*260. Миллиардеры предлагают отступные

[Борис Кагарлицкий]

http://www.stoletie.ru/rossiya_i_mir...2011-09-16.htm

Западные богачи просят государство взять с них деньги

16.09.2011


Уоррен Баффет (на фото), образец «американского успеха», призвал власти обложить самого себя более высокими налогами. Заявление, сделанное миллиардером и гуру финансового мира, в Соединенных Штатах, где низкие налоги являются чем-то вроде национальной идеи, беспрецедентное.

Как известно, восстание американцев против британской короны началось с нежелания платить налоги, введенные англичанами, чтобы компенсировать огромные средства, затраченные Лондоном на защиту этих колоний от Франции. После того, как сами же колонисты во главе с Вашингтоном первыми на французов напали.

С тех пор каждое американское правительство стремилось держать подоходный налог на минимально возможном уровне. И хотя по ходу истории определенный рост налогового бремени все же произошел, всевозможные льготы для налогоплательщиков вводятся в США при каждом удобном случае. В последний раз понижение налогов было проведено при Джордже Буше-младшем. Средние классы выиграли примерно 200 долларов в год, а вот богатые люди сэкономили миллионы. И вот на таком фоне вдруг появляется заявление У. Баффета, который жалуется, что платит государству слишком мало...

Вслед за американским финансистом с аналогичной инициативой выступили пятеро ведущих французских предпринимателей: надо повысить подоходный налог на богатых, нетерпима ситуация, когда низы и средние слои общества несут на себе все тяготы кризиса, а доходы верхних 10 процентов не только не снижаются, а наоборот, растут.

Не надо, впрочем, думать, что приступ альтруизма среди богатых на Западе оказался всеобщим.

Откликнувшись на инициативу французов, британская «Файнэншл таймс» организовала на своих страницах дискуссию, которая дала куда менее однозначные результаты. Некоторые авторы поддерживали идеи французских бизнесменов, но многие, напротив, высказывали возмущение и пугали читателя всевозможными бедствиями и катастрофами, которые обрушатся на его голову населения, если богатых заставят платить более высокие налоги. Более того, позже 20 британских экономистов опубликовали в той же газете письмо с призывом резко сократить налоги на обладателей крупных состояний. Сейчас миллионеры и миллиардеры вынуждены отдавать казне 50 процентов своих доходов. Правда, речь идет лишь о тех средствах, которые они перечисляют себе в виде дивидендов и собираются потратить на личные нужды.

Экономический смысл высокой ставки подоходного налога состоит в том, чтобы собственники меньше потребляли и больше средств инвестировали или тратили на благотворительность - и в том и в другом случае сумма, отбираемая государством, резко снижается. Но именно это и не нравится защитникам обиженных миллиардеров: вместо того, чтобы предоставить им право самим решать, что делать с деньгами, власти пытаются заставить их вкладывать средства в развитие экономики.

Призывы У. Баффета и его французских единомышленников, хоть и порадовали чиновников, пытающихся во что бы то ни стало залатать дыры, пробитые в бюджетах государств кризисом и многомиллиардными расходами на помощь все тому же бизнесу, но не вызвали дружного одобрения в среде буржуазии. Причем особенно резко возражать стали даже не сами собственники, а экономисты и политики, выступающие от их имени. Последнее, впрочем, естественно. Идеологи и публицисты праволиберального толка за долгие годы выдрессированы как цепные псы бросаться на каждого, кто, как им кажется, угрожает хозяину. Тут все похоже на бытовую ситуацию: если сами хозяева готовы соблюдать подобие приличия, то объяснить эти тонкости сторожевой собаке невозможно.

Между тем, спор о налогах продемонстрировал крайнюю противоречивость сложившейся на Западе ситуации. Дело не в том, что У. Баффет и его сторонники — гуманисты и альтруисты, тогда как их оппоненты — черствые эгоисты. Не думаю, что У. Баффет смог бы заработать свои миллиарды, если бы страдал излишним альтруизмом и человеколюбием. В основе его позиции — трезвое понимание экономической и социальной ситуации. Спасая бизнес от кризиса, правительства по всему миру оказались на грани банкротства. И если сейчас власти не поддержать, их способность вливать деньги в систему будет исчерпана.

Финансовый капитал требует от государства одновременно двух взаимоисключающих вещей: нужно закачивать в систему как можно больше денег, но в то же время деньги эти должны быть крепкими, обеспеченными, стабильными.

Значит, просто печатать бумажки нельзя. Бесконечно брать на кредитном рынке у тех же банкиров тоже нельзя — возникает долговая пирамида, которая грозит рухнуть. В любом случае, деньги обесцениваются. Единственный способ не разрешить, а как-то смягчить это противоречие — поддержать государство, согласившись с более высокими налогами, все равно же эти налоги идут почти исключительно на стимулирование и поддержку бизнеса. Разумный эгоизм и экономический расчет в данном случае подкрепляются и чувством самосохранения. Революции в арабских странах, бунты в Лондоне, массовые протесты в Израиле и забастовки в Италии наглядно демонстрируют, что терпению общественных низов приходит предел. Если не хотят делиться сверху, то начнут отнимать снизу. Грамотные представители правящего класса, знакомые с социальной историей, легко могут догадаться, что рано или поздно кончится именно этим. И разговоры экономистов о том, что капитал может убежать в более «гуманные» по отношению к миллиардерам страны, убедительны только на бумаге. В жизни же может возникнуть ситуация, когда бежать будет некуда.

Однако та же дискуссия в «Файнэншл таймс» показала: просвещенная и здравомыслящая часть буржуазии отнюдь не составляет большинство класса и, хуже того, не имеет господствующих позиций в либеральной среде. Преобладает тупой, звериный эгоизм, блокирующий всякую способность думать и планировать что-то на перспективу. Именно в этом подходе суть неолиберализма, именно в этом одна из причин нынешнего кризиса.

Древние были правы: когда боги хотят кого-то погубить, они лишают его разума. Предложения У. Баффета и его соратников оказываются непроходимыми. События будут развиваться по совершенно иному, куда более драматическому сценарию.

А что российский бизнес, его идеологи и лидеры? Среди них, в отличие от американских, французских или британских коллег, не нашлось ни одного, кто готов был бы - хотя бы на словах - поддержать идею перераспределения доходов.

Как раз наоборот, деловая пресса полна сетованиями на то, как плохо у нас живется бизнесу - несмотря на то, что наши налоги существенно ниже западных, а прогрессивного налога у нас нет вовсе. Отечественная буржуазия твердо уверена, что государственных средств, получаемых от нефти и газа, хватит навсегда и на все. А если возникнут социальные проблемы, то их будут решать с помощью полицейских дубинок.

Впрочем, пока что и дубинки в России, в отличие от Англии или Италии, не очень востребованы. Зря Игорь Юргенс, идеолог Российского союза промышленников и предпринимателей, жаловался на то, что им — правительству и бизнесу — достался плохой народ. Им не жаловаться на этот народ надо, а молиться на него. Ведь ни один другой народ в Европе ничего подобного не стерпит. А как мы выяснили за последний год, в Африке и Азии — тоже. Зато у нас могут падать самолеты и тонуть корабли, отключаться электричество и вставать жизнеобеспечивающие предприятия, но мы относимся ко всему этому с беспримерным благодушием. Зачем бизнесу делиться средствами с молчаливым народом, который ничего не требует?

Дискуссия о том, как распределить между общественными классами бремя кризиса, остается для нас малопонятной западноевропейской экзотикой. Россияне предпочитают терпеть, работать и не задавать лишних вопросов.

директор Института глобализации и социальных движений
Специально для Столетия

[Борис Кагарлицкий]

http://www.stoletie.ru/tekuschiiy_mo...2011-10-07.htm
В сегодняшних условиях разрешение кризиса возможно лишь через его обострение и углубление

07.10.2011

Нелепые фразы «Нас кризис обойдет стороной» и «Нас это не касается» звучали три года назад не только из уст начальников, но и от простых обывателей. В прошлый раз это было понятно, ведь не все мы помним уроки практической политэкономии, несмотря на то, что капитализм преподает их нам снова и снова. Когда падали биржи в Нью-Йорке в 2008-м, наша публика была уверена, что ее это не касается. Ну, в самом деле, какая связь между «акулами Уолл-стрита», и нами, грешными?

Увы, связь самая прямая, ибо на этих биржах обращается мировой финансовый капитал, включая и «наши» деньги, вывезенные всевозможными учреждениями и компаниями, начиная с российского министерства финансов, бывший шеф которого, Алексей Кудрин, много лет успешно «стерилизовал» отечественный бюджет, выводя доходы казны за рубеж.

За нью-йоркскими биржами сегодня падают европейские, за ними – российские. Но это еще не конец, потому что затем следует обесценивание денег, падение курсов валют, банкротства банков, массовые увольнения, сокращение внутреннего рынка, остановка производства и обострение бюджетного дефицита государства. В общем, ничего нового, Карл Маркс все это описал уже полтора столетия назад. Отчаянные попытки правящих кругов Евросоюза справиться с греческим долговым кризисом свидетельствуют только об их неспособности понять масштаб происходящего процесса и признать неизбежность радикального изменения курса. Выплатить долги Афины не смогут никогда: после каждой серии «антикризисных мер» задолженность и бюджетный дефицит только увеличиваются.

То, что делают с Грецией, нельзя уже назвать программой жесткой экономии — это убийство экономики. Разница такая же, как между лечебным голоданием и заключением в Освенциме.

Почему лидеры Евросоюза не могут сменить курс? Ответ прост. Принять такое решение сейчас - значит публично признаться: прежний курс, который, ломая общество через колено, проводили предыдущие полтора десятилетия, вел не к благу, а к катастрофе, все, к чему мы вас призывали, было обманом и ложью. Та же проблема возникает у интеллектуалов и экспертов, обслуживающих неолиберальные режимы. Им придется признать, что они врали, что студентов-экономистов учили под видом теории всякой бесполезной дребедени, что надо снова читать Маркса, Кондратьева, Кейнса и классическую политэкономию, а не учебники современных либеральных гуру.

Признать правду невозможно, это означает политическое и моральное самоубийство. Но признать ее все равно придется, потому что невозможно отменить реальность. В конечном счете, люди все и так понимают сами. Запираться бесполезно.

Но это понимание дается дорогой ценой. С каждым днем мир все глубже погружается в пучину кризиса. И те, кто утверждает, будто Россия останется в стороне, очень скоро вынуждены будут пожалеть о сказанном. Наши власти уже запланировали и запустили целый комплекс «непопулярных мер», полностью соответствующих логике неолиберализма. От федерального закона №83, сводящего на нет обязательства правительства по социальному сектору до запланированного на лето повышения транспортных тарифов и коммунальных платежей. Однако исполнение приговора отсрочено до окончания выборов. В ближайшие месяцы правительство собирается щедро тратить средства, показывая народу заботу о нем, а на лето распланировало, как эти деньги у нас обратно забрать. Все очень логично продумано и просчитано, с учетом того, что и президенту и депутатам продлили срок пребывания у власти — до следующих выборов вон еще сколько!

Однако расчет оказался неверен. Не учли такую малость, как мировой кризис. Хотя, вроде бы, могли бы учесть, ведь он не вчера начался. Между тем, в сложившихся обстоятельствах сценарий грозит реализоваться с точностью до наоборот.

