Жириновский в пятый раз попытается стать президентом России
Лидер ЛДПР Владимир Жириновский заявил, что намерен принять участие в выборах президента России, которые пройдут в марте 2012 года. Об этом 26 апреля сообщает ПРАЙМ-ТАСС.
Владимир Жириновский будет баллотироваться в президенты уже в пятый раз.
Кроме того, Жириновский сообщил, что на декабрьских выборах в Госдуму он возглавит список ЛДПР, который будет утвержден на съезде партии в начале сентября.
Предполагается, что ЛДПР пойдет на выборы под лозунгом "Мы – за русских. Русские – все".
Партия будет заниматься защитой интересов русских, причем под словом "русские" подразумеваются все те, "кто говорит на русском языке", пояснил лидер партии Владимир Жириновский.
"Наш потенциал – до 30% голосов", – сказал он журналистам на презентации трех новых книг.
Одна из книг называется "Несгибаемый Жириновский" – это очередная биография лидера ЛДПР.
Владимир Жириновский баллотировался на всех выборах президента России, кроме выборов 2004 года. В 1991 году за него проголосовали 7,81 процента избирателей, в 1996 году - 5,7 процента, в 2000 году - 2,7 процента, в 2008 году - 9,35 процента.
На выборы 2008 года Жириновский шел под лозунгами "Зачищу всю страну!", "Успокою всех" и "За все ответите!".
Содержание темы:
01 страница
#01. Каспаров.ру. Владимир Жириновский #02. "Коммерсантъ". "Никогда никакая оппозиция не приходила к власти через выборы" #03. "Коммерсантъ". Личное дело #04. MK RU. Владимир Жириновский: “Мы — такой добрый друг!” #05. Svobodanews. "Мы боремся против всей питерской команды. #06. Слон. Жириновский: Не исключаю, что Чуров покончит жизнь самоубийством #07. Слон. Жириновский: «Это будет не «оранжевая» революция, а вторая Октябрьская!» #08. Владимир Вольфович. Меня нарисовали #09. Владимир Вольфович. ЛДПР против возвращения в УК статьи о клевете #10. Владимир Вольфович. Должна ли оппозиция сотрудничать с властью 02 страница
#11. Владимир Вольфович. Гарри Каспаров попросил латвийское гражданство #12. Владимир Вольфович. Мои лучшие драки #13. Владимир Вольфович. Мое первое публичное выступление #14. ТВ-6. Я против Немцова в 1995 #15. ТВ-6. После передачи #16. Перекресток TV. 1995 #17. НТВ. Жириновский против Новодворской #18. Россия 1. Жириновский против Митрохина #19. Россия 1. Поединок Миронов vs Жириновский #20. Россия 1. Удальцов vs Жириновский 03 страница
#21. Россия 1. Дебаты Зюганов-Жириновский 09.02.2012 г. #22. Россия 1. В.В. Жириновский vs В.В. Путин. Дебаты 2012 #23. Россия 1. Скандал!!! - Жириновский Vs. ФСБ "ЕдРо" Путина #24. НТВ. Жириновский vs Немцов #25. Владимир Вольфович. Я о жизни и о себе #26. "Эхо Москвы". Владимир Жириновский: Сексом заниматься не более 4 раз в год! #27. Россия 1. Дебаты между "ЯБЛОКОМ" (С. Митрохин) и ЛДПР (В. Жириновский) #28. Россия 1. Поединок: Жириновский VS Надеждин #29. Avmalgin. Яблоко от яблони #30. Владимир Вольфович. Интервью : О ситуации с "Макдоналдсом" 04 страница
#31. "Коммерсантъ Власть". Владимир Жириновский #32. Екатерина Свешникова. Владимир Жириновский подал в суд на Михаила Горбачева #33. Политикус.Ru. Жириновский потребовал уволить Тину Канделаки с телеканала «Матч ТВ» #34. Владимир Вольфович. Что ждет Россию в 2016 году #35. Дарья Зеленская. Владимир Жириновский обвинил в создании «атмосферы ненависти» перестройку #36. Александра Кокшарова. Владимир Жириновский обвинил коммунистов в бедах России #37. Владимир Вольфович. Мигранты по своему понимают европейские ценности 12.01.2016 #38. Владимир Вольфович. Я в красных труселях. #39. Россия 1. Поединок: Жириновский VS. Проханов. От 28.01.16 #40. Михаил Зубов. Исповедь Владимира Жириновского 05 страница
#41. Владимир Вольфович. Что будет в Мире и в России? Ясно и четко! 16.02.2016 #42. Вести ФМ. Владимир Жириновский на Вести.ФM: Война с Европой неизбежна #43. Мир вокруг нас. Жириновский: о войне в 2015 - 2016 году #44. Владимир Вольфович. Моя лучшая речь
Последний раз редактировалось Ульпиан; 14.03.2022 в 05:54.
Владимир Жириновский рассказал “Ъ” о том, что ему нужно, чтобы победить
Наше поле — протестный электорат. И тут у нас главные соперники — КПРФ
Фото: Александр Щербак / Коммерсантъ
Вся галерея 3
Бессменный лидер ЛДПР ВЛАДИМИР ЖИРИНОВСКИЙ убеждал корреспондента “Ъ” ВИКТОРА ХАМРАЕВА, что в ближайшие десять лет Россия завершит формирование демократических институтов. А также объяснил, что для страны будет лучше, чтобы следующим ее президентом стал не Владимир Путин и не Дмитрий Медведев, а кто-нибудь совершенно новый.
"Ей отдали наши голоса. Внаглую"
— Большинство россиян "устали от политики", как это фиксируют социологи и психологи. Так что в декабре на выборы придут в основном конформистски настроенные избиратели, которые всегда голосуют за действующую власть. Способна ли ваша партии или вся оппозиция вместе как-то взбодрить общество в ближайшие месяцы?
— Взбодрить можно, только прибегнув к насилию или какому-нибудь там маразму: сжечь машины или кого-то там вышвырнуть, выгнать, депортировать. А усталость в обществе возникла, потому что нет движения на политическом поле. Как бы люди ни голосовали, все равно победит "Единая Россия". Ее губернаторы, ее министры, ее курс. Все одно и то же. Раньше был застой КПСС— Брежнев. И сейчас застой — "Единая Россия"—питерская команда. Это плохо. И есть только один способ взбодрить общество, не прибегая к насилию: не только объявить, но и на деле провести свободные выборы. На таких выборах у ЛДПР есть хорошие шансы победить, получить максимальную поддержку. Мы ее уже получали в 1993 году, когда была принята самая либеральная Конституция в истории России и выборы были наиболее свободными за всю историю российского государства. Если сейчас провести такие выборы, то ЛДПР вполне может побороться за первое место — вместе с КПРФ и "Единой Россией". Ни одна другая партия даже 4% не наберет.
— Чтобы сделать выборы свободными, все без исключения оппозиционные партии должны объединить усилия против "Единой России". Но разве такое возможно? Например, когда в Думе обсуждается какой-либо законопроект, то лично вы критикуете коммунистов за их прошлое гораздо чаще и намного жестче, чем "Единую Россию" за ее настоящее.
— Объясняю. "Единую Россию" в Думе мы критикуем жестче, чем это делает КПРФ. Но в законодательном процессе мы не можем быть солидарными с коммунистами, ибо идеологически мы на совершено разных полюсах. Если бы они взяли другое название, отказались бы от защиты Сталина, Ленина и Октябрьской революции, я бы их вообще не трогал. Но они этого не сделали. Поэтому, когда коммунисты в Думе критикуют какой-нибудь закон и пытаются объяснить наши неудачи только сегодняшним днем, я всякий раз предлагаю посмотреть на причины. У нас что, коррупции не было при советской власти? Не было национальных противоречий при советской власти? Не было отставания в экономике, проблем с продовольствием и жильем? Но есть единственное, на чем могут объединиться ЛДПР и КПРФ,— борьба за честные и свободные выборы. И не только с коммунистами, но и с "Яблоком", со "Справедливой Россией". Нам всем выгодно, чтобы в багаже каждой партии остались все голоса, поданные за нее. Ведь доминирование "Единой России" связано не с тем, что она реально побеждает. Ей отдали наши голоса. Внаглую.
— Не помешает ли вашей партии на выборах "Общероссийский народный фронт", созданный по инициативе Владимира Путина?
— Для очень умных людей "Фронт" — это знак к тому, что "Единая Россия" падает. Думаю, что и большинство избирателей придет к мнению, что "Единая Россия" уже не имеет будущего как партия, которая, по официальной версии, всегда побеждает. А людей, далеких от политики, "Фронт" может дезориентировать. Поддавшись оголтелой пропаганде, они решат, что "Фронт" — это что-то новое, захотят его поддержать. Название вроде поменяли, а голосовать-то все равно придется за "Единую Россию". В этом смысле, "Народный фронт" может осложнить нашу задачу, но не сильно. Главное, чтобы выборы были свободными.
— Допустим, все оппозиционеры перед выборами объединятся и "Единой России" не припишут ни одного чужого голоса. Что-то после этого изменится?
— Если в этот раз получится провести честные выборы, то у КПРФ будет, допустим, 30%, и у ЛДПР будет 30%. И тогда мы теоретически готовы на техническую коалицию с коммунистами, чтобы создать парламентское большинство, без согласия которого ни один законопроект не пройдет. Кремль пускай не боится: большинство действительно народных законов мы поддержим. Мы и сейчас голосуем примерно за 70% законопроектов — они неплохие. Жесткие споры возникали из-за монетизации льгот, из-за бюджета. Или из-за законопроекта о торговле, из которого партия власти исключила статьи, ограничивающие размер торговых надбавок. В любом случае, если большинство голосов будет не у одной партии, как сейчас, а у двух, то Дума снова станет нормальным парламентом, какой она была в первых трех созывах. И снова станет местом для дискуссий, для обсуждения жизненно важных законов.
— Значит, в эту кампанию у ЛДПР будет единственный противник — "Единая Россия"?
— Это противник номер один. На втором месте — КПРФ. "Справедливая Россия" — на третьем. И если "Правое дело" примет участие, то на четвертом. Я по рангу: кто сильнее и кого легче критиковать. Самые слабые — "Правое дело". Тут и Куршевель, и баскетбольный клуб США, и неприличные обещания потратить на выборы сотни миллионов долларов, хотя по закону можно только 700 млн руб. И наглое заявления, что они уже партия власти. Ни одного депутата нет в Думе — а они уже партия власти! Это как? Но они все равно провалятся. И нам они не конкуренты. За них, может, проголосует кто-нибудь из "упакованных" людей. А это не наше поле. За "Единую" тоже голосуют богатые и обеспеченные, а также чиновники и те бюджетники, которые всегда голосуют за власть или которых к этому постоянно так или иначе принуждают. А наше поле — протестный электорат. И тут у нас главные соперники — коммунисты. При свободных выборах нам с КПРФ удалось бы получить по 20 млн голосов. Это было бы честно и отражало бы реальное настроение в обществе.
"Мы привержены идеям Западной Европы. Или Японии"
— Партия ваша называется Либерально-демократической. Но либералами и демократами у нас считаются другие — "Яблоко", "Правое дело", а до этого — СПС. С чем это связано?
— С тем, что тот же Явлинский, Чубайс, Гайдар пытались оценивать себя как либералов для того, чтобы получить хорошие контакты на Западе с аналогичными партиями. Но они же были фактически коммунистами. А мы, все беспартийные, когда впервые выходили на политическую арену 22 года назад, хотели стать чуть правее левых партий. Первый вариант у нас даже был — Социал-демократическая партия. Но это все-таки тоже ближе к левым. Поэтому мы просмотрели спектр политических партий, увидели, что есть такое направление, чуть-чуть правоцентристское — это либерализм.
— Но ваш либерализм заметно отличается от классических канонов. К примеру, вы очень любите государство.
— Естественно. В каждой стране закладывается свое понятие либерализма. Возьмите ЛДП Японии — это совсем не то, что либералы Германии, Бельгии, Британии. В каждой стране своя специфика. Мы как раз здесь и отличаемся от других либералов наших. Они считают, что государство должно уйти отовсюду. Мы считаем, что это невозможно.
— Наша страна имеет 70-летний опыт тотального присутствия государства во всем. Да и в последние десять лет мы живем под достаточно жестким контролем государства, прежде всего в политической сфере. А в экономике весь реальный сектор фактически поделили между собой госкорпорации. Но радости от этого не испытывает в том числе и ваша партия...
— Мы за то, чтобы роль государства была минимальной. Но так, чтобы те частники, которые вместо государства будут в экономике, делали бы лучше. А беда нашего частника в том, что он не был никогда частником. Он или случайно, или в результате мошеннических схем получил огромные деньги, огромное количество предприятий, объектов недвижимости. И не умеет и не знает, что с этим делать. Да, они зарабатывают деньги и отправляют деньги за рубеж и туда уезжают. Такой частный сектор нам наносит только вред. Поэтому мы и хотим, чтобы государство предотвращало подобное развитие экономики.
— И отбирало бы все в свою собственность?
— Нет. Государство — далеко не всегда оптимальный собственник. Надо стараться как можно больше объектов, предприятий и недвижимости передавать в частные руки. Мы только за, но нужно четко понимать — что, кому и как отдавать. У нас уже раздали все заводы, а новые хозяева распродали станки и устроили там склады да выставочные комплексы. Всю промышленность разогнали, распустили, и за 20 лет наш частный сектор превратил российскую экономику в повальный черкизон. Разве это приватизация? Если вы получили завод, то сохраняете профиль, улучшаете, модернизируете. Вот тогда, пожалуйста — и вы не в накладе, и страна развивается.
— Какой же формат для частного сектора может предложить ЛДПР?
— Пожалуйста. Предприятия регистрируются только там, где работают. У нас сейчас Москва имеет валовой продукт в полтора раза больше, чем все Поволжье. А население в Поволжье в три раза больше, чем в Москве. Получается, производительность труда в Москве в пять раз выше, чем в Поволжье? Абсурд! Просто большинство фирм регистрируется в Москве. Вот мы и предлагаем ограничения. Пусть будут частные магазины, частные заводы, частные поля. Но чтобы регистрировались там, где работают, где производят продукцию. Регистрация за рубежом исключается. Никакого офшора. Или другой пример: жилье. В Москве оно сейчас дороже, чем в Нью-Йорке, и во всех других городах. А потому, что монополизм и коррупция. Мы говорим, что цена на жилье в городе Москве будет 30 тыс. руб. за квадратный метр. И все! Все, кто наживался, прекратят строить в Москве. Сюда приедут те, кто будет строить жилье за 30 тыс. руб. метр. Вот вам: участие государства и в то же время полная свобода для частного сектора. А сейчас наша экономика так и не стала либеральной, хотя нам устроили ее наши так называемые либералы. И нашей партии теперь, конечно, трудно доказывать, чем либерализм лучше социализма или лучше того, что у нас сегодня происходит. Но даже при этом мы не хотим идти по белорусскому варианту, по китайскому, по туркменскому. Мы как либералы полностью привержены идеям и принципам Западной Европы. Или Японии.
