1601. Cтатья 31

[Юстиниан]

http://www.constitution.ru/10003000/10003000-4.htm

Глава 2. Права и свободы человека и гражданина

Статья 31

Граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование.

[Российская газета]

http://www.rg.ru/2004/06/23/miting-dok.html

Федеральный закон Российской Федерации от 19 июня 2004 г. N 54-ФЗ О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях
Опубликовано 23 июня 2004 г.
Вступает в силу 4 июля 2004 г.

Принят Государственной Думой 4 июня 2004 года
Одобрен Советом Федерации 9 июня 2004 года

Настоящий Федеральный закон направлен на обеспечение реализации установленного Конституцией Российской Федерации права граждан Российской Федерации собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги, демонстрации, шествия и пикетирования.

Глава 1. Общие положения

Статья 1. Законодательство Российской Федерации о собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях

1. Законодательство Российской Федерации о собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях основывается на положениях Конституции Российской Федерации, общепризнанных принципах и нормах международного права, международных договорах Российской Федерации и включает в себя настоящий Федеральный закон и иные законодательные акты Российской Федерации, относящиеся к обеспечению права на проведение собраний, митингов, демонстраций, шествий и пикетирований. В случаях, предусмотренных настоящим Федеральным законом, нормативные правовые акты, касающиеся обеспечения условий проведения собраний, митингов, демонстраций, шествий и пикетирований, издают Президент Российской Федерации, Правительство Российской Федерации, принимают и издают органы государственной власти субъектов Российской Федерации.

2. Проведение собраний, митингов, демонстраций, шествий и пикетирований в целях предвыборной агитации, агитации по вопросам референдума регулируется настоящим Федеральным законом и законодательством Российской Федерации о выборах и референдумах. Проведение религиозных обрядов и церемоний регулируется Федеральным законом от 26 сентября 1997 года N 125-ФЗ "О свободе совести и о религиозных объединениях".

Статья 2. Основные понятия

Для целей настоящего Федерального закона используются следующие основные понятия:

1) публичное мероприятие - открытая, мирная, доступная каждому, проводимая в форме собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования либо в различных сочетаниях этих форм акция, осуществляемая по инициативе граждан Российской Федерации, политических партий, других общественных объединений и религиозных объединений. Целью публичного мероприятия является свободное выражение и формирование мнений, а также выдвижение требований по различным вопросам политической, экономической, социальной и культурной жизни страны и вопросам внешней политики;

2) собрание - совместное присутствие граждан в специально отведенном или приспособленном для этого месте для коллективного обсуждения каких-либо общественно значимых вопросов;

3) митинг - массовое присутствие граждан в определенном месте для публичного выражения общественного мнения по поводу актуальных проблем преимущественно общественно-политического характера;

4) демонстрация - организованное публичное выражение общественных настроений группой граждан с использованием во время передвижения плакатов, транспарантов и иных средств наглядной агитации;

5) шествие - массовое прохождение граждан по заранее определенному маршруту в целях привлечения внимания к каким-либо проблемам;

6) пикетирование - форма публичного выражения мнений, осуществляемого без передвижения и использования звукоусиливающих технических средств путем размещения у пикетируемого объекта одного или более граждан, использующих плакаты, транспаранты и иные средства наглядной агитации;

7) уведомление о проведении публичного мероприятия - документ, посредством которого органу исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органу местного самоуправления в порядке, установленном настоящим Федеральным законом, сообщается информация о проведении публичного мероприятия в целях обеспечения при его проведении безопасности и правопорядка;

8) регламент проведения публичного мероприятия - документ, содержащий повременное расписание (почасовой план) основных этапов проведения публичного мероприятия с указанием лиц, ответственных за проведение каждого этапа;

9) территории, непосредственно прилегающие к зданиям и другим объектам, - земельные участки, границы которых определяются решениями органов исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органов местного самоуправления в соответствии с нормативными правовыми актами, регулирующими отношения в сфере землеустройства, землепользования и градостроительства.

Статья 3. Принципы проведения публичного мероприятия

Проведение публичного мероприятия основывается на следующих принципах:

1) законность - соблюдение положений Конституции Российской Федерации, настоящего Федерального закона, иных законодательных актов Российской Федерации;

2) добровольность участия в публичном мероприятии.

Глава 2. Порядок организации и проведения публичного мероприятия

Статья 4. Организация публичного мероприятия

К организации публичного мероприятия относятся:

1) оповещение возможных участников публичного мероприятия и подача уведомления о проведении публичного мероприятия в соответствующий орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации или орган местного самоуправления;

2) проведение предварительной агитации;

3) изготовление и распространение средств наглядной агитации;

4) другие действия, не противоречащие законодательству Российской Федерации, совершаемые в целях подготовки и проведения публичного мероприятия.

Статья 5. Организатор публичного мероприятия

1. Организатором публичного мероприятия могут быть один или несколько граждан Российской Федерации (организатором демонстраций, шествий и пикетирований - гражданин Российской Федерации, достигший возраста 18 лет, митингов и собраний - 16 лет), политические партии, другие общественные объединения и религиозные объединения, их региональные отделения и иные структурные подразделения, взявшие на себя обязательство по организации и проведению публичного мероприятия.

2. Не могут быть организатором публичного мероприятия:

1) лицо, признанное судом недееспособным либо ограниченно дееспособным, а также лицо, содержащееся в местах лишения свободы по приговору суда;

2) политическая партия, другое общественное объединение и религиозное объединение, их региональные отделения и иные структурные подразделения, деятельность которых приостановлена или запрещена либо которые ликвидированы в установленном законом порядке.

3. Организатор публичного мероприятия имеет право:

1) проводить митинги, демонстрации, шествия и пикетирования в местах и во время, которые указаны в уведомлении о проведении публичного мероприятия либо изменены в результате согласования с органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органом местного самоуправления, собрания - в специально отведенном или приспособленном для этого месте, позволяющем обеспечить безопасность граждан при проведении собрания;

2) проводить предварительную агитацию в поддержку целей публичного мероприятия через средства массовой информации, путем распространения листовок, изготовления плакатов, транспарантов, лозунгов и в иных формах, не противоречащих законодательству Российской Федерации;

3) уполномочивать отдельных участников публичного мероприятия выполнять распорядительные функции по его организации и проведению;

4) организовывать сбор добровольных пожертвований, подписей под резолюциями, требованиями и другими обращениями граждан;

5) использовать при проведении собраний, митингов, демонстраций и шествий звукоусиливающие технические средства (аудио-, видеоустановки и другие устройства) с уровнем звука, соответствующим стандартам и нормам, установленным в Российской Федерации.

4. Организатор публичного мероприятия обязан:

1) подать в орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации или орган местного самоуправления уведомление о проведении публичного мероприятия в порядке, установленном статьей 7 настоящего Федерального закона;

2) не позднее чем за три дня до дня проведения публичного мероприятия (за исключением собрания и пикетирования, проводимого одним участником) информировать орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации или орган местного самоуправления в письменной форме о принятии (непринятии) его предложения об изменении места и (или) времени проведения публичного мероприятия, указанных в уведомлении о проведении публичного мероприятия;

3) обеспечивать соблюдение условий проведения публичного мероприятия, указанных в уведомлении о проведении публичного мероприятия или измененных в результате согласования с органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органом местного самоуправления;

4) требовать от участников публичного мероприятия соблюдения общественного порядка и регламента проведения публичного мероприятия. Лица, не подчинившиеся законным требованиям организатора публичного мероприятия, могут быть удалены с места проведения данного публичного мероприятия;

5) обеспечивать в пределах своей компетенции общественный порядок и безопасность граждан при проведении публичного мероприятия, а в случаях, предусмотренных настоящим Федеральным законом, выполнять эту обязанность совместно с уполномоченным представителем органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления и уполномоченным представителем органа внутренних дел, выполняя при этом все их законные требования;

6) приостанавливать публичное мероприятие или прекращать его в случае совершения его участниками противоправных действий;

7) обеспечивать соблюдение установленной органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органом местного самоуправления нормы предельной заполняемости территории (помещения) в месте проведения публичного мероприятия;

8) обеспечивать сохранность зеленых насаждений, помещений, зданий, строений, сооружений, оборудования, мебели, инвентаря и другого имущества в месте проведения публичного мероприятия;

9) довести до сведения участников публичного мероприятия требование уполномоченного представителя органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления о приостановлении или прекращении публичного мероприятия;

10) иметь отличительный знак организатора публичного мероприятия. Уполномоченное им лицо также обязано иметь отличительный знак.

5. Организатор публичного мероприятия не вправе проводить его, если уведомление о проведении публичного мероприятия не было подано в срок либо если с органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органом местного самоуправления не было согласовано изменение по их мотивированному предложению места и (или) времени проведения публичного мероприятия.

Статья 6. Участники публичного мероприятия

1. Участниками публичного мероприятия признаются граждане, члены политических партий, члены и участники других общественных объединений и религиозных объединений, добровольно участвующие в нем.

2. Участники публичного мероприятия имеют право:

1) участвовать в обсуждении и принятии решений, иных коллективных действиях в соответствии с целями публичного мероприятия;

2) использовать при проведении публичного мероприятия различную символику и иные средства публичного выражения коллективного или индивидуального мнения, а также средства агитации, не запрещенные законодательством Российской Федерации;

3) принимать и направлять резолюции, требования и другие обращения граждан в органы государственной власти и органы местного самоуправления, общественные и религиозные объединения, международные и иные органы и организации.

3. Во время проведения публичного мероприятия его участники обязаны:

1) выполнять все законные требования организатора публичного мероприятия, уполномоченных им лиц, уполномоченного представителя органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления и сотрудников органов внутренних дел;

2) соблюдать общественный порядок и регламент проведения публичного мероприятия.

Статья 7. Уведомление о проведении публичного мероприятия

1. Уведомление о проведении публичного мероприятия (за исключением собрания и пикетирования, проводимого одним участником) подается его организатором в письменной форме в орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации или орган местного самоуправления в срок не ранее 15 и не позднее 10 дней до дня проведения публичного мероприятия. При проведении пикетирования группой лиц уведомление о проведении публичного мероприятия может подаваться в срок не позднее трех дней до дня его проведения.

2. Порядок подачи уведомления о проведении публичного мероприятия в орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации или орган местного самоуправления регламентируется соответствующим законом субъекта Российской Федерации.

3. В уведомлении о проведении публичного мероприятия указываются:

1) цель публичного мероприятия;

2) форма публичного мероприятия;

3) место (места) проведения публичного мероприятия, маршруты движения участников;

4) дата, время начала и окончания публичного мероприятия;

5) предполагаемое количество участников публичного мероприятия;

6) формы и методы обеспечения организатором публичного мероприятия общественного порядка, организации медицинской помощи, намерение использовать звукоусиливающие технические средства при проведении публичного мероприятия;

7) фамилия, имя, отчество либо наименование организатора публичного мероприятия, сведения о его месте жительства или пребывания либо о месте нахождения и номер телефона;

8) фамилии, имена и отчества лиц, уполномоченных организатором публичного мероприятия выполнять распорядительные функции по организации и проведению публичного мероприятия;

9) дата подачи уведомления о проведении публичного мероприятия.

4. Уведомление о проведении публичного мероприятия в соответствии с принципами, изложенными в статье 3 настоящего Федерального закона, подписывается организатором публичного мероприятия и лицами, уполномоченными организатором публичного мероприятия выполнять распорядительные функции по его организации и проведению.

Статья 8. Места проведения публичного мероприятия

1. Публичное мероприятие может проводиться в любых пригодных для целей данного мероприятия местах в случае, если его проведение не создает угрозы обрушения зданий и сооружений или иной угрозы безопасности участников данного публичного мероприятия. Условия запрета или ограничения проведения публичного мероприятия в отдельных местах могут быть конкретизированы федеральными законами.

