*2699. Публикации Владимира Милова

[Владимир Милов]

http://echo.msk.ru/blog/milov/1668840-echo/
13:39 , 01 декабря 2015

автор
политик

В связи с протестами дальнобойщиков против введения системы «Платон» раздается много слов на тему того, что «ну вот в других странах такая система платежей есть», «за разбитые дороги же должен кто-то платить» и так далее. Это все в принципе законная и небессмысленная постановка вопроса, но вот некоторые аргументы против введения такой системы сейчас, которые полезно знать дальнобойщикам и использовать в таких спорах.

1. Государство обмануло нас с отменой транспортного налога. Когда в 2010 году принималось решение о введении платы за проезд для большегрузного транспорта, тогда правительство пообещало отменить транспортный налог уже в 2011 году. Тогда предполагалось, что средства на ремонт и строительство дорог будут взиматься за счет повышения акцизов на топливо и введения сборов на большегрузный транспорт, а транспортный налог отменят.

Как это часто у нас бывает, в итоге теперь мы должны платить все три налога сразу — и транспортный налог, и повышенные акцизы, и теперь еще сбор для большегрузов. Не многовато ли? Тем более что транспортный налог постоянно повышается — его сделали региональным налогом и в каждом регионе размер его различается, однако просто погуглите новости «повышение транспортного налога» по своему региону, чтобы понять, что в последние годы идет его фронтальный и очень существенный рост.

Сразу три налога на автовладельцев — это очевидный перебор, правительству надо сдать назад и сократить их число.

2. Сейчас кризис и не лучшее время для введения новых налогов. В октябре было зафиксировано не только рекордное падение розничных продаж в России (12% год к году), крупнейшее за 20 лет, но и очень существенное падение грузооборота автомобильного транспорта (6% в январе-октябре). Железнодорожные перевозки, например, падают не так сильно, потому что перевозят много сырьевых грузов, где нет пока такого падения производства и продаж, а вот автотранспорт ориентирован на обслуживание розничного рынка и крайне чувствителен к просадке внутреннего рынка. Распространено такое мнение, что новый сбор по системе «Платон» будет автоматически включен в цены перевозок, а потом — в конечные цены потребительских товаров, но это упрощенное понимание ситуации. На самом деле многие бизнесы в розничной сфере не в состоянии повышать цены — нет такого потребительского спроса, спрос падает рекордными темпами. Если едва выживающие розничные торговцы получат новое повышение транспортных расценок, то это будет способствовать просто сокращению товарных потоков и новой волне сворачивания продаж. То есть новый удар по рознице и по экономике в целом.

В совокупности с другими веселыми штуками типа ударов по туристическому бизнесу и запретов поездок в популярные у туристов страны, с которыми поссорился Путин, типа эмбарго на импорт дешевого продовольствия из этих стран и нового давления на розничные цены и на покупательную способность людей, все это явно не способствует скорой остановке кризисных явлений в экономике — спираль кризиса будет закручиваться дальше.

Я мог бы задать риторический вопрос, понимают ли это в правительстве, но я знаю, что понимают, однако продолжают бояться возразить Ротенбергам.

3. Качество дорог, за пользование которыми берут новый сбор, ужасное и совершенно не сравнимо с качеством дорог на Западе, на который ссылаются апологеты введения новой платы. Система «Платон» планирует взимать плату за проезд по всем 50,8 тыс км федеральных автотрасс. Однако, по данным Росстата, из этих 50 тыс км:

• Только 353 км относятся к категории I-A (автомагистрали с 4 полосами и более и шириной полосы 3,75 м, классификация здесь);

• Только 3,9 тыс км относятся к категории I-Б (скоростные 4-полосные дороги);

• Еще 1,2 тыс км относятся к категории I-B.

Остальные 45 с лишним тысяч километров — это дороги категории II и хуже, то есть в основном двухполосные (26 тыс км — дороги категорий III-V, то есть всякий треш, грубо говоря, несмотря на горделивое отнесение к «федеральным трассам»).

Я вообще молчу про то, что в России, великой супердержаве, вставшей с колен, и самой крупной стране мира по площади территории, всего 5 тысяч километров относительно нормальных дорог категории I. Не будем о грустном.

Но речь сейчас о том, что правительство может предлагать начинать взимать сбор на эксплуатацию и ремонт дорог, когда оно для начала предложило какой-то качественный продукт. Принцип должен быть простой: «обременения в обмен на улучшения». Если вы хотите брать плату, то создайте для начала что-то новое и стоящее.

(Это же, кстати, относится и к ликсутовской политике введения платных парковок в Москве: вместо того чтобы предпринять усилия и создать в городе современное парковочное пространство, просто разлиновали старые советские улицы, для чего много ума не надо, и давай взимать плату за воздух.)

Но тут мы видим, что с автовладельцев просто начинают собирать плату за пользование морально устаревшими, некачественными двухполосными дорогами. Это неприемлемо.

4. Вообще-то у Росавтодора полно денег и без введения нового сбора. По проекту федерального бюджета на 2016 год, под управлением Федерального дорожного агентства будет находиться 553 млрд рублей. Что такое 553 млрд рублей? Ну, например, если считать средней стоимостью ввода 1 км новых федеральных автотрасс в 100 млн рублей, то это эквивалентно вводу более 5000 (пяти тысяч) км новых автотрасс.

