*870. Юрий Никулин

[Юрий Никулин]

[Gorban]

18 декабря 1921 года

...родился Юрий Владимирович Никулин — советский и российский актёр, артист цирка, телеведущий. После окончания школы, в ноябре, Юру призвали в армию. Через две недели началась война: сначала Финская, затем Великая Отечественная. Он прослужил 7 лет в артиллерии ПВО: участвовал в обороне Ленинграда и видел гибель товарищей рядом с собой.

После войны Юрий Никулин пошёл учиться в цирковую студию, а затем стал работать клоуном в Московском цирке на Цветном бульваре. Через некоторое время его стали приглашать сниматься в фильмах. Блестящая игра в комедийных, а потом и в драматических ролях сделала его одним из самых известных актёров страны и подарила всенародную любовь.

В трудные годы в короткие часы и минуты отдыха мне часто помогало чувство юмора. Вспоминаю такой эпизод. Всю ночь мы шли в соседнюю часть, где должны были рыть траншеи. Темно, дождь, изредка вспыхивают осветительные ракеты. Пришли мы на место измученные, голодные. Худой майор подошел к нашей группе и спросил:
— Инструмент взяли (он имел в виду лопаты и кирки)?
— Взяли! — бодро ответил я за всех и вытащил из-за голенища сапога деревянную ложку. Все захохотали, майор тоже. Настроение у нас поднялось.

[Историческая правда]

http://www.istpravda.ru/chronograph/1276/
Юрий Владимирович Никулин родился в Демидове, в семье актеров. Отец Юрия был организатором театра революционного юмора «Теревьюм». Когда мальчику исполнилось четыре года, семья переехала жить в Москву.
Вернувшись с фронта Великой Отечественной войны, Никулин решил учиться актерскому мастерству и пробовал поступить в различные театральные ВУЗы. Но экзаменаторы актера в нем не разглядели и в институт не приняли. Поэтому Юрий Никулин пошел в студию клоунады и разговорных жанров при Московском цирке на Цветном бульваре. И после вышел на арену помощником известного клоуна Карандаша.

Вскоре Никулин составил прекрасный творческий дуэт с Михаилом Шуйдиным. Так началась полувековая цирковая жизнь Никулина.

В 1958 году клоуна приглашают сняться в кино. Сначала это были маленькие роли в фильмах «Девушка с гитарой», «Неподдающиеся», «Друг мой, Колька!». Закрепить амплуа комедийного актера помог образ Балбеса из «Самогонщиков» (1961), «Пес Барбос и необычный кросс», «Операция "Ы" и другие приключения Шурика», «Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика».

Никулин снялся почти во всех комедиях Гайдая. «Бриллиантовая рука», «Старики-разбойники» вошли в классику советского кинематографа. Однако есть на счету актера и серьезные драматические роли в лентах «Они сражались за Родину», «Двадцать дней без войны», «Ко мне, Мухтар!».

В 1973 году артист получил звание Народного.

В 1982 году Юрий Никулин возглавил родной Цирк на Цветном бульваре.

В 1997 году Юрий Владимирович умер. Похоронен в Москве.

Источник: www.calend.ru

[Dubikvit]

http://dubikvit.livejournal.com/202745.html
21st-Apr-2015 03:00 pm

Когда любимый несколькими поколениями людей актер Юрий Никулин в фильме "Бриллиантовая рука" говорит милиционеру: "С войны не держал боевого оружия" - это чистая правда, а не просто "по сценарию". Сержант Никулин прошел всю Великую Отечественную в артиллерии ПВО, награжден медалями "За оборону Ленинграда" и "За боевые заслуги". О своей войне он подробно рассказал в книге "Почти серьезно"

Почти семь лет я не снимал с себя гимнастерку, сапоги и солдатскую шинель. И об этих годах собираюсь рассказать. О моей действительной службе в армии, о двух войнах, которые пришлось пережить. В армии я прошел суровую жизненную школу, узнал немало людей, научился сходиться с ними, что впоследствии помогло в работе, в жизни. Ну а военная «карьера» моя за семь долгих лет — от рядового до старшего сержанта.
Смешное и трагическое — две сестры, сопровождающие нас по жизни. Вспоминая все веселое и все грустное, что было в эти трудные годы — второго больше, но первое дольше сохраняется в памяти, — я и постараюсь рассказать о минувших событиях так, как тогда их воспринимал…

18 ноября 1939 года в 23.00, как гласила повестка из военкомата, мне предписывалось быть на призывном пункте...
Ночью нас привезли в Ленинград. Когда нам сообщили, что будем служить под Ленинградом, все дружно закричали «ура». Тут же, охлаждая наш пыл, нам объяснили:
— На границе с Финляндией напряженная обстановка, город на военном положении.
Сначала шли по Невскому. Кругом тишина, лишь изредка проезжали машины с тусклыми синими фарами. Мы еще не знали, что город готовится к войне. И все нам казалось романтичным: затемненный город, мы идем по его прямым, красивым улицам. Но романтика быстро кончилась: от лямок тяжеленного рюкзака заболели плечи, — и часть пути я буквально волок его за собой.
Романтика быстро кончилась...

Учебные тревоги и раньше проводились довольно часто. А тут тревога какая-то особенная, нервная. Собрали нас в помещении столовой, и политрук батареи сообщил, что Финляндия нарушила нашу границу и среди пограничников есть убитые и раненые. Потом выступил красноармеец Черноморцев — он всегда выступал на собраниях — и сказал, что молодежи у нас много, а комсомольцев мало.
Я тут же написал заявление: «Хочу идти в бой комсомольцем».
Через два часа заполыхало небо, загремела канонада: это началась артподготовка. В сторону границы полетели наши бомбардировщики и истребители...

