*559. 6 мая 2012 года

[Людмила Алексеева]

Change.org
Гай,

Спасибо большое, что подписали мою петицию "Депутатам Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации: Амнистировать всех обвиняемых и осужденных по «Болотному делу»; активисток «Пусси Райот»; участников акции в Арктике; М.Ходорковского, П.Лебедева; М.Савву и др. политзаключённых и".

Помогите этой кампании одержать победу - попросите своих друзей также подписать эту петицию. Самый легкий способ - это рассказать об этой петиции через Facebook или вКонтакте. Просто нажмите сюда, чтобы опубликовать на Вашей страничке информацию об этой петиции.

Также, ниже Вы найдете пример сообщения, который Вы можете переслать своим друзьям.

Большое спасибо еще раз -- только вместе мы можем изменить мир к лучшему,

Людмила Алексеева


Привет!

Я только что подписал петицию "Депутатам Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации: Амнистировать всех обвиняемых и осужденных по «Болотному делу»; активисток «Пусси Райот»; участников акции в Арктике; М.Ходорковского, П.Лебедева; М.Савву и др. политзаключённых и" на Change.org.

Это важно. Подпишете? Вот ссылка:

http://www.change.org/ru/петиции/деп...share_petition

Спасибо!

[Алексей Бачинский]

http://www.kasparov.ru/material.php?id=52B430A84876C


В решении об амнистии четырех "узников Болотной" адвокаты увидели приговор остальным
20-12-2013 (18:05)

В ответ на ходатайство адвокатов "узников Болотной" об освобождении и прекращении преследования их подзащитных в связи с амнистией, 19 декабря судья Никишина прочла решение, в котором прозвучало обвинение подсудимых и пересказ многих материалов дела. Участникам процесса такое решение по амнистии показалось скорее обвинительным приговором. С той счастливой разницей, что заканчивалось оно не сроком, а требованием освободить в зале суда. Участники процесса сходятся во мнении, что приговор будет обвинительным, но некоторые даже допускают, что "болотники" получат условные сроки.

Одна из амнистированных Мария Баронова даже заметила, что это "очень странное чувство — слушать собственный приговор без приговора". С впечатлением Бароновой согласны и многие адвокаты. "Вчера все было сказано достаточно жестко.

В общем-то, что приговор будет обвинительным, было понятно и до начала рассмотрения, но вот судья высказала это уже четко в обвинительном уклоне.

Здесь, с моей точки зрения, судья нарушила закон, выразив свое отношение к рассматриваемому делу до решения в окончательном виде. И, мягко говоря, есть основания для ее отвода", — говорит адвокат Вячеслав Макаров.

Защитник подчеркивает, что, "по мнению многих адвокатов, вчера был прочитан уже некий проект приговора, осталось только поставить сроки".

Тем не менее Макаров считает, что амнистия части фигурантов дела может положительно сказаться на судьбе остальных. "С учетом помилования Ходорковского, мы рассчитываем, на лучшее, когда будет решение в окончательном виде. И мы точно будем за это бороться", — говорит адвокат.

Максим Пашков высказывается более сдержанно. "Если строго говорить, было перечислено, в чем люди обвиняются. С одной стороны, судья могла это все не писать, и просто указать, что было заявлено ходатайство о применении амнистии, и вынести решение, потому что были все законные основания. Но вот судья решила сделать так, на что имеет право", — поясняет адвокат Степана Зимина.

Дмитрий Аграновский уверен, что приговор будет таким, как обвинительный фрагмент вчерашнего решения судьи. "То, что он будет обвинительным, — это сто процентов, потому что у нас в России оправдательные приговоры выносятся только в судах присяжных.

Решение будет очень близким к обвинительному заключению, если не дословно его повторять. А вот за сроки очень даже можно побороться",

— полагает адвокат Ярослава Белоусова и амнистированного Владимира Акименкова.

Защитник не исключает, что судья может приговорить остальных фигурантов "дела двенадцати" к условным срокам. "У меня информации по делу много. Я знаю, какие тенденции вокруг дела, и они разнонаправленные. Именно исходя из того, что у меня информации много, я прогноз (об условном или реальном характере наказания) делать не берусь", — говорит адвокат.

Тем не менее определенный взгляд на перспективы процесса у него есть: "Лично я просто надеюсь. Даже не на милосердие государства, хотя, судя по последним решениям, оно явно присутствует, я имею в виду и амнистию, и помилование Ходорковского. Я надеюсь, что пришло понимание, что от этих процессов нет ничего, кроме негатива.

