*1224. Независимая газета: От редакции

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2007-10-02/2_vybory.html
02.10.2007

Окончательные итоги парламентских выборов, прошедших в Украине в воскресенье, ЦИК обещает обнародовать через две недели. Такой срок нужен для уточнения всех данных. Однако уточнения существенно не изменят уже озвученные предварительные итоги. Потому представляется возможным поделиться некоторыми умозаключениями по поводу волеизъявления проголосовавшей части украинского народа, перспектив украинской власти и ближайшего будущего Украины, которой через два года выбирать президента.

Итак, выборы показали, что в стране получили поддержку оранжевые – идеология европоцентризма; регионалы – идеология ориентации на Россию; левые – традиционные социалисты и коммунисты; Литвин – новые центристы. В перспективе идеология европоцентризма, безусловно, будет самым быстрым темпом рекрутировать в свои ряды молодежь, в том числе и из восточных районов страны. Остальные, кроме Литвина, начнут терять сторонников. Повредить оранжевым могут только они сами, из-за несоответствия собственного курса провозглашенным идеалам. Что, собственно, и ляжет в основу украинской политики в ближайшие годы.

Судя по всему, Украина снова стоит перед необходимостью формирования коалиции для обеспечения работы премьера. Коалиция – это прежде всего компромиссы, поиск второго наилучшего решения. Именно с этим в Украине, как и во многих постсоветских странах, проблема. Отсутствие традиций и навыков. Заявление Тимошенко о том, что она не позволит подтасовок для изменения результатов, звучит в связи с этим симптоматично. Разве результаты, которые надо изменять, уже известны? Тимошенко оперирует цифрами exit-pools, а не результатами официального подсчета. «Демократические силы одержали уверенную победу», – ее слова в телефонном разговоре с Саакашвили под камеру. Как при такой позиции признать любые изменения в итоговом подсчете голосов, если изменения будут в пользу конкурентов?

С другой стороны, надо согласиться, что лично Юлия Тимошенко, безусловно, является главным победителем выборов. Никто на политическом поле не смог столь радикально улучшить свои электоральные позиции. Она – лидер оранжевых, популярнее Ющенко и главный кандидат на пост премьера, а потом и президента. Этот результат стал возможен в первую очередь благодаря именно бескомпромиссности позиции Тимошенко по основным вопросам украинской жизни. Иными словами, конфронтационная заточенность, очаговость, с упором на западные области, позиции, игнорирование настроений второй, восточной половины населения страны были востребованы в ходе прошедших выборов. Приемы для достижения тактической победы могут оказаться непригодными в стратегической перспективе. Национальная потребность в компромиссах плохо стыкуется с успешной тактикой бескомпромиссной категоричности.

В масштабах страны никому не удалось склонить чашу весов в свою пользу. Внутри оранжевых произошел важный сдвиг в пользу радикально настроенной Юлии Тимошенко. Стране такой расклад спокойствия не сулит. Украина вступает в двухлетний цикл президентских выборов. Люди опять будут надеяться на лучшее, понимая под ним определенность и перевес одной из противоборствующих сторон. Но этого опять не случится, поскольку взгляды людей, которых за последние три года политтестировали регулярно, законсервировались. И корректировке по линии Запад–Восток не подлежат. А стало быть, надо признать, что «порядок» в Украине – это «хаос» по шкале других демократий. Надо учиться работать при таком «порядке», в том числе и с таким важным соседом, как Россия.

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2007-10-03/2_red.html
03.10.2007

Владимир Путин остается. Это самая большая новость. Казалось, что он уйдет. Конституцию под себя не дал менять. Искал способ остаться в политике, не будучи президентом. Хотел оставить сбалансированный парламент. Без перекосов в доминировании одной партии. В интересах России. На встрече с членами Валдайского клуба сказал: «А по-другому нам ничего не выстроить, если у нас не будет реальной, эффективно функционирующей многопартийной системы».

Все в его заявлении на съезде ЕР было продумано. Он, как и миллионы россиян, остается беспартийным. Чтобы предотвратить «путинский призыв» в ЕР. При этом он согласился возглавить список партии на декабрьских выборах. Без Путина партия должна была бы набрать процентов 50–55. А с Путиным? 70%? 80%? А вдруг тоже 50–55%?

Путин сказал, для того чтобы он согласился стать премьером, нужна не только победа ЕР, но и «порядочный, дееспособный и современный президент». Вопрос: что такое победа ЕР?