"Здесь должно быть только унитарное государство"
— А в тех случаях, когда ЛДПР заявляет: "Мы за русских", она тоже следует европейским принципам?
— Русский вопрос — это второе отличие нашей партии от других либералов. Мы считаем, что он должен быть в повестке дня, поскольку русский народ государствообразующий. Это государство, Россию, создавали русские. Немцы создали национальное государство, французы и итальянцы. А русский народ ни при советской власти, ни даже при царе не имел какого-то своего самоопределения.
— Но если заняться решением в первую очередь русского вопроса, разве можно будет уйти от имперского устройства нашего государства?
— Нельзя. И в этом проблема. Мы должны выработать такую модель устройства государства, при которой не было бы опасности в третий раз разрушить Россию: как в 1917 году и в 1991-м. Здесь должно быть только лишь унитарное государство. С обязательной культурной автономией для всех, кто хочет.
— Культурные автономии рано или поздно ведут к сепаратистским настроениям в обществе, затем к политическим установкам власти на отделение. Опять по кругу?
— Да, опять раздел, опять беженцы, если и дальше сохранять нынешнее деление территорий по национальному признаку. Повторяю позицию ЛДПР — унитарное государство с предоставлением максимума прав регионам, но без национальной окраски. Не Республика Якутия — а Якутский край. Точно так же Казанский край, Уфимский край. Национальных, этнических названий не должно быть. Названия у регионов должны быть географические. И тогда им можно давать как можно больше прав. Вот и все специфические установки нашей партии — отношение к роли государства и русский вопрос. А в вопросах свободной прессы, независимого суда, свободы выбора, внимания к экологии, к инвалидам, к молодежи — мы полностью разделяем те установки, которые звучат на Западе, в любой другой стране, в программе любой либеральной партии, которая много лет находится у власти.
— Правда, либерал в понимании россиян — это человек мягкий. А за вас лично, как утверждают социологи, голосуют обычно те граждане, для которых настоящий сильный политик — это человек жесткий, властный, с диктаторской хваткой. Вы диктатор?
— Я не диктатор. Но есть масса разных проблем, которые невозможно решить в формате мягкого либерализма. Захват бен Ладена и его убийство — это что, либеральный способ ареста преступника? Или Франция, которая бомбит Ливию. Никто же не говорит, что США или Франция теперь не либеральные. Потому что есть задача — остановить насилие. А его не остановить уговорами, переговорами, выборами, референдумами и другими либеральными мерами. Если бандиты распоясались, то нужно принимать жесткие меры. А теперь вспомните тот исторический этап, который переживала Россия, когда появилась наша партия. Страна отказалась от советской модели, во всех регионах реально прошла гражданская война (кое-где не затухает до сих пор), выросла резко преступность, террор. Понятно, что для ликвидации всего этого нужны были жесткие меры, о которых и должны говорить политики.
— Жесткие меры в российских условиях в корне меняют политический режим, судя по опыту Владимира Путина. Начиналось все в 1999 году жесткой борьбой и террористами, но очень скоро закончилось установлением режима, который теперь почти все считают авторитарным.
— Согласен, авторитаризм есть в определенной степени. И связан он не только с личностью председателя правительства или главы государства: они в принципе одна команда. Авторитаризм проявляется еще в том, что у оппозиции нет возможности даже получить те голоса избирателей, которые она точно собрала на выборах. Ну а победить по итогам выборов для оппозиционной партии и вовсе нереально. Но за это нельзя обвинять только правящий режим. Нашей с вами стране в будущем году исполняется 1150 лет. И за все эти века никогда никакая оппозиция не приходила к власти через выборы. Не было в практике передачи власти через выборы. Люди этого не знают, не умеют. Вот сейчас режим совершает очередную ошибку. Не получилось со "Справедливой Россией", запускают "Правое дело" — с попыткой еще раз создать вторую партию власти, как будто она будет конкурировать с "Единой Россией". Не для конкуренции это делается. А для того чтобы ничего не менялось. Нас это не устраивает, мы с этим будем бороться.
— Каким образом вы собираетесь побороть авторитаризм? Парламентскими методами?
— Посмотрите, вся Северная Африка вышла на улицы и сняла существующие режимы, которые были менее авторитарными, да и население в той же Ливии живет более благополучно. Неужели мы хуже африканцев? Нет. Но ситуация изменилась. Сегодня очень грамотное население: у нас как минимум 40 млн людей пользуются интернетом. И там есть все, что надо. Поэтому я думаю, в ближайшие десять лет Россия завершит создание нормальных демократических институтов. И выборы будут проходить свободно. Революций нам больше не нужно.
"Слушайте, мы же не в магазине"
— Ваша партия всегда безошибочно угадывала ту проблему, которая будет самой актуальной в предстоящую кампанию. В 2003 году, когда нарастали националистические настроения, ЛДПР шла на выборы под лозунгом "Мы за бедных, мы за русских". В 2007 году, когда в обществе усиливалась тяга к социальной справедливости, ЛДПР заявила: "Не врать, не бояться". Это ваша личная заслуга или грамотная работа политтехнологов?
— У нас только все свое. Никаких имиджмейкеров, спичрайтеров, технологов. Внутренних ресурсов достаточно, да и сами проблемы на поверхности. Здесь мы исходим из того, чтобы был новый лозунг, не повторяться. Вот на эту кампанию мы ставим лозунг "За русских". Чтобы нас не обвинили, что мы против кого-то, мы говорим просто: "За русских".
— Прошу прощения — неоригинально. Коммунисты теперь тоже собрались решать русский вопрос.
— У коммунистов интернационализм до сих пор. Но они поняли: русский вопрос — это конъюнктурно, модно. Даже "Яблоко" — Митрохин пытался заигрывать с фанатами, с националистами. И в "Правом деле" стали говорить: а чего это мы Жириновскому будем отдавать русский вопрос. Слушайте, мы же не в магазине! Для нас русский вопрос стал нашим с момента создания партии. И я поднял его еще 20 лет назад, когда был кандидатом на первых президентских выборах. Я уже тогда заявил: буду защищать русских и занял третье место, которое стало знаковым событием тех выборов. Но 20 лет спустя никто про это не написал. Про покойного Ельцина пишут. Николай Рыжков сидит в санатории — в Совете федерации. А Жириновского все замалчивают. Где свободная пресса?! Вы упрекаете нас, что мы не очень либеральны. Вот когда вы, пресса, будете либеральной, вот тогда будут и либеральные партии, и либеральный избиратель, и либеральные результаты. А пока пресса у нас вся подкуплена, вся под сапогом, под каблуком, вся ангажированная, чего вы хотите от политических партий?! Но русский вопрос — это только часть нашей политической платформы. В программе у нас 100 пунктов, которые охватывают все сферы: от экономики до пенсий, от обороны до демографии. Теперь хотим изложить ее в формате сказки. Жил да был русский народ — где-то в лесах между Ладогой и Великим Новгородом — в 1762 году. Примерно, как Колобок, который катится из века в век и смотрит, что происходит вокруг. Мультики сделаем. Все это будет в интернете на нашем сайте.
— Владимир Вольфович, а вы сами за 20 лет не устали от политики?
— Я не могу устать. Это моя жизнь, а она напрямую связана с моими избирателями. Я 22 года им объясняю, что можно улучшить, можно добиться, можно достичь, и вдруг скажу: а, мне надоело, теперь я не буду ничего делать. Это, как Кобзон — он до сих пор поет. Вроде, все уже — распрощался официально. Но все равно: как где-то какой-то концерт — обязательно Кобзон. То же самое — Пугачева. Потому что они связаны со зрителем. Они не могут без зрителя. Как и спортсмен не может жить без стадиона. Но спортсмена уже не пускают по возрасту. А у нас нет ограничения. Поэтому здесь мы должны быть до конца. Я не устал, полон сил. Но при этом я требую смены всех руководителей на всех уровнях, которые находятся на посту больше десяти лет. И в ЛДПР обязательно появится новый руководитель. В тот самый момент, когда будет видно, что партия не потеряет ничего от смены руководителя, он немедленно появится.
"И никаких олигархов, никаких спортсменов, драматургов, поэтов"
— Появятся ли новые лица среди ваших кандидатов на декабрьских выборах?
— Обязательно. Состав фракции будет на 70% обновлен. Партию омолаживаем, руководящий состав стараемся сделать ближе к 30 годам. Фракция в следующей Думе будет самая молодая. Она и сейчас самая молодая. По итогам выборов 2007 года средний возраст депутатов в "Единой России", в КПРФ, "Справедливой России" — 50–60 лет. У нас — 40 лет. А после выборов в среднем будет 32–33 года. И никаких олигархов, никаких спортсменов, драматургов, поэтов. Чисто депутаты, которые в Думе уже поработали или в региональных парламентах, а также партийный актив. То есть все проверено: никто никогда не был судим, не было связи с криминалом.
— И ни одного бизнесмена?
— Если и будут, то только рядовые работники коммерческих структур: инженер, юрист, экономист, преподаватель. Без собственности, ближе к среднему классу. Чтобы он сам не ворочал бы там миллионами и не засевал бы сотни гектаров полей. У ЛДПР самый чистый список будет.
— Если не привлекать бизнесменов в список, откуда деньги на выборы?
— Ну а что теперь делать? Взять жуликов, на их деньги получить больше голосов, а эти жулики потом ничего не делают. Они отдыхают. И компромат на партию. Там чего-то он не так налоги уплатил, кредит не вернул, какие-то мошеннические действия, какие-то суды. Мы теряем избирателей. Да наш же избиратель и скажет: вы боретесь с жуликами, а они у вас в списках. Поэтому придется вести кампанию с малыми деньгами. Мы уже собираем. Зарплата у депутатов почти миллион в год. За четыре года — 4 млн. Тот, кто с нами идет на выборы, он должен был копить деньги. От государства получаем 10 млн руб. в месяц. Их и экономим — все 120 млн в год не тратить, а половину откладывать на выборы. За четыре года можно получить 500–600 млн. Каждый кандидат, конечно, будет стараться в своем округе найти какие-то средства. Будем искать. Но без того, чтобы включать в свой список лиц, у которых большие деньги, но плохая биография. Все прозрачно — смотрите, убеждайтесь.
"Желательно, чтобы пятый победил"
— На президентские выборы вы пойдете?
— Обязательно. ЛДПР участвует во всех избирательных кампаниях. Это и обязанность партии, и ее ответственность. Если кто у нас избегает активного участия в выборах, мы его выгоняем из партии. Считаешь себя политиком, но не готов на законодательном уровне бороться за интересы людей? Нет? Все, иди в кружок.
— В повседневной практике вы всегда очень жестко критикуете правительство, министров. Но не припоминаю, чтобы критиковали лично Владимира Путина и лично Дмитрия Медведева. Это тактика или мера предосторожности?
— Представьте: мы начинали при Михаиле Горбачеве, потом почти десять лет при Борисе Ельцине, с которым были очень плохие отношения. И, когда Владимир Путин стал президентом, мы увидели большую разницу. Он стал встречаться с лидерами оппозиции, стали решаться вопросы. Создано было семь федеральных округов. Изменилась внешняя политика. Начались решительные действия по борьбе с терроризмом. Начался отъезд наиболее одиозных фигур: Гусинский, Березовский. Аресты, проверки. То есть очень много появилось положительного из того, чего не было при Ельцине. Потому для нас не было смысла в жесткой форме нападать на него. Дмитрий Медведев тоже проявил себя положительно. Встречи стали уже регулярными: и один на один, и в кругу всех лидеров парламентских партий. Стал реагировать на наши заявления, жалобы. Мы же видели: дает указания — разобраться, решить, обсудить в такие-то сроки. А вот дальше вице-премьеры и министры ни черта не делают. Они саботируют, они мешают. При мне президент Татьяне Голиковой дает резолюцию на наших предложениях по демографии. Голикова лично видит это. И что-то начинает копошиться. А через месяц не она, а какой-то ее зам присылает мне отписку. Вот и вся работа. Я снова ей пишу. Они в ответ еще более подробно мне пишут, но все равно — в основном отказ. Они, по сути, саботируют наши инициативы.
— Значит, царь хорош, но министры — дураки?
— Саботаж идет не со стороны президента или премьер-министра. Тут замешаны следующие ступени: аппарат правительства, министры, все губернаторы, все мэры, все чиновники — от Чукотки и до Калининграда. Да и сама правящая партия мешает президенту и премьеру принимать правильные законы и решения. Возьмите для примера закон о противодействии коррупции. Вносит его президент Медведев, которого они — "Единая Россия" — выдвигали на эту должность. А фракция "Единая Россия" убирает из президентского проекта статью, которая обязывала чиновника сообщать начальству о коррупционных действиях, которые начались в его ведомстве или могут начаться. Они это убрали. И теперь никакой чиновник ничего не обязан сообщать. А как же мы узнаем, что где-то началась коррупция? Так что поводов и причин для критики главного противника на выборах будет больше чем достаточно. Потому что все законы принимают они, все губернаторы — их, все мэры — их. Кроме того, на выборах критика решает не все. Не менее важно и то, что именно партия может предложить людям.
— С кем вам будет проще состязаться: с кандидатом Путиным или кандидатом Медведевым?
— Для нас все равно. Мы в любом случае будем бороться.
— Как вы думаете, что лучше для страны: возвращение Путина или все-таки второй срок Медведева?
— Для страны лучше новый президент. Люди ждут новых людей. И это должен быть кто-то еще. Для страны лучше, чтобы проиграла "Единая Россия", получив то, что ей положено,— 40%. Вот идеальный вариант. 4 декабря "Единая Россия" получает 40%, ЛДПР — 30%, КПРФ — 30%. И тогда 11 марта на выборы идут все, кто хотят, а выигрывает их совершенно новый кандидат, который не входит в нынешнюю кремлевскую команду. Он не должен быть подобран этой командой. То есть это будет не Медведев, не Путин, не Нарышкин, не Шувалов или Собянин, не Матвиенко. Будет кандидат от Кремля, от ЛДПР, будет кандидат от КПРФ, "Справедливая Россия" может выдвинуть ту же Оксану Дмитриеву. Но должен быть кто-то еще, который ни разу не был ни президентом, ни премьером, которого могут выдвинуть те, кто способен собрать в его поддержку 2 млн подписей. И вот желательно, чтобы кто-то пятый из новых победил.
— У коммунистов есть традиция: партбилет № 1 выписывать на имя Ленина. Если бы такая традиция была в ЛДПР, кто считался бы ее гуру?
— Нет такой традиции. И не будет никогда. Мы бы вообще отказались от партбилетов. Мне нравится в Германии партия "Дойче Фолькс Юнион": кто подписывается на ее газету, тот и считается членом партии. И поддержка партийной печати, и автоматически членство в партии. У нас 200 тыс. членов, но партбилеты выписываем по привычке, которая осталась от КПСС. В принципе я считаю это устаревшим. Так же, как и партийная программа, партийный устав. Это ж все формальные атрибуты. Без них обойтись в принципе можно, главное — вера людей в определенные ценности и желание их защищать. Равнодушия нет — на чем стоим и стоять будем.
