*4194. 1812. ПЕРВАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ.

[Игорь Буккер]

http://www.pravda.ru/science/useful/...ay_de_tolly-0/
24 авг 2012 в 15:00

Наука и техника » Полезно знать

У Казанского собора в Санкт-Петербурге стоят памятники двум спасителям Отечества от наполеоновского нашествия — русским полководцам Барклаю-де-Толли и Кутузову. Но если Михаил Илларионович до сих пор справедливо пользуется всеобщим признанием, то его тезка Михаил Богданович и при жизни своей не был популярен, да и потомки его, увы не жаловали.

А ведь именно благодаря умелому руководству Барклая-де-Толли была сохранена русская армия, которую он передал Кутузову для дальнейшей борьбы.

Интересно, возникал ли у вас вопрос, как правильно писать фамилию Михаила Богдановича? Главное, придерживаться однообразия в написании. В большинстве случаев фамилию Барклая-де-Толли пишут через два дефиса. Встречаются написания с одним дефисом: Барклай де-Толли или совсем без них: Барклай де Толли. В бумагах самого Барклая его фамилия так и пишется — совсем без дефисов. Однако в русском языке написание некоторых иностранных имен или названий пишутся с дефисами, отсутствующими в оригинале: Monte Carlo, и Монте-Карло; Jean Michel Jarre, и Жан-Мишель Жарр и т.д. Кроме того, через дефис писали его фамилию Александр Пушкин, Лев Толстой, литератор Фаддей Булгарин, историки князь Петр Долгоруков и великий князь Николай Михайлович.

Михаила Богдановича Барклая-де-Толли, получившего при рождении имя Михаэль Андреас Барклай де Толли (Michael Andreas Barclay de Tolly), иногда называют немцем. Но были в его роду шотландские и норманские корни. По одной из версий, Рожер де Бершелэ (Roger de Berchelai) попал в Британию с Вильгельмом Завоевателем в 1066 году. По другой легенде, Барклаи в лице Робер-и-Готье-де-Беркелэ (Robert et Gautier de Berkeley) впервые появились там в конце правления Малкольма IV, правившего Шотландией в 1165 году. И еще одно предположение: фамилия Барклай происходит от названия деревушки Бэркли (Berkley) в графстве Сомерсет, которая в XI столетии называлась Berchelei.

Мужская линия этих Барклаев прервалась в 1456 году, и старшинство перешло к ветви Барклая из города Тоуви (Towie) в Абердиншире. Современный биограф полководца историк Сергей Нечаев сообщает: "Таким образом, приставка "де Толли" к фамилии "Барклай" происходит от модифицированного названия города Тоуви (Towie — Towy — Tollie — Tolly)".

Первыми остзейскими "немцами" стали Питер и Джон Барклаи, которые переселились в вольный ганзейский город Росток в 1621 году. Сыновья барона, купцы, торговавшие шелком, вскоре стали гражданами города — бюргерами. Судьба большинства Барклаев оказалась связана с Ригой. В 1721 году Лифляндия отошла к Российской империи и семья Барклая-де-Толли вступила в подданство к русскому царю. Первым русским подданным в роде Барклаев стал в 1710 году дед Михаила Богдановича по имени Вильгельм-Стефан. Отец выдающегося полководца также был русским офицером, приобретшим своей службой дворянское достоинство и вышедший в отставку поручиком. И в заключение всего этого интернационала, от британских морей до литовских болот, будущий фельдмаршал появился на свет в Латвии, а в неполных десять лет стал вахмистром в петербургском Новотроицком кирасирском полку.

Перед Отечественной войной 1812 года Барклай-де-Толли командовал 1-й Западной армией, размещенной на границе в Литве. Будучи одновременно и военным министром, Барклай в известной степени распоряжался и 2-й Западной армией, находившейся под командованием генерала от инфантерии князя Петра Багратиона. Однако полноценного взаимодействия между двумя армиями не было из-за несходства характеров их командующих и их взаимного соперничества. Однако, главное, что с первых дней войны Барклай-де-Толли избрал верную тактику в отношении Бонапарта, которая нанесла серьезный урон "Великой армии" французского императора. Говорят, при отъезде из армии Александр I обратился к Барклаю со словами: "Поручаю вам свою армию; не забудьте, что второй у меня нет". Барклай-де-Толли с честью выполнил свою миссию. Нужно еще учитывать, что Барклай, даже как военный министр, не мог отдавать приказы армиям А. П. Тормасова и П. В. Чичагова. Проще говоря, Барклай во многом был скован в своих действиях как полководец.

Но Барклай сумел провести вокруг пальца хитрого французского лиса. Русская армия тремя колоннами ушла из-под Витебска так тихо, оставив на месте бивуаков горящие костры, что противник до утра не догадывался, куда подевались русские и где их искать. Наполеон был взбешен. В течение некоторого времени великий полководец находился в полнейшем неведении насчет наших военных сил. Разбить русские армии порознь, что сперва казалось весьма легкой задачей, у Наполеона так и не получилось. И все-таки государь, не любивший Кутузова, назначил его главнокомандующим вместо Барклая. Вопрос о назначении именно Кутузова на роль единого главнокомандующего достоин отдельного рассмотрения.

В юбилей Бородинского сражения следует вспомнить, как оскорбленный в своих лучших чувствах фельдмаршал искал смерти в бою. Это не только его собственное признание, сделанное генералу Ермолову. В рапорте императору Кутузов отмечал поведение своего предшественника во время битвы при Бородино: "Барклай-де-Толли присутствием духа своего и распоряжениями удерживал стремящегося против центра и правого фланга превосходного неприятеля; храбрость же его в сей день заслуживает всякую похвалу". Свидетельства других очевидцев не противоречат кутузовскому докладу. Александр наградил Барклая орденом Святого Георгия 2-й степени. "Провидение пощадило жизнь, для меня тягостную", — писал впоследствии Барклай.

На военном совете в Филях именно Барклай, уже переставший быть главнокомандующим, первым высказал мысль о необходимости отступления. Это не могло не понравится Кутузову, который придерживался такого же мнения — но ненависть к бывшему главнокомандующему прорывалась в российской провинции. Когда Барлай проезжал через Калугу или по дороге из Тулы к Владимиру, обыватели называли его изменником и предателем. Приходилось вызывать полицию, чтобы расчистить толпу, а ординарцу — обнажать саблю.

Во Владимире Барклай, очень сильно заболевший, остановился в ожидании ответа на свое письмо, которое послал на высочайшее имя. Там содержались ламентации: "Известный отзыв князя Голенищева-Кутузова, что отдача неприятелю Москвы есть следствие отдачи Смоленска, к сожалению, подтверждает во многих умах сии ужасные для чести армий и предводительствовавших ими заключения". Адъютант вернулся, но без письма от Александра.

В конце концов, император написал Барклаю, состоялась и аудиенция. Михаил Богданович и в записках царю и при личной встрече неоднократно пытался оправдаться. Безрезультатно. Сергей Нечаев так объясняет такое поведение божьего помазанника: "Видимо, Александр I считал подобную публикацию политически нецелесообразной, ибо она могла подорвать престиж победоносной русской армии, которой еще предстояло освободить Европу от Наполеона. Тут вопрос личного достоинства, чести и репутации какого-то генерала для него явно отходили даже не на второй, а на двести двадцать второй план".

Тем временем Кутузов продолжал делать то, чем занимался Барклай и за что его совершенно напрасно называли предателем. Простым русским людям, не любившим и не понимавшим "немцев", казалось, что при своем "Михайле Ларивоныче" победа достанется быстрее, чем при военачальнике, фамилию которого перекроили на "Болтай да и только". Любопытно, когда в армии и обществе ругали Барклая, который совсем не был немцем, в качестве первого кандидата в главнокомандующие рассматривали настоящего немца Левин-Августа фон Беннигсена. Была еще одна немецкая фигура — цареубийца граф Петер-Людвиг фон дер Пален.

Жизнь Барклая продолжалась до весны 1818 года, но свою историческую роль в судьбах нашей Отчизны он сыграл шестью годами ранее.