После декабрьской победы ЕР должна объявить имя своего кандидата на президентский пост. Как она это будет делать? На основе внутрипартийной дискуссии, рейтингового голосования по кандидатурам претендентов: Иванова, Медведева, Якунина, кого-то еще? Или лидер партии Владимир Путин скажет: есть мнение, кандидатом должен стать Зубков? Если так, а будет именно так, то второе условие, при котором Путин может стать премьером, находится, очевидно, в его ведении. Не может же в таком случае президент оказаться непорядочным, недееспособным и несовременным!

Учитывая реальное влияние Путина на жизнь в стране, означает ли это, что мы начинаем движение в сторону парламентской формы правления? Но недавно сам Путин подробно и убедительно доказал, что переходному характеру общества больше подходит президентская форма власти. «Ну какая может быть парламентская республика при отсутствии нормальных политических партий? Это будет хаос», – говорил президент на встрече «валдайцев».

Итак, парламентской формы не будет. Останется президентская. Президент окажется политически слабее премьера. Это возможная конструкция в рамках одной команды. Это называется распределением ролей. Не выборы, а распределение ролей.

Зачем Путину это? Видимо, причин несколько. Во-первых, из-за ощущения, что не все доделано. Во-вторых, Конституцию менять нельзя, так как это снизит международную легитимность власти. В-третьих, выяснилось, что создать под себя институт влияния на реальную политику в оставшееся время невозможно. Приходится выбирать из имеющихся. В-четвертых, закладываются естественные возможности для возврата на президентский пост. В-пятых, могут присутствовать мотивы, связанные с необходимостью для команды Путина еще на значительный срок сохранить контроль над страной. В-шестых, размышления над очевидными недостатками вероятных до недавнего времени претендентов подсказывают, что эти недостатки могут иметь решающий, негативный характер, как только человек сосредоточит в своих руках неограниченную власть.

Вопросов можно задавать много, еще больше строить разных версий. Ясно, что никто ничего не знает. И это – главное отличие российской демократии от любой другой. Меньше чем за полгода до президентских выборов никто из реальных кандидатов на пост не высовывается, не заявляет, не борется за голоса, за повестку дня, за себя.

Эта функция по умолчанию делегирована большинством населения и политической элиты одному человеку – Владимиру Путину. Именно поэтому безответственные слова ткачихи из Иванова о том, что «изменение Конституции – дело техники», встретило в рядах ведущей партии радостный смех и аплодисменты. Общество в лице своего политического авангарда может позволить себе быть политически инфантильным. Возможно, Путин знает это и считает акт делегирования серьезных полномочий инфантам от политики профанацией?

Опять вопросы. С надеждой в голосе, что он там все знает и понимает, учел все обстоятельства. А может, и не знает┘

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2007-10-04/2_red.html
04.10.2007

Завтра в Душанбе пройдет саммит Содружества Независимых Государств. Отношение Кремля к СНГ всегда зависело от понимания Москвой собственной силы как внутри страны, так и за рубежом. «Если в Европе страны в рамках Евросоюза работали совместно для объединения, то СНГ создавалось для цивилизованного развода. Вот в чем разница, все остальное шелуха и болтовня», – сказал Путин весной 2005-го.

Лидеры СНГ после 15 лет существования организации собираются наконец утвердить концепцию дальнейшего развития Содружества и план основных мероприятий по ее реализации. Документ не будет, как признаются российские чиновники, революционным. Кроме того, в утверждении концепции скорее всего не будут принимать участия государства, входящие в проамериканский ГУАМ, – Украина, Грузия и Азербайджан. Виктор Ющенко, кстати, вообще не приедет на саммит, и официальный Киев будет представлять глава МИДа. Да и механизма реализации решений, принимаемых Содружеством, по-прежнему не существует.

Страны СНГ прекрасно чувствуют себя в формате двусторонних отношений или в формате организаций, объединяющих лишь часть государств постсоветского пространства. Авторитет России среди потенциальных партнеров в СНГ держится, как и в советские времена, на военной помощи. С экономикой все гораздо сложнее: всего три государства – Россия, Казахстан и Белоруссия – с трудом пытаются согласовать документы о создании Таможенного союза. Его создание будет означать передачу части полномочий межгосударственному органу.

Обсуждение концепции развития СНГ, если дискуссия получится содержательной, а не формальной, может продвинуть участников вперед в осознании того, зачем нужно Содружество.

Если будет достигнуто ясное понимание, что на нынешнем этапе необходимо четко разделить вопросы политики и экономики, то можно считать встречу полезной. Политической интеграции европейского типа пока быть не может. Элиты СНГ не чувствуют ущербности от того, что они не интегрированы в элиты более высокого уровня – наднационального. Экономики этих стран развиваются успешно, и специализация на продукции традиционного экспорта устраивает руководство постсоветских стран. Появился вкус к самостоятельным отношениям с крупнейшими центрами вокруг себя: Россией, Европой, США, Китаем. Объем политических обязательств стран СНГ перед миром различен. Унифицировать его сейчас невозможно. Да и не нужно, так как никто не знает, «как надо», то есть не обладает истиной в последней инстанции. Нужно ли всем действовать, как Назарбаев, Саакашвили, Путин, Алиев, Ющенко, – никто не знает.

