*941. ТОП-10 политических событий 2014 года

[Александр Морозов]

http://www.kasparov.ru/material.php?id=52BEAABC28087
O пессимистичном прогнозе на Новый год
28-12-2013 (16:34)

ТОП-10 политических событий, которые нас ожидают в 2014 году:
1. Всероссийский съезд правозащитных организаций, созданных при участии и под контролем ФСБ.
2. Съезд нового союза писателей во главе с Ю.Поляковым.
3. Развертывание кремлевского молодежного движения "Сеть" (вместо "Наши").
4. Так называемые "выборы в мосгордуму" (честные, "стерильные", по выражению главы АП С.Иванова).
5. Пафосное, патриотическое празднование поражения в 1-й мировой войне (к 100-летию).
6. Второе дело против Навального.
7. Пиар-кампания против непрофильных расходов госкорпораций.
8. Принятие законов по контролю за информацией в интернете.
9. Расцвет "международной журналистики" о "загнивании Запада".
10. Законодательное закрепление новой системы подготовки государственных кадров ("номенклатуры").

[Александр Морозов]

http://slon.ru/russia/gde_vykhod_pug...-1094674.xhtml

Вокруг глобализировавшегося кризиса на Украине мы наблюдаем три элемента новизны в российской внутренней политике. Видны они очень отчетливо.

1

СПИКЕРЫ. Официальных лиц, которые выступают с позицией «Давайте оставим Украину в покое!», в публичном пространстве просто нет. Известно, что в условиях подобных конфликтов всегда есть спикеры «ястребов», но есть и оппоненты, которые выступают если не с миротворческой позиции, то хотя бы с позиции минимизации рисков. В России нет ни одного голоса, который бы выступал за переговоры с Киевом, против поддержки вооруженных донецких повстанцев. Из числа депутатов и сенаторов лишь один Илья Пономарев выступил с таких позиций, но не просто был освистан, а сразу встал вопрос о его изгнании из парламента. Безусловно, есть голоса старых игроков политической сцены – Кудрина, Явлинского, а теперь и Ходорковского, но они сегодня по статусу ничем не отличаются от «независимых журналистов». Имеется спецпредставитель Лукин, но он молчит. У него нет никакой риторики. Иначе говоря, с точки зрения норм международной политики Кремль демонстрирует исключительно намерение эскалации конфликта. Никакой игры нет. Штайнмайера – великого друга России – назначили министром иностранных дел ФРГ для углубления диалога. Но говорить Штайнмайеру просто не с кем. Нет ни парламентской фракции, ни даже группы депутатов.

На это могут возразить: на третьем сроке Путина политический истеблишмент настолько гомогенизирован, что тут вообще нет никаких самостоятельных спикеров. Говорит один Путин, остальные лишь пытаются клоунски угадать его дальнейшие намерения и участвуют в тендере по производству агрессивных высказываний. Это так. Но это не снимает второй проблемы в интерпретации курса Кремля, которая надстраивается над сервилизмом политического класса.

2

ОБРАЗ УКРАИНЫ В ОФИЦИАЛЬНОЙ РИТОРИКЕ. Тех, кто анализирует политическую риторику всей официальной Москвы, поражает полностью отсутствие в ней «украинского народа». Даже советская риторика времен холодной войны различала «власти» и «народы». С точки зрения Кремля не только нет украинского государства (оно быстро перешло в риторике от failed state до полностью отсутствующего), но на Украине нет даже никаких партий, общественных сил или групп, кроме так называемых русскоязычных, которые – пусть и риторически – обозначались бы как возможные партнеры сейчас или в дальнейшем. Кремлевская журналистика полностью игнорирует всех кандидатов на выборах 25 мая, все малые партии, с которыми ранее Кремль сотрудничал. Из его риторики исчезли Медведчук, Витренко, Симоненко и проч.

