*305. Вторая мировая война-3

[История.RU]

http://www.istorya.ru/book/ww2/123.php

Нападение Германии и Италии на Югославию
Германская агрессия против Греции
Разделы библиотеки:

Древность
Античность
Средние Века
Новое время
Новейшее время
История религий
История Руси/России
История стран
Вторая мировая

Наша рассылка
Телеграм-канал
В избранное!
Добавили уже 8430 раз!

RSS




Конвертер дат:
Реклама


Здесь могла бы быть ваша реклама!


Назад | Оглавление | Вперёд

27 марта, сразу же после совершившегося в Югославии переворота, в имперской канцелярии в Берлине Гитлер провел совещание с главнокомандующими сухопутными и военно-воздушными силами и их начальниками штабов. На нем было объявлено о решении «сделать все приготовления для того, чтобы уничтожить Югославию в военном отношении и как национальную единицу». В тот же день была подписана директива № 25 о нападении на Югославию. В ней указывалось, что «военный путч» в Югославии вызвал изменения в политической обстановке на Балканах и что Югославия даже в том случае, если она сделает заявление о своей лояльности, должна рассматриваться как противник, а поэтому ее необходимо разгромить.

В дополнение к директиве № 25 верховное главнокомандование вермахта издало «Указания по вопросам пропаганды против Югославии» Перед пропагандистским аппаратом фашистской Германии ставилась задача подорвать моральный дух югославской армии, разжигая национальные противоречия в стране. Фашистская агрессия против Югославии должна была представляться гитлеровской пропагандой как война только против правительства Сербии, которое «ориентировалось на Англию» и «притесняло другие югославские народы». Германское командование надеялось вызвать у хорватов, македонцев, населения Боснии антисербские настроения. Фашистское руководство не без основания рассчитывало, что нападение на Югославию встретит поддержку в Италии, Венгрии и Болгарии вооруженные силы которых можно будет привлечь к участию в военных действиях, пообещав территориальные приобретения: Италии — Адриатическое побережье, Венгрии — Банат, Болгарии — Македонию.

Нападение на Грецию германское командование решило начать одновременно с нападением на Югославию. План «Марита» был подвергнут коренной переработке. Военные действия против обоих балканских государств рассматривались как единая операция.

После того как план нападения был окончательно утвержден, Гитлер направил письмо Муссолини, сообщив, что ожидает помощи со стороны Италии. Захват Югославии предусматривалось осуществить нанесением одновременных ударов с территории Болгарии, Румынии, Венгрии и Австрии по Сходящимся направлениям на Скопле, Белград и Загреб с целью расчленения югославской армии и уничтожения ее по частям. Ставилась задача овладеть в первую очередь южной частью Югославии, чтобы не допустить установления взаимодействия между армиями Югославии и Греции, соединиться с итальянскими войсками в Албании и использовать южные районы Югославии в качестве плацдарма для последующего германо-итальянского наступления на Грецию.

Военно-воздушные силы должны были нанести удары по столице страны — Белграду, разрушить югославские аэродромы, парализовать движение на железных дорогах и тем самым сорвать мобилизационные мероприятия в стране.

Против Греции предусматривалось нанесение главного удара в направлении Салоник с последующим продвижением в район Олимпа.

К осуществлению операции привлекались 2-я, 12-я армии и 1-я танковая группа. 12-я армия была сосредоточена на территории Болгарии и Румынии. Она была значительно усилена: ее состав доведен до 19 дивизий (в том числе 5 танковых). 2-я армия в составе 9 дивизий (в том числе 2 танковые) сосредоточивалась в юго-восточной Австрии и западной Венгрии. В резерв выделялось 4 дивизии (в том числ-е 3 танковые). Для авиационной поддержки привлекались 4-й воздушный флот и 8-й воздушный корпус, насчитывавшие вместе около 1200 боевых и транспортных самолетов. Общее командование группировкой германских войск, нацеленных на Югославию и Грецию, было возложено на генерал-фельдмаршала Листа.

30 марта 1941 г. ОКХ поставило войскам задачи. 12-я армия должна была силами двух корпусов наступать на Струмицу (Югославия) и Салоники (Греция), одним корпусом нанести удар в направлении Скопле, Белес (Югославия), а правым флангом наступать на белградском направлении. Перед 2-й армией ставилась задача овладеть Загребом и развивать наступление в направлении Белграда. Боевые действия против Югославии и Греции предусматривалось начать 6 апреля 1941 г. массированным налетом авиации на Белград и наступлением войск левого крыла и центра 12-й армии.

К операции на Балканах германское руководство привлекло значительные силы своих союзников и сателлитов. Для войны против Греции и Югославии правительство Италии выделило 43 дивизии. 24 из них предназначались для действий против Югославии (9 были развернуты на албано-югославской границе, 15 — в Истрии и Далмации). Командование вермахта было невысокого мнения о боеспособности итальянских войск, поэтому на них возлагались только вспомогательные задачи. В начале боевых действий итальянские войска должны были прочно удерживать оборону в Албании и тем самым содействовать наступлению 2-й немецкой армии. После соединения германских войск с итальянскими предусматривалось их совместное наступление против Греции.

В распоряжение гитлеровского командования поступили не только итальянские, но и венгерские войсковые соединения. После непродолжительных дебатов венгерское правительство согласилось с требованиями Берлина об участии Венгрии в агрессии против Югославии. Премьер-министр Венгрии П. Телеки, который считал, что Венгрия может принять участие в войне с Югославией, лишь сохраняя дипломатические отношения с западными странами, оказался в одиночестве и покончил жизнь самоубийством 1.

Фашистская агрессия на Балканах. Апрель-май 1941г.
Фашистская агрессия на Балканах. Апрель-май 1941г.

После переговоров генерала Паулюса с начальником венгерского генерального штаба X. Бертом, начавшихся 30 марта, было подписано соглашение, по которому Венгрия выделяла для агрессии против Югославии 10 бригад (соответствовало примерно 5 дивизиям). Их переход в наступление намечался на 14 апреля. Румынии командование вермахта отводило роль заслона против Советского Союза, хотя СССР, проводя последовательную политику мира, не намеревался предпринимать действий, направленных против какого-либо государства. Румынскую территорию гитлеровцы использовали для размещения как сухопутных сил, так и авиации, которая обеспечивала действия немецко-фашистских войск на Балканах. С территории Румынии планировалось нанести воздушный удар по Белграду. Монархо-фашистское правительство Болгарии не решилось послать войска для участия в агрессии против Югославии и Греции, но предоставило территорию страны для оперативного развертывания вермахта. По требованию гитлеровцев болгарское командование стянуло основную массу своих сухопутных войск, усиленных немецкими танковыми частями, к границам Турции. Здесь они служили тыловым прикрытием для немецко-фашистских сил, действовавших против Греции и Югославии2. Координация действий государств, вооруженные силы которых выступали против Греции и Югославии, проводилась в соответствии с подписанной Гитлером 3 апреля 1941 г. директивой № 26 «Сотрудничество с союзниками на Балканах». Координация должна была осуществляться в таких формах, которые создавали бы видимость «суверенитета» сообщников гитлеровской Германии по агрессии.

Для агрессии на Балканах Германия и ее союзники выделили свыше 80 дивизий (из них 32 немецкие, более 40 итальянских и остальные — венгерские), более 2 тыс. самолетов и до 2 тыс. танков.

В то время как Германия и другие страны фашистского блока приступили к активной подготовке агрессии против Югославии, правящие круги этой страны медлили с организацией противодействия противнику. Оперативные планы, разрабатывавшиеся югославским генеральным штабом,

1 Венгрия и вторая мировая война, стр. 224, 232, 233.

2 «Etudes historiques», Т. V. Sofia, 1970, p. 555—556.

отставали от быстро менявшейся обстановки. Последний военный план «R-41», разработанный в феврале 1941 г., предусматривал оборону границы протяженностью свыше 3 тыс. км и организацию наступления против итальянских войск в Албании во взаимодействии с греческой армией В случае вынужденного отступления планировался общий отход к югу' в Грецию, чтобы организовать здесь оборону по образцу Салоникского фронта времен первой мировой войны. Югославские историки справедливо оценивают этот план как чисто оборонительный. Наступление против итальянских частей в Албании преследовало цель обеспечить стратегическую оборону и отход главных сил в южном направлении. Но после концентрации немецких войск на территории Болгарии в марте 1941 г. план «R-41» уже не соответствовал новой стратегической обстановке.

После прихода к власти правительства Симовича опасность гитлеровской агрессии против Югославии заметно возросла. Югославский генеральный штаб предложил немедля объявить мобилизацию. Однако правительство отклонило это разумное предложение, ссылаясь на необходимость переговоров с немцами. Оно еще надеялось достигнуть компромисса с Гитлером и избежать войны. Только 30 марта 1941 г. было объявлено, что первым днем «скрытой мобилизации» будет 3 апреля *. Тем самым было потеряно семь суток (27 марта — 2 апреля), в течение которых югославское командование имело возможность провести мобилизацию и завершить стратегическое развертывание вооруженных сил.

Сухопутные войска Югославии состояли из трех групп армии и Приморского армейского округа, охранявшего побережье. Войска 5-й и 3-й армий, которые развертывались у северной границы Албании, входили в 3-ю группу армий. Между Железными Воротами и рекой Драва находилась 2-я группа армий в составе 6, 1 и 2-й армий. Далее на запад развертывалась 1-я группа армий, в которую входили 4-я и 7-я армии.

Удар немецко-фашистских войск застал югославскую армию в начальной стадии стратегического развертывания. Ни один штаб (от штаба дивизии до штаба верховного командования) не завершил намеченной ранее мобилизации. В таком же состоянии оказалось большинство соединений и частей всех родов войск 2. Численность югославской армии к началу военных действий не поддается точному определению. Имевшиеся 28 пехотных и 3 кавалерийские дивизии, а также 32 отдельных полка не были полностью отмобилизованы (их численность составляла 70—90 процентов от штатов военного времени) и не представляли собой сколоченных боевых единиц. Из этого числа только 11 дивизий находились к началу войны в районах, где им надлежало быть по плану обороны 3. Ориентировочно можно считать, что к началу фашистской агрессии югославская армия насчитывала около 1 200 тыс. человек (учитывая призванных в первые дни войны).

Югославская армия была технически оснащена слабо. Не хватало автоматического оружия. Почти вся артиллерия была устаревших образцов и на конной тяге. Остро чувствовался недостаток противотанковых и зенитных орудий. Моторизованных частей в армии не было, танковые части были представлены только двумя батальонами, на вооружении которых имелось всего 110 устаревших танков. Авиация насчитывала 416 самолетов французского, итальянского, английского и немецкого производства, однако современным требованиям отвечали лишь 50 процентов из них4. Слабым было инженерное обеспечение войск. Технические

1 Drugi svetski rat 1939—1945. Knj. 1. Beograd, 1969, s. 190.

2 Ibidem.

3 B. Tepзий. JyrocnaBnia у априлском рату 1941. Титоград, 1963, с. 379.

4 I bid., с. 408-409.

средства связи были лишь немногим лучше, чем в период первой мировой войны.

Разведывательные органы Югославии своевременно представляли правительству и командованию достаточно полные сведения об угрозе немецкого нападения, планах и сроках агрессии, сосредоточении и направлении действий фашистских войск. Но югославское командование с большим запозданием реагировало на эти сведения. Генеральный штаб только 31 марта разослал командующим армиями, авиацией и флотом директивы с требованием приступить к выполнению плана «R-41». 4 апреля командующие армиями получили дополнительные указания подтянуть войска к границам. Но к моменту нападения Германии и ее союзников на страну югославская армия еще не была готова к отражению агрессии.

В трудном положении оказалась греческая армия. Длительные военные действия истощили стратегические запасы страны. Основная масса греческих войск (15 пехотных дивизий, объединенных в две армии — «Эпир» и «Западная Македония») была дислоцирована на итало-греческом фронте в Албании. Вступление немецких войск в Болгарию и их выход в марте 1941 г. на греческую границу поставили командование Греции перед трудноразрешимой задачей организации обороны на новом направлении, куда могло быть переброшено не более 6 дивизий.

Не изменило положения и прибытие из Египта к концу марта британского экспедиционного корпуса, имевшего в своем составе две пехотные дивизии, одну танковую бригаду и девять авиационных эскадрилий (2-я новозеландская, 6-я австралийская дивизии и 1-я английская танковая бригада). Этих сил оказалось явно недостаточно, чтобы существенно улучшить стратегическую обстановку.

Для отпора агрессии греческое командование спешно создало две новые армии: «Восточная Македония» (три пехотные дивизии и одна пехотная бригада), которая опиралась на укрепления линии Метаксаса вдоль границы с Болгарией, и «Центральная Македония» (три пехотные дивизии и английский экспедиционный корпус), которая, используя горную цепь, заняла оборону от Олимпа до Каймакчалана. Армии не имели оперативно-тактической связи и могли быть легко отрезаны как друг от друга, так и от войск, сосредоточенных на албанском фронте. У греческого командования не было стратегических резервов. В развертывании сил оно исходило из предположения, что противник будет действовать только с территории Болгарии и не пойдет через Югославию.

Угроза немецкого нападения усилила пораженческие настроения среди греческого генералитета. В начале марта 1941 г. командование армии «Эпир» довело до сведения правительства, что считает войну с немцами бесперспективной, и потребовало начать дипломатические переговоры с Германией. В ответ на это правительство сменило руководство армии «Эпир», назначило нового командующего армией и новых командиров корпусов. Однако этими мерами добиться перелома в настроениях высшего командного состава греческой армии не удалось.

Создавшаяся на Балканах ситуация требовала совместных действий Англии, Греции и Югославии. 31 марта в Белград прибыл начальник английского генерального штаба генерал Дилл в сопровождении Диксона, личного секретаря Идена. В течение двух дней Дилл вел переговоры с премьер-министром Симовичем, военным министром генералом Б. Иличем и офицерами генерального штаба о согласовании усилий Югославии и Греции и мобилизации их военных и экономических возможностей для борьбы с надвигавшейся фашистской агрессией. Обмен мнениями показал, что Англия не собирается оказывать Югославии и Греции значительной помощи.

3 апреля на железнодорожной станции южнее греческого пограничного городка Кенали состоялись новые переговоры между военными представителями Великобритании, Греции и Югославии. Речь шла об установлении взаимодействия между югославской армией, греческими и английскими войсками. В переговорах приняли участие главнокомандую. щий греческими вооруженными силами генерал А. Папагос, командующий английским экспедиционным корпусом генерал Г. Уилсон и начальник оперативного отдела югославского генерального штаба генерал Р. Янко-вич. Однако ввиду крайне ограниченных размеров помощи со стороны Англии, боязни югославских и греческих властей обострить отношения с Германией соглашения о взаимодействии югославской армии с греко-английскими силами достичь не удалось. Вторжение в Югославию и Грецию немецко-фашистские войска предприняли в ночь на 6 апреля по схеме, которой они пользовались, развязывая военные действия в 1939 и 1940 гг. Главные силы 4-го воздушного флота внезапно атаковали аэродромы в районах Скопле, Куманово, Ниша Загреба, Любляны. Танковые и пехотные дивизии 12-й немецкой армии одновременно на трех участках перешли болгаро-югославскую границу, 150 немецких самолетов совершили налет на Белград. Боевые действия против Югославии проходили в два этапа. Задача немецких войск на первом этапе состояла в том, чтобы в течение двух дней рассечь 3-ю югославскую армию и обеспечить свободу оперативного маневра для соединений, действовавших против Греции.

Основные действия сухопутных войск сначала развернулись на территории Македонии. 40-й механизированный корпус 12-й немецкой армии начал стремительное наступление по двум направлениям: двумя дивизиями на Куманово, Скопле и одной дивизией на Штип, Белес. Одновременно вдоль долины реки Струмица с целью обхода с севера Дойранского озера и выхода в тыл греческой линии укреплений перешла в наступление 2-я танковая дивизия 18-го корпуса. Германские войска в Македонии не имели численного превосходства над югославскими. Однако 500 немецким танкам югославы могли противопоставить всего около 30 противотанковых орудий. Действия наземных войск Германии активно поддерживались авиацией, в то время как югославская армия была практически лишена прикрытия с воздуха. Уже в ходе первого дня наступления немецкие части продвинулись на 30—50 км. Несмотря на упорное сопротивление отдельных частей, к исходу второго дня боев югославские войска в Македонии были разбиты. 7 апреля немцы захватили Скопле и Штип. Управление югославскими войсками на юге страны было нарушено. Перерезав основные пути сообщения Югославии с Грецией, германское командование сорвало основной стратегический замысел плана «К-41» — отвод войск на юг, на соединение с греческими и английскими силами. 10 апреля немецкие войска, продолжая наступление, вошли в контакт с итальянскими силами в Албании и создали условия для продолжения наступления против Греции. Изоляция югославских вооруженных сил от греческих и английских войск явилась крупным успехом германского командования.

Поражение в Македонии делало бессмысленным развитие наступления югославских дивизий против итальянских сил в Албании. Достигнутые здесь успехи теряли свое значение.

На первом этапе 2-я немецкая армия еще не закончила своего развертывания и ограничивалась ведением незначительных по размаху боевых действий. 8 апреля из района западнее Софии в направлении на Ниш нанесла удар 1-я немецкая танковая группа (5 дивизий, в том числе 2 танковые, 1 моторизованная, 1 горнострелковая и 1 пехотная)-Ей противостояла 5-я отдельная югославская армия, насчитывавшая 5 дивизий, растянутых на 400-километровом фронте вдоль границы с Болгарией. Фактически удар немецкой группировки пришелся по одной диви-чии которая была разгромлена. Отсутствие у югославов резервов позволило танковым частям противника продвинуться за три дня почти на 200 км и, заняв Ниш, Алексинац, Парачин и Ягодину, отрезать 5-ю армию, выйти в тыл 6-й армии и создать угрозу Белграду с юга.

В эти дни- активную подрывную деятельность развили немецкая «пятая колонна» и пораженчески настроенная югославская буржуазия. Они выступили за раскол Югославии и отделение от нее Хорватии. В конце марта в Югославию был послан уполномоченный СС штандартенфюрер Э. Везенмайер. Под его диктовку один из лидеров усташей (хорватских фашистов) С. Кватерник написал «декларацию» о создании «независимого государства Хорватия». 10 апреля, когда немецкие танки подходили к Загребу, гитлеровская агентура организовала широкую рекламу «декларации». Хорватская крестьянская партия и ее лидер В. Мачек обратились к народу Хорватии с призывом подчиниться «новому правительству» и сотрудничать с ним. Это было прямым предательством интересов всех народов Югославии. Капитулянтский характер носила деятельность верхушки словенской клерикальной партии в Дравской бановине (Словения). Под руководством бана (губернатора) М. Натлачена 6 апреля здесь был организован национальный совет, в который вошли представители словенских буржуазных партий. Совет готовил сдачу Словении немцам без боя. 9 апреля югославское верховное командование отдало приказ об аресте этого самозваного правительства. По начальник штаба 1-й группы армий генерал Л. Руп-ник его не выполнил.

Предательские действия политических лидеров хорватской и словенской буржуазии оказали деморализующее влияние на войска 1-й и 2-й групп армий, действовавших в западных районах Югославии. Многие части и соединения теряли боеспособность, особенно в 4-й и 2-й армиях. В ночь на 8 апреля профашистские элементы из 108-го пехотного полка в Беловаре арестовали офицеров расположенного здесь штаба 4-й армии и, установив радиосвязь с германским командованием, передали ему данные об обстановке. В результате этого немецкие войска получили возможность быстрее продвигаться, захватывая незначительными силами важные районы страны. Связь югославского верховного командования с войсками 1-й группы армий была прервана.

10 апреля, используя сложившуюся в Югославии политическую ситуацию, перешли в наступление основные силы 2-й немецкой армии. Начался второй этап операции, целью которого был полный захват Югославии и соединение с итальянской армией. К исходу дня враг захватил Загреб — один из важнейших политических и экономических центров страны. После пяти дней боевых действий сопротивление югославских войск на территории Хорватии и Словении было прекращено. 1-я группа армий перестала существовать. Ряд частей и соединений 2-й армии и Приморского армейского округа распались, не вступив в бой. Вечером 10 апреля югославское верховное командование издало директиву об отступлении войск в Южную Сербию, Герцеговину и Черногорию, чтобы занять там круговую оборону. С этого момента верховное командование Югославской армии фактически прекратило руководить войсками.

11 апреля немецкие войска, продолжая наступление на всех фронтах и быстро продвигаясь по югославской территории, соединились с итальянскими частями в Южной Сербии. В это же время начали наступление и венгерские бригады. В изданном в ночь на 11 апреля манифесте регент Венгрии Хорти заявил, что Югославия после образования «независимого государства Хорватия» якобы распалась на части. Он оправдывал захватнические действия правящих кругов Венгрии «необходимо стью защитить» венгерское население в Воеводине. 12 апреля итальян ские части заняли Любляну, Дебар и Охрид. На следующий день немецкие войска, не встречая сопротивления, вошли в Белград, венгерские в Нови-Сад. Силы обеих немецких группировок, наступавших с юГо востока и северо-запада, соединились в районе Белграда.

13 апреля в Пале, около Сараево, состоялось заседание совета мини стров Югославии, на котором было принято решение запросить условия перемирия у немецкого и итальянского командования.

Коммунистическая партия Югославии призывала народ к продолжению борьбы против фашистских агрессоров. 15 апреля Центральный Комитет КПЮ обратился к народам Югославии с воззванием, в котором говорилось: «Народы Югославии... Вы боретесь игибнете в борьбе за свою независимость. Знайте, что эта борьба увенчается успехом, даже если сейчас в этой борьбе более сильный враг одолеет вас. Не падайте духом тесно сплачивайте свои ряды, встречайте с поднятой головой даже самые тяжелые удары. Коммунисты и весь рабочий класс Югославии выстоят до окончательной победы, находясь в первых рядах народной борьбы против захватчиков»1. Но в тот же день югославское правительство отдало распоряжение армии сложить оружие.

17 апреля 1941 г. бывший министр иностранных дел А. Цинцар-Мар-кович и генерал Р. Янкович подписали акт о безоговорочной капитуляции югославской армии. Король и правительство Югославии к этому времени уже покинули страну.

6 апреля, одновременно с действиями против Югославии, левое крыло 12-й немецкой армии с территории Болгарии начало наступление против Греции на салоникском направлении.

Группировка немецких войск (шесть дивизий, в том числе одна танковая, объединенные в 18-й и 30-й корпуса) имела большое превосходство в живой силе и технике над греческой армией «Восточная Македония», в которую входили всего четыре слабые пехотные дивизии и две бригады. Однако, опираясь на линию укреплений и выгодный для обороны горный рельеф, греческие войска в течение трех дней оказывали противнику упорное сопротивление. Но в это время 2-я немецкая танковая дивизия, наступавшая через югославскую Македонию по долине реки Струмица в обход Дойранского озера, вышла в тыл греческой армии «Восточная Македония» и 9 апреля овладела городом Салоники. В тот же день эта армия капитулировала.

Быстрое продвижение немецких дивизий в Югославии поставило в крайне трудное положение греко-английскую армию «Центральная Македония». Выходом в район Битолы немецкие войска создали угрозу обхода ее позиций с тыла и изоляции от греческих войск, сражавшихся в Албании. 11 апреля верховное командование Греции приняло решение об отводе сил из Албании на новую линию обороны — от горы Олимп на востоке до озера Бутринти на западе. Отход греческих войск из Албании начался 12 апреля.

Между тем немецкие дивизии, продвигаясь из района Битолы через Флорину и далее на юг, вновь создали угрозу охвата англо-греческих сил и в течение 11 —13 апреля вынудили их поспешно отступить к городу Ко-зани. В итоге немецкие войска вышли в тыл армии «Западная Македония», изолировав ее от войск, находившихся в центральной части страны.

Английское командование, считая сопротивление немецко-фашистским войскам бесперспективным, стало планировать вывод своего экспе-

1 Zbornik dokumenata i podataka o narodnooslobodilackom ratu jugoslovens kih naroda. T. V. Knj. 1. Beograd, 1952, s. 7.

диционного корпуса из Греции. Генерал Уилсон был убежден, что греческая армия утратила боеспособность, а ее командование потеряло управление. После совещания Уилсона с генералом Папагосом 13 апреля было принято решение отступить на рубеж Фермопилы, Дельфы и, таким образом, оставить противнику всю северную часть страны. Английские части с 14 апреля отходили к побережью для эвакуации.

13 апреля Гитлер подписал директиву № 27, в которой уточнил план действий немецких войск в Греции. Нацистское командование предусматривало нанесение двух ударов по сходящимся направлениям из районов флорины и Салоник на Ларису, чтобы окружить англо-греческие войска и сорвать попытки образовать новый фронт обороны. В дальнейшем продвижением моторизованных частей намечалось захватить Афины и оставшуюся территорию Греции, включая Пелопоннес. Особое внимание обращалось на то, чтобы воспрепятствовать эвакуации морем британских войск1.

За пять дней британский экспедиционный корпус отступил на 150 км и к 20 апреля сосредоточился в районе Фермопил. Основные силы греческой армии остались на северо-западе страны, в горах Пинда и Эпира. Остатки армии «Центральная Македония» и войска армии «Западная Македония», понесшие большие потери, были переподчинены командующему армией «Эпир». Эта армия отступала, ведя сдерживающие бои с итальянскими войсками и подвергаясь ожесточенным ударам с воздуха. С выходом немцев в Фессалию возможностей для отступления на Пелопоннес у армии «Эпир» уже практически не было.

