно): внуки от раньше умершего сына получают ее вместе, сколько бы их ни было, ту часть, которую получил бы их отец, если бы был жив (так называемое jus repraesentationis). Наследование sui heredes, с точки зрения старого права, есть даже не наследование, а просто вступление в самостоятельное управление тем имуществом, которое еще при жизни peterfamilias принадлежало им на правах семейной общей собственности. Этим объясняется и то обстоятельство, что приведенное положение законов XII таблиц говорит о sui heredes только косвенно ("sui suus heres nec escit"833). Мысль об участии их в семейной собственности еще при жизни отца жива даже в эпоху классических юристов: Гай (II. 157) говорит, что sui heredes "vivo quoque parente quodammodo domini existimantur"834. Еще определеннее выражается Павел: "In suis heredibus evidentius apparet continuationem dominii eo rem perducere ut nulla videatur hereditas fuisse, quasi olim hi domini essent, qui etiam vivo patre quodammodo domini existimantur… Itaque post mortem patris non hereditatem percipere videntur, sed magis liberam bonorum administrationem consequuntur"835 (fr. 11. D. 28. 2).
b) Если нет sui heredes, то призывается agnatus proximus или agnati proximi, если есть несколько агнатов, стоящих к умершему в одинаково близкой степени родства. Таким образом, при отсутствии собственной семьи у умершего, призываются его братья и сестры, а также мать, если она состояла с отцом покойного в браке cum manu, – то есть лица, находящиеся во 2-й степени [с.505] агнатического бокового родства с покойным. Если нет родственников 2-й степени, призывается третья степень и т. д. – с тем, однако, ограничением, что женщины далее soror consanguinea (далее сестры) уже исключаются от наследования Voconiana ratione, то есть по духу lex Voconia, о которой было упомянуто выше. Все наследники одинаковой степени делят между собой наследство in capita (поголовно): jus repraesentationis здесь уже нет, так как дети наследника будут уже принадлежать к дальнейшей степени, которая устранаяется ближайшею.
с) Если нет никаких агнатов, то наследство переходить к gentiles: первоначально, вероятно, имущество шло в род (gens), как таковой, причем от рода зависело распорядиться им, как угодно; позже наследство, по-видимому, разделялось между отдельными gentiles. Но уже к концу республики, вместе с окончательным падением патрицианской родовой организации, этот класс наследников исчез (Gai. III. 17: "totum gentilicium jus in desuetudinem abiisse"836).
При этом, как было уже упомянуто, наследование по jus civile имеет ту особенность, что призываются к наследованию только те лица, которые оказываются ближайшими к умершему в момент его смерти. Если эти лица не принимают наследства или умирают до его принятия, то наследство не переходит к следующему по порядку, а считается выморочным, а потому в древнейшее время безхозяйным. Это выражается правилом: "in legitimis hereditatibus successio non est".
Такова была простая и цельная система цивильного наследования, вполне согласная с патриархальным агнатическим укладом всей тогдашней жизни. Но во второй половине республики этот патриархальный уклад был уже расшатан: в систему старых начал стали проникать новые, и все вместе стало представлять довольно сложное сочетание разнородного. Таким сочетанием разнородного представляется и преторская система bonorum possessio intestati в ее окончательном виде, то есть в том, в каком она выразилась в edictum perpetuum Адриана. Преторский эдикт устанавливает четыре класса лиц, призываемых к получению bonorum possessio ad [с.506] intestato:
а) Класс "unde liberi". Сюда причисляются, во-первых, все цивильные sui, а во-вторых – emancipati, то есть эманципированые дети покойного, а также in adoptionem dati, отданные им в усыновление, если ко времени смерти наследования они уже отпущены усыновителем из своей patria potestas. Таким образом, здесь в наследование вводятся уже рядом с агнатами и когнаты, хотя и не все (in adoptionem dati, остающиеся в семье усыновителя, не призываются). Деление наследства и здесь происходит in stirpes. Призвание эманципированных рядом с детьми, оставившимися под властью, создавало некоторые особые затруднения. Так, во-первых, это призвание могло в значительной степени оказаться несправедливым по отношению к неэманципированным братьям и сестрам призываемого: в то время как они все время работали на отца и добытое их трудном находится в общей наследственной массе, эманципированный брат обыкновенно уже при самой emancipatio получал известный выдел, а во всяком случае затем работал на себя. Простое уравнение всех могло бы привести к несправедливому ухудшению положения детей, оставшихся под властью. Ввиду этого претор поставил, что он даст bonorum possessio эманципированному лишь под условием, если он предварительно внесет в счет наследственной массы все свое имущество (collatio bonorum emancipati). – Второе затруднение возникало в том случае, если при emancipatio сына его дети остались под властью paterfamilias – деда. Пока их эманципированный отец не призывался к наследованию, они после смерти деда получали часть, которую получил бы их отец: но раз он теперь призывается к наследованию несмотря на emancipatio, дети снова устраняются им от наследования. Между тем их труд есть также в общей наследственной массе. Ввиду этого Юлиан при пересмотре преторского эдикта включил туда статью – nova clausula Juliani или edictum de conjungendis cum emancipato liberis, – в силу которой filius emancipatus должен разделить получаемую им долю пополам со своими детьми.
b) Второй класс – "unde legitimi". Если нет упомянутых в первом классе лиц или если никто из них не испросил себе bonorum possessio в течение законного срока, то bonorum possessio дается legitimi heredes, то есть лицам, призывающимся к наследованию по цивильному порядку – именно sui и agnati (gentiles, как сказано, уже отпали). Следовательно, sui (но уже без эманцированных) призываются во второй раз: быть может, теперь ввиду отпадения [с.507] emancipati они согласятся вступить в наследство. Если же нет или их вовсе не существует, то bonorum possessio датеся ближайшим по степени агнатам.
с) В третьем классе – "unde cognati" – призываются кровные родственники умершего по порядку степеней вплоть до 6-й степени включительно (из 7-й только sobrino и sobrina nati, то есть дети троюродных братьев и сестер). Вследствие кровного родства sui призываются здесь в третий раз, emancipati во второй раз, in adoptionem dati даже durante adoptione; далее, – все боковые когнаты без всякого ограничения для женщин, причем ближайшая степень устраняет дальнейшую, а родственники одной степени делят наследство in capita. В этом классе наследуют также дети, как законные, так и незаконные после матери и мать после детей.
d) Наконец, четвертый класс – "unde vir aut uxor": если нет никого из родственников предыдущих классов, то к наследованию призывается переживший супруг – муж в случае смерти жены, жена в случае смерти мужа.
Таким образом, преторский эдикт, хотя и дает еще в общем предпочтение агнатскому родству, тем не менее впервые призывает к наследованию и когнатов, как таковых. Кроме того, в отличие от legitima heriditas, преторский эдикт установил successio graduum et ordinum (edictum successorium), то есть последовательное наступление следующих степеней и следующих классов. В этих двух чертах и состоит, главным образом, прогресс преторского наследственного права по сравнению с цивильным.
В период империи дальнейшее усиление когнатического родства заставляет законодательство идти далее по пути, намеченному преторским эдиктом. Целый ряд отдельных законов осуществляет эту тенденцию, усиливая наследственные права тех или других когнатов на счет агнатов. Первый шаг в этом направлении был сделан senatusconsultum Tertullianum (при Адриане), в силу которого женщине, имеющей jus liberorum, было предоставлено цивильное наследственное право после ее детей. Вследствие этого мать призывается теперь не в классе unde cognati, то есть не после всех агнатических родственников, а в классе unde legitime: ее исключают от наследования только собственные дети умершего, его отец и братья; с сестрой покойного мать делить наследство пополам. Принципиальное значение senatusconsultum Tertullianum состоит в том, что им впервые была признана возможность цивильного наследования на основании простой cognatio. – Следующий затем шаг представляет [с.508] senatusconsultum Orphitianum 178 г. при Марке Аврелии и Коммоде, которым было предоставлено такое же наследственное право в классе legitimi детям после матери. – Закон Валентиниана, Феодосия и Аркадия расширяет права детей на наследование после родственников с материнской стороны. Самому Юстиниану принадлежит несколько указов в том же духе (уничтожение для наследования матери необходимости jus liberorum; уничтожение ограничения женщин Voconiana ratione и некоторые другие). В конце концов, благодаря этим многочисленным, но частичным поправкам принцип агнатического родства был значительно отодвинут, но вся система наследования по закону приобрела чрезвычайно сложный и запутанный вид. Упростить эту систему, построив все наследование исключительно на кровном, когнатическом родстве, и составило задачу юстиниановских новелл – новеллы 118 (543 г.), незначительно дополненной затем новеллой 127 (548 г.).
Основным принципом юстиановской системы является наследование когнатов без различия пола по порядку их близости к умершему и с соблюдением successio graduum et ordinum. Порядок призвания определяется следующим четырьмя классами.
1. Первый класс составляют десценденты, то есть нисходящие умершего – сыновья и дочери, внуки от раньше умерших сыновей и дочерей и т. д. Раздел наследства происходит in stirpes: дети раньше умершего отца получают все вместе ту часть, которую получил бы их родитель.
2. Если нет десцендентов, то призывается второй класс, состоящий из ближайших по степени асцендентов, то есть восходящих родных покойного (отец, мать, дед, бабка и т. д.; если есть отец и дед, то призывается только отец), а также полнородных (то есть происходящих от тех же отца и матери) братьев и сестер его и детей от раньше умерших полнородных братьев и сестер (призвание племянников вместе с дядьями и есть ноововведение новеллы 127-й). Раздел in capita, причем только дети раньше умершего брата получают все вместе часть, следовавшую их отцу, Если наследуют только одни асценденты (без братьев и т. д.), то наследство делится in lineas, то есть одна половина идет исцендентам с отцовской стороны, другая – асцендентам с материнской стороны.
3. Третий класс, призываемый при отсутствии первых двух, составляют неполнородные (то есть происходящие от одного отца, но от разных матерей – consanguinei, или от одной матери, но от [с.509] разных отцов – uterini) братья и сестры покойного и их дети, причем последние получают также все вместе часть, следовавшую их parens praedefunctus.
4. Если и этих нет, то призываются остальные боковые родственники по порядку близости степеней без всякого ограничения – ad infinitum, лишь бы только можно было доказать родство. Ближайшая степень, конечно, отсраняет дальнейшую; равно близкие делят между собой in capita.
О наследовании пережившего супруга новеллы ничего не говорят; думают, поэтому, что остается в действии правило преторского эдикта, в силу которого переживший супруг призывается к наследованию в последнем классе "unde vir aut uxor". При новой Юстиниановской системе это обозначает, что муж после жены или жена после мужа наследуют только в том случае, если нет никаких, даже самых отдаленных, родственников. Впрочем, вне этого общего порядка, Юстиниан установил особенное право наследования для бедной вдовы – uxor indotata: если вдова ничего своего не имеет (ни dos, ни parapherna), то она конкурирует со всеми наследниками, причем получает часть, равную с ними, однако не более 1/4 наследства или не больше 100 фунтов золотом, если она конкурирует с собственными детьми от брака с покойным, то получает следующую ей часть только в ususfructus.
Мыслимо, наконец, что никого из перечисленных лиц (ни родственников, ни супруга) нет; тогда имущество является выморочным – bonum vacans. В старое время оно делалось бесхозяйным; всякий мог овладеть им и путем usucapio pro herede приобрести его на праве наследника в собственность. Lex Julia et Papia Poppaea устранила эту бесхозяйственность, объявив, что bona vacantia принадлежит фиску (Gai. II. 159). Впоследствии в некоторых случаях право на bona vacantia было предоставлено другим учреждениям – например, церквям на вымороченное имущество состоявших при них лиц и т. п.
Упорядочение системы наследования по закону, отказ от совершенно устаревшего агнатического принципа и построение наследования на началах кровного родства без всяких ограничений для женщин составляют бесспорную и крупную заслугу Юстиниановской реформы. Все эти черты придают ей характер системы современной (иногда даже более современной, чем некоторые из действующих). Но в то же время она не свободна и от некоторых недостатков. Самым крупным из них является призвание к [с.510] наследованию родственников до безконечности (ad infinitum), в чем Юстиниан сделал даже шаг назад по сравнению с преторским эдиктом, который, как известно, ограничивал призвание когнатов только 6-й степенью. Благодаря такому безграничному призванию, наследство сплошь и рядом попадает в руки лиц, которые, кроме официального родства, ни в каких отношениях к покойному не состояли и для которых смерть наследодателя и открытие наследства являются приятным сюрпризом ("lachende Erben"). В оправдание Юстиниана нужно, однако, сказать, что вопрос об ограничении наследования боковых родственников возник только в недавнее время и что указанный недостаток римской системы разделяется некоторыми даже самыми новейшими кодификациями (например, новым общегерманским гражданским уложением 1896 г.).
§ 81. НЕОБХОДИМОЕ НАСЛЕДОВАНИЕ
Признание свободы завещательных распоряжений ставит на очередь вопрос о том, может ли эта свобода быть безграничной. Дело в том, что часто после завещателя остаются лица, которые были особенно близки к нему (например, дети, родители), которые, быть может, принимали участие в создании его благосостояния и которые даже при жизни имели право требовать от него известной поддержки (содержания, alimentatio). Полное забвение этих лиц в завещании и предоставление наследства помимо них какому-нибудь лицу совершенно построннему может казаться несправедливостью. Вследствие этого многие законодательства, допуская свободу завещаний, устанавливают в то же время известные ограничения в интересах таких особенно близких к завещателю лиц. Право этих лиц на известное непременное участие в наследовании и носит название необходимого наследования.
В истории римского права такое необходимое наследование известно уже от самых древних времен и проходит через всю историю, выливаясь в два различных типа.
1. Старейшим типом является необходимое наследование формальное. Общая сущность его состоит в том, что, совершая [с.511] завещание, лицо, у которого есть sui heredes, то есть лица, подчиненные его patria potestas, должно или назначить их наследниками или определенно лишить их наследства – aut instituare aut exheredare.
Правило это является бесспорным отголоском глубокой старины. Мы говорили выше о том, что в древнейшее время члены familia еще при жизни отца считались как бы собственниками общесемейного имущества и потому в случае его смерти не столько получали наследство, сколько приобретали свободу распоряжения имуществом, которое уже раньше принадлежало им. Весьма вероятно, что и в Риме, как у других народов, завещание допускалось сначала (то есть разрешалось народным собранием) лишь при отсутствии собственных детей. Если же дети были, то назначение наследником лица постороннего могло быть оправдано перед comitia calata только такою или иною негодностью их (предосудительных поведением и т. д.). В случае наличности уважительных причин устранение их от наследства являлось лишением принадлежащих им прав, для чего необходимо было получить определенную санкцию народного собрания в виде exheredatio. Назначение постороннего наследника без такой exheredatio, при молчании закона на этот счет (praeteritio), было немыслимо: молчанием нельзя лишить прав.
С течением времени, по мере того как подлинная законодательная роль народных собраний в деле завещаний падала и превращалась в простую формальность, описанное реальное значение exheredatio стиралось. Но она все же сохранилась, как некоторое формальное требование, обращенное к завещателю. Никого реального контроля над exheredatio уже не существует, особенно с того момента, когда появилось testamentum per aes et libram, но все же требуется, чтобы patefamilias, назначая наследником постороннее лицо, предварительно и определенно лишил sui heredes наследства. Сохранению этого формального требования, вероятно, способствовало соображение психологического характера: поставленный перед необходимостью определенно заявить, что он лишает своих детей наследства, завещатель серьезнее отнесется к вопросу и, быть может, еще раз его передумать.
Как institutio heredis, так и exheredatio должна быть выражена в определенной повелительной форме: "Titius, filius meus, exheres esto"837. Вероятно, и здесь эта форма является остатком [с.512] старой и повелительной формы, употреблявшейся в народных собраниях. При этом требовалось, далее, чтобы filii familias были исключены все поименно – nominatim, прочие же члены семьи – дочери, внуки – могли быть исключены и общей фразой – inter ceteros ("Ceteri ceteraeque exheredes sunto"838 – Gai. II. 127-128). Если это выполнено не было, если имела место praeteritio, то завещание недействительно вполне или отчасти. Оно недействительно вполне, если praeteritio касается filii familias: тогда завещание отпадает и открывается наследование ab intestato. Оно недействительно отчасти, если praeteritio касается прочих sui (внуков, дочерей): обойденные "scriptis heredibus in parrem adcrescunt", то есть наследуют рядом с назначенными в завещании, причем, если назначены также sui (например, сын назначен, дочь обойдена), то praeteritus получает pars virilis (ту часть, которая ему следовала бы по закону); если же назначены посторонние, то praeteriti получают половину наследства.
К sui heredes относятся не только те, которые существовали при жизни наследодателя, но и те, которые родятся после совершения завещания и даже после смерти завещателя – postumi. Рождение такого postumus suus уничтожает завещание наследодателя, так как postumus в завещании не упомянут – testamentum rumpitur agnatione postumi839. Чтобы обеспечить завещание от таких случайностей, впоследствии была выработана (при участии юриста Аквилия Галла) особая формула для назначения или exheredatio postumi заранее на тот случай, если они появятся (postumi Aquiliani).
Преторский эдикт не только воспринял, но даже расширил формальное необходимое наследование, причем он и здесь понятие sui заменил понятием liberi: эксгередированы должны быть и emacipati. При этом для всех liberi мужского пола нужна exheredatio nominatim, и только для женщин достаточна exheredatio inter ceteros. Если в завещании не исполнено одно из этих условий, то хотя завещание и не считается недействительным, но претор дает bonorum possessio contra tabulas testamenti840. Liberi [с.513] получают свои законные доли, однако, кроме тех, которые были эксгередированы (в этом отношении завещание сохраняет свою силу). Побочные распоряжения в завещании (назначение опки, отдельные выдачи в пользу родителей или детей завещателя) остаются действительными.
Наконец Юстиниан, еще более усилил требования к завещаниям этой стороны: установив, что exheredatio может быть, как и institutio, совершена в любых выражениях, он предписал, однако, чтобы все нисходящие без различия пола были эксгередированы nominatim.
2. Материальное необходимое наследование. Но все эти формальные ограничения не давали реальных гарантий даже тем, в чьих интересах они были установлены: достаточно было соблюсти требование об exheredatio, чтобы можно было лишить наследства без всяких оснований, по чистому капризу. Между тем, когда такие неосновательные exheredationes стали встречаться особенно часто, в общественном сознании зародилась и открепла та мысль, о которой сказано выше, – мысль о праве близких лиц на действительное участие в наследовании, о необходимом наследовании материальном.
Первое осуществление свое нашла эта мысль в практике центумвирального суда, ведение которого подлежали дела о наследствах. Разбирая эти дела, суд, быть может, под влиянием греческой практики (с ее ???? ??????), стал признавать, что завещание, в котором, хотя и исполнено требование об exharedatio, но без основательных причин близким наследникам ничего не оставлено (не исполнено естественное officium pietatis), – такое завещание, очевидно, совершено не совсем в здравом уме ("quasi non sanae mentis fuerunt, ut testamentum ordinarent"841 – fr. 2. D. 5. 2) и потому должно быть лишено силы. Вследствие этого обойденные в завещании наследники могли предъявлять обычный иск о наследстве – hereditatis petitio, а возражение лиц, назначенных в завещании, о праве их ex testamento признавалось судом несущественным.
Но это средство было не всегда возможно: hereditatis petitio могли предъявлять только те из близких лиц, которые являлись цивильными наследниками; она была недоступна, например, для детей эманципированных. В виду этого рядом с центумвиральным [с.514] порядком в период империи возник другой: лица обойденные могли жаловаться магистратам extra ordinem, причем жалоба эта носила название querela inofficiosi testamenti. Когда впоследствии центумвиральный суд исчез и весь процесс приобрел характер extraordinaria cognitio, querela inofficiosi testamenti сделалась единственным средством для осуществления материального необходимого наследования, но она сама впитала в себя многие правила, выработавшиеся ранее в центумвиральном суде.
Так установилось в римском праве материальное необходимое наследование, причем ближайшие нормы его были долгое время недостаточно ясными и определенными: многое решалось свободным усмотрением судов. Лишь постепенно это наследование приобрело более определенные юридические очертания.
Теми близкими лицами, которые могли претендовать на непременное получение из наследства, были признаны десценденты и асценденты завещателя, а также его братья и сестры, однако, последние лишь при том условии, если в завещании им была предпочтена persona tupis842. Право на querela inofficiosi tastamenti принадлежит, впрочем, не всем этим лицам, а только тем из них, которые были бы in concreto наследниками по закону: следовательно, например, если есть десценденты и асценденты одновременно, право на необходимое наследование имеют только первые.
Что должно быть оставлено в завещании этим необходимым наследникам для того, чтобы нельзя было сделать упрека в невыполнении officium pietatis843, – этот вопрос также первоначально зависел от свободной оценки суда. Но затем, по аналогии с lex Falcidia (см. ниже, в учении об отказах), установилось требование, чтобы каждому из необходимых наследников была составлена по крайней мере 1/4 его законной доли: Например, при двух сыновьях каждому должна быть оставлена 1/8 всего наследства. Но эта непременная доля (portio debita) могла быть оставлена в любом виде – в виде назначения наследником на нее, в виде отказа и т. д.
Если это требование не выполнено, если необходимому наследнику ничего не оставлено или оставлено менее, он может требовать уничтожения завещания по отношению к нему, то есть выдачи ему его полной законной доли (в нашем примере каждый может требовать уже не portio debita в виде 1/8, а portio ab intestato – то есть [с.515] 1/2 наследства). Но право на предъявление querela имеет особый характер: оно погашается смертью необходимого наследника, а также коротким сроком – сначала 2 года, потом 5 лет.
Права необходимые наследников и требование, чтобы им была оставлена по крайней мере portio debita, могли быть обойдены наследодателем при жизни – путем дарения посторонним лицам, путем установления для кого-нибудь приданого и т. п. В виду этого по аналогии с querela inofficiosi testamenti стали давать затем querela inofficiosae donationis, inofficiosae dotis844.
Юстиниан внес и сюда несколько изменений. Так, он прежде всего в своей новелле 18 повысил размеры portio debita до 1/2 законной доли, если эта последняя составляет менее 1/4 всего наследства, и до 1/3, если – более. Далее, он постановил, что querela inofficiosi testamenti должна иметь место только тогда, если необходимым наследникам вовсе ничего не оставлено; напротив, если им оставлено, но только менее portio debita, то они могут требовать не полного уничтожения завещания, а только дополнения их непременной доли – actio ad supplendam legitimam или actio suppletoria.
3. Реформа Юстиниана – Novella 115. Как видим, оба типа необходимого наследования – формальный и материальный – в позднейшем праве действовали рядом, но отдельно друг от друга, что не могло не создавать затруднений на практике. Ввиду этого Юстиниан указом 542 г. – новелла 115 – сделал попытку слить оба вида необходимого наследования воедино. С этой целью он предписал, что десценденты и асценденты завещателя имеют не только право на получение в каком угодно виде portio debita, но, кроме того, они должны быть назначены наследниками; завещатель должен оказать им honor institutionis, – по крайней мере, в размерах их portio debita. Нужно сказать, что этот honor institutionis имеет более, чем просто почетное значение: в случае отпадения других назначенных в завещении лиц эти необходимые наследники, как heredes instituti, будут иметь так называемое jus accrescendi (см. ниже).
Кроме того, exheredatio и лишение portio debita могут быть сделаны теперь завещателем только при наличности уважительных [с.516] причин, которые законодатель и перечисляет. Таких причин для десцендентов – 14 (различные преступления или проступки против завещателя, предосудительный образ жизни и т. д.), а для асцендентов – 8 (в общем, – то же самое).
О братьях и сестрах новелла 115 не упоминает, и потому относительно их остается в действии старое право: если им не оставлено portio debita и вместо них наследником назначена persona turpis, они имеют querela inofficiosi testamenti.
Несмотря на то, что формальное необходимое наследование протянулось через всю историю римского права и влилось в новеллу 115, оно, как чисто формальное ограничение завещателя, не привилось в праве новейших народов. Напротив, идея материального необходимого наследования, дающего известные реальные гарантии близким лицам и тем сглаживающего острые углы завещательной свободы, – эта идея была воспринята и нашла себе место в современных законодательствах, хотя и с некоторыми модификациями.

