*7777. О корпоративной этике

[Павел Гусев]

http://echo.msk.ru/programs/personalno/1800508-echo/
П.Гусев
― Я думаю, что РБК станет новым СМИ, достаточно комфортным для власти, для того, чтобы пропагандистская машина работала без сбоев. И при этом будет включаться, конечно, информационная составляющая. Искоренить все сразу нельзя, и не нужно, наверное. Но общая направленность будет, наверное, совсем другой. Уже совсем другое будет СМИ. И мы со многими СМИ видели такую картинку. Это обычное явление. Мы здесь может только пожать плечами, потому что это частное предприятие. А собственник может решать что угодно, в конечном счете, если у него есть на это права. У собственника есть такие права. У РБК и у его представителей нет ни акций, ни каких-либо прав в договоре на то, что они имеют право отстаивать свои права.

Другое дело, мне не понравилось, что с этого собрания была слита информация. Я считаю, что это не по-журналистски. Если бы там присутствовал другой журналист – он имеет право, как человек, который присутствует, говорит о том, о чем он считает нужным. Но есть корпоративная этика. Я знаю, что и на «Эхо Москвы» и в «МК» и в других структурах бывают собрания, которые являются внутренними собраниями, и тогда, если хочет Венедиктов – он выносил такие вещи – он выносит после этого ту информацию, которую считает нужным, что решало внутреннее собрание «эховцев». Но вот, чтобы ты, находясь внутри коллектива наушничал или выносил наружу, прикрываясь: «Я же журналист»… Ты не журналист в данном ситуации…

Т.Фельгенгауэр
― А общественно значимая информация?

П.Гусев
― Нет. Есть корпоративная этика. Вы, допустим, в семье живете, и есть корпоративная семейная этика, а есть общественная информация. Вы не будете рассказывать, что вы делали ночью и каким способом.

Т.Фельгенгауэр
― А если муж бьет? Пойду в полицию и напишу заявление.

П.Гусев
― Да. Это другой вопрос. Это защита.

Т.Фельгенгауэр
― Может быть, журналисты пытались защититься, нет?

П.Гусев
― Нет, это не защита. Они должны были сказать, что «я считаю, что это неправда». Вот я встаю и я не могу молчать. Он должен там был сказать.