*3057. Публикации Сергея Глазьева

[Русское экономическое общество]

http://reosh.ru/2441.html
Доллары для нас потеряют ценность

Интервью академика С.Ю. Глазьева изданию «Однако» о необходимых действиях России в условиях нарастающей экономической войны.

Сергей Юрьевич, во многих СМИ, в частности, в газете «Ведомости», появились комментарии ваших предложений относительно ответных мер на экономические санкции против России. Что это за предложения и почему они вызвали такой переполох в либеральных СМИ?

— Вы хотите сказать — западных СМИ? Я с удивлением услышал об этих комментариях в газете «Ведомости», которая, как известно, издаётся совместно с Wall Street Journal и Financial Times и оттуда же контролируется. Да и сами комментаторы, во всяком случае, о которых я слышал, хорошо известны своей проамериканской позицией.

Вы имеете в виду Кудрина, который заявил, что ваши инициативы страшнее самих санкций?

— Рупор англо-американской финансовой олигархии — журнал Euromoney — неоднократно объявлял его лучшим министром финансов и лучшим председателем Центрального банка в мире. При Кудрине российская денежная система была жёстко привязана к доллару — эмиссия рублей шла исключительно под покупку американской валюты. Фактически он сделал российскую экономику финансовой колонией США — расширение кредита было возможно только под покупку обязательств США и их союзников по НАТО. Тем самым мы кредитовали их государственные расходы, а свою экономику — только постольку, поскольку она экспортировала нужные им товары. Кудринская политика была исключительно выгодна США и ЕС — объём ежегодного финансового трансферта в их пользу за наш счёт достигал 100 млрд долларов.

На каких расчётах основаны эти оценки?

— Считайте сами. Вследствие жёсткой привязки эмиссии рубля к приросту валютных резервов наша денежная система была лишена внутреннего источника кредита. Она обслуживала только валютный рынок и налогово-бюджетную систему. Мы вкладывали свои нефтедоллары в покупку долговых обязательств США и ЕС, а наши корпорации вынуждены были там же привлекать кредиты. Только на разнице в процентных ставках мы теряли от такого кругооборота капитала до 30 млрд долларов ежегодно. Ещё 50–70 млрд долларов уходило в офшоры, из которых лишь половина возвращалась обратно как иностранные инвестиции. От 20 до 40 млрд долларов страна теряла на незаконной утечке капитала из-за принципиального нежелания наших денежных властей заниматься валютным контролем. Из России кудринская политика сделала дойную корову долларового финансового рынка, за что ему американцы, конечно же, весьма благодарны. В совокупности за два десятилетия российская подпитка долларовой финансовой системы составила около триллиона долларов. И всё это время наша экономика испытывала жесточайший денежный голод, следствием чего стала её деградация и сырьевая специализация.

Поэтому вы предлагаете отказаться от доллара?

— Это не я предлагаю, а американский президент грозит нам отказаться от обязательств США перед Россией. Экономические санкции означают, прежде всего, замораживание финансовых активов. В случае реализации угроз все деньги российского государства, а также подпадающих под санкции физических и юридических лиц, контролируемые американскими денежными властями, будут арестованы. Теоретически это деньги на долларовых счетах во всех банках мира. Согласитесь, что в этом случае доллары для нас потеряют свою ценность — на них ничего нельзя будет купить, так как соответствующие счета просто не будут работать.

Почему же глава Центробанка Эльвира Набиуллина сказала, что отказ от долларов — это из области фантастики?

— Многие наши почитатели американской монетаристской школы настолько буквально уверовали в долларовый мир, что не представляют, как можно жить без долларовых счетов и обменников. Ведь наш Центральный банк под их руководством превратился в своеобразный обменник: вместо создания механизма кредитования экономики Банк России ограничил своё участие в экономической политике эмиссией рублей для покупки долларов. И в случае если США арестуют все российские долларовые активы, то они, наверное, сойдут с ума: обрушится базовая для них система координат, в которой доллар задаёт масштаб всему. Символично, что наш ЦБ, подобно филиалу ФРС США, котирует не доллар к рублю, а рубль к доллару. Если в любой суверенной стране котировки всех валют соотносятся к единице своей валюты (например, в Индии — к одной рупии, в Китае — к одному юаню, в Аргентине — к одному песо), то у нас, наоборот, котировка рубля соотносится к одному доллару. И если вдруг американцы запретят нам операции в своей валюте, мир для наших американоцентричных монетаристов рухнет — как если бы вдруг Земля перестала вращаться вокруг Солнца и улетела в другую галактику.

А если не только американцы, но и другие эмитенты мировых валют введут санкции, аналогичные тем, которыми грозит Обама?

— Если к США присоединятся их союзники по НАТО, то к таким «запрещённым» для нашего использования валютам прибавятся деньги, номинированные в евро и в фунтах стерлингов. А если их примеру последует Япония, то и в иенах. Это будет означать конфискацию всех валютных резервов. Именно так США и ЕС поступили с деньгами Ливии, Ирака, Югославии. После замораживания активов эти страны были легко разгромлены вооружёнными силами, так как, во-первых, лишились значительной части сбережений, во-вторых, их экономика, критически зависящая от импорта, была парализована. Наконец, в-третьих, они задохнулись из-за невозможности экспортировать свою продукцию, что было необходимо для поддержания даже простого воспроизводства.

В этом списке нет Ирана…

— Против Ирана США и ЕС применили те же санкции плюс отключили его от SWIFT — международной межбанковской системы передачи информации и совершения платежей. Но к этим санкциям не присоединились Россия, Китай, Индия, многие другие страны. И хотя Иран несёт значительные потери, он выживает. Поэтому США совместно с ЕС хотят ввести санкции против России, а также пытаются принудить к этому Китай и другие страны. В противном случае ущерб для России от санкций не будет критичным. Более того, наши партнёры будут вынуждены покупать российские товары за рубли, а также принимать их в оплату своего экспорта.

Поэтому вы предлагаете перейти на расчёты в национальных валютах?

— Именно. Я предлагал это сделать много лет назад для повышения конкурентоспособности нашей экономики, но теперь это вопрос выживания. Согласитесь, если нам заморозят счета в долларах и евро, то в какой валюте нам вести расчёты за поставки наших товаров в ЕС, который остаётся нашим ведущим внешнеторговым партнёром? Немецкие бизнесмены со мной согласились, что в этом случае им остаётся только открывать счета в рублях, и банки ЕС должны предоставить им для этого возможность. Так, вследствие санкций мы сможем, наконец, создать московский международный финансовый центр. Наши западные партнёры будут вынуждены обращаться туда за получением кредитов в рублях, чтобы оплачивать импорт из России, а также открывать счета в рублях, чтобы принимать оплату за свой экспорт.