И. Покровский · #25 05.04.2016, 12:25

§ 82. ПРИОБРЕТЕНИЕ НАСЛЕДСТВА
В момент смерти наследодателя наследование только открывается для наследников, только предлагается им – defertur, вследствие чего этот момент представляет лишь первую стадию в процессе наследственного перехода и носит название delatio hereditatis. Но далеко не всегда с этим моментом связан уже и действительной переход наследства к наследникам: наследство должно еще быть приобретено наследником, вследствие чего приобретение наследства – acquisitio hereditatis – составляет вторую стадию наследственного перехода, всегда логически, а очень часто и практически, отличную, от первой – delatio hereditatis.
В этом отношении римское право от самого начала различало два вида наследников.
а) Первую категорию составляли domestici heredes845, то есть те, которые входили в состав familia покойного, его дома. Сюда [с.517] относятся, прежде всего, sui heredes, то есть дети, состоявшие под властью paterfamilias и с его смертью делающиеся persone sui juris. Они приобретают наследство ipso jure – тотчас же в момент delatio, без всякого акта с их стороны; наследство само переходит к ним, даже без их ведома: сын покойного, находящийся где-нибудь во время путешествия вдали от дома, в самый момент смерти своего paterfamilias, еще ничего не зная о ней, делается ipso jure наследником. В этом сказывается снова отмеченное выше представление о sui heredes, как о лицах, бывших еще при жзни paterfamilias собственниками семейного имущества. Но более того, sui heredes делаются наследниками даже против своей воли: отказаться от наследства по цивильному праву они не могут, как не могут перестать быть детьми покойного, членами его семьи, участниками семейного сакрального союза. Вследствие этого они не только sui, но sui et necessarii heredes846.
Кроме sui, в таком же положении находится и раб завещателя, который в завещании отпускается на волю и назначается наследником: он также есть heres domesticus, ибо принадлежал к дому покойного; он также есть heres necessarius, так как делается наследником ipso jure без возможности отказа от наследства: такой отказ обозначал бы и отказ от свободы, что недопустимо.
Domestici heredes делаются, таким образом, наследниками помимо своей воли. Но с наследством связана и ответственность по долгам, причем эта ответственность может быть иногда чрезвычайно невыгодной, если долги превышают имущество, если наследство есть hereditas damnosa847. По старому цивильному праву никакого средства для того, чтобы избавиться от такого наследства, не существовало, но претор ввел здесь следующие льготы. Для лиц, которые относились к категории sui et necessarii heredes, он дал так называемое beneficium abstinendi – то есть право воздрежаться от наследства посредством невмешательства в его дела (non immiscere). Jure civili они продолжали считаться за heredes (ибо претор jus tollere non potest848), но претор отказывал в исках против них и предлагал bonorum possessio849 следующим за ними лицам, а если никто не желал получать эту bonorum possessio, то открывал конкурс в пользу [с.518] кредиторов. Для раба, назначенного cum libertate850, beneficium abstinendi не существовало, но взамен претор давал ему beneficium separandi, то есть право отделить собственное имущество от наследства, предоставив последнее кредиторам.
b) Все остальные наследники, не принадлежащие familia умершего, были extranei heredes. Для приобретения наследства ими необходим акт их воли, необходимо принятие наследства – aditio hereditatis, вследствие чего они суть heredes voluntarii851. В древнейшее время такое вступление в наследство должно было совершаться в форме особого торжественного акта, называемого cretio. Наследник в присутствии свидетелей и, вероятно, в самом доме наследодателя заявлял о принятии наследства известными торжественными словами, например: "quod me Maevius heredem instituit, eam hereditatem adeo cernoque"852 (Ulp. reg. 22. 28). Впоследствии cretio осталась необходимостью только в том случае, если завещатель прямо предписал ее в своем завещании (institutio cum cretione), что обыкновенно бывает связано с субституцией (например, "Titius heres esto cernitoque in diebus proximis centum, quibus scies poterisque. Quodni ita creveris, exheres esto. Tunc Maevius heres esto"853. – Ulp. reg. 22. 32). Во всех же остальных случаях достаточно простого фактического вступления в дела наследства – pro herede gestio, или же бесформального волеизъявления о принятии. Срока для принятия наследства по jus civile не существовало. Сколько бы наследник ни молчал, наследство не переходило далее, а оставалось в неопределенном положении. Только завещатель при назначении наследника cum cretione мог предписать совершить эту cretio в известный срок (обыкновенно 100 дней), по истечении которого наследником делался heres substitutus854. Но неопределенность положения могла быть вредна для наследственных кредиторов. В таком случае они могли [с.519] посредством interrogatio in jure855 потребовать от наследника ответа "an heres sit", то есть принимает ли он наследство или нет. Если наследник еще колеблется, он может испросить себе время на размышление, spatium deliberandi, по истечении которого он должен или adire hereditatem, или repudiare856. Если он не даст ни того ни другого ответа, то первоначально его молчание считалось за отказ от наследства, а в праве Юстиниана за принятие. Во всяком случае aditio hereditatis есть акт воли, связанный притом с ответственностью за долги; вследствие этого для прниятия наследства подвластным необходим jussus patris, а для принятия наследства несовершеннолетним необходима auctoritas tutoris857. Как мы уже упоминали, lex Julia et Papia Poppaea объявил некоторых лиц (coelibes и orbi) неспособными принимать наследство – incapaces. Эту incapacitas, однако, надо отличать от отсутствия testamentifactio passiva: назначение наследником лица, не имеющего teatamentifactio passiva, делает все завещание ничтожным; напротив, incapax может быть назначен в завещании, но не может приобрести на основании этого завещания: часть, назначенная ему, делается caducum858 и переходит к другим лицам. Положения об incapacitas были отменены, впрочем, впоследствии и в праве Юстиниана не существуют.
Приобретение bonorum possessio обставлено совершенно иначе. Ipso jure оно не наступает никогда; для bonorum possessio нет различия между domestici и extranei heredes: всякий преторский наследник должен испросить себе bonorum possessio у претора – agnatio bonorum possessionis; следовательно необходим со стороны наследника акт его воли, а потому в соответствующих случаях jussus patris и auctpritas tutoris. Испрошение bonorum possessio, далее, связано всегда с известными сроками: для десцендентов и асцендентов859 наследователя – 1 год (annus utilis), а для прочих [с.520] наследников – 100 дней. Если наследник пропустит этот срок, не испросив bonorum possessio, она переходит к следующему в порядке successio graduum et ordinum.
Из сказанного о приобретении наследства ясно, что сплошь и рядом между моментом смерти наследодателя (delatio hereditatis) и приобретением наследства наследником (acquisitio hereditatis) может пройти некоторое, быть может даже довольно значительное время. Наследство в это промежуточное время "лежит" – hereditas jacens. С точки зрения древнего правосознания, оно не имеет хозяина, и потому, как мы уже говорили, завладение наследственными вещами не есть furtum. Всякий может овладеть наследством и по истечении года приобретет его в собственность – usucapio pro herede. С этой usucapio в старом праве связывалось даже приобретение самого качества наследника, то есть на него же возлагалась обязанность выполнения семейных sacra и уплата наследственных долгов. Позже, однако, характер usucapio pro herede существенно изменился: объектом ее стали считать не всю hereditas, как совокупность, а только отдельные наследственные вещи; лицо, завладевшее ими, не делалось теперь наследником, а только приобретало их в отдельности в собственность, хотя по-прежнему было для этого достаточно всегда одного года (хотя бы вещь была недвижимой) без bona fides и justus titulus. Такие облегченные условия для древнего времени оправдывались, быть может, тем, что возможность usucapio pro herede служила побудительным средством для наследника скорее принять наследство; но со введением bonorum possessio и этот смысл для usucapio отпал. Она кажется уже improba et lucrativa860, и одно сенатское постановление времени Адриана уничтожило ее силу: по требованию наследника вещи должны быть возвращены (Gai. II. 52-58). Сверх того Марк Аврелий признал всякое расхищение наследства особым преступлением – crimen expilatae hereditatis, вследствие чего последние остатки прежней бесхозяйности hereditas jacens исчезли.
Тем не менее положение наследства в это промежуточное время страдает юридическою неопределенностью. Оно сохраняет свое единство; может не только уменьшаться, но даже и увеличиваться, например, благодаря сделкам рабов. Вследствие этого перед классическими юристами возникал вопрос о юридической конструкции этого явления: но он вызывал между ними только разногласия. В [с.521] то время как одни из них усматривали в hereditas jacens как бы некоторое предварение личности будущего наследника (Pomponius в fr. 24. D. 46. 2: "transit ad heredem, cuius personam interim hereditas sustinet"861), другие видели в ней продолжение личности прежнего хозяина (Ulpianus в fr. 34. D. 41. 1: "hereditas enim non heredis personam sed defuncti sustinet"862); третьи даже приравнивали hereditas jacens к municipia – то есть к юридическим лицам (Florentinus в fr. 22. D. 46. 1: quia hereditas personae vice fungitur, sicut municipium et decuria et societas"863). Нужно сказать, впрочем, что разногласие это тянется и до настоящего времени. Во всяком случае, после принятия наследства наследником наступает retrotractio: все рассматривается так, как если бы он вступил в наследство в самый момент смерти наследодателя (тот же Флорентин в fr. 54. D. 29. 2: "heres quandoque adeundo hereditatem jam tunc a morte successisse defuncto intelligitur"864).
За исключением случаев наследования domestici heredes, когда приобретение наследства совпадает с его открытием, во всех остальных случаях delatio hereditatis дает призываемому наследнику только одно право – принять наследство или отказаться от него. Это право в принципе есть право строго личное. Если лицо, призываемое к наследованию, умрет до принятия наследства, то право на принятие не переходит к его наследникам; наследство предлагается теперь дальнейшим наследникам первого наследодателя. Если, например, наследник, назначенный в завещании, умер, не приняв наследства, наследство пойдет не к его наследникам, а к законным наследникам завещателя.
Из этого правила существуют, однако, некоторые исключения. Прежде всего, по цивильному праву наследник ab intestato еще до принятия наследства мог уступить свое право на открывшееся наследство посредством in jure cessio hereditatis – то есть в мнимом споре о hereditas. В таком случае тот, кому он уступил свое право, делался [с.522] наследником вместо него. От этого случая надо отличать уступку или продажу (тоже посредством in jure cessio) наследства уже принятого. Такую cessio hereditatis может совершить всякий наследник, как ab intestato, так и testamentarius865; но он все-таки остается heres и отвечает по наследственным долгам, если приобретший наследство не взял их на себя специальными актами. С исчезновением in jure cessio вообще исчезла и in jure cessio hereditatis в обоих видах. Правда, еще в праве Юстиниана возможна продажа всего наследства, но эта продажа нуждается для своего осуществления в отдельных актах относительно каждого наследственного объекта: каждая отдельная вещь должна быть передана, каждое требование цедировано, каждый долг взят на себя приобретателем. Для обеспечения взаимных притязаний стороны имели обыкновение в таких случаях заключать особые stipulationes emptae et venditae hereditatis.
С другой стороны, в позднейшем праве появились случаи, когда право на принятие наследства переходит к наследникам – так называемая transmissio delationis. Прежде всего, претор установил, что если призываемый наследник без всякой вины со своей стороны не успел принять наследства и умер, то по расследовании дела (causa congnita) право на принятие наследства может быть предоставлено и его наследникам в порядке restitutio in integrum (transmissio ex capite in integrum restitutionis). Юстиниан это правило обобщил: если призванный к наследованию вообще умер раньше года с того времени, как он узнал об открывшемся в его пользу наследстве, или до истечения испрошенного им spatium deliberandi, то наследники его могут воспользоваться остающимся временем и вступить за него в наследственные права (так называемая transmissio Justinianea).
Наконец, необходимо отметить еще следующее явление, которое может произойти до принятия наследства. Если к наследованию ab intestato или ex testamento призываются одновременно несколько лиц (например, наследниками назначены А, В и С), то в случае отпадения одного из них (смерть, отказ) его часть прирастает к частям других (умер А; его часть не пойдет ни к его наследникам, – если разумеется, не было transmissio, – ни к законным наследникам завещателя, так как nemo proparte testatus pro parte intestatus decedere potest866, а [с.523] пропорционально разделится между оставшимися В и С). Это прирастание носит техническое название jus accrescendi, хотя правильнее было бы говорить о jus non decrescendi: все наследники, с точки зрения римского права, призываются к наследованию in universum jus defuncti, деление же наследства между ними на части является только результатом их конкуренции (fr. 80. D. 32: "totam hereditatem… singulis datam esse, partes autem concursu fieri").
§ 83. ПОЛОЖЕНИЕ НАСЛЕДНИКА ПОСЛЕ ПРИНЯТИЯ
Вследствие принятия наследства прекращается переходное состояние, как наследства, так и наследника. Принявший наследство делается heres, а если он преторский наследник, то heredis loco. Наследник как бы продолжает личность наследодателя: к нему переходят семейные sacra, а вместе с тем переходят и все права покойного, за исключением немногих строго личных (так называемые jura personalissima – например, право предъявлять actio injuriarum и т. д.). Наследство во всех своих составных частях сливается с собственным имуществом наследника в одну безраздельную массу; наследник делается собственником наследственных вещей, кредитором наследственных требований и должником по наследственным долгам. Если между ним и наследодателем существовали раньше какие-либо обязательства, то они погашаются теперь посредством слияния (confusio).
Но это слияние наследства в одну безразличную массу в собственным имуществом наследника могло оказаться невыгодным для разных лиц.
Прежде всего, оно могло оказаться невыгодным для кредиторов покойного наследодателя: при жизни последнего они могли получить полное удовлетворение из его имущества; теперь, вследствие его смерти, наследство попадает в руки наследника, быть может, обремененного чрезмерно долгами, вследствие чего кредиторы покойного, смешавшись с многочисленными кредиторами наследника, рискуют по своим требованиям получить лишь незначительный процент. Ввиду этого претор предоставил кредиторам наследства особую льготу – так [с.524] называемый beneficium separationis. Они могут испросить у претора отделения наследственной массы от личного имущества наследника и обращения ее на преимущественное удовлетворение только их требований. Если после их полного удовлетворения еще что-либо останется, то остаток поступит в имущество наследника и таким образом пойдет на удовлетворение его личных кредиторов: но, с другой стороны, если наследства не хватало, то наследственные кредиторы не могли уже участвовать в конкурсе над наследником.
Подобное же невыгодное положение могло возникнуть и для кредиторов наследника, если он примет обремененное долгами наследство. Однако для них претор beneficium separationis не дает – на том основании, что вообще должнику не запрещается делать новые долги, чем, конечно, всегда положение прежних кредиторов ухудшается (fr. 1 pr. 1 и 2 D. 42. 6).
Слияние масс могло, наконец, оказаться невыгодным и для самого наследника, когда, вопреки всем его расчетам, в наследстве оказалось гораздо больше долгов, чем имущества, и ему придется теперь отвечать за наследственные долги из своего собственного кармана. Принципиально римское право до конца сохранило начало безусловной ответственности наследника, хотя постепенно значительно его ослабило. Уже претор стал давать restitutio in integrum лицам, не достигшим 25 лет (minores); император Адриан предоставил возможность испрашивать такую restitutio и лицам старше 25-летнего возраста. Но эта restitutio in integrum представляла экстраординарное средство, даваемое только в особых случаях causa cognita867 и приводившее к полному уничтожению самого принятия наследства. В виде особой привилегии для солдат императором Гордианом было установлено, что они всегда отвечают только в пределах полученного наследства. Наконец, после этих частичных опытом императора Юстинианом в указе 531 года (с. 22. С. 6. 30) была введена общая льгота – так называемый beneficium inventarii. Если наследник в течение 30 дней со времени delatio начнет составление описи (inventarium) наследства при участии свидетелей и нотариуса и в течение следующих 60 дней доведет ее до конца, то он отвечает за наследственные долги только в размерах описанного наследства – intra vires hereditatis.
Для защиты своих наследственных прав наследник имеет различные средства. Во главе этих средств стоит общий иск о [с.525] наследстве, иск, которым отыскивается все наследство, как universum jus defuncti868 – hereditatis petitio. В старину она осуществлялась посредством legis actio, и, как было уже упомянуто, в таком виде процесс о наследстве сохранялся еще долго перед судом центумвиров – даже после того, как вообще legis actiones были заменены производством формулярным. Позже hereditatis petitio стала осуществляться посредством formula petitoria ("Si paret hereditatem L. Titii ex jure Quiritium Ai Ai esse"869). Иск этот идет против всякого, кто или оспаривает наследственное право истца, выдавая себя за наследника (qui pro herede possidet), или же просто удерживает у себя наследственные вещи, не указывая в свое оправдание никакого титула (qui pro possessore possidet). Ответственность по этому иску была точнее определена в senatusconsultum Juventianum 129 г. по Р. Х. На основании этого senatusconsultum bonae fidei possessor (то есть ответчик, добросовестно веривший в свое право) обязан выдать только то, что у него еще из наследства осталось; напротив, malae fidei possessor обязан возвратить наследство таким, каким оно к нему поступило, а также все плоды и доходы от него за время владения.
Преторский наследник, то есть bonorum possessor, имел interdictum quorum bonorum, который в некоторых отношениях подлежал тем же правилам, что и hereditatis petitio. Но так как этот интердикт имел своею целью только получение владения наследственными вещами и не имел места относительно наследственных требований, то в позднейшем праве bonorum possessor'у стали давать иск, вполне аналогичный hereditatis petitio – так называемую hereditatis petitio possessoria. С переходом к процессу экстраординарному различие между обоими видами hereditatis petitio окончательно стерлось, а interdictum quorum bonorum стал средством для скорейшего получения провизорного владения наследством.
Против лиц, которые не оспаривают наследственного права наследника, а только по другим основаниям не желают возвращать наследственных вещей или платить по наследственным требованиям, наследник имеет сингулярные иски – те самые, которые имел бы и сам наследодатель, то есть rei vindicatio, actio empti и т. д. Если бы наследник вместо hereditatis petitio против того, кто [с.526] оспаривает самое наследственное право, пожелал бы действовать сингулярными исками, чем, конечно, осложнил бы положение ответчика, то последний может отклонить эти иски посредством exceptio ne praejudicium hereditati fiat870.
Если наследник не один, а несколько, тогда между ними сначала возникает общность на наследственное имущество – communio incidens: все являются condomini871 в размере своих наследственных долей. Что касается наследственных требований и долгов, то они – если, разумеется, их содержанием является что-либо делимое (например денежная сумма) – уже в силу правила законов XII таблиц ipso jure распадаются на соответственные доли: "nomina sunt ipso jure divisa"872. Напротив, требования и долги неделимые создают солидарные права и солидарную ответственность всех наследников вместе. Но каждый наследник в любой момент может потребовать раздела наследства посредством actio familiae erciscundae.
При наследовании нескольких coheredes в некоторых случаях имеет место так называемая collatio bonorum, то есть обязанность присчитать (conferre) к подлежащей разделу наследственной массе некоторые виды своего собственного имущества. Древнейший случай такой collatio мы уже видели при наследовании filius emancipatus рядом с его братьями, остававшимися под власть наследодателя. Другой случай есть collatio dotis: дочь, получившая при выходе замуж приданое, если желает затем участвовать в наследстве после своего отца рядом с другими детьми его, должна внести в раздел свою dos. Законодательство императорского времени (в особенности закон императора Льва 472 года) обобщило идею collatio, установив, что вообще при наследовании после восходящих наследующие должны внести в наследственную массу то, что каждый из них получил от наследодателя в виде dos, donatio propter nuptias или для самостоятельного устройства (например, для занятия какой-нибудь должности); это так называемая collatio десцендентов.
Lex Julia et Papia Poppaea, рядом с известными положениями об incapacitas и caducum, установила также, что в некоторых [с.527] случаях наследство, уже принятое наследником, может быть отнято у него, как у недостойного – indignus. Отнимаемое таким образом наследство – ereptorium – передается или другим наследникам или в казну, причем казна функционирует heredis loco873, выполняет все назначенные в завещании отказы, уплачивает наследственные долги и т. д. Случаи такой indignitas наследника довольно многочисленные – тем более, что в позднейших императорских указах число их было значительно увеличено. Важнейшими из них являются преступления против наследодателя: умерщвление его, уничтожение составленного им завещания, умышленное воспрепятствование составить завещание, неосновательное предъявление querela inofficiosi testamenti и т. д.
§ 84. LEGATA И FIDEICOMMISSA
Кроме назначения наследника, наследователь может сделать и другие распоряжения на случай смерти. Важнейшее место между ними занимают распоряжения о выдаче наследником известных сумм или известных вещей тем или другим определенным лицам – отказы. Отказ не делает это третье лицо наследником в настоящем смысле: оно является не универсальным, а только сингулярным преемником наследодателя и не отвечает вследствие этого за его долги. Зато с другой стороны, отказ действителен только тогда, если наследственные долги покрыты. Вследствие этого отказ является только некоторым ослаблением наследства – "delibatio hereditatis" (fr. 116 pr. D. 30).
Первой исторической формой отказов, известной еще старому jus civile и возникнувшей, вероятно, одновременно с возникновением testamentum, был legata; они санкционированы уже в известном положении законов XII таблиц: "uti legassit super pecunia tutelave suae rei, ita jus esto"874. Но в старом цивильном праве [с.528] легаты неотделимы от завещания: они могли быть установлены только в тестаменте и возложены только на назначенного в нем наследника. Оставить такое завещание, в котором устанавливались бы только легаты, возлагаемые на наследника ab intestato, было нельзя; если завещатель хотел этого, то он должен был непременно превратить наследника ab intestato в heres testamentarius, то есть назначить его же наследником в тестаменте.
По своей форме и по своему действию легаты цивильного права распадались на четыре вида (Gai. II. 192 и сл.): а) Legatum per vindicationem. Этот легат устанавливался обыкновенно посредством слов: "do lego" – например: "Lucio Titio hominem Stichum do lego"875. В такой форме могла быть отказана известная вещь или сервитут (например, "L. Titio usumfructum do lego"): лицо, которому отказано – legatarius, получало в момент принятия наследства наследником сразу право собственности на отказанную вещь или право на сервитут и могло в случае невыдачи предъявить прямо rei vindicatio (или actio confessoria), отчего и самый легат получил свое наименование; b) Legatum per damnationem, при установлении которого употреблялась формула: "Heres meus L. Titio centum dare damnas esto"876. Вследствие этого "damnas esto" на наследника возлагалось обязательство исполнить то, что отказано, – обязательство, осуществлявшееся в древнейшее время в форме manus injectio, а впоследствии посредством actio ex testamento (однако, с примeнением правила "lis infitiando crescit in duplum"877); c) Legatum sinendi modo – например: "Heres meus damnas esto sinere L. Titium hominem Stichum sumere sibique habere"; наследник обязывался только позволить (не мешать) легатарию взять отказанную вещь; вероятно, это лишь некоторая модификация damnationem; d) Legatum per praeceptionem: "L. Titius hominem Stichum praeceptio". Точный смысл этого легата был спорен уже в среде римских классических юристов: сабиньянцы думали, что legatum per praeceptionem возможно только в пользу одного из сонаследников – одному из них отдается какая-либо вещь не в счет его наследственной доли; прокульянцы, напротив, полагали, что [с.529] этот легат возможен и в пользу третьих лиц, причем эти лица имеют те же права, что при legatum per vindicationem. Для более раннего времени во всяком случае вернее мнение сабиньянцев, а по своему характеру legatum per praeceptionem представляет, очевидно, лишь разновидность legatum per vindicationem.
Как видно уже из этого обозрения, легаты подчинялись такому же формализму, как и завещание вообще. Малейшая ошибка в выборе надлежащей формы легата (например, отказана per vindicationem вещь, не принадлежащая завещателю, которую – по мысли завещателя – наследник должен еще купить) вела к полной его ничтожности. В императорское время, однако, этот формализм ослабляется, а затем и вовсе исчезает. Senatusconsultum Neronianum (из времени Нерона) установило, что в случае ошибки в форме легат должен иметь силу legatum per damnationem, то есть давать легатарию только обязательственное требование против наследника. Наконец, после того как была отменена необходимость известных стереотипных выражений для institutio heredis, она была отменена и для легатов законом императора Констанция (339 год – с. 21. С. 6. 37).
Рядом с легатами в императорское время получила юридическую силу другая форма отказов – fideicommissa. Зародышем этой формы явились разнообразные неформальные, словесные или письменные, просьбы со стороны умирающего к наследнику исполнить что-либо или выдать что-либо тому или другому лицу. Все такие просьбы с юридической точки зрения были для наследника сначала не обязательны; исполнение их вверялось только его fides (отсюда fides-comissum). Но со времен Августа императоры поручают магистратам – сначала консулам, а впоследствии особым praetores fideicommissarii – заботиться о том, чтобы такие fideicommissa были исполняемы. Вследствие этого для лица, которому что-либо было таким образом отказано – для fideicommissarius – возникало право не на обыкновенный гражданский иск, actio, а на жалобу в экстраординарном порядке – fideicommissi persecutio. Но мало-помалу эта persecutio все более и более приближалась к обыкновенному гражданскому иску и с установлением экстраординарного процесса вообще почти перестала отличаться от actio ex testamento.
В отличие от легатов, фидеикоммисс мог быть возложен не только на наследника по завещанию, но и на наследника по закону (это и есть главный случай фидеикоммисса); он мог быть далее [с.530] установлен и ранее и позже завещания в виде дополнения к нему; установленный ранее, он мог быть затем утвержден в последующем завещании (testamento confirmatum). Какой-либо формы для фидеикоммиссов первоначально совершенно не требовалось: они могли быть установлены даже простым кивком головы (nutu). Обыкновенно же фидеикоммиссы оставлялись в виде письма на имя наследника – codicillus. Ввиду строгой формальности завещаний, при которой завещание легко могло оказаться вовсе недействительным, было также в обычае к завещанию прибавлять так называемую clausula codicillaris, то есть просьбу на случай недействительности документа как testamentum, рассматривать его как кодицилл, обращенный к наследнику по закону.
Различие между легатами и фидеикоммиссами в течение послеклассического времени постепенно сглаживалось. С одной стороны, упомянутый закон Констанция облегчил формальности для легатов, а с другой стороны, фидеикоммиссы были подвергнуты важнейшим материальным ограничениям, которые существовали для этих последних. Этот процесс слияния обеих исторических форм был закончен Юстинианом. Указом 529 г. (с. 1 с. 6. 43) Юстиниан установил, что как всякий легат, так и всякий фидеикоммисс рождает для лица, в пользу которого они установлены, обязательственное требование против наследника, снабженное законной ипотекой на наследственное имущество. Сверх того, если объектом отказа является вещь, находящаяся в составе наследственной массы, то легатарий или фидеикоммиссарий имеет на нее и rei vindicatio. Указ 531 года (с. 2. С. 6.43) подтвердил окончательно безразличие легатов и фидеикоммиссов.
Но, уравниваясь с легатами в силе, фидеикоммиссы подвергаются известным ограничениям в форме. В особенности, когда кодицилл стал часто заменять самое завещание, в позднейшем императорском законодательстве обнаруживается тенденция подчинить его таким же формам, каким подчинено и testamentum, в частности, требовать такое же количество свидетелей. Юстиниан, однако, установил для кодициллов облегчение: в то время как для завещания необходимо семь свидетелей, кодицилл может быть совершен письменно или устно при участии пяти свидетелей. Таким образом, в Юстиниановом праве кодициллом называется всякое распоряжение последней воли, совершенное при участии пяти свидетелей и отличающееся от testamentum только тем, что не содержит в себе institutio heredis. Фидеикоммисс, лишенный этой формы, [с.531] действителен только тогда, если фидеикоммиссарий, предъявляя иск, присягнет, что он имеет основание требовать, и если наследник не ответит встречной присягой, что он никакого поручения от покойного не получал (так называемый fideicommissum orale – c. 32. C. 6. 42).
По существу первоначально наследодатель имел полную свободу относительно отказов: он мог назначить их в таком количестве, что все наследство могло быть исчерпано ими и наследнику могло остаться только "inane nomen heredis"878. Но в таком случае наследнику не было никакой выгоды принимать наследство со всеми его хлопотами; естественно, что он часто предпочитал вовсе от него отказаться. Однако, вследствие его отказа отпадали и все легаты (так как самое завещание отпадало). Для того, чтобы содействовать сохранению силы за завещаниями и для противодействия расточительству в период республики издается ряд законов, направленных на ограничение размеров легатов. Первым законом этого рода был lex Furia testamentaria, закон неизвестного времени, который запрещал принимать по отказам более 1000 ассов: получение большей суммы каралось обязанностью вернуть вчетверо. Но этот закон не достигал своей цели: можно было исчерпать наследство и отказами ниже 1000 ассов. Некоторое время спустя, другой закон, уже упоминавшийся выше – lex Voconia 169 года до Р. Х. – установил, что никому не может быть отказано больше той суммы, которая остается наследнику. Но и этот закон был недостаточен по той же причине. Наконец lex Falcidia – закон 40 года до Р. Х. – предписал, что наследнику, назначенному в завещании, должна всегда оставаться свободной по крайней мере 1/4 наследства; эта четвертая часть и называется поэтому quarta Falcidia. Ее не нужно смешивать с portio debita при наобходимом наследовании: portio debita гарантирует известную долю наследства(в классическом праве даже четвертую часть) необходимому наследнику от завещания, quarta Falcidia гарантирует наследника по завещанию (даже совершенно постороннего) от отказов. Впоследствии это ограничение было распространено и на фидеикоммиссы: senatusconsultum Pegasianum перенесло quarta Falcidia на наследников по завещанию, а указ императора Антонина Пия – на наследников ab intestato (Gai. II. 224-227, 254; fr. 18. pr. D. 35. 2).
Предметом отказов обыкновенно бывают отдельные имущественные объекты – вещи или требования, но возможен отказ и [с.532] определенной количественной доли наследства: например, трети, четверти его.
Старейший вид такого отказа представляет так называемый legatus partitionis (например: "Heres meus cum Titio hereditatem partitor"879 – Ulp. reg. 24. 25). Лицо, в пользу которого оставляется такой отказ, legatarius partiarius, не делалось сонаследником и универсальным преемником, – оно получало только обязательственное право требовать от наследника выдачи ему назначенной части наследства (actio ex testamento). За наследственные долги отвечал только наследник; поэтому он, выдавая отказанную часть наследства легатарию, удерживает пропорциональную долю ее для покрытия наследственных долгов. Выполнение отказа совершается посредством отдельных актов на каждый отдельный имущественный объект: посредством traditio вещей, cessio требований и т. д. В заключение этих отдельных актов наследник и легатарий дают друг другу stipulationes et pro parte: наследник обещает на тот случай, если окажется потом еще какое-нибудь наследственное имущество, выдать соответствующую часть (stipulatio partis), а легатарий, в свою очередь, обещает наследнику принять на себя в соответственной доле уплату наследственных долгов (stipulatio pro parte).
С появлением фидеикоммиссов в их форме стало возможным отказать не только часть наследства, но и все наследство. В последнем случае мы имеем fideicommissum hereditatis или универсальный фидеикоммисс. Обычной формой его было: "L. Titius heres esto. Rogo te, L. Titi, petoque a te, ut cum primum possis hereditatem meam adire, Seio eam reddas restituas"880 (Gai II 250). Цели, ввиду которых завещатель прибегал к такому универсальному фидеикоммиссу, могли быть различны: оставляя, например, после себя в качестве законного наследника какое-нибудь лицо с неустановившимся характером, завещатель предпочитал назначить наследником своего друга – с тем, чтобы он затем при известных условиях выдал наследство первому.
Первоначально универсальный фидеикоммисс так же, как и [с.533] legatum partitionis, давал фидеикоммиссарию только обязательственное право требовать от наследника (фидуциария) выдачи наследства. Фидуциарий оставался наследником и, следовательно, отвечал по наследственным долгам. Выдача наследства совершалась посредством venditio hereditatis881. Фидуциарий продавал наследство фидеикоммиссарию nummo uno, то есть за фиктивную цену, и затем передавал каждую вещь и каждое требование из наследства особым соответствующим актом. Взамен этого фидеикоммиссарий обязан был дать фидуциарию stipulatio, что он удовлетворит всех наследственных кредиторов (stipulatio emptae et venditae hereditatis).
Эта сложная процедура была упрощена сенатским постановлением в царствование Нерона, вероятно, в 56 г., – senatusconsultum Trebellianum. Это сенатское постановление узаконило возможность restitutio hereditatis простым заявлением фидуциария; после такого заявления он сохраняет только звание наследника (подобно nudum jus цивильного наследника при bonorum possessio), собственником же (бонитарным) наследственных вещей, кредитором по наследственным требованиям и должником по наследственным долгам делается сразу фидеикоммиссарий: все иски даются ему и против него, как actiones utiles. Вследствие этого фидеикоммиссарий превратился в универсального преемника heredis loco882, а stipulationes emptae et venditae hereditatis стали излишними.
Но и теперь фидеикоммиссарий зависит от фидуциария в том отношении, что последний может разрушить все право фидеикоммиссария: стоит ему только отказаться от принятия наследства, и вместе с отпадением завещания отпадет и фидеикоммисс. Навстречу этой опасности идет другое сенатское постановление из времен Веспасиана (69-79 гг. по Р. Х.) – senatusconsultum Pegasianum. С одной стороны, желая создать для фидуциариев интерес к принятию наследств, это senatusconsultum переносит на все фидеикоммиссы правило о quarta Falcidia. С другой стороны, если бы этот интерес все же оказался недостаточно сильным, то по просьбе фидеикоммиссария фидуциарий может быть принужден к принятию наследства extra ordinem, причем он лишается тогда права на quarta Falcidia. В связи с этим senatusconsultum [с.534] Pegasianum устанавливает довольно сложные правила о порядке выдачи hereditas фидеикоммиссарию, причем для некоторых случаев (если фидуциарий осуществляет свое право на quarta Falcidia) возвращается к старому, дотребеллиановскому порядку единичных актов со stipulationes emptae et venditae hereditatis или stipulationes partis et pro parte.
Но все эти сложные правила были отменены Юстинианом, который объединил оба эти senatusconsultа. Из senatusconsultum Pegasianum Юстиниан удержал положение, что фидуциарий имеет право на quarta Falcidia и что он может быть принужден к принятию наследства; что же касается порядка restitutio и ее последствий, то Юстиниан для всех случаев, даже для фидеикоммисса на часть наследства, предписал применение правил senatusconsultum Trebellianum: с момента заявления фидуциария о restitutio, фидеикоммиссарий делается uno actu heredis loco883 на все наследство или на его часть.
Таким образом, юстиниановское право, кроме непосредственного универсального преемства в виде наследования по закону или по завещанию, знает и посредственное – в виде универсального фидеикоммисса.
С отказом в некоторых отношениях соприкасаются два других вида распоряжений на случай смерти – именно mortis causa donatio и mortis causa capio.
Donatio mortis causa есть дарение одним лицом другому на тот случай, если даритель умрет раньше одаряемого. Первоначальный случай этого рода есть дарение в минуту опасности. Пока даритель не умер или если одаренный умер раньше дарителя, последний может потребовать подаренное назад; но если даритель умер раньше, то наследники его уже не имеют права на обратное требование. В этом отношении donatio mortis causa имеет известное сходство с отказами: она также является отягощением наследства. Поэтому некоторые правила об отказах были перенесены и на donatio mortis causa – именно правило о quarta Falcidia и положение, что donatio mortis causa действительна только тогда, если наследство достаточно для покрытия наследственных долгов. Но, несмотря на это, donatio mortis causa существенно отличается от отказов: она, как и всякое дарение, есть не односторонний акт последней воли, а договор, нуждающийся в согласии со стороны одаряемого.
[с.535] Помимо отказов и donatio mortis causa, могут быть другие случаи, когда кто-либо косвенным путем получает что-либо из наследства. Так, например, завещатель назначает кого-либо наследником, но под условием, если он выдаст известную сумму такому-то: "P. Maevius heres mihi esto, si Titio centum dederit"884. Юридическое значение такого распоряжения заключается в том, что назначенный в завещании станет наследником только тогда, если он выполнит условие. Если он это сделает, Titius получит указанную сумму, но права требовать выполнения условия Titius не имеет – и в этом существенное отличие этого случая от отказов. Случаи подобного косвенного получения из наследства объединяются под общим именем mortis causa capio.