[Российская газета]

ФЗ РФ от 19 июня 2004 г. N 54-ФЗ О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетирования
2. К местам, в которых проведение публичного мероприятия запрещается, относятся:

1) территории, непосредственно прилегающие к опасным производственным объектам и к иным объектам, эксплуатация которых требует соблюдения специальных правил техники безопасности;

2) путепроводы, железнодорожные магистрали и полосы отвода железных дорог, нефте-, газо- и продуктопроводов, высоковольтных линий электропередачи;

3) территории, непосредственно прилегающие к резиденциям Президента Российской Федерации, к зданиям, занимаемым судами, к территориям и зданиям учреждений, исполняющих наказание в виде лишения свободы;

4) пограничная зона, если отсутствует специальное разрешение уполномоченных на то пограничных органов.

3. Порядок проведения публичного мероприятия на территориях объектов, являющихся памятниками истории и культуры, определяется органом исполнительной власти соответствующего субъекта Российской Федерации с учетом особенностей таких объектов и требований настоящего Федерального закона.

4. Порядок проведения публичного мероприятия на территории Государственного историко-культурного музея-заповедника "Московский Кремль", включая Красную площадь и Александровский сад, определяется Президентом Российской Федерации.

Статья 9. Время проведения публичного мероприятия

Публичное мероприятие не может начинаться ранее 7 часов и заканчиваться позднее 23 часов текущего дня по местному времени.

Статья 10. Предварительная агитация

1. Организатор публичного мероприятия и иные граждане с момента подачи уведомления о проведении публичного мероприятия имеют право беспрепятственно проводить предварительную агитацию среди граждан, сообщая им информацию о месте (местах), времени, целях проведения публичного мероприятия и иную информацию, связанную с подготовкой и проведением публичного мероприятия, а также призывать граждан и их объединения принять участие в готовящемся публичном мероприятии.

2. Для проведения предварительной агитации могут использоваться средства массовой информации, устные призывы, распространяться листовки, плакаты и объявления, использоваться иные не запрещенные законодательством Российской Федерации формы агитации.

3. Недопустимо проведение предварительной агитации в формах, оскорбляющих и унижающих достоинство человека и гражданина.

4. Предварительная агитация не может проводиться в форме публичного мероприятия, если порядок его организации и проведения не соответствует требованиям настоящего Федерального закона.

5. В случае отказа организатора публичного мероприятия от его проведения он обязан принять меры по прекращению предварительной агитации и информированию граждан и органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления, которым подано уведомление о проведении данного публичного мероприятия, о принятом решении.

Статья 11. Материально-техническое и организационное обеспечение проведения публичного мероприятия

1. Материально-техническое обеспечение проведения публичного мероприятия осуществляется его организатором и участниками за счет собственных средств, а также за счет средств и имущества, собранных и (или) переданных для проведения данного публичного мероприятия, если федеральными законами, актами Правительства Российской Федерации, законами субъекта Российской Федерации не установлено иное.

2. Полномочия участников публичного мероприятия, осуществляющих материально-техническое обеспечение проведения публичного мероприятия, должны быть письменно удостоверены его организатором.

Статья 12. Обязанности органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления

1. Орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации или орган местного самоуправления после получения уведомления о проведении публичного мероприятия обязан:

1) документально подтвердить получение уведомления о проведении публичного мероприятия, указав при этом дату и время его получения;

2) довести до сведения организатора публичного мероприятия в течение трех дней со дня получения уведомления о проведении публичного мероприятия (а при подаче уведомления о проведении пикетирования группой лиц менее чем за пять дней до дня его проведения - в день его получения) обоснованное предложение об изменении места и (или) времени проведения публичного мероприятия, а также предложения об устранении организатором публичного мероприятия несоответствия указанных в уведомлении целей, форм и иных условий проведения публичного мероприятия требованиям настоящего Федерального закона;

3) в зависимости от формы публичного мероприятия и количества его участников назначить своего уполномоченного представителя в целях оказания организатору публичного мероприятия содействия в проведении данного публичного мероприятия в соответствии с требованиями настоящего Федерального закона. Назначение уполномоченного представителя оформляется письменным распоряжением, которое заблаговременно направляется организатору публичного мероприятия;

4) довести до сведения организатора публичного мероприятия информацию об установленной норме предельной заполняемости территории (помещения) в месте проведения публичного мероприятия;

5) обеспечить в пределах своей компетенции совместно с организатором публичного мероприятия и уполномоченным представителем органа внутренних дел общественный порядок и безопасность граждан при проведении публичного мероприятия, а также оказание им при необходимости неотложной медицинской помощи;

6) информировать о вопросах, явившихся причинами проведения публичного мероприятия, органы государственной власти и органы местного самоуправления, которым данные вопросы адресуются;

7) при получении сведений о проведении публичного мероприятия на трассах проезда и в местах постоянного или временного пребывания объектов государственной охраны, определенных Федеральным законом от 27 мая 1996 года N 57-ФЗ "О государственной охране", своевременно информировать об этом соответствующие федеральные органы государственной охраны.

2. В случае, если информация, содержащаяся в тексте уведомления о проведении публичного мероприятия, и иные данные дают основания предположить, что цели запланированного публичного мероприятия и формы его проведения не соответствуют положениям Конституции Российской Федерации и (или) нарушают запреты, предусмотренные законодательством Российской Федерации об административных правонарушениях или уголовным законодательством Российской Федерации, орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации или орган местного самоуправления незамедлительно доводит до сведения организатора публичного мероприятия письменное мотивированное предупреждение о том, что организатор, а также иные участники публичного мероприятия в случае указанных несоответствия и (или) нарушения при проведении такого мероприятия могут быть привлечены к ответственности в установленном порядке.

Статья 13. Права и обязанности уполномоченного представителя органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления

1. Уполномоченный представитель органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления имеет право:

1) требовать от организатора публичного мероприятия соблюдения порядка его организации и проведения;

2) принимать решение о приостановлении или прекращении публичного мероприятия в порядке и по основаниям, предусмотренным настоящим Федеральным законом.

2. Уполномоченный представитель органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления обязан:

1) присутствовать на публичном мероприятии;

2) оказывать организатору публичного мероприятия содействие в его проведении;

3) обеспечивать совместно с организатором публичного мероприятия и уполномоченным представителем органа внутренних дел общественный порядок и безопасность граждан, а также соблюдение законности при его проведении.

Статья 14. Права и обязанности уполномоченного представителя органа внутренних дел

1. По предложению органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления начальник органа внутренних дел, в обслуживании которого находится территория (помещение), на которой (в котором) планируется проведение публичного мероприятия, обязан назначить уполномоченного представителя органа внутренних дел в целях оказания организатору публичного мероприятия содействия в обеспечении общественного порядка и безопасности граждан. Назначение указанного представителя оформляется распоряжением начальника органа внутренних дел.

2. Уполномоченный представитель органа внутренних дел имеет право:

1) требовать от организатора публичного мероприятия объявления о прекращении допуска граждан на публичное мероприятие и самостоятельно прекратить допуск граждан на него в случае нарушения предельной нормы заполняемости территории (помещения);

2) требовать от организатора и участников публичного мероприятия соблюдения порядка его организации и проведения;

3) по просьбе организатора публичного мероприятия удалять с места его проведения граждан, не выполняющих законных требований организатора публичного мероприятия.

3. Уполномоченный представитель органа внутренних дел обязан:

1) оказывать содействие в проведении публичного мероприятия в пределах своей компетенции;

2) обеспечивать совместно с организатором публичного мероприятия и уполномоченным представителем органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления общественный порядок и безопасность граждан, а также соблюдение законности при его проведении.

Статья 15. Основания и порядок приостановления публичного мероприятия

1. Если во время проведения публичного мероприятия по вине его участников произошло нарушение правопорядка, не влекущее угрозы для жизни и здоровья его участников, уполномоченный представитель органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления вправе потребовать от организатора публичного мероприятия самостоятельно или совместно с уполномоченным представителем органа внутренних дел устранить данное нарушение.

2. В случае невыполнения требования об устранении нарушения, указанного в части 1 настоящей статьи, уполномоченный представитель органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления вправе приостановить публичное мероприятие на время, установленное им для устранения нарушения. При устранении нарушения публичное мероприятие по согласованию между его организатором и соответствующим уполномоченным представителем может быть продолжено.

3. Если нарушение не было устранено по истечении времени, установленного уполномоченным представителем органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления, то публичное мероприятие прекращается в порядке, предусмотренном статьей 17 настоящего Федерального закона.

Статья 16. Основания прекращения публичного мероприятия

Основаниями прекращения публичного мероприятия являются:

1) создание реальной угрозы для жизни и здоровья граждан, а также для имущества физических и юридических лиц;

2) совершение участниками публичного мероприятия противоправных действий и умышленное нарушение организатором публичного мероприятия требований настоящего Федерального закона, касающихся порядка проведения публичного мероприятия.

Статья 17. Порядок прекращения публичного мероприятия

1. В случае принятия решения о прекращении публичного мероприятия уполномоченный представитель органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления:

1) дает указание организатору публичного мероприятия прекратить публичное мероприятие, обосновав причину его прекращения, и в течение 24 часов оформляет данное указание письменно с вручением организатору публичного мероприятия;

2) устанавливает время для выполнения указания о прекращении публичного мероприятия;

3) в случае невыполнения организатором публичного мероприятия указания о его прекращении обращается непосредственно к участникам публичного мероприятия и устанавливает дополнительное время для выполнения указания о прекращении публичного мероприятия.

2. В случае невыполнения указания о прекращении публичного мероприятия сотрудники милиции принимают необходимые меры по прекращению публичного мероприятия, действуя при этом в соответствии с законодательством Российской Федерации.

3. Порядок прекращения публичного мероприятия, предусмотренный частью 1 настоящей статьи, не применяется в случае возникновения массовых беспорядков, погромов, поджогов и в других случаях, требующих экстренных действий. В этих случаях прекращение публичного мероприятия осуществляется в соответствии с законодательством Российской Федерации.

4. Неисполнение законных требований сотрудников милиции или неповиновение (сопротивление) им отдельных участников публичного мероприятия влечет за собой ответственность этих участников, предусмотренную законодательством Российской Федерации.

Глава 3. Гарантии реализации гражданами права на проведение публичного мероприятия

Статья 18. Обеспечение условий для проведения публичного мероприятия

1. Организатор публичного мероприятия, должностные лица и другие граждане не вправе препятствовать участникам публичного мероприятия в выражении своих мнений способом, не нарушающим общественного порядка и регламента проведения публичного мероприятия.

2. Органы государственной власти или органы местного самоуправления, которым адресуются вопросы, явившиеся причинами проведения публичного мероприятия, обязаны рассмотреть данные вопросы по существу, принять по ним необходимые решения в порядке, установленном законодательством Российской Федерации, и сообщить о принятых решениях организатору публичного мероприятия.

3. Поддержание общественного порядка, регулирование дорожного движения, санитарное и медицинское обслуживание в целях обеспечения проведения публичного мероприятия осуществляются на безвозмездной основе.

Статья 19. Обжалование решений и действий (бездействия), нарушающих право граждан на проведение публичного мероприятия

Решения и действия (бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений, должностных лиц, нарушающие право граждан на проведение публичного мероприятия, могут быть обжалованы в суд в порядке, установленном законодательством Российской Федерации.