Приказ греческого правительства об отводе войск из Албании, неудачи на фронтах вызвали давно назревавший кризис в правящих кругах Греции. Капитулянтски настроенные генералы армии «Эпир» требовали прекращения боевых действий с Германией и заключения с ней перемирия. Они выдвигали лишь одно условие — не допустить оккупации греческой территории Италией.

18 апреля в Тати под Афинами собрался военный совет, на котором генерал Папагос сообщил, что с военной точки зрения положение Греции безнадежно. Состоявшееся в тот же день заседание совета министров выявило, что некоторые его участники поддерживают смещенных генералов армии «Эпир», другие же стоят за продолжение войны, даже если правительству придется оставить страну. В правящих кругах Греции царило замешательство. Оно усилилось еще больше, когда вечером 18 апреля премьер-министр Коризис покончил жизнь самоубийством. Однако в это время сторонники продолжения войны одержали верх. Новый премьер-министр Цудерос и генерал Папагос потребовали от командования армии «Эпир» продолжать сопротивление. Но недавно назначенные командиры соединений отказались повиноваться, сместили командующего армией Питцикаса и поставили на его место генерала Цолакоглу. Тот выслал парламентеров к немецким войскам и вечером 20 апреля подписал с командиром дивизии GG «Адольф Гитлер» генералом 3. Дитрихом соглашение о перемирии между Грецией и Германией. На следующий день генерал-фельдмаршал Лист заменил это соглашение новым — о капитуляции греческих вооруженных сил. Однако Гитлер его не утвердил2. Учитывая настойчивые просьбы Муссолини, он согласился, чтобы Италия была в числе сторон, подписавших соглашение о капитуляции греческой армии. Это, третье по счету, соглашение было подписано генералом Цолакоглу 23 апреля 1941 г. в Салониках. В тот же день король Георг II и правительство покинули Афины и улетели на остров Крит.

1 W. Hubatsсh. Hitlers Weisungen fur die Kriegfiihrung 1939—1945, S. 114—115.

2 Устно же Гитлер передал Листу через Браухича, что «на его месте он поступил бы точно так же» (Ф. Гальдер. Военный дневник, т. 2, стр. 479).

Английское командование спешно приступило к эвакуации своего экспедиционного корпуса (операция «Демон»). В ночь на 25 апреля в небольших портах Аттики и Пелопоннеса под интенсивной бомбардировкой началась погрузка на корабли первых подразделений английских войск В это время другие английские части пытались сдерживать наступление гитлеровских войск. Попытка немцев разгромить отступающий английский экспедиционный корпус успеха не имела. Разрушая за собой дороги, английские части сумели избежать крупных боев с противником.

25 апреля немецкие войска заняли Фивы, а на следующий день с помощью воздушного десанта захватили Коринф, отрезав оставшимся в Аттике английским войскам путь к отступлению на Пелопоннес. 27 апреля немецкие войска вступили в Афины, а к исходу 29 апреля достигли южной оконечности Пелопоннеса. К этому времени основная масса английских войск (более 50 тыс. из 62 тыс. человек), уничтожив тяжелое вооружение и средства транспорта, эвакуировалась морем.

Поход немецко-фашистских войск на Балканы, длившийся 24 дня (с 6 по 29 апреля), укрепил веру гитлеровского командования в непогрешимость стратегии «молниеносной войны». Господство на Балканах было достигнуто ценой небольших потерь: в ходе боевых действий германская армия потеряла примерно 2,5 тыс. убитыми, 3 тыс. пропавшими без вести и около 6 тыс. ранеными 1.

Потери Югославии и Греции были во много раз больше. Фашистские войска взяли в плен 375 тыс. солдат и офицеров югославской армии (345 тыс. — немцы и 30 тыс.— итальянцы). Большинство из них было отправлено в Германию 2. В плену оказалось 225 тыс. греческих солдат. Англичане в ходе балканской кампании потеряли убитыми, ранеными и пленными около 12 тыс. человек.

Заключительной операцией балканской кампании был захват немецко-фашистскими войсками острова Крит. Он имел важное стратегическое значение. Овладев островом, можно было блокировать вход в Эгейское море и контролировать подступы к восточной части Средиземного моря, Египту, Суэцкому каналу и Палестине. Захват Крита должен был показать Англии, что для вермахта не существует непреодолимых водных преград, и тем самым помочь немецкой дипломатии склонить ее к «почетному миру» перед нападением на СССР.

25 апреля 1941 г. Гитлер подписал директиву № 28 о проведении операции «Меркурий» (десант на Крит). Захват острова планировалось осуществить, широко используя воздушно-десантные войска. Такой подход к решению оперативной задачи объяснялся тем, что расстояние от немецких воздушных баз, созданных на материке и островах, до Крита составляло 120—240 км, то есть не превышало радиуса действия немецких самолетов. К тому же немецкая авиация обладала подавляющим превосходством в воздухе у побережья Греции и над островом Крит.

Операция «Меркурий» явилась одной из крупных воздушно-десантных операций второй мировой войны. В ней принимали участие две дивизии — 7-я воздушно-десантная (15 тыс. стрелков-парашютистов) и 5-я горнострелковая (8,5 тыс. горных егерей). Для переброски воздушных десантов выделялось 550 транспортных самолетов Ю-52 и 60 грузовых планеров3. Прикрытие с воздуха обеспечивал 8-й авиационный корпус в составе 430 бомбардировщиков и 180 истребителей4. План операции предусматривал

1 «Wehrwissenschaftliche Rundschau», 1961, № 4, S. 222.

2 В. Терзuh. .Гугославща у априлском рату- 1941, с. 575.

3 А. Гове. Внимание, парашютисты! Перевод с немецкого. М., 1957, стр. 143 — 144.

4 Г. Софронов. Воздушные десанты во второй мировой войне. М., 1962, стр. 62.

захват передовыми воздушными десантами трех аэродромов на острове, чтобы беспрепятственно провести высадку на них главных сил. Намечалось одновременно с десантированием войск обеспечить подвоз тяжелого вооружения и танков морем. Предполагалось, что действия немецких частей будут поддержаны итальянским морским десантом на восточном добережье Крита 1.

Английский гарнизон на острове Крит насчитывал около 30 тыс. человек, в основном эвакуированных из Греции солдат экспедиционного корпуса. Кроме того, здесь было около 14 тыс. греческих солдат2. Оборону острова поддерживали корабли английского флота, развернутые севернее Крита.

Находившиеся на острове части были слабо вооружены. Не хватало артиллерии и средств противовоздушной обороны. Совсем не было самолетов. Начальник гарнизона новозеландский генерал Б. Фрейберг распределил войска по четырем секторам обороны, оставив в своем резерве одну пехотную бригаду. При плохом состоянии дорог и остром недостатке транспорта взаимодействие между секторами обеспечить было чрезвычайно трудно. По этой же причине осложнялось использование в дальнейшем резервной бригады.

Операция «Меркурий» началась 20 мая с ожесточенной бомбардировки позиций английских войск и высадки воздушных десантов в районе аэродромов Малеме, Ретимни и Ираклиона. Выброшенные двумя эшелонами десанты встретили упорное сопротивление и понесли большие потери. Лишь в районе Малеме и города Ханья немецким парашютистам ценой больших потерь удалось закрепиться. Этого могло не произойти, если бы генерал Фрейберг заранее перебросил туда резервную бригаду. Используя успех, немецкое командование перенесло основные усилия своих войск в район Малеме и Ханьи и сумело захватить аэродром. В течение суток на транспортных самолетах сюда были доставлены части немецкой горнострелковой дивизии.

В ночь на 21 мая немецкое командование отправило с острова Милос тихоходный десантный отряд под охраной двух итальянских миноносцев. В его состав входили 2 парохода, паровая яхта и около 10 малых рыболовецких судов. Английская воздушная разведка обнаружила отряд. В море вышли 3 крейсера и 4 эсминца и разгромили десант на подходах к острову Крит. Немецко-фашистский десантный отряд потерял более 1,5 тыс. солдат и офицеров, а также находившиеся на борту танки и другую боевую технику.

22 мая английские крейсеры атаковали другой немецкий десантный отряд (38 судов с 4 тыс. десантников). Два судна были потоплены, остальные вернулись в греческие базы. Только сильная поддержка авиации спасла этот десант от полного разгрома 3. Таким образом, немецко-фашистскому командованию не удалось высадить на остров Крит морские десанты.

23 мая из-за ударов немецкой авиации английские корабли, часть которых получила серьезные повреждения, были вынуждены прекратить патрулирование в районе Крита и вскоре оставить критские воды. Тем временем в районе Малеме и Ханьи продолжались упорные бои. К исходу 25 мая немецкие войска оттеснили английские части к заливу Суда. Генерал Фрейберг пришел к выводу, что положение безнадежно.

1 Остров Крит находится в восточной части Средиземного моря. Площадь острова — 8,3 тыс. кв. км, длина с запада на восток — 260 км, ширина — от 12 До 55 км.

2 А. Г о в е. Внимание, парашютисты!, стр. 136.

3 В. Б е л л и, К. П е и з и н. Боевые действия в Атлантике и на Средиземном море 1939—1945 гг., стр. 189.

По приказу командования английские части из района залива Суда стали отступать на южное побережье Крита, к порту Сфакион, где в ночь на 29 мая началась их эвакуация, длившаяся до 31 мая. Морем эвакуировались и части из района Ираклиона. Английские войска, занимавшие оборону в зоне Ретимни, и греческие части были брошены на произвол судьбы. 31 мая немецкие войска овладели Критом. Утром 1 июня они взял» в плен последние группы английских солдат. Эвакуировалась с острова только половина английских войск — около 15 тыс. человек. Свыще 12 тыс. было взято в плен, около 4 тыс. убито. Большие потери понес английский флот: были потоплены 4 крейсера и 6 миноносцев; многие корабли, в том числе 3 линкора, 1 авианосец, 3 крейсера и 8 миноносцев получили повреждения.

Значительными были потери и немецких войск: около 4 тыс. человек было убито и пропало без вести, свыше 2,5 тыс.— ранено1.

Балканская кампания отличалась своеобразием в использовании способов стратегического развертывания войск. Готовясь к кампании гитлеровское командование, как и в прошлом, стремилось к заблаговременному созданию ударных группировок на избранных направлениях. Но если сосредоточение 12-й армии в Румынии и Болгарии заняло значительное время, а выдвижение ее в исходные районы проходило постепенно, то, напротив, сосредоточение 2-й армии на территории Австрии и занятие ею исходных районов для наступления было проведено в сжатые сроки.

Направления ударов на горном театре военных действий выбирались вдоль основных дорог, долин рек, в междуречьях, с учетом того, чтобы они выводили к основным коммуникациям, овладение которыми нарушало систему обороны крупных районов и позволяло ускорить темпы наступления механизированных войск. Прорыв первой танковой группы немцев в направлении Ниш, Белград был осуществлен со среднесуточным темпом продвижения более 40 км.

Захват острова Крит выявил возросшие возможности воздушно-десантных войск. Вместе с тем он показал, что осуществление таких опера* ций без взаимодействия с другими видами вооруженных сил, и в особенности без надежной поддержки морскими десантами, неизбежно ведет к большим потерям. Поэтому не случайно немецко-фашистское командование после захвата Крита не отважилось проводить подобные крупные авиадесантные операции.

Как показали боевые действия на Балканах, оперативное искусство итальянской армии в ходе войны с Грецией не вышло за рамки концепций, характерных для первой мировой войны. Считалось вполне правомерным, в частности, линейное развертывание войск. На таком же уровне оставалось оперативное искусство и югославской армии.

В операции «Меркурий» важную задачу решала господствовавшая в воздухе немецкая авиация. Она оказала существенное влияние на ход операции. Эвакуируемые английские войска, несмотря на огромное превосходство в морских силах, несли большие потери от ударов фашистских ВВС. Вместе с тем немецкая авиация, используемая в больших масштабах, но без взаимодействия с силами флота, оказалась не в состоянии сорвать эвакуацию. Операция выявила возросшую роль взаимодействия видов вооруженных сил и родов войск.

Поражение Югославии и Греции в 1941 г. означало, что фашистская Германия захватила господствующее положение на Балканах. Тем самым были созданы, как полагало гитлеровское руководство, благоприятные условия для нанесения удара по СССР с южного направления.

1 А. Гове. Внимание, парашютисты!, стр. 213—214.

[История.RU]

http://www.istorya.ru/book/ww2/124.php

Сразу после завоевания Югославии и Греции фашистские правители приступили к дележу территории этих стран и установлению оккупационного режима. Планы расчленения Югославии и основы оккупационной политики в этой стране были сформулированы в директиве гитлеровского командования № 25 и в изданных 3 апреля 1941 г. «Предварительных указаниях но разделу Югославии». Захватчики делали ставку на разжигание национальных противоречий и культивирование антисербского шовинизма. Большую роль в проведении этой политики должно было сыграть марионеточное «независимое государство Хорватия», где оккупанты поставили у власти хорватских фашистов—усташей. Отношения этого марионеточного государства с Италией были определены римским договором от 18 мая 1941 г.: к Италии отходили почти все побережье Далмации и Хорватское Приморье. Предусматривалось провозглашение хорватским королем герцога Сполетто — члена итальянского королевского дома.

Фактически в «независимом государстве Хорватия» хозяйничала Германия. Немецкие войска оккупировали Загреб и другие наиболее развитые, густонаселенные районы. По заключенному в мае 1941 г. экономическому соглашению с Германией природные ресурсы Хорватии передавались для использования немецкой промышленностью.

6 июня 1941 г., когда главарь усташей Павелич посетил Германию, Гитлер «дал согласие» на включение в состав Хорватии Санджака, Боснии и Герцеговины. После расширения границ «независимое государство Хорватия» имело площадь 98,6 тыс. кв. км с населением 6,3 млн. человек 1, то есть примерно 40 процентов населения и территории Югославии. Во время встречи с Павеличем Гитлер посоветовал ему «в течение 50 лет проводить политику национальной нетерпимости»2, санкционировав, таким образом, массовое уничтожение сербского населения. Официальное присоединение «независимого государства Хорватия» к тройственному пакту 15 июня 1941 г. и «признание» его фашистскими державами окончательно определили место этого «государства» как сателлита гитлеровского рейха. Большая часть Словении (10 тыс. кв. км, 775 тыс. человек населения) была присоединена к рейху. Меньшая (4,5 тыс. кв. км, 336 тыс. человек населения) — отошла как «провинция Любляна» к Италии. Часть Воеводины (Бачка и Баранья) и область Прекомурья общей площадью 11,6 тыс. кв. км с населением 1 145 тыс. человек была отдана Венгрии. Болгария получила значительную часть Македонии и некоторые пограничные области — всего около 28 тыс. кв. км с населением 1,2 млн. человек.

Итальянские фашисты стремились замаскировать свою оккупационную политику созданием ряда «независимых» марионеточных государств. Они присоединили часть Косово и Метохии, некоторые македонские области и часть Северной Греции к Албании, находившейся под протекторатом Италии, и провозгласили создание «великой Албании», включенной в состав фашистской итальянской империи 3 и управлявшейся итальянским наместником. Оккупировав Черногорию, итальянские захватчики рассчитывали воссоздать Черногорское королевство, которое было бы связано личной унией с Италией.

Оставшаяся территория Югославии (сербские земли, часть Косово и Метохии, а также Банат) попала под непосредственное управление немецкой военной администрации.
1 F. С и 1 i n о v i с. Okupatorska podjela Jugoslavije. Beograd, 1970, s. 77.

2 L. H о г у, М. В г о s z a t. Der kroatische Ustascha-Staat 1941 — 1945. Stuttgart, 1964, S. 97.

3 F. Culinovic. Okupatorska podjela Jugoslavije, s. 527.

Особое место в оккупационной системе фашистских держав на Вал канах отводилось Болгарии. Гитлеровцы ловко использовали в своих целях усилившийся под влиянием военных успехов националистический угар болгарских монархо-фашистов и реакционной буржуазии. ТороцЯсь принять участие в создании «нового порядка» на Балканах, правители Болгарии тем не менее старались создать впечатление, что они прямо не участвуют в фашистской агрессии. 15 апреля 1941 г. Болгария разорвала дипломатические отношения с Югославией, правительство которой в тот день покинуло страну. 19 апреля Гитлер принял царя Бориса. Во время переговоров были разрешены вопросы о болгарских территориальных притязаниях и участии вооруженных сил Болгарии в несении оккупационной службы на югославских и греческих землях1. В соответствии с планами германского командования болгарская армия 19 апреля вступила на территорию Югославии, заняла Пиротский округ и отведенную ей часть Македонии. Болгарские соединения вступили также в Северную Грецию. Передавая болгарским войскам оккупационные функции на захваченных территориях, германское командование преследовало цель высвободить свои войска для предстоящих операций по плану «Барбаросса». 24 апреля 1941 г. между Германией и Болгарией было заключено соглашение, которое гарантировало гитлеровской Германии использование экономических ресурсов переданных Болгарии областей.

Фашистская Германия стремилась держать своих партнеров и сателлитов на Балканах в состоянии постоянной неуверенности, подчеркивая временный характер решения территориальных вопросов. Например, окончательный раздел территории Греции, решение вопроса о болгарских притязаниях на Салоники гитлеровские правители откладывали до конца войны. Формально Германия соглашалась, что Греция относится к итальянской сфере влияния, однако наиболее важные пункты — район Салоник, Афины, порт Пирей, ряд опорных пунктов на Крите и других островах — остались под немецким контролем. 29 апреля 1941 г. гитлеровцы образовали марионеточное правительство Греции во главе с Цола-коглу, послушно выполнявшим волю правителей рейха. Одновременно в Грецию был послан «имперский уполномоченный», которому принадлежала фактическая власть в стране.

9 июня 1941 г. генерал-фельдмаршал Лист был назначен главнокомандующим войсками вермахта на Балканах. Он должен был руководить деятельностью оккупационной администрации и осуществлять координацию действий с болгарской и итальянской армиями. В руках Германии сосредоточивалось все политическое, экономическое и военное руководство на Балканском полуострове.

Захватив Балканы — важный стратегический плацдарм для предстоящей агрессии против СССР, гитлеровское командование сосредоточило теперь все усилия на том, чтобы высвободить как можно больше соединений для восточного похода и максимально использовать экономические и людские ресурсы своих сателлитов и завоеванных стран в войне против Советского Союза.

С завершением балканской кампании общая стратегическая обстановка на юго-востоке Европы и в районе Восточного Средиземноморья существенно изменилась в пользу фашистских агрессоров. Нефтяные районы Румынии стали теперь недосягаемы для английской авиации. В распоряжении гитлеровцев оказалась вся сеть железных дорог, портов и аэродромов Юго-Восточной Европы. Экономика Балкан была поставлена на службу гитлеровской военной машине.
1 «Etudes historiques», t. V, 1970, p. 547—548. 272

Базируясь на Крит и на принадлежавший Италии остров Родос, фашисты получили возможность эффективно действовать против английского средиземноморского флота и наносить ему чувствительные удары, особенно с помощью авиации. Более выгодные позиции Германия занимала теперь и по отношению к Ближнему Востоку и Северной Африке.

С окончанием операции на Балканском полуострове немецкое командование сразу же4 приступило к переброске освободившихся войск к границам Советского Союза. Сюда передислоцировались из Греции танковые дивизии 12-й армии. Часть штаба армии во главе с его начальником генералом Грейфенбергом после овладения островом Крит направилась в Польшу. К маю 1941 г. были завершены приготовления к использованию территории Румынии для стратегического развертывания частей вермахта.

В подготовке к агрессии против Советского Союза Германия придавала большое значение Турции. Эта страна контролировала проливы в Черном море и имела общую морскую -я сухопутную границу с Советским Союзом. Ее территория являлась своеобразным продолжением балканского плацдарма. Результаты балканской кампании привели к усилению прогерманских тенденций во внешней политике Турции. Наметился отход этой страны от позиции «невоюющей» стороны на позицию прогерманского «нейтралитета».

Незадолго до нападения на Советский Союз гитлеровская дипломатия предприняла усиленный нажим на турецкое правительство, стремясь принудить его если не к немедленному военно-политическому сотрудничеству с Германией, то к установлению сотрудничества в ходе предстоявшей войны. Правители фашистской Германии, иредпочитая воздействовать на Турцию посредством увещеваний и обещаний уважать ее интересы, отнюдь не исключали и аргументы силы 1.

Стремясь сделать турецкие правящие круги более сговорчивыми и добиться от них «конкретных доказательств дружественной к Германии политики», гитлеровская дипломатия не скупилась на посулы. Так, 17 мая 1941 г. Риббентроп телеграфировал германскому послу в Турции Па-пену: «Если мы встретим со стороны Турции готовность к транспортировке военных материалов и оружия с сопровождающим персоналом, то ей можно было бы обещать исправление границы у Адрианополя в размере, который должен быть установлен, а также, возможно, тот или иной остров в Эгейском море»2.

Итогом усилий германской дипломатии и турецкой реакции явилось подписание за четыре дня до нападения на СССР германо-турецкого договора о дружбе 3. Одновременно с заключением договора Папен и министр иностранных дел Турции Ш. Сараджоглу подписали соглашение (технический протокол) о восстановлении железнодорожного сообщения между Турцией и странами германского блока.

Германо-турецкий договор позволил Германии широко использовать формальный нейтралитет Турции для подготовки и ведения войны против Советского Союза. Болгарские дипломатические представители в Берлине и Анкаре сообщали своему правительству, что в обеих столицах пакт недвусмысленно рассматривается сквозь призму подготовки Германии к войне с Советским Союзом 4.
1 Централен държавен исторически архив (ЦДИА) ВНР, ф. 176, он. 1, п. 6, д. 5, л. 128.

2 Документы министерства иностранных дел Германии. Вып. II. Германская политика в Турции (1941 — 1943 гг.). М., 1946, стр. 12.

3 Дипломатический словарь. Т. I. M., 1971, стр. 386—387.

4 Л. В а л е в. Болгарский народ в борьбе против фашизма, стр. 314.

* * *

К лету 1941 г. гитлеровской Германии удалось, овладев Балканским полуостровом, создать южный стратегический плацдарм для осуществления плана «Барбаросса». Поворот в политике Турции в сторону фашистского блока позволял рассматривать ее в качестве потенциального союзника Германии.

Стратегический плацдарм в Юго-Восточной Европе занимал огромную территорию, по форме напоминавшую трапецию. Основание ее простиралось от Австрии до Крита на полторы тысячи километров, а верхняя линия проходила вдоль советско-румынской границы от Карпат до Черного моря. Глубина плацдарма от реки Прут до Адриатического моря составила 850—1000 км. Это обеспечивало размещение на нем крупных сил для наращивания удара по мере развертывания войны. Балканские страны располагали крупными людскими ресурсами, промышленным сырьем и продовольствием. Сравнительно развитая сеть железных и шоссейных дорог позволяла организовать вывоз природных богатств и переброску войск.

В результате фашистской агрессии балканские государства фактически лишились суверенитета, в них вводился гитлеровский «новый порядок». Но захватчикам не удалось добиться от трудящихся рабского повиновения. Народы балканских стран имели богатые традиции национально-освободительной борьбы. Еще накануне войны социальный гнет и господство реакции на Балканах придавали этой борьбе особую остроту. Прошло немного времени после введения «нового порядка», и трудящиеся балканских стран поднялись на вооруженную борьбу против оккупантов. Исторические связи населявших Балканы славянских народов с русским народом способствовали проявлению их обоюдных симпатий и интернациональной солидарности в противоборстве с фашизмом.

В сложившейся исторической обстановке Балканы, став стратегическим плацдармом гитлеровской Германии для нападения на СССР, в то же время представляли собой мощный по своему потенциалу очаг национально-освободительной, антифашистской борьбы.

Сопротивление трудящихся балканских стран фашистской оккупации положило начало всенародной партизанской борьбе, пламя которой с особой силой разгорелось после нападения Германии на Советский Союз.

[История.RU]

http://www.istorya.ru/book/ww2/125.php
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Мобилизация военно-экономических ресурсов Германии
и других стран фашистского блока

Захват германскими монополиями ключевых позиций
в экономике капиталистической Европы



Используя результаты завоевательных походов вермахта, германские монополии энергично приступили к осуществлению своих давних глобальных планов экономической экспансии, стали инициаторами и главными организаторами ограбления народов Европы. Они прибирали к рукам экономику чужих стран, мобилизуя ее «на нужды рейха», грабя эти страны и беспощадно эксплуатируя их народы. Германский империализм видел свою задачу в том, чтобы с помощью вермахта и партийно-государственной машины гитлеровцев овладеть всеми господствующими позициями в европейской экономике. На состоявшемся 3 октября 1940 г. заседании большого совета имперской группы «Промышленность», этого главного штаба германских монополий, говорилось: «На ближайшие годы мы обязаны поставить себе цель, используя капиталы, захватить во всех областях наиболее прочные позиции в европейских предприятиях, особенно в промышленных, чтобы иметь возможность управлять на этой основе ходом событий»1.

В условиях войны усилился процесс перерастания германского монополистического капитализма в государственно-монополистический. Это выражалось в усилении деятельности монополий по удовлетворению потребностей агрессивной войны, в создании различных монополистических объединений и комитетов, наделенных правами государственных органов, в слиянии аппарата монополий с аппаратом фашистского государства и нацистской партии. Все это привело к появлению прообраза новой реалии империализма — военно-промышленного комплекса, который сосредоточивал в своих руках руководство политикой и экономикой государства.

В военной экономике Германии ведущую роль играло так называемое ведомство «четырехлетнего плана»2, в управления которого входили многочисленные представители могущественных групп финансового капитала. Так, 90 процентов всех служащих управления при генеральном уполномоченном по химии являлись людьми корпорации «ИГ Фарбениндустри»3.