Я скучал по дому. Часто писал. Писал о том, как осваивал солдатскую науку, которой обучал нас старшина.
Оказывается, из-за портянок, которые надо наматывать в несколько слоев, обувь полагается брать на размер больше. И хотя многое из премудростей солдатской науки я освоил, все-таки однажды сильно обморозил ноги.
Нам поручили протянуть линию связи от батареи до наблюдательного пункта. На мою долю выпал участок в два километра. И вот иду один на лыжах по льду Финского залива, за спиной тяжелые катушки с телефонным кабелем. Не прошло и получаса, как почувствовал страшную усталость. Поставил катушки на лед, посидел немного и пошел дальше. А идти становилось все трудней.
Лыжи прилипают к снегу. Я уж катушки на лыжи положил, а сам двигался по колено в снегу, толкая палками свое сооружение. Вымотался вконец. Снова присел отдохнуть, да так и заснул. Мороз больше тридцати градусов, а я спал как ни в чем не бывало. Хорошо, мимо проезжали на аэросанях пограничники. Когда они меня разбудили и я встал, ноги показались мне деревянными, чужими. Привезли меня на батарею.
— Да у тебя, Никулин, обморожение, — сказал после осмотра санинструктор.
Отлежался в землянке. Опухоль постепенно прошла. Исчезла краснота, но после этого ноги стали быстро замерзать даже при небольшом морозе.
Как только началась война, нам ежедневно выдавали по сто граммов водки в день. Попробовал я как-то выпить, стало противно. К водке полагалось пятьдесят граммов сала, которое я любил, и поэтому порцию водки охотно менял на сало. Лишь 18 декабря 1939 года выпил положенные мне фронтовые сто граммов: в этот день мне исполнилось восемнадцать лет. Прошел ровно месяц со дня призыва в армию...

Наша батарея продолжала стоять под Сестрорецком, охраняя воздушные подступы к Ленинграду, а почти рядом с нами шли тяжелые бои по прорыву обороны противника — линии Маннергейма.
В конце февраля — начале марта 1940 года наши войска прорвали долговременную финскую оборону, и 12 марта военные действия с Финляндией закончились…

Нашу часть оставили под Сестрорецком.
Жизнь на батарее проходила довольно весело. Некоторые мои сослуживцы взяли из дома музыкальные инструменты: кто мандолину, кто гармошку, была и гитара. Часто заводили патефон и слушали заигранные до хрипа пластинки — Лидии Руслановой, Изабеллы Юрьевой, Вадима Козина… Когда все собирались у патефона, то дело доходило чуть ли не до драки: одни — в основном ребята из села — требовали в сотый раз Русланову, а нам, горожанам, больше нравился Козин. А на соседней батарее где-то достали целых пять пластинок Леонида Утесова. Мы соседям завидовали.
Позже появились пластинки Клавдии Шульженко. Все с наслаждением слушали ее песню «Мама». Мне казалось, что эта песня про мою маму.
Так и проходили наши солдатские будни: учения, политинформации, боевая подготовка...

В конце апреля 1941 года я, как и многие мои друзья, призванные вместе со мной в армию, начал готовиться к демобилизации. Один из батарейных умельцев сделал мне за пятнадцать рублей чемоданчик из фанеры. Я выкрасил его снаружи черной краской, а внутреннюю сторону крышки украсил групповой фотографией футболистов московской команды «Динамо».
Динамовцев я боготворил. Еще учась в седьмом классе, я ходил на футбол вместе со школьным приятелем, который у знакомого фотографа достал служебный пропуск на стадион «Динамо». И когда мимо нас проходили динамовцы (а мы стояли в тоннеле, по которому проходят игроки на поле), я незаметно, с замирающим сердцем, дотрагивался до каждого игрока.
В этом же чемоданчике лежали и книги. Среди них Ярослав Гашек, «Похождения бравого солдата Швейка» (одна из моих самых любимых), ее мне прислали родители ко дню рождения, «Цемент» же Гладкова я кому-то дал почитать, и мне его так и не вернули, как и «Бродяги Севера» Кервуда...

В ночь на 22 июня на наблюдательном пункте нарушилась связь с командованием дивизиона. По инструкции мы были обязаны немедленно выйти на линию связи искать место повреждения. Два человека тут же пошли к Белоострову и до двух ночи занимались проверкой. Они вернулись около пяти утра и сказали, что наша линия в порядке. Следовательно, авария случилась за рекой на другом участке.
Наступило утро. Мы спокойно позавтракали. По случаю воскресенья с Боруновым, взяв трехлитровый бидон, пошли на станцию покупать для всех пива. Подходим к станции, а нас останавливает пожилой мужчина и спрашивает:
— Товарищи военные, правду говорят, что война началась?
— От вас первого слышим, — спокойно отвечаем мы. — Никакой войны нет. Видите-за пивом идем. Какая уж тут война! — сказали мы и улыбнулись.
Прошли еще немного. Нас снова остановили:
— Что, верно война началась?
— Да откуда вы взяли? — забеспокоились мы.
Что такое? Все говорят о войне, а мы спокойно идем за пивом. На станции увидели людей с растерянными лицами, стоявших около столба с громкоговорителем. Они слушали выступление Молотова.
Как только до нас дошло, что началась война, мы побежали на наблюдательный пункт...

Именно в эту ночь с 22 на 23 июня 1941 года гитлеровские самолеты минировали Финский залив. На рассвете мы увидели «Юнкерсов-88», идущих на бреющем полете со стороны Финляндии...

С вышки нашего наблюдательного пункта видны гладь залива, Кронштадт, форты и выступающая в море коса, на которой стоит наша шестая батарея.
«Юнкерсы» идут прямо на батарею. Вспышка. Еще не слышно залпа пушек, но мы понимаем: наша батарея первой в полку открыла огонь.
Так 115-й зенитно-артиллерийский полк вступил в войну. С первым боевым залпом мы поняли, что война действительно началась...

С тревогой следили мы за сводками Совинформбюро. Враг приближался к Ленинграду. Мы несли службу на своем наблюдательном пункте. Однажды на рассвете мы увидели, как по шоссе шли отступающие части нашей пехоты. Оказывается, сдали Выборг.
Все деревья вдоль шоссе увешаны противогазами. Солдаты оставили при себе только противогазные сумки, приспособив их для табака и продуктов. Вереницы измотанных, запыленных людей молча шли по направлению к Ленинграду. Мы все ждали команду сняться с НП, и, когда нам сообщили с командного пункта, что противник уже близко, нам сказали:
— Ждите распоряжений, а пока держитесь до последнего патрона!
А у нас на пятерых три допотопные бельгийские винтовки и к ним сорок патронов.
До последнего патрона нам держаться не пришлось. Ночью за нами прислали старшину Уличука, которого все мы ласково называли Улич. Мы обрадовались, увидев его двухметровую фигуру. Он приехал за нами в тот момент, когда трассирующие пули проносились над головами и кругом рвались мины.
Возвращались на батарею на полуторке. Кругом все горело. С болью мы смотрели на пылающие дома.
У Сестрорецка уже стояли ополченцы из рабочих — ленинградцев.
Уличук привез нас на батарею, и мы обрадовались, увидя своих. Через несколько дней мне присвоили звание сержанта и назначили командиром отделения разведки...