Родился 25 апреля 1946 года в Алма-Ате. В 1970 году окончил Институт восточных языков по специальности "Турция и турецкий язык", в 1977 году — вечернее отделение юрфака МГУ. В 1970-1972 годах проходил срочную службу в политуправлении штаба Закавказского военного округа. Трудился в Советском комитете защиты мира, Высшей школе профсоюзного движения, иностранной юридической коллегии Минюста СССР. С 1983 года руководил юридическим отделом издательства "Мир". В 1990 году создал и возглавил Либерально-демократическую партию Советского Союза, в 1992 году переименованную в ЛДПР. Баллотировался в президенты России в 1991-м (набрал 7,81% голосов), 1996-м (5,7%), 2000-м (2,70%) и 2008 годах (9,35%). С 1993 года регулярно избирается в Госдуму, с 2000-го занимает пост вице-спикера. Является одним из самых активных законодателей, только в Думе 5-го созыва инициировал 52 законопроекта (15-е место среди всех депутатов). Доктор философских наук, тема диссертации — "Прошлое, настоящее и будущее русской нации". Опубликовал свыше 500 книг, среди которых "Последний бросок на Юг", "Последняя битва России", "Азбука секса", а также 100-томная серия "Политическая классика", содержащая его выступления и размышления. Заслуженный юрист России. Полковник запаса, награжден именным кортиком от МВД. Женат, сын, Игорь Лебедев, возглавляет фракцию ЛДПР в Госдуме.
Московский Комсомолец № 25732 от 30 августа 2011 г.
Проект “МК” — лидеры партий у нас в гостях
Перед началом думской кампании мы завершаем серию интервью с партийными лидерами. На сладкое “МК” посетил глава ЛДПР Владимир Жириновский. Он с аппетитом поел ватрушек и нарисовал завораживающий сценарий президентских выборов-2012, в результате которого руководство США и Евросоюза прибежит в Ново-Огарево, чтобы валяться у Путина в ногах. Еще Владимир Вольфович наконец объяснил, откуда у него “Майбах” и зачем его супруге восемь квартир.
А мы в свою очередь заглянули в кошелек гостя, но обнаружили там лишь белую бумажку с надписью “8300”.
фото: Геннадий Черкасов
— Владимир Вольфович, тут в Питере был митинг против «Единой России», на который вышли все — эсеры, «Яблоко»... Кроме ЛДПР. Почему?
— Не было информации, возможно. Координатор был на операции, уезжал за границу... Но мы свои проводим — что мы должны бежать на чужие митинги. И жестко критикуем «Единую Россию» — она на первом месте у нас. На втором — КПРФ, на третьем — «СР», на четвертом — «Правое дело», на пятом — «Яблоко», на шестом — «Патриоты». Вот такая разблюдовка.
— Но ведь для вас будет очень невыгодно, если «ЕР» не получит конституционное большинство в следующей Думе, потому что тогда вашей фракции придется голосовать и за непопулярные правительственные законопроекты...
— Почему мы должны желать себе поражения? Поменьше голосов, пусть за все отвечает «Единая Россия»?
— Потому, что вам придется голосовать так же, как «ЕР», разве нет? Такое бывало.
— Так бывало, мы голосовали за то, что надо нам всем с вами! Назовите случаи, когда ЛДПР голосовала за закон, который нанес вред. Монетизацию льгот мы не поддержали...
— Вам тогда это ничем не грозило. Потому что от вашего голосования ничего не зависело.
— Так это не зависит уже 10 лет.
— То есть вы готовы будете вступить в конфликт с правительством, если в Думе от ваших голосов что-то будет зависеть? Вы готовы поссориться с премьером?
— Да не ссориться, а не отступать от своей позиции! Мы не утверждали ни одного бюджета этого правительства, не утверждали их программу выхода из кризиса. Вы возьмите стенограмму голосования ЛДПР хотя бы за последнее время. За 18 лет в Думе мы дали огромное количество законопроектов — ни один из них не приняли!
— В чем смысл вашей деятельности, если все это идет в корзину?
— А зачем вообще тогда парламент, если там всего одна партия, зачем вообще эта партия, если все решают в кремлевском кабинете, зачем вообще Россия нужна, если кругом гадости и вонь?!
— У нас был господин Морозов (единоросс, вице-спикер Госдумы. — «МК») на интервью. Он заявил, что ЛДПР категорически против возрождения смешанной системы выборов, одномандатников. Можете пояснить свою позицию?
— Да, против. Потому что это мафия, это жулики. Вот Прохоров пройдет. Он всех проведет через одномандатные округа, заплатит бешеные бабки — и все пройдут у него.
— Может, в ЛДПР, кроме вас, ярких личностей просто нет?
— Личности есть, их не показывают. О них молчат. Вот Золушка — показывали ее? На бал поехала мачеха с дочерьми своими, Золушка в сказке оказалась там случайно. Золушка, сиди и молчи. ЛДПР, сиди и молчи. Вот Грызлов, вот Миронов, вот Зюганов. В этом проблема одномандатных округов — это путь к власти олигархии, опять криминал, опять коррупция.
— Партсписки это разве исключают?
— Партсписки мы всей стране показываем, и вся страна видит: это мы сами включили кандидата, мы за него отвечаем. А одномандатник отвечает за себя. Что одномандатники делают, когда попадают в Думу? Через два дня после заседания перебегают в какую-то фракцию. Потому что одномандатнику слова не получить. Идет время выступления, от фракции выступили — все, больше времени нет. Плюс — как им получить пост председателя комитета? Только через фракцию. Как быть включенным в делегацию? Все через фракцию.
— Ну вот приезжает агитировать за себя человек, весь такой яркий и харизматичный. А дурак-избиратель покупается на риторику. И чем тогда отличается одномандатник от Владимира Вольфовича Жириновского?
— Партия — у нее идеология, программа, выступления. Вот пришли известные одномандатники — Кобзон, Говорухин и все спортсмены. И молчали все созывы, ни разу не выступили. Говорухин один раз по Чечне что-то промямлил и молчит. В этом вся дикость — не надо никаких звезд, никаких «паровозов»! Литераторы не должны там быть. Они ничего не делают. Нужно ж работать, быть идеологом, юристом, экономистом, находиться в Думе. Вся Европа так делает. Там нет одномандатников, все идут только по партийным спискам. Там сидят только экономисты и юристы, никаких фигуристов!
«Как бы новое платье»
— Как к Народному фронту относитесь?
— Имеют право. Действительно, есть много общественных организаций, люди, которые в партии не состоят, но готовы проявить какую-то активность. Я думаю, если «ЕР» возьмет 300 мест, то мест 50, даже 60 они дадут Народному фронту. И получат более красивую картинку в Думе. Будут известные деятели, например Рошаль — он будет выступать по медицинским вопросам.
— Но «Единая Россия» и до создания ОНФ могла включать в свои списки беспартийных...
— Им нужно на время выборов, на время пропаганды отодвинуть название «Единая Россия». Мы, дескать, все во Фронте, это новая организация. Как только они видят, что Фронт работает лучше, чем «Единая Россия», они тут же превращают Фронт в партию.
— И когда такое может произойти?
— Уже после выборов, сразу в декабре.
— У вас есть конкретная информация?
— Я логически рассуждаю: Путин не вступал в «Единую Россию», а вот во Фронт как учредитель, туда, где все зачищено, нет криминала, он, возможно, вступит, возглавит, и это все будет преобразовано в партию со всеми вошедшими организациями.
— А вам не кажется, что Народный фронт — это очень широкое поле для провокаций против партии власти — ей же может выйти боком? Вот посмотрите: туда входит Большой Содом, сейчас с праймериз скандалы, отделение ОНФ в Лондоне комично открылось...
— У любого процесса есть положительные и отрицательные стороны. Но здесь положительное — то, что они немножко отодвинули общественное мнение, позицию избирателей конкретно «Единой России». Она в пассиве, на втором плане. Во Фронте нет одиозных фигур, там почище — как бы новое платье.
— Для вас же это очень плохо...
— Плохо, да. Это может оттянуть тех, кто мог бы за нас голосовать. Он будет думать: «А может быть, Фронт? Давай-ка я его поддержу».
— Тогда вы ОНФ ругать должны по логике событий, а вы о нем очень нейтрально отзываетесь.
— Разве я говорю, что это хорошо? Это обман людей опять. Нормальное состояние — политическая партия, все. К выборам допускаются только политические партии. Но любая партия может делать маневры. Любую политическую структуру можно повернуть тем или иным образом. Я ни разу не сказал, что я это приветствую, поддерживаю.
— Каким вам видится расклад на думских выборах?
— Пройдут только три партии. «ЕР» возьмет 40%, но напишут 60. Остальные 40% — ЛДПР и КПРФ. Здесь будет борьба, кого вывести на второе место, кого на третье. Ну, условно, «Единая Россия» мечтает все-таки получить конституционное большинство, 301 мандат. Но даже при этом 149 мандатов остается. 75 у КПРФ, 74 у ЛДПР — вот так будут считать 5 декабря.
— Почему не оставляете шансов «СР» и «Правому делу»?
— «СР» — чисто кремлевский проект. Но наш «друг» Миронов вошел в раж, решил начать игру самостоятельно. Он не понял, что выполняет заказ. Тебе дали заказ — не получилось. Уходи. А он артачится. Предполагалось, что за четыре года «СР» отберет часть голосов у КПРФ, а она начала отбирать у «Единой России». В Кремле это увидели, говорят: давайте, ребята, заканчивайте этот эксперимент.
— А «Правое дело»?
— Их избиратель за границей, 10 миллионов, — половина в США, Лондоне, Париже... Они с удовольствием бы голосовали, но они ленивые — нужно встать на консульский учет, чтобы проголосовать. В Нью-Йорке живет миллион этих самых избирателей, на консульском учете — 30 тысяч. А те, кто в России остался, — бедные, обозленные — и за Прохорова голосовать не будут. Проверьте как следует «Правое дело» — там нет 45 тысяч членов. Профанация очередная.
«Давай договоримся: ты изменяешь, я изменяю»
— Списки ЛДПР на выборах сильно обновятся?
— По стране — на 90%, по фракции, которая была в Госдуме — на 70%. Было 40 депутатов, из них максимум останутся 16. Остальных не будет. Не умеют работать, слабые. Стараемся, чтоб в руководстве и в списках не было предпринимателей, потому что их перед выборами начинают трамбовать. Ставку больше делаем на молодежь. Они еще не стали бизнесменами.
— И кто у вас не умеет работать во фракции?
— Те, кто не пройдет в новую Думу. Я требую быть все время в зале заседаний, с 10 до 19, три раза в неделю. На «круглых столах», парламентских слушаниях, работать с прессой и в регионах работу курировать — две недели там находиться. Некоторые этого не могут — тяжело, нагрузка, выступать не могут. Поэтому освобождаются. И так было каждый раз у нас, каждый раз фракция серьезно обновлялась.
— У вас по возрасту членов самая молодая фракция в Госдуме. Но лет через пять уже будут предъявлять претензии лично вам, говорить про ваш возраст...
— Освобожу место немедленно, как только появится хоть один человек, который скажет: «Я готов возглавить ЛДПР»! 22 года никто не хочет. Упрашиваю, обращаюсь ко всей стране: кто хочет возглавить ЛДПР? Ни одного письма! Это же очень сложно — возглавить всероссийскую политическую партию, оппозиционную, и в условиях России, и без всякой поддержки.
— Насчет оппозиционности... Каким был ваш самый крупный компромисс с властью?
— Они напрямую никогда ни о чем не просили — ни Путин, ни Ельцин, ни Медведев. Мы не представляем угрозы для них. Мы не коммунисты — назад, к Брежневу, мы не Прохоров — назад, к Ельцину, мы не ультраправые, чтобы, не дай Бог, Манежку устраивать каждый день. Наша позиция — всегда четкая, но не вызывает озлобления. Мы такой добрый друг. По жизни или предатель — друг, или жена — его любовница. А мы тот самый случай, когда «давай договоримся: ты изменяешь, и я изменяю, и все. Но семья пусть сохраняется». Мы договороспособная партия, не радикалы. Вот Зюганов говорит: вы нам не дали голоса на импичмент! А ты ко мне тогда обращался, совесть есть? У вас все посты, и я должен дать голоса, чтобы вы пришли к власти? Давайте тогда договоримся, чтоб какой-то пост был у ЛДПР... Ельцин нас просил: поддержите Кириенко. Я ему говорю: «Борис Николаевич, два поста министров». За это поддержали. Но два поста не успели дать, дали полтора — Калашников стал министром труда, и пост зампредседателя Госкомстата. Мы никогда не представляли опасности, не создавали вооруженных групп, ни одной капли крови не пролили. Полиция говорит: «Самые спокойные митинги — у ЛДПР, мы просто отдыхаем».
— Ну да, вы удобны власти, вы как добрый друг для нее.
— Мы не для власти удобны, а занимаем правильную позицию, которую должна занимать любая европейская партия. Мы удобны для страны, населения, которое нас не боится. Мы никогда никого не тащили в партию.
В “МК” наш гость сидел в антикварном кресле из сталинского кабинета в Кремле. фото: Александр Астафьев
— Знаете, у меня есть знакомый, который всегда за вас голосует. Потому что, по его словам, «все они одинаковые, а Владимир Вольфович хотя бы прикольный». Вам с такой точкой зрения избирателей приходилось сталкиваться?
— Это нормально. Потому что все программы одинаковые. Все обещают: с жильем будем решать, детский сад построим... Обычный, средний избиратель смотрит, кто более честный. Ага, за Жириновского голосуем 20 лет, он не был у власти, и мы ему верим. Сегодня избиратель ЛДПР торжествует. Он говорит: «Ну и где все ваши партии? Где ваши президенты? И что они вам сделали?» А Жириновского не имеют права обвинять: мы не имели большинства никогда, и я не был даже министром, даже губернатором.
— Давайте возьмем конкретную ситуацию. Сагра. К кому люди пошли за помощью? К Ройзману (глава фонда «Город без наркотиков», недавно вступивший в «Правое дело». — «МК»), а не к представителю ЛДПР...
— Это же по месту. Ройзман же там проживает, в Свердловской области.
— Но и у вас есть представители там.
— Есть. Замалчивают нашу роль. Это все провокации, мы помогаем день и ночь.
— Как вы помогли Сагре?
— Мы же выступали здесь, в Москве! Мы первые сказали: вооружить всех в дальних поселках и деревнях.
— А на месте-то что?
— И на месте организация приезжала.
— И что сделала?
— А что она должна была сделать? Дать оружие?! И партию запретят! Вы очень хитрые! Что мы должны были сделать на месте?
— Юридическую помощь оказать хотя бы.
— Обязательно! Любую помощь юридическую оказываем.
— Но адвоката-то жителям Сагры Ройзман предоставил, а не ЛДПР.
— Слушайте, ну что мы, наперегонки будем бегать? Ребята, нашего адвоката возьмите?! Я вас уверяю, никакой адвокат ничего здесь не сделает, это политический процесс. Как в Кремле захотят, так и повернут. И никакие Ройзманы здесь ничего не сделают. Захотят обострить обстановку — вычистят весь Екатеринбург от этнических группировок, захотят — спустят на тормозах.
