*3327. Схоластика

[Юрий Аммосов]

https://slon.ru/posts/55651
Схоластика: как Церковь заложила основу научного мышления

28 августа, 09:30

Советник руководителя Аналитического центра при Правительстве РФ

Явление, которое в последующем получило название «схоластика», в узком смысле принятое называние богословия и философии эпохи Высокого Средневековья (условно IX–XV вв.). Но в контекст этого явления входят и первые университеты, профессора и студенты, и приемы и формы ученого труда и общения, и в целом все то, что мы бы сейчас назвали «системой обучения и образования».

«Схоластика» в современном русском языке стала синонимом «бесплодного умствования, начетничества, буквоедства» (словарь Ушакова). Даль в XIX веке дал еще более резкое описание: «Философия внешности, основанная на логике или на диалектике; вообще, школярство, школярное направленье, сухое, тупое, безжизненое». Это следствие рецепции схоластики через т.н. «школьное богословие» в XVII веке, когда и без того выхолощенное католическое богословие Контрреформации было перенесено в семинарии Киева и Москвы и там приобрело окончательно бурсацкий вид. Немецкое scholastish тоже не очень лестный термин – «отвлеченный, догматичный». А вот к западу от Рейна «схоластический» имеет другие коннотации – английское scholastic синоним для «педантичный, очень утонченный, разделенный на мельчайшие детали»; французское scolaire – «детализированный, книжный», причем это вторичные значение, а первичные – «относящийся к образованию». Scholar в английском языке употребляется в значении «ученый-гуманитарий» («ученый-технарь» переводится как scientist), а основной тест для поступления в колледжи в США именуется Scholastic Aptitude Test – «проверка способности к учению». В этом очерке мы разберемся, как схоластика оставила по себе такой современный след.

Схоластика была продуктом именно христианской религии с его уникальными особенностями. Жрецы рациональной и светской веры римского мира были гражданскими политиками и не нуждались в сложных богословских построениях. Интеллектуальный труд в Риме считался досужей забавой свободного представителя высшего класса, а не средством к существованию и не делом всей жизни (о понятии «досуга» и «дела» в поздней античности см.: М.Л. Гаспаров. Поэзия Катулла. М., 1986). Хакамы исламского мира сочетали богословские труды с правосудием, государственным управлением, медициной и другими светскими занятиями (великий персидский поэт и математик стал известен нам не как Гияс ад-Дин Омар ибн-Ибрахим Нишапури, а как Омар аль-Хайям – «Омар-палаточник»).

Христианство же еще на первом, полутайном этапе своего существования создало концепцию индивидуального спасения и произошедшую из нее практику монашеского отшельничества. Когда христианство стало государственной религией, светские руководители христианских общин также стали превращаться в отдельный жреческий класс. Сложившийся в середине первого тысячелетия класс христианских клириков приобрел несколько особенностей: клирики считались представителями особой духовной власти «не от мира сего», в их обязанности входило распространение христианского учения, защита его от искажений требовала крайне изощренной интеллектуальной подготовки, и по мере роста церковных владений в Западной Европе появился обычай безбрачия священников (целибат), чтобы должности в церкви не переходили по наследству.

Таким образом, христианство западной ветви стало причиной возникновения – впервые в истории! – признанного класса людей, занятых исключительно умственным трудом, причем это сословие было транснациональным, формировалось не по праву рождения, а по личным качествам, говорило на одном всеобщем языке (средневековой латыни) и подчинялось одному лидеру (папе римскому).

Интересно, что в «греческой» церкви такого выделенного класса интеллектуалов не сложилось – возможно, потому, что церковные власти были в подчинении у византийских императоров, а возможно, из-за отсутствия целибата. Различие западной и восточной ветви христианства тогда было намного слабее современного; хотя принято считать, что разделение церквей («Великая схизма») произошло в 1054 году, но вплоть до Ферраро-Флорентийского собора (1438) эта схизма считалась преодолимым недоразумением; раскол между Западом и Востоком был куда сильнее создан крестоносным захватом и оккупацией Константинополя в 1204–1261 годах.

В основе обучения клириков лежала иерархия тривиум – квадривиум – философия – богословие. Тривиум и квадривиум вместе именовались «семь свободных искусств». В тривиум входили грамматика, логика и риторика, в квадривиум – арифметика, музыка, геометрия и астрономия.

В греко-римское время формальных программ и стандартов обучения не существовало – что должен знать образованный человек, неофициально было известно всем, античные источники упоминают «круг образованности» и «свободные искусства». Но при этом каждый учитель учил по своему плану и методикам, а школы были, как правило, частными группами при отдельном учителе.

Первую образовательную систему создал уже известный нам «последний римлянин» Ансилий Манлий Северин Боэций (480–524), магистр оффиций (канцлер) Теодориха Остготского и ученый, считающийся первым схоластом. Считается, что именно Боэций предложил термин «квадривиум» (лат. «четыре пути», парафраз из VII книги «Республики» Платона) и создал методическую базу «семи свободных искусств». Боэций был в значительной мере толкователем и популяризатором. Он написал учебники по арифметике и музыке (и возможно, по геометрии и астрономии), которые были в своей основе популярными комментированными рефератами сочинений Никомаха Герасского, Евклида и Птолемея, сочинение об основах риторики и диалектики (на основе Цицерона и других римских риторов) и толковые комментарии к философии Аристотеля и его комментаторам, включая перевод «Введения в Органон» («Исагоге») Порфирия. Боэций предпринял свои труды, возможно, наблюдая продолжающийся упадок античного знания, но популярный характер его работ сделал их доступными большому числу читателей и помог сохранить образовательную традицию в Европе. На следующие несколько столетий – вплоть до уже известного нам этапа открытия арабского и греческого знания – Боэций стал основным источником образования.

Аниций Манлий Торкват Северин Боэций (Боэтий)

Дальнейшая систематизация «свободных искусств» была сделана епископом Исидором Севильским (560–636), написавшим энциклопедию «Этимологии» (после 600 г.), где уже появляется последовательность из «семи свободных искусств». Наконец, к эпохе Каролингского возрождения в сочинениях Алкуина и его ученика Рабана Мавра (780–856) возникает название «тривиум» («три пути» по аналогии с «квадривиум»).

Энциклопедия-учебник Hortes Delicarium («Сад радостей»), написанная в 1167–1185 годах в Хохенбурге (Эльзас), содержит системное объяснение предметов «семи свободных искусств», как они понимались в эпоху расцвета схоластики:

Грамматика – вещи в символах;

Логика – вещи в знании;

Риторика – вещи в понимании;

Арифметика – чистые числа;

Музыка – числа во времени;

Геометрия – числа в пространстве;

Астрономия – числа в пространстве и времени.

Тривиум был базовой подготовкой: он давал студенту знание латинского языка, владение структурой высказываний и доказываний и речевыми приемами. Получив основу для участия в ученом общении, студент мог переходить к изучению точных наук. Освоив и количественные дисциплины, он считался достаточно подготовленным для изучения античных философов, а после завершения третьего этапа обучения мог перейти непосредственно к изучению будущей профессии. Философия считалась «служанкой богословия» (эта метафора означает не столько ее более низкий статус, сколько то, что она была, как бы мы сейчас сказали, методологической основой средневекового богословия). В дальнейшем, помимо богословия, философская подготовка стала требоваться и для изучения медицины и права – двух других ключевых интеллектуальных профессий Средних веков.

Юридическое обучение и стало причиной появления в 1088 году первого университета в мире – Болонского. Болонский университет и последующие университеты – Парижский (ок. 1150 г.), Оксфордский (1167), Кембриджский (1209), Саламанкский (1218) – были группами ученых монахов, имевших королевскую грамоту на право учить и рассуждать о философии, то есть, в сущности, гильдиями, такими же, как средневековые «цеха». Средневековый университет юридически был «корпорацией» – объединением нескольких лиц, дозволенным правителем. Термин «корпорация» (от лат. corpus – тело) пришел из Древнего Рима, где, как мы уже знаем, собираться неофициально категорически возбранялось, и организация, кооператив или объединения должны были получать общественное признание – например, в виде согласия императора. Это разрешение именовалось «лизензией» (лат. licentia – вольность). В «Дигестах» Юстиниана лицензированные организации, помимо corporatio, также назывались collegium (объединенные законом, от lege – закон) или universitas (всеобщие). Так образовательные организации получили имена «колледж» и «университет», отсюда же пошло и ученое обращение «коллега» (ранее так именовались лица, совместно занимавшие должность, – например, два консула, или сенаторы в заседании).

Итак, университет был коллегией ученых монахов. Университетские должности тоже изначально были церковными. Должность главы университета ректор (от лат. rege – править) изначально означала «настоятель монастыря», а декан (от лат. deccanus – десятник) – «старший монах», «настоятель собора».

По мере развития университетов в них стала формироваться интеллектуальная иерархия. Она во многом напоминала цеховую иерархию мастер – подмастерье – ученик. Сначала возникло понятие «доктор» (от лат. vir doctus – муж ученый), до этого бытовавшее в значении «учитель церкви», а затем перенесенное на обладателя «свободы учительствовать» (licencia docendi). Licentia docendi приобрело завершенный вид после Латеранского собора 1179 года, на котором папа и кардиналы отменили плату за степень доктора, но сделали обязательной проверку знаний кандидата, получившую название «экзамен» (лат. examinatio – взвешивание, исследование). Поскольку исходно схоластика была методологией богословия, доктор получал в первую очередь право проповедовать и писать трактаты. По аналогии с этой степенью в дальнейшем стали появляться доктора прав и доктора медицины.

Наиболее выдающиеся мыслители получали особые звания (акколады). Акколады не присваивались, а становились ходовыми титулованиями наподобие монарших прозвищ Петр Великий, Отто Птицелов, Иосиф Добрый, Александр Освободитель, часто десятилетия спустя. Например, Фома Аквинский (1225–1274) именовался Ангельский доктор (Doctor Angelicus), Альберт Великий (1200–1280) – Всеобщий доктор (Doctor Universalis), Роджер Бэкон (1214–1294) – Удивительный доктор (Doctor Mirabilis), Раймунд Луллий (1232–1315) – Просвещенный доктор (Doctor Illuminatus), Иоанн Дунс Скотт (1266–1308) – Утонченный доктор (Doctor Sublimus), Уильям Оккам (1288–1348) – Непобедимый доктор (Doctor Invincibilis).