Больше всего наших либералов напугали ваши предложения по валютному контролю и деофшоризации экономики.

— Да, как будто они хотят не спасения наших активов, а наоборот, их скорейшей конфискации. Ведь мои предложения в этой сфере нацелены только на одно — сохранение сбережений российских предприятий и банков, которые могут быть в любой момент заморожены и арестованы. К сожалению, наша офшорная олигархия настолько прикипела к операциям по выводу доходов за рубеж, что все предложения в этом направлении воспринимает как посягательство на свою свободу распоряжаться полученными в России средствами. Эта свобода, правда, понимается ими как свобода от обязанности платить налоги и достойную зарплату, для чего, собственно, и используются офшоры, в которых ежегодно теряется сумма, эквивалентная примерно триллиону рублей неуплаченных государству налогов. Удивительно, что чиновники Минфина равнодушно относятся к этой ситуации, вместо того чтобы использовать общепринятые в мире нормы валютного и банковского контроля для защиты интересов государства и общества.

То есть фактически они покрывают противоправную деятельность по вывозу десятков миллиардов долларов за рубеж?

— Во всяком случае, речь идёт о тех людях, на которых ссылаются «Ведомости». Вместо того чтобы по существу проанализировать и ввести предлагаемые специалистами меры по пресечению незаконного вывоза капитала из страны, они «сливают» эти рабочие и во многом конфиденциальные предложения в англо-американскую газету с целью их дискредитации. Из контекста выхватываются отдельные фрагменты, дополняются специально выдуманными страшилками вроде «запрета инвалюты и закрытия обменников», после чего навешиваются ярлыки на оппонентов, чтобы представить их выжившими из ума ретроградами. Это любимые приёмы американского разведсообщества, широко используемые его агентами влияния в российских околовластных кругах.

В принципе, это стандартные приёмы идеологических диверсий и информационных войн. Но как это конкретно используется в отношении вас и ваших предложений?

— Возьмём, к примеру, упомянутую публикацию в «Ведомостях». Были вырваны из контекста и опубликованы фрагменты системы мер, предлагаемых учёными РАН для создания условий долгосрочного дешёвого кредита, необходимого для модернизации и роста экономики. Эта система включает меры по её деофшоризации и повышению эффективности валютного регулирования, без которых снижение ставки и расширение рефинансирования может обернуться дальнейшим оттоком капитала. Также предлагаются меры по защите нашей финансовой системы от потерь в случае применения санкций. Причём это именно защита, так как санкции инициируем не мы и они вводятся для того, чтобы нанести нам максимальный ущерб без какой-либо вины с нашей стороны. Как говорится в известной басне Крылова, «ты виноват уж тем, что хочется мне кушать». Наверное, моим оппонентам хочется, чтобы наших активов американцы скушали как можно больше.

Вы имеете в виду ваши предложения по сбрасыванию государственных активов, номинированных в долларах и евро?

— Конфискации могут подвергнуться не только государственные активы. На Кипре по указанию еврочиновников деньги отобрали у всех клиентов лопнувшего банка. Наша офшорная олигархия уже столкнулась с угрозой утраты своих активов, заложенных под кредиты западных банков, в ходе финансового кризиса. Тогда по решению руководства страны им были предоставлены беззалоговые кредиты, что спасло их от банкротства. Но стоило кризису ослабеть, как вновь они полезли в долговую петлю к иностранным кредиторам. А всё потому, что Банк России так и не создал систему долгосрочного дешёвого рефинансирования коммерческих банков, которые без этого многократно проигрывают зарубежным конкурентам — как по ставкам, так и по условиям предоставления кредитов. Валютные ограничения нужно рассматривать не сами по себе, а в контексте всей предлагаемой системы мер по денежно-кредитной политике, ориентированной на финансовое обеспечение модернизации и развития экономики.

Но ведь часть ваших предложений уже реализуется: вводится российская платёжная система расчётов по банковским карточкам, обсуждается создание отечественной системы обмена межбанковской информацией, денежные власти озаботились угрозой отключения от SWIFT…

— Как говорится, лучше поздно, чем никогда. Но в данном случае может оказаться слишком поздно. Все эти и другие предложения были сформулированы учёными РАН более десятилетия назад. За эти годы из-за некомпетентности и пассивности денежных властей российская финансовая система потеряла не менее полутриллиона долларов, бюджет недосчитался несколько триллионов рублей, а экономика утратила ряд важнейших отраслей наукоёмкой промышленности. Я уж не говорю о миллионах загубленных судеб, о людях, потерявших работу и возможности самореализации. Ортодоксальные монетаристы об этом не думают, для них следование догматам своей религии важнее. Центральное место в их догматике занимает непоколебимая вера в доллар США и подчинение «валютному правлению» американских денежных властей. Странно только, что они управляют не их, а нашей денежной политикой. Это и есть ахиллесова пята, делающая нашу экономику уязвимой от внешних шоков, включая произвол инициаторов санкций.

Альманах «Однако», июнь-июль 2014

[Газета.Ru]

http://www.gazeta.ru/growth/2014/09/04_a_6203541.shtml
Интервью «Газеты.Ru» с советником президента РФ Сергеем Глазьевым

Советник президента РФ Сергей Глазьев Советник президента РФ Сергей Глазьев

Фотография: Григорий Сысоев/РИА «Новости»
05.09.2014, 12:17 | Рустем Фаляхов

«Газета.Ru» продолжает дискуссию о том, как запустить в России устойчивый экономический рост. По мнению советника президента по вопросам региональной экономической интеграции академика РАН Сергея Глазьева, необходимо остановить утечку капитала и существенно снизить стоимость заемных денег для отечественного бизнеса.

— Сейчас в России развернулась широкая дискуссия о том, должен ли Центробанк отвечать за экономический рост. Месяц назад ЦБ третий раз за год поднял ключевую ставку, она выросла до 8%. Как это повлияет на ситуацию в экономике?

— Это решение совпало по времени с введением очередного пакета санкций против России со стороны США и ЕС. У обоих решений — похожие последствия: условия кредита для российского бизнеса, и без того неудовлетворительные, будут ухудшаться. И если мотивация американских законодателей понятна — они хотят нанести ущерб российской экономике, которая задыхается от хронического недостатка долгосрочных кредитов, то мотивы Банка России вызывают вопросы.