«Оба не курят, оба здоровы, никакого разврата»
— Кто пойдет на президентские выборы — Путин или Медведев?
— Пойдут оба. И пойдут представитель КПРФ и представитель ЛДПР. Будут четыре кандидата, и пускай народ решает. Если во второй тур выйдут Путин и Медведев, вот там уже разгорится настоящая борьба.
— На чем основан ваш прогноз?
— Оба уже практически ведут избирательную кампанию. Если бы кто-то затих, стал потусклее... Но до сегодняшнего дня они каждый день что-то делают с расчетом участия в будущей кампании. И голос у обоих не дрожит, глаз не падает вниз, все жестко: идем на выборы.
Самый лучший
вариант будет, конечно, если во второй тур выхожу я или Зюганов и кто-то из них. И вот тогда народ может решить: нужен вам новый президент из питерских? Я б на месте Путина знаете как сделал? Раз Запад в лице Байдена (вице-президент США. — «МК») намекал, что не надо Путину идти на выборы, я бы сказал: хорошо. Свободные выборы? Хорошо! 4 марта — и Путин не идет на выборы. Идут Медведев, Жириновский и Зюганов. И кто побеждает? Или Зюганов, или Жириновский. И Байден прибежит, в ногах будет валяться у Путина в Ново-Огарево, попросит остановить второй тур. Выборы отменить, назначить новые. Идите на любые выборы. Они ж этого боятся!
— Даже при такой государственной агитационной машине, которую вы справедливо ругаете, вы Медведева забодаете?
— Да не мы забодаем. Это у Путина шанс наказать американцев. И весь Евросоюз сюда прибежит! Все прибегут в Ново-Огарево и будут хоровод водить вокруг Путина: «Владимир Владимирович, пожалуйста, остановите! Делайте выборы так, как считаете нужным! Только остановите! Это популисты идут!» Тогда назначаются новые выборы на май—июнь, проходит их нужный кремлевский кандидат — и режим до 2030 года. Я уже слышал от них такую установку — как минимум до 2030 года. То есть два раза по 12.
— Слышали «от них» — это от Кремля?
— От людей, был один в хорошем настроении. Он сказал: «Ориентируйся так — 2030-й, не раньше». Я знаю, что так будет. Я вижу, кто пришел к власти, — это не ельцинские недоумки в кроссовках и рваных штанах; пришла партноменклатура, имеющая столетний опыт управления страной и опыт спецслужб. Более мощная в организационном плане, в психологическом, в кадровом.
— Вы сказали про Путина и Медведева: «пойдут оба». Но их соперничество будет равносильно политическому самоубийству. Как «Единая Россия» себя должна вести в такой ситуации, при двух кандидатах?
— Как прикажут, так и будет вести себя.
— А как прикажут?
— Поддержать того, кого они решат.
— Нет, если, как вы сказали, идут оба...
— Тогда, естественно, поддерживать будут Путина. Вот для этого Прохорова и тащат — если надо для Медведева держать предвыборную площадку.
— И что, между Путиным и Медведевым перед выборами будет реальная дискуссия о путях модернизации?
— Я думаю, не будут дискутировать. Будут исполнять свои обязанности, как и исполняли, и это будет их предвыборной агитацией.
“Она лезет целоваться, не я! Мне эта Чиччолина и близко не нужна”. фото: Александр Астафьев
— Но получится же раздрай.
— Не будет никакого раздрая! Вам, журналистам, хочется негатива! Из-за этого интеллигенции тяжело в России жить.
— Давайте так: кто вам больше нравится — Путин или Медведев?
— Оба по-своему. Медведев более энергичный, быстро реагирует. Чисто стилистически. Он более молодой, он преподаватель. Владимир Владимирович более умудренный, больше знающий, и в определенном смысле мы с ним дольше работаем. 13 лет работаем. А Дмитрий Анатольевич — только три года. Каждый по-своему хорош. Но вы постоянно нас подталкиваете: кого? Никого! И в целом питерскую команду пора отправить домой! И никаких больше команд по географическому признаку — уже была ставропольская команда, свердловская... Нужна сборная России!
— Какие недостатки у каждого из них?
— Нет защиты русского народа, оба в этом одинаковы. Ничего не делается, чтобы остановить утечку капиталов.
— А индивидуальные недостатки можете назвать?
— Оба здоровы, оба не курят, никакого алкоголя, никакого разврата, как Берлускони или Саркози. Оба юристы. Я говорю о плюсах — плюсы есть.
— Ну посмотрите: ни один министр не уволен...
— И об этом я говорю! Почему мы поддержали назначение губернаторов? Мы думали, всех заменят и будут заменять сразу, как только проворуются. Кадровая работа — минусы; губернаторы — переход к их назначению ничего не дал. Переход к ЕГЭ ничего не дал. Война с Грузией — убиты 75 российских миротворцев. Да Тбилиси надо было взять! Арестовать Саакашвили, вывезти в Ростов, приговорить к смертной казни.
— Считаете, надо было полностью аннексировать Грузию?
— Да не аннексировать, а оккупировать на время. Арестовать зачинщиков войны. Как американцы в Афганистане — убирают талибов, навязывают Карзая и остаются там до тех пор, пока там не установится демократия.
— Вы себе представляете реакцию международного сообщества?
— Вот вы всегда так думаете! А на русских наплевать. А Запад думал, когда бомбил Югославию? А Ливию?.. Кое-что Медведев и Путин, конечно, делают из того, что мы предлагаем. Но медленно. Они хоть одну проблему решили? Ни одной проблемы за 12 лет. Никто нам не нравится! Ни один, ни другой! И мы с обоими будем бороться. И с «Единой Россией» будем бороться.
«Что вы лезете в мой желудок?!»
— У вас очень дорогая машина — «Майбах». Первый раз вы ее показали, когда приехали на встречу с Медведевым, сейчас вот к нам на ней приехали...
— «Майбах» не мой, машина б/у. В собственности у меня только «Запорожец» 1970 года выпуска и брежневская «Волга» ГАЗ-21.
— Какой же альтруист дает вам «Майбах»?
— Полно людей, фирм. Это аппарат делает, я же не занимаюсь этим делом. Договор заключают, оплачивается аренда в час, в день, сутки...
— Представляете реакцию избирателей, когда они видят Владимира Вольфовича на «Майбахе»?
— Ну я же не каждый день. У меня служебная машина «БМВ», на ней езжу. До этого была «Ауди». А когда я на «Запорожце», вы об этом не говорите! Но стоит сесть в иномарку — вы ее расхваливаете. Да пропади она пропадом, иномарка! Ломается часто, кстати. Неудобная, громоздкая, для маневров плохая.
— А у вашей супруги, согласно декларации, восемь квартир в Москве. Зачем столько?
— Это все партийное имущество наше. Сразу после дефолта очень дешевые были объекты, мы часть денег бросили на то, чтобы купить такие объекты. Чтобы заморозить деньги — мы все боялись: а вдруг еще один дефолт? Это был август 1998 года. А потом продаем, когда надо. Выборы сейчас — очень много денег нужно. Приходится искать возможности, продаем какое-то наше имущество.
— Почему же на супругу квартиры записаны, а не на партию?
— Времени нету у меня — вот я к вам приехал сейчас, ну где мне время взять? До нотариуса доехать... Работает партия. Все хорошее, что 22 года делает партия, замалчивается. И все остальное искажается. Вот на какой машине приехал? Слушайте, вы же демократы! Вы что лезете в мой кошелек и мой желудок?!
— А сколько у вас денег в кармане, кстати?
— Пусто. Все отдал вчера. Пусто. Было 8300 рублей (тут Владимир Вольфович открыл кошелек, в котором лежала бумажка — белая, на которой было написано карандашном: «8300»). Стажеров полно у меня, они голодные, думаю — дам им деньги...
— Почему такая бумажка странная?
— Я оставляю такие бумажки, чтобы понять, сколько денег у меня было. Отдал все. Вот доллары (достает из кармана три купюры по одному доллару) — где-то какая-то акция будет, я их сожгу. Вот это фальшивые доллары, экономический кризис от них. Просто для сжигания. А рубли кончились. Рубли доложу потом в кошелек — в основном не для себя, потому что я у вас в редакции уже поел ватрушек. Буду раздавать деньги на Красной площади.
— Что это за история была недавно в регионах, когда вы людям заплатили за свое опоздание?
— Самолет отказал, и в Ульяновске нас три часа прождали. По итогам встречи я сказал: по 500 рублей каждому, кто хочет, мы дадим. Все встали в очередь... Шестьсот-семьсот человек. И в Пензе то же самое было — самолет прилетел с опозданием. Раздавали по тысяче рублей. Это не подачка, не подарок, это деньги из бюджета страны. Мы каждый год, Дума, получаем пять миллиардов — это, допустим, зарплата депутатов, наше содержание, оргтехника, транспорт. Вот я вам возвращаю часть этих денег. И поэтому я считаю это нормальным. Но сейчас указ будет издан президентом (о начале предвыборной кампании. — «МК») — все, мы больше не имеем права.
— Вы все-таки очень рачительный: первый раз вижу человека, у которого бумажка в кошельке, где написано, сколько там было денег!
— Мы обязаны вести учет, что деньги идут во благо нашим гражданам... Сейчас я объехал 22 города. Какая партия объехала 22 города, называйте? Все, что делали честно, красиво, хорошо, — замалчивается. Но какая-то Чиччолина! (Ее встреча с Жириновским произошла в 1995 г. — среди прочего они вместе поужинали в ночном клубе. — «МК»). Мне ее представили как депутата итальянского парламента, я ж не знал, что она порнозвезда, никогда эти порнушки не смотрел. Вот он целуется с порнозвездой! Слушайте, она лезет целоваться, не я, она просит о встрече. Пять минут я посидел с депутатом итальянского парламента, ей 45 лет, у нее сын, и она занимается борьбой против ядерных испытаний. Нет, подают только ее подноготную, когда ей было 15 лет, и она, бедная венгерская девушка, шлялась по улицам Рима. Я-то не знаю подноготной, я из провинции. Провокатор Митрофанов (до 2007 г. — видный член ЛДПР, затем перешел в «СР». — «МК») эту встречу устроил, у меня и в мыслях не было. Он мне еще хотел сделать встречу с внучкой Муссолини, я вовремя его остановил. Это все провокации! Мне эта Чиччолина и близко не нужна!
— Да многие мужчины вам завидуют: сфотографировались с Чиччолиной! Я б тоже сфотографировался!
— Да, но подают так, что будто это я ее зазвал сюда и чуть ли не совратил. Слушайте, она мне и близко не нужна!
Напоследок мы подарили Владимиру Вольфовичу его снимок с Чиччолиной, который некогда сделал наш фотокор Александр Астафьев. Глава ЛДПР расчувствовался: «Вот видите, она тут сама ко мне льнет!» И, слегка утомленный беседой, произнес алаверды:
— Я выступал 16 тысяч часов, больше всех на Земле — ранее живших и сегодняшних политических деятелей!
— Больше Чавеса?
— Конечно!
— Разве ведется такая статистика? Кто на втором месте тогда?
— Там есть и Чавес, и Фидель Кастро. Но они локально и меньше.
— Да они младенцы по сравнению с вами!
— 16 тысяч часов политических выступлений! Это не то что какой-то певец всю жизнь арию поет. Надо на все вопросы ответить... Но вы будете считать: вот, скушал две ватрушки, унес с собой конфеты...
Владимир Жириновский: "Мы боремся против всей питерской команды. Мы и против Медведева боремся, и против Путина, и против "Единой России", и против КПРФ, для нас это все общее название – КПСС. Монополия, элементы советской власти - они сегодня налицо"
Владимир Жириновский
Опубликовано 19.10.2011 19:00
Михаил Соколов: В нашей московской студии – лидер партии ЛДПР, вице-спикер Государственной Думы России Владимир Жириновский.
Конечно, наша главная тема сегодня – выборы. Возможны ли в России честные выборы, Владимир Вольфович?
Владимир Жириновский: Теоретически, конечно, так можно считать. Потому что мы не какая-нибудь африканская страна, не азиатское стойбище, все-таки много лет уже России – 1150, и все-таки мы в основном в европейском формате. И они были относительно свободными буквально 18 лет назад, это 12 декабря 12993 года. И самые свободные они были 15 ноября 1917 года, когда впервые в Европе мы перешли к выборам по партийным спискам, только по партийным. И все выставили, кто хотел и кто мог, и бы самый такой многопартийный парламент. Если бы он сохранился, мы бы могли добиться в плане демократии больших успехов. Но пока трудно надеяться, что выборы такими будут. Ведь если честные, то власть проигрывает. А власть заранее говорит, что нельзя отдавать власть.
Михаил Соколов: Так европейская власть как раз в том и заключается, чтобы менялись у власти люди. Не власть вообще, а партии, лидеры.
Владимир Жириновский: Обязательно люди, да, носители власти, это команда, группа, партия, человек. Но здесь какой еще минус? Еще ни разу не было, вот в чем дело, ни разу за всю историю России оппозиция мирным путем к власти не приходила. Большевики – вооруженное восстание, 1991 год – опять попытка ГКЧП, какие-то столкновения.
Михаил Соколов: Но Ельцин был легитимной властью, он был избран на выборах. Для России.
Владимир Жириновский: Нет, я имею в виду то, что произошло в целом с СССР. Это не был приход оппозиции, потому что был президент советской республики внутри СССР, поэтому к этому относились как бы так, это еще не считалось, и он себя оппозицией в чистом виде не представлял. Он был коммунистом, он был членом ЦК, чуть ли не членом Политбюро, секретарем ЦК.
Михаил Соколов: Вышел, вышел.
Владимир Жириновский: Вышел, но, тем не менее, в этой команде был. Там многие выходили потом. Поэтому здесь я имею в виду чистую оппозицию. Например, ЛДПР. Вот КПРФ сейчас вернется к власти – это не будет, на мой взгляд, чистой оппозицией.
Михаил Соколов: Почему?
Владимир Жириновский: Это бывшая правящая партия. Они были 73 года в составе правящей партии.
Михаил Соколов: Но, смотрите, в Восточной Европе, например, в Польше, в Литве приходили к власти бывшие коммунисты, после первой волны.
Владимир Жириновский: Но они резко менялись, меняли название, программу, отказывались там, просили прощения. Это все-таки другие партии. А здесь – в чистом виде сталинисты. Вот сейчас, 21 декабря, они понесут цветы к могиле Сталина, а в январе – к могиле Ленина, в январе – снова к Мавзолею. Поэтому здесь как раз нельзя сказать, что они другие. Они очень старые, так сказать, они не отказываются, для них сталинизм и ленинизм – это святое. Поэтому здесь опять не то. А вот единственная партия – это ЛДПР. Ну, «Парнас» мог бы тоже считаться.
Михаил Соколов: Но он не зарегистрирован.