Затем в письменных источниках возникает степень магистра (лат. magister – учитель, наставник), означавшее школяра (лат. scholar – тот, кто в школе; студент или выпускник), получившего право учить других. Magister и doctor часто шли как равные степени, но «магистр» чаще употреблялось с приставкой, означавшей, что именно имеет право преподавать данный магистр. Звание «магистр богословия» означало практически то же, что и «доктор богословия». А «магистр искусств» означало, что носитель знания изучил тривиум и квадривиум, но философию и богословие еще преподавать не может. Так постепенно «магистр» стало аналогом «подмастерья», а «доктор» – «мастера» университета как «цеха ученых».

Наконец, с конца XII века упоминается и третья степень – бакалавр. Школярская этимология возводит слово к bacca lauri (лат. «ягоды лавра»), имея в виду стремление к «лавровому венку» знатока искусств. «Бакалавр» встречается в документах XIV века в двух значениях – «студент» и «ученик рыцаря», в обоих случаях означая низший, ученический ранг.

Вне степеней были «ваганты» (ср.-лат. «странники») или «гольярды» (ср.-лат. «бездельники») – бродячие студенты, переходившие из университета в университет. Они были тоже частью священно-ученого класса и заложили традиции как интернационального ученого братства, так и студенческих проказ. Уже в начале эпохи университетов были сложены сборники авторских и анонимных стихов «Carmina Cantabrigensia» («Кембриджские песни») и «Carmina Burana» («Песни Бойерна»). Русский читатель, скорее всего, знаком с песней Д.Тухманова: «Во французской стороне, на чужой планете, предстоит учиться мне в университете…» («Прощание со Швабией») – это довольно точное изложение университетской жизни и схоластических премудростей:

Всех вас вместе соберу,

если на чужбине

я случайно не помру

от своей латыни;

если не сведут с ума

римляне и греки,

сочинившие тома

для библиотеки,

если те профессора,

что студентов учат,

горемыку школяра

насмерть не замучат,

если насмерть не упьюсь

на хмельной пирушке,

обязательно вернусь к вам,

друзья, подружки!

Вот и все!

Прости-прощай,

разлюбезный Швабский край!

Захотел твой житель

увидать науки свет!..

Здравствуй, университет,

мудрости обитель!

Здравствуй, разума чертог!

Пусть вступлю на твой порог

с видом удрученным,

но пройдет ученья срок –

стану сам ученым.

Мыслью сделаюсь крылат

в гордых этих стенах,

чтоб отрыть заветный клад

знаний драгоценных!

Поэзия вагантов. М. 1974

Студиозусы-гольярды не только вели неподобающий клирикам образ жизни, но и сильно не ладили друг с другом и с гражданами университетских городов. Студенты создавали «нации» – чаще «северяне», или «германцы» (немцы, шведы, норвежцы, англичане) объединялись против «южан», или «римлян» (французов, испанцев, итальянцев). Нации дрались стенка на стенку (в хрониках Оксфорда сохранилась память об особо эпохальной битве наций в январе 1274 года). В том же Оксфорде на День святой Схоластики (10–12 февраля 1355) (святая Схоластика (480–547) – христианская святая, первая западная монахиня и основательница первого женского монастыря на Западе) университет и город бились насмерть два дня после того, как два студента обвинили трактирщика в том, что он разбавляет их пиво, подкрепив свое возмущение тумаками; на поле боя пали 30 горожан и 63 школяра. После этого ежегодно около 400 лет по королевскому указу мэр и члены городского совета Оксфорда маршировали по городу босиком в знак покаяния и платили университету символическую виру. Университеты были истинными корпорациями и своих не сдавали. Кембриджский университет был, по одной из легенд, основан учеными Оксфорда, которые поголовно ушли из Оксфорда в знак протеста в 1209 году, после того как светские власти повесили двух студентов за убийство женщины (студенты как клирики подлежали лишь церковному суду). В 1229–1231 годах Парижский университет был закрыт, после того как власти города тоже превысили свои полномочия, подавляя бунт студентов (как водится, опять начавшийся в таверне по пьяному делу).

Болонские студенты немецкой «нации». Миниатюра XV века

Схоластика в узком смысле слова (как интеллектуальная деятельность) объединяет в себе особую методику и особую тематику. «Схоластический метод» исходил из тезиса Аристотеля о том, что высшее знание создается философом путем осмысления. Высшее искусство схоластики состояло в том, чтоб извлечь ответ на новый вопрос путем анализа авторитетных текстов. Основными инструментами, которыми пользовался доктор-схоласт, были семантический анализ текста и выстраивание безупречных формальных логических структур. Схоласт вчитывался во все сочинения мыслителей предшествующих эпох, которые затрагивали интересовавший его вопрос, анализировал, какое значение слов в них употреблялось или могло употребляться, как связывались понятия, и интерпретировал тексты. Из собранной информации схоласт выстраивал цепь аргументов, разбивая рассуждение на силлогизмы, посылки силлогизмов – на силлогизмы более низкого уровня, и так вплоть до уровня, где оставались только очевидные или общепринятые посылки. Схоластический трактат должен был разобрать не только все возможные аргументы за выдвинутый автором тезис, но и возражения против него, а затем либо дать опровержение, либо согласовать все за и против друг с другом, опять-таки используя семантический анализ и логические структуры.

Полученный результат схоласт мог описать в сочинении или доложить на собрании университета, причем встречная устная и письменная критика «коллег» требовала от автора дать всем официальный ответ по существу (лат. refutatio – отвержение). Такой доклад был основой экзамена на звание доктора – отсюда происходят и наши обычаи публично защищать диссертации (это возникшее в XVI веке слово было произведено от глагола disserere – лат. сеять, организованно распределять; «диссертация» – «тщательно упорядоченный текст»). Отсюда же идут и другие академические обычаи – рецензировать научные труды, проводить семинары (лат. seminarium – посев, в данном случае семян знаний).

В практике схоластики часто фигурируют диспуты (лат. disputatio – спор, конфликт) – публичные дискуссии по интеллектуальному вопросу. Диспуты проходили по строгому формату, напоминавшему слушания в суде, готовились заранее, стороны часто публиковали тезисы и рефутации заблаговременно, школяры делились на стороны. Диспуты, как и современные футбольные матчи, не всегда протекали мирно: иногда, исчерпав словесные аргументы, школяры брались за деревянные.

Часто для диспута ставилось условие, что проигравшая сторона должна принять точку зрения победившей или сжечь свои труды. Сожжение имело целью не только уничтожить экземпляры ложного учения, но и было символическим очищением от кривды (символика «очистительного пламени» есть и в Ветхом Завете, и в дохристианском правосудии народов Европы). Одна из житийных легенд о святом Доминике (1170–1221), основателе ордена доминиканцев, говорит, что Доминик и еретик-альбигоец сошлись в диспуте, и аргументы сторон были равны, после чего тезисы Доминика и его противника были ввергнуты в огонь. Текст Доминика трижды выпрыгнул из огня, тем самым его правоту подтвердил Бог. В диспутах между католическими богословами и представителями иных вер (иудеями и катарами) огненный финал встречался часто, хотя независимо от аргументов сжигались только Талмуд и еретические писания.

Ключевой проблемой, которую обсуждали схоласты XII–XIV веков, были «универсалии» – общие понятия; постановка этой проблемы была взята у Платона и Аристотеля через все того же Боэция. Для схоластики эта проблема стояла так: «что именно творил Бог – вещи или идеи вещей?» Говоря современным языком, являются ли общие понятия производными от наблюдаемых объектов или же материальные объекты – частные случаи существующих вне нашего восприятия общих сущностей? Ответ на вопрос об универсалиях делил схоластику на две школы – номинализма и реализма. Реализм исходил из первичности универсалий ante res (перед вещами), а номинализм предполагал обратное: существование универсалий post res (после вещей). Крайний номинализм и реализм в схоластике почти не встречались, большинство лидеров схоластики выдвигали и доказывали тезисы о том или ином, иногда достаточно сложном соотношении универсалий и вещей. К условным номиналистам относят Уильяма Оккама и Пьера Абеляра (1079–1142), к условным реалистам – Фому Аквинского, Раймунда Луллия и Дунса Скотта. Но в многосотлетнем споре об универсалиях важны не сами позиции сторон, а то, что схоласты впервые стали анализировать и осмыслять значение абстрактных понятий и переходов от частных знаний к обобщениям и от общего знания к частному. Интенсивный фокус на обобщениях высокого уровня позволил создать фундамент для того, что в науке Нового времени получило название «теории» – идейное обобщение опытного знания, обладающее определенной предсказательной силой.

Книжные и теоретические построения схоластов иногда имели неожиданные и оригинальные результаты с далекоидущими последствиями. И не только, как мы сказали бы сейчас, «теоретическими», но и «фундаментальными», и «прикладными».

Францисканец Роджер Бэкон исследовал взгляды Аристотеля на «опытное знание» (далеко не в современном понимании этого слова). Составляя около 1260 года для своего друга папы Климента IV трактат «Великий труд» («Opus Maius»), о результатах своих многолетних штудий, он включил туда большой раздел по оптике, критически изложив взгляды Птолемея и аль-Хазена из не так давно переведенных арабских книг. Но в результате этих рассуждений Бэкон описал принципиальное устройство аппарата для усиления зрения – очков, изобретателем которых он с тех пор и считается. Заключительная часть трактата Бэкона описывает также целый ряд других возможных решений и устройств – от календаря точнее юлианского до подводных лодок (про которые Бэкон якобы вычитал в сочинениях об Александре Македонском). Прогнозы и открытия Бэкона произвели на потомков такое впечатление, что в XVI–XVII веках Удивительный доктор Бэкон стал главным героем сочинений о чернокнижии и встречах с чертом (которого Бэкон, разумеется, перехитрил), а в XIX–XX веках его стали считать едва ли не первым ученым-экспериментатором современного типа (которым книжник Бэкон, разумеется, еще не был).