Чтобы вы понимали:

• По факту в 2003-2012 годах построено и реконструировано 3,8 тыс км автодорог федерального значения (данные отсюда), т.е. менее 4 тыс км за 10 лет;

• Фактический ввод новых участков федеральных трасс составил 581,7 км в 2014 году;

• В 2015 году планируется ввести в эксплуатацию участки федеральных автодорог общей протяженностью 324,6 км, в 2016 году – 360,5 км, в 2017 году – 384,7 км (данные отсюда).

Честно говоря, при таких бюджетах могли бы и побольше новых хороших автотрасс вводить (см также пункт 3 выше).

Может мы разберемся сначала с эффективностью расходования средств Росавтодором, прежде чем новые поборы вводить???

* * *

Будем рады всячески распространять эту информацию среди дальнобойщиков и транспортных компаний, чтобы им легче было оперировать правильными аргументами в спорах с властями и общественных дискуссиях.

[Владимир Милов]

http://www.forbes.ru/mneniya-column/...orguyut-neftyu
Автор директор Института энергетической политики

Грузовики с нефтью пересекают границу ТурцииФото REUTERS / Fatih Saribas
Слишком многие заинтересованы в «запрещенной» нефти. Сводить все к Эрдогану — упрощение
Сразу надо отметить, что любые источники информации на эту тему противоречивы. Регион добычи нефти, подконтрольный исламистской группировке, крайне хаотичен и с точки зрения контроля над границами, и с точки зрения экономических процессов. Серьезных исследований никто не проводил, а все имеющиеся оценки основаны на субъективных локальных источниках. Тем не менее мы более или менее точно знаем две вещи:
1) Исламское государство (ИГ — запрещенная в России организация. — Forbes) добывает относительно немного нефти. Большинство экспертов сходятся на цифре около 30 000-40 000 баррелей в день с месторождений Дайр-эз-Заур в Сирии и Кайяра в Ираке (см., например, исследование FT на эту тему). Это примерно 1,5-2 млн т в год, микроскопический объем с точки зрения международного рынка (мировой спрос на нефть сегодня превышает 95 млн баррелей в день, или почти 5 млрд т в год).

2) Большинство этого объема потребляется в виде нефтепродуктов непосредственно в районах, находящихся под контролем исламистов. По разным оценкам, на этой территории проживает от 3 млн до 5 млн человек, что, в общем, не оставляет много нефти для экспорта. Если сравнивать с данными по государствам с похожей численностью населения, то на собственное потребление должно уходить более половины от добычи. Упомянутое выше исследование FT как раз и говорит о том, что нефть ИГ в основных перерабатывается на мобильных НПЗ и потребляется на территориях, непосредственно прилегающих к зоне добычи.
А вот дальше начинаются спекуляции — кто что видел, слышал и так далее. Например, FT пишет, что значительная часть нефти, производимой на подконтрольных ИГ территориях, потребляется в северо-западных районах Сирии, контролируемых так называемой умеренной сирийской оппозицией. Это одна из причин осторожного отношения США и их союзников к бомбардировкам нефтяной инфраструктуры ИГ — не хотят оставить поддерживаемых Западом борцов с Асадом без поставок нефти. Часть нефти через эти территории, по информации FT, поставляется в Турцию, хотя ясно, что торговля идет уже через посредников из рядов сирийской оппозиции. Часть вынужден закупать и режим Асада, так как ему просто некуда больше деваться: нефтедобыча в основном осталась на потерянных властями территориях.
Однако логичной представляется и другая версия: о том, что большая часть нефти ИГ идет на экспорт через нефтепровод Киркук — Джейхан, служивший основной экспортной артерией для северного Ирака еще с 1970-х годов.
В мирные годы так же активно использовался нефтепровод из иракского Киркука в сирийский порт Баньяс, проходящий как раз через территорию Сирии, однако из-за боевых действий он прекратил операции.
Нефтепровод Киркук — Джейхан является наиболее удобной опцией для трейдеров, готовых работать с исламистской нефтью, так как товар приходит в крупнейший международный экспортный терминал Джейхан в Турции уже смешанный с вполне легально добываемой иракской нефтью. И хотя FT утверждает, что канал экспорта через Курдистан был перекрыт, реальных подтверждений этому нет, а по информации издания Jewish Business News, поставки через Курдистан в Турцию основные для ИГ: нефть доставляется в приграничный город Заху в Иракском Курдистане, где трейдеры «оприходуют» ее и далее отправляют в трубопровод Киркук — Джейхан.
Проверить сложно, однако схема выглядит убедительной с точки зрения логистики: маршрут автотранспорта от сирийского месторождения Дайр-эз-Заур до Заху составляет примерно 7-8 часов, а других способов быстро добраться до крупного магистрального нефтепровода, в общем, нет. В предприимчивость курдских торговцев поверить довольно легко.
Приходящая через Джейхан нефть, как пишет израильское издание, «отмывается» через посредников на Мальте, и конечным покупателем нелегального сырья может быть даже Израиль, который получает через Джейхан значительную долю нефтяного импорта (это подтверждают и данные FT), в том числе и с использованием «мальтийских» схем.
Хотя упомянутая публикация Jewish Business News содержит много нелестных эпитетов в адрес турецких властей и лично Эрдогана за «покровительство» поставкам исламистской нефти через Турцию, нельзя не отметить, что важнейшей точкой входа на рынок в этой схеме остается именно Курдистан. Насколько верны обвинения российского руководства в адрес Эрдогана и его правительства в прямом участии в экспорте нефти ИГ, мы не знаем, хотя логично предположить, что турецкие власти как минимум в курсе существующих схем.
Однако сводить все к Эрдогану в данном случае — недопустимое упрощение.
Слишком многие заинтересованы в торговлей нефтью с ИГ. Справедливые вопросы: почему Запад до сих пор не предпринял решительных действий по уничтожению нефтяной инфраструктуры ИГ (вспомним, что в годы Второй мировой войны бомбардировки союзниками нефтяной инфраструктуры в Румынии и заводов по производству синтетического топлива в Германии сыграли ключевую роль в подрыве боеспособности немецкой армии), а также что происходит с нефтяной торговлей курдов, которые вроде как воюют против ИГ?
Все это, конечно, нужно серьезно исследовать, чтобы понять, как поскорее нейтрализовать денежную подпитку исламистов за счет экспорта нефти. Пока в этой сфере чересчур много спекуляций, чтобы делать серьезные выводы.