Надо обратить внимание: хотя Кремль не объявлял войну Киеву и публично заявляет о невмешательстве, с его стороны не используются даже традиционные для международной политики инструменты народной дипломатии. Нет никаких «деятелей культуры», поддержанных официальными инстанциями, которые бы выступали спикерами позиции «Оставьте Украину в покое, дайте провести выборы 25 мая». Лояльные Кремлю деятели культуры просто подписали письмо в поддержку курса Путина вообще (любого) и тихо молчат, как весь остальной гомогенизированный истеблишмент. На этом фоне, конечно, очень крупно смотрятся несколько событий – открытое письмо Вольного исторического общества, конгресс интеллигенции в Москве, а затем и антивоенный конгресс интеллигенции в Киеве. Но все эти события созданы публичными интеллектуалами и журналистами, находящимися в оппозиции Кремлю и третируемыми как «национал-предатели» в подконтрольных Кремлю медиа. Иначе говоря, Украины вообще нет в кремлевском дискурсе. Это невозможно интерпретировать иначе, как намерение дальше двигаться к дестабилизации украинского государства.

3

ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКАЯ СТРАТЕГИЯ КРЕМЛЯ. Это третий озадачивающий момент. Кремль идет на глобальное обострение, зашел под санкции, наращивает риторику конфликта, демонстрирует, что намерен игнорировать какие-то элементы «старого мирового порядка». При этом как российские, так и зарубежные аналитики не могут понять: если все это делается в рамках рационального политического поведения, направленного на повышение собственного статуса, то каково предложение Кремля?

Мы видим интересную ситуацию. Из внешнеполитических тяжеловесов, от которых можно было ожидать концептуальных текстов, часть молчит (Е. Примаков, И. Иванов); никаких интерпретаций не предлагает ранее активный Г. Павловский; ныне возвысившийся в правительстве и активный в публичной сфере Д. Рогозин не предлагает никакого толкования внешнеполитической стратегии Кремля. В кремлевских изданиях, где публикуются «эксперты», мы видим только пропагандистские колонки. Поэтому с удвоенным вниманием все сейчас читают С. Караганова и Ф. Лукьянова – статусных внешнеполитических теоретиков, которые все же высказываются.

Караганов опубликовал текст в «РГ», дал большое интервью New Times, Лукьянов ведет колонку в «Газете.ру». Чтение их текстов озадачивает. Оба они фиксируют, что Кремль ведет рискованную игру на подъем ставок. Оба они опираются на привычную для российского истеблишмента тему «кризиса демократии» и «ялтинского мира» (Кремль ее активно воспринял еще в период Валдайского клуба и Ярославского форума). Оба они подчеркивают тему «обиды за крушение СССР», которая очевидна еще с мюнхенской речи Путина (2008). Но ни тот, ни другой не в состоянии сказать ничего в отношении будущего. Они не предлагают никакого – даже предположительно – пакета идей, с которыми Кремль идет на обострение.

«Мир без правил» – так называется колонка Ф. Лукьянова. Это метафора отмены всех старых договоренностей. Оставим в стороне возражения. Разумеется, нормы международного права и институты продолжают функционировать. Хотя и подвергаются критике во всех обществах Запада, Востока, Юга и Севера. Но даже если выступать с острой критикой современного мирового порядка и архитектуры международных институтов, статусов и неформальных практик, в реальной политике это предполагает пакет предложений по реформе ООН, МВФ, ВТО, МАГАТЭ, ВОЗ, практик G7 и G20, порядка крупнейших международных форумов и конференций. А ничего этого нет. Никто не в состоянии ответить: с каким кругом идей Кремль идет на беспрецедентное, опасное обострение, которое может закончиться фиаско не только для него, но и ударит по большой группе соседних и даже дальних народов.

Вместо этого мы наблюдаем пугающую картину. Совершенно абсурдные идеи, используемые Кремлем в пропаганде для нижних слоев населения: загнивание Запада и его экономическая и военная беспомощность, военно-политический альянс России с Китаем в противовес остальному миру, игнорирование норм и практик глобального финансового капитализма, план построения единого Евразийского государства из РФ, Белоруссии, Казахстана и раздавленной Украины и прочие фантомы, – оказываются собственно «внешнеполитической стратегией Кремля». Эти мантры повторяют и статусные российские политики.

Но этого быть не может. Об этом, собственно, и слова, якобы сказанные Ангелой Меркель, опубликованные NY Times после разговора с президентом России: «Путин утратил связь с реальностью» (2 марта). (Впрочем, позже внешнеполитическое ведомство Германии опровергло это высказывание. – Slon.) По заявлениям Обамы видно, что и он не понимает намерений Путина. Предел подъема ставок Путиным всем очевиден – угроза военного столкновения с НАТО. Но даже если и довести до него дело, все равно остается вопрос: а где дверь выхода из ситуации? Каковы требования Кремля? Как правильно заметил российский аналитик Василий Гатов, они не могут сводиться к невнятному: «Хотим, чтоб нас больше уважали».

