*7158. СТО ДНЕЙ ОДНОГО ВЕКА

[Вадим Эрлихман]

http://www.og.ru/archieve/2000/06/mat/exped.shtml

Из событий 1941 года эксперты и читатели единогласно выбрали начало Великой Отечественной войны. 22 июня в 3.15 утра немецкие войска пересекли границу Советского Союза на протяжении двух тысяч километров.

Вторжение

В июне 1941-го число задержанных нарушителей советской границы возросло в 3,5 раза. Многие - от простых солдат-перебежчиков до посла Германии Шуленбурга предупреждали о предстоящем вторжении и называли его дату. Но советские руководители продолжали убеждать армию и народ: войны не будет.

Из обращения Гитлера к немецкому народу 22 июня:

"Москва предательски нарушила условия нашего пакта о дружбе... Сейчас приблизительно 160 русских дивизий находятся на нашей границе и нарушают ее в течение многих недель. Теперь наступает час, когда нам необходимо выступить против этих поджигателей войны и евреев из московского большевистского центра. Да поможет нам Бог!".

Из приказа наркома обороны С. Тимошенко от 22 июня:

"В 4 часа утра немецкая авиация без всякого повода совершила налеты на наши аэродромы и города. Одновременно в разных местах германские войска перешли нашу границу. В связи с неслыханным по наглости нападением со стороны Германии приказываю войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их".

Армия вторжения насчитывала 3,3 миллиона человек. Немцы обладали многократным превосходством сил на направлениях главных ударов. Им удалось довольно быстро проникнуть вглубь территории СССР, поскольку укрепления на старой государственной границе Советского Союза (до раздела Польши в 1939 году) были срыты, а на новой границе - не построены (дабы не провоцировать немцев).

Из письма дочери политрука Виктора Левина:

"В полночь папа сказал: "Спите спокойно!" - и ушел дежурить. В 3 часа ночи зашумело, загудело, мама подумала, что это гроза, и подбежала к окну. О ужас! Все было в дыму, гремели выстрелы... Наши пограничники сражались храбро, но на них пошли танки. Отец, взяв связку гранат, бросился к вражескому танку и погиб...".

Из дневника убитого немецкого офицера за 26 июня:

"На нашем пути все выглядит страшно. Лежат средства передвижения разных видов, расстрелянные и сожженные, на некоторых видны следы гусениц наших танков. Над всей этой картиной разрушения витает трупный запах... Гражданских мы также бьем всеми видами оружия, находящегося на вооружении нашей армии. Жаль только, что не хватает веревок, чтобы вешать этих коварных скотов".

Приказ немецкого коменданта города Лида от 10 июля:

"Все, кто скрывает у себя евреев, комиссаров или красноармейцев, должны в трехдневный срок выдать их немецкому командованию. За нарушение - расстрел".

Растерянность в Кремле

Из воспоминаний члена Политбюро А. Микояна:

"Около 4 часов 22 июня меня разбудили: война. Сразу члены Политбюро собрались у Сталина. Решили, что надо выступить по радио. Предложили, чтобы это сделал Сталин, но он отказался - пусть Молотов выступит. Конечно, это было ошибкой. Но Сталин был в таком подавленном состоянии, что не знал, что сказать".

Из воспоминаний Н. Хрущева:

"Сталин был совершенно подавлен морально. Он сделал такое заявление: "Ленин нам оставил пролетарское Советское государство, а мы его просрали"... "Я, - говорит, - отказываюсь от руководства". Сказал и ушел. Сел в машину и уехал на ближайшую дачу".

К концу июня все же удалось собрать беспорядочно отступавшие части Красной армии в кулак и нанести несколько чувствительных ударов немцам. Одновременно советское руководство прощупывало почву для соглашения с Гитлером.

Из объяснительной записки генерала МВД П. Судоплатова в Совет Министров (1953 г.):

"В конце июня 1941 г. я был вызван в кабинет Берия. Он... приказал мне выяснить, на каких условиях Германия согласится прекратить войну против СССР. Берия приказал поставить вопрос... устроит ли немцев передача им таких советских территорий, как Прибалтика, Украина, Бессарабия. Для этой цели мне предложили встретиться с послом Болгарии в Москве Стаменовым как с человеком, близким к немцам...".

Не на жизнь, а на смерть

Сепаратный мир не состоялся. Опьяненный первыми победами фюрер и слышать не хотел о прекращении войны. Только за первый месяц немцы продвинулись вглубь Советского Союза почти на 600 километров, потеряв убитыми 150 тысяч человек. Потери Красной Армии были в 10 раз больше. Однако первые же бои развеяли миф о "легкой и скорой победе". Советские войска сопротивлялись упорно и отчаянно, и все больше немцев понимало, что Германия безнадежно теряет шансы на победу.