[Дмитрий Зелов]

09 июля 2016, 00:00
http://rusplt.ru/wins/mir-srajenie-o...yna-27163.html
Русские победы, История

Дело казаков Платова

«Дело казака Платова под Миром 9 июля 1812 года» Виктора Мазуровского

Это сражение стало первой победой русского оружия в Отечественной войне 1812 года

Случившееся 10 июля 1812 года в окрестностях белорусского местечка Мир, средневековый замок которого по сей день горделиво возвышается над округой, сражение, известное в истории также как «дело казаков Платова», стало первой победой русского оружия, давшего достойный отпор нашествию «непобедимой» Великой армии.

Получив накануне битвы приказ от командующего 2-й Западной армии Петра Ивановича Багратиона как можно дольше задержать под Миром продвижение неприятеля, атаман Матвей Иванович Платов во главе конных казачьих полков устроил засаду на передовую часть войск правого крыла армии Наполеона под началом его младшего брата Жерома. Против казачьих полков, усиленных небольшим числом легкой переносной артиллерии, 09 июля 1812 года выступил авангард французов: сражавшиеся на стороне французов польские уланы под началом генерала Александра Александровича Рожнецкого.

Уже в первый день двухдневного арьергардного сражения русские продемонстрировали свое тактическое преимущество: казаки вначале заманили польские отряды якобы в оставленный ими Мир, а затем своим внезапным появлением в городке, заставили поляков покинуть окрестности замка. Казаки Платова прижали противника к заболоченному берегу реки Песочны, что севернее белорусского местечка. Понеся большие потери в живой силе, союзники французов были в итоге рассеяны казачьей кавалерией.

Однако, несмотря на победу над неприятелем, исход боя был еще не определен, тем более что в ночь обе противоборствующие стороны получили значительное подкрепление. На следующий день по дороге от Мира на Несвиж битва возобновилась. На сей раз заманить поляков в ловушку казакам не удалось: тогда Платов принял решение о лобовой атаке на основные силы противника. В ходе ожесточенного кавалерийского сражения, в страшной пыли, поднятой тысячами копыт, из-за которой не было видно, где свои, а где чужие, и в тесноте, когда в сомкнутых колоннах зачастую противники не могли ни колоть, ни рубить друг друга, поляки оказывали вначале серьезное сопротивление, но затем, ближе к вечеру, все же не выдержали напора и натиска русских сил и бежали с занимаемых позиций.

Итогом победного боя стали шесть разбитых уланских полков, казаки взяли в плен почти четыре сотни вражеских бойцов. Кроме того, основные силы армии Багратиона получили столь необходимую 2-й армии передышку и смогли со свежими силами отойти к Слуцку, держа общий курс на соединение с 1-й Западной армией под командованием Михаила Богдановича Барклая-де-Толли. Несмотря на общее отступление, победа под Миром подняла моральный дух русских войск, ведь неприятель был побит и бежал с поля боя. В начале следующего месяца, менее чем через месяц после сражения, объединение русских сил состоялось в районе Смоленска.

Стоит добавить, что к столетнему юбилею Отечественной войны 1812 года художником Виктором Викентьевичем Мазуровским было создано великолепное батальное полотно, посвященное победе русского оружия под Миром.

[Алексей Волынец]

http://rusplt.ru/wins/narodnoe-opolc...iya-27439.html
17 июля 2016, 00:00
Русские победы, История

Народное ополчение 1812 года

«М.И. Кутузов — начальник Санкт-Петербургского ополчения». Художник — С. Герасимов

В конце июня 1812 года в Россию вторглась небывало огромная армия — свыше 600 тысяч войск, собранных Наполеоном со всей Европы. Силы агрессора более чем в три раза превосходили численность русских армий у западных границ. Поэтому менее чем через месяц после начала войны, 18 июля (6 июля по старому стилю) 1812 года, находясь в действующей армии в лагере у Полоцка, царь Александр I принял решение для помощи регулярной армии созвать народное ополчение.

Был подписан царский манифест, то есть обращение монарха к народу, в котором Александр I смог найти нужные слова, не скрывая всю сложность положения. «Неприятель вступил в пределы наши и продолжает нести оружие свое внутрь России… — писал русский царь. — Мы не можем и не должны скрывать от верных наших подданных, что собранные им разнодержавные силы велики… При всей твердой надежде на храброе наше воинство, полагаем мы за необходимо-нужное собрать внутри государства новые силы, которые нанося новый ужас врагу, составляли бы вторую ограду в подкрепление первой и в защиту домов, жен и детей каждого и всех».

Призыв о создании ополчения завершалось эмоциональным обращением к историческому опыту предков: «Ныне взываем ко всем нашим верноподданным, ко всем сословиям и состояниям, духовным и мирским, приглашая их вместе с нами единодушным и общим восстанием содействовать противу всех вражеских замыслов и покушений. Да найдет враг на каждом шаге верных сынов России, поражающих его всеми средствами и силами! Да встретит он в каждом дворянине Пожарского, в каждом духовном Палицына, в каждом гражданине Минина… Народ русский! Храброе потомство храбрых славян! Ты неоднократно сокрушал зубы устремлявшихся на тебя львов и тигров. Соединитесь все: со крестом в сердце и с оружием в руках никакие силы человеческие вас не одолеют».

После царского призыва началось формирование народного ополчения в 16 губерниях России, разделенных на три округа. Ополченцы первых двух округов, готовились принять участие в обороне Москвы и Петербурга, третьего — становились общим резервом.

Ополчения первого округа формировал губернатор Москвы князь Фёдор Васильевич Ростопчин. В его округ входили Московская, Тверская, Ярославская, Владимирская, Рязанская, Тульская, Калужская и Смоленская губернии. Во второй округ входили ополчения Петербургской и Новгородской губернии, в третий – ополченцы Казанской, Нижегородской, Пензенской, Костромской, Симбирской и Вятской губерний.

Командующие ополчением избирались на съездах дворян в соответствующих губерниях, средства на обмундирование и питание ополченцев собирались всем обществом. Норма набора ополченцев так же определялась съездами дворян — от 4 до 10 человек со 100 «ревизских душ», то есть с сотни крестьян и мещан.

Самое крупное ополчение было собрано в Московской губернии — 31959 «ратников», как называли тогда рядовых ополченцев. Московское ополчение сводилось в полки, ратники одевались в обычную крестьянскую одежду и получали бронзовые кресты на шапки с надписью: «За веру и царя».

Петербургское и новгородское ополчение делилось не на полки, а на дружины, в каждую из которых зачислялись ополченцы одного уезда. Такая дружина состояла из 4 сотен, а сотня — из 200 ратников. Всего во всех трех округах из 16 губерний было собрано 192976 ополченцев. Для их снаряжения и обеспечения собрали народных пожертвований почти на 100 миллионов рублей.

Манифест Александра I о сборе внутри государства земского ополчения. 6 (18) июля 1812 г. Источник: russlawa.info

Ополченцы Московского и Петербургского округов уже в августе-сентябре 1812 года приняли участие в защите обоих столичных городов Российской империи. 10 тысяч ратников ополчения из Москвы и Смоленска в составе русской армии сражались в Бородинской битве. История сохранила для нас некоторые имена рядовых ополченцев, отличившихся в том историческом сражении: Анисим Антонов, Кондрат Иванов, Савелий Кириллов и многие другие.

Один из наполеоновских офицеров так вспоминал бой с ополченцами: «И вдруг высокий лес ожил и завыл бурею. Семь тысяч русских бород высыпало из засады. Со страшным криком, с самодельными пиками, с домашними топорами они кидаются на неприятеля, как в чащу леса, и рубят людей, как дрова…»

Особенно широко силы ополченцев использовались в борьбе с врагом после занятия французами Москвы и во время зимнего контрнаступления русской армии. В период оккупации врагом «старой столицы» ополченцы вместе с регулярными частями прочно закрыли расходившиеся из Москвы дороги на Тверь, Ярославль, Владимир, Рязань, Тулу, Калугу, а также вместе с партизанами наносили чувствительные удары по отдельным отрядам противника, истощая и деморализуя его живую силу.