И. Покровский · #26 05.04.2016, 12:26

http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Pravo/pokr/11.php

1. Подробнее об этом см.: Медушевский А. Н. История русской социологии. М., 1993. C. 73-79.
2. Лаппа-Старженецкая Е. А. Памяти И. А. Покровского // Дела и дни. Вып. 1. 1920. С. 604.
3. Там же.
4. Пергамент М. Я. Биография И. А. Покровского // Русский исторический журнал. Кн. 7. Петроград, 1921. С. 246.
5. Суханов Е. А. [Предисловие к изданию:] // Хвостов В. М. Система римского права. М., 1996. C. 5.
6. Civitas Roma – "Римское государство". Понятие "civitas" многозначно, и может не только служить эквивалентом понятия "государство", но переводиться и как "cамоуправляющаяся община" или "сообщество граждан". Наиболее близким по смыслу и аналогичным понятию "civitas" в латинском языке является "полис" в древнегреческом.
7. "Corpus Juris Civilis" – "Свод Гражданского Права". Такое название было дано средневековыми правоведами кодексу римского права, созданному по приказу императора Юстиниана комиссией юристов во главе с Трибонианом с 528 по 534 г. добавлением законодательства самого Юстиниана, появившегося после 534 г. и составившего последнюю часть свода – "Новеллы" (Novellae). Впервые под именем "Corpus Juris Civilis" (сокр. – CIC) этот свод был издан в 1583 г. французским историком и правоведом Дионисием Готофредом (Дени Годефруа). Свод Юстиниана – основной источник познания римского права, обобщивший тысячелетний опыт его развития.
8. Ratio scripta (лат.) – "писанный разум", то есть "разум, выраженный в текстах". В дальнейшем переводы с латыни не оговариваются. (Прим. ред.)
9. Рудольф фон Иеринг (1818-1892) – немецкий романист и философ права, основатель так называемой реалистической школы права, оформившейся в противовес "исторической школе" Ф. Савиньи и, в отличие от последней, считавший право продуктом борьбы различных общественных сил, а не выражением самораскрывающегося "народного духа". Cвои теоретические построения Иеринг строил на материале римского права, внеся неоценимый вклад в романистику и историко-правовую науку в целом, и прежде всего в методологическом аспекте.
10. "Чистым римским правом" в юридическом смысле называется то право, которое существовало в римском государстве на протяжении его истории и на закате античной истории было кодифицировано императором Юстинианом, а под "современным римским правом" понимается римское право периода его рецепции в Западной Европе, когда оно опять стало применяться для регулирования общественных отношений в период зарождения капитализма в Новое время. В этот период оно было отчасти изменено и модернизировано в соответствии с потребностями новой эпохи. В противоположность "чистому римскому праву" римское право периода рецепции часто именуют "пандектным".
11. "Enchyridium" – греч. "Пособие", а "Digesta" – типичное название определённого вида сочинений римских юристов, посвящённых толкованию сложных вопросов правоприменительной практики. Это название носит и вторая часть Свода Юстиниана, содержащая расположенные в тематическом порядке сентенции виднейших юристов по различным вопросам толкования и применения права.
12. Новейшее (пока еще неоконченное) издание Институций Гая с объяснениями представляет: Kniep F. Gai Institutionum: Сommentarius primus. 1911; Сommentarius secundus – вып. I, 1912; вып. II, 1913.
Прим. ред.: "Institutiones" – пособия по основам римского права, содержащие изложение его базовых положений и призванные служить введением в изучение действующего права... Наиболее известны "Институции" юриста II в. н. э. Гая, послужившие образцом и для составления одноименной первой части Свода Юстиниана.
13. Грамматики – античные филологи и литературоведы.
14. Землемеры – авторы трактатов по технологии аграрного производства, призванных служить образцом для правильного и прибыльного ведения сельского хозяйства. Эти трактаты содержат среди прочего и ценные замечания в связи с юридическими реалиями того времени.
15. Известный политический деятель римской Республики, Марк Порций Катон Старший, написал для своего сына несколько наставлений по праву, риторике, военному делу и др. дисциплинам. До наших дней сохранилось только его наставление по ведению сельского хозяйства – De agricultura ( "О сельском хозяйстве"). Марк Теренций Варрон (116-27 г. до н. э.), известный политик, после победы Цезаря в гражданской войне целиком посвятивший себя занятиям историей и филологией. Написал более 600 книг, из которых до наших дней дошли единицы, и в их числе трактат по ведению сельского хозяйства – Rerum rusticarum libri tres ("Три книги по сельскому хозяйству")
16. Иеринг Р. Дух римского права на различных ступенях его развития. Т. 1. СПб., 1875.
17. Schrader O. Sprachvergleichung und Urgeschichte. 3-te Aufl. 1906; Ihering R. v. Vorgeschichte der Indoeuropaer. Lpz., 1894; Модестов В. И. Введение в историю Рима. 1902-1904; Sanctis G. de. Storia dei Romani. 1907; Pais E. Storia di Roma. 1898-1899.
18. Rechtsgemeinschaft (нем.) – специальный термин юриспруденции, обозначающий взаимность правовой охраны, буквально "товарищество в праве". (Прим. ред.)
19. Binder J. Die Plebs. B., 1909. (Прим. ред.)
20. Sanctis G. de. Storia di Roma. I-VI. 1907-1923. (Прим. ред.)
21. Организация и древнейшая история Латинского союза представляет, впрочем, много темного и спорного. См.: Taubler E. Imperium romanum. I. 1913. S. 276-317.
22. Ср.: Bloch G. La republique romaine. 1913. P. 8-16.
23. Ср.: Kubler B. v. "Gens" в Pauly-Wissowas "Realencyclopadie der classischen Altertumswissenschaft": "Demnach bildete die Gens eine Marktgenossenschaft; im vicus oder pagus wohnten die Geschlechtsgenossen beisammen". – "Итак, род составлял некую хозяйственную общность; на хуторе или в деревне жили вместе люди, объединенные кровным родством". (Пер. ред.)
24. Nomen gentilicium – "родовое имя", то есть имя, которое носит данный род. (Прим. ред.)
25. Jellinek. Das Recht des modernen Staates. I. 1900. S. 285.
26. Еще законы XII таблиц, определяя судьбу наследства, говорят: "agnatus proximus familiam habeto" – "пусть ближайший агнат возьмет familia", – очевидно, разумея familia как имущество. (Пер. ред.)
27. Сomitium – "собрание, сходка", отсюда "comitia curiata" – собрание по куриям. (Прим. ред.)
28. Volk im Waffen (нем.)- "народ в вооруженном строю". (Прим. ред.)
29. Gentes non habent – "не имеют родов", то есть родовой организации. (Прим. ред.)
30. Ср. новейший труд по этому вопросу: Binder J. Die Plebs. 1909.
31. Ср. также: Mayr R. v. Romische Rechtsgeschichte. (Sammlung Coschen). 1912. I. Buch. 1. Halfte. S. 36 и сл.
32. Ср.: Kubler B. v. "Gens" (Pauly-Wissowas "Realencyclopadie der classischen Altertumswissenschaft").
33. Oberziner G. L’origine della plebe Romana. Leipzig – Genova, 1901; Patriziato e plebe nello svolgimente delle origine Romane. Milano. 1912. (Прим. ред.)
34. Cuno J. G. Vorgeschichte Roms. В. I. 1878; II. 1888. (Прим. ред.)
35. Zoeller M. Latium und Rom. 1878; Binder J. Die Plebs. 1909. (Прим. ред.)
36. Hospitium privatum – "частное гостеприимство". (Пер. ред.)
37. Von "Clientes" в Pauly-Wissowas "Realencyclopadie…".
38. Deditio in fidem – "сдача на доверие", то есть под покровительство. (Прим. ред.)
39. Patronus si clienti fraudem fecerit sacer esto – "если патрон обманет клиента, да будет [признан] святотатцем".(Пер. ред.)
40. Положение святотатца приводило человека к потере правовой и религиозной охраны и делало его беззащитным против посягательств на его имущество и жизнь.
41. В рядах клиентов находятся в древнейшее время и рабы, которым господин предоставлял свободу; отпущение раба на волю (manumissio) вначале ставило этого последнего только под покровительство той же fides (Premerstrin. I. cit.).
42. Rex sacrificulus – верховный жрец, на которого после изгнания царей перешли функции царя в качестве религиозного главы римского общества.
43. Regifugium – буквально: "бегство царей", праздник, который справлялся в феврале в честь изгнания царей.
44. Bernhoft F. Staat und Recht der romischen Konigszeit. Sttutg., 1882.
45. Lex curiata de imperio – "принятый куриатными комициями закон о наделении властью". (Пер. ред.)
46. Tribuni militum – "военные трибуны", высшие офицеры в легионах; tribuni celerum – "начальники конницы".
47. Ex officio – "в силу должностных полномочий". (Пер. ред.)
48. Patres -"отцы". (Пер. ред.)
49. Ср.: Bloch G. La republique romaine. 1913. P. 17-18. ("Auctoritas patrum" -"власть отцов", "auctoritas tutoris" – "власть опекуна". – Пер. ред.)
50. Comitia calata – от глагола "calare" – "созывать криком", то есть через глашатая. (Прим. ред.)
51. Jussus populi – "приказ народа". (Пер. ред.)
52. Eo ipso – "тем самым". (Пер. ред.)
53. Подобное нераздельное и органичное сосуществование всех факторов государственной жизни в русском языке обозначается понятием "соборность".
54. Моммзен T. Римская история. Т. 1. Русский перевод Неведомского (1887). С. 61 и сл.; Bloch G. 1 cit. P. 22: "La cite est, a beaucoup d’egards, l’image de la famille comme le roi est l’image du pere" – "городская община во многих отношениях представляет собой подобие семьи, в то время как царь представляет подобие отца". (Пер. ред.)
55. Фюстель-де-Куланж Н. Д. Древняя гражданская община. Русск. пер. 1903; Danz. Der sacrale Schutz im romischen Rechtsverkehr. 1857.
56. In concreto – "в конкретном случае". (Прим. ред.)
57. Sacra – "святыни". (Прим. ред.)
58. Jus sacrum – "священное [то есть божественное] право". (Прим. ред.)
59. Весталки – жрицы храма богини Весты, поддерживавшие в нем вечный огонь. Весталки пользовались особым почетом и привилегиями. Осужденный преступник в случае, если он случайно встретит весталку, подлежал освобождению от наказания. Жрицы Весты давали обет безбрачия, в случае нарушения которого подлежали погребению заживо.
60. Mommsen T. Abriss des romischen Staatsrechts. Lpz., 1893. C. 88; ср. Bonfante P. Storia del diritto romano. 2 ed. 1909. P. 113.
61. Weber M. Romische Agrargeschichte. 1891. – Его же статья: "Agrargeschichte" в "Handworterbuch der Staatswissenschaften". – В русской литературе: Синайский В. И. Очерки по истории землевладения и права в древнем Риме. Вып. I. 1908, II-V. 1913; VI. 1915.
62. Югер (jugerum) – римская мера площадей, равен 2519 кв. м. (Прим. ред.)
63. Prima facie – "на первый взгляд". (Прим. ред.)
64. Hortus – "огороженное место; ферма". (Прим. ред.)
65. Ср.: Mayr R. v. Romische Rechtsgeschichte. S. 48 и сл. – Иначе думает В. И. Синайский в цитированном выше сочинении. г. Синайский пытается защитить свидетельства источников о двухъюгеровом наделе, как наделе пахотном, от возражений Моммзена и других. По его мнению, в основе древнеримского землевладения лежит государственный раздел земли в частную собственность по 2 югера, но не "подворно", как думали до сих пор, а "подушно",viritim, то есть по 2 югера на каждого воина, на каждого способного носить оружие члена семьи. Однако и такое толкование не устраняет серьезных сомнений. Еще более сомнений возбуждают дальнейшие идеи автора относительно разных древнеримских учреждений, доходящие в последнем VI выпуске (1915 г.) до сравнения древнего Рима с нашими казачьими общинами (Запорожской сечью, общинами донских и др. казаков).
66. Quodammodo domini – "некоторым образом собственники". (Пер. ред.)
67. Ср.: Girard P. Manuel. P. 17-18. (Реформа Сервия Туллия датируется VI в. до н. э. – Прим. ред.)
68. Lex Aternia Tarpeia – закон Атерния – Тарпея, дат. 453 г. до н. э. Римские законы получали имя инициаторов данного законопроекта. (Прим. ред.)
69. Один из легендарных римских царей – Нума Помпилий. (Прим. ред.)
70. Aestimatio – "оценка". (Прим. ред.)
71. Dependere – "платить", expendere – "выплачивать", от глагола "pendere" – взвешивать. (Прим. ред.)
72. Pecunia forma publica signata – деньги, помеченные государственным клеймом. (Прим. ред.)
73. Децемвиры – буквально: "коллегия десяти". Наиболее известны decemviri legibus scribundis, избранные в 451 г. до н. э. для создания первого письменного свода законов в Риме (законов XII таблиц). Кроме них, существовала жреческая коллегия децемвиров и особая судебная коллегия.
74. Ср.: Bruns K. G., Lenel O. Geschichte und Quellen des romischen Rechts // Hoftzendorffs "Encyklopadie", § 6.
75. Nomen latinum – "латинское имя", то есть имя единой "латинской" общности. (Прим. ред.)
76. Fas ad religionem, jura pertinent ad homines – "божественное право [относится] к религии, а установления светского права относятся к людям [то есть делам мирским]"; fas lex divina, jus lex humana est – "fas это божественный закон, а jus это закон человеческий" (то есть первое установлено богами, а второе – людьми). (Прим. ред.)
77. Дионисий Галикарнасский – греческий писатель, живший в Риме с 30 г. до н.э. Написал исследование римской истории с древнейших времён до первой Пунической войны (264 – 241 г. до н. э.), частью сохранившееся до наших дней.
78. Delicta publica – публичные деликты, то есть уголовные преступления, за которые виновный не просто несёт ответственность перед потерпевшим, но карается государством. Название это в самом римском праве классической эпохи не применялось (тогда подобные деяния именовались crimina, в противоположность частным правонарушениям – delicta privata, порождающим лишь обязанность выплатить штраф потерпевшему).
79. Duoviri perduellionis – буквально: "коллегия двух по делам о государственных преступлениях". (Прим. ред.)
80. Nullum crimen, nula poena sine lege – "нет ни преступления, ни наказания без закона". (Пер. ред.)
81. Suspensum Cereri necari jubebant – "обреченного [богине] Церере приказывают убить". (Пер. ред.)
82. Qui fruges excantassit – "кто заколдует плоды"; qui alienam segetam pellexarit – "кто переманит чужой урожай". (Пер. ред.)
83. Судя по несоразмерной тяжести данного наказания, скорее, речь шла о "магических песнях", которые, по представлениям первобытных народов, способны нанести реальный вред лицу, против которого они направлены.
84. Si quis occentavisset sive carmen condidisset, quod infamiam faceret flagitiumve alteri – "если кто распевал бы или сочинил песню, которая позор или бесславие для другого делает". (Пер. ред.)
85. Si membrum rupsit, ni cum eo pacit, talio esto – "если повредит член тела и не договорится с потерпевшим, пусть ему будет такое же воздаяние". (Пер. ред.)
86. См.: Покровский И. А. Право и факт в римском праве. II. 1902. Гл. 1. C. 17-78.
87. Vites – "ветви"; arbores – "деревья"; de arboribus succisis – "о порубленных деревьях". (Прим. ред.)
88. In jus vocatio – "вызов на суд". (Прим. ред.)
89. Si in jus vocat ito; ni it, antestamino; igitur em capito. Si calvitur pedemve struit, manum endo jacito – "Если вызывают на суд, пусть [вызванный] идет; если не идет, пусть [истец] призовет свидетелей и затем берет его силой. Если тот уклоняется или скрывается, пусть [истец] наложит на него руку". (Пер. ред.)
90. Modi agendi – "способы ведения дела". (Прим. ред.)
91. Implicite – подразумеваемо неясно (фр.). (Прим. ред.)
92. Hanc еgo rem ex jure Quiritium meam esse aio; sicut dixi, ecce tibi vindictam imposui – "Я утверждаю, что эта вещь принадлежит мне по праву квиритов; так как я это заявил, вот тебе налагаю виндикту". (Пер. ред.)
93. "Quando tu injuria vindicavisti, quingenti aeris sacramento te provoco" – "Поскольку ты неправомерно виндицировал, я требую; чтобы ты назначил 500 ассов в залог". (Пер. ред.)
94. Et ego te – "и я от тебя [требую]". (Пер. ред.)
95. Litiscontestatio – буквально: "засвидетельствование спора". (Прим. ред.)
96. Nego me tibi centum dare oportere – "я отрицаю, что должен тебе 100". (Пер. ред.)
97. Quod tu mihi damnatus es sestertium X milia, quandoc non solvisti, ob eam rem ego tibi manum inicio – "так как ты мне должен 10000 сестерциев, поскольку не уплатил, по этой причине я на тебя налагаю руку". (Прим. ред.)
98. "Tertiis nundinis capite poenas dabant aut trans Tiberim pеregre venum ibant". – "В третий базарный день они предавались смертной казни или поступали в продажу за границу, за Тибр". (Пер. ред.)
99. "Tertiis nundinis partis secanto. Si plus minusve secuerunt, se fraude esto". – "В третий базарный день пусть разрубят на части [должника]. Если отрубят больше или меньше, пусть это не подлежит наказанию". (Пер. ред.)
100. Авл Геллий – римский писатель II в. н. э., автор произведения "Аттические ночи", в котором в форме непринуждённых бесед он изложил много ценных сведений по истории литературы и латинского языка, философии и праву.
101. Manum sibi depellere et pro se lege agere – сбросить с себя руку и защищать себя в гражданском процессе. (Прим. ред.)
102. Te, praetor, judicem arbitrumve postulo uti des – "требую, чтобы ты претор, дал присяжного или третейского судью". (Пер. ред.)
103. Denuntiare – оповещать. (Прим. ред.)
104. Lex Silia – ок. 204 г. до н. э. ввёл упрощённый иск legis actio per condictionem, направленный на возвращение денежных сумм.
105. Lex Calpurnia – распространил применимость legis actio per condictionem на все случаи требования certae res, а не только на требование денег.
106. Certa pecunia – "определенная денежная сумма"; de alia certa re – "относительно другой определенной вещи". (Пер. ред.)
107. Certa et solemnia verba – "определенные и торжественные слова". (Пер. ред.)
108. Aussergerichtliche Pfandung (нем..) – внесудебный арест имущества. (Прим. ред.)
109. Mittite ambo rem! – "оставьте вещь оба!" (Пер. ред.)
110. Еxpiatio – религиозное очищение. (Прим. ред.)
111. Judices privati – "частные судьи". (Прим. ред.)
112. Ср.: Bruns K. G., Lenel O. Geschichte und Quellen des romischen Rechts // Hoftzendorffs "Encyklopadie", § 12; T. Giorgi (Il. decemvirato legisslativo e la costituzione Serviana. 1912) считает даже творцами реформы децемвиров.
113. Hintersassen (нем.) – термин, обозначающий безземельных крестьян в поместье феодала. (Прим. ред.)
114. Gentes minores – "младшие роды". (Прим. ред.)
115. Fabri tignarii – плотники; fabri ferrarii – кузнецы. (Прим. ред.)
116. Cornicines – флейтисты; tubicines – трубачи. (Прим. ред.)
117. Rex imperat tributum – "царь приказал [уплатить] налог". (Пер. ред.)
118. Equites equo publico – "всадники с общественным конем". (Пер. ред.)
119. См. об этом: Rosenberg A. Der Staat der alten Italiker. 1913.
120. Это мнение (Моммзена) в новейшее время оспаривается Е. Тойблером (Imperium romanum. I. 1913. S. 276-317). По учению последнего, Рим никогда не стоял рядом с Латинским союзом. Латинский союз продолжал существовать, как племенное и сакральное единство, охватывая в себе и римскую республику. Лишь при помощи отдельных договоров Рим подчинил себе мало-помалу большинство латинских общин и таким путем достиг фактического господства над союзом.
121. Civitates foederatae – общины федератов, то есть республик, состоящих в федеративных отношениях с Римом. (Прим. ред.)
122. Cives romani – римские граждане. (Прим. ред.)
123. Divide et impera – "разделяй и властвуй". (Пер. ред.)
124. Cives cum suffragio – граждане, имеющие политические права.
125. По вопросу о международных договорах Рима см. новейшее сочинение Е. Тойблера (цит. выше).
126. Liberae – "свободные". (Прим. ред.)
127. Foedus aequum – равный; foedus iniquum – неравный. (Прим. ред.)
128. Majestatem populi Romani comiter conservando – "для благосклонного сохранения величия римского народа". (Пер. ред.)
129. Socii – союзники. (Прим. ред.)
130. Jura Quiritium – "права квиритов", римское национальное право. (Прим. ред.)
131. Occupatio bellica – военная оккупация. (Прим. ред.)
132. Ager publicus populi Romani – общественная земля римского народа. (Прим. ред.)
133. Provocatio – право обжаловать решение магистрата в Народном собрании. (Прим. ред.)
134. De capite civis nisi per maximum comitiatum ne ferunto – "относительно смерти гражданина пусть не выносят приговор иначе как в народном собрании". (Пер. ред.)
135. Auxilii latio adversus consulare imperium – "оказание помощи против консульской власти". (Пер. ред.)
136. Storia dei Romani. Vol II. Cap. VIII. – Близок к де Санктису и Г. Блок (La republiqe romaine. 1913. P. 61-62); последний предполагает, впрочем, что к клятве плебеев присоединилась затем и клятва патрициев.
137. Leges sacratae – священные законы. (Прим. ред.)
138. Religione inviolati – "неприкосновенные в силу религиозных предписаний". (Пер. ред.)
139. Закон Публилия Волерона (472 г. до н. э.) предписывал избрание плебейских должностных лиц в собраниях по трибам, с тем, чтобы отобрать у патрициев возможность с помощью своихз клиентов добиваться избрания угодных себе трибунов. Подробнее см. T. Liv., II, 56 (Прим. ред.).
140. Квесторы – низшие магистраты в Риме. На протяжении римской истории их функции менялись, но в основном за ними всегда были закреплены функции заведования финансовыми делами и юрисдикция по ряду правонарушений.
141. Rex sacrificulus, flamen Dialis – должности верховных жрецов, на которых были перенесены сакральные аспекты царской власти после изгнания царей.
142. Collegia publicanorum – "коллегии публиканов". Публиканы – крупные предприниматели, получающие прибыль за счет обслуживания государственных финансов. (Прим. ред.)
143. Populus Romanus Quirites – pимский народ квиритов.
144. Выражение: "римский народ – наследник Пергама и опекун Египта" отражает способы юридического оформления фактического владычества Рима в Египте и в богатейшем Пергамском царстве, находившемся в северо-западной части Малой Азии. Включение Пергамского царства в состав римского государства была осуществлено после того, как пергамский царь Аттал III в 133 г. до н. э., осознав неизбежность оккупации, завещал своё царство римскому народу, таким образом узаконив фактическое господство в стране римского предпринимательского и ростовщического капитала. Пергамское царство было превращено в римскую провинцию Азия. Египет становится фактически римским протекторатом с 168 г. до н. э., когда впервые египетский царь был вынужден просить Рим о помощи против внешней агрессии. В дальнейшем Рим не раз вмешивается во внутренние дела Египта, выступая в роли опекуна и верховного арбитра во внутридинастических спорах о престолонаследии египетской правящей династии Птолемеев. Особое положение в римском государстве Египет сохранил и после устранения императором Октавианом Августом от власти последней представительницы этой династии – царицы Клеопатры в 30 г. до н. э. Страна была объявлена римской провинцией с особым статусом, позволявшим сохранить своеобразие её системы внутреннего управления.