Из воспоминаний генерала В. фон Блюментроста (Мюнхен, 1958 г.):

"Нам противостояла армия, по своим боевым качествам намного превосходившая все другие армии, с которыми нам когда-либо приходилось встречаться на поле боя".

[Артем Анфиногенов]

НЕ ЗНАЮ дня, оставившего во мне более глубокий след, чем 22 июня сорок первого года. Радиотрансляция из столицы настигла меня, пермского школьника, на углу Луначарского и Горького. Слух резануло слово "агрессор", исчезнувшее из обихода после заключения договора с Германией. Оно пронеслось из открытого окна углового дома, где на первом этаже жил прикованный к постели инвалид, герой боев у озера Хасан. Полученный им в награду приемник он делал предметом общественного пользования, выставляя его на подоконнике. Проходя мимо этого окна, я с неловкостью здорового малого всегда невольно убыстрял шаг. Но в ту минуту я встал с теннисной ракеткой, как вкопанный, под дождиком, прервавшим соревнования на кортах стадиона "Крылья Советов". Потом кинулся бежать и ворвался в дом с криком: "Война!" "Ты с ума сошел?!" - не поверила мама и заплакала... Одно из первых решений тех минут: "Вести дневник!" Намерение, исполнявшееся, вопреки армейским запретам, и в лётной школе, и на фронте.

Записи того дня сохранились. Вот несколько строк из них.

"В райкоме от нашей 21-й школы дежурили Толя Столяров, Олег Житников, Володя Левин и я. "Будете разносить повестки", - сказали нам. Но никаких повесток не было. От секретаря райкома Семенова ждут новостей, спрашивают про запись в сандружины, запасники демонстрируют свою готовность. "Я полный старший лейтенант! Полный!" - радостно заявил один из них и посмотрел на нас с превосходством. Треволнения и обиды нашего выпускного вечера не забыты, но они отошли, померкли. Глубокой ночью в кабинете Семенова при свете настольной лампы с зеленым абажуром мы сидели одни. Толя Столяров, ссутулившись, изобразил "как, наверно, сейчас в Кремле товарищ Сталин думает над картой...".

Рядовой Толя Столяров, болезненный мальчик, писавший хорошие стихи, погиб в сорок втором под Волчанском, лейтенант Олег Житников - в сорок пятом, в Восточной Пруссии.

Но это не всё и, может быть, даже не главное, что я обязан сказать сегодня о рубежном дне 22 июня 1941-го. Многолетние архивные разыскания, освобождая день начала войны от пропагандистского камуфляжа, привели к пониманию этого дня как Кровавого воскресенья. Второго Кровавого воскресенья. 9 января 1905 года, как нас учили, была расстреляна вера народа в царскую власть. Двадцать второго июня сорок первого года народ расплачивался за свою веру в режим сталинской диктатуры.

Другого события, которое бы так мощно поспособствовало ускорению и развитию порока безответственности, в нашей пооктябрьской истории не сыскать. О чьей-то ответственности за чудовищный общественно-политический дефолт сорок первого года речь просто не заходила. О ней не заикались, не могли заикнуться - ее не существовало в помыслах. Никто не виноват, никто ни за что не отвечает - недуг российского общества плодил метастазы, парализуя рост народного самосознания. Отсюда Афганистан, отсюда Чечня - все дозволено бесконтрольной власти. Отсюда же, в сущности, постыдная, глумливая кампания СМИ по созданию "новой версии" войны 1941 - 1945 годов, согласно которой она не была ни Великой, ни освободительной, ни народной, а была сталинской агрессивной войной ради установления мирового господства.

[Вадим Эрлихман]

https://web.archive.org/web/20020331...mat/exp1.shtml

Из событий 1994 года большинство экспертов и читатели выбрали начало первой чеченской войны.

Боевые действия российских войск против сепаратистского режима Дудаева в Чечне, которые переросли в полномасштабную войну, начались 10 декабря.

В сентябре 1991 года в Чечено-Ингушской АССР была свергнута советская власть. Президентом стал генерал Джохар Дудаев, который провозгласил Чечню независимой.

Из указа Президента РФ Бориса Ельцина от 9 декабря 1994 г.:

«Поручить Правительству Российской Федерации использовать все имеющиеся у государства средства для... разоружения всех незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской республики».