[Грани.Ру]

http://grani.ru/tags/may6/m.223823.html
27.01.2014

Узники "Болотного дела" в Замоскворецком суде. Фото: Ю.Тимофеев/Грани.Ру

В Замоскворецком райсуде Москвы продолжаются прения сторон по "Болотному делу", сообщает корреспондент "Граней". В понедельник судья Наталия Никишина решила, что сначала выступят подсудимые. Затем слово получат их адвокаты.

Первым выступил Андрей Барабанов. Он заявил о своей невиновности. Барабанов попросил исключить из дела показания свидетелей, изобличенных во лжи. "Я не ожидал, что полиция так может действовать против мирных людей", - отметил Барабанов.

Затем слово получил Сергей Кривов. В своей речи он подробно проанализировал процесс согласования акции на Болотной площади и схему расположения полиции. По его мнению, срыв акции был наиболее выгоден не для митингующих, а для власти. Провокация была сознательно подготовлена, считает Кривов.

Подсудимый подробно разобрал показания, данные против него свидетелями, и указал на содержащиеся в них противоречия. "Все мои действия описываются одной статьей - самооборона", - отметил Кривов. Он подчеркнул, что своими действиями на Болотной площади не нанес никому вреда.

Затем выступил Алексей Полихович. Прокуроры хотят представить произошедшее как пресеченную попытку захвата Кремля, отметил он. "Наглость и ложь прокуроров меня поразили. Это верх безразличия к истине и человеческим судьбам", - сказал Полихович.

В понедельник на суд пришли очень много людей. Холл суда был переполнен, люди стояли на улице. В здание суда пускали только родственников подсудимых и тех, кто шел на слушания других дел. Исключение сделали только для главы МГХ Людмилы Алексеевой. Пристав заявил, что пишущую прессу в суд не пустят, аккредитация бесполезна.

22 января обвинение потребовало приговорить: Александру Духанину (Наумову) и Кривова - к шести годам; Барабанова, Степана Зимина, Дениса Луцкевича, Полиховича и Артема Савелова - к пяти с половиной годам; Ярослава Белоусова - к пяти годам общего режима. Об этом сообщает корреспондент "Граней" из Замоскворецкого райсуда столицы.

Обвинение настаивало на вынесении подсудимым приговора по обеим вменяемым статьям УК - 212 (массовые беспорядки) и 318 (применение насилия к представителю власти). Такое требование мотивировалось тем, что каждая из этих статей по отдельности не охватывает "все деяния обвиняемых".

Прокуроры отметили наличие у Белоусова и Кривова несовершеннолетних детей, а также упомянули о состоянии здоровья нескольких подсудимых и их родственников. Несмотря на это они потребовали для всех фигурантов дела реальных сроков.

Судебное следствие по "делу восьми" было завершено 20 января. Адвокат Белоусова Дмитрий Аграновский тогда отмечал, что прения сторон должны занять максимум два дня. После этого подсудимые смогут выступить с последним словом, и Никишина вынесет приговор.

Изначально в процессе было 12 подсудимых. 19 января судья Никишина освободила из СИЗО "болотных узников" Владимира Акименкова и Леонида Ковязина, из-под домашнего ареста - Николая Кавказского, а также сняла подписку о невыезде с Марии Бароновой. Такое решение судья вынесла на основании постановления об амнистии, принятого накануне Госдумой. Уголовное преследование всех четверых было прекращено.

[Svobodanews]

http://www.svoboda.org/content/article/25254502.html
5 февраля в Замоскворецком суде состоялось последнее заседание по "Болотному делу". Восемь подсудимых выступили с последним словом

Акция в поддержку фигрантов "Болотного дела" 2 февраля 2014 года в Москве

Наталья Джанполадова

Опубликовано 05.02.2014 22:28
21 февраля, через восемь месяцев после начала процесса, судья Замоскворецкого суда Наталья Никишина огласит приговор восьми обвиняемым по "Болотному делу". Ярослава Белоусова, Андрея Барабанова, Степана Зимина, Дениса Луцкевича, Алексея Полиховича, Артема Савелова, Сергея Кривова и Александру Духанину обвиняют в участии в массовых беспорядках и в применении силы по отношению к сотрудникам полиции во время согласованной с властями города оппозиционной акции 6 мая 2012 года на Болотной площади в Москве. Представители прокуратуры попросили для подсудимых наказание от пяти до шести лет колонии общего режима.