145. Contionem habere, hoc est verba facere ad populum sine ulla rogatione. – "Иметь сходку означает держать речь к народу без внесения какого-либо законопроекта". (Пер. ред.)
146. Lex de imperio – закон о наделении властью. (Прим. ред.)
147. Comitiatus maximus – Великое народное собрание. (Прим. ред.)
148. Humilibus per omnes tribus divisis et forum et campum corrupit – "простонародьем распределенным по всем трибам он и форум и Марсово поле [места собраний] испортил". (Пер. ред.)
149. Ut quod tributim plebs jussisset omnem populum teneret – "чтобы того, что плебс по трибам определит, весь народ держался". (Пер. ред.)
150. Uti rogas – как ты предлагаешь; antiquo – оставляю по прежнему, то есть отвергаю нововведение. (Прим. ред.)
151. Willems P. Le senat de la Republique romaine. 2 тома, 1878-1883.
152. Сonscripti – буквально: "прописанные". (Прим. ред.)
153. Ut censores ex omni ordine optimum quemque jurati in senatum legerent – "чтобы присягнувшие цензоры в сенат из всякого сословия каждого наилучшего избирали". (Пер. ред.)
154. Авл Геллий – см. прим. 100.
155. Курульные должности – магистратские должности, связанные с некоторыми небольшими привилегиями почётного характера, прежде всего с привилегией во время официальных актов сидеть в специальном почётном "курульном кресле" (sella curulis), откуда и название.
156. Ipso jure – в силу самого права. (Прим. ред.)
157. Senatusconsultum per disscessionem factum (от "discedere" – расходиться в разные стороны) – решение, принятое путем расхождения в разные стороны (кто против – в одну, кто за – в другую). (Прим. ред.)
158. Senatusconsultum per singulorum sententias exquisitas factum – решение, принятое после разбора отдельных мнений. (Пер. ред.)
159. Pedibus in sententiam ire – голосовать "ногами", то есть отходить к одной из сторон. (Прим. ред.)
160. Caveant consules, ne quid respublica detrimenti capiat – крайнее решение сената: "Пусть позаботятся консулы, чтобы республика не претерпела ущерба". (Пер. ред.)
161. Libertatis originem inde magis quia annuum imperium factum sit quam quod deminutum quicquam sit ex regia potestate numeres – "затем основу свободы составило скорее то, что власть стала годичной, чем то, что было уменьшено нечто из царских прерагатив". (Пер. ред.)
162. Uti consules haberent potestatem tempore dumtaxat annuam, genere ipso ac jure regiam – "так что консулы имели власть по времени только годичную, по самому же роду ее и праву -царскую". (Пер. ред.)
163. "Уже древнейшая римская республика представляет оригинальное государство, не имеющее себе равных в тогдашней Италии. После изгнания царей Рим не стал выбирать годичного диктатора, как то было в Альбе, а поставил во главе общины двух магистратов, как то делали оски, а, быть может, ранее и другие латинские республики. Но при том римляне снабдили каждого из этих двух консулов или преторов абсолютною властью этрусского царя или латинского годичного диктатора – по крайней мере в области светских дел. Поставить двух носителей абсолютной власти рядом друг с другом и таким путем парализовать опасности абсолютизма – это было не результатом какого-либо естественного развития, а некоторой гениальной парадоксией ("eine geniale Paradoxie") - Rosenberg A. Der Staat der alten Italiker. 1913. S. 81.
164. Jus intercessionis – право вмешательства. (Прим. ред.)
165. Par majorve potestas plus valeto – равный или вышестоящий обладает большей силой. (Пер. ред.)
166. "Как римский консулат, так и римская диктатура проникнуты одним духом: они обнаруживают стремление сделать авторитет носителя государственной власти настолько сильным, насколько только возможно, и в то же время обеспечить основной характер республиканского строя. В этих двух основных сваях римской организации можно усмотреть дело какого-то неизвестного великого политика, сумевшего сочетать этрусское imperium с южноитальянской греческой свободой". - Rosenberg A. 1. cit. S. 81-82.
167. Cum imperio – с властью imperium; sive imperio – без власти imperium. (Прим. ред.)
168. In contione – при скоплении народа, в собрании. (Прим. ред.)
169. Pro magistratu – вместо магистрата. (Прим. ред.)
170. Lictores (ликторы) – вооруженная охрана, также исполняющая по приказу магистрата и налагаемые им наказания. (Прим. ред.)
171. Prae-itor – "идти впереди". (Прим. ред.)
172. Jus dicere – "говорить о праве". (Прим. ред.)
173. Suprema potestas и majus imperium – высшая и наибольшая власть. (Прим. ред.)
174. Imminuto jure – с ограниченным правом. (Прим. ред.)
175. См. Kohler J. und Ziebarth. Das Stadtrecht von Gortyn. 1912. С. 44.
176. Qui inter peregrinos jus dicit – "который устанавливает право среди иностранцев". (Пер. ред.)
177. Imperium merum – чистая власть, mixtum – смешанная, jurisdictio – "судоговорение". (Прим. ред.)
178. Leuze O. Zur Geschichte der rom. Zensur. 1912.
179. Lex centuriata de potestate censoria – принятый центуриатными комициями закон о власти цензора. (Прим. ред.)
180. Lex Ovinia и lectio senatus – по закону Овиния (312 г. до н. э.) и составление списка сенаторов. (Прим. ред.)
181. Cives romani – римские граждане. (Прим. ред.)
182. Decuma – буквально: "десятина". (Прим. ред.)
183. Metalla – рудники, salinae – соляные копи, aurifodinae – золотые прииски. (Прим. ред.)
184. C 360 г. до н. э. (Прим. ред.)
185. Quaestiones perpetuae – постоянные комиссии, введенные для отправления судопроизводства по определенным видам уголовных преступлений в I в. до н. э. (Прим. ред.)
186. Quaestor Ostiensis – обеспечивал поставки продовольствия (res frumentaria) в Рим через гавань г. Остии. (Прим. ред.)
187. Tresviri – коллегия трех. (Прим. ред.)
188. Decemviri – коллегия десяти; stlis – архаическая форма слова "lis" – судебный процесс, тяжба; таким образом, stlitibus judicandis – для разрешения судебных споров. (Прим. ред.)
189. Quattuorviri – комиссия четырех; duoviri – комиссия двух. Первые надзирали за состоянием дорог в городе, вторые – за городской чертой. (Прим. ред.)
190. Quattuorviri jure dicundo Capuam Cumas etc. – "коллегия четырех для отправления правосудия в г. Капуя, г. Кумы и др.". (Пер. ред.)
191. Imperium militiae – военная власть. (Прим. ред.)
192. Lambert. La question de l’autenticite de XII tables // Nouvelle revue historique de droit francais et etranger.1902.
193. Nouvelle revue historique… 1902. – Ср.: Erman. Zeitschrift der Savigny-Stiftung fur Rechtsgeschichte. 1902.
194. Venditio trans Tiberim – продажа (в рабство) за р. Тибр. (Прим. ред.)
195. Галльское нашествие – захват Рима в 387 г. галлами. Нашествие галлов оказалось недолгим, но было связано с многочисленными разрушениями, и в том числе с гибелью оригинального текста "Законов XII таблиц".
196. Свод положений XII таблиц по этой системе см. у П. Жирара (Textex) и К. Брунса (Fontes).
197. Fons omnis publici privatique juris – "источник всего публичного и частного права", – по выражению римского историка Тита Ливия (59 г. до н. э. – 17 г. н. э.). (Прим. ред.)
198. О первоначальном значении jus civile см.: Ehrlich. Beitrage zur Theorie der Rechtsquellen. 1902, а также Bogli H. Beitrage zur Lehre vom jus gentium der Romer. 1913.
199. Jus civile reconditum in penetralibus pontificum – "цивильное право сокрыто в святилищах понтификов". (Пер. ред.)
200. Dies fasti и nefasti – "праздничных и будних дней" (в праздничные дни запрещалось отправление судопроизводства). (Прим. ред.)
201. Lex Hortensia – закон Гортензия; 287 г. до н. э. (Прим. ред.)
202. Jus cum populo agendi – право обращения к народу. (Прим. ред.)
203. Velitis jubeatis Quirites ut – "постановите и одобрите Квириты, чтобы…" (Пер. ред.)
204. Saturam – смесь, смешение; ne quid per saturam ferretur – "дабы ничто не вносилось [в качестве законопроекта] вперемежку". (Пер. ред.)
205. Jussus populi – "приказ народа". (Пер. ред.)
206. Братья Гракхи – видные политические деятели II до н. э. Они стремились провести серию законов, направленных на земельный передел и изъятие у крупных землевладельцев излишков земли, занятой ими из общественного фонда, с целью наделения ею безземельных крестьян. Они погибли, так и не сумев достигнуть своей цели.
207. Lex repetundarum – закон о взятках; lex agraria – аграрный закон. (Прим. ред.)
208. Lex Cornelia de XX quaestoribus – этот закон увеличил количество квесторов до 20 человек и являлся частью программы правовой реформы, предпринятой Луцием Корнелием Суллой в 82 г. до н. э. для оздоровления римской государственной жизни. Этот комплекс мероприятий получил в историографии название "сулланская конституция" и проводился с позиций усиления олигархической государственности с целью ограничения демократических институтов, рассматривавшихся Суллой в качестве причины общественного кризиса. Сулла впервые в римской истории был провозглашен диктатором на неопределенный срок, и его диктатура стала провозвестницей последующей замены республиканского строя монархическим.
209. См. подробнее: Покровский И. А. Право и факт в римском праве. Ч. II. Генезис преторского права. 1902.
210. Ut praetores ex edictis suis perpetuis jus dicerent – "чтобы преторы отправляли судопроизводство, опираясь на свои "постоянные эдикты"". (Пер. ред.)
211. Juris civilis adjuvandi vel supplendi gratia – "ради поддержания и дополнения цивильного права". (Пер. ред.)
212. Juris civilis corrigendi gratia – "ради исправления цивильного права". (Пер. ред.)
213. Praetor jus tollere non potest- "претор не может упразднить закон". (Пер. ред.)
214. Praetor jus facere non potest – "претор не может создавать право". (Пер. ред.)
215. Tuitione tantum praetoris – "всецело заботой претора". (Пер. ред.)
216. Viva vox juris civilis – "живой голос цивильного права". (Пер. ред.)
217. Bogli H. Beitrage zur Lehre vom jus gentium der Romer. 1913; Kniep F. Gai Institutiones. I. 1911. S. 90 и сл.
218. Jus gentium – буквально: "право народов". (Прим. ред.) Несомненно, в более раннее время выражение jus gentium имело несколько иное значение. Это было неписанное право, регулировавшее отношения между gentes, то есть между народами, следовательно, право международное в широком смысле слова. Еще Цицерон и Ливий употребляют это выражение в указанном смысле. По мнению Bogli (цит. соч.), в том значении, какое указано в тексте, термин jus gentium употребляется лишь юристами позднейшего, послеадриановского, времени. – Ср., впрочем, рецензию П. Кочакера в Zeitschrift der Savigny-Stiftung fur Rechtsgeschichte. Bd. 34. 1913.
219. Закон императора Каракаллы, принятый в 212 г. н. э., наделил правами гражданства все население Империи. (Прим. ред.)
220. Aeternum quiddam, quod universum mundum regeret imperandi prohibendique sapientia – "нечто вечное, чтобы правила всем миром мудрость приказа и запрета". (Пер. ред.)
221. Simul cum mente divina – "вместе с божественным разумом"; ratio recta summi Jovis – "неколебимый разум великого бога Юпитера". (Пер. ред.)
222. См.: Хвостов В. М. Опыт характеристики понятий aequitas и aequum jus. М., 1895.
223. Jors P. Die romische Rechtswissenschaft zur Zeit der Republik. 1888.
224. Veteres jurisconsulti – древние учителя права. (Прим. ред.)
225. Manum sibi depellere Iicet – "дозволено сбрасывать с себя руку". (Пер. ред.)
226. Manus injectio pro judicato – "наложение руки вместо присуждения". (Пер. ред.)
227. Manus unjectio pura – "чистое наложение руки". (Пер. ред.)
228. Per legem Aebutiam et dues Julias sublatae sunt istae legis actiones, effectumque est, ut per concepta verba, id est per formulas litigemus – "По закону Эбуция и двум законам Юлия упразднены были эти легисакционные процессы, и сделалось так, что по формулам мы судимся". (Пер. ред.)
229. В самое последнее время Жирар (статья "Les leges Juliae judiciorum publicorum et privatorum" в Zeitschrift der Savigny-Stiftung fur Rechtsgeschichte. Bd. 34. 1913) пришел к тому заключению, что оба эти закона (Lex Julia judiciorum publicorum и lex Julia judiciorum privatorum) принадлежат Августу и относятся ко времени около 17 г. до Р. Х.).
230. Cуд центумвиров – "коллегия ста" – суд по делам о наследстве, личном статусе и т. д.; damnum infectum – еще не возникший, но угрожающий быть нанесенным ущерб. (Прим. ред.)
231. Si paret hominem Stichum ex jure Quiritium Auli Ageriiesse, judex Numerium Nigidium condemna, si non paret, absolve – "Если окажется, что человек [раб] Стих по праву квиритов принадлежит Авлу Агерию, судья, Нумерия Нигидия осуди, если не окажется – оправдай". (Пер. ред.)
232. Octavius judex esto – "Октавий пусть будет судьей"; Licunius, Sempronius, Seius recuperatores sunto – "Лициний, Семпроний, Сей пусть будут судьями-рекуператорами". Recuperatores – буквально: "те кто снова достают что-либо утраченное". Это члены судебных коллегий со специальной юрисдикцией, разбиравшие в порядке упрощённого формулярного процесса некоторые виды частно-правовых споров. (Пер. и прим. ред.)
233. Hominem Stichum Ai Ai esse – "раб Стих принадлежит Авлу Агерию"; "Nm Nm и Аo Аo 100 dare oportere" – "Нумерий Нигидий должен дать 100 сестерциев Авлу Агерию". (Пер. ред.)
234. S. p. – si paret – "если окажется". Nm Nm – Нумерий Нигидий; Ai Ai – Авла Агерия. (Прим. ред.)
235. Jus esse eundi agendi in fundo – "что есть право прохода и провода [скота] в отношении участка". (Пер. ред.)
236. Actiones in rem и actiones in personam – "иски вещные и иски личные". (Прим. ред.)
237. Stricti juris – "строгого права", bonae fidei – "доброй совести". (Пер. ред.)
238. "Quod As As de No No hominem Stichum emit (demonstratio), quidquid ob eam rem Nm Nm Ao Ao dare facere oportet ex fide bona (intentio bonae fidei), ejus judex Nm Nm Ao Ao condemna, si non paret, absolve" – "Так как Авл Агерий купил у Нумерия Нигидия раба Стиха, то что бы ни должен был по этой причине Н. Н. дать или сделать А. А. по доброй совести, в отношении этого, судья, ты присуди Н. Н. в пользу А. А., а если этого не окажется, то оправдай". (Пер. ред.)
239. S. p. Nm Nm Ao Ao centum dare oportere, judex Nm Nm Ao Ao centum condemna – "если окажется, что Н. Н. должен отдать А. А. 100, ты, судья, присуди Н. Н. в пользу А. А. 100". (Пер. ред.)
240. Quidquid ob eam rem dare facere oportet, eius judex condemna – "что бы ни нужно было дать или сделать по этой причине, в отношении того ты, судья, присуди [ответчика]"; "quanti ea res ejus judex condemna" – "сколько эта вещь стоит в отношении того ты, судья, присуди [ответчика]". (Пер. ред.)
241. Pactum de non petendo – соглашение о невостребовании должного. (Прим. ред.)
242. "Si paret Nm Nm Ao Ao centum dare oportere atque inter Nm Nm et Am Am non convenit, ne ea pecunia peteretur (exceptio pacti de non petendo)" – "если окажется, что Н. Н. должен А. А. дать 100, а также Н. Н. и А. А. не согласились с тем, чтобы эти деньги не были востребованы"; "si in ea re nihil dolo malo Ai Ai factum sit (exceptio doli), judex Nm Nm Ao Ao c. s. n. p. a" – "если в этом деле не было злого умысла". (Пер. ред.)
243. Ea res agatur dumtaxat de fundo mancipando – "это дело ведется только в отношении участка, который должен быть передан". (Пер. ред.)
244. Plus petit – "требует большего". (Пер. ред.)
245. Ne bis de eadem re sit actio – "чтобы не было дважды процесса по одному и тому же делу". (Пер. ред.)
246. Aio hanc rem meam esse – "заявляю, что эта вещь моя". (Пер. ред.)
247. Actionem denegare – "отказать в иске". (Пер. ред.)
248. Actionem aut dare aut denegare – "либо дать иск, либо отказать в иске". (Пер. ред.)
249. Formulae in jus conceptae – "формулы, составленные на основе цивильного права". (Пер. ред.)
250. Formulae in factum conceptae – "формулы, составленные на основе фактической ситуации". (Пер. ред.)
251. Фикция – в юридическом смысле это воображаемое добавление несуществующего или непринятие во внимание существующего обстоятельства в рамках определенных юридических категорий. Фикция не подлежит оспариванию и применяется в исковых формулах для того, чтобы связать с ними новые правовые последствия.
252. Ac si capite deminutus non esset – "как если бы не было потери правоспособности". (Пер. ред.)
253. Actio in factum civilis – общепризнанная интерполяция, то есть изменение, внесенное в первоначальный текст и выявленное современными учеными путем источниковедческого анализа. Римские юристы активно прибегали к интерполяциям при кодификации права, используя их как инструмент устранения противоречий в кодифицируемом юридическом материале. Часть интерполяций в римских юридических текстах появилось в Средние века, частью благодаря ошибкам переписчиков, частью – в силу политических и иных причин, побудивших средневековых правоведов вносить изменения в комментируемые ими тексты.
254. См. по этому поводу: Pokrowsky I A. Die actiones in factum // Zeitschrift der Savigny-Stiftung fur Rechtsgeschichte. Bd. XVI. 1895; Право и факт в римском праве. Ч. I. 1898; Zur Lehre von den actiones in jus und in factum // Zeitschr. d. Savigny-Stiftung. Bd. XX. 1899. Относительно "actio in factum civilis" – см. последние издания "Corpus Juris Civilis" (Mommsen-Kruger) примеч. к tit. D. 19. 5.
255. Proditae, vulgares – провозглашенные, общеизвестные, то есть содержащиеся в преторском эдикте. (Прим. ред.)
256. Quod ego tecum agere volo, in eam Titium tibi cognitorem do - "так как я хочу судиться с тобой, для этой цели предоставляю тебе Тиция в качестве когнитора". (Пер. ред.)
257. Cautio – буквально: "осмотрительность, осторожность", в специально-юридическом смысле – "гарантия". (Прим. ред.)
258. Confessio in jure – "признание [правоты истца] в первой стадии процесса". (Пер. ред.)
259. Arbitrium litis aestimandae – разбирательство по поводу оценки предмета спора. (Прим. ред.)
260. An heres sit – "является ли [тот] наследником". (Пер. ред.)
261. An dominus sit – "является ли [тот] собственником". (Пер. ред.)
262. Jusjurandum in jure delatum – "присяга, данная в первой стадии процесса". (Пер. ред.)
263. Jusjurandum voluntarium – "добровольная присяга". (Пер. ред.)
264. Testes estote – "будьте свидетелями". (Пер. ред.)
265. Judicio contrahitur – "судебным разбирательством заключается соглашение". (Пер. ред.)
266. Ne bis de eadem re sit actio – "да не будет дважды иска по одному и тому же делу". (Пер. ред.)
267. Exceptio rei in judicum deductae – "возражение ответчика в отношении того, что это дело уже было проведено". (Пер. ред.)
268. Condemnari oportere – "вместо необходимости действия по передаче истцу того, что ему полагается ответчиком, возникает необходимость принятия судебного решения по данному делу". (Пер. ред.)
269. Novatio necassaria – "принудительное обновление правоотношения". (Пер. ред.)
270. Omnia judicia absolutoria debent esse – "все судебные решения должны быть оправдательными [в данном случае]". (Пер. ред.)
271. Sibi non liquere – "самому не ясно". (Пер. ред.)
272. Res judicata pro veritate accipitur – рассмотренное дело принимается как справедливо разрешенное. (Прим. ред.)
273. Res judicata non est – "дело не разрешено". (Пер. ред.)
274. Revocatio in duplum – "возвращение к делу в двойном размере". (Пер. ред.)
275. Restitutio in integrum – "возвращение в первоначальное состояние". (Пер. ред.)
276. Judex litem suam facit – "судья делает тяжбу своей". (Пер. ред.)
277. Lex Julia de cessione bonorum – "закон Юлия об уступке имущества". (Пер. ред.)
278. Missio in possessionem – ввод во владение. (Прим. ред.)
279. Pignus in causa judicati captum – "ручной залог, взятый для цели исполнения судебного решения". (Пер. ред.)
280. Cum periculo – с риском. (Прим. ред.)
281. Sine periculo – без риска. (Прим. ред.)
282. Uti nunc possidetis, quominus ita possideatis vim fieri veto – "запрещаю применять насилие с целью изменения существующего [на данный момент] владения". (Пер. ред.)
283. Interdictum ne quid in loco sacro fiat – интердикт, запрещающий нарушение неприкосновенности мест, имеющих сакральное значение. (Прим. ред.)
284. Ne quid in loco publico, in flumine publico и т. д. fiat – интердикты, запрещающие действия в отношении общественных мест, рек и т. д. (Прим. ред.)
285. "Centum mihi dare spondes? – Spondeo". – "Обещаешь дать мне 100? – Обещаю". (Пер. ред.)
286. Missio ex primo decreto – ввод во владение на основании первого распоряжения". (Прим. ред.)
287. Missio ex secundo decreto – ввод во владение на основании вторичного распоряжения. (Прим. ред.)
288. Minima non curat praetor – "о незначительном [деле] претор не заботится". (Пер. ред.)
289. Capite anquirere – pасследование дела, связанного с наказанием смертной казнью. (Прим. ред.)
290. Аnquisitio pecunia – расследование дела, связанного с наказанием денежным штрафом. (Прим. ред.)
291. De ambitu – о коррупции при проведении выборов; de majestate – об оскорблении величия [римского народа]; de falso – о лжесвидетельстве. (Прим. ред.)
292. Ср. подробнее: Покровский И. А. Частная защита общественных интересов в древнем Риме // Сборник в честь М. Ф. Владимирского-Буданова. Киев, 1904.
293. Aquae et ignis interdictio – "запрет огня и воды", то есть запрет предоставлять такому лицу пристанище на территории Рима. (Прим. ред.)
294. Ср.: Гревс И. И. Очерки по истории римского землевладения. СПб., 1899; Salvoli. Le capitalisme dans Ie monde antique. 1906.
295. Foenus unciarium – ex asse uncia – "унциарный процент – из асса – унция". (Пер. ред.)
296. Tabulae novae – "новые таблицы", то есть искусственное погашение всех прежних отношений должников и кредиторов, приводящее к ведению бухгалтерии "с чистого листа". (Прим. ред.)
297. Ager occupatorius – поле, подлежащее оккупации любым римским гражданином. (Прим. ред.).
298. Гракхи – см. прим. 206 на с. 167.
299. См.: Моммзен T. Римская история. Русск. пер. Т. 1. С. 294.