1 Анатомия войны, стр. 280.

2 Ведомство «четырехлетнего плана» было создано в 1936 г. по инициативе ведущих германских монополий для подготовки экономики Германии к агрессивной войне. Основные задачи ведомства состояли в разработке и осуществлении мероприятий по перестройке всей экономики страны на военный лад, производству вооружений, накоплению стратегического сырья, обеспечению блокадоустойчивости Германии в Предстоящей войне.

3 В. Блейер и др. Германия во второй мировой войне, стр. 88.

Ставленники монополий занимали ведущее положение в имперском мини стерстве экономики, глава которого В. Функ был одновременно и пред седателем рейхсбанка. Верховным органом военно-хозяйственного управления являлся созданный незадолго до начала второй мировой войны совет министров по обороне империи. С развитием военных действий возросла роль управления военной экономики и вооружений ОКБ. В марте 1940 г. было создано министерство вооружений и боеприпасов, на которое была возложена координация усилий различных ведомств и фирм в этой области.

Многочисленные государственно-монополистические органы и правления крупнейших концернов разрабатывали планы экономического ограбления оккупированных территорий и с помощью вермахта проводили в жизнь практические мероприятия по захвату промышленных и сырьевых ресурсов европейских стран.

В конце мая 1940 г. отдел хозяйственной политики министерства иностранных дел Германии разработал предложения по созданию «германского колониального рейха». На их основе была выдвинута идея «великого хозяйственного пространства» для Германии, которое включало бы Чехословакию, Польшу, Голландию, Бельгию, Люксембург, Данию и Норвегию. В дальнейшем предполагалось приобщить к нему всю Скандинавию и дунайские страны, а также Прибалтику. Германскую колониальную империю предусматривалось расширить за счет бывших немецких колоний в Африке, Бельгийского Конго, Французской Экваториальной Африки, британской Нигерии1. В военной программе, предложенной летом 1940 г. концерном «Карл Цейсе», содержались мероприятия, которые должны были обеспечить германской промышленности «превосходство не только в европейской зоне, но и на всем мировом рынке»2. Предложения «ИГ Фарбениндустри», переданные министерству экономики в августе 1940 г., представляли собой программу захвата этим крупнейшим германским концерном ключевых позиций в мировой химической промышленности и установления «нового порядка» в Европе3. 2 августа 1940 г. Геринг издал директиву, в которой говорилось о необходимости использовать во время войны каждый повод, чтобы дать германской экономике возможность проникнуть в интересующие ее хозяйственные объекты оккупированных стран4.

Еще накануне нападения на ту или иную страну монополии снабжали верховное командование вермахта подробной информацией о значении ее экономики для усиления военно-экономического потенциала Германии и предъявляли фашистским властям и учреждениям вермахта заявки на приобретение тех или иных предприятий.

28 июля 1939 г. концерн «ИГ Фарбениндустри» направил в ОКБ подробный доклад о наиболее важных химических предприятиях в Польше . 16 февраля 1940 г.— за два месяца до нападения на Данию — контрразведка ОКБ запросила у правления концерна Крупна информацию относительно военных заводов этой страны 6.

Глава концерна «Металлургические заводы Рехлинга» в декабре 1940 г. обратился к Гитлеру с призывом начать вторжение вермахта на Балканы, чтобы захватить экономические ресурсы балканских стран7.

1 Anatomie der Aggression. Neue Dokumente zu den Kriegszielen des faschistischen deutschen Imperialismus im zweiten Weltkrieg. Berlin, 1972, S. 42—54.

2 Анатомия войны, стр. 254.

3 T а м же, стр. 262 — 268.

4 В. Блейер и др. Германия во второй мировой войне, стр. 67—68.

5 Нюрнбергский процесс (в трех томах), т. 2, стр. 596.

6 Т а м же, стр. 566—567.

7 Нюрнбергский процесс (в трек томах), т. 1, стр. 680.

Задолго до падения Франции магнаты германской металлургической промышленности завершили разработку планов использования железной руды и заводов Лотарингии.

Для завоевания господствующих позиций в европейской экономике монополии и государственные органы фашистской Германии использовали самые различные методы: от прямого грабежа до создания новых обществ и компаний смешанного типа с преобладанием германского капитала. Прибегая к шантажу, угрозам, закрытию предприятий, интенсивному экспорту капитала, скупке акций, отказу в предоставлении сырья и т. п., германские империалисты расширяли влияние своих банков и концернов, обеспечивали их господство и исключали конкуренцию других стран на мировом рынке. Экономическая экспансия германских монополий осуществлялась параллельно с насаждением на оккупированной территории режима фашистской диктатуры, системы жесточайшей эксплуатации и лишения трудящихся элементарных прав. Все это делалось во имя «нового порядка» в Европе и служило целям установления мирового господства германского империализма.

Германские крупные банки (Дрезденский, Немецкий и другие) присваивали себе имущество стран, оказавшихся под пятой захватчиков. Так, Дрезденский банк присвоил себе Земельный банк в Вене с его филиалами в Польше, Коммерческий банк в Кракове, Восточный банк в Познани, завладел в Праге Чешским учетным банком, в Югославии — Хорватским национальным банком, в Софии — Болгарским торговым банком, в Бухаресте — Обществом банков Румынии, в Будапеште — Объединенным венгерским кредитным банком, в Греции — Афинским банком, в Братиславе — Торгово-кредитным банком1. Приобретения Немецкого банка были еще обширнее. Через узурпированные финансовые институты германские частные банки захватывали в свои руки важнейшие отрасли европейской промышленности, сотни крупных предприятий.

Не отставали от банков промышленные концерны. Концерн «Герман Геринг» захватил в Польше верхнесилезские угольные рудники, металлургические и другие заводы. Монополист Г. Хенкель завладел частью польских месторождений цинка, граф Н. Баллестрем вместе с Г. Круп-пом присвоил ряд металлургических заводов и горнодобывающих предприятий 2. В руки германских монополий перешли крупные трубопрокатные и металлургические заводы в Сосновце, горнопромышленный концерн «Банска Гутня». Польские фирмы по производству красителей «Борута», «Воля» и «Винница» стали собственностью «ИГ Фарбениндуст-ри»3. В Голландии германский стальной трест «Ферайнигте гатальверке» завладел основным объединением тяжелой промышленности страны — Голландским королевским обществом доменных печей и сталелитейных заводов 4.

В Норвегии немецкие монополии поставили под свой контроль предприятия горнодобывающей промышленности, металлургические, судостроительные заводы, предприятия химической, алюминиевой и других отраслей промышленности. «ИГ Фарбениндустри» подчинил себе концерн «Норвежское общество азота и гидроэлектроэнергии», концерн «Герман Го-ринг» присвоил Дундерландские железные рудники. Во Франции пять германских монополий поделили между собой металлургическую промышленность Лотарингии.

1 А. Норден. Уроки германской истории. К вопросу о политической роли финансового капитала и юнкерства. Перевод с немецкого. М., 1948, стр. 207.

2 Там же, стр. 219, 220.

3 Р. Сэсюли. ИГ Фарбениндустри. Перевод с английского. М., 1948, стр. 142.

4 ЦГАОР, ф. 7445, оп. 1, д. 18, л. 342.

В Югославии немецкий государственный концерн «Пройсаг» завла дел крупнейшими медными рудниками «Бора», принадлежавшими ранее~ парижскому банку «Мирабо», горнозаводскими предприятиями, место6 рождениями свинца, цинка, молибдена, нефти и др. Один из филиалов «ИГ Фарбениндустри» захватил Боснийский электрозавод с электростан цией и проник в крупнейшее химическое предприятие — «Зорка». Немец кие монополии распространили свое господство также на югославские предприятия по перегонке древесины1.

В ряде случаев владельцы предприятий и монополистических объе динений оккупированных стран вступали в сотрудничество с германскими концернами, идя на создание многочисленных совместных компаний, в ко торых немецким монополистам принадлежала, однако, большая часть акций. Например, французский химический трест «Кюльман», второй по мощности в Европе после «ИГ Фарбениндустри», вместе с французскими фирмами «Сен-Дени» и «Сен-Клер дю Гон» были объединены в акционерное общество «Франколор». В нем «ИГ Фарбениндустри» получил 51 процент акций2. Многие французские авиационные заводы поглотила германская компания «Юнкере». Несколько авиационных компаний были слиты в «Национальную компанию самолетостроения», которая изготовляла самолеты для германской армии. Восемь крупнейших предприятий автомобильной промышленности были объединены в концерн, производивший военное снаряжение.

В погоне за приобретением промышленных предприятий в оккупированных странах между германскими концернами развернулась острая борьба. Так, в 1940—1941 гг. произошла ожесточенная схватка между концернами Флика и Гехлинга за овладение расположенными в Лотарингии французскими металлургическими заводами «Гомбах», производившими до 1 млн. тонн стали в год. В письме Герингу 1 ноября 1940 г. Ф. Флик от имени своего концерна заявлял: «Группа моих заводов особенно подходит для управления лотарингскими заводами... Я был бы очень обязан Вам, дорогой рейхсмаршал, если бы Вы решили передать металлургические заводы «Гомбах» моей группе»3.

Подобные же мотивы для захвата французских предприятий выдвигал перед фашистскими властями Г. Гехлинг. В этой схватке победа досталась концерну Флика. С 1 марта 1941 г. он овладел французскими заводами «Гомбах»4.

Германские монополии не только подчинили себе промышленность оккупированных стран, но и поставили под контроль экономику своих европейских союзников и сателлитов: Румынии, Венгрии, Болгарии, Финляндии, Словакии, Хорватии. Создав специальное общество «Континенталь оль», германский капитал в 1940 г. захватил нефтедобывающую промышленность Румынии. Германские концерны взяли под свой контроль металлургическую и военную промышленность этой страны. Согласно подписанному 4 декабря 1940 г. германо-румынскому торговому договору, Гумыния в экономическом отношении фактически превращалась в провинцию Германии 5. Мощные румынские концерны «Гешца» и «Малакса»» объединявшие металлургические, вагоностроительные и паровозострои тельные предприятия, угольные шахты и заводы по производству артил лерийских! орудий, превратились в собственность концерна «Герман

1 И. Файнгар. Очерк развития германского монополистического капиптализма М., 1958, стр. 296—297.

2 Р. Сэсюли. ИГ Фарбениндустри, стр. 146.

3 Нюрнбергский процесс (в трех томах), т. 2, стр. 778.

4 Там же, стр. 759.

5 Т. С а в п н. Иностранный капитал в Румынии (с 1859 по 1945 г.). М., стр. 187.

Геринг». В Венгрии германский капитал контролировал добычу бокситов, в Финляндии — медеплавильные заводы и никелевые рудники Петсамо и многие лесоперерабатывающие предприятия. В Болгарии немецкие концерны захватили доминирующие позиции в производстве цинка, свин- ца и других цветных металлов. Концерн «Герман Геринг» подчинил себе металлургические заводы и рудники цветных металлов в Словакии.

Представление о том, в какой степени германские монополии контролировали экономику оккупированных и вассальных стран Европы, может дать сеть владений концерна «Герман Геринг», занимавшего третье место среди крупнейших германских монополий. В 1941 г. он контролировал всю металлургическую промышленность Австрии и Румынии, не менее половины производства чугуна и стали в Чехословакии и Польше, всю выплавку меди в Югославии, около 80 процентов добычи бурого угля в Судетах, а также более половины судоходства на Дунае. В полном подчинении концерна находилось 128 компаний в оккупированных Германией или зависимых от нее странах Европы. Кроме того, он установил частичный контроль над 28 другими компаниями1.

Германский монополистический капитал в значительной степени подчинил своему влиянию экономику и таких стран Европы, как Швеция, Швейцария, Испания, Португалия, Турция. Еще до начала войны германские монополии владели на правах собственности или фактически распоряжались 617 филиалами и субсидируемыми фирмами в Швеции, Швейцарии, Испании и Португалии2. Контроль над многими отраслями промышленности Испании германские монополии обеспечили еще раньше, во время гражданской войны в этой стране. В 1939—1940 гг. их проникновение в эти страны усилилось. Возросли капиталовложения германских концернов в шведской экономике, особенно в горнорудной и электротехнической промышленности. В Португалии они прибрали к рукам почти всю добычу вольфрама и олова, а в Турции — хромовой руды, выплавку меди, производство хлопка, кожи и табака.

Экономическая экспансия монополий Германии распространилась и за пределы Европы. Важным районом этой экспансии была Южная Америка. В Аргентине находилось не менее 100 филиалов германских фирм в различных отраслях промышленности и торговли3. Стальной трест «Ферайнигте штальверке» на южноамерикайском рынке не только сохранил свое господство, но и с началом войны значительно расширил его. Тресту удалось потеснить на этом рынке своих американских конкурентов.

Германские монополии стремились придать своим грабительским действиям на оккупированных территориях и в зависимых странах видимость законности. Они широко использовали, например, многосторонний клиринг, то есть систему безналичных расчетов путем зачета взаимных требований и обязательств. Официально речь шла о якобы обычных торговых отношениях. Однако клиринговые расчеты проводились таким образом, что поставщики не получали от Германии ничего взамен. Фашистские монополии не оплачивали поступающие из оккупированных стран товары ни германскими деньгами, ни эквивалентом товаров. Стоимость их заносилась по клирингу как долг Германии, а расчеты по клирингу переносились на «будущие времена».

Наибольшего размаха экономическая экспансия германских монополии достигла в таких странах, как Чехословакия и Польша.

1 Дж. Аллен. Международные монополип и мир. Перевод с английского. М., 1948, стр. 26.

2 Там же.

3 Там же, cтp. 27.

Здесь она осуществлялась в основном посредством безвозмездной передачи захваченных заводов и фабрик германским фирмам, то есть путем открытого гра-бежа. Степень проникновения германских монополий в страны Западной Европы с помощью прямого захвата собственности была меньшей, но достаточно существенной, чтобы обеспечить преобладающую роль Германии в тяжелой металлургии, химической, электротехнической и горнорудной промышленности, а также в банковском деле. Как констатирует американский экономист А. Баш, «немцы приобрели абсолютный контроль над промышленностью и банками в оккупированных странах и странах-сателлитах»1.

В погоне за дальнейшим расширением сфер влияния германские монополии усиленно толкали фашистскую верхушку на новые территориальные захваты.

[История.RU]

http://www.istorya.ru/book/ww2/126.php

Промышленные, сырьевые, продовольственные, валютные и людские ресурсы оккупированных германскими войсками, а также зависимых от фашистской Германии стран в массовом масштабе переключались на экономическое обеспечение агрессии против Советского Союза. Почти каждая из присоединенных, оккупированных и оказавшихся в сфере германского влияния стран открывала фашистской Германии новые возможности для получения важного промышленного сырья и материалов. В Австрии имелась железная руда, в Чехословакии—марганцевая руда, серный колчедан и древесина, в Польше —уголь, свинец и медь, в Румынии — нефть, в Венгрии — бокситы и серный колчедан, Италия давала серный колчедан, бокситы, свинец и цинкл Франция — угольл железную руду и бокситы и т. п3.

В ходе наступления германских войск в Польше управление военной экономики и вооружений ОКВ с помощью специальных военно-хозяйственных команд брало на учет продовольствие, горючее и другие ресурсы на захваченной территории и передавало их в распоряжение действующей армии или в резерв государства.

Верховное командование вермахта выполняло функции своеобразного «авангарда» германских монополий в разграблении захваченных территорий. Специальной директивой управления военной экономики и вооружений ОКВ от 16 июля 1940 г. предписывалось:
— сырье, которое обнаружено в соответствии с указаниями, полученными хозяйственными подразделениями, подлежит отправке непосредственно в рейх; — станки, согласно списку, помещенному в приложении, и электромоторы, работающие от нормального напряжения, как необходимые для военной промышленности, также должны быть вывезены в рейх3.

При перевозке предлагалось различать: а) трофеи — все сырье, полуфабрикаты и готовые изделия, находящиеся во владении или в собственности вооруженных сил противника; б) конфискованное имущество — сырье, полуфабрикаты и готовые изделия, не находящиеся во владении или собственности вооруженных сил противника, но которые по причинам потребности в них должны быть переданы промышленности рейха 4.

Для ограбления оккупированных стран и использования их экономических ресурсов гитлеровцы создали многочисленный аппарат. В Чехословакии, Польше, Бельгии и Нидерландах действовали специальные инспекций по вооружению, подчиненные непосредственно управлению военной экономики и вооружений ОКБ. В Дании, Норвегии, а также во Франции были созданы германские штабы военной экономики. Гитлеровскому военно-экономическому штабу в Париже были подчинены три специальные инспекции по вооружению. Кроме того, эксплуатацией французской экономики занималась комиссия по перемирию с Францией и подчиненные ей комиссии в ряде французских городов. В Югославии действовал германский штаб военной экономики для Сербии, а для Хорватии была учреждена должность уполномоченного. На оккупированной территории Греции была создана специальная хозяйственная команда в городе Салоники с филиалом в Афинахг. Главными задачами многочисленных германских органов военно-экономического управления были контроль за выполнением заказов вермахта на оккупированных территориях и мобилизация производственных, сырьевых, транспортных и людских ресурсов в пользу Германии. Эти органы представляли собой составную часть~ фашистского оккупационного режима и играли немалую роль в ограблении и угнетении порабощенных народов Европы.
1 Цит. по: Дж. Аллен. Международные монополии и мир, стр. 23.

2 Промышленность Германии в период войны 1939—1945 гг. Перевод с немецкого. М., 1956, стр. 40—41.

3 Анатомия войны, стр. 257.

4 Там же.

Фашистский блок в Европе к июню 1941г.
Фашистский блок в Европе к июню 1941г.

В первую очередь германские оккупационные власти вывозили из захваченных стран станки и оборудование, стратегическое сырье и материалы, нефтепродукты и транспортные средства. В оккупированной части Франции, например, были конфискованы агрегаты для нефтеперерабатывающей промышленности, подъемные краны и специальные силовые установки для строительства баз нодводных лодок, почти все крупные металлообрабатывающие станки, сложное оборудование для горнодобывающей промышленности и т. д.2. Общая стоимость вывезенного из Франции промышленного оборудования и станков составила около 9,8 млрд. франков3. Большое внимание обращалось на вывоз из европейских стран стратегического сырья и материалов. Только в оккупированных районах Франции и Бельгии до конца 1940 г. гитлеровцы конфисковали 135 тыс. тонн меди, 20 тыс. тонн свинца, 9,5 тыс. тонн цинка, 9 тыс. тонн никеля и 9 тыс. тонн алюминия4.

Стратегическое сырье вывозилось также из неоккупированных областей Франции. В сентябре 1940 г. из Южной Франции было доставлено в Германию сразу 5 тыс. тонн натурального каучука и 10 тыс. тонн алюминия, а затем начиная с сентября 1940 г. правительство Виши ежемесячно направляло гитлеровцам по 3 тыс. тонн алюминия, 300 тонн магния, 2 тыс. тонн глинозема и значительное количество бокситов5. Из ви-шистской Франции в Германию поступала помимо этого железная руда, фосфаты, кобальтовая руда, графит, специальные и растительные масла, значительное количество продовольствия. С помощью правительства Виши фашистская Германия получала некоторые виды стратегического сырья с других континентов.

Из Польши гитлеровцы вывезли все новые американские станки, которыми были оборудованы некоторые польские военные предприятия. Много станков и оборудования они захватили в Бельгии, Голландии и остальных оккупированных странах. Осенью 1940 г. управление воен-

1 Auf antisowjetischem Kriegskurs. Studien zur militarischen Vorbereitung des deutschen Imperialismus auf die Aggression gegen die UdSSR (1933—1941) (далее— Auf* antisowjetischem Kriegskurs).Berlin, 1970, S. 285—286.

2 Ibid., S. 276.

3 Нюрнбергский процесс. Сборник материалов в двух томах (далее — Нюрнбергский процесс (в двух томах). Т. 1. М., 1952, стр. 57.

4 Auf antisowjetischem Kriegskurs, S. 280.

5 Ibid., S. 281.

ной экономики и вооружений ОКБ организовало выставку захваченных станков, в основном новейших, чтобы продемонстрировать германским монополиям возможности увеличения производительности труда на воен ных предприятиях1.

В оккупированных странах Европы гитлеровцами было захвачено много транспортных средств. В Бельгии они реквизировали 74 тыс. %е лезнодорожных вагонов (65 процентов всего подвижного состава) 351 тыс. автомашин (более 90 процентов общего количества автомобилей в этой стране). Из Франции до лета 1941 г. они угнали 5 тыс. паровозов и 250 тыс. вагонов2. Французскими и другими трофейными автомашинами было оснащзно не менее 92 дивизий вермахта3.

Всего до 1941 г. гитлеровцы захватили в оккупированных странах Европы различных материалов и имущества на сумму 9 млрд. фунтов стерлингов, что вдвое превышало довоенный национальный доход Германии 4.

С лета 1940 г. фашистская Германия расширила масштабы экономического ограбления вассальных и нейтральных стран. С июля по сентябрь Румыния увеличила ежемесячные поставки нефти в Германию со 170 тыс. тонн до 250 тыс. тонн, что на 60 процентов удовлетворяло потребность Германии в нефти. Венгерское правительство обязалось в 1940 г. предоставить Германии 830 тыс. тонн бокситов. Из Югославии с лета этого года гитлеровцы начали получать ежемесячно по 2,5 тыс. тонн сырой меди, которую югославы раньше вывозили во Францию. Поставки свинца и свинцовых концентратов из Югославии в Германию в 1940 г. по сравнению с 1938 г. увеличились в 12 раз5.

Для военно-экономического потенциала Германии исключительно большое значение имела шведская железная руда. В каждом немецком орудии и танке содержалось до 30 процентов шведского металла6.

Гитлеровцы довольно широко использовали экономические ресурсы Испании. Они получали из этой страны железную и медную руды, цинковый и свинцовый концентраты, серный колчедан, вольфрам и некоторые другие материалы.

Оккупированные и зависимые страны поставляли в большом количестве сельскохозяйственную продукцию в Германию. С апреля 1940 г. до конца марта 1941 г. из Дании она получила 83 668 тонн масла, 159 686 тонн свинины, 97 384 тонны говядины, 59 381 тонну яиц, 73 тыс. тонн сельди, а также фрукты и зерно7. Франция должна была поставлять в Германию ежегодно около 750 тыс. тонн пшеницы, большое количество молока, сыра и вина8. Много сельскохозяйственных продуктов вывозилось гитлеровцами из Польши, Югославии, Болгарии, Румынии, Словакии, Голландии и других стран.

Наряду с вывозом оборудования, сырья и продовольствия из оккупированных стран Германия использовала их производственные мощности для выпуска различных видов вооружения и другой продукции, необходимой для ведения войны. Например, до середины апреля 1941 г. французская промышленность изготовила для Германии 13 тыс. грузовых

1 Auf antisowjetischem Kriegskurs, S. 277.

2 А. Элбакиан. Экономическое поражение фашистской Германии в воине против СССР. М., 1955, стр. 26.

3 Б. Мюллер-Гиллебранд. Сухопутная армия Германии Woo— 1945 гг., т. II, стр. 143.

4 Промышленность Германии в годы войны 1939—1945 гг., стр. 11.

5 Auf antisowjetischem Kriegskurs, S. 282.

6 Я. Сегал. Экономика и политика современной Швеции. М., 1952, стр.

7 В. Блейер и др. Германия во второй мировой войне, стр. 74.

8 Там же, стр. 77.

автомобилей, 3 тыс. самолетов, 1 млн. снарядов и т. д.1. Датские верфи 9 апреля 1940 г. по 31 декабря 1941 г. отремонтировали 174 германских торговых судна. Производство военных материалов и вооружения гитлеровцы организовали в Бельгии, Чехословакии, Польше, Норвегии и других оккупированных странах Европы. В начале 1941 г. по заказам вер-махта в этих странах работало около 5 тыс. промышленных предприятий (см. таблицу).
Таблица 12. Заказы вермахта на вооружение в оккупированных странах Европы на 1 апреля 1941 г.3.
Наименование страны (территории)

Количество предприятий, привлеченных к выполнению заказов

Стоимость заказов (в тысячах рейхсмарок)
Генерал-губернаторство (Польша)
271

263 250
Дания
268

51 523
Норвегия
275

59 005
Голландия
640

759 296
Бельгия — Северная Франция
1980

485 350
Франция (оккупированная часть)
1442

1 699 032
Всего

4876

3 317 456

Как видно из таблицы, в наибольшей степени для нужд вермахта использовались производственные мощности Франции, Голландии и Бельгии. Значительными были военные заказы и на бывших польских предприятиях. Чехословакия, Люксембург, Австрия, Эльзас, Лотарингия, которые гитлеровцы рассматривали как территории рейха, использовались еще более интенсивно для выполнения заказов германских вооруженных сил. Таким образом, накануне нападения на СССР Германия получила широкую возможность увеличить военное производство за счет промышленности оккупированных, стран.

На захваченных территориях, как правило, производились не готовые образцы вооружения, а главным образом их узлы, которые для сборки доставлялись в Германию. Геринг сразу же после оккупации Франции подписал на этот счет специальную директиву. Так фашистские главари старались предотвратить накапливание вооружения на оккупированных территориях и воспрепятствовать диверсионным актам и саботажу на самих предприятиях.