Я видел Ленинград во время блокады. Трамваи застыли. Дома покрыты снегом с наледью. Стены все в потеках. В городе не работали канализация и водопровод. Всюду огромные сугробы.
Между ними маленькие тропинки. По ним медленно, инстинктивно экономя движения, ходят люди. Все согнуты, сгорблены, многие от голода шатаются. Некоторые с трудом тащат санки с водой, дровами. Порой на санках везли трупы, завернутые в простыни.
Часто трупы лежали прямо на улицах, и это никого не удивляло.
Бредет человек по улице, вдруг останавливается и… падает — умер.
От холода и голода все казались маленькими, высохшими. Конечно, в Ленинграде было страшнее, чем у нас на передовой. Город бомбили и обстреливали. Нельзя забыть трамвай с людьми, разбитый прямым попаданием немецкого снаряда.
А как горели после бомбежки продовольственные склады имени Бадаева — там хранились сахар, шоколад, кофе… Все вокруг после пожара стало черным. Потом многие приходили на место пожара, вырубали лед, растапливали его и пили. Говорили, что это многих спасло, потому что во льду остались питательные вещества.
В Ленинград мы добрались пешком. За продуктами для батареи ходили с санками. Все продукты на сто двадцать человек (получали сразу на три дня) умещались на небольших санках. Пятеро вооруженных солдат охраняли продукты в пути.
Я знаю, что в январе 1942 года в отдельные дни умирало от голода по пять — шесть тысяч ленинградцев...

Весной 1943 года я заболел воспалением легких и был отправлен в ленинградский госпиталь. Через две недели выписался и пошел на Фонтанку, 90, где находился пересыльный пункт. Я просился в свою часть, но, сколько ни убеждал, ни уговаривал, получил назначение в 71-й отдельный дивизион, который стоял за Колпином, в районе Красного Бора. В новую часть я так и не прибыл, потому что меня задержали в тыловых частях, примерно в десяти — пятнадцати километрах от дивизиона.
И тут произошло неожиданное. Вышел я подышать свежим воздухом и услышал, как летит снаряд… А больше ничего не слышал и не помнил — очнулся, контуженный, в санчасти, откуда меня снова отправили в госпиталь, уже в другой.
После лечения контузии меня направили в Колпино в 72-й отдельный зенитный дивизион. Появился я среди разведчиков первой батареи при усах (мне казалось, что они придают моему лицу мужественный вид, в лохматой шапке, в комсоставских брюках, в обмотках с ботинками — такую одежду получил в госпитале при выписке.
Меня сразу назначили командиром отделения разведки. В подчинении находились четыре разведчика, с которыми у меня быстро наладились хорошие отношения. Я им пел песни, рассказывал по ночам разные истории. Тогда же начал учиться играть на гитаре... Летом 1943 года я стал старший сержантом, помощником командира взвода...

В 1944 году началось наше наступление на Ленинградском фронте. С огромной радостью мы слушали Левитана, читающего по радио приказы Верховного Главнокомандующего.
Навсегда вошло в мою жизнь 14 января 1944 года — великое наступление, в результате которого наши войска сняли блокаду и отбросили фашистов от Ленинграда. Была продолжительная артиллерийская подготовка. Двадцать градусов мороза, но снег весь сплавился и покрылся черной копотью. Многие деревья стояли с расщепленными стволами. Когда артподготовка закончилась, пехота пошла в наступление...

Утром небо слегка прояснилось, и над нами два раза пролетела вражеская «рама» — специальный самолет — разведчик. Через два часа по нашей позиции немцы открыли сильный огонь из дальнобойных орудий. Разрывов я не слышал, потому что крепко спал.
— Выносите Никулина! — закричал командир взвода управления.
Меня с трудом выволокли из блиндажа (мне потом говорили, что я рычал, отбрыкивался, заявляя, что хочу спать и пусть себе стреляют) и привели в чувство. Только мы отбежали немного от блиндажа, как увидели, что он взлетел на воздух: в него угодил снаряд. Так мне еще раз повезло...

Не могу сказать, что я отношусь к храбрым людям. Нет, мне бывало страшно. Все дело в том, как этот страх проявляется. С одними случались истерики — они плакали, кричали, убегали. Другие переносили внешне все спокойно.
Начинается обстрел. Ты слышишь орудийный выстрел, потом приближается звук летящего снаряда. Сразу возникают неприятные ощущения. В те секунды, пока снаряд летит, приближаясь, ты про себя говоришь: «Ну вот, это все, это мой снаряд». Со временем это чувство притупляется. Уж слишком часты повторения.
Но первого убитого при мне человека невозможно забыть. Мы сидели на огневой позиции и ели из котелков. Вдруг рядом с нашим орудием разорвался снаряд, и заряжающему осколком срезало голову. Сидит человек с ложкой в руках, пар идет из котелка, а верхняя часть головы срезана, как бритвой, начисто.
Смерть на войне, казалось бы, не должна потрясать. Но каждый раз это потрясало. Я видел поля, на которых лежали рядами убитые люди: как шли они в атаку, так и скосил их всех пулемет. Я видел тела, разорванные снарядами и бомбами, но самое обидное — нелепая смерть, когда убивает шальная пуля, случайно попавший осколок...

Ночью 14 июля 1944 года под Псковом мы заняли очередную позицию, с тем чтобы с утра поддержать разведку боем соседней дивизии. Лил дождь. Командир отделения сержант связи Ефим Лейбович со своим отделением протянул связь от батареи до наблюдательного пункта на передовой. Мы же во главе с нашим командиром взвода подготовили данные для ведения огня.
Казалось, все идет хорошо. Но только я залез в землянку немного поспать, как меня вызвал комбат Шубников. Оказывается, связь с наблюдательным пунктом прервалась, и Шубников приказал немедленно устранить повреждение.
С трудом расталкиваю заснувших связистов Рудакова и Шлямина. Поскольку Лейбовича вызвали на командный пункт дивизиона, возглавлять группу пришлось мне.
Глухая темень. Ноги разъезжаются по глине. Через каждые сто метров прозваниваем линию. А тут начался обстрел, и пришлось почти ползти. Наконец обнаружили повреждение. Долго искали в темноте отброшенный взрывом второй конец провода. Шлямин быстро срастил концы, можно возвращаться. Недалеко от батареи приказал Рудакову прозвонить линию. Тут выяснилось, что связь нарушена снова.
Шли назад опять под обстрелом… Так повторялось трижды. Когда, совершенно обессиленные, возвращались на батарею, услышали зловещий свист снаряда. Ничком упали на землю. Разрыв, другой, третий… Несколько минут не могли поднять головы. Наконец утихло. Поднялся и вижу, как неподалеку из траншеи выбирается Шлямин. Рудакова нигде нет. Громко стали звать — напрасно.
В тусклых рассветных сумерках заметили неподвижное тело возле небольшого камня. Подбежали к товарищу, перевернули к себе лицом.
— Саша! Саша! Что с тобой?
Рудаков открыл глаза, сонно и растерянно заморгал:
— Ничего, товарищ сержант… Заснул я под «музыку»…
До чего же люди уставали и как они привыкли к постоянной близости смертельной опасности!..