[Александр Морозов]

http://anonymouse.org/cgi-bin/anon-w...=53A007DAA09EA
Интересно, что Кургинян и "Суть времени" совершенно пропали

17-06-2014 (13:21)

Интересно, что Кургинян и "Суть времени" совершенно пропали. На фоне дугинцев и рогозинцев в период Донбасса. Вообще произошло какое-то "перераспределение личных инвестиций в поддержку Путина" с того края.

Скажем, Дугин, Ольшанский, Холмогоров, Прилепин (с кругом русско-украинских литераторов на "Свободной прессе") с большой страстью, "самоотверженно" взялись поддерживать и аннексию Крыма и "русскую весну". И вот на этом фоне заметно "отсутствие". Например, "пропали" совсем все "кремлевские молодежки" и их лидеры - ни одной акции. Вместо них какие-то новые организации ("Триколор.ру", "Национально-освободительное движение России"). Кургинян пропал.

Зато внезапно Сергей Миронов заступил на его место по части "крика о фашистах с пеной у рта". Любопытно, что Лимонов - де-факто - остался в стороне (если сравнивать с Дугиным и его "евразийцами"). Вообще этот вопрос еще не проанализирован: как перераспределились публичные роли пропутинских организаций в условиях "украинского кризиса".

[Александр Морозов]

http://anonymouse.org/cgi-bin/anon-w...=53DB2F5595D74
Протест-2012 - это ключевое событие в истории крушения путинской системы власти
01-08-2014 (10:16)

Зашел вчера вечером в штабной подвал "коалиции" (кандидатов в Мосгордуму), там было совещание по стратегии. Повидал Михаил Шнейдер Рыклин Александр Marina Litvinovich, Denis Bilunov Сергей Давидис... Глядя на этих замечательных людей, я вдруг остро почувствовал: вот сидят "недобитые остатки" - т.е. за два года под путинские "санкции" попало много людей из тех, кто участвовал в московском протесте мая 2012 года - Удальцов уже посажен, Навальный лишен возможности вести общественную деятельность, Чернозуб и другие - политбеженцы, журналы Рыклина и Корсунского заблокированы и т.д. и т.п. Таков был кремлевский ответ на протест 2012 года. А потом случился майдан, а потом Крым и Донбасс, а потом Кремль оказался в глубоком конфликте с миром и попал под санкции. И в этот момент - слушая выступление Давидиса (с которым мы однажды вместе оказались в автозаке), я понял, что протест-2012 года, с которым Кремль "не справился", на который не нашел разумного политического ответа - это ключевое событие в истории крушения путинской системы власти. Потому что получается так, что путинская неадекватная реакция на Майдан - это следствие перепуга от Болотной. Получается-то так! То есть выбрав стратегию "санкций" в отношении участников протеста-2012, В.В.Путин и его команда плавно и не быстро - но с неизбежностью - через два года сами оказались под санкциями... Эта прямая связь между ошибкой в политической реакции на "московский протест-2012" и ошибочной реакцией на киевский Майдан - это прямо связанные вещи... (Это я не к тому, что "участники протеста" одержали "оглушительную победу", а к тому что описание "блистательного взлета и сокрушительного падения" путинской системы власти в учебниках по истории политики очевидно будут связывать болотную и майдан - как два стежка одного пунктира, на который Кремль не смог найти ответа и поэтому загнал собственную политическую машину в тупик...)