Президент Российской Федерации
В. Путин

[Конституционный суд]

"По жалобе граждан Лашманкина Александра Владимировича, Шадрина Дениса
Петровича и Шимоволоса Сергея Михайловича на нарушение их
конституционных прав положением части 5 статьи 5 Федерального закона
"О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, С.М. Казанцева, М.И. Клеандрова, С.Д. Князева, А.Л. Кононова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, Н.В. Селезнева, А.Я. Сливы,
В.Г. Стрекозова, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

заслушав в пленарном заседании заключение судьи Ю.Д. Рудкина, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" предварительное изучение жалобы граждан А.В. Лашманкина, Д.П. Шадрина и С.М. Шимоволоса, установил:

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации граждане А.В. Лашманкин, Д.П. Шадрин и С.М. Шимоволос оспаривают конституционность положения части 5 статьи 5 Федерального закона от 19 июня 2004 года N 54-ФЗ "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях", согласно которому организатор публичного
мероприятия не вправе проводить его, если с органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органом местного самоуправления не было согласовано изменение по их мотивированному предложению места и (или) времени проведения публичного мероприятия.

Как следует из представленных материалов, 7 мая 2007 года А.В. Лашманкиным в администрацию городского округа "Город Самара" было направлено уведомление о проведении 17 мая 2007 года демонстрации. 16 мая 2007 года им было получено предложение об изменении места и времени проведения мероприятия в связи с проведением земляных работ по маршруту следования демонстрации. Договоренность об изменении маршрута достигнута не была. Ленинский районный суд города Самары решением от 12 июля 2007 года, оставленным без изменения Самарским областным судом, отказал в признании указанных действий и решений администрации городского округа Самара незаконными.

9 марта 2007 года в администрацию города Нижнего Новгорода было представлено уведомление за подписью трех граждан, в том числе С.М. Шимоволоса, о проведении 24 марта 2007 года шествия и митинга. 13 марта 2007 года ими от администрации был получен отказ в проведении шествия, отказ в согласовании места и времени проведения митинга, а
также предложение о проведении его в другом месте в связи с тем, что в указанное время и в указанном месте будут проводиться другие мероприятия. Нижегородский районный суд города Нижнего Новгорода решением от 22 марта 2007 года отказал в удовлетворении заявления о признании данного решения незаконным.

2 октября 2007 года С.М. Шимоволосом в администрацию города Нижнего Новгорода было подано уведомление о проведении 7 октября 2007 года пикета. 4 октября 2007 года им был получен отказ в согласовании места проведения пикета. Нижегородский районный суд города Нижнего Новгорода решением от 18 декабря 2007 года, оставленным без изменения определением Нижегородского областного суда от 29 января 2008 года, отказал в удовлетворении заявления С.М. Шимоволоса о признании данногорешения незаконным и необоснованным.

30 августа 2007 года Д.П. Шадриным в администрацию города Кирова было направлено уведомление о проведении 11 сентября 2007 года пикета и митинга. 6 сентября 2007 года им было получено письмо о несогласовании места и времени проведения этого публичного мероприятия, при этом в устной форме было предложено изменить время или место его проведения.
Ленинский районный суд города Кирова 12 ноября 2007 года отказал в удовлетворении заявления Д.П. Шадрина о признании действий администрации города Кирова неправомерными.

По мнению заявителей, оспариваемое ими положение части 5 статьи 5 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях", как устанавливающее, что орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации или орган местного самоуправления может выдвинуть организаторам публичного мероприятия предложение изменить место и (или) время его проведения, а организаторы не вправе проводить данное мероприятие, если изменение не было согласовано с названными органами публичной власти, фактически предусматривает разрешительный порядок проведения публичных мероприятий, что противоречит статьям 19, 31 и 55 Конституции Российской Федерации.

2. Гарантированное Конституцией Российской Федерации, ее статьей 31, право граждан Российской Федерации собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование является одним из основополагающих и неотъемлемых элементов правового статуса личности в Российской Федерации как демократическом правовом государстве (статьи 1 и 64 Конституции Российской Федерации) и может быть ограничено федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя,
нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (статья 55 часть 3 Конституции Российской Федерации). Данные конституционные требования, как и требование о том, что осуществление названного права не должно нарушать права и свободы других лиц (статья 17, часть 3), по их смыслу во взаимосвязи с предписаниями статьи 18 Конституции Российской Федерации обращены не только к законодателю, но и к правоприменителям, в том числе судам.

Такой подход согласуется с общепризнанными принципами и нормами международного права, закрепленными в ряде международно-правовых документов, включая Всеобщую декларацию прав человека (пункт 1 статьи 20), а также Международный пакт о гражданских и политических правах, статья 21 которого допускает введение тех обоснованных ограничений права на мирные собрания, которые налагаются в соответствии с законом и которые необходимы в демократическом обществе в интересах государственной или общественной безопасности, общественного порядка, охраны здоровья и нравственности населения или защиты прав и свобод других лиц.

Право на свободу собраний закреплено также в статье 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Данное право, как указывал Европейский Суд по правам человека, являясь основополагающим правом в демократическом обществе, тем не менее в силу пункта 2 статьи 11 названной Конвенции может подлежать ограничениям, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц (постановления от 26 июля 2007 года по делу "Махмудов против Российской Федерации", от 14 февраля 2006 года по делу "Христианско-демократическая народная партия против Молдовы" и от 20 февраля 2003 года по делу "Джавит Ан (Djavit An) против Турции"). При этом государства должны воздерживаться от применения необоснованных косвенных ограничений этого права; должны иметься убедительные и неопровержимые доводы, оправдывающие вмешательство в это право (постановления от 20 октября 2005 года по делу "Уранио Токсо (Ouranio Toxo) и другие против Греции" и от 31 марта 2005 года по делу "Адалы (Adaly) против Турции").

2.1. Из Конституции Российской Федерации, ее статей 1 (часть 1), 19 (части 1 и 2) и 55, следует, что правовые нормы должны быть четкими и понятными. Вместе с тем, будучи различными по характеру и значению, правовые нормы, в том числе те из них, которые включают оценочные либо общепринятые понятия, устанавливаются законодателем с учетом
необходимости их эффективного применения к неограниченному числу конкретных правовых ситуаций.

Использование в оспариваемом положении части 5 статьи 5 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" таких понятий, как "мотивированное предложение" и "согласование", не свидетельствует о неопределенности его содержания.
По его смыслу, орган публичной власти не может запретить (не разрешить) проведение публичного мероприятия, - он вправе лишь предложить изменить место и (или) время его проведения, причем такое предложение обязательно должно быть мотивированным и вызываться либо необходимостью сохранения нормального и бесперебойного
функционирования жизненно важных объектов коммунальной или транспортной инфраструктуры, либо необходимостью поддержания общественного порядка, обеспечения безопасности граждан (как участников публичного мероприятия, так и лиц, которые могут находиться в месте его проведения в определенное для этого время), либо иными
подобными причинами. Законодательное закрепление исчерпывающего перечня таких причин необоснованно ограничивало бы дискрецию органов публичной власти по реализации своих конституционных обязанностей.

[Конституционный суд]

При обсуждении внесенного должностным лицом уполномоченного органа публичной власти предложения с организаторами мероприятия должна учитываться возможность достижения цели публичных мероприятий - свободное формирование и выражение мнений, выдвижение требований по различным вопросам политической, экономической, социальной и культурной жизни страны и внешней политики (пункт 1 статьи 2 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях"). Соответственно, отрицательное решение органа публичной власти не может быть обусловлено лишь причинами организационного или иного подобного характера. Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, цели одной рациональной организации деятельности органов власти не могут служить основанием для ограничения прав и свобод (постановления от 15 января
1998 года N 2-П и от 18 февраля 2000 года N 3-П).

Содержащееся в оспариваемом законоположении понятие "мотивированное предложение" - по его конституционно-правовому смыслу - означает, что в данном решении должны быть приведены веские доводы в обоснование того, что проведение публичного мероприятия не просто нежелательно, а невозможно в связи с необходимостью защиты публичных интересов.

Что касается понятия "согласование", то заложенный в нем конституционно-правовой смысл предполагает обязанность органа публичной власти предложить организатору публичного мероприятия для обсуждения такой вариант проведения публичного мероприятия, который позволял бы реализовать его цели. Такие нормативные характеристики
положения о цели публичного мероприятия (пункт 1 статьи 2 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях"), как свобода публичного мероприятия (отсутствие внешнего давления), формирование мнений (а не простое их провозглашение) и выдвижение требований политического свойства, предполагают наличие обратной коммуникативной связи (прямой или опосредованной, в том числе через средства массовой информации) между участниками публичного мероприятия и теми субъектами, кому оно адресовано.

Следовательно, оспариваемое законоположение, предусматривая полномочие органов публичной власти внести мотивированное предложение об изменении места и (или) времени публичного мероприятия и указывая на необходимость согласования данного предложения с его организаторами, предполагает, что предложенный вариант проведения публичного мероприятия делает возможным достижение правомерных целей этого мероприятия в том месте и (или) в то время, которые соответствуют его социально-политическому значению. Заявители же, реализуя свое право при определении места и времени проведения мероприятия, должны, в свою очередь, предпринимать усилия по достижению согласия на основе баланса интересов.

2.2. При недостижении согласия между субъектами рассматриваемых правоотношений организаторы публичного мероприятия вправе защитить свои права в судебном порядке. Такая возможность прямо закреплена в статье 19 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях", согласно которой решения и действия (бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, нарушающие право граждан на проведение публичного мероприятия, могут быть обжалованы в суд в порядке, установленном законодательством Российской Федерации.

Именно судебная власть, действующая на основе принципов самостоятельности, справедливого, независимого, объективного и беспристрастного правосудия (статьи 10, 118 и 120 Конституции Российской Федерации), в наибольшей мере предназначена для решения споров на основе законоположений, в которых законодатель использует в
рамках конституционных предписаний оценочные понятия, позволяющие правоприменителю эффективно обеспечивать баланс интересов общества и его отдельных политически организованных ассоциаций.

Разрешая спор, суд - в силу критериев, вытекающих из статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, - оценивает обжалуемые решения и действия органа публичной власти с точки зрения их правомерности и обоснованности, с тем чтобы в каждом конкретном случае не допустить несоразмерного ограничения права, гарантируемого статьей 31 Конституции Российской Федерации. При этом - по смыслу оспариваемого положения и с учетом характера проводимых мероприятий - судебное рассмотрение должно быть осуществлено на основании действующего процессуального законодательства в максимально короткийсрок, как это предусмотрено для рассмотрения споров в сфере избирательных прав, т.е. до даты проведения планируемого публичного мероприятия. В противном случае судебная защита во многом теряла бы смысл, что недопустимо в силу статьи 46 Конституции Российской Федерации.

Такое понимание оспариваемого законоположения отвечает предписаниям статьи 18 Конституции Российской Федерации, согласно которым права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими и определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления, и обеспечиваются правосудием, и корреспондирует названным международно-правовым нормам, регулирующим возможные ограничения права на мирные собрания, допустимые в демократическом обществе.

3. Следовательно, положение части 5 статьи 5 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях", предусматривающее правомочие органа публичной власти сделать организаторам публичного мероприятия мотивированное предложение об изменении места и (или) времени его проведения, не может
рассматриваться как нарушающее конституционные права заявителей в ихконкретных делах.

Разрешение же споров, касающихся возможности проведения публичных мероприятий в указанном заявителями месте и в выбранное ими время, в том числе выяснение того, были ли сделанные предложения органов публичной власти об изменении места и (или) времени проведения публичного мероприятия обоснованными с точки зрения необходимости
защиты конституционно значимых ценностей, правомерными, не приводили ли они заведомо к невозможности достижения целей публичных мероприятий, требует установления и исследования фактических обстоятельств, что в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации не входит в силу статьи 125 Конституции Российской Федерации и статьи 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", как не относится к его компетенции и внесение изменений и дополнений в Федеральный закон "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" в части, касающейся условий и оснований изменения места и (или) времени проведения публичного мероприятия, конкретизации процедуры согласования данного изменения, механизмов ответственности должностных лиц органов публичной власти, а также порядка и сроков судебного
обжалования их действий (бездействия).

