*3437. Политические репрессии в СССР (1917—1990)

[Виктор Земсков]

http://lists.memo.ru/
Поиск по алфавиту: А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Ы Э Ю Я
30.10.2015, 09:12
Дополнения (версия от 20.07.2015)
Предисловие

Базой для публикуемых списков стало 4-е издание диска «Жертвы политического террора в СССР».

Публикуемые списки несколько расширены по сравнению с диском, включавшим более 2 600 000 имен – добавлены биографические справки из Книги памяти Сахалинской области, а также 3-го тома Книги памяти Автономной Республики Крым, подготовительных материалов к очередным томам Книги памяти Краснодарского края, 3-го тома Книги памяти Республики Северная Осетия-Алания, 5-го тома Книги памяти Красноярского края, 2-го тома Книги памяти Новосибирской области, 5-го тома Книги памяти Свердловской области. Общее число добавленных имен – около 30 тысяч.

Четвертое издание базы данных «Жертвы политического террора в СССР» было осуществлено в год 70-летия Большого террора – кампании самых жестоких и массовых убийств в отечественной истории. Тогда в течение двух лет (1937–1938) по политическим обвинениям было арестовано более 1 миллиона 700 тысяч человек и не менее 725 тысяч из них были расстреляны – в среднем государство ежедневно убивало тысячу своих граждан. Но Большой террор – это лишь одна, хоть и наиболее кровавая террористическая кампания советской власти. В несколько меньших масштабах, с меньшей жестокостью подобные преступления совершались на протяжении всех семидесяти лет – с самого октябрьского переворота, 90-летие которого падает на те самые дни, когда выходит в свет наш диск.

Казалось бы после избавления от коммунистического режима у наших народов нет более важной задачи, чем разобраться в причинах и осознать масштабы постигшей нас катастрофы – не чумы, не морового поветрия, а гуманитарного бедствия, сотворенного собственными руками. Необходимым условием выполнения этой задачи является восстановление в полном объеме памяти о терроре, подробности которого десятилетиями скрывались и замалчивались. И, в частности, – увековечение памяти жертв.

Такая работа действительно ведется в течение уже почти двух десятилетий. Результаты, однако, не слишком утешительны.

Вместо памятников жертвам политических репрессий, которые предполагалось воздвигнуть, в большинстве случаев по-прежнему стоят закладные камни, установленные еще на рубеже 1980–1990-х годов.

Не создан в России общенациональный Музей политических репрессий. А в экспозициях региональных историко-краеведческих музеев теме репрессий если и уделено какое-то место, то, как правило, самое незначительное.

На мемориальных досках, установленных в честь тех наших выдающихся сограждан, которые были расстреляны или погибли в лагерях, отсутствуют любые упоминания об их трагической смерти.

Выявлена и отмечена памятными знаками лишь малая часть мест массовых захоронений казненных. А тысячи кладбищ возле когдатошних лагерей и трудпоселков утрачены безвозвратно: они превратились в пустыри, распаханы, заросли лесом, на их месте выстроены новые жилые массивы или промышленные комплексы. До сих пор миллионы людей не знают, где зарыты их родители, деды и прадеды.

Но, пожалуй, самый важный из не отданных нами долгов – это имена жертв.

Нам было завещано «всех поименно назвать». Задача эта и сегодня далека от исполнения.

В разных регионах бывшего Советского Союза готовят и издают Книги памяти жертв политических репрессий. Основное содержание этих книг – краткие биографические справки о расстрелянных, отправленных в лагеря, насильственно депортированных в трудпоселки, мобилизованных в трудармии. Эти справки нужны сотням тысячам людей и в нашей стране, и в других странах мира, где живут наши соотечественники, для того, чтоб найти хоть какие-то сведения о судьбах родственников. Они нужны историкам, краеведам, учителям, журналистам. Но даже если биография человека включена в какую-то из Книг памяти, об этом очень трудно узнать: такие книги издаются обычно маленьким тиражом ( от 100 до 1000 экземпляров) и в продажу почти не поступают. Даже в главных библиотеках России нет полного комплекта изданных мартирологов.

Для того чтобы сохранить память о жертвах и помочь людям восстановить историю их семей, Общество «Мемориал» в 1998 г. приступило к созданию единой базы данных, сводя вместе информацию из региональных Книг памяти, уже вышедших в свет или только подготовленных к изданию. Результаты этой работы, дополненные информацией из ряда других источников, и составляют основное содержание настоящего ресурса.

Чтобы было понятно, чьи имена могут встретиться в этих списках, напомним об основных, наиболее массовых категориях жертв политических репрессий в СССР.

I. Первая массовая категория – люди, арестованные по политическим обвинениям органами государственной безопасности (ВЧК–ОГПУ–НКВД–МГБ–КГБ) и приговоренные судебными или квазисудебными (ОСО, «тройки», «двойки» и т.п.) инстанциями к смертной казни, к разным срокам заключения в лагерях и тюрьмах или к ссылке.

По различным предварительным оценкам, за период с 1921 по 1985 г. в эту категорию попадает от 5 до 5,5 миллиона человек. На нашем диске данная категория репрессированных представлена наиболее широко – их здесь около полутора миллионов.

Чаще всего в Книги памяти, а значит, и в нашу базу данных включались сведения о людях, пострадавших в период 1930–1953 гг. Это объясняется не только тем, что в данный период осуществлялись наиболее массовые репрессивные операции, но и тем, что процесс реабилитации, начатый в хрущевскую эпоху и возобновившийся во время перестройки, в первую очередь коснулся жертв именно сталинского террора, и прежде всего – жертв террора 1937-1938 гг.

Менее полно в базе данных отражены жертвы репрессий более раннего, до 1929 г., периода: . Самые же ранние репрессии советской власти, относящиеся к 1917–1918 гг. и эпохе Гражданской войны, документированы настолько фрагментарно и разноречиво, что даже их масштабы пока не установлены. Да и вряд ли вообще могут быть сделаны корректные оценки статистики «красного террора»: в этот период нередко имели место массовые бессудные расправы с «классовыми врагами», что, естественно, никак не фиксировалось в документах. Цифры, называемые в литературе, колеблются от 50–100 тысяч до более миллиона человек.

Политзаключенные, получившие свои сроки после смерти Сталина и окончания массового террора, если и представлены в некоторых Книгах памяти, то лишь фрагментарно. К сожалению, по техническим причинам нам удалось подготовить к настоящему изданию лишь около половины собранных НИПЦ «Мемориал» (Москва) сведений о политических репрессиях 1953–1985 гг. – это около пяти тысяч справок о политзаключенных новейшего периода.

II. Другая массовая категория репрессированных по политическим мотивам – крестьяне, административно высланные с места жительства в ходе кампании «уничтожения кулачества как класса».

Всего за 1930–1933 гг., по разным оценкам, вынужденно покинули родные деревни от 3 до 4,5 миллиона человек. Меньшая часть из них были арестованы и приговорены к расстрелу или к заключению в лагерь. 1,8 миллиона стали «спецпоселенцами» в необжитых районах Европейского Севера, Урала, Сибири и Казахстана. Остальных лишили имущества и расселили в пределах своих же областей. Кроме того, множество крестьян бежали из деревень в большие города и на индустриальные стройки, спасаясь от репрессий, коллективизации и массового голода, ставшего последствием сталинской аграрной политики и унесшего, по разным оценкам, жизни от 6 до 9 миллионов человек.

III. Третья массовая категория жертв политических репрессий – народы, целиком депортированные с мест традиционного расселения в Сибирь, Среднюю Азию и Казахстан. Наиболее масштабными эти административные депортации были во время войны, в 1941–1945 гг. Одних выселяли превентивно, как потенциальных пособников врага (корейцы, немцы, греки, венгры, итальянцы, румыны), других обвиняли в сотрудничестве с немцами во время оккупации (крымские татары, калмыки, народы Кавказа). Общее число высланных и мобилизованных в «трудовую армию» составило до 2,5 миллиона человек (см. таблицу). На сегодняшний день почти нет Книг памяти, посвященных депортированным национальным группам. В качестве редких примеров можно назвать Книгу памяти калмыцкого народа, составленную не только по документам, но и по устным опросам, и Книгу памяти, выпущенную в Кабардино-Балкарской Республике.

Национальность Год депортации Количество высланных (средняя оценка)
Корейцы 1937–1938 172 000
Немцы 1941–1942 905 000
Финны, румыны, другие национальности союзных с Германией государств 1941–1942 400 000
Калмыки 1943–1944 101 000
Карачаевцы 1943 70 000
Чеченцы и ингуши 1944 485 000
Балкарцы 1944 37 000
Крымские татары 1944 191 000
Турки-месхетинцы и другие народности Закавказья 1944 100 000
Итого: 2 461 000

Кроме этих крупных консолидированных потоков в разное время имели место многочисленные политически мотивированные депортации отдельных национальных и социальных групп, в основном из пограничных регионов, крупных городов и «режимных местностей». Представители этих групп, общее число которых установить крайне сложно (по предварительной оценке с начала 1920-х по начало 1950-х годов – более 450 тысяч человек), довольно редко попадают в Книги памяти.

