*4258. Фридрих Ницше

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...aya-biografiya
Ницше Фридрих – краткая биография

Фридрих Ницше – великий немецкий философ и писатель. Внешняя жизнь его очень бедна событиями, внутренняя же представляет потрясающую душевную драму, рассказанную с трогательным лиризмом. Все богатое литературное наследие Ницше может рассматриваться как художественная автобиография. Здесь необходима, однако, большая критическая осторожность. Отдельные парадоксы Фридриха Ницше, выхваченные из общего контекста его миросозерцания и оторванные от вскормившей их лирико-психологической почвы, служили немалым источником соблазна и смущения для людей неподготовленных. Подлинный смысл философии Ницше станет понятен только тому, кто терпеливо проследит все ступени его причудливого и болезненного духовного роста.

Фридрих Ницше. Фото, сделанное в Базеле ок. 1875 г.

Фридрих Ницше родился 15 октября 1844 г. в бедной деревушке Рёккен на границе Пруссии и Саксонии и был сыном лютеранского пастора. Отец умер в молодых годах от тяжкой душевной болезни, когда Ницше был ребенком. В отрочестве и ранней юности Ницше охотно готовился к пасторскому званию. Среднее образование он получил в знаменитой наумбургской школе Пфорте, куда определился 14 лет. Ницше был исправным учеником и не пережил на гимназической скамье никаких философских тревог и сомнений. К семье своей он питал нежную привязанность и с крайним нетерпением ожидал всегда возможности отпуска. В 1862 г. Фридрих поступил в Боннский университет и сразу специализировался на классической филологии. Первокурсником он сделал неудавшуюся попытку проповедовать студенчеству оздоровление и очищение традиционного корпоративного быта и после этого держался всегда в стороне от товарищеской массы. Немного погодя Ницше перешел в Лейпцигский университет, где вскоре стал чувствовать себя более уютно.

В Лейпциге он среди прилежных, но далеко не воодушевленных занятий древними языками случайно прочел книгу Шопенгауэра «Мир как воля и представление», и эта случайность надолго предопределила основное направление его умственных интересов. Шопенгауэр сделался первой философской любовью Ницше, пришедшего в восторг от его постоянной готовности идти наперекор всем официозным течениям и бестрепетно говорить современникам самую горькую правду. Ницше стал высоко ценить у Шопенгауэра проникновенное понимание всемирно-исторического трагизма и непоколебимый героизм вопрошающей мысли.

Филологические работы студента Ницше обратили внимание иностранных ученых, и в 1868 г. до получения университетского диплома базельский университет предложил ему профессуру по кафедре греческой словесности. По настоянию своего учителя, известного ученого Ричля, Ницше принял это приглашение. Докторский экзамен был после этого для него лишь приятной формальностью. Поселившись в Базеле, Ницше вскоре к своей живейшей радости познакомился и сблизился с прославленным композитором Рихардом Вагнером, и эта дружба ознаменовала собой очень важную ступень в духовной эволюции Фридриха Ницше. «Во всем существующем Вагнер подметил единую мировую жизнь – у него все говорит и нет ничего немого», – так характеризует Ницше философскую заслугу своего нового вдохновителя.

Фридрих Ницше. Рисунок Х. Ольде, 1899

Франко-прусскую войну 1870-1871 Ницше проработал на передовых позициях в качестве санитара, довольствуясь этим званием, потому что, состоя на республиканской службе в обязательно-нейтральной Швейцарии, не мог использовать свои права запасного германского офицера конной артиллерии. Жуткие впечатления этой кровавой эпопеи не поколебали принципиальных симпатий Ницше к войне. Он всю жизнь продолжал видеть в стихийных международных столкновениях незаменимую трагическую красоту и приписывать им оздоровляющее и закаляющее влияние. Однако военно-санитарная служба неблагоприятно отразилась на хрупком здоровье Ницше и значительно ускорила развитие его неизлечимого нервно-психического недуга. В 1879 г. Ницше оставил профессуру и с той поры жил в почти безуспешной борьбе с изнурительной болезнью то на высотах Энгадина, то на юге Франции и Италии. Литературная деятельность Фридриха Ницше продолжала до полной утраты душевного равновесия идти чрезвычайно интенсивно с той лишь разницей, что от научных историко-филологических трудов он перешел к художественным афоризмам, но не переставал развивать в них свои философские идеи.