Владимир Жириновский: Я к примеру говорю. Но тоже Касьянов был коммунист и был председателем правительства, Немцов был первым вице-премьером. У «Яблока» Явлинский был вице-премьером. То есть, я говорю, ЛДПР – единственная партия, которую можно считать оппозицией.
Михаил Соколов: Миронова забыли.
Владимир Жириновский: Ну, Миронов опять из этой команды. 20 лет они вместе с Путиным – Миронов, это большие друзья, старые знакомые.
Михаил Соколов: Что-то у них с дружбой не получается сейчас.
Владимир Жириновский: Не с дружбой, а потому что Миронов захотел большего. Он должен гордиться тем, что он из рядового депутата Заксобрания Петербурга дошел до зама председателя этого Заксобрания, стал председателем Совета Федерации. И ему создали Партию жизни, он попробовал – чего-то получается. Ему добавляют там Партию пенсионеров, «Родину», «Справедливая Россия», сажают в парламент. Они набрали 4 процента в декабре 2007 года. То есть уж он-то должен быть благодарен, потому что получить просто так третий пост, собрать партию, посадить в парламент, не получив при этом нужных голосов… Здесь все искусственное, связанное с Кремлем, по знакомству. Я ведь никогда не был знаком с питерскими, вообще никогда. Хотя у меня теща оттуда, Васильевский остров, но это было лет 70 назад.
Михаил Соколов: Но вас упрекают в том, что вас другие силы продвинули в свое время, из простых издателей там…
Владимир Жириновский: Никто не продвигал! Вот в этом весь смысл, что ЛДПР никто не продвигал. И я объясняю, почему мы видим такой успех ЛДПР. Скажем, сразу создано много партий, мы не были самой яркой, нами никто не занимался. Там шумел Травкин, какие-то кадеты были, Астафьев, общество «Память»… То есть мы не были той силой, которая бы внимание привлекла и вызвала какую-то реакцию, например, борьбу с нами. Все. Поэтому мы проскочили это. При Ельцине мы оказались, наоборот, в ситуации, когда наша позиция совпала с тем, что хотел Ельцин, - президентскую республику. Мы единственные в плюсе оказались. Или, например, подавление мятежа на Кавказе. Мы единственные, от себя, не потому что Ельцин просил, требовали именно силового воздействия. Поэтому здесь как раз совпадение. И «Норд-Ост» - я согласен, много жертв, но другого пути не было, и мы предложили тоже силовое воздействие. Мы не хотели, чтобы были жертвы.
Михаил Соколов: Владимир Вольфович, но сейчас вы тоже устраиваете власть.
Владимир Жириновский: Каким образом?
Михаил Соколов: Вы же не скандалите, не выводите людей не улицы…
Владимир Жириновский: Да вы послушайте, что мы говорим там! У вас волосы дыбом встанут. Вы возьмите стенограмму вчерашнего выступления моего, вечером, и вы увидите, что такого никто никогда за всю историю русского парламента не говорил!
Михаил Соколов: А что же вы такого сказали там?
Владимир Жириновский: Я сказал жестко насчет… Как раз у нас было три закона по выборам, мы предлагали дать право партиям отзывать своих членов избиркома, потому что они попадают под влияние «Единой России»…
Михаил Соколов: Вы бы Чурова отозвали?
Владимир Жириновский: Нет, это имеется в виду по всей стране. Один человек никакого значения не имеет. ЦИК нам не вредит, у нас проблемы возникают в регионах. Мы хотели получить право самим после выборов определяться, кто будет депутатом, потому что даже мы не очень хорошо знаем, избиратели вообще их не знают. Иванов, Петров, Сидоров – какая разница избирателю? Это новые люди абсолютно. Поэтому мы хотели сами выбрать наиболее активных, энергичных, наиболее образованных – отпадает, не дают. Мы говорим: давайте на равных все пойдем на выборы, у нас уже одинаковый статус. Вот сегодня «Единая Россия» с экранов не вылезает. Не потому что «Единая Россия»…
Михаил Соколов: А вы не жалуетесь?
Владимир Жириновский: Жалуемся, каждый раз говорим это в парламенте опять же, все время везде говорим, критикуем, везде, все.
Михаил Соколов: А где иски в суд?
Владимир Жириновский: А какие иски могут быть в суд, когда нет оснований для суда? В суд что нести?
Михаил Соколов: Ну, вот Путин, пожалуйста, встречался с тремя теленачальниками, показали все это. Там он прямо говорил: «Единая Россия» должна остаться ведущей политической силой. Ну, так вы должны требовать тоже интервью у Кулистикова, Эрнста и Добродеева, в таком же объеме. Вы потребовали?
Владимир Жириновский: Вот вчера об этом и шла речь! Мы говорим: давайте норму закона сделаем равную. Говорят: нет. Выходит Москалец и говорит: нет, вот президент – у него одна ответственность, и премьер-министр, поэтому мы сохраним норму, при которой у них больше возможностей будет. Они не обязаны уходить в отпуск. Кстати, и мы, депутаты, не уходит в отпуск. Но их на их посту показывают каждый день по несколько часов, да еще двоих, а нас могут показать раз в неделю пять секунд, просто мимолетом, вот есть такой Жириновский, Зюганов…
Михаил Соколов: Так вы в суд, а потом в Конституционный суд, чтобы закон менять.
Владимир Жириновский: Я вам говорю еще раз, в суде нам скажут, что это соответствует закону. А закон поменять мы не можем.
Михаил Соколов: В Конституционный суд. Вы можете, 90 депутатов, подписать запрос.
Владимир Жириновский: Мы не можем собрать 90 подписей.
Михаил Соколов: Коммунисты с вами не подпишутся?
Владимир Жириновский: Прошу коммунистов уже полгода! Никак мне не дадут.
Михаил Соколов: Ну, эсеров попросите.
Владимир Жириновский: Не хватит. Нужно, чтобы обязательно было 90. У нас 40, нам нужно еще 50. Только коммунисты могут дать. У эсеров – 38.
Михаил Соколов: И что, не дают?
Владимир Жириновский: Не дают.
Михаил Соколов: А кого вы просили?
Владимир Жириновский: Зюганова лично три раза. Говорит: дам команду, дам команду… Но нужно же собрать, я же не могу ходить к коммунистам: дайте вашу подпись. Они должны на собрании принять решение фракции, пустить листочек по рядам и 50 подписей собрать. Нам и 40-то трудно собрать, потому что половина фракции не идет на выборы, и они не ходят, их нет. Пытались мы в Конституционный суд, чтобы там каким-то образом повлиять на изменение законодательства. То есть делаем! Я говорю, вчера три закона, еще два осталось. Так с трудом добились, чтобы в повестку дня включили! Годами валяются наши законы.
Михаил Соколов: Ну, так завернут, наверное.
Владимир Жириновский: Все отказывают, полностью! Из пяти законов три – уже отказали, еще два тоже откажут. Поэтому стараемся, в суды ходим, оспариваем результаты выборов. И что дальше? Верховный суд? Районный суд, городской суд, Верховный – все отказывают нам. И объясняю, как отказывают. Я приношу протоколы, вот первичный – за ЛДПР 300, а конечный за ЛДПР – 20. Где еще 280 голосов? Ну, и что, говорят, это у вас протоколы, а давайте у избиркома попросим протоколы, - и комиссия приносит другие протоколы.
Михаил Соколов: Ну, они переписали.
Владимир Жириновский: Все, переписали. Кому мы должны верить - избирком и вы? Избирком принес другие протоколы. Все, мы ваш иск удовлетворить не можем.
Михаил Соколов: Первичный протокол должен быть основой, понятное дело.
Владимир Жириновский: Так они первичный другой приносят! Они все переписывают и говорят: вот, видите. У них и подписи стоят все, а мы даже не можем на свой первичный подписи все получить.
Михаил Соколов: Так, значит, фальсификация такая, что, может, лучше на выборы не ходить?
Владимир Жириновский: Но тогда на выборы не ходить, и к вам приходить, и на улицу не выходить.
Михаил Соколов: К нам, пожалуйста, а на выборы-то зачем?
Владимир Жириновский: Вы понимаете, всегда нужна какая-то борьба, какое-то противодействие, противостояние.
Михаил Соколов: А вот представьте, вы договорились с коммунистами и с эсерами, и все не участвуете в выборах. И что «Единая Россия» будет делать?
Владимир Жириновский: Я уверен, что это повлияло бы существенно, но эсеры пойдут на выборы, даже если их сто раз напугать или задобрить.
Михаил Соколов: Они же из зала с вами выходили.
Владимир Жириновский: Было дело, но из зала мы вышли, они бы никуда не пошли сами, они просто поддались общему такому влиянию. То же самое – коммунисты, они тоже сами не собирались даже выходить. А мы за 18 лет в Думе выходили раза четыре. То есть раз в три года мы единственно возможный наш демарш устраиваем. Но единственная реакция была, более-менее приличная, - это вот октябрь 2009 года, а до этого даже не замечали. Ну, вышла фракция – и черт с ней. А тут они за нами пошли, как овцы. Не было Зюганова, и коммунисты тоже очень разозленные были, и они взяли и пошли за нами. А «Справедливая» - им чего-то слова не дали, и они тоже разозлились и тоже третьи вышли. То есть в том-то и дело, что без всякой договоренности. А когда уже оказалось, что мы все три фракции вышли, и это поняли, тогда мы уже как-то состыковались, переговорили и решили какую-то местную пресс-конференцию провести и так далее. То есть стараемся, все что нужно, стараемся.
Но вы должны понять, что у Зюганова особые отношения с Кремле. Это все бывшие коммунисты – и Путин, и Медведев, и аппарат администрации президента, и министры, и все губернаторы, поэтому у них сохраняются старые коммунистические, более… ну, не теплые, но хотя бы товарищество какое-то.
Михаил Соколов: Ну, уже не все коммунисты, там комсомольцев полно.
Владимир Жириновский: Ну, это одно и то же все. Какие комсомольцы? Кудрин комсомолец что ли? Все они были членами КПСС, все до единого. Вот сама «Единая Россия» - в зале сидят все коммунисты, у них средний возраст – 60 лет. Самая молодая фракция – ЛДПР, 40 лет, сейчас у нас будет 34 года. Самая молодая в мире фракция в парламенте общенациональном – это ЛДПР. Поэтому они все коммунисты, и у них есть какие-то свои старые связи, они учились все в каких-то партшколах.
Возьмите, Зюганов и Морозов, первый зам, вице-спикер парламента, - в одно отделе сидели, отдел пропаганды ЦК КПСС. Зюганов на работу принимал Морозова. Это не только товарищи по партии, они сослуживцы бывшие, многие в партшколах учились, многие были на съездах. Вы поднимите их биографию, они же многие делегаты съездов.
Михаил Соколов: Если считать, то работников КГБ и других спецслужб не меньше, чем коммунистов.
Владимир Жириновский: Да, все сейчас они в парламентах, в аппарате губернаторов. И это опять коммунисты, это все одна команда. Посмотрите, Черкесов – он не в ЛДПР пошел, а к коммунистам.
Михаил Соколов: А вы бы взяли Черкесова?
Владимир Жириновский: Взяли бы! Все-таки специалист, столько лет работает. Видите результат?
Михаил Соколов: Так у коммунистов больше мест будет, поэтому они его туда и взяли.
Владимир Жириновский: Возьмите Квицинский, уже покойный, был послом СССР в Германии – у коммунистов был. Маслюков, первый вице-премьер в правительстве Примакова. У них вся бывшая партноменклатура. Возьмите Купцова, он же был зав отделом по связям с новыми партиями. Ну, там все, Лукьянов… Это все бывшая КПСС. И вся «Единая Россия» - бывшая КПСС.
Михаил Соколов: Владимир Вольфович, а поняли вы, зачем Путин идет в президенты снова? Почему нельзя было Медведева на второй срок? Работала же вся система.
Владимир Жириновский: Если человек был первым, стал вторым, если у него есть возможность снова стать первым, он это сделает. Вот я по себе сужу. Допустим, я ухожу с поста руководителя партии на второй пост. Если появится возможность, почему ни вернуться? Это же вся полнота власти! У нас президентская власть, и конечно, вся полнота власти в руках президента.
Михаил Соколов: Теоретически. Медведев же ее не использовал.
Владимир Жириновский: Это другой вопрос.
Михаил Соколов: Ни одного министра не снимал, вот Кудрина только, да и то за личную обиду.
Владимир Жириновский: Да и то все равно, говорят, Кудрин остается в команде. Но это ведь внутренние раздумья Медведева, мы с ним не друзья, не товарищи, ни разу с ним не были, как говорится, за одним столом. Сухие встречи со всеми лидерами партий, где можно пару слов сказать, и больше ничего. А Зюганов – лучше отношения. Потому что все-таки они в одной партии были. Поэтому здесь есть все-таки элемент… Как и «Справедливая Россия» - это все бывшая КПСС. А ЛДПР – чисто новая партия.
Михаил Соколов: Так все-таки Путин зачем идет? Без него система не работает? Вот его система ручного управления без него не работает, да? С другим человеком, а он сбоку – хуже работает, так?
Владимир Жириновский: Когда он перестал быть президентом, наверное, все-таки какое-то раздвоение произошло – у чиновников, у губернаторов. Все-таки назначает-то, кандидатуру представляет президент. Даже те же аудиторы – опять президент вносит, прокурор – президент. То есть все кадровые вопросы решает глава государства.
Михаил Соколов: А если глава государства с премьером во всем согласен, тогда проблемы нет?
Владимир Жириновский: Но все равно морально это в определенном смысле чувствует себя человек униженным. Он в подчиненном положении, юридически он подчиненное лицо, а первое лицо он сделал первым лицом. Так почему, когда истек срок у этого первого лица, снова ни вернуться, если Конституция ему это позволяет делать? Поэтому здесь его личное дело, вот он захотел и возвращается.
Михаил Соколов: А Медведев проиграл битву характеров? Он же мог упереться и сказать: нет, я хочу на второй срок, у меня есть программа…
Владимир Жириновский: Да, да, да. Но они из одной команды. Тогда упрется Путин и со всей своей командой уходит, и с кем остается Медведев? С теми губернаторами, которых он отправил в отставку? А те, кто останутся, они могут соединиться с Путиным, это будет раскол. Они не хотели этого. Повторяю еще раз, они друзья, они соратники, они уже много-много лет вместе, и везде по жизни Путин был первый, в мэрии Санкт-Петербурга, а Медведев работал в структуре, которую он возглавлял. То есть они уже давно идут в тандеме, где Путин играет первую скрипку. Поэтому они и сейчас могли это сделать. С другой стороны, у Медведева как председателя правительства, огромное поле деятельности. Там можно работать день и ночь, и тоже огромное количество прав. У нас режим таков, что, в принципе, он президентский, но председатель правительства тоже имеет огромные полномочия.
Михаил Соколов: И Путин это показал.
Владимир Жириновский: Да.
Михаил Соколов: Путин использовал все полномочия премьера в полной мере. А Медведев свои полномочия не использовал как президент. Поэтому премьер был сильный. А теперь что будет – сильный президент и слабый премьер?