Решение повысить ставку до 8% ЦБ мотивировал тем, что возросли инфляционные риски, связанные в том числе с усилением геополитической напряженности и ее возможным влиянием на динамику курса рубля, а также с возможными изменениями в налоговой и тарифной политике. Повышая ставку, ЦБ пытается превентивно нивелировать влияние перечисленных факторов, которые от него вообще-то не зависят. Это еще больше усугубляет их негативный эффект на и без того падающую деловую и инвестиционную активность. Как показывает опыт России и других стран с переходной экономикой, результатом такой политики неизбежно становится стагфляция — одновременное падение производства и рост инфляции. Именно это и происходит у нас сейчас.

После предыдущего повышения ставки в апреле российская экономика окончательно погрузилась в депрессию, и это при том, что экономическая активность в соседних странах оживляется.

Апрельское повышение ставки ЦБ объяснил влиянием курсовой динамики на цены, ростом инфляционных ожиданий и неблагоприятной конъюнктурой некоторых рынков. При этом первые два фактора могут быть следствием политики самого Центробанка, который отказался от таргетирования курса рубля, ограничил рефинансирование коммерческих банков тремя месяцами и спровоцировал банковский кризис неожиданным отзывом лицензий у многих региональных банков.

— Поможет ли повышение ставки снизить инфляцию в нынешних условиях?

— Повышая процентную ставку, руководство ЦБ исходит из представлений о том, что удорожание денег, которые он предоставляет банковской системе, снижает инфляцию. Однако монетарные факторы инфляции сейчас в России не являются основными, это подтверждено многочисленными исследованиями.

Центробанк игнорирует как немонетарные факторы инфляции, так и обратное влияние удорожания кредита на рост цен и инфляционных ожиданий, а также сложные обратные связи, опосредующие превращение денег в товар в процессе расширенного воспроизводства. Руководители Банка России исходят из количественной теории денег, а в ней процессу производства вообще нет места — так же, как и научно-техническому прогрессу, монополиям, внешней конкуренции и другим факторам реальной экономики.

В условиях внешнего давления и отключения российских заемщиков от мировых рынков капитала повышение ставки ведет к удорожанию кредита и усиливает риски дефолтов компаний-заемщиков. Вместо того чтобы замещать внешние источники кредита внутренними, ЦБ, наоборот, усугубляет дефицит кредитных денег. Сохраняя свободный режим для капитальных операций, он способствует вывозу капитала, который с начала года превысил $80 млрд. А если учесть, сколько валютных резервов было потрачено на поддержание курса рубля, то в сумме из-за этой денежной политики российский финансовый рынок лишился более 4 трлн руб. Если такая политика будет продолжена, то вывоз капитала в этом году превысит $120 млрд.

Любопытно, что объем нелегальной утечки капитала, те самые $80 млрд, совпадает с объемом зарубежных кредитов, которого российские компании лишились из-за санкций. Таким образом, негативный эффект от санкций можно было бы полностью нейтрализовать, если бы нелегальная утечка капитала прекратилась. У ЦБ для этого есть все возможности. Центробанк признает ускорение бегства капитала, но отказывается применять необходимые нормы валютного контроля и продолжает пассивно следовать догмату «полной свободы текущих и капитальных операций».

— Что же нужно предпринять для начала фазы экономического роста?

— Интенсивное развитие экономики сегодня возможно лишь в условиях расширенного денежного предложения. Рост денежной массы позволит интенсифицировать образование финансовых капиталов, ужесточит конкуренцию между ними, и тогда стоимость кредита снизится.

Сегодня политика ЦБ направлена не на создание необходимого объема денег для нормального развития экономики, а на его ограничение, что влечет их подмену долларовыми суррогатами на основе внешнего финансирования. Из-за повышения процентной ставки внутренний кредит дорожает, вытесняется внешним, это загоняет экономику в стагфляционную ловушку. При этом Банк России упорно не желает применять общепринятые в развитых странах методы поддержки деловой и инвестиционной активности, такие как организация дешевого и длинного кредита. И это мешает развитию экономики. Причем ЦБ заявляет, что не намерен в ближайшие месяцы снижать ключевую ставку. Я бы назвал это очень серьезной ошибкой.

Цена этой ошибочной политики очень высока. За последние десять лет российская финансовая система потеряла более $1,5 трлн по накопленному вывозу капитала. Среди последствий этой политики — то, что экономика в 2000-е годы была недоинвестирована в 1,5 раза, а в 2008 году финансовый рынок обвалился в 3 раза, что является мировым рекордом.

Некомпетентность финансовых властей обошлась России, если считать в нынешних ценах, примерно в 100 трлн руб. недопроизведенной продукции и недовложенных в развитие экономики капиталов. Бессмысленных прямых потерь можно было избежать, если бы денежно-кредитная политика была ориентирована не на интересы иностранного капитала, а на цели социально-экономического развития страны.

Если бы ЦБ вместо попустительства долларизации экономики занимался развитием внутренних источников кредита, то объем ВВП в России был бы в 1,5 раза больше, уровень жизни — в 2 раза выше, а накопленные инвестиции в модернизацию производства — в 5 раз выше, чем сегодня. А сегодня получается так: американские власти отсекают российскую экономику от внешних источников кредита, а наши собственные денежные власти, вместо того чтобы заместить внешние источники внутренними, добивают ее удорожанием внутреннего кредита.

При этом отношение валового кредита к ВВП в России в 2 раза ниже, чем в крупных развивающихся странах, и в 3 раза ниже, чем в развитых. Поэтому на фоне хронической нехватки кредитов политика ЦБ влечет падение деловой и инвестиционной активности, сокращение производства и деградацию промышленности. Собственно, это мы и наблюдаем, российская экономика уже второй год находится в рецессии.

— То есть поставленные в начале нового президентского срока Владимиром Путиным цели социально-экономического развития недостижимы?

— Чтобы реализовать цели, поставленные президентом, темпы ежегодного прироста ВВП должны быть не менее 8%. Это требует прироста инвестиций не менее чем на 15%. А для этого нужен опережающий прирост кредита, что, в свою очередь, предполагает ремонетизацию экономики. А для этого необходимо не повышать, а, наоборот, снижать процент.

Как показывает мировой опыт, для подъема экономики страны нужно увеличивать нормы накопления до 35–40% ВВП. А для этого нужно увеличить объемы кредита до 100% ВВП и выше. Россия вполне может совершить модернизационный рывок, опираясь на научно-технический потенциал, который у нее есть, и сверхприбыль от экспорта сырья. Но для финансирования инновационных проектов предприятия должны иметь возможности привлекать кредит. Сейчас опросы предприятий показывают, что у большинства из них нет денег на реализацию таких проектов. Проблем с деньгами не испытывают только сырьевые корпорации, которые работают на экспорт и могут брать кредиты у американских или европейских банков под залог своих экспортных доходов и активов. Они могут занимать и на внутреннем рынке, пока имеют достаточно высокую рентабельность. В то же время предприятия инвестиционного комплекса — машиностроения и строительства — не имеют доступа ни к внешним источникам кредита, ни к внутренним, которые для них слишком дороги.