В период зимнего отступления Наполеона ополченцы принимали участие во всех крупных сражениях — под Малоярославцем, Полоцком, Могилёвом и на реке Березине. Генерал Петр Христианович Витгенштейн, командовавший корпусом, прикрывавшим Петербург, а затем наступавший на Полоцк, не раз отмечал в своих донесениях Кутузову, что ополченцы в схватках с врагом зачастую ни в чем не уступают солдатам регулярных частей. Вот как он описывал действия ратников ополчения в боях за Полоцк: «Сбросив с себя армяки, ратники выбегали из цепи, устремлялись в рукопашный бой, дрались прикладами и топорами, бесстрашно бросались под град пуль и картечей, сражаясь, как разъяренные львы, а при сильном натиске неприятеля стояли, как неподвижные скалы. Случалось им целыми колоннами встречать конницу прикладами и мгновенно ее опрокидывать».

Формирование дружин и полков ополченцев не прекращалось и после освобождения России от оккупантов. До конца наполеоновских войн в таких добровольческих частях побывало почти 400 тысяч русских людей. Среди ополченцев были и немало лучших представителей русской интеллигенции — С.Н. Глинка, А.С. Грибоедов, В.А. Жуковский, М.Н. Загоскин, И.И. Лажечников и многие другие.

Значительное число ополченцев, например, дружины из Костромской, Пензенской, Нижегородской и Рязанской губерний приняли участие в боях уже во время заграничных походах русской армии в 1813-14 годах. Русские ополченцы отличились при осаде Данцига и Гамбурга, в битвах под Лейпцигом и Магдебургом, во взятии Кенигсберга. Отдельные формирования ополченцев принимали участие даже во взятии Парижа весной 1814 года.

Таким образом, решение о создании народного ополчения, принятое 18 июля (6 июля по старому стилю) 1812 года, стало важным шагом к исторической победе России над одним из самых опасных врагов.

[Антон Евсеев]

http://www.pravda.ru/society/fashion...denborodina-0/
07 сен 2010 в 00:10

Общество » Наследие » Россия

В современной России сложно найти человека, который ничего не знал бы про Бородинскую битву. Еще в детском саду детей знакомят со стихотворениями русских поэтов, прославивших победу русского оружия в этом кровопролитном сражении. В начале сентября экскурсии школьников устремляются на место знаменитой баталии, чтобы посмотреть на празднества в честь Бородинской битвы, изюминкой которых является театрализованное представление, реконструирующие боевые действия.

Подобное отношение к этому выдающемуся историческому событию вполне объяснимо — ученые считают, что благодаря стойкости русских солдат и офицеров на Бородинском поле Отечественная война 1812 года завершилась победой русских войск. Причем многие из российских историков также полагают, что и само сражение было выиграно русской армией. Но если первое утверждение, скорее, верно, чем нет, то второе до сих пор не имеет убедительных доказательств. Правильнее было бы сказать, что победитель Бородинского сражения по-прежнему неизвестен.

Самое интересное, что после сражения каждый из полководцев, нисколько не смущаясь, объявил победителем… себя любимого. Вот что писал французский главнокомандующий Наполеон Бонапарт по поводу прошедшей баталии: "Московская битва (так император именовал это сражение) — мое самое великое сражение: это схватка гигантов. Русские имели под ружьем 170 тысяч человек; они имели за собой все преимущества: численное превосходство в пехоте, кавалерии, артиллерии, прекрасную позицию. Они были побеждены!"

Русский главнокомандующий, князь Кутузов, тоже не остался в долгу. В ночь, последовавшую за сражением, он написал императору Александру I о том, что: "…баталия 26 числа бывшая, была самая кровопролитнейшая из всех тех, которые в новейших временах известны. Место баталии нами одержано совершенно, и неприятель ретировался тогда в ту позицию, в которой пришел нас атаковать".

Исходя из этого сообщения, государь объявил о Бородинском сражении, как о победе, на радостях произвел Кутузова в фельдмаршалы с пожалованием 100 тыс. рублей, а всем бывшим в сражении нижним чинам распорядился: "…выдать по пяти рублей на каждого".

Итак, перед нами достаточно редкая ситуация, когда ни один из полководцев не захотел признать своего поражения. Но если французские маршалы были целиком и полностью согласны с мнением своего командующего, то вот русские офицеры и генералы не были столь единодушны в оценке результатов сражения.

Так, например, известный полководец и участник баталии Михаил Барклай де Толли считал, что русские войска проиграли эту битву. Подобную оценку дал и офицер штаба русской армии, в будущем известный военный теоретик Карл фон Клаузевиц, а также начальник штаба генерал Беннингсен.

Для того, чтобы разобраться в том, кто же все-таки победил, давайте вспомним о том, как происходило само сражение. Оно началось утром 7 сентября (26 августа по старому стилю) 1812 года на поле около села Бородино (в 125 км западнее Москвы). Численность французской армии, наступавшей на Москву, составляла 134 тысячи регулярных войск при 587 орудиях. В русской армии было 114 тыс. регулярных войск при 640 орудиях, около 10 тыс. казаков и 31 700 ратников ополчения.

Как видим, на начало сражения русские численно превосходили противника, хотя по качеству войск несколько уступали ему (ополченцев вряд ли можно было считать полноценными солдатами). Кроме того, французы с самого начала избрали тактику наступательного боя, а русские в основном оборонялись, ограничиваясь небольшими контратаками. Битва продолжалась весь день и к 17 часам вечера русские войска вынуждены были оставить все свои позиции и отойти на расстояние около 1 км. Тем не менее, несмотря на большие потери, солдаты не были деморализованы и собирались удерживать новые рубежи также упорно, как и старые.

К 19.00 битва затихла. Многие историки впоследствии писали, что Наполеон приказал отвести войска на прежние позиции, однако по воспоминаниям большинства французских офицеров, этого не произошло, и армия осталась ночевать на поле сражения, выставив пикеты. Так что донесение Кутузова об отступлении французов, скорее всего, является некоторым преувеличением.

Сведения о том, что будто бы русские ночью потихоньку вернулись на прежние позиции, также весьма недостоверны, хотя бы потому, что солдатам такой приказ никто не отдавал.

Было лишь распоряжение выслать в разведку отряды казаков в район расположения французской армии, однако неизвестно, добрались ли они туда. Так что поле сражения, а соответственно и формальная победа осталась все же за французами.

Но может быть, это была "пиррова победа"? К сожалению, нет. Согласно официальным данным потери русской армии в этот день убитыми, ранеными и пропавшими без вести составили 39 300 человек (это только регулярные войска, сколько погибло казаков и ополченцев, никто не считал), а по другим данным — 42, 5 тыс. солдат и офицеров.

Потери французов, к сожалению, до сих пор точно не известны, поскольку большая часть документов армии Наполеона погибла при отступлении ее из России. Однако многие историки называют цифру в 30-35 тыс. человек, хотя в отечественной литературе часто приводилось число французских потерь 58 478 человек. Однако эти цифры основаны на сведениях перебежчика Александра Шмидта, якобы служившего в канцелярии генерала Бертье, что в дальнейшем оказалось ложью.

Кроме того, у Наполеона оставалось неиспользованными около 18 тыс. человек резерва, тогда как у русских неиспользованный резерв не превышал 5 тыс. солдат и офицеров. Как видим, боеспособность русской армии из-за понесенных потерь после сражения была куда более низкой, чем у неприятеля. Так что и здесь, получается, французы остались в выигрыше.

Но самое главное заключается в том, что после битвы французы нашли в себе силы продолжить наступление, а русским ничего не оставалось делать, как отступать (кстати, исходя именно из этого факта, М. Барклай де Толли счел битву проигранной). И не просто отступать, но и еще оставить на произвол судьбы Москву и ее обитателей, ведь французы стремились именно туда. Что из этого вышло, мы все прекрасно помним.

Некоторые историки считают, что, хоть Наполеон и оставил за собой Бородинское поле, но не добился своей главной цели — уничтожения русской армии, и поэтому, якобы, проиграл. На самом деле, судя по воспоминаниям приближенных французского императора, в битве на Бородинском поле он хотел лишь разгромить неприятеля, а затем заключит мирный договор с Александром I. О полном уничтожении русских войск никто и не помышлял.

Но, следует заметить, что хотя формально русские войска и не были уничтожены, ситуацию в армии после Бородинского сражения можно оценить как крайне тяжелую. На поле боя полегли самые опытные солдаты и офицеры, которых нельзя было заменить никакими резервистами. Неудивительно, что ни о каком сражении на следующий день не могло быть и речи. Сберечь бы то, что осталось.