То же можно сказать о приблизительно 400 тысячах депортированных в 1939–1941 гг. с «новых территорий» – из Эстонии, Латвии, Литвы, Западной Украины, Западной Белоруссии, Молдавии. В нашем издании около 100 тысяч имен этих людей – в основном эти имена выявлены в результате работы Польской программы Общества «Мемориал». Если же говорить о послевоенных депортациях с этих территорий, то, к сожалению, в публикуемых списках имен этих людей совсем мало.

Общее число лиц, подвергшихся репрессиям не в судебном (или квазисудебном), а в административном порядке, составляет 6,5–7 миллионов человек. В публикуемые списки включены справки приблизительно на миллион из них – в основном на «спецпоселенцев» из числа раскулаченных крестьян и представителей народов, подвергшихся тотальной депортации. Конечно, это небольшая часть от общего числа тех, кто прошел через ад трудпоселков, спецпоселений, трудармий, высылок – всего того, что скромно именуется «административными репрессиями».

Говоря об иных категориях населения, подвергшихся политическим преследованиям и дискриминации, нельзя забывать и о сотнях тысяч людей, лишенных гражданских прав за «неправильные» профессию или социальное происхождение (лишь в Новгородской области в Книгу памяти включена такая категория репрессированных, как «лишенцы»), и о бессудно расстрелянных при подавлении крестьянских восстаний в 1920-е, о расстрелянных без приговоров в тюрьмах в 1941-м, и о расстрелянных на фронте в годы войны по приговорам Особых отделов, о репатриантах (в основном бывших «остарбайтерах» и военнопленных), принудительно работавших в фильтрационных лагерях, и о многих, многих других. Все они лишь в самой малой степени представлены в списках.

Сравнивая 2,6 миллиона справок, собранных нами сегодня, с осторожными и умеренными общими статистическими оценками, мы приходим к печальному выводу: по самым оптимистическим расчетам получается, что нам удалось объединить имена примерно 20 процентов от общего числа жертв государственного террора в СССР. (Говоря об общем числе жертв, мы исходим из трактовки этого термина, вытекающей из Закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18.10.1991.)

Так выглядит итог многолетней работы по собиранию имен, результат работы многих людей во многих регионах. Таков разрыв между статистикой террора и персональной памятью о его жертвах.

А ведь кроме бесспорных жертв политического террора, чьи имена уже оказались или, несомненно, рано или поздно окажутся на страницах Книг памяти, были еще миллионы людей, осужденных за разные незначительные «уголовные» преступления и дисциплинарные проступки. Традиционно их не считают жертвами политических репрессий, хотя многие репрессивные кампании, которые проводились силами милиции, имели явно политическую подоплеку. Судили за нарушение паспортного режима, за бродяжничество, за «самовольный уход» с места работы (перемену места работы); за опоздание, прогул или самовольную отлучку с работы; за нарушение дисциплины и самовольный уход учащихся из фабричных и железнодорожных училищ; за «дезертирство» с военных предприятий; за уклонение от мобилизации для работы на производстве, на строительстве или в сельском хозяйстве, и т.д., и т.п. Наказания при этом, как правило, были не слишком тяжелыми – зачастую осужденных даже не лишали свободы. Трудно подсчитать число людей, которых постигли эти «мягкие» наказания: только с 1941 по 1956 г. осуждено не менее 36,2 миллиона человек, из них 11 миллионов – за «прогулы»! Очевидно, что главная цель всех этих карательных мер – не наказать конкретное преступление, а распространить систему принудительного труда и жесткого дисциплинарного контроля далеко за границы лагерей и спецпоселений (в терминологии самой власти это и значило «установить твердый государственный порядок»).

Из сказанного ясно, что в деле восстановления памяти о людях, о каждом в отдельности, мы все еще в начале пути. Главная работа по-прежнему впереди.

В публикуемые списки включены сведения почти из всех вышедших на русском языке Книг памяти, а также большой объем сведений, не опубликованных до сих пор. Тем не менее представленные данные настолько неполны, что уместно говорить даже не о неполноте, а о фрагментарности. Причин тому несколько.

Во-первых, в списках отражены в основном репрессии, осуществлявшиеся на территории России (около 90% справок). Данные, полученные нами из Казахстана, содержат в общей сложности около 100 тысяч имен, из Белоруссии – примерно 80 тысяч. Это весьма заметная часть от общего числа репрессированных в судебном или квазисудебном порядке в этих республиках. Украина представлена очень фрагментарно: нам удалось получить оттуда всего около 40 тысяч справок (в основном из Одесской области и в очень небольшой степени из Харькова и Мариуполя) – цифра, конечно, совершенно несопоставимая с общим масштабом репрессий на территории Украины. Фрагментарны и сведения по еще двум республикам: Киргизия – около 12 тысяч справок, Узбекистан – около 8 тысяч. К сожалению, в обоих случаях справки эти не слишком информативны. Данные по остальным бывшим союзным республикам не представлены вовсе.

Мы не имели возможности включить в единую базу данных целый ряд Книг памяти, изданных за пределами России. В частности в Литве, Латвии, Эстонии, на Украине, в Молдове тщательно подготовленные издания, содержащие перечни имен репрессированных (в общей сложности несколько сотен тысяч) выпускаются на государственных языках этих стран, что вполне естественно. Однако, к сожалению, русское написание имен не приводится, несмотря даже на то, что имена и биографические данные, как правило, взяты из делопроизводства репрессивных ведомств, которое велось преимущественно на русском языке. Включение же в общую базу неизбежно неточного обратного перевода имени и фамилии, не совпадающего с тем, что зафиксировано в официальных документах, сводит поисковую ценность этих справок к нулю.

К сожалению, в деле увековечения памяти жертв репрессий отсутствует какая бы то ни было межгосударственная координация.

При этом мы знаем, что в странах Балтии, на Украине, в Казахстане существуют серьезные государственные программы по сохранению памяти о жертвах политического террора, и в некоторых из них (Латвия, Литва, Эстония) составление перечней имен жертв террора уже завершено или близится к завершению. С другой стороны, нам ничего не известно о какой-либо работе по восстановлению имен репрессированных в Грузии, Армении, Азербайджане, Таджикистане и Туркмении. Полагаем, что до тех пор, пока во всех странах, некогда входивших в Советский Союз, не будет разработана на межгосударственном уровне совместная международная программа исследований истории политического террора и увековечения памяти жертв, невозможно будет говорить и о составлении сколько-нибудь полного поименного перечня.

Во-вторых, и в России, и в некоторых других странах бывшего Советского Союза создание Книг памяти тесно связано с процессом юридической реабилитации пострадавших от политических репрессий. А в этом процессе возникали и возникают свои трудности. Огромный объем работы подталкивал сотрудников различных отделов реабилитации к тому, чтобы заниматься вначале «несомненными» случаями, подлежащими реабилитации по формальным признакам, независимо от содержательной стороны обвинения, то есть реабилитацией лиц, осужденных по ст.58–10 («контрреволюционная пропаганда и агитация»). Все остальные случаи нередко откладывались в сторону, становясь делами «второй очереди», если, конечно, не было проявлено какой-то инициативы со стороны заинтересованных лиц. Делами «второй очереди» становились также те, где фигурировали обвинения по нескольким статьям Уголовного кодекса – по 58-й в сочетании с другими, например, служебно-должностными, воинскими и т.п. статьями. К тому моменту, когда по этим делам, во всяком случае по значительной их части, процедура реабилитации была произведена (2002–2005 гг.), Книги памяти во многих регионах уже были изданы и результаты реабилитационного процесса 2000-х годов в эти Книги не попали. Соответственно нет их и в публикуемых списках. Но дело даже не только в этом. Мы с уверенностью утверждаем, что процесс реабилитации, который в России недавно поспешили объявить практически завершенным, еще далеко не завершен. Лакуны в деле реабилитации возникают в связи с политическими репрессиями Гражданской войны, с делами участников крестьянских волнений, периодом Отечественной войны, лагерным сопротивлением. Значительные лакуны предопределены и недостатками самого российского закона о реабилитации, в том числе нечеткостью, размытостью некоторых его формулировок.

Однако едва ли не самым существенным является то, что сам факт реабилитации совершенно не означает автоматического попадания имени реабилитированного ни в Книгу памяти, ни в какую-либо общедоступную базу данных, ни в публикуемые в некоторых газетах перечни имен жертв репрессий. Реабилитационное определение подшивается к следственному делу, сведения о том, что реабилитация состоялась, если кому-то и сообщаются, то только родственникам реабилитированного (если реабилитация была предпринята по их заявлению), имя реабилитированного остается в архивах, по большей части недоступных.

В-третьих, в России процесс подготовки и издания региональных Книг памяти остается делом самих регионов. В стране не существует государственной программы увековечения памяти жертв политических репрессий. Нет никакого федерального нормативного акта, предписывающего готовить и издавать Книги памяти, не разработана единая методика и общие критерии отбора. Поэтому в деле подготовки этих книг царит полный разнобой. Где-то такие книги готовят и издают местные администрации или отдельные ведомства, так или иначе связанные с проблемой реабилитации (региональные комиссии по восстановлению прав жертв, региональные органы ФСБ, прокуратуры и т.д.), где-то – научные и культурно-просветительные организации, где-то издание осуществляется исключительно силами общественности, при минимальной поддержке региональной власти или вовсе без таковой.