Пребывавший последние 10 лет жизни в паралитическом слабоумии Ницше умер 25 августа 1900 в Веймаре. Сестрой его Елизаветой Фёрстер-Ницше был устроен в этом городе богатый и интересный «Музей Фридриха Ницше».

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...nitsshe-kratko

«Когда [Ницше] убедился, что нет Бога, им овладело такое безумное отчаяние, что, в сущности, несмотря на его исключительное литературное дарование, ему до конца жизни так и не удалось адекватно рассказать, что сделали люди, убивши Бога. Но Ницше не услышали. По-прежнему все думают, что вовсе и не важно, есть ли Бог или нет Его». (Лев Шестов)

Великий немецкий философ Фридрих Ницше (Nietzsche) родился в 1844, умер в 1900. Сын протестантского пастора, Ницше с пяти лет стал сиротой после кончины отца и был заботливо воспитан матерью. Образование он получил в боннском, позднее в лейпцигском университете, где изучал классическую филологию. В 1869, по рекомендации своего учителя Ричля, Ницше был назначен профессором филологии в Базеле и занимал эту должность в течение 10 лет. Единственным внешним фактом, расстроившим мирную жизнь Ницше, было участие его во франко-прусской войне 1870-1871: он записался тогда санитаром-добровольцем, но ненадолго, так как серьезно заболел. Эта болезнь была, по-видимому, причиной головных болей и спазмов желудка, которыми Ницше стал страдать с этого времени и которые, прогрессивно осложняясь, заставили его в 1879 оставить кафедру. В 1890 философа окончательно сломил душевный недуг, сделавший его недееспособным.

Фридрих Ницше. Фото, сделанное в Базеле ок. 1875 г.

В своих первых сочинениях, особенно в «Рождении трагедии из духа музыки» (1872); «Шопенгауэр как воспитатель» (1874) и «Рихард Вагнер в Байрейте» (1876), Ницше излагает требования, предъявляемые им к новейшей куль*туре, которую он хочет основать на обобщении трех начал: греческой трагедии, музыкальной драмы Вагнера, и философии Шопенгауэра. Метафизика последнего образует исходный пункт философии Ницше. Подобно франкфуртскому отшельнику Шопенгауэру, он видит сущность мира в страдающей «воле», но все-таки этот мир, в его глазах, может быть оправдан, если смотреть на него исключительно как на эстетический феномен. Если мир полон зла, если «истина» заставляет желать пустоты, то постараемся «желать химер», постараемся отыскать достаточно прекрасные, обольстительные иллюзии, чтобы они заставили нас любить жизнь, несмотря на все её страдания, и приложим весь наш ум и всю энергию к познанию этих иллюзий. Существуют две главные иллюзии, которые дают оправдание нашему существованию и которые Ницше в «Рождении трагедии из духа музыки» называет аполлоновской и дионисийской. Взирая на мир с точки зрения красоты его форм, мы можем создать себе прекрасный образ-мечту, заполняющую все наше существование – это есть аполлоновская иллюзия. С другой стороны, несмотря на ужасные страдания, разрушение и смерть, везде замечается проявление вечной мировой воли в постоянной последовательности её феноменов. Отсюда вторая иллюзия: вечности и неразрушимости индивида, неуничтожимости лежащего в основе вещей стихийного порыва – дионисийская. Сочетание этих двух иллюзий создает «трагическую мудрость», до которой возвысились древние греки в своей трагедии. Она должна составлять идеал стремлений и новейшей цивилизации. Эта последняя теперь пол*на рационального «научного оптимизма», полагающего, что мир понятен в целом и в своих частях и что цель, к которой надо стремиться, есть организация личной и общественной жизни на научном осознании вселенной. Новая цивилизация ошибочно воображает, что наука способна дать человеку мотивы деятельности, в которой он нуждается, для того, чтобы обрести смысл жизни. Это заблуждение вызвало в Европе псевдоцивилизацию, презренным представителем которой является Bildungsphilister – филистер культуры, доверяющий науке, которая, по его мнению, обеспечит человечеству все возрастающую сумму благосостояния.