Оккупированная Европа, кроме того, служила для фашистской Германии важным источником рабочей силы. В стране с ростом численности вооруженных сил стала очевидна, особенно с лета 1940 г., нехватка рабочих рук в промышленности и сельском хозяйстве. Монополии и фашистские власти рассчитывали восполнить эту нехватку за счет насильственного угона в Германию рабочих из захваченных стран. В строго конфиденциальной памятной записке имперской группы «Промышленность» от 1 августа 1940 г. высказывалось требование, чтобы «для большинства видов Работ, являющихся простыми, второстепенными и примитивными, применялась не немецкая сила, а наоборот, чтобы подобные работы выполнялись исключительно лицами, принадлежащими к так называемым вспомогательным народам (преимущественно славянам и т. д.)»3.
1 В. Блейер и др. Германия во второй мировой войне, стр. 76—77.

2 Auf antisowjetischem Kriegskurs, S. 278—279.

3 Анатомия войны, стр. 259.

Руководствуясь этим принципом, гитлеровцы насильственно угоняла в Германию на рабский труд население оккупированных территорий. За людьми охотились на улицах, в кино, в частных домах и даже в церквах. Действия фашистов напоминали самые темные дела времен работорговли. Для принудительного труда широко использовались и военнопленные1.

8 мае 1940 г. в Германии находилось почти 1,2 млн. иностранных рабочих насильственно вывезенных из оккупированных стран для принудительного труда, главным образом из Польши. За год их численность увеличилась в 2,6 раза и в мае 1941 г. достигла 3,1 млн. человек что составило почти 9 процентов всей рабочей силы в Германии (см. таблицу).
Таблица 13. Численность рабочей силы в Германии в 1939 — 1941 гг. (млн. человек)2
Год и месяц

Общая численность рабочей силы

Немецкие гражданские рабочие

Иностранные рабочие, насильственно угнанные в Германию
всего

мужчин

женщин

всего

мужчин

женщин
1939, май
39,1

39,1

24,5

14,6

-

-

-
1940, май
36,0

34,8

20,4

14,4

1,2

1,0

0,2
1941, май
36,2

33,1

18,9

14,2

3,1

2,7

0,4

Фашистское руководство Германии, заинтересованное в привлечении Италии к активному участию в войне против СССР, частично использовало военно-экономические ресурсы оккупированных стран для поддержки своего основного европейского союзника. С началом войны в Италии стал ощущаться недостаток продовольствия и промышленного сырья, ухудшилось снабжение углем, нефтью, ранее доставлявшимися из различных государств морским путем 3. Удельный вес морских перевозок резко сократился, а итальянский железнодорожный транспорт оказался неподготовленным к работе в напряженных условиях. Италия располагала значительными запасами бокситов, которые частично экспортировала в Германию, но ей не хватало меди, олова, никеля и других цветных металлов, а также хлопка. В то же время итальянская промышленность быстро расширялась. Росли крупные предприятия, работающие на войну: «Фиат» (производство автомобилей и самолетов), «Монтекатини» (химическое производство), «Эдисон» (электротехническое оборудование и приборы), «Пирелли» (резиновое производство), «Бреда» (вооружение).
Для обеспечения интенсивной работы разросшейся итальянской военной промышленности Германия вынуждена была проявлять известную заботу о снабжении своего союзника сырьем и топливом. После переговоров генерала Томаса с итальянским генералом К. Фавагроссой в январе 1941 г. в дневнике управления военной экономики и вооружений ОКВ появилась такая запись: «В хозяйственном отношении Италия совсем не подготовлена к вступлению в войну. Сырья имеется недостаточно, наличных запасов, по итальянским данным, хватит в наилучшем случае на 2—3 месяца. Самое узкое место — каучук и нефть. Военная промышленность работает в одну смену и использует лишь 25 процентов своих возможностей, так как не хватает и угля (запасы только на 1 месяц), и сырья»4. Гитлер согла-

1 В. Блейер и др. Германия во второй мировой войне, стр. 93.

2 Там же.

3 Р. Авербух. Италия в первой и второй мировых воинах. М., 1946, стр. 94-95.

4 Auf antisowjetischem Kriegskurs, S. 284—285.

сился ежемесячно поставлять итальянцам миллион тонн угля и дал ука-зание передать Италии для полного оснащения десяти пехотных дивизий захваченное во Франции вооружение и боевую технику, в том числе 250 танков и 1 тыс. грузовых автомобилей1.

Для подготовки к войне против Советского Союза фашистская Гер-маия интенсивно использовала промышленные, сырьевые, продовольственные и трудовые ресурсы оккупированных стран, экономику зависимых и нейтральных государств Европы.
Назад | Оглавление | Вперёд

[История.RU]

http://www.istorya.ru/book/ww2/127.php

Одним из результатов военных побед Германии и ее союзников в Европе в 1939—1941 гг. было значительное увеличение военно-экономического потенциала стран фашистского блока. В распоряжение гитлеровцев поступили ресурсы союзников Германии и оккупированных стран Европы (см. таблицу).

Таблица 14. Основные показатели военно-экономического потенциала фашистской Германии к середине 1941 г. (годовое производство)2.
Таблица 14. Основные показатели военно-экономического потенциала фашистской Германии к середине 1941 г. (годовое производство)2.
Показатели

Германия с Австрией

Европейские союзники Германии

Оккупированные Германией страны

Всего

Увеличение ресурсов Германии за счет союзников и оккупированных стран
Площадь (тыс. кв. км)
554

801

1922

3277

5,9 раза
Население (млн. человек)
76

78

129

283

3,7 раза
Электроэнергия
(млрд. квт-ч)
52

15

43

110

2,1 раза
Каменный уголь (млн. т)
185

2

161

348

1,9 раза
Железная руда (млн. т чистого железа)
3,4

0,5

22,4

26,3

7,7

Медная руда (тыс. т чистой меди)

31

1

67

99

3,2
Бокситы (тыс.т.)
93

848

1176

2117

22,8
Нефть (млн. т)
0,5

8,7

0,8

10,0

20,0
Чугун (млн. т)
16,3

1,4

20,2

37,9

2,3
Сталь (млн. т)
20,0

3,2

20,4

43,6

2,2
Алюминий (тыс. т)
131

23

64

218

1,7
Автомобили (тыс. шт.)
333

75

268

676

2,0
Зерновые (млн. центнеров)
136

148

264

548

4,0
Крупный рогатый скот (млн. голов)
22,9

15,3

45,4

83,6

3,7
Свиньи (млн. голов)
26,7

9,9

27,8

64,4

2,4
Шерсть (тыс. т)
19,6

59,7

59,4

138,7

7,1

Как видно из таблицы, возможности военной экономики Германии в результате оккупации многих стран Европы и присоединения к фашистскому блоку ряда европейских государств увеличились более чем в 2 раза по производству электроэнергии, чугуна, стали, автомобилей, почти в 2 раза — по добыче каменного угля и выплавке алюминия, в 3,2 раза — по добыче медной руды. В десятки раз возросли ресурсы гитлеровцев по нефти и бокситам. Они могли распоряжаться продовольственными ре-сурсами оккупированных и зависимых стран, в 2—3 раза превышавшими Геpманские.

Военно-промышленная база фашистского блока в Европе к июню 1941г.
Военно-промышленная база фашистского блока в Европе к июню 1941г.
1 Auf antisowjetischem Kriegskurs, S. 285. 1940г.

2 Eichholtz. Geschichte der deutschen Kriegswirtschaft 1939—1945. Bd. 1. 1939-1941. Berlin, 1971, S. 223.

Используя сырьевые ресурсы оккупированных и зависимых стран повышая расходы на военные нужды 1, Германия в 1939—1941 гг. увеличила производство и запасы многих важнейших видов продукции и вооружения. В 1941 г. по сравнению с 1939 г. непосредственно в Германии производство чугуна и стали возросло на 28 процентов, цветных металлов —. на 35, моторного топлива — на 56, добыча угля — на 23 процента 2. Значительно возросло производство нефтепродуктов (с учетом ввоза): с 8,2 млн. тонн в 1939 г. до 10 млн. тонн в 1941 г.3. До войны обогнав США и Канаду по выплавке алюминия, Германия в 1940—1941 гг. вместе с оккупированными странами еще больше увеличила производство этого важного стратегического сырья. В 1940 и 1941 гг. в Германии было выпущено около 300 тыс. станков4. В 1941 г. их насчитывалось в 2 раза больше, чем у Англии, и в 3 раза больше, чем у Советского Союза.

Определенная часть возросших экономических ресурсов Германии использовалась для создания стратегических резервов. Накопленные к лету 1940 г. в Германии запасы алюминия обеспечивали потребность военной экономики в течение 13 месяцев, меди — 9, марганца и никеля — 7, свинца — 12, цинка — 13, олова — более 20 месяцев 5. Запасов нефтепродуктов могло хватить на 7 месяцев 6.

Учитывая огромные масштабы военных действий против СССР, немецко-фашистское руководство уделяло много внимания созданию большого резерва локомотивов и другого транспортного подвижного состава. Был увеличен выпуск паровозов и вагонов, а также ввоз их из оккупированных стран Европы. Общее количество паровозов, находившихся в распоряжении Германии, возросло с 20,2 тыс. в 1938 г. до 27,4 тыс. в 1941 г., а число товарных вагонов — соответственно с 605 тыс. до 790 тыс.7.

Накануне и в первый период войны фашистская Германия создала значительные продовольственные резервы. За счет ограбления оккупированных стран Западной, Восточной и Юго-Восточной Европы продовольственное обеспечение немецкого населения и вермахта улучшилось.

Непосредственно перед нападением на Советский Союз германские империалисты разработали и осуществили на практике ряд новых организационных мер для форсирования производства вооружения и пополнения запасов угля, нефти, цветных и черных металлов и другого стратегического сырья. В целях сосредоточения главных усилий монополий на производстве вооружения в ноябре 1940 г. был образован комитет «Оружие», председателем которого стал представитель фирмы «Фридрих Крупп АГ» Эрих Мюллер 8. Согласно директиве от 4 декабря 1940 г. совета вооружений имперской группы «Промышленность» перед комитетом стояла задача наладить сотрудничество между военными предприятиями и всеми средствами содействовать выполнению производственных заданий, которые будут даны промышленности различными родами войск вермахта 9.

1 За первые два года войны (1939—1941 гг.) Германия израсходовала 138 млрд. марок (в ценах 1939 г.) на военные нужды (А. Алексеев. Военные финансы капиталистических государств. М., 1952, стр. 119).

2 Промышленность Германии в период войны 1939—1945 гг., стр. 244.

3 И. Файнгар. Очерк развития германского монополистического капитала, стр. 417.

4 Там же, стр. 275, 415.

5 D. Eiсhhо1tz. Geschichte der deutschen Kriegswirtschaft 1939—1945. Bd. 1 S. 228.

6 Ibid., S. 227, 228.

7 История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941 —1945, т. 1 стр. 376.

8 Анатомия войны, стр. 296—297.

9 Там же, стр. 297.

Для мобилизации всех энергетических ресурсов в начале 1941 г.. были созданы имперские производственные объединения «Нефть» и «Уголь». Ведущую роль в них играли представители крупнейших германских концернов 1.

Крупные мероприятия проводились непосредственно по военно-экономическому обеспечению плана «Барбаросса». Как отмечал генерал Томас, «подготовка агрессии со стороны управления военной экономики и вооружений велась с большой энергией и в огромных масштабах»2. 2 августа 1940 г. на совещании в Берхтосгадене Кейтель сообщил Томасу о переориентации стратегических замыслов германского руководства с Англии на Советский Союз и необходимости обратить главное внимание на выпуск военных самолетов, строительство подводных лодок и вооружение танковых войск. Руководство ОКБ поручило управлению военной экономики и вооружений предусмотреть техническое оснащение 180 дивизий, в том числе 20 танковых 3.

Военно-экономические учреждения Германии развернули бурную деятельность по обеспечению плана «Барбаросса».

28 сентября 1940 г. за подписью Гитлера был издан приказ о предоставлении «производственных отпусков» военнослужащим вермахта. Согласно приказу планировалось в ближайшие шесть месяцев временно направить в военную промышленность не менее 300 тыс. солдат из числа высококвалифицированных рабочих, чтобы увеличить производство вооружения и боевой техники, необходимых для войны против СССР 4. Уже к концу ноября 1940 г. 98 тыс. солдат работали па военных предприятиях. В дальнейшем их число увеличилось до 500 тыс. В апреле 1941 г. они были возвращены в вермахт 5.

Использование этой квалифицированной рабочей силы в значительной степени способствовало росту выпуска вооружения накануне нападения Германии на Советский Союз.

Придавая исключительное значение бронетанковым войскам в «молниеносной войне» против СССР, гитлеровское руководство в 1940—1941 гг. обратило особое внимание на увеличение производства танков. Командование сухопутных сил вермахта в январе 1941 г. потребовало от министерства вооружений и боеприпасов немедленного увеличения производственных мощностей танковой промышленности, чтобы через год достичь ежемесячного выпуска 1250 танков и штурмовых орудий в. По сравнению с уровнем 1940 г. это означало рост более чем в 6 раз. Однако вскоре пришлось ограничиться цифрой ежемесячного производства танков лишь в 600 единиц 7.

В 1941 г. производство танков и штурмовых орудий возросло. Их среднемесячный выпуск увеличился со 180 в 1940 г. до 270 в первом полугодии 1941 г.8. Важную роль в увеличении танкового парка Германии сыграли захваченные гитлеровцами чешские заводы, которые в первой половине 1941 г. давали одну пятую поступавших на вооружение вермахта машин.

1 Анатомия войны, стр. 307—309.

2 Auf antisowjetischeni Kriegskurs, S. 270.

3 Ibid., S. 271—273.

4 G. Thоmas. Geschichte der deutschen Wehr- und Riistungswirtschaft (1918— 1943/45), S. 240.

5 D. Eichholtz. Geschichte der deutschen Kriegswirtschaft 1939—1945, Bd. 1, S. 218.

6 В. Мюллер-Гиллебранд. Сухопутная армия Германии 1933— 1945 гг., т. II, стр. 143.

7 Там же, стр. 145.

8 Bundesarchiv (Koblenz), R 3/1729, Bl. 2.
Таблица 15. Рост производства танков и штурмовых орудий в Германии в первом полугодии 1941г.1.
Время

Типы танков, шт.

Штурмовые орудия, шт.

Всего танков и штурмовых орудий
T-II

Т-38 (чешский)

T-III

T-IV

командирский

итого
1-й квартал
7

148

288

85

60

588

104

692
2-й квартал
42

192

400

103

41

778

151

929
Всего
49

340

688

188

101

1366

255

1621

Рост производства танков позволил фашистской Германии оснастить новые танковые дивизии для нападения на СССР и почти в два раза увеличить общее количество машин по сравнению с сентябрем 1939 г.2. Вместо легких танков T-I и Т-П в армию поступало все больше средних танков T-III и T-IV, вооруженных более мощными скорострельными пушками. С учетом опыта войны на Западе в танках T-III и T-IV была увеличена толщина лобовой и бортовой брони, а на танке T-III вместо 37-мм пушки была установлена длинноствольная пушка калибром 50 мм. С 1940 г. в войска стали поступать бронетранспортеры на колесно-гусе-ничном шасси, которые в основном предназначались для моторизованных л танковых дивизий 3.

21 июня 1941 г. была образована специальная комиссия для объединения усилий по производству бронетанковой техники. «Обширная программа производства танков,— говорилось в распоряжении о создании комиссии,— стоит по срочности в общей программе вооружения армии на первом месте. Она служит основой для создания механизированных подразделений и тем самым боеспособности армии вообще. Поэтому абсолютно необходимо немедленно объединить все военные, технические и производительные силы государственного и частного сектора для осуществления единого планирования, испытания и производства»4.

Форсировался выпуск военных самолетов. К моменту нападения на Советский Союз германская авиация потеряла безвозвратно около 5,5 тыс. самолетов 5. Эти потери восполнялись путем расширения производства на старых авиационных заводах и строительства новых предприятий. В 1940 г. в Германии было произведено 10 247 самолетов всех видов, а в 1941 г. —12 401. Если в 1940 г. в месяц выпускалось около 850 самолетов, то в 1941 г. среднемесячное производство их достигло 1030 6. С 1 августа 1940 г. по 22 июня 1941 г. парк военно-воздушных сил Германии за счет производства новых и ремонта поврежденных самолетов увеличился на 7682 боевые машины 7. Особое внимание обращалось на увеличение производства истребителей. Их выпуск в 1941 г. возрос по сравнению с предыдущим годом на 36 процентов. Рост осуществлялся, в частности, за счет сокращения выпуска учебных самолетов 8.

1 Б. Мюллер-Гиллебранд. 1945 гг., т. II, стр. 145.

2 Там же, стр. 144 Сухопутная армия Германия 1933.

3 «Военно-исторический журнал», 1972, № 2, стр. 32.

4 Анатомия войны, стр. 327—328.

5 Auf antisowjetischem Kriegskurs, S. 415.

6 Мировая война. 1939—1945 годы. Перевод с немецкого. М., 1957, стр. 514.

7 Auf antisowjetischem Kriegskurs, S. 417.

8 Мировая война. 1939—1945 годы, стр. 514.

После войны с Польшей некоторой модернизации подвергся авиационный парк фашистских ВВС. Разведывательные самолеты типа «Хейнкель-45» и «Хейнкель-46» были сняты с вооружения 1. Увеличивалось производство разведывательных самолетов «Фокке-Вульф-189». Особый упор был сделан на модернизацию пикирующих бомбардировщиков, истребителей и самолетов дальней разведки, обладающих большой скоростью и дальностью полета. Бомбардировщики «Юнкерс-87», «Юнкерс-88», «Хейнкель-111» и «Дорнье-17» получили более мощные моторы. Наряду с этим большое внимание уделялось производству самолетов новых образцов.

В мае — июне 1941 г. командование вермахта пришло к выводу, что количество имеющихся истребителей обеспечивает потребности плана «Барбаросса». Усилия были переключены на увеличение выпуска бомбардировщиков. Предусматривалось, что они будут использованы не только для поддержки наземных частой, но и для нанесения ударов по глубинным районам Советского Союза и осуществления патрульной службы над оккупированной территорией. К моменту нападения на СССР боевой состав немецко-фашистской авиации состоял на 31 процент из истребителей и на 69 процентов — из бомбардировщиков и разведчиков 2.

Чтобы максимально использовать опыт ведущих авиационных компаний для увеличения производства военных самолетов, 14 мая 1941 г. Геринг образовал специальный промышленный совет 3. Его основная задача состояла в координации деятельности различных групп авиационной промышленности, помощи компаниям в получении сырья и полуфабрикатов.

Были приняты меры по увеличению выпуска других видов вооружения. Так, возросло производство автоматов, пулеметов, противотанковых ружей, минометов, артиллерийских орудий. Среднемесячное производство артиллерийско-стрелкового вооружения в 1941 г. было почти в 1,8 раза выше уровня 1939 г. (таблица 16). В программе военного производства фашистской Германии важное место отводилось увеличению выпуска боеприпасов. Разъясняя новую программу развертывания вооружений на совещании инспекторов по военной экономике 13 сентября 1940 г., Томас отмечал необходимость создания запаса боеприпасов, обеспечивающих 12-месячную потребность 4. В 1940 г. на их долю приходился почти 41 процент общей стоимости производимого вооружения 5. В ходе боевых действий на Западе расход боеприпасов немецко-фашистскими войсками оказался значительно ниже запланированного уровня. Поэтому в конце 1940 г. и особенно в первой половине 1941 г. производство боеприпасов было существенно сокращено И увеличен выпуск вооружения, в частности танков. В 1941 г. производство боеприпасов (без авиабомб) уменьшилось по сравнению с 1940 г. на 37 процентов: с 865 тыс. тонн до 540 тыс. тонн 6. Однако продолжалось наращивание производства пороха, взрывчатых веществ, снарядов для зенитных орудий, авиабомб. Впоследствии оказалось, что планы производства боеприпасов, составленные на основе опыта «молниеносных» кампаний на Западе, не обеспечивали потребностей вермахта на советско-германском фронте.

1 Auf antisowjetischem Kriegskurs, S. 419.

2 История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941 —1945, т. 1, стр. 379—380.

3 Анатомия войны, стр. 322.

4 Auf antisowjetischem Kriegskurs, S. 273.

5 Промышленность Германии в период войны 1939—1945 гг., стр. 42.

6 Там же, стр. 271.
Таблица 16. Производство артиллерийско-стрелкового вооружения в Германии (тыс.шт.)
Вооружение

1940 г.

1941 г.
Винтовки и карабины
1352

1359
Автоматическое оружие для пехоты
171

325
Минометы
4

4,2
Артиллерийские орудия калибром свыше 75 мм
6,1

7,2
Продолжался рост военно-морских сил Германии, хотя фашистское руководство и отводило им второстепенную роль в войне против Советского Союза. За период с сентября 1939 г. по июнь 1941 г. было завершено строительство линейного корабля «Бисмарк», тяжелых крейсеров «Принц Эйген» и «Адмирал Шеер». Особое внимание обращалось на выпуск подводных лодок. Если за пять предвоенных лет было построено 57 подводных лодок, то с начала войны по июнь 1941 г. —147 2. Увеличилось число подводных лодок, находившихся в строительстве: к началу войны их было 61, к началу 1940 г. —238, к началу 1941 г. —428 3.

Фашистская Германия готовилась и к химической войне против Советского Союза. Увеличивалось производство отравляющих веществ и химических снарядов. В служебном дневнике генерал Галъдер 20 ноября 1940 г. записал, что запас химических снарядов первой очереди — 1,3 млн. штук для легких и тяжелых полевых гаубиц — будет создан к 1 апреля 1941 г. Планировалось подготовить через три месяца после начала химической войны против СССР запас второй очереди в тех же размерах. Затем каждые три месяца предполагалось пополнять запас таким же количеством снарядов. Общий запас отравляющих веществ в конце 1940 г. составлял 10 тыс.тонн 4. Для их массового применения был разработан шестиствольный химический миномет с дальностью стрельбы 6 километров. Численность химических войск к началу 1941 г. была в 10 раз больше, чем перед войной 5.

Предпринятые гитлеровцами усилия во второй половине 1940 — первой половине 1941 г. по развитию военной экономики привели к тому, что увеличился среднемесячный выпуск танков, самолетов, подводных лодок и других видов вооружения. Многие из них были модернизированы. К июню 1941 г. было обеспечено техническое оснащение более 200 дивизий сухопутных войск.

Однако валовой объем промышленного производства Германии за 1940 г. был несколько ниже уровня предыдущего года. В 1941 г. происходил рост производства, но и он не достиг уровня 1939 г. (таблица 17)6.

Снижение общего уровня производства в 1940—1941 гг. произошло из-за сокращения производства предметов потребления, в то время как выпуск машин, оборудования и вооружения возрастал. С 1939 по 1941 г. производство предметов потребления в Германии снизилось примерно на 4—5 процентов, а производство основных видов промышленного сырья и материалов увеличилось приблизительно на 12 процентов. Доля выпуска вооружения по отношению к общей промышленной продукций
1 Berli1 Und andere- Der preussisch-deutsche Generalstab 1640—1965.

2 Л.Еремеев, А. Шергин. Подводные лодки иностранных флотов во второй мировой войне. М., 1962, стр. 27, 28.

3 Там же, стр. 27.

4 Ф. Гальдер. Военный дневник, т. 2, стр. 253.

5 Там же, стр. 317.

6 Промышленность Германии в период войны 1939—1945 гг., стр. 39.

Таблица 17. Индексы промышленного производства в Германии1


1938 г.

1939 г.

1940 г.

1941 г.


100 ч

106

102

105



возросла с 9 процентов в 1939 г. до 16 процентов в 1941 г.2. Общий объем производимого в Германии вооружения летом 1941 г. был на три четверти больше, чем к началу второй мировой войны 3. Однако рост военного производства Германии в 1940—1941 гг. осуществлялся не в полную силу4.

Это объяснялось тем, что, во-первых, давали себя знать противоречия в развитии военной экономики фашистской Германии, связанные с капиталистическим характером производства. Несмотря на громкие фразы о первоочередности удовлетворения общих интересов немецкой нации, германские монополии прежде всего заботились о собственных барышах. Между ними шла острая конкурентная борьба, которая продолжалась и в условиях войны, а это снижало эффективность использования имевшихся у страны экономических возможностей.

Во-вторых, гитлеровское руководство, ориентируясь на «молниеносную войну», явно недооценивало значение экономического фактора в вооруженной борьбе против СССР. Оно полагало, что накопленного вооружения и боеприпасов будет достаточно для разгрома Советского Союза, и поэтому не предусматривало значительного расширения военной экономики в ходе самой войны. В этом нашел свое отражение авантюристический характер концепции плана «Барбаросса».

Наконец, в-третьих, более полному использованию экономических возможностей фашистской Германии мешало и то, что в стране не было единого управления военной экономикой. Несмотря на создание большого количества различных ведомств, советов, комитетов, групп и т. д., призванных регулировать военное производство, в развитии экономики продолжала давать о себе знать стихия капиталистического хозяйства, не поддающегося единому планированию.

Союзники Германии по агрессивному блоку — Италия, Венгрия, Румыния, Болгария, Финляндия, Словакия — под нажимом гитлеровской Германии форсировали переключение своей экономики на военные рельсы, которая становилась составной частью военно-экономического потенциала фашистского блока.

Значительные возможности для производства вооружения имела Италия. Она располагала довольно развитой машиностроительной промышленностью, строила мощные линкоры, производила турбины и автомобили. Правители Италии стремились использовать корпоративную систему, являвшуюся своеобразной формой государственно-монополистического капитализма, для увеличения военно-экономического потенциала страны. Декретом от 31 декабря 1940 г. на министерство корпораций была возложена «закупка, реквизиция, хранение и распределение всех видов сырья»5. Верховная комиссия обороны, созданная при главе государства,

1 В данном случае имеется в виду промышленное производство Германии в доменных границах.