При этом деньги, которых нам здесь, внутри, не хватает для инвестиций, 100-миллиардным потоком в год уходят из России за рубеж — как правило, без процентов и без уплаты налогов. Таким образом, Россия ежегодно отдает миру 100 миллиардов дешевых денег, чтобы привлечь в 2 раза меньше дорогих денег.

Только на разнице процентов наша страна ежегодно теряет $40–45 млрд в пользу американских и европейских кредиторов.

Ограничительная денежная политика ЦБ искусственно подсаживает экономику на внешние источники финансирования.

Перед финансовым кризисом 2008 года больше половины денежной массы формировалось за счет внешних источников, в основном из США и ЕС. Неудивительно, что отток иностранного капитала привел к трехкратному обрушению финансового рынка, и крупнейшие российские корпорации, подсевшие на иностранные кредиты, оказались бы банкротами, если бы государство не выдало им беззалоговые кредиты.

Их источником стала банальная денежная эмиссия. Несмотря на ее огромный объем (это около 2 трлн руб.), чрезмерного всплеска инфляции в стране не произошло. Если бы ЦБ еще обеспечил контроль за ее использованием, то не было бы ни падения курса рубля из-за валютных спекуляций, ни спада производства, достигшего в машиностроении 40%.

После кризиса 2008 года стало видно, что российская экономика уязвима и зависит от мирового финансового рынка, который регулируется дискриминационными для России способами. Через занижение кредитных рейтингов, предъявление неравномерных требований по открытости внутреннего рынка, навязывание механизмов неэквивалентного внешнеэкономического обмена, в которых Россия ежегодно теряет около $100 млрд. Зато иностранный капитал получает серьезные преимущества, может безгранично господствовать на российском финансовом рынке, извлекать сверхприбыли на разнице в процентных ставках и подчинять своим интересам российские предприятия, которые нуждаются в долгосрочных дешевых кредитах. А они внутри страны практически недоступны из-за неразвитости внутренних источников кредита.

В некоторых отраслях платежи за обслуживание и погашение иностранных инвестиций уже превышают их поступления. При этом около 70% иностранных инвестиций предоставляется из офшоров российским же бизнесом. Получается, что отношения российской финансовой системы с внешним миром представляют кругооборот российского же капитала, который уходит без уплаты налогов в офшоры и затем частично возвращается в страну. При этом около половины уходящего из России капитала оседает за рубежом вслед за его собственниками, которые скупают за границей элитную недвижимость и приобретают иностранное гражданство.

— Можно ли вообще изменить эту ситуацию в условиях санкций?

— Санкции дают уникальную возможность исправить перекосы в нашей финансовой системе с огромной выгодой для страны. В мировой финансовой системе Россия является донором, а не реципиентом, и отказ от этого донорства позволит существенно увеличить внутренние инвестиции.

Ведь если страна имеет положительное сальдо торгового баланса, то ей не нужны иностранные кредиты. В той мере, в какой она привлекает внешние займы, ее финансовая система вынуждена нести избыточные расходы на их обслуживание и сокращать внутренние кредиты. Замещение внешних займов внутренними позволяет ликвидировать до 3 трлн руб. неоправданных потерь.

Надо отдать должное денежным властям — они начали менять свою политику. В последние годы основная часть денежной эмиссии направляется на рефинансирование под обеспечение национальных заемщиков, так как Банк России формально отказался от ее валютного обеспечения. Проблема заключается в том, что это рефинансирование остается краткосрочным и крайне ограниченным.

К примеру, ФРС США, ЕЦБ и другие центробанки развитых стран осуществляют рефинансирование за символический процент, за счет денежной эмиссии кредитуются госрасходы, а опосредованно — производство и инвестиции. А наш ЦБ только поддерживает ликвидность, поскольку он ограничивает свои операции недельными и месячными сроками под слишком высокий процент. Соответственно различаются и масштабы. Например, ЕЦБ только за один раунд эмитировал для поддержки экономической активности €1 трлн на три года, а прирост обязательств Банка России ограничивается несколькими миллиардами рублей в год и не оказывает существенного влияния на деловую активность.

— Денежная эмиссия скажется на уровне инфляции?

— Даже студентам экономических факультетов должен быть известен фундаментальный вывод признанного классика теории денег, нобелевского лауреата Тобина, который доказал, что ключевой целью денежной политики Центрального банка должно быть создание благоприятных условий для максимизации инвестиций. Если, конечно, макроэкономическая политика ориентируется на экономический рост. Когда апологеты проводимой в России денежной политики утверждают, что целью деятельности ЦБ является исключительно сдерживание инфляции, то это говорит либо об их неграмотности, либо об игнорировании целей роста экономики.

Опыт успешных экономик мира говорит о том, что при сбалансированном развитии сдерживание инфляции достигается за счет роста объемов и эффективности производства, а не за счет ограничения денежной массы и деградации производства.

Денежная эмиссия, конечно, может вызывать инфляцию, если она не трансформируется в кредитование производства для его развития. Или если экономика уже перенасыщена деньгами, избыток которых порождает финансовые пирамиды.

Но в условиях, когда масштабы монетизации (отношение денежной массы к ВВП. — «Газета.Ru») российской экономики по-прежнему относительно невысоки (около 40% — при том что у основных конкурентов он более 100%), денежная эмиссия не окажет столь сильного влияния на инфляцию.

Имеющийся опыт 2000–2013 годов, когда ежегодный прирост цен отставал от ежегодного прироста денежной массы и имела место отрицательная зависимость между приростом денег и инфляцией, показывает, что с точки зрения обеспечения экономического роста преимущества от монетизации превышают ее инфляционные риски. Инфляционные риски должны минимизироваться институтами банковского регулирования и контроля, а также за счет использования инструментов антимонопольной политики.

Безусловно, денежное предложение должно формироваться в увязке с целями экономического развития и с опорой на внутренние источники денежной эмиссии. Важнейшим из этих источников является механизм рефинансирования, замкнутый на кредитование реального сектора экономики и инвестиций в приоритетные направления развития.