Политические ценности лидеров стран СНГ несводимы к общему перечню. Формально все страны говорят о приверженности демократии, реально же все говорят о чем-то своем, специфическом.

В то же время все эти государства заинтересованы в рынках сбыта своей продукции, создании рабочих мест. Для этого надо снизить барьеры по проникновению на рынок товаров, услуг, капитала, рабочей силы. Это – источник конкурентоспособности каждой из стран СНГ. Это же источник их инвестиционной привлекательности для мирового капитала.

Представляется целесообразным сфокусироваться на выработке стратегии создания единого экономического пространства как основы для последующего политического сближения. Хотя здесь рассчитывать на быстрый прогресс не стоит. Слишком не готовы элиты стран СНГ к делегированию политических полномочий кому-либо вовне.

Ложные ожидания становятся причиной необоснованных разочарований. А те, в свою очередь, дискредитируют идею. Идея СНГ с уровнем интеграции, равным советскому, изначально была ошибочной. СНГ нужно для создания дополнительных стимулов к модернизации экономики и росту ее производительности. Озвученный прагматизм интересов реально порождает доверие партнеров. Это то, что сейчас необходимо для придания СНГ новых импульсов развития. Это то, что ожидается от саммита глав СНГ.

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2007-10-05/2_red.html
05.10.2007

Главный экономист администрации президента Аркадий Дворкович выразил мнение, что «мода на появление государственных отраслевых корпораций чрезвычайно опасна». Он назвал завоевание государством рынка «всепоглощающей модой».

Заявление знаковое. Исходит от самого либерального экономиста в окружении Путина. Вообще-то нынешняя политическая традиция в Кремле диктует чиновникам сдержанность. Дворкович – опытный бюрократ, знает, когда молчать, сохранять командный дух. Зачем же он выступил с этим заявлением сейчас? Ответ лежит на поверхности: достали! Мода, о которой говорит Дворкович, – отражение другой моды, а именно моды на вульгарное кейнсианство, с безумной апологией госрасходов как стимулятора роста.

Вероятно, ему как начальнику экономического управления администрации ежедневно поступают на визирование различные инициативы «ходоков к Путину». Суть этих инициатив – присосаться к бюджетным потокам. Самая надежная и долгоиграющая форма присоски – государственная корпорация. Скорее всего изначально со 100-процентным капиталом государства, с последующим выводом монстра на магическое IPO.

Обещания вывода компаний на IPO стали ритуальным заклинанием всех тех, кто стремится, используя административный ресурс, объединить разрозненные предприятия в отраслевую монополию.

Вспоминается, как год назад внезапно началась кампания за введение монополии на водку. Каждый день нам сообщали о десятках отравленных некачественным спиртом, разоблачали частных производителей, из-за жажды наживы готовых травить неповинных граждан.

Никого не интересовал тот факт, что не зарегистрировано ни одного случая отравления или летального исхода от потребления именно водки. Все несчастные случаи обуславливались распитием спиртосодержащих жидкостей технического характера. Разница в акцизах на спирты разного назначения лежала в основе трагедий. Государство ошиблось.

Атаку тогда благодаря жесткой позиции МЭРТа отбили. Но было ясно, что кому-то из влиятельных людей хочется создать госмонополию, круче газово-нефтяной. Ведь в отличие от запасов газа и нефти источники спирта не иссякают, а потребители воспроизводятся регулярно, уже теперь и на ускоренной основе.

Крепким хозяйственникам, финансовым контролерам кажется, что государственный сектор – естественный способ реализации государственной воли.

Увы. И опыт Советского Союза, и опыт стран третьего мира убедительно доказал: эпоха «развития сверху» ушла безвозвратно. Предприятия государственного сектора – самая большая дыра в бюджете, главная причина инфляции и падения экономики. Государственные расходы, начиная с определенного уровня, – смертельный диагноз для экономики. Даже такая мощная экономика, как экономика США, надорвалась буквально за четыре года ведения военных действий в Афганистане и Ираке.

Россия не Америка. Наша экономика – хрупка. Институты – слабы. Качество госаппарата – низкое. Коррупция – высокая. В этих условиях накачивать экономику госрасходами губительно.

Государству нечего делать в производственной сфере, где есть ресурс частного капитала. Государство должно заниматься госрегулированием рынков, поддержанием на них конкуренции, перераспределять ресурсы в пользу социально уязвимых граждан и строить объекты производственной и социальной инфраструктуры. При этом строить инфраструктуру должны частные компании по заказу государства.