Независимо от того, сколько денег будет выделено на «социалку» осенью от душевных щедрот начальства, падение курса рубля, распад внутреннего рынка и рост безработицы не только сведут на нет позитивный эффект этих вложений, но наоборот, превратят их в фактор инфляции, больно бьющей по тем самым низам общества, которые собирались облагодетельствовать.

Выборы, конечно, так или иначе, проведут. Но чего будут стоить их результаты в условиях всеобщего недоверия к начальству?

А тем временем подойдет лето, и начнется реализация отложенных мер. Несложно догадаться, что они бумерангом ударят по самой власти. Самое обидное, что бумеранг уже в полете, остановить его не удастся.

Для значительной части общества, включая даже самих чиновников, стала очевидна неспособность российского государства в его нынешнем виде решать стоящие перед страной проблемы. В течение прошедших лет действовать иными способами, кроме накачивания денег в «проблемные» зоны правительство не могло и не умело. А накачивание денег означало лишь рост коррупции и снижение эффективности. Чем больше денег проходило по этим каналам, тем больше проблем возникало в итоге. Это можно называть «дилеммой водопроводчика»: когда трубы гнилые, усиливать подачу воды бессмысленно. Либо вы накачиваете больше воды, и она будет уходить в никуда, либо вы будете снижать напор, но потеря воды все равно будет продолжаться, а вода не будет проходить в квартиру. Любое решение в рамках этой игры будет негативным. С деньгами происходило то же самое. Государство вело игру в водопроводчика – то повышало напор, то снижало. Но пока не приступят к смене труб, ничего не изменится.

А политика смены труб означает действия не финансовыми методами: необходимо изменение институтов, смена кадровой политики, нужен переход к практическим решениям — строительство заводов, дорог, восстановление системы образования.

«Низы» общества прекрасно осознают объективно назревшую потребность в национализации сырьевых монополий, в реорганизации государственного сектора и запуске на его основе общенациональных комплексных программ по созданию новой энергетическо-транспортной инфраструктуры, по защите и восстановлению внутреннего рынка и воссозданию на этой основе социального государства. Но это столь же последовательно игнорируется правящими кругами, приверженными рыночным догмам. В этом плане оппозиция не сильно отличалась от власти. Хотя, если взглянуть глубже, проблема не в идеологии, а в господствующих консервативных интересах. Допустить перемены в экономике или политике для правящей в стране финансово-сырьевой олигархии означало бы отменить самое себя.

В таких условиях разрешение кризиса возможно лишь через его обострение и углубление. Власть, отчаянно боящаяся кризиса и пытавшаяся сделать вид, будто его нет, на практике лишь способствовала его углублению и обострению.

Решение о том, что Владимир Путин будет выдвинут на пост президента в 2012-м, призванное всех успокоить и стать доказательством стабильности, вызвало лишь растерянность и новый всплеск внутриаппаратной борьбы. В первые годы президентства В. Путин имел возможность проводить либеральную экономическую и одновременно достаточно популярную активную социальную политику. Денег в казне было много, их количество постоянно росло, и можно было удовлетворить различные группы интересов. На этом был построен компромисс и ощущение довольства в стране со стороны бизнеса и населения. Однако кризис 2008-го изменил правила игры. Доступные для правительства ресурсы резко сокращались. Даже там, где формально картина выглядела неплохо, за цифрами поступлений в бюджет и ростом золотовалютных запасов страны скрывалось обесценивание денег — не только российского рубля, но и американского доллара.

Номинально расходы на социальные нужды быстро растут, но способность власти сделать в этой области что-либо позитивное так же стремительно сокращается, а либеральные экономисты настаивают на том, что именно «перегрузка» бюджета социальными обязательствами является главной проблемой. Исходя из этой идеологии, правительство и приняло меры, которые должны сдержать рост расходов. Параллельно предпринимаются структурные реформы, которые блокировали бы развитие социальной сферы и стимулировали ее переход на «самофинансирование».

Сами чиновники, которым предстоит продолжать — в условиях растущего недовольства масс — неолиберальный курс, испытывают по этому поводу сильнейший эмоциональный стресс.

Они бы и рады что-то другое сделать, но, увы, никакого иного курса власть предложить и сформулировать не может, несмотря на то, что движение по этому пути очевидно гибельно как для общества, так и для нее самой. Непопулярные меры, старательно, хоть и непоследовательно проводимые правящими кругами, с каждым днем увеличивают число недовольных. Неколебимо стоявший рейтинг первых лиц государства быстро падает. Выборы, конечно, можно правильно организовать и результат обеспечить. Но что с народом-то делать? На горизонте большие неприятности.

Несколько дней назад я участвовал в телевизионных дебатах, в ходе которых один из депутатов господствующей партии неожиданно признался, что после массовых волнений 2005-го ему стало стыдно за принятый с его участием федеральный закон №122 о «монетизации льгот». «А за закон номер 83 не стыдно?» спросил я. Оказалось, что нет, не стыдно.

Вывод напрашивается один — у функционеров чувство стыда просыпается лишь в том случае, если народ массово выходит на улицу.

Что-то мне подсказывает, что к концу следующего года стыдящихся и кающихся среди них окажется чрезвычайно много.

Борис Кагарлицкий - директор Института глобализации и социальных движений.
Специально для Столетия

[Борис Кагарлицкий]

http://www.stoletie.ru/tekuschiiy_mo...aspila_683.htm
По результатам прокурорской проверки «Роснано» возбуждено 3 уголовных дела

17.02.2014

Появилась и еще одна новость: по итогам проверки «Сколково» прокуроры также направили в следственные органы материалы для возбуждения 4 уголовных дел.

Когда лет семь назад в официальных кругах заговорили об инновациях, публика не сразу поняла, о чем идет речь. Ясно было, что нам обещают придумать что-то новое. Но что именно? Для чего? И зачем? Об этом идеологи инновационной экономики не проронили ни слова.

Год за годом, несмотря на выделение огромных сумм денег из бюджета, ясности не наступало. В советское время программы научного развития имели очень четкие и понятные цели – военные или хозяйственные. Этим целям было подчинено комплексное планирование, включавшее в себя формирование стратегии исследований. Чем более консервативным становилось советское общество, тем более инерционной становилась система, тем сильнее делался отрыв фундаментальных разработок от прикладных задач. Но даже в самые застойные времена можно было более или менее внятно ответить на вопросы «зачем» и «почему» - с точки зрения интересов общества - проводится то или иное исследование, на что идут деньги.

Грандиозные перемены, произошедшие в нашем Отечестве за последнюю четверть века, среди прочего, отменили не только необходимость увязывать использование бюджетных денег с конкретным результатом, но и освободили чиновников от необходимости думать в подобных категориях. Деньги выделяются не для решения определенной общественной или государственной задачи, а на «проект». Между собой эти «проекты» могут быть никак не связаны, их общественное значение не только не очевидно, но и не обсуждается. В лучшем случае можно судить лишь о качестве проекта.

Именно на основе этих принципов были созданы две основных структуры, ведающие инновациями – «Сколково» и «Роснано».

Прошли годы. И сегодня мы получаем, наконец, некоторые обоснованные представления о том, для чего, зачем, а главное, в чьих интересах все это было сделано.

Ответ, увы, не будет неожиданным. Единственным общественно-значимым результатом деятельности этих организаций оказалась растрата государственных средств в беспрецедентных масштабах.

Как сообщил Генеральный прокурор Юрий Чайка, выступая на «Правительственном часе» в Государственной Думе, итогом деятельности «Сколково» и «Роснано» на данный момент оказываются 7 уголовных дел и многомиллиардные суммы, потерянные этими организациями при крайне сомнительных обстоятельствах.

В 2013 году выяснилось, что в одном только «Сколково» были бесконтрольно потрачены 125 миллиардов рублей. Причем нарушения были выявлены практически по всем направлениям. Деньги бесследно исчезали при создании рекламных видеороликов, выделении грантов, строительстве любых объектов.

В «Роснано» картина немногим лучше. По результатам прокурорской проверки здесь возбуждено 3 уголовных дела. Причем это лишь дела, открытые за последнее время. Претензии к «Роснано» и «Сколково» возникали у прокуратуры и раньше. Например, в конце 2013 года сообщалось о возбуждении уголовного дела по факту мошенничества в отношении бывшего гендиректора проектной компании «Роснано» - ООО «Литий-ионные технологии» («Лиотех») Александра Ерохина. А в отношении «Сколково» и его дочерних компаний Генпрокуратура проводила проверку с апреля по август 2013 года после того, как в конце 2012 года были обнародованы материалы Счетной палаты, продемонстрировавшие масштабы коррупции в этом заведении. В конце октября прошлого года в Генпрокуратуре сообщили, что ведомство выявило многочисленные нарушения. Однако затем, странным образом, все претензии к фонду «Сколково» сняли.

Сейчас, когда мы читаем про вновь открытые уголовные дела, тоже нет особой уверенности, что они будут доведены до конца. Мы не знаем, кого, в конечном счете, назначат ответственными за тотальное воровство. Точно так же, как не знаем, доведется ли нам увидеть тех, кого назначат крайними, в «полосатых пижамах», или они отделаются домашним арестом в многокомнатных квартирах, символическими штрафами и переводом на другую, тоже высокооплачиваемую и престижную работу.

Конечно, воровством и неэффективным вложением денег в современной России никого не удивишь. Как говорил один госчиновник, а ныне депутат, «для того, чтобы один рубль украсть, надо девять рублей неэффективно потратить». Принцип этот хорошо известен и применяется постоянно. Однако даже на этом фоне наши инновационные центры выделяются своими масштабами и откровенной наглостью распила.

Можно долго и громко возмущаться коррупцией, которая имела место при подготовке сочинской Олимпиады. Но, как мы сейчас видим, стадионы все-таки были построены, спортивные трассы оборудованы, здания возведены, дороги проложены. Сколько это стоило на самом деле, в этом пусть разбирается Счетная палата, но так или иначе, результат вложений можно наглядно продемонстрировать.

А вот деньги, затрачиваемые в «Роснано» и «Сколково», никакого видимого и ощутимого результата не дали. Что самое обидное, но и невидимого, доступного лишь пониманию научных экспертов – тоже.

Огромные суммы, изъятые на нужды этих организаций из общего бюджета развития науки в России, наглядно контрастируют с крайне скудным финансированием академических институтов и университетов, которые, несмотря на это, героическим образом продолжали работать по известному русскому принципу «не благодаря, а вопреки». И, странным образом, министерство образования и науки, возглавляемое сначала Андреем Фурсенко, а потом Дмитрием Ливановым, постоянно мечущее громы и молнии по поводу «неэффективности» РАН или университетов, в случае со «Сколково» или «Роснано» несмотря на многочисленные скандалы, ни разу не попыталось - хотя бы для виду - предпринять какие-то меры по наведению порядка и ужесточению бюджетной дисциплины. И действительно, одно дело громить Академию наук и устраивать сокрушительные реорганизации в вузах, а совсем другое – покуситься на святая святых российской элиты, инновационные центры распила денег.

У преподавателей университетов, ученых, студентов и аспирантов нет мощного лобби просто потому, что у них нет больших денег. Их несчастье в том, что им давно уже нечего украсть, да и негде. Да ведь не умеют и не хотят. Такие люди не могут вызывать уважения у начальства. Не деловые они, не инициативные, лишенные гибкости, тупо и упрямо пытающиеся заниматься заведомо невыгодными с точки зрения рынка фундаментальными исследованиями, наивно служить своим давно низвергнутым с общественного пьедестала ценностям – знанию, просвещению, разуму. Именно эти странные люди, в конечном счете, должны будут затянуть пояса и отказаться от своего будущего ради того, чтобы покрыть многомиллиардный ущерб, нанесенный обществу и государству сколковскими и роснановскими «инноваторами».