Однако в современной европейской цивилизации можно открыть и признаки, возвещающие великий переворот. Рихард Вагнер в своей музыкальной драме вновь воскрешает трагедию древней Греции. Шопенгауэр своим безжалостным пессимизмом навсегда разрушил научный оптимизм и показал, что история жестока и бессмысленна, что человек роковым образом обречен на страдания. Тем не менее, Ницше, в противовес духу философии Шопенгауэра надеется, что пессимизм вместо того, чтобы толкнуть человека на путь отчаяния, наоборот, возбудит в нем героизм. Человек будет считать «добром» не то, что уменьшает страдание, а то, что делает жизнь более интенсивной, прекрасной, достойной; его высшим назначением будет не помощь слабым, а возвышение гения над массою средних людей. Такова в философии Ницше конечная цель человечества; самые совершенные его произведения заключают в себе весь смысл его существования. И если высшая культура и появление гения должны быть куплены ценою страданий, «свободный дух» современной цивилизации должен научиться сам страдать и дать страдать другим для прогресса человеческого рода.

Ницше находит следы пессимизма во всех идеях и верованиях человечества и доказывает, что вера в истину во что бы то ни стало, на самом деле проистекает из того же пессимистического инстинкта, который заставляет человека жертвовать настоящей жизнью и творить ложные идолы в угоду выдуманной идее верховного существа. Назначение человека не в желании добра и не в стремлении к истине. Согласно философии Ницше, зло и иллюзии так же полезны для развития жизни, как добро и истина. Вселенная не имеет цели. Это чистейшая бессмыслица, которую человек призван осветить и в полной своей власти определить её внутреннюю ценность. Во имя этих соображений Фридрих Ницше резко нападает на христианство и аскетизм, клянет социалистов, демократов и анархистов, отрицает альтруизм и религию сострадания.

Портрет Фридриха Ницше. Художник Э. Мунк, 1906

Отрицание достигает у Ницше апогея в период времени с 1870 по 1882, когда он издает книги «Человеческое, слишком человеческое» (1878), «Странник и его тень» (1880), «Утренняя заря» (1881), «Весёлая наука» (1882), «Так говорил Заратустра» (1883 – 87), «По ту сторону добра и зла» (1886), «К генеалогии морали» (1887). Эта энергия отрицания становится еще более экзальтированной и ожесточенной в последний год его жизни как мыслителя (1888). Ницше не писал ни*чего более резкого, чем «Казус Вагнер», «Сумерки идолов», «Антихрист». Лишь в «Заратустре» понятие жизни, как оно составилось у Ницше в период его молодости, когда он видел счастье человечества в возрождении дионисийской иллюзии и трагической мудрости, вновь выдвигается на первый план. Окрашенное в новые краски, в устах Заратустры оно становится теорией сверхчеловека и вечного возвращения. Ницше считает, что мы бесконечное число раз прожили нашу жизнь в её малейших подробностях и будем опять вновь переживать ее. Познать этот высший закон жизни, принять его в руководство не только без возмущения, без ужаса, но с добрым сердцем, и мало этого, с энтузиазмом и радостью – вот цель, которую ницшеанский Заратустра указывает человечеству. Когда оно достигнет её, человек сделается «сверхчеловеком». В философии Ницше сверхчеловек – человек, дошедший до высшего состояния здоровья, физического и умственного, свободный от устарелых воззрений, с сознанием закона вечного возвращения. Придет момент и человек пустит в ход всю свою энергию, чтобы через его собственное самоуничтожение явился сверхчеловек.

Как стилист, Ницше до сих пор не превзойден в Германии; его языку на*до отчасти приписать успех его философских произведений. Ницше сам говорит об «алмазной красе» своего «Заратустры». «Язык Лю*тера и поэтическая форма Библии – основы современной немецкой поэзии – это мое открытие».

Литература о Ницше чрезвычайно обширна как в самой Германии, так и в других странах. Из сочинений о нем наиболее достойны упоминания:

Книга сестры философа Элизабет Фёрстер-Ницше «Жизнь Фридриха Ницше». Она служит главным источником биографических сведений о Ницше, содержит много его писем, набросков, стихотворений, не*изданных отрывков

Георг Брандес «Фридрих Ницше. Трактат об аристократическом радикализме». (Сам Ницше считал выражение «аристократический радикализм» лучшим определением сути своей философии.)

Андреас Саломе «Фридрих Ницше и его труды». Интересный этюд немецкой писательницы, близко знавшей Ницше.

Георг Зиммель «Фридрих Ницше. Нравственно-философский силуэт».