В нынешней иерархии власти Путин – единственный, кто может «одернуть нарушителей», то есть поставить инициативных бюрократов на место.

Аркадий Дворкович сделал свои заявления скорее всего для того, чтобы быть услышанным. Мы его услышали.

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2007-10-08/2_red.html
08.10.2007

Саммит СНГ в Душанбе оказался необычным. Хотя все официальные лица предупреждали накануне, что ничего революционного ожидать от него не стоит, кажется, получилось нечто запоминающееся.

Встреча в столице Таджикистана показала, что лидеров СНГ, которые набрались опыта реформирования своих стран, уже не устраивает роль ритуальных болванчиков, от саммита к саммиту фиксирующих свою собственную беспомощность. Был принят ряд решений, способных придать СНГ организационную, концептуальную, финансовую внятность. Ежегодная смена председательства по всей вертикали СНГ повысит репутационную ответственность стран – членов Содружества за конечный результат деятельности в течение года.

Более четко прозвучали акценты сотрудничества. В экономике это режим свободной торговли; в политике – обмен мнениями; в гуманитарной сфере – масштабное сотрудничество; на транспорте – согласование вопросов межгосударственного регулирования транспортной системы.

В Концепции развития СНГ говорится о том, что «основной целью СНГ является формирование в долгосрочной перспективе интегрированного экономического и политического объединения заинтересованных государств, обеспечивающего эффективное развитие каждого участника». Формулировка рыхловата, вызывает вопросы. Например, что такое «интегрированное объединение»? Чем оно отличается от «объединяющей интеграции»? Вполне возможно, что эта аморфность терминов, принципов и определений после Душанбе останется в прошлом. На ведущие позиции в СНГ претендует Казахстан, который на проблемах своей страны осознал, что Содружеству необходимо придать исполнительную конкретику.

Нурсултан Назарбаев заявил о создании центральноазиатского экономического союза. Он объяснил потребность в таком объединении необходимостью «позволить сильному 50-миллионному региону создать самостоятельный рынок, используя и экономические, и политические средства».

В ходе заседания казахстанский лидер говорил также о том, что «интеграция невозможна без равноправия, если кто-то чувствует себя ущемленным».

Новый смысл приобрело в концепции определение «заинтересованный». Этим термином теперь будет обозначаться комплекс отношений между различными «заинтересованными» группами государств внутри Содружества. Тем самым подчеркивается, что будущее СНГ необходимо связывать с решением проблем, имеющих приоритет для отдельных стран и решаемых этими странами локально при поддержке некоторых других стран, а не всеми вместе. Все вместе пока могут решить мало что. А по отдельности можно создать зоны «наилучших практик» – как пример для других.

Важно и то, что, кажется, саммит в Душанбе преодолел настроение «цивилизованного развода». Выяснилось, что для большинства стран – членов СНГ этой «разводной» функции недостаточно. Уже развелись.

Есть много общих интересов. Надо учиться взаимодействовать с уважением друг к другу, без предрассудков «бывших супругов». На этот раз может получиться, так как стало совершенно очевидно, что ничего общего с СССР у СНГ нет и быть не может. Вспоминается, что Михаил Горбачев сложил с себя полномочия президента СССР «в связи с образованием СНГ». Как он ошибся. А вместе с ним и почти целое поколение политиков. Теперь ошибка исправляется.

Независимые государства начали испытывать потребность в Содружестве, прежде всего в связи со стоящими перед ними проблемами в области экономики, безопасности, миграции. Это уже серьезные признаки «добровольности» импульсов к объединению. Поскольку видна выгода каждого участника. Что бы там ни говорили о политике, но материальная выгода – трудно парируемый аргумент в пользу интеграции. Потому что к вопросам интеграции подключаются группы интересов, представляющие различные слои общества. А это уже не амбиции и комплексы отдельных лидеров.

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2007-10-09/2_red.html
09.10.2007

События последних дней в странах, которые принято называть цивилизованными, поразили.

В мирной нейтральной Швейцарии, готовящейся к федеральным парламентским выборам 21 октября, произошли столкновения между демонстрантами и полицией. Дым, стрельба, дубинки, кровь, задержанные. В беспорядках участвовали не маргиналы, а представители крупнейшей партии – Швейцарской народной партии (SVP), контролирующей 27% мест в парламенте; партией руководит министр юстиции Кристоф Блохер. На новые выборы SVP идет под лозунгом «Создать безопасность». Националистическая символика: три белые овцы стоят на флаге Швейцарии, и одна из них сгоняет с флага овцу черную.