Летом 1944 года мы остановились в городе Изборске. Под этим городом мы с группой разведчиков чуть не погибли. А получилось так. Ефим Лейбович, я и еще трое наших разведчиков ехали на полуторке. В машине — катушки с кабелем для связи и остальное наше боевое имущество. Немцы, как нам сказали, отсюда драпанули, и мы спокойно ехали по дороге. Правда, мы видели, что по обочинам лежат люди и усиленно машут нам руками. Мы на них не обратили особого внимания. Въехали в одну деревню, остановились в центре и тут поняли: в деревне-то стоят немцы.
Винтовки наши лежат под катушками. Чтобы их достать, нужно разгружать всю машину. Конечно, такое могли себе позволить только беспечные солдаты, какими мы и оказались. И мы видим, что немцы с автоматами бегут к нашей машине. Мы мигом спрыгнули с кузова и бегом в рожь.
Что нас спасло? Наверное, немцы тоже что-то не поняли: не могли же они допустить, что среди русских нашлось несколько идиотов, которые заехали к ним в деревню без оружия. Может быть, издали они приняли нас за своих, потому что один немец долго стоял на краю поля и все время кричал в нашу сторону:
— Ганс, Ганс!..
Лежим мы во ржи, а я, стараясь подавить дыхание, невольно рассматривая каких-то ползающих букашек, думаю: «Ах, как глупо я сейчас погибну…»
Но немцы вскоре ушли. Мы выждали некоторое время, вышли из ржаного поля, сели в машину, предварительно достав винтовки, и поехали обратно.
Почему наша машина не привлекла немцев, почему они не оставили засады — понять не могу. Наверное, оттого, что у них тогда была паника. Они все время отступали.
Нашли мы свою батарею, и комбат Шубников, увидя нас живыми, обрадовался.
— Я думал, вы все погибли, — сказал он. — Вас послали в деревню по ошибке, перепутали…
Так мне еще раз повезло.
А ведь неподалеку от нас во ржи лежали убитые наши ребята, пехотинцы. Мы потом, когда вернулись вместе с батареей, захоронили их. И только у двоих или троих нашли зашитые в брюки медальоны.
Николай Гусев называл их «мертвой коробочкой». Медальон был из пластмассы и завинчивался, чтобы внутрь не проникла вода. Такую коробочку выдали и мне. В ней лежал свернутый в трубочку кусок пергамента с надписью: «Никулин Ю. В. Год рождения 1921. Место жительства: Москва, Токмаков переулок, д. 15, кв. 1, группа крови 2-я».
Коробочки выдавали каждому. И часто только по ним и определяли личность убитого. Неприятно это чувствовать, что всегда у тебя медальон «мертвая коробочка». Вспомнишь, и сразу как-то тоскливо становится...

Наступила весна 1945 года. Нас погрузили на платформы и направили в Курляндию. Уже освободили от фашистов Польшу и часть Чехословакии. Шли бои на подступах к Берлину. Но большая группировка немецких войск, прижатая к морю, оставалась в Прибалтике.
Третьего мая мы заняли огневую позицию в районе населенного пункта с романтическим названием Джуксте. Восьмого мая нам сообщили, что утром начнется общее наступление наших войск по всему фронту.
Казалось бы, ночь перед боем должна быть тревожной, но мы спали как убитые, потому что весь день строили, копали.
В нашей землянке лежали вповалку семь человек. Утром мы почувствовали какие-то удары и толчки. Открыли глаза и видим: по нашим телам, пригнувшись, бегает разведчик Володя Бороздинов с криком «А-ааа, а-аа!». Мы смотрели на него и думали — уж не свихнулся ли он?
Оказывается, Бороздинов кричал «ура!». Он первым узнал от дежурного телефониста о том, что подписан акт о капитуляции фашистских войск. Так пришла победа.
У всех проснувшихся был одновременно радостный и растерянный вид. Никто не знал, как и чем выразить счастье.
В воздух стреляли из автоматов, пистолетов, винтовок. Пускали ракеты. Все небо искрилось от трассирующих пуль.
Хотелось выпить. Но ни водки, ни спирта никто нигде достать не смог.
Недалеко от нас стоял полуразвалившийся сарай. Поджечь его! Многим это решение пришло одновременно… Мы подожгли сарай и прыгали вокруг него как сумасшедшие. Прыгали, возбужденные от радости…
В журнале боевых действий появилась запись:
«Объявлено окончание военных действий.
День Победы!

Войска противника капитулировали.

Вечером по случаю окончания военных действий произведен салют из четырех орудий — восемь залпов.

Расход — 32 снаряда.

9 мая 1945 года».

Победа! Кончилась война, а мы живы! Это великое счастье — наша победа! Война позади, а мы живы! Живы!!!
На другой день мы увидели, как по шоссе шагали, сдаваясь в плен, немцы. Те немцы, наступление на которых готовилось. Впереди шли офицеры, за ними человек пятнадцать играли немецкий марш на губных гармошках. Огромной выглядела эта колонна. Кто-то сказал, что за полдня немцев прошло более тридцати тысяч. Вид у всех жалкий. Мы разглядывали их с любопытством.

Вскоре наш дивизион окончательно приступил к мирной жизни. И 11 июня 1945 года в нашем боевом журнале появилась запись. Последняя запись в журнале боевых действий первой батареи 72-го отдельного Пушкинского дивизиона: «Закончено полное оборудование лагеря в районе станции Ливберзе.
Приступили к регулярным занятиям по расписанию.
Получено указание о прекращении ведения боевого журнала.
Командир батареи капитан Шубников».

И наступило мирное время. Всем нам казалось очень странным наше состояние. Мы отвыкли от тишины. Больше всего я ожидал писем из дома. Интересно, думал я, а как победу встретили отец и мать?
Вскоре от отца пришло большое письмо со всеми подробностями. Отец писал, как они слушали правительственное сообщение о победе, как проходило гулянье на улицах, как обнимались незнакомые люди, как все целовали военных…
Всю ночь отец с матерью гуляли, хотели пройти на Красную площадь, но там собралось столько народу, что они не сумели протиснуться. С каким волнением я читал это письмо — так хотелось домой. Домой!..