Г. Файгингер «Ницше как философ».

А. Лихтенберже «Философия Ницше».

Л. Шестов «Достоевский и Ницше».

Е. Трубецкой «Философия Ницше».

С. Франк «Фридрих Ницше и этика любви к дальнему»

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...e-idei-nitsshe

Модные беллетристы современной Европы (см. статью Ницшеанство) немало повинны в одностороннем освещении многогранного и мозаичного облика Фридриха Ницше. Для художественной иллюстрации философских заветов Ницше они создавали искусственно какие-то экзотические типы, высоко приподнятые над реальным уровнем жизненной правды. Ницше наверно отрекся бы от таких самозваных внуков. Основная идея его философии далеко не в этом. Подлинный Ницше проповедует суровую дисциплину нравственного самообуздания и бесстрашный героизм идейного одиночества. Он высоко ставит в человеке трагическое мужество и упрямую решимость бороться со слепой и рабской инерцией жизни. Он предостерегает от малодушной привязанности к наслаждениям и грозно осуждает тех, «кто много коротких безумств назвать решается любовью». В своей философии Фридрих Ницше клеймит тех, кто превратился из мнимого героя в подлинного сластолюбца, кто стал жить в кратких наслаждениях и утратил высокую цель за пределами дня. Сверхчеловек грядущего, о котором одно время страстно мечтал Ницше, далек, по его представлению, от того, чтобы беззаботно и безвозбранно развертываться во всю ширь жизнерадостных энергий. Суть сверхчеловека в том, что он свято блюдет героя в сердце своем и мужественно идет в свое трагическое одиночество. Здесь Ницше всегда был ригористом. Подобное требование строгой экономии нравственных энергий и зоркого контроля над страстями особенно характерно потому, что сам Ницше был натурой в высшей степени увлекающейся. Ницше умел молитвенно поклоняться избранному духовному спутнику, пламенеть юношеской влюбленностью и бескорыстно воскурять благоуханный фимиам своему обожаемому кумиру, но умел разбивать вдребезги постылые идолы и с кощунственной насмешкой обличать жреческий обман. Эта черта знаменитого философа не помешала однако твердой устойчивости его политических и его общественных убеждений.

Неуклюжий и громоздкий Левиафан германской государственности не только ничуть не импонировал требовательному эстетическому чувству Ницше, но, наоборот, вызывал у него слова, клокочущие смертельной ненавистью. Под свежим впечатлением отечественной политической мертвечины и общественного филистерства Фридрих Ницше называет государство самым холодным и самым отталкивающим из чудовищ. Государство лжет на всех языках о добре и зле. Все в нем обман – «крадеными зубами кусает оно зубастое». Даже великим душам нашептывает государство свою мрачную ложь, даже богатые сердца смущает оно своими коварными обольстительными речами. Героев и честных людей хотел бы уставить вокруг себя этот новый самозваный кумир. Это зябкое чудовище любить греться в солнечном сиянии чистой совести. «Приманить он хочет вас, вы, чрезмерное большинство. И вот придумана была адская штука: конь смерти, бряцающий сбруей божеских почестей». Нравственной цельности политического жизнепонимания нисколько не вредит афористический характер его изложения. Философия Ницше – огненная динамика вечного потока идей, радужная мозаика причудливого импрессионизма. Много непримиримых противоречий на его истинно поэтических страницах, но есть у него те выстраданные убеждения и идеи, которым он не изменял никогда, – ни в блаженные минуты пьянящего экстаза, ни в тоскливые дни безвольного недомоганья, ни в сумерках надвигавшегося безумия. Фридрих Ницше всегда в равной мере возмущался фарисейским лицемерием германских патриотов и корыстным ханжеством клерикальных ретроградов. С мефистофельской иронией говорил философ о покоелюбивой мещанской морали, трусливо желающей обнять маленькое эгоистическое счастье в уголке, о жалкой мишуре угодливого национализма, о барабанных трелях парадного прусского красноречия на смотрах и маневрах.