Все это создает огромные «географические» лакуны в деле увековечения имен.

В Коми, например, работа по выпуску Книг памяти приобрела характер серьезной республиканской государственной программы; здесь выпущено уже восемь фундаментальных томов серии «Покаяние», охватывающих не только тех, кто был репрессирован на территории Коми АССР, но и тех, кто отбывал здесь (в Воркутинском, Ухто-Печорском и других ИТЛ) свои лагерные сроки, и тех, кто был отправлен сюда на спецпоселение.

В то же время в 9 регионах РФ, – в Приморье, Вологодской, Саратовской, Тамбовской, Воронежской, Пензенской, Камчатской областях, в Чувашии, Кабардино-Балкарии – материалы по крайней мере для первых томов Книг памяти давно подготовлены, но не издаются из-за отсутствия финансирования. Кое-где – в Бурятии, Калининградской, Челябинской областях – эти книги находятся в процессе подготовки.

А в Брянской и Волгоградской областях, Дагестане, Карачаево-Черкесии к подготовке Книг памяти пока и не приступали.

Если говорить об уже вышедших изданиях, то в каждом регионе вопрос о том, кого включать в Книгу памяти, решают по-своему. Одни Книги памяти охватывают только репрессии 1930–1940-х и начала 1950-х годов, в других в списки включены и люди, пострадавшие в 1920-е годы, и отдельные жертвы «красного террора» эпохи Гражданской войны, и некоторые политзаключенные послесталинского периода. В каких-то региональных изданиях единственной основой для включения в перечень является состоявшаяся реабилитация в соответствии с Законом от 18.10.1991 и предшествовавших ему государственно-правовых актов; в других достаточным основанием считается принципиальное соответствие рассматриваемой репрессии формальным условиям реабилитации, установленным Законом; где-то составители исходят из собственных политико-правовых представлений.

В изданные на сегодняшний день Книги памяти Москвы, Санкт-Петербурга, Тюменской области вошли пока только те жертвы репрессий, которые были казнены; в Книгу памяти калмыцкого народа включены лишь те, кто скончался на спецпоселении. Эти решения, как правило, легко объяснимы. Так, гигантские абсолютные цифры репрессий в обеих столицах вынуждают составителей установить хоть какую-то «очередность» в своих рабочих планах, по необходимости многолетних. В Калмыкии же тотальность выселения привела к тому, что если бы в Книгу памяти были включены все депортированные, то это было бы равносильно публикации материалов персональной переписи населения, включая всех калмыков, родившихся в период между 1943 и 1956 гг.

Особенно слабо представлены в совокупности региональных изданий те, кто подвергался политическим преследованиям не в судебном или квазисудебном, а в административном порядке. «Административные репрессии» отражены в разной степени всего в двух десятках изданий. А ведь эти репрессии – ссылки, высылки, спецпереселения, трудмобилизации – охватывали, как мы уже говорили, миллионы людей.

Главной причиной малой представленности административных репрессий в Книгах памяти является то, что запуск процесса реабилитации по этим делам носит заявительный характер: он не проводится государственными органами в обязательном порядке, а инициируется самими пострадавшими или теми, кто представляет их интересы. Соответственно и реабилитация здесь заведомо неполна. Кроме того, если в случае судебной или квазисудебной репрессии основным источником сведений является уголовное дело пострадавшего, то ситуация с теми, кто подвергся административным репрессиям, гораздо сложней. Свести воедино разнообразные, как правило скудные, находящиеся в разных ведомственных и государственных архивах, разбросанных по разным регионам, документы, содержащие сведения, например, о высланном крестьянине – задача титаническая и почти невыполнимая. Наиболее успешно эта задача, на наш взгляд, решена в Книгах памяти Читинской области и Хабаровского края.

В целом же, подобно тому, как полноты перечня имен в масштабах СССР невозможно достичь без межгосударственной программы увековечения памяти жертв советского террора, так и в отношении репрессий, происходивших на территории Российской Федерации, нельзя добиться сколько-нибудь заметной полноты перечня без создания широкой государственной или, лучше, государственно-общественной программы увековечения памяти жертв, включающей в себя скоординированную подготовку и выпуск региональных Книг памяти.

Отсутствием общей координации объясняется и отсутствие единых стандартов при составлении справок для Книг памяти. В наших базовых источниках – региональных Книгах памяти – характер записи сильно варьирует: от минимальных, «установочных» данных репрессированных (фамилия, имя, отчество, год и место рождения, место проживания, без указаний даже, какая именно репрессия была применена) до биографического очерка, носящего порой почти энциклопедический характер. Это, в свою очередь, зависит от многих вещей: какие источники были доступны составителям, какими из этих источников они предпочитали пользоваться, какие сведения о человеке и о том, что с ним сделали, считали первостепенными.

Дело, конечно, не только в том, что очень часто наличествующие биографические данные оказываются всего лишь «отходами» процесса реабилитации, но и в неполноте и до некоторой степени неточности самих архивных источников. Даже когда речь идет о судебной репрессии и сведения восходят к архивно-следственному делу, содержащему, как правило, все нужные данные, мы рискуем получить не вполне точную картину. Например, в архивно-следственном деле чаще всего указывается последнее место работы перед арестом, но человека часто увольняли с его основной работы еще до ареста, и он вынужден был зарабатывать чем придется. В результате профессор русской словесности может быть представлен в деле как помощник библиотекаря в районном Доме культуры, или учетчик на складе и т.п. Неточности и несовпадения с семейной памятью возможны в дате ареста, часто оформлявшегося задним числом, в исковерканном написании в архивно-следственном деле места рождения или домашнего адреса арестованного, в других данных.

В случае административных репрессий получить информацию даже анкетного характера еще труднее. Достаточно сказать, что во многих документах, связанных с раскулачиванием и депортацией, основной единицей учета является не отдельный человек, а семья в целом.

И последнее. Иногда в различных Книгах памяти повторяются одни и те же имена. Такое дублирование может возникнуть, например, из-за того, что в одном регионе человек попал в список потому, что он здесь жил и здесь его репрессировали, а в другом – потому, что сюда он был сослан на спецпоселение. Кроме того, в последние годы в целый ряд Книг памяти стали включать имена земляков – людей, родившихся в данном регионе, а репрессированных в другом. При этом в качестве источника используются не архивно-следственные дела, а данные из Книг памяти тех регионов, где человек был подвергнут репрессии, иногда информация берется из предыдущих изданий нашего диска «Жертвы политического террора в СССР». Этот подход несомненно оправдан с краеведческой точки зрения, но приводит к дублированию информации в нашем издании. Когда мы сводили воедино справки из различных региональных Книг памяти, то лишь частично смогли исключить повторяющиеся имена – сделать это полностью у нас просто не было физической возможности. Эта работа не поддается полной автоматизации, так как иногда в «дубликатных» записях содержится дополнительная информация. Заметим, впрочем, что разные записи, в которых речь идет об одном и том же человеке, далеко не всегда являются «дубликатами»: довольно часто это записи о разных репрессиях, которым этот человек подвергался в разные годы.

Некоторые Книги памяти, вышедшие в последние годы, к сожалению, вообще не удалось включить в нашу альбом из-за неунифицированного формата статей. Приведение таких статей к общему формату, вычленение необходимых сведений и поиск недостающих данных потребовали бы в каждом случае индивидуальных исследований, проведение которых требует длительного времени. Мы просим прощения у всех тех, чьи материалы по вышеуказанным причинам мы не сумели интегрировать в общую базу.

В то же время при подготовке 4-го издания диска «Жертвы политического террора в СССР», которое послужило основой публикуемых списков, мы включили в него не только материалы вновь вышедших в разных регионах Книги памяти, но и данные из целого ряда дополнительных источников. Особенно хотелось бы отметить здесь:

– сведения о жертвах административных репрессий, полученные от информационных центров Управлений внутренних дел по всей России через отдел реабилитации ГИАЦ МВД РФ – более 750 тысяч новых имен из 60 субъектов Федерации;

– данные о разных категориях жертв репрессий из регионов, где Книг памяти еще нет: Бурятии, Дагестана, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Чувашии, из Приморского края, Вологодской, Воронежской, Калининградской, Камчатской, Пензенской, Саратовской, Тамбовской, Челябинской областей;

– материалы еще не вышедших очередных томов Книг памяти из Белгородской, Астраханской, Тверской областей и из Санкт-Петербурга,

– материалы реабилитационного производства Прокуратуры Москвы за последние десять лет (около 20 тыс. имен);

– данные о репрессированных москвичах, переданную нам газетой «Московская правда» (около 15 тыс. имен):

– сведения о жертвах репрессий, предоставленные Белорусским «Мемориалом» (около 80 тысяч справок);

– 6,5 тысяч справок о немцах-трудармейцах от проекта «Возвращенные имена» (Нижний Тагил);

– более 25 тысяч имен спецпоселенцев от Одесского Академического центра

Кроме того, включены сведения из собственных баз данных нескольких региональных организаций Международного общества «Мемориал»: прежде всего, Томской, Красноярской, Санкт-Петербургской, Пензенской, Пермской, Московской.