И. Покровский · #27 05.04.2016, 12:26

300. См.: Pfaff I. Uber den rechtlichen Schutz des eritsch. Schwacheren in der rom. Kaisergesetzgebung. 1897. S. 23.
301. См.: Bloch G. La republique romaine. 1913. P. 191-330.
302. Только эту сторону и видит Р. Иеринг (Geist des romischen Rechts II. I-te Abth. § 35). Ср. к этому: Покровский И. А. Право и факт в римском праве. Ч. II. С. 207 и сл.
303. Nuda jura – "голые права", то есть гарантированные цивильным правом, но не получающие исковой защиты от претора. (Прим. ред.)
304. In concreto – в конкретной ситуации. (Прим. ред.)
305. Dictator legibus scribundis et rei publicae constituendae – "диктатор для написания законов и укрепления республики". (Пер. ред.)
306. Dictator perpetuus – "бессрочный диктатор". (Пер. ред.)
307. Под "вторым триумвиратом" (букв. "союз трех") имеется в виду санкционированное в законодательном порядке объединение в 43 г. до н. э. трех римских полководцев – Антония, Лепида и будущего императора Октавиана в специальную коллегию с чрезвычайными полномочиями "для упорядочения республиканского строя" (tresviri rei publicae constituendae). Правление триумвиров является важным эпизодом гражданских войн в Риме, приведших к падению Республики и установлению монархического строя.
308. Tresviri rei publicae constituendae consulari imperio – "коллегия трех с консульской властью для укрепления республики". (Пер. ред.)
309. Imperium и tribunicia potestas – власть высшего магистрата и народного трибуна. (Прим. ред.)
310. См.: Гримм Э. Исследования по истории развития римской императорской власти. Т. 1. 1900; Т. II. 1901.
311. Acclamatio – выражение одобрения криком. (Прим. ред.)
312. A compo comitia ad patres transtulit – "перенес с площади народного собрания к отцам-сенаторам [избрание магистратов]". (Пер. ред.)
313. Оratio principis – законодательная инициатива принцепса. (Прим. ред.)
314. Lex de imperio – закон о наделении властью. (Прим. ред.)
315. Фидеикоммисс – см. примеч. 368 на с. 296.
316. Censor perpetuus – бессрочный цензор. (Прим. ред.)
317. Curatores – буквально: "попечители". (Прим. ред.)
318. Сuratores rei publicae – попечители в отношении интересов государства. (Прим. ред.)
319. Jus italicum – "италийского права". (Пер. ред.)
320. Jus latinum – "латинского права". (Пер. ред.)
321. Jus commercii – "право коммерции" – правоспособность в сфере частного права. (Прим. ред.)
322. Eo ipso – тем самым. (Прим. ред.)
323. Peregrini – иностранцы. (Прим. ред.)
324. Constitutio Antoniniana принятая в 212 г. н. э. носит это название, поскольку была принята императором Каракаллой из династии Антонинов. По этому установлению Каракаллы римское гражданство получали все слои свободного населения Империи. Обойдены этой мерой оказались только так называемые dediticii. Этим термином изначально в Риме обозначались неприятели, сдавшиеся на милость победителя. В эпоху Империи это название распространилось на некоторые категории вольноотпущенников. Возможно, это понятие имеет именно такой смысл в указе Каракаллы, хотя некоторые историки пытаются подвести под эту категорию сельское население провинций, платившее подушную подать. Подробнее см., например: Ранович А. Б. Эдикт Каракаллы о даровании римского гражданства населению Империи (Текст и комментарии) // Вестник древней истории. 1946. N 2. С. 66-80.; Штаерман Е. М. К вопросу о dediticii в эдикте Каракаллы // Там же. С. 81-88.
325. In orbe romano qui sunt ex constitutione imperatoris Antonini cives romani effecti sunt – "все население римских земель по конституции императора Антонина получило права гражданства". (Пер. ред.)
326. Volksrechte (нем.) – "права народов". (Прим. ред.)
327. Reichsrecht (нем.) – "имперское право". (Прим. ред.)
328. Папирусы – тексты, написанные на материале, изготовленном из разрезанных и спрессованных в лист стеблей одноименного растения, которое растёт на берегах реки Нил в Египте. На протяжении античной истории папирус активно экспортировался Египтом и служил одним из основных писчих материалов в странах Средиземноморья. Папирусы в большом количестве были найдены во время археологических раскопок в Египте, в результате чего в научный оборот введено большое количество новых античных текстов, в том числе юридических. Находки продолжаются и до сих пор.
329. См.: Mitteis L. Reichsrecht und Volksrecht 1891. Общие результаты папирологических работ сведены в кн.: Mitteis L., Wilcken U. Grundzuge und Chrestomatie der Papyruskunde. I и II. 1912. См. также: Фрезе. Очерки греко-египетского права. Ч. I. 1912.
330. Lex Julia et Papia Poppaea – под этим единым именем понимались уже в классическую эпоху римского права два закона (18 и 9 г. до н. э.) составляющие по сути одно целое и представляющие собой комплекс мер, направленных на укрепление института семьи и борьбу с проявлениями аморализма. Закон предписывал жить в браке мужчинам с 25 до 60 лет, женщинам с 20 до 50 и иметь не менее 3 (а вольноотпущенникам – 4) детей. Вдова или вдовец должна вступить в новый брак в течение 2 лет с момента смерти супруга, разведённые – в течение 18 месяцев с момента развода. Кроме того, устанавливался запрет на законный брак с женщиной лёгкого поведения, а для сенатора – и с вольноотпущенницей. Санкцией за нарушение этих запретов являлось ограничение в правах наследования.
331. Non ambigitur senatum jus facere posse – "не вызывает сомнений способность сената творить право". (Пер. ред.)
332. Girard P. La date de l’edit de Julien // Nouvelle revue historique… Vol. 34. 1910.
333. Novae clausulae Juliani – "новые заключения Юлиана". (Пер. ред.)
334. Юристов cum jure respondendi – юристов с правом официального ответа на запрос от имени императора. (Прим. ред.)
335. Берит – нынешний г. Бейрут (Ливан); Кесария – город в Палестине; Александрия – в Египте. (Прим. ред.)
336. Epistolae – "переписка". (Прим. ред.)
337. De jure pontificio -"о понтификальном праве"; de officio praetoris – "об обязанностях претора". (Прим. ред.)
338. Ср.: Брунс К. Г., Ленель О. Внешняя история римского права. С. 138.
339. Сonsilium – "императорский совет". (Прим. ред.)
340. Pontifex maximus – "Великий понтифик" – высшая жреческая должность. (Прим. ред.)
341. Plurima innovare instituit – "установил много нового". (Пер. ред.)
342. In his, quae ei tradita fuerant, perseverabat – "упорно оставался в рамках того, что было ему предоставлено правовой традицией". (Пер. ред.)
343. Aut non intеlligo, quid sit de quo me consulueris, aut valide stulta est consultatio tua – "либо я не понимаю, о чем ты меня спрашиваешь, либо вопрос твой весьма глуп". (Пер. ред.)
344. "Commentarium ad edictum" – "Комментарий к эдикту"; "Commentarium ad Sabinum" – "Комментарий к Сабину"; "Variae lectiones" – "Лекции на разные темы"; "Liber singularis enchyridii" – "Одна книга пособия по правоведению". (Прим. ред.)
345. Ad edictum provinciale – комментарий "к провинциальному эдикту". (Пер. ред.)
346. Kniep F. Der Rechtsgelehrte Gajus. 1910. – См. рецензию Fehr’a в Zeitschrift der Savigny-Stiftung fur Rechtsgeschichte. Bd. 32. Имеется в виду г. Византий (позднее – Константинополь, ныне – Стамбул). (Прим. ред.)
347. Ср. статью Kubler’a "Gajus" в Pauly-Wissowas "Realencyclopadie…".
348. Omne autem jus, quo utimur, vel ad personas pertinet vel ad res vel ad actiones – "Ведь все право, которым мы пользуемся, относится либо к лицам, либо к вещам, либо к искам". (Пер. ред.)
349. Севeры – династия римских императоров конца II – начала III в. н. э. (Прим. ред.)
350. Non tam facile parricidium excusari potest, quam fieri – "убийство не может быть оправдано столь легко, как совершено". (Пер. ред.)
351. См.: Balog Е. Skizzen aus der rom. Rechtsgeschichte. 1913.
352. Преторианцы – личная гвардия императора. (Прим. ред.)
353. Lenel O. Palingenesia juris civilis. Bde I-II. Lpz., 1887-1889.
354. Ср.: Петрушевский. Очерки из истории средневекового общества и государства. Изд. 3-е 1913 г. Очерк первый. Государство и общество Римской империи. Стр. 38-192.
355. Princeps legibus solutus est – "принцепс не связан законами". (Пер. ред.)
356. Tamquam praesenti et corporali deo – "как присутствующему и воплощенному богу". (Пер. ред.)
357. Illustres, spectabiles, clarissimi – светлейшие, почетные, славнейшие и т. д. (Прим. ред.)
358. "Adsidere" – cидеть рядом; "assessores" – сидящие рядом; "adstare" – стоять рядом; "consistorium" – собрание стоящих. (Прим. ред.)
359. См.: Seeck O. v. "Сonsistorium" в Pauly-Wissowas "Realencyclopadie…".
360. См.: Kubler B. v. "Decurio" в Pauly-Wissowas "Realencyclopadie…".
361. См.: Kornemann v. "Concilia" в Pauly-Wissowas "Realencyclopadie…".
362. De pretiis rerum venalium – "о ценах продаваемых товаров". (Пер. ред.)
363. Литературу об этом эдикте см. у Blumner’a v. "Edictum Diocletiani" в Pauly-Wissowas "Realencyclopadie…".
364. Agri deserti – "покинутые поля". (Прим. ред.)
365. Основными сочинениями по этому вопросу являются: Фюстель-де Куланж Н. Д. Римский колонат / Русск. пер. под ред. проф. Гревса. 1908, и Rostowzew M. Studien zur Geschichte des romischen Kolonats. 1910. Ср. также: Seeck O. v. "Colonatus" в Pauly-Wissowas "Realencyclopadie…".
366. Парцеллы – мелкие земельные участки, передаваемые для обработки на определенных условиях. (Прим. ред.)
367. Еxtra ordinem judiciorum privatorum – "вне обычного порядка судов по частно-правовым делам". (Пер. ред.)
368. Фидеикоммисс – один из видов наследственных отказов, то есть завещательных распоряжений, имеющих цель предоставить какие-то выгоды за счет наследства третьим лицам (помимо наследника), не обременяя этих лиц ответственностью по долгам наследодателя. (Прим. ред.)
369. Lis fuerit contestata post narrationem propositam et contradictionem objectam – "спор засвидетельствован после того, как обвинение выдвинуто и оспорено". (Пер. ред.)
370. Сondemnatio pecuniaria – удовлетворение в денежном выражении. (Прим. ред.)
371. In natura – не денежная компенсация, а непосредственное исполнение того, что был обязан сделать ответчик. (Прим. ред.)
372. Manu militari – военной силой. (Прим. ред.)
373. Stellionatus – особый вид обмана, примерно аналогичный современному понятию "мошенничество".
374. Furtum – кража. (Прим. ред.)
375. Feres armati, nocturni, balnearii – "кражи вооруженные, ночные, в банях". (Прим. ред.)
376. Poena cullei представляет собой квалифицированный вид смертной казни за убийство родственника: преступник зашивался в кожаный мешок вместе со змеёй, обезьяной, петухом и собакой и затем мешок бросали в море.
377. Servus poenae – раб, ставший таковым в результате потери прав в наказание за преступление. (Прим. ред.)
378. "Lex Dei" или "Collatio legum mosaicarum et romanarum" – "Божественный закон" или "Собрание законов Моисея и римских законов". (Пер. ред.)
379. Consultatio veteris cujusdam jurisconsulti – "разъяснение некоего древнего учителя права". (Пер. ред.)
380. Papiniani, Pauli, Gai, Ulpiani atque Modestini scripta universa firmamus – "мы [императорская власть] подтверждаем все, написанное Папинияном, Гаем, Павлом, Ульпианом и Модестином". (Пер. ред.)
381. Si tamen eorum libri propter antiquitatis incertum codicum collatione firmentur – "однако если вследствие древности содержание их текстов не ясно, пусть подтверждается собранием рукописей". (Пер. ред.)
382. Pauli quoque sententias semper valere praecipimus – "мы также предписываем, чтобы сентенции Павла всегда имели силу". (Пер. ред.)
383. Лучшее издание "Codex Theodosianus" – Т. Моммзена и П. Мейера. B., 1904-1905. Выше было цитировано уже несколько указов из этого кодекса: Cod. Th.
384. Сupidae legum juventuti – "юношеству, желающему изучать законы". (Пер. ред.)
385. "Титул Институций I. 1. о правосудии и праве. Правосудие есть неизменная и постоянная воля, воздающая каждому его право (principium). § 1. Наука права есть осведомленность в отношении дел божественных и человеческих, знание правого и неправого". (Пер. ред.)
386. "De actionibus empti venditi", "Locati conducti" – "Об исках купли-продажи", "найма". (Пер. ред.)
387. Это предположение высказано было впервые Ф. Блуме в Zeitschr. f. gesch. Rechtswissenschaft. Bd. 4. 1820 и с той поры стало общепринятым. Мнение Блуме было оспорено Ф. Хофманом (Die Kompilation der Digesten Justinians. 1900), который думает, что систему и главное содержание "Дигестам" дал комментарий Ульпиана, а затем другие компиляции вроде fragmеnta Vaticana. Но критика Хофмана успеха не имела (Ср.: Mommsen T. Zeitschrift der Savigny-Stiftung fur Rechtsgeschichte. Bd. 22. 1901; Jors P. "Digesta" в Pauly-Wissowas "Realencyclopadie…"; Bonfante P. Storia del dir. rom. Appendice II). В новейшее время аналогичную мысль высказал Г. Петерс (Die ostromischen Digestenkommentare und die Entstehung der Digesten. 1913), по мнению которого "Дигесты" представляют лишь переработку некоторого более раннего частного сборника. Но эта новая попытка ниспровергнуть гипотезу Блуме встретила также решительный отпор (см. рецензию О. Ленеля и Л. Миттейса в Zeitschrift der Savigny-Stiftung fur Rechtsgeschichte. Bd. 34. 1913).
388. "Дабы ничего не произошло в священном месте.
1. Ульпиан в книге 68 к эдикту: сказал претор: "Запрещаю что-либо делать или вводить в священном месте". § 1. Этот индердикт относится к священному месту, а не храму. § 2. Что сказал претор относительно того, чтобы ничего в священном месте не произошло, то не касается того что происходит ради украшения, но того, что ради порчи или вреда. § 3. Но забота и о зданиях, и о местах священных поручена тем, кто заботится о священных зданиях.
2. Гермогениан в третьей книге извлечений [действующего] права. В отношении стен, а равно ворот и других священных мест делать что либо, отчего может быть причинен ущерб или вред, не допускается.
3. Павел в пятой книге изречений. Ни стены, ни ворота не могут заселяться без разрешения принцепса из-за [опасности] случайных пожаров". (Пер. ред.)
Примечание: Оборонительные стены и ворота города, по представлениям древних, имели священный характер, а сентенция Павла, очевидно, относится к помещениям внутри крепостных башен и внутренним навесам вдоль стен, где могли находить приют беженцы во время осады. (Прим. ред.)
389. "Fr. 12. 3. D. 7. 1. Ультиан в XVII книге [комментария] к Сабину.
Помпоний сомневается в отношении того, что, если беглый раб, относительно которого у меня есть право узуфрукта, совершит стипуляцию в моих интересах или получит что-либо путем традиции, удерживаю ли я через это право узуфрукта, как если бы пользовался [им]?
Fragmenta Vaticana § 89. В отношении того сомневается Помпоний, что если беглый раб, в отношении которого у меня есть право узуфрукта, совершит стипуляцию или получит путем манципации что-либо, то удержу ли я через это право узуфрукта, как если бы пользовался [им]?" (Пер. ред.)
390. "Fr. 49. 1. D. 24. 3: Павел в VII книге ответов [на запросы].
Оцененное поместье, данное в приданое, принято лицом, ранее ставшим кредитором в качестве ручного залога".
Fragmenta Vaticana § 94.
Оцененное поместье, данное в приданое, принято лицом, ранее ставшим кредитором в качестве фидуциарного залога". (Пер. ред.)
391. Наличность интерполяций были подмечена уже так называемой гуманистической школой XVI столетия (в особенности ее виднейшим представителем Куяцием), но систематическое изучение их развилось лишь в конце XIX столетия. Особенное значение в этой области имели труды О. Граденвитца, Ф. Айзеле, О. Ленеля и др. – Ср.: Gradenwitz O. Interpolationen in den Pandekten. 1887; Appleton Ch.-L. Des interpolations dans les Pandectes. 1895; Bonfante P. Storia del dir. rom. Appendice IV.
392. Officia – "обязанности". (Пер. ред.)
393. Si fratri tuo legitima heres esse potes, centum dierum praefinitione non excluderis ad acquirendam hereditatem – "Если можешь быть законной наследницей своему брату, предписанием в отношении 100 дней [для принятия наследства] от принятия наследства не устраняешься". (Пер. ред.)
394. К вопросу о соотношении Florentina к "lectio Vulgata" и о разделении "Digesta" на 3 части cм.: Kantorowicz. Uber die Entstehung der Digestenvulgata // Zeitschrift der Savigny-Stiftung fur Rechtsgeschichte. Bd. 30 и 31 (1910 и 1911).
395. Tres libri – "трикнижие". (Пер. ред.)
396. Corpus Juris Civilis. Editio Stereotypa. Vol. 1: Institutiones et Digesta; Vol. II: Codex; Vol. III: Novellae. В последнем издании (в котором "Digesta" после смерти Моммзена еще раз пересмотрены П. Крюгером) отмечены и наиболее несомненные интерполяции.
397. Sohm R. Institutionen. 14-te Aufl. 1911. S. 153.
398. Новейшее изложение истории византийского права – Siciliano Villanueva. Diritto bizantino. Milano, 1906.
399. Указанная реформа выражена Юстинианом в инструкции профессорам 16 дек. 533 г. – const. "Omnem" (помещена перед "Digesta").
400. Упомянем из них: Fitting H. Zur Geschichte des romischen Rechts am Anfange des Mittelalters. Halle, 1875; Die Anfange der Rechtsschule zu Bologna. Halle, 1888; Stintzing R. v. Geschichte der deutschen Rechtwissenschaft. Munchen. Bd. I. 1880; Conrat M. Geschichte der Quellen und Literatur des romischen Rechts im fruheren Mittelalter. 1889, 1891. Flach. Etudes critiques sur l'histoire du droit romain au moyen age. 1890 и др. Подробнее см. литературу: Виноградов П. Г. Римское право в средневековой Европе. Москва, 1910.
401. Ecclesia vivit lege romana – "церковь живет по римскому закону". (Пер. ред.)
402. Nationes – "народностей". (Пер. ред.)
403. Artium liberalium – "свободных искусств". (Пер. ред.)
404. Juris lectione peritus – "сведущий в обучении праву". (Пер. ред.)
405. Sapientes civitatis Ravennae – "ученых города Равенны". (Пер. ред.)
406. "Quaestiones ac monita" – "Исследования и предупреждения". (Пер. ред.)
407. "Compendium juris" – "Сокращенное изложение права". (Пер. ред.)
408. "Epitome exactis regibus" – "Выдержки [из ответов] спрошенных царей". (Пер. ред.)
409. "Exceptiones legum romanarum" – "Выдержки из римских законов". (Пер. ред.)
410. "Brachylogus juris civilis" - "Сокращенное изложение цивильного права". (Пер. ред.)
411. Lex generalis omnium – "закон, общий для всех". (Пер. ред.)
412. Sin vero aequitas juri scripto contraria videatur, secundum ipsam judicandum est – "однако, если же справедливость представляется противоречащей писанному праву, должно судить, сообразовываясь с ней". (Пер. ред.)
413. Jus naturale – "естественное право". (Пер. ред.)
414. См.: Покровский И. А. Естественно-правовые течения в истории гражданского права. СПб., 1909. С. 4 и сл.
415. Legum doctores – "доктора права". (Пер. ред.)
416. Quattuor doctores – "четыре доктора". (Пер. ред.)
417. Scholares non sunt boni pagatores, quia volunt scire, sed nolunt solvere… Scire volunt omnes, mercedem solvere nemo – "студенты нечестны, так как хотят знать, но не хотят платить… Знать хотят все, платить плату – никто". (Пер. ред.)
418. См.: Glossa Irnerii, напечатанная в приложении у П. Г. Виноградова. Римское право в средневековой Европе. С. 97.
419. Ficta aequitas – "фиктивная справедливость". (Пер. ред.)
420. Aequitas Martiniana – "мартинианская справедливость"; aequitas bursalis – "школярская справедливость". (Пер. ред.)
421. См.: Покровский И. А. Естественно-правовые течения в истории гражданского права. С. 9 и сл.
422. См.: Покровский И. А. Естественно-правовые течения… С. 13-22.
423. Magnus philosophus – "великий философ"; erat magister in theologia antequam inciperet leges – "был магистром теологии, прежде чем занялся правом". (Пер. ред.)
424. См. статью о нем В. С. Соловьева в словаре Брокгауза и Эфрона.
425. "Ars de jure" – "Искусство права"; "Ars juris particularis" – "Искусство партикулярного права"; "Ars utriusque juris sive ars brevis de inventione mediorum juris civilis" – "Искусство права для каждого, или краткое наставление в отыскании сердцевины гражданского права". (Пер. ред.)
426. Ut ex principiis universalibus juris particularia artificialiter inveniri possint – "чтобы из универсальных принципов частные вопросы права искусно могли быть выведены". (Пер. ред.)
427. Glossarum glossas scribunt – "пишут глоссы к глоссам". (Пер. ред.)
428. Специальные обозначения логических приемов схоластики. (Прим. ред.)
429. Ср.: Sohm R. Institutionen des rohmischen Rechts. 14-te Aufl. 1911. S. 163-173.
430. Rationes necessariae – "необходимых предпосылок". (Пер. ред.)
431. Jus positivum ad jus naturale reducatur et cum ipso concordet – "право позитивное сводилось к праву естественному и с ним содружествовало". (Пер. ред.)
432. Lex generalis – "общий закон". (Пер. ред.)
433. "Подлый правовед" вместо "искусный правовед" (игра латинскими словами perditus – peritus). (Прим. ред.)
434. Juristen bose Christen (нем.) – "юристы – плохие христиане". (Пер. ред.)
435. "Antitribonian" – "Против Трибониана". (Прим. ред.)
436. De origine juris – о начале права. (Прим. ред.)
437. "Commentarii juris civilis" – "Комментарии цивильного права". (Прим. ред.)
438. Usus modernus Pandectarum – "новое использование пандектного права". (Пер. ред.)
439. Ср.: Новгородцев. Историческая школа юристов. Ее происхождение и судьба. 1896.
440. "Uber den Beruf unserer Zeit zur Gesetzgebung und Rechtswissenschaft" (нем.) – "О призвании нашего времени в законодательстве и юридической науке". (Пер. ред.)
441. Моддерман А. Рецепция римского права. Русск. пер. Ф. Каминки; Муромцев. Рецепция римского права на Западе. 1886; Виноградов П. Г. Римское право в средневековой Европе. 1910.
442. Lehnrecht, Hofrecht, Landrecht, Stadtrecht, Zunftrecht, Bauernrecht (нем.) - "ленное право, вотчинное право, земское право, муниципальное право, цеховое право, крестьянское право". (Пер. ред.)
443. Виноградов П. Г. Римское право в средневековой Европе. С. 61.
444. "De legibus et consuetudinibus Angliae" – "О законах и обычаях Англии". (Пер. ред.)
445. Nach des Reichs gemeinen Rechten (нем.) – "на основании общего права Империи". (Пер. ред.)
446. Redliche, ehrbare und leidliche Ordnungen, Statuten und Gewohnheiten (нем.) – "честные, почтенные и хорошие правила, установления и обычаи". (Пер. ред.)
447. In subsidium – "в помощь". (Пер. ред.)
448. Habet fundatam intentionem – "имеет обоснованную претензию". (Пер. ред.)
449. Quod non agnoscit glossa, non agnoscit curia – "что не признаёт глосса, не признаёт и суд". (Пер. ред.)
450. "Codex Maximilianeus Bavaricus" – "Баварский кодекс Максимилиана". (Пер. ред.)
451. Der kleine Windscheid (нем.) – "маленький Виндшейд". (Пер. ред.)
452. Publicum jus est quod ad statum rei romanae spectat, privatum quod ad singulorum utilitatem – "публичное право есть то, что относится к положению римского государства, частное – то, что относится к интересам частных лиц". (Прим. ред.)
453. Sohm R. Systematische Rechtwissenschaft // Kultur der Gegenwart. 1906. S. 1-2.
454. Omne jus hominum causa constitutum est – "всякое право установлено ради людей". (Пер. ред.)
455. Tria sunt, quae habemus: libertatem, civitatem, familiam – "есть три [статуса], которыми мы обладаем: свобода, гражданство, семейное положение". (Пер. ред.)
456. ervi res sunt – "рабы суть вещи". (Пер. ред.)
457. См. по истории рабства в древности: Meyer Ed. Die Skklaverei im Altertum. 1898; Cicotti. Der Untergang der Sklaverei im Altertum. 1909.
458. Quod attinet ad jus civile, servi pro nullis habentur; non tamen et jure naturali, quia quod ad jus naturale attinet, omnes homines aequales sunt – "что касается цивильного права, то в нем рабы не являются субъектами прав; однако не так по естественному праву, ведь что касается естественного права, то здесь все люди равны". (Пер. ред.)
459. Libertas naturali jure continetur et dominatio ex jure gentium introducta est – "свобода исходит из естественного права, а господство из права народов введено". (Пер. ред.)
460. Quotiens dubia interpretatio est, secundum libertatem respondendum erit – "предпочтение свободы: когда наличие свободы у лица неясно, следует высказаться в пользу его свободного состояния". (Пер. ред.)
461. Servus nullius – "ничейный раб". (Пер. ред.)
462. Et quidem summa divisio de jure personarum haec est, quod omnes homines aut liberi sunt aut servi – "что касается права лиц, то здесь главнейшее разделение всех людей – на свободных и рабов". (Пер. ред.)
463. Термин potestas заключает в себе признание некоего личного элемента отношений раба с господином.
464. Cetera animalia – "другие одушевленные предметы [то есть животные]". (Пер. ред.)
465. Locus religiosus – "священное место". (Пер. ред.)
466. Jus vitae ac necis – "право жизни и смерти". (Пер. ред.)
467. Supra modum et sine causa servos suos saevire – "сверх меры без причины проявлять жестокость к рабам". (Пер. ред.)
468. Гладиаторские труппы ad bestias depugnandas – группы рабов, предназначенные для гладиаторских боев с дикими зверями. Публичные бои гладиаторов являлись любимейшим видом общественных увеселений в Риме.
469. Instrumentum vocale – "говорящий инструмент". (Пер. ред.)
470. Melior condicio nostra per servum fieri potest, deterior non potest – "через раба наше положение может стать лучше, но не хуже". (Пер. ред.)
471. Actio pauperiae – иск против владельца домашнего животного (до Юстиниана – только четвероногого) причинившего вред другому лицу. Иск направлен на возмещение ущерба и является ноксальным, то есть предполагает вместо выплаты денежного штрафа возможность выдачи потерпевшему непосредственного виновника по желанию собственника животного.
472. Cum servo nulla actio est – "с рабом нет иска". (Пер. ред.)
473. Obligatio naturalis – натуральное обязательство. (Прим. ред.)
474. Dividunt, donant, reliquunt dumtaxat intra domum – "делят [имущество], дарят, оставляют по наследству, хотя бы и внутри [господского] дома". (Пер. ред.)
475. Pretii participandi gratia – "ради получения доли покупной цены". (Пер. ред.)
476. Servus meus Stichus liber esto – "да будет свободен мой раб Стих". (Пер. ред.)
477. Hunc hominem ex jure Quiritium liberum esse aio – "я утверждаю, что этот человек свободен по праву квиритов". (Пер. ред.)
478. In libertate morari – "удерживать в свободе". (Пер. ред.)
479. Об этих законах см.: Kniep F. Gai Institutiones. I. S. 120-129.
480. De causis liberalibus – "о причинах освобождения". (Прим. ред.)
481. Actiones famosae – бесчестящие иски. Последствием проигрыша дела по такому иску ответчиком для него является помимо прочего и infamia – умаление гражданской чести, ограничивающее его гражданскую правоспособность (потеря права быть свидетелем и т. д.). Такие иски как правило имели место в отношении дел. предполагавших наличие особо доверительных отношений между истцом и ответчиком.
482. Ingenuitas – равные прирожденному гражданину. (Прим. ред.)
483. О Jus Latii см.: Kniep F. Gai Institutiones. I. S. 162 и сл.
484. Jure peculii – "по праву пекулия". (Пер. ред.)
485. Ihering R. v. Entwicklungsgeschichte des romischen Rechts. 1894. S. 92 и сл.
486. Personae sui juris – "лица своего права"; personae alieni juris – "лица чужого права". (Пер. ред.)
487. Cum manu – брак с властью мужа; filiae loco – на положении дочери. (Прим. ред.)
488. Ex sua persona – "сами по себе". (Пер. ред.)
489. Ex persona domini – "от имени господина". (Пер. ред.)
490. Когнаты – кровные родственники. (Прим. ред.)
491. См.: Kruger M. Geschichte der capitis deminutio. I. 1887; Eisele F. Zur Natur und Geschichte der capitis deminutio. 1896; Desserteaux F. Etudes sur la formation historique de la capitis deminutio. 1909.
492. Trans Tiberim – за Тибр, то есть за границу. (Прим. ред.)
493. Ex jure gentium – по праву народов. (Прим. ред.)
494. Liber in mancipio – свободный в кабале. (Прим. ред.)
495. Servorum loco – "на положении рабов". (Пер. ред.)
496. Civili ratione capitis deminutio morti coaequatur – "по представлениям цивильного права умаление правоспособности равняется смерти". (Пер. ред.)
497. Societas – договор товарищества. (Прим. ред.)
498. Qui ab hostibus capti, si reversi fuerint, omnia pristina jura recipiunt – "захваченные врагами в плен в случае возвращения получают назад все прежние права". (Пер. ред.)
499. Quia postliminium fingit eum, qui captus est, semper in civitate fuisse – "так как возвращение делает того, кто был взят в плен, постоянным жителем государства". (Пер. ред.)
500. Quasi tunc decessisse videtur, cum captus est – "представляется, будто он умер тогда, когда был взят в плен". (Пер. ред.)
501. Incensus – уклонившийся от ценза (переписи) с целью избежать призыва на военную службу, что каралось продажей в рабство за границу. (Прим. ред.)
502. Actio utilis – иск по аналогии. (Прим. ред.)
503. Civilis ratio civilia quodem jura corrumpere potest, naturalia vero non potest – "правило цивильного права может разрушить цивильные же права, но не естественные". (Пер. ред.)
504. Amissis bonis et civitate relicta nudus exulat – "потеряв имущество и оставив государство, становится изгнанником". (Пер. ред.)
505. Jure civili – "по цивильному праву". (Пер. ред.)
506. In servilem condicionem – "в положение раба". (Пер. ред.)
507. Ac si capite deminutus non esset – "как если не был подвергнут capitis deminutio. (Пер. ред.)
508. По actio furti, vi bonorum raptorum, injuriarum, doli, pro socio, tutelae, mandati, depositi – по искам в отношении кражи, грабежа, нанесения личной обиды, злоумышленного обмана при сделках, нарушения договоров товарищества, поручения, хранения, недобросовестного поведения в качестве опекуна. (Прим. ред.)
509. Quotienscumque vellet quis – "сколько раз кто ни захочет". (Пер. ред.)
510. Causae cognitio – "выяснение дела". (Пер. ред.)
511. Incidenter – "по ходу дела". (Пер. ред.)
512. Ельяшевич В. Юридическое лицо, его происхождение и функции в римском частном праве. 1910. – Ср. рецензию на это сочинение в "Журнале Министерства Юстиции". 1910. Май.
513. Res publicae – здесь: государственные имущества. (Прим. ред.)
514. Populi Romani – "римского народа". (Пер. ред.)
515. Gentiles – членов рода. (Прим. ред)
516. Res divini juris – "вещи божественного права". (Пер. ред.)
517. Pistorum, fabrorum – хлебопеков, мастеров по дереву и металлу. (Прим. ред.)
518. Privatae personae – "частными лицами". (Пер. ред.)
519. Quid enim municipes dolo facere possunt? – "ведь что могут совершить муниципии со злым умыслом?" (Пер. ред.)
520. Civitates enim privatorum loco habentur – "ведь общины находятся в положении частных лиц". (Пер. ред.)
521. Collegium, si nullo speciali privilegio subnixum sit, hereditatem capere non posse – "коллегия, не получив специальной привилегии, не может принимать наследство". (Пер. ред.)
522. In decurionibus vel aliis universitatibus nihil refert, utrum omnes idem maneant, an pars maneat, vel omnes immutati sint – "в отношении декурионов или других совокупных объединений не касается, остались ли все, или остается часть, или весь состав сменился [то есть остается объединение тем же самым]". (Пер. ред.)
523. Siquid universitati debetur, singulis non debetur, nec quod debet universitas, singuli debent – "если что причитается корпорации, отдельным [ее членам] это не причитается, и что должна корпорация, не должны ее отдельные члены". (Пер. ред.)
524. Senatusconsultum de Bacchanalibus – сенатское постановление о вакханалиях, запрещавшее под страхом смерти эти празднования, посвящённые богу Вакху и сопровождавшиеся разнузданным весельем. Оно знаменательно тем, что распространялось не только на территорию собственно Рима, но и всей Италии, что в то время было одним из первых примеров вмешательства Рима во внутренние дела италийских союзников. Запрещалась и организация сообществ почитателей бога Вакха. Постановление было принято в 186 г. до н. э. и его реализация сопровождалась многочисленными чрезвычайными процессами.
525. Quibus ex senatusconsulto coire licet – "которым дозволено сойтись решением сената". (Пер. ред.)