Разумеется, министерство предпочло бы, чтобы все эти вузы и институты вместе с их сотрудниками были бы вообще уничтожены. В таком случае, у «Сколково» и «Роснано» не было бы конкурентов, и мы просто не узнали бы, что в этих инновационных центрах что-то не так – не с чем и некому было бы сравнивать. Но времена у нас относительно гуманные, сжигать ученых на кострах вместе с книгами уже не принято. А потому чиновникам министерства образования приходится действовать более тонкими, менее радикальными методами, постепенно сокращая финансирование науки, отнимая у научных учреждений собственность, сокращая кадры и увеличивая нагрузку, по возможности бессмысленную, сковывая их всевозможными запретами и инструкциями, блокирующими работу - в противоположность полной свободе, предоставленной «инноваторам».

И все-таки главный вопрос, по-настоящему волнующий все большее число людей, не о том, куда пропали деньги. Насчет денег все давно ясно - безо всяких прокурорских проверок.

Но очень многим, если не почти всем в нашей стране, очень хочется узнать: понесут ли виновные когда-либо настоящее наказание?

Деньги, украденные через «Роснано» и «Сколково», не просто сворованы у государства, они украдены у каждого из нас. Всем нам приходится сегодня платить по этим счетам. Это не просто закрытые лаборатории и свернутые научные проекты, это - тысячи ученых, вынужденно покинувшие Родину, чтобы не умереть с голоду, это – не построенные и разрушенные дороги, это «Скорая помощь», изуверски «оптимизированная» в провинциальных районных центрах, это тысячи и тысячи больших и малых катастроф, сопровождающих нашу жизнь ежедневно.

директор Института глобализации и социальных движений

Специально для Столетия

[Борис Кагарлицкий]

http://www.stoletie.ru/vzglyad/kto_k..._vojny_533.htm
Антироссийская агрессия развернулась в виртуальном пространстве интернета
Борис Кагарлицкий
07.03.2014

Читая «антивоенные» посты и статьи российских либералов в интернете, ловишь себя на подозрении, что пацифизм их какой-то странный. И не в том лишь дело, что «российскую агрессию в Крыму» громче всех проклинают именно те люди, которые последовательно поддерживали все интервенции США в любой точке планеты. Просто из контекста многих из этих высказываний получается, что их авторы как раз о войне и мечтают.

Нам не только рассказывают, что Кремль развяжет - нет, уже развязал! - Третью мировую войну, но и подробно, со смаком объясняют, как силы свободного мира сметут нашу армию, уничтожат нашу экономику, приведут к разрухе наши города. В надежде, что «проклятый режим» потерпит поражение.

К великому огорчению этой публики, никакой войны нет. Войска, задействованные в приграничных маневрах, возвращаются в места постоянной дислокации, даже «вежливые люди» в российском камуфляже, занимавшие стратегические пункты в Крыму, по большей части возвращаются на свои базы.

Никто не собирается воевать.

У Киева нет армии, возникшее там правительство не контролирует половину страны, да и своих собственных сторонников не слишком способно контролировать. Если украинские власти попытаются провести мобилизацию всерьез, то это лишь спровоцирует новые протесты.

Антиправительственные выступления в Одессе в значительной мере были спровоцированы именно слухами о мобилизации, и киевские правители сразу же сами стали подобные сообщения опровергать.

Война развернулась лишь в виртуальном пространстве интернета. Причем психологический эффект достигнут почти такой же, как если бы мы всерьез воевали где-нибудь под Харьковом. А жертв и разрушений нет. Если, конечно, не считать обвала рубля. Но и здесь все не так просто: правительство и Центробанк линию на девальвацию национальной валюты вели уже несколько месяцев. Рубежи 37 рублей за доллар и 50 рублей за евро прогнозировались аналитиками, по меньшей мере, с сентября. Так что украинские события лишь ускорили этот процесс и помогли финансовым властям осуществить задуманное, сняв с себя ответственность за обесценивание сбережений наших граждан.

Экономика и России, и Украины, и Западной Европы слишком зависит от газовой трубы, проходящей по территории «незалежной». Несмотря на обмен упреками между Москвой и Киевом, труба исправно работает, а деньги с Украины поступают, несмотря на небольшие задержки.

В Киеве тоже никто не хочет воевать.

До появления «вежливых людей» был, если верить украинской прессе, план отправить в Крым боевиков с «майдана», очень красивая комбинация: одновременно и республику усмирить, и от своих радикалов избавиться.

Но сейчас это уже становится малореальным. Боевики «Правого сектора», хоть и не страдают от излишка интеллекта, но все же не такие идиоты, чтобы бросаться на верную, а, главное, совершенно бессмысленную гибель.

Однако свои позитивные стороны в нынешней ситуации киевские правители наверняка находят. Можно использовать «русскую угрозу» для консолидации нового режима, объяснить экономические трудности внешним давлением, задним числом оправдать свои собственные шаги, ведущие страну к развалу. Так что нынешняя ситуация «ни мира, ни войны» устраивает многих влиятельных людей. По крайней мере, на данный момент.

«Вежливая интервенция» в Крыму обошлась тоже без жертв и разрушений. Французы или американцы в сходной ситуации вели себя значительно жестче. Кстати, когда французы вошли в Мали, чтобы остановить наступление исламистов, их тоже встречали толпы, размахивавшие триколорами. Но это еще не доказывает, что имеет место попытка аннексии.

Здравый смысл нижних чинов сыграл в Крыму не меньшую роль, чем дипломатия. Спецназ не штурмует базы украинских войск, а ходит вокруг них и вяло переругивается с их начальниками, уговаривая отдать оружие. Украинцы отказываются, ссылаясь не на присягу и верность родине, а на то, что речь идет о казенном имуществе, за которое командование базы несет материальную ответственность. Такая вот новая форма войны, без стрельбы и жертв...

Правда, корреспондент британской «Би-Би-Си» дважды слышала где-то вдали взрывы светошумовых гранат, но сама же подтвердила, что никто не пострадал.

На Западе, конечно, пресса возмущается, а политики делают заявления в поддержку нового правительства в Киеве. Но представлять себе общественное мнение Евросоюза и США как совершенно однородное было бы неверно. В эти дни в Брюсселе инициатива «Постглобализация» вместе с амстердамским Транснациональным институтом и фракцией «Объединенные левые» в Европарламенте провела «круглый стол»: выступали не только российские и украинские, но и западные эксперты.

Участники дискуссии очень жестко критиковали потерявшее власть правительство Виктора Януковича, которое своими метаниями завело страну в кризис. Но также отмечали и ответственность Евросоюза, нарастание фашистской угрозы и необходимость защищать законные права русскоязычного населения страны.

При этом обращали внимание на то, что отмена Верховной рады закона о языках бьет, в первую очередь, даже не по русскоязычному населению, а по национальным меньшинствам – венграм, румынам, полякам. Закон, который ранее критиковали за недостаточные гарантии для жителей Восточной Украины, Буковины и Закарпатья, был в свое время списан под копирку с документов Евросоюза. Весьма поучительно, что одним из первых актов власти, родившихся из «евромайдана», стала именно его отмена.

Как отметила Брид Бреннан из Транснационального института, если Запад действительно хочет помочь Украине, то нужно, в первую очередь, списать долги, накопленные предыдущими правительствами - в том числе и «оранжевыми», а также отказаться от дискриминационных и разрушительных для украинской промышленности требований, прописанных в соглашении об ассоциации с Евросоюзом.

Разумеется, левые организации, даже представленные в парламентах Европы, не имеют там решающего голоса. Но и в среде элиты постепенно наступает отрезвление. На Западе поняли, что без помощи России достичь своих целей на Украине не удастся. Евросоюзу не нужна зона хаоса на своей восточной границе, не нужно новое Сомали или Конго совсем под боком. Ввести на территорию Украины собственные войска или полицейские силы, как в Боснию или Косово, тоже нельзя, по крайней мере - без согласия России.

Американская пресса очень резко критикует Москву, но прямо указывает, что помогать Киеву не будут, поскольку нет соответствующих договоров, и эта страна не член НАТО. Глава МВФ Кристин Лагард заявила, что Украина не нуждается в немедленной финансовой помощи: «Мы не видим ничего критичного, чтобы это стоило паники в настоящий момент. Мы определенно надеемся, что власти не будут бросаться большими цифрами, которые на самом деле бессмысленны, пока они не были оценены должным образом».

В Брюсселе и Вашингтоне, видимо, решили, что овчинка не стоит выделки: огромный риск при непонятных перспективах. Если кто-то должен нести моральные, материальные и финансовые издержки по наведению порядка, то пусть уж это будут русские. В принципе, стратегия локализации конфликта одним лишь Крымом вполне устроит и Кремль, и Запад. А может быть, даже и новые власти в Киеве. В последнее время немецкая пресса настоятельно рекомендует украинским властям «пожертвовать» Крымом ради евроинтеграции…

Между тем не очевидно, что нынешняя власть в Киеве удержится. Симпатизирующие ей комментаторы в Москве постоянно нам напоминают, что большинство портфелей в новом правительстве взяли не радикалы из «Свободы», и не «Правый сектор», а более умеренные политики. Забывая при этом упомянуть, что эти «умеренные» являются заложниками радикалов. Как говорил Мао Цзэдун, винтовка рождает власть. В условиях, когда армия развалена, а правоохранительные органы либо разгромлены, либо деморализованы, либо поставлены под контроль того же «Правого сектора», именно национал-радикалы являются хозяевами положения. «Умеренных» в правительстве терпят только потому, что они обещали предотвратить отторжение востока страны. Теперь, когда они с этим не справились, их зачистят. Либо Западная Украина тоже выступит против Киева, добиваясь в качестве «ответа на российскую агрессию» создания более «национального» правительства. И в том, и в другом случае под давлением правых создадут такое правительство, что Киев сам восстанет.

В то же время на востоке развал «Партии регионов» и крах старой администрации привели не к триумфальному шествию «майдана», а, наоборот, к росту сопротивления новой власти, воцарившейся в Киеве. Конфликт, разворачивающийся на Украине, это не противостояние «русского» юго-востока с «украинским» западом. И там, и тут экономические интересы переплетаются с культурными противоречиями, а логика конфликта формирует союзы, не всегда соответствующие заявленным идеологиям. Происходит не столько раскол страны, сколько ее фрагментация. Столица теряет контроль над регионами.

Мировой войны не будет. Российско-украинской войны тоже не будет.

Скорее всего, не будет даже гражданской войны - в том виде, как мы ее себе представляем. Но будет то, что может оказаться похуже гражданской войны – хаос, чреватый бессмысленным и беспорядочным насилием всех против всех.

Если это случится, то реализуется худший из возможных сценариев.

Позитивным ответом на этот кризис может стать лишь федерализация государства с одновременной демократизацией власти на местах - в противном случае федерация приведет лишь к разделу страны между олигархическими группами.

Но даже если этого в ближайшее время не произойдет, будем надеяться, что внутри Украины все же созреют силы, способные противостоять логике распада.