Под черными овцами понимаются иммигранты, которых в 7,5-миллионной стране много – 20%. Рекламный ролик SVP называется «Рай или Ад». Ад – это иностранцы-наркоманы, бездельники, воры. Рай – это чистые, честные, трудолюбивые швейцарцы. SVP апеллирует к статистике: более 70% заключенных в тюрьмах – иностранцы. Сейчас ведется сбор подписей, а нужно 100 тысяч, чтобы провести общенациональный референдум, цель которого – дать судьям право высылать из страны преступников-иммигрантов и их семьи.

При этом швейцарцы воздерживаются от признания такой кампании шовинистической и расистской. Многие аналитики предсказывают победу SVP на этих выборах с еще более высоким результатом, чем в 2003 году.

В Британии «отличился» премьер Гордон Браун. Лидер старейшей европейской демократии через три месяца после прихода на пост премьера должен был сегодня объявить 1 ноября днем внеочередных выборов в парламент. Однако наследник Тони Блэра не сделает этого. Браун заявил, что верит: «приоритетом для общества являются не выборы, а то, как он справляется с работой». А поскольку планов громадье, Браун хочет поработать, чтобы британцы смогли его оценить по достоинству. По закону следующие выборы должны состояться только в 2010 году. Если бы Браун не давал понять после прихода на должность, что для большей легитимности стоило бы заручиться поддержкой народа, можно было бы ждать три года.

Случилось непредвиденное – народ резко полюбил консерваторов в лице 40-летнего Дэвида Камерона. Тот на съезде своей партии в Блэкпуле больше часа складно и красиво говорил перед делегатами, чем поразил воображение соотечественников. Его мысль, что лучшей формой социальной защиты является семья, будучи предельно консервативной, буквально вызвала бурю восторга в обществе. Социологические опросы немедленно показали, что 1 ноября Браун проиграет.

Сейчас у лейбористов большинство в 60 мест, что обеспечивает устойчивое преимущество. Идея Камерона об отмене налога на наследство имущества стоимостью до миллиона фунтов (2 миллиона долларов) оказалась привлекательной для избирателей как раз в тех районах, которые сейчас представляют в парламенте лейбористы.

Гордон Браун не захотел рисковать и остаться в истории страны премьером с самым коротким сроком пребывания на посту. Выборы признал несвоевременными. Сейчас пытается сохранить лицо. Будет трудно.

Эти факты говорят о том, что, во-первых, мир несовершенен. Во-вторых, что со стороны трудно судить о мотивах и легитимности тех или иных явлений в других странах. В-третьих, критерием легитимности является отношение собственного народа. В-четвертых, прагматизм конкретных политических целей диктует границы возможного. Главное в таком случае, чтобы все было, как у нас модно говорить, «в рамках действующего законодательства».

Хотелось бы при этом, чтобы эти решения представителей стран давно победившей демократии не были взяты за образец повседневной политики в России. Слишком слабы традиции демократии у нас, чтобы дух и буква закона расходились часто. Дух закона точнее отражает потребность в справедливости. А ее всегда дефицит.

Британия и Швейцария самодостаточны для того, чтобы разобраться в своих собственных «эксцессах демократий» без указаний сбоку. Да никто, собственно, никому и не читает мораль, как надо, официальные представители иностранных государств не комментируют и не осуждают. Это очень приятный, уважительный миропорядок. Притягательный. Как три овцы на швейцарском флаге.

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2007-10-10/2_red.html
10.10.2007

Правительство Зубкова столкнулось с высокой инфляцией и ростом цен на продовольствие. Заявления о том, что эти проблемы обусловлены мировыми ценовыми тенденциями, звучат упрощенно. Примитивная причина для необразованной публики, мол, по-прежнему во всем виноват Запад. А что, если бы мы не были связаны с мировым рынком, цены не росли бы? Было бы всего навалом? Как когда? Как в Советском Союзе при колхозах и совхозах?

Вчера в Думе много и страстно, не называя имен виновных, говорили о продовольственной безопасности, сокращении зависимости от импорта, как будто проблема возникла только что.

В 2003 году ввели квоты на поставки мяса. Цель – увеличить производство мяса в России. Квота – ограничение предложения мяса. Поставки сверх квоты облагаются 40-процентной пошлиной. Это заградительная мера по проникновению мяса на стол россиян. Во имя чего россияне должны страдать, покупать мясо и колбасу по высокой цене? Во имя того, чтобы тучные стада коров начали бродить по российским просторам, для чего нужно создать стимулы для животноводов. Квота на говядину – стимул для производителя коров.

Сознательные граждане России готовы потерпеть, переждать, лишь бы крестьянин окреп, поголовье выросло. Но что происходит на самом деле?

