6392. Алексей Николаевич Толстой

[Частный корреспондент]

http://www.chaskor.ru/article/sovetskij_graf_41251
четверг, 15 декабря 2016 года, 21.00
Советский граф
«Их сиятельство граф Толстой уехали по делам в горком коммунистической партии»

Алексей Николаевич Толстой, автор «Хождения по мукам», «Аэлиты», «Гиперболоида инженера Гарина» и многих других по-настоящему культовых произведений, был одной из самых противоречивых фигур литературы ХХ века. Граф, ставший советским классиком, он даже в СССР умудрялся жить по-барски. А современники рассказывали о нём занимательнейшие истории и анекдоты.

Толстой в эмиграции

Первые годы после Октябрьской революции (1918 — 1923) Алексей Толстой — сын графа Николая Александровича Толстого, прошедший Первую мировую войну в качестве военного корреспондента, — провел в эмиграции. Тогда русские эмигранты ждали, что власть большевиков вот-вот падет, и многие скупали имущество, оставшиеся в России. Толстой рассказывал, как исхитрился продать за 80 тысяч франков несуществующее в России имение. Писатель Иван Бунин вспоминал его рассказ:

«Понимаете, какая дурацкая история вышла: я все им изложил честь честью, и сколько десятин, и сколько пахотной земли и всяких угодий, как вдруг спрашивают: а где же находится это имение? Я было заметался, как сукин сын, не зная, как соврать, да, к счастью, вспомнил комедию „Каширская старина“ и быстро говорю: в Каширском уезде, при деревне Порточки... И, слава Богу, продал!».

Из воспоминаний Тэффи

Надежда Александровна Тэффи подружилась с Алексеем Толстым в эмиграции. «Мы все Толстого любили, — писала она потом в своих воспоминаниях. — Он был занятный собеседник, неплохой товарищ и, в общем, славный малый. В советской России такие типы определяются выражением „глубоко свой парень“». Однако «недостатки его были такие ясно определенные, что не видеть их было невозможно. И „Алешку“ принимали таким, каков он был. Многое не совсем ладное ему прощалось». Вот некоторые из таких случаев:

«(...) Алеша подсел ко мне, потянул носом.

— У тебя, — говорит, — хорошие духи.

— Да, — говорю, — это мои любимые, «Мицуко» Герлен.

— Герлен? Да ведь он страшно дорогой!

— Ну что ж, вот подарили дорогие.

Потом опять разговор стал общим. Но вот, вижу, Алексей встает и идет ко мне в спальню. Что-то там шарит, позвякивает, а лампы не зажигает. Кто-то позвал:

— Алеша!

Вышел. Все так и ахнули.

— Что такое? Что за ужас!

Весь от плеча до колен залит чернилами.

Оглядел себя, развел руками и вдруг накинулся на меня.

— Что это, — кричит, — за идиотство, ставить чернила на туалетный стол!

— Так это ты, стало быть, решил вылить на себя весь флакон моих духов? Ловко.

— Ну да, — негодовал он. — Хотел надушиться. Теперь из-за тебя пропал костюм. Форменное свинство с твоей стороны.

Ужасно сердился.

***

Занятная история произошла у Толстого с пишущей машинкой.

Машинку эту он взял у Марьи Самойловны на две недели, да так и не вернул. Марья Самойловна, человек очень деликатный, прождала больше года, наконец, решилась спросить.

— Не можете ли вы вернуть мне пишущую машинку? Она мне сейчас очень нужна.

Толстой деловито нахмурился.

— Какую такую машинку?

— Да ту, которую вы у меня взяли.

— Ничего не понимаю. Почему я должен вернуть вам машинку, на которой я пишу?

Марья Самойловна немножко растерялась.

— Дело в том, что она мне сейчас очень нужна. Это ведь моя машинка.

— Ваша? Почему она ваша? — строго спросил Толстой. — Потому что вы заплатили за нее деньги, так вы считаете, что она ваша? К сожалению, не могу уступить вашему капризу. Сейчас она мне самому нужна.

Повернулся и с достоинством вышел.

***

Последняя забавная шутка перед отъездом была продажа чайника. Чудный, большой, толстый, белый фарфоровый чайник для кипятка.

— Вот, пользуйся случаем, — сказал он мне. — Продаю за десять франков. Себе стоил двадцать. Отдам, когда буду уезжать, пока еще самим нужен. А деньги плати сейчас, а то потом и ты забудешь, и я забуду.

Заплатила. После отъезда Толстых оказалось, что желающих набралось больше двадцати человек, а все заплатили деньги вперед. А чайник, конечно, укатил в Берлин».

Толстой в СССР

В 1923 году Алексей Толстой вернулся из эмиграции в Россию. Ему удалось довольно быстро стать признанным властью классиком и состоятельным человеком. Байки и анекдоты о «советском графе» стали ходить уже в начале 1930-х.

Современники Толстого рассказывали, что приезжавших в шикарный особняк советского классика гостей встречал старый слуга «красного графа», который говорил визитерам: «Их сиятельства нет дома, они уехали по делам в горком коммунистической партии»

***

Роман «Хлеб» был написан Алексеем Толстым по заказу самого Сталина, им писатель реабилитировал себя за предыдущее произведение — повесть «Восемнадцатый год», в которой он «просмотрел» выдающуюся роль Сталина в гражданской войне.

Ходила байка, что писатель долго не мог найти вдохновения, чтобы написать «заказ». В 1939 году Алексей Толстой посетил Всесоюзную сельскохозяйственную выставку. В павильоне Узбекистана демонстрировался роскошный ковер — чудо коврового искусства. Толстой подошел к директору и попросил продать ковер. Директор ответил, что при всем уважении к знаменитому писателю это невозможно: ковер — народное достояние.