[Владимир Милов]

http://echo.msk.ru/blog/milov/1675026-echo/
13:32 , 11 декабря 2015

автор
политик

Ситуация с ВЭБом — это не просто вопрос, на кого повесить убытки в полтора триллиона от всех их дурацких убыточных «мегапрожектов» (повесят на нас, налогоплательщиков, а на кого же еще).

Ситуация с ВЭБом — это более философский вопрос.

На пике самоуверенности всех этих товарищей, в середине нулевых, когда нефть неожиданно поперла вверх и они выплатили основные внешние долги, они взяли себе на вооружение идиотскую идею о «промышленной политике», о том, что «государственные инвестиции должны стимулировать рост» и все такое прочее. Вспоминаю все эти громкие рассуждения Андрея Клепача об «институтах развития» и так далее.

Сейчас чешут репу, думают, чем полтора триллиона убытков от этих «институтов развития» закрыть. Вот и вся финита ля история с этим «государством как драйвером роста». Мы наблюдаем не просто дискуссию о ВЭБе и полутора триллионах — мы наблюдаем банкротство целой большой государственнической идеи.
[Россия «добивает» соотечественников в Турции]
Россия «добивает» соотечественников в Турции
Иногда мне кажется, что многие государственные решения в России принимает единолично истеричная «старуха…
Блоги

Романтики «большого государства» оказались куда большими идиотами, чем романтики-рыночники в начале 90-х. Романтики-рыночники хотя бы рыночную экономику построили, пусть кривую и косую, но зато рванувшую в начале нулевых.

Вы же, господа государственники, ничего построить не можете, потому что у вас руки не под то заточены.

(Но повесите убытки от своих идиотских экспериментов на нас, кто своими руками себе создает доход и при этом еще вам платит налоги.)

[Владимир Милов]

http://echo.msk.ru/blog/milov/1700566-echo/
15:59 , 25 января 2016

автор
политик
Росстат с некоторой задержкой опубликовал данные об экономических индикаторах за декабрь. Как и прогнозировалось декабрьские показатели оказались сильно хуже предыдущих месяцев:
Падение оборота розничной торговли в декабре — минус 15,3%, рекорд года и сильно хуже чем в ноябре (минус 13,1%), и это несмотря на сезон предновогодних покупок! Все как и говорилось:«декабрь будет еще хуже чем все предыдущие месяцы»., надежды оптимистов на предновогодние премии и рост продаж не оправдались.

Падение реальных зарплат в декабре — минус 10%, и это тоже хуже чем в ноябре (минус 9%).

Падение инвестиций в декабре — минус 8,7%, и это серьезное ухудшение по сравнению с октябрем-ноябрем (тогда были более умеренные минус 5%, что дало чиновникам повод говорить о «прохождении дна кризиса»).

Падение промышленности такжеускорилось: минус 4,5 в декабре (против минус 3,5 в ноябре), в том числе обрабатывающая промышленность — минус 6,1 в декабре (против минус 5,3 в ноябре). И это худшие показатели с лета.

Ясно, что прежняя риторика наших властей про «прохождение дна (пика?) кризиса» оказалась полнейшей туфтой. Не случайно Улюкаев на Гайдаровском форумезаговорил о том, что хорошо жить мы теперь станем только к 2030 году.
Все это понимает и население: вот посмотрите на свежий график Росстата (отсюда, показывающий, что после прошлогодних убаюкиваний от властей про то что «мы уже прошли дно» люди все прекрасно поняли, и индекс потребительской уверенности теперь уверенно взял курс на «пол-шестого»:

Как я посмотрю, власти теперь о «прохождении дна» больше не говорят, и предпочитают вести речь о том, что падение курса рубля

Никаких иллюзий не должно быть: 2016-й год будет только хуже, потому что денег становится меньше, а антикризисного плана у властей так и не появилось (подсказка: какие меры нужно принять по выходу из кризиса —читайте здесь). Резервный фонд впервые за 4 года упал ниже объема в $50 млрд — сейчас в рублях он составляет 3,6 трлн, при том что дефицит бюджета в этом году запланирован в объеме 2,3 трлн, но при среднегодовой цене нефти в $50, а если она составит $35 – то дефицит составит уже более 4 трлн рублей, либо нас ждет дальнейшее падение курса рубля.

Мне одному кажется, что кабинету министров Медведева пора уступать место антикризисному правительству народного доверия?...