Владимир Жириновский: Ну, может быть, будет сильный президент и премьер юридически слабее, поскольку он подчиненный, его кандидатуру будет предлагать президент, но он может работать на всю катушку.
Михаил Соколов: А будет ли предлагать? А вдруг «Единая Россия»… Смотрите, рейтинги снижается, и вдруг она не наберет не то что 60-ти, конституционного большинства, а 50-ти? И Путин скажет: что-то, Дмитрий Анатольевич, не справились вы, может быть, вам в парламенте поработать, а премьером будет кто-нибудь другой?
Владимир Жириновский: И это может быть. Это они между собой могут решать, мы же не знаем.
Михаил Соколов: А для вас это выгодно? Вы же боретесь за то, чтобы у «Единой России» было меньше, правильно?
Владимир Жириновский: Да, мы за это боремся и будем.
Михаил Соколов: Тогда, значит, вы боретесь против Медведева, правильно?
Владимир Жириновский: А мы и против Медведева боремся, и против Путина, и против «Единой России», и против КПРФ, для нас это все общее название – КПСС, однопартийный режим, монополия, элементы советской власти. Они как бы сегодня налицо.
Михаил Соколов: А вот есть такой прогноз, что когда «Единой России» не хватит голосов, например, для конституционного большинства, то партнером как раз будет ваша партия, которая достаточно лояльна власти. Особенно в международных делах у вас взаимопонимание, например, да и по экономическим вопросам вы не сильно, на самом деле, отличаетесь.
Владимир Жириновский: Мы очень отличаемся, просто это не доходит до наших всех граждан. Например, когда я даю интервью, я очень жестко критикую, но какой-то закон мы все равно поддерживаем, и в эфир идет: вот, ЛДПР тоже поддержала. Вот и все. И получается у людей, что якобы мы чуть ли ни вместе, синхронно что-то такое… имеем отношение к каким-то инициативам власти. Постоянно жестко. Ну, смотрите, бюджет – мы против.
Михаил Соколов: Вот против этого года?
Владимир Жириновский: Да. И прошлогоднего, и позапрошлогоднего.
Михаил Соколов: А что же вас не удовлетворяет? Вот, например, Кудрин ушел в отставку, теперь на оборонные расходы и на правоохранительные, на всех силовиков сколько денег выделят, вместо школ и больниц!
Владимир Жириновский: Да. Сельское хозяйство не удовлетворяет нас. На жилье, дороги, отношения с субъектами. Перевод денег. Вот деньги идут очень медленно, только в апреле начинается движение денег, а до некоторых субъектов доходит по некоторым программам в сентябре. Ну, так нельзя делать! Они не успевают их израсходовать. И вот сейчас по году – сотни миллионов рублей будут не израсходованы.
Михаил Соколов: И хорошо, сэкономили.
Владимир Жириновский: Какая это экономия? Это неумение работать, неумение жить! Дальше, была программа выхода из кризиса – мы не поддержали, отчет ЦБ – мы не поддержали. То есть министров каждого критикуем каждую среду, все министры по пять раз уже прошли перед нами. Почитайте стенограмму!
Михаил Соколов: А нового министра финансов вы поддержали, исполняющего обязанности, Силуянова.
Владимир Жириновский: Мы поддержали в том смысле, что пока вот он впервые к нам пришел, на фоне Кудрина, нам понравилась смена сама.
Михаил Соколов: А почему вам Кудрин не нравился? Берег деньги казенные.
Владимир Жириновский: Нет, дело не в фамилии. Нам понравилось, что все-таки заменили Кудрина. В этом смысле нам это понравилось. Поэтому Силуянов Антон, в этом смысле нам нравится, что он новый пришел. Наконец-то мы услышали нового министра. Деньги можно и нужно беречь, но когда мы свою экономику тормозим, а экономим деньги, это неправильная экономия. Если мы дали максимум, экономика развивается, все идет, как надо, отлаженный конвейер, обязательно нужно какой-то фонд иметь и деньги откладывать. Потому что действительно бывают у нас черные дни, очередной кризис. Но как он это делал – нам не нравилось.
Михаил Соколов: Вот нам пишут: «Господин Жириновский, если ваша партия в результате фальсификаций не пройдет в Думу, вы смиритесь и будете проситься в какую-нибудь Общественную палату или призовете своих сторонников к действиям? И к каким?» - спрашивает Сергей.
Владимир Жириновский: Ничего просить не буду. Никогда не просил. Только политическая борьба, борьба за власть, поскольку выборы позволяют получить определенное количество мест, а может быть, даже побеждать на выборах, тем более на выборах президента. Поэтому будем стараться, во-первых, получить достаточное количество голосов, чтобы в шестой раз ЛДПР оказалась в Госдуме. На нас избирателям обижаться не за что. Те, кто пострадали при советской власти, мы к этому отношения не имеем, мы им сочувствуем. Те, кто пострадали при Ельцине, мы с ними боролись. Те, кто страдают сегодня, мы сами боремся против всей питерской команды. Поэтому избиратель нас ни в чем не может упрекать. И мы всем избирателям предлагаем четвертый вариант. Советский рухнул, ельцинский рухнул, питерский не всех удовлетворяет, и мы как раз та самая отдушина. Потому что «Справедливая Россия» - это филиал «Единой России», она в упадке, коммунисты – это…
Михаил Соколов: Рейтинг поднимается сейчас.
Владимир Жириновский: Это все обманывают.
Михаил Соколов: У вас тоже поднимается.
Владимир Жириновский: На чем подниматься рейтингу «Справедливой России»?
Михаил Соколов: Да просто голосовать больше не за кого. К вам привыкли, к Зюганову привыкли, а Миронов вроде поновее будет.
Владимир Жириновский: Но Миронов – друг Путина! Если вы против «Единой России», какого черта вы будете голосовать за «Справедливую Россию»? У них же соглашение с «Единой Россией», они во всем поддерживают друг друга.
Михаил Соколов: Вас послушают и проголосуют за «Яблоко».
Владимир Жириновский: А «Яблоко» - это все «пятая колонна»
Михаил Соколов: Какая «пятая колонна», вы что? Традиционная российская леволиберальная партия, западническая.
Владимир Жириновский: Западническая! А Запад всегда желал гибели России. Поэтому те, кто голосует за «Яблоко», голосуют за погибель России.
Михаил Соколов: Ну, бросьте, Милюков никакой погибели России не желал, а, наоборот, хотел проливы, империалист был…
Владимир Жириновский: И чем кончилась деятельность Милюкова и Гучкова, и многих других?
Михаил Соколов: Но вы же сами говорите, что большевики во всем виноваты!
Владимир Жириновский: Большевики, да, и сейчас они практически в наличии у нас: КПРФ – это большевики, «Единая Россия» - это меньшевики.
Михаил Соколов: С сайта вопрос: «Господин Жириновский, почему ни одна партия, включая ЛДПР, не идет на выборы с программой копирования государственного устройства и законодательства демократических стран? Например, Германии и Франции. Это же беспроигрышный вариант. Зачем изобретать велосипед и путь для этого велосипеда?»
Владимир Жириновский: Ну, вот вы нашу программу возьмите – и вы это все увидите. Мы предлагаем перейти к территориальному делению, как в той же Германии или Франции – в Германии это земли, во Франции департаменты. В Англии – графства, в Италии – области. Мы в перспективе предлагаем перейти к более высокому уровню демократии – парламентская республика, как Германия. Президента выбирают на заседании палаты, и парламент назначает премьер-министра, и правительство полностью подчиняется парламенту. Тогда люди почувствуют, что действительно парламент нужен, и политические партии нужны. Поэтому мы действительно никакого велосипеда не изобретаем, мы хотим устройство страны внутреннее как во всей Европе и во всем мире. Нигде нет национального устройства.
Мы хотим парламент такой же, как в парламентских республиках. Президентских республик всего две – США и Франция, все остальное в основном парламентские республики во всем мире, и главную роль играют именно они. Даже Турция, смотрите, уж на что азиатская страна, или Пакистан. Поэтому мы уже давно, как говорится, имеем то же самое, что та же самая Германия, мы даже предлагаем бюджет Думы делить между фракциями, как это принято в германском Бундестаге.
Просто люди наши плохо знают программы. Заходите на сайт ЛДПР, приходите к нам – Лугов переулок, дом 8, метро «Чистые пруды». 4 ноября – День смуты – только мы проводим мероприятия наши. Коммунисты не проводят…
Михаил Соколов: Ну, у них 7 ноября есть.
Владимир Жириновский: И 7 ноября. Вот два праздника.
Михаил Соколов: Почему, подождите, русские националисты опять устроили «Русский марш».
Владимир Жириновский: Тоже будут устраивать. Все, кто хотят, пускай устраивают, но мы, как всегда, на Пушкинской площади, в два часа дня, ждем всех 4 ноября, и там мы все скажем. Слово дадим любому, кто придет.
Михаил Соколов: Александр спрашивает: «Легализацию оружия в России – поддерживает ли ЛДПР?»
Владимир Жириновский: Мы поддерживаем, но, с другой стороны, есть и опасность. Вот мы сейчас разрешили травматическое оружие, и постоянно его применяют незаконно, стреляют в голову, очень много смертельных случаев. Поэтому здесь тоже есть минусы. Конечно, нам выгодно, чтобы граждане были бы вооружены и сами себя могли бы защитить, но, к сожалению, пока разрешение на травматическое оружие имеет в основном отрицательные последствия. Например, агрессор, нападающий не боится ничего, и чаще всего он нападает, используя травматическое оружие, вот буквально каждую неделю это происходит где-нибудь в стране, каждую неделю, в том числе люди из разных регионов, в том числе и выходцы с Кавказа.
Михаил Соколов: Слушайте, тогда кухонные ножи надо запретить. Знаете, кухонный нож и сковородка – это основное орудие нанесения тяжких телесных повреждений.
Владимир Жириновский: В принципе, конечно, любой нож, любая разбитая бутылка… Мы за то, чтобы наши граждане могли свободно владеть оружием, но, повторяю, минусы здесь есть.
Михаил Соколов: «Насколько законно покупать избирателей за 500-1000 рублей?» - спрашивает Алексей из Тулы. Это про ваши раздачи денежек.
Владимир Жириновский: Мы ничего не покупаем. Люди жалуются, не хватает денег на лекарства, на проездной билет, кому-то на хлеб, кому-то там долг заплатить. Поэтому люди к нам обращаются, мы им переводим все по почте. Но когда при встрече подходит человек, чуть не плачет, нету денег, вот у него рецепт – и нету денег, вот он голодный, вот он не может купить какой-то вид одежды – вот вы этом случае. Мы не так не стоим на улице и не раздаем.
Михаил Соколов: Сейчас-то вы не можете.
Владимир Жириновский: Сейчас вообще не имеем права. Во время выборов – никаких подарков, никаких денег. Даже вот любой вид, что материальную ценность представляет, мы не можем. А вот уже после выборов, с 5 марта начиная… И когда к нам обращаются, мы вынуждены помогать, и помогаем. Это деньги честные, чистые, которые нам от государства поступают на содержании партии, всех парламентских партий и частично непарламентских. И это зарплата депутатов, которую мы удерживаем частично и тоже используем для помощи нашим гражданам.
Михаил Соколов: Владимир Вольфович, вы, я слышал, проехала по югу России сейчас. Какое у вас самое сильное впечатление, чисто человеческое, от встреч с избирателями?
Владимир Жириновский: Ну, самое, наверное… Все-таки во всех городах есть определенная озлобленность. В одном городе мне мужик прямо сказал: «Это каторга, а не страна!» От всего устал, ходит – ничего не добиться, справки собирает, чиновники его везде кидают, он взятку дать не можем. Вот жалобы – в основном квартплата. Есть случаи, когда квартплата совпадет с пенсией. Подходит женщина и говорит: «Вот 5 тысяч пенсия, и у меня платежка – 5 тысяч квартира». Вот, пожалуйста. Ну, она не умирает с голоду, видимо, накопления есть какие-то, вещи продает, дети и так далее, но реально у нее вообще нет денег, не остается, когда квартплата практически соответствует ее пенсии.
Очень многие боятся и жалуются на закрытие рынков. Мафия торговая пытается в эти бывшие колхозные рынки, где обычная продукция, овощи, закрыть их, они обычно в центре города, и там построить свой гипермаркет какой-то, и там продукция из-за рубежа, дорогая. Эта проблема тоже есть, и мы пытаемся защитить, чтобы не закрывали рынки нигде по стране.
Потом жалобы – на оплату ЖКХ, в целом на жилье, там, где ветхое жилье. Казалось бы, дороги, но меньше жалоб, потому что люди, видимо, живут рядом… пенсионеров это вообще меньше волнует, а работающие, видимо, работаю близко к дому, поэтому так вот упора на дороги нет, хотя мы знаем, что это тоже проблема. Поэтому работа и жилье. Если у всех есть работа и жилье, то практически люди готовы смириться. Но когда нет работы или плохо с жильем, то, естественно, это их раздражает. И рост цен на продукты питания, и ЖКХ. То есть все вокруг пяти проблем, все это можно просчитать.
Михаил Соколов: Давайте слушателей подключим. Сергей Иванович, Московская область, пожалуйста.
Слушатель: Добрый вечер! Владимир Вольфович, вам не кажется, что партия коммунистов спекулирует на бренде тех коммунистов, которые были в предыдущий период? И второе, вам не кажется, что политика вашей партии сводится к тому, что вы белого кобеля пытаетесь выдать за черного кобеля? Вы делаете вид, что боретесь за интересы народа, а вся ваша борьба сводится к буре в стакане воды.
Владимир Жириновский: По КПРФ – конечно, они живут багажом. Это была самая мощная в мире партия – КПСС, и многие получили квартиры при Брежневе, имели работу, образование и так далее. Поэтому они умирают на воспоминания людей о тех временах, где было поспокойнее, потише, и пропаганда была все-таки больше положительная. Что касается ЛДПР и бури в стакане воды, ведь многие из вас не могут понять, что решение может принять в Думе только партия, у которой большинство голосов, и это «Единая Россия». У нас 40 мандатов. Для принятия решений нужно 226. Даже если вся оппозиция объединится, что очень трудно, КПРФ, ЛДПР и «Справедливая» - всего 133 голоса! Нам все равно не хватает около 90 голосов. Поэтому принять решения мы не можем, и изменить Налоговое законодательство, в том числе отменить транспортный налог, брать его через стоимость бензина, не получается пока. Хотя мы видим здесь пользу в том, что платит тот, кто ездит на машине. Если у человека дорогой бензин, он больше платит, дешевый – он дешевле, и тогда у людей будет правильное отношение к взиманию этого налога.
Михаил Соколов: Но дискуссия, по крайней мере, на эту тему идет.
Владимир Жириновский: Дискуссия идет, и мы многое предлагаем. Вот 18 лет 99 процентов наших законов не проходит, потому что все в руках «Единой России», особенно последние 8 лет. Поэтому в этом плане вы нас поймите, власть-то у президента! Даже у губернаторов нет достаточных полномочий, у министров нету. Вся власть только у одного человека в нашей стране – это глава государства, президент. И если брать парламент, то вся полнота власти только у «Единой России». Вот давайте бороться за то, чтобы она не имела этой полноты власти, а была вынуждена вступать в коалицию с другими партиями.