Последнее заседание по "Болотному делу" 5 февраля было, если не одним из самых долгих, то одним из самых утомительных и запоминающихся – точно. Накануне заседания я разговаривала с адвокатами и защитниками, участвующими в процессе, и не все из них были уверены, что подсудимые успеют выступить с последним словом. "Может будет, а может и нет," – сказал мне Фарит Муртазин, защищающий Артема Савелова. Екатерина Горяйнова, защищающая Ярослава Белоусова, обратила внимание, что перед последним словом подсудимых должен выступить еще и адвокат Дениса Луцкевича Дмитрий Динзе, который до этого не участвовал в прениях, также стороны должны обменяться репликами, после чего только должна была наступить очередь подсудимых.

5 февраля к 11.30 – ко времени, на которое обычно назначается заседание, – холл Замоскворецкого суда Москвы был полон людей. Люди, стоящие в очереди, чтобы пройти через рамки в здание суда смешались с теми, кто просто стоял в ожидании трансляции. Сидячих мест к этому времени уже не было, наблюдатели и журналисты занимали стоячие. Собралось не меньше сотни человек, еще несколько десятков находились на 4 этаже – у зала, где должно было начаться заседание. Среди пришедших поддержать подсудимых были, например, политики Илья Яшин и Геннадий Гудков, правозащитница Людмила Алексеева, бывшие подсудимые по этому делу Николай Кавказский и Владимир Акименков, журналист Сергей Пархоменко, жена Алексея Навального и другие.

Публика в холле Замоскворецкого суда Москвы, 5 февраля 2014
Начало процесса затягивалось: нескольких подсудимых не доставили из СИЗО в суд. Плотно сидящие активисты передавали друг другу деньги с просьбой купить какао или кофе в автомате, рядом сидела подсудимая Александра Духанина вместе с мужем, дописывая текст последнего слова, кто-то спустился в холл в поисках врача – девушке на 4-м этаже стало плохо.

Ближе к двум часам дня холл Замоскворецкого суда заполнился еще большим количеством людей – с 4-ого этажа спустились те, кто не попал в зал. Публика в холле стала громко скандировать "Трансляцию!", требуя от приставов включить телевизор с картинкой из зала. Мимо протиснулось человек пять в белых футболках с портретами фигурантов "Болотного дела " со словами: "Пойдем, покричим". Через несколько минут с улицы донеслось мощное "Свободу!", которое отозвалось эхом во включившейся наконец-то трансляции из зала. Как позже рассказали активисты, за эту стихийную акцию полиция задержала двух человек.

Заседание началось, как и ожидалось, с краткого выступления адвоката Дмитрия Динзе. Он попросил оправдать своего подзащитного Дениса Луцкевича, указав на то, что в его действиях нет состава преступления, Луцкевич не мог вырывать шлем у ОМОНовца Троерина, как утверждает следствие, а сам Троерин "фантазировал" в показаниях и менял их. После этого с репликами выступили несколько адвокатов и подсудимый Кривов зачитал речь своего защитника Сергея Мохнаткина, которую тот должен был произнести в прениях, но не смог, поскольку находится в следственном изоляторе. Затем слово предоставили подсудимым.

Первым выступал Ярослав Белоусов. Он еще раз подчеркнул, что был на Болотной площади с научными целями, что у него есть семья – жена и маленький ребенок – и что он не имел никакого умысла совершать какие-либо противозаконные действия. Белоусов попросил суд признать его невиновным и вынести оправдательный приговор. Публика встретила выступление подсудимого аплодисментами. Затем слово взял Степан Зимин и, под смолкающие хлопки, обратился к суду. Зимин говорил о недоказанности эпизода, который ему вменяют – перелом пальца у полицейского Куватова – "судебно-медицинская экспертиза опровергла, что травма получена в результате попадания куска асфальта", а также признался, что не ждет оправдательного приговора: "Я не надеюсь на оправдательный приговор, но не потому, что считаю себя как-то причастным к данным статьям Уголовного кодекса, ни в коем случае. Просто практика такова, что наша судебная выносит оправдательные приговоры в количестве менее половины процента, и я не думаю, что просто попаду в это число," – сказал Степан Зимин. Его речь, как и все последующие, была встречена аплодисментами собравшихся в холле суда. Затем выступали Алексей Полихович, Андрей Барабанов, Денис Луцкевич. Артем Савелов, который изначально не собирался выступать, сказал всего несколько слов: "Это оговор. Прошу оправдать".