2 Промышленность Германии в период войны 1939—1945 гг., стр. 40—42.

3 Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung. Bd. 5. Berlin, 1966, S. 287.

4 Промышленность Германии в период войны 1939—1945 гг., стр. 39.

5 С. Вишнев. Военная экономика фашистской Италии. М., 1946, стр. 32.

ведала военно-экономическими вопросами, координировала деятельность экономических ведомств и комиссий, осуществляла связь государственных органов с монополиями.

Несмотря на предпринятые правящими кругами усилия, в Италии в первые годы войны добывалось всего 4,5 млн. тонн угля в год. Это удовлетворяло ее нужды лишь на 20—25 процентов. Потребность Италии в нефти в военное время составляла около 3 млн. тонн, тогда как в стране добывалось до войны 13 тыс. тонн и из оккупированной Албании могло поступить 200 тыс. тонн в год г. Правда, Италия располагала значительными ресурсами гидроэнергии, что частично компенсировало недостаток угля и нефти. Имела она и запасы серы, ртути, бокситов, цинка, свинца Однако у нее почти совсем не было никеля, хрома и вольфрама и таких цветных металлов, как медь и олово.

С началом второй мировой войны Италия резко увеличила добычу бокситов — с 360 тыс. тонн в 1938 г. до 530 тыс. тонн в 1940 г. Высокими темпами возрастало производство алюминия. Его выплавка в 1941 г. достигла 47 тыс. тонн 2. Повысив загрузку старых предприятий и развернув строительство новых, Италия к 1941 г. увеличила выжиг кокса и выплавку черных металлов. В 1941 г. было произведено 2,6 млн. тонн стали (по сравнению с 2 млн. тонн в 1937 г.)3.

Для обеспечения роста военного производства в Италии был продлен рабочий день, введена многосменная работа, сокращен выпуск гражданской продукции. Военная продукция в Италии производилась в основном на заводах, построенных задолго до войны и имевших устаревшее оборудование. Это не обеспечивало выпуска новых видов вооружения в достаточном количестве. К тому же производство военной продукции ограничивалось дефицитом сырья. Если людские ресурсы страны позволяли иметь 120—150 дивизий, то из-за недостатка вооружения состав ее армии не превышал 75—80 дивизий 4. Ко времени вступления Италии во вторую мировую войну в ее бронетанковых силах имелось 1500 танков, большинство которых составляли трехтонные танкетки. Средних 11-тонных танков было всего 70 5. Авиация насчитывала 3434 самолета различных типов. По тактико-техническим данным итальянские самолеты, как правило, уступали иностранным. Месячное производство самолетов составляло до 250 машин.

Хортистская Венгрия накануне войны приняла пятилетнюю программу вооружений. В 1939—1940 гг. венгерское правительство поставило под военный контроль около 900 предприятий 6. Для увеличения военного производства правящая клика использовала источники сырья на захваченных ею территориях: в Трансильвании, Словакии, Закарпатской Украине. Все сырье, которое не вывозилось в Германию, хортисты направляли на производство вооружения. Бюджетные ассигнования на военные нужды возросли с 16 процентов в 1937—1938 гг. до 36 процентов в 1941 г.7.

В Финляндии в 1939 г. процесс военизации экономики шел полным ходом и не прекращался после заключения мирного договора с Советским Союзом. Финские правящие круги стремились увеличить производство вооружения, создать запасы стратегического сырья для войны против СССР.

1 С. Вишнев. Военная экономика фашистской Италии, стр. 38—39, 40.

2 Там же, стр. 78.

3 Там же.

4 Там же, стр. 84.

5 Г. Филатов. Крах итальянского фашизма, стр. 149.

6 А. Пушкаш. Венгрия в годы второй мировой войны М 1966 стр. 125.

7 Там же, стр. 128.

Полностью была переключена на военные рельсы промышленность Румынии. Прямые бюджетные расходы румынского правительства на во-оружение в 1940 г. по сравнению с 1936 г. возросли в 4,5 раза и составили 16,2 млрд. лей1.

Таким образом, в 1939—1941 гг. фашистская Германия, подчинив себе экономику союзных и зависимых стран, добилась существенного роста своего военно-экономического потенциала.
Назад | Ог

[История.RU]

http://www.istorya.ru/book/ww2/128.php

Япония была самой развитой в промышленном отношении страной Азии и одной из крупных империалистических держав. Однако по уровню экономики она уступала Соединенным Штатам и главным капиталистическим странам Западной Европы. Так, в 1939 г. национальный доход на пушу населения составлял в США 554 доллара, Германии — 520, Великобритании — 468, Франции — 283, Италии — 140, а в Японии — только 93 доллара, или почти в шесть раз меньше, чем в США 2.

Японские правящие круги стремились преодолеть относительную слабость промышленной базы страны, увеличивая производственные мощности тех отраслей экономики, которые были непосредственно связаны с производством вооружениям сокращая производство товаров потребления.

Курс милитаристской Японии на подготовку к «большой» войне привел к существенным сдвигам в промышленном производстве страны. Доля продукции тяжелой промышленности с 58 процентов в 1937 г. увеличилась до 72 процентов в 1940 г., а доля легкой — снизилась соответственно с 42 до 28 процентов 3. Если общий объем промышленного производства с 1936 по 1941 г. увеличился в 2,5 раза, то объем производства электроэнергетической и газовой промышленности возрос в 3,7 раза, металлургии — в 2,9 раза, а машиностроения — в 5,3 раза 4.

Мощности электростанций в 1940 г. составляли 9,1 млн. квт-ч, в том числе гидроэлектростанций — 5,1 млн. квт-ч, а тепловых (включая дизельные) — 4 млн. квт-ч 5. Производство электроэнергии на этих мощностях достигло 34,7 млрд. квт-ч 6. Большой удельный вес гидроэлектростанций имел важное значение, так как обеспечивал страну электроэнергией независимо от ввоза слишком дефицитного топлива. Правительство Японии в 1940 г. разработало пятилетний план развития электроэнергетической промышленности, в соответствии с которым намечалось увеличить производственные мощности электростанций в два раза.

Потребление угля в стране в 1940 г. составляло 66,5 млн. тонн, из них 57,3 млн. тонн было добыто в самой Японии, а остальное — импортировано в основном из колоний и оккупированных стран 7. Ежегодные потребности нефти в 1939 —1940 гг. составляли 5 млн. тонн. За счет внутренней добычи они покрывались не более чем на 10 процентов 8.

Выплавка чугуна в метрополии, колониях и оккупированных районах в 1941 г. достигла 6 млн. тонн, из них собственно в Японии — 4,2 млн. тонн.

1 Н. Лебедев. «Железная гвардия», Кароль II и Гитлер (Из истории фашизма, монархии и ее внешнеполитической «игры на двух столах»). М., 1968, стр. 303.

2 Аридзава Хироми. Нихон-но сэйкацу суйдзюн (Жизненный уровень Японии). Токио, 1954, стр. 7.

3 «Кейдзай» («Экономика»), 1967, № 4, стр. 25.

4 Нихон токэй нэнкан, 1950 (Статистический ежегодник Японии). Токио, 1951, стр. 136—140.

5 Там же, стр. 160.

6 Там же, стр. 162.

7 Дж. Коен. Военная экономика Японии, стр. 164, 175.

8 Такусиро Xаттори. Япония в войне 1939—1945 гг., стр. 38

Производство стали составляло 7,6 млн. тонн, из них 90 про_ центов приходилось на долю сталелитейных предприятий метрополии 1 Для Японии этот объем производства стали был значительным, однако с расширением масштабов войны японская промышленность стала ощущать острую нехватку стали.

Производство алюминия в Японии в 1939 г. составляло 29,6 тыс. тонн В 1941 г. выплавка алюминия увеличилась до 71,7 тыс. тонн 2, Тем не менее потребности военной промышленности далеко не удовлетворялись.

Машиностроение развивалось весьма высокими темпами, но неравномерно. Выпуск металлорежущих станков, который только в период с 1938 по 1941 г. в стоимостном выражении возрос в 5,6 раза 3, в 1941 г. составил 51 тыс. единиц 4. В конце 1941 г. Япония располагала парком металлорежущих станков в 689,2 тыс. единиц. Производство автомобилей в 1941 г. возросло почти на 14 процентов по сравнению с 1939 г. и составило 47,9 тыс. единиц5.

Японские правящие круги, форсируя рост машиностроения в интересах военного производства, сокращали выпуск продукции, обеспечивающей потребности населения (текстильного машиностроения и других). В результате этого, например, производство тканей уменьшилось с 6,4 млрд. кв. ярдов в 1937 г. до 2,5 млрд. кв. ярдов в 1941 г. 6.

Усиленными темпами развивалась химическая промышленность. В 1940 г. производство 100-процентной серной кислоты составляло 2,4 млн. тонн. Особенно быстро увеличивалось производство пластмасс: в 1941г. производство феноловых смол в денежном выражении увеличилось почти в 10 раз по сравнению с уровнем 1935 г. В 1941 г. было выпущено 51 тыс. тонн порохов и взрывчатых веществ 7.

Вместе с тем производство химических удобрений и другой продукции хозяйственного назначения сокращалось.

В обеспечении продуктами питания Япония в значительной степени зависела от импорта. Потребность в рисе, основном продукте питания, достигала 11,4—11,5 млн. тонн в год. Ежегодный же его сбор составлял 9,2—9,3 млн. тонн 8. Сбор соевых бобов составлял 350—400 тыс. тонн, а потребность превышала 1 млн. тонн 9. За счет своего урожая Япония удовлетворяла потребности лишь в пшенице, ячмене и овощах.

При относительно высоком уровне обрабатывающей промышленности в Японии очень слабо была развита добывающая. В 1941 г. Япония за счет колоний и захваченных территорий могла удовлетворить свои потребности в железной руде всего на 16,7 процента, в свинце—на 8,2. процента, в фосфоритах — на 12 процентов, в олове—на 28,8 процента, в цинке — на 38,9 процента, в поваренной соли — на 31,3 процента и совершенно не имела бокситов, никеля, натурального каучука, хлопка-сырца и многих других важнейших видов промышленного сырья.

1 Дж. Коен. Военная экономика Японии, стр. 127.

2 Там же, стр. 155.

3 Подсчитано по: Нихон токэй нэнкан, 1950 (Статистический ежегодник Японии), стр. 138.

4 М. Лукьянова. Японские монополии во время второй мировой воины, стр. 109.

5 Там же, стр. 101.

6 Дж. Коен. Военная экономика Японии, стр. 354. Ярд — английская мера длины, равная 0,9144 метра.

7 Подсчитано по: Нихон токэй нэнкан, 1950 (Статистический ежегодник Японии), стр. 139.

8 Там же, стр. 178.

9 Там же, стр. 179.

Особую проблему составляло снабжение страны такими легирующими металлами, как кобальт, марганец, ванадий, недостаток которых создавал большие трудности в производстве специальных сортов стали. Это ограничивало производство авиационных моторов, орудийных стволов, бронированных плит, торпед, а также режущих инструментов и других видов продукции, связанных с военным производством.

В начале второй мировой войны до 50 процентов японского импорта приходилось на ролю Азии, 8—9 процентов — на долю Европы и 33—35 процентов падало на США1. Железную руду японцы импортировали из Британской Малайи и с Филиппин, марганец — из Индии, олово — из Малайи, нефть и бокситы — из Голландской Индии, никель и свинец — из Канады и Австралии, магний, молибден, вольфрам и ванадий — из Кореи и Маньчжурии, хром — с Тайваня, каучук-сырец — из Индокитая, древесину — из Маньчжурии.

Для обеспечения подвоза стратегического сырья и материалов Япония располагала торговым флотом общим водоизмещением свыше 7 млн. тонн. Однако одна пятая часть его состояла из деревянных, преимущественно парусных, судов, годных только для каботажного плавания2. Наличным флотом японцы в конце 30-х годов обеспечивали перевозки экспортно-импортных грузов лишь на 65 процентов, а посредством фрахта — 35 процентов. Морской транспорт лимитировал поступление стратегического сырья в страну.

Прямая зависимость от импорта промышленного и энергетического сырья и уязвимость морских коммуникаций Японии в большой мере влияли на стратегические планы японских правящих кругов. Империалистическая Япония рассчитывала укрепить свой военно-экономический потенциал за счет территориальных захватов в Юго-Восточной Азии, которая перед второй мировой войной давала более половины мировой добычи сурьмы, 75 процентов вольфрамовых руд, свыше 95 процентов мирового производства натурального каучука, 93 процента риса, почти 90 процентов бобовых культур3. Установление единоличного контроля над районом Восточной Азии и Южных морей призвано было обеспечить страну стратегическим сырьем.

Япония располагала значительным резервом рабочей силы: ее трудоспособное население в возрасте от 15 до 59 лет составляло 41 млн. человек. В экономике страны в 1940 г. было занято 32,5 млн. рабочих и служащих (61 процент мужчин и 39 процентов женщин). Из них в обрабатывающей промышленности и строительстве — 8,1 млн. человек1. Однако в ходе войны в Японии все-таки возникла проблема обеспечения обрабатывающей промышленности квалифицированной рабочей силой. Недостаток рабочих образовался потому, что в соответствии с самурайскими традициями в этой стране каждый мужчина считался воином, и поэтому никому, даже рабочим уникальных специальностей и инженерно-техническому персоналу, не предоставлялось льгот по мобилизации. Уход из промышленности в армию значительного количества работников высокой квалификации предприниматели пытались компенсировать увеличением числа рабочих и служащих. Но ото приводило лишь к снижению качества продукции и падению производительности труда, к увеличению текучести рабочей силы. Чтобы нормализовать работу военной промышленности, в марте 1941 г. в Японии был принят закон «О рабочей книжке», согласно которому рабочие закреплялись за предприятиями и не могли без рабочих

1 Нихон токэй нэнкан, 1950 (Статистический ежегодник Японии), стр. 198—201.

2 Т а м же, стр. 182—183.

3 Очерки новейшей истории Японии. М., 1957, стр. 242; Нихон кокусэйдзуэ (Япония в цифрах и диаграммах). Токио, 1972, стр. 240, 246, 311.

4 Дж. К о е н. Военная экономика Японии, стр. 290, 292, 301.

книжек, хранившихся в конторах, оставить завод или фабрику1. В конеч, ном счете это лишило широкие массы трудящихся элементарных полити ческих прав и создало исключительно благоприятные условия для извлечения максимальной прибыли капиталистическими монополиями.

К началу второй мировой войны японская военная промышленность была весьма развитой. Снабжение армии осуществлялось государствен ными арсеналами (по производству вооружения, вещевому обеспечению и другими). Они были способны удовлетворить потребности армии военно-морского флота в вооружении и боеприпасах всего на 35—36 про-центов. Остальное производство обеспечивали частные компании.

В апреле 1940 г. в стране был учрежден департамент вооружения армии, которому подчинялись все научно-исследовательские институты и учреждения, работавшие над созданием новых видов оружия. Были созданы арсеналы по производству вооружения в Маньчжурии и Корее а также арсеналы вещевого снабжения и ветеринарного имущества2' Число государственных военных арсеналов увеличилось до восьми. Вместе с тем возрастало производство вооружения и на частных предприятиях. Если в 1939 г. общая стоимость выплат правительства частным предприятиям, производящим военную продукцию, составила 5,3 млрд. иен то в 1941 г. — 7,8 млрд. иен3. Большое внимание было уделено выпуску танков, производство которых в 1940 г. возросло почти в два раза по сравнению с 1939 г. и более чем в три раза по сравнению с 1938 г. Значительно увеличилось производство самолетов, артиллерийско-стрелкового вооружения и боеприпасов. Несколько меньше стало выпускаться авиационных моторов в связи с тем, что стали строить больше одномоторных самолетов (ранее предпочтение отдавалось двухмоторным бомбардировщикам и транспортным самолетам). Производство артиллерийско-стрелкового вооружения в 1941 г. обеспечило развертывание 15 новых пехотных дивизий. Кроме того, уже имевшиеся запасы вооружения давали возможность оснастить 95 дивизий. Запасы боеприпасов, созданные к середине 1941 г., почти в пять раз превосходили выпуск этой продукции в 1941 г.

Японское правительство и военно-морское командование, игнорируя Вашингтонскую и Лондонскую конвенции, которые ограничивали военно-морское строительство Японии, наращивали силы и средства флота. С 1939 по 1941 г. в Японии было построено боевых кораблей общим водоизмещением 378 тыс. тонн. В 1941 г. на вооружение флота поступило: 1 линкор, 3 авианосца, 1 крейсер, 11 подводных лодок, 12 противолодочных кораблей 4. Среди строящихся боевых кораблей на долю линкоров и авианосцев приходилось свыше половины их общего тоннажа 5. Несмотря на значительное пополнение боевого состава японского флота, он по своему количеству и качеству продолжал уступать американскому флоту 6.

В составе флота Японии насчитывалось 3202 самолета, в том числе 257 палубных бомбардировщиков и 510 палубных штурмовиков 7.

Японские вооруженные силы ощущали недостаток авиационных бомб и торпед, зенитных орудий и боеприпасов к ним, электрического и навигационного оборудования для подводных лодок. Надводные и подводные корабли были оснащены устаревшей гидролокационной аппаратурой, ве имели радиолокаторов. К тому же подводные лодки были трудноуправляемы в подводном положении. Не хватало танкерных судов. Боевые самолеты по своим тактико-техническим данным уступали самолетам других армий мира.

1 Японский милитаризм, стр. 186.

2 Такусиро Xаттори. Япония в войне 1941 — 1945 гг., стр. 88.

3 История войны на Тихом океане. Перевод с японского. Т. 2. М., 1957, стр. 21

4 Нихон-но гункан (Боевые корабли японского императорского флота), стр. 312 313, 316-318, 321-322.

5 Такусиро Xаттори. Япония в войне 1941 —1945 гг., стр. 103.

6 Там же, стр. 100.

7 Хаттори Такусиро. Дайтоа сэнсо дзэн си (Полная история войны в Восточной Азии), стр. 201.

Хотя военная экономика Японии испытывала трудности с сырьем я топливом, она стала наиболее мощной в Азии. Получив целеустремленное развитие в соответствии с агрессивным внешнеполитическим курсом, военно-экономический потенциал Японии быстро рос, становясь своего рода катализатором расширения очага войны в Азии.

* * *

Возникший на основе общности захватнических устремлений антисоветский агрессивный блок, возглавляемый гитлеровской Германией, располагал мощной военно-экономической базой. Почти все страны этого блока имели заранее отмобилизованное развитое военное производство, обладали достаточными сырьевыми и людскими ресурсами и современными транспортными средствами. Подобная экономическая мощь никогда ранее не привлекалась для обеспечения войны.

Назад | Огл

[Humus]

https://humus.livejournal.com/8219983.html

[История.RU]

http://www.istorya.ru/book/ww2/129.php
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Антикоммунизм и фашистская идеология на службе агрессии

Антикоммунизм — орудие международного империализма



Назад | Оглавление | Вперёд

В планах войны против Советского Союза наряду с мобилизацией военно-экономических ресурсов и расширением фашистского блока гитлеровцы отводили важное место усилению идеологической борьбы, подрывной пропаганды. Уже в период агрессии против Польши и в Западной Европе они широко использовали пропаганду для подрыва морального духа противника. Одновременно велась усиленная идеологическая обработка солдат вермахта и населения Германии. Фашисты продолжали насаждать в стране человеконенавистническую идеологию, разжигать ненависть к коммунизму, к социалистическому государству. Для идеологической подготовки агрессии против СССР гитлеровцами широко использовалась антикоммунистическая и антисоветская истерия, охватившая многие капиталистические страны.

Антикоммунизм являлся общей идейно-политической платформой враждующих империалистических группировок. В Англии и Франции, несмотря на состояние войны с фашистской Германией, продолжалась яростная клеветническая кампания против Советского Союза, усилились нападки на коммунистов. Главным тезисом антисоветской пропагандистской кампании в западных странах после 1 сентября 1939 г. было лживое обвинение Советского государства в проведении «агрессивной политики».

В октябре и ноябре 1939 г. на страницах западной печати появились фальшивки, утверждавшие, что СССР сосредоточивает на границе войска с целью нападения на своих северных и южных соседей и стремится распространить «влияние коммунизма» на другие страны. «План русских грандиозен и опасен,— утверждала французская газета «Эпок».— Он представляет прямую угрозу не только для наших союзников — Румынии и Турции, но в первую очередь для Англии... Их конечной целью является Средиземное море»1. 30 ноября премьер-министр Англии Чемберлен, а через несколько дней министр иностранных дел Галифакс выступили с резкими нападками на Советский Союз 2. 7 декабря руководители лейбористской партии и генсовета английских тред-юнионов опубликовали проникнутый антисоветскими измышлениями «манифест» по поводу фян-ляндско-советского конфликта 3. Как отмечает английский историк У. Раст, огромная волна антисоветской истерии в Англии в то время.
1 «Epoque», 4 decembre, 1939.

2 И. М а й с к н й. Воспоминания советского дипломата. М., 1971, стр.

3 В. Трухановскнй. Новейшая история Англии, стр. 317.

по своему размаху превзошла даже антисоветскую кампанию в период интервенции двадцать лет назад 1. Институт анализа пропаганды в Нью-Йорке в июне 1940 г. констатировал, что «ни об одном из международных столкновений, имевших место в последнее время, американская пресса не писала так мало правды и не распространяла так много небылиц, как о финской войне»2.

Клевета в адрес Советского Союза нужна была реакционным силам западных держав для того, чтобы оправдать в глазах мирового общественного мнения подготовку к нападению на СССР, активизировавшуюся с началом финляндско-советского военного конфликта, обосновать возможность союза с фашистскими государствами. Приоткрывая завесу над планами международной реакции, французская газета «Ордр» писала, что «по обе стороны Ла-Манша мечтают об антибольшевистском крестовом походе во главе с капралом Гитлером», который «с удовлетворением примет руководство, если его об этом немного попросят»3.

Империалистическая пропаганда прилагала большие усилия, чтобы «доказать» необходимость союза западных держав с фашистской Германией. Американский летчик Ч. Линдберг, занимавшийся профашистской агитацией, заявлял: «...война против Германии является ошибкой, настоящая война должна вестись на Востоке»4. Геббельс расхваливал Линдберга за его выступления в защиту фашизма. Германский поверенный в делах в США Г. Томсен в телеграмме Риббентропу подчеркивал, что в Соединенных Штатах придают особое значение сохранению сильного фашистского правительства Германии в качестве «помощника западных держав в борьбе против большевизма»5. Руководитель профашистской японской организации «Кэнкокутай» Акао-Бин призывал начать «крестовый поход стран антикоминтерновского пакта совместно с Англией, Америкой и Францией» против Советского Союза 6. Активную антикоммунистическую и антисоветскую пропаганду вел Ватикан, он стремился использовать свое влияние на правящие круги враждующих государств, с тем чтобы они, примирившись, пошли войной на СССР.

Призывы реакционных сил в Англии, Франции и США к развязыванию войны с Советским Союзом не прекратились и после заключения мирного договора между СССР и Финляндией. Английская реакционная печать не скрывала своего разочарования по поводу того, что западные союзники опоздали с началом военных действий против СССР. Она призывала организовать новый вооруженный поход против Страны Советов, чтобы «установить в России такой политический порядок, при котором союзники будут иметь возможность посылать своих директоров и экспертов для реорганизации русской промышленности»7.

Стремясь обострить германо-советские отношения, реакционная печать многих стран твердила о якобы растущей «советской опасности» для Германии. 15 октября 1939 г. в передовой статье французской газеты «Тан», отражавшей взгляды министерства иностранных дел, утверждалось, что «позиции, завоеванные Россией, представляют постоянную угрозу для Германии»8. Рупор госдепартамента США журнал «Форин
1 W. Rust. The Story of the Daily Worker. London, 1949, p. 73.

2 M. Сейерс, А. Кан. Тайная война против Советской России. Перевод с английского. М., 1947, стр. 378.

3 «L'Ordre», 16 decembre, 1939; 3 Janvier, 1940.

4 Цит. по: Ж. Бомье. Спустя четыре года. Перевод с французского. М., 1950, стр. 80.

5 Цит. по: Ю. Кузнец. Вступление США во вторую мировую войну. М., 1962, стр. 102.

6 «Гайко дзёхо» («Зарубежная информация»), март 1940 г.

7 «The Nineteenth Century and After». April 1940, p. 385—391.

8 «Temps», 15 octobre, 1939.

афферс» в январе 1940 г. писал, что, повернув войска с востока на запад Гитлер «должен постоянно быть настороже»1. Распространением этих клеветнических домыслов правящие круги западных держав давали понять гитлеровцам, что ждут от них разрыва договора о ненападении с Советским Союзом и создания общего фронта против страны социализма.

Реакционная пропаганда Англии и США не ограничивалась только клеветой на СССР. В поисках путей сближения с Германией на антисоветской основе она нередко прибегала к открытому восхвалению фашизма за его антикоммунистическую направленность. «Своим яростным отрицанием большевизма,— говорилось в передаче английского радио 22 августа 1940 г. для населения Западной Европы,— национал-социализм приобрел во всем мире сторонников и завоевал определенные симпатии. Допущенные им крайности оправдываются его беспощадной борьбой против большевизма»2.