Толстой вернулся домой расстроенный. Ковер не выходил у него из головы, и он позвонил Сталину: рассказал о работе над романом «Хлеб и пожаловался, что работа идет неровно — он лишен уюта, ему недостает ковра, но ковер не продается. «Ничего, — ответил Сталин, — мы постараемся помочь вашему творческому процессу, раз вы поднимаете такие актуальные и трудные темы. Ваш „Хлеб“ нужен нам, как хлеб насущный». К вечеру привезли ковер. Работа писателя пошла успешно, и вскоре он опубликовал роман «Хлеб», в котором Сталин восхваляется как спаситель России.

***

А вот довольно злой анекдот. Советская власть в Ленинграде пала, город в руках белых. По этому случаю на Дворцовой площади происходит парад. Впереди на белом коне едет белый генерал. И вдруг, нарушая всю торжественность момента, наперерез процессии бросается писатель Алексей Толстой. Он обнимает морду коня и, рыдая, говорит: «Ваше превосходительство, что тут без вас было…»

***

Алексей Толстой слыл известным гурманом. Есть анекдотичная история о его портрете, который написал художник Петр Кончаловский. Сперва живописец изобразил самого классика литературы, а потом перед ним на первом плане написал богатый натюрморт. Прибавка к портрету была сделана без ведома Толстого. Когда писатель увидел готовое полотно, он обомлел — уж не карикатура ли это на него? Но еще раз посмотрев на аппетитный натюрморт, хлопнул Кончаловского по плечу и сказал:

— Это здорово! Это, это... Поедем обедать!

***

В 1937 году А. Толстой был в Париже в качестве знатного туриста. Он несколько раз встречался с художником Ю. Анненковым и катался с ним по Парижу на автомобиле последнего. Во время одной из поездок между ними состоялась следующая беседа.

Толстой:

«Машина у тебя хорошая, слов нет; но у меня — все же гораздо шикарнее твоей. И у меня их даже две».

Анненков:

«Я купил машину на заработанные мною деньги, а ты?»

Толстой:

«По правде сказать, мне машины были предоставлены: одна центральным комитетом партии, другая — ленинградским советом. Но, в общем, я пользуюсь только одной из них, потому что у меня — всего один шофер».

Анненков:

«Чем объясняется, что в Советском Союзе, у всех, у кого есть автомобиль, имеется обязательно и шофер? В Европе мы сами сидим за рулем. Шоферы служат либо у больных, либо у каких-нибудь снобов. Не являются ли в Советском Союзе шоферы прикомандированными чекистами?»

Толстой:

«Чепуха! Мы все сами себе чекисты. А вот, если я заеду, скажем, к приятелю на Кузнецкий Мост выпить чайку, да посижу там часа полтора-два, то, ведь, шин то на колесах я уже не найду: улетят! А если приеду к кому-нибудь на ужин и просижу часов до трех утра, то, выйдя на улицу, найду только скелет машины: ни тебе колес, ни стекол, и даже матрасы сидений вынесены. А если в машине ждет шофер, то все будет в порядке. Понял?»

Анненков:

«Понял, но не все. В Советском Союзе не существует частной торговли, частных лавок, так на кой же черт воруются автомобильные шины, колеса, матрасы?»

Толстой (с удивлением):

«Не наивничай! Ты прекрасно знаешь, что это — пережитки капиталистического строя! Атавизм!»

***

В 1934 году Даниил Хармс написал шарж на Толстого в одном из своих «набросков» по случаю 1-го съезда Союза писателей СССР:

«Ольга Форш подошла к Алексею Толстому и что-то сделала. Алексей Толстой тоже что-то сделал. Тут Константин Федин и Валентин Стенич выскочили на двор и принялись разыскивать подходящий камень. Камня они не нашли, но нашли лопату. Этой лопатой Константин Федин съездил Ольге Форш по морде. Тогда Алексей Толстой разделся голым и, выйдя на Фонтанку, стал ржать по-лошадиному. Все говорили: „Вот ржет крупный современный писатель“. И никто Алексея Толстого не тронул».

***

В заключение заметим, что герой многих злоязычных анекдотов, «советский граф» Толстой никогда не пытался преследовать своих недоброжелателей. По воспоминаниям Юрия Анненкова, на обвинения в продажности властям писатель отвечал откровенно:

«Я циник, мне на все наплевать! Я — простой смертный, который хочет жить, хорошо жить, и все тут. Мое литературное творчество? Мне и на него наплевать! Нужно писать пропагандные пьесы? Черт с ним, я и их напишу!

Но только это не так легко, как можно подумать. Нужно склеивать столько различных нюансов! Я написал моего „Азефа“, и он провалился в дыру. Я написал „Петра Первого“, и он тоже попал в ту же западню. Пока я писал его, видишь ли, „отец народов“ пересмотрел историю России. Петр Великий стал без моего ведома „пролетарским царем“ и прототипом нашего Иосифа! Я переписал заново, в согласии с открытиями партии, а теперь я готовлю третью и, надеюсь, последнюю вариацию этой вещи, так как вторая вариация тоже не удовлетворила нашего Иосифа. Я уже вижу передо мной всех Иванов Грозных и прочих Распутиных реабилитированными, ставшими марксистами и прославленными. Мне наплевать! Эта гимнастика меня даже забавляет! Приходится, действительно, быть акробатом. Мишка Шолохов, Сашка Фадеев, Илья Эренбург — все они акробаты. Но они — не графы. А я — граф, черт подери! И наша знать (чтоб ей лопнуть!) сумела дать слишком мало акробатов!».

Источник: izbrannoe.com

[Частный корреспондент]

http://www.chaskor.ru/article/alekse...ike_nosa_38718
Александр Феденко четверг, 25 июня 2015 года, 18.30

Александр Феденко о скрытых смыслах в сказке «Буратино»

Вы задумывались, что заставило известного писателя Алексея Толстого взять произведение другого писателя, тоже вполне известного, пересказать его и опубликовать под своим именем?