Основной причиной поражения русских в Бородинской битве очевидцы сражения считали тот факт, что Кутузов… вообще никак не командовал армией. Все его распоряжения напоминали рекомендацию: "действовать по обстоятельствам". Из-за этого командирам не удалось воспользоваться некоторыми явными тактическими просчетами французов, поскольку никто не решался взять на себя ответственность за действия, не предписанные планом сражения.

Связь между штабом армии и действующими частями также была ниже всякой критики. По воспоминаниям К. фон Клаузевица, все донесения из войск поступали к адъютанту главнокомандующего, полковнику Толю, который не всегда своевременно докладывал о перемене обстановки. Сам же Кутузов в тот день ни разу не появился на позициях (эх, видел бы Александр Васильевич Суворов как воюет его ученик — не избежать бы князю в том случае хорошей трепки!).

Кроме того, все указывали на серьезные ошибки в изначальном построении армии. Русские войска стояли плотными колонами настолько близко друг от друга, что французские снаряды поражали даже солдат резервных полков, не принимавших участия в битве. Иногда ядра неприятельских орудий вызывали взрывы пороха и снарядов на складах запасных боеприпасов.

Что же получается — в Бородинской битве победили французы? Несмотря ни на что, не стоит делать столь однозначного вывода. Да, конечно же, в военном отношении русская армия потерпела поражение. Однако морально проигравшим оказался… неприятель. Об этом говорит тот факт, что после сражения в течение нескольких дней французские войска не решались начать преследования "побежденного" противника. Да и потом, когда все-таки возобновили наступление, то двигались с крайней осторожностью, если не сказать, боязливо. Согласитесь, что победители так себя не ведут.

Именно эта моральная победа над противником, вызванная стойкостью и героизмом русских воинов, окончательно предопределила общую победу в Отечественной войне 1812 года. Французы после Бородинского сражения утратили весь наступательный пыл и воевали, скорее, по инерции, только для того, чтобы самим целыми остаться.

Этим-то и воспользовался бездарный полководец, но талантливый стратег и психолог Михаил Илларионович Кутузов. Тогда, после Бородинской битвы, он понял то, чего не поняли другие — морально надломленный неприятель обязательно проиграет. Собственно говоря, так оно и вышло.

Исходя из этого, можно сказать, что в Бородинском сражении победили и русские, и французы. Просто каждый по-своему.

[Аргументы и Факты]

http://www.aif.ru/society/35324
00:05 15/08/2012

Статья из газеты: Еженедельник "Аргументы и Факты" № 33

Что сейчас осталось у нас в головах от войны 1812 года? Романтические времена, красивая форма, галантные офицеры... Однако от...

Картина "Сражение при Бородине 26 августа 1812 года. РИА

■ Более половины убыли личного состава как в русской, так и во французской армиях приходилось на небоевые потери. В основном - от «нервической горячки» (сыпной тиф) и «кровавого поноса» (дизентерия). Ещё хуже было раненым, так что солдаты перед боем молились о том, чтобы сразу попасть на тот свет, миновав по дороге полевой лазарет.

■ Обезболивающих и антисептиков, по сути, не было, не говоря уж о рентгене. Пулю в ране искали стальным зондом, обезболивали в лучшем случае стаканом водки, в худшем - ударом деревянного молотка по черепу.

Фабер-дю-Фор. Около стен Смоленска. Смоленск в огне. Городская крепость могла выдержать осаду войск Наполеона

■ Любое серьёзное ранение конечностей почти неизбежно приводило к ампутации при помощи кривого ножа и пилы для кости.

■ И рядовых, и генералов лечили примерно одинаково. Князь Багратион, например, погиб из-за того, что хирург плохо вычистил его рану, полученную в Бородинской битве.

Осколок гранаты попал в бедро, рана была загрязнена обрывками одежды, травой, землёй. Всемирно известный полководец, командующий армией, умер от гангрены, а ведь лечил его главный медик действующей армии Яков Виллие!

■ С гуманностью во времена наполеоновских войн тоже всё обстояло не просто. После ухода из Смоленска русская армия оставила в городе примерно 2 тыс. тяжелораненых - почти все они погибли. После Бородинской битвы в Можайске «на милость победителя» бросили 8 тыс. нетранспортабельных солдат и офицеров. У французов же было достаточно своих раненых, поэтому русских просто выкидывали на улицу из окон госпиталя. В самой Москве от 3 до 4 тыс. раненых сгорели во время пожара.

[Сергей Осипов]

http://www.aif.ru/society/history/35323
00:05 15/08/2012

Статья из газеты: Еженедельник "Аргументы и Факты" № 33 15/08/2012

Пока Наполеон две недели восстанавливал боеспособность своих войск в Витебске, армии Барклая и Багратиона соединились у Смоленска.

Фабер-дю-Фор. Около стен Смоленска. © / Commons.wikimedia.org

​Об осаде Смоленска и других событиях, предшествовавших Бородинской битве, рассказывает Евгений Мезенцев, старший научный сотрудник Центра военной истории Института истории РАН.

Древние стены

- Первой в Смоленске оказалась потрёпанная дивизия Неверовского, которая вместе с подошедшим чуть позже корпусом генерала Раевского удерживала город весь первый день сражения - 16 августа. Двумя днями раньше дивизия генерала Дмитрия Неверовского ценой потери 1,5 тыс. человек задержала главные силы Наполеона на сутки под городом Красный.

Битва за Смоленск. Адам, около 1820 года. Commons.wikimedia.org

Надо сказать, что Смоленск на тот момент был хоть и устаревшей, но крепостью. Её строитель*ство за 200 лет до описываемых событий завершил архитектор Фёдор Конь. Поляки, взявшие Смоленск в 1611 г., добавили к оборонительным сооружениям земляной бастион. К нашему времени сохранилось менее половины стен и башен.
Упущенный шанс. Наполеон мог разбить русскую армию еще летом 1812 года

По меркам XIX в. всё это давно устарело: осадные орудия с лёгкостью пробивали стены любой толщины. Однако осадной артиллерии у Наполеона при себе не было - ему и в голову не могло прийти, что в ходе русской кампании придётся штурмовать настоящую средневековую крепость. Осадные мортиры хранились в Германии, на их доставку под Смоленск могло уйти два месяца.

А полевые пушки против крепостных стен были бессильны. Правда, Смоленск, в котором осталось почти всё граждан*ское население, обстреливали навесным огнём и подожгли. Сгорела половина домов. Впрочем, Наполеона такие гуманитарные вопросы волновали не сильно.

В первый день осады у французов были большие потери, и он не принёс успеха. Русским удалось приспособить древние укрепления под новую технику. На башни затащили пушки, которые нанесли французам большой урон.

Такого развития событий не предвидел не только Наполеон, но и командующий 1-й Западной армией и военный министр Барклай-де-Толли. Согласно им же разработанному перед войной плану, русской армии следовало сдать Смоленск и Москву и только где-то на Волге, под Казанью, устроить Наполеону вторую Полтаву.

Петер фон Гесс. Сражение при Смоленске. 17 августа 1812 года. Commons.wikimedia.org

Неважный генерал

В чём отличие гениального полководца, как Наполеон, от «крепкого профессионала», как Барклай? Первый действовал по вдохновению, а второй - по шаблону.

В ночь с 17 на 18 августа Барклай, напуганный настойчивостью Наполеона, приказал оставить Смоленск и отступить к Москве. Хотя Смоленск, по всем расчётам, мог продержаться и две недели, и месяц. Осаждённый гарнизон приковал бы к себе минимум 30 тыс. французов, а это значит, что армия Наполеона при Бородине была на столько же солдат слабее…

Когда в начале войны 1812 г. Наполеона спросили, каково его мнение о русском полководце Барклае-де-Толли, тот ответил: «Я о его прежних заслугах не слышал, но по его первым действиям скажу, что он неважный генерал».

Жителям об оставлении Смоленска сказали за 2 часа до того, как взорвать единственный мост через Днепр. При пожаре сгорел весь городской архив. Документами XII в. французские гвардейцы разжигали кост*ры.