Михаил Соколов: А что изменится, если не будет у «Единой России» конституционного большинства, как показывают сейчас некоторые опросы?
Владимир Жириновский: Я думаю, не будет. Потому что ситуация парадоксальная. В Европе ситуация экономическая лучше, зарплата выше, пособия выше, все лучше, и там меняются правительства, там меняются пропорции между партиями в парламенте. А у нас третий раз «Единая Россия» вдруг мечтает получить большое количество голосов.
Михаил Соколов: Ну, они себе план поставили – 65 процентов. Даже вот уже ловят за руку мэров разных, которые незаконно агитируют.
Владимир Жириновский: Да, злоупотребления большие. В их руках все мэры, все губернаторы, все деньги, все телевидение, все радио. Я вот у вас выступаю здесь почти минут 40, а на ВГТРК меня не позовут, на «Радио России».
Михаил Соколов: А вы в суд на них, в суд.
Владимир Жириновский: Да ходим по судам уже!
Михаил Соколов: Вы же юрист!
Владимир Жириновский: Да. Ходим – толку нету. Ни разу суд выиграть не удалось. Наоборот. В этом плане пусть избиратели на нас не обижаются, мы боремся за это, но пока мы единственная в мире страна, где оппозиция ни разу к власти не приходила.
Михаил Соколов: Владимир из Калининграда, пожалуйста.
Слушатель: Добрый вечер! Владимир Вольфович много так говорит всегда, что оппонента не оставляет ни минуты. Второе, когда ЛДПР выступала против существующей власти? Я этого не замечал.
Владимир Жириновский: Пожалуйста, объясняю вам. Если бы вам дали возможность видеть все наши выступления в палате, у вас было бы совершенно другое мнение. Но власть боится, что если еще из парламента будет идти негатив на общественное мнение, что в парламенте день и ночь, с 10-ти до 7-ми, депутаты от оппозиции, в первую очередь я говорю об ЛДПР, жестко критикуют «Единую Россию», президента, правительство, губернаторов, то вы бы имели совершенно другое представление. Но вся информация закрыта. Вы никогда ничего не увидите. Если у вас есть интернет, я вас призываю – смотрите интернет, покупайте наши газеты, наши журналы. Тогда вы узнаете, о чем мы говорим. Вы правы, конечно, но они скрывают специально, чтобы у народа создать впечатление, что вся власть в целом как бы поддерживает президента, премьер-министра, губернаторов, делают сладкую картинку. Но у нас-то нет силы поломать, у нас нет своего телевидения и своего радио.
Михаил Соколов: Вот вам Георгий пишет: «Зачем ходить на выборы избирателям, когда, по вашим словам, все равно в парламенте ничего нельзя сделать?» Что сделать-то можно все-таки?
Владимир Жириновский: Вы поймите, но мы же должны с вами бороться! Все время так было. Царь долго был у нас, самодержавие, но кончилось оно. И советская власть долго была, но кончилась она. Люди боролись. И сейчас все-таки изменения есть, какие-то подвижки есть по сравнению с Горбачевым, с Ельциным.
Михаил Соколов: А какие подвижки?
Владимир Жириновский: Ну, допустим, все-таки террор на Кавказе меньше, чем это было при Ельцине. Там настоящая война громыхала. Все-таки отдельных олигархов хоть как-то прижали.
Михаил Соколов: Так чего хорошего-то? Чиновники распоясались в результате.
Владимир Жириновский: Согласен! Очень большая коррупция.
Михаил Соколов: Телевидение принадлежало разным олигархам, и были разные точки зрения. А теперь все государственное.
Владимир Жириновский: Да, все в их руках, никуда не пробиться, и подают все слащаво, вообще ничего не подают. У людей впечатление, что мы чуть ли не все вместе одна власть. Но они намеренно это делают. Мы говорим, жестко критикуем и Путина, и Медведева, и губернаторов, министров, но в эфире ничего не выходит! Нашей вины нет здесь.
Михаил Соколов: Вот Александр пишет: «Кое-что изменится, если у «Единой России» не будет конституционного большинства. Сурков будет чаще приглашать бескорыстного Жириновского в Кремль и договариваться о поддержке того, что нужно власти. Прямо как в ельцинские времена».
Владимир Жириновский: Значит, никто меня никуда не приглашал ни в ельцинские времена, ни сейчас. Никогда никаких контактов с Сурковым мы не имели. Это одна команда, это «Единая Россия», это президент, это, может быть, в какой-то части «Справедливая Россия», но к ЛДПР никакого отношения нету! Никто нам не предлагал никакого сотрудничества. Мы имели 64 депутата в 1994-95 годах, но это же все равно не имеет никакого значения. Потому что, чтобы хоть как-то влиять на парламент, нам нужно 226, а у нас даже 100 не было. Поэтому мы боремся, чтобы было больше!
Михаил Соколов: Союзников у вас нет.
Владимир Жириновский: Союзников нету. Мы же не можем с коммунистами быть союзниками, и с «Единой Россией» не можем быть союзниками, поэтому очень тяжело. Ну, а где в польском парламенте союзники? Тоже там отдельные партии, одна – премьер-министра, другая – бывшего там президента, третья…
Михаил Соколов: Там Христианская партия участвует в коалициях.
Владимир Жириновский: Да, то есть они, конечно, находят коалиции. Видимо, и нам нужно находить коалиции. Любая вторая партия, вступив с кем-то коалиции, она получает возможность лучше влиять на положение дел. Мы никуда не ходим, нас никто не уговаривает, но если будет когда-то возможность получить больше рычагов давления на власть, естественно, мы попробуем эти рычаги использовать в пользу наших избирателей.
Михаил Соколов: Что вы думаете об истории с Михаилом Прохоровым? Провалившийся проект «Правого дела».
Владимир Жириновский: Во-первых, у них очень мало избирателей в России, большая часть избирателей – за рубежом, это порядка 10 миллионов. Крупный бизнес, средний… Лично Прохоров решил, что здесь, как в бизнесе, он будет хозяин, владелец, его деньги, все должны подчиняться, он сам решит, кто будет в списках, - и это, конечно, его подорвало.
Михаил Соколов: Сурков подорвал?
Владимир Жириновский: Не знаю опять же. Вы так меня все время подводите, словно я сижу в Кремле и наблюдаю в кабинетах. Я туда не прихожу, в Кремль, никогда.
Михаил Соколов: Вы из Думы смотрите.
Владимир Жириновский: А из Думы как мы увидим? Прохорова не было никогда в Думе, и Суркова в Думе мы не видим. Поэтому как они там взаимодействуют, мы не знаем.
Михаил Соколов: Но вы же с ним в студии сидели, с Прохоровым.
Владимир Жириновский: В студии, да, НТВ один раз мы оказались рядом, и все. Это был там один час, и мы напрямую особенно никак не общались.
Михаил Соколов: Часики подарили …
Владимир Жириновский: Часики он попросил, я ему отдал, поскольку он никогда таких дешевых не видел. У него, видимо, все дорогие изделия, и он думал, что у лидера партии, наверное, тоже какие-то бешено дорогие часы. И вдруг самые простые…
Михаил Соколов: У вас недорогие?
Владимир Жириновский: Это были госдумовские. А эти вот я заказывал лет 15 назад, их в продаже нету. Завод «Слава», около Белорусского вокзала.
Михаил Соколов: Там уже теперь торговый комплекс будет.
Владимир Жириновский: Все уже там, нету, в том-то и дело. То есть у меня никогда не было дорогих часов, и не хочу. Я люблю… вот это тяжеловатые, но уникальные тем, что для меня сделали. Большой циферблат, без очков я все вижу, черно-белый, и все. А так, конечно, у него было, видимо, впервые он увидел очень дешевые часы. Видимо, его помощники и он сам всегда были там, где «Патек Филипп», «Брегет» и так далее.
Михаил Соколов: Хороший вопрос. Раум Гусейнов: «На какой результат рассчитывает ЛДПР на Северном Кавказе?»
Владимир Жириновский: За нас очень много голосуют на Северном Кавказе, молодежь.
Михаил Соколов: Вы же «за русских», а там и не русские.
Владимир Жириновский: Не важно! Мы за русских и мы не против других…
Михаил Соколов: Или вы за бедных?
Владимир Жириновский: Мы не против каких-либо народов. За русских в том плане, чтобы укрепить фундамент государства, в этом лишь плане. Если шатается фундамент, давайте все вместе фундамент укрепим. А если мы будем укреплять окна, менять линолеум, обои, а дом будет шататься, мы ничего не добьемся.
Михаил Соколов: А еще хорошо меньше пить, правда?
Владимир Жириновский: А алкоголь, наркотики и насилие – по всему миру, к сожалению.
Михаил Соколов: Так теперь вам не дадут на Кавказе, наверное, ничего.
Владимир Жириновский: Очень много будет голосовать!
Михаил Соколов: Вы с Кадыровым там ссорились…
Владимир Жириновский: Очень многие будет голосовать, очень любят. Если честно там будут подводить итоги, то мы получим там тоже огромное количество голосов. Но, во-первых, в определенном смысле там, конечно, больше голосуют за коммунистов, ибо коммунисты обещали независимость всем малым народам. Мы никогда этого не обещали, мы всегда выступали за единую, неделимую Россию, где государствообразующим народом является русский, а все остальные живут, и мы должны все уважать друг друга, но стрелять не должны.
Михаил Соколов: Вы осторожнее, Медведев предупредил – национальный вопрос не поднимать!
Владимир Жириновский: Так он этом смысле предупредил, он имеет в виду, чтобы не разжигали национальную рознь.
Михаил Соколов: А в не разжигаете?
Владимир Жириновский: Какое это разжигание, если мы говорим о том, что мы должны хорошо с вами жить все вместе и друг друга уважать? И не стрелять. И с кинжалами не бегать ни по Москве, ни по другим городам. В этом плане все мы за то, чтобы была демократия, свобода, никто никого не боялся.
Михаил Соколов: Сергей Дмитриевич, Краснодарский край, пожалуйста.
Слушатель: Добрый вечер! Как вы смотрите на то, что один глава тандема объявил уже себя главой государства? Если вы сыграете на этом поле, то заберете 700 процентов голосов.
Владимир Жириновский: Я с вами согласен, интернет-опрос был буквально в эти дни, и я в тройке, на втором месте, и Путин меня опережает всего на 3 процента. Но, конечно, интернет-опрос – это в основном люди, которые связаны с работой, где есть у них возможность выйти в интернет, сегодня пока еще не все наши граждане имеют эту возможность. То есть, если будут абсолютно свободные выборы, ЛДПР может победить и 4 декабря, и 4 марта. И уже хорошо то, что они говорят тоже об этом, хотя бы частично, что все-таки будет решать народ, что это избиратели все решают. А если они уже заранее говорят, кто президент, кто премьер-министр, в принципе, это и в других партиях возможно, когда партия находится в оппозиции и говорит, что лидер партии будет президентом, а второе лицо в партии будет премьер-министром.
Михаил Соколов: А кто у вас премьер-министром будет?
Владимир Жириновский: Можем Калашникова предложить, он уже был министром труда у нас. Можем предложить Островского, Лебедева, Рохмистрова. Это ведь не встанет вопрос – кто будет, но пока еще главного не было. Никогда в истории оппозиция мирным путем власть не получала.
Михаил Соколов: В России.
Владимир Жириновский: Давайте сперва добьемся, чтобы мы хоть что-то получили, а уже команда есть, это не проблема. У нас огромное количество талантливых людей по всей стране. Мы можем даже конкурс объявить на все посты министров, губернаторов, мэров, на всех чиновников, чтобы пришли новые честные и чистые, и может быть, даже все беспартийные. Чтобы не было давления никакой партии при решении любого вопроса.
Михаил Соколов: Павел, пожалуйста.
Слушатель: Добрый вечер! Владимир Вольфович, почему за все годы вы ни разу не голосовали за импичмент президенту Ельцину?
Владимир Жириновский: Объясняю. Импичмент был только один раз, 17 мая 1999 года. Если бы он прошел, то на столе у Ельцина лежало два указа – о роспуске Государственной Думы, второй – о запрете КПРФ. И это бы обязательно произошло прямо 18 мая, утром. И тогда бы мы с вами потеряли демократию, КПРФ была бы запрещена, а Ельцин бы остался на долгие годы президентом. А так он через пять месяцев ушел со слезами на глазах. И второе, если бы при организации отставки Ельцина коммунисты с нами вступили бы в переговоры и пообещали нам хотя бы один пост министра, можно было бы идти на коалицию с ними, но они с нами ни в какие переговоры не вступали, договорились со Строевым, бывшим председателем Совета Федерации, со всеми другими бывшими коммунистами, и уже разделили власть. И нам какой смысл отдавать власть этой группировке? Тем более они бы ее не получили, потому что Ельцин, Коржаков и все силовики обязательно бы задушили и парламент, и КПРФ. Поэтому мы спасли КПРФ, спасли демократию, и все-таки Ельцин ушел. В этом смысле к нам никто не обращался. И третье, у них было достаточно голосов, чтобы импичмент объявить. Они не хотели – ни Явлинский, ни Зюганов. Потому что они боялись жесткой реакции Ельцина. У нас 450 депутатов, а у ЛДПР было всего 50. 400 голосов у них было! А они даже 300 не хотели набрать, потому что надо было 300 набрать, потому что они сами не хотели никакого импичмента, они его боялись, потому что понимали, что окажутся на улице и без власти, без всего. И в этом смысле они сами сорвали отставку Ельцина.
Михаил Соколов: Вячеслав Суслин из Красногорска спрашивает: «Бог с ней, с политикой, с нынешним политиканством. Человеческий вопрос. Не устали, не скучно? Ведь мы умнее всех вас окружающих».
Владимир Жириновский: Спасибо, Вячеслав! По-человечески, конечно, я тоже устаю. Как рабочий день кончается, какая-то усталость есть. И по году мы все ждем отпуска, хотя 22 года нормального отпуска нет. Но в целом я полон сил для борьбы, потому что вдохновляете вы, граждане, вы надеетесь, вы хотите, вы поддерживаете ЛДПР и меня лично. А насколько я умнее всех окружающих, это ученые сказали, не я. Вышла книга «Зюганов, Явлинский, Жириновский – 10 лет в Госдуме». Они проанализировали все выступления и определили, что мой словарный запас самый большой, что я самый активный в Госдумы, и глубина анализа, и количество поднятых тем. То есть социологи России это сами определили и поставили мне высокую оценку. Поэтому это можно проверить, можете поручить кому угодно – независимые эксперты… 16 тысяч часов я проговорил за 22 года. 16 тысяч часов! И там все сказано.
Михаил Соколов: Спасибо!
Владимир Жириновский: 4 ноября всех жду на Пушкинской площади в два часа!