Другой схоласт, Раймунд Луллий, в возрасте около 30 лет сменивший придворную одежду каталанского принца-трубадура на рясу францисканца, поставил себе целью жизни обратить магометан в веру Христову и погибнуть за слово Божие. Это ему удалось в возрасте 82 лет, когда в шестой или седьмой визит в Тунис местные жители наконец закидали Луллия камнями и через год удовлетворенный результатом проповедник все-таки скончался мучеником. Луллий также был реалистом крайнего толка и считал, что, оперируя общими понятиями, можно постичь истинный смысл вещей и создать абсолютно неопровержимый аргумент (который в свою очередь гарантированно обратил бы мусульман в правую веру).

Следуя этой теории, Луллий создал особую машину для повышения эффективности проповеди и для быстрого автоматического построения любых аргументов. Машина представляла собой концентрические круги, по окружности которых были выписаны коды слов, выражений, глаголов, предлогов. Вращая круги, можно было создать любое возможное высказывание. «Машина Луллия» сохранилась в большом количестве вариантов и описаний и считалась забавной, но бесполезной придумкой эксцентричного мыслителя и художника, пока в начале XVIII века Готфрид Лейбниц не увидел в ней источник того, что он назвал «комбинаторикой». В конце XX века автор «Искусства программирования» Дональд Кнут также указывал на Луллия как на предтечу современного построения алгоритмов (в частности, древовидных).

В XX веке были обнаружены манускрипты Луллия об «искусстве выбора», посвященные вопросу «Как выбрать кардинала так, чтобы исключить симонию» (взятки). Луллий предложил способы, которые известны нам как «метод Борда» и «критерий Кондорсе», повторно открытые только в конце XVIII века (Hägele G., Pukelsheim F. Llull's writings on electoral systems. Studia Lulliana 41, 3–38. 2001).

Луллий также собрал настолько большой массив знаний об арабской культуре, обществе и исламском вероучении, что его иногда считают основателем европейской арабистики.

Но все это меркнет на фоне важнейшего дара Луллия человечеству: хотя он и считал алхимию лженаукой, но при этом был первым, кто описал и, по-видимому, получил чистый алкоголь (он же спирт – от лат. spiritus, «дух»). Пить его, правда, Луллий не стал – он считал его стимулятором, который следует нюхать перед боем (Phillips, Rod. Alcohol: A History. UNC Press Books, 2014), но ученики и посмертные последователи Луллия, среди которых было много алхимиков, быстро разобрались, зачем на самом деле нужен алкоголь (разумеется, для создания лекарств, настоек и как растворитель).

Подведем итог. Схоласты создали в европейской культуре класс ученых людей, научные учреждения, систему образования, сформировали обычаи ученого труда (например, публично защищать исследования и вести ученые дискуссии), отработали до деталей методологию исследований, аргументации и обращения с предшествующими исследованиями, накопили опыт всестороннего исследования теоретических проблем. Хотя предметом их исследований были вопросы, актуальные для их времени, основные формы и методы работы – и более всего, требование дотошности в работе и сотрудничество ученых всех стран – дошли в наше время в своей основе теми же, как и в XIV веке.

Поэтому не будет преувеличением сказать: без схоластики Средних веков не было бы науки Нового времени и наших дней. Фундамент системы современного знания был заложен учеными монахами-схоластами почти тысячу лет назад. И пьем и шкодим во студенчестве мы так же, как и они.

Seca et fige! – Коси и забивай!

Содержание темы:
01 страница
#01. Юрий Аммосов. Схоластика
#02. Томас ВУДС. Век схоластики
#03. Русская историческая библиотека. Средневековая схоластика – кратко
#04. Русская историческая библиотека. Развитие схоластики
#05. Русская историческая библиотека. Средневековая схоластика – номинализм и реализм
#06. Русская историческая библиотека. Номиналисты в средневековой философии
#07. Русская историческая библиотека. Представители схоластики во Франции
#08. 365 дней. Средневековая жизнь: Философ
#09. Википедия. Пётр Ломбардский
#10. Grandars.ru. Схоластика
02 страница
#11. Новая философская энциклопедия. СХОЛАСТИКА
#12 Открытая реальность. Схоластика
#13. Шартрская школа
#14. Filosof.historic.ru. Схоластическая философия. Введение. Социокультурный контекст развития средневековой философии
#15. Предмет религиозной философии
#16. Мир религиозного опыта
#17. Трудности рационального выражения духовного опыта
#18. Соотношение веры и разума: два подхода к решению проблемы в средние века
#19. Отказ от рационального познания (монашеско-мистическая традиция)
#20. Схоластическая философия: утверждение гармонии веры и разума
03 страница
#21. Filosof.historic.ru. Философия — служанка богословия
#22. Filosof.historic.ru. Совпадение ценностных и познавательных ориентиров человеческого бытия
#23. Filosof.historic.ru. Средневековый символизм
#24. Filosof.historic.ru. Общая характеристика христианского символизма
#25. Filosof.historic.ru. Рационализм схоластической философии. Концепции знания в средневековом платонизме и аристотелизме
#26. Новая философская энциклопедия. АЛЕКСАНДР ГЭЛЬСКИЙ
#27. Filosof.historic.ru. Теологические предпосылки схоластического рационализма
#28. Filosof.historic.ru. Идеологические и социокультурные следствия доктрины схоластического рационализма
#29. Filosof.historic.ru. Схоластический метод анализа философских проблем. Понятие схоластического метода
#30. Filosof.historic.ru. Схоластика и идеал знания
04 страница
#31. Filosof.historic.ru. Логическая (смысловая) структура вещи. Понятие субстанции
#32. Filosof.historic.ru. Учение о родах и видах
#33. Filosof.historic.ru. Основание единства субстанции
#34. Filosof.historic.ru. Проблема индивидуализации
#35. Filosof.historic.ru. Понятие бытия и проблема сущности и существования
#36. Filosof.historic.ru. Проблема универсалий
#37. Filosof.historic.ru. Система образования в средние века
#38. Filosof.historic.ru. Мыслители средневековья: основные доктрины схоластической философии. Боэций — "учитель средневековья"
#39. Filosof.historic.ru. Усвоение аристотелизма в схоластике
#40. Радио "Маяк". Схоластика

[Томас ВУДС]

Если бы в Средние века все вопросы действительно
решались обращением к авторитету, то эта страсть
к изучению формальной логики не имела бы никако-
го смысла. Приверженность логике свидетельствует
о том, что Средние века были цивилизацией, основан-
ной на стремлении к пониманию и убеждению. Имен-
но поэтому образованные люди стремились научить
студентов распознавать логические ошибки и произ-
водить логически безупречные умозаключения.
Это была эпоха схоластики. Дать такое опреде-
ление схоластики, чтобы оно покрывало всех, кого

Католическая церковь и университеты
67
называли схоластами, очень трудно. Схоластикой
называли научную работу, которая велась в школах —
т.е. в университетах — Европы. Однако этот термин
менее удачно использовался для описания содержа‑
ния трудов интеллектуалов, которых называют схо-
ластами, а не для того, чтобы указать на их метод.
В общем и целом схоластов объединяло их отношение
к разуму, который они считали необходимым инстру-
ментом теологического и философского исследования,
и их приверженность к диалектике (то есть к сополо-
жению противоположных позиций, за которым сле-
дует разрешение вопроса с опорой одновременно на
разум и на авторитет), которую они использовали как
основной метод анализа интеллектуальных проблем.
По мере развития схоластической традиции сложил-
ся определенный формат схоластического трактата:
формулировка вопроса, изложение аргументов «за»
и против», изложение мнения автора и ответ на воз-
можные возражения.
По‑видимому, первым схоластом был св. Ансельм
(1033—1109), аббат монастыря в Беке, а позднее —
архиепископ Кентерберийский. В отличие от боль-
шинства схоластов, он не занимал университетских
должностей, однако он отличался характерным для
схоластов интересом к использованию рационального
подхода при рассмотрении философских и теологических
вопросов. Например, в трактате Cur Deus Homo
(«Почему Бог стал человеком?») Ансельм рассмат-
ривает вопрос о том, какие рациональные основания
были у Бога для того, чтобы вочеловечиться.
В философских кругах св. Ансельм больше всего
известен своим рациональным доказательством бытия
Божия. Так называемый онтологический аргумент
Ансельма вызвал интерес даже у тех, кто был с ним
решительно не согласен, дал им пищу для размыш-
лений. Согласно Ансельму, само определение Бога
логически подразумевает факт Его существования.
Подобно тому, как полное знание и понимание самой
идеи числа 9 подразумевает знание того, что квадрат-
ный корень из 9 равен 3, так же и познание идеи Бога
подразумевает, что такое Существо должно обладать
Глава 4
68
бытием24. Ансельм дает следующее рабочее определе-
ние Бога: Бог это «то, больше чего нельзя помыслить».
Простоты ради мы преобразуем это определение в вид
«величайшее из мыслимых существ». Величайшее из
мыслимых существ должно быть совершенным во
всех отношениях, в противном случае оно не являет-
ся величайшим из мыслимых существ. Существова-
ние является необходимым признаком совершенно-
го существа, потому что существовать лучше, чем не
существовать. Предположим теперь, что Бог сущест-
вует лишь в умах людей, но не существует в действи-
тельности. Иначе говоря, предположим, что величай-
шее из мыслимых существ существует только в виде
идеи в нашем сознании и не существует во внешнем
мире, т.е. в мире за пределами нашего ума. В этом
случае оно не будет величайшим из мыслимых существ,
потому что мы можем помыслить превосходящее его
существо: такое, которое существует и в нашем созна-
нии, и в реальности. Таким образом, наличие пред-
ставления о «величайшем из мыслимых существ» уже
подразумевает существование этого существа, потому
что существо, не существующее в реальности, не может
быть величайшим из мыслимых существ.
Впоследствии большинству философов, в том чис-
ле св. Фоме Аквинскому, доказательство Ансельма не
казалось убедительным — хотя были и такие, кто с ним
соглашался. Тем не менее очень многие философы на
протяжении следующих пяти веков ощущали необхо-
димость сформулировать свое отношение к аргумен-
там святого. Но еще большую роль, чем сам аргумент
Ансельма, сыграла в истории европейской мысли его
приверженность к рациональному подходу, которая
в еще большей степени была свойственна более позд-
ним схоластам.
24 Эта формулировка доказательства Ансельма принад-
лежит моему покойному другу д‑ру Уильяму Марре
(William Marra, ум. 1998). Он много лет преподавал
философию в Университете Фордхэма и был одним из
немногих философов, считавших, что доказательство
бытия Божия св. Ансельмом убедительно.
Католическая церковь и университеты
69
Другим значительным ранним схоластом был
Пьер Абеляр (1079—1142), популярный профессор,
в течение десяти лет преподававший в кафедральной
школе Парижа. В трактате «Да и Нет» (Sic et Non, ок.
1120) Абеляр составил список видимых противоре-
чий, извлеченных из текстов отцов Церкви и из самого
Писания. Каково бы ни было разрешение противоре-
чия в каждом конкретном случае, задача разрешения
этих интеллектуальных трудностей возлагалась на че-
ловеческий разум и, в частности, на учеников Абеляра.
В введении к трактату «Да и Нет» Абеляр писал
о важности философского познания и о необходимом
для научных занятий усердии: «Я*привожу здесь со-
брание высказываний святых отцов в том порядке,
в каком я их припомнил. Кажущиеся противоречия
в их словах рождают вопросы, и от моих юных читате-
лей потребуется величайшее усердие, чтобы установить
истину и, узнав ее, стать более зоркими. Ибо, как было
некогда сказано, главный источник мудрости состоит
в неустанном и проникновенном вопрошании. Ари-
стотель, величайший из философов, стремился поощ-
рять своих учеников к этому занятию, используя для
этого каждую толику их любознательности… Он гово-
рил: „Глупо судить с уверенностью о сложных матери-
ях, не потратив много времени на их изучение. Сом-
неваться в любой малости очень полезно“. Вопрошая,
мы начинаем познавать, а познавая, достигаем исти-
ны, ибо, по слову самой Истины: «Ищите, и обряще-
те, толцыте, и отверзется вам». Он показал нам это
Своим примером, когда в двенадцать лет Его нашли
в храме, „сидящего посреди учителей, слушающего их
и спрашивающего их“. Он, Свет Истинный, полная
и совершенная Премудрость Божия, пожелал Своим
вопрошанием подать пример Своим ученикам до того,
как стал проповедником и примером для учителей.
Итак, когда я привожу слова из писаний, они долж-
ны пробудить в читателях стремление познать правду,
и чем большим авторитетом обладают эти фрагменты,
тем жарче должно быть стремление»25.