[Игорь Буккер]

http://www.pravda.ru/science/useful/...826-davidov-0/
26 окт 2012 в 15:00

В общественном сознании сложилось ложное впечатление об Отечественной войне 1812 года как о стихийном выступлении "простого народа" против французов. Мифы окружают и легендарного героя Дениса Васильевича Давыдова, к которому навечно пристал эпитет "поэт-партизан". В его таланте сомневаться не приходится, но правильно ли считать его партизаном?

Учитывая, насколько впоследствии изменилось русское общество, другого Давыдова у нас не будет. Наверняка родятся еще замечательные поэты, да и от того, чтобы (не приведи Господи, конечно) уйти к партизанам, зарекаться нельзя. Но "два в одном" — поэта-партизана — нам не стоит больше ждать. Это была неповторимая особенность той эпохи.

Нынче нас потешают изыски зарубежной политкорректности, но вот 30 лет назад подобным грешили и отечественные деятели. В 1980 году был снят приключенческий боевичок "Эскадрон гусар летучих", в котором не только показывалась партизанская "деятельность" Дениса Давыдова, но и звучали песни на его стихи. Однако знаменитые и лихие строки: "За тебя на черта рад, // Наша матушка Россия! // Пусть французишки гнилые // К нам пожалуют назад!" — переделали в нескладные по рифме и бредовые по смыслу: "За тебя на черта рад, // Наша матушка Россия, // Пусть французы удалые // К нам пожалуют в кабак". Не хотели чиновники Госкино СССР обидеть потомков Великой армии, которым в свое время русские партизаны накрутили хвоста и выдворили вон. Кроме тех, кто стал природным удобрением для бескрайних пашен и полей нашей Родины.

Нужно признать, что к созданию мифа о партизанском движении 1812 года приложили руку маститые советские историки. Академик Евгений Тарле писал: "В России ожесточение народа против вторгшегося неприятеля росло с каждым месяцем. Еще в начале войны среди крепостных крестьян кое-где бродили слухи о том, что Наполеон пришел освободить крестьян. Но когда месяц шел за месяцем и ни о какой отмене крепостных порядков даже и речи не поднималось, то для русского народа стало вполне ясно одно: в Россию пришел жестокий и хищный враг, опустошающий страну и грабящий жителей. Французским солдатам, когда они брали хлеб и сено, крестьяне оказывали яростное вооруженное сопротивление, а если французский отряд оказывался слишком для них силен, убегали в леса, а перед побегом сами сжигали хлеб и сено".

В этом отрывке чудесным образом правда сочетается с отсебятиной. Автор самой полной новейшей биографии Дениса Давыдова военный историк и писатель Александр Бондаренко, процитировав своего знаменитого коллегу, удивительно точно подмечает: "Предполагаемое освобождение от крепостного права — вопрос сложный и спорный. Ну, подписал бы Наполеон декрет, а в ответ русские священники провозгласили бы во всех церквах, что это происки Антихриста. Да и от кого крепостных освобождать, если большинство господ уехали до прихода французов? Вот и остаются в основе побуждающего мотива "чувство обиды" и "жажда мести", да еще то, что мужикам жалко было отдавать завоевателям свои 'хлеб и сено'".

Если встать на точку зрения Тарле, то получается не русский мужичок с его психологией православного человека, а герой французской беллетристики — наглядный пример мести в стиле графа Монте-Кристо. Расхожий и не только французский, хотя прежде всего ей свойственный, сюжет мировой литературы. Это взгляд европейца, пусть и "косящего" под советского историка. Современники тех событий только подтверждают сей факт! Полковник лейб-гвардии Преображенского полка, поэт Сергей Марин, исполнявший обязанности дежурного генерала 2-й Западной армии, писал своим приятелям: "Крестьяне, оживляемые любовью к Родине, забыв мирную жизнь, все вообще вооружаются против общего врага, всякий день приходят они в главную квартиру и просят ружей и пороха; то и другое выдают им без малейшего задержания, и французы боятся сих воинов более, чем регулярных, ибо озлобленные разорениями, делаемыми неприятелем, истребляют его без всякой пощады".

Итак, православные восстали не только за "святую Русь", не только за краденый "хлеб и сено", даже не царя-батюшку. Приведем свидетельство очевидца, прапорщика свиты его величества по квартирмейской части Николая Муравьева: "Женщины не могли избежать насилия и поругания. Рассказывали, что Фигнер (полковник, командир партизанского отряда — Ред.) застал однажды в церкви французов, загнавших в нее из окрестных селений баб и девок. Одну двенадцатилетнюю девочку лишали они невинности, пронзая ей детородную часть тесаком; товарищи злодея около стояли и смеялись крику девочки. Все эти французы погибли на месте преступления, ибо Фигнер не велел ни одного из них миловать.

В другой раз Фигнер настиг карету, в которой ехал польский офицер; с ним сидели две девицы, родные сестры, обе красавицы, дочери помещика, которого дом разграбили, а самого убили; дочерей же увезли и бесчестили. Фигнер остановил карету, вытащил изверга, который был еще заражен любострастною болезнью. Спутницы его были почти нагие; они плакали и благодарили своего избавителя. Фигнер снабдил их одеждою и возвратил в прежнее их жилище. Поляка же привез к крестьянам, приговорить его миром к жесточайшему роду смерти. Мужики назначили три дня сряду давать ему по несколько тысяч плетей и, наконец, зарыть живого в землю, что было исполнено. Уверяют, что происшествие сие истинное. Многим также известно, как французы ругались над нашим духовенством. Им давали приемы рвотного, после чего сосмаливали им попарно бороды вместе…".

Любой нормальный мужчина хотел бы оказаться на месте тех мужиков, которые отнюдь не были варварами-садистами. Садистами оказывались земляки (и не только — вроде того поляка) де Сада, незваными гостями пришедшие на русскую землю. Наши историки чаще вспоминают зверства татаро-монголов, будучи при этом потомками тех самых ордынцев. Зато искренне восхищаются европейцами. Еще одни наши западные соседи придумали губить людей газом в машинах и сжигать в печах концентрационных лагерей. Они тоже были не азиатами. Так и будем в эйфории зацеловывать Европу?!

"Свобода, равенство и братство", кодекс Наполеона и Общественный договор — тоже достижения демократического Запада. Но почему во время похода русской армии, когда казаки стояли в Париже, в памяти и языках осталось слово "бистро" — исковерканное "быстро, быстро", как торопили французских гарсонов наши солдатики, — а не расстрелянные и сожженные иконы и поруганные храмы? Приобщение к ценностям западной демократии и либерализма для русского мужика начиналось с разграбления православных церквей и умертвления монахов.

Потом все это повторят большевики, выучившиеся на марксовых талмудах. А нам говорят, забирали "хлеб и сено"! Можно подумать, что свой барин миндальничал, когда забирал девок в гарем или заставлял отрабатывать барщину. Говоря на языке современной терминологии, русский мужик, как хорошая ракета, отчетливо различал позывной "свой-чужой". Барин русский хоть и говорил на непонятном языке, был все же своим родным, православным.

Унтер-офицер Киевского драгунского полка Ермолай Васильев, раненый в бою при Мире, когда очнулся и побрел к своим, наткнулся на мужиков, бежавших из захваченных неприятелем деревень. Его жизнь спас не русский язык (крестьяне сказали ему: "Мы думали, что француз говорит по-русски, как мы"), а показанный народу крест на груди. Потом Васильев собрал этих мужиков в конный отряд для нападения на вражеские обозы и отставших солдат. Васильев партизанил с 15 августа по 20 октября 1812 года и мог бы по праву считаться первым партизаном Отечественной войны - но он командовал не армейским, а крестьянским отрядом.

А Денис Васильевич сформировал именно что первый "летучий", как его тогда называли, партизанский отряд. В рапорте — через голову своего непосредственного начальника Васильчикова 2-го — на имя главнокомандующего 2-й Западной армией князя Багратиона его бывший адъютант Денис Давыдов испрашивал Его Сиятельство накануне Бородинской битвы разрешение на создание на создание "партизанской службы". Во время встречи Багратион подарил своему сослуживцу собственную карту Смоленской губернии, собственноручно написал инструкцию. А еще - два письма: одно адресованное шефу Ахтырского гусарского полка генералу Васильчикову, другое — казачьему генералу Акиму Карпову с указанием выделить в отряд Давыдова лучших людей. Больше они не увидятся: через три дня Багратион будет смертельно ранен на Бородинском поле.