И. Покровский · #28 05.04.2016, 12:27

526. Quibus autem permissum est corpus habere collegii, societatis sive cujusque alterius eotrum nomine, proprium est ad exemplum rei publicae habere res communes, arcam communem et actorem sive syndicum, per quem tamquam in republica, quod communiter agi fierique oporteat, agatur, fiat – "тем же, кому дозволено иметь объединение под названием коллегии, товарищества или каким-либо другим такого рода, свойственно по образцу общины (rei publicae) иметь общие имущества, общую казну и представителя (actor) или синдика, через которого так же, как в общине, то, что должно делаться и совершаться сообща, делается и совершается". (Пер. ред.)
527. Fiscus – личная казна императора. (Прим. ред.)
528. Не суть "частные имущества властителя, но общие и народные римского государства". (Пер. ред.)
529. Piae causae, pia corpora, venerabiles domus – "благочестивые, почтенные образования". (Прим. ред.)
530. Jus in personam – "право в отношении лица". (Пер. ред.)
531. Actio in personam – "личный иск". (Пер. ред.)
532. Jus utendi et abutendi – "право употребления и злоупотребления". (Пер. ред.)
533. Майоратное имение представляет собой земельную собственность, которая в силу феодального "права майората" должна перейти старшему родственнику – мужчине и не подлежит переходу за пределы владеющей им семьи.
534. Serviens – служащее; dominans – господствующее. (Прим. ред.)
535. Manuel. 5-me ed. p. 350.
536. Romische Rechtsgeschichte. 1. 2-te Halfte. S. 47.
537. Fundus meus est ex jure Quiritium – "участок мой по праву квиритов". (Пер. ред.)
538. Hunc fundum ex jure Quiritium meum esse aio – "утверждаю, что этот участок мой по праву квиритов". (Пер. ред.)
539. Mittite ambo rem – "оставьте оба вещь". (Пер. ред.)
540. См.: Ihering R. v. Entwicklungsgeschichte des romischen Recht. S. 81 и сл.; Mitteis L. Romisches Privatrecht bis auf die Zeit Diokletians. S. 79 и сл.
541. Via, iter, actus, aquaeductus – сервитуты проезда, прохода, прогона скота, проложения водопровода через соседний участок. (Прим. ред.)
542. Servi et quadrupedes, quae dorso collove domantur, velut boves, muli, equi, asini – "рабы и четвероногие животные, которым обуздывают шею и спину, будь то быки, мулы, кони, ослы". (Пер. ред.)
543. In jure cessio – фиктивная уступка права в суде. (Прим. ред.)
544. Bonfante P. Res mancipi e nec mancipi. 1889; Stibtzing. Uber die mancipatio. 1904; Polenske. Einfuhrung in die Geschichte des romischen Privatrecht. I Th. 1919.
545. Hunc ego hominem ex jure Quiritium meum esse aio isque mihi emptus esto hoc aere aeneaque libra – "я утверждаю, что этот человек мой, и да будет он мне продан через эту медь и весы". (Пер. ред.)
546. Institutionen. 14-te Aufl. 1911. S. 381.
547. Non minus quam quinque testibus – "не менее пяти свидетелей". (Пер. ред.)
548. Venditio nummo uno – "продажа одной монетой". (Пер. ред.)
549. Imaginaria venditio – "изображаемая продажа". (Пер. ред.)
550. Furtum nec manifestum – кражу, при которой вор не пойман с поличным. (Прим. ред.)
551. Cum nexum faciet mancipiumque uti lingua nuncupassit, ita jus esto – "о чем договорится при совершении нексума и манципации, то пусть будет правом". (Прим. ред.)
552. Et mancipationem et in jure cessionem lex XII tabularum confirmat – "закон XII таблиц утвердил и манципацию, и уступку права". (Пер. ред.)
553. Confessus pro judicato habetur – "признание считается за судебное решение". (Пер. ред.)
554. Aio hunc fundum meum esse deducto usufructu – "утверждаю принадлежность мне этого участка на основании введенного узуфрукта". (Пер. ред.)
555. Pro emptore, pro donato – "покупкой, дарением". (Пер. ред.)
556. Клоака – сток, канализация. (Прим. ред.)
557. Галльский разгром – см. прим. 195 на с. 157.
558. Favor testamenti – "благосклонность к завещаниям" – стремление полнее истолковать волю завещателя. (Прим. ред.)
559. Aio jus mihi esse eundi agendi in fundo Corneliano idque mihi emptum esto hoc aere aeneaque libra – "утверждаю, что у меня есть право прохода и провода [скота] в отношении участка Корнелия, и оно мной да будет куплено этой медью и весами". (Пер. ред.)
560. Aio fundum Cornelianum deducto itinere – "утверждаю, что участок Корнелия принадлежит мне с установленным в отношении его правом прохода". (Пер. ред.)
561. Usufructu meum esse isque mihi emptus esto – "узуфруктом, и он мной да будет куплен". (Пер. ред.)
562. Aio jus mihi esse eundi agendi in fundo Corneliano – "утверждаю, что у меня есть право прохода и провода в отношении участка Корнелия". (Пер. ред.)
563. Aio fundum Cornelianum meum esse deducto itinere или usufructu – "утверждаю, что участок Корнелия мой с установленным правом прохода или узуфрукта". (Пер. ред.)
564. Oertmann P. Die Fiducia. 1890.
565. См.: Siber H. Die Passivlegitimation bei der rei vindicatio. 1900. Основные выводы Зибера оспариваются, однако, В. Карпекой – см.: Карпека В. Пассивная легитимация в rei vindicatio классического римского права. Киев, 1915.
566. Ihering R. v. Entwicklungsgeschichte des romischen Rechts. S. 97.
567. Qui tenet et habet restituendi facultatem – "кто обладает и имеет возможность возвращения". (Пер. ред.)
568. Aio jus tibi non esse eundi agendi in fundo meo; aio jus mihi esse eundi agendi – "утверждаю, что у тебя нет права прохода и проезда через мой участок" – "утверждаю, что у меня есть право прохода и проезда" и т. д. (Пер. ред.)
569. Si paret No No jus non esse eundi agendi… judex condemna, si non paret absolve – "если окажется, что у Нумерия Нигидия нет права прохода и проезда … ты, судья, осуди [его], если не окажется, оправдай". (Пер. ред.)
570. Si paret Ao Ao jus esse prohibendi Nm Nm uti frui – "если окажется, что у Авла Агерия есть право запретить Нумерию Нигидию пользоваться и извлекать плоды…". (Пер. ред.)
571. Cautio de non amplius turbando – "гарантия от дальнейших посягательств". (Пер. ред.)
572. Arbitrium finium regundorum – "межевой суд". (Прим. ред.)
573. Savigny F. Das Recht des Besitzes; Dernburg H. Entwicklung und Begriff des jurist. Besitzes des romischen Rechts. 1883; Ihering R. v. Der Besitzwille. 1889.
574. Nihil commune habet proprietas cum possessione – "собственность не имеет ничего общего с владением". (Пер. ред.)
575. Ne quid in loco publico vel itinere publico fiat – "дабы ничто на общественном месте или дороге не происходило"; ne quid flumine publico ripave ejus fiat – "дабы ничто не происходило на общественной реке или берегу" (первые фразы соответствующих интердиктов). (Пер. ред.)
576. Плавт – выдающийся римский комедиограф (250 – 184 г. до н. э.). Из 130 написанных им комедий до нас дошла 21. В его комедияхх зримо отражены повседневные реалии римской жизни, в том числе их правовые аспекты.
577. Uti eas aedes, quibus de agitur, nec vi nec clam nec precario alter ab altero possidetis, quominus ita possideatis, vim fieri veto – "если зданиями, о которых идет речь, вы владеете, не получив владение насильственно, тайно или до востребования один от другого, запрещаю применять насилие для изменения имеющегося владения". (Пер. ред.)
578. Рекуператорную – возвратную. (Прим. ред.)
579. Utrubi vestrum hic homo, quo de agitur, nec vi nec clam nec precario ab altero fuit, apud quem majore parte hujus anni fuit, quominus is eum ducat, vim fieri veto – "запрещаю применять насилие с целью увести раба к себе против того, у кого он [раб] имеется в наличии, пробыв у него большую часть последнего года и не будучи взят насильственно, тайно или до востребования у того, кто претендует на владение". (Пер. ред.)
580. Unde vi – о насилии. (Прим. ред.)
581. Cotidiana – обычное насилие, armata – вооруженное. (Прим. ред.)
582. То есть ссылка на порочность владения нынешнего владельца, лишающая его защиты против посягательств на владение по общему правилу. (Прим. ред.)
583. Affectionem tenendi non habent – "не имеют сознания обладания". (Пер. ред.)
584. Apiscimur possessionem animo et corpore – "мы получаем владение волей и телесным воздействием". (Пер. ред.)
585. Amittimur possessionem aut animo aut corpore – "владение теряется либо утратой воли, либо физической связи с вещью". (Пер. ред.)
586. Suo nomine possidere – "владеть от своего имени". (Пер. ред.)
587. Appleton Ch.-L. Histoire de la propriete pretorienne. 2 vol. 1889.
588. Exceptio rei venditae et traditae – возражение ответчика с указанием на то, что вещь была продана и передана (разновидность ссылки на злоумышленный обман продавца). (Прим. ред.)
589. A non domino – "от несобственника". (Пер. ред).
590. См. краткое перечисление мнений: Girard P. Textes. p. 137. N. 12.
591. Girard P. Textes. P. 137. Si quis id, quod traditum erit ex justa causa et nondum usucaptum, petit, indicium dabo – "если кто-либо требует то, что было неформально передано на законном основании, но еще не обретено в собственность по давности владения, я дам ему возможность подать иск". (Пер. ред.)
592. Гай, Институции, IV, 36. "Да будет назначен судья. Если того раба Авл Агерий купил и он ему передан [продавцом], тогда, если он провладел бы им в течение года, то следовало бы, что тот, принадлежащий ему по праву квиритов, и остальное" (то есть: "если этот раб по твоему решению не возвратится к Авлу Агерию, то сколько эта вещь стоит, на такую денежную сумму ты, судья, Нумерия Нигидия осуди в пользу Авла Агерия, если не окажется [этих обстоятельств], оправдай").
Примечание: В формулярном процессе ответчик присуждался не к выдаче собственно вещи, а к уплате истцу ее стоимости (condemnatio pecuniaria). К выдаче в случае проигрыша именно самой вещи ответчик косвенно побуждался тем фактом, что стоимость вещи оценивалась самим истцом под присягой. (Прим. ред.)
593. Бонитарная – от: in bonis (от слова "bonus" – "хороший, добрый". Ср. русск. "мое добро" в смысле "мое имущество"). (Прим. ред.)
594. Nemo ad alium plus juris transferre potest, quam ipse habet – "никто не может передать другому больше прав, чем имеет сам". (Пер. ред.)
595. Exceptio justi dominii – ссылку на наличие законного права собственности (Прим. ред.)
596. In pari causa melior est conditio possidentis – "в равных условиях положение владельца лучше". (Пер. ред.)
597. Malae fidei possessores – "недобросовестных владельцев". (Пер. ред.)
598. Quasi-traditio – псевдотрадиция. (Прим. ред.)
599. Superficies solo cedit – "возведенное на участке следует за участком". (Пер. ред.)
600. См.: Mitteis L. Zur Geschichte der Erbpacht im Altertum. 1901.
601. In annos centenos pluresve – "на 100 лет и более". (Пер. ред.)
602. In perpetuum – "навечно". (Пер. ред.)
603. Новейшие исследования в этом вопросе: Jourdan. Etudes de droit romain. L'hypotheque. 1876; Herzen. Origine de l'hypotheque romaine. 1899; Manigk. Pfandrechtliche Forshungen. Bd. I. 1904; Fehr. Beitrage zur Lehre vom rom. Pfandrecht in der klassischen Zeit. 1910.
604. Cotidie enim precario rogantur creditores ab his, qui pignori dederunt – "ведь каждодневно упрашиваются кредиторы отдать вещи до востребования теми, кто [их] отдал в ручной залог". (Пер. ред.)
605. Furtum – кража. (Прим. ред.)
606. Pactum de non vendendo – соглашение о запрете продажи кредитором заложенной вещи. (Прим. ред.)
607. De nudo ex jure Quiritium tollendo – "об устранении "голых прав" по праву квиритов". (Пер. ред.)
608. Plenissimus et legitimus dominus – "полнейший и законный собственник". (Пер. ред.)
609. Inutiles ambiguitates – "бесполезных двусмысленностей". (Пер. ред.)
610. Antique subtilitatis ludibrium – "заблуждение архаичной изощренности". (Пер. ред.)
611. Per traditionem accipere – "приобретать путем традиции". (Пер. ред.)
612. Tradionibus et usucapionibus dominia rerum, non nudis pactis transferuntur – "права на вещи передаются традициями и приобретениями по давности, а не голыми договорами". (Пер. ред.)
613. См.: Costa E. Storia del diritto romano privato. P. 225 и сл.
614. Contractus solemniter explicatur – "договор заключался торжественно". (Пер. ред.)
615. Сerta et vera proprietas vicinis praesentibus demonstretur – "верное и действительное право собственности присутствующим соседям было продемонстрировано". (Пер. ред.)
616. См.: Mitteis L. Grundzuge und Chrestomatie der Papyruskunde. Bd. II. 1. S. 90 и сл.; Фрезе. Очерки греко-египетского права. Ч. 1. С. 86 и сл.
617. См.: Partsch J. Die longi temporis praesciptio im classischen rom. Rechte. 1906.
618. Actio ad rem vindicandam – иск, направленный на виндикацию вещи у любого третьего лица. (Прим. ред.)
619. De usucapione transformanda – "об изменении приобретения по давности владения". (Пер. ред.)
620. Bona fides, justus titulus и res habilis – "добросовестность, законное основание, способность вещи быть приобретенной по давности владения". (Прим. ред.)
621. Sed et qui vectigalem, id est emphyteuticum, agrum possidet, possessor intelligitur – "но и кто по праву vectigalem, то есть emphyteuticum, владеет полем, считается владельцем". Фраза "то есть эмфитевзика" – интерполяция. (Пер. ред.)
622. Inter pignus et hypothecam tantum nominis sonus differt – "пигнус и ипотеку отличает между собой только звучание имени". (Пер. ред.)
623. Nuda conventione – "простым соглашением". (Пер. ред.)
624. Pignus tacite contractum – молчаливое согласие относительно установления залогового права. (Прим. ред.)
625. Obligatio est juris vinculum, quo necessitate adstringimur alicujus solvendae rei secundum nostrae civitatis jura – "обязательство суть оковы права, нерушимостью которых мы связываемся по праву нашего государства ради исполнения какого-либо дела". (Пер. ред.)
626. Impossibilium nulla obligatio – "невозможное не является обязательством". (Пер. ред.)
627. Ср.: Gierke. Schuld und Haftung im alteren deutschen Rechte. 1910.
628. Si membrum rupsit, ni cum eo pacit, talio esto – "если повредит член тела и не уладит дело миром, да будет ему такое же воздаяние". (Пер. ред.)
629. Si nox furtum faxit, si im occisit, jure caesus esto. Luci… si se telo defendit – "если ночью совершит воровство, то если его убьет [хозяин], по праву будет убит. Днем… если оружием защищается". (Пер. ред.)
630. Quaestio lange et licio – обыск с чашей и перевязью. (Прим. ред.)
631. Ihering R. v. Vorgeschichte der Indoeuropaer. S. 14 и сл.
632. Некоторые думают, впрочем, что этот простой обыск возник позже XII таблиц – см.: Hitzig. "Furtum" в Pauly-Wissowas "Realencyclopadie der classischen Altertumswissenschaft".
633. …по свидетельству Феста… - имеется в виду "Словарь римских древностей", составленный римским антикваром II в. н. э. Фестом (Festus), использовавшим в качестве основы своей работы труд своего предшественника Веррия Флакка и давшим объяснение тех понятий, которые были уже архаичны и непонятны для его современников.
634. "Rupitias" (= damnum dederit) и "sarcito" (= damnum solvito) – "Нанес ущерб" и "возместит ущерб". (Прим. ред.)
635. Lenel O. Das Nexum // Zeitschrift der Savigny-Stiftung fur Rechtsgeschichte. Bd. 23. 1902.
636. О заложничестве и поручительстве при международных договорах см.: Taubler E. Imperium romanum. 1. 1913. S. 400 и сл.
637. In duplum – в двойном размере. (Прим. ред.)
638. Cum nexum faciet mancipiumque, uti lingua nuncupassit, ita jus esto – "когда совершает нексум и манципацию, как устно договорится он, то пусть будет правом". (Пер. ред.)
639. Quod ego tibi mille asses hoc aere aenaeque libra do, eas tu mihi post annum dare damnas esto – "поскольку я тебе этой медью и весами передаю тысячу ассов, то ты мне будешь обязан через год дать их". (Пер. ред.)
640. Damnas esto – "будешь обязан". (Пер. ред.)
641. Quod ego tibi tot milibus condemnatus sum, me eo nomine a te solvo liberoque hoc aere aenaeque libra. Hanc tibi libram primam postremamque expendo secundum legem publicam – "поскольку я присужден в твою пользу на столько-то тысяч ассов, я ради этого объявляю, что я свободен от тебя посредством этой меди и весов. Эти деньги я тебе уплачиваю первые и последние по закону нашего государства". (Пер. ред.)
642. Huschke G. F. Uber das Recht des Nexum und das alte romische Schuldrecht. 1846.
643. Mitteis L. Uber das Nexum в Zeitschrift der Savigny-Stiftung fur Rechtsgeschichte. Bd. XXII. 1901.
644. См. статьи Ленеля, Моммзена, Беккера в Zeitschrift der Savigny-Stiftung fur Rechtsgeschichte. Bd. XXIII; Schlossmann S. Altromisches Schuldrecht und Schuldverfahren. 1904; Kleineidam. Personalexecution der Zwolftafeln. 1904; Kretschmar. Zeitschrift der Savigny-Stiftung fur Rechtsgeschichte. Bd. XXIX; Pfluger. Nexum und mancipium. 1908; Eisele F. Studien zur rom. Rechtgeschichte. 1912.
645. Testes solemmes – "установленных свидетелей". (Пер. ред.)
646. См.: Girard P. Manuel. P. 482. Note 1.
647. Post annum, post biennium – "через год, через два года". (Пер. ред.)
648. In quadruplum – в четвертном размере. (Прим. ред.)
649. Rei vindicatio – право на виндикационный иск. (Прим. ред.)
650. Heres meus L. Titio centum dare damnas esto – "мой наследник Луций Тицию должен будет дать 100 ассов". (Пер. ред.)
651. Negotia bonae fidei – сделки доброй совести (то есть неформальные). (Прим. ред.)
652. Condemnatio pecuniaria – принцип имущественной ответственности за неисполнение обязательства, предполагающий возможность его оценки в денежном выражении. (Прим. ред.)
653. Ea enim in obligatione consistere, quae pecunia lui praestarique possunt – "ведь содержанием обязательства является то, что может быть оплачено и предоставлено в денежном выражении". (Пер. ред.)
654. Pacta sunt servanda – "[все] договоры должны исполняться". (Пер. ред.)
655. Nuda pactio obligationem non parit – "обязательство не порождается голыми пактами". (Пер. ред.)
656. Omnis enim obligatio vel ex contractu nascitur vel ex delicto – "всякое обязательство рождается либо из контракта, либо из деликта". (Пер. ред.)
657. Aut proprio quodam jure ex variis causarum figuris – "или из других видов правовых оснований". (Пер. ред.)
658. Quasi ex contractu – "как бы из контракта"; quasi ex maleficio – "как бы из деликта". (Пер. ред.)
659. Aut enim ex contractu sunt aut quasi ex contractu aut ex maleficio aut quasi ex maleficio – "ведь или из контракта, или как бы из контракта, или из деликта, или как бы из деликта [возникают обязательства]". (Пер. ред.) В последнее время, впрочем, многие склонны считать всю эту систематику обязательств с ее трехчленным и четырехчленным делением продуктом не классической эпохи, а лишь юстиниановской компиляции (ср.: Mayr R. v. Romische Rechtgeschichte. II. 2. S. 7; Kuhlenbeck L. Die Entwicklungsgeschichte des romischen Rechts. II. 1913. S. 282).
660. Harum autem quatuor genera sunt aut enim re contrahitur obligatio aut verbis aut litteris aut consensu – "их же есть четыре вида, ведь либо вещью устанавливается обязательство, либо словами, либо буквами, либо простым согласием сторон". (Пер. ред.)
661. Miseri debitores – "бедных должников". (Пер. ред.)
662. Non ultra duplum – не больше двойной стоимости утраченного. (Прим. ред.)
663. Laesio enormis – введенная юстиниановским правом норма о том, что продавец, не получивший за вещь даже половины ее подлинной стоимости, может требовать расторжения сделки. (Прим. ред.)
664. Sua sponte – добровольно. (Прим. ред.)
665. Firmum – прочное, крепкое. (Прим. ред.)
666. "Centum mihi dari spondes?" – "Spondeo"; "Domum mihi aedificare promittis?" – "Promitto". – "Клянешься создать 100?" – "Клянусь"; "Обещаешь мне построить дом?" – "Обещаю". (Пер. ред.)
667. См. литературу в статье: Mitteis L. Uber die Herkunft der Stipulation в сборнике "Aus romischem und burgerlichem Recht" в честь Е. И. Беккера. 1907.
668. "Servum Stichum dare spondes? – Spondeo". – "Клянешься отдать раба Стиха? – Клянусь". (Пер. ред.)
669. Построить дом. (Прим. ред.)
670. De alia certa re – "о другой определенной вещи". (Прим. ред.)
671. Centum modios tritici dare spondes? – Spondeo. – "Клянешься отдать 300 модиев пшеницы? – Клянусь". (Пер. ред.)
672. Titius scripsi me accepisse a Publio Maevio quindecim mitua, et haec quindecfim proba recte dari calendis futuris stipulatus est P. Maevius, spopondi ego L. Titius – "Тиций подписал, что я принял от Публия Мэвия 15 взаймы и П. Мэвий получил обещание, что эти 15 будут отданы честно и надлежащим образом через месяц, обещал я, Л. Тиций". (Пер. ред.)
673. Quod si scriptum fuerit instrumento promisisse aliquem, perinde habetur, atque si interrogatione praecedente responsum sit – Pauli sent. – "если будет написано в официальном документе, что пообещал кто-либо, равным образом считается, как если ранее был ответ на вопрос [то есть состоялась стипуляция] – Сентенции Павла". (Пер. ред.)
674. Si stipulatus sim a te pecuniam tamquam credendi causa numeraturus, nec numeraverim; nam eam pecuniam a te peti posse certum est, dare enim te oportet, cum ex stipulatu teneris – "если я получил от тебя обещание платежа по стипуляции, будто намереваюсь дать тебе деньги взаймы, но не дал их, то ведь несомненно, что эти деньги могут быть у тебя истребованы, ты же должен их отдать, так как обязан в силу стипуляции". (Пер. ред.)
675. Condictio sine causa – иск о неосновательном обогащении. (Прим. ред.)
676. Ex causa – со ссылкой на основание платежа. (Прим. ред.)
677. Sed quia iniquum est te eo nomine condemnari, placet per exceptionem doli mali te defendi debere – "но так как несправедливо, чтобы ты был присужден к оплате на этом основании, то ты должен защищаться ссылкой на злоумышленный обман со стороны кредитора". (Пер. ред.)
678. Exceptione opposita seu doli seu non numeratae pecuniae compelletur petitor probare pecuniam tibi numeratam: quo non impleto absolutio sequetur – "выдвинутым возражением советчика в отношении зла криминального обмана или неполучения им денег от истца к доказыванию факта передачи должнику кредита принуждается истец: при недоказуемости этого факта им отклоняется". (Пер. ред.)
679. "Centum mihi dare spondes?", "Eosdem centum mihi dare spondes?" – "Обещаешь мне отдать 100?", "Эти же 100 обещаешь мне отдать?" (Пер. ред.)
680. Utrique vestrum dare spondeo – "Каждому из вас обещаю отдать". (Пер. ред.)
681. "Maevi, quinque aureos dare spondes?", "Sei, eosdem quinque aureos dare spondes?" – "Мэвий, обещаешь дать пять золотых?", "Сай, обещаешь дать эти же пять золотых?" (Пер. ред.)
682. Correi – совместно привлекаемые к ответственности. (Прим. ред.)
683. Levy. Sponsio, fidepromissio und fidejussio. 1907.
684. Idem spondes? – "Обещаешь то же самое?" (Пер. ред.)
685. Quod mihi Titius ex empto debet – "что мне Тиций должен по обязательству как покупатель". (Прим. ред.)
686. Id fide tua esse jubes? – "Прикажешь ли, чтобы это было на твоей совести?" (Пер. ред.)
687. Id fide mea jubeo – "Приказываю, чтобы это было на моей совести". (Пер. ред.)
688. Право регресса – право поручителя взыскать с должника уплаченный им за него долг. (Прим. ред.)
689. Beseler G. Erorterungen zur Geschichte der Novation und zur Geschichte des Litteralkontraktes. 1904.
690. A persona in personam – "c одного лица на другое". (Пер. ред.)
691. См.: Mitteis L. Trapezitika // Zeitschrift der Savigny-Stiftung fur Rechtsgeschichte. Bd. 19. 1898; Platon. Les banquiers dans la legistation de Justinien. Nouvelle revue historique de droit francais et etranger. 23. 1909.
692. Litterarum obligatio fieri videtur chirographis et syngraphis – "кроме того, обязательство из литеральных контрактов, кажется, возникает посредством хирограф и синграф". (Пер. ред.)
693. Речь идет об Асконии – римском филологе из г. Падуя ( 9 г. до н. э. – 76 г. н. э.), которому приписывают ряд исторических комментариев к речам Цицерона. И. А. Покровский говорит о Псевдо-Асконии, поскольку авторство этих произведений вызывает сомнения.
694. Etiam contra fidem veritatis pactio venit… more institutoque Graecorum – "даже вопреки действительному обещанию появляется договор… по обычаю и обыкновению греков". (Пер. ред.)
