*4297. КУРИЛЫ — САМЫЕ ЖИВОПИСНЫЕ ОСТРОВА РОССИИ

[«Ь Власть» Владимира Яковлева]

Журнал "Коммерсантъ Власть" №16 от 15.04.1991

Проблема Южно-Курильских островов оказалась вполне внутриполитической: в ее решении заинтересован не только Союз, но и Россия. Январский прогноз Артема
Тарасова (см. "Ъ" N 55), утверждавшего, что Горбачев сговорился продать
японцам Курилы за 200 млрд долларов, кажется теперь чрезмерно
оптимистическим.

Визит в Японию показал, что полная несогласованность позиций Союза и
России, так и не договорившихся, кому должны достаться деньги за Курилы,
равно как и отсутствие свободы маневра у союзного лидера привели к
фактическому провалу переговоров: кредитов японцы не дали, а коммюнике
переговоров по проблеме "территорий" свелось к общим фразам.

Впервые Горбачев возвращается домой без необходимой ему дипломатической
победы и без денег в момент столь острого кризиса, вполне могущего стоить
ему власти.

АРГОНАВТЫ ПОЕХАЛИ ЗА ЗОЛОТЫМ РУНОМ

Российские руководители заявили о готовности обсуждать с Японией вопросы
территориальной целостности России, Горбачев - вопросы территориальной
целостности Союза ССР. Но суть разногласий осталось прежней: каждая из
сторон, вполне готовая торговать островами, желала при этом иметь приоритет
в распределении шкуры неубитого медведя (т. е. японских кредитов).
Полюбовный дележ требует так называемого консенсуса, способ же достижения
консенсуса с российским руководством президент СССР избрал странный.

Он включил в состав официальной делегации заместителя председателя ВС РСФСР
Бориса Исаева (члена оппозиционной Ельцину "шестерки"), который представлял
в Японии интересы России, будучи дезавуирован руководством этой самой
России: Хасбулатов распорядился считать его пребывание в Японии прогулом и
не платить ему за эти дни жалованья.

Дипломатические наблюдатели полагают, что такой странный консенсус никак не
мог уверить японцев в наличии между Россией и Союзом какого-то
взаимопонимания. А поскольку Россия постоянно грозится дезавуировать всякие
соглашения, заключенные в обход ее интересов, заслуживает внимания та
версия, что японцы решили не рисковать. И денег, по сути дела, не дали.

И СМЕХ, И ГРЕХ

В довершение неразберихи у Ельцина и Горбачева обнаружился еще один
конкурент председатель Сахалинского облисполкома Валентин Федоров,
заявивший, что не уступит и пяди курильской земли. 17 апреля Федоров
прервал свое пребывание в Японии, дал пресс-конференцию в токийском
аэропорту и отбыл на Родину по маршруту Токио - Москва - Южно-Сахалинск.

Корреспонденту "Ъ" Федоров заявил, что его демарш вызван желанием изменить
ход переговоров, получивших "неправильный" старт. По мнению Федорова,
президент окружил себя аппаратчиками из Москвы и не думает решать проблемы
Дальнего Востока. Особенно оскорбил Федорова "тет-атет Горбачева с
президентом (очевидно, премьер-министром. - "Ъ") Кайфу", во время которого,
как понял Федоров, обсуждался "курильский вопрос". По мнению Федорова, он
мог бы тоже участвовать в тет-а-тете, при котором японскую сторону кроме
г-на Кайфу представляли еще четыре человека, а со стороны президента
Горбачева присутствовал только его помощник.

Такое раздражение Федоров объяснил своим замыслом выдавать японцам лицензии
на лов рыбы в акватории Курил, которая в соответствии с проектом отходит к
свободной экономической зоне (СЭЗ) Сахалинской области.

"САМ НЕ АМ, И ТЕБЕ НЕ ДАМ"

Парадоксальность ситуации в том, что и Ельцин, и Горбачев являются своего
рода первопроходцами курильской проблемы, и казалось бы, кому как не им
успешно торговать "землей дальневосточной" - в конце концов, они первые
дали намек японцам, что в принципе не отвергают идею возвращения островов.

В январе 1990 г. в ходе своего визита в Японию Ельцин признал наличие
проблемы и предложил свой план ее решения, предполагающий создание
свободной экономической зоны и длительный (20 - 25 лет) переходный период.

Осенью 1990 г. наличие проблемы признал и Горбачев. После литовских
событий, когда иностранные кредиты сократились, усилились слухи о его
готовности вернуть Японии Курильские острова и получить за это много денег.
Центр опровергал слухи столь неуклюже, что только подливал масла в огонь
(см. "Ъ" N 55).

Однако сложилась неприятная ситуация: и союзный, и российский лидер (а
теперь еще и областной лидер Федоров) чрезвычайно желали бы небескорыстно
урегулировать территориальный спор с Японией, но столь же чрезвычайно не
желали бы, чтобы ответными дарами благодарных японцев воспользовался
кто-нибудь другой.

Более того: по мнению наблюдателей, экономическое положение страны столь
плачевно, что и левые, и правые, и центр, и вообще всякий политик, имеющий
к тому возможность, вряд ли отказались бы от шанса поправить дела японскими
кредитами. Но при этом такая возможность заказана для любого сколь-нибудь
значимого политика: обвинение в распродаже Союза (вариант - России) при
нынешних политических нравах означает политическую смерть.

В результате все хотят "и невинность соблюсти, и капитал приобрести", но