22 августа к подполковнику Давыдову приехал его кузен, поручик лейб-гвардии Гусарского полка Василий Давыдов. От имени князя Петра Ивановича адъютант Багратиона сказал: "Светлейший согласился послать для пробы одну партию в тыл французской армии, но, полагая успех предприятия сомнительным, назначает только 50 гусар и 150 казаков". Правда, казак Аким Акимович отдал только 80 человек. Как вспоминал Денис Давыдов: "Я надел мужицкий кафтан, стал отпускать бороду, вместо ордена Святой Анны повесил образ Святителя Николая и заговорил с ними языком народным".

Видимо, именно из-за этого, а также из-за того, что отряд Дениса Васильевича фактически не получал армейского довольства, давыдовцев всем скопом записали в партизаны. Однако это не совсем так — все солдаты его отряда продолжали числиться в списках тех полков, в которых они служили. Правильнее было бы назвать соединение Давыдова (а также Сеславина, Фигнера, Винцингероде, Чернышова и прочих) рейдерскими группами, действовавшими на свой страх и риск в тылу врага.

Дело в том, что слово "партизан" в классическом смысле обозначает участника нерегулярного соединения, которое борется с оружием в руках против неприятеля. Но ведь группа Давыдова продолжала оставаться регулярным армейским соединением! Более того, каждый примкнувший к ней доброволец записывался в тот полк, где числились участники доблестного отряда. И это отличает ее от вышеупомянутого отряда Васильева — тот был типичным партизанским соединением, поскольку его бойцы не в каких армейских списках не значились.

Следует заметить, что рейдерские группы использовались и до кампании 1812 года — например, в Северной и Семилетней войнах. Кстати, великий полководец Александр Васильевич Суворов начинал свою боевую карьеру именно в таком соединении — в летучем рейдерском отряде полковника Берга, который успешно действовал против прусских войск. Тем не менее, тогда подобные отряды вовсе не называли партизанскими - просто потому, что они, несмотря на специфическую деятельность, все равно продолжали оставаться частями регулярной армии.

Так что термин "партизан" вряд ли подходит как к самому Денису Васильевичу, так и к его доблестным бойцам. Даже проводя операции в тылу врага, они продолжали оставаться армейским соединением. Скорее, отряд Давыдова следовало бы назвать "десантной диверсионной группой".

[Игорь Буккер]

http://www.pravda.ru/society/fashion...12_4_culnev-0/
02 окт 2012 в 17:00

Общество » Наследие » Россия

Русский генерал Яков Петрович Кульнев, друг Дениса Давыдова, бесстрашный гусар и опытный командир, стал первым военачальником, погибшим в войне 1812 года. Но его гибель не была напрасна. Благодаря его подвигу русские смогли разгромить под Клястицами превосходящие силы противника, после чего тот не смог вести активных действий на северном фланге.

Прежде чем начать разговор о подвиге генерала Кульнева, напомним нашим читателям о том, что в ходе трехдневного сражения под Клястицами было остановлено наступление корпуса маршала Николя Шарля Мари Удино (Nicolas Charles Marie Oudinot) на Санкт-Петербург. "Правда.Ру" уже подробно писала об этом. После этой победы высший свет столичного общества назвал генерал-лейтенанта Петра Христиановича Витгенштейна, будущего светлейшего князя, "защитником Петрова града", несмотря на поражение под Полоцком, нанесенное ему маркизом де Сен-Сиром (Laurent Gouvion, marquis de Saint-Cyr). Последний заменил на посту командующего в очередной раз раненого Удино, и Наполеон прислал Сен-Сиру маршальский жезл.

На петербургское направление Бонапарт двинул два корпуса: 2-й Удино и 10-й прусско-французский Макдональда. Перед ними стояла задача перерезать сообщение Витгенштейна со столицей. После сражений под Полоцком и Клястицами французский император отказался наступать на столицу России. Наполеон вернулся в Витебск со своей гвардией и больше не преследовал армию Барклая-де-Толли. "Я останавливаюсь здесь! — писал в мемуарах адъютант императора граф Филипп-Поль де Сегюр (Philippe-Paul de Ségur). — Я хочу здесь осмотреться, собрать армию, дать ей отдохнуть, хочу организовать Польшу. Кампания 1812 года кончена! Кампания 1813 года сделает остальное!".

Каждый был прав по-своему. Ненавидимый всеми Барклай, как мог, берег русскую армию для следующих сражений; Бонапарт осознавал, что за месяц похода, при отсутствии серьезных боев, он уже потерял свыше трети состава Великой армии. Из перешедших в июне Неман 301 тысячи в половине июля числилось всего 185 тысяч. Белоруссия и Литва наполнились толпами мародеров и дезертиров. Ослабла дисциплина, личный состав губили болезни, лошади падали от бескормицы и приходилось спешивать конные части. Это произошло, когда еще не грянули морозы и не нагрянули партизаны.

В донесении анонимного русского военного разведчика от 23 сентября 1812 года говорится: "Эти несчастные люди описывают яркими чертами плачевное свое состояние. Я старался узнать, с какого времени они начали претерпевать сей недостаток. Они отвечали, что сие было в разные времена различно, что иногда было лучше, а иногда хуже, но что в конце июля во всем оказалась нужда и что в течение августа армия была в отчаянии, видя, что по мере вшествия в Россию недостаток увеличивался. Для успокоения оной, говорят сии пленные, Наполеон публиковал ежедневно прокламации, в которых обещал, что вскоре они будут в Москве в величайшем изобилии". Можно сказать и так: теряя в количестве, французская армия укреплялась качественно. Однако нашему успеху способствовали еще не "зима, Барклай и русский Бог", но и дух русского народа.

Рассказывали такой анекдот. Преследуемые голодом французы ворвались в избу бедной старушки и на ломаном русском стали требовать "клеба" и "млека". Крестьянка отдала им свой хлеб, но сказала, что молока у нее нет, поскольку всех коровушек и овечек французы отняли и порезали, а осталась у нее одна коза (chèvre). "Куди коза?" — закричали оккупанты. "Там, родные, на дворе в хлеву", — ответила старуха. "На дворе казак (cosaque)!" — унося ноги, орали испуганные французы. Одно напоминание о казаках наводило ужас на солдат Grande Armée. Другая история повествует о том, как старуха, видя бедственное положение своих незваных гостей, вынула из печи щи и поставила на стол. Русская похлебка не понравилась французам и они стали плевать в щи, ругая старушку. Она схватила горшок и бросила его в голову одного нахала, сама выбежала на улицу, приперла двери ухватом и созвала крестьян, которые схватили французов и отвели их к ближайшей воинской команде.

В четырехтомной "Истории русской армии" дореволюционного русского историка А. А. Керсновского читаем: "Под Клястицами сражались 23 000 русских против 24 000 французов. Наши потери 4500, у французов убыло 5500 (1000 пленных). Кульнев преследовал по собственной инициативе до Боярщины, зарвался и был отражен, причем поплатился жизнью".

Так кому принадлежат лавры победителя? Воспеваемому придворным поэтом Василием Жуковским Витгенштейну, которого многие современники считали нерешительным полководцем, или Якову Петровичу Кульневу? Советский историк Е. В. Тарле высказался таким образом: "Кульнев, подобно Н. Н. Раевскому, Багратиону, Неверовскому, Кутузову, был одним из очень немногих генералов, достигавших полной власти над солдатами без помощи зуботычин, палок и розог… Но была у Якова Петровича Кульнева одна слабая сторона: он необычайно увлекался в битве и действовал нередко очертя голову, безумно рискуя и своей, и чужой жизнью. В бою под Клястицами 30 июля не его начальник Витгенштейн, а именно он, Кульнев, был победителем Удино, взял почти весь обоз маршала и 900 пленных".