Жестоко ошибется, однако, тот, кому почудятся какие-либо анархические идеи на негодующих страницах, которые Ницше посвятил государству. Немецкий скептик, всего менее революционер-разрушитель по отношению к вековым политическим скрепам. Философ Ницше предвидит недалекий социально-политический кризис в Европе, не закрывает глаз на явные симптомы назревающего стихийного перелома и... нисколько не сочувствует этим общественно-психологическим явлениям. По своей основной политической идее Ницше – закоренелый консерватор пессимист, непоколебимо предубежденный против всякой самодеятельности народных низов. Никакой идеальной перспективы в безотрадной политической философии Фридриха Ницше нет. Демократизация общества глубоко претит и его нравственному и его художественному чувству. По его идее, необходимы чудовищные силы, чтобы задержать этот естественный «процесс уподобления» (progressus in simili), превращение человечества во что-то обыкновенное, посредственное, стадообразное и пошлое.

Этот мировой поток измельчания и вырождения стал казаться Ницше на склоне его лет неотвратимым и непоправимым и для сильнейших людей. В зрелую пору своего философствования Фридрих Ницше определенно пришел к какому-то угрюмому и черствому пессимизму, как личному, так и политическому. Те светлые видения античной красоты и античной доблести, которые чаровали, бывало, его восторженный юношеский взор, перестали теперь бодрить и посещать его. Он постепенно утратил прежнюю веру в человека и человечество. Мировой процесс окончательно вырисовался теперь для Ницше не поступательным движением вперед, но унылым и убийственно-скучным круговоротом. Земля стала в его глазах самой тусклой и безрадостной планетой. Человек начал казаться философу самым неудачным животным, обреченным на пожизненный плен у глупой необходимости. «Дурачества ради к планетам примешано немного мудрости». Согласно этим новым идеям Ницше, никакого предначертанного плана у мирового режиссера нет. Нескладная трагикомедия человеческих судеб повторяется бесчисленное число раз с докучливым мертвящим однообразием. Прежде Ницше приветствовал появление тех пессимистических миропониманий, которые отнимают у людей хилых и слабых охоту жить. Теперь философ незаметно для самого себя начинает исповедовать идею безысходного пессимизма.

Фридрих Ницше. Рисунок Х. Ольде, 1899
Однако перед преждевременным закатом своего непокорного гения, на самом краю немой бездны безумия Ницше пережил счастливые дни восторженной веры в себя и экстаза. Недолог был этот период блаженного самообмана у обреченного на безумие философа. Пахнуло на него живительной свежестью возрождающей весны, промелькнули на темнеющем горизонте мимолетными метеорами какие-то манящие призраки... Ницше стоит на пороге настоящей мании величия и совершенно утрачивает чувство нравственной перспективы. В странной книге своей «Се человек» он гордо спрашивает: почему я так мудр, почему я так остроумен, почему я пишу такие хорошие книги, и дает подробные ответы, подсказанные уже совершенно патологической самовлюбленностью. В сумерках надвигавшегося безумия Ницше стало казаться, что душевные и плотские страдания ниспосланы ему, как Спасителю человечества. Постепенно утратив почти полностью память и логическую способность, став во многом беспомощным ребёнком, Фридрих Ницше сохранил привлекательные черты истинной человечности. Погибший интеллект спасти было нельзя. Неумолимая болезнь приняла затяжную прозаическую форму паралитического слабоумия. Под мертвенным серым пеплом угасшего жертвенника еще долго теплились иные упрямые искры. Душа поэта-философа осталась на первые годы нежной и обаятельной, восприимчивой к каждому чистому впечатлению. В ней звучали чуть слышно замирающие отголоски самых возвышенных мелодий.

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...dy-tvorchestva

В развитии философии Фридриха Ницше можно различать несколько творческих периодов. В первом из них Ницше находится всецело под влиянием Шопенгауэра и Вагнера, во втором – делает попытку спокойно замкнуться в тесных пределах позитивизма. Третий период отмечен у Ницше преходящими вспышками жизнерадостной энергии и напряженным поэтическим творчеством в духе мистического импрессионизма. Четвертый период совпадает у Ницше с болезненным душевным распадом и характеризуется быстрыми переходами от полного пессимистического отчаяния к обычным самообольщениям мании величия.

Идейное наследие Ницше лишено подлинной творческой самобытности и в своих основах целиком предвосхищено античными софистами, индивидуалистами эпохи Возрождения, скептиками французского просвещения, Стендалем, Максом Штирнером и др. Центр тяжести всей философии Ницше составляет в его собственных глазах радикальная переоценка традиционных этических ценностей. Не признавая в этом отношении у себя почти никаких предшественников, Ницше полагает, что впервые подверг беспощадному сомнению самый принцип нравственного долга и подметил давно обозначившиеся в мировой истории два типа религиозно-политического мировоззрения: мораль господ и мораль рабов. Вся этика Ницше построена на тенденциозном истолковании «упадка», «декаданса», сделавшего из человека больное существо с постоянно тревожной совестью, бессильной волей и извращенными инстинктами.