[Александр Морозов]

http://anonymouse.org/cgi-bin/anon-w...=53F4B6F66CBDB
O безумных новостях, генерируемых в России
20-08-2014 (19:00)

Сидел утром в кафе в центре Вены. стал читать наши новости. А вокруг какие-то молодые японцы целуются жадно и счастливо, бродят туристы с рассеянным сознанием. Август - время заслуженных отпусков в глобальном мире. А новости у нас "три подряд" такие: а) русские собираются какого-то музыканта лишить государственных наград за неправильные высказывания (охренеть!!!), б) русское правительство не исключает встречных санкций в сфере лекарств и автомобилей (охренеть совсем!!!), в) русский министр связи заявил, что нужен 1 млн.программистов и 7 лет, чтобы русские вышли из всех мировых операционных систем (зачем?! охренеть!)... А ведь сколько надо выдержки, интеллектуальной подготовки, широты взглядов, благорасположения духа, чтобы со сдержанным оптимизмом отнестись к "русским", которые неизвестно зачем производят этот фантасмагорический поток сообщений о себе...

[Александр Морозов]

http://slon.ru/russia/vnutrennyaya_p...-1046513.xhtml

Избранная рада, круг приближённых Ивана Грозного

Что нас ожидает в 2014 году? Или будет после 2013 года – «года духовной скрепы».

1

Многочисленные реформы, обосновываемые повышением эффективности, в качестве политического результата ведут к одному: укреплению госкорпораций. И к окончательному превращению всех и вся в квазигоскорпорации. Например, идет реформа вузов. Цель – модернизация системы образования. В результате появятся несколько десятков мегавузов с щедрым бюджетным финансированием. Они – по замыслу авторов реформы – должны стать участниками мировой конкуренции в рейтинге успешных университетов. По существу, это будут образовательные госкорпорации. Медиа уже стянуты в три с половиной корпорации. Возможно, что в этом году создадут госкорпорацию по управлению государственными фондами и долгами РФ – ОАО «Росфинагентство». Самый яркий пример «неокорпоративизма» – реформа РАН. Академию наук решено превратить в «научную госкорпорацию». Несколько огрубляя, после реформы Академия наук структурно ничем не будет отличаться, например, от Росфинагентства. Причем все эти госкорпорации устроены так, что их менеджемент получает огромные зарплаты, годовые бонусы, распределяет на выгодных условиях субподряды. И таким образом, в жизнь входит целое поколение 30-летних менеджеров «чего угодно». Они и являются политической основой «неокорпоративистского государства», которое достраивает В. Путин на третьем сроке. Вся так называемая «политика» – это теперь не «публичная политика», а исключительно новости госкорпораций.

Новизна ситуации в том, что если в прошлом – целое десятилетие – в госкорпорации собирали промышленные активы, то теперь – на третьем сроке – в госкорпорации превращается вообще все. Вот, например, Всероссийское историческое общество. Что это такое? Это де-факто головная мини-госкорпорация историков, подрядившихся писать единый учебник истории. Теперь во главе такой мини-корпорации обязательно стоит крупный чиновник из ближайшего путинского окружения.

В начале января бурно обсуждали назначение журналиста Михаила Леонтьева в «Роснефть». В сетях много смеялись. Но в действительности это символическое событие, открывающее 2014 год. Если прежде таким пропагандистам, как Леонтьев, предлагалось за заслуги членство в Общественной палате или финансирование собственного мелкого медиапроекта, то теперь правильным местом за заслуги является переход на должность с большой белой зарплатой в госкорпорацию. Журналист Иван Демидов, отработав свой срок в структурах власти, пошел не на отдых в Совфед, как это было принято раньше, – а строить парк развлечений в Подмосковье. Он теперь начальник бюджета 8 млрд рублей, который должна будет осваивать какая-нибудь строительная госкорпорация. Таким образом, и Демидов теперь при корпорации.

Вся линейка внутриполитических новостей меняется. Политической новостью является вопрос: кто будет осваивать деньги Дальневосточной «госкорпорации» и кто будет курировать их из Кремля? Допустим, весь подряд ушел к братьям Ротенбергам, а политически на этом продолжает расти Трутнев. При назначении Лесина в «Газпром Медиа» существенным является не его представление о развитии отрасли, а только тот факт, что он «человек Ковальчуков» (как пишут). При этом окончательная победа «неокорпоративизма» сопровождается объявленным переходом к восстановлению советской системы подготовки «номенклатуры». Иначе говоря, в первое путинское десятилетие еще имели значение и другие – собственно политические – социальные лифты (партии, лояльные общественные объединения и даже какое-нибудь пионерское движение «Селигер»). На втором десятилетии все эти формы ротации признаны убыточными по сравнению с простой схемой роста кадров через госкорпорации.