Общее число справок, восходящих к базам данных «Мемориала», составляет, конечно, небольшую долю от массива имен, аккумулированных на диске. Однако, благодаря наличию у «Мемориала» ряда целенаправленных исследовательских проектов, в этих справках достаточно репрезентативно отражены некоторые категории репрессированных, обычно слабо представленные в региональных изданиях (например, российские социалисты и анархисты, которых власть упорно и непрерывно преследовала в течение десятилетий, а также осужденные по «идеологическим» статьям Уголовного кодекса после 5 марта 1953 г.).

Форматы, количество и качество информации в предоставленных нам материалах существенно разнились, что ставило перед нами серьезные технические проблемы. К сожалению далеко не во всех случаях в нашем распоряжении была электронная версия Книг памяти или соответствующая база данных. Значительную часть материала (20–25%) нам пришлось сканировать. И хотя мы старались максимально исправить погрешности распознавания, часть ошибок наверняка ускользнула от нашего внимания. Всю собранную информацию, весьма разнородную как по составу биографических сведений, так и по форме подачи, необходимо было свести к единой табличной форме, чтобы сделать возможной хотя бы минимальную поисковую работу. Не всегда нам это в полной мере удалось. Мы заранее приносим глубокие извинения за все ошибки и несообразности, которые могут встретиться в нашем издании. Надеемся, что в будущем нам удастся их устранить.

Без усилий сотен людей и многих организаций, собиравших персональную информацию о жертвах политических репрессий в СССР, данная работа не могла бы быть выполнена.

Мы признательны нашим зарубежным коллегам:
в Казахстане списки нам предоставили Комитет национальной безопасности РК (М.Жакеев), общество «Адилет» (С.Р.Айтмамбетова, О.Б.Харламова), Ассоциация жертв незаконных репрессий г. Астаны и Акмолинской области (В.М.Гринев); благодарим также В.В.Горецкого и Г.Н.Карсакову (Караганда);
в Белоруссии – базу данных предоставил Белорусский «Мемориал» (И.Кузнецов, …), в подготовке участвовало также общество «Диариуш»
на Украине – фрагмент базы данных о жертвах репрессий Одесской области и списки спецпоселенцев предоставил Одесский академический центр (Л.В.Ковальчук, Г.А.Разумов); в Харькове списки были подготовлены Г.Ф.Коротаевой, нам они предоставлены Харьковской правозащитной группой (Е.Е.Захаров); электронную версию Книги памяти г. Мариуполя предоставила Г.М.Захарова («Мемориал»).
в Узбекистане списки подготовили сотрудники Фонда и Музея «Шахидлар Хотирасы» («Памяти жертв репрессий»), руководитель проф. Н.Ф.Каримов.

Мы выражаем самую искреннюю признательность многим людям и организациям в России, всем тем, кто по долгу службы или по велению души занимается подготовкой Книг памяти, или иной работой, связанной с увековечением памяти жертв политических репрессий. Без их труда этот диск не был бы создан.

Нам помогали и предоставляли материалы: П.И.Чепкин (Республика Алтай), М.Х.Куркиева (Ингушетия), Н.И.Лафишева, А.А.Хашева, Э.П.Хапова, С.В.Турчина (Кабардино-Балкария), Л.Б.Шалданова, А.С.Романов (Калмыкия), Ю.А.Дмитриев (Карелия), М.Б.Рогачев, И.В.Сажин (Коми), Ф.П.Сараев (Мордовия), М.В.Черепанов (Татарстан), Н.С.Абдин (Хакасия) Е.П.Дроздовская, Г.В.Ертмакова, А.Е.Краснова, В.Г.Ткаченко (Чувашия), Г.Д.Жданова (Алтайский край), Э.П.Черняк, С.А.Кропачев (Краснодарский край), А.А.Бабий (Красноярский край), Н.А.Шабельникова (Приморский край), М.А.Устинова (Ставропольский край), В.Д.Куликов, А.П.Лавренцов, М.М.Таран (Хабаровский край), Л.М.Журавлев (Амурская область), О.И.Корытова (Архангельск), Ю.С.Смирнов (Астрахань), Ю.Ю.Вейнгольд (Белгород), А.И.Семенов (Владимир), С.Н.Цветков (Вологда), В.И.Битюцкий, К.Б.Николаев (Воронеж), А.Л.Александров (Иркутск), Е.И.Смирнова (Калининград), Н.П.Мониковская, Ю.И.Калиниченко (Калуга), В.И.Шарипова (Тверь), К.Е.Казанцев (Кострома), А.Ф.Васенёв (Курган), А.А.Медведева, В.А.Харламов (Нижний Новгород), Н.А.Ольшанский, Н.Н.Трабер (Великий Новгород), С.А.Красильников, С.А.Папков (Новосибирск), М.А.Сбитнева (Омск), Т.Я.Алфертьева (Пенза), А.М.Калих, А.Б.Суслов (Пермь), И.В.Бельтюкова (Псков), А.Ю.Блинушов, Е.Макаренко (Рязань), А.Г.Косякин, Л.С.Дельцов, А.Д.Никитин, В.М.Селезнев (Саратов), Т.П.Трофимова (Свердловск), В.М.Кириллов (Нижний Тагил), А.А.Забелин, Е.В.Кодин (Смоленск), Н.М.Бородулин, Т.А.Кротова, Г.И.Ходякова (Тамбов), Е.И.Кравцова, И.Г.Дядькин (Тверь), Б.П.Тренин, В.А.Ханевич, Ю.В.Яковлев (Томск), С.Л.Щеглов (Тула), С.А.Хрулев (Ульяновск), С.В.Костина (Миасс Челябинской области), Г.А.Жохова (Ярославль), Б.И.Беленкин, Г.О.Бувина, Н.С.Васильева, Е.М.Великанова, А.Г.Гладышева, Л.А.Головкова, М.В.Грант, В.А.Гринчук, М.И.Губина, А.Э.Гурьянов, Н.Н.Данилова, Л.А.Должанская, Л.С.Еремина, Й.Зигерт, И.В.Ильичев, Г.В.Иорданская, К.Г.Каледа, А.Г.Козлова, В.М.Корендюхина, Г.В.Кузовкин, А.Г.Лурье, Т.В.Львович, А.А.Макаров, В.Г.Макаров, Н.А.Малыхина, Т.В.Мельникова, С.В.Мироненко, К.Н.Морозов, А.П.Ненароков, Л.Г.Новак, И.И.Осипова, И.С.Островская, А.Г. Паповян, Н.М.Перемышленникова, Н.В.Петров, А.З.Рачинский, Г.Н.Селезнева, Т.А.Семенова, Т.Сергеева, А.В.Соколов, А.К.Сорокин, А.С.Степанов, В.А.Тиханова, Н.А.Ушацкая, В.С.Христофоров, С.Н.Цибульская, С.А.Чарный, Е.Л.Чуракова, Г.С.Шведов, В.А.Шенталинский, Л.А.Щербакова (Москва), Н.М.Балацкая, А.В.Кобак, Т.В.Моргачева, А.Я.Разумов, И.А.Флиге (Санкт-Петербург), А.В.Дубовик (Днепропетровск, Украина).

Мы особенно признательны поддержавшим проект министру внутренних дел России Р.Г.Нургалиеву и заместителю министра А.А.Чекалину. Мы искренне признательны руководству отдела реабилитации ГИАЦ МВД РФ (В.В.Козин, А.И.Белюкова), которые организовали взаимодействие проекта с региональными информационными центрами МВД РФ.

Благодарим всех архивистов ФСБ России, участвовавших в работе над региональными Книгами памяти, и руководителя архивной службы ФСБ РФ В.С.Христофорова.

Выражаем благодарность администрациям многих регионов России, откликнувшимся на нашу просьбу о присылке материалов: республик Бурятия, Дагестан, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия; Астраханской, Белгородской, Иркутской, Кировской, Костромской, Псковской, Ростовской, Челябинской, Читинской областей.

Пользуемся случаем искренне поблагодарить организации, материалы которых включены в наше издание: газету «Московская правда», многие годы уделяющую постоянное внимание теме репрессий и публикующей списки жертв, Государственный архив РФ, архивную службу Республики Ингушетия, государственные архивы Республики Чувашия, Алтайского края, Курганской, Нижегородской, Свердловской и Тамбовской областей, прокуратуры города Москвы, Республики Мордовия, Архангельской и Ульяновской областей, архивы и информационные центры управлений внутренних дел, комиссии по восстановлению прав реабилитированных г.Москвы, Астраханской, Владимирской, Самарской, Ярославской и многих других областей; редакции Книг памяти республик Карелия, Коми, Татарстан, Белгородской, Омской, Псковской, Тверской областей, отделения Общества «Мемориал» в Хакасии, Воронеже, Краснодаре, Красноярске, Миассе, Омске, Пензе, Перми, Рязани, Санкт-Петербурге, Саратове, Сыктывкаре, Тамбове, Томске, Туле, Чебоксарах.

Руководитель проекта – Я.З.Рачинский.

Научный руководитель– А.Б.Рогинский.

Программное обеспечение – В.А. Крахотин.

Консультирование – А.Ю.Даниэль, Н.Г.Охотин.

Координация – Е.Б.Жемкова, Н.Б.Мирза.