В эфире радиостанции РСН лидер ЛДПР Владимир Жириновский предположил, что честность и ранимость председателя ЦИК Владимира Чурова могут привести к трагедии: «Он человек очень щепетильный, легкоранимый, я не исключаю, я не хочу, как ворона, накликать беду, но я не исключаю возможности, что он покончит жизнь самоубийством. Он очень честный человек. Его заставили так сделать (допустить нарушения на выборах – прим. РСН), ему противно, жизнь заканчивается. А его объявляют на всю страну, что пошел вон, мы, народ и депутаты, тебе не верим! Мы доведем его до самоубийства, не мы в прямом смысле, а обстановка».
Ранее в своей ранимости признавался и сам Чуров: «Обижают меня все. Они же прекрасно знают, что я на этой должности не могу ответить», – сетовал глава ЦИК журналистам на Дне российской печати. «Они меня истязают потому, что я им не могу ответить. Любой мой ответ может быть воспринят как агитация «за» или «против». Тогда он признавался, что за последние годы у него «шкура стала толще», а также, что он чувствует себя не волшебником (этим прозвищем наградил его президент Дмитрий Медведев), а «памятником – бронзовым носорогом».
Степан Опалев
Лидер ЛДПР, за которую, по официальным данным ЦИК, проголосовали 7 664 570 избирателей, выступил в Думе во время «правительственного часа» по итогам парламентских выборов 4 декабря. Политик обвинил «Единую Россию» в узурпации власти, изобретении все новых способов подкупа людей, работающих в избирательных комиссиях, а закончил прямым шантажом единороссов – если они не будут молчать, он и Зюганов устроят в стране «вторую Октябрьскую». Slon публикует текст резкого выступления Жириновского.
Вы знаете, 5 января 1918 года большевики поступили честнее, когда избрали хорошо и правильно учредительное собрание, 7 партий по 20 процентов – они честно разогнали его силовым путем. Дмитрий Анатольевич Медведев месяца за два до выборов, обращаясь к вам, активистам «Единой России», сказал вам – он человек открытый, честный, в этом смысле положительный – «Задача – власть удержать!» Я поздравляю «Единую Россию» и силовиков: вы власть удержали. Но каким путем?!
Вы закончите так же, как закончили большевики! Если сейчас выходит 100 000, через 5–6 лет выйдут миллионы. И никто вам не поможет, в том числе полиция – она будет на нашей стороне. Обследования проводили: из 10 полицейских 7 готовы перейти на сторону народа! (реплика из зала: «девять!») Девять! Семь, пусть, три за них. Пусть три… Армия вся на нашей стороне! Вы с кем останетесь?! Вы что, думаете у вас будет вариант Ливии или Египта, там хоть какая-то часть армии, или как сегодня Сирия? С вами никого не будет! Вы должны меньше нас раздражать здесь.
Если мы 4 февраля выйдем вместе с Болотной площадью, три партии, вам конец уже будет пятого февраля! И мы не допустим ваши выборы 4 марта. (аплодисменты) Вот об этом лучше подумайте! Вся выйдет страна с нами, если мы обратимся, Зюганов, я и Миронов – вам конец уже четвертого февраля будет!
(реплика из зала: «Вы еще не страна вся») Страна мы! За нас проголосовало больше, чем за вас! Чего вы мешаете выступать-то? (обращается к фракции «Единой России») Сейчас будет выступать ваш справедливоросс, мы будем молчать. Где у вас совесть-то? Время мое? Мое! Нет надо шуметь! Вы чего, думаете, я ваших подкулачных выкриков испугаюсь? Я ж не Миронов! Вы его сюда запустили! Вы, «Единая Россия», запустили сюда эту партию предателей, ходят по посольствам! Это вы запустили, это ваш продукт, кремлевский, негодный, контрафактная партия! И желтый цвет не зря у них, желтизна, измена. (реплика из зала: «Оранжевый») Оранжевый, желтый, все одно и то же. Помолчите, сейчас время наше.
И я рад, что мы дожили до этого. Как я 20 лет переживал, думал, неужели это на всю жизнь? (хватается за голову) Слава богу! Начинает светить солнце над Россией! Мы вам хребет переломим всем! В этом году или через два, или через три года.
Поэтому прекратите заниматься фальсификацией. 900 голосов воруют на одном из участков Ставропольского края. Девятьсот, вы понимаете?! Что вы делаете? В среднем, на всех участках, 93 000, по 100 голосов у ЛДПР [украли]. В среднем! Минимально! Где 500, где 200, я беру самый минимум – 100. Меньше ста нигде не воровали. Вы украли у ЛДПР 10 млн голосов. 10 млн голосов! Здесь должно сидеть не 56 депутатов, а 150 депутатов от ЛДПР.
В этом плане, я это квалифицирую как заслуженный юрист России, с вашей стороны это захват государственной власти. Каким путем? Мошенническим! Вы обманываете. Второй какой путь? Разбой! Вы силой это делаете, выламывая руки, вышвыривая наших наблюдателей. В Кемеровской области тысячу наблюдателей выкинули с участков. Тысячу! Только в одной области. В Анапе на наши места посадили негодяев. Не наших! Но показали документы, якобы ЛДПР направила. Тува! Членами избиркомов посадили своих людей. Это куда дальше еще идти? Срывали билборды, заставляли людей выходить из списков. Естественно, искажения тотальные.
И не первый раз! Че вы здесь комедию ломаете? Все 20 лет. Я участвовал во всех выборах – это 6 раз в Думу, 6 раз кандидат в президенты. Прокуратура ничего не делает. Никакого надзора вы не осуществляете. И вы должны прямо сказать: «Ребята, меня назначает президент, я кому должен служить? Президенту». То же самое министр внутренних дел, то же самое ЦИК. Поэтому мы с вами виноваты. Над менять Конституцию: пока у нас президентская республика, вся власть в их руках, и они будут над нами издеваться каждый раз. Мы говорим Чурову: «Вы готовы уйти в отставку?» Простой вопрос с элементарной логикой, скажи «да-нет». Он выходит и говорит: «Вопрос не от сердца, а от ума». Я не понимаю такой ответ. (смех в зале) Или мы идиоты, или вы идиоты!!! Что значит, от ума вопрос?! Что, мы безумцы, а вы очень умные?! Вы фальсификаторы, Чуров! Вся ваша Центральная избирательная комиссия – фальсификаторы! Все 94 000 комиссий! Миллион человек вы заставляете фальсифицировать выборы! Каждый день, каждый час, вы подкупаете их.
Сейчас знаете какую новую форму подкупа придумали? Неудобно совать 50 000 после выборов: беспроцентный заем миллион рублей. Бери, а потом, говорят, без отдачи может быть будет. Вот до чего дошло. Денег много, вы купите всю страну, но она взорвется. (шум в зале) Любая комиссия, придите спросите, что им обещают сейчас 4 марта. Любая комиссия! (реплика из зала: «[назовите] конкретно!») Вот я вам говорю – все! Давайте пойдем, давайте пересчитаем любой участок, чего вы боитесь, если выборы честные? Давайте пересчитаем на любом участке! Вы боитесь! Поэтому не надо обманывать здесь!
Вы понимаете, что самый лучший способ считать выборы честными – это когда их признают все партии. Из 7 партий, участвовавших в выборах, выборы признала только одна партия: «Единая Россия». 6 партий выборы не признали. (из зала: «Чего ж вы мандаты не сдали?») С удовольствием сдадим! Но если мы сдадим мандаты, вот тогда начнется «оранжевая» революция. Ибо вы будете нелегитимны, вас нужно будет удалить, ибо меньше двух партий быть не должно. Если одна партия, вас тоже надо закрывать.
Поэтому вы лучше помолчите, а то вы договоритесь до того мнения, что мы заставим не только вас разоблачить, но еще и вас арестовать всех!!! Вместе с вашими силовиками! С вашим ЦИКом! (аплодисменты) Это требует народ наш! Вас к уголовной ответственности, всех под суд с вашей криминальной властью! Вы все бессовестные. Люди негодуют, спросите у людей, выйдите на любую улицу, в любой дом, из десяти девять вам будут плевать в лицо!
И вас вся страна ненавидит! Так что вы лучше молчите, пока мы с Зюгановым чуть-чуть подобрее к вам относимся. Как только разозлите, вам конец! Если мы выведем своих сторонников – это десятки миллионов, ВСЕ! Это будет уже не «оранжевая» революция, а вторая Октябрьская! (аплодисменты, Жириновскому выключают микрофон).
http://www.echo.msk.ru/blog/zhirinovsky/908472-echo/
12 июля 2012, 18:35
Госдума приняла в первом чтении законопроект, возвращающий уголовную ответственность за клевету. ЛДПР единогласно против его принятия. Восстановление этой статьи в УК противоречит принципу демократизации общества.
Мы всегда выступали за амнистию и за гуманизацию законодательства. Сажать нужно только за три состава преступления – убийство, мошенничество и очень крупные кражи. Все остальное – штраф.
В чем опасность этой статьи? Уголовные дела за клевету будут возбуждаться, в основном, против лиц, не угодных представителям власти. Практически любой чиновник может добиться возбуждения дела против любого гражданина. А вот гражданин, наоборот, не добьется возбуждения уголовного дела по этой статье против чиновника. Поэтому при такой судебной системе, как у нас, мы еще больше вооружаем тех, кто не хотят слышать ничего критического в свой адрес.
Будут привлекать тех, кто по политическим взглядам не устраивает верхи. Следователи моментально возбудят дело и примут самую суровую санкцию.
Под эту статью можно будет подвести любое суждение или оценку. Любой факт можно оспорить, сказать: «Клевета!». Там не было хищения, там не было коррупции, а было превышение должностных полномочий, нецелевое использование средств. Все!
И кто сказал, что было хищение, - клеветник.
Мы не можем говорить, что Мавроди – мошенник. Он пойдет в суд и скажет: «А в чем я вас обманул? Я не мошенник. Я вам говорил, что не все вы получите деньги». Люди, даже потерпев убытки, не будут иметь права что-то сказать. Обманутые дольщики – как это, обманутые, дом же стоит, заезжайте и живите! Поэтому это очень опасная статья.
http://www.echo.msk.ru/programs/beseda/1184772-echo/
Во всем мире именно идут по пути компромисса. У нас все еще революционна риторика: бороться, свергнуть, захватить, удержать. То есть опора на силовые. Конечно, можно устроить круглый стол. И договориться, допустим, о 4 колоннах, или 4 фронтах. 4 направления. Допустим, левые силы могут все, объединившись, создать социалистическую партию или социал-демократическую. Это КПРФ, «Справедливая Россия», «Патриоты», социал-демократы. Все, кто на Болотной, могут объединиться. Могут название взять «ПАРНАС» или еще какое-то. Там тоже 5-6 партий будет. Это две колонны. Все консервативные. Допустим, Кремль. У них «Единая Россия», «Народный фронт». И ЛДПР. Мы бы не хотели ни с кем объединяться. Мы немножко умеренно правые и ближе к патриотическому фронту. Если есть возможность, может быть создана какая-то националистическая партия. Но это уже, может быть, немножко диссонировать будет с общим раскладом сил. Ну будет пятая еще какая-то, национал-демократическая партия. Вот пять. Пойти на выборы, на которых будет приблизительно литовская или германская раскладка сил. Ни одна партия не получит даже 30%. И будет коалиция двух партий против трех. Или трех партий против двух. И мы пойдем по этой немецко-литовской системе. Но здесь проблема в том, что очень трудно им объединяться, потому что слишком они все хотят быть первыми. Рыжков хочет быть во главе ПАРНАСа, допустим. Или Немцов. Да и Касьянов. А тут еще Навальный хочет быть где-то во главе. Прохоров во главе. Поэтому первой не объединиться Болотная. ЛДПР никогда ни с кем не объединялись и не хотим. И левые могут заартачиться. Поэтому проблемы именно в лидерах.
Я уже много раз говорил, что от авторитарного режима советского периода нельзя переходить к демократии. Сперва нужно перейти к диктатуре, сделать экономику более здоровой. А потом именно понуждением заставить всех построиться в 4 колонны. И никаких других партий чтобы не было, чтобы не было суеты и чего-то такого экзальтированного. И таким образом обеспечить и здоровую демократию, и здоровую экономику. А мы отпустили вожжи по экономике: давай грабь всю советскую собственность. И по демократии: создавай партии. И сейчас снова – создавай, кто хочет. Уже 70. Как они договорятся? Конечно, никогда. Можно было понуждением 5 колонн выставить, сказать: кто хочет – становитесь, нет – до свидания. Мы устанавливаем условно лимит численности 100 тысяч членов партии. Порог прохождения – 7%, а то и 10. И все. Остальные все на улицы, и никакой поддержки, никакого финансирования, никто ничего не получит. И уже бы за 20 лет была бы устоявшаяся 4-5-партийная система. И советскую экономику нужно было медленно переводить на кооперативные начала, чуть-чуть общественной собственности, чуть-чуть частной. Но в основе сохранить госсобственность, чтобы не было никаких олигархов: ходорковских, прохоровых и им подобных. Но вот этого не сделали. Сейчас он говорит, ему скучно там сидеть: давайте объединимся, давайте с властью. Они с властью с удовольствием будут сотрудничать. Пожалуйста, Ройзман в Екатеринбурге, Немцов в Ярославле, Рыжков в Барнауле. Но трудно представить, чтобы власть пошла на добровольную сдачу своих позиций в пользу других партий.
Но общий призыв должен прозвучать, конечно: больше смирения и покорности, но при этом оппозиция должна сохранять свою оппозиционность. Она не может сливаться с партией власти. Поэтому на фоне разношерстности и нежелания устоять в 4 колонны. Конечно, нужно понять, что самый лучший вариант – пойти по четвертому пути: под знамена ЛДПР. Мы уже 25 лет об этом говорим. Демократы не договорятся, левые не договорятся, кремлевские партии не в состоянии обеспечить нормальное развитие страны. А мы обеспечим. Мы и за демократию, мы и за патриотизм, мы и за русских, мы и за бедных. Но вот не хотят этого понять. И объединяться не будут. И каждая в отдельности партия, у нее слишком узкий круг избирателей. Болотная, если они все объединяться, им будут созданы все условия, никаких препятствий и 10%. Все. Они никогда к власти в плане партии большинства не придут. Левые при максимальной солидарности объединения – 30%. Никогда не смогут победить, получив большинство. Партия власти при честных выборах – не больше 30%. И вот народ это все увидел бы. И как 20 лет назад был бы мобилизован избиратель, ЛДПР получил бы больше этих 3 колонн: левые, Болотная и Кремль. Поэтому если не захотят все объединяться, единственный путь у России – стать под знамена ЛДПР или военная диктатура. Вот три варианта. Давайте попробуем, пускай объединиться. Хотя не раз эти призывы были, но амбиции личности властей не позволяли это сделать. Кремль не раз пытался пойти на уступки, найти какие-то ниши какого-то компромисса, но до конца не смог это сделать. Амбиции сохранения власти превыше. Они же прямо говорят на каждом съезде: удержать власть. А как ее можно удержать? Силой или фальсификацией. ЛДПР – пожалуйста: без силы, без фальсификации. Надо смириться, покориться и встать под знамена ЛДПР.
*1349.Владимир Жириновский
Линейный вид