Во втором периоде своего философского развития Ницше с увлечением говорил, что на смену этому многовековому религиозно-общественному укладу духовного рабства и эстетического безвкусия должна и может придти счастливая пора духовного и творческого освобождения и жизнерадостного торжества хотя бы для немногих счастливых избранников. Эти оптимистические надежды, быстро погасшие, Ницше выразил в своих сочинениях: «Утренняя заря» («Morgenrothe»), «Весёлая наука» («Frohliche Wissenschaft»), «Так говорил Заратустра» («Also sprach Zaratustra»), «По ту сторону добра и зла» («Jenseits von Gut und Böse») и других. Последний, четвёртый, чисто пессимистический период творчества Фридриха Ницше сказался в «Воле к власти» («Der Wille zur Macht»), «Казус Вагнер» («Der Fall Wagner») и «Се человек» («Ессе Homo»), несмотря на их как будто бы бодрый, задорный и наступательный тон.

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...drikhe-nitsshe
Число книг о Фридрихе Ницше как научных, так особенно дилетантских, необычайно велико на всех языках. Из больших монографий о великом немецком философе особенного внимания заслуживают:

Книга сестры философа Элизабет Фёрстер-Ницше «Жизнь Фридриха Ницше» – главный источник его биографии, переписки, неизданных набросков

Г. Брандес «Фридрих Ницше. Трактат об аристократическом радикализме»

M. Мюгге «Фридрих Ницше. Его жизнь и книги»

А. Фулье «Ницше и имморализм»

Г. Зиммель «Фридрих Ницше. Нравственно-философский силуэт»

Г. Зиммель «Шопенгауэр и Ницше»

А. Лихтенберже «Философия Ницше»

Э. де Роберти «Вклад Фридриха Ницше в историю философских и социальных идей XIX века»

Д. Галеви «Жизнь Ницше»

А. Саломе «Фридрих Ницше и его труды»

Г. Файгингер «Ницше как философ»

Ф. Орестано «Основные идеи Фридриха Ницше в их прогрессивном развитии: изложение и критика»

А. Кальтхофф «Фридрих Ницше и культурная проблема нашего времени»

Э. Цокколи «Фридрих Ницше: религиозная, моральная и эстетическая философия»

Р. Рихтер «Фридрих Ницше: его жизнь и его книги»

Й. Цайтлер «Эстетика Ницше»

Из русских книг о Ницше лучшие:

Е. Трубецкой «Философия Ницше»

Г. Струве «Современная анархия духа»

Л. Шестов «Достоевский и Ницше»

С. Франк «Фр. Ницше и этика любви к дальнему»

И. Давыдов «Аморализм Ницше и идея долга»

В. Хвостов «Этюды по современной этике»

[Русская историческая библиотека]

http://rushist.com/index.php/philoso...oe-soderzhanie
Фридрих Ницше находит в классической афинской трагедии художественную форму, основанную на пессимизме и нигилизме, которые порождаются бессмысленным по своей сути миром. Греческие зрители, глядя в бездну человеческого страдания и принимая его, страстно и радостно утверждали смысл собственного существования. Они осознавали себя бесконечно выше обычных мелких индивидуальностей, находя самоутверждение не в иной жизни и не в грядущем мире, но в ужасе и экстазе, переживаемых во время исполнения трагедий.

Филолог по образованию, Ницше размышляет об истории рождения трагической формы искусства и вводит понятие о дихотомии (раздвоенности) между «дионисийским» и «аполлоновским» началами (то есть, о представлении реальности как дикой, неоформленной чувственной стихии – и её упорядоченности по ясным, хорошо различаемым друг от друга формам). Жизнь, считает Ницше, постоянно проходит в борьбе между этими двумя элементами, каждый из которых оспаривает у другого господство над человеческим духом. Согласно Ницше, там, где преобладает дионисийское, аполлоновское вытесняется и уничтожается, а там где первый натиск дионисийского успешно отражается, власть и величие дельфийского бога Аполлона проявляется более жестко и грозно, чем когда-либо. Тем не менее, ни одно из двух начал никогда не может возобладать над другим полностью, ибо им суждено существовать в вечном, естественном равновесии.