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктами 2 и 3 части первой статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации определил:

1. Признать жалобу граждан Лашманкина Александра Владимировича, Шадрина Дениса Петровича и Шимоволоса Сергея Михайловича не подлежащей дальнейшему рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, поскольку для разрешения поставленного заявителями вопроса не требуется вынесение предусмотренного статьей 71 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" итогового решения в виде постановления.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

3. Настоящее Определение подлежит опубликованию в "Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации".

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации В.Д. Зорькин

Судья-секретарь Конституционного Суда Российской Федерации Ю.М. Данилов

[А.Л. Кононов]

Особое мнение судьи Конституционного Суда Российской Федерации А.Л. Кононова по Определению Конституционного Суда Российской Федерации от 2 апреля 2009 года N 484-О-П по жалобе граждан С.М. Шимоволоса, А.В. Лашманкина, Д.П. Шадрина о нарушении их конституционных прав положением части 5 статьи 5 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетировании"

1. Нельзя согласиться с тем, что Конституционный Суд Российской Федерации отказался принять к рассмотрению жалобы граждан С.М. Шимоволоса, А.В. Лашманкина и Д.П. Шадрина на нарушение их конституционных прав частью 5 статьи 5 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетировании", отказав тем самым заявителям в открытом, гласном и состязательном процессе, хотя принимал и рассматривал дела гораздо меньшей степени важности и актуальности. Представляется, что Суд в нарушение принципов конституционного судопроизводства уклонился в данном случае от своей главной обязанности - защиты конституционных прав и свобод граждан.

Между тем оспариваемая норма затрагивает существенным образом одну из фундаментальных политико-правовых ценностей - свободу мирных собраний и тесно связанных с ней - свободу слова и свободу выражения своего мнения, которые лежат в основе демократического государства и политического статуса граждан, гарантируются Конституцией Российской Федерации (статьи 29, 31) и особо охраняются общепризнанными принципами и нормами международного права.

Попытки представить нарушение прав заявителей как явление случайное или нехарактерное, как эксцесс исполнителя - заведомо несостоятельны. Жалобы представлены из трех разных регионов: Нижнего Новгорода, Самары, Кирова, и их схожесть свидетельствует как раз об обратном. Именно оспариваемая норма провоцирует повсеместные и массовые нарушения свободы мирных собраний, что подтверждает обильная дминистративная и судебная практика применения этой статьи закона, многочисленные сообщения средств массовой информации, заявления политических партий и движений, наконец, подготовленный в 2007 году специальный доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации "О соблюдении на территории Российской Федерации конституционного права на мирные собрания". Эта проблема имеет большой публичный резонанс, создает чрезвычайное напряжение в обществе, представляет особую актуальность и политическую остроту и несомненно требует вмешательства конституционного надзора.

2. Отрицание неопределенности оспариваемой нормы, на чем настаивает Конституционный Суд Российской Федерации, в том числе таких понятий, как "мотивированное предложение" и "согласование", представляется явно
надуманным и голословным. Никак не оправдывает это отрицание и отсылка к некой необходимости использования оценочных или общепринятых понятий в законодательной технике в целях "их эффективного применения к неограниченному числу конкретных правовых ситуаций".

Такое оправдание в данном случае приводит как раз к противоположному эффекту - циничному и ничем не ограниченному произволу, с которым исполнительная власть использует оспариваемые положения в своих
интересах и вопреки смыслу конституционной нормы. Более того, эта неопределенность способствует явной и неограниченной ничем дискреци публичной власти в вопросе о "согласовании" проведения мероприятия.
Эта неопределенность тем более опасна для свободы собраний, что она позволяет исполнительной и муниципальной власти не только противодействовать любой публичной критике собственной деятельности, что немыслимо для демократического государства, но и под влиянием партийной ангажированности зачастую предоставлять определенные преимущества одним политическим партиям и движениям и пресекать возможные выступления их оппонентов.

Как говорится в специальном докладе Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, "практика "согласования" проведения публичных мероприятий носит не правовой, а сугубо политический характер". Там же отмечается, что четких и исчерпывающих оснований для запрета публичного мероприятия закон не устанавливает. Именно неопределенность оспариваемых положений закона позволяет представителям органов власти
запрещать те или иные массовые акции без весомых на то причин.

Невозможно разделить позицию Конституционного Суда Российской Федерации о том, что приведение в законе исчерпывающего перечня причин отказа в согласовании мероприятия "необоснованно ограничивало бы
дискрецию (!) органов публичной власти по реализации своих конституционных обязанностей". По существу, здесь оправдывается произвол власти. Вопреки принципу публичных отношений - "запрещено все, что не разрешено законом". Вопреки смыслу конституционных норм, которые как раз и предназначены для ограничения произвола власти
правом.

3. Конституционный Суд Российской Федерации утверждает, что по смыслу закона орган публичной власти не может якобы запретить проведение мероприятия, а вправе "лишь предложить изменить время и место его проведения". Между тем цель и смысл публичного мероприятия, направленного на свободное формирование и распространение мнений, выражение общественных настроений и интересов, привлечение внимания к требованиям митингующих, неразрывно связаны именно с местом и временем его проведения. Произвольное изменение времени и места проведения собраний и митингов заведомо может лишить смысла само проведение мероприятия, ограничить его публичность, массовость, эффективность и, следовательно, ограничить саму свободу собраний.

Оспариваемая норма закона не предусматривает никаких критериев обоснованности предложения об изменении места и времени проведения мероприятия, никакого механизма и процедуры согласования и никакой ответственности администрации за этот процесс, явно ставя субъектов согласования в неравные условия. Как правило, администрация отказывается от дальнейших переговоров с организаторами мероприятия и отклоняет все их возражения, в результате чего ситуация становится неразрешимой.

Административная и судебная практика однозначно понимает "согласование" как дачу согласия или разрешения на проведение мероприятия, причем во многих случаях орган публичной власти полагает себя вправе вторгаться в оценку не только места и времени его проведения, но и его целей, формы, массовости, целесообразности и т.п.
Имеются случаи, когда свои так называемые предложения орган публичной власти прямо именует запретом на проведение мероприятия в том или ином месте или во время, сообщенное организаторами. Основание к этому содержится в оспариваемой норме в том, что организатор не вправе проводить публичное мероприятие, если не было достигнуто согласование по месту и времени его проведения.

Как запрет понимают эту норму Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации и большинство экспертов по настоящему делу. Так, доктор юридических наук М.А. Краснов пишет: "Предоставление органу, должностному лицу несоразмерных дискреционных полномочий во взаимосвязи с фактическим запретом проводить мероприятие без согласования и санкциями, предусмотренными статьей 20.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, есть явное умаление конституционного права граждан в нарушение части 2 статьи 55 Конституции Российской Федерации". Аналогичного мнения придерживаются эксперты В.Т. Кабышев, А. Н. Кокотов.

Таким образом, федеральный закон, формально провозглашая уведомительный порядок проведения публичных мероприятий, фактически путем введения оспариваемой нормы превращает этот порядок в разрешительный режим, оставляя неограниченную возможность усмотрения для запрета подобных мероприятий органам власти, что не соответствует смыслу конституционных норм и общепризнанных международных принципов права, отрицающих идею октроированных прав личности (эксперт В.И. Крусс).

Кроме того, такой предварительный контроль является не только произвольным и необоснованным, но и явно избыточным, поскольку конституционная норма презюмирует мирный характер акции, а закон предусматривает все необходимые ограничения по месту и времени ее проведения и меры по соблюдению общественного порядка и безопасности.

4. Никак не снимает неопределенность оспариваемой нормы, а еще более усугубляет ее положение о мотивированности изменения места и времени публичного мероприятия. Конституционный Суд Российской Федерации видит в этом некоторый позитивный момент, якобы обязывающий орган публичной власти и ограничивающий ее произвол. На самом деле никакого ограничения произвола и никаких гарантий объективности для организаторов публичного мероприятия это требование не создает даже в сочетании с не менее неопределенным и вялым понятием "веские доводы". Это так называемое мотивирование разительно отличается от терминологии Европейского Суда, касающейся общих ограничений свободы мирных собраний: "они должны быть убедительны и неопровержимы".

Между тем любезно предлагаемый Конституционным Судом Российской Федерации (не исчерпывающий) список возможных причин запрета массовых мероприятий (необходимость сохранения нормального и бесперебойного
функционирования жизненно важных объектов коммунальной и транспортной инфраструктуры, поддержание общественного порядка, обеспечения безопасности граждан и т.п.) не только выходит за пределы ограничения места и времени, установленные федеральным законом (статьи 8 и 9), но и применим фактически к любому массовому публичному мероприятию подобного рода

Поскольку какие-либо правила, критерии и конкретные требования к мотивам в законе отсутствуют - любой повод и предлог отвечает условию мотивированности. Уже материалы жалоб показывают, насколько заведомо избыточно, и порой абсурдно исполнительная власть и судебные органы выдвигают и оправдывают такого рода мотивы. Так, органы публичной власти легко запрещают проведение мероприятий под предлогом возможного проведения ремонта дорог и коммуникаций, высокой посещаемости мест проведения митингов и демонстраций, аварийного состояния культурных
объектов и угрозы их сохранности и даже наличия обращения церковного иерарха о деструктивности проводимого мероприятия. Имеются также примеры, когда органы публичной власти заведомо создают подобные мотивы для запрета митингов и манифестаций, инициируя проведение в то же время и в том же месте иных публичных акций. Таким образом, требование мотивировать предложение органа публичной власти об изменении времени и места проведения мероприятия не представляет никаких гарантий реализации права мирных собраний и фактически
используется как предлог для их запрещения.

5. Оправдывая по сути дефекты оспариваемой нормы, Конституционный Суд Российской Федерации как "наилучший способ" устранения ее неопределенности в качестве альтернативы предлагает обращаться в суд, что однако в данном споре не представляется эффективным способом защиты права на собрания, а в лучшем случае может быть лишь актом
морального удовлетворения.

Сложность и быстротечность процесса организации и проведения собрания, митинга, демонстрации, включая процесс согласования времени и места их проведения, необходимость оповещения об этом большого количества участников и принятия необходимых организационных мер, даже при максимальном сокращении сроков рассмотрения спора в суде (что пока еще является лишь желательным) ставит под угрозу само проведение мероприятия и ведет к потере его актуальности и срыву.

При этом на организаторов перелагается дополнительное бремя судебного спора и необходимости обоснования своих доводов.

Имеющаяся судебная практика показывает, что, как правило, суды исходят из императивного требования оспариваемой нормы об отсутствии у организаторов мероприятия права на его проведение в случае, если нет согласия с органом власти относительно времени и места. Иной подход здесь вряд ли возможен, поскольку у судов отсутствуют иные формализованные законные критерии оценки. Конституционный Суд Российской Федерации явно перекладывает на суды общей юрисдикции собственную компетенцию, предлагая им оценивать ситуацию, а следовательно, и отсутствие или наличие конституционного права на собрание в каждом конкретном случае в зависимости от таких абстрактных принципов, как целесообразность, разумность, необходимость, соразмерность.

В отсутствие подобной практики суды не только рискуют выйти за пределы своих полномочий, но и породить судебный произвол. Представляется, что ни орган публичной власти, ни суды не могут иметь неограниченной дискреции в определении объема и пределов прав и свобод личности, гарантированных Конституцией Российской Федерации при условии, что их соразмерные ограничения могут устанавливаться только в определенных целях и только федеральным законом. Иное противоречило бы конституционному принципу непосредственного действия права.