Активистка с плакатом в поддержку обвиняемых
Выступление Александры Духаниной было, наверно, одним из самых эмоциональных и вызвало самые бурные и долгие аплодисменты публики. Девушка упирала на полное отсутствие доказательств со стороны следствия: "Но все же – за что шесть лет? Какие такие "не менее восьми прицельных бросков" я совершила? Откуда они взялись? В кого именно целилась и попала? В восемь разных полицейских? Или восемь раз в тех двоих, которых мне приписали? Тогда сколько раз и в кого из них? Где ответы на все эти вопросы?... Я почему-то уверена, что я даже в тюрьме буду свободнее, чем многие из них, потому что моя совесть будет чиста, а те, кто останутся на свободе, продолжая свою так называемую охрану порядка и свободы, будут жить в вечной клетке со своими пособниками. Я умею признавать свои ошибки, и если бы мне правдой и фактами рассказали и доказали, что я сделала что-то противоправное и незаконное, я бы это признала. Но никто так ничего и не объяснил, одно сплошное вранье и грубая сила. Силой можно душить, тащить, сажать, и все это со мной уже делали. Но силой и враньем нельзя ничего доказать. Вот и никакую мою вину не доказали. И я уверена в своей правоте и невиновности", – сказала девушка. Свое выступление Александра Духанина закончила цитатой из сказки "Чиполлино", где отец говорит Чиполлино: "Тюрьмы построены для тех, кто ворует и убивает, но у принца Лимона все наоборот, воры и убийцы у него во дворце, а в тюрьме сидят честные люди".

Выступления семи подсудимых продлились не больше часа, последним к суду обратился Сергей Кривов. Публика приготовилась к долгой речи – один из самых активных участников процесса в прениях выступал без малого три часа. Сейчас выступление Кривова продлилось ровно четыре часа. Он начал издалека: говорил о своей политической позиции и гражданской активности, о том, как менялось в худшую сторону его отношение к президенту Владимиру Путину. Затем перешел к скурпулезному анализу согласования акции 6 мая 2012 года и самой акции: Кривов сыпал цитатами из показаний свидетелей, ссылками на страницы из материалов дела, подробно пересказывал содержание видеозаписей и указывал на противоречия в доказательствах. Было видно, что он проделал огромную аналитическую работу.

Первыми не выдержали прокуроры: минут через 40 после начала речи Кривова, прокурор Костюк заметила, что последнее слово подсудимого не ограничено по времени, но попросила суд прервать речь обвиняемого, поскольку она не имеет отношения к делу. Судья еще держалась стойко и просьбу прокуроров не удовлетворила. "Подсудимый, продолжайте!" – обратилась она к Кривову. И Кривов продолжал. Спустя еще час не выдержали уже подсудимые: кто-то из ребят попросил перерыв – их не кормили и не давали пить. "Ребята, давайте послушаем, он же интересно говорит", – раздался чей-то голос, как потом выяснилось – прокурора Смирнова. "По закону перерыв не предусмотрен, продолжайте, Кривов," – отрезала судья. "Но я тоже за перерыв, у меня еще много," – попросил Сергей Кривов, но судья вновь отказалась объявлять перерыв. В какой-то момент встал адвокат Дмитрий Дубровин: как выяснилось, он уступил место другому адвокату – Фариту Муртазину, который опоздал и вынужден был уже несколько часов стоять рядом со столом защиты, так как место ему не хватило. Кривов продолжал, адвокаты уступали друг другу место, все, кто попал в зал, - а среди них была Людмила Алексеева, - продолжали находиться в зале… Судья не выдержала, когда Кривов стал говорить о несоответствиях в семейном положении и количестве детей у полицеского-свидетеля Алгунова. Наталья Никишина раздраженным тоном попросила Кривова говорить по сути дела. Публика в Замоскворецком суде к концу второго часа речи Кривова поредела, оставшиеся (а их было все-таки не меньше сотни) продолжали отмечать каждый раз, как Сергей Кривов доставал новую пачку листов. Судья отказывалась объявлять перерыв, пока подсудимый не закончит речь, Кривов доставал всё новые и новые листы. На возмущенные просьбы о перерыве со стороны других подсудимых Кривов разводил руками и отвечал: "Ну а что я могу поделать!? Это издевательство!". В семь вечера судья все-таки прервала речь Кривова и объявила, что суд завершен. Приговор будет оглашен 21 февраля.