[Борис Кагарлицкий]

http://www.stoletie.ru/vzglyad/plach...mezanu_638.htm
Французский сыр для наших либералов стал символом свободы

13.08.2014

Как интересно, однако, устроены мозги у некоторых людей! Когда правительство громило систему образования и Академию наук, они находили тысячи оправданий для его действий. Но когда то же правительство покусилось на привозные пармезан и камамбер, они закричали об угрозе для цивилизации.

Введение Россией санкций, ограничивающих импорт продовольствия из стран Евросоюза, вызвало в социальных сетях бурю возмущения. Столичная либеральная интеллигенция пришла в самое настоящее бешенство. Кажется, ни одно прежнее деяние «путинского режима» не вызывало и малой толики тех эмоций, какие хлынули на персональные странички «Фейсбука» в связи с надвигающимся дефицитом деликатесов. Читаем… Запрещая импорт сыров из Франции и Италии, государство посягнуло на фундаментальные гастрономические свободы граждан. Нет преступления более тяжкого, и позора, более несмываемого. В порыве гнева один из авторов даже назвал происходящее «голодомором».

Российские интеллигенты, озабоченные цивилизационным противоборством между государством и пармезаном, даже не заметили, что именно в эти дни на Украине Петр Порошенко начал войну против «майдана».

При иных обстоятельствах подобные события грозили бы вызвать у либеральной публики когнитивный диссонанс. Ведь «майдан», уверяет она, есть воплощение добра и света, европейских ценностей и демократических принципов. А президент Порошенко, как порождение «майдана», тоже есть воплощение высшего добра и чистейшего гуманизма, причем чем больше людей убивает его армия в собственной стране, тем большей любовью московских либералов он пользуется. И тут вдруг одно добро набросилось с кулаками на другое добро. Которое сразу же без колебаний дало сдачи.

Менее года назад, уже первой попытки Виктора Януковича согнать протестующих с площади Независимости было достаточно, чтобы его объявили «злодеем». На сей раз «майдан» даже не успел толком ничего потребовать – призывы свергнуть власть там прозвучали уже после начавшейся «зачистки». Но силу применили сразу, без колебаний. Однако пармезан спас московскую интеллигенцию от немедленного приступа когнитивного диссонанса. Проблема французских сыров столь громадна и глобальна, что не только заслоняет систематические бомбардировки Донецка и гуманитарную катастрофу в Луганске, но и политическую катастрофу, произошедшую в Киеве.

Когда я позволил себе на страницах социальных сетей удивиться, как можно столько эмоций испытывать по поводу нехватки деликатесов, когда совсем рядом, в стране, граничащей с нами и связанной с нами тысячами культурных, исторически и просто родственных уз, тысячами гибнут люди, сетевые комментаторы ответили новым воплем возмущения. Какой цинизм, говорили они, ссылаться на человеческие страдания для того, чтобы отвлечь нас от обсуждения действительно важного и актуального вопроса о сыре. Ведь там, в Донецке и Луганске гибнут чужие, незнакомые нам люди. А тут речь идет о нашем собственном желудке, о наших личных делах. Убитые на улицах Донецка - это абстракция. А ограничение поставок испанского хамона - свиного окорока – это конкретно.

Возможно, читатель, мало знакомый с нравами московской интеллигенции, может подумать, что все написанное выше представляет собой гротескное преувеличение, карикатуру. Но, увы, это не так.

Достаточно будет вам прогуляться по страницам «Фейсбука», чтобы найти не десятки, а именно сотни постов, где подобные мысли изложены с подкупающей искренностью.

Честно говоря, чтение подобных посланий заставило меня вспомнить о временах Великой французской революции. Как известно, королева Мария-Антуанетта, узнав что у народа нет хлеба, тоже не нашла ничего лучшего, кроме как порекомендовать своим подданным есть пирожные. Рядовые французы изящную шутку своей королевы почему-то не оценили, и отрезали ей голову. А заодно и головы многих других любителей пирожных.

Эти парижские санкюлоты, или патриоты, как они сами себя называли, и были как раз тогдашними французскими «ватниками». Они поступили очень жестоко с ценителями дорогих сыров. Но именно таким способом была создана европейская демократия, на которую нас сегодня призывают равняться. То был очень болезненный, страшный, но полезный урок, который остался в памяти правящих классов на несколько столетий. Потому писать трагические тексты про грозящий дефицит деликатесов на фоне ежедневно поступающей информации о горящих городах и горах трупов – неважно, чьих - в соседней, приграничной стране, ни один уважающий себя европейский интеллектуал не решился бы.

На второй день дискуссии незатихающий плач по пармезану превратился в прощание с Европой. Не в том беда, говорят нам, немного смущенные интеллектуалы, что мы не можем жить без дорогих заморских деликатесов, а в том, что без еды нет культуры. Сегодня у нас отняли пармезан, а завтра отгородят от Запада железным занавесом. Помните: «Сегодня он танцует джаз, а завтра Родину предаст».

Хотя, конечно, никто права есть пармезан и, страшно сказать, камамбер не отнимает. Запрещается - сроком всего-то на год - не акт поедания камабера, хоть бы даже и публичный, а ввоз сыров французского производства. Так что камамбер или пармезан, сделанный, допустим, в Швейцарии, ешьте на здоровье.

Но, по большому счету, главная проблема тут не в отношении к санкциям, а в отношении к Европе. Для либералов Европа – это, прежде всего, сыр и комфорт. А моя Европа - это Вольтер, Дидро, Гете, Маркс, Гарибальди. Это из области того, «что в любых испытаниях у нас никому не отнять». Потому что это должно быть внутри. Европейская культура - это гуманистические и демократические принципы, не позволяющие делить людей на «белую кость» и «ватников».

Россия – фундаментальная и неотъемлемая часть Европы, не только географически, но и культурно, исторически. Не может быть европейской истории без Бородина, без русской революции 1917 года и без красного знамени над рейхстагом.

Люди, для которых культурный опыт поедания сыра важнее, чем осознание гражданской ответственности и признание элементарных гуманистических принципов, как бы ни ценили они тонкости французской гастрономии, не очень похожи на европейцев.

Куда больше напоминают они мне провинциальных каннибалов, научившихся позировать в европейском наряде.

А, между тем, первые результаты санкций совершенно предсказуемы. Придется перейти с французских сыров на швейцарские, с австралийского мяса – на аргентинское. Йогурты «Валио» останутся, финны в срочном порядке собираются расширить производство в России, за ними, скорее всего, последуют все остальные бренды. Именно эти инвестиции и технологии сейчас очень нужны, но их приходу мешало членство России в ВТО, делая вложение средств в замещение импорта невыгодным для западных компаний. Собственно, именно они и будут, как ни грустно, основными движущими силами импортозамещения в условиях, когда правительство России, находящееся под контролем либералов, ничего серьезного в этой сфере не предпринимает.

То, что турецкие оливки заменят испанские и греческие, уже ясно. Правда, некоторые считают, что турецкие оливки годятся только на мыло, но масло из них все-таки делать можно. Израильская клубника отвратительна, зато ее будет много. Так много, что, возможно, это сдержит рост отечественного производства. И, наконец, самое интересное: крупнейшая российская розничная сеть «Магнит» уже заявила об инвестициях в построение логистики, которая позволит закупать фрукты внутри России. Иными словами, потребовались чрезвычайные меры, чтобы принудить российский торговый капитал сотрудничать с отечественным производителем. Люди, конечно, пострадают: вместо командировок в Брюссель и, на худой конец, Варшаву, им придется мотаться по дорогам Владимирской или Воронежской области. Но бывают наказания и похуже, согласитесь.

Что касается ценообразования, то в розничном секторе оно в основном зависит от цен на недвижимость - соответственно, от стоимости аренды торговых и складских метров. Именно поэтому ожидаемого снижения розничных цен после вступления России в ВТО не произошло.

Кстати, господа, помните, как вы обещали резкое и немедленное снижение цен после присоединения к этому замечательному торговому блоку?

Так вот, ваши прогнозы относительного резкого роста цен сейчас не подтвердятся по той же причине, по какой раньше не оправдался прогноз снижения цен. И в том, и в другом случае никто не заинтересовался вопросом о том, как происходит ценообразование в реальности.

А реальное положение дел таково, что переход от массированных закупок на Западе к вынужденной диверсификации поставок автоматически снижает уровень монополизма на рынке. Санкции сделают то, чего никакими антимонопольными мерами правительство добиться не в состоянии.

Тем не менее, инфляция, скорее всего, пойдет вверх. Не столько из-за санкций, сколько по совершенно другим причинам. Цены росли довольно серьезно на протяжении предыдущих 3-4 лет, и нет причин, почему бы они - при сохранении нынешней структуры экономики - начали бы резко снижаться. Опять же, провинциальные дороги как приходили в упадок, так и дальше будут разрушаться. Воровать тоже меньше не станут. Тут никакой конфликт с Западом нам не поможет.

Неэффективность бизнеса и государственного аппарата остается стабильным фактором, своего рода константой, которая никуда не денется до тех пор, пока наше общество не добьется перемен. Но именно острота набирающего силу противостояния с Западом диктует необходимость и эту проблему решать.

Может быть, не так уж неправа наша интеллигенция, запаниковавшая по поводу предстоящей утраты деликатесных сыров? Ведь, может статься, одним пармезаном дело не ограничится. За ним следом отправятся в прошлое наши элиты, включая и либеральную оппозицию.

[Борис Кагарлицкий]

По щучьему велению, по нашему хотению…
Кабинет министров создал группу, которая будет заниматься стратегией развития России до 2030 года
http://www.stoletie.ru/vzglyad/po_sh...teniju_850.htm
15.10.2015

Две предыдущие попытки написать план-прогноз провалились. «Стратегию 2020» пришлось отправить в мусорную корзину. Пришедшая ей на смену «Концепция долгосрочного развития РФ до 2020 года» вскоре последовала туда же. Причем их несостоятельность ясна стала задолго до того, как наступили обозначенные в документах сроки.

Помню, в советское время мы смеялись над Программой КПСС, принятой при Н.С.Хрущеве на XXII съезде партии, когда нам сгоряча пообещали построить коммунизм к 1980 году. Люди тогда шутили, что вместо обещанного коммунизма в Москве были проведены Олимпийские игры. Но задним числом можно констатировать: целый ряд позиций, заложенных в тогдашних документах, все-таки был выполнен.

Советский прогноз «споткнулся» о системные проблемы и противоречия, которые его авторами не только не были исследованы, но в 1961 году, когда писалась программа, не были и в полной мере осознаны. Тем не менее, писали его на основании вполне серьезных данных и расчетов.

Напротив, нынешние либеральные мыслители даже не пытаются делать вид, будто опираются на анализ существующих реальных тенденций развития общества – которые надо как-то поддержать, попытаться переломить, или хотя бы учитывать.

В основе их планов – «образ желаемого будущего». Иными словами, набор субъективных «хотелок» нескольких уважаемых авторов.

Состав команды, которая должна определить этот образ весьма, своеобразен. Никому ведь даже в голову не пришло выяснить, чего хотели бы граждане России, как они видят перспективы для себя и для своей страны. Ничего подобного! И кого вообще интересует наше мнение! Вполне достаточно того, чтобы собрались вместе три-четыре господина, пользующихся доверием председателя правительства и уже имеющих багаж проваленных проектов. Среди них самый известный широкой публике эксперт - бывший директор Парка имени Горького и бывший руководитель департамента культуры Москвы Сергей Капков.

