1253. Дания

[Ольга Богуславская]

http://www.mk.ru/zloba-dnya/article/...e-vinovat.html
Резня в Дании: почему в ней никто не виноват

фото: PhotoXPress

Вокруг только и разговоров, что о датских жирафах — и о волке, которого на глазах у детей препарировала директор Музея естественной истории в датском городе Орхусе.

Я с ужасом смотрела, как львы рвали на куски бедного жирафа Мариуса, а про волка только слышала, но тоже с ужасом. Однако на самом деле скандинавы — не садисты. Просто они по-другому смотрят на мир.

В 1974 году я приехала в Данию, потому что вышла замуж за датчанина. Собиралась там жить до конца жизни, но не смогла. Как выяснилось, путешествовать я люблю, а вот жить могу только дома. Ругаюсь, схожу с ума, ниспровергаю, а уехать никуда не могу. Только мой дом на моей улице, в городе, в где я родилась. Я отличаю его по запаху. Есть запахи получше, но просто они не московские.

Так вот, у родителей моего мужа была собака Кассандра. Такой толстый, слепой на один глаз пудель, которому было 18 лет. Я диву давалась, какими неслыханными правами была наделена эта Кассандра в доме у свёкра и свекрови.

Кассандра спала на двуспальной кровати между хозяевами, любила пирожные «Наполеон», была очень слюнявой, у неё всё время болел живот, и она делала все свои дела в любом месте, где её заставала нужда. В то время как моя мама только мечтала о демисезонном пальто и туфлях, от которых не темнеет в глазах, у Кассандры был такой гардероб, что впору выходить замуж за принца.

Весенний макинтош, дублёнка с карманами, ботинки на меху и с открытым мыском, а также лёгкая курточка на случай летнего зноя. Если Кассандра хотела сидеть на том стуле, который занимала я, она заслюнявливала меня до потери сознания. И я охотно уступала ей место, пока ей не приходило в голову, что и следующий стул тоже её.

Ещё у Кассандры были красивые бархатные мячики. А ещё ей всё время покупали специальное угощение, которое продавалось в собачьем магазине. До тех пор, пока не увидела, что свекровь выбирает там подарочки для Кассандры, я считала, что это модная кондитерская.

А у брата моего мужа была огромная немецкая овчарка Бернхард. Такого мордоворота я в жизни не встречала. Он бешено лаял, как только в зоне видимости оказывались чужие. А чужими он считал всё человечество, кроме семьи моего мужа и его родственников.

Бернхард охранял витрину лавки, принадлежавшей брату мужа. Это было хороший выбор. Человек, находившийся в здравом уме и твердой памяти, конечно, ни за что бы не подошел к этой витрине. Но мы время от времени ходили в гости к брату. И, несмотря на то, что я была экзотическим персонажем, прибывшим из страны, где, как считали свёкор со свекровью, по улицам ходят медведи и летом повсюду снег, Бернхард имел передо мной все преимущества.

Когда он поднимался в квартиру, мне приходилось прятаться в комнате или в ванной, плотно заперев дверь. Я просто ждала, пока собачка вдоволь напрыгается и вернётся на рабочее место. Я умоляла свекровь объяснить любезному Бернхарду, чтобы он не прыгал мне на спину и не клал лапы на плечи, потому что предполагала, что в один прекрасный день от этих прыжков меня хватит удар. Но она мне всё время говорила: «Ольга, он же шалит…»

У однокурсников моего мужа в ванной жил крокодил. Я об этом понятия не имела, и узнала только тогда, когда мы пришли в гости. Впечатления — незабываемые. Забыла, как его звали, но хорошо помню, как его выпустили прошвырнуться по квартире. Я сидела на стуле, поджав ноги, и всё спрашивала у хозяев: зачем им эта зверушка? А они смеялись и говорили, что он милый…

Так вот, все эти и другие знакомые мне скандинавские любители животных носились с ними больше, чем со своими детьми — именно больше, потому что там телячьи нежности не в ходу. Но когда любимцы умирали, на этом история заканчивалась. Никаких тебе фотографий на память, никаких сантиментов. Тут же появлялось другое животное, и всё начиналось сначала. Про крокодила не знаю, а с собаками было именно так.

Понимаете, это просто принципиально другое отношение к жизни, которое сейчас принято называть неприятным мне словом «менталитет». Ведь была же у них в то время общенародная дискуссия: может ли жена с разрешения мужа подзаработать в квартале красных фонарей, поскольку семья купила в кредит дом? Это обсуждалось в газетах и дома за чаем.

Живую и здоровую собаку любили и холили, а мёртвая — ну всё, умерла, так умерла. И в свете этих на всю жизнь оставшихся со мной воспоминаний ничего удивительного в том, что директор музея показывала детям, что находится внутри у волка, я не вижу.

Они считают, что мёртвый волк не должен пропадать зря — это отличное учебное пособие. Вот и всё.

Его режут, а ему не больно. Некоторые дети в ужасе закрывали лицо руками, а некоторые с интересом разглядывали, что там внутри. Правда, я плохо себе представляю, как потом читать этим детям сказку про Красную Шапочку, и вообще должна заметить, что сказки, в том числе сказки Андерсена, уже в те далекие времена были у датчан не в ходу, но это уже совсем другая история.

Кстати, возможно, именно из-за разницы менталитетов и распадались браки советских гражданок с датчанами, если только эти гражданки не выезжали на своём муже, как на средстве передвижения в свободный мир.