Глава 4
70
Несмотря на то что трактат Абеляра о св. Трои-
це подвергался духовной цензуре, его интеллектуаль-
ный энтузиазм и его вера в возможности разума, дан-
ного человеку Господом, были вполне в духе време-
ни. Абеляр был верным сыном Католической церкви;
современные исследователи отвергают представление
о нем как о прожженном рационалисте, каких было
много в XVIII веке, как об одном из тех, кто использо-
вал разум для того, чтобы попытаться разрушить веру.
Труды Абеляра были направлены на то, чтобы укре-
пить и украсить то великое здание истины, которым
обладает Католическая церковь. Однажды он ска-
зал, что «не желал бы быть философом, если бы это
означало необходимость бунтовать против [апосто-
ла] Павла, и не желал бы быть Аристотелем, если бы
ради этого нужно было отверзнуться от Христа»26. Он
говорил, что еретики используют против веры рацио-
нальные аргументы, и поэтому верные чада Католи-
ческой церкви должны использовать рациональные
аргументы в защиту веры27.
Хотя некоторых современников Абеляра удивляли
его взгляды, его рациональный подход к теологическим
проблемам был подхвачен следующими поколениями
схоластов, и в том числе св. Фомой Аквинским.
В более
близкое время заметное влияние Абеляра испытал Петр
Ломбардский (ок. 1100—1160), который, возможно,
был и его учеником. Петр Ломбардский, недолгое вре-
мя занимавший должность парижского
архиепископа,
написал «Сентенции», служившие в течение следую-
щих пяти столетий основным (кроме Библии) учеб-
ником для студентов‑теологов. Эта книга представ-
ляет собой систематическое изложение католической
веры: начиная с атрибутов Бога и кончая вопросами
греха, благодати, воплощения, спасения, добродетелей,

Католическая церковь и университеты
71
таинств и того, что называют «четыре последния чело-
веков» (смерть, Страшный суд, рай и ад). Показа-
тельно, что в «Сентенциях» опора на авторитет соче-
тается с использованием рационального подхода для
объяснения теологических тонкостей28.
Величайшим из схоластов и одним из величайших
интеллектуалов всех времен был св. Фома Аквин-
ский (1225—1274). В его шедевре «Сумма теоло-
гии» (Summa Theologiae) содержатся тысячи воп-
росов и ответов на разные философские и теологи-
ческие темы, от теологии таинств до справедливости
войны и того, все ли пороки должны преследоваться
по закону («Нет», — считал св. Фома.). Он доказал,
что взгляды Аристотеля, которого он, как и многие его
современники, считал вершиной светской философии,
можно соединить с учением Католической церкви.
Схоласты занимались многими важными вопро-
сами, но я хочу привести в качестве примера доказа-
тельство бытия Божия, поскольку это классический
случай использования рационального подхода для
защиты веры. (Св. Фома считал, что существование
Бога относится к той категории знания, которое мож-
но получить как посредством разума, так и с помощью
божественного откровения.) Мы уже знакомы с аргу-
ментом Ансельма. Аквинат в «Сумме теологии» раз-
работал пять доказательств бытия Божия и подроб-
нейшим образом описал их в «Сумме против язычни-
ков» (Summa Contra Gentiles). Чтобы дать читателю
некоторое представление о принципах и глубине схо-
ластической аргументации, мы рассмотрим подход
Аквината к этой проблеме, сосредоточившись на дока-
зательстве, обозначаемом термином «доказатель-
ство через производящую причину», отчасти привле-
кая также доказательства через необходимость и через
степени бытия29.

Глава 4
72
Проще всего понять взгляды св. Фомы, начав
с мысленных экспериментов с реальными предмета-
ми. Предположим, что вы хотите купить в кулина-
рии жареную индюшку. Когда вы туда заходите, ока-
зывается, что сначала вам надо взять номерок, чтобы
заказать порцию. Когда вы собираетесь взять номе-
рок, оказывается, что вам нужно взять номерок, что-
бы взять номерок. А когда вы собираетесь взять этот
номерок, то обнаруживаете, что для этого нужно взять
другой номерок. Таким образом, чтобы оформить
заказ, вы должны взять номерок на то, чтобы взять
номерок на то, чтобы взять номерок. А теперь пред-
ставьте, что серия номерков бесконечна. Каждый раз,
когда вы собираетесь взять номерок, вы обнаружи-
ваете, что до того, как его взять, вам нужно взять еще
один номерок. Понятно, что вы никогда не добере-
тесь до прилавка и будете брать номерки до Страш-
ного суда.
Но если, заходя в кулинарию, вы встретили чело-
века, выходящего оттуда с только что купленным рост-
бифом, вы сразу поймете, что количество номерков не
бесконечно. Мы уже знаем, что если серия номерков
бесконечна, то добраться до прилавка не удастся нико-
му. Но ведь человеку с ростбифом каким‑то образом
удалось это сделать. Следовательно, серия номерков
не может быть бесконечной.
Другой пример. Предположим, что вы хоти-
те записаться на семинар у мистера Смита. Мистер
Смит отсылает вас к мистеру Джонсу, мистер Джонс —
к мистеру Янгу, а тот — к мистеру Брауну. Понятно,
что если эта цепочка бесконечна — т.е. если вас непре-
рывно отсылают к следующему человеку, — вы не смо-
жете записаться на семинар.
Эти примеры могут показаться далекими от во-
проса о существовании Бога, но это не так; доказа-
тельство св. Фомы аналогично вышеприведенным
рассуждениям. Он начинает с того, что у каждого
следствия должна быть причина и что ничто из того,
что существует в материальном мире, не имеет причи-
ной себя самое. Это называется принципом достаточ-
ной причины. Например, когда мы видим стол, нам
Католическая церковь и университеты
73
ясно, что этот стол не возник сам по себе. Он обязан
своим существованием внешним факторам: столяру
и некоторому количеству дерева, которое существо-
вало прежде, чем столяр на него взялся.
Существующая вещь Z обязана своим существо-
ванием причине Y. Однако Y не является причиной
собственного существования и, в свою очередь, нуж-
дается в причине. Y обязана существованием при-
чине X. У X тоже должна быть причина. X обяза-
на своим существованием причине W. Как и в при-
мерах с кулинарией и семинаром, у нас возникают
трудности, связанные с тем, что последовательность
бесконечна.
В данном случае проблема имеет следующий
вид: Любая причина, в свою очередь, требует, что-
бы существовала причина, по которой она сущест-
вует; эта причина требует следующей причины и т. д.
Если мы имеем дело с бесконечной последовательнос-
тью причин, где каждая причина требует существова-
ния своей причины, то ничто вообще не могло никог-
да возникнуть.
Св. Фома утверждает, что из этого следует необхо-
димость существования Первопричины — такой при-
чины, которая не нуждается в причине. Эта перво-
причина является первой в последовательности при-
чин. Она, говорит св. Фома, и есть Бог. Бог  это
единственное существо, «существующее само собой»,
существо, чье существование является частью его
сущности. Существование человеческого индивида
не является обязательным; было время, когда его не
существовало; мир будет существовать и тогда, ког-
да данного человека уже не будет. Существование не
является частью сущности человека. Но Бог не таков.
Он не может не существовать. И, чтобы существо-
вать, Он не нуждается ни в чьем существовании, кро-
ме своего.
Такой вид философской скрупулезности был при-
сущ университетам в эпоху их становления. Неуди-
вительно, что папы и другие священнослужители при-
числяли университеты к числу величайших сокровищ
христианской цивилизации. Парижский университет
Глава 4
74
часто называли «новыми Афинами»30, в этом име-
новании виделся отблеск мечты великого Алкуина,
жившего несколькими столетиями раньше, в эпоху
Каролингов. Алкуин, как мы помним, мечтал, что его
педагогические усилия приведут к возникновению во
франкском королевстве новых Афин. Папа Иннокен-
тий IV (1243—1254) называл университеты «реками
учености, чьи воды удобряют почву единой Церкви»,
а папа Александр IV (1254—1261) — «светильника-
ми, сияющими в доме Господнем». Немалые заслуги
в деле развития системы университетов были и у самих
пап. Историк Анри Даниель‑Ропс писал: «Благода-
ря вмешательству пап система высшего образова-
ния возрастала и расширялась; Католическая церковь
была своего рода питательным раствором, в кото-
ром выросли университеты, гнездом, из которого они
вылетели»31.
Собственно говоря, атмосфера свободной науч-
ной дискуссии, ставшая важнейшей составляющей со-
временной науки, возникла именно в Средневековье:
система университетов, основанная на вере в полез-
ность рационального подхода, позволяла ученым
обсуждать и критиковать разные утверждения и гипо-
тезы. Вопреки господствующим в наше время совер-
шенно превратным представлениям о Средних веках,
на деле западная цивилизация обязана средневековым
интеллектуалам очень многим. В конце своей кни-
ги «Рождение науки на Западе» (The Beginnings of
Western Science, 1992) Дэвид Линдберг делает следу-
ющий вывод: «Ученые позднего Средневековья поло-
жили начало той обширной интеллектуальной тра-
диции, без которой последующее развитие натурфи-
лософии [иначе говоря, естественных наук] было бы
немыслимо»32.
Один из самых выдающихся современных исто-
риков Кристофер Доусон отмечает, что со времени