Его главное достижение в качестве руководителя парка состояло в сносе всей советской инфраструктуры, составлявшей уникальный и своеобразный комплекс объектов 1930-1960 годов и создании на этом месте площадок для увеселения «хипстеров». Иными словами, модных молодых людей, не очень знающих, куда девать избыток свободного времени, которого у них в переизбытке. Подозреваю, случись нечто подобное в какой-нибудь прогрессивной европейской стране, ударная контркультурная деятельность могла бы для такого руководителя закончиться плачевно…

Но мы, по счастью, не в Западной Европе живем, у нас за такие подвиги принято награждать и перемещать на новую работу с повышением. Что, кстати, было очень своевременно, поскольку парка в прежнем виде больше не существует, а, следовательно, руководить теперь особенно нечем.

Несколько серьезнее в этой команде смотрятся экономист Александр Аузан и чиновник-бизнесмен, министр по делам «Открытого правительства» Михаил Абызов. Но их опыт работы в качестве экспертов по «модернизации» в команде Дмитрия Медведева заставляют усомниться в том, что будущее, которое они нам уготовили, окажется желаемым для кого-либо, кроме нескольких десятков представителей буржуазно-бюрократической элиты.

Команда «мудрецов» предложила на выбор самой себе три варианта: «Военная сверхдержава», «Страна умных людей» и «Самая большая страна мира». Потом будут решать, на что преимущественно тратить бюджетные деньги – на оборонку, образование или инфраструктуру.

Этим людям даже не пришло в голову, что не может быть, например, современной военной державы без образования и без развитой инфраструктуры, и что самую большую страну мира тоже надо будет защищать.

Что касается развития образования, то, глядя на последствия проведенных в этой сфере реформ, задаешься вопросом: чем такое развитие отличается от погрома?

Складывается впечатление, что у авторов концепций нет даже представления о комплексном развитии, социальных потребностях и интересах общества, о множестве накопившихся проблем на всех уровнях, которые, так или иначе, надо решать. А ведь, собственно, из суммы конкретных мер по решению этих проблем и противоречий будущее и станет складываться. И, в свою очередь, задача написания программы состоит не в выборе между разными «хотелками», а в том, чтобы стратегически увязать между собой эти назревшие меры. Сделать их, по возможности, непротиворечивыми и найти способы усилить их совокупный эффект за счет общего подхода. Когда социальные программы стимулируют экономику, когда создание рабочих мест в приоритетных отраслях открывает перспективы для развития регионов, а культурная и образовательная политика не только обеспечивает страну кадрами, необходимыми именно для реализации данной социально-экономической стратегии, но и формируют массу людей, способных эту стратегию понять, осмыслить, общими силами, солидарно воплотить в жизнь.

Собственно, именно так строилось советское планирование. Его успехи определялись в 1930-1960 годы способностью, с одной стороны, объективно оценить исторически назревшие социальные, экономические и военные задачи. С другой стороны - осознать эти задачи не просто как технические, но также как культурные, образовательные, идеологические и даже нравственные. Растущая сложность стоящих перед страной задач с середины семидесятых годов привела к тому, что жесткая централизованная и все более бюрократизировавшаяся система перестала с ними справляться. Но понимание объективного характера задач стратегического планирования присутствовало в СССР до последнего дня.

Сегодня одна из задач, над решением которой бьются либеральные мудрецы, состоит в том, чтобы понять, почему все их предыдущие планы и программы неизменно проваливались. И упоминание «Стратегии-2020», и «Концепции долгосрочного развития РФ до 2020 года» сейчас вызывают, в лучшем случае, горькую усмешку. Эксперты мучительно думают, что же они в прошлый раз сделали не так. Но ответ упорно не дается. Поскольку всякому стороннему наблюдателю ясно: проблема в них самих...

Разумеется, дело не только в инфантилизме и некомпетентности, но и в изначальной идеологии, по сути делающей невозможной даже саму мысль о стратегическом планировании.

Ведь принцип «свободный рынок сам решит все вопросы» делает усилия «мудрецов» изначально бессмысленными.

Их подход сам себя отрицает. Зачем вообще нам какие-то программы, если есть «невидимая рука рынка», которой просто не надо мешать? А вера в «руку» у наших экспертов совершенно неколебима: какие бы дискуссии они ни вели между собой, все они сходятся «на необходимости снижения роли государства в экономике, иначе ей грозит деградация».

Получается двойное противоречие. Во-первых, зачем-то пишутся программы про будущее, зависящее, по мнению самих же экспертов, не от этих программ, а от слепой игры рыночных сил. И чем более свободной – следовательно, независимой от любых программ - будет эта игра, тем лучше. А с другой стороны, нас призывают по возможности демонтировать то самое государство, которое, согласно теории, должно будет все эти планы реализовывать…

Разумеется, подобные вопросы могут возникать лишь у стороннего наблюдателя, не знакомого с правилами и тонкостями распила экспертных бюджетов. Для тех, кто находится «в игре», никаких проблем нет. И то, что с точки зрения обычной логики или здравого смысла является противоречиями, нелепостями или даже абсурдом, для участников процесса выглядит просто как последовательность действий и заявлений, направленных на то, чтобы максимально соответствовать заранее составленным рамкам и условиям. Поскольку же реализация на практике какой-либо концепции и реальное развитие страны не являются частью поставленной задачи, то никакие противоречия и нестыковки делу не повредят.

Зато принципиально важно вписать программные заявления в некий набор идеологем и в пресловутый «дискурс власти». Если человеческим языком, это значит: употребить весь набор принятых начальством слов, расставив их непременно в нужном порядке.

Здесь опять напрашивается сравнение с поздними советскими временами. К середине семидесятых годов лозунги и формулы власти, многократно повторенные, уже воспринимались как заученный пропагандистами и бюрократами набор ритуальных штампов, фактически пропускавшихся публикой мимо ушей. Но и тут есть отличие.

В позднем СССР идеологические формулировки и красивые слова понемногу утратили смысл. А про слова нынешних «мудрецов» ничего подобного утверждать нельзя, поскольку смысла изначально и не было. Слова просто механически сцепляются между собой, по возможности, с учетом грамматических требований русского языка. Да и то не всегда.

То же касается и экспертного элемента программы. В советские времена внимательный читатель, пролистав первые несколько страниц документа, содержавшие общие идеологические формулы, мог затем погрузиться в раздел со статистическими данными и расчетами, которые, как минимум, сходились между собой. В наше время разбираться с прогнозируемыми цифрами нет смысла. Их просто берут, называют наобум, никак не обосновывая. То, что получается в итоге, даже как-то неудобно назвать ошибками.

Например, объем российского ВВП должен был в соответствии с прогнозом «Стратегии 2020» вырасти к назначенному году на 125%, но теперь прогнозы скорректировали… до 12%. Иными словами, более чем в десять раз!

На таком фоне Никита Сергеевич с его знаменитым «волюнтаризмом» выглядит просто образцом скрупулезной точности…

Понятно, что при таком обращении с реальностью можно нарисовать любые цифры – все равно, никто за очередной провал отвечать не будет. К тому же, «мудрецы» и не собираются участвовать в реализации политики, они лишь создают нам «образ желаемого будущего». А если в итоге реальность получилась несколько иной, то они здесь совершенно ни при чем.

Главное то, что деньги, конечно, станут экспертам и авторам проектов выделяться под любые «хотелки». И чем более масштабными и абсурдными будут их пожелания, тем больше будет «финансовый поток». Поскольку же никакой волшебной щуки или другого магического средства к проекту не прилагается, то никто и не станет всерьез заботиться об его осуществлении.

Но очередной, неминуемый провал никого не расстроит так же, как и два предыдущих. После краха программы, ориентированной на 2020 год, главный вывод состоит в том, что горизонт планирования оказался слишком низким. До 2020 года и авторы, и читатели подобных прогнозов имеют все шансы дожить. Поэтому наши интеллектуалы теперь берутся за планирование на 2030 год.

А, после того, как станет ясно, насколько они ошиблись и в этот раз – ждать до конца срока, увы, не потребуется – они с таким же энтузиазмом возьмутся писать проект для 2050 или даже 2100 года.

Тем более что в этом-то случае уж точно спрашивать будет не с кого…

директор Института глобализации и социальных движений
Специально для Столетия

[Борис Кагарлицкий]

http://x-files.org.ua/articles.php?article_id=3088

«Всё не так, как на самом деле». Эта простая и неопровержимая в своей бессмысленности формула отражает типичное отношение «компетентного обывателя» к политическим новостям. Словам, произносимым публичными политиками и общественными деятелями, не принято верить. Картинка в телевизоре не дает никакой информации. Ее можно фальсифицировать. Комментаторы и аналитики все сплошь подкуплены. А собственного знания и аналитических способностей для того, чтобы проникнуть за телевизионную картинку, нет...
Раз нет ни анализа, ни информации, надо ждать откровения. Особенность откровения в том, что оно не нуждается ни в аргументах, ни даже в фактах. Оно, как вспышка света во тьме, проясняет все разом. Откровения последнего времени, впрочем, отличаются от откровений древности. В прежние века смысл откровения был в том, чтобы иррациональным образом познать божественное, возвышенное. Нынешние откровения совсем по другой части. Итогом их становится понимание начала сатанинского, злого. Иными словами, то, что было откровением лет триста назад, сегодня становится наваждением.
Тезис о том, что зло правит миром, достаточно прост, очевиден и наглядно убедителен. Две самые популярные трактовки всемогущего зла в последнее время - теория заговора и вера во всепроникающие возможности «политтехнологий». Оба подхода едины в главном: они исходят из представления о том, что любые процессы, в конечном счете, сводимы к закулисным манипуляциям, производимым тайными силами. Непосредственные участники событий -не более чем марионетки, вольные или невольные исполнители чужой воли. Решающая роль отводится средствам массовой информации. Они контролируют сознание, создают общественное мнение, «зомбируют» публику. Это мощная демоническая сила, которой ничего невозможно противопоставить, кроме таких же технологий, только направленных на достижение противоположных целей.
Различие между теоретиками заговоров и поклонниками политических технологий состоит в отношении к жизни. Теоретики заговора, «конспиролог и» - это грустные сатанисты, сохраняющие, несмотря ни на что, веру в ангелов. Поскольку от ангелов, по большому счету, проку никакого нет, то остается лишь горевать, возмущаться и гневаться, сознавая повсеместное распространение и торжество зла.