"Во время преследования 1 августа авангард Витгенштейна под командой генерала Кульнева, переправившийся через Дриссу, потерпел такое поражение, которое превысило бы успех, достигнутый накануне, если бы со своей стороны французская дивизия Вердье при преследовании Кульнева снова не наткнулась на главные силы Витгенштейна и не была бы вынуждена отступить, понеся большие потери. Вследствие этого в конце концов успех оказался на стороне русских, так как Удино приостановил свое наступление и его пришлось подкрепить корпусом Гувиона-Сен-Сира", — так полагал знаменитый военный теоретик и современник описываемых событий, прусский генерал, бывший в 1812 году на русской службе, Карл Филипп Готтлиб фон Клаузевиц (Carl Philipp Gottlieb von Clausewitz).

О сражении около деревни Сивошино на реке Дриссе, произошедшем 20 июля (1 августа), историк Тарле писал: "Увлекшись на другой день преследованием французов, Кульнев со своими 12 тысячами, которые отделил ему для этого Витгенштейн, бросился за отступающим маршалом. Неосторожно подавшись вперед, он натолкнулся на остановившийся внезапно и быстро построенный вновь в боевой порядок отряд Удино. Кульнев попал между двух огней и был отброшен с тяжкими потерями. Его отряд потерял около 2 тысяч человек и восемь орудий. Когда разбитый отряд уже отступал под огнем французских батарей, Кульнев, передают очевидцы, "печально шел в последних рядах своего арьергарда", подвергаясь наибольшей опасности обстрела. Французское ядро ударило в него и оторвало обе ноги. Смерть последовала почти моментально".

Бесстрашный русский полководец Яков Кульнев погиб на своей малой родине, в местах, где за 48 лет до этого родился. Богатырь — человеку нормального роста эфес сабли Кульнева доходил до плеча — был при этом образованным человеком, а не солдафоном. Поэт Жуковский, посвятивший Витгенштейну стихотворение "Певец во стане русских воинов", откликнулся на героическую смерть Кульнева строками:

Где жизнь судьба ему дала,

Там брань его сразила;

Где колыбель его была,

Там днесь его могила.

Не принижая заслуг командующего корпусом генерала Витгенштейна, отметим лишь, что без авангарда Кульнева, победы под Клястицами могло бы и не быть вовсе. Только соединенными усилиями всех участников, Россия смогла выстоять в схватке с сильнейшим врагом. Будущий победитель императора Франции, Голенищев-Кутузов, который лично контролировал выход армейской газеты, однажды дал нагоняй ее сотрудникам, заставив смягчить оскорбительные выпады в отношении Наполеона: "Кто тебе дал право издеваться над одним из величайших генералов".

Яков Петрович Кульнев, о котором знавший его Денис Давыдов отозвался как о "лучшем русском офицере кавалерии", был похоронен дважды. В 1816 году, по просьбе родных братьев героя Отечественной войны, его предали земле на берегу реки Дриссы. В 1832 году родственники перезахоронили прах Кульнева в имение его брата Ильзенберг Режицкого уезда Витебской губернии (ныне латвийский Ильзенкалнс). В 1850 году в Клястицах поставили памятник в честь боев 1812 года, впоследствии он был разрушен. Теперь здесь воздвигнута стела.

[Александр Широкорад]

http://www.pravda.ru/society/fashion...6-ucraina_1-0/
20 ноя 2012 в 17:00

Общество » Наследие » Россия

Тема участия украинцев в войне 1812 года до 90-х годов прошлого века в отечественной исторической литературе практически не затрагивалась. Но в 1991 году она стала предметом различных спекуляций. И вовсе не из-за рассекречивания каких-то важных документов. Просто националистам в Киеве и Львове потребовалась совсем иная трактовка событий этой войны.

Как и в иных разделах истории, у "оранжевых сказочников" нет единства во мнении. Одни уверяют, что война 1812 г. была для Украины чужой, войной ее врагов — Франции и России. Другие уверяют, что армия Наполеона несла на Украину прогресс, "свободу, равенство и братство". Третьи утверждают, что Наполеон был одержим мечтой создать на Украине независимое национальное государство.

В современном украинском учебнике заголовок одной из глав: "Подготовка Украины к отражению наполеоновского нашествия". Конечно, не стоит придираться, но справедливости ради — в 1812 году государства Украина не было в природе. Веселей дальше: "Встретив самоотверженный отпор украинского народа, захватчики вынуждены были отказаться от намерений продвигаться дальше вглубь Украины". Глава о том, как русские войска гнали Наполеона до Парижа, называется "Преследование противника украинскими полками". Что же было на самом деле?

Начиная войну, Наполеон планировал в приграничных сражениях разгромить русских, как это было при Аустерлице и Фридланде, а затем заставить Александра подписать мирный договор. Но, разумеется, у него, как у любого полководца, были и иные десятки вариантов военных и политических акций. Кроме того, Наполеон, опять же как любой грамотный правитель, пытался привлечь к борьбе с Россией как можно больше стран и политических движений, обещая всем "сорок бочек арестантов". Кстати, и раньше, в 1798–1810 гг., генерал, первый консул и император часто давал своим потенциальным союзникам совершенно взаимоисключающие обещания.

Следует ли удивляться, что в 1812 г. Наполеон предлагал Австрийской империи за помощь в войне Волынь, остальные земли Правобережной Украины — герцогству Варшавскому, Черноморское побережье и Крым — Турции. Рассматривался и проект создания на территории Левобережной и Южной Украины трех государств, так называемых "наполеонид". Император также неоднократно намекал полякам на возможность возрождения Речи Посполитой в границах 1772 г. Ну, а сами паны мечтали о границах времен князя Витовта, а еще лучше — Речи Посполитой "от можа до можа", то есть от Балтики до Черного моря с Ригой, Смоленском, Киевом и Одессой.

Увы, в планы великого полководца не входило вообще создание Речи Посполитой ни в каких границах. Но зачем об этом раньше времени говорить наглым и глупым панам? В июне 1812 г. Неман перешли свыше 100 тыс. поляков, а всего в кампании 1812 г. на стороне французов воевало не менее 300 тыс. этнических поляков.

Два польских помещика — Нейман и Городицкий — еще в 1809 г. подали меморандум наполеоновскому министру иностранных дел Талейрану. Поляки заверяли, что как только Наполеон вступит в пределы России, против царской власти восстанут 50 тысяч человек, в основном украинцы. Правда, в 1812 г. тот же Нейман уже предлагал французскому военному командованию выслать в "южные провинции Польши" армейский корпус, на помощь которому должна будет немедленно выступить 40-тысячная украинская повстанческая армия.

Увы, Наполеон на Украине не получил какой-либо поддержки. Лишь несколько десятков польских помещиков летом 1812 г. бежали к наступающей Великой армии и были зачислены в состав польских частей. При большом желании "оранжевые" историки могут записать этих католиков-помещиков в "щирые украинцы", но картина от этого все равно не изменится.

Нравится или не нравится "оранжевым сказочникам", но ситуация в Малороссии весной-осенью 1812 г. мало отличалась от положения в тыловых губерниях Великороссии. Так, еще 2 марта 1810 г. военный министр Барклай де Толли в докладной записке императору "О защите западных рубежей России" предлагал экстренно привести в боевую готовность крепости Ригу, Динабург, Бобруйск и Киев. 9 июля был высочайше утвержден проект обороны Киева генерал-майора Глухова, также было дано указание "отстаивать Зверинецкое укрепление и приведенный в оборонительное положение Никольский монастырь до последней крайности". В качестве последней меры предлагалось взорвать монастырь.

20 июля генерал-майор Глухов и полковник Трузсон 3-й получили указание составить "примерный план осады" киевской крепости, исходя из численности осадного корпуса в 50 тыс. человек со 120 осадными и 180 полевыми орудиями. При этом гарнизон крепости должен был составлять 20 тыс. человек при 333 орудиях. Большая часть этих работ была выполнена.