Католическая церковь и университеты
75
возникновения университетов «в высшем образо-
вании доминировал метод логически аргументиро-
ванной дискуссии — quaestio (обсуждение условного
вопроса) и публичный диспут, в столь существен-
ной степени определивший форму текстов величай-
ших средневековых философов. Роберт Сорбоннский
говорил, что «познанным может считаться лишь то,
что пережевано зубами диспутантов». Обычай под-
вергать этому «пережевыванию» любой вопрос, от
самых очевидных до самых запутанных, не только
развивал скорость интеллектуальной реакции и точ-
ность выражений, но и — прежде всего — сформи-
ровал тот дух критического анализа и методологи-
ческого сомнения, которому столь многим обязаны
наука и цивилизация Запада»33.
С этим согласен и историк науки Эдвард Грант:
«Почему западная цивилизация смогла создать
естественные и общественные науки и подняла науку
на такой уровень, которого до этого не удавалось
достичь ни одной другой цивилизации? Я*убежден,
что дело в духе всепроникающем и глубоко укоренен-
ном критического исследования, ставшем естествен-
ным следствием той опоры на способности человече-
ского разума, которая берет начало в Средние века.
Если речь не шла об истинах, данных в Открове-
нии, в средневековых университетах на трон верхов-
ного арбитра в большинстве интеллектуальных спо-
ров и дискуссий был возведен разум. Для исследова-
телей, погруженных в университетскую среду, было
совершенно естественно использовать рациональный
подход для изучения ранее не исследовавшихся тем
и для обсуждения гипотез, которые прежде серьезно
не рассматривались»34.
Создание университетов, приверженность разу-
му и рациональной аргументации, а также тот иссле-
довательский дух, который был присущ интеллекту-
альной жизни Средневековья, были «драгоценным
даром западного Средневековья Новому времени…
несмотря на то что этот дар не признан и, возмож-
но, никогда не будет признан. Не исключено, что он
будет оставаться, как это было последние четыреста
лет, самой главной тайной западной цивилизации»35.
Надо добавить, что все это дар цивилизации, в кото-
рой центральное место занимала Католическая
церковь.

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...lastika-kratko
В самом начале развития средневековой образованности на основании традиционных античных наук сложился особый род образования, и то своеобразное мышление, которое получило название схоластики. Задачей схоластики было утвердить в свете разума то, что было усвоено верой. Схоластика средних веков должна была уяснить Священное Писание. Так как для такого трудного дела надо было приискать соответственные способы, то обратились к логике Аристотеля, труды которого послужили главным основанием схоластики, хотя изучались в крайне уродливом виде, и притом лишь в тех отрывках, которые могли непосредственно послужить орудием для известных логических приемов. Что средневековая схоластика находилась в связи с католицизмом, видно из того, что когда Реформация подорвала папство, то вместе с римской церковью пострадала и схоластика.

Во всяком случае, в схоластике по ее влияниям надо отличать две стороны – положительную и отрицательную. Исторически средневековая схоластика предшествовала новой европейской философии. Европейская мысль, построившая такие могущественные системы, была воспитана продолжительной, хотя и мелкой работой схоластики. Позднейшие философы, Декарт, Спиноза и др., были воспитаны на схоластике. Поэтому ее не следует порицать безусловно, как привыкли относиться к ней те, которые обыкновенно не знакомы с ней. Надо заметить, что диспуты средневековых схоластов происходили в присутствии большого числа слушателей и что они имели то же облагораживающее значение, какое некогда имели в Афинах беседы философов, хотя в средние века эти поучения не проникали в народ, оставаясь достоянием клириков. Над этими диспутами стояла церковь, не дозволявшая состязающимся выходить из указанных границ. Вообще средневековая схоластика представляется достойной полного внимания.

Если в Древней Греции мы находим немногих, но великих и самостоятельных мыслителей, то среди схоластиков мы видим бесчисленные имена докторов и магистров, которых даже трудно перечесть. Правда, они не творят ничего вечного, вращаются в узком кругу мысли, но между ними встречается много самостоятельных деятелей. Схоласты писали по-латыни, которую они переработали в своеобразный орган, известный под именем «средневековой схоластической латыни». Напрасно презрительно относятся к этой латыни; в схоластических трудах этот мертвый язык дышит жизнью и отчетливо развивает каждую мысль.

Если, с одной стороны, в схоластике видна связь ее с новой философией, то, с другой стороны, нельзя не видеть ее отрицательных свойств. В схоластике были поставлены границы разуму, а где раз намечены такие границы, там не может питаться мысль, так как ей возбраняется идти далее известных пределов. Законченные формы схоластики, основанные на Аристотеле, приучили средневекового человека мыслить по определенному шаблону. Но тем не менее надо заметить, что эта условная философия, вращавшаяся в сфере религии, свидетельствует о сдержанном стремлении к свободе мысли. Это значение схоластики не отрицает даже крайний материалист Фейербах. «Даже уродливости и темные стороны схоластов, – пишет он по этому поводу, – множество нелепых вопросов, которыми они занимались, их бесчисленные случайные различия, их курьезы и тонкости должны быть выведены из светлого, разумного начала, из их жажды света, из духа исследования, которое в то время, при могучем преобладании церкви, могло выражаться только в таком виде, а не иначе. Все множество вопросов с самоотвержением, достойным лучшего дела, развитых схоластами, все их бесполезные логические тонкости были почтенным усилием мысли пробиться на свет Божий».

Всё это тем более важно, что философия Средних веков не стояла на месте. Развитие схоластики мало-помалу и привело к возникновению новой западной философии, которая приёмами и методами мышления обнаруживает немало сходства с этим своим первоисточником.

Двумя главными направлениями средневековой философии являлись номинализм и реализм. Один из виднейших представителей французской схоластики, Пьер Абеляр сделал попытку преодолеть крайности этих двух течений, создав среднее между ними – так называемый концептуализм. Рядом с догматической схоластикой, которая оперировала логическими доводами, в Средние века процветало и основанное на религиозном чувстве мистическое направление. В числе его самых заметных фигур был знаменитый святой цистерцианского ордена, вдохновитель Второго крестового похода, Бернард Клервоский.

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...ie-skholastiki

Главной задачей средневековой схоластической философии было примирение скудных отрывков из «Органона» Аристотеля с христианской догматикой. Усилия сделать это заполняют собой целое тысячелетие западноевропейской мысли. Развитие схоластики было поначалу слишком слабым, вялым, даже едва заметным, но тем не менее интересным по тем попыткам, которые дух человеческий проявляет при самых неблагоприятных условиях. Никогда с большей яркостью не обнаруживалась энергия духа.

Тем интереснее проследить трудный, весьма медленный процесс развития схоластики. Средневековая мысль вращалась в заколдованном кругу. Она не дерзала переступить заветных границ ни в ту, ни в другую сторону. Самостоятельной мысли у ранних схоластиков, строго говоря, не было, потому что греческая логика с одной стороны и католическая религия с другой дают уже готовые формы, которые не развиваются, не разрабатываются более свободным духом; мысль представляется уже определенной; содержание и границы ее очерчены. Потому-то, с известной точки зрения, верно выражение ирландского монаха-неоплатоника Иоанна Скота Эриугены (ок. 810 – ок. 877), убитого своими учениками, – в его труде «О божественном предопределении», что истинная философия есть истинная откровенная религия и, наоборот, истинная религия есть истинная философия. Для отцов церкви, которые тоже были учеными мыслителями, философия была средством достижения религиозного понимания; для схоластов такой цели служило богословие. Средневековая схоластика имела высшей задачей проникнуть в тайны откровения и оправдать разумом это откровение, или, точнее, примирить разум с верой. Все схоласты были глубоко верующими, хотя первый из них – Эриугена, позволил себе собственные либеральные толкования христианских догматов. На него ссылались еретики-альбигойцы, учение которых было продуктом гностической и манихейской философии. В XIII веке папа Гонорий III запретил сочинения Эриугены после нескольких веков их свободного обращения. Эриугена отрицал предопределение, учил об общем праве всех на спасение души, отрицал вечность мук, даже ад, находя ужасы загробного наказания оскорблением христианской любви.

Иоанн Скот Эриугена, один из основателей схоластики. Средневековая миниатюра

Тем не менее, схоластика не оставалась на одной и той же мёртвой точке. По миновании эпохи Раннего средневековья в ней всё больше замечалось идейное развитие. С начала XIII века содержание философской мысли значительно расширяется. Постепенно она выходит из заколдованного узкого круга, в котором вращалась прежде. Она проявляется даже в публицистике. Схоластика задевает теперь то, чего прежде не касалась. В ней заметно слышится веяние новых начал. Именно они и были посеяны в предшествовавший философский период. Как ни скудно было поле философской мысли, но представители ее все же должны были или договориться о некоторых вещах, несогласных с существующими понятиями, или остановиться перед таинственной загадкой. И схоластическая мысль продолжает развиваться.