Немного истории

Сказка Карло Коллоди «Пиноккио» впервые была опубликована в 1881 году в Риме. Алексей Толстой приступил к работе над собственным литературным пересказом этого произведения в 1923 году. Вскоре отложил и вернулся в 1934. «Буратино» был явлен миру в 1936.

К тому времени «Пиноккио» уже был переведен на русский язык, как и на многие другие, и издавался в России. Сказать, что Толстой открывал неизвестную сказку для русскоязычного читателя – никак нельзя.

Зачем?

Случаи, когда писатели берутся за пересказ чужого произведения, не так уж уникальны, но вызывают резонный вопрос о мотивах. Ведь такое творчество создает поводы для подозрений в писательской нечистоплотности, плагиате, отсутствии собственных идей. Наверняка Толстой понимал риск подобных пересудов.

Причина на мой взгляд такова: в тот момент, когда он занимался редактурой одного из русских переводов (вышедшего как раз в 1924 году) в нем возник живой, глубинный интерес к этой сказке.

Но одно дело, если писатель, воодушевленный чужой идеей, начинает развивать ее и создает продолжение. И совсем другое, если он меняет оригинальную историю. Т.е. история Пиноккио «зацепила» Алексея Николаевича настолько, что он начал воспринимать ее как свою, но вместе с тем что-то оказалось в ней «не так», что и было изменено в процессе «литературного пересказа».

А что, если разобравшись в сути обеих сказок и поняв смысловые различия, можно найти те самые внутренние мотивы, которые управляли Толстым и заставили его пренебречь этической скользкостью момента и переписать сказку? Я решил проверить.

И вот - на дне мрачного (как оказалось) ущелья, разделяющего «Пиноккио» и «Буратино», обнаружились не только потаенные смыслы двух историй и их героев, но и метафизическое тело самого Алексея Николаевича Толстого, писателя и человека.

Пиноккио

Сказка, написанная итальянцем Коллоди, изначально рождалась из популярного фольклорного сюжета о сбежавшем ребенке. Примечательно, что у отца деревянного мальчика есть прозвище - «Кукурузная лепешка». Это, практически, прямая аллюзия на те многочисленные сказки, в которых сбежавшим персонажем оказывалась выпечка, в т.ч. русский Колобок (см. «Проклятие Колобка»).

Первый написанный вариант был достаточно короток и заканчивался повешением Пиноккио на дереве – лиса и кот вздергивали его, чтобы заполучить золотые. Т.е. сюжет повторял схему народных сказок: непослушный эрзац-ребенок убегает и становится жертвой хитрых и опасных обитателей большого мира.

Но вскоре Коллоди вернулся к сказке и дописал ее в том варианте, который и распространился по всему свету. Пиноккио получил шанс выжить, пройти испытания и измениться.

А самое главное – Пиноккио обрел цель…

Поиск свободы

Коллоди создавая своего деревянного Пиноккио, интуитивно затронул глубочайшую, совершенно недетскую тему. Он написал историю о поиске свободы, и о самой метафизике свободы.

Ведь деревянный человечек – это голем, лишенный своей воли, созданный подчиняться чужой власти, быть марионеткой в буквальном смысле. Не зря обитатели кукольного театра сразу же признают в нем «своего».

И с первых минут жизни в Пиноккио просыпается бунтарское стремление убежать, вырваться на волю от Джеппетто, своего «отца», от любых обязательств и обязанностей, от необходимости учиться и работать. Говоря другими словами, он не хочет соответствовать ни шаблону жизни, ни законам своей кукольной природы.

Но внешняя свобода, как ее поначалу понимает Пиноккио, каждый раз оборачивается опасностями, смертельными угрозами, голодом и той самой несвободой, от которой он, казалось бы, бежит. Его бросают в тюрьму, сажают на собачью цепь, связывают, топят и т.д.

И постепенно его представление о свободе меняется и обретает совсем иное воплощение. Формируется главное экзистенциальное устремление Пиноккио – стать настоящим живым мальчиком.

Вечный деревянный голем

Алексей Толстой полностью меняет главную цель персонажа. Он вычищает тему очеловечивания целиком. Буратино не стремится стать живым мальчиком, он готов оставаться деревянной куклой. И он ею остается.

Трансформация Буратино не происходит.

При этом Толстой заменяет одну цель другой. Прежде, чем подробнее рассказать о ней, нужно рассмотреть еще одну важную штуку.

Нос

Да-да, тот самый нос.

Он торчит и напоминает всем, что перед нами не человек, а деревянная кукла, вырезанная из полена.

Нос Пиноккио обладает необычным свойством – он увеличивается, когда его владелец лжет. Стоит Пиноккио соврать, как его признак големности начинает расти. Вполне возможно, что Коллоди таким образом гнул достаточно очевидную воспитательную линию своей сказки, устрашая детей последствиями обмана. Но, осознанно или нет, он связал в одну символическую цепочку ложь и големность и тем самым породил глубокую метафору, лежащую за пределами морального понимания лжи:

Ложь делает человека несвободным, сковывает его. Человек становится заложником той лжи, которую он порождает. Даже если он порождает ее для собственного удобства, эта ложь начинает управлять им самим, как куклой. Если он не отвергает чужую ложь, он подчиняется ей.

И эта идея является одной из основных, скрытых в сказке Коллоди.

Ложь и Толстой

Толстой, переписывая сказку, вычищает эту идею.

Нос Буратино статичен и не реагирует на вранье.

Но от темы лжи не так просто избавиться, и она в сказке Толстого оживает самым неожиданным образом. Прежде, чем увидеть как, вспомним о главной цели Буратино.

Золотой Ключик

Отняв у деревянного мальчика стремление стать человеком, Толстой предлагает ему другую цель – Золотой Ключик. Эта подмена порождает интереснейшие различия двух сказок.