Средства на модернизацию Киевской крепости и иные оборонительные мероприятия поступали как из казны, так и от частных лиц. Так, в1812 г. киевское дворянство внесло в "фонд обороны" 50 тыс. рублей, мещане дали 40 тысяч. Монастыри передали 9 пудов 33 фунта серебра и 3,5 фунта золота. В том же 1812 году киевский завод "Арсенал" отремонтировал 134 орудия, изготовил около 40 тысяч ружей и пистолетов, а также 35 тысяч сабель. Замечу, что этот завод был создан по указу Екатерины II в 1764 г. Всего на военные нужды население малороссийских губерний пожертвовало 9 млн. рублей, 13,5 пудов серебра, несколько килограммов золота, большое количество волов и коней, а также продовольствия. Киевский госпиталь, основанный еще в 1755 г., принял сотни раненых, еще сотни были размещены по домам мещан.

Существенную роль в снабжении русской армии боеприпасами сыграл Шосткинский пороховой завод на Сумщине. Он был построен в 1737–1739 гг. по указу императрицы Анны Иоанновны. В 1812 г. там произвели 25 тыс. пудов черного пороха. Забегая вперед, скажу, что в Крымскую войну производительность завода увеличилась в 6 раз. Ну, а 1 октября 1931 г. в Шостке вошла в строй первая отечественная фабрика фотопленки (в советское время автор, да, наверное, и кто-то из читателей, много лет делал фотоснимки на пленке Шосткинской фабрики).

В Киевской губернии были призваны в армию 3170 человек. Сам Киев поставил в ополчение 1050 мещан, добровольно вступили в ополчение около 600 шляхтичей. Уже 15 июля 1812 г. в Киев прибыло 290 пленных французов, а к концу месяца — еще 400. Замечу, что помимо них много пленных с благословения митрополита было размещено в монастырях.

С начала войны в русской армии сражались полки, укомплектованные личным составом в Малороссии. Среди них: гусарские — Ахтырский, Лубенский, Сумской, Павлоградский, Мариупольский; драгунские — Харьковский, Черниговский, Киевский, Новороссийский, Стародубовский, Житомирский; кирасирские — Глуховский, Малороссийский, Новороссийский; пехотные — Кременчугский, Черниговский, Полтавский; гренадерские — Екатеринославский, Киевский, Малороссийский; конно-егерские и уланские полки — Неженский и Чугуевский.

Рассмотрим, к примеру, историю формирования и боевой службы Нежинского пехотного полка. В город Нежин — центр одноименного уезда Черниговской губернии — известие о начале войны пришло одновременно с царским манифестом "Ко всем сословиям и состояниям, духовным и мирским" от 6 июля 1812 г. Через 12 дней черниговский предводитель дворянства Н. Н. Стороженко издал циркуляр, призывавший все уездное дворянство немедленно приступить к сбору ополчения.

А уже 23 июля дворянское собрание Нежинского уезда постановило:

— Одушевляясь любовью и усердием к народу и Отечеству…немедля приступить к назначению на первый случай из каждых 15-ти ревизских душ по одному человеку, обвестить всех помещиков, чтобы они из такого количества, а ежели по усердию своему имеют возможность, то из меньшего, выбрав способных людей и вооружив их, чем можно, а в недостатке того — и без всякого вооружения, но только в неизорванном одеянии и обуви, снабдив на месяц провиантом, без малейшего замедления… представили их в г. Нежин. И по мере принятия определять к ним на каждые 50, равно как и на каждые 100 человек, по одному чиновнику из избранных нами.

В ополчение набирали помещичьих крестьян, но мещанам и государственным крестьянам также разрешалось записываться в ополчение. Личный состав первой половины Нежинского полка включал в себя 5 сотенных начальников, 10 пятидесятных начальников и 674 ратника. Вторая половина состояла из 6 сотенных, 12 пятидесятных начальников и 756 ополченцев. Таким образом, Нежинский пехотный полк был одним из самых многочисленных среди сформированных в губернии, уступая только Суражской дружине, в составе которой насчитывалось 1482 человека, и Новозыбковской дружине (1950 человек). А всего в Черниговской губернии было сформировано 6 конных казачьих полков, каждый по 1200 человек. В ополчение поступили 25 873 ратника и 217 дворян.

Как видите, если обратиться к фактам, то никакого массового коллаборационизма в те годы в Малороссии не наблюдалось — наоборот, большинство населения поддержало российские власти в борьбе с Наполеоном. Так что утверждение о том, что война 1812 года была для Украины чужой, не соответствует действительности. И украинцы, и русские, и белорусы, и татары, и другие народы Российской Империи воспринимали Наполеона как врага.

Следов мифа о том, что французский Император собирался каким-то образом создавать независимую Украину, в хрониках того времени тоже найти невозможно. Это является доказательством того, что данный миф был создан куда позже — недобросовестными историками в угоду политикам-сепаратистам…

[Павел Коротич]

http://rusplt.ru/wins/kobrinskaya-pobeda-27843.html
26 июля 2016, 00:00
Русские победы, История

Первая победа 1812 года

Капитуляция саксонской бригады в Кобрине. Художник В.И. Стельмашонок

После того как 24 (12 по ст. ст.) июня 1812 года войска Наполеона перешли российскую границу, две основные русские армии под командованием Петра Багратиона и Михаила Барклая-де-Толли отступали, надеясь соединиться друг с другом. Третья, самая малочисленная резервная армия Александра Тормасова в это время прикрывала юго-западное и киевское направления. Со стороны неприятеля там в это время действовали австрийский корпус генерала Карла Шварценберга и саксонский корпус генерала Жана Ренье. Однако Наполеон недооценивал силы и боеспособность армии Тормасова, а потому дал приказ австрийцам идти на соединение со своей основной наступающей армией, а саксонцам Ренье — действовать против частей Тормасова, закрепившись в городах на границе Белоруссии и Украины.

23 (11) июля саксонцы заняли Брест, в тот же день саксонская бригада под командованием генерала Кленгеля, насчитывавшая около 5000 человек, вошла в Кобрин. Тем временем войска Тормасова, которые еще в июне получили приказ атаковать неприятеля, должны были сначала освободить Брест, а затем идти на Кобрин. 24 (12) июля, воспользовавшись ослаблением противника из-за отхода австрийцев, русские взяли Брест, на следующий день — Пинск, а затем двинулись на Кобрин.

27 (15) июля части русской армии в количестве до 15 тысяч человек, имея более 100 пушек, с двух сторон подошли к городу. Атаку начала кавалерия, удар которой имел целью выманить неприятеля из Кобрина на открытую местность, где можно было воспользоваться численным превосходством и разгромить саксонцев. Но те плотно засели в городских зданиях. Тогда Тормасов приказал обойти город и перекрыть все дороги, ведущие из него. Вскоре саксонцы оказались в полном окружении, а их попытка уничтожить русский заслон на одной из дорог окончилась неудачей. Как впоследствии свидетельствовал генерал, неприятель неоднократно пытался вырваться из Кобрина, но всякий раз был отброшен обратно, неся большие потери. Причем один из русских полков, преследуя отступающих саксонцев, прямо за ними ворвался в город. Завязались упорные уличные бои.

Городские постройки, состоявшие в основном из деревянных зданий, служили плохой защитой для оборонявшихся. Русская артиллерия не давала возможности укрыться за деревянными стенами, город пылал (во время пожара сгорело абсолютное большинство строений: 548 домов, осталось лишь около 80). Вскоре начался общий штурм, саксонцы стали сдаваться в плен. Последними сложили оружие солдаты, засевшие за стенами местного монастыря.

В итоге боя, длившегося 9 часов, в плен попали свыше 2000 вражеских солдат, несколько полковников, более 60 офицеров и командир бригады генерал Кленгель; было захвачено 8 орудий. При этом были убиты 2000 саксонцев. Русские войска потеряли 77 человек убитыми и 181 ранеными.

Хотя в военном смысле кобринская победа носила локальный характер, ее моральное и политическое значение было очень велико. Самое главное заключалось в том, что это была первая победа русских войск над солдатами «непобедимой» армии Наполеона с начала Отечественной войны. Высоко оценил победу Тормасова и император Александр I. Он удостоил генерала высочайшей благодарностью и орденом святого Георгия 2-й степени, другие офицеры, руководившие войсками в том бою, тоже получили ордена и сабли с надписью «За храбрость».
День парашютиста: как родился праздник ныряльщиков в небесную глубину Далее в рубрике День парашютиста: как родился праздник ныряльщиков в небесную глубину26 июля 1930 года под Воронежем состоялись первые в нашей стране массовые прыжки с парашютом