Базой для публикуемых списков стало
4-е издание диска «Жертвы политического террора в СССР»,
выпущенное в 2007 году

Международным обществом «Мемориал»
(www.memo.ru),
совместно с
Уполномоченным по правам человека в РФ

в сотрудничестве и при поддержке:

Российской объединенной демократической партии «Яблоко»
Международного благотворительного фонда им. Д.С.Лихачева
Швейцарской программы по развитию и сотрудничеству

Интернет-версия осуществлена
при поддержке
Швейцарской программы по развитию и сотрудничеству

Замечания и вопросы просим присылать по адресу:
127051, Москва, Малый Каретный пер., д.12.
Общество «Мемориал»,
проект «Жертвы политического террора в СССР».
E-mail nipc@memo.ru
Тел. 650-78-83, факс 609-06-94

95

[Накануне.RU]

http://www.nakanune.ru/articles/111487/
14.03.2016 09:48 Мск
"Знать все эти цифры, и врать, врать, врать..."


Пока Следственный комитет РФ "разбирается" с создателями Ельцин-центра из-за экспозиции, в которой рассказывается о 20 млн прошедших через ГУЛАГ (у обывателя должно сложиться ощущение, что все они, конечно же, были безвинными), опубликованы любопытные данные о числе осужденных в сталинском СССР, что важно - это данные за 1939 г. из архивов перестройщика Александра Яковлева. Количество осужденных в ГУЛАГе давно стало частью фольклора о стране, где одна половина сидела, а вторая ее охраняла, но на самом деле цифры – удобное орудие для манипуляции сознанием.

20 млн или около того – это количество всех осужденных за все годы советской власти – причем включая и обычных уголовников, коррупционеров, казнокрадов, и переселенных во время войны (по терминологии - тоже "репрессированных"). Эксперты Накануне.RU отмечают: если смотреть именно по годам, то в 1930-ые гг. сидело меньше 2 млн суммарно, причем всех – и в лагерях, и в тюрьмах, и в колониях.

Большое внимание привлекли недавно опубликованные данные из архива главного десталинизатора перестройки, главного идеолога развала СССР, правой руки Горбачева Яковлева. Итак, самый разгар репрессий по всей стране, 1 января 1939 г., "воронки не уставая рыщут по просторам СССР, выискивая злодеев-антисталинистов". Во всех лагерях ГУЛАГа сидят 1 млн 289 тыс. 491. По всем преступлениям. На 190 млн населения СССР.

репрессии, СССР, данные Яковлева, статистика осужденных|Фото: livejournal.com

Из них контррревлюционеров - 443 тыс. 262.

Спросите - много? Очень много. Но не 100 млн. И даже не 10, как порой втолковывают нам различные "историки".

Ельцин, 1990 гг, лихие 90-ые, Ельцин Центр, Фонд Ельцина|Фото: Накануне.RU

"Представляете? Знать все эти цифры, и врать, врать, врать. Тем же самым занимаются нынешние десталинизаторы. Они также знают все данные. И врут, врут, врут", - комментирует блогер fish12a.

Интересно развеять миф о колоссальной численности "населения" ГУЛАГа и других мест лишения свободы СССР, если просто сравнить с численностью пенитенциарных систем других стран. Вот в этих таблицах показано количество населявших тюрьмы в самой свободной стране на земле (США) и в самые свободные и демократические времена в России (в 1990-ые). Так, в 1930-х гг. в СССР в среднем было 583 заключенных на 100 тыс. человек населения. В 1992-2002 гг. на 100 тыс. населения в современной России в среднем насчитывалось 647 заключенных, а в США - 626.

Общая численность заключенных в местах лишения свободы СССР с разбивкой по годам|Фото: radikal.ru

Общая численность заключенных в местах лишения свободы СССР с разбивкой по годам

сравнительная Численность заключенных в СССР, России и США, данные о численности заключенных и населения в СССР в 30-х годах, а также в России и США в 90-х годах ХХ века|Фото: radikal.ru

Сравнительная численность заключенных в СССР, России и США

"В конце концов, сейчас в Российской Федерации пребывает в местах лишения свободы примерно столько же народу, сколько пребывало в тех же местах лишения свободы, скажем, в 1938 г. или в 1947 г. – это годы, которые считаются наивысшими всплесками "репрессий кровавой тирании", - рассказал Накануне.RU публицист и политический консультант Анатолий Вассерман. - Но сейчас никто не говорит о кровавом тиране Ельцине. В свое время борцы с несуществующей деспотией и тиранией очень любили кричать о десятках миллионов замученных. Когда выяснилось, что они преувеличивают число замученных в десятки раз – они стали рассказывать, что весь прогресс мира не стоит слезинки младенца. И под этим лозунгом они "добились" миллионов слезинок этих самых младенцев. А общая демографическая убыль Советского Союза с момента его распада и примерно до 2000 г. оказалась больше общей демографической убыли Советского Союза от Великой Отечественной войны".

Ельцин центр, Сталин|Фото:https://www.facebook.com/alexander.ivachev.7?fref=photo

По мнению эксперта, в этом смысле деяния наших "демократов" и "либералов" (приспешников Ельцина и авторов реформ 1990-х, которым посвящен отгроханный в центре Екатеринбурга музей) - вполне сопоставимы с деяниями Национал-социалистической немецкой рабочей партии, которая, конечно, была национальной и немецкой, но очень скоро после своего создания перестала быть социалистической и, напротив, стала резко антисоциалистической.

"Действительно, за все время существования Главного управления лагерей, а это, если не ошибаюсь, где-то с начала 1922 г. до середины 1950 г., когда было введено другое наименование, - в Советском Союзе по статье "Измена Родине" было вынесено примерно 3 млн 700 тыс. обвинительных приговоров, - рассказывает Анатолий Вассерман. - Причем людей, обвиненных по этой статье, было существенно меньше, поскольку очень многие "удостаивались" таких приговоров по нескольку раз. Так что общее число реально заключенных по этой статье где-то между 2,5 и 3 млн человек. В принципе самое подробное исследование разнообразных форм так называемых "политических репрессий" - то есть мер государственного принуждения по обстоятельствам, так или иначе связанным с политикой государства - принадлежит недавно скончавшемуся историку Земскому. Причем он сам всегда был настроен резко антисталински, поэтому старался откопать все, что только возможно, и оценка Земского - это максимальная оценка. Все, что сверх Земского, - это уже фантазии".

В 1991 г. В.Н. Земсков опубликовал в журнале "Социс" данные тщательно изученных архивов: всего с 1921 г. по 1 февраля 1954 г. за контрреволюционные преступления было осуждено 3 млн 777 тыс. 380 человек, в том числе к высшей мере наказания – 642 тыс. 980, к содержанию в лагерях и тюрьмах на срок от 25 лет и ниже – 2 млн 369 тыс. 220, в ссылку и высылку - 765 тыс. 180 человек. Ладно, скажете вы, в 1990-х был разгул преступности и в тюрьмы сажали именно уголовников, тогда как в СССР – сидели только кристально честные люди с особым устройством совести, которые не могли смириться с властью тирана или, например, удушением свободы (какие еще клише остались?) – а вот и нет, опять же миф, что в ГУЛАГе преобладали политические заключенные, опровергает факт, что в 30-х их численность не достигала и трети заключенных. Как отмечает Анатолий Вассерман, ситуация резко изменилась только после войны в 1946 и 1947 гг., когда в лагеря стали поступать предатели, перешедшие на сторону Гитлера – причем не без суда и следствия, это были официально осужденные власовцы, бандеровцы, "лесные братья", полицаи.

Ельцин, 1990 гг, лихие 90-ые, Ельцин Центр, Фонд Ельцина|Фото: Накануне.RU

"Шедевры" выставки Ельцин-центра

Даже по самым строгим оценкам из открытых источников - за годы советской власти (по данным на 1955 г.) во всех местах лишения свободы СССР побывало 9,5 млн заключенных; из них, как уже отмечалось, осужденных по политическим мотивам было 2,37 млн человек, что составляет 25% от общего числа заключенных.

"Есть еще такие категории репрессированных лиц, как сосланные кулаки, - напоминает писатель-советолог Игорь Пыхалов, - которых было сослано почти 2 млн, включая членов их семей. И опять же это люди, которые не находились в местах заключения, они фактически находились в ссылке. И более того – к моменту смерти Сталина они уже были практически реабилитированы и освобождены. 20 млн - цифра несколько завышенная, опять же, здесь нужно не путать количество одновременно сидевших и сидевших за все время правления Сталина. То есть, если брать все время правления, там, конечно, и 20 млн не наберется, но почему так манипулируют этими цифрами - понятно, у нас идеологией остается антисоветизм. Неудивительно, что люди продолжают лоббировать ложь и вешать ярлыки".

На сегодняшний день по количеству заключенных лидируют США - около 2,2 млн человек находятся за решеткой. Это 25% всех заключенных планеты — больше, чем в 35 крупнейших европейских странах вместе взятых, и в четыре раза больше, чем в Китае.

"Еще в начале своих исследований – еще лет 16-20 назад - решил сопоставить количество заключенных на душу населения в СССР с тогдашним положением в США (конца 1990 г.), - рассказывает Игорь Пыхалов. - И там получалась такая ситуация, что количество заключенных на душу населения в США было примерно сопоставимо с тем, что у нас было в 1937 г. и где-то вдвое меньше, чем было на нашем максимуме. Но сидит там их очень много - если в цифрах, то больше 2 млн".