[Владимир Милов]

http://echo.msk.ru/blog/milov/1715054-echo/
16:47 , 18 февраля 2016

автор
политик

Только что Росстат опубликовал свежие данные о показателях экономики за январь. Чтобы вы понимали: речь идет о сравнении с январем 2015 года — тогда, год назад, все показатели уже пошли падать, вследствие чего многие экономисты в течение 2015 года говорили, что «к концу года — началу 2016-го начнется рост, потому что наступит «эффект низкой базы» — сравнение с уже провальными месяцами 2015-го, в сравнении с которыми реальность не будет выглядеть так уж плохо.

Итог — показатели января 2016-го в сравнении с январем 2015-го (уже провальным год назад):

Промышленное производство — минус 2,7% (обрабатывающая промышленность — минус 5,6%, данные отсюда)

— Оборот розничной торговли — минус 7,3%

— Реальные дохрды населения — минус 6,3%

— Реальные зарплаты — минус 6,1%

Там еще грустная очень цифра падения инвестиций по январю в минус 8,8%, но есть ссылка, что это данные за 2015 год в целом, то есть пока нет данных о падении инвестиций в январе (но оно заметное скорее всего).

Подчеркиваю еще раз: это все минусы в сравнении с уже провальным январем прошлого, 2015 года!!!

«Эффект низкой базы» не сработал, ситуация оказывается намного хуже, чем ожидалось. Неудивительно, что прогнозы падения экономики на этот год ухудшаются. Зато Улюкаев на голубом глазу опять говорит, что мы «вышли из рецессии». Гвозди бы делать из этих людей, восхищаюсь его выдержкой, ведь сколько месяцев уже он это повторяет

[Владимир Милов]

http://echo.msk.ru/blog/milov/1733420-echo/
10:47 , 21 марта 2016

автор
политик

В связи с решением Центробанка оставить ключевую ставку на прежнем уровне поднимается нешуточный вой — вот, в ЦБ засели враги российской экономики, которые хотят нас угробить, по всему миру учетные ставки центробанков низкие, а наше руководство ЦБ как специально держит ее на высоком уровне, лишая бизнес доступного финансирования. Горячие головы из НОД и Антимайдана требуют ставку и вовсе обнулить, им вторят «академик» Глазьев, «бизнес-омбудсмен» Титов и так далее.

А правда, почему ЦБ упорно отказывается снижать ставку?

Смотрите, я совершенно не собираюсь защищать Центробанк как таковой. Я считаю его ответственным за катастрофическую монополизацию российского банковского сектора несколькими крупными госбанками, которые в совокупности теперь контролируют более половины активов и две трети корпоративного кредитного портфеля в нашей банковской системе. Следствие этой олигополии крупных госбанков — в том числе и завышенные ставки по кредитам, которые превышают все разумные пределы даже с учетом высокой ставки ЦБ. В укоренении олигопольной банковской системы, где безраздельно властвуют крупные госбанки, ЦБ виноват напрямую — своей молчаливой политикой поддержки сворачивания конкуренции в банковском секторе, последовательным уничтожением более мелких банков и предоставлением преференций крупным государственным. Поэтому я не буду вам рассказывать, какие в ЦБ сидят «прекрасные профессионалы» — нет, это не так.

Тем не менее, в вопросе кредитно-денежной политики ЦБ по сути дела просто меряет температуру в экономике. Если деньги в России дорогие по объективным причинам — то при чем тут ЦБ??? ЦБ в этой ситуации аналогичен градуснику — представьте, что у вас температура 40, и вы начинаете вместо того, чтобы болезнь лечить, требовать разбить старый градусник и принести вам новый, который будет показывать 36,6 даже когда пациент уже жарится в крематории. Много толку от таких требований?...

Во-первых, за все 25 постсоветских лет мы так и не смогли добиться низкой инфляции. Тут дело не только в «голландской болезни», но, как я убежден, прежде всего в монопольной структуре нашей экономики. Вспомните 2012 год, когда нам из-за президентских выборов перенесли повышение тарифов монополий с 1 января на 1 июля — тогда первые полгода инфляция была рекордно низкой, более чем на 2 процентных пункта ниже предыдущего года. Большинство важнейших секторов нашей экономики — монополия или олигополия. Эффективной системы защиты конкуренции у нас нет — сравните поведение наших и американских властей в случае поглощения Аэрофлотом компании Трансаэро, и в случае борьбы американского Минюста со слиянием American Airlines и U.S. Airways, когда штатовские регуляторы заставили объединенную компанию при слиянии продать большое количество слотов в аэропортах конкурентам. Или газовый рынок — знаете, какую долю на рынке занимает крупнейшая компания — производитель газа в США? 3,5%. Три с половиной (!) процента — не 70%, не 80%, а 3,5%.

Во-вторых, мы так и не научились мобилизовывать деньги в собственной экономике. Все, на что мы росли в предыдущие годы, были дешевые западные займы. Лет десять назад совокупный кредитный портфель внешних займов наших компаний и банков составлял $100 млрд, летом 2014-го года, на пике, он вырос почти до $700. Безудержно занимали и занимали дешевые кредиты на Западе, вот и весь секрет нашего «роста». Потом нам объявили санкции за сбитый Боинг и эксалацию на Донбассе, и доступа к дешевым западным кредитам наши компании и банки лишились (даже те, кто не попал в санкционные списки, потому что теперь русским на всякий случай денег взаймы не дают — кто знает, на кого они завтра нападут). Всего за 18 месяцев, с 01.07.2014 по 01.01.2016, общий внешний долговой портфель наших компаний и банков похудел на $200 млрд — вынуждены были отдавать старые короткие кредиты, не имея возможности занять новых. Отсюда и беспрецедентное падение рубля — в 2008 цена на нефть падала сильнее, чем в 2014-2015, но рубль так не обесценивался.