Следует присоединиться к мнению эксперта В.И. Крусса, что дефекты оспариваемой в данном деле нормы таковы, что не позволяют надеяться на ее единообразное системно-конституционное толкование и применение на практике.

[Ульпиан]

http://www.eurolawco.ru/practicenews...news_1164.html

Постановление Европейского Суда по правам человека от 26.07.2007 по делу «Махмудов против России» (CASE OF MAKHMUDOV v. RUSSIA), жалоба N 35082/04.

21.08.2003 некоммерческая организация решила провести собрание жителей района Крылатское на площади Защитников неба в Москве.

Целью собрания являлись:
1) протест против непредставления мэром Москвы ответа на резолюцию собрания, проведенного в мае 2003;
2) протест против строительства нескольких роскошных многоквартирных домов на месте, предназначенном для занятий спортом и детей;
3) выражение недоверия городским властям и призыв к их уходу;
4) обсуждение вопросов местного самоуправления.
25.08.2003 заявитель вместе с тремя другими организаторами собрания уведомил префектуру Западного административного округа г. Москвы о дне, времени, месте и целях собрания. Собрание планировалось провести с 6.30 до 8.30 вечера в четверг, 04.09.2003, с участием приблизительно 100 человек.

29.08.2003 префект ЗАО г. Москвы принял решение согласиться с уведомлением и поручил милиции обеспечить общественную безопасность во время собрания.

03.09.2003 префект отменил свое решение от 29.08.2003 «в связи с оперативной информацией правоохранительных органов об ожидающейся вспышке террористической активности в районе Крылатское, и с целью обеспечения безопасности жителей района». Милиции было поручено «принять меры к недопущению проведения собрания.

04.09.2003 несколько дюжин жителей, среди которых был заявитель, собрались на площади, но были силой разогнаны милицией.

5, 6 и 7 сентября 2003 (с пятницы по воскресенье) по всей Москве праздновался «День города». Программа праздника была одобрена распоряжением правительства Москвы от 12.08.2003 и включала 61 мероприятие.

Заявитель представил репортажи СМИ, показывающие, что ни одно из назначенных мероприятий отменено не было и что праздник посетили тысячи людей.

04.09.2003 заявитель уехал с площади Защитников неба на своей машине около 8 часов вечера, но был вскоре остановлен милицией, силой вытащен из машины и доставлен в УВД района Крылатское, где был составлен протокол о его задержании за отказ подчиниться требованию милиции.

05.09.2003 заявитель предстал перед судьей Кунцевского районного суда г. Москвы; он был обвинен в неповиновении законным требованиям милиции и организации несанкционированного собрания. Эти два обвинения были рассмотрены раздельно.

Установив ряд нарушений КоАП РФ, судья отправила дело о неповиновении законным требованиям в УВД района Крылатское для устранения этих нарушений и постановила освободить заявителя в 17 часов 10 минут.

07.10.2003 милиция вновь направила дело в суд.
29.10.2003 Кунцевский районный суд г. Москвы нашел, что милиция не устранила выявленные 05.09.2003 нарушения, и постановил прекратить производство по делу.

Со своей стороны, заявитель обжаловал в Кунцевский районный суд г. Москвы решение префекта от 03.09.2003, поскольку российское законодательство не позволяет запретить разрешенное собрание; решение было принято слишком поздно, накануне собрания, и не могло быть обосновано «оперативной информацией».

Районный суд потребовал от милиции представить оперативную информацию, послужившую основанием для отмены разрешения.

16.12.2003 УВД района Крылатское ответило, что не располагает такой информацией.

21.01.2004 УВД ЗАО г. Москвы ответило, что запрошенные материалы являются секретными, и поэтому не могут быть переданы судье.

Решение от 30.01.2004 районный суд отказал в удовлетворении жалобы заявителя. Суд установил, что префект принял оспариваемое решение, получив письмо от 02.09.2003 начальника УВД ЗАО г. Москвы с просьбой отменить решение от 29.08.2003, поскольку милиция «получила из различных источников информацию о потенциальных террористических атаках в Москве в местах массового скопления людей».

В своем решении суд, в частности, указал, что суду не было представлено никаких доказательств, опровергающих информацию правоохранительных органов.

Заявитель обжаловал это судебное решение, но 08.04.2004 Московский городской суд его жалобу отклонил.

13.11.2003 и 25.03.2004 заявитель предъявил иск о взыскании с УВД Крылатское, Московского отделения федерального казначейства и Министерства внутренних дел компенсации за незаконный арест и содержание в течение ночи под стражей в нечеловеческих условиях.

06.07.2004 Кунцевский районный суд г. Москвы отказал заявителю в иске, установив, что ст. 1070 ГК РФ не предусматривает ответственности государственных должностных лиц за моральный вред, причиненный незаконным административным арестом.

14.04.2005 Президиум Московского городского суда отменил это судебное решение и направил дело на новое рассмотрение.

16.11.2005 Кунцевский районный суд вновь отказал заявителю в иске. Суд указал, что в случае административного ареста должностные лица могут быть ответственны за моральный вред лишь в случае доказанности их вины. Заявитель был задержан на 21 час и 10 минут. Его арест был законен, поскольку Конституция требует судебного решения только в том случае, если срок задержания превышает 48 часов. Административный арест был отменен по формальному основанию, а не вследствие признания заявителя невиновным. Имея в виду данные обстоятельства, районный суд установил, что должностные лица действовали в рамках их компетенции, и, следовательно, не могут нести ответственности за моральный вред, причиненный заявителю.

02.03.2006 Московский городской суд оставил решение от 16.11.2006 без изменения.

ЕСПЧ счел уместным рассматривать жалобы заявителя в хронологическом порядке произошедших событий.

Заявитель жалуется в ЕСПЧ на нарушение ст. 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, поскольку власти препятствовали проведению мирного собрания 04.09.2003 под предлогом «террористической угрозы», тогда как это основание не вызвало отмены инициированных мэром празднества двумя днями позже.

Российские власти возражали против приемлемости жалобы, поскольку, не обжаловав в прокуратуру заявленное нарушение права на свободу собраний, заявитель не исчерпал внутренних эффективных средств правовой защиты.

ЕСПЧ не счел обращение в прокуратуру подлежащим исчерпанию средством правовой защиты и отклонил возражения.

Перейдя к существу жалобы, ЕСПЧ пришел к выводу, что отзыв разрешения на проведение собрания является вмешательством в право заявителя.

В отношении оправданности данного вмешательства мнения сторон разделились: государство-ответчик со ссылкой на информацию о возможной террористической атаке считало вмешательство оправданным, а заявитель отрицал существование такой информации или что угроза была действительной.

ЕСПЧ отметил, что государство-ответчик не подкрепило утверждение о возможной террористической атаке какими-либо материалами и не предоставило объяснения, почему нельзя было представить доказательство, подтверждающее его утверждение.

Суд далее отметил, что никакого доказательства, подкрепляющего необходимость отмены разрешения на собрание, не было представлено или исследовано во внутреннем судебном разбирательстве. Так, поначалу районный суд счел такое доказательство относящимся к делу и предпринял попытку истребования его из милиции, но безуспешно. Тем не менее, в судебном решении от 30.01.2004 сделал допущение, что в действительности информация существовала и «предполагала угрозу насилия» в отношении жителей Москвы. Районный суд также установил, что заявитель не доказал недостоверности этой информации представлением доказательства, опровергающего информацию. ЕСПЧ счел, что, действуя таким образом, районный суд переложил на заявителя обязанность доказывания, каковую обязанность невозможно было исполнить, не имея доступа к милицейским материалам. Районный суд также установил, не указывая оснований для такого вывода, что террористическая угроза была не просто возможной, а вполне реальной.

ЕСПЧ пришел к выводу, что судебное решение в части, относящейся к информации о «террористической угрозе» как к основанию для запрета собрания, было основано на предположениях, а не на фактах.

Более того, оценивая обстоятельства данного дела в целом, ЕСПЧ отметил весомые и согласующиеся данные, свидетельствующие против утверждения государства-ответчика о том, что потенциальная террористическая атака была действительной причиной запрета собрания. Если бы информация о вспышке террористической активности была достаточно серьезной и заслуживающей доверия, то потребовалось бы принимать обширные меры безопасности вплоть до отмены ряда мероприятий в рамках организованного московскими мэром и правительством «Дня города», чего не произошло; и хотя количество участников праздника «Дня города» значительно превосходило количество участников запланированного заявителем собрания, это собрание было единственным общественным мероприятием, отмененным из-за «ожидаемой вспышки террористической активности».

Изложенное привело ЕСПЧ к заключению, что, запрещая собрание заявителя, российские власти действовали произвольным образом. ЕСПЧ установил, что вмешательство в право заявителя на свободу собраний оправдано не было.

Следовательно, была нарушена ст. 11 Конвенции.
Заявитель также жалуется на нарушение п. 1 и п. 3 ст. 5 Конвенции, т.к. его содержание под стражей в отделении милиции было незаконным, и он не был незамедлительно доставлен к судье.

ЕСПЧ счел жалобу заявителя на незаконность его ареста приемлемой, а жалобу на промедление в доставлении его к судье – неприемлемой.

Отметив, в частности, что ни в протоколе, составленном в отделении милиции, ни в районном суде, рассмотревшим и вынесшим решение от 05.09.2003, не были детализированы обстоятельства, подтверждающие вменяемое заявителю неповиновение законным требованиям милиции, ЕСПЧ не усмотрел каких-либо фактов или информации, которые могли бы убедить непредвзятого наблюдателя в том, что заявитель оказал неповиновение, которое послужило основанием его ареста. ЕСПЧ заключил, что арест заявителя 04.09.2003 не был основан на «обоснованном подозрении» и, следовательно, был произвольным.

Следовательно, было нарушение п. 1 (с) ст. 5 Конвенции.
Заявитель также пожаловался на нарушение ст. 3 Конвенции условиями его содержания под стражей в УВД района Крылатское, но ЕСПЧ признал эту жалобу неприемлемой за неисчерпанием внутренних средств правовой защиты.

Заявитель также жалуется на нарушение п. 5 ст. 5 Конвенции, поскольку он не смог добиться компенсации за содержание под стражей, которое заявитель считает незаконным.

ЕСПЧ отметил, что согласно российскому законодательству установление незаконности административного ареста недостаточно для присуждения компенсации, - требуется еще доказать виновность должностных лиц. Кроме того, если кто-либо был арестован в соответствии с российским законодательством, но в нарушение п. 1 ст. 5 Конвенции, таковое нарушение не может привести (ни до, ни после установления нарушения Европейским Судом) к подлежащему удовлетворению требованию компенсации, предъявляемому в российские суды.

Следовательно, за заявителем не признается права на компенсацию за административный арест, произведенный в нарушение п. 1 ст. 5 Конвенции.

Следовательно, было нарушение п. 5 ст. 5 Конвенции.
ЕСПЧ отклонил прочие жалобы заявителя.
В данном постановлении Европейский Суд по правам человека ссылается, в частности, на постановления от 09.06.05 по делу «Фадеева против России» (CASE OF FADEYEVA v. RUSSIA), жалоба N 55723/00, постановление от 25.10.05 по делу «Федотов против России» (CASE OF FEDOTOV v. RUSSIA), жалоба N 5140/02, от 13.12.05 по делу «Тимишев против России» (CASE OF TIMISHEV v. RUSSIA), жалобы NN 55762/00 и 55974/00, решение от 06.05.04 относительно приемлемости жалобы N 33408/03 (Денисов против России - DENISOV v. RUSSIA), решение от 07.12.06 относительно приемлемости жалобы N 17582/05 (Артемов Игорь против России - IGOR ARTYOMOV v. RUSSIA).