Журнал «Форин афферс», касаясь происхождения второй мировой войны, фактически оправдывал агрессию Германии против Польши и стремление гитлеровского правительства к аннексиям в Восточной Европе. Он утверждал, что только в результате вмешательства союзников «относительно малозначащий конфликт в Восточной Европе» развился в новую мировую войну 3. Многие американские газеты и журналы пестрели портретами «отличившихся» германских генералов, офицеров и солдат, подробными отчетами о кампаниях вермахта в Западной Европе, восхваляли военную мощь Германии и распространяли миф о непобедимости ее армии.

В антикоммунистической кампании на Западе немалое место занимали лживые обвинения Советского Союза в том, что он будто бы стремится к затягиванию начавшейся мировой войны. Французская газета «ЛяЖюстис» в декабре 1939 г. писала, что «большевики заинтересованы в развязывании войн и больших жертвах в ходе их ведения», так как «война является лейтмотивом революции»4. Активно включившаяся в антисоветскую кампанию японская реакционная пресса в 1940 г. распространяла фальшивки о том, будто СССР «старается по возможности расширить войну и затянуть ее как можно дольше», а также исходит из «руководящего принципа закончить нынешнюю большую войну большевизацией всей Европы» 5. Подобными измышлениями буржуазная пропаганда стремилась запугать обывателя и обосновать необходимость объединения реакционных сил всего мира для борьбы с коммунизмом. Американский буржуазный публицист У. Липпман заявил: «Будущее указывает два пути: либо продолжать войну, которая может привести к революции, либо возможно скорее заключить мир, с тем чтобы объединить силы, противостоящие... коммунизму» 6.

Прибегая к клевете на СССР, извращая его миролюбивую политику, империалисты стремились снять с себя ответственность за подготовку и развязывание мировой войны.

Фашистское руководство Германии тайно стимулировало антисоветскую истерию на Западе, сохраняя видимость отказа от пропаганды, прямо направленной против Советского Союза. Подручные Геббельса снабжали западные органы информации материалами антикоммунистического и профашистского содержания.
1 «Foreign Affairs», January 1940, p. 210.

2 US National Archiv (далее — USNA), T-175, R. 303, F. 800854.

3 «Foreign Affairs», July 1940, p. 701, 718.

4 «La justice», 4 decembre, 1939.

5 «Нити-нити» («День за днем»), 10 мая 1940 г.

6 «New York Herald Tribune», October 12, 1939.

Для этой цели использовались зарубежные корреспонденты германских газет и телеграфных агентств, немецкие военные атташе, фашистская агентура. При этом всегда поощрялась публикация в иностранной печати материалов, порочащих Советский Союз и восхваляющих фашистскую Германию. В кулуарах Лиги наций, по свидетельству французского журналиста Э. Бюре, находилось множество германских агентов, которые распространяли слухи о том, что «большевистская опасность усиливается» и «единственным способом остановить натиск «красного хана» на Европу является быстрейшее заключение мира, чтобы Германия могла свободно продолжать свою старую политику»1.

Генеральный штаб сухопутных войск в своем циркуляре № 3200/40 от 1 сентября 1940 г., подписанном генералом Ф. Меллентином и направленном немецким военным атташе, требовал «проявлять постоянную заботу» о том, чтобы в печати и радиопередачах нейтральных стран «появлялись сообщения, выгодные Германии». Атташе рекомендовалось снабжать иностранные телеграфные агентства и редакции газет сводками вермахта и другими материалами о военно-политическом положении Германии, о росте ее военного могущества и влияния, устанавливать личные контакты с иностранными журналистами, публицистами и писателями, передавать им нацистские книги, брошюры, фотографии, приглашать на демонстрацию немецких военных фильмов, вести доверительные беседы 3.

Для распространения за границей антисоветских измышлений правящие круги Германии широко использовали белогвардейские и другие антисоветские организации и группы в Европе и Америке. Непосредственные контакты с этими организациями и группами осуществляли внешнеполитический отдел национал-социалистской партии, министерство пропаганды и другие ведомства, которые весьма широко помогали им в издании газет, журналов и листовок, снабжали их необходимыми сведениями и денежными средствами 4. Антисоветские организации действовали в США и Англии. Видный американский политический деятель Э. Стетти-ниус впоследствии писал, что «агенты Геббельса делали все возможное для возбуждения страха перед коммунизмом в Америке и Англии» 5. Фашистская пропаганда в США, отмечал он, «весной 1941г. оказывала воздействие даже на патриотически настроенных американцев, бессознательно повторявших идеи, которые им искусно и в большом количестве внушали нацистские агенты»6.

Гитлеровская агентура фабриковала сведения о «советской угрозе» Германии и другим странам Европы, о «военных приготовлениях» СССР на западных границах и подсовывала эти сведения буржуазным информационным агентствам. После появления такой «информации» в западной печати немецкие газеты и радио начинали ссылаться на них, ханжески жалуясь, что подобные сообщения, мол, «омрачают» советско-германские отношения.

В беседе с представителем ТАСС в августе 1940 г. в Осло один норвежский буржуазный журналист сообщил, что «немцы сами распространяют слухи, чтобы таким образом запугать буржуазию»7.
1 АВП, $. 197, оп. 21, п. 84, д. 5, л. 24.

2 MA DDR, W 33.20/35, Б1. 341.

3 Ibid., B1. 341 — 343.

4 USNA, T--81, R. 16, F. w/n.

5 Е. Stettinius. Lend-Lease. Weapon for Victory. New York, 1944, p. 119.

6 Ibidem.

7 АВП, ф. 116, on. 23a, n. 24, д. 1, л. 69.

Об этом же говорилось и в американском журнале «Нейдш» в июне 1941 г.: «Если проследить возникновение этих историй, которые внезапно появляются на свет то в одной, то в другой европейской столице, обнаруживается что большинство из них берет начало в департаменте Геббельса»1. Чтобьт «подтвердить» распространяемые гитлеровской агентурой антисоветские измышления, германские власти использовали прямые подлоги. Так в начале 1940 г. над территорией Норвегии и других пограничных с СССР государств появлялись немецкие самолеты с советскими опознавательными знаками. После подобных «инцидентов» правительства зависимых от Германии государств предъявляли Советскому правительству «официальные протесты», о которых сообщалось и в немецкой печати 2.

Разгул антикоммунистической и антисоветской реакции служил благоприятной средой для развертывания Германией широкой идеологической подготовки к войне против Советского Союза. Антисоветизм буржуазной пропаганды помогал гитлеровцам маскировать свои подлинные цели скрытно готовить нападение на СССР, насаждать среди населения и личного состава вооруженных сил Германии настроения и убеждения враждебные Советскому Союзу. Кроме того, антикоммунистическая и антисоветская пропаганда в Англии, Франции, США и других странах препятствовала разоблачению хищнических целей фашистского блока и пониманию роли СССР как основной силы, борющейся за мир. Она неизбежно вела к ослаблению англо-французской коалиции, способствуя росту коллаборационистских тенденций в правящих классах, и наносила огромный ущерб объединению свободолюбивых народов в борьбе с фашистской агрессией.
Назад | Оглавление | Вперёд

[Рismadljaliz]

https://pismadljaliz.livejournal.com/4991515.html
Пишет Не приемлю кликуш, революционеров. (pismadljaliz)
2022-01-26 23:50:00 23

Назад
Избранное
Поделиться
Отслеживать
Пожаловаться
Вперёд

Категория:

История

26 января 1934 Секретный протокол к польско-германскому пакту дал старт Второй мировой войне


Однако вернемся к мотивам Польши, совершившей на рубеже 1933–1934 гг. внешнеполитический кульбит и переметнувшейся в нацистский лагерь.
Советский нарком индел Литвинов по итогам своих бесед с польским коллегой Беком 13, 14 и 15 февраля 1934-го укажет на «серьезный поворот в ориентации политики Польши» и тут же заметит: «Вряд ли Польша могла бы брезговать нашим сотрудничеством и в то же время отдаляться от Франции, не получив откуда-либо новых гарантий или обещаний гарантий»[249].
Действительно, с чего вдруг Польша так осмелела после пакта с Гитлером? Настолько, что сломя голову бросилась разрушать имеющиеся механизмы безопасности в Европе. Что такого могли пообещать немцы? Эти вопросы тогда ставили во всех без исключения европейских столицах, подозревая наличие секретных германо-польских договоренностей, прилагавшихся к пакту от 26 января 1934-го. Ибо ничем объяснить поведение Польши в то время, кроме как наличием тайных соглашений с Гитлером, было невозможно.
Почему Варшава категорически отказывается подписать декларацию в защиту независимости стран Балтии? Добивался Литвинов более-менее внятных объяснений на сей счет от Лукасевича, да так ничего и не выяснил, и сделал вывод «о далеко идущем характере польско-германского сближения»[250]. Донимал Бека по тому же самому вопросу. Опять безрезультатно: «здесь, по-видимому, либо существует, либо имеется в виду какое-то соглашение с Германией», — отметит Литвинов в своем отчете[251].
Решила Москва прощупать с другой стороны — предложила подписать декларацию немцам. Тоже отказ. «Также конфиденциально я прошу сообщить Барту, — просил Литвинов французского посла в Москве Альфана 20 апреля 1934-го, — что в целях проверки действительной политики Гитлера в отношении Востока мы ему недавно предложили подписать совместно с нами протокол, обязывающий оба государства уважать независимость и неприкосновенность Балтийских стран. Это предложение Германией отклонено»[252].
А то вот, скажем, французы отправляют к своим польским как бы союзникам генерала Дебенея (Debeney; в 1919–1924 гг. начальник академии французского генштаба, в 1924–1930 гг. начальник генштаба, руководил реорганизацией французской армии) — договориться о корректировке франко-польского военного соглашения в связи с изменением ситуации в Европе.
Поляки заверили Дебенея, что они «за сохранение союза», но уехал генерал из Варшавы «без результата, не поняв истинных намерений Польши», — сообщал французский посол в Москве замнаркому индел Стомонякову 4 июля 1934-го. Дебеней, по словам Альфана, остался «очень недоволен» переговорами с польским генштабом. И недовольство это, пояснил французский посол, «произошло вследствие неопределенности позиции поляков по вопросу о продлении франко-польского военного договора». Французы «предложили полякам изменить договор 1921 г., применив его к нынешним условиям, а поляки отклонили это предложение, утверждая, что договор 1921 г. целиком применим и в настоящее время»[253].
Французам оставалось только пожать плечами: Гитлер наглеет, а поляки спокойны как никогда.
Альфан, зашедший побеседовать со Стомоняковым сразу после своего возвращения из Франции, особо отметил, что «имел много дел в министерстве и массу встреч с политическими деятелями. Он был поражен тем, как радикально изменились настроения по отношению к СССР. По существу, теперь нет сколько-нибудь серьезных противников этого сближения»[254]. Франция (в тот момент сильнейшая военная держава на континенте!) в смятении и беспокойстве от Гитлера и его политики, срочно ищет союзников — а Польша пребывает в безмятежном состоянии! С чего бы это?
Польша своим новым прогерманским курсом потеряла доверие везде, по сути загнала себя во внешнеполитическую изоляцию. Французский и советский дипломаты приходят к выводу: «кажется непонятным, чтобы Пилсудский вел политику, подрывающую и подорвавшую доверие к Польше во всех странах, кроме разве Эстонии, без того, чтобы Польша имела за это какую-то серьезную компенсацию со стороны Германии»[255]. Какую компенсацию?
В Великобритании, сообщает Альфан, тоже недовольны Варшавой и не понимают ее политики. Англичане не преминули напомнить французам, что они еще в ходе Парижской мирной конференции предупреждали, что с Польшей еще придется помучиться. Вообще же, заметил Альфан, в Англии «никогда не выносили Польши и всегда считали ошибкой образование такого большого польского государства»[256]. И ведь были правы англичане! Большое польское государство только усиливало неадекватное представление поляков о себе, толкая на внешнеполитические авантюры. Кроме того, то большое польское государство, когда-то задумывавшееся как большой противовес Германии, теперь было большим тылом Гитлера.
Раздражавшее всех «непонятное» поведение Польши вполне хорошо объяснялось, если исходить из того, что имелись тайные германо-польские соглашения, благодаря которым Варшава рассчитывала сорвать хороший куш вследствие поддержки агрессивных действий Гитлера. Т. е. что к польско-германскому пакту от 26 января 1934 г. прилагались секретные статьи, оформленные либо специальным протоколом, либо в виде обмена посланиями Гитлера и Пилсудского.
Подлинных документов на сей счет в архивах пока не обнаружено. Однако существует масса всевозможных данных, свидетельствующих о том, что тайное соглашение имелось. «Существует множество слухов и предположений о тайных польско-германских соглашениях, заключенных вне опубликованных документов, — информировал советский нарком Литвинов французского посла в Москве Альфана 20 апреля 1934 г., — Мы относимся очень осторожно к подобной информации, но мы получили, однако, одно сообщение, которое заслуживает серьезного отношения к себе. Там речь идет о весьма далеко идущем польско-германском соглашении, охватывающем множество международных проблем. Непосредственно Франции касается соглашение о поддержке Польшей аншлюса, равноправия Германии в вооружениях, итало-германских проектов реформы Лиги в духе отделения пакта Лиги от Версальского и, наконец, обещание польского нейтралитета в случае превентивной войны против Германии»[257].
На уточнение Альфана, в каком виде оформлены эти тайные приложения к польско-германскому пакту, Литвинов ответил, что он не уверен в существовании протокола, но что «имеются сведения об обмене личными письмами между Гитлером и Пилсудским»[258].
24 октября 1934-го премьер-министр Франции Гастон Думерг заявит временному поверенному в делах СССР во Франции М. Розенбергу, что «разделяет уверенность Литвинова в наличии польско-германского секретного договора» и что со времени поездки Барту в Варшаву (апрель 1934-го) он «не питает никаких иллюзий на этот счет». Кроме прочего, раздраженный Варшавой глава французского правительства процитирует советскому дипломату «Прудона, который писал, что полякам вредна независимость»[259]. Раньше французам надо было штудировать Прудона.
В документах, рассекреченных Службой внешней разведки России в 2009 г., есть немало интересной информации о секретных соглашениях Гитлера — Пилсудского.
1 июня 1935-го в докладе Сталину руководитель ИНО ГУГБ НКВД пишет: «Англичане уверены, что между Польшей и Германией существует какой-то тайный договор, связывающий их в европейской политике и обязывающий их к взаимной помощи»[260].
Профранцузски настроенный небезызвестный генерал Галлер высказывал уверенность: «теперь уже не подлежит никакому сомнению, что между Германией и Польшей имеется секретный военный договор, направленный против СССР». Поданным Галлера, этот договор обеспечивал Германии на случай войны с СССР «организацию в приморской области Польши этапных пунктов и особых сил по обслуживанию немецких военных транспортов». Обосновавшись таким образом на польской территории, «немцы с момента окончания военных действий автоматически завладеют всей этой территорией. Пилсудский не придает должного значения западным польским границам и готов отказаться от Поморья в целях осуществления своих фантастических планов в отношении Украины и Литвы»[261].
Военный атташе Польши во Франции полковник Блешинский признавал: «польско-немецкий союз преследует более серьезные цели, чем нормализацию польско-немецких отношений».[262].
Находившийся в то время в эмиграции во Франции, но поддерживавший тесные контакты в кругах польской военной и политической элиты генерал Владислав Сикорский (будущий премьер-министр польского эмиграционного правительства с сентября 1939-го и до своей гибели в 1943-м) не сомневался: «между Германией и Польшей существует секретный военный договор, на основании которого судьба польского Поморья окончательно решена в пользу Германии. По мнению Сикорского, Польша оставит лишь за собой железнодорожную магистраль Катовицы — Гдыня, которая будет связывать Польшу с морем, сам порт Гдыня станет вольным городом. Польша в компенсацию за это получила бы Литву с Мемелем, который станет польским портом в Балтийском море»[263].
Наконец, в агентурном донесении от источника, близкого к польским дипломатическим кругам, переданном ИНО ГУГБ НКВД советскому руководству в середине 1935 г., говорилось: «к известному и официально опубликованному пакту о неагрессии в течение десяти лет между Польшей и Германией, заключенному 26-го января 1934 года, имеется секретное добавление, подписанное того же 26-го января 1934 г. В силу этого добавления взамен за священное обязательство Германии ни в каком случае не выступать против Польши как самостоятельно, так и в коалиции с другими государствами Польша взяла на себя обязательство по отношению к Германии, которое имеет следующую редакцию (текст этого секретного добавления написан на немецком и польском языках):
„В случае непосредственного или посредственного нападения на Германию — Польша соблюдает строгий нейтралитет даже и в том случае, если бы Германия вследствие провокации была вынуждена по своей инициативе начать войну для защиты своей чести и безопасности“»[264].
Согласно данным агента советской разведки германо-польский альянс основывается на следующих базовых положениях: 1) ликвидация со стороны Германии Рапалльского договора СССР; 2) обязательство Германии не поднимать вопроса о ревизии своих восточных границ за счет Польши, «т. е. за счет Коридора, Данцига и Верхней Силезии, иначе как только мирным путем — путем добровольного двустороннего соглашения»; 3) Польша «согласно смысла этого добавления уже год тому назад порвала франко-польский союз, так как этот пункт в польско-немецком протоколе есть не только джентльменское соглашение Гитлер — Пилсудский, — это уже обязательство между государствами».
По мнению агента, «при наличии вышеупомянутого добавления к договору следует считаться с возможностью войны против СССР… силами Германии и Польши в Европе при участии Японии на Востоке».
Со слов Гонсиоровского (бригадный генерал Войска Польского) советский агент передавал, что когда условием подписания официального пакта о неагрессии Германия поставила принятие вышеизложенного секретного добавления, Пилсудский произнес следующую фразу: «Случается, что как для народа, так и для отдельной личности отсутствие смелости является самым большим несчастьем»[265].
Незадолго до подписания советско-французского договора о взаимопомощи, 18 апреля 1935-го, французская газета Bourbonnais republicain публикует непосредственно текст секретного приложения к германо-польскому пакту, предоставленный в ее распоряжение депутатом парламента, бывшим министром в правительствах Шотана Люсьеном Лямуре (был министром колоний в феврале-марте 1930-го и министром труда и социального обеспечения с ноября 1933-го по январь 1934-го).
20 апреля 1935 г. сразу два центральных советских издания — «Правда» и «Известия» — перепечатывают из этой газеты текст секретного соглашения к германо-польскому пакту о ненападении от 26 января 1934 г.:
«1. Высокие договаривающиеся стороны обязуются договариваться по всем вопросам, могущим повлечь для той и другой стороны международные обязательства, и проводить постоянную политику действенного сотрудничества.
2. Польша в ее внешних отношениях обязуется не принимать никаких решений без согласования с германским правительством, а также соблюдать при всех обстоятельствах интересы этого правительства.
3. В случае возникновения международных событий, угрожающих статус-кво, высокие договаривающиеся стороны обязуются снестись друг с другом, чтобы договориться о мерах, которые они сочтут полезным предпринять.
4. Высокие договаривающиеся стороны обязуются объединить их военные, экономические и финансовые силы, чтобы отразить всякое неспровоцированное нападение и оказывать поддержку в случае, если одна из сторон подвергнется нападению.
5. Польское правительство обязуется обеспечить свободное прохождение германских войск по своей территории в случае, если эти войска будут призваны отразить провокацию с востока или с северо-востока.
6. Германское правительство обязуется гарантировать всеми средствами, которыми оно располагает, нерушимость польских границ против всякой агрессии.
7. Высокие договаривающиеся стороны обязуются принять все меры экономического характера, могущие представить общие и частные интересы и способные усилить эффективность их общих оборонительных средств.
8. Настоящий договор останется в силе в продолжение двух лет, считая со дня обмена ратификационными документами. Он будет рассматриваться как возобновленный на такой же срок в случае, если ни одно из двух правительств не денонсирует его с предупреждением за 6 месяцев до истечения этого периода. Вследствие этого каждое правительство будет иметь право денонсировать его посредством заявления, предшествующего за 6 месяцев истечению полного периода двух лет»[266].
Т. е. согласование внешней политики между Германией и Польшей (что в реальности происходило в середине 30-х). Гарантирование польских границ Берлином в обмен на учет и содействие Варшавы «германским интересам» (читай: действиям Гитлера, направленным на слом Версальской системы). Наконец, совместные военные акции в восточном и северо-восточном направлении (т. е. Прибалтика и СССР). И мы теперь можем только гадать, как далеко могли зайти Германия и Польша в своих союзнических действиях и как скоро они двинули бы войска, чтобы, скажем, «отразить провокацию с востока или с северо-востока» — если бы 12 мая 1935 г. Господь не забрал Пилсудского. Кроме того, в мае 1935-го был подписан советско-французский договор о взаимопомощи, существенно изменивший архитектуру безопасности в Европе и вынудивший корректировать агрессивные германо-польские планы.
Конечно, и после смерти начальника Польши сотрудничество союзников — гитлеровской Германии и Польши — продолжилось. Но взять некоторую паузу, неизбежную в политике любого авторитарного государства, когда из жизни уходит его многолетний руководитель, все же пришлось. Да и фигур, равных Пилсудскому, среди его сменщиков не оказалось (что, безусловно, не относится к таким категориям, как неадекватность и шляхетский гонор — в этом плане деятели «режима полковников» от Пилсудского не отставали).
Для советских времен, тем более того времени, даже рядовая публикация в таких изданиях, как «Правда» и «Известия», не говоря уж о напечатании документа на первой странице, — это все равно что изложение официальной позиции государства.
Не знаю, считал ли Сталин этот документ аутентичным (хотя его положения совпадали и с данными, полученными по дипломатическим и разведывательным каналам, и с тем, как реально вела себя Польша), но ясно, что его обнародование в центральных изданиях было не просто для пропагандистского сопровождения советско-французского договора. Это был еще и зондаж, провоцирование Варшавы (а, возможно, и Берлина) занять позицию, отреагировать — подтвердить или опровергнуть.
Но реакции не последовало. Никаких протестов от германского и польского посольств, никаких нот из МИД Польши и Германии. И такое молчание было, как говорится, весьма красноречивым — в пользу существования секретного соглашения.
Добавим, что иные данные позволяют сделать вывод, что было не одно, а несколько секретных приложений к польско-германскому пакту. В частности, руководитель германской военной контрразведки, соратник адмирала Канариса Р. Проце заявлял: «Наш фюрер заключил в 1934 г. договор дружбы с Польшей, который исключил Польшу из числа врагов Германии ценой отказа от достижения взаимопонимания с Россией. Он отдалил угрозу раздела Польши на неопределенное время и позволил Гитлеру продолжать играть свою роль истинного врага большевизма. Секретная статья договора 1934 г. запрещала любой из сторон вести разведывательную деятельность друг против друга и предполагала обмен информацией» (этой статьи мы не видим в вышецитировавшемся тексте секретного приложения. — С. Л). Собрав своих начальников подразделений и ознакомив их с распоряжением генерального штаба, Канарис устно его дополнил: «Само собой разумеется, мы продолжаем вести работу»[267].
Как ни удивительно, но в историографии, относящейся к тому периоду, вопрос секретного протокола (или даже двух) к польско-германскому пакту о ненападении практически не фигурирует. Зато с каким удовольствием мусолится «пакт Молотова — Риббентропа»! Впрочем, чему удивляться, ведь не муссируют же тему польских преступлений в отношении пленных советских красноармейцев или, скажем, расстрела миссии русского Красного Креста — зато как любят заламывать руки, закатывать глаза и биться в падучей насчет Катыни.
На страницах «2000» автору неоднократно приходилось дискутировать на тему «секретного протокола» к советско-германскому договору о ненападении, о пресловутой мифической «речи Сталина на политбюро 19 августа 1939-го», в которой он-де дал старт Второй мировой войне. Когда припираешь оппонентов, что называется, к стенке отсутствием у них каких-либо документальных доказательств либо же показываешь, что приводимые ими «документы» (нередко — откровенные фальшивки) не могут рассматриваться в качестве надежных источников, неизменно звучит следующий «железный» аргумент: так ведь все так и происходило (или почти так), как изложено в «речи Сталина от 19 августа» и «секретном протоколе».
Я, конечно, в таких случаях парирую, что задним числом можно любые события выстроить в ряд и придать им вид «звеньев одной цепи», т. е. целенаправленно реализуемого плана, и все это облечь в форму какого-то тайного заговора/сговора («секретного протокола»).
Но раз уж такой — косвенный — аргумент звучит со стороны обличителей Сталина и Молотова, вообще антисоветчиков и русофобов всех мастей, то почему бы и по отношению к Польше не применить тот же подход. И у нас вполне получится стройная и ясная картина того, почему Польша дистанцировалась от Франции, почему отказывалась от участия в «восточном пакте», почему разрушала систему французских военных союзов, почему (забегая несколько вперед) поддерживала Гитлера во время ремилитаризации Рейнской зоны, аншлюса Австрии, раздела Чехословакии (в котором и сама поучаствовала).
Так что если имевший место событийный ряд после подписания советско-германского договора о ненападении 23 августа 1939-го признается иными как убедительное доказательство наличия секретного протокола, то они должны признать и то, что цепь событий, произошедших после подписания Польшей и Германией пакта о ненападении 26 января 1934-го, тоже свидетельствует в пользу секретного протокола, но уже польско-германского.
Хотя… В русле своей приверженности оперировать документами я все же не берусь однозначно утверждать, что секретный протокол к польско-германскому пакту был. Но в том, что существовали закулисные договоренности между Варшавой и Берлином, между Гитлером и Пилсудским — в этом не сомневаюсь ни на йоту. Иной вопрос — в каком виде.
Например, Вячеслав Михайлович Молотов до конца жизни категорически опровергал факт подписания секретного протокола к советско-германскому договору о ненападении. И в то же время подтверждал наличие советско-германских договоренностей о разграничении сфер интересов.
Поэт Феликс Чуев, долгие годы общавшийся непосредственно с Молотовым, издавший записи своих бесед с ним, неоднократно ставил перед экс-наркомом иностранных дел вопрос о «секретном протоколе». Но каждый раз получал отрицательный ответ. Вот характерный диалог: «Чуев: „На Западе упорно пишут о том, что в 1939 году вместе с договором было подписано секретное соглашение…“ Молотов: „Никакого“. Чуев: „Не было?“ Молотов: „Не было. Нет, абсурдно“. Чуев: „Сейчас уже, наверно, можно об этом говорить“. Молотов: „Конечно, тут нет никаких секретов. По-моему, нарочно распускают слухи, чтобы как-нибудь, так сказать, подмочить… ничего похожего на такое соглашение не могло быть. Я-то стоял к этому очень близко, фактически занимался этим делом, могу твердо сказать, что это, безусловно, выдумка“[268].
Одно дело, если бы Молотов, отрицая подписание „секретного протокола“, отвергал и факт каких бы то ни было договоренностей между СССР и Германией относительно сфер влияния. Так ведь нет! Молотов не просто подтверждал факт договоренностей с Германией о разграничении сфер интересов, он прямо указывал, что, используя особенности международной обстановки того времени, СССР пытался укрепить свои стратегические позиции и расширить территорию.
Молотов: „Вопрос о Прибалтике, Западной Украине, Западной Белоруссии и Бессарабии мы решили с Риббентропом в 1939 году. Немцы неохотно шли на то, что мы присоединим к себе Латвию, Литву, Эстонию и Бессарабию“[269].
Молотов: — А Бессарабию мы никогда не признавали за Румынией. Помните, она была у нас заштрихована на карте? Так вот, когда она нам понадобилась, вызываю я этого Гэфенку, даю срок, чтоб они вывели свои войска, а мы введем свои.
— Вы вызвали Гэфенку, румынского посла?
— Да, да.
„Давайте договариваться. Мы Бессарабию никогда не признавали за вами, ну а теперь лучше договариваться, решать такие вопросы“. Он сразу: „Я должен запросить правительство“. Конечно, раскис весь. „Запросите и приходите с ответом“. Пришел потом.
— А с немцами вы обговаривали, что они не будут вам мешать с Бессарабией?
— Когда Риббентроп приезжал, тогда договорились. Попутно мы говорили непосредственно с Румынией, там контактировали… В 1939 году, когда приезжал Риббентроп… Предъявляю требование: границу провести так, чтобы Черновицы к нам отошли. Немцы мне говорят: „Так никогда же Черновиц у вас не было, они всегда были у Австрии, как же вы можете требовать?“ — „Украинцы требуют! Там украинцы живут, они нам дали указание!“ — „Это ж никогда не было у России, это всегда была часть Австрии, а потом Румынии!“ — посол Шуленбург говорит. „Да, но украинцев надо же воссоединить!“ — „Там украинцев-то… Вообще не будем решать этот вопрос!“ — „Надо решать. А украинцы теперь — и Закарпатская Украина, и на востоке тоже украинская часть, вся принадлежащая Украине, а тут, что же, останется кусок? Так нельзя. Как же так?“… Никогда не принадлежавшие России Черновицы к нам перешли и теперь остаются»[270].
А вот Молотов вспоминает о беседах с Гитлером в 1940 г.: «…во второй нашей с ним беседе я перешел к своим делам. Вот вы, мол, нам хорошие страны предлагаете, но, когда в 1939 году к нам приезжал Риббентроп, мы достигли договоренности, что наши границы должны быть спокойными, и ни в Финляндии, ни в Румынии никаких чужих воинских подразделений не должно быть, а вы держите там войска! Он: „Это мелочи“. Не надо огрублять, но между социалистическими и капиталистическими государствами, если они хотят договориться, существует разделение: это ваша сфера влияния, а это наша. Вот с Риббентропом мы и договорились, что границу с Польшей проводим так, а в Финляндии и Румынии никаких иностранных войск. „Зачем вы их держите?“[271].
Опять о спорах с Гитлером: „…Он мне снова: „Вот есть хорошие страны…““ А я: „А вот есть договоренность через Риббентропа в 1939 году, что вы не будете в Финляндии держать войска, а вы там держите войска, когда это кончится? Вы и в Румынии не должны держать войска, там должны быть только румынские, а вы там держите свои войска, на нашей границе. Как это так? Это противоречит нашему соглашению“»[272].
Мог бы сослаться в споре с Гитлером на «секретный протокол» — но не ссылался. А о «договоренностях», которые были с Риббентропом, Молотов говорит постоянно, ссылается на них. Т. е. были договоренности! Но никакого «секретного протокола», утверждает Вячеслав Михайлович, не было! Хотя какой смысл ему лукавить после таких подробностей-то?
Так что вполне возможно, что и польско-германские секретные договоренности необязательно были оформлены протоколом (хотя и это весьма вероятно). Это мог быть и обмен письмами между Гитлером и Пилсудским (о чем, как говорилось выше, были косвенные данные). Возможно, договоренности носили даже вербальный характер. Не исключено — и первое, и второе, и третье.
В любом случае то, что Варшава и Берлин в те годы тесно координировали свои действия на внешней арене, выступая именно как союзники — сомнению не подлежит, и подтверждается документами (о чем мы еще не раз скажем ниже).
И уж, конечно, обстоятельства заключения польско-германского пакта 1934-го и советско-германского договора 1939-го со всеми их непубличными соглашениями — кардинально между собой разнятся.
СССР пошел на заключение соглашения с Гитлером вынужденно, когда не осталось никаких других вариантов действий, после того, как провалились переговоры о военной конвенции с Англией и Францией, в т. ч. из-за позиции Польши (на чем мы еще подробно остановимся). Польша же пошла на союз с Гитлером осознанно, имея множество других вариантов обеспечения своей безопасности против агрессии (включая действовавший франко-польский военный союз, советские предложения о военном союзе против гитлеровской агрессии, множество проектов по созданию коллективного фронта против агрессии).
СССР пошел на заключение договора о ненападении, исходя из угрозы войны на два фронта (в августе 1939-го как раз продолжался конфликт с Японией), тогда как для Польши в 1934-м такой опасности не существовало.
СССР пошел на заключение договора перед лицом значительно усилившихся стратегических позиций и военной мощи Германии (к августу 1939-го), тогда как Польша своим пактом с Гитлером создавала предпосылки для этого усиления тогда еще (в январе 1934-го) слабой Германии.
Таким образом, советско-германский пакт о ненападении станет вынужденной реакцией на те последствия, причины которых не в последнюю очередь заложит Польша своим содействием укреплению могущества третьего рейха.
Если какой пакт и дал старт Второй мировой войне — то это польско-германский от 26 января 1934-го.
(с) Лозунько Сергей. «Уродливое детище Версаля» из-за которого произошла Вторая мировая война