Вспомнила — и подумала: а что бы было с моими датскими родственниками и знакомыми, если бы они в прошлом году оказались в России во время выборов?

Дело в том, что я приехала в Данию как раз накануне выборов в парламент. Вечером к нам зашел сосед и спросил у свекра, за кого тот собирается голосовать. Его ответ соседа не устроил, и на лестничной клетке началась парламентская дискуссия, в ходе которой могло случиться всё, что угодно. За время дискуссии свекор три раза набил трубку.

О том, чтобы не пойти на выборы, и речи не шло — спорщикам это представлялось чудовищным варварством. Как это — не пойти на выборы?! А кто же тогда будет выбирать?! Спор разгорелся из-за кандидатов. Это уж потом я, как ни старалась, не могла найти между ними никакой разницы, кроме имени и фамилии. Но свекор и сосед знали об этих людях всё и припоминали такие факты из их жизни, как будто готовились писать их биографии.

А уж представить себе, что результаты выборов могут быть сфальсифицированы, эти люди не смогли бы даже под наркозом. Я не знаю, как датчане с этим справились, но не было такой силы, которая могла бы изменить их привычки к свободному волеизъявлению. Я пыталась им объяснить, что мы в СССР выбираем из одного кандидата, но они думали, что я шучу. И каждый раз, когда я об этом говорила, умирали со смеху.

Так что мы для них — загадка.

И они для нас — тоже.

А жираф Мариус тут ни при чём.

[Пол Кругман]

http://www.ng.ru/krugman/2015-10-27/5_dania.html
27.10.2015 00:01:00


ФОТО MICHAEL DROST-HANSEN/THE NEW YORK TIMES Гробница Горма Старого в Йеллинге, Дания. Эту страну сравнили с США в ходе недавних дебатов кандидатов в президенты от демократов.

Одним из знаменательных моментов недавних дебатов потенциальных кандидатов в президенты от демократов (по крайней мере для тех из нас, кто считает, что Америка может чему-то научиться у других стран) был спор по поводу Дании. Сенатор Берни Сандерс сказал, что он хочет, чтобы Америка стала больше похожа на Данию, а Хиллари Клинтон была настроена несколько скептически, но согласилась, что Дания – хороший пример для подражания. И это действительно так!

В Дании высокие налоги, мощная система социального обеспечения (включая бесплатное высшее образование, щедро субсидируемые детские дошкольные учреждения и так далее) и при этом низкий уровень безработицы и высокая производительность труда. Это сочетание показывает, что государства всеобщего благоденствия жизнеспособны.

Однако следует отметить, что после глобального финансового кризиса 2008 года дела у Дании шли плоховато – имел место сильный спад при слабом восстановлении. По сути, реальный ВВП на душу населения там настолько же ниже докризисного уровня, как в Португалии или Испании, хотя население страдает гораздо меньше. Так что же происходит?

Отчасти ответ может заключаться в высоком уровне задолженности домохозяйств. Впрочем, в Швеции тоже частные лица тоже накопили большие долги, но дела у нее идут гораздо лучше, несмотря на ошибки в монетарной политике.

Я так понимаю, что, несмотря на низкую цену заимствования, Дания платит высокую цену за привязку к евро (она не присоединилась к еврозоне, но проводит такую монетарную политику, как будто использует общую валюту) и за масштабную бюджетную экономию на протяжении нескольких последних лет.

Ничего из этого не имеет особого отношения к вопросу о государстве всеобщего благоденствия: краткосрочная макроэкономическая политика – другое дело. Но если вы хотите относиться к Дании как к примеру для подражания, то будет полезно помнить о перечисленных выше моментах.

Теории монетарного заговора

По данным службы мониторинга газеты Huffington Post, в Республиканской партии по-прежнему нет признаков роста популярности кандидатов – выходцев из истеблишмента. По сути, безумный триумвират (Дональд Трамп, Бен Карсон и Тед Круз) имеет рейтинг в три раза выше, чем Джеб Буш, Марко Рубио и Джон Касич вместе взятые. Удивительно.

Так почему избиратели-республиканцы не понимают, что эти люди сошли с ума? Возможно, дело в том, что они говорят вещи, которые мало отличаются от высказываний предположительно здравомыслящих республиканцев.

Вот еще один пример: Дональд только что разродился теорией монетарного заговора. По словам Трампа, Федеральный резерв не стал повышать процентные ставки не из-за низкой инфляции или неблагоприятной экономической ситуации в мире, а потому, что глава ФРС Джанет Йеллен решила оказать президенту политическую услугу (читайте статью Bloomberg: bloom. bg/1OHOrac). Безумие, не так ли?

Но сильно ли это отличается от высказываний конгрессмена Пола Райана и профессора экономики Джона Тейлора, которые в 2010 году писали на сайте Investors.com, что количественное смягчение – это не искренняя попытка поддержать слабую экономику, а попытка «спасти фискальную политику» и предотвратить фискальный кризис, к которому должна привести политика Обамы?

Другими словами, разница между республиканцами из истеблишмента и типами вроде Трампа заключается не столько в сути их высказываний, сколько в тоне, которым они делаются. Мы должны считать Буша, Рубио и Райана умеренными, потому что они говорят намеками, а не излагают свои теории заговора громким голосом и не рассуждают с серьезным лицом об экономическом шаманизме. Но стоит ли удивляться, что республиканские избиратели не понимают, почему это должно делать их более привлекательными кандидатами?