Теперь, даже если санкции с России хотя бы частично снимут (в чем я лично сильно сомневаюсь, потому что границу на Донбассе отдавать украинцам мы явно не собираемся), то к нам не возобновится приток кредиторов в прежнем объеме — ситуация у нас в экономике аховая, мы уже вовсе не тот привлекательный рынок для вложений, каким казались (но не были) в середине 2000-х, а главное, по России фундаментально пересмотрен уровень политического риска (никто из банкиров не может быть уверенным, что завтра мы ни на кого опять не нападем и не объявят новые санкции). Плюс санкции частично снять теоретически может Европа, но финансовый мир прежде всего смотрит на то, как действует Америка.

А самим нам откуда денег взять? Активы нашей финансовой системы смехотворны. Совокупные активы наших банков — это около триллиона долларов. Для сравнения: активы финансовой системы США — порядка 80 триллионов долларов, Евросоюза — 60 триллионов, Японии — 30 триллионов. (У Китая — заметно меньше, чуть более 20 трлн, в том числе поэтому он и не горит желанием заливать нас деньгами, у него свои проблемы есть.) Качество этих активов — еще хуже. По данным ЦБ, 80% рублевых и 2/3 валютных депозитов физлиц — сроком менее года. По юрлицам — почти 100% менее года. Т.е. нашим банкам длинные деньги просто неоткуда взять, привлеченные ими средства населения и предприятий — ультракороткие. Поэтому для длинного финансирования и приходилось искать деньги у единственного доступного источника — за рубежом. Но теперь с этим все плохо обстоит.

В-третьих, в нашей монопольной и огосударствленной экономике очень низкое качество проектов и высокие риски кредитования. Вот эти полтора триллиона убытков ВЭБа, которые сейчас обсуждаются — это в чистом виде это. На бумаге проект отличный, но в итоге оказывается убыточным — чиновники и топ-менеджеры госмонополий (об «эффективности» последних уже много говорилось) знают, что государство всегда их прикроет, потому что там работают их же папы, поэтому не особо «парятся» на тему эффективности проектов и просчета рисков. Все логично: чем рискованнее проект — тем дороже для него должны быть заемные деньги.

* * *

Теперь, внимание, вопрос — вас при всех этих обстоятельствах еще удивляет,что в нашей экономике дорогие деньги? И при чем тут ЦБ???...

Для любителей сравнения с политикой западных центробанков: экономисты очень подробно объясняют, что западные центробанки использовали очень сложные схемы, которые ни в коем случае не предполагали взятие на себя Центробанком рисков реального сектора экономики (а это ровно то, что предлагают наши любители эмиссии — чтобы ЦБ превратился в центр по раздаче кредитов предприятиям).

Кроме этого, в России полностью мертва деловая активность, рост которой мог бы поглотить эмиссию и направить ее в полезное русло. Все входы на рынки закрыты, поле для деятельности частных предпринимателей и конкуренция все время сужаются, государство отбирает все новые и новые активы — от уличных торговых павильонов до Домодедово. Без роста деловой активности как вы хотите, чтобы эмиссия принесла позитивные плоды? Нет, она принесет только инфляцию и новые скачки курса — я это подробно объясняю на страницах Форбса в нашей недавней полемике с Борисом Титовым, который требует от ЦБ печатать деньги. Почитайте, это не просто полезно для понимания, но это уже было в нашей экономике в первой половине 90-х — когда реальный сектор кредитовали под благими целями, «для пополнения оборотных средств предприятий», а предприятия, не будь дураками, понимали, где сейчас в экономике самая надежная «гавань» для вложений, и несли деньги на валютный рынок.

Если вы хотите гиперинфляцию повторить — вступайте в НОД (или в партию Бориса Титова), выигрывайте выборы и номинируйте своего главу Центробанка. Бог в помощь))

[Владимир Милов]

http://echo.msk.ru/blog/milov/1751930-echo/
12:12 , 21 апреля 2016

автор
политик

А вот и Росстат вышел свежий за март:

— Розничные продажи минус 5,8%
— Реальные зарплаты минус 3%
— Реальные располагаемые доходы минус 1,8%
— Инвестиции указаны минус 8,4%, но там есть ссылка что это цифра за 2015 год (не посчитали еще за март)

И это все в сравнении с уже сильным падением марта-2015! Спираль продолжает закручиваться вниз.

Данные по промышленности в марте я уже чуть раньше давал — после номинального февральского «роста» возобновился спад.

Ищем «дно», m.f.

[Владимир Милов]

http://echo.msk.ru/blog/milov/1771306-echo/
16:28 , 24 мая 2016

автор
политик
Итак, очередной месяц, очередное балабольство Путина про то, что «дно кризиса пройдено» (оказывается, еще и аж в 2015 году).

Ну а вот вам свеженький Росстат с новыми данными о состоянии экономики в апреле, из которых, например, следует, что падение реальных доходов граждан ускорилось и составило максимальную величину за год. Реальные располагаемые доходы населения — минус 7,1%, реальные зарплаты — минус 1,7%, розничные продажи — минус 4,8%. Это, напомню, уже в сравнении с провальными показателями весны прошлого года — спираль падения доходов населения закручивается еще дальше, «эффект низкой базы», о котором мечтали оптимисты, не заработал.