Поголовье крупного рогатого скота вместо того, чтобы расти, пока действуют квоты, стремительно сокращается. Если в 2003 году оно составляло 26,5 млн., то сейчас – 21,5 млн. Коров стало 9,4 млн., а было 11,8 млн. Таким образом, цифры беспощадно фиксируют: квота на говядину не является стимулом для роста поголовья. Зачем же терпеть сознательным гражданам?

С 2003 года начался бурный рост доходов всех категорий населения. Из стандартного учебника экономики известно, что при увеличении доходов бедных они большую часть прироста тратят на продовольствие – кушать хочется. Наблюдается очень высокая эластичность спроса на продовольствие в целом и мясопродукты в частности от роста дохода. И в этот момент правительство принимает решение ограничить предложение путем квотирования импорта мяса. Обе кривые – спроса и предложения – идут вверх и встречаются в верхней точке, означающей рост цен.

Можно говорить, что нынешний рост цен на говядину является рукотворным, внутреннего происхождения, чистым просчетом правительства, без всяких ссылок на заграницу.

Совершенно очевидно, что инструмент квотирования импорта мяса лишь по форме является инструментом внешнеторговой политики. Содержательно, это – инструмент экономической политики государства, нацеленный на обеспечение предпосылок для роста отечественного производства мяса и мясопродуктов.

Принципиальная политика должна состоять в том, что мы не защищаем отрасли сами по себе. Мы можем на какой-то период времени защитить конкретных производителей при условии, что они демонстрируют признаки современной фирмы с понятными и прозрачными целями, корпоративными процедурами и методами управления.

Защита отраслей без появления субъекта новой рыночной экономики – консервация отсталости и бесхозяйственности за счет населения и бюджета. Защита же тех, кому нужно лишь время для выхода на открытый рынок, – элемент структурной перестройки и конкурентной политики, ведущий к росту доходов и созданию высокооплачиваемых рабочих мест.

Необходимо сформулировать основные обязательства представителей отрасли по годам и объемам капвложений в основной капитал, росту производства основных видов продукции. Необходимо четко обозначить временной горизонт, за которым квотирование будет отменено. Главная проблема госрегулирования в том, что, вводя интервенционистские меры, государство забывает их отменять.

Правительство должно более критично оценивать деятельность профильных министерств, когда речь идет о росте цен на говядину, корректировать свои действия, реально представлять перспективы. В противном случае российские потребители будут продолжать оплачивать растущие аппетиты тех, кто получает прямую выгоду от введенных квот и дефицита мяса на российском рынке.

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2007-10-11/2_red.html
11.10.2007

Заседание Смешанной комиссии по православно-католическому богословскому диалогу в итальянской Равенне началось со скандала. Среди участников форума оказались представители Эстонской Апостольской Православной Церкви (ЭАПЦ) – структуры, не признаваемой Московским Патриархатом. ЭАПЦ была создана Константинопольским Патриархатом в 1996 году, и именно представитель Константинополя митрополит Пергамский Иоанн (Зизиулас) пригласил эстонцев в Равенну.

Во вторник, 9 октября, делегация Русской Православной Церкви (РПЦ) поставила вопрос ребром: или мы, или они. Когда же выяснилось, что митрополит Иоанн отсылать представителей ЭАПЦ домой не намерен, делегация Русской Церкви покинула зал заседаний.

Реакцию РПЦ можно понять. «Эстонский вопрос» Москва и Константинополь закрыли еще в середине 90-х. Стороны сошлись на том, что в Эстонии будут сосуществовать две церковные юрисдикции. При этом в Москве не признали канонический статус ЭАПЦ, отказываясь совершать богослужения и обсуждать богословские проблемы с «раскольниками». Константинополь, казалось бы, этим удовлетворился. Не совсем ясно, почему именно сейчас он решил разбередить старую рану.

Приглашение представителей ЭАПЦ в Равенну похоже на провокацию. Выглядит это достаточно странно, если учесть, что РПЦ совсем недавно пошла на серьезные уступки Константинополю. Епископу Василию (Осборну) с Британских островов, в прошлом году самовольно сменившему московскую юрисдикцию на константинопольскую, Синод РПЦ выдал весной отпускную грамоту. После этого в СМИ заговорили о потеплении во взаимоотношениях двух Православных Церквей. Как выясняется теперь, заговорили слишком рано...

Константинополю явно не по нраву идея «собирания» русских православных под омофором Москвы. В последние годы среди части русских эмигрантов во Франции, предки которых в 30-е годы перешли под юрисдикцию Константинополя, все чаще раздаются призывы вернуться в лоно Русской Церкви. Часть общин действительно меняет юрисдикцию: так, в РПЦ несколько лет назад перешел приход Всех святых в Страсбурге. Сам Патриарх Алексий II посетил этот приход на прошлой неделе, дав тем самым понять, что подобные инициативы в Москве всячески одобряют и поддерживают. При этом Патриарх не нашел времени для отдельных встреч и серьезных бесед с представителями «константинопольцев».