Понятно, что корпорации и в других странах играют большую роль. Но там большую роль играют и другие институции – парламенты, суды, общегражданские влиятельные ассоциации, профсоюзы, инструменты публичной политики (СМИ, референдумы и прочее). У нас же все эти институты находятся в выморочной зоне, они ведут посмертное существование зомби.

2

В период 2009–2012 годов, как известно, шло обсуждение – возможен ли переход к политической конкуренции без угрозы стабильности. И многие, и в том числе весьма системные и влиятельные люди предполагали, что российское общество может попробовать перейти к, скажем, двухпартийной системе и даже к правительству, формируемому победившей коалицией. Обсуждался формат перехода к честным выборам, «ответственному правительству» и к изменению баланса в президентско-парламентской республике в пользу большей роли парламента. В этом контексте имело смысл и партийное строительство. Например, раздавалось много голосов в пользу того, чтобы образованный класс городов-миллионников получил свое представительство в парламенте через какую-нибудь «либеральную партию» (Прохорова, Навального или даже Рыжкова). Предполагалось, что «Единая Россия» в такой ситуации как-то тоже более определенно оформится и превратится в реальную партию. Были разговоры и о том, что мэры городов могут быть из других партий. В пример приводили другие демократии, где так и происходит: зачастую у власти одна партии 2–3 срока, но при этом на муниципальном уровне свободно побеждают представители других. Все это обсуждалось как путь России к более современной политической системе, которая одновременно будет и более устойчивой. Считается, что различные инструменты «включения», «инклюзивности» для разных социальных групп в пространство политики помогают поддержанию стабильности общества в целом.

С началом третьего срока Путина все эти идеи отменены. Дискуссии завершены. Выбор сделан в пользу другого решения. Поэтому для «внутренней политики» уже не имеют значения все эти формы политической конкуренции, партии, ассоциации и кружки. Чтобы быть участником внутренней политики, ты должен предъявить корпоративный мандат. Само государство теперь полностью вырастает из «чеболей». Оно в некотором смысле ему тождественно. Это – «неокорпоративизм».

3

«Персоналистские» режимы, такие как у Путина, имеют свою типологию. Помимо верхушки, они должны иметь главный инструмент мобилизации поддержки/лояльности. Есть режимы, опирающиеся на армию. Но у Путина не такой. Иначе бы он часто торжественно ходил в фуражке с кокардой. Есть режимы, опирающиеся на партию/движение. Но и тут не этот случай. Путин не стал делать настоящей партии ни из «Единой России», ни из ОНФ. Очевидно, что он относится к ним технически, если не сказать пренебрежительно. Есть режимы, которые опираются на гильдии. Даже в этом случае сохраняется некоторая – пусть и лояльная – самостоятельная общественная активность деловых, академических, культурных кругов. Старые институции присягают на верность персоналистскому режиму и продолжают свое историческое существование. Очевидно, что теперь у Путина и это уже не так – все старые гильдии (наиболее выразительный пример: Академия наук) отвергнуты. Основой путинского «персоналистского режима» являются только госкорпорации и все то, что можно превратить в их подобие.

Поэтому: «кто не спрятался, я не виноват». Все должны зайти под сень какой-либо госкорпорации. А вся так называемая «политика» – это теперь политика госкорпораций. Главная новость 2014 года – это то, что «внутренняя политика» окончательно лишается всякой публичности и переходит в зону «новости корпораций». Символическим выражением этого является отказ от пропорциональной системы на выборах в Москве в пользу мажоритарной. Государство окончательно оформляется как настолько «неокорпоративное», что предпочитает формировать представительные органы, как бы минуя партии – в силу их условности и вымороченности. В списки будут кооптировать прямо от корпораций. Это выглядит парадоксальным возвратом к 90-м годам. Когда условный «Газпром» мог вести свой список в Госдуму под флагами различных партий. Но то был ранний, детский еще капитализм. Его окончательный образ был неясен. Теперь же это окончательная форма российского государства.