Цель Буратино – не его собственная. Она аккуратно «навязана» ему другими персонажами. Они рассказывают ему о тайне ключика и тайне дверцы в хижине Папы Карло. Они же помогают ему завладеть ключиком и открыть дверцу. И даже Карабас Барабас, если внимательно присмотреться, помогает ему в этом, хотя и участвует в игре в роли антагониста.

Цель Буратино не требует от него никаких внутренних изменений. Золотой Ключик – это волшебное решение. Достаточно вставить его в дверцу, повернуть, и герои окажутся в новом волшебном мире. Поворот ключа не меняет героев, но меняет сам мир вокруг.

Помните, когда Толстой писал сказку? То-то же. Метафора волшебного будущего, ждущего всех за волшебной дверцей, которая вот-вот откроется. Не нужно менять себя, нужно лишь повернуть ключ…

Но что там за дверцей?

Иллюзия

А там, за дверцей, Буратино и других героев ожидает Театр. Не такой, как у Карабаса Барабаса, а другой – светлый и радостный. А почему, собственно, другой? Это ведь только декларация. Если разбирать метафорический смысл самого образа Театра, то ключевое в нем – это… та самая ложь. Иллюзия. Добровольный обман. Подмена реальности представлением. Срежиссированность действия, выдаваемого за реальность. Невидимые ниточки над куклами.

Куклы! Они ведь все остались куклами. И Буратино, и Арлекин, и Пьеро – вся труппа. Толстой не дал им превратиться в людей, он оставил их куклами и просто заманил их в другой театр. А кто будет управлять ими в этом театре?

Папа Карло

Ну конечно же он – Папа Карло. Именно он забирает в этот новый театр всех кукол Карабаса Барабаса. Да и путь в новый мир лежит не через тридевять земель, а идет вниз по ступеням лестницы, ведущей в подвал Папы Карло.

И что мы видим теперь, вскрыв и сравнив ключевые коды двух сказок?

«Пиноккио» – это история про куклу, захотевшую стать живым мальчиком, и ставшую им; и для этого прошедшую сложный путь избавления от иллюзий и от собственной лжи. История внутреннего освобождения от обреченности быть деревянным големом.

Буратино – история про кукол, которых соблазняют идеей внешнего освобождения, а на самом деле из одного театра заманивают в другой, но тоже театр, мир иллюзии. И они в нем по прежнему куклы. И единственное изменение во всей истории: вместо Карабаса Барабаса над ними теперь возвышается Папа Карло.

Папа Карло. Отец Карло. Отец народов. Или, как принято говорить в последние годы – просто «Папа».

А под ним – вечный, никогда не меняющийся, готовый послушно реагировать на движение дергаемых нитей деревянный ребенок, не желающий освобождаться от лжи и становиться человеком.

1936

Я вынес год выхода «Буратино» в «Детгизе» в заголовок заключительного пункта этого исследования.

Символизм сюжета и персонажей сказки, написанной Толстым в 1936 году, мог

оказаться не столь явным и глубоким… Если бы он не взял за основу другую сказку. На месте вырезанных Толстым смыслов остались такие четкие контуры зияющей пустоты, что они притягивают взгляд сильнее, чем те смыслы, которыми он пытался заменить вырезанное. А общая картина и вовсе перестает быть сказкой, а превращается в довольно мрачное полотно.

postscriptum

Я осознанно не стал рассматривать личную историю Алексея Толстого с его «поиском отца», равно как и подозрения современников, что в этой истории не обошлось без мошенничества. Скорее всего, история с отцом стала точкой внутреннего притяжения, которая оживила для него итальянскую сказку настолько, что он воспринял ее как свою, и взялся переписывать. И переписывая, выбрасывал чуждое и наполнял пустоты своими смыслами. Вряд ли он осознавал, что детская сказка расскажет так много о нем самом, о навечно застывшем времени и обо всех нас, так и не захотевших перестать быть деревянными человечками в руках «Папы Карло».

Источник: alexander.fedenko

[CALEND.RU]

http://www.calend.ru/person/775/
Алексей Толстой русский писатель и публицист
10 января 1883
134 года назад
— 23 февраля 1945
72 года назад

Алексей Толстой
Алексей Николаевич Толстой родился (29 декабря 1882) 10 января 1883 года в Саратовской области, в семье помещика. Алексей был воспитан отчимом А.Бостромом, либералом и наследником «шестидесятников», к которому ушла мать, женщина образованная и не чуждая писательству. Детские годы прошли на хуторе Сосновка, принадлежавшем отчиму. Первоначальное образование получил дома под руководством приглашенного учителя. В 1897 году семья переезжает в Самару, где будущий писатель поступает в реальное училище. Окончив его в 1901 году, едет в Петербург, чтобы продолжать образование. К этому времени относятся его первые стихи, не свободные от подражания Некрасову и Надсону. В 1907 году Алексей Толстой решил посвятить себя литературному труду. Уже в следующем году написал книгу стихов «За синими реками» и первый прозаический труд – «Сорочьи сказки». На раннее творчество Толстого оказал влияние Максимилиан Волошин, который в те годы был с ним дружен. В 1909 году появилась первая повесть Толстого — «Неделя в Тургеневе». Затем вышли в свет два романа – «Чудаки» и «Хромой барин». Критика благосклонно оценила его первые публикации. Первая мировая война меняет планы Толстого. Как военный корреспондент от «Русских ведомостей» он находился на фронтах, побывал в Англии и Франции. Написал ряд очерков и рассказов о войне. В годы войны обратился к драматургии – именно тогда им были написаны комедии «Нечистая сила» и «Касатка» (1916). Октябрьскую революцию Толстой воспринял враждебно. Осенью 1918 года он уезжает с семьей в Одессу, оттуда – в Париж, затем в Берлин. В берлинский период были написаны: роман «Аэлита», повести «Черная пятница» и «Рукопись, найденная под кроватью». В 1923 году Толстой возвращается в СССР. В открытом гостеприимном доме Алексея Толстого собирались интересные, талантливые люди – писатели, актеры, музыканты. Среди написанного после возвращения выделяется трилогия «Хождение по мукам». Значительным достижением писателя стал его исторический роман «Петр I», над которым он работал в течение 16 лет. Во время Отечественной войны Толстой часто выступал со статьями, очерками, рассказами, героями которых были простые люди, проявившие себя в тяжелых испытаниях войны. В 1941–1943 годах он создает драматическую дилогию «Иван Грозный». Многие его произведения экранизированы, он несколько раз становился лауреатом Государственной премии СССР. Тяжелая болезнь не дала Алексею Толстому дожить до Дня Победы. Он скончался 23 февраля 1945 года в Москве.