Из обращения Бориса Ельцина к гражданам России 11 декабря 1994 г.:

«Наша цель состоит в том, чтобы найти политическое решение проблем одного из субъектов Российской Федерации - Чеченской республики - защитить ее граждан от вооруженного экстремизма».

Показания чеченского беженца А. Танбиева сотрудникам МВД Ингушетии (газета «Известия» от 29 декабря 1994 г.):

«17 декабря из Грозного в Назрань двигалась колонна из 9-10 автомобилей с беженцами. У совхоза «Ассиновский» показалась колонна бронетехники российских войск. Военные открыли огонь без предупреждения. Ехавшая с нами женщина выскочила навстречу солдатам с криком о помощи. Ее расстреляли в упор... Я и трое моих попутчиков были ранены, ползком добирались до ближайшего села. Судьба остальных беженцев мне неизвестна».

Из газеты «Известия» от 15 декабря 1994 г.:

«Грозный производит впечатление брошенного города. Многолюдно лишь в окрестностях президентского дворца, где ораторы клеймят российское руководство и клянутся стоять насмерть... Ополченцы, приехавшие из сел, привезли с собой все, что может стрелять и взрываться. Мне показали 12-летнего хлопчика с каской в руках. Оружия ему не досталось, поэтому он будет подносить бойцам патроны».

В ходе обстрелов Грозного российской артиллерией гибли мирные жители, в основном русские. Число жертв неизмеримо возросло после того, как 31 декабря начался «новогодний» штурм города.

Из книги Александра Гордиенко «Войны второй половины ХХ века» (Минск, 1998 г.):

«Символом новогодней трагедии стала судьба 131-й Майкопской мотострелковой бригады полковника Савина. Защитники пропустили бригаду и захлопнули ловушку. В ожесточенном бою Савин потерял 20 из 26 танков и более 100 бронемашин, остатки бригады были расчленены и блокированы в районе вокзала. Савин пытался прорвать кольцо окружения, но погиб вместе со своим штабом. После штурма на улицах остались лежать сотни трупов русских солдат и офицеров, которых объедали стаи бродячих собак».

За время «новогоднего» штурма в Грозном погибло 20 - 25 тысяч мирных жителей и больше тысячи российских военных.

Из книги «Чеченская трагедия» (Москва, 1995 г.):

«На окраине Грозного в руки дудаевцев попали две БМП с семью бойцами. Троих раненых тут же положили на землю, облили бензином и подожгли. Затем на глазах онемевших от этого дикого зрелища горожан раздели догола оставшихся солдат и стали методично отрезать им уши, выкалывать глаза, вспарывать животы».

Из обращения уполномоченного по правам человека Сергея Ковалева к президенту Ельцину 20 декабря 1994 года:

«Вы должны знать - сегодня генерал Дудаев окружен и защищен не бандформированиями, а вооруженным народом. Чеченский народ, как и всякий, может ошибаться в выборе своих лидеров и идеалов. Но это не дает никому права вести с ним спор на языке бомбежек и обстрелов».

В апреле 1996 года президент Дудаев был убит российской ракетой. Но сопротивление чеченцев не прекращалось. В августе 1996 года боевики в результате неожиданной атаки заняли Грозный, после чего российская власть вывела войска из Чечни - чтобы ввести их снова спустя три года.

[Григорий Явлинский]

https://web.archive.org/web/20020331...mat/exp1.shtml

29 ноября 1994 года было обнародовано обращение президента Российской Федерации с требованием в течение 48 часов прекратить огонь в Чечне, сложить оружие, распустить вооруженные формирования, освободить захваченных и насильственно удерживаемых граждан. Президент посулил в случае, если его требование не будет выполнено, использовать все имеющиеся в распоряжении государства силы и средства для прекращения кровопролития, защиты жизни, прав и свобод граждан России, восстановления в Чечне конституционной законности, правопорядка и мира. Дальнейшее развитие событий - глазами их активного участника Григория Явлинского. (В основу этой статьи положены записи бесед в редакции «ОГ» в 1994-95 гг.).

Президент Ельцин полтора года молча наблюдал за тем, как режим Дудаева, объявивший об отделении Чечни от России, вооружается и готовится к войне. Теперь же не дождался даже обозначенного им самим срока - 48 часов. На следующий день был издан секретный указ № 2137, создана группа руководства действиями «по разоружению и ликвидации вооруженных формирований, введению и поддержанию режима чрезвычайного положения на территории Чеченской Республики». Руководил ею министр обороны Грачев. На всю операцию отводилось три недели.