695. Sic fit, ut et hodie, dum queri non potest, scriptura obligetur – "так стало, как и теперь, что пока не может оспорить, обязывается письменным записями". (Пер. ред.)
696. Re contrahitur obligatio – "обязательство создается вещью". (Пер. ред.)
697. Saevitiam creditorum coercuit, ne in mortem parentum pecunias filiis familiarum foenori darent – "обуздал свирепость кредиторов, чтобы не давали деньги под процент сыновьям семейств в расчете на смерть родителей". (Пер. ред.)
698. Ut scirent, qui pessimo exemplo foenerarent, nullius posse filii familias bonum nomen exspectata patris morte fieri – "чтобы знали те, кто с дурным примером дают процентные займы, что никогда дом сына семейства не станет действительным путем возложения надежд на смерть отца". (Прим. ред.)
699. Non ultra alterum tantum – "не больше другого такого же [капитала]". (Пер. ред.)
700. См. к этому: Покровский И. А. Право и факт в римском праве. Ч. 1. § 5.
701. Esse enim contractum quod Aristo ?????????? dicit, unde haec nascitur actio – "имеется контракт, который Арист называет ??????????, из которого рождается право на иск". (Пер. ред.)
702. Quidquid ob eam rem dare facere oportet ex fide bona – "что бы ни нужно было дать или сделать по этому делу в соответствии с принципом добросовестности". (Пер. ред.)
703. Do ut des – "даю, чтобы ты дал". (Пер. ред.)
704. Do ut facias – "даю, чтобы ты сделал". (Пер. ред.).
705. Facio ut des – "делаю, чтобы ты дал". (Пер. ред.).
706. Facio ut facias – "делаю, чтобы ты сделал". (Пер. ред.).
707. См. литературу в кн.: Costa E. Storia del diritto romano privato. P. 385 и сл.
708. In emendo et vendendo naturaliter concessum est, quod pluris sit minoris emere, quod minoris sit pluris vendere, et ita invicem se circumsribere – "при купле и продаже допускается естественным образом покупать за меньшую цену то, что стоит дороже, продавать за большую цену то, что стоит дешевле, и таким образом допускается, чтобы стороны обходили друг друга". (Пер. ред.)
709. Offeri pretium ab emptore debet cum ex empto agitur – "предложить уплату цены должен покупатель при подаче иска из купли-продажи". (Пер. ред.)
710. Vacuam possessionem tradere – "передать свободное владение". (Пер. ред.)
711. См. новейшую работу по этому вопросу: Haymann. Die Haftung des Verkaufers fur die Beschaffenheit der Kaufsache. Bd. 1. 1912. – Рецензия на нее: Й. Парча в Zeitschrift der Savigny-Stiftung fur Rechtsgeschichte. Bd. XXX. 1912.
712. Сдает раба в аренду. (Прим. ред.)
713. Operae liberales – свободные профессии. (Прим. ред.)
714. Extra ordinem – вне обычного порядка судопроизводства. (Прим. ред.)
715. Fraternitas – братство, доверительность. (Прим. ред.)
716. De negotiis gestis – о ведении чужих дел. (Прим. ред.)
717. Pacta conventa… servabo – "буду следовать установленным пактам". (Пер. ред.)
718. Ad minuendam obligationem – "для уменьшения обязанности". (Пер. ред.)
719. Constitutum debiti – подтверждение долга. (Прим. ред.)
720. Est certissima juris regula ex maleficiis poenales actiones in heredem nec competere nec dari solere – "есть вернейшая норма права, чтобы не подавать и не предоставлять штрафные иски из деликтов против наследника". (Пер. ред.)
721. Actio injuriarum aestimatoria – "оценочные иски из личной обиды". (Прим. ред.)
722. Injuria atrox – дерзкая или жестокая обида. (Прим. ред.)
723. Pulsare, verberare, vi domum introire – "ударять, избивать, силой врываться в дом". (Пер. ред.)
724. In summa sciendum est de omni injuria eum, qui passus est, posse vel criminaliter agere vel civiliter – "в целом потерпевшему надо знать, что при любой личной обиде он может обратиться либо к уголовному преследованию, либо к гражданскому процессу". (Пер. ред.)
725. Frangere, rumpere – ломать, бить. (Прим. ред.)
726. Causam mortis praestare – "не "убить", а только "предоставить причину смерти"". (Пер. ред.)
727. Покровский И. А. Право и факт в римском праве. Ч. 1. § 7.
728. Infitiatio – "отрицание иска". (Пер. ред.)
729. Actio vi bonorum raptorum in quadruplum – "иск в отношении грабежа имуществ, направленный на компенсацию в четверном размере". (Пер. ред.)
730. In quadruplo inest et rei persecutio, ut poena tripli sit – "в иске о четверном размере содержится и истребование похищенного, так что сам штраф составит трехкратную стоимость похищенного". (Пер. ред.)
731. Variae causarum figurae – "различные виды оснований". (Пер. ред.)
732. Новейшее исследование о negotiorum gestio – Partsch J. Studien zur negotiorum gestio. 1913.
733. Prout quidque contractum est, ita et solvi debet – "как контракт был заключен, таким порядком он и может быть расторгнут". (Пер. ред.)
734. Quod ego tibi debeo, habes ne acceptum? – Habeo. – "Принимаешь ли то, что я тебе должен? – Принимаю". (Пер. ред.)
735. Acceptum – "принято". (Прим. ред.)
736. Quod tu Titio debes, spondesne mihi dare? – Spondeo. – "Обещаешь ли дать мне то, что ты должен Тицию? – Обещаю". (Пер. ред.)
737. Quod mihi Titius debet, spondesne dare? – Spondeo. – "Обещаешь ли дать то, что мне должен Тиций? Обещаю". (Пер. ред.)
738. Quod tu mihi ex empto debes, spondes ne dare? – Spondeo. – "То, что ты мне должен из договора купли-продажи, обещаешь ли дать? – Обещаю". (Пер. ред.)
739. Dolo facit qui petit, quod redditurus est – "злоумышленно поступает тот, кто домогается того, что должно быть возвращено". (Пер. ред.)
740. Антонин Пий – римский император с 138 г. по 161 г., основатель династии Антонинов. Получил прозвище "Пий" – "благочестивый" и рассматривался античными авторами как один из образцовых императоров. Так же, как и его предшественник император Адриан, Антонин Пий вел активную законодательную политику.
741. См.: Binder J. Die Plebs.
742. Certis et solemnibus verbis – "ясными и торжественными словами". (Пер. ред.)
743. An tu mihi materfamilias esse velis – "желаешь ли ты быть у меня матерью семейства?" (Пер. ред.)
744. Ubi tu Gajus, ibi ego Gaja – "где ты Гай, там я Гая". (Пер. ред.)
745. Imaginaria venditio – воображаемая продажа. (Прим. ред.)
746. Usu – "пользованием". (Пер. ред.)
747. Matrimonium justum – законный брак. (Прим. ред.)
748. Jus connubii- права законного брака. (Прим. ред.)
749. Nuptias consensus facit – "взаимное согласие создает брак". (Пер. ред.)
750. См.: Kniep F. Gai Institutiones. Вып. III. 1913. S 424 и сл.
751. Extra poenam legis est – "не подпадает под кару закона". (Пер. ред.)
752. Concubina ab uxore solo dilectu separatur – "конкубина отличается от жены единственно выбором". (Пер. ред.)
753. Jus trium liberorum – "право трех детей". (Пер. ред.)
754. Libera matrimonia esse – "браки свободны". (Пер. ред.)
755. Incapacitas – неспособность наследовать по завещанию. (Прим. ред.)
756. Parens binubus – супруг вступивший в брак во второй раз. (Прим. ред.)
757. Interdictum de uxore exhibenda et ducenda -интердикт о выдаче и увозе жены, предоставляемый претором по требованию мужа против лица, у которого находится жена. (Прим. ред.)
758. Moribus – обычаями. (Прим. ред.)
759. Ne venalicia essent matrimonia", "ne mutuo amore invicem spoliarentur – "да не будут браки продажными", "да не осквернятся при взаимной любви". (Пер. ред.)
760. Donatio inter virum et uxorem – "дарение между мужем и женой". (Пер. ред.)
761. Donatio convalescit – "дарение подтверждается". (Пер. ред.)
762. Diligens paterfamilias – "бережливого отца семейства". (Пер. ред.)
763. Dos aut datur aut dicitur aut promittitur – "приданое или дается, или устанавливается, или обещается". (Пер. ред.)
764. Id quod aequius melius erit – "то, что будет более справедливо". (Пер. ред.)
765. Quamvis in bonis mariti dos sit, mulieris tamen est – "хотя приданое находится в имуществе мужа, однако оно принадлежит жене". (Пер. ред.)
766. Quod jus proptium civium romanorum est: fere enim nulli alii sunt homines, qui talem in filios suos habent potestatem, qualem nos habemus – "это право сугубо римское: ведь нет никакого другого народа, который имел бы такую власть над детьми, какую имеем мы". (Пер. ред.)
767. Mater semper certa est – "мать всегда известна". (Пер. ред.)
768. Pater vero is est, quem nuptiae demonstrant – "отец тот, на кого указывает свадьба". (Пер. ред.)
769. Jus vitae ac necis – "право жизни и смерти". (Пер. ред.)
770. Дионисий Галикарнасский – см. прим. 77 на с. 65.
771. onstra – "уродов". (Пер. ред.)
772. Si pater filium ter venum duit, filius a patre liber esto – "сын будет свободен от отцовской власти после троекратной продажи". (Пер. ред.)
773. Contempilatione extremae necessitais aut alimentorum gratia – "учитывая крайнюю необходиомость и ради пропитания". (Пер. ред.)
774. Filii familias vice patrum familiarum funguntur – "сыновья действуют в качестве отцов семейства". (Пер. ред.)
775. Velitis jubeatis Quirites, uti Lucius Valerius Lucio Titio tam jure legeque filius siet, quam si ex eo patre matreque familias ejus natus esset, utique ei vitae necisque in eum potestas familias ejus natus esset, utique ei vitae necisque in eum potestas siet, uti patri endo filio est. Haec ita uti dixi, ita vos, Quirites, rogo – "пожелайте и прикажите квириты, чтобы Луций Валерий Луцию Тицию стал сыном по закону и праву так, как если бы был рожден от этого отца и матери фамилии, и чтобы в отношении него была власть жизни и смерти как уотца в отношении сына. Об этом так, как я сказал, прошу вас, квириты". (Пер. ред.)
776. Per rescriptum principis – "по рескрипту императора". (Пер. ред.)
777. См. прим. 772 на с. 635.
778. Весталки – см. прим. 59 на с. 53.
779. Uti paterfamilias legassi super pecunia tutelave rei suae, eia jus esto – "если отец семейства узаконит опекунство в отношении своих дел, то это будет правом". (Пер. ред.)
780. Vis ac potestas in capite libero – "силу и власть в отношении личности ребенка". (Пер. ред.)
781. Onus, munus – бремя, обременение. (Прим. ред.)
782. Masculi puberes et feminae viripotentes usque ad vicesimum quintum annum completum curatores accipiunt – "юноши и девушки до наступления 25 лет получают попечителей". (Прим. ред.)
783. Levitas animi – легкомыслие. (Прим. ред.)
784. Magis speciosa quam vera – "более благовидная, чем истинная". (Пер. ред.)
785. Feminae ab omnibus officiis civilibus vel publicis remotae sunt – "женищны отстранены от всех официальных действий публичного и частного характера". (Пер. ред.)
786. Rustici – крестьяне. (Прим. ред.)
787. Propter sexus infirmitatem – "вследствие слабости пола". (Пер. ред.)
788. Si furiosus escit, ast ei custos nec escit, agnatum gentiliumque in eo pecuniaque eius potestas esto – "если человек впадет в безумие и не будет кому о нем позаботиться, пусть будет власть агнатов и гентилов над его имуществом". (Пер. ред.)
789. Quando tibi (tu?) bona paterna avitaque nequitia tua disperdis liberosque tuos ad egestatem perdicus, ob eam rem tibi ea re commercioque interdico – "поскольку ты имущество отцовское и дедовское расточительством своим губишь и ведешь детей своих к нищите, по этой причине запрещаю тебе распоряжаться этим имуществом". (Пер. ред.)
790. Concensus curatoris – согласие попечителя. (Прим. ред.)
791. Hereditas nihil aliud est, quam successio in universum jus quod defunctus habuerit – "наследование есть ничто иное как получение в целом права которым обладал умерший". (Пер. ред.)
792. Rei hereditariae furtum non fit – "не происходит кражи наследства". (Пер. ред.)
793. Ср.: Kniep F. Gai Institutiones. II. 1912. S. 187. и сл.
794. Mitteis L. Romisches Privatrecht. I. S. – Kniep F. (loc. cit.) считает преемство в долгах результатом жреческого обычного права.
795. Hereditas… personam defuncti sustinet – "В наследстве продолжается личность умершего". (Пер. ред.)
796. Nostris videtur legibus una quodammodo persona heredis et illius, qui hereditatem in eum transmittit – "По нашим законам некоторым образом считается одним лицом наследник и тот, кто ему передал наследство". (Пер. ред.)
797. Solus deus heredem facere potest non homo – "только бог может сделать наследником, а не человек". (Пер. ред.)
798. Si intestato moritur – "если умирает без завещания". (Пер. ред.)
799. Sine re – без вещи. (Прим. ред.)
800. Juris civilis corrigendi gratia – "ради исправления цивильного права". (Пер. ред.)
801. Nudum jus Quiritium – "голос квиритское право". (Пер. ред.)
802. Tuitione praetoris – "попечением претора". (Пер. ред.)
803. Sine effectu – "без реального наполнения". (Пер. ред.)
804. Heredis loco, heredis vicem – "в положение наследника". (Пер. ред.)
805. Аттического права – то есть греческого права Афинского государства. (Прим. ред.)
806. Si de hereditate ambigitur – "если относительно наследования есть сомнения". (Пер. ред.)
807. Juris civilis adjuvandi gratia – "для поддержания цивильного права". (Пер. ред.)
808. Successio graduum et ordinum – "преемственность классов и степеней (наследников)". (Пер. ред.)
809. Juris civilis supplendi grati – "для дополнения цивильного права". (Пер. ред.)
810. Filii emancipati – "эманципированные сыновья". (Пер. ред.)
811. Si intestato moritur – "если умирает без завещания". (Пер. ред.)
812. Lassale F. System der erworbenen Rechte. Bd. II. S. 21.
813. Ita do ita lego ita testor itaquevos, Quirites, testimonium mihi perhibetote – "так предоставляю, так говорю, так свидетельствую, поэтому, Квириты, дозвольте мне такое завещание". (Пер. ред.)
814. Sohm R. Institutionen. S. 721 и цитированные у него.
815. Si intestato moritur cui suus heres nec escit, adgnatus proximus familiam habeto – "если умирает без завещания тот у кого нет своего наследника, пусть его имущество возьмет ближайший агнат". (Пер. ред.)
816. Uti legassit suae rei ita jus esto" latissima potestas tributa videtur – "представляется, что полнейшая сила была предоставлена словам законов XII таблиц "как распорядится [наследодатель] своим имуществом, то путь будет правом"". (Пер. ред.)
817. Ihering R. v. Entwicklungsgeschichte des romischen Rechts. S. 88 Mitteis L. Romisches Privatrecht I. S. 82; Sohm R. Institutionen. S. 722 и др. Против П. Жирар (Manuel. P. 804. Note 3).
818. Familiam pecuniamque tuam endo mandatela tua custodelaque mea esse aio et ea quo tu jure testamentum facere possis secundum legem publicam hoc aere aeneaque libra esto mihi empta – "я утверждаю, что твоя семья и имущество по квиритскому праву находятся под моей охраной и опекой и в соответствии и стем правом по которому ты можешь составить завещание по закону нашего государства все это да будет куплено мной медью и весами. – Гай. II. 104". (Пер. ред.)
819. Haec ita ut in his tabulis cerisque scripta sunt ita do ita lego ita testor – "это так как на таблицах и воске начертано так даю, так говорю, так удовстоверено". (Пер. ред.)
820. Dicis gratia propter veteris juris imitationem adhibetur – "для виду ради имитации древнего правового установления присоединяется". (Пер. ред.)
821. Si de hereditate ambigetur et tabulae testamenti obsignatae non minus multis signis, quam e lege oportet, ad me proferentur, secundum tabulas testamenti potissimum possessionem dabo – "если возникает спор о наследовании и таблички с завещанием скрипленные положенным по закону количеством печатей приносятся ко мне, в соответствии с завещаниям на табличках преимущественное владение дам". (Пер. ред.)
822. Sine re – "без имущества". (Прим. ред.)
823. Cum re – "с имуществом". (Прим. ред.)
824. Propter nimiam inperitiam – "вследствие чрезмерного невежества". (Пер. ред.)
825. Caput et fundamentum testamenti – "голова и основание завещания". (Пер. ред.)
826. Иначе Kniep F. Gai Institutiones. Вып. II. 1912. S. 191 и сл., Вып. III 1913. S. 368. и сл. По его мнению, institutio heredis вообще была чужда древнейшему манципационному завещанию, которое знало только отдельные выдачи из наследства – legata. Необходимость institutio установилась лишь мало-помалу в связи со старанием древнего права связать с наследованием переход долгов: в отличие от легатаров instituto heredis должна была дать плательщика этих долгов – Schuldenzahler.
827. Titius heres mihi esto – "да будет Тиций моим наследником". (Пер. ред.)
828. Titium heredem esse jubeo – "приказываю, чтобы наследником был Тиций". (Пер. ред.)
829. Titium heredem instituo – "установливаю наследником Тиция", heredem facio – "делаю наследником". (Пер. ред.)
830. Quibuscumque verbis – "отменил: "Необходимость торжественной речи"; предоставил назначить наследников "Любыми словами"". (Пер. ред.)
831. Titius heres mihi esto. Si Titius heres non erit, Seius heres esto – "Тиций да будет наследником. Если Тиций не будет наследником, пусть им будет Сей". (Пер. ред.)
832. Si intestato moritur, cui suus heres nec escit, adgnatus proximus familiam habeto. Si adgnatus nec escit, gentiles familiam habento – "Если умирает без завещания тот, кто не имеет своего наследника, пусть наследство возьмет ближайший агнат. Если нет агната, пусть наследство возьмут члены рода. (Пер. ред.)
833. Sui suus heres nec escit -у кого нет своего наследника. (Прим. ред.)
834. Vivo quoque parente quodammodo domini existimantur – "свои наследники при жизни родителя все же считаются некоторым образом собственниками имущества". (Пер. ред.)
835. In suis heredibus evidentius apparet continuationem dominii eo rem perducere ut nulla videatur hereditas fuisse, quasi olim hi domini essent, qui etiam vivo patre quodammodo domini existimantur… Itaque post mortem patris non hereditatem percipere videntur, sed magis liberam bonorum administrationem consequuntur – "в отношении своих наследников в высшей степени очевидно, что преемственность собственности до того доводит дело, что не видно никакого наследования, будто прежде те были собственниками, кто даже при жизни отца некоторым образом представлялись собственниками… Поэтому кажется, что после смерти отца они не наследство получают, но в большей степени получают свободу распоряжения имуществом". (Пер. ред.)
836. Totum gentilicium jus in desuetudinem abiisse – "все гентильное право ушло в небытие". (Пер. ред.)
837. Titius, filius meus, exheres esto – "мой сын Тиций да не будет наследником". (Пер. ред.)
838. Ceteri ceteraeque exheredes sunto – "остальные да не будут наследниками". (Пер. ред.)
839. Testamentum rumpitur agnatione postumi – "завещание рушится родством постума". (Пер. ред.)
840. Bonorum possessio contra tabulas testamenti – "владение наследством вопреки завещанию". (Пер. ред.)
841. Quasi non sanae mentis fuerunt, ut testamentum ordinarent – "будто были не в здравом уме, что осоставили такое завещание". (Пер. ред.)
842. Persona tupis -лицо утерявшее гражданскую честь или ее не имеющее в силу позорных занятий (актер, сводник, проститутка). (Прим. ред.)
843. Officium pietatis – "обязанность благочестия". (Пер. ред.)
844. Querela inofficiosae donationis, inofficiosae dotis – право необходимого наследника, подать иск направленный на отмену совершенного наследодателем при жизни дарения (или назначения приданого), если это необходимо для дополнения обязательной доли. (Прим. ред.)
845. Domestici heredes – "домашние наследники". (Пер. ред.)
846. Sui et necessarii heredes – свои необходимые наследники. (Прим. ред.)
847. Hereditas damnosa – ущербное наследство. (Прим. ред.)
848. Jus tollere non potest – претор не может устранять цивильное право. (Прим. ред.)
849. Bonorum possessio – владение имуществом. (Прим. ред.)
850. Cum libertate – с отпущением на свободу. (Прим. ред.)
851. Heredes voluntarii – добровольные наследники. (Прим. ред.)
852. Quod me Maevius heredem instituit, eam hereditatem adeo cernoque – "поскольку Мэвий назначил меня наследником, я решаюсь на принятие наследства". (Пер. ред.)
853. Titius heres esto cernitoque in diebus proximis centum, quibus scies poterisque. Quodni ita creveris, exheres esto. Tunc Maevius heres esto – "пусть Тиций будет наследником и решится на принятие наследства в течение ближайших 100 дней, в течение которых узнает и сможет. Если решишь иначе, будет лишен наследства. Тогда Мэвий будет наследником". (Пер. ред.)
854. Heres substitutus – "добавочный наследник". (Прим. ред.)
855. Interrogatio in jure – обязывающий вопрос истца, по поводу какого-либо существенного факта, на который ответчик должен был недвусмысленно ответить. (Прим. ред.)
856. Adire hereditatem или repudiare – вступить в права наследования или отказаться от него. (Прим. ред.)
857. Auctoritas tutoris – приказ отца для подвластного и приказ опекуна для несовершеннолетнего. (Прим. ред.)
858. Caducum – выморочные. (Прим. ред.)
859. Десцендентов и асцендентов – Нисходящих и восходящих родственников. (Прим. ред.)
860. Improba et lucrativa – "несправедливой и грабительской". (Пер. ред.)
861. Transit ad heredem, cuius personam interim hereditas sustinet – "переходит к наследнику, чью роль пока выполняет наследство". (Пер. ред.)
862. Hereditas enim non heredis personam sed defuncti sustinet – "ведь наследство игарет роль не наследника, а умершего". (Пер. ред.)
863. Quia hereditas personae vice fungitur, sicut municipium et decuria et societas – "поскольку вместо лица исполняет наследство, подобно муниципальному образованию и товарищества". (Пер. ред.)
864. Heres quandoque adeundo hereditatem jam tunc a morte successisse defuncto intelligitur – "наследник сразу по принятии наследства считается унаследовавшим уже тогда, с момента смерти наследодателя". (Пер. ред.)
865. Как ab intestato, так и testamentarius – как наследник по закону, так и наследник по завещанию. (Прим. ред.)
866. Nemo proparte testatus pro parte intestatus decedere potest – невозможен переход имущества по наследству частично по завещанию, а частично по закону. (Прим. ред.)
867. Causa cognita – "по выяснении причины". (Пер. ред.)
868. Universum jus defuncti – "единое право умершего лица". (Пер. ред.)
869. Formula petitoria: "Si paret hereditatem L. Titii ex jure Quiritium Ai Ai esse – "Исковая формула: "Если окажется, что наследство Луция Тиция по праву квиритов принадлежит Авлу Агерию…"". (Пер. ред.)
870. Exceptio ne praejudicium hereditati fiat – возражение ответчика, связанное с тем, что спору об отдельных элементах наследственного имущества должно предшествовать решение вопроса о праве на наследство в целом. (Прим. ред.)
871. Condomini – совместные собственники. (Прим. ред.)
872. Nomina sunt ipso jure divisa – "долги делимы в силу характера самого права". (Пер. ред.)
873. Heredis loco – вместо наследника. (Прим. ред.)
874. Uti legassit super pecunia tutelave suae rei, ita jus esto – "как распорядится относительно имущества и опеки над своим хозяйством, так пусть будет правом". (Пер. ред.)
875. Lucio Titio hominem Stichum do lego – "отказываю и даю Луцию Тицию раба Стиха". (Пер. ред.)
876. Heres meus L. Titio centum dare damnas esto – "пусть будет обязан мой наследник дать сто Луцию Тицию". (Пер. ред.)
877. Lis infitiando crescit in duplum – "при отрицании иска он вырастает вдвое". (Пер. ред.)
878. Inane nomen heredis – "пустое имя наследника". (Пер. ред.)
879. Heres meus cum Titio hereditatem partitor – "мой наследник пусть разделит наследство с Тицием". (Пер. ред.)
880. L. Titius heres esto. Rogo te, L. Titi, petoque a te, ut cum primum possis hereditatem meam adire, Seio eam reddas restituas – "наследником будет Луций Тиций. Испрашиваю и прошу у тебя, Л. Тиций, чтобы когда сперва ты сможешь принять от меня наследство, ты передал его и возвратил [право на него] Сею". (Пер. ред.)
881. Venditio hereditatis – "продажа наследства". (Пер. ред.)
882. Heredis loco – "вместо наследника". (Пер. ред.)
883. Uno actu heredis loco – одним актом ставится на место наследника. (Прим. ред.)
884. P. Maevius heres mihi esto, si Titio centum dederit – "да будет моим наследником Публий Мэвий, если он Тицию даст 100". (Пер. ред.)