И это только данные из официальных тюрем. Всем известно про существование засекреченных мест пребывания (секретные тюрьмы ЦРУ) для НЕосужденных еще и лишь подозревамых в терроризме - их количество неизвестно точно. А также много скандалов замяли с тем, как обращаются с заключенными, над которыми не было даже суда – пытки в застенках, которые творятся сегодня, не интересуют общественность, разоблачать приятно только "кровавые репрессии" Сталина, хотя, ознакомившись с фактами из открытых источников, может, пора прекращать манипулировать этими цифрами?

[Национальная Служба Новостей]

Благотворительный фонд «Протяни руку» запустил проект «Открытый список» — базу данных о жертвах политических репрессий в Советском Союзе. В базе содержится информация о людях, репрессированных государством по политическим мотивам после революции 1917 года и до распада СССР.

Ссылка на сайт проекта: http://openlist.wiki/index.php/%D0%9...B8%D1%86%D0%B0

Создатели проекта рассказали, что за основу была взята база «Жертвы политического террора в СССР» общества «Мемориал». Ее дополняют новыми материалами из других источников — архивов, Книг памяти и доступных в интернете электронных баз данных.

Базу данных можно пополнять и редактировать по принципу «Википедии».

По состоянию на 28 апреля «Открытый список» содержит более 2,4 миллиона записей о репрессированных.

«Открытый список» создан для того, чтобы пополнять и уточнять существующие данные по истории советских политических репрессий и дать возможность каждому принять в этом участие. Все авторы «Открытого списка» имеют редакторские права для написания статей и подгрузки новой информации, а также могут взяться за проверку и исправление неточностей и ошибок в существующих данных.

Источник: meduza.io

Источник: сайт Русского Сектора НСН

Читайте новости на cайте Русского Сектора - Национальной Службы Новостей, в Vkontakte, в Facebook, в Twitter. Присоединяйтесь к сообществу НСН в Livejournal.com

Не забывайте сделать репост:

[Алексей Сочнев]

https://lenta.ru/articles/2016/07/05/repressions/
00:01, 5 июля 2016

За что расстреливали и сажали ученых в СССР

Николай Вавилов, 1935 год
Фото: Encyclopædia Britannica

В Международном обществе «Мемориал» прошел семинар исследовательского и просветительского проекта «Москва. Места памяти», в рамках которого кандидат физико-математических наук, старший научный сотрудник ИИЕТ РАН имени Вавилова, редактор-составитель интернет-сайта «Социальная история отечественной науки» Константин Томилин рассказал о репрессиях против ученых в СССР. «Лента.ру» публикует выдержки из его выступления.

Формы репрессий

Современным историкам известно об арестах около 100 членов и членов-корреспондентов Академии наук в советское время. Из них 44 погибли: 23 расстреляны, 13 умерли в заключении, 8 — в ссылке. Некоторые пропали без вести в лагерях.

Ученых депортировали из страны. Здесь характерна история с так называемым «философским пароходом» — насильственной высылкой более 160 представителей интеллигенции в 1922 году. Некоторых ученых, наоборот, насильственно удерживали — например Петра Капицу в 1934 году. Их загоняли в «шарашки», лишали научных званий и возможности вести научную работу, исключали из Академии наук.

После увольнения по идеологическим причинам ученые не могли найти работу. В 1930 году последовала массовая ликвидация научных обществ. Проводились грязные пиар-компании в газетах против людей науки, чинились препятствия к самоорганизации и международной коммуникации ученого сообщества.

Подверглись разгрому и отдельные науки (краеведение, генетика), против которых были проведены идеологические кампании, практиковались репрессии против отдельных научных работ.

Важно помнить, что СССР был идеологическим государством, целью которого являлось построение коммунизма. Во всех науках государство насаждало классовый подход, над обществом устанавливало тотальный контроль, а к людям относилось как к расходному материалу.

Власть об ученых

Большевики после прихода к власти рассматривали ученых как представителей старого буржуазного мира. В историю вошла фраза Ленина, которую он написал 3 сентября 1921 года в ответ на обращение Русского физико-химического общества в защиту профессора Тихвинского: «Т. Горбунов! Направьте запрос в ВЧК. Тихвинский не "случайно" арестован: химия и контрреволюция не исключают друг друга».

Заведующий отделом научных учреждений Совнаркома Воронов на встрече с секретарем Академии наук Ольденбургом в 1928 году угрожал: «Правительство десять лет ждало и дало много авансов, но на одиннадцатом году оно поступит с Академией наук по-своему. Академия наук не сумела понять и занять то положение, которое она должна занять в советском государстве».

Удостоверение Генерального секретаря Центрального Комитета Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) Иосифа Сталина — почетного члена Академии наук СССР
Фото: РИА Новости

А вот пример пиар-кампаний в прессе по поводу выборов в Академию наук: «На двенадцатом году пролетарской диктатуры пора уничтожить старый гнилой пережиток тайных баллотировок. В Советской Республике каждый честный гражданин должен голосовать открыто». Это цитата из постановления производственной конференции Балтийского завода, опубликованного в «Ленинградской правде» (1929 год). «Мы требуем, чтобы вся деятельность Академии наук проходила под контролем всей пролетарской общественности», — это уже из заявления рабочих завода «Красный треугольник».

У заведующего научным отделом Московского горкома партии Кольмана в 1931 году вышло две статьи: «Вредительство в науке» и «Вредительская математизация науки», в которой он ставил знак равенства между математизацией и вредительством: «Не менее характерной чертой, чем грубая подделка под "советский стиль", является исключительное обилие математических вычислений и формул, которыми так и пестрят вредительские работы».

Недавно было опубликовано высказывание Сталина, которое обнаружили в дневнике Вавилова (25 января 1946 года): «Гениев не бывает, их выдумали, влияет обстановка, условия».

Ученые о власти

А что же говорили сами ученые? Здесь мы видим диаметрально противоположное мнение о развитии науки. Математик Дмитрий Егоров писал: «Навязывание стандартного мировоззрения ученым является подлинным вредительством». Вернадский в письме своему сыну описывает обсуждение устава Академии наук: он в своем выступлении «указал на необходимость свободной научной работы и бережного отношения к дарованиям, охраны талантливых людей как величайшего блага страны — это была бомба». Письмо Вернадский писал за границей, поэтому о том, что происходило, рассуждал свободно.

Вавилов в своем дневнике отмечал: «Надо приучить выделять больших по-настоящему талантливых людей. Знаю, что их очень мало, но без них ничего не сделаешь». То есть мы видим два совершенно разных взгляда на развитие науки. Власти хотят, чтобы ученые были как солдаты, а сами ученые говорят, что для научной работы необходима свобода творчества, талантливые люди и понимание уникальности личности со стороны власти.

Академик Владимир Иванович Вернадский с женой Натальей Егоровной
Фото: «Огонек» / «Коммерсантъ»

Основные вехи репрессий

В 1918-1919 годах происходили аресты ученых как представителей определенного социального слоя, их брали в заложники в период Гражданской войны. В 1921 году рассматривалось дело Петроградской боевой организации, в результате чего погибли несколько ученых. В 1928-1930 годах прошли процессы над инженерами-вредителями, «Шахтинский процесс», «дело Промпартии», «дело Трудовой крестьянской партии», «дело Академии наук».

В 1929 году возникает первая авиационная «шарашка». В этом же году под большим нажимом партии в Академию наук происходит зачисление коммунистов. Но ситуация постоянно менялась, и через год те коммунисты, которых с боем проталкивали в академию, сами попали в опалу, их арестовали и расстреляли (Бухарин, Рязанов).

По «делу Академии наук» были арестованы четыре академика и девять членов-корреспондентов. Все историческое направление науки было разгромлено, все арестованные были сосланы. Пожилые ученые умирали в ссылке. Одновременно закрывались общесоюзные общества, разгромили краеведение, чудом выжило Московское математическое общество.

В 1934 году спонтанно возникает решение о переводе Академии наук из Ленинграда в Москву. Это стало неожиданностью даже для местной парторганизации. В документе были прописаны и сроки — три месяца, что было абсолютно невозможно. Это негативно отразилось на работе ученых, многие не хотели переезжать в Москву. Здесь удалось найти компромисс с властью: увеличено количество институтов, выделено дополнительное финансирование и восстановлены научные степени.

После убийства Кирова в 1935 году арестовывали и высылали интеллигенцию, в том числе и ученых. Еще через год в стране начались массовые репрессии против всех слоев общества.

При непосредственном участии Лаврентия Берии в 1935 году создается авиационная «шарашка» ЦКБ-29, в которую собрали авиаконструкторов, к этому времени еще не погибших. В 1941 году с началом войны происходят аресты ученых немецкого происхождения или немецкоязычных, особенно в Ленинграде. Некоторые из них погибли, например доктор физико-математических наук, профессор ЛГУ Владимир Игнатовский.