[Центр защиты прав СМИ]

http://www.mmdc.ru/european-court/map/single/477

(Sergey Kuznetsov v. Russia)23.10.2008ДЕЛО «СЕРГЕЙ КУЗНЕЦОВ ПРОТИВ РОССИИ»

(жалоба № 10877/04)

Постановление Суда
Страсбург, 23 октября 2008 года

По делу «Сергей Кузнецов против России» Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в следующем составе:

г-жа Нина Вайич, Председатель,

г-н Анатолий Ковлер,

г-н Ханлар Гаджиев,

г-н Дин Шпильманн,

г-н Сверре Эрик Йебенс,

г-н Джиорджио Малинверни,

г-н Джордж Николау, судьи,

а также г-н Андре Вампах, Заместитель Секретаря Секции,

Проведя 2 октября 2008 года закрытое заседание,

Вынес следующее постановление, принятое в указанный выше день:

ПРОЦЕДУРА

1. Дело возбуждено Судом по жалобе (№ 10877/04) против Российской Федерации, поданной 25 декабря 2003 года гражданином России г-ном Сергеем Владимировичем Кузнецовым (далее - «Заявитель»), в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - «Конвенция»).

2. Интересы Заявителя представлял г-н Ю. Ершов, адвокат, практикующий в Екатеринбурге. Российское правительство (далее - «Правительство») было представлено его уполномоченным г-ном П. Лаптевым, бывшим представителем Российской Федерации в Европейском Суде по правам человека.

3. 1 марта 2005 года председатель Первой секции Суда принял решение поставить в известность о поданной жалобе Правительство. В соответствии с положениями пункта 3 статьи 29 Конвенции, было принято решение рассмотреть существо жалобы одновременно с вопросом о ее приемлемости.

ФАКТЫ

I. Обстоятельства дела

4. Заявитель родился в 1957 году и живет в Екатеринбурге.

5. 18 марта 2003 года Заявитель и два других человека (г-н Ш. и г-жа M.) послали уведомление главе городской администрации Екатеринбурга о своем намерении провести пикет перед зданием Свердловского областного суда. Пикет должен был состояться в период с 25 по 28 марта 2003 года с 9 до 11 часов утра. Заявленная цель пикета заключалась в том, чтобы «привлечь внимание общественности к нарушениям права человека на судебную защиту».

6. 19 марта 2003 года руководитель отдела по связям с общественностью и средствами массовой информации Екатеринбургской городской администрации подтвердил получение уведомления. Он подчеркнул, что если пикет будет доставлять неудобства, например, закрывать доступ к зданию суда или препятствовать его нормальной работе, администрация будет вынуждена вмешаться.

7. 20 марта 2003 года руководитель милиции общественной безопасности Екатеринбурга отдал распоряжение сотрудникам милиции обеспечивать общественную безопасность и движение транспорта во время пикета.

8. 25 марта 2003 года Заявитель в числе других людей проводил пикет. Они распространяли газетные вырезки и листовки о г-не Овчаруке, председателе Свердловского областного суда, который был якобы замешан в коррупционных скандалах, и собирали подписи в поддержку его отстранения.

9. 27 марта 2003 года г-н Дементьев, первый заместитель председателя Свердловского областного суда, направил начальнику Верх-Исетского РОВД Екатеринбурга следующее письмо:

«С разрешения Екатеринбургской городской администрации, группа граждан, включавшая г-на Ш., г-на Кузнецова и г-жу M., устроили пикет перед зданием Свердловского областного суда...

В уведомлении о проведении пикета указывалось, что целью проведения пикета было «привлечь внимание общественности к нарушениям права человека на судебную защиту».

Как показали последующие события, организаторы пикета ввели в заблуждение чиновников Екатеринбургской городской администрации относительно истинных целей своей акции.

Вместо привлечения внимания общественности к проблемам судебной защиты и нарушениям прав человека, как это было указано в уведомлении о проведении пикета - если они полагали, что такие проблемы существуют, и против чего было бы трудно возразить, поскольку указанные проблемы существуют в действительности - участники пикета распространяли отпечатанные листовки и материалы клеветнического и оскорбительного характера, направленные лично против председателя Свердловского областного суда.

Информация, содержавшаяся в отрывке из «Новой газеты», была более чем двухлетней давности. Она подверглась проверке Высшей квалификационной коллегии судей и Генеральной прокуратуры, и была признана клеветнической, о чем участники пикета, в частности г-н Ш. и г-н Кузнецов, были прекрасно осведомлены.

Из изложенного выше очевидно, что организаторы пикета умышленно и злонамеренно изменили характер акции и таким образом ввели в заблуждение общественность, которую, в соответствии с уведомлением о проведении пикета, они были намерены познакомить с положением дел в области предоставления судебной защиты правам человека.

Тем самым они совершили административное правонарушение, нарушив положения раздела 4 Указа Президиума Верховного совета СССР от 28 июля 1988 года, исправленного президентским указом от 25 мая 1992 года, в соответствии с разделом 8 за которое предусмотрена административная ответственность по части 1 статьи 20.2 Кодекса об административных правонарушениях ...

Таким образом, в соответствии с частью 2 (пункт 1) статьи 28.3 упомянутого Кодекса я прошу вас провести административные разбирательства в отношении действий г-на Ш., г-на Кузнецова и г-жи M., подготовить отчет об административном правонарушении и принять решение по вопросу об их правовой ответственности за нарушение закона. Прошу вас сообщить мне о принятом решении».

10. 17 апреля 2003 года сотрудник Верх-Исетского РОВД Екатеринбурга составил отчет об административных правонарушениях, совершенных Заявителем по частям 1 и 2 статьи 20.2 Кодекса об административных правонарушениях. В соответствии с отчетом Заявитель представил уведомление о проведении пикета слишком поздно, распространял листовки клеветнического и оскорбительного характера против председателя областного суд, а также препятствовал прохождению граждан в здание суда. Судебные приставы г-н Р. и г-н M. фигурировали в качестве свидетелей.

11. 21 апреля 2003 года глава Верх-Исетского РОВД направил отчет и вспомогательные материалы в Верх-Исетский районный суд Екатеринбурга. Дело было передано мировому судье третьего судебного участка Верх-Исетского района Екатеринбурга.

12. 15 мая 2003 года Заявитель оспорил судебное определение и потребовал, чтобы дело разбиралось в соседней области. По его мнению, объективное рассмотрение дела в Екатеринбурге было невозможно, потому что оно было возбуждено по инициативе высокопоставленных чиновников областного суда. Судья отклонил это возражение, мотивировав свое решение тем, что Кодекс об административных правонарушениях не предполагал возможности изменения подсудности.

13. 19 мая 2003 года судья принял постановление по делу об административном правонарушении, в котором Заявитель был признан виновным по трем пунктам.

14. Во-первых, судья постановила, что Заявитель нарушил установленную процедуру проведения пикетов. Он направил уведомление о проведении пикета за восемь дней до дня его проведения, тогда, как и указ Верховный совета СССР от 1988 года и соответствующие местные акты Екатеринбурга предписывают 10-дневный период.

15. Во-вторых, судья пришла к выводу, что во время проведения пикета Заявитель нарушил общественный порядок. Делая свое заключение, она опиралась на следующие свидетельства:

«Вина Заявителя ... подтверждена отчетом об административном правонарушении, датированным 17 апреля 2003 года; утверждениями свидетелей г-на M. и г-на Р., которые работают судебными приставами в Свердловском областном суде. 25 марта 2003 года приблизительно в 9.10 утра они вышли на крыльцо здания Свердловского областного суда и увидели несколько человек с транспарантами – среди которых находился г-н Кузнецов, который держал в руках транспарант с надписью «Овчарук – увольняйся». Эти люди стояли непосредственно на крыльце, загораживая вход в здание, и раздавали листовки. На просьбу приставов предъявить документы и спуститься по ступенькам с крыльца, пикетирующие сначала ответили отказом, однако после того, как к ним подошел милиционер, сошли с крыльца. Судьи, пришедшие на работу, сообщили им о том, что участники пикета закрывали проход в здание суда. [Список показаний, подтверждающих вину Заявителя, продолжается отчетом судебного пристава г-на Р. от 25 марта 2003 года; отчетом сотрудника Верх-Исетского РОВД г-на Г., который свидетельствовал о том, что между 25 и 28 марта 2003 года он отвечал за сохранение общественного порядка во время пикета перед зданием Свердловского областного суда]. Пикет был организован г-ном Кузнецовым, г-ном Ш. и г-жой M., которые в 9 утра в день прохождения пикета стояли на лестнице у входа в здание Свердловского областного суда, загораживая проход в него. После вмешательства его и судебных приставов, участники пикета спустились на тротуар перед зданием суда и уже больше не мешали нормальной работе областного Суда ...

Судья не принимает аргументы представителя г-на Кузнецова, о том, что последний не загораживал доступ к зданию Свердловского областного суда, потому что эти аргументы противоречат показаниям, которые уже были рассмотрены судом и потому что они не находят подтверждения у свидетелей [на стороне защиты], которые присутствовали на пикете с 9.30 утра, так как к этому времени участники пикета уже спустились с лестницы после вмешательства работника милиции и больше не препятствовали входу в здание...

Фотографии, [сделанные защитой и] прошедшие рассмотрение в суде не могут служить подтверждением того, что г-н Кузнецов не загораживал вход в здание суда, потому что они отражали происходившее лишь в тот момент, когда делалась фотография, но не в течение всего времени прохождения пикета. К тому же, суду неизвестно, когда именно были сделаны фотографии».

16. В-третьих, по мнению судьи, пикет был проведен в нарушение целей, указанных в уведомлении:

«В соответствии с уведомлением от 18 марта 2003 года, инициативная группа граждан, в которую входили г-н Ш., г-н Кузнецов и г-жа M., провела акцию протеста против нарушения права граждан на судебную защиту. Как объяснил в суде [представитель Заявителя], проведение пикета было нацелено на привлечение внимания общественности к таким проблемам судебной защиты, как отказы принять иск или вынесение несправедливых решений. Свидетель г-н M. констатировал, что он принес и распространял выпуск газеты, в котором описывались определенные случаи нарушения права граждан на судебную защиту. Одновременно с этим участники пикета распространяли выдержки из статьи А. Политковской «Овчарук и его команда» в «Новой газете», что не соответствовало заявленным целям проведения пикета. Факт распространения этих выдержек не был оспорен представителем Заявителя в суде, а также получил подтверждение в показаниях свидетелей».

17. Судья признал Заявителя виновным по части 1 и 2 статьи 20.2 Кодекса об административных правонарушениях и обязал выплатить штрафа в 1 000 рублей (приблизительно 35 евро).

18. 11 июля 2003 года Верх-Исетский районный суд Екатеринбурга, рассмотрев жалобу Заявителя, оставил постановление мирового судьи в силе, согласившись с выдвинутыми ею доводами. Это постановление стало окончательным, поскольку не было обжаловано.

II. Применимое национальное законодательство

19. Конституция гарантирует право на свободу мирных собраний и право на проведение собраний, демонстраций, шествий и пикетов (статья 31).

20. Указ Президиума Верховного совета СССР № 9306-XI от 28 июля 1988 года (действовавший во время происходивших событий в силу Указа Президента № 524 от 25 мая 1992 года) предписывал, что организаторы собраний, митингов, шествий и демонстраций обязаны направить муниципальным властям письменное уведомление не менее чем за десять дней до дня проведения запланированного собрания (пункт 2). Орган власти должен ответить на уведомление не позднее, чем за пять дней до намеченной даты (пункт 3). Собрания должны были проводиться в соответствии с целями, изложенными в уведомлении, и с соблюдением советских законов и общественного порядка (пункт 4). Лица, нарушившие установленную процедуру организации и проведения собраний, должны нести ответственность по законам СССР и советских республик (пункт 8).