Ницше утверждает, что древнегреческая трагедия является высшей формой искусства, ибо она соединяет аполлоновский и дионисийский элементы в неразрывном целом, позволяя зрителю испытать полный спектр состояний человеческого духа. Дионисийский элемент содержится в песнях и музыке хора, а аполлоновский – в диалоге актёров, который вносит в эллинскую трагедию конкретный символизм, уравновешивающий разгул стихии Диониса. Аполлоновский дух здесь придаёт форму необузданному дионисийскому чувству.

До развития искусства трагедии Древняя Эллада пережила эпоху статического, идеализированного пластического искусства в виде скульптуры. Та представляла собой аполлоновский взгляд на мир. Дионисийский элемент предстояло обнаружить в диком буйстве пьяных народных праздников и, самое главное, – в музыке. Сочетание этих двух элементов в одной форме искусства и привело к рождению трагедии. Ницше выдвигает теорию, что хор греческой трагедии первоначально состоял из одних сатиров (козлоногих самцов). (Это не вполне подтверждено, хотя слово «трагедия» – τραγωδία – действительно означает «песнь козлов»: от Tragos = «козёл» и aeidein = «петь».) Таким образом, утверждает Ницше, иллюзия цивилизованности устранялась для зрителей в эллинском театре первобытным образом человека. Благодаря проникновенным песням хора зрители ощущали самих себя возрождёнными древними духами природы – сатирами. Но в этом состоянии, они имели и оформленный аполлоновский образ самих себя, той энергии, которую они воплощали. Это образ бога Диониса, представавший перед хором на сцене. И актеры, и сюжет являлись развитием этого оформленного образа, чья внутренняя суть восходила к восторгу расчленения бога в вакхических ритуалах, к нераздельному экстазу и муке человеческого существования.

После времени Эсхила и Софокла наступила эпоха, когда трагедия умерла. Ницше связывает её с влиянием писателей, вроде Еврипида, и с приходом рационального мировоззрения, в лице Сократа. Еврипид ограничил использование хора и более натуралистично представлял человеческую драму, сильнее связав её с реальностями повседневной жизни. Сократ выдвинул роль разума до такой степени, что размыл значение мифа и страдания в человеческом мироощущении. По мнению Ницше, эти два мыслителя способствовали падению непосредственного человеческого участия в эстетическом переживании, потому что видели вещи слишком трезво и рационально. Присутствие мистического аспекта в искусстве и мифа было утрачено греками – и вместе с ним, многое из способности человека творчески жить в оптимистичной гармонии со страданиями бытия. Фридрих Ницше полагает, однако, что равновесие дионисийского и аполлоновского начал, возможно, будет восстановлено в современном искусстве благодаря операм Рихарда Вагнера и возрождению ими духа древней трагедии.

По контрасту с типичным для Просвещения взглядом на древнегреческую культуру, как нечто исполненное спокойного благородства, простоты, элегантности и величия, Ницше полагал, что греческий дух вёл упорную схватку с пессимизмом. Вселенная, в которой мы живем, – продукт великих противоборствующих сил, хотя теперь мы не видим и не осознаём её таковой. Представления о мире, распространившиеся в эпоху европейского Нового времени, по убеждению Фридриха Ницше, не имеют почти никакой связи с истинной сутью бытия. Человеческая судьба похожа на древнегреческую трагедию. Она как раз и состоит в том, чтобы пребывать под контролем темных мировых дионисийских сил и в то же самое время тешить себя мечтательным миром спокойных аполлоновских иллюзий.

Согласно Ницше, задача людей – переживать и осознавать дионисийскую сторону жизни, не упуская самоочевидного значения аполлоновского начала. Ни для отдельного человека, ни для общества в целом не нормально быть полностью поглощённым духом лишь одного из этих двух принципов. Здраво – иметь равную опору в них обоих. Разработанный Ницше взгляд на афинскую трагедию разъясняет, как именно дионисийский и аполлоновский элементы жизни были художественно переплетены в ней до Еврипида и Сократа. Греческий зритель имел верный взгляд на мир благодаря непосредственному опыту дионисийского под защитой аполлоновской сценической формы трагедии.