Теперь смысловая карта Российской Федерации надолго будет напоминать, например, средневековую карту Эстонии. На ней, как известно, крупно размечены 17 тевтонских монастырей, принадлежащие им ближние территории, дороги, которых их связывают и которые они совместно контролируют. В этой сети бурлит жизнь – там культура, стартапы, ученые монахи, передовые технологии выращивания винограда и прочее. А вокруг как бы мертвая зона. В ней тоже есть какая-то жизнь. Но если она не вовлечена – хотя бы периферийно – в обслуживание 17 монастырских корпораций, то ее, в сущности, и нет. А если и есть, то только так – посмеяться.

[Александр Морозов]

http://slon.ru/russia/vybory_v_moskv...a-988439.xhtml

Иллюстрация: D.K. Pritchett

Между думскими выборами 2011 года и днем голосования 2013-го – 20 месяцев, чуть меньше двух лет. Стихийный митинг 6 декабря 2011 года на Чистопрудном бульваре в Москве – начало гигантского и сложного процесса, который отчетливо выражен вчерашним голосованием. Скажи кому год назад, что Навальный получит 27%, а Собянин – едва-едва одолеет планку, отделяющую его от второго тура, что Евгений Ройзман окажется мэром Екатеринбурга, – не только ультраскептики вертели бы пальцем у виска, но смеялись бы и те, кто профессионально занимается историей трансформаций политических систем. Выборы 2013 года отчетливо показали: российское общество из статичной «управляемой демократии» превратилось в «неизвестное общество». Хотя звездочеты в течение двух лет убеждали друг друга и Кремль в том, что под Путиным по-прежнему лежит большой айсберг надежно замороженной поддержки, а признаки таяния – лишь незначительные процессы по краям этой ледяной глыбы, правы оказались те, кто говорил, повторяя слова одного из лидеров советского периода: «Мы не знаем общества, в котором живем».

И вот отчетливо подтвердилось: нет другого надежного способа понять «неизвестное общество», чем провести выборы, убрав жесткое административное и полицейское давление. Московский «референдум» переворачивает сложившиеся представления о том, кто живет в столице и как эти люди видят себя и свое будущее. Таким же референдумом оказалось и голосование в «третьей столице» России – Екатеринбурге. Да, Россия – большая и неровная страна: выборы в Ярославскую думу отличаются от выборов в Курултай Башкирии; структура общества в Чечне сурово отличается от вологодской. Но после сентября 2013-го, после отчетливого голоса Москвы и Урала те в Кремле, кто хотел бы вести политику по принципу «плюнь в глаза, все божья роса», – будут в трудном положении. Старая политическая машина Кремля, так называемая суверенная демократия – еще работает, но уже на издыхании, мотор сбоит, топлива для нее все меньше и меньше. Сторонникам этой системы все труднее убеждать друг друга в ее нормальности.

Кремль теперь в очень трудной ситуации. Ему либо придется заговорить человеческим языком, перейдя из пространства авторитарного дискурса в дискурс публичной политики, либо в обозримом будущем рухнуть с пылью и вонью с той воображаемой высоты контроля, на которую он себя занес в результате самонадеянности Путина. Все мы заинтересованы не в революции, а в трансформации политической системы из дряхлой – в современную и отвечающую реальной структуре общества. Неимоверно интересно, как именно, на каком языке заговорит путинская группировка в ближайшие дни. Будут ли ее влиятельные участники фальшивить, наивно зализывая рану, или начнут искать новый словарь? Будут ли они уповать на то, что треть горожан можно будет как-то «упаковать» с помощью телевизора и политических технологий, или примут политический вызов времени? Прожив в Москве с рождения, пройдя здесь через все пункты истории постсоветской России, я хорошо понимаю, что именно последние два года – и замыкающий их сентябрь 2013-го – создают ту совершенно новую возможность вырваться из неудачного политического транзита «из ниоткуда в никуда», который, по-видимому, начался очень давно, в 1993 году.

До выборов мы говорили: давайте проголосуем. Пусть это вовсе еще не близкая возможность избавления от омертвелой системы, пусть это лишь надежда. Шанс. Давайте, говорили мы, сохраним этот шанс. И вот он не только сохранен, но и приумножен. Это не 12%, как того хотели кремлевские пропагандистские центры, не 20%, о которых с осторожным оптимизмом говорили мы сами. Это 27%! Причем реальный вес этих 27% гораздо выше, чем вес 51%. Очевидно, что 51% Собянина гораздо более расплывчат, неочевиден в своей структуре, а мотивации в нем не столь надежны, чем мотивации тех, кто сделал иной выбор на этом референдуме. Иначе говоря, теперь предстоит еще раз всем самоопределиться – и тем, кто проголосовал за Навального и Ройзмана, и тем, кто проголосовал за партию власти. Цена персонального политического выбора резко возросла. Это самоопределение и приведет страну к новой системе политического представительства.