Возможно, приглашение представителей ЭАПЦ в Равенну – «симметричный ответ» Константинополя на действия Москвы. Возможно, это просто совпадение. В любом случае отношения двух Церквей могут теперь серьезно осложниться.

Известно, что антагонизм между близкими родственниками порой бывает особенно непримиримым. Но межконфессиональному диалогу это вредит безмерно. В начале 90-х работа Смешанной православно-католической комиссии была приостановлена на неопределенный срок: православных возмущал «католический (в частности – униатский) прозелитизм» в странах бывшего СССР. Теперь же, не ровен час, диалог потеряет смысл из-за неспособности православных выступить единым фронтом. В итоге представители централизованной Католической Церкви будут проводить отдельные конференции с делегатами Москвы и Константинополя.

Отсутствие единой строгой иерархии на манер Католической Церкви православные считают достоинством своего церковного устройства. Называют такое устройство более демократичным. Одна беда – нигде в христианском мире нет такого количества «непризнанных Церквей» и расколов, как среди православных. Прежде чем зайти в незнакомый храм, верующему неплохо бы узнать, не гнездо ли это очередных «запрещенных в служении раскольников» и «еретиков». «Единая православная цивилизация» нуждается в том, чтобы ее отдельные представители прекратили сведение счетов и взаимные провокации. Это прежде всего нужно верующим. Это императив XXI века для тех, кто хочет развития и процветания православия.

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2007-10-12/2_red.html
12.10.2007

Недавняя статья Виктора Черкесова поразительна по искренности и озабоченности за судьбу страны. Так называемая «война силовиков» заставила руководителя ФСКН призвать коллег остановить разрушительный процесс в государстве. Так думает глава Наркоконтроля, и с некоторыми тезисами его статьи трудно не согласиться. Например, с идеей невозможности сочетания качеств воина и торговца в сотруднике спецслужб.

Точка зрения Черкесова – воплощение взглядов очень влиятельной чекистской прослойки общества на свою миссию. Удержать страну от падения, стать локомотивом развития и лишь потом – превратиться в обычную профессиональную группу. Иными словами, и стабилизация, и подъем, по мнению Черкесова, – функция силовиков, а не результат развития институтов рынка и гражданского общества. Как автор замеряет «рыхлость» той или иной социальной группы, не совсем понятно. Использование спецслужбами всего инструментария контроля – сбора компромата, давления на бизнес и оппозицию – не есть признак контроля ни этой группы, ни общества в целом.

Практика давно убедила всех в мире: спецслужбы должны действовать по нормам гражданского, уголовного и процессуального права, а не по нормам корпорации – касты. И тогда им будет легче выполнять свою настоящую миссию – обеспечивать безопасность страны и граждан.

По мнению Черкесова, основной вред от превращения воинов в торговцев происходит из-за разрушения изнутри «касты», обладающей присущими ей «правилами» и «нормами». Кастовость силовиков Черкесов наделяет спасительными для нации свойствами. Но, как известно, самые ретивые поборники правил – уголовники: расправа за нарушение «закона» здесь быстра и неотвратима. Черкесов вполне допускает, что нормы его «сословия» могут отличаться от общепринятых: «Желательно, чтобы они были не только внутренними, но и общенациональными». Глава влиятельного ведомства уверен – именно его «догмы» являются образцом, а беды страны произошли из-за небрежения ими. При этом сами правила, следует из текста, сводятся к элементарному: «Давайте не трогать друг друга!» То есть – к отсутствию взаимного публичного контроля.

Автором выстроен целый виртуальный мир, объясняющий все на свете. Поворот страны в начале 90-х к демократии и рынку выглядит началом катастрофических изменений в обществе, чудом удержавшемся благодаря «крюку» спецслужб. Но из-за борьбы кланов внутри корпорации «крюк» ржавеет, «наступает произвол, корпорация разрушается».

Такое отношение к собственной касте обществу вовсе не так полезно, как думает глава Наркоконтроля. Скорее оно опасно. «Неприкасаемые» перестают работать на граждан, они работают на начальников, с которыми связаны узами вассальной преданности. «Сеньор» защитит, даст квартиру, продвинет по службе, обеспечит перевод в столицу. Служение обществу понижено рангом: на первом месте – клятва верности «нормам». Избыточная корпоративность силовых ведомств, якобы спасающая страну от «хаоса», на самом деле выводит из-под общественного контроля огромной силы машину, которая, объявляя себя высшей нравственной ценностью, от имени государства вершит правосудие.