[История.RU]

http://www.istorya.ru/book/ww2/130.php

В течение многих лет с помощью самых различных средств, форм и методов гитлеровцы навязывали немецкому народу и армии фашистскую идеологию. С началом второй мировой войны ее распространение приняло в Германии еще более широкие масштабы.

Идеологическая обработка населения и войск фашистской Германии в духе антикоммунизма и антисоветизма была важнейшей составной частью подготовки агрессии. Директива генерального штаба сухопутных войск от 7 октября 1940 г. требовала «не только учить солдат вермахта военному делу, но и формировать у них определенное мировоззрение», основанное на национал-социалистских идеалах 3.

Так как проявлявшиеся в стране социальные антагонизмы объективно вели к снижению морального потенциала фашистской Германии, гитлеровское руководство стремилось искусственно его развивать, используя для этого, с одной стороны, насилие, с другой — изощренную пропаганду. Применив репрессии, оно разгромило революционные силы страны, подавило активность противников нацизма, установило режим идейного террора, политический надзор над всеми сферами общественной и личной жизни. Лживой пропагандой гитлеровцы одурманивали население и солдат, прививали им ненависть к другим народам, и в первую очередь СССР. В своей пропаганде они обращались к частнособственнической психологии, националистическим предрассудкам обывателей. Концентрируя внимание на их чувствах, гитлеровцы делали ставку на тщательно подготовленные и многократно повторяемые лозунги-штампы.
1 «Nation», June 21, 1941, p. 710.

2 АВП, ф. 116, on. 22, п. 15, д. 3, л. 35.

3 Fall Barbarossa, S. 241.

Для завоевания масс, по выражению Гитлера, нужны были «не объективность, а воля и сила».

Чтобы обеспечить «волю и силу» в воздействии на моральный дух населения и армии, гитлеровцы использовали огромный партийный, оСударственный и военный аппарат, важнейшей задачей которого было последовательно и методично прививать немцам стереотипы поведения, разработанные по заданию гитлеровского руководства фашиствующими учеными. Ведущую роль в этом аппарате играла нацистская партия ШСДАП), руководство которой уделяло постоянное внимание идеологической обработке населения и армии. G началом войны эта обработка получила новый размах. Распоряжение по нацистской партии от 15 сентября 1939 г. за подписью заместителя фюрера Гесса требовало от руководителей партии на местах усилить идеологическое влияние на немецкий народ и контроль над массами. «Руководитель НСДАП (в области, районе, местной группе),— говорилось в распоряжении,— отвечает на своем участке за политические настроения и действия населения»1.

Главари нацистских организаций придирчиво следили за политической благонадежностью не только членов своей партии. Фактически они держали под надзором каждого человека. Так, блоклейтеры, представлявшие низшее звено фашистских функционеров, наблюдали за поведением жильцов в тех домах, которые были закреплены за ними, сообщали в гестапо о «подозрительных» лицах. Сами блоклейтеры находились под надзором более высоких инстанций. Подобной слежкой охватывался весь рейх снизу доверху.

Идеологическая обработка немцев осуществлялась целой системой фашистских организаций, построенных по военному образцу. В эту систему входили кроме собственно нацистской партии организации, считавшиеся ее подразделениями или пользовавшиеся статусом «примыкающих союзов». Подразделениями были штурмовые отряды (СА), охранные отряды (CG), союз гитлеровской молодежи «гитлерюгенд» вместе со вспомогательной детской организацией «дойчес юнгфольк», а также национал-социалистский студенческий союз, женская организация, союз преподавателей высшей школы. Важную роль в насаждении фашистской идеологии играло главное управление государственной безопасности (СД), которое имело своих агентов на любом предприятии, в любом учреждении, в любой организации, не исключая и органы партии. К наиболее массовым из «примыкающих союзов» относились «немецкий рабочий фронт», объединявший лиц наемного труда, часть ремесленников и предпринимателей, национал-социалистский союз учителей, имперский союз немецких чиновников 2.

Каждая из фашистских организаций располагала своим собственным пропагандистским аппаратом. Так, в подчинении «немецкого рабочего фронта» находилось 12 имперских, 37 областных и 28 районных пропагандистских школ. Кроме того, на предприятиях было около 340 тыс. уполномоченных фронта, отвечавших за «духовное просвещение»3.

Деятельность нацистских союзов и организаций по идеологической обработке населения направляло центральное руководство партии через соответствующих имперских руководителей и подчиненные им отделы. Геббельс, имевший партийный чин имперского руководителя пропаганды, осуществлял надзор за «чистотой» немецкой культуры. Розенберг надзирал за общей идеологической обработкой членов нацистской партии, следил за научно-исследовательскими учреждениями, разрабатывав-
1 MA DDR, Kanzlei Rosenberg, № 95, В1. 386.

2 А. Галкин. Германский фашизм. М., 1967, стр. 375—378.

3 «Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», 1969, № 10, S. 1292.

шими теоретические «проблемы» фашистской идеологии, а также загранич ной организацией НСДАП и примыкавшими к ней группами. На чальник сельскохозяйственного отдела нацистской партии Р. Дарре, ведая корпоративной организацией немецкого крестьянства, осуществлял руКо, водство фашистской пропагандой на селе. Р. Лей, возглавлявший организационный отдел, направлял идеологические усилия «немецкого рабочего фронта».

В управленческом аппарате монополий были созданы органы ддя идеологического воздействия на рабочих и служащих. Так, концерн «ИГ Фарбениндустри» имел комиссию по пропаганде, бюро информации и хозяйственно-политический отдел. Под контролем монополий находился выпуск заводских газет, служивших прежде всего пропаганде фашистской идеологии.

Наряду с массовыми нацистскими организациями фашисты активно использовали для идеологического одурманивания немецкого народа государственный аппарат. Министерство пропаганды (его возглавлял Геббельс) осуществляло контроль над печатью, радио, кино, театрами, библиотеками. Через министерство науки и образования гитлеровцы контролировали учебный процесс в школах и высших учебных заведениях. В составе министерства внутренних дел имелось «управление немецкой нации», ответственное за обработку населения в духе расизма.

Едва ли не каждый немец находился в идеологических тенетах фашизма. С 10 лет он попадал в детскую фашистскую организацию, где ему внушалось почтение к фюреру и фашистскому режиму. В 14 лет оказывался в одном из отрядов нацистского молодежного союза «гитлерюгенд». С 18 лет молодой немец включался в ряды одной из многочисленных фашистских организаций, которые охватывали почти все взрослое население Германии. В процессе учебы, на фашистских сборищах и военно-спортивных тренировках ему стремились навязать стандартный стереотип фашистского мышления и поведения.

«Высшую школу патриотического воспитания», по утверждению Гитлера, немец проходил в вооруженных силах. Идеологическая обработка солдат была исключительно интенсивной. Здесь завершалось превращение немецкого обывателя в послушное, почти автоматически действующее орудие правящей клики фашистской Германии. Этим занимался командный состав вермахта. «Воздействие на состояние морального духа войск, поддержание у солдат готовности к бою и воли к победе, — говорилось в одной из директив министерства пропаганды,— дело командира»1.

Фашистское руководство требовало от офицеров вермахта «постоянно заниматься изучением материалов нацистской партии»2. Офицеры проходили специальную подготовку по «овладению» фашистской идеологией. Многие из них заканчивали особые курсы при школах НСДАП. Командиры рот и равных им подразделений регулярно вели занятия с солдатами «по воспитанию их в национал-социалистском духе»3. Тематика занятии разрабатывалась центральным руководством нацистской партии, министерством пропаганды и военным командованием.

Важную роль в идейном оболванивании солдат играли отдел пропаганды, созданный при ОКВ еще в апреле 1939 г., и подчиненные ему специальные воинские части пропаганды. Отдел разрабатывал и регулярно издавал пособия для занятий с солдатами и, кроме того, закрытые бюллетени — «Материалы для духовного обслуживания войск».
1 DZA, Potsdam, RMVP, № 872, В1. 192.

2 MA DDR, Kanzlei Rosenberg, № 34, Bl. 695.

3 Ibid., Bl. 693.

В каждое подпоступало не менее четырех экземпляров этих пособий и бюллетеней, которые доводились до офицеров и солдат 1.

Первые специальные воинские части пропаганды (четыре роты) в составе вермахта были сформированы r августе 1938 г. в связи с подготовкой к захвату Судетской области. К 1 сентября 1939 г. таких рот было уже 13: семь — в сухопутных войсках, четыре — в ВВС и две — в ВМС 2. Их количество непрерывно увеличивалось. Задачей этих рот, говорилось в инструкции4 нацистского руководства, является ведение пропаганды среди населения и солдат Германии («пропаганда на родину»), среди населения прифронтовой полосы («фронтовая пропаганда») и среди войск противника («пропаганда на врага»). «Пропаганда на родину,— указывалось в инструкции,— осуществляется путем предоставления информации военного характера (через печать, кино, радио) из районов боевых действий. Фронтовая пропаганда заключается в поддержке военного командования путем воздействия на моральный дух населения прифронтовой полосы»3. Роты занимались также организацией для воинских частей вермахта специально подготовленных киносеансов, зрелищ, радиопередач, фотовыставок, изданием агитационной литературы и пр. Для выполнения этих задач они имели специалистов (журналистов, фото- и кинорепортеров, дикторов, киномехаников и других) и материальные средства (множительные аппараты, фотолаборатории, киноустановки).

Развертывание рот пропаганды в ходе войны имело целью усилить применение в армии форм и методов нацистской обработки масс, превратить немецких солдат в надежное орудие агрессии.

Постоянную помощь командованию вермахта в духовном растлении солдат оказывали различные фашистские организации. 10 октября 1939 г. Геббельс и Лей подписали специальное соглашение, которое предусматривало активное участие министерства пропаганды и «немецкого рабочего фронта» в агитационно-массовой работе среди военнослужащих. В министерстве пропаганды был создан отдел по обслуживанию войск, а фашистский союз «крафт дурх фройде» («сила через радость») стал организовывать для солдат «пропагандистские и культурные мероприятия», в том числе поставлять в воинские части докладчиков из местных нацистских организаций4. Центральное руководство гитлеровской партии непосредственно занималось вопросами идеологической и политической обработки армии, считая, что активное внедрение фашистской идеологии в войска — одно из главных условий подготовки захватнических войн.

Большое место в духовном порабощении населения и армии Германии занимали средства массовой информации, прежде всего печать. К концу 1939 г. общий тираж массовых газет составлял 19,7 млн. экземпляров, а журналов — 89,5 млн.5. Крупными тиражами печатались партийные издания фашистов: центральный орган партии газета «Фёльки-шер беобахтер» в 1940—1941 гг. выходила тиражом свыше 1,1 млн. экземпляров; еженедельник «Рейх», в каждом номере которого печатались статьи Геббельса,— 1 млн. экземпляров; иллюстрированные журналы «Сигнал» — 1,6 млн.; «Вермахт» — 1 млн.; «Берлинер иллюстрирте» — 3 млн. экземпляров и т. д. Фашистская печатная продукция широко распространялась в вермахте и в союзных Германии странах, на оккупированных ею территориях. Каждая рота вермахта получала ежедневно не менее 10 экземпляров газет, в том числе «Фёлькишер беобахтер» и на-
1 MA DDR, W 33.50/3, В1. 512.

2 Н. Wedе1. Die Propagandatruppen der dealscken Wehrmacht. Neckargemtind, 1962 S 26

3 DZA, Potsdam, RMVP, № 876, Bl. 70.

4 DZA, Potsdam, RMVP, № 261, Bl. 21.

5 «Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», 1969, № 10, S. 1289.

цисгскую газету области, на территории которой дислоцировалась воин ская часть, а также одну из армейских газет. Вне пределов Германии в основном среди населения оккупированных и зависимых стран, каждую неделю распространялось более 2 млн. экземпляров иллюстрированных журналов, всячески восхвалявших фашистский «новый порядок» и победа вермахта.

Важным средством пропаганды в руках гитлеровцев было радио В 1939—1940 гг. в Германии действовало 107 радиостанций 1. В казармах и служебных помещениях воинских частей были установлены радиоцри. емники для регулярного прослушивания геббельсовских передач.

Для идеологического одурманивания широко использовалось кино. В 1939 г. в Германии было выпущено 111 «художественных» фильмов пропагандировавших фашизма. С началом войны особое внимание было уделено кинохронике как массовому средству воздействия. Метраж киножурнала «Дойче вохеншау» («Немецкое еженедельное обозрение») был увеличен почти в три раза. Основной материал для него поставляли роты пропаганды. Более половины выпусков кинохроники предназначалось для солдат. Министерство науки и образования предоставило в распоряжение вермахта более 35 тыс. киноустановок, 235 тыс. копий фильмов, 30 тыс. эпидиаскопов, более 1000 залов для демонстрации кинофильмов.

Немецкому населению и солдатам разрешалось читать только фашистскую литературу. В октябре 1939 г. руководство нацистской партии начало кампанию по сбору книг для фронта с целью «укрепления единства армии и народа». В качестве пожертвований от населения принимались только книги, которые восхваляли фашизм, ницшеанство, пангерманизм и расизм. В январе 1940 г. состоялась церемония передачи Кейтелю 8,5 млн. книг, собранных организациями нацистской партии для солдат вермахта. Почтовое ведомство было обязано строжайшим образом следить за литературой, направляемой на фронт, и не пропускать ни одной «нежелательной книги»3.

Произведения литературы, театрального и изобразительного искусства подвергались тщательной цензуре гитлеровских идеологических ведомств. До читателя и зрителя доходили только те книги, постановки и картины, где прославлялся «непобедимый» дух арийца, традиции тевтонского рыцарства и прусского офицерства. Зрелища, легкая музыка и «популярная» литература служили гитлеровцам средством для отвлечения внимания населения от тягот войны и обработки солдат в духе национализма, шовинизма, пренебрежения к культурным ценностям других народов. На языке Геббельса это называлось «создать у населения хорошее настроение» и «дать солдату разрядку»4.

Одной из форм массовой обработки населения Германии стали так называемые «национал-социалистские утренники», введенные в декабре 1939 г. Они устраивались местными организациями НСДАП в помещениях партийных клубов, общеобразовательных школ по воскресеньям в предобеденное время. Согласно директиве фашистского руководства «утренники» проводились торжественно и празднично и длились не более часа. В их программу включались обычно краткие доклады местных политических руководителей фашистской партии, чтение нацистских стихов, исполнение музыкальных произведений, которые отражали «существо новой Германии». «Утренники» предписывалось готовить тщательно, добиваясь, чтобы
1 К. Sсhееl. Krieg iiber Atherwellen. Berlin, 1970, S. 153.

2 «Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», 1969, № 10, S. 1289.

3 MA DDR, Kanzlei Rosenberg, № 35, Bl. 654.

4 Kriegspropaganda 1939—1941. Stuttgart, 1966, S. 175.

они способствовали «внутреннему возвышению и единению» всех присутствующих 1.
Начавшаяся летом 1940 г. непосредственная подготовка Германии к нападению на СССР сопровождалась резким усилением идеологической обработки населения и вермахта в духе антикоммунизма, антисоветизма и расизма, активизацией разного рода «исследований» в области фашистской идеологии.

Еще в январе 1940 г. Гитлер отдал приказ об организации в Мюнхене высшей школы партии, которая должна была стать «центром национал-социалистских исследований и воспитания»2. Летом 1940 г. были созданы «научно-исследовательские институты» — своего рода филиалы этой школы в том числе институт «истории арийского духа» при мюнхенском университете, институт биологии и науки о расах в Штутгарте, институт Востока при пражском университете и др.3. «Теоретические изыскания» так называемых исследовательских учреждений должны были по замыслам их организаторов обеспечить гитлеровскую пропаганду новыми идеями для «обоснования» поворота германской агрессии на восток и подготовки армии к войне на уничтожение.

В мае 1940 г. Розенберг разработал и представил в партийную канцелярию меморандум «О проведении всеохватывающей воспитательной работы по повышению внутренней готовности немецкого народа». В нем предлагалось активизировать пропаганду фашистских идей, чтобы принудить немецкий народ «идти на жертвы в течение длительного времени»4. В октябре центральное руководство фашистской партии потребовало от национал-социалистских союзов преподавателей высшей школы, студентов и учителей усилить «мировоззренческое воспитание и обучение» в школах и высших учебных заведениях Б. В декабре Гитлер поручил начальнику своей канцелярии и председателю партийной комиссии по надзору за печатью проверить, насколько «все школьные издания соответствуют национал-социалистским требованиям».

Идеологическая подготовка вермахта к войне против СССР велась скрытно и непрерывно усиливалась. В августе 1940 г. была издана секретная инструкция, которая требовала концентрировать внимание солдат на необходимости «отражения большевистской опасности, уничтожения марксизма и коммунизма» 6.

В приложении к директиве ОКХ от 7 октября 1940 г. указывалось, что в зимний период обучения 1940—1941 гг. «особое значение приобретает идеологическая обработка войск, дислоцирующихся на севере и востоке» 7. 11 ноября 1940 г. между ведомством Розенберга и ОКВ было заключено «рабочее соглашение», предусматривавшее «более тесное взаимодействие между НСДАП и ОКВ в области духовного просвещения и воспитания вермахта». Руководство нацистской партии обязывалось разработать новые пособия и материалы для занятий с солдатами на политические темы, создать специальные курсы для повышения «мировоззренческой подготовки» офицеров, направлять больше фашистской литературы для военных библиотек. ОКВ брало на себя обязательство тщательно подбирать офицеров для обучения на курсах и представлять на утверждение
1 MA DDB, Kanzlei Rosenberg, № 33, Bl. 70—71.

2 MA DDR, Kanzlei Rosenberg, № 17, Bl. 627.

3 Ibid., Bl. 632—633.

4 MA DDR, Kanzlei Rosenberg. № 35, Bl. 763—775. 6 MA DDR, Kanzlei Rosenberg, № 17, Bl. 575.

5 Цит. no: Probleme der Geschichte des zweiten Weltkrieges. Bd. II. Berlin, 1952, S. 261.

6 Fall Barbarossa, S. 242.

ведомства Розенберга всю военно-политическую литературу, издававщую ся в вермахте1. 10 февраля 1941 г. было опубликовано «решение фюрер" предусматривавшее «дальнейшее улучшение сотрудничества между Вер' ховным командованием вооруженных сил и министерством пропаганде в области духовного воспитания солдат», в марте — указания о взаимодействии отдела пропаганды вермахта и органов военизированной тру. довой повинности в Германии2. Распоряжением ОКБ от 25 апреля 1941 г «для усиления идеологической обработки войск на Востоке» создавались периферийные отделения пропаганды в Кракове и Кенигсберге, а также передавался в подчинение отдела пропаганды вермахта местный пункт отдела внутренней информации ОКВ в Варшаве3.