Использованы главы из книги Юрия Владимировича Никулина "Почти серьёзно..." — М.: Вагриус; 1998

[Тiina]

http://tiina.livejournal.com/6855443.html
Никогда не мстите подлым людям. Просто станьте счастливыми. И они это не переживут...

Если каждый из нас сумеет сделать счастливым другого человека, хотя бы одного, на земле все будут счастливы.

Что такое судьба? Когда по одной колее навстречу движутся два поезда. Несутся летя с огромной скоростью ночью, не подозревая, что возможна авария. И все же они не сталкиваются. Почему? А видимо не судьба!

Много доброго можно сделать, если у тебя хорошее настроение.

И у нас, ребята, будут наши победы. Главное, чтобы они были не с оружием в руках.

Я буду счастлив, если обо мне потом скажут: он был добрый человек. Это не значит, что я всегда добрый. Но доброта — на первом месте.

Порой что-то отложишь на завтра и с ужасом думаешь: а завтра — это же практически через несколько часов!

[Dubikvit]

Юрий Никулин. 1962 год /Фотохроника ТАСС

На арене цирка клоуны Юрий Никулин и Михаил Шуйдин, 1958 год Фото Льва Великжанина/РИА Новости

Клоун Юрий Никулин на арене цирка. 17 марта 1961 года /Фотохроника ТАСС/

Юрий Никулин и Михаил Шуйдин во время встречи с зрителями. 1962 год. Фотохроника ТАСС

Клоун Юрий Никулин. 9 ноября 1963 года. Фотохроника ТАСС

На арене цирка выступают клоуны Юрий Никулин и Михаил Шуйдин. 9 апреля 1967 года. Фото Валентина Мастюкова /Фотохроника ТАСС/

Клоуны Михаил Шуйдин и Юрий Никулин во время выступления в цирке на Цветном бульваре. 25 сентября 1970 года. Фото Вячеслава Ундасина /Фотохроника ТАСС/

На арене Юрий Никулин. 29 марта 1971 года. Фото Валерия Христофорова (Фотохроника ТАСС)

Артист цирка Юрий Владимирович Никулин в артистической уборной. 1971 год. Фото Александра Макарова /РИА Новости
[IMG][/IMG]
Актеры Московского государственного цирка Юрий Никулин и Михаил Шуйдин играют в нарды в перерыве между выступлениями. 1972 год. Фото Олега Макарова /РИА Новости

Артисты цирка Юрий Никулин и Михаил Шуйдин в аэропорту Внуково. 1973 год. Фото Л. Нерео /РИА Новости

Артисты цирка Юрий Никулин и Михаил Шуйдин в перерыве между выступлениями. 5 октября 1974 года. Фото Валентина Черединцева /Фотохроника ТАСС/
[IMG][/IMG]
Юрий Никулин перед выходом на арену. 10 октября 1977 года. Фото Олега Иванова /Фотохроника ТАСС/

Клоуны Михаил Шуйдин и Юрий Никулин и в гримерной цирка на Цветном бульваре. 10 октября 1977 года. Фото Олега Иванова /Фотохроника ТАСС/

Артист Юрий Никулин во время выступления. 25 января 1981 года. Фото Петра Носова и Владимира Яцины /Фотохроника ТАСС/

Народный артист СССР, лауреат Государственной премии РСФСР 1970 г., главный режиссер Московского цирка на Цветном бульваре Юрий Никулин готовит новую цирковую программу. 1984 год. Фото Чернова /РИА Новости

Главный режиссер и директор цирка на Цветном бульваре Юрий Никулин. 8 августа 1985 года. Фото Владимира Яцины (Фотохроника ТАСС)

Народный артист СССР Юрий Никулин выступает на концерте по случаю завершения строительства здания цирка на Цветном бульваре. 1988 год. Фото Виталия Савельева /РИА Новости

Юрий Никулин открывает представление. 1989 год. Фото Александра Макарова /РИА Новости

Юрий Никулин перед началом юбилейного вечера. 1991 год. Фото Владимира Яцины /Фотохроника ТАСС/

[Максим Кондратьев]

http://www.pravda.ru/culture/cultura...own_nikulin-0/
04 дек 2010 в 00:10

Культура » История культуры » Личность в культуре

Самый знаменитый цирк в нашей стране носит имя легендарного артиста Юрия Никулина. Стать клоуном он мечтал еще в детстве, в юности хотел быть киноактером, но его мечтам суждено было сбыться лишь после войны. Необычная внешность сначала сыграла с Никулиным злую шутку, а потом сделала сверхпопулярным. Каким же он был, звезда манежа, гайдаевский Балбес и обладатель "бриллиантовой руки", комик и король анекдотов, которому оказались по плечу и сложные драматические роли, и пост директора цирка?

Родился Юрий Никулин 18 декабря 1921 года в городе Демидов Смоленской губернии, а в 1925 году семья Никулиных переехала в Москву. Свое первое посещение цирка, который потом станет его судьбой, артист ярко описал в книге "Почти серьезно". Пятилетнего Юру на представление привел отец, который сам был актером, а для коверных писал репризы и конферансы.

"Мне настолько понравилось в цирке и так запомнились клоуны, что захотелось, как и многим детям, во что бы то ни стало стать клоуном, — писал потом Никулин. — Из ситца с желтыми и красными цветами мама сшила мне клоунский костюм. Из гофрированной бумаги сделала воротник-жабо, из картона — маленькую шапочку с кисточкой, на тапочки пришила помпоны. В таком виде я пошел в гости к одной девочке из нашего двора, у которой устраивали костюмированный вечер. Кто-то из ребят оделся врачом, кто-то изображал подснежник, одна девочка пришла в пачке и танцевала. А я — клоун и понял, что должен всех смешить".

"Вспомнив, что, когда клоуны в цирке падали, это вызывало смех у зрителей, я, как только вошел в комнату, тут же грохнулся на пол. Но никто не засмеялся. Я встал и снова упал. Довольно больно ударился (не знал я тогда, что падать тоже надо умеючи), но, преодолев боль, снова поднялся и опять грохнулся на пол. Падал и все ждал смеха. Но никто не смеялся. Только одна женщина спросила маму: "Он у вас что, припадочный?". На другой день у меня болела спина, шея, руки, и первый раз я на собственном опыте понял — быть клоуном непросто", — вспоминал Никулин.