Причиной этого толчка в развитии было появление нового перевода Аристотелевой «Логики» с греческого языка. Эти переводы появились еще в начале XII в., но большинству ученых долго оставались неизвестными. В XIII в. выяснилось достоинство новых переводов и превосходство их перед прежними. Тогда логика сделала шаг вперед. Как обыкновенно бывает в подобных случаях, среди схоластов образовались две партии: antiqui et moderni, старая и новая. Сам Абеляр принадлежал к представителям старой партии, потому что он не был знаком с новыми переводами Аристотеля. Главными представителями новаторов в схоластике явились два великих ума средних веков: Альберт Великий из Кельна и Фома Аквинский. Один был немцем, другой итальянцем.

Схоластик Альберт Великий (Альберт Больштедт) на почтовой марке ФРГ
Автор фото - NobbiP

Альберт был натуралист, химик, астролог и философ. Фома занимался не только богословскими вопросами, но прославился и государственными; он был богослов, публицист и философ. Надо заметить, что католическая церковь до сих пор живет теми идеями, которые были развиты в схоластике Фомой. Великий переворот, вызванный сочинениями того и другого в схоластической философии, особенно творениями Фомы Аквинского, конечно, не мог явиться внезапно. Толчок к развитию схоластики дан был извне, из-за Пиренеев, от обитавших там в то время арабов.

Фома Аквинский, мыслитель, давший сильный толчок развитию схоластики. Фрагмент картины Фра Анджелико

Арабы были одновременно учениками Мухаммеда и Аристотеля. Благодаря тому, что они были знакомы с греческими оригиналами, они имели доступ к чистым античным источникам, тогда как западная схоластическая мысль привыкла пользоваться только скудными обрывками древности. Собственно говоря, арабская мудрость была довольно условной и не принесла много нового в чисто философскую область, так как не успела развиться самостоятельно. Арабы только компилировали то, что заключалось в греческом материале. Действительно, они заимствовали все, что попадалось им под руку на пути завоевательного шествия халифов. Они восхищались неоплатониками на африканском берегу Средиземного моря и Аристотелем при дворе византийских императоров или, лучше, его толкователями. Так как с полным переводом «Органона» Европа познакомилась через арабов, то через них проникли в схоластическую философию и новые элементы. Когда схоласты проявляли сколько-нибудь материальный взгляд на вещи, тогда они шли по стопам арабских философов.

Хотя европейская схоластика в процессе своего развития не осталась чуждой влиянию арабов, из этого не следует, чтобы она совершенно подчинилась арабским философам. Такие люди, как Альберт и Фома Аквинский, были ортодоксальными представителями номиналистов. Их жизнь протекла спокойно, позже оба этих реформатора схоластики были даже причислены к лику святых католической церковью. Арабское влияние следует понимать в том смысле, что оно окрылило полет европейской схоластической мысли и дало такой толчок к её развитию, который побудил ее относиться к богословию и философии, как к предметам самостоятельным.

Кроме арабов, на исторический ход духовной жизни средневекового Запада в последующее время оказали влияние и славяне. Богомилы из Болгарии со своим протестом против господствующей христианской догматики проникли через Ломбардию в Прованс и во все пределы Южной Галлии. Там этот протест, сперва ограничивавшийся только богословской сферой, принял характер кровавой борьбы за веру, борьбы со всемирной папской теократией – альбигойских войн. Попытки средневековой церковной реформы в недрах католицизма проявились, таким образом, под деятельным воздействием славянского племени, заявившем тогда свое участие в историческом пути всего человечества.

В XIII столетии мир был приготовлен к дальнейшему развития мысли, и во всех областях истории должен был совершиться высший расцвет средневековых схоластических идей.

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...lizm-i-realizm
Собственно движение средневековой схоластической мысли начинается с конца XI века, с сочинений Ансельма Кентерберийского и Абеляра. Оба они были представителями различных направлений. Они открывают собой борьбу так называемого номинализма и реализма, или спора об универсалиях, который составляет жизнь схоластики. До того времени ученые монахи X и XI веков, которые писали только глоссы (комментарии и толкования к старым текстам), играли пассивную роль. Неоконченное введение античного неоплатоника Порфирия к категориям Аристотеля, Боэций, да три отрывочных сочинения Аристотеля – вот весь философский запас того времени, ибо прочие средневековые исследования, как например, Скота Эриугены, были чисто богословскими.

В упомянутом выше трактате Порфирия «Введение в "Категории" Аристотеля или О пяти общих понятиях» был поднят вопрос: признавать ли мир мысли, мир отвлеченных общих представлений, или универсалий, действительно существующим или только воображаемым? Одни считали их реальными явлениями (res), другие – только именами (nomina). Те из средневековых схоластиков, кто придерживался первого взгляда, носили имя реалистов, вторые – номиналистов.

История этого вопроса стала историей средневековой схоластической мысли. Средневековые номиналисты и реалисты спорили по нему так серьезно, что готовы были возвести друг друга на костер. Почему же так важны эти универсалии? Теперь подобные вопросы кажутся немыслимыми; но, всматриваясь в них глубже, нельзя не признать в них существенной важности для истории духа, для судьбы христианской религии и вместе для средневековой умственной истории, в которой религиозный интерес был на первом плане. От применения того или другого взгляда – номиналистов или реалистов – зависела большая или меньшая крепость религиозного чувства.

Чтобы уяснить себе средневековые схоластические термины nomina и res, удобнее всего перевести их на наш современный язык. В переводе на наш язык номиналисты подобны материалистам, а реалисты – идеалистам. Под словом universalia в Средние века понимались, по Аристотелю и Порфирию, следующие пять понятий: genus – род, differentia – отличительный признак, species – вид, proporium – существенный признак и accidens – случайный признак. Это – идеи о предмете, то, что для средневековых номиналистов оставалось лишь представлением; но схоластики-реалисты на это смотрели иначе. Самые сильные умы думали над этим вопросом. Так, неоплатоник Порфирий, еще в начале IV века, говорит: «Существуют ли род и виды сами по себе только в уме, и в случае, если бы они существовали, телесны они, или бестелесны, и притом отдельны ли они от чувственных вещей, или в них самих находятся и вместе с ними существуют, – все это дело слишком трудное и требует более обширного расследования».

За это тяжелое дело взялись средневековые схоластики конца XI века. По существу вопроса они имели предшественников в греческих философах. Платон приписывал родам и видам независимое, отдельное существование от тела – на этом основаны представления платоновской философии о мире идей и мире вещей. Аристотель же полагал, что хотя идеи могут представляться отдельно от тел, но существуют только в телах. Средневековые реалисты поддерживали точку зрения Платона, а номиналисты не только поддерживали Аристотеля, но и шли дальше него. Они говорили, что идей (универсалий) нет в телесном виде, что они могут быть только воображаемыми. С церковно-догматической точки зрения, последнее положение могло быть очень опасно.

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...ovoj-filosofii
Двумя главными направлениями средневековой философии были реализм и номинализм, разделяемые спором о реальном либо чисто абстрактном существовании общих идей – «универсалий».

В философии начала Средних веков (XI–XII столетия) наиболее известными номиналистами были Беренгар, Росцелин, Абеляр, а «реалистами» – Гильом из Шампо и Ансельм Кентерберийский.

Беренгар Турский (ок. 1000 – 1088 гг.) – средневековый французский схоласт, философ и богослов. Он возглавлял все ещё существовавшую в XI в. Турскую школу (она была основана Алкуином в IX веке). Главное сочинение Беренгара Турского – «О святой трапезе» (1049 г.). В этом сочинении турский номиналист отвергал реальность универсалий (общих идей) и утверждал, что реальны, действительны только одни чувственные сущности, чувственные субстанции, т. е. «вещи», что нет ничего реального помимо чувственных субстанций: «Нет ничего реального помимо субстанции, а субстанция… есть принадлежность только того, что доступно ощущению внешних чувств...» Правда, Беренгар делал оговорку: по крайней мере здесь, т. е. в нашей жизни.

Номиналист Беренгар Турский. Книжная иллюстрация начала XVII века

Другим виднейшим средневековым номиналистом, разделявшим ту же точку зрения на проблему существования идей, был Росцелин из Компьени (1050 – 1110 гг.). Этот французский философ, теолог, богослов преподавал логику (диалектику) и применял ее, как всякий схоласт, к теологическим проблемам. Сочинения Росцелина не сохранились. До нас дошло лишь одно письмо Росцелина – его письмо к Абеляру. Так что наши знания о Росцелине косвенные, исходящие в основном от его противников.

Росцелин учил в своей философии, что существуют лишь единичные вещи («рес сингулярес»), общие же понятия – лишь наименования («номен»). А что такое имя? слово? Это не что иное, как «звучание воздуха» («флатус воцис»). Итак, по мнению номиналиста Росцелина, действительное существование имеют одни только единичные, осязаемые вещи. Универсалии (общие идеи) реально не существуют. Это только множества, обозначенные одним общим именем, словом. Согласно философии Росцеллина, существует только то, что можно воспринять и затем представить. Мы не можем представить себе ни человека вообще, ни животное вообще. Конечно, такая установка средневековых номиналистов не ориентировала на понятийное сущностное познание. Она отдавала людей в распоряжение стихии языка, который часто обозначал одним именем существенно несходное. Например, рыбами называли и китов, но это ведь не делало реально китов рыбами, ведь не все, что обитает в воде, рыбы. Применительно к проблеме Троицы философские учения Беренгара и Росцелина означали, что в боге важнее его ипостаси, чем его единство, что каждое лицо Троицы самостоятельно, что означало ересь тринитаризма и тритеизма (троебожия, политеизма), ведь соединяющая воедино ипостаси бога, а на самом деле отдельные личности, сущность – всего лишь название, слово.