Способы эмиссии могут быть различными: косвенными (рефинансирование под залог обязательств государства и платежеспособных предприятий) и прямыми (софинансирование государственных программ, предоставление госгарантий, фондирование институтов развития). Более того, в условиях финансовой войны важнейшим каналом денежной эмиссии должно стать приобретение центральными банками государственных долговых обязательств, как это делается в США, Японии и ЕС.

— Что нужно изменить, на ваш взгляд, в экономической политике государства?

— Чтобы сформировать современную национальную кредитно-финансовую систему, которая будет адекватна целям модернизации, развития российской экономики и замещения внешних кредитов, нужен целый комплекс мер.

Во-первых, денежно-кредитная система должна быть настроена на цели развития и расширения кредитования реального сектора. Для этого нужно законодательно включить в перечень целей денежно-кредитной политики и деятельности ЦБ создание условий для экономического роста, увеличения инвестиций и занятости.

Также нужно перейти в основном на внутренние источники монетизации. Для этого следует не повышать, а, наоборот, снижать ключевую ставку до уровня, сопоставимого с уровнем ставок в ЕС, США, Китае. Ключевая ставка не должна превышать среднюю норму прибыли в инвестиционном комплексе за вычетом банковской маржи (2–3%), а сроки предоставления кредитов должны соответствовать производственному циклу в обрабатывающей промышленности (до семи лет).

По примеру развитых стран ЦБ должен делать упор на формирование длинных денег с невысоким уровнем процента, основанных на использовании государственных бумаг, плюс инструменты среднесрочного рефинансирования под обязательства предприятий.

Кроме того, для увеличения ресурсного потенциала институтов развития их должен фондировать ЦБ — под инвестпроекты, одобряемые правительством.

Во-вторых, нужно создать условия для увеличения мощности российской валютно-финансовой системы. Для этого целесообразно заменить инвалютные займы российских банков и корпораций рублевыми кредитами с предоставлением соответствующего фондирования со стороны ЦБ. В первую очередь надо компенсировать сокращение кредитования, связанное с санкциями, госбанкам и госкорпорациям. Создать специальный институт для реструктуризации и компенсации внешних обязательств и активов российских заемщиков и инвесторов, наделив его необходимыми ресурсами. Также нужна фиксация котировок обменного курса иностранных валют в привязке к рублю, а не рубля — к доллару и евро, как это делается сейчас. Важно на длительное время устанавливать заранее объявляемые границы колебаний курса рубля. А при угрозе выхода за пределы этих границ – единовременно изменять курс и устанавливать новые границы, чтобы избежать бегства капитала и валютных спекуляций против рубля.

В-третьих, нужно рекомендовать ЦБ рефинансировать коммерческие банки под рублевое кредитование экспортно-импортных операций. Это позволит увеличить потенциал и безопасность российской денежной системы и укрепить ее положение в мировой экономике. Кроме того, это будет способствовать приданию рублю функций международной резервной валюты и формированию московского финансового центра.

Наконец, нужно стабилизировать работу банковской системы. Для этого коммерческие банки должны иметь возможность немедленно получать стабилизационные кредиты — на удовлетворение так называемых панических требований физических лиц — в размере до 25% от объема депозитов граждан. Также стоит возобновить проведение Банком России беззалоговых кредитных аукционов для банков, испытывающих дефицит ликвидности. Кроме того, нужны срочные меры по поддержанию текущей ликвидности банков. К таким мерам относится снижение отчислений в Фонд обязательных резервов, увеличение возможностей кредитования банков под залог «нерыночных активов», расширение разнообразия таких активов. При этом надо разработать методологию формирования и определить перечень стратегических предприятий, кредиты которым рефинансируются на льготных условиях.

[Накануне.RU]

http://www.nakanune.ru/articles/110966/
01.10.2015 13:00

Сергей Глазьев: Необходимо разрубить гордиев узел самоубийственной денежной политики
Иначе Россию ждет печальный опыт хаоса 1990-х годов

О кредитовании предприятий реального сектора

Роль кредита в современной экономике велика, половина оборотных средств предприятий промышленности сформирована за счет заемных денег. Нашими денежными властями не учитывается, что с повышением процентных ставок идет замедление экономического развития. Если рентабельность ниже процентной ставки, брать кредиты предприятия не могут. В этой связи при повышении ставок сверх рентабельности, предприятия автоматически вынуждены сокращать оборотный капитал, отказываться от кредитов и, следовательно, сворачивать производство. Несмотря на все разговоры об импортозамещении, в реальности, если нет возможности наращивать производство из-за отсутствия кредита, предприятиям остается единственный способ свести концы с концами - поднимать цену денег.

О процентных ставках и "маховике" галопирующей инфляции

Никто не отрицает влияние таких факторов, как падение цен на нефть и экономические санкции. Однако главная причина кризиса выглядит следующим образом: девальвация рубля привела к шоку, раскрутился маховик галопирующей инфляции, а попытки побороть инфляцию через повышение процентных ставок лишь усугубили ситуацию, добавив к этому падение производства и инвестиций.

Процентные ставки весьма слабо влияют на инфляцию, имеет место обратная зависимость. Манипуляция с процентной ставкой не влияет на курс рубля. Обвал национальной валюты связан с тем, что на валютной бирже господствуют спекулянты. 95% оборота валютной биржи используется в спекулятивных целях. Значительная часть операций финансируется из-за границы. Деньги спекулянты берут из дешевых зарубежных источников.

Перейдя к таргетированию инфляции, Центробанк допустил ее резкое повышение. Вместо того, чтобы опустить ставку в два раза после ее взлета, регулятор фактически ошибся самим направлением движения цен.

Этот результат был предсказан два-три года назад. Вопрос, как не наступить на старые грабли - риторический. Наши денежные власти наступают на них много раз. Несмотря на предупреждения и прогнозы ученых, прошлый опыт, Центробанк с упорством, достойным лучшего применения, надеется, что за счет сжатия денежной массы возможно побороть инфляцию. Так было в 1990-е гг., после 2007 г. Сейчас пятый раз пытаемся проводить одну и ту же политику, надеясь на другие результаты.

"Валютная база" VS "Денежное предложение"

В большинстве развитых и развивающихся стран мы наблюдаем резкое увеличение денежного предложения. В России объем денежной базы свободных конвертируемых валют в среднем вырос в три раза, и рост продолжается в настоящее время. За время после кризиса 2008 г. объем резервных валют вырос более чем на $5 трлн.

Сжатие денежной базы не только провоцирует падение инвестиций и производства, но и обрекает на расстройство всю систему денежного обращения и на повторение печального опыта хаоса 1990-х гг.