Очень страшное кино

Наиболее известной, древней и распространенной версией конспирологии является, разумеется, теория еврейского заговора. Собрав антисемитские тексты, написанные за последние 200 лет, можно составить немаленькую библиотеку, способную стать источниковедческой базой для впечатляющих размеров трактата. Собственно, таки получается: конспирологи обожают цитировать друг друга, переписывать целые страницы, не слишком утруждая себя анализом противоречий между разными концепциями. Мне еще не попадалось ни одного труда по сравнительной конспирологии.
А если основные «классические» тексты - вроде знаменитых «Протоколов сионских мудрецов» - давно разоблачены как фальшивка, то это лишь очередное доказательство всепроникающей и вездесущей силы масонского заговора, который полностью подчинил себе не только средства массовой информации, но и научную среду. Кажется, еще Жан-Поль Сартр писал, что сознание антисемита глубоко трагично. Евреи повсюду. Они везде. Они могут всё. Им прислуживает множество наивных христиан.
Разумеется, современная конспирология куда богаче традиционного антисемитизма, хотя генетически с ним связана. К нашим услугам целый набор переплетающихся версий, пантеон злодеев, включающий в себя инопланетян, иностранные разведки и даже английскую королевскую семью, которая спустя сто лет после смерти королевы Виктории продолжает править миром с помощью глупых американцев. Особенно нравится собирательный образ «врагов России». Тут присутствуют все сразу. Католический Ватикан, злобные евреи, коварный Альбион, американский империализм, леваки, фашисты, антифашисты, либералы, коммунисты, атлантисты, азиатские орды, «желтые», «черные», Запад, Восток, Север, Юг.
Некоторые из этих версий довольно изящны, другие совершенно топорны. Но все они, в конечном счете, уступают по рельефности и убедительности идее еврейского заговора, доведенной до совершенства несравненным доктором Геббельсом.
Конспирологи обожают в поисках аргументов и доказательств изучать историю. С их точки зрения любое событие прошлого - пример удавшегося или сорванного заговора. Русская революция -не социальный взрыв, а результат деятельности германского Генерального Штаба, большевики -отряд шпионов и диверсантов, московские процессы Сталина - не пример внутриполитической борьбы, а редкий случай удавшейся «контрзаговорщицкой» деятельности, крах СССР устроили «агенты влияния», выполняющие план Даллеса, и т. д. Масла в огонь подливает традиция государственной пропаганды, стремящейся изобразить всякого несогласного с действующей властью сознательным или бессознательным иностранным агентом. Социальных различий внутри общества не существует, классовый конфликт - выдумка подкупленных бароном Ротшильдом марксистов. Если люди протестуют, то не потому, что им плохо, а потому, что их подталкивают к этому операторы глобального заговора.
У заговора никогда нет никакой цели, кроме абсолютной. Единственной целью в борьбе за власть является сама власть. То, что эта власть - инструмент политики, отбрасывается как нечто несущественное. Вечно готовое объяснение - что-то вроде нарисованного очага в хижине Папы Карло. Этот огонь не греет, но он всегда с нами. А если удастся проникнуть за нарисованный очаг, обнаружится там лишь кукольный театр, точно такой же, как на соседней улице.
Оборотной стороной широкого распространения конспирологии является невозможность выявлять и анализировать реальные заговоры. Ведь любой историк знает, что заговоры в политической жизни встречаются. Бывают и закулисные договоренности, и тайные махинации. Например, в Англии на протяжении 200 лет бытовал панический страх перед «иезуитским заговором». И нельзя отрицать, что иезуиты существовали. И даже плели козни. Но к тому времени, когда параноидальный ужас перед иезуитским заговором получил наибольшее распространение, сам орден переживал глубокий упадок, постепенно переключаясь с вопросов политики на вопросы образования.
Заговоры существуют, но не играют той глобальной роли, которую им приписывают конспирологи. Даже успешные заговоры (вроде убийства Распутина) оказываются не более чем прелюдиями к по-настоящему серьезным событиям, которые происходят в открытом политическом пространстве.
Лично мне глубоко неинтересно знать, получали большевики какие-то деньги из Германии или нет. Суть вопроса не в том, на какие деньги выходила в июле 1917 года газета «Правда», а в том, почему ее идеи с восторгом принимались частью общества, в отличие от идей множества других газет, выходивших значительно большими тиражами. И почему английская разведка, несмотря на неограниченные ресурсы, огромный опыт и феноменальный шпионский талант Роберта Локкарта, не смогла нанести серьезного ущерба тем же большевикам год спустя.
Стоит вам предпринять попытку проникнуть в действительный смысл тайных операций, как вас сочтут конспирологом и перестанут относиться к вам серьезно. Иногда у меня возникает подозрение, что теории заговора специально распространяются ЦРУ и КГБ для прикрытия своих действий. Но это так, конспирологические домыслы.

Веселые ребята

Если конспирологи - мрачные сатанисты, то поклонники полит-технологий - сатанисты веселые. Конспирологи верят в мировой заговор и страдают от невозможности что-то ему противопоставить. Политтехнологи тоже верят в заговор, но радостно стремятся принять в нем участие. Конспирологи в массе своей почвенники, националисты и мистики. Политтехнологи - принципиальные плюралисты, западники, рационалисты. Даже те из них, кто работает на фашистские или национал-коммунистические организации, не разделяют эти идеологические установки. Они уверены, что заговоров должно быть как можно больше. Тогда всем хватит работы.
Вбросить слух, опубликовать статью, правильно составить социологический опрос - и вот общественное мнение, Способность людей критически осмысливать информацию политтехнологи оценивают крайне низко, и в этом они, увы, правы. Но реальные процессы пробивают себе дорогу в массовое сознание, вопреки любым пропагандистским стараниям. Попросту говоря, если вас ежедневно грабят на улице, рано или поздно вы засомневаетесь в правдивости телевизионных сообщений, из которых следует, что в вашем районе напрочь отсутствует преступность. Конечно, не после первого раза. Даже не после десятого. Но после сотого - наверняка.
Обыватель может быть туп и податлив на манипуляции. Но беда в том, что сами манипуляторы не далеко ушли от обывателя. Чем больше они верят во всесилие и непобедимость своих методов, тем более уподобляются обывателю, которого хотят контролировать.
Веселые циники, считающие себя практическими, изощренными людьми, на самом деле чрезвычайно наивны. Когда они добиваются успеха, то в силу простой веры в непобедимость зла даже не пытаются разобраться, как у них это получилось. А если терпят поражение, то сваливают его на частные ошибки или на то, что их переиграл другой манипулятор, обладающий более значительным бюджетом. Единственный вывод, который российские политтехнологи сделали из своего поражения во время украинской «оранжевой революции», сводился к тому, что у американцев больше денег. То, как реально происходят политические процессы, для политтехнолога -абсолютная тайна. Он не может и не хочет осознать, что сам не более чем пешка, второстепенный элемент процесса.
Поскольку с некоторых пор все политические силы используют политтехнологов, любая победа и любое поражение могут быть отнесены на их счет. Политическая борьба выглядит подобием игры, не то в шашки, не то в покер. Правила заранее известны, игроки имеют одни и те же цели. Вопрос лишь в том, у кого денег больше и кто лучше умеет блефовать.
Между тем политика - не игра, а деятельность, результаты которой затрагивают миллионы людей. Время от времени эти миллионы вырываются на политическое пространство, разнося в щепки все игровые столы и разбрасывая по полу фишки. Но даже когда до такого не доходит, объективная реальность то и дело напоминает о себе. Сначала по мелочи, исподтишка, потом все сильнее и сильнее. Политтехнологи трактуют это как «фактор непредсказуемого», «внезапное изменение ситуации». Хотя все эти «непредсказуемые» тенденции как раз и лежали на поверхности: интересы социальных групп, противоречия проводимой политики, элементарная способность сначала небольшого, а потом и все более значительного числа людей делать выводы из собственного опыта. Все это не принимается во внимание, поскольку не относится к миру полит-технологий.
И чем более политтехнологи и их заказчики верят в силу своих чар, тем меньше эти чары работают. Собственно, потому-то выборы то и дело приходится фальсифицировать, что политтехнологии на каждом шагу дают сбой. А ужесточение полицейских методов политического контроля - наглядное свидетельство нищеты политтехнологий. Политтехнологий, но не политтехнологов. Что бы ни случилось, они далеки от нищеты...

Происхождение видов

Стремление к политическим манипуляциям, вера в заговоры, страх перед тайным злом - все это далеко не ново. Однако факт остается фактом: в последние годы эти идеи получили массовое распространение. Практика политтехнологов дает повседневную и богатую пищу теориям заговора. Однако и то и другое, в свою очередь, опирается на кризис массового сознания, порожденный крушением социальных движений XX века. Просвещение, демократия и марксизм - все эти концепции основывались на рациональном видении мира, в котором «люди сами творят свою историю». Сознательный, мыслящий гражданин наряду с коллективами и классами становился субъектом политического действия, оттесняя правителей, обосновывавших свое господство божественной волей или мистикой национального духа. В последние три десятилетия, однако, мы наблюдали, как терпят поражение принципы Просвещения. Социалистический проект в том виде, как он был сформулирован в начале XX века, потерпел неудачу. Вера в исторический прогресс оказалась поколеблена. Демократия восторжествовала, но свелась к набору формальных процедур, лишенных всякого содержания. Экономика предстала перед нами в виде стихии, отторгающей любое общественное вмешательство.
К началу XXI века мы столкнулись со всеобщим кризисом рационализма. Потеря веры в прогресс означала, что рухнули и прежние представления о смысле истории. Но появилась растущая потребность найти в истории новый смысл, пусть даже иррациональный. Но, к счастью, наваждение не может продолжаться бесконечно.

Источник: "Интересная газета. Пси-фактор" №9 2013 г.

[Борис Кагарлицкий]

http://www.stoletie.ru/vzglyad/apoka...timizm_642.htm
Заметки на полях Гайдаровского форума

15.01.2016

Трудно придумать более подходящее место для обсуждения антикризисных планов правительства, чем Гайдаровский форум. Это мероприятие ежегодно проходит в Российской академии народного хозяйства и государственной службы. Оно собирает в одном зале либеральных интеллектуалов и экспертов, как принадлежащих к правительственным кругам, так и числящихся в «оппозиции». чтобы совместно обсудить и выработать стратегию социально-экономической политики страны.

Как несложно догадаться по названию мероприятия, оно привлекает тех, для кого время гайдаровских реформ и «лихие девяностые» кажутся если не идеалом, то уж точно образцом, к которому надо во что бы то ни стало вернуться.

Министры и правительственные эксперты в этом году как всегда задавали тон на форуме, радуя публику своими оптимистическими прогнозами. Очень поучительно сравнивать то, что они говорят сейчас, с тем, что обсуждалось в начале 2015 года.

И тогда, и теперь чиновники обрушивались с резкой критикой на бюрократию, а государственные мужи дружно доказывали бесполезность и даже вредность государства для российской экономики.

При этом, однако, никто из этих уважаемых людей не склонен был переносить критику на себя, признаваться в том, что именно он является воплощением этой вредоносной бюрократии или «никуда не годного государства». Напротив, свою собственную деятельность они неизменно оценивали в высшей степени положительно, а перспективы страны связывали со своим неизменным пребыванием у власти в течение ближайших десятилетий. В этом году они уже обсуждали вопрос о том, как станут руководить нами до 2030 года. И не для того, чтобы пообещать, что к этому сроку они, наконец, уйдут. Нет, речь шла о том, что уж к 2030 году население все-таки оценит благие плоды и счастливые результаты проводимых ими реформ.

Прогнозов на Гайдаровском форуме делается множество, и его участники неизменно критичны по отношению к России, ее политической системе и ее населению. В прошлом и позапрошлом годах, однако, никто даже не обсуждал вопрос о возможном падении цен на нефть и о том, как действовать в подобной ситуации. Основной темой была необходимость политической реформы, которая бы повысила влияние либеральной общественности.

Об уровне прогностических способностей наших высокопоставленных чиновников можно судить по выступлениям главы министерства экономического развития Алексея Улюкаева, который - надо особо отметить - отвечает в правительстве именно за долгосрочный анализ и формирование стратегии.

В октябре 2014 года А. Улюкаев заявлял, что падение цены до 60 долларов за баррель, которое Центробанк рассчитывал как «стрессовый» вариант, «нереалистично».