В школе Юра учился средне. Лопоухий мальчишка с заразительной белоснежной улыбкой часто бегал в цирк — смотреть на любимых коверных. Получив образование, в ноябре 1939 года Никулин призвался в армию. Произошло это 18 ноября, а уже 30-го началась Финская война. Будущий артист встретил ее в войсках зенитной артиллерии под Ленинградом.

"Ко мне поначалу некоторые относились с иронией. Больше всего доставалось во время строевой подготовки. Когда я маршировал отдельно, все со смеху покатывались. На моей нескладной фигуре шинель висела нелепо, сапоги смешно болтались на тонких ногах… Но я нисколько не обижался, — вспоминал Никулин. — Смеялся вместе со всеми. Что меня и спасало от дальнейших насмешек".

Финны рвались к Ленинграду, и Юрий записался добровольцем на фронт. Однако непосредственно поучаствовать в боевых действиях Никулину тогда не довелось: его батарея находилась под Сестрорецком и защищала подступы к Северной столице. Именно в то время Юрий Никулин сильно обморозил ноги, когда тянул линию связи от батареи к наблюдательному пункту. После лечения в госпитале его на время отправили служить в санчасть, потом он вернулся в родную батарею, а в апреле 1941 года стал готовиться к демобилизации. Но попасть домой Никулину было не суждено: 22 июня началась новая война…

С первых дней боев зенитки, которыми управляла батарея Никулина, вели огонь по немецким самолетам, кидавшим в Финский залив морские мины и прорывавшимся бомбить Ленинград. О той войне Юрий Владимирович вспоминал нечасто: "Не могу сказать, что я отношусь к храбрым людям. Нет, мне бывало страшно. Все дело в том, как тот страх проявляется. С одними случались истерики — они плакали, кричали, убегали. Другие переносили внешне спокойно… Но первого убитого при мне человека невозможно забыть. Мы сидели на огневой позиции и ели из котелков. Вдруг рядом с нашим орудием разорвался снаряд, и заряжающему осколком оторвало голову. Сидит человек с ложкой в руках, пар идет из котелка, а верхняя часть головы срезана, как бритвой, начисто…".

Артиллерист Никулин воевал до весны 1943 года, пройдя путь от рядового до старшего сержанта. Он дважды побывал в госпитале — после воспаления легких и контузии. После выздоровления командование направило его в 72-й отдельный зенитный дивизион под Колпином, а победу Никулин встретил в Прибалтике. За годы войны Юрий Владимирович был награжден медалями "За отвагу", "За оборону Ленинграда" и "За победу над Германией".

Война всегда суровое испытание, и чтобы скрасить минуты затишья, Никулин на фронте участвовал в художественной самодеятельности. Однополчане были в восторге от его комического таланта: сценки из армейского быта, шутки о фрицах и, конечно, море анекдотов — все это позволяло людям не сойти с ума. Именно поэтому, демобилизовавшись в 1946 году, Никулин был уверен, что легко станет актером. И здесь его ждало первое разочарование.

Комиссии ВГИКа, ГИТИСа и Училища имени Щепкина, все как одна, заявили: "В вас, конечно, что-то есть, но для кино вы не годитесь". Маститые специалисты заверяли Никулина, что у него "не та фактура" и полностью отсутствуют актерские способности. Перепробовав все, 25-летний Никулин подал документы в студию клоунады при Московском государственном цирке на Цветном бульваре. "Правильно. В циркемногое определяет сам артист", — поддержал его отец. И это оказалось судьбоносным решением — Никулина взяли.

Его первое самостоятельное выступление на манеже состоялось 25 октября 1948 года, а вскоре начались и первые гастроли, куда Никулин отправился уже с самим Карандашом — знаменитым советским клоуном Михаилом Румянцевым. Именно в его репризах у Никулина появился напарник — Михаил Шуйдин, который, как и Юрий Владимирович, был фронтовиком. Дуэт Никулин-Шуйдин вскоре завоевал огромную популярность и стал выступать самостоятельно.

Интересна история начала отношений Никулина с будущей женой Татьяной Покровской. Это произошло, разумеется, в цирке, причем во время трагического случая с клоуном.

"Я училась в Тимирязевской академии на факультете декоративного садоводства и очень увлекалась конным спортом. В академии была прекрасная конюшня. А в конюшне — очень смешной жеребенок-карлик, с нормальной головой, нормальным корпусом, но на маленьких ножках. Звали его Лапоть. Об этом прослышал Карандаш и приехал эту лошадку посмотреть, — вспоминала она. — Лошадка понравилась, и Карандаш попросил нас с подругой научить ее самым простым трюкам. Потом жеребенка привезли в цирк, и Карандаш познакомил нас с Юрием Владимировичем Никулиным, который был у него в учениках. Юрий Владимирович пригласил нас посмотреть спектакль. Подруга моя пойти не смогла, я пошла одна, сидела на прожекторе. Играли очень смешную сценку: Карандаш вызывал из зала якобы одного зрителя и учил его ездить на лошади. Но именно когда я пришла на спектакль, Юрий Владимирович, который играл роль зрителя во время этого номера, попал под лошадь. Она его так избила, что его увезли на скорой в Склифосовского. Я чувствовала себя виноватой и стала его навещать… Через полгода мы поженились".

Их сын Максим родился 14 ноября 1956 года, а в 1958-м Юрий Никулин дебютировал в кино. Комический талант артиста оценил режиссер Файнциммер, который пригласил молодого клоуна на роль пиротехника в свою картину "Девушка с гитарой".

Никулин первым делом… отказался. Он слишком хорошо помнил слова членов комиссий из актерских училищ и, наверное, уже и сам поверил в свою непригодность для экрана, но режиссер смог убедить артиста. И не прогадал! Фильм занял в прокате 1958 года десятое место, причем самыми смешными эпизодами были признаны именно те, в которых участвовал Никулин.

Потом были "Неподдающиеся" Юрия Чулюкина, "Друг мой, Колька" Алексея Салтыкова и Александра Митты и "Когда деревья были большими" Льва Кулиджанова. Но настоящая слава пришла к Никулину благодаря сотрудничеству с Леонидом Гайдаем и участию в феноменальном трио Трус — Балбес — Бывалый вместе с Георгием Вициным и Евгением Моргуновым.

Все началось с альманаха "Совершенно серьезно", частью которого была история про незадачливых жуликов-браконьеров Труса, Балбеса и Бывалого — "Пес Барбос и необычный кросс". Фильм снимался практически без проб и репетиций. За все время картины на экране не произносилось ни слова, юмор строился на веселых трюках, часть из которых была вырезана при монтаже и потом вошла в следующую ленту — "Самогонщики". Никулина практически не гримировали, Гайдай лишь посоветовал приклеить ему большие ресницы, так что Балбес очень забавно моргал.