Средневековая церковь не могла согласиться с такой ересью и преследовала философов-номиналистов Беренгара и Росцелина. Она предала их взгляды анафеме. Беренгара вынудили дважды отрекаться от своих учений. Его сочинения были сожжены – оттого-то они и не сохранились. Строгие средневековые католики осудили и учение номиналиста Росцелина на церковном соборе в городе Суассоне (1092) и заставили его отречься от своих еретических представлений. Философские сочинения Росцелина уничтожались. Поэтому-то они не сохранились.

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...ki-vo-frantsii
Религиозное настроение, породившее новые ордена и увлекавшее людей в монашество, возбуждало духовенство углубляться в богословские занятия; а для богословских трудов нужно было знакомство со схоластической философией. Французское и норманнское духовенство усердно занималось этими науками. Потому школы, пришедшие в упадок во Франции при последних Каролингах и первых Капетингах, стали в XII веке улучшаться, и число их увеличивалось. Молодые люди, желавшие учиться, целыми массами шли в тот город или монастырь, в школе которого был знаменитый преподаватель, – в Реймс или Тур, в норманнский монастырь Бек. При Людовике VI и Людовике VII, благодаря покровительству Сугерия, знаменитейшие французские ученые стали преподавать в Париже; особенно громкую славу приобрели школы при кафедральном парижском храме Богоматери (Notre Dame de Paris), при аббатстве св. Виктора и на холме св. Женевьевы. Париж сделался важнейшим в целой Европе центром богословия и схоластической философии, получил для развития этих наук такое же значение, как Болонья и Падуя для изучения римского права. Парижская школа богословия и философии стала называться университетом, подобно юридическим школам в Болонье и Падуе. Название университетов не было дано им папой; они приобрели свой высокий авторитет без его содействия, благодаря исключительно славе своих преподавателей, привлекавшей тысячи слушателей.

Деятельностью Росцеллина, Гильома Шампо, Пьера Абеляра, Петра Ломбарда и других великих ученых, бывших преподавателями французского парижского университета, выработана та система сочетания богословия с философией, которая называется схоластикой и целые столетия владычествовала над умственной жизнью человечества. Схоластика – направление умственной деятельности, стремившееся найти логические доказательства истины католического вероучения, возникло в школе Бекского монастыря (в Нормандии), но в Париже оно получило такое развитие, что выработанная им система понятий стала господствующей во всей Европе. Во Франции действовал и основатель средневекового ортодоксального мистицизма, Бернард Клервоский.

Сильное развитие прежним элементам схоластики дано было спором ортодоксального богослова, знатока диалектики, Ланфранка, с Беренгаром Турским. Ансельм Аостский (1033 – 1109), другой представитель французской схоластики, преемник Ланфранка в должности главного преподавателя бекской школы, потом и в сане архиепископа кентерберийского, человек очень умный, формулировал основную мысль средневековой философии: знание должно основываться на вере, догматы которой должны быть принимаемы без исследования. Ансельм знаменит в истории схоластики своими диалектическими доводами, доказывающими существование Бога и справедливость католического учения об искуплении. Вера во Франции и вообще в Западной Европе была тогда сильнее мышления, воображение господствовало над рассудком. Поэтому западные схоластики не довольствовались учением отцов церкви, а дополняли его своими фантастическими рассуждениями, выдавали их за несомненную истину; но, воображая, что их мысли совершенно одинаковы с учением церкви, они принимали его за основание своих рассуждений; они ставили задачей себе разъяснить и доказать каждый догмат католической веры диалектическими аргументами.

Средством для этого служили представителям схоластики во Франции правила логики, выработанные Аристотелем; они изобрели множество логических формул и терминов и с изумительным трудолюбием занимались диалектическими хитросплетениями отвлеченных понятий, чуждых всякого действительного содержания, решением пустых вопросов, выдуманных праздной игрой воображения. Читая трактаты схоластиков, дивишься проницательности их ума в анализе абстрактных понятий и построении силлогизмов из них, дивишься неутомимости, потраченной на исследование вопросов, лишенных всякого реального содержания. Пока догматика католической церкви еще не была неизменно установлена духовной властью и мыслители могли исследовать догматы, не подвергаясь обвинению в ереси, у некоторых богословов, как, например, у Скота Эриугены проявлялась свобода научной мысли. Но потом всякое противоречие установленной догматике было объявляемо преступлением, виновный в нем подвергался заточению в монастырь или в темницу; схоластики стали воздерживаться от опасных попыток самостоятельного исследования, строго держались учения католической церкви. Если результат мышления оказывался не совпадающим с догматикой, то схоластика объявляла, что разум человеческий заблуждается, что само мышление лживо.

Схоластики разделились на две школы по различию понятий об основных вопросах философии; это различие соответствовало двум противоположным направлениям, делившим греческих философов на две партии. Одна школа схоластиков держалась учения, что общие понятия существуют в уме раньше конкретных представлений (ante rem): она, подобно Платону, приписывала абстрактным понятиям самостоятельное существование, независимое от конкретных предметов или по крайней мере, подобно Аристотелю, полагала, что они существуют в конкретных предметах (in re), составляют сущность их. Это учение называлось реализмом; по нынешней терминологии, его следует называть идеализмом. Противоположность ему составлял схоластический номинализм; это был эмпиризм, признававший непосредственную достоверность существования конкретных предметов, и на этом основании доказывавший, что общие понятия – только субъективные представления, выводимые умом из знаний о конкретных предметах (post rem), что они только «имена», nomina, слова.

Представители номинализма рассуждали о догматах самостоятельнее, чем реалисты, приходили к выводам, казавшимся церкви опасными. Отношение духовных властей Франции к номинализму стало в особенности неблагоприятно после того, как Росцеллин (уроженец Бретани), бывший каноником в Компьене, высказал о догмате Троицы мысли, несогласные с учением католической церкви. Суассонский собор в 1092 году принудил его к отречению от этих мыслей. Реалисты были покорными последователями церковной догматики, усердно строили доводы в подтверждение ортодоксальных верований, заботливо избегали всякого столкновения с ними. Основателем реализма был французский схоластик Гильом Шампо (1070 – 1121), преподаватель философии в Париже.

Один из ярчайших представителей схоластики во Франции, Пьер Абеляр (1079 – 1142), сначала занимал положение, среднее между реалистами и номиналистами, но потом смело отступил и в жизни и в учении от церковной системы и вел борьбу если не прямо против догматов католической церкви, то против принципа, на котором основывалась католическая догматика – против учения о подчинении разума авторитету. Он подверг отважному разбору вопросы об отношениях разума к вере, об условиях спасения души, об отношениях общих понятий к конкретным предметам. Он отвергал верования, не основанные на разуме, говорил, что нужно признавать только те догматы, в которых нет ничего несогласного с разумом. Деятельность Арнольда Брешианского показала, какими опасностями угрожало церкви применение этого рационализма к вопросам практической жизни. Арнольд был ученик Абеляра.

Другой виднейший представитель схоластики во Франции, Бернард Клервоский, выступил защитником безусловного авторитета церковной догматики и существующего иерархического устройства церкви, противником тех притязаний разума на владычество, которые заключались в основной мысли учения Абеляра и прямо высказывались Арнольдом. Бернард заменял в схоластическом богословии диалектику религиозным чувством сердца, жаждущего веры.

Бернард Клервоский. Картина Г. А. Вассхубера, 1700

Французский схоластик Гуго (Гюг) Сен-Виктор, родившийся в 1097 году близ Иперна, умерший в 1141 году в Париже, стремился примирить противоположные направления. Он говорил, что эмпирические науки полезны для познания Бога и для объяснения Священного Писания, что разум подкрепляется верой, вера разумом, что высшая цель умственной деятельности – живое понимание Бога мистическим созерцанием, что диалектика, подтверждающая истину вероучения логическими доводами, и мистическое углубление в мысли о всемогуществе Божием, о благости Бога равно необходимы, что это элементы, каждый из которых должен пополняться и уравновешиваться другим.

Пётр Ломбард, средневековая миниатюра

Петр Ломбард (Ломбардец) (ум. 1164), получивший название «учителя решений», magister sententiarum, человек спокойного и скромного характера, преподаватель богословия в Париже, а потом епископ парижский, также стремился примирить разум с католическим вероучением. В своем трактате Sententiarum libri IV он облекает научной формой догматику католической церкви, этот учебник, написанный понятным языком и умеренным тоном, очень долго был общепринятым основанием курсов схоластического богословия и служил образцом для последующих трактатов подобного рода.

[365 дней]

[Википедия]

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F...BA%D0%B8%D0%B9
Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Пётр Ломбардский
Petrus Lombardus
Дата рождения:

неизвестно
Место рождения:

Новара, Пьемонт, Италия
Дата смерти:

1160
Место смерти:

Париж, Королевство Франция[1]
Страна:

Италия
Альма-матер:

Парижский университет и Реймсская школа
Школа/традиция:

схоластика

Пётр Ломбардский ( — 1160 ; Пётр Новарский, Пётр Ломбард, Ломбард, Ломбардец; лат. Petrus Lombardus) — католический богослов и философ-схоласт XII века. Прозвище Петра — Магистр сентенций (лат. Magister sententiarum) по названию его самого известного произведения «Сентенции в чётырех книгах».

Содержание

1 Биография
2 «Сентенции»
3 Влияние и значение
4 Издания сочинений
5 Примечания
6 Ссылки

Биография

Родился Пётр около Новары в Ломбардии. Учился сперва на родине, в Новаре или Лукке, а затем, при покровительстве Св. Бернарда Клервоского и епископа Лукки Одо, — в Реймсе (где тогда преподавали два ученика Ансельма Лаонского) и Париже (в Сен-Викторской школе у Гуго и у Абеляра). Последний был причиной того, что Пётр остался жить в столице Франции и стал известным магистром здешних школ. Его духовная карьера, начавшаяся в 1140-х гг., закончилась назначением епископом Парижским в 1159 г. В 1148 г., на синоде в Реймсе, среди других осудил учение Жильбера, епископа Пуатье. В числе учеников — Пётр Едок (Petrus Comestor) и Вильгельм Тирский. Умер в 1160 г., но никак не в 1164 г.