В августе 2015, когда этот рубеж был пройден, министр успокоил публику, сообщив, что «цены на нефть достигли минимального значения и вряд ли упадут ниже». Соответственно, рублю тоже ничего не угрожает.

К этому времени за доллар давали 63 рубля и курс американской валюты упорно полз вверх, стремясь к отметке «70». Но, поскольку члены правительства были уверены, что нашей валюте ничего не угрожает, то наблюдали за этим процессом поистине с олимпийским спокойствием.

В октябре 2015-го министр уже обещал, что нефть стабилизировалась, а «цена в 50 долларов за баррель - это на годы». После того, как в декабре 2015 года за «черную жидкость» давали уже менее 40 долларов за баррель, А. Улюкаев посулил, что, «начиная со второй половины следующего года, цены на нефть вернутся к позитивной динамике». На фоне этих успокоительных заявлений доллар пробил рубеж 70 рублей и устремился дальше.

Впрочем, на Гайдаровском форуме в январе 2016 года А. Улюкаев неожиданно сменил тон и объявил: дешевая нефть - это «на годы, десятилетия», но для России оно даже к лучшему, ибо граждане теперь будут меньше тратить денег, и в стране устанавливается «сберегательная стратегия поведения».

В результате, заверил он публику, к 2030 году Российская Федерация превратится в счастливую страну, где уже «неважно, сколько стоят нефть и доллар». Учитывая тот факт, что за все годы своего пребывания у власти А. Улюкаев ни разу не оказался прав в своих прогнозах, это дает основания для оптимизма. Может быть теперь, после того, как министр пообещал нам долгие годы дешевой нефти, «черное золото», в конце концов, начнет дорожать?

И в самом деле, стоило министру сменить пластинку, как цена нефти приподнялась с 30 до 31 доллара за баррель, и на этой отметке продержалась целые сутки. Однако вряд ли это может быть основанием для оптимизма. Тем более что находившийся рядом с ним министр финансов А. Силуанов успокоил нас: по расчетам его ведомства для того, чтобы в России сводить концы с концами, цена должна быть аж 82 доллара за баррель. Поскольку такого «счастья» в текущем году ожидать не приходится, остается лишь резать бюджет, сокращать социальные расходы, закрывать научные проекты и выгонять на улицу государственных служащих. О том, что подобная политика ведет к дальнейшему сокращению спроса - а, как следствие, закрытию частных предприятий и углублению кризиса - министр либо не знает, либо не считает это важным на фоне решения своей главной и единственной задачи - борьбы с инфляцией.

С этой задачей, правда, минфин как раз и не справляется. Несмотря на все старания чиновников, рубль продолжает обесцениваться. Ни сокращение государственных расходов, ни борьба с «излишком» денежной массы ожидаемых результатов не дает и не может дать, поскольку ни то, ни другое не является в наших условиях основным источником инфляции.

А вот торможение экономики, оказывающееся закономерным следствием политики минфина и других правительственных ведомств, реально подрывает благосостояние граждан.

Пытаясь компенсировать нехватку средств, правительство вводит все новые налоги и поборы с населения, причем в этом вопросе оно как раз проявляет поразительную изобретательность.

После того, как придумали брать дополнительный сбор с тяжелых грузовиков, чиновники обсуждают вопрос о том, чтобы брать с владельцев автомобилей деньги за использование железнодорожных переездов… О справедливости, гуманности или обоснованности подобных поборов и говорить не стоит. Но ведь министрам не приходит в голову даже мысль, что эти меры, никак не стимулируя экономику, одновременно разгоняют ту самую инфляцию, с которой они собираются героически бороться.

Как работать с более сложными социально-экономическими процессами, в правительстве явно не знают. Даже относительно того, что, собственно, происходит с экономикой, ни ясности, ни согласия в его рядах нет. О чем свидетельствовали перепалки на форуме между Антоном Силуановым и Дмитрием Медведевым: похоже, они так и не выяснили этот вопрос на заседаниях кабинета министров.

Существенно, что проводимый правительством секвестр бюджета происходит на фоне уже и без того серьезного сокращения социальных расходов в прошлом году. Особенно тяжело приходится регионам. На них переложили обязательства по образованию, здравоохранению и социальным программам, не обеспечив источниками финансирования. Рост задолженности поставил многие регионы на грань банкротства. Зарплату уже задерживают даже сотрудникам МЧС.

Разгром образования и здравоохранения будет продолжен, дороги перестанут ремонтировать, зато будут брать деньги за их использование так же, как собирают их сегодня на мистический капитальный ремонт, который, может быть, кто-то проведет в неопределенном будущем, уже после кризиса.

С точки зрения А. Силуанова и А. Улюкаева, это все мелочи. Больше того, создается впечатление, что они, будто, рады кризису, ведь, под предлогом нехватки бюджетных средств можно, как предлагают сейчас в правительстве, развернуть новую широкомасштабную приватизацию, распродавая государственные пакеты акций там, где они еще остались. С молотка пойдут «Аэрофлот» и «Роснефть», не говоря уже о десятках других, менее именитых компаний.

Причем, что характерно, речь идет о предприятиях прибыльных, накачивающих или способных накачивать деньги в бюджет. Иными словами, под крики о нехватке средств, ликвидируются каналы, по которым государство эти средства может получать.

В условиях, когда не только в стране, но и во всем мире кризис, продать акции можно только за бесценок. Правила продажи не до конца ясны, но, вполне возможно, покупатели найдутся за границей. Как раз будет хороший повод примириться с Западом. Хотя вряд ли из этого что-то путное получится: нашу приватизированную собственность западные партнеры, конечно, с удовольствием возьмут, но от санкций вряд ли откажутся. Им ведь нужны не просто пакеты акций в конкретных компаниях, а контроль над российским рынком в целом.

Все это называется «необходимыми реформами». Однако никто не предлагает сколько-нибудь внятных расчетов экономического эффекта от «новой приватизации». А о точности правительственных прогнозов мы уже знаем на примере прочих заявлений Алексея Улюкаева, Ольги Голодец, Антона Силуанова и др. Но реформы «необходимы» уже потому, что либеральные чиновники считают их таковыми. Никаких других аргументов и обоснований не приводится. И, чтобы окончательно закрепить возвращение на путь либеральных «преобразований», в правительство предлагают вернуть ведущего «идеолога реформ» Алексея Кудрина, с какими-то неопределенными и неограниченными полномочиями.

Кудрин, как известно, хоть и числится у нас в оппозиции, даже ходил на протестные митинги в 2012 году, но на самом деле, систему власти никогда не покидал, в минфине до сих пор на всех ключевых постах трудятся его единомышленники и сторонники. Возвращение бывшего министра финансов должно стать очередным сигналом для Запада: в России, мол, все нормализуется, можно вкладывать деньги. Не в промышленность и сельское хозяйство, конечно, а в скупку приватизируемого имущества.

Пообещав нам счастливую жизнь в 2030 году, правительственные чиновники не уточнили, какая часть населения сможет дожить до этого срока.

Многие аналитики оценили заявления либеральных чиновников на Гайдаровском форуме как проявление явной неадекватности.

Говорят, что правительство живет в какой-то параллельной реальности. Возможно. Но оно оттуда управляет нашей здешней реальностью, нашей жизнью.

Пора сказать правду. Страшен не кризис. Страшны меры правительства по борьбе с ним…

Автор - директор Института глобализации и социальных движений

[Борис Кагарлицкий]

https://um.plus/2016/11/28/corruption/
Злорадство — не самое хорошее из чувств. Но, увы, сообщение об аресте министра экономического развития Алексея Улюкаева вызвало у большинства людей в нашей стране именно такие эмоции. И дело тут не в склонности многих наших сограждан переживать чужие неприятности как свои успехи. И даже не в неприязни к коррупционерам. Просто у людей накопилась обида.

Год за годом мы слышали успокоительные заявления, прикрывавшие неспосбность и нежелание бороться с кризисом, оптимистические прогнозы, раз за разом не подтверждавшиеся и перемежвшиеся неожиданно пессимистическими пророчествами, суть которых, впрочем, была точно такая же.

Негативные и позитивные прогнозы, в сущности, были об одном и том же. Нам объясняли, что ничего не изменится, не может и не должно меняться

Но, положа руку на сердце, спросим: разве в Улюкаеве дело? Массовая неприязнь к нему порождена не только обвинениями в коррупции, не его никогда не подтверждавшимися прогнозами или его невнятными кондово-либеральными экономическими теориями. И даже не его плохими стихами. В бывшем министре просто увидели символ, типичного представителя той самой либеральной бюрократии, которая год за годом разрушает социальную сферу и образование, не дает развиваться промышленности, равнодушно взирает на проблемы общества.

Но если так, то арестом одного чиновника ничего не исправишь. Отрадно, конечно, что антикоррупционные мероприятия задевают всё более высокие эшелоны власти, однако это отнюдь не приводит автоматически ко всеобщему исправлению нравов. И не устанавливает новых правил игры внутри бюрократического аппарата или в бизнес-среде. А потому очередной раунд борьбы с коррупцией, если он не окажется прелюдией к более серьезным переменам, обречен воспроизвести уже хорошо знакомый сценарий — кого-то посадят, кого-то напугают, общественность успокоят, но проблему не решат.

Тут никак не обойтись без теории. Ведь коррупционные процессы никак не сводимы к порокам отдельных жадных и непорядочных чиновников. Вспомним знаменитую формулу из советского сериала: «если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет»…

Увы, надо копать глубже.

Коррупция отражает и поддерживает определенные экономические отношения, воспроизводит определенный механизм перераспределения ресурсов

Даже если он сложился стихийно, такой порядок жизни диктует собственную логику, обеспечивая успешное функционирование внутри аппарата именно для тех, кто живет по подобным правилам, создавая трудности для тех, кто подобным правилам не следует.

С точки зрения политэкономии, коррупционные практики заполняют естественно сложившиеся бреши в системе управления, выявляют нестыковки между формальными правилами и реально работающими отношениями и практиками, а заодно и демонстрируют во всей красе то, что выдающийся экономист Йозеф Шумпетер называл «провалом рынка». Согласно его теории, есть целый ряд экономических и социальных задач, которые с помощью рыночных отношений либо в принципе не решаются, либо, вопреки либеральным мифам, решаются дорого и неэффективно. Подобные провалы должны компенсирваться политикой государства, работой его институтов. Но если эти институты не могут нормально работать, то возникает своего рода теневая зона, где решения всё равно приходится принимать, только у них нет рационального, приемлемого для общества основания.

Проблема не в том, что чиновники берут взятки, а в том, что у нас нет четкого критерия общественного и государственного интереса, позволяющего определять, что нужно и должно делать, а чего нельзя допускать ни в коем случае

Если бы такие критерии существовали, были бы общеизвестными и общепонятными, а все решения прозрачными, то взятки и откаты просто не могли бы работать. Решения, откровенно противоречащие логике общественного интереса, просто оказывались бы непроходными. Политически невозможными.

Может быть, это не искоренило бы некоторые коррупционные практики (дурные привычки отмирают медленно), но свело бы к минимуму их разрушительные последствия.

Коррупционные соблазны заменяют отсутствующие рыночные стимулы и становятся основанием для принятия решений вне сферы демократического контроля. Потому борьба с коррупцией может быть успешна лишь в том случае, если одновременно ведется по двум направлениям.