Отсутствие ограничений на движения капиталов через российскую границу влечет серьезную турбулентность на нашем финансовом рынке. Если мы не ограничиваем движение спекулятивного капитала, то мы не можем ни управлять курсом рубля, ни проводить самостоятельную денежную политику.

Сергей Глазьев|Фото: Накануне.RU

О "донорстве" российской экономики

Две трети денежной базы сформировано под иностранные кредиты. Можно сказать, мы перевели нашу денежную систему на внешнее финансирование. При грамотной экономической политике не было бы причин занимать деньги за рубежом. Сейчас же вместо поступлений денег на воспроизводство, они "утекают" в наш корпоративный сектор. В мире, где наблюдался внешний шок, всегда увеличивался кумулятивный вывоз капитала. Ежегодно мы теряем $50-60 млрд, остальные деньги из $120-140 млрд, которые вывозятся, возвращаются в страну, проходя через офшорный бизнес и иностранную юрисдикцию. Тем самым создается иллюзия притока иностранных инвестиций. Россия является чистым донором. Мы своими действиями только усугубили положение. Мы каждый год читаем одни и те же мантры, но цели, которые ставятся, не достигаются. Экономика идет вразнос, хаос усиливается.

О необходимости защиты финансового рынка страны от спекулятивных атак

Уход Центробанка с рынка, отказ его от выполнения своей конституционной обязанности - обеспечивать устойчивость национальной валюты, привел к тому, что рынок сегодня полностью манипулируется финансовыми спекулянтами, которые имеют неограниченную кредитную подпитку со стороны мировых финансовых центров.

Главным центром прибыли является Московская биржа. Рентабельность операций там достигает практически 100%. Все свободные деньги при такой организации макроэкономического регулирования устремляются на финансовые спекуляции.

В декабре 2014 года курс рубля уже был в три раза ниже паритета покупательной способности. Говорить о том, что падение вызвано объективными факторами, могут только несведущие люди. Огромная волатильность рубля никак с фундаментальными факторами не связана. Это следствие спекулятивной игры, которая привела российский финансовый рынок в хаотическое состояние. Мы допускаем самую высокую волатильность нацвалюты, при том, что рубль сильнее остальных обеспечен золотовалютными резервами. Макроэкономическая ситуация стала совершенно неуправляемой.

О способах достижения экономического роста

В недомонетизированной экономике, которой мы находимся сейчас, есть большой запас неинфляционного повышения денежного предложения, поскольку есть свободные мощности. Мы можем на 40% увеличить производство на имеющемся потенциале. У нас нет ограничений по трудовым ресурсам - огромный резерв в области скрытой безработицы, неограниченный рынок из-за притока мигрантов с Украины, стран СНГ. Нет ограничения по сырью, полноценно не используется научно-технический потенциал.

Научный совет РАН многократно предлагал перейти к системе целевого кредитования экономики. Это гибкая система предоставления кредитов реальному сектору с обязательным условием жесткого контроля за их использованием. Если создадим гибкую систему многоканальной денежной эмиссии под цели расширения производства, можно рассчитывать на экономический рост. При этом процентные ставки могут быть снижены до 3-4% на рынке. Правительство Примакова реализовало то направление, о котором я говорю, с огромным успехом.

О современном "рыночном" Госплане

Для того, чтобы достичь успешного экономического роста, государство должно иметь стратегические планы и приоритеты. Мы должны понимать, где те точки экономического роста, с которыми можно связывать устойчивое развитие экономики. Предприятия, работающие в этой системе, должны отвечать за достижение плановых показателей. Эта система не является аналогом Госплана СССР. Это абсолютно рыночный механизм, который отработан во многих экономических системах мира - от Западной Европы до Кореи, Японии и Китая. Контроль за целевым использованием денег, направление денежного потока в интересах экономического роста требует планирования, за которым стоят обязательства предприятий, система хозяйственных договоров. Тогда у нас будет настоящее эффективное государственно-частное партнерство.

Государство в этой системе не заменяет рынок, а гармонизирует экономические отношения между всеми сторонами - производством, банками, населением, тем самым дает возможность максимально реализовать наш научно-технический потенциал.

Вместо послесловия

Если мы не разрубим гордиев узел самоубийственной денежной политики, то нас ждет возврат в хаос 1990-х гг. Хотя есть все возможности для устойчивого и быстрого развития.

[Дмитрий Травин]

http://www.fontanka.ru/2015/10/22/075/
22.10.2015 13:13

Не раз замечал, когда начинаешь на лекции рассказывать об альтернативах нынешнему медведевскому курсу и произносишь вдруг имя советника президента по экономике Сергея Глазьева, аудитория встряхивается и заинтересованно прислушивается к сказанному. Мало кто знает, что, собственно, предлагает Глазьев поменять в хозяйственной политике, однако живет в народе легенда об экономисте-чудотворце, который знает, как надо.

При этом, стоит заговорить про Глазьева в профессиональных кругах, как лица мигом тускнеют, и собеседники предлагают перевести разговор на более серьезную тему, не обращаясь к набившему оскомину популизму. Но мнение этих кругов ныне все реже кого бы то ни было интересует. По мере того, как мы все глубже увязаем в кризисе и общество обнаруживает падение своих реальных доходов, интерес к Глазьеву возрастает. И не случайно он со своими единомышленниками представил ныне доклад (доклад «Столыпинского клуба»), в котором говорится о возможности возвращения к высоким темпам роста ВВП при условии мощной денежной накачки экономики.

Логика проста: если производителям дать дешевые деньги, они станут производить продукцию; если же бороться с инфляцией, как сейчас, вздувая процентную ставку и отсекая от банковских кредитов реальный сектор экономики, кризис затянется надолго. Не случайно люди начитанные все чаще вспоминают про воззрения классика экономической науки Джона Мейнарда Кейнса, который, по слухам, рекомендовал нечто подобное еще во времена Великой депрессии.

Не буду сейчас ни хвалить, ни ругать Глазьева. В его подходе есть, бесспорно, здравое зерно. Но для того, чтобы зерно склевать и не подавиться, нам надо попытаться понять, к чему призывает такое направление науки, как кейнсианство.

В середине 1930-х гг., когда польская экономика все еще не могла выбраться из тисков Великой депрессии, один из членов военного руководства страны пригласил к себе экономиста Михала Калецкого и попросил разъяснить суть теории английского ученого Кейнса, которая была тогда у всех на слуху. «Видите ли, полковник, – сказал Калецкий, – теория слишком сложна, чтобы изложить ее в двух словах, поэтому я лучше расскажу вам одну историю».