ChronTime · #29 27.08.2019, 09:24

https://chrontime.com/sobytiya-opubl...-zakonov-rimsk
15 февраля 0438
Кодекс Феодосия – данный документ считается первым официальным сборником римской эпохи. В нем имеются все распоряжения императоров Рима за период IV-V столетия. Составили данный документ в 435 году комиссия 16 юристов, по приказу восточно-римского императора Феодосия II.

Перед изданием кодекса имелись и частные кодификации, которые официального веса не имели. К ним можно отнести такие кодексы как: Кодекс Гермогенина и Кодекс Грегориана. Каждый из этих кодексов дошел до нашего времени только отрывками.

Кодекс Феодосия имеет 16 книг, которые в свою очередь делятся на главы. Тут имеются все конституции, которые действовали на территории империи с 313 по 437 года. Феодосий хотел, чтобы данный кодекс стал единым целым с предыдущими двумя кодексами Гермогениана и Грегориана. Данный кодекс признал и западно-римский император Валентиниан III, отчего он получил силу обязательного закона в Западной Римской империи.

Этот документ пользуется особой популярностью среди ученых, так как отлично показывает те изменения, которые протекали в политической и социальной жизни Рима.

Кодекс Феодосия (Codex Theodosianus), первый официальный сборник распоряжений римских императоров с начала 4 в., составлен в 435 комиссией из 16 юристов, назначенной восточно-римским императором Феодосием II (опубликован 15 февраля 438). Изданию Кодекса Феодосия предшествовали частные кодификации, не имевшие официального значения: Кодекс Грегориана (содержал распоряжения — конституции императоров с 196 по 295) и Кодекс Гермогениана (содержал более поздние конституции). Оба кодекса известны только в отрывках. Кодекс Феодосия состоял из 16 книг, разделённых на главы — титулы, включал все конституции, действовавшие в 313—437. По мысли Феодосия, кодекс должен был составить единое целое с кодексами Грегориана и Гермогениана, которые были таким образом официально санкционированы. Кодекс Феодосия был принят соправителем Феодосия — западно-римским императором Валентинианом III и приобрёл обязательную силу и в Западной Римской империи.

В Кодексе Феодосия получили отражение те изменения, которые произошли в государственной и социальной жизни Римской империи, т. е. главным образом её феодализация.

Ссылка на источник: http://www.c-cafe.ru/words/100/9882.php