21. Часть 1 статьи 20.2 Кодекса об административных правонарушениях гласит, что нарушение установленной процедуры проведения демонстрации, собрания, шествия или пикета наказывается штрафом в размере от десяти до двадцати МРОТ (т.е. в то время от 1 000 до 2 000 руб.) Часть 2 этой статьи предполагает, что организаторы, нарушившие установленную процедуру проведения демонстрации, собрания или пикета, подвергаются штрафу в размере от десяти до двадцати МРОТ, а размер штрафа для участников составляет от пяти до десяти МРОТ.

ПРАВО

I. Предполагаемое нарушение статей 10 и 11 Конвенции

22. Заявитель обратился с жалобой по статьям 10 и 11 Конвенции на применение к нему мер административного наказания за проведение законного пикета и распространение публикаций о председателе Свердловского областного суда.

[Центр защиты прав СМИ]

23. Суд напоминает о том, что защита личного мнения, гарантированная в статье 10, является одной из целей обеспечения свободы мирных собраний с точки зрения статьи 11. Таким образом, свободу выражения мнения невозможно отделить от свободы собраний, и рассматривать каждое положение отдельно нет необходимости. В обстоятельствах данного дела, Суд считает, что статья 11 должна применяться в первую очередь в качестве lex specialis в случаях собраний, и будет рассматривать дело главным образом в соответствии с этим положением, вместе с тем истолковывая его в свете статьи 10 (см. постановление по делам Галстян против Армении (Galstyan v. Armenia) от 15 ноября 2007 года, № 26986/03, §§ 95-96; Эзелин против Франции (Ezelin v. France) от 26 апреля 1991 года, Серия A № 202, §§ 35, 37, и Пендрагон против Великобритании (Pendragon v. the United Kingdom), № 31416/96, решение Комиссии от 19 октября 1998 года).

24. В соответствующих положения Конвенции говорится:

«Статья 10

1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны органов власти и независимо от государственных границ…

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определёнными формальностями, условиями, ограничениями и санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращений беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия.

Статья 11

1. Каждый имеет право на свободу мирных собраний и на свободу объединения с другими, включая право создавать профессиональные союзы и вступать в таковые для защиты своих интересов.

2. Осуществление этих прав не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц …».

A. Приемлемость

25. Правительство выдвинуло аргумент о том, что данная жалоба была неприемлемой с точки зрения ratione temporis, потому что окончательное решение было выпущено 11 июля 2003 года, в то время как жалоба была получена Судом только 14 июня 2004 года (в соответствии с датой штемпеля).

26. Заявитель ответил, что подал жалобу 25 декабря 2003 года, дата отправки его первого письма в Суд.

27. Суд в начале отмечает, что жалоба отразила события, произошедшие после 5 мая 1998 года, то есть после даты ратификации Конвенции Россией. По этой причине Суд имеет компетенцию ratione temporis рассматривать его. Однако, поскольку позицию Правительства можно понять таким образом, что жалоба не является приемлемой, так как Заявитель не смог соблюсти шестимесячное ограничение во времени, установленное в пункте 1 статьи 35 Конвенции, Суд напоминает, что в соответствии с установленной практикой и пунктом 5 Правила 47 Регламента Суда, дата внесения жалобы на рассмотрение соответствует дате отправки первого письма с констатацией намерения подать жалобу и изложения, хотя бы краткого, ее содержания. В ситуациях, когда перед тем, как Заявитель предоставляет дополнительную информацию о подаваемой жалобе или перед тем, как он возвращает формуляр жалобы, проходит значительный период времени, Суд может рассмотреть конкретные обстоятельства дела для того, чтобы определить, какая дата должна рассматриваться как дата внесения дела на рассмотрение с тем, чтобы определить границы шестимесячного периода, установленного в статье 35 Конвенции (см. постановления по делам Баранкевич против России (Barankevich v. Russia) от 20 октября 2005 года, № 10519/03, и Чокли против Великобритании (Chalkley v. the United Kingdom) от 26 сентября 2002 года, № 63831/00).

28. Суд отмечает, что окончательное решение по делу Заявителя было вынесено 11 июля 2003 года. 25 декабря 2003 года Заявитель направил первое письмо в Суд с изложением соответствующих фактов и жалобой на предполагаемое нарушение своего права, гарантированного статьями 6, 10 и 11 Конвенции. Он подал заполненный формуляр жалобы 24 мая 2004 года, т.е. без какой-либо задержки. Поэтому Суд принимает дату первого письма Заявителя как дату внесения жалобы на рассмотрение. Суд считает, что жалоба была подана в шестимесячный срок со дня принятия окончательного решения, и отклоняет возражение Правительства.

29. Суд отмечает, что жалоба Заявителя не является очевидно необоснованной в соответствии с содержанием пункта 3 статьи 35 Конвенции, и не было установлено никаких других оснований, на которых она могла бы быть объявлена неприемлемой, поэтому она должна быть объявлена приемлемой.

В. Существо дела

1. Доводы сторон

30. Заявитель утверждал, что уведомление о проведении пикета было своевременно передано городской администрации, которая подтвердила его получение и отдала приказание местной милиции обеспечивать общественный порядок во время пикета. Обязанность организации этого публичного мероприятия должным образом в соответствии с Указом Верховного Совета СССР от 1988 года вменялась в властям, которые могли потребовать от его участников прекратить мероприятие в случае нарушения общественного порядка. Однако в данном случае нарушений зарегистрировано не было.

31. По мнению Заявителя, информация о том, что участники пикета закрывали проход в здание Областного суда, не соответствовала действительности. Свидетельства судебных приставов были недостоверны, поскольку, будучи сотрудниками Областного суда, они являлись заинтересованной стороной, а также, потому что было крайне сомнительно, что они смогли точно восстановить в суде подробности событий, произошедших двумя месяцами ранее. В действительности, отчёт пристава г-на M., в котором он отразил день проведения пикета, не содержал никакого упоминания о том, что вход в здание был заблокирован. Равно как и отчет другого пристава, г-на В. – который не был рассмотрен в суде – свидетельствовал о том, что участники пикета не перекрывали доступ в здание суда. Свидетели на стороне Заявителя показали, подкрепив свое свидетельство фотографиями, что Заявитель не нарушал общественный порядок, однако суд отклонил эти показания. Заявитель указал, что отчет об административном правонарушении был составлен по прошествии двадцати трех дней после проведения пикета, при отсутствии каких-либо упоминаний о жалобах посетителей суда или судей на невозможность пройти в здание суда. Административное преследование стало результатом давления со стороны первого заместителя председателя Свердловского областного суда.

32. Относительно публикаций, которые распространял Заявитель, и которые были названы заместителем председателя Областного суда «клеветническими и оскорбительными», Заявитель подчеркнул, что эти статьи никогда не были предметом какой-либо диффамационной процесса или прокурорского расследования. По этой причине, обвинения заместителя председателя не имели под собой правового основания. К тому же, ни Указ от 1988 года, ни нормативно-правовые акты Екатеринбурга не содержали требования соответствия содержания материалов, распространяемых во время собрания, и его целей.

33. Наконец, Заявитель сообщил, что он был признан виновным мировым судьей и районным судом, которые иерархически подчинялись Областному суду и его председателю. Он утверждал, что имело место нарушение его прав, гарантированных статьями 10 и 11 Конвенции.

34. Правительство выдвинуло аргумент о том, что пикет, организованный Заявителем, не был прерван, и что спор, возникший вокруг заблокированного входа в здание суда, был быстро разрешен. Однако оно не исключило возможности подвергнуть Заявителя мерам административного наказания позднее. Заявитель был признан виновным в препятствовании прохождению граждан в здание Областного суда, запоздалом уведомлении о намерении провести пикет, а также распространении материалов, что не соответствовало заявленной цели проведения пикета. Принимая во внимание незначительный размер штрафа, Правительство полагало, что вмешательство было оправдано и соразмерно.

2.Оценка Суда

(a) Было ли вмешательство

35. Сначала Суд напоминает о том, что право на свободу собраний касается как частных собраний, так и собраний в общественных местах, как статических публичных мероприятий, так и публичных шествий; это право может осуществляться и отдельными лицами и группами людей, организующих публичные мероприятия (см. постановления по делам Дьявит Ан против Турции (Djavit An v. Turkey), № 20652/92, § 56, ЕСПЧ 2003‑III, и Христиане против расизма и фашизма против Великобритании (Christians against Racism и Fascism v. the United Kingdom), № 8440/78, решение Комиссии от 16 июля 1980 года, решения и отчеты 21, стp. 138, на стр. 148). Термин «ограничения» в пункте 2 статьи 11 следует истолковывать как предполагающий меры, предпринимаемые как до, так и во время прохождения общественного собрания, а также карательные меры, предпринимаемые после собрания (см. постановление по делу Эзелин против Франции (Ezelin v. France) от 26 апреля 1991 года, Серия A № 202, § 39).

36. Заявитель в настоящем деле провел пикет перед зданием Областного суда. Через некоторое время он был признан виновным в административном правонарушении и был обязан выплатить штраф за нарушение процедуры организации и проведения общественного собрания. Суд считает, что административное преследование стало вмешательством в осуществление Заявителем права на свободу собраний, истолкованного в свете его права на свободу выражения мнения. Таким образом, задача Суда заключается в определении того, было ли вмешательство оправдано.

(b) Было ли вмешательство оправдано

37. Суд напоминает, что вмешательство является нарушением статьи 11, если только оно не «предусмотрено законом», преследует одну или более законных целей в соответствии с пунктом 2 и «необходимо в демократическом обществе» для достижения этих целей.

38. Административная ответственность за несоблюдение установленной процедуры организации или проведения общественного собрания была предусмотрена в частях 1 и 2 статьи 20.2 российского Кодекса об административных правонарушениях, который являлся правовым основанием для обвинения Заявителя в настоящем деле. Суд признает, что вмешательство было «предусмотрено законом» и, что его применение преследовало «законные цели» в понимании пункта 2 статей 10 и 11, а именно, предотвращение беспорядков и защита прав других лиц. Остается определить, было ли оно «необходимо в демократическом обществе».

39. Относительно проверки на необходимость, Суд напоминает, что право мирных собраний, закрепленное в статье 11, является фундаментальным правом в демократическом обществе и, подобно праву на свободу выражение мнения, одним из основ такого общества. Исходя из формулировки второго пункта статьи 11, единственной необходимостью, которая может оправдать вмешательство в осуществление права, закрепленного в этой Статье, является необходимость, которая может исходить от самого «демократического общества» (см. постановления по делам Христианская демократическая народная партия против Молдовы (Christian Democratic People’s Party v. Moldova), № 28793/02, §§ 62-63, ЕСПЧ 2006‑, и Дьявит Ан против Турции, упоминавшееся выше, § 56). Таким образом, Государства должны не только обеспечивать право на мирные собрания, но и воздерживаться от применения чрезмерных косвенных ограничений на осуществление этого права. Учитывая особую важность свободы собраний и ее непосредственное отношение к понятию демократии, для обоснования вмешательства в осуществление этого права должны быть действительно веские причины (см. постановления по делам Оуранио Токсо против Греции (Ouranio Toxo v. Greece), № 74989/01, § 36, ЕСПЧ 2005‑X (выдержки), и Адах против Турции (Adalı v. Turkey) от 31 марта 2005 года, № 38187/97, § 267, с последующими ссылками).