1946-1953 годы ознаменовали идеологические кампании против низкопоклонства, «суды чести» против космополитизма, повторные репрессии и организация «шарашки» для немецких ученых. В 1948 году на сессии ВАСХНИЛ происходит разгром генетики, возникает опасность для других научных направлений. Это произошло, когда Лысенко отправил свой доклад Сталину, и тот поддержал его. Происходящее было представлено как победа мичуринской натуралистической биологии над лженаукой генетикой.

Академик Трофим Денисович Лысенко громит генетиков на сессии Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. В.И. Ленина (ВАСХНИЛ). 1948 год
Фото: «Огонек» / «Коммерсантъ»

Тогда же возникла идея проведения конференций по другим направлениям науки — для разгрома лженаучных, как они считали, течений. В 1949 году началась подготовка такой конференции по физике, и Вавилову удалось ввести в ее повестку пункт об участии в подготовке ученых из Академии наук.

Это коренным образом изменило ситуацию. Сохранились стенограммы тех заседаний, из которых видно, как ученые отстаивали свое мнение, пришло более ста человек. Один Виталий Гинзбург посетил десять заседаний, и в конце концов конференцию было решено отложить как неподготовленную.

После смерти Сталина научная деятельность восстанавливалась, началась борьба за генетику. Но только после отстранения Хрущева в октябре 1964 года генетика получила возможность свободного развития. Восстановление гуманитарного направления (истории, философии) в стране началось с приходом нового поколения ученых (правда, прежде всего в рамках марксистской парадигмы).

Власть старалась контролировать эти процессы, началась борьба с инакомыслящими. Возникла волна эмиграции, прежде всего еврейской. Только с декабря 1986 года после освобождения политзаключенных, начала перестройки и гласности начинают восстанавливаться нормальные условия для развития науки. Однако из-за радикальных реформ в экономике, резкого перехода от плановой к рыночной экономике произошло разрушение науки — экономическая и внутренняя (переход в другие области) эмиграция ученых.

Где и сколько

Наибольший ущерб был нанесен гуманитарным направлениям науки. Большевики считали, что обладают истиной в последней инстанции и философы других направлений им были не нужны. Позже оказалось, что и марксистские философы им тоже не нужны, остались востребованы только те «философы», которые согласно моменту могли быстро подыскать удобную фразу из Маркса, Энгельса или Ленина. Огромный ущерб был нанесен историческому направлению, так как здесь основателем государства назывался Ленин, а то, что было до этого, считалось предысторией.

Научно-технические области понесли меньшие потери, но и там тоже погибали выдающиеся ученые. Например, физик-теоретик Матвей Бронштейн год отсидел в тюрьме. Физик Владимир Фок тоже был арестован, привезен в Москву и только благодаря ходатайству Капицы выпущен на свободу.

Если взять самых выдающихся физиков-экспериментаторов, то мы увидим, что Лев Шубников был расстрелян, Петр Капица — задержан в 1934-м году, а затем за отказ от участия в атомном проекте находился в опале до смерти Сталина.

Что касается биологии, то здесь в центре находится гибель Вавилова. Помимо него, погиб Георгий Карпеченко, арестовали целый ряд биологов, разгромили генетику. Некоторые ученые были отстранены от работы по решению ЦК в 1948 году, им запретили преподавать. По спискам их было более ста человек, некоторых исключили из партии, как, например, Иосифа Раппопорта.

Не лучше обстояло дело и в химии. Химик Владимир Ипатьев не вернулся в СССР из-за ситуации в стране. В 1928 году погиб в тюрьме при невыясненных обстоятельствах Евгений Шпитальский.

Репрессии не обошли стороной технические направления. Был расстрелян Георгий Лангемак, изобретатель «Катюши», арестованы Сергей Королёв и Виктор Глушков из Реактивного института. Королёв попал в расстрельный список, уже подписанный Сталиным, Молотовым и Кагановичем, но по неизвестным причинам его не расстреляли.

Сергей Павлович Королёв через 18 месяцев заключения. Бутырская тюрьма
Фото: архив НКВД / Wikipedia.org

Математики пострадали в меньшей степени. Дмитрий Селиванов был арестован, а затем выслан из страны. Николай Лузин репрессирован не был, но имела место политическая травля академика и разбор его персонального дела комиссией Президиума АН СССР летом 1936 года.

Сильно пострадала астрономия. В 1936 году возникло «Пулковское дело», по оценкам ученых было репрессировано до 30 процентов советских астрономов. В их число вошли директор Пулковской обсерватории Борис Герасимович и директор Астрономического института Борис Нумеров (расстрелян в 1941 году в Орловской тюрьме).

Данные о репрессиях против ученых — членов Академии наук были впервые аккумулированы Феликсом Перченком. Он же стоял у истоков исследований репрессий против востоковедов (их было репрессировано около 900 человек) и геологов (969 человек).

[Альфред Кох]

http://www.kasparov.ru/material.php?id=57BF1B34651E6
25-08-2016 (19:47)

Разговор о коммунистических репрессиях не следует ограничивать террором 1937-38 гг.
! Орфография и стилистика автора сохранены

Мне кажется, что хрущевское разоблачение культа личности с одной стороны было конечно важным позитивным фактором, а с другой - немеренно сузило рамки дискуссии о сталинских (а говоря шире, вообще - коммунистических) репрессиях, ограничив ее лишь рамками т.н. "Большого террора", т.е. 1937 - 1938 г.г.

И теперь все крутится вокруг этих "ежовских" волн террора и статистики вокруг них. И даже такая глыба как "Архипелаг Гулаг" не смогла расширить эту дискуссию.

То есть как бы все понимают, что художества Ленина-Сталина надо считать с 1917 г. Но как доходит до дела, тут же удовлетворяются статистикой про пресловутый ежовский миллион...

Почему Хрущев ограничил критику сталинизма только этим промежутком времени, понятно: он хотел вывести из под критики Ленина и тем самым обосновать свое право на власть "возвращением к ленинским нормам".

Но мы-то зачем идем вслед за Никитой? Нам ведь не надо выгораживать Ленина, верно? Более того: нам не надо и Никиту с Микояном выгораживать. Поэтому мы легко можем говорить и об их роли в уничтожении миллионов людей.

И нам даже не надо Жукова и т.д. выгораживать. Это пусть Мединский с Васильевой выдумывают себе кумиров для поклонения. Они считают, что любить родину - значит поклоняться собственноручно созданным истуканам.

А мы с вами знаем, что поклоняться таким кумирам - грех. И нарушение заповедей. Поклоняться надо истине. Ибо истина и есть Бог ("Иисус сказал ему: Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня." Иоан. 14:6).

И помнить, что "не убий" и "не лжесвидетельствуй" - это такие же заповеди, как и "не сотвори кумира". А те, кто творит кумира, убивает (оправдывает убийство) и сочиняет красивые сказки (лжесвидетельствует) - те предали Христа. И будут гореть в геене огненной. Какими бы красивыми словами и высокими целями они не обставляли это свое предательство.

[Rus_vopros]

К слову сказать никакие подсчеты и апелляция к документам не вернут жертв и главное суть Руского Государства в лице РОССИЙСКОЙ ИМперии (РИ) , да и многие документы уничтожены, а историчская оценка не смотря на прошедшее столетие геноцида так и не дана, никакого Трибунала под руководством Руского Народа (РН) так и не было !!!

Слова Упыря-Сталина :

«По мере нашего продвижения вперёд, классовая борьба будет обостряться, а Советская власть, силы которой будут возрастать всё больше и больше, будет проводить политику изоляции этих элементов». И.В.Джугашвили (Сталин). Соч., т. 11, с. 171

Фундаментальное демографическое исследование коллектива под руководством доктора экономических наук профессора Ивана Кошкина (Курганова) «Три цифры. О людских потерях за период с 1917 по 1959 гг.»

http://slavic-europe.eu/index.php/co...4-15-1917-1959 http://rusidea.org/?a=32030

"И тем не менее распространенное в СССР убеждение, что все или большая часть людских потерь в СССР связаны с военными событиями, неправильно. Потери, связанные с военными событиями, грандиозны, но они далеко не покрывают всех потерь народа за время советской власти. Они, вопреки распространяемому в СССР мнению, составляют лишь часть этих потерь. Вот соответствующие цифры (в млн. чел.):
Общее количество людских потерь в СССР за время диктатуры коммунистической партии с 1917 по 1959 гг. 110,7 млн. – 100 %.
В том числе:
Потери в военное время 44,0 млн, – 40 %.
Потери в невоенно-революционное время 66,7 млн. – 60 %.
Именно эту работу упоминал Солженицин в известном интервью испанскому телевидению, поэтому она вызывает особенно лютую ненависть сталинистов и неокомми.

[РИА "Новости"]

[Юрий Мухин]

http://forum-msk.org/material/power/13989490.html

Опубликовано 21.11.2017

В связи с публикацией мною реплики о «стене скорби» в Москве, среди комментаторов зашла речь о количестве членов «пятой колонны», расстрелянных «при сталинизме». И мне самому стало интересно.

Нашёл, похоже, точную, но не обработанную статистику у очень либерального историка О.Б. Мазохина http://istmat.info/node/255. Нет никаких сомнений, что он число осуждённых и расстрелянных «при сталинизме» не уменьшил ни на полголовы.