5 декабря 1994 года думская фракция «Яблока» получила информацию о том, что в ночь на 6-е готовится захват Грозного российскими войсками. Пытаясь этому помешать, я в тот же день выступил с заявлением нашей фракции. Ситуация в Чечне, говорилось в нем, вышла на грань Кавказской войны. Эта модель войны типа вьетнамской, афганской, которые не имеют завершения. Почему и за что мы должны отдавать там жизни наших детей, остается открытым вопросом. Выходом из сложившейся ситуации могут быть только немедленные переговоры Ельцина с теми, кто представляет сейчас население Кавказского региона, в частности Чечню - то есть с Дудаевым. Начать эти переговоры крайне сложно, тем более что в Чечне есть пленные русские люди, которых обманули и вовлекли в авантюру. Я и еще ряд депутатов готовы поехать в Чечню при условии, что пленные будут освобождены. Мы будем находиться там вместо них, на их положении, чтобы тем самым создать максимально необходимые условия для переговоров, до того времени, пока они не начнутся.

Заявление выслушали. Никто не отказался от предложения о немедленных переговорах, но никто и не помог.

Вечером 5 декабря я позвонил Дудаеву в Грозный из кабинета председателя Комитета Госдумы по обороне и сказал о своем желании приехать с группой депутатов «Яблока» в Грозный - чтобы помочь предотвратить начало военных действий и запустить переговорный процесс. При этом поставил условием освобождение всех российских военнопленных в Грозном. Дудаев дал на это согласие.

Мы вылетели из Москвы на самолете, присланном Президентом Ингушетии Русланом Аушевым в ночь на 6 декабря. Приземлились в Моздоке примерно в 5 часов утра и к 7 часам добрались на автобусах до Грозного.

Прежде чем встретиться с Дудаевым, мне пришлось почти целый день беседовать с его вице-президентом, главным идеологом всего там происходящего. В эти же часы состоялись первые переговоры Грачева с Дудаевым в Моздоке. Чеченцы использовали нас как заложников безопасности Дудаева на переговорах с Грачевым в расположении российских войск. Но все же главная цель была достигнута - приезд нашей делегации послужил толчком к началу переговоров.

Когда Дудаев вернулся от Грачева, состоялась наша встреча один на один. Это были тяжелые переговоры. Дудаев демонстрировал весь арсенал приемов восточной дипломатии. Грачев уговорил его не отдавать нам пленных. Грачев обещал, что, если Дудаев заставит нас уехать без пленных (которых он просил передать ему), военных действий не будет. Иначе говоря, Дудаев в начале разговора отказался от своего обещания, данного по телефону. В течение четырех часов я добивался своего, и под конец он пообещал отдать семерых пленных из четырнадцати. Потребовалось, однако, еще очень много усилий, чтобы это произошло.

К сожалению, шанс для начала полномасштабных переговоров, открывшийся после поездки нашей делегации в Грозный, не был реализован, поскольку это не входило в намерения Кремля устроить на Кавказе маленькую молниеносную победоносную войну.

Ведь заявление Ельцина 1994 года о том, что, посылая войска в Чечню, он борется за целостность российского государства и за соблюдение Конституции, было не более чем дымовой завесой. На самом деле президент решил разыграть национально-патриотическую карту, выступить в роли «сильной руки», которая не позволит своевольничать каким-то там чеченцам. В числе виновников преступной авантюры на Кавказе - министр обороны Грачев, который хотел таким образом выйти из-под огня критики по поводу коррупции в армии и негодного руководства ею. Коррумпированным российским чиновникам же война в Чечне была нужна, чтобы скрыть связи с чеченской мафией.

Когда-то знаменитый стратег Клаузевиц сказал, что война - это продолжение политики иными средствами. Война в Чечне стала продолжением тупой политики преступными средствами.

Книга «Сто дней одного века» основана на материалах одноименной рубрики, которую «Общую газета» вела на протяжении двух лет. Выдающиеся политики, деятели науки и культуры -

от Михаила Горбачева до Виктора Астафьева, от Гельмута Коля до Станислава Лема,

от Евгения Евтушенко до Нила Армстронга - авторы уникального календаря ХХ столетия, комментаторы и очевидцы ста главнейших событий уходящего века.

Вы можете приобрести книгу

в редакции «ОГ» по адресу:

ул. Гончарная, д. 1 (комн. 110),

в магазинах:

«Москва», «Библио-Глобус», «Молодая гвардия», «Столица», «ДК Медведково», «ДК Пресня» и в киосках ЗАО «МН-Пресс».

Отдел распространения:

тел.: 915-53-89

Представительство «ОГ»

в Санкт-Петербурге:

тел. 8 (812) 273-16-41