© Calend.ru

[Максим Соколов]

https://um.plus/2017/09/07/dvuh-stanov-ne-boets/
07.09.2017

С юбилеем графу Алексею Константиновичу Толстому, родившемуся 24 августа ст. ст. / 5 сентября н. ст. 1817 г., не слишком повезло. В конце лета 1917 г. России было решительно не до юбилеев – тут граф повторил судьбу Лермонтова (1814 – 1841), столетние годовщины которого были заняты совсем другими, не юбилейными мероприятиями.

Но и 200-летие со дня рождения Толстого было не слишком замечено.

Тут причина, конечно, иная. До лета 1917 г. России, слава Богу, пока далеко, но былой вкус к отмечанию юбилеев пропал совершенно. Даже столетие революции, как-никак сильно изменившей Россию, проходит почти незамеченным.

Что же говорить о писателях и поэтах – их юбилейное почитание давно уже проходит в жанре for happy few, не сопровождаясь ни народными гуляниями (да и Бог бы с ними), ни материальными приношениями в виде академического собрания сочинений юбиляра – денег давно нет и не будет.

Такое полузабвение может быть связано с тем, что биография графа совершенно не романтична. Нет, конечно, Бог не обидел его ни знатностью, ни принадлежностью к высшим сферам – все-таки соученик наследника, будущего Александра II, это кое о чем говорит, но драматических событий его жизнь не знала.

Ни гонений, ни каторги, ни изгнания, ни удручающей бедности, ни ранней смерти, ни ухода в пространство, как у другого Толстого – ничего.

Любовь к жене конногвардейского полковника, завершившаяся воссоединением и счастливым браком до самой смерти – счастливым, ибо зачем бы Толстому было лгать даже в частной переписке с женой? – вряд ли может быть причислена к экзистенциальной драме демонического творца.

Даже болезнь его последних лет на экзистенциальную драму не тянет. Необычайно сильный и здоровый человек, ходивший на медведя и завязывавший узлом кочергу, Толстой испытал внезапное одряхление, особенно болезненное для былого здоровяка, и мучительную болезнь. Невралгия – эта зубная боль в членах – до сей поры ставит медиков в тупик, ибо неясно, что с нею делать. Тем более это относится к 70-м гг. XIX в. Измученный болью, Толстой перепробовал все, вплоть до того, что в Вене и Ницце лечился сидением в “пневматическом колоколе” – так назвалась тогда барокамера, покуда в 1873 г. парижский доктор не предписал ему инъекции морфина.

Боли ушли, но через два года, 28 сентября / 10 октября 1875 г., впрыснув чрезмерную дозу, Толстой скончался.

Впрочем, до последних дней он сохранял ясность рассудка и присутствие духа, никаких признаков разложения личности не было, и медицинские подробности никак не влияли и не влияют на отношение к его личности и его творчеству. Это никак не проклятый поэт, в жизни которого препараты играют важнейшую роль.

Но именно эта жизненная сила и ясность – в личности Толстого ни на копейку не было ничего в жанре “Из неживого тумана вышло больное дитя” – может отвращать от него внимание современного потребителя.

Уж больно все ясно и классично.

Если драматическая трилогия – трагедии “Смерть Иоанна Грозного”, “Царь Федор Иоаннович” и “Царь Борис”, – то представить ее в современном театре немыслимо. Более того, нет уверенности, что даже самый лютый режиссер-новатор сумеет ее надлежащим образом обосрать.

Если поэзия – “Осень, осыпается весь наш бедный сад”,

“Колокольчики мои” – то опять же слишком хрестоматийно.

Наконец, если сатиры, то как-то уж больно они равноудаленные. Героем их является то министр-сислиб эпохи великих реформ (“Сон Попова”), завершающий свои либерально-завиральные речи идущим вдруг от искреннего сердца –

“Я жертвую агентам по две гривны,

Чтобы его – но скрашиваю речь –

Чтоб мысли там внушить ему иные.

Затем: Ура! Да здравствует Россия!”.

То просто слуга царев, совсем не сислиб –

“У приказных ворот собирался народ

Густо;

Говорит в простоте, что в его животе

Пусто!

“Дурачьё!— сказал дьяк,— из вас должен быть всяк

В теле;

Ещё в Думе вчера мы с трудом осетра

Съели!”

То передовая общественность –

“Ужаснулся Поток, от красавиц бежит,

А они восклицают ехидно:

“Ах, какой он пошляк! ах, как он неразвит!

Современности вовсе не видно!”.

То даже священные скрижали отечественной истории –

“Царь Пётр любил порядок,

Почти как царь Иван,

И так же был не сладок,

Порой бывал и пьян.

Он молвил: “Мне вас жалко,

Вы сгинете вконец;

Но у меня есть палка,

И я вам всем отец!..

Не далее как к святкам

Я вам порядок дам!”

И тотчас за порядком

Уехал в Амстердам”.

Такое равноудаление имеет то следствие, что партийное тогда и партийное сейчас общественное сознание не признает такого юмориста своим. “Двух станов не боец, но только гость случайный”. Поток-богатырь, при своем пробуждении нигде не оказывающийся при делах – ни в торжестве духовных скреп времени Иоанна IV, ни в торжестве прогрессивных идей времен Александра II.