Как-то раз некий житель Нью-Йорка отправился в путешествие на Дикий Запад. В первом же городке он зашел в бар и, оглядев окружившие его подозрительные физиономии, понял, что затеял слишком опасное предприятие. Тогда путешественник подошел к хозяину заведения, достал из кармана 500 долларов и попросил сохранить эти сбережения до его возвращения.

Хозяин принял деньги, но не стал держать их в сейфе, а вложил в дело. Сначала он покрасил помещение, а затем сделал пристройку к нему, чтобы расширить свой бизнес. Люди, получившие работу на стройке и в баре, стали покупать пищу и одежду. В городке появились новые магазины, увеличился приток товаров. Эти изменения, в свою очередь, потребовали строительства новых помещений, и дома начали расти один за другим. Вместе с ними возникли и новые рабочие места. Когда путешественник вернулся с Запада, на месте былой убогой дыры возник процветающий крупный город с широко разветвленным бизнесом.

Разбогатевший владелец бара с радостью вернул 500 долларов, но каково же было его изумление, когда путешественник взял спичку и поджег полученные банкноты. «Это были фальшивые деньги, – объяснил он. – Я специально дал их вам у всех на виду, дабы бандиты поняли, что меня нет смысла грабить». Тем не менее эти фальшивые деньги полностью изменили жизнь городка. «Вот вам суть теории Кейнса, полковник», – завершил свой рассказ Калецкий.

Из этой поучительной истории здравомыслящий человек сделает два вывода. Во-первых, деньги, если пустить их в дело, могут поистине творить чудеса. Во-вторых, чудеса произойдут лишь в том случае, если люди не догадываются, что деньги фальшивые. Ведь бармен не смог бы пустить 500 долларов в оборот, если бы маляры и плотники, которым он заплатил за работу фальшивками, обнаружили бы вдруг, что их обманывают.
Теперь – к современности. Американцы последнее время накачивали экономику деньгами и смогли наконец вывести ее из кризиса. Возникает вопрос: почему бы нам тоже не пойти по американскому пути? Что, собственно, и предлагает Глазьев.

Если подойти к данному вопросу без фанатизма, то вывод будет таков: накачивать экономику деньгами действительно можно, но лишь в том случае, если общество не воспримет их как «фальшивые». Проще говоря, ВВП начнет расти лишь в том случае, если мы с вами, получив от государства рубли, захотим пустить их в дело, а не поменять скорее на валюту, дабы застраховаться от обесценивания. Ведь, что греха таить, рубль до сих пор у нас называют «деревянным», памятуя, как время от времени он вдруг рушится, погребая под собой сбережения незадачливых оптимистов, верящих в национальную валюту.

В США смогли пойти по пути денежной накачки потому, что американцы верили в доллар и не бежали менять его на евро. В Европе ныне точно так же накачивают экономику деньгами потому, что немцы, французы и итальянцы не бегут менять евро на доллары или, тем более, на рубли. Однако что немцу здорово, то русскому карачун. Ни Глазьев, ни Медведев, ни сам президент Путин не поручатся за благонравие россиян. У нас при первых же признаках паники народ ломанется в обменники. А паника возникнет на следующий же день после того, как власть возьмет на вооружение программу Глазьева, поскольку крупный бизнес сразу станет скупать доллары – по известному принципу «как бы чего не вышло». Рубль пойдет вниз, и ажиотажная скупка валюты затронет даже тех обывателей, которые никогда про Глазьева с Кейнсом вообще не слышали.

Самое же страшное то, что, как только рубль выйдет из равновесия, даже самый патриотически настроенный бизнес (опыт «лихих 90-х» это показал) перестанет вкладывать деньги в реальный сектор экономики. Все будут превращать кредиты в доллары и отправлять их из России в укромные убежища. Словом, применение «стандартных рыночных подходов» без учета национальной специфики, без знания реального поведения наших граждан – это дело чрезвычайно опасное. Сделав то же самое, что делали в США, мы получим прямо противоположные результаты. Будет примерно как с греками, которые влезали в долги по примеру американцев, но вместо процветания получили катастрофу, поскольку в их платежеспособность никто так и не поверил по-настоящему.

Поэтому если уж идти по пути Глазьева, то придется перекурочивать всю нашу экономику на мобилизационный лад. Придется расстаться с конвертируемостью рубля, жестко пресечь вывод денег из страны (в том числе тех, что выводятся под видом импорта товаров), а лучше вообще запретить народу и бизнесу иметь иностранную валюту, ввести фиксированный курс и принудительно пересчитать валютные сбережения в рубли по этому самому курсу. Затем вернуть валютную статью в Уголовный кодекс. Доллары, евро и юани государство будет в ограниченном объеме продавать лишь тем, кто осуществляет закупки за рубежом или выезжает в командировки. Туризм, чтоб в корне пресечь злоупотребления с валютой, придется ограничить Крымом, Северным Кавказом и Золотым кольцом.

Кому-то покажется, что я сейчас нагнал страху, но опыт функционирования нашей экономики за последние четверть века показывает: спекулянты всегда находят лазейки, если хотят увести деньги за рубеж, а не вкладывать в производство. Поэтому без жесткости в курсе Глазьева не обойтись, и он, кажется, это понимает.

А теперь главное. Опыт горбачевских и ельцинских реформ говорит нам еще кое о чем. Ни разу на моей памяти у нас не реализовали реформы в строгом соответствии с планом и с логикой, предложенной реформаторами. Да и вообще ни одна реформа в мире подобным образом не осуществлялась. Всегда при реализации начинается политическая борьба. Влиятельные группы интересов говорят: вот это и это мы принимаем, но то-то и то-то давайте отменим или, по крайней мере, придержим до лучших времен. Народ, мол, не поймет, последствия будут неприятные, рейтинг правителя снизится, или, не приведи бог, произойдет социальный взрыв. И власть всегда принимает компромиссный вариант преобразований, поскольку взрыва не хочет и пытается учесть все мнения.

При Горбачеве давали госпредприятиям и кооперативам заработать, но избегали банкротств и свободных цен, поэтому накачали экономику рублями и полностью опустошили прилавки. При Ельцине ввели рынок, но скрытую инфляцию перевели в открытую, долго не решаясь ограничить работу печатного станка. Даже робкую монетизацию путинской эпохи провели так, что залили в итоге нарождающийся протест деньгами. И с Глазьевым неизбежно будет та же история, если его программу действительно возьмут на вооружение в Кремле.