Активисты и наблюдатели, оставшаяся в холле к этому времени, высыпали на крыльцо суда и под присмотром нескольких полицейских стала вновь скандировать: "Свободу!"

[Дмитрий Борко]

http://grani.ru/tags/may6/m.224412.html

Вот и кончается процесс. Кончается так, как и выглядел все восемь месяцев, если смотреть со стороны. Кончается под нестройные крики "Свободу!" нескольких десятков неравнодушных голосов за окнами, заглушавших выступления ребят в последнем слове. Заглушавших потому, что окна в крошечном зальчике Замоскворецкого суда закрыть было невозможно, иначе наступала душегубка. Там по восемь часов в день адвокаты упирались коленками друг в друга (я вообще сидел верхом на стуле), а из зрителей едва помещалось 10-15 родственников. Кончается под монотонный, томительно-бесконечный голос Сергея Кривова, в очередной раз пытавшегося рассказать правду о Болотной. Правду, которая никому оказалась не нужна, разве что этим нескольким десяткам внизу, да и то не самой правды ради, а лишь для восполнения энергии, которую высосал из них этот бесконечный процесс: они ведь не могли пропустить ни дня, боясь оставить ребят в одиночестве.

Судья Никишина "ушла в совещательную комнату". Подглядывать за ней, гадать, с кем и о чем она там будет "совещаться", я не хочу. Это не моя игра, не я устанавливал в ней правила и по ним никогда не играл. Мое дело было биться за оправдание невиновных. Я сам его себе выбрал, по собственным личным мотивам, а не из чувства долга. На этом пути я приобрел многое - друзей, бесценный опыт, удовлетворение от сделанного дела, гордость от удач и навыки терпеть поражения. В плане личностного роста я вполне доволен этим годом.

А теперь об итогах самой истории. Они гораздо менее приятны. Необходимо признаться себе, что за эти почти два года (с 6 мая 2012-го) нас сдали почти все. Что же мы все приобрели в процессе?

Политики, так называемые лидеры протеста

В лучшем случае я видел таковых на процессе один-два раза. Ту самодовольную пургу, что нес со свидетельского места Борис Немцов, трудно назвать "свидетельством защиты". Впрочем, нет, он грамотно сыграл на защиту Маши Бароновой. Видимо, других "социально близких" в клетке для него не нашлось. В остальном же привычно твердил о пресловутом "бутылочном горлышке" (и что им так дался этот сто раз затертый образ, неужели властители умов не в состоянии найти собственных слов, чтобы объяснить, что же там происходило?). Об остальных перлах и говорить стыдно. Кто там у нас еще был в КС оппозиции в том году? Да ладно, не помню - и неважно! Разве что Даниил Константинов недавно из своей клетки сказал весьма сильные слова. Из "виповых" свидетелей наиболее полезным и содержательным для дела оказался как раз Геннадий Гудков, на которого давно принято "катить баллон".

Единственным из "принципиальных оппозиционеров", всерьез вложившимся в защиту "болотников", стал Михаил Касьянов, потративший уйму денег в помощь работе Общественной комиссии и использовавший личные связи, чтобы донести эту историю до всего мира. Но его тут же "слили" единомышленники в своей стране, обвинив в самопиаре. Из "не самых непримиримых" спасибо Владимиру Рыжкову. Ходил в суд, ходил к Путину, ходил туда-сюда. Можно видеть разные пути, он видел такие. Спасибо! Спасибо Марии Алехиной, Надежде Толоконниковой и Илье Фарберу, включившимся в защиту "болотников" сразу же после собственного освобождения