Как писал сам Толстой итальянскому филологу графу де Губернатису 4 марта 1874, на склоне своей жизни: “Что же касается нравственного направления моих произведений, то могу охарактеризовать его, с одной стороны, как отвращение к произволу, с другой – как ненависть к ложному либерализму, стремящемуся не возвысить то, что низко, но унизить высокое. Впрочем, я полагаю, что оба эти отвращения сводятся к одному: ненависти к деспотизму, в какой бы форме он не проявлялся”. Своего рода автоэпитафия, сродная пушкинскому “Зависеть от царя, зависеть от народа не всё ли нам равно?”.

И Толстой навсегда останется великим поэтом, так любившим Россию и так скорбевшим о разделении русского народа –

“Люблю тот край, где зимы долги,

Но где весна так молода,

Где вниз по матушке по Волге

Идут бурлацкие суда.

Люблю пустынные дубравы,

Колоколов призывный гул

И нашей песни величавой

Тоску, свободу и разгул.

Конца семейного разрыва,

Слиянья всех в один народ,

Всего, что в жизни русской живо,

Квасной хотел бы патриот”.

Для таких квасных патриотов юбилей графа Алексея Константиновича – повод для его благодарного воспоминания. Господи, как же он все-таки хорош.

[Станислав Зотов]

http://www.stoletie.ru/kultura/rycar...ratury_612.htm
К 200-летию со дня рождения Алексея Константиновича Толстого

05.09.2017

Он был по отцу выходцем из старинного дворянского, и даже боярского рода Толстых, приходился дальним родственником Льву Николаевичу Толстому, но, как ни странно, по обстоятельствам жизни почти никак не был связан с этим родом. Его воспитала мать Анна Алексеевна Перовская, которая разошлась со своим мужем графом Толстым и уехала с младенцем сыном Алексеем из Санкт-Петербурга, где родился её сын 5 сентября 1817 года (по нов. ст.), на юг, в Малороссию, к своему брату Алексею Алексеевичу Перовскому, имевшему там наследственные имения.

Фамилия у брата и сестры Перовских была искусственная, придуманная их отцом графом Алексеем Кирилловичем Разумовским для своих внебрачных детей. Детей «на стороне» у него имелось много... Но Алексей Кириллович не оставил своих незаконнорожденных чад, добился для них дворянства и звучной фамилии. А кроме того, от этого своего богатейшего родителя (Алексей Кириллович был сыном последнего гетмана Малороссии Кирилла Разумовского) его дети получили в наследство прекрасные имения в тогдашней Черниговской губернии.

В жилах у него текла кровь и московских бояр Толстых, и простых украинских казаков Розумов, из рода которых и вышел славный гетман Малороссии Кирилл Разумовский, прадед писателя. Благодаря своему брату Алексею (фавориту императрицы Елизаветы Петровны) он стал блистательным гетманом, генерал-фельдмаршалом и… президентом Российской академии наук (!). Этот пост он, кстати, занимал более полувека. Богатства его были огромны, так что и правнук гетмана мог позволить себе жить безбедно до конца своих дней в одном из бывших гетманских имений, в Красном Роге, превратившемся в одно из заповедных творческих мест на литературной карте России.

Алексей Константинович мыслил себя прямым наследником древней Киевской Руси, её былинной и гордой славы. Потому немалое, а может, и основное место в его поэтическом творчестве составляют песни и былины, темой которых и стала героическая история Киевской Руси. В её богатырях, князьях, певцах, сказителях и черпал Алексей Константинович образы для своего творчества.

Зачинается песня от древних затей,

От весёлых пиров и обедов,

И от русых от кос, и от черных кудрей,

И от тех ли от ласковых дедов,

Что с потехой охотно мешали дела;

От их времени песня теперь повела,

От того ль старорусского краю,

А чем кончится песня - не знаю…

Вместе с тем Алексей Константинович был вполне современным для своих дней человеком, широко образованным, поработавшим и в архивах Министерства иностранных дел, и в Европе, в дипломатических миссиях. Принадлежность к знатным родам делало его представителем избранного общества, близко стоящего к трону. А если добавить к тому, что с юных лет он был знаком с цесаревичем, наследником престола Александром Николаевичем, будущим «царём-освободителем» Александром II, входил в круг его самых близких друзей, то можете себе представить, какой апофеоз величия и надменности должен был окружать его!..

А на деле всё вышло не так.

Он, получивший домашнее воспитание в имениях своей матери и дяди, среди роскошной южнорусской природы, возросшей среди крестьян Малороссии, дети которых были его друзьями в мальчишеских играх, никогда не отличался надменностью по отношению к простому люду.

Работа в архивах Министерства иностранных дел познакомила его с многочисленными историческими документами, где героические судьбы русского народа предстали перед молодым светским человеком со всей наглядностью. К тому же его дядя Алексей Перовский был не только богатым помещиком, он и прекрасным русским литератором, писавшем под псевдонимом Антон Погорельский. Это он оставил для потомков удивительную сказку о чёрной курице и жителях подземного города. И о мальчике Алёше, который посвящается в тайну этого таинственного царства, да невольно предаёт их, за что потом долго и мучительно раскаивается… Мальчик Алёша из этой, всем известной сказки – и есть будущий поэт, писатель и драматург Алексей Константинович Толстой.

Не сразу он пришёл к творчеству. Светская жизнь долго кружила его по придворным салонам и дипломатическим раутам. Близость ко двору, к наследнику цесаревичу обязывала его выполнять многие придворные функции. Он был и церемониймейстером, и егермейстером при царской особе.

Но самое удивительное то, что в переломные пятидесятые-шестидесятые годы XIX века этот придворный человек становится близким товарищем, даже можно сказать, коллегой известных писателей-демократов, сплотившихся вокруг главного тогдашнего демократического и даже, отчасти, революционного органа - некрасовского журнала «Современник».