«Сентенции»

Магнум опус Петра Ломбардского — «Сентенции в чётырех книгах» (лат. Sententiarum libri IV) или просто «Сентенции». В этой работе первый раз в католическом мире догматическое богословие было сведено в одно систематическое целое. На строение этой работы повлиял «Источник знания» Иоанна Дамаскина (латинский перевод его третьей части, осуществленный в середине XII века). Пётр разбирает изречения Отцов церкви по поводу догматических вопросов и пытается их обосновать, опровергая противоречащие им положения. В предисловии к «Сентенциям» он скромно сравнивает себя с бедной евангельской вдовицей, пожертвовавшей храму свою лепту.

Влияние и значение

Влияние «Сентенций» было велико. Применяемый в них метод взяли себе за образец так называемые Сентенциарии, он послужил формированию такой формы теоретического текста, как сумма. В первое время новаторский характер этой работы вызывал критику. Например, Вальтер Сен-Викторский написал полемический трактат «Против четырёх лабиринтов Франции», где под «лабиринтами» подразумеваются теоретические построения Абеляра, Гильберта Порретанского, Петра Ломбардского и Петра Пуатевинского.

Позднее «Сентенции» стали базовым учебником по католическому богословию и оставались им до эпохи Реформации и Контрреформации. Соответственно, было написано большое количество комментариев к книге, и такой комментарий был формой выражения авторской концепции. «Комментарии к „Сентенциям“» оставили Фома Аквинский, Уильям Оккам, Иоанн Дунс Скот (под заглавием «Оксфордское сочинение»), Майстер Экхарт.

Значение Петра Ломбардского хорошо демонстрирует тот факт, что Данте Алигьери сделал его персонажем «Божественной комедии» (раздел «Рай») в числе других видных церковных деятелей.
Издания сочинений

Patrologiae cursus completus… / Accurante G. P. Migne… Series latina… T. 192. — (Самое доступное издание.)

Примечания

↑ Record #11859334X // Gemeinsame Normdatei — 2012—2016.

Ссылки

Пётр Ломбардский в Философской библиотеке средневековья

[Grandars.ru]

http://www.grandars.ru/college/filos...atristika.html
По мере завершения работы по оформлению догматических основ христианства патристика постепенно переходит в схоластику. Патристика боролась с язычеством и пропагандировала этико-религиозную доктрину христианства в мире, еще не вполне принявшем новую религию и утверждающую его мораль. Схоластика, опираясь на авторитет Священного писания, философские идеи патристики, стремится включить в обиход философствования наследие языческой античности и прежде всего наследия Платона, Аристотеля, Плотина и Прокла. Делает это она для того, чтобы осмыслить и рационализировать окружающую человека действительность. Одной из важнейших проблем схоластики выступает проблема соотношения мира рационального знания и мира духовного опыта. Решение этой проблемы требовало соотношения разума и веры. Представители схоластики, размышляя об этом соотношении, пришли к выводу о том, что вера и разум должны находиться в гармоническом единстве друг с другом. Дело в том, что разум при надлежащем использовании ведет к приближению к Богу, к единению с Ним. Иными словами, истины разума и веры не могут противоречить друг другу. Такова суть одного из главных выводов схоластической средневековой философии.

Наиболее крупными представителями средневековой схоластики считаются Иоанн Скот Эриугена (ок. 810 — ок. 877), Ансельм Кентерберийский (1033 — 1109), Бонавентура (1221 — 1274), Фома Аквинский (1225 — 1274), Дунс Скот (1266 — 1308) и Уильям Оккам (1300 — 1349)

Схоласты считали, что сущность вещей может быть постигнута человеческим разумом. Однако это требует точности в использовании языка и тонкости понимания различий вещей. Этого можно достичь лишь при наличии основательно разработанного, опирающегося на знание логики метода. Суть схоластического метода сводится к тому, чтобы обеспечивать движение мысли от анализа способов высказывания о сущем, к анализу реальности. При этом схоластика исходит из убеждения, согласно которому понятия укоренены не только в человеческом разуме, но и в Божественном уме, созидающем бытие. Иными словами, понятие рассматривается как бы существующим двойным способом в уме человека и в бытии. Ключом к постижению мира считается постижение универсалий.

Фома Аквинский (1225/1226 — 1274) считается самым крупным представителем схоластической философии, основными принципами которой выступают принцип разъяснения и принцип принятия и согласования противоположных тенденций.

По мнению Фомы Аквинского, отношение к выдающимся предшественникам наряду со знанием Библии является основой преподавания философии. Такая установка побудила его написать ряд комментариев к трудам философов прошлого (Боэция, Аристотеля). Но главными его философскими сочинениями стали “Сумма против язычников” и “Сумма теологии”. Особенностью философии Фомы Аквинского является то, что он высоко ценил идеи Аристотеля, стремился дать им такую интерпретацию, чтобы создать последовательную систему, связанную с утверждением христианской веры. Своим современникам Фома казался новатором, так как в какой-то мере дал новую трактовку традиционно рассматривавшимся философами проблемам и ввел в употребление новые способы, приемы аргументации, а также отверг некоторые традиционные подходы к осмыслению некоторых вопросов. Он не стремился прослыть оригиналом, но новизна в его мысли имела место. Она проявлялась в том, что он терпеливо анализировал разные мнения, стремясь достичь истины и систематически синтезировал разные позиции, используя для этого всеобъемлющие философские принципы и категории.

Фома Аквинский стремился использовать философию для обоснования и доказательства истин веры. Он считал, что философская теология является высшим выражением философской рефлексии.

Согласно представлениям Фомы, предметом философии являются истины разума, а предметом теологии — истины откровения. Конечным объектом философии и теологии является Бог, выступающий создателем мира и вдохновителем его развития. Бог, по учению Фомы, представляет собой вечное, наисовершеннейшее духовное существо, это — чистая форма, источник всех возможных форм, благодаря которой из пассивной материи возникают самые разнообразные вещи.
В произведении “Сумма теологии” приводятся пять доказательств существования Бога:

Бог рассматривается как “неподвижный двигатель”, приводящий все в движение;
Бог рассматривается как первая причина;
Бог является источником необходимости в мире;
Бог есть источник совершенства, сам являясь совершенным;
Бог устанавливает конечные цели и поэтому не может не существовать.

Фома считал Бога благом и источником блага. Бог, по мнению христианского мыслителя, вездесущ и выступает источником любви и радости. Он добр и ему чуждо чувство ненависти.

Согласно учению Фомы, люди и животные обладают душами, но человеческие души отличаются от душ животных, так как первые являются разумными, а вторые чувственными. Однако даже человеческая душа лишена способности непосредственного содержания Бога и Божественных идей, но ей открыт путь рационального познания.

Фома полагал, что человек ищет счастья по своей природе как существо, стремящееся реализовать свои потенции. Наивысшее счастье человека мыслитель видит в познании Бога. На этом пути человек должен сознательно избрать бедность, облегчающую путь к Богу. Этому способствует следование Божеским установлениям, в соответствии с которыми должен жить и действовать каждый христианин. Моральные заповеди, дарованные Богом, рассматриваются как рациональные. Нормативное содержание моральных заповедей обращено к разуму человека, который должен этим содержанием овладеть. Главная задача морального закона, раскрывающегося в заповедях христианской морали, регулятивная. Он шаг за шагом ведет человека по пути добродетели. При этом высшее назначение человека выходит за пределы естественного порядка. Следовательно, человеку необходимо сверхъестественное руководство. При этом знание морального закона переходит в добродетели благодаря желанию добра, а не воздействия страха. Движение к добродетели должно осуществляться благодаря любви и Богу, как законодателю и творцу всего сущего.

Фома немало сделал для обоснования божественного происхождения власти монарха и необходимости подчинения простых людей господам. В то же время он доказывал, что светской власти подчиняются только тела людей, а не их души. Души должны, по его мнению, направлять к Богу церковь.

Западная христианская философия развивалась в полемике между сторонниками разных точек зрения на соотношения общего и единичного. Схоласты предложили несколько решений этого вопроса. Основных решений данного вопроса было два. Первое, отстаивавшееся Иоганом Скотом (Эриугеной) (810 — 877), Ансельмом Кентерберийским (1033 — 1109), Альбертом Великим и Фомой Аквинским, состояло в утверждении, что общее или “универсалии существуют реально, независимо от человеческой мысли речи”, подобно платоновским идеям. Взгляд этот получил название “реализма”.

Так, Фома Аквинский доказывал, что универсалии существуют до вещей как реальные прообразы индивидуальных предметов в Божественном разуме, где они возникают как понятия путем абстрагирования от отдельных вещей. Первичными и общими, следовательно, являются Божественные универсалии, а вторичными — материальные вещи.

Другое решение проблемы соотношения общего и единичного было предложено оппонентами реализма, получившими прозвание номиналистов.

Номиналисты (от латин. nomina — имена) доказывали, что реально существуют конкретные вещи, предметы, явления с их качествами и свойствами, а общее, понятия связаны лишь с человеческим сознанием. Это имена, которые человек дает вещам, группам и классам вещей. Одни номиналисты, например, Росцелин (ок. 1050 — 1110), Пьер Абеляр (1079 — 1142), Уильям Оккам (ок. 1300 — 1350) считали, что общее суть лишь дуновение звука, существует только в уме человека. В самих вещах нет ни ничего общего, ни частного. Другие, как, например, Дунс Скот (ок. 1265 — 1308) полагали, что общее не есть только продукт ума, оно имеет основание и в самих вещах, как их сущность, и после них, как понятия, которые наш ум отвлекает от этих сущностей.

Номинализм представлял собой умонастроение, содержащее зародыш материалистического понимания мира вещей. Не случайно поэтому в 1092 г. в Суассоне было осуждено церковным собором учение Росцелина, а в 1121 г. — учение Абеляра. Не следует забывать, что средневековый номинализм содержал лишь зародыши материализма, но не отрицал Бога и его могущества.

Уильям Оккам приобрел особую известность среди представителей номинализма в европейской средневековой схоластике. Ему принадлежит идея, согласно которой “сущности не следует умножать без необходимости”. Эту идею он выразил на самом деле иначе, а именно: “Бессмысленно делать из большего то, что может быть сделано из меньшего”. Данная идея получила в философии статус принципа, названного “бритвой Оккама”. Согласно этому принципу, имея дело с предметами, важно установить, какие сущности явно присутствуют и далее необходимо формулировать высказывания в терминах этих сущностей.