Для наглядности — вот опубликованный Росстатом (по ссылке выше) график динамики реальных доходов населения в 2014-2016 годах. Да, эту лягушку варят медленно, но сами судите о направлении движения и «прохождении дна»:

На этом фоне:

Греф сообщает, что российские заемщики уже не хотят брать кредиты — видимо, не верят в перспективы спроса на их продукцию;

Резервные фонды правительства снизились до минимума с января 2012 года. В Резервном фонде осталось 2,89 трлн рублей, при плановом дефиците федерального бюджета на этот год 2,36 трлн, но фактический явно превышает плановый, а Госдума не в состоянии принять поправки в бюджет;

Попытки Минфина занять за рубежом к особому успеху не приводят: иностранные инвесторы не хотят покупать российские еврооблигации.

Так что выводы в этой ситуации про «дно» делайте сами, но прав, скорее всего, не Путин, а Медведев с его теперь уже отлитым в граните «денег нет».

По сути дела, экономика продолжает сползать вниз, хотя и не быстро, но уверенно. Россия перестает быть интересным рынком, по покупательной способности населения уже опустившись на уровень Казахстана и Белоруссии.

В это время разные умные властные мужи собираются обсуждать стратегии выхода из кризиса, однако ни одна из их стратегий не предполагает:

Демонополизации — важнейшие проблемы нашей экономики оттого, что Россию опутали щупальца госмонополий, которые бессмысленно проедают уже имеющиеся деньги, неэффективно их инвестируют, у них чрезвычайно низкая производительность труда, при этом они постоянным ростом цен разгоняют инфляцию и создают барьеры для деятельности независимых предпринимателей;

Изменения внешней политики и нормализации отношений с внешним миром — без чего Россия остается отрезанной от мировых рынков капитала.

А раз демонополизации и нормализации отношений с внешним миром не предполагается, то значит, все эти «антикризисные концепции» — пустое сотрясание атмосферы, и сползание продолжится.

[Владимир Милов]

http://www.forbes.ru/mneniya/vertika...lektroenergiya
06.06.2016 04:21

Фото REUTERS / Wolfgang Rattay
Есть две основные причины относительной неудачи электроэнергетической реформы в России, начатой 15 лет назад. Одна из них внешняя, но вот вторая носит внутренний характер и представляет собой прямую ошибку реформаторов

В ближайший месяц исполнится восемь лет с момента ликвидации электроэнергетической монополии РАО ЕЭС и 15 лет — со дня принятия правительством концепции реформирования российской электроэнергетики, одной из немногих реформ начала 2000-х, которая все же была так или иначе доведена до запланированного конца.

Хотя серьезного и глубокого анализа реальных последствий энергореформы практически не видно, в целом в обществе ее принято ругать. И есть за что: если в 2001 году средняя цена электроэнергии для российских потребителей колебалась вокруг 2 центов за кВт-ч, то уже в 2013-м, по данным Росстата, средние цены для промышленных потребителей составили 6,9 цента за кВт-ч, а для непромышленных — превысили 11 центов. Это вплотную приблизило Россию к среднему уровню цен на электроэнергию для промышленности в США (7 центов за кВт-ч) и уже совсем недалеко отстояло от среднего уровня цен в большинстве стран ОЭСР — 10-15 центов (данные можно посмотреть здесь на странице 43).

В последние пару лет резкая девальвация рубля осложнила долларовые сопоставления, однако в долларах 2013 года электроэнергия для российских потребителей стоила еще дороже: для промышленности уже выше 7 центов/кВт-ч, для непромышленных потребителей — почти 13 центов. Не те результаты реформы, которые хотели видеть потребители — ведь им обещали сбалансированные тарифы за счет создания конкурентного рынка электроэнергии, а не безудержный рост стоимости электричества.

Те же США, на которые часто ссылались инициаторы российской реформы, демонстрируют совершенно иную качественную картину: здесь цена электроэнергии для промышленности держится на устойчиво одинаковом уровне, 6-7 центов за кВт-ч для промышленности вот уже много лет и не демонстрирует склонности к росту. Хотя в Америке нет единого рынка и далеко не все штаты пошли по пути реструктуризации своих энергосистем, тем не менее за последние 20 лет доля независимой генерации, отделенной от сетей, выросла менее чем с 2% до 35%, а в крупнейших штатах — от 40-60% (Калифорния, Техас, Нью-Йорк) до почти 100% (Пенсильвания, Иллинойс). Пионерство в движении по пути развития конкуренции в электроэнергетике — одна из ключевых причин, почему США являются чемпионом среди стран ОЭСР по дешевизне электричества.

Почему не получилось у России?

На эту тему можно дискутировать годами, однако есть две основные причины относительной неудачи электроэнергетической реформы. Одна из них — внешняя и никак не связана с дизайном реструктуризации, но вот вторая носит внутренний характер и представляет собой прямую ошибку реформаторов.