Началось с того, что ещё «неистовый» Виссарион Белинский отметил талант молодого писателя, вступившего в литературу с повестью «Упырь». Полумистическая эта повесть была написана живо, и явно носила следы знакомства автора с прозой Николая Васильевича Гоголя.

С Гоголем Алексей Константинович был знаком лично так же, как и с Пушкиным, Жуковским, со всем кругом русских литераторов «золотого века» нашей литературы. Многим он помогал, пользуясь своим влиянием при дворе. Так, молодой Иван Сергеевич Тургенев был обязан Толстому, что не отправился в Сибирь за «крамольную» статью по поводу смерти Гоголя, а только был выслан в свою усадьбу Спасское-Лутовиново. Между тем сам Алексей Константинович на волне демократических преобразований, начавшихся после кончины Николая I и вступлением на престол либерального Александра II, создаёт на страницах «Современника» яркий сатирический образ замшелого николаевского чиновника Козьмы Пруткова, балующегося сочинением нравоучительных стихов и лукавых афоризмов. Вот эти парадоксальные и смешные афоризмы сделали Козьму Пруткова всемирно известной личностью, а заодно и создателей его: Алексея Толстого (перу которого принадлежит большая часть «творчества» Козьмы) и братьев Жемчужниковых.

Как часто бывает, литературный фантом Козьма Прутков отделился от своих авторов и зажил собственной жизнью, приобрёл даже какие-то индивидуальные черты характера. Возможно, создатели Козьмы хотели представить этакого надутого и глупого чинушу, а на деле получился довольно лукавый и въедливый сочинитель, многое подмечающий в окружающей действительности и в человеческих сердцах. Нелишне напомнить некоторые афоризмы Козьмы Пруткова.

«Люби ближнего, но не давайся ему в обман!». «Отыщи всему начало, и ты многое поймёшь». «Всякая человеческая голова подобна желудку: одна переваривает входящую в оную пищу, а другая от неё засоряется». «В глубине всякой груди есть своя змея». «Многие люди подобны колбасам: чем их начинят, то и носят в себе».

Были у Козьмы Пруткова (читай – у Алексея Толстого) шуточки и по поводу отношений мужчины и женщины: «Обручальное кольцо есть первое звено в цепи супружеской жизни». «Влюбленный в одну особу страстно - терпит другую только по расчёту».

Странным образом, эти афоризмы оказались пророческими и для самого Алексея Константиновича. Долгие годы он будет добиваться брака с любимой женщиной, которая была женой другого человека. Эта несчастная любовь буквально перевернёт всю его жизнь. Свою возлюбленную, жену конногвардейского полковника Софью Андреевну Миллер (Бахметеву) он встретит на балу в 1851 году. Примерно к тому же времени относится и его знаменитое стихотворение, ставшее благодаря Чайковскому прекрасным романсом:

Cредь шумного бала, случайно,

В тревоге мирской суеты,

Тебя я увидел, но тайна

Твои покрывала черты.


Лишь очи печально глядели,

А голос так дивно звучал,

Как звон отдалённой свирели,

Как моря играющий вал.


Мне стан твой понравился тонкий

И весь твой задумчивый вид,

А смех твой и грустный, и звонкий

С тех пор в моём сердце звучит.


В часы одинокие ночи

Люблю я, усталый, прилечь,

Я вижу печальные очи,

Я слышу весёлую речь.


И грустно я так засыпаю

И в грёзах неведомых сплю,

Люблю ли тебя - я не знаю,

Но кажется мне, что люблю!

Произведение это можно назвать шедевром русской лирики. Но дорого стоила эта внезапно вспыхнувшая любовь самому Толстому. 12 лет они с Софьей Андреевной добивались её развода. Но муж её был непреклонным… Светское общество было настроено против них. Впрочем, в отличие от героев романа «Анна Каренина», у Толстого и Софьи Андреевны всё обошлось: они поженились через 12 лет мытарств.

Однако всё это стоило Толстому карьеры при императорском дворе, он подал в отставку. Тем не менее, царь благоволил к своему бывшему любимцу и наградил его орденом св. Станислава – высшей наградой империи за гражданские заслуги.

Сам Алексей Константинович, впрочем, не жалел об отставке, он весь погрузился в литературное творчество. Все главные произведения его жизни были написаны после этих событий.

Ещё Гоголь присутствовал при чтении автором первых глав романа «Князь Серебряный» и одобрил его. Роман этот стал наиболее крупным произведением А.К. Толстого в области прозы. В нём ярко выразилась гражданская позиция автора – неприятие тирании и государственного деспотизма.

Конечно, Толстой идеализирует своего героя, выводя его исключительно благородным, лишённым недостатков человеком. Но ему важно было подчеркнуть разницу между благородным рыцарем князем Серебряным (фигура вымышленная) и тираном Иваном Грозным. Разумеется, описывая царя, Толстой идёт вслед за Карамзиным, ненавидевшим Ивана Грозного. Но роман ведь не учебник истории, и Толстой представляет Грозного не только безжалостным деспотом, создавая крайне трагический, драматический образ правителя России, взвалившего на себя слишком тяжкую ношу...

Дальнейшее развитие образ царя, неукротимого в своих буйствах, но и страдающего от своих пороков, получит у Толстого в его знаменитой драматической трилогии, в пьесах «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Фёдор Иоаннович» и «Царь Борис». В этой трилогии, писавшейся в 60-е годы XIX века, осуждается государственный деспотизм, когда под карающий Молох самовластья кладётся и правый, и виноватый, когда попирается человеческий закон. Но личность самого Грозного противоречива. Во всяком случае, после трагедий Алексея Константиновича Толстого царь Иоанн Грозный таким и останется в нашей памяти. Более сильный образ Грозного никакому художнику после Толстого создать не удалось.