С одной стороны, принимаются меры против конкретных виновников, но с другой стороны, проводятся институциональные реформы, меняющие логику поведения всех участников процесса, формирующие у них новые стимулы и мотивации, новые требования к ним. В конечном счете — новую этику, которая бы реально работала. Ведь этика — это не просто набор добрых пожеланий, а система правил и норм, необходимых для воспроизводства общества. И если этические нормы превращаются в пустые декларации, значит, что-то не в порядке с самим обществом, да и его моральные принципы нуждаются в реформировании, в новом обосновании.

Принцип поощрения и наказания для государственных чиновников тоже должен быть четко привязан к логике государственного интереса вполне очевидной как самим функционерам, так и публике

В противном случае возникает ситуация, когда с удивительной легкостью сосуществуют попустительство и произвол, а начальника оказывается легче посадить за взятку, чем отстранить от должности за развал работы.

Карл Маркс в своё время иронизировал по поводу Османской империи, которая, по его мнению, была деспотичной только в столице, а на местах представляла собой конфедерацию дурно управляемых республик. Там, где государственный и общественный интерес не прописан и не прояснен, а личные связи заменяют социальные нормы, подобное положение дел оказывается неизбежным.

К счастью, современная Россия — это всё-таки не Османская Турция позапрошлого века. Как бы мы ни ругались по поводу наших порядков и нравов, они всё же поддаются исправлению. Но уроки прошлого надо помнить. И никогда не забывать про печальную участь Османской империи.

Иллюстрация: Кейт Томпсон

[Борис Кагарлицкий]

https://um.plus/2017/01/23/davos/

Сорок пятый президент США не пробыл на своем посту и одного дня, а в Вашингтоне и других столичных городах Америки прошли массовые акции протеста.

Публика протестовала не против какого-либо решения главы государства или его политики в целом, а вообще, просто так, против его личности.

По мнению протестующих, президент Дональд Трамп — расист, гомофоб и ненавидит женщин. Правда, сам он ничего предосудительного в отношении женщин, афро-американцев или сексуальных меньшинств не говорил, но это не имеет никакого значения. Собственные мнения, высказывания и действия Дональда Трампа никого из протестующих не интересуют. Важно не то, что он говорит или делает, а то, что говорят о нем.

Подобная волна протестов, поднявшаяся буквально на пустом месте в первые же дни правления нового президента, беспрецедентна. Участники выступлений даже не смогли сформулировать ни одной политической претензии к новому хозяину Белого Дома

Но ещё более показательным является такое же беспрецедентно позитивное отношение к протестам со стороны масс-медиа. Многие участники маршей в Вашингтоне и других городах протестуют не впервые. Они уже участвовали в антиглобалистских демонстрациях или в движении Occupy Wall-street. Но тогда ведущие телеканалы и газеты выступления молодежи либо замалчивали, либо изображали выходками хулиганов и маргиналов. Теперь, напротив, масс-медиа не только сочувственно рассказывают о происходящем, но фактически сами организуют выступления противников президента, распространяя информацию о предстоящих акциях.

Сама по себе подобная перемена должна была бы насторожить радикальную молодежь. И некоторых она в самом деле заставила задуматься. Но далеко не всех. Неожиданно обнаружилось, что множество «критически мыслящих» интеллектуалов превратились в легко управляемую и манипулируемую массу, не имеющую ни собственных мнений, ни собственной воли.

Однако в чем действительный смысл и какова реальная цель протестов?

Ведь если протестующие даже не могут назвать какой-то конкретный факт или поступок, вызывающий их гнев, причину происходящего надо искать где-то в иной плоскости

Пожалуй, лучше всех суть случившегося высказал Анатолий Чубайс, рассказывая про свои впечатления от Всемирного экономического форума в Давосе. По мнению российского либерального идеолога на форуме царило ощущение ужаса. Правда, начиналось всё довольно позитивно: «Давос открывал генеральный секретарь Компартии Китая — господин Си Цзиньпин речью, которая просто была великолепной, одой рыночной экономике с яркими призывами о необходимости отменять межстрановые торговые барьеры, снижать пошлины, и еще в завершение с заявлением о том, что Китай открывает целый ряд рынков, которые раньше были закрыты. То есть такая суперлиберальная речь, построенная в лучших традициях чикагской школы».

Увы, это хорошее настроение глобальной буржуазной элиты сразу же испортилось, когда пришли новости из Вашингтона. И вовсе не потому, что Трамп использует в своих речах грубоватую лексику, противоречащую нормам политкорректности. Действительная проблема с Трампом — это его твердая и последовательная приверженность принципам протекционизма. Мало того, что сорок пятый президент США готов защищать американские рынки и рабочие места, но он призывает все остальные страны делать то же самое, не считаясь даже с интересами транснациональных корпораций, зарегистрированных в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе.

Если раньше президенты США, обращаясь к лидерам других стран, давали сигнал «Следуй за мной!», то сегодня с капитанского мостика Вашингтона подают совершенно иной сигнал — «Делай как я!»

Сорок пятый президент США с первых же дней взялся не только критиковать принципы свободной торговли, но на практике последовательно демонтирует институты неолиберализма, выстроенные его предшественниками. Североамериканское соглашение о свободной торговле будет пересмотрено, Тихоокеанское партнерство отменяется, а переговоры об аналогичном соглашении с Евросоюзом прекращаются. И что самое неприятное, соседние с США страны — Канада и Мексика — уже включились в процесс пересмотра торговых соглашений.

По словам Чубайса, участники Давоса сформулировали своё отношение к действиям Трампа очень просто: «либо он откажется от всего того, что он сказал до сих пор, либо он приведет нас всех к катастрофе». Только вот о катастрофе для кого идет речь?

Тревога представителей транснацональной финансовой элиты, собравшихся в Давосе, понятна. Им действительно грозит катастрофа

Ведь торговые договоры, которые уже начинает отменять сорок пятый президент США, на самом деле вовсе не о торговле. Речь в них идет об ограничении суверенитета правительств, демократических и социальных прав граждан, равно как и о многочисленных привилегиях, предоставляемых крупнейшим международным компаниям.

Возникает, однако, вопрос: почему именно американский миллиардер Дональд Трамп оказался не только противником этих соглашений, но и проводником той самой политики, к которой призывали антиглобалисты?

Ответ на этот вопрос легко найти, анализируя структуру капитала в Соединенных Штатах. Трамп и его окружение — не просто богатые люди, но предприниматели, владеющие значительной собственностью в своей стране. Речь идет о капиталах, достигающих 3-4 миллиардов долларов. Однако в масштабах американского и международного капитализма начала XXI века, это уже не столь огромные состояния. Транснациональные компании контролируют капиталы в десятки раз большие, управляя зачастую сотнями миллиардов.

Дональд Трамп является вполне типичным представителем среднего бизнеса, ориентированного на местный рынок и на развитие реального сектора

Эта группа вполне закономерно восстала против транснациональных корпораций, которые, объединившись с крупнейшими банками, в течение четверти века использовали своё господствующее положение в Вашингтоне, чтобы менять в свою пользу правила игры и перераспределять ресурсы, подрывая не только положение рабочих и среднего класса, но и значительной части буржуазии.

Взбунтовавшись против транснациональной олигархии, средний бизнес вынужден был искать союзников. В свою очередь низы общества, на протяжении всего этого времени страдавшие от неолиберальной политики, с энтузиазмом присоединились к бунту.

Подобный альянс не будет очень прочным, но он не случаен. Трудящимся нужны рабочие места и достойные заработки, а бизнесменам, работающим на внутренний рынок, нужны потребители. Иными словами, те же рабочие, способные, как говорил Генри Форд, покупать автомобили, которые сами же производят.

Ключевой идеей восстания является протекционизм, о чем Трамп очень откровенно и четко говорил в своей инаугурационной речи. Но логика идеологической, политической и социальной борьбы заставляет президента и его сторонников идти гораздо дальше

Откровенно пренебрегая традиционной ролью Америки как лидера «свободного мира», он не только не проявляет интереса к продвижению либеральных принципов, но и называет НАТО организацией, отжившей свой век. За несколько дней до вступления в должность Трамп также заявил, что является сторонником всеобщего медицинского страхования и ограничения цен на лекарства. Иными словами, повторил требования, высказывавшиеся во время демократических праймериз Берни Сандерсом, самым левым из всех сегодняшних американских политиков. Намекнул Трамп и на реформу образования, хотя и не сказал об этом ничего определенного.

Если подобная повестка дня станет реальностью, речь идет о самых радикальных социальных реформах в США со времен Франклина Д. Рузвельта.

В середине ХХ века наиболее разумные стратеги западных левых много рассуждали о необходимости альянса со средним бизнесом против крупного монополистического капитала, однако осуществить такой блок им не удалось

Парадоксальным образом, данный альянс стихийно сформировался сам собой вокруг фигуры Трампа, за которого выступили рабочие, фермеры, мелкие предприниматели, провинциальная интеллигенция. Только гегемоном этого блока оказались не продвинутые левые интеллектуалы, а грубый и неполиткорректный буржуа с Манхэттена. И винить в этом интеллектуалы должны не Трампа, а самих себя — ведь именно они с презрением отвергли в свое время «устаревшую» классовую политику, сделав ставку на лоббирование либерального истеблишмента и организацию всевозможных меньшинств.

По сути, Трамп взялся последовательно выполнять всё то, о чем четверть века говорили левые в США и Западной Европе

Говорили, но ничего не смогли добиться. И вот сейчас, когда в Вашингтоне появляется, наконец, руководитель, полный решимости осуществить эти требования на практике, изрядная часть левых бросается в ряды протестующих, выполняя заказ транснациональных корпораций и финансового капитала.

Удивительным образом люди, которые на протяжении многих лет подряд в изящных статьях и лекциях разоблачали манипуляции масс-медиа и идеологическое господство крупного капитала, сами оказались предельно манипулируемы и зависимы от господствующей идеологии, левым крылом которой они и являлись на протяжении всего уходящего периода.

К счастью, далеко не все американские левые готовы играть в чужую игру. Берни Сандерс отказался бойкотировать инаугурацию Трампа и не захотел возглавлять протесты, хотя сценаристы с Уолл-стрит явно готовы были отвести ему эту роль. Однако так или иначе нужный сценарий будет реализовываться. Либеральный истеблишмент поставил перед собой цель добиться свержения Трампа в течение ближайших полутора лет, до того, как пройдут очередные выборы в Конгресс и сорок пятый президент США сможет, мобилизовав низовую поддержку, заполнить его своими сторонниками.

Потому ситуацию будут всеми силами раскачивать, провоцируя хозяина Белого Дома на какую-либо ошибку, которую можно использовать как повод для импичмента

Со своей стороны, Трамп будет вынужден содействовать мобилизации и организации низов. Никто, кроме рабочего класса, ему не поможет. В этом плане требование всеобщего медицинского страхования, поддерживаемое 60% американцев, но дружно отвергаемое депутатами Конгресса от обеих партий, может стать одним из решающих факторов политического противоборства. Для Трампа важно показать, что он поддерживает понятные, нужные и одобряемые большинством реформы, тогда как Конгресс не просто блокирует его инициативы, но и выступает против американского народа. Этот народ должен будет выйти на улицы и определить исход дела в решающий момент, когда противоборство между президентом и Конгрессом достигнет кульминации.

Для институтов американской демократии это будет тяжелым испытанием. И чем бы оно ни кончилось, правление сорок пятого президента США станет переломной эпохой как для самой Америки, так и для остального мира.

Фото: abc7ny.com