Дмитрий Аржанов на протяжении 20 лет был банкиром, политическим пиарщиком, топ-менеджером и собственником энергосбытовых компаний. Сейчас он занимается рисоводством и претендует на место в списке Forbes. Как ему это удалось?→

Первая, внешняя причина — отказ от одновременной демонополизации «Газпрома» и принятие правительством агрессивной программы директивного повышения внутренних цен на газ вместо создания конкурентного рынка. Реформаторы и представить себе не могли в 1999-2000 годах, что реструктуризация электроэнергетики пройдет в условиях не только сохранения, но и укрепления газпромовской монополии, да еще и скупки «Газпромом» генерирующих мощностей (сегодня газовый монополист контролирует более 16% всей энергогенерации). Все это казалось немыслимым: планы по созданию конкурентного рынка в газовой отрасли в то время были схожими с электроэнергетикой, и реформы этих рынков должны были проходить синхронно — так изначально и предполагала «программа Грефа», утвержденная в 2000 году.

Лишь дав правительству три года поиграть с идеей конкуренции в газовом секторе, Путин в 2003 году вмешался со своим знаменитым «Газпром» делить не будем».

Трудно переоценить значение газовой реформы для рынка электроэнергии. На природном газе в России вырабатывается примерно 50% электричества, а в структуре издержек крупнейших генерирующих компаний, работающих преимущественно на природном газе («Мосэнерго», ОГК-2, «Интеррао», «Т Плюс»), расходы на топливо составляют 60-85%. Честно говоря, если бы в 2000 году было известно, что газовая отрасль в следующие 15 лет пойдет по пути сохранения монополии, скупки энергомощностей и агрессивного наращивания цен при поддержке правительства, на планах создания конкурентного рынка электроэнергии это скорее всего поставило бы жирный крест.

В начале 2000-х группа экспертов во главе с Сергеем Чернавским из ЦЭМИ провела подробные расчеты вероятных цен на газ на внутреннем рынке в условиях разделения «Газпрома» на несколько десятков независимых газодобывающих компаний. По всем прикидкам выходило, что газ на внутреннем рынке не должен стоить дороже $60-80 за 1000 кубов — издержки добычи низкие, построенные в советское время газопроводы не нуждаются в возмещении капитальных затрат. Однако в 2007 году правительство Фрадкова с подачи «Газпрома» и при полном одобрении Владимира Путина приняло печально известное постановление от 28 мая 2007 года №333 о поэтапном доведении внутрироссийских цен на газ до уровня самого дорогостоящего зарубежного бенчмарка — цен на газ в континентальной Европе. Снег, дождь, кризис, война — это постановление все минувшие годы исполнялось неукоснительно как часы. В результате уже к 2011 году средние оптовые цены на газ для российских потребителей с учетом НДС превысили $100 за тысячу кубов, в 2013-м — $120. Девальвация чуть охладила динамику внутренних цен в долларах, однако рублевый рост никуда не делся: в 2015 году, по данным «Газпрома», средняя оптовая цена газа для внутреннего рынка с учетом НДС составила 4300 рублей за тысячу кубов против 1330 рублей в 2006-м. В долларах 2013 года (до начала обвальной девальвации рубля) это $135 за тысячу кубов.

Отмечу, что в тех же США, где крайне высок уровень конкуренции в газодобыче и доля крупнейшего производителя газа составляет примерно 3,5-4% в общенациональной добыче, оптовые цены Henry Hub сейчас составляют чуть более $70 за тысячу кубов. Как тут не вспомнить возмущенную ремарку Путина на заседании Президентской комиссии по ТЭК два года назад, 4 июня 2014 года, где он пожаловался своим министрам на то, что производства выгоднее размещать в США, потому что газ «в Штатах дешевле» — впрочем, Путину в данном вопросе некого винить, кроме собственной политики.

Вот эти решения по газовой отрасли — отказ от демонополизации «Газпрома» и узаконенная бешеная ценовая гонка — стали основной причиной роста тарифов на электроэнергию в России и причиной того, что энергореформа не сработала.

Вместе с тем у относительной неудачи энергореформы есть и вторая, внутренняя причина. Автор этих строк в свое время много сил потратил на то, чтобы попытаться добиться решений, ограничивающих будущие слияния и поглощения в сфере генерации электроэнергии, которые в итоге полностью убили конкурентную среду. Однако эти аргументы не были услышаны: руководство РАО ЕЭС волновал в основном вопрос распродажи генерирующих мощностей, а дальше «рынок сам все расставит по местам» — буквально так и ответил мне по этому поводу Анатолий Чубайс в ходе нашей последней встречи по обсуждению хода реформы, состоявшейся весной 2006 года.

Рынок «расставил» все следующим образом. Изначально группа экспертов во главе с Игорем Сорокиным из Института энергетических исследований РАН провела блестящий анализ рыночной концентрации на будущем энергорынке: расчеты, выполненные по индексу концентрации Херфиндаля-Хиршмана, позволили сформировать относительно сбалансированную структуру оптовых (ОГК) и территориальных (ТГК) генерирующих компаний числом в 10 ОГК и 14 ТГК. Структура ОГК была утверждена правительством в сентябре 2003 года.

Однако сейчас, после всех случившихся в отрасли слияний и поглощений, в электроэнергетике по факту осталось только пять независимых друг от друга ОГК и еще семь ТГК, не связанных с владельцами оптовых генерирующих компаний. Число игроков в сфере генерации, таким образом, сократилось ровно наполовину.