Дух антикоммунизма и антисоветизма пронизывал собой все оперативно-стратегические документы, связанные с планированием нападения Германии на СССР. В приложении к особому распоряжению ОКВ от 19 мая 1941 г. к директиве № 21 (план «Барбаросса») говорилось: «Большевизм является смертельным врагом национал-социалистского немецкого народа. Это подрывное мировоззрение, и его носители заслуживают того, чтобы Германия сражалась против них»4.

Всем своим содержанием идеологическая обработка немецкого населения и личного состава вермахта в период подготовки к нападению на Советский Союз была направлена на то, чтобы подавить классовое сознание трудящихся, создать видимость национального единства, привлечь как можно больше немцев к активному участию в агрессии, скрыть противоречия между разбойничьей политикой германских монополий и жизненными интересами народа. Основными направлениями идеологической обработки являлись: воинствующий антикоммунизм, милитаризм, фанатический расизм и национализм, геополитическое учение о «жизненном пространстве», социальная демагогия о «преимуществах» фашистского строя, популяризация «нового порядка» в Европе.

Воинствующий антикоммунизм оставался главным содержанием идеологии и политики фашизма. Нацистская пропаганда настойчиво внушала немцам, что коммунизм якобы несет Германии рабство, а «нацизм — единственное спасение от коммунизма»5. Но из тактических соображений гитлеровцы в это время избегали публичных выпадов против СССР. Эта тактика продолжалась вплоть до 22 июня 1941 г. Гитлеровцы всегда стремились, как говорил Геббельс, «держать своего противника в неведении относительно подлинных целей Германии»6.

Гитлеровское руководство боялось, что само существование пакта о ненападении с СССР может способствовать возрождению среди трудящихся и всего немецкого народа симпатий к стране Октябрьской революции. Оно вело двойную игру в пропаганде. В директиве об «освещении текущего международного положения», направленной внешнеполитическим отделом НСДАП 5 декабря 1939 г. руководителям партийного просвещения областей и национал-социалистских союзов, отмечалось, что Советский Союз не хочет военного столкновения с Германией. Но этот факт, подчеркивали составители директивы, «не играет какой-либо роли во всей нашей просветительной работе и в мировоззренческом отношении. Нацизм остается врагом марксизма и следовательно врагом большевиков». Политическим руководителям фашистской партии предлагалось не делать «благожелательных высказываний» по поводу официальных отношений Германии с Советским Союзом, об экономических возможностях этих отношений следовало говорить «без чрезмерного обнадеживания», а захват Польши показывать как «исторический успех третьего рейха на Востоке» и «укрепление стратегических позиций» Германии1.
1 MA DDR, Kanzlei Rosenberg, № 86, Bl. 638—641.

2 «Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», 1969, № 10, S. 1293.

3 MA DDR, W 30.20/47, Bl. 112.

4 Fall Barbarossa, S. 318.

5 M. Mауеr. They Thought They Were Free. Chicago, 1955, p. 96—97.

5 Цит. по: Н. Buchheim und andere. Anatomie des SS-Staates. Bd. II. Otten und Freiburg in Breisgau, 1965, S. 163.

В секретной инструкции министерства пропаганды от 60 января 1940 г. говорилось о нецелесообразности помещать в печати какие-либо «благоприятные» статьи и репортажи о Советском Союзе, «так как благодаря политике прошлых лет читатели настроены совсем по-другому и путем неожиданного изменения направления публикаций были бы сбиты с толку»2. 22 августа 1940 г. на совещании руководящих работников министерства пропаганды Геббельс дал указание «изъять из немецкой печати все сообщения о внутренней жизни Советского Союза, особенно любую пропаганду социальной, культурной, экономической и военной политики русских» 3. Фашистские руководители опасались, что любая положительная информация об СССР может в какой-то мере поколебать привитые немцам антикоммунистические взгляды. Германская печать и радио сообщали лишь краткие официальные сведения о Советском Союзе, причем часто такие, которые были полезны вермахту. Так, в ноябре 1939 г. газета «Кёльнише цейтунг», желая внушить немцам мысль о легкости завоеваний на востоке, поместила статью об СССР профессора Р. Нидермайера, в которой «между прочим» сообщалось, что через Волгу имеется всего пять железнодорожных мостов, «вывод которых из строя может парализовать все железнодорожное сообщение с запада на восток»4.

В первой половине 1941 г. и вплоть до 22 июня информация о Советском Союзе почти полностью исчезла со страниц германской печати. Зато гитлеровская пресса стала помещать много завуалированных антисоветских материалов под видом описания исторических событий, рассказов очевидцев, воспоминаний современников и т. п. Так, в мае 1941 г. в ряде газет было напечатано несколько очерков о приграничных советских городах (Перемышль, Сувалки и др.). Подчеркивалось, будто в них царит полное запустение, почти замерла жизнь. Газета «Данцигер форпостен» 25 мая 1941 г. опубликовала большую статью, посвященную очередной годовщине захвата советской Риги немецким добровольческим корпусом в мае 1919 г. В статье сообщалось, что тогда немцы сражались за Ригу «вместе со своими соратниками из Прибалтики»5. В «Фёлькишер беобах-тер» было опубликовано несколько статей начальника отдела печати министерства пропаганды О. Дитриха. В них навязчиво говорилось о некой угрозе, которая якобы нависла над Германией и мешает осуществлению планов создания «тысячелетнего рейха». Прежде чем обеспечить строительство такого рейха, поучал автор, германскому народу необходимо устранить нависшую угрозу. Немцам давалось понять, что она исходит от Советского Союза 6.

В Германии усиленно распространялись книги и брошюры антисоветского содержания. Выступая перед руководящими работниками министерства пропаганды 16 января 1940 г., Геббельс подчеркнул, что антикоммунистическая литература «не должна исчезать из обращения»7. Наряду с антикоммунистическими фолиантами фашистских главарей немцам в изоби лии предлагались пропитанные антисоветизмом «труды» Г. ЛейббрандТа («Поход Москвы против Европы», «Немецкие колонии в Херсоне а Бессарабии» и другие) и ему подобных «специалистов» по Советскому Союзу 1.
1 MA DDR, Kanzlei Rosenberg, № 35, Bl. 93—94.

2 DZA, Potsdam, RMVP, № 1041, Bl. 4, 44.

3 Kriegspropaganda 1939—1941, S. 473.

4 «Kolnische Zeitung», 14. November, 1939.

5 «Danziger Vorposten», 25. Mai, 1941.

6 В. Бережков. Годы дипломатической службы. М., 1972, стр. 62.

7 Kriegspropaganda 1939—1941, S. 268.

Одним из способов, которым пользовались гитлеровцы для того, чтобы привить немецкому народу дух ненависти к СССР, было распространение провокационных измышлений западной пропаганды. Обычно это делалось в обзорах иностранной печати. Так, 1 августа 1940 г. берлинское радио объявило, что Советский Союз, по сообщению английских радиостанций, направляет деятельность Коминтерна «на создание пролетарского фронта против Германии». Подобная «информация» давалась без каких-либо комментариев.

В идеологической подготовке Германии к войне против Советского Союза важное место было отведено пропаганде милитаризма него представителей. Фашистский военный теоретик Венигер в начале 1941 г. утверждал, что «смысл идеологической обработки войск заключается в усилении духа немецкой воинственности»2. Милитаризм провозглашался неотъемлемой чертой немецкой нации и фашистской Германии. «Милитаризм для немцев,— писала в декабре 1940 г. газета «Рейниш-Вестфелише цейтунг»,— является жизненной необходимостью» 3.

Милитаризацию страны и «необходимость» ведения войны гитлеровские пропагандисты «обосновывали», фальсифицируя историю немецкого народа. «То чрезвычайное значение, которое приобрели в настоящее время профессиональные солдаты,— говорилось в одной из брошюр для вермахта, изданной отделом внутренней информации ОКБ в 1941 г.,— восходит к историческому прошлому»4. Руководство рейха 12 февраля 1940 г., обсуждая вопрос об усилении идеологической обработки гитлеровской молодежи, предложило шире использовать в воспитательной работе примеры из германской истории, которые «объясняли бы необходимость борьбы сегодня»5. Следуя этому указанию, германская печать, радио, кино широко распространяли материалы о немецких исторических деятелях, отличавшихся ярым национализмом и воинственностью. Особое предпочтение отдавалось Фридриху II, Бисмарку и генералам, участвовавшим в боях на восточном фронте в годы первой мировой войны. Газета «Фёлькишер беобахтер» в мае 1941 г. воздавала хвалу генералу К. Литцману за то, что под его руководством германские войска во время первой мировой войны «проникли на 160 км в глубь территории России и быстро захватили Вильно» 6.

Огромное внимание уделялось пропаганде успехов вооруженных сил Германии в кампаниях первого периода мировой войны, выдержанной в исключительно хвалебных тонах. Не выходило ни одного номера газеты, не выпускалось ни одного киножурнала, в которых бы не превозносились победы вермахта, полководческие «доблести» гитлеровских генералов, воинственный дух немецких солдат и офицеров, «превосходство» германского оружия и техники. Была издана масса книг о действиях вермахта в Польше, Норвегии, Бельгии, Франции, на Балканах и в Африке. Всячески прославлялись варварские рейды гитлеровских подводников и летчиков.
1 MA DDR, Kanzlei Rosenberg, № 17, Bl. 322—323.

2 Е. W e n i g e r. Die geistige Fiihrung der Truppe. Ohne Ort, 1941, S. 8.

3 «Reinisch-Westfalische Zeitung», 1. Dezember, 1940.

4 R. Haesen. Kulturschopferische deutsche Soldaten im Zeitalter der Befreiung-skriege. Tornisterschrift des OKW, Abteilung Inland. Berlin, 1941, Hft 22, S. 10.

5 MA DDR, Kanzlei Rosenberg, № 35, Bl. 615.

6 «Volkischer Beobachter». Miinchen, 28. Mai, 1941.

Наряду с кинохроникой выпускались полнометражные документаль-ные фильмы, возвеличивающие вермахт. Настойчиво рекламировалась, например, кинолента «Победа на Западе» (вышла на экраны в январе 1941 г.), сделанная киностудией «Уфа» по заказу ОКВ с целью вызвать у молодежи «уважение к армии и профессии солдата»1. Для возбуждения милитаристского духа устраивались выставки картин, скульптур и фотографий, досвягценные действиям вооруженных сил Германии. В январе 1940 г. в Берлине была открыта выставка «Польская кампания и подводная война в картинах и рисунках». Выступивший на ее открытии Розенберг подчеркнул, что художники обязаны показывать силу немецкого милитаризма 2.

Согласно директивам фашистского руководства, успехи вермахта должны были «всегда выдвигаться на передний план» в выступлениях представителей нацистской партии и военного командования перед населением и военнослужащими 3.

Много внимания уделялось популяризации «героев» войны. Журналы и газеты помещали портреты и краткие биографии военнослужащих, награжденных Рыцарским крестом. Лиц, получивших «Дубовые листья» к Рыцарскому кресту, что означало вторичное награждение этим орденом, принимал сам Гитлер или направлял им личные поздравительные телеграммы. Под рубрикой «Маршалы полководца Адольфа Гитлера» «Фёль-кишер беобахтер» 1 января 1941 г. поместила на целую полосу материал, посвященный прославлению высших представителей военного командования Германии.

Фашистская печать и радио настойчиво прививали своим читателям и слушателям мысль о том, что «германскому солдату всегда сопутствует успех», что для него «нет ничего невозможного», а победы немецким войскам «достаются малой кровью». Восхваляя действительные и мнимые успехи вермахта, гитлеровцы широко распространяли миф о непобедимости германской армии, утверждая веру в превосходство гитлеровского военного руководства и его стратегических принципов. Они стремились обеспечить полную и безусловную поддержку любых агрессивных авантюр фашистского руководства.

В одурманивании населения и солдат вермахта главная роль отводилась расизму, национализму и теории «жизненного пространства». Человеконенавистническое учение о «превосходстве» арийской расы служило гитлеровцам для обоснования притязаний на порабощение и физическое уничтожение других наций, завоевание мирового господства. Расовая теория нацистов носила открыто выраженный антисоветский, антикоммунистический характер. Германские расисты пытались «научно» обосновать превосходство немцев прежде всего над славянами—русскими, украинцами, белорусами и другими народами. Эти «изыскания» использовались для оправдания агрессивной «восточной политики» Германии.

С началом второй мировой войны гитлеровцы продолжали раздувать бредовую идею о превосходстве немецкой нации. Предпринимая новые «исследования» в области расовой теории, они старались облечь их в «привлекательную форму и внедрять в народ»4. В расистской пропаганде в этот период еще больше подчеркивались «ведущая роль» и «одаренность» немцев во всех областях науки, техники, производства и культуры, их «благотворное воздействие» на другие народы, особенно на народы, населяющие территории к востоку от Германии. В учебнике истории для
1 Kriegspropaganda 1939-1941, S. 610

2 MA DDR, Kanzlei Rosenberg, № 35, Bl. 879.

3 Nazi Conspiracy and Aggression. Supplement A. Washington, 1947, p. 868.

4 Ibid., p. 342-343.

средней школы прямо заявлялось, что «нордическая раса всегда была ве душей». Восхвалению этой мнимой ведущей роли немцев в мировом развитии посвящались не только «ученые труды», но и различные массо вые мероприятия типа выставки «Германское величие», открытой в Мюн хене 8 ноября 1940 г. Ее экспонаты затем демонстрировались во многих-городах Германии.

Обывателю настойчиво внушали, что немцы—«высшие представи тели» нордической расы и поэтому являются прирожденными «строите лями культуры», носителями «организационного гения» и «творческого начала государственности». «Ни один народ на земле,—заявил на митинге в Лейпциге 11 мая 1941 г. «вождь немецкой молодежи» Б. Ширах — не вобрал в себя так много различных духовных особенностей, как немецкий. Каждый немец рождается обладателем несметных культурных богатств. Он должен одержать победу и одержит ее над всем миром. Кто в этом мире не любит нас, пусть боится нас»1. Заявления такого характера, как и вся расистская пропаганда, льстили большинству немецких обывателей, действовали на них подобно алкоголю, затуманивая разум. Немецкому бюргеру импонировало восхваление его «высокого происхождения», «генетического превосходства», он проникался верой в свое «право» господствовать над другими. Эти призывы к насилию явно приурочивались к началу «восточного похода».

«Право» рейха на агрессию против СССР, на покорение народов и захват их территорий фашистская пропаганда пыталась доказать и геополитической теорией «жизненного пространства». Гитлеровцы утверждали, что у германского народа нет «достаточной» территории для жизни и деятельности, в то время как другие имеют «слишком много пространства», которое они якобы не могут использовать рационально из-за своей «низкой культуры». Публиковались описания походов германских войск в Восточную и Юго-Восточную Европу, подробные данные о количестве немцев, проживающих в той или иной стране, о памятниках немецкой культуры и т. п. Отсюда делались выводы о «законности» претензий Германии на территориальные приобретения и необходимости «справедливого распределения жизненного пространства».

В ходе столкновения империалистических коалиций «территориальные» аппетиты германских фашистов все увеличивались, а с ними менялись и лозунги, с которыми гитлеровцы обращались к населению и армии. До 1939 г. фашистская пропаганда кричала о «праве немцев на самоопределение», требуя присоединения к Германии Австрии и «исправления ошибок» Версальского договора. Затем появился лозунг об «обеспечении немцам жизненного пространства», на основе которого фашисты присоединили к Германии Чехию и значительную часть Польши. Весной 1940 г. гитлеровцы выдвинули лозунг о «праве на самоопределение Европы», под флагом которого фашистская Германия стремилась узаконить свою захватническую политику.

Нацистская пропаганда стремилась внушить каждому немцу, что он «лично заинтересован» в новых территориальных захватах и сможет обогатиться за их счет. Это подкреплялось также широковещательными обещаниями и всячески.ми подачками. 18 октября 1940 г. верховное командование вермахта издало приказ о гарантированном обеспечении германских военнослужащих землей на завоеванных немцами восточных территориях. Согласно этому приказу каждый фронтовик получал право на владение после войны поместьем на «восточных землях» 2. Приказ был рассчитан на стимулирование частнособственнической психологии, на то, чтобы
1 «Volkischer Beobachter», 12. Mai, 1941.

2 Heeres-Verordnungsblatt. Berlin, 5. November, 1940, Teil C, Bl. 30, S. 441—445.

возбудить заинтересованность немецких солдат в дальнейших территориальных захватах. Проведенный с октября 1940 г. по апрель 1941 г. опрос 4700 немецких солдат, расквартированных на захваченных польских землях, позволил нацистскому «социологу» Гиппиусу сделать вывод о том, что среди немецких военнослужащих имеется «сильное стремление к экспансии на Восток»1 .

Для идеологического оболванивания населения и армии гитлеровцы широко использовали социальную демагогию. Установленный нацистской партией в Германии фашистский режим они пытались представить как строй, защищающий интересы немецкого народа. В декабре 1940 г. газета «Дойче альгемейне цейтунг» писала, что главная цель созданного Гитлером политического строя состоит «в улучшении благосостояния народа и в создании лучшего социального порядка »2. Фашисты делали вид, что хотят облагодетельствовать все классы. Они разглагольствовали о том, что в Германии создана «народная общность», «ликвидированы плутократы и капиталисты». Подобными трескучими фразами гитлеровцы пытались скрыть эксплуатацию трудящихся? масс монополистической буржуазией.

Солдатам и населению говорили, что победы на фронте ведут ко «всеобщему богатству», что после окончания войны каждый немец получит компенсацию за те лишения, которые он перенес в военное время. Немцам обещали не только новые дома и земельные участки, но и господствующее положение на земле побежденных народов независимо от нынешнего социального статуса. В распоряжении немцев, писал нацистский официоз «Фёлькигаер беобахтер» в передовой от 15 января 1941 г., «будут находиться колонии с их богатствами и Восток с его сельскохозяйственным производством». Одурманивая немецкий народ идеей захвата чужих территорий и развращая его посулами наживы на грабеже других стран, фашизм стремился укрепить свою внутреннюю базу, обеспечить себе прочный тыл перед нападением на СССР.

С началом войны в нацистской пропаганде, рассчитанной на «внутреннее потребление», почти исчезли «антикапиталистические» лозунги. Доминировали призывы к «сотрудничеству всех слоев населения», к «единству нации». Не допускалось каких-либо выпадов против германских монополий. Наоборот, фашистское руководство поощряло деятельность крупнейших военных концернов, награждало их владельцев высшими орденами.

Прикрываясь социальной демагогией, гитлеровцы стремились заставить трудящихся Германии работать больше и производительнее. С конца 1940 г. в нацистской пропаганде участились призывы к германскому населению переносить «определенные лишения», идти на «некоторые жертвы», быть «терпеливыми», «бездумно верить и подчиняться» своему фюреру. Тон этой пропаганде задавали фашистские главари. 29 декабря Лей через газету «Фёлькишер беобахтер» предлагал немцам «от многого отказаться», чаще «оставаться на сверхурочные работы», «жертвовать своим отдыхом в воскресные дни». В обращении по случаю нового, 1941 года Геринг требовал от германского народа «отдать все силы для окончательной победы»3. Так фашистское руководство стремилось сгладить порожденные войной трудности в жизни населения.

Обману немецкого народа служила «мирная» демагогия фашистского правительства. Начиная с выступления в рейхстаге 6 октября 1939 г., Гитлер неоднократно обращался к противникам Германии с предложениями «заключить мир», которые всячески раздувались нацистской пропагандой.
1 Цит. по: «Przeglad Zachodni», 1962, № 1, s. 134, 136.

2 «Deutsche Allgemeine Zeitung», 15. Dezember, 1940.

3 «Volkischer Beobachter», 1. Jaimar, 1941.

Народу внушалось, будто война продолжается лишь по вине проти вников Германии и немцам ничего не остается, как воевать до полной победы либо потерпеть поражение еще более сокрушительное, чем в пер вую мировую войну. Запугивая население, гитлеровцы усиливали в стране военную истерию.

Интенсивно велась пропаганда «нового порядка» в Европе, обращенная к народам оккупированных и зависимых стран. Утверждалось в частности, будто создаваемый под руководством Германии «новый порядок» покончит с неравенством малых стран, создаст благоприятные условия для жизни народных масс. Нацистская пресса постоянно твердила о том, что Германия якобы оказывает малым европейским странам большую помощь в укреплении экономики. И хотя эти заявления не соответствовали действительности, они играли немалую роль в привлечении на сторону Германии некоторой части населения захваченных фашистами стран, а также союзных ей государств.

Готовясь к войне против СССР, гитлеровцы «заботились» об идеологической обработке населения и армий своих союзников по агрессии. Они оказывали постоянное давление на правящие круги стран-сателлитов, требовали от них форсировать внедрение фашистской идеологии в сознание граждан. 30 октября 1940 г. по указанию Гитлера Розенберг обратился к Муссолини и Антонеску с предложением «активизировать национал-социалистские исследования» и усилить воспитательную работу среди населения и солдат. Он требовал,чтобы лица, ответственные за нацистскую пропаганду в Италии и Румынии, информировали центральное руководство НСДАП о «достижениях в области фашистской идеологии»1.

Правящие круги стран — сателлитов Германии развернули усиленную пропаганду антикоммунизма, милитаризма, шовинизма, военно-политического единения с «третьим рейхом».

Фашистское руководство Италии основное внимание обращало на поддержание среди солдат и населения духа милитаризма и военной истерии, укрепление союза с гитлеровцами, воспитание ненависти к «возможным врагам итальянского народа», особенно к Советскому Союзу. В письме к Гитлеру от 5 января 1940 г. Муссолини заклинал нацистов «не забывать о борьбе с большевизмом», готовиться к захвату «жизненного пространства» за счет России2. В речи от 23 февраля 1941 г. он призвал итальянцев сражаться за победу «до последней капли крови», воспитывать в себе «чувство холодной ненависти» к врагу и «прилагать все усилия для укрепления союза с Германией»3.

Главным идеологическим оружием, с помощью которого хортистские правители Венгрии готовили население страны к войне против Советского Союза, была проповедь антикоммунизма, реваншизма и рекламирование программы создания «великой Венгрии». Финские правящие круги, усиленно насаждая антикоммунизм, провозгласили бредовую идею создания «великой Финляндии». В конце 1940—начале 1941 г. в Финляндии под реваншистскими лозунгами возобновили деятельность фашистские организации и группы «патриотическое движение народа», «карельское академическое общество» и другие. В реакционной печати и на своих собраниях они развернули ярую антисоветскую пропаганду. В Румынии антисоветизм стал особенно активно процветать после прихода к власти в сентябре 1940 г. военно-фашистской диктатуры И. Антонеску. Под предлогом «советской угрозы» в стране насаждались национал-шовинизм и милитаризм, на все лады восхвалялся Гитлер, «новый порядок» в Европе, вермахт и его победы.
1 MA DDR, Kanzlei Rosenberg, № 17, Bl. 551.

2 Documenti diplomaticitaliani. Nona serie. Vol. HI. Roma, 1960, p. 19—22.

3 H.Matthews. The Fruits of Fascism. New York, 1943, p. 290—291.

Гитлеровцы оказывали финансовую помощь своим ставленникам зависимых странах для ведения прогерманской пропаганды. В 1940 г. материальная поддержка, например, была оказана клике Квислинга в Норвегии. Многие буржуазные норвежские газеты возвеличивали Гитлера, сравнивали его с Иисусом Христом1. Во второй половине 1940 г. и начале 1941 г. в немецкой печати все чаще и чаще публиковались материалы об Италии, Японии, Финляндии, Венгрии, Румынии, об укреплении политических, военных и экономических связей с этими странами.

Огромные усилия, затраченные фашистской Германией на идеологическую подготовку войны против СССР, приносили заметные результаты. Большая часть немецкого населения, особенно военнослужащие, была ослеплена фашистской пропагандой. Многие из них в 1940—1941 гг. были убеждены, будто призваны вершить судьбы Европы как представители «высшей расы». Они активно поддерживали агрессивные планы фашистской верхушки. В. Ульбрихт писал, что в то время идеологический яд нацизма глубоко проник в Мышление широких кругов немецкого народа 2. Даже многие из тех, кто сохранял в какой-то мере трезвое мышление, считали, что Гитлера остановить невозможно и сопротивление ему бессмысленно. В создавшейся обстановке, которая в канун нападения на СССР характеризовалась разгулом военной истерии и проникновением в сознание немцев яда нацизма, только небольшая часть немецкого народа во главе с коммунистами оставалась на антифашистских, демократических позициях.

Морально-психологическое воздействие нацистской идеологии на немецких военнослужащих и гражданское население во многом обусловливалось военными успехами вермахта и подкупом немецкого обывателя за счет ограбления побежденных народов. Под влиянием первых военных побед миллионы немцев проникались верой во всемогущество гитлеровского вермахта, в возможность достичь захватнических целей путем «молниеносных военных кампаний», «малыми жертвами». Организованный гитлеровцами варварский грабеж захваченных стран позволил в течение 1939—1941 гг. поддерживать в рейхе выдачу продовольствия не карточкам на уровне потребления 1937 г. В конце 1940 г. были несколько снижены налоги с населения и расширена программа помощи детям. Хотя разбойничья фашистская агрессия глубоко противоречила коренным интересам германского народа, многие немцы ожидали от войны улучшения личного материального положения и поэтому оказались втянутыми в военные авантюры гитлеровцев.

Результаты идеологической обработки населения и армии Германии объяснялись и тем, что гитлеровцы довольно ловко использовали различные формы и методы воздействия на психику немцев, разжигая у них националистические чувства. Фашистская пропаганда сочеталась с массовым политическим террором, затруднявшим какое-либо выражение недовольства.
1 АВП, ф. 116, оп. 23а, п. 24, д. 1, л. 5.

2 «Neues Deutscliland», 8. Mai, 1960.