Друзья Путина объяснят президенту, что есть «добрый Глазьев», который предлагает напечатать денег для развития бизнеса, и есть «злой Глазьев», который предлагает стеснить свободу предпринимательства, при которой так удобно делать большие деньги. Давайте мы на печатный станок подналяжем, а с остальным пока не будем спешить, чтобы не подрывать импорт и не вызывать озлобления народа отменой валютных сбережений. В итоге «патриотически настроенный бизнес» неплохо заработает на дешевых кредитах, выведет деньги из страны и напоследок хлопнет дверью, заявив, что Россия, мол, безнадежна. А Глазьев будет точно так же, как в свое время Валентин Павлов или Егор Гайдар, говорить о том, что его взгляды исказили и что он-то хотел, как лучше…

[Русская служба новостей]

[ОТР]

[Сергей Глазьев]

[Сергей Глазьев]

[KM.Ru]

http://www.km.ru/economics/2015/12/1...yvaet-nas-v-xv
17:40 10.12.2015 , Елена Лонга

Сергей Глазьев © KM.RU, Алексей Белкин

Необходимо разделять экономические законы, прописанные в учебниках, и законы реальной жизни

В Финансовом университете при Правительстве РФ прошел Второй Международный форум «В поисках утраченного роста».

Главной повесткой мероприятия стала сложившаяся на сегодняшний день ситуация в российской экономике.

Известные всей России эксперты пытались найти ответ на вопрос, как же вернуться к устойчивому росту экономики?

Курс рубля падает вместе с ценой на нефть, цены напротив растут, а зарплаты и пенсии не индексируются. Кошельки обычного российского гражданина с каждым днем пустеют, и соответственно число бедных людей в нашей стране растет.

Само по себе все это не новость, гораздо интереснее было узнать, что думают на этот счет представители истеблишмента.

Журналист портала KM.RU Елена Лонга подготовила обзор наиболее существенных моментов.

Особый интерес вызвал доклад Сергея Глазьева. Он не просто декларировал необходимости инвестиций в российскую экономику, а дал прогноз на то, что ждет экономику в будущем, если и дальше следовать моделям, принятым на вооружение российскими финансовыми властями. В своем докладе Глазьев отметил:

«Нам необходимо четко разделять экономические законы, прописанные в учебниках и законы реальной жизни... Первый закон экономики заключается в том, что без кредита современного экономического роста не бывает. И когда нам пытаются стабилизировать экономику путем сжатия кредита, это означает, что жить могут только те, кто очень сильный, кто уже развился, у кого прекрасное положение на рынке.

Те, кто имеют возможности развиваться, но у кого нет оборотных средств, те жить нормально не могут. Вот у нас именно такая ситуация и произошла. У нас экономика развивалась, когда кредит был доступен, когда у нас процентные ставки снижались, и экономика начала падать, когда процентные ставки начали расти.

Удивительно, почему таких элементарных закономерностей не понимают наши денежные власти, достаточно посмотреть на структуру рентабельности нашей экономики, чтобы понять, что повышение процентных ставок отсекает большую часть отраслей от получения кредита...

У российского предприятия два выхода: либо возвращать кредиты, поскольку невыгодно дальше производить и платить высокие проценты и сокращать производство, либо с учетом того, что вся эта политика сопровождалась девальвацией рубля, просто поднимать цены, это относится к наукоемкой промышленности, машиностроению и т. д.

В этих условиях банки начинают выводить деньги из реального сектора и направлять их в валютные спекуляции. Норма прибыли сегодня на Московской бирже порядка 80% у инвесторов, при этом не удивительно, что объем операций на валютной бирже вырос в 2 раза за этот год. Это многократно превышает весь объем ВВП в нашей стране.

Все произошло в соответствии с нашими прогнозами. У нас нет денег, поэтому экономический рост снижается. Политика демонетизации, которую сегодня проводят, это архаичная политика, которая отбрасывает нас в XVI век. Сегодняшние власти используют устаревшие модели экономики, которые искусственно ограничивают предложение денег. Вследствие чего нет денег, а соответственно нет и инвестиций в нашу экономику.

Не будет инвестиций — не будет роста. Как пример, в кризис 98-ого года, когда В. Геращенко и Е. Примаков сделали противоположное что советовал МВФ, они отказались от повышения процентной ставки, и инфляция снизилась в несколько раз, промышленность оживилась и росла с рекордными 2% в месяц. И возникает вопрос, а чем занимаются наши денежные власти? В нашей стране сейчас уровень инвестиций в 2 раза меньше, чем был в СССР».

На наш взгляд, более полное объяснение проблем с инвестициями, которые должны способствовать восстановлению российской экономике, предложил как раз Глазьев. В частности, он озвучил механизм, который позволяет обеспечить промышленность доступными кредитами.

Важно, что эти меры не предполагают бесконтрольную эмиссию денежных знаков. Тем самым Глазьев ответил критикам, которые считают, что кредитование промышленности якобы приведет к гиперинфляции.

«На полях» форума нам удалось по беседовать с Виктором Геращенко, экс-председателя ЦБ, и мы поинтересовались у него, так ли на самом деле страшны дополнительные деньги в экономике?

Вот его ответ:

«Если для денежного обращения, с тем ростом цен, который идет, и какими-то индексациями в зарплатах и пенсиях не хватает наличных денег, то их надо просто напечатать и все. Какая тут проблема-то?

Инфляция ведь возникает не из-за наличных денег, она возникает, когда Центральный банк, используя свое эмиссионное право выпускает дополнительные деньги, в том числе и наличные деньги, и кредитует экономику чрезмерно, вот тогда возникают инфляционные тенденции. А чисто наличную валюту надо держать в размерах, которые необходимы для оплаты труда, пенсий и пособий».

В свою очередь Антон Силуанов недвусмысленно дал понять, что старая модель экономики, основанная на доходах от продажи нефти, исчерпала себя, и следовательно необходимо найти новую модель. По его словам, главными инвестициями должны стать вложения в человеческий капитал.

Подобной идеи придерживается и президент Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин:

«Один из выходов в сложившейся ситуации, когда нет инвестиций, это расширить институты развития. В частности, фонд развития промышленности, но тех ресурсов, которыми распоряжается фонд, а это 20 миллиардов рублей, хватает на 50-60 проектов, чего совершенно недостаточно на поставленные перед фондом задачи. Хотелось бы, чтобы в начале следующего года был принят новый закон о контрольно-надзорной деятельности и закон о саморегулировании».

Нетрудно заметить, что у выступавших нет никаких иллюзий относительно реального экономического положения нашей страны. Предлагаются и конкретные рецепты выхода на устойчивый рост, но при всем уважении к участникам форума, так и осталось непонятным кто конкретно будет обеспечивать восстановление и дальнейшее развитие экономики России.

[Сергей Глазьев]