Понятие ведомственной «команды» не вредит здоровью гражданского общества – если оно уже сложилось и действует. Если есть свободная пресса и развитая система партийно-парламентского контроля над силовыми ведомствами. В ином случае претензии «высшей касты» на особое положение оборачиваются хорошо известным историческим сюжетом.

Война силовиков накладывает отпечаток на непростую для элиты предвыборную ситуацию. Антикоррупционная кампания явно выходит из-под контроля. Следует ожидать попыток приостановить лавину разоблачений. Возможно, попыток безуспешных. Президент Владимир Путин реально стоит перед необходимостью выбора преемника, способного подняться над внутриклановыми разборками в корпорации чекистов – в интересах России.

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2007-10-15/2_red.html
15.10.2007

Александр Лукашенко выступил с рядом заявлений по вопросам российской внутренней политики. «Я очень переживаю, чтобы Россия не скатилась в советские времена, когда все вскакивали, кричали «Слава КПСС!» и «Ура!». А когда я посмотрел некоторые эпизоды недавнего съезда «Единой России», у меня возникли такие опасения», – сказал президент. «Давать оценку тому, что Владимир Путин возглавил «Единую Россию», я не буду, так как не знаю, для чего он это сделал». И еще: «Избирательные списки создают определенную дезинформацию – ведь российские граждане, к примеру, будут голосовать не за «Единую Россию», а за Путина».

В отличие от белорусского президента мы обязаны сделать попытку разобраться в политических последствиях последних решений Кремля.

После того как Путин согласился возглавить список ЕР, выборы в Государственную Думу приобрели некий новый смысл, непонятный для большинства. Когда отменили выборы по одномандатным округам, активисты ЕР любили утверждать, что эта мера направлена на снижение результата их партии на предстоящих выборах. Теперь они молчат. Потому что ЕР увеличит свое представительство в нижней палате сразу, по результатам голосования, а не в результате добора депутатов, прошедших в парламент самостоятельно. Зачем это надо Путину? Чтобы руководить доминирующей партией и с этих позиций контролировать всю вертикаль власти? Или для того, чтобы, став премьером, иметь еще и ЕР под личным контролем для балансировки власти президентской? Или для того, чтобы гарантированно располагать ресурсом для любого изменения Конституции «не под себя»?

Теперь уже ясно, что в новой Думе не будет многих оппонентов власти, которые раньше проходили по одномандатным округам. В их числе можно упомянуть Владимира Лысенко, Виктора Похмелкина, Владимира Рыжкова. Не будет и других «буйных» и непримиримых, которых мы пока не знаем, да так и не узнаем. С отменой выборов одномандатников процедура попадания в публичную политику получила мощный фильтр.

Таким образом, впервые в новейшей истории мы имеем положение, при котором имена всех возможных депутатов уже известны в Кремле. Списки допущенных к выборам партий просмотрены, подкорректированы, деликатные рекомендации лидерам партий сделаны. Лидеры, насупившись, к этим советам прислушались.

Ни одного неприятного человека, ни одного пламенного радикала, ни одного безбашенного ниспровергателя авторитетов. Степенный, проверенный, выдержанный состав нижней палаты, которую мы получим, – благо для России или зло? Является ли Дума местом для дискуссий или местом для тихой, системной законодательной работы наподобие работы в академическом институте государства и права? Насколько такой парламент отвечает потребностям людей и общества? Каков потенциал таким образом сформированной представительной власти противостоять произволу власти исполнительной?

Подобные вопросы можно задавать или не задавать. Можно отвечать на них, а можно и проигнорировать. В истории нашей страны есть опыт и того, и другого. Эпоха бездумного, но с энтузиазмом одобрения всех инициатив власти, вплоть до ввода советских войск в соседние страны, еще не забыта. Еще свежее память о времени, когда конфликт ветвей власти разрешился стрельбой по зданию парламента.

Создается впечатление, что в последний момент власть почему-то решила, что парламент может состоять из ЕР и КПРФ. Коммунисты как единственная институциализированная оппозиция власти – модель, консервирующая отсталость политической структуры. Взгляды коммунистов чаще всего выражают заботу о бедных и малообразованных с позиций усиления роли государства. Это идеология прошлого, неопасная для власти нынешней. Проблемы России – в отсутствии критики полевевшей власти справа, с позиций потребностей развития и модернизации институтов новой рыночной экономики. С позиций производительного класса нового типа и поколения.

Россия, часто заимствуя у Запада внешние атрибуты демократии, не усваивает их глубинную сущностную подоплеку. Оппозиция нам нужна не сама по себе, а для дальнейшего улучшения жизни страны.