Общество

Девять десятых его спокойно (или с угрызениями совести, что меня не особо волнует) ушло в тину. На последний марш в защиту "болотников" 2 февраля пришло от силы 8 тысяч, в лучшем случае десятая часть от тех воодушевленных масс, что "шли штурмовать Кремль" (по версии следствия) на Болотной и других митингах в 2011-м и 2012-м. Что до суда, то там вообще можно было встретить лишь ошалевшую от душевной и физической усталости группу поддержки числом не более трех десятков. Этим героическим людям досталась львиная доля всех насмешек и упреков со всех сторон. Да, наверное, ребятам было бы приятнее видеть в зале своих друзей, однокурсников и коллег. Наверное, и они приходили. Но в основном я видел одни и те же лица. Разные, кстати. Были там и люди неуравновешенные. А была тихая, застенчивая Марина Меликян, еще в 68-м молодым сотрудником МГУ проголосовавшая против ввода войск в Чехословакию. В каникулы встречал пару университетских преподавателей из Архангельска. Был чудаковатый, подпрыгивающий на ходу Петр Лютиков, не раз помогавший мне диктофонными записями - он писал все заседания. Была Мария Архипова, душа и мотор Комитета 6 мая, умудрявшаяся одновременно мерзнуть на акциях, общаться с художественным истеблишментом в поисках поддержки и писать умные тексты. Разные люди были, и они не задумывались над тем, "демшиза" они или нет, просто шли туда, куда не шел больше никто. Тот самый "истеблишмент" тоже не особо задумывался, когда, решившись наконец высказаться в защиту "болотников" (это, видимо, само по себе считалось подвигом), нещадно путал имена и факты, касающиеся своих "подзащитных»".

Но есть для меня одна загадка. Ведь удавалось как-то "Росузнику" и Комитету 6 мая полтора года собирать деньги на передачи, на помощь родственникам, а главное - на адвокатов. Кто все эти жертвователи? Или эти деньги тоже давали только мы - несколько сот, может, пара тысяч тех, кто упорно ходил на самые беспонтовые митинги, на все наши концерты, аукционы и прочие акции? Или все же народ у нас склонен решать проблемы деньгами, а вот выйти и себя показать - стремно или стыдно? В любом случае под конец со средствами становилось все тяжелее. Не тянет общество большой политический процесс, даже материально не тянет.

Журналисты

Которые с таким подъемом освещали "Абаи" и "Белые прогулки". Которые почти все вдруг стали тогда за "свободу, равенство, братство" и даже, не побоюсь сказать, немножечко "за революцию".

О "Болотном деле" регулярно писали: "Новая газета", Газета.Ру, "Грани", "Русская планета", Каспаров.Ру. Давала инфу "Лента". Из прочих - чуть чаще "Коммерсант". Еще НТВ поработало на славу - "редко, но метко". Периодически суетились вокруг зала суда операторы "Лайфньюс". Журналистов других изданий за восемь месяцев суда я практически не видел. Но дело даже не в том.

Меня ошеломили те немногие коллеги, которых я прежде знал как специалистов по судебным политическим историям. О которых всегда думал: свои люди, рубят фишку. Кто-то вообще испарился. Но хуже, когда люди, казалось бы, понимавшие происходящее, начинали воспринимать процесс как "приложение к себе". Высасывать из пальца скандалы. Позволять себе позицию "этот адвокат (или обвиняемый, или свидетель) мне несимпатичны, значит, он плохой и поделом ему!". Они писали, да. Но лучше бы им было заткнуться. Конечно, говорили они, "болотники" не виноваты и не штурмовали Кремль. Но если бы "процесс не превращали в посмешище" ("вели себя как-нибудь иначе", "были потише", "были погромче", "чаще мылись", "реже чихали", "задавали другие вопросы свидетелям", "подавали другие ходатайства" и т.д.), то нам бы здесь гораздо больше понравилось. Я понимаю, когда маленькая провинциальная девочка, присланная с НТВ, тычет пальцем в мундир прокурора, спрашивая: "А это полицейский?". В телевизоре по-другому не умеют сегодня. Но остальные-то умники?

Господа коллеги: это не подсудимые, адвокаты, свидетели или группа поддержки девальвировали процесс. Это вы сами! И я считаю это предательством, и ничем иным.

Адвокаты

Тут все сложнее. В процессе были блестящие профи. И не блестящие, а просто. Но проблема оказалась не в квалификации. Не раз я читал про 99% обвинительных приговоров в наших судах. Так и не знаю, насколько достоверна эта цифра. Но, возможно, именно это формирует сознание адвокатского цеха? Во всяком случае, в большинстве историй, услышанных мною за время процесса от адвокатов, описаны всевозможные беззакония и способы с ними бороться (или сживаться - по обстоятельствам). Самая короткая цитата: "У меня было одно очень успешное дело — всего 14 лет по приговору за двойное убийство в составе группы... Правда, человек был вообще невиновен". Это должно как-то влиять на сознание. Я не о здоровом конформизме, как способе жить в реальном мире. Ибо российский мир все же заметно ирреален. Мне показалось, что главная идея в российской адвокатской доктрине - снизить срок. Потому что все равно посадят. А в нашем деле это не работало. И потому, что срок этот был не определен и вовсе не законами определялся. И благодаря явно "нестандартным" подзащитным. В этой ситуации защита просто не очень знала, что ей делать.