Между тем Юрий Никулин во время работы над картиной был очень занят в цирке. Гайдай особым образом организовал время съемок, подстроив его под график работы артиста, так что каждое утро Никулин приезжал сначала на съемки фильма, а вечером выступал на манеже. Итог работы воодушевил всех: короткометражка принесла успех альманаху и дала путевку в жизнь образам Труса, Балбеса и Бывалого. Многочисленные продолжения не заставили себя долго ждать.

Следующей стала лента "Самогонщики", идею которой Гайдаю подкинул уже сам Никулин. У него с Шуйдиным на арене был номер с таким названием, так что для экранизации оставалось лишь продумать детали. Зимние приключения выпивох-кустарей вышли на экраны в том же 1961 году, что и "Пес Барбос", и имели огромный успех. Троица стала превращаться в культовый символ советского экрана. Теперь Юрия Никулина знала вся страна, а на его номера в цирке зрители ходили еще и для того, чтобы посмотреть на проделки "того самого" Балбеса.

Вместе с тем свой образ из комедий Гайдая Никулин категорически не использовал на арене. В паре с Шуйдиным он выходил на манеж в неизменной белой рубашке, галстуке, шляпе, коротких полосатых брюках, огромных ботинках и пиджаке. Напарники-фронтовики вместе проработали более тридцати лет, создав массу замечательных жанровых сценок.

А кинокарьера Никулина продолжалась: в 1964 году на экраны вышел фильм "Ко мне, Мухтар!", потом были знаменитые "Операция "Ы", "Андрей Рублев", "Кавказская пленница" и "Бриллиантовая рука". Ленты с участием Никулина можно перечислять долго: "Семь стариков и одна девушка", гайдаевские "Двенадцать стульев" и рязановские "Старики-разбойники" — на них выросли несколько поколений отечественных зрителей.

К началу 70-х Юрий Никулин стал не просто популярным, а горячо любимым актером кино и настоящей звездой манежа. В 1973 году он был удостоен звания народного артиста СССР, а в 1975 году снялся в пронзительной военной ленте "Они сражались за Родину" Сергея Бондарчука. Фильм снова (после "Андрея Рублева") позволил говорить о Никулине как о серьезном драматическом актере, причем, по словам самого Юрия Владимировича, подготовиться к съемкам, войти в образ, ему помогли собственные военные воспоминания. В последующие годы Юрий Никулин снимался в кино очень мало. Наиболее знаменитой стала его роль деда в нашумевшей картине Ролана Быкова "Чучело".

В 1981 году клоун Никулин попрощался с манежем, но не с цирком, которому посвятил всю свою жизнь, а в 1984 году Юрий Владимирович был назначен на пост директора цирка на Цветном бульваре, где под его руководством началась капитальная реконструкция. В 1990 году Никулину было присвоено звание Героя социалистического труда, а через пару лет его полностью обновленный цирк вновь распахнул для зрителей свои двери.

Он был чрезвычайно скромным и, кажется, даже немного стеснялся своей популярности. "Меня прославило кино", — говорил Юрий Никулин. И добавлял: "Мы были хорошими клоунами, добротными клоунами". "Я не считал Балбеса отрицательным героем, я его любил: странного, неунывающего, добродушного. Когда предлагали играть предателей или шпионов, я отказывался…".

В 90-е годы Никулин часто появлялся на телевидении — свою любовь к анекдотам он перенес в студию клуба "Белый попугай". Уже пожилой артист вместе со своими гостями продолжал веселить страну…

Он умер 21 августа 1997 года, после операции на сердце. В 2000 году в Москве рядом со зданием цирка на Цветном бульваре был открыт памятник Юрию Никулину: артист в образе клоуна выходит из машины из "Кавказской пленницы". Кажется, сейчас он зайдет в свой цирк, где снова начнется яркое представление.

[Марина Мурзина]

http://www.aif.ru/culture/person/a_o...tista_nikulina
00:06 (сегодня)

Статья из газеты: Еженедельник "Аргументы и Факты" № 50 14/12/2016

Ему верили. Его обожали. Его анекдоты пересказывала вся страна. 18 декабря Юрию Никулину исполнилось бы 95 лет.

Юрий Никулин. 1970 год. © / www.globallookpress.com

Никулина называли «клоуном крупного плана». Быть может, это определение по отношению к нему кого-то покоробит. Но ведь именно его величеству Цирку, манежу он не просто прослужил полвека из своей жизни — этому делу он отдал душу. Есть документальные кадры, где Никулин прощается со старым Цирком на Цветном бульваре, обходя его перед закрытием в 1985 г. на реконструкцию, — на глазах слёзы. И неслучайно цирк носит теперь имя Юрия Никулина.

https://youtu.be/Ji3ZGusoasQ
7 лет войны

Всенародно любимый по кино*фильмам как Балбес и Семён Семёнович Горбунков, Никулин именно благодаря цирку получил все возможные награды, объездил весь мир, общался с королевскими особами. Популярность его была невероятна даже в сравнении с актёрами его поколения.

Юрий Никулин в школьные годы. 1953 год. Фото: РИА Новости

Никулин — это синоним смешного. А ему и нравилось смешить. Нравилось быть «рыжим клоуном» — простодушным, наивным Юриком. Кстати, для съёмок в комедиях Гайдая, где он играл незабвенного Балбеса, Никулина почти не гримировали — лишь приклеивали длинные ресницы, которыми он очень забавно хлопал.

Но едва ли не лучшая его роль — военкор Лопатин в фильме «Двадцать дней без войны» Алексея Германа по сценарию Константина Симонова. Ещё были драматические роли — дедушки Лены Бессольцевой в «Чучеле» Ролана Быкова, фронтовика и пьяницы Кузьмы Кузьмича в «Когда деревья были большими» Льва Кулиджанова, монаха Патрикея в «Андрее Рублёве» Тарковского...

«Смешное и трагическое — две сестры, сопровождающие нас по жизни», — писал сам Юрий Владимирович в дневниках. Смешное в нём видели охотно... А трагического он сам насмотрелся вдосталь. «Самое страшное — когда на тебя идут танки и ты ничего не можешь сделать», — вспоминал он о том, что пришлось пережить на фронте. И ещё: «Когда я жив, а ребят нету...» Признавался: тяжело играть «про войну» — «как током сразу ударяет».