[Андрей Карев]

http://www.kasparov.ru.prx.zazor.org...=56E1A7AA15055
10-03-2016 (20:13)

Публицист Александр Морозов о необходимости Конгресса оппозиции и журналистике в России

Каспаров.ру продолжает публиковать серию интервью с участниками Форума свободной России. На этот раз мы поговорили с публицистом и политологом Александром Морозовым. На секции "Масс-медиа и журналистика России" он предложил создать дискуссионную площадка для оппозиционных сил или провести общий Конгресс для всех тех, кто пытается сопротивляться происходящему в России. Как будет действовать эта дискуссионная платформа, читайте в нашем интервью.

Вы выступаете за то, чтобы провести общий конгресс оппозиции. Но могут ли такие форумы как сегодняшний, подобные конгрессы повлиять на ситуацию в России, ведь они проводятся в другой стране?

В любом случае, это очень важная инициатива, потому что давление внутри страны нарастает. С одной стороны, гражданские активисты в России растеряны, они не знают как себя вести в условиях бесконечного ужесточения ситуации. С другой стороны, люди в последние два года очень активно уезжают. Образуется большая среда за рубежом. Не случайно на этом форуме представлено уже 25 стран. С третьей стороны, в Европе, в США очень много нерусскоговорящих людей, которые искренне любят Россию и хотят ей добра. Некоторые из них поддерживали еще демократизацию России в конце 80-х – начале 90-х годов.

Они тоже заинтересованы в новом понимании происходящих у нас процессов. Сейчас такое понимание вырабатывается, и такие конгрессы – это очень важный шаг на этом пути.

Как вы относитесь к созданию нового независимого СМИ, которое бы вещало из-за рубежа и работало бы для российской аудитории.

Я считаю такой подход неэффективным. Очень многие люди, которые профессионально занимаются мидиа, тоже очень низко оценивают такую перспективу. Вместо этого было бы чрезвычайно ценно сделать новый большой ресурс, который бы представлял собой средство информационного обмена между гражданскими активистами, оказавшимися вне России. Люди проводят какие-то акции в Париже, в Лондане, в Праге, в Варшаве. Некоторые из них приехали на этот форум. Часть из них взаимодействует между собой, многие давно участвуют в едином европейском экологическом и правозащитном движении.

Но нужна какая-то сеть, которая бы информировала людей и помогала им координироваться.

Сегодня на секции о СМИ почти не касались важного вопроса самоцензуры. Как быть с ней в случае независимых медиа?

В России сохраняется возможность работать на уровне профессиональных стандартов. Мы знаем таких журналистов "Новой газеты", "Ведомостей", РБК. Есть обозреватели и колумнисты, которые высказываются достаточно прямо, никакой цензуре себя не подвергают. Но другой вопрос – поддержание определенной респектабельности издания. Конечно, профессиональный журналист в чем-то внутренне ограничен – он ответственен перед обществом.

Одно дело – ответственность перед обществом, другое дело, когда журналист боится писать на ту или иную тему из-за угрозы физической расправы или незаконного уголовного преследования.

С этим ничего нельзя сделать – это вопрос персональной позиции. Не каждый человек в состоянии идти на большой риск.

Вся мировая расследовательская журналистика – это журналистика отчаянных людей. Вне зависимости от того, в России или в США , человек расследует, к примеру, деятельность корпораций, он рискует.

Профессиональное сообщество должно поддерживать тех, кто готов идти на риск. Вот, например, Всеволод Чернозуб – ведущий одной из секций форума, писал о всех акциях протеста в России, участвовал в них. Он чувствовал себя способным к этому.

Но не все люди такие. И нельзя осуждать журналиста, который за какие-то темы не берется. В том числе, за политические.

А какие проблемы вы бы назвали ключевыми для российских медиа?