Как бы то ни было, в адвокатской команде наблюдался странный парадокс. Те, кто изначально был готов "бодаться с дубом", оказались не всегда состоятельны по части элементарных профессиональных навыков. А изощренные "законники" иногда проявляли (на мой дилетантский взгляд) недостаточную погруженность в детали дела, его возможности. Я не хочу никого упрекать: каждый, кто хоть пальцем пошевелил ради этого дела, заслуживает благодарности. А тем более отдавшие ему почти год жизни (а некоторые и почти два). Но я и раньше замечал: у нас принято, чтобы человек сам бегал за своим адвокатом, тормошил его, предлагал решения, задавал вопросы. А я почему-то считал, что должно быть наоборот...

Наконец, в сравнении с настоящей "командой подсудимых" собрание адвокатов стало слегка напоминать команду лишь к самому концу процесса. Может, потому что отступать уже было некуда?

А ведь каждый на самом деле мог внести в процесс что-то свое. К примеру, тысячу раз помянутый адвокат Кривова Вячеслав Макаров. Он и у меня иногда вызывал желание треснуть его табуреткой. Все кому не лень обвиняли его в индивидуализме и нежелании кого-либо слушать. Но именно Макаров не раз проявлял истинный командный дух: вовремя поддерживал чужого свидетеля при атаке на него прокуроров или судьи, мгновенно реагировал на острые и неприятные для защиты ситуации, бросался в бой. Он вообще постоянно был "в теме". Человек часто парадоксален, если б только уметь это видеть и этим пользоваться!

А вот приятно было наблюдать, как постепенно испарялся привычный налет профессионального цинизма, видеть, как людей "забирает".

Самые главные

Среди всего хаоса сияющим алмазом останутся в памяти те, кого язык не поворачивается назвать подсудимыми. Не устаю поражаться, как следствию удалось так выбрать для показательного наказания столь разных, но одинаково нравственно здоровых, искренних и ясных. Вот кто не выказывал сомнений ни в собственной правоте, ни в необходимости держаться вместе. Уж не знаю, кто кого заразил этой сплоченностью, но и семьи их не подкачали. В результате сами ребята, их родители и жены образовали какое-то такое ядро, рядом с которым просто стыдно было малодушничать или отчаиваться. Но мы и малодушничали, и отчаивались. Я пишу эти строки из Киева, отсюда особенно ясно видно: мы своих пленных сдали...

Правда и Кривов

Не представляю себе, как Сергею Кривову, сидя в тюрьме, удалось выудить из дела больше, чем мне не свободе. Он проштудировал его детальнейшим образом, разобравшись по документам и в фактической сути происходившего на Болотной, и в методах фальсификации дела следователями, и в показаниях лжесвидетелей. К сожалению, систематизировать это знание и положить под него юридическую основу ему не удалось. С позицией большинства адвокатов это тоже никак не сопрягалось. Что понятно: очень быстро стало видно, что превратить этот процесс в политическое шоу властям не получится. К этому не готов никто. Кроме того, для уверенного обсуждения правды необходимо умение ясно видеть собственные ошибки, комплексы и заблуждения. Чего мы тоже не умеем. Поэтому вся "правда" раздробилась в "сознании народном" на разрозненные мифологемы типа поиска "провокаторов" или спора о том, могут ли десять сидящих на асфальте помешать проходу 30-тысячной толпы. Надо всем этим витал зловещий образ "кровавого тирана", виновного во всех наших грехах, а внутри сидело подсознательное ощущение этого своего греха и вины. С такими мыслями мир не изменить - и правда превращается в фарс. Нам не хватило идеализма, сколько бы его ни презирали сегодня. Не ослепляющего идеализма, делающего тебя рабом одной идеи. А идеализма как веры в правду и право.

И все же - главный итог

Для меня лично. Можно бороться и в одиночку. Если вокруг десять человек, гораздо легче и эффективнее. Когда тысяча, появляется спокойствие и уверенность. Но сколько бы нас ни было, все в наших руках. Нет невозможного. Даже в такой, казалось бы, фатальной ситуации.