Всё это: титаническая работа, неурядицы в личной жизни – не могло не сказаться на здоровье писателя. У него открылась сильная невралгия. Он лечился, ездил за границу на курорты, но ничего не помогало. Жизненный путь Алексея Константиновича Толстого оборвался 10 октября 1875 года (по нов. ст.) в его любимом имении Красный Рог в Черниговской губернии (где находится сейчас его единственный в России музей).

Ныне – это Брянская область на границе России и Украины. Его могила, его творчество – словно напоминание нам всем о нашей общей истории, о порушенном нашем единстве.

Певец славянства, лучших качеств славянской души Алексей Константинович Толстой остаётся рыцарем нашей литературы и продолжает сражаться за славянский мир.

Специально для «Столетия»

Статья опубликована в рамках проекта на средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии c распоряжением Президента Российской Федерации от 05.04.2016 № 68-рп и на основании конкурса, проведённого «Союзом женщин России».

[Иван Лабазов]

Алексей Константинович Толстой — «отец» Козьмы Пруткова

5 сентября 1817 года родился граф Алексей Константинович Толстой (1817—10.10.1875), поэт, писатель, драматург, автор исторического романа «Князь Серебряный», пьесы «Царь Фёдор Иоаннович», которой открылся Московский художественный театр. Самое известное его творение (совместно с братьями Жемчужниковыми) — Козьма Петрович Прутков (1803—13.01.1863), один из самых блистательных умов в российской истории, философ и мудрец, даровитейший из поэтов, мастер афоризма, писатель и драматург, действительный статский советник, директор Пробирной палатки, кавалер ордена Святого Станислава I степени. Его гениальный политический проект «О введении единомыслия в России» и поныне вдохновляет многих российских политиков.

О нём:
• Биографическая статья в энциклопедии Krugosvet.Ru
• Биографическая статья из издания «Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона»
• Дмитрий Жуков. Алексей Константинович Толстой — биография из серии «Жизнь замечательных людей»
• Собрание сочинений в библиотеке Мошкова (Lib.ru)
• Его произведения в сетевой библиотеке «Либрусэк»
О Козьме Петровиче Пруткове:
• Статья в энциклопедии Krugosvet.Ru
• Статья из издания «Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона»
• Его произведения в библиотеке Мошкова (Lib.ru)
• Сайт его памяти с его трудами на нивах российской словесности и биографическими материалами

Думается, Прутков — один из величайших виртуалов всех времён и народов.

[Историк. РФ]

https://историк.рф/history_day/5-%d1...5%d0%ba%d1%81/

Алексей Константинович Толстой (1817–1875) носил графский титул, хотя его родители расстались и воспитывался он в семье матери. Будущий писатель входил в детское окружение наследника престола, будущего императора Александра II. Литературным дебютом Толстого стала фантастическая повесть «Упырь» (1841). В 1840-е он получил известность как поэт, автор исторических баллад («Василий Шибанов», «Князь Михайло Репнин», «Илья Муромец») и лирических стихотворений, многие из которых стали всенародно любимыми романсами. Автор остроумной сатирической «Истории государства Российского от Гостомысла до Тимашева» (1868). Один из соавторов пародийного образа Козьмы Пруткова, от имени которого писал иронические стихотворения. Автор драматической трилогии в стихах, посвящённой истории Московского царства («Смерть Иоанна Грозного», «Царь Фёдор Иоаннович», «Царь Борис»). В 1862-м опубликовал исторический роман «Князь Серебряный».

[Историческая правда]

http://www.istpravda.ru/chronograph/1631/
Алексей Николаевич Толстой родился в Саратовской области, в семье помещика. Алексей был воспитан отчимом А.Бостромом, либералом и наследником «шестидесятников», к которому ушла мать, женщина образованная и не чуждая писательству. Детские годы прошли на хуторе Сосновка, принадлежавшем отчиму. Первоначальное образование получил дома под руководством приглашенного учителя.

В 1897 году семья переезжает в Самару, где будущий писатель поступает в реальное училище. Окончив его в 1901 году, едет в Петербург, чтобы продолжать образование. К этому времени относятся его первые стихи, не свободные от подражания Некрасову и Надсону.

В 1907 году Алексей Толстой решил посвятить себя литературному труду. Уже в следующем году написал книгу стихов «За синими реками» и первый прозаический труд – «Сорочьи сказки».

На раннее творчество Толстого оказал влияние Максимилиан Волошин, который в те годы был с ним дружен. В 1909 году появилась первая повесть Толстого — «Неделя в Тургеневе». Затем вышли в свет два романа – «Чудаки» и «Хромой барин». Критика благосклонно оценила его первые публикации.

Первая мировая война меняет планы Толстого. Как военный корреспондент от «Русских ведомостей» он находился на фронтах, побывал в Англии и Франции. Написал ряд очерков и рассказов о войне. В годы войны обратился к драматургии – именно тогда им были написаны комедии «Нечистая сила» и «Касатка» (1916).

Октябрьскую революцию Толстой воспринял враждебно. Осенью 1918 года он уезжает с семьей в Одессу, оттуда – в Париж, затем в Берлин. В берлинский период были написаны: роман «Аэлита», повести «Черная пятница» и «Рукопись, найденная под кроватью».

В 1923 году Толстой возвращается в СССР. В открытом гостеприимном доме Алексея Толстого собирались интересные, талантливые люди – писатели, актеры, музыканты. Среди написанного после возвращения выделяется трилогия «Хождение по мукам». Значительным достижением писателя стал его исторический роман «Петр I», над которым он работал в течение 16 лет.

Во время Отечественной войны Толстой часто выступал со статьями, очерками, рассказами, героями которых были простые люди, проявившие себя в тяжелых испытаниях войны. В 1941–1943 годах он создает драматическую дилогию «Иван Грозный». Многие его произведения экранизированы, он несколько раз становился лауреатом Государственной премии СССР.

Толстой скончался 23 февраля 1945 года в Москве.

Источник: www.calend.ru