В России в результате еще советского развития сложилась некая медиа-система, которая имеет немало проблемных моментов. Это большой серьезный разговор, но

если говорить коротко, российские СМИ огосударвстлены. Почти не существует частных медиа. Через доступ госконцернов даже они стали практически государственными.

Вторая не менее драматическая сторона – медиа могут существовать, только если другие крупные консервативные институты хорошо работают. Это ситуация, когда различные общественные институты — например, церковь или предпринимательские ассоциации — занимают другую позицию, нежели государство. Тогда медиа могут реализовывать свободу слова. Но в России все крупнейшие общественные институты оказались ослаблены и неспособны к самостоятельной политике.

Есть такие журналисты как Сергей Пархоменко. Они начинали еще в советское время, потом были активными участниками десоветизации страны, в 90-е годы создавали независимые СМИ. Но этот процесс тогда же и кончился. Такие люди могут рассказать, как это происходило.

В итоге получилась система, отчасти похожая на то, что делалось в Италии при Берлускони. В результате того, что была возможность коррумпировать телеканалы, возникла так называемая "аудиторная демократия".

Она работает так: через те же медиа создается образ "мачо"-вождя, а телевидение поддерживает идею о его несменяемости.

Но Италия в Евросоюзе, происходящие безобразия привлекали внимание, поэтому там эта ситуация могла держаться только до определенного предела. У нас такой предел не виден, потому что мы предоставлены сами себе.

[Александр Морозов]

http://www.kasparov.ru.prx.zazor.org...=56F372F20C167

24-03-2016 (08:06)

Всякий раз это воспринимается, как "предел цинизма"

! Орфография и стилистика автора сохранены

Проблема в том, что "ничего не изменилось". Допустим, суд над Савченко. Но примерно с таким же чувством в 2009 году был встречен "второй процесс" над Ходорковским. Было ясно, что право попирается, выкручивают как хотят. И такое же было чувство безнадежности: влепят сколько угодно. А кто-то писал: потом выпустят, обменяют или даже - вообще в суде дело развалится. В результате он просидел еще почти пять лет. Или: оторопь брала, когда открыто обсуждали, что запрет на усыновление для иностранцев - это ответ на список Магнитского (2012 г.). Проходит четыре года: Путин без стеснения говорит, что бомбежки Сирии - это удачный повод проверить технику за счет средств, выделенных на военные учения. Всеобщий вопль: о, ужас!
Иначе говоря, всякий раз это воспринимается, как "предел цинизма", выход за все возможные рамки и т.д. и т.п. Таким образом, наш политический режим как бы "неоплатонический". Он непрерывно "эманирует" и "трансцендирует", т.е. он непрывно экстатически выходит за рамки, при этом оставаясь недвижным и самотождественным...

[Александр Морозов]

http://www.kasparov.ru/material.php?id=57DFA72385318
19-09-2016 (11:59)
Выборы 2016 года отчетливо показывают, что система подыхает

! Орфография и стилистика автора сохранены

Выборы, судя по первым данным, заканчиваются наилучшим образом.
Во-первых, ПАРНАС (который долго морочил нам голову "блогером мальцевым" и его необозримыми мобилизационными возможностям) получит 1%.
Во-вторых, никто из достойных одномандатников не прошел. А это значит, что с завтрашнего дня те, кто участвовал в выборах (Гудков и Рыжков) и те кто не мог или не хотел этого (Яшин, Навальный) уравняются в своих возможностях и должны будут вступить на путь поиска новой стратегии. И у хороших людей не будет искушения погрузиться в коллаборционизм.
В-третьих, низкая явка. Система хиреет, закукливается и теперь есть хотя бы четкое - социологически выраженное - свидетельство этого. С этим можно работать дальше.
В-четвертых, Явлинский, как и ожидалось, не смог выйти за свои обычные 3,5%. И это очень хорошая новость. Потому что если бы он прошел барьер, то его дальнейшее участие в президентской кампании, позволило бы морочить голову городской интеллигенции гораздо активнее. Чем теперь, когда он с тремя процентами. (Хотя, конечно, морочить голову все равно будут).
Понятно, что те, кто хотел "пятой партии" в ГД или болел за хороших одномандатников будут огорчены. Но это - эмоция. А политически - все отлично. Выборы 2016 года отчетливо показывают, что система подыхает.