Однако Мазохин дал все числа отдельно, и не дал общей статистики за 1921-1953 годы, скорее всего, поленился суммировать более 30 чисел в столбике. Пришлось суммировать самому. Кроме этого, была трудность и в том, что с годами менялась форма статистики и принципы наказаний, скажем, то появлялись и увеличивались наказания в виде высылки, то уменьшались. Поэтому я, с целью как-то стандартизировать числа (сделать их более сравнимыми друг с другом), в общее число осуждённых взял только тех, кто получил реальный срок хотя бы в несколько месяцев. Поэтому вы в другом месте вполне можете увидеть гораздо большие числа осуждённых за счёт условно наказанных, сосланных и высланных. Кстати напомню, что высшая мера социальной защиты (ВМСЗ) предусматривала две категории: первая категория - расстрел, и вторая категория - лишение гражданства с высылкой за границу. Высылали до войны ежегодно до полутысячи человек и даже в 1941 году успели выслать 86 приговорённых.

Ещё момент, «Чрезвычайные тройки УНКВД», на которые легла массовость репрессий 1937-38 годов, были законным судебным органом с 1935 года, но до 1937 года «Тройки» не приговаривали к расстрелу.

Ещё, если вы слышали, то в архивы России предателями СССР и России подброшены фальшивки, согласно которым в 1940 году в СССР органами НКВД расстреляно около 25 тысяч только польских офицеров. Однако, у мерзавцев не хватало ума убрать из архивов сведения, из которых видно, что эти подброшенные документы фальшивы, и польских офицеров расстреляли не советские органы в 1940 году, а немцы в 1941.Это следует и из данных Мазохина - в 1940 году к расстрелу было приговорено всего 1863 человека, а не 25 тысяч только поляков.

И, наконец, учитывайте, что Мазохин дал числа только ОСУЖДЁННЫХ, а не числа тех, кто был реально расстрелян. Ведь приговоры отменяли очень многим. Напомню, что на пленуме ЦК 3 марта 1937 года Прокурор СССР А.Я. Вышинский, предупреждая необоснованное привлечение людей к суду, делал такое замечание НКВД: «Известно, что у нас около 40%, а по некоторым категориям дел – около 50% дел кончаются прекращением, отменой или изменением приговоров. Против этой болезни и была еще в 1933 году направлена инструкция 8 мая. В чем заключается основная мысль этой инструкции? Она заключается в том, чтобы предостеречь против огульного, неосновательного привлечения людей к ответственности. Я должен добавить, что до сих пор инструкция 8 мая выполняется плохо».

Думаю, что слова Вышинского множеством следователей наркома НКВД Ежова, скорее всего, были оставлены без внимания (за что их потом и расстреляли), но из выступления Прокурора СССР можно оценить, какой процент приговоров отменялся. Скажем, из той же статистики Мазохина видно, что, к примеру, В 1935 году, из почти более чем 292 тысяч человек, дела которых рассмотрели суды, Особое совещание при НКВД и «Тройки» при УНКВД, почти 25 тысяч человек были оправданы и освобождены судами, ОС и этими самыми «Тройками».

Итак, вот что извлёк из архивов Мазохин:

Годы - всего осуждено - из них к ВМСЗ

1921 - - 35829 - 9701

1922 - - 6003 - 1962

1923 - - 4806 - 414

1924 - - 12425 - 2550

1925 - - 15006 - 2373

1926 - - 9083 - 990

1927 - - 14426 - 2399

1928 - - 17031 - 869

1929 - - 30126 - 2099

1930 - - 134609 - 20201

1931 - - 68849 - 42777

1932 - - 90727 - 3912

1933 - - 35572 - 3978

1934 - - 11911 - 898

1935 - - 202631 - 1229

1936 - - 102191 - 1118

1937 - - 782385 - 353074

1938 - - 534097 - 328618

1939 - - 59407 - 2601

1940 - - 70179 - 1863

1941 - - 82028 - 10373

1942 - - 148447 - 26501

1943 - - 90213 - 3877

1944 - - 80285 - 3110

1945 - - 89603 - 2308

1946 - - 102555 - 2273

1947 - - 66623 - 898

1948 - - 67687 - --

1949 - - 61909 - --

1950 - - 53665 - 468

1951 - - 79768 - 1601

1952 - - 27288 - 1611

1953 - - 11633 - 298

ИТОГО

3198997 - 836944

Что касается прочерков в 1948-49 годах в столбце «ВМСЗ», то это время действия моратория на смертную казнь (действовал с мая 1947 года по январь 1950 года).

В среднем к высшей мере социальной защиты приговаривалось около 26 тысяч преступников в год.

Напомню, что это числа осуждённых за период, когда СССР вынужден был защищать своих граждан от басмачества и волны убийства в Средней Азии женщин, снявших паранджу, от массы уголовных и политизировано-уголовных банд, расплодившихся после гражданской войны и поощряемых враждебными соседями (той же Польшей), от чеченского бандитизма на Северном Кавказе, от «пятой колонны» предателей, от дезертиров и уклонистов от призыва в армию во время войны, от шпионов, которых немцы во время войны забрасывали в огромных количествах, от послевоенного бандеровского бандитизма на Украине (бандеровцы после 1945 года убили более 30 тысяч советских граждан, из которых почти 2 тысячи врачей и учителей).

Ну, и еще раз напомню. Шестьдесят лет назад, даже в послевоенном 1946 году в СССР проживало около 170 млн. человек, а сейчас в России – около 140 млн. человек. Тем не менее, в 1946 году в СССР было совершено 0,546 млн. преступлений всех видов, а, скажем, в «благополучном» 2006 году их было только зарегистрировано 3,8 млн. – в семь раз больше. В СССР в 1946 году убийств было 10,3 тысячи, а только в России в 2005 году убыль населения от уголовных преступлений – почти 60 тысяч (30,8 убитых, 18 тысяч умерших от ран и 20 тысяч пропавших без вести) – почти в шесть раз больше.

Ну и где же «стена скорби»? В нынешней России об убитых добропорядочных гражданах скорбеть не принято. Эти помалкивающие граждане и предназначены для того, чтобы их «резать или стричь».

[Александр Морозов]

http://www.kasparov.ru.3s3s.org/mate...=59F6E06B63F71
30-10-2017 (11:34)

Как будут нынешние события описываться в "постпутинизме"?

! Орфография и стилистика автора сохранены

Сегодня день памяти жертв советских репрессий.

Моя молодость прошла в те времена, когда они считались издержками "культа личности" и временным искажением идеи социализма, но об этом уже не принято было громко говорить вслух. Репрессии (как и финская война, например, и ряд других "неудачных проектов") были практически выведены из школьных учебников. Они упоминались одной строкой и какими-то эвфемизмами.

Депортации народов вообще не упоминались. Некоторые события вообще были полностью исключены из исторического описания (например, введение войск Сталиным в Северный Иран).

В такой день интересно подумать о том, как будут нынешние события описываться в "постпутинизме" (после того, как некоторые события будут признаны "избыточными" с точки зрения "идеального путинизма"). Например, как будет выглядеть аннексия Крыма. Как будет выглядеть "дискурс замазывания дыры" (после того, как уже будут признаны издержки "культа личности")...

[Лжиискатель77]

В преддверии 100-летнего юбилея российских органов безопасности генерал армии Александр Васильевич Бортников дал обширное интервью «Российской газете», где, среди прочего, ответил на вопрос корреспондента о том, какими цифрами репрессированных располагает ФСБ.

Александр Бортников: Массовые политические репрессии закончились после принятия постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР "Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия" от 17 ноября 1938 года. Назначенный на пост наркома внутренних дел Л. Берия восстановил ГУГБ НКВД и провел кадровые "чистки", изгнав карьеристов предыдущих призывов. Повысились требования к качеству следственной работы, что способствовало кратному сокращению приговоров к высшей мере наказания.

Корр.: Различные источники называют разные цифры репрессированных. У ФСБ есть точные данные?

Александр Бортников: Еще в конце 1980-х годов была рассекречена справка МВД СССР от 1954 года о количестве осужденных за контрреволюционные и иные особо опасные государственные преступления, в том числе за бандитизм и военный шпионаж, в 1921 - 1953 гг. - 4 060 306 человек. Из них к высшей мере наказания приговорены 642 980, к ссылке и высылке - 765 180. Об этом говорят архивные материалы. Все другие цифры являются дискуссионными.
Интервью полностью: «ФСБ расставляет акценты»

***
Генерал Бортников озвучил данные из документа «Письмо Генерального прокурора СССР Р.А. Руденко, Министра внутренних дел СССР С.Н. Круглова и Министра юстиции СССР К.П. Горшенина 1-му секретарю ЦК КПСС Н.С. Хрущеву о пересмотре дел на осужденных за контрреволюционные преступления» от 01.02.1954 г. и письма на имя Г.М.Маленкова и Н.С.Хрущева за подписью С.Н.Круглова от 5.01.1954 г., признав их достоверность вопреки продолжающимся со времён Perestroika фальсификациям со стороны либерального и как бы монархического лагеря противников Советского государства.

Это, конечно, не говорит о том, что Путин, как бывший директор ФСБ, вдруг дезавуирует своё участие в открытии стены на Сахарова. Но и, например, Сердюков, ломавший армию под стандарты НАТО, был убран совсем не вдруг. Понадобился отрезвляющий рубеж 2011-12 гг.