[Центр защиты прав СМИ]

40. Изучая характер обжалованного вмешательства, Суд должен определить, насколько разумно, осторожно и добросовестно Государство-ответчик воспользовалось своим правом. Суд также должен рассмотреть обжалованное вмешательство в контексте всего дела и оценить, насколько «соразмерно преследуемой законной цели» оно было, а также являются ли его причины, изложенные национальными властями, «существенными и достаточными». Выполняя это, Суд обязан убедиться в том, что национальные власти применили стандарты в соответствии с принципами, отраженными в статьях 10 и 11, а также, что они основывали свои решения на приемлемой оценке существенных фактов (см., среди прочих источников, постановление по делу Христианской демократической народной партии против Молдовы, § 70, упоминавшееся выше).

41. Обращаясь к фактам настоящего дела, Суд замечает, что Заявителю было предъявлено три обвинения. Во-первых, суды пришли к выводу, что он прислал уведомление о проведении пикета с запозданием; во-вторых, что он заградил проход в здание суда; и, в-третьих, что содержание материалов, которые он распространял, не соответствовали заявленным целям проведения пикетов.

42. В отношении первого обвинения, Суд напоминает, что подчинение организации публичного собрания разрешительной или уведомительной процедуре обычно не затрагивает сущности самого права на проведение собрания, если цель такой процедуры состоит в предоставлении органам власти возможности предпринять разумные и адекватные меры для обеспечения гладкого проведения любого собрания, встречи или иного публичного мероприятия, независимо от его характера (см. постановления по делам Букта и другие против Венгрии (Bukta and Others v. Hungary), № 25691/04, § 35, ЕСПЧ 2007‑...; Ойа Атаман против Турции (Oya Ataman v. Turkey) от 5 декабря 2006 года, № 74552/01, § 39; Объединение единства жителей Юры против Швейцарии (Rassemblement Jurassien Unité v. Switzerland), № 8191/78, решение Комиссии от 10 октября 1979 года, DR 17, стp. 119; и также Организация «Платформа «Врачи за жизнь» против Австрии Plattform «Ärzte für das Leben» v. Austria, от 21 июня 1988 года, Серия A № 139, стp. 12, §§ 32 и 34).

43. В данном деле Заявитель, бесспорно, представил уведомление о проведении пикета за восемь дней до его запланированной даты, тогда как применимые правила предписывают 10-дневный срок уведомления. Однако нет оснований считать, что эта двухдневная разница каким-либо образом помешала властям осуществить все необходимые приготовления к пикету. Судя по всему, учитывая незначительный масштаб запланированного мероприятия, городская администрация и не сочла задержку извещения чем-то существенным или важным. Она не только быстро подтвердила получение уведомления о проведении пикета, но и за пять дней до пикета передала распоряжение милиции обеспечивать общественный порядок во время этого мероприятия. Ни в одном из официальных документов эта задержка не была поставлена Заявителю в упрек и не оказала никакого влияния на законность пикета. На деле, это нарушение впервые упоминается в отчете об административном правонарушении, который был составлен через шесть недель после публичного мероприятия. В таких обстоятельствах, Суд считает, что простое формальное нарушение срока извещения не является ни существенной, ни достаточной причиной для возложения административной ответственности на Заявителя. В этой связи Суд подчеркивает, что свобода участия в мирных собраниях настолько важна, что человек не должен подвергаться санкциям – хотя бы и самым мягким из дисциплинарных взысканий – за участие в незапрещённой демонстрации, если только сам этот человек не совершил что-либо предосудительное во время этого мероприятия (см. постановление по делу Эзелин против Франции, упоминавшееся выше, § 53).

44. В том, что касается якобы имевшего место перегораживания входа в здание, Суд отмечает, что пикет, в котором участвовали всего лишь несколько человек, начался около 9 утра на верхней площадке лестницы перед дверями Свердловского областного суда. Вскоре после этого судебные приставы и сотрудник милиции подошли к пикетчикам и попросили их спуститься с лестницы. Те не стали противиться и продолжили пикет внизу. Свидетели, которые появились у здания суда в 9.30, застали Заявителя и его коллег уже на тротуаре перед лестницей. В оценке данной ситуации Суд считает важными следующие детали. Во-первых, бесспорным является факт отсутствия каких-либо жалоб – будь то от отдельных посетителей, судей или других сотрудников суда – на перегораживание входа в здание суда участниками пикета. Во-вторых, даже если предположить, что присутствие нескольких человек на верхней площадке лестницы действительно создавало помехи желающим войти в здание, вполне правдоподобно, что Заявитель безоговорочно исполнил просьбу сотрудников суда и спустился с лестницы на тротуар. В-третьих, следует отметить, что предполагаемое препятствие было весьма кратковременным. Наконец, исходя из общего принципа, Суд напоминает, что любая демонстрация в общественном месте неизбежно в определенной степени нарушает обычное течение жизни, включая создание помех для дорожного движения, и что органам власти следует проявлять определённую терпимость в отношении мирных собраний для того, чтобы окончательно не выхолостить содержание статьи 11 Конвенции (см. постановления по делам Галстян против Армении, §§ 116-117; Букта против Венгрии, § 37; и Ойа Атаман против Турции, §§ 38-42, все упоминались выше). Таким образом, Суд не считает, что якобы имевшее место перегораживание прохода в здание суда, особенно учитывая, что Заявитель продемонстрировал сговорчивость и готовность к сотрудничеству с властями, было существенной и достаточной причиной для вмешательства.

45. Что касается третьего пункта обвинения в отношении Заявителя, Суд замечает, что национальные суды не представили никакой фактографической основы своих заключений по этому вопросу. Их решения не содержали какого-либо анализа предполагаемых различий между заявленными целями проведения пикета и содержанием статьи, которую Заявитель распространял во время пикета. В этой связи Суд напоминает, что любые меры, препятствующие осуществлению свободы собраний и выражения мнения за исключением случаев, связанных с разжиганием насилия или нарушения демократических принципов – какими бы шокирующими и неприемлемыми ни казались властям определённые взгляды и высказывания – пагубно сказываются на состоянии демократии, а часто даже подвергают его опасности. В демократическом обществе, основанном на принципе верховенства права, должна существовать возможность выражения идей, бросающих вызов существующему порядку, через осуществление права на проведение мирных собраний, равно как и другими законными средствами (см. постановление по делу Станков и Объединенная македонская организация «Илинден» против Болгарии (Stankov and the United Macedonian Organisation Ilinden v. Bulgaria), № 29221/95 и 29225/95, § 97, ЕСПЧ 2001‑IX). Не было представлено доказательств того, что материалы, распространявшиеся Заявителем, и идеи, которые он отстаивал во время пикета, содержали какие-либо порочащие утверждения, способствовали разжиганию насилия или подрыву демократических принципов. Таким образом, каким бы неприятным не был призыв к увольнению председателя Областного суда для него самого, и какой бы оскорбительной он не счел статью, в которой говорилось о коррупции в Свердловском областном суде, это не было существенным и достаточным основанием для возложения ответственности на Заявителя за использование его права на свободу выражения мнения и собраний.

46. Другим поводом для озабоченности Суда является то обстоятельство, что первое упоминание предполагаемого несоответствия между целями пикета и содержанием распространявшихся материалов содержалось в письме заместителя председателя Свердловского областного суда, которое было официальным докладом непосредственно председателю областного Суда, который и был объектом критики в распространявшейся публикации. Формулировки, которые заместитель председателя использовал в своём письме, например утверждение о том, что участники пикета «тем самым совершили административное правонарушение», предрешали оценку фактов компетентной судебной инстанции и выражали мнение о том, что Заявитель виновен еще до того, как его вина была доказана в соответствии с законом (срав. постановления по делам Бомер против Германии (Böhmer v. Germany) от 3 октября 2002 года, № 37568/97, §§ 54 и 56, и Нештак против Словакии (Nešťák v. Slovakia) от 27 февраля 2007 года, № 65559/01, §§ 88 и 89).

47. Наконец, Суд отмечает, что цель пикета состояла в попытке привлечь внимание к предполагаемым сбоям в функционировании судебной системы Свердловской области. Этот серьезный вопрос, несомненно, был частью политической дискуссии на тему, вызывавшую озабоченность общественности. Суд напоминает в этой связи, что всегда придерживался подхода, в соответствии с которым применение ограничений к дискуссиям на политические или иные серьезные темы, представляющие общественный интерес, например, коррупция в судебных органах или широкие ограничения, применяемые в отдельных случаях, несомненно, пагубно скажутся на уважении к свободе выражения мнения в Государстве в целом (см., с учетом необходимых изменений, постановления по делам Карман против России (Karman v. Russia) от 14 декабря 2006 года, № 29372/02, § 36; Фельдек против Словакии (Feldek v. Slovakia), № 29032/95, § 83, ЕСПЧ 2001‑VIII, и Сурек против Турции (Sürek v. Turkey) (№ 1) [БП], № 26682/95, § 61, ЕСПЧ 1999-IV). В настоящем деле ни национальны суды, ни Правительство не выдвигали такие причины в своих замечаниях.

48. В свете вышеупомянутых соображений, Суд считает, что российские власти не выдвинули какие-либо «существенные и достаточные» причины в обоснование своего вмешательства в осуществление Заявителем своего права на свободное выражение мнения и свободу мирных собраний. Тот факт, что размер штрафа был относительно мал, не умаляет того обстоятельства, что вмешательство не было «необходимо в демократическом обществе».

49. Таким образом, имело место нарушение статьи 11 Конвенции, истолкованной в свете статьи 10.

II. Применение статьи 41 Конвенции

50. Статья 41 Конвенции гласит:

«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

A. Ущерб

51. Заявитель потребовал 10 000 евро в качестве возмещения морального ущерба.

52. Правительство расценило этот иск как чрезмерный и необоснованный.

53. Суд считает, что Заявитель понес моральный ущерб, такой как душевная боль и расстройство вследствие административного преследования за осуществление своего права на свободное выражения мнения и проведение мирных собраний, который не может быть полностью компенсирован одной лишь констатацией нарушения Конвенции. Однако он расценивает размер затребованного возмещения как чрезмерный. Проведя оценку на справедливой основе, Суд присуждает Заявителю 1 500 евро с добавлением суммы любого налога, которым может облагаться вышеуказанная сумма.

В. Издержки и расходы

54. Заявитель не потребовал возмещения судебных расходов. Таким образом, вопрос о присуждении соответствующего возмещения Судом не обсуждался.

С. Процентная ставка

55. Суд считает целесообразным принять процентную ставку в соответствии с предельным размером ссудного процента Европейского Центрального Банка, к которому должны быть добавлены три процентных пункта.

НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО

1. Объявляет жалобу приемлемой;

2. Постановляет, что имело место нарушение статьи 11 Конвенции, истолкованной в свете статьи 10;

3. Постановляет,
(a) что Государство-ответчик обязано выплатить заявителю, в течение трех месяцев с момента окончательного вступления данного решения в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции 1 500 евро (одну тысячу евро) в качестве компенсации морального ущерба с последующим их пересчётом в валюту Государства-ответчика по курсу, действующему на момент расчёта плюс сумму любого налога, которым могут облагаться суммы, указанные выше;

(b) что с момента истечения вышеуказанных трех месяцев до момента выплаты на суммы, указанные выше, выплачиваются простые проценты в размере предельного ссудного процента Европейского центрального банка в течение периода выплаты процентов с добавлением трех процентных пунктов.

4. Отклоняет оставшуюся часть иска Заявителя о справедливой компенсации.

Выполнено на английском языке, представлено в письменной форме 23 октября 2008 года, в соответствии с пунктами 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда.

Нина Вайич Председатель Суда

Андре Вампах Заместитель Секретаря Секции

© Центр Защиты Прав СМИ,

перевод с английского, 2009