Юрий Никулин. Любимый Балбес. За что власти недолюбливали Юрия Никулина?
Никулину не было ещё и 18, когда его в 1939-м призвали в армию. Худой, нескладный, высокий юный артиллерист — его прозвали «глистой в обмороке». На фронтах двух войн — Финской и Великой Отечественной — он провёл 7 лет. Был контужен, обморожен. Его выносили с поля боя товарищи. Побывал в блокадном Ленинграде — по боевому заданию... Не правда ли, теперь, после того как вы узнали его биографию, фраза Семёна Семёновича Горбункова «С войны не держал боевого оружия» звучит по-другому?

Прибалтику, Чехию, Польшу их армия прошла, но от Берлина уже развернулась — домой! Там, на фронте, случилось самое главное в его жизни — Никулин, чьи родители играли в театре, и сам понял, что хочет быть артистом.

Юрий Никулин (2 слева в 1-м ряду), служащий зенитчиком во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Фото: РИА Новости

«Цирк интересней!»

Вернувшись с фронта, Никулин начал поступать и во ВГИК, и в Щепкинское, и в ГИТИС. Во ВГИКе ему сказали: «Что-то в вас есть, но кино вы не подходите». Он читал пушкинского «Гусара», а в комиссии едва сдерживали смех. Но талант тянется к таланту — в ГИТИСе к нему подошёл студент-старшекурсник Анатолий Эфрос, познакомил с Константином Воиновым, который был тогда режиссёром Театра имени Моссовета, — и судьба «профнепригодного» Никулина была решена, к огромному счастью вот уже нескольких поколений зрителей. А то ведь и привлечь бывшего фронтовика хотели за тунеяд*ство — не учится, не работает... Даже позвали служить в милицию, на что Юрий Владимирович от отчаяния уже почти готов был согласиться...

Юрий Никулин на одном из своих первых выступлений в цирке, в 1947 г. Молодой клоун изображает «человека из публики», который впервые сел на лошадь. 1947 год. Фото: РИА Новости

Кажется, всё сложилось. И в кино пошло дело: трудно не запомнить никулинского пиротехника-неудачника из «Девушки с гитарой». Но его потянуло на манеж. И он пошёл в студию клоунады: «Цирк интересней!» Никулина заметил знаменитый клоун Карандаш, взял к себе. А позже уже на долгие годы сложится дуэт Юрика с Михаилом Шуйдиным.

Даже в личной жизни Никулина именно цирк сыграл свою роль — Татьяну, работавшую с лошадьми, пригласили помочь дуэту в одном из номеров, где Никулин был «наезд*ником». И надо ж такому случиться — Никулин упал с лошади. Татьяна стала его навещать в больнице. А когда привела вскоре знакомить жениха к родным — тётя её была в шоке: клоун?! С красным носом и, изображая пьяницу, кричит: «Уй-й-й!»
Татьяна и Юрий Никулины. Юрий и Татьяна Никулины. История любви
Но они поженились. И всю жизнь служили цирку — на Цветном бульваре Юрий Владимирович проработал 50 лет. Он строил «цирк для внуков» и в кино сниматься не стремился, но жена настаивала. Именно из-за цирка он не смог сняться у Бондарчука ни в «Войне и мире», ни в «Ватерлоо» — его просто не отпустили на съёмки. Мог бы сыграть Деточкина в «Берегись автомобиля» — но цирк уезжал на гастроли, и роль досталась Смоктуновскому. В результате у Никулина главных ролей меньше десятка, но обожала его вся страна.

Народный артист СССР Юрий Никулин с сыном Максимом на Красной площади. 1963 год. Фото: РИА Новости/ Лев Носов

И за тем, как он уходил, тоже следила вся страна. Во время операции на сердце внезапно возникли осложнения. Врачи боролись за его жизнь 16 дней. Все эти 16 дней сводками о состоянии здоровья Юрия Никулина начинались и заканчивались чуть ли не все выпуски новостей. Врачи оказались бессильны.

...Они уходят от нас, любимые артисты прежнего времени, прежней эпохи. Уходят один за другим. Незаменимые... Теперь мы это знаем.

[Russia Today]

https://russian.rt.com/foto/342548-yurii-nikulin-kino
18 декабря 2016, 08:40

В воскресенье, 18 декабря, исполняется 95 лет со дня рождения легендарного советского и российского артиста цирка и актёра кино Юрия Никулина. Кумир миллионов прославился не только как неподражаемый юморист и цирковой клоун. RT вспомнил выдающиеся драматические роли Никулина.

[CALEND.RU]

Юрий Никулин советский и российский актер, клоун, телеведущий, Народный артист СССР
95 лет назад
18 декабря 1921
— 21 августа 1997
19 лет назад

Юрий Никулин
Юрий Владимирович Никулин родился 18 декабря 1921 года в Демидове, в семье актеров. Отец Юрия был организатором театра революционного юмора «Теревьюм». Когда мальчику исполнилось четыре года, семья переехала жить в Москву. Вернувшись с фронта Великой Отечественной войны, Никулин решил учиться актерскому мастерству и пробовал поступить в различные театральные ВУЗы. Но экзаменаторы актера в нем не разглядели и в институт не приняли. Поэтому Юрий Никулин пошел в студию клоунады и разговорных жанров при Московском цирке на Цветном бульваре. И после вышел на арену помощником известного клоуна Карандаша. Вскоре Никулин составил прекрасный творческий дуэт с Михаилом Шуйдиным. Так началась полувековая цирковая жизнь Никулина.
В 1958 году его приглашают сняться в кино. Сначала это были маленькие роли в фильмах «Девушка с гитарой», «Неподдающиеся», «Друг мой, Колька!». Закрепить амплуа комедийного актера помог образ Балбеса из «Самогонщиков» (1961), «Пес Барбос и необычный кросс», «Операция "Ы" и другие приключения Шурика», «Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика». Никулин снялся почти во всех комедиях Гайдая. «Бриллиантовая рука», «Старики-разбойники» вошли в классику советского кинематографа.

Памятник Юрию Никулину на Цветном бульваре
Однако есть на счету актера и серьезные драматические роли в лентах «Они сражались за Родину», «Двадцать дней без войны», «Ко мне, Мухтар!» и других. В 1973 году артист получил звание Народного. В 1982 году Юрий Никулин возглавил родной Цирк на Цветном бульваре. На телевидении Никулин был ведущим передачи «Белый попугай», где рассказывал анекдоты из своей бесконечной коллекции. А также принимал участие в программе «В нашу гавань заходили корабли». Умер Юрий Владимирович Никулин 21 августа 1997 года в Москве.


© Calend.ru