Еще хуже ситуация с контролем над генерирующими компаниями. Всего четыре крупных холдинга, контролируемых государством и связанными с ним структурами — «Русгидро», «Росэнергоатом», «Интеррао» и «Газпром энергохолдинг», — владеют более 55% установленной генерирующей мощности в стране. А если прибавить к этому еще три крупных мегахолдинга — «Евросибэнерго» Олега Дерипаски 41, «Т Плюс» (бывший «КЭС Холдинг») Виктора Вексельберга 7 и «Сибирскую генерирующую компанию» Андрея Мельниченко 11, — то совокупная доля генерирующей мощности, контролируемая этими несколькими крупными игроками, составит более 73% (причем это самая лучшая мощность: две трети оставшейся генерации — это второсортные региональные и местные станции).

Это ужасающие цифры. Они означают, что никакой конкуренции в российской электроэнергетике сформировать и близко не удалось — здесь господствует точно такая же олигополия с доминированием госструктур, как в нефтегазовой индустрии, банковском секторе, многих сегментах транспортного сектора.

Для сравнения: в тех же США 5 крупнейших генерирующих компаний контролируют только 20% установленной мощности в стране.

Почему реформаторы не позаботились о создании страховок против будущей консолидации собственности в генерации, тем самым сведя на нет саму возможность создания в стране конкурентного рынка, для меня загадка. Впрочем, ответ имеется: в действиях Анатолия Чубайса и его команды всегда чувствовался приоритет интереса к тому, как выделить и распродать активы, но не к последующей судьбе рынка. Когда разговор заходил на долгосрочные стратегические темы, интерес очевидно угасал. Ситуация легко объяснима: корпоратизация и продажа активов были делом для команды Чубайса понятным и близким еще с 1990-х, а перспектива их ухода из РАО ЕЭС особо не мотивировала думать о далеком будущем. Неудивительно, что после их ухода генерирующие активы стали легкой добычей узкого картеля собственников, приближенных к власти.

В целом это отражало вектор развития страны в последние десятилетия, так что, возможно, не стоит излишне винить в этом конкретную команду Чубайса. Однако то, что реформаторы вообще не предусмотрели никаких страховок от подобного резкого и быстрого роста рыночной концентрации, несомненно, было ошибкой самого дизайна реформы. ФАС все эти слияния и поглощения легко одобрила: изначального задания не допускать их ей никто не ставил.

Не помогла ситуации и мегаконсолидация сетевого хозяйства в рамках «Россетей», вовсе не планировавшаяся в ходе реформы, — эти решения были приняты уже позже. В результате регулирование тарифов в электросетевом комплексе пало жертвой явления, называемого термином regulatory capture, или «захват регулятора» (в данном случае когда инфраструктурная компания настолько велика и влиятельна, что регулятор не решается ей перечить и легко идет на поводу у ее тарифных запросов). В результате, например, Федеральная сетевая компания при росте физического объема услуг по передаче электроэнергии всего на 10% в 2008-2014 годах (примерно все те же полтриллиона киловатт-часов) выручка компании выросла в 2,5 раза, а удельная стоимость передачи киловатт-часа по магистральным сетям — с 15 до 33 копеек (по данным годовых отчетов компании). По распределительным сетям динамику оценить сложнее из-за непрекращающихся реструктуризаций, однако ясно, что сверхконцентрация сетей лишь увеличила тарифный прессинг на потребителей. Правда, концепция реформы 15-летней давности не планировала такой сверхконцентрации — предполагалось, что сетевых компаний будет много, что с точки зрения регуляторного влияния было бы легче.

Как бы там ни было, конкурентного рынка электроэнергии в России не получилось, и в результате действия классической олигополии, поддавливаемой снизу продолжением упорных усилий правительства по поднятию внутренних цен на газ, мы можем увидеть в ближайшие годы дальнейший рост энерготарифов до непредсказуемого уровня. О таком рынке, как в США, где созданы долгосрочные условия для жесткой конкуренции на рынках и природного газа, и электроэнергии и в результате энергетические цены сбалансированы и низки, остается лишь мечтать.

[Владимир Милов]

Улюкаев на Питерском форуме снова говорил про то, что мы "вышли из кризиса" и вот-вот начнется рост. Однако вот вчера опубликованы свежие данные Росстата о состоянии экономики в мае:

Оборот розничной торговли минус 6,1%
Реальные располагаемые доходы населения минус 5,7%
Реальные зарплаты минус 1%

Так что глубокий кризис внутреннего спроса - главный фактор, который тянет экономику вниз - продолжается и никуда не делся.

По инвестициям они в последнее время публикуют данные с запаздыванием, приведена цифра за I квартал 2016 к I кварталу 2015 года, но она тоже "говорящая" - минус 4,8%.

Вроде как чуть получше дела в промышленном производстве - в мае рост плюс 0,7%. Однако это вовсе не стоит воспринимать как "начало роста":

Промышленную динамику тянет в основном добыча полезных ископаемых, однако она "выдохлась": в мае рост был 1,5%, худший с января и намного менее 4-5% в феврале-марте - как я и писал в марте, всплеск динамики добывающих отраслей был ситуативным и долго не продлился;
Обрабатывающая ппромышленность в мае показала рост всего 0,3% в сравнении с маем прошлого года (в апреле было 0,6%), то есть стагнирует.

В целом динамика промпроизводства графично отображена на вот этой картинке Росстата:

Однако дело даже не в промпроизводстве: как уже много раз говорилось и как показано выше, основной фактор нынешнего кризиса - резкое падение внутреннего спроса (простыми словами: обнищание населения), и оно продолжает тянуть экономику вниз. Промышленность пока старается держать объема производства, но спроса нет. Поэтому и чудес не будет - роста в ближайшее время ждать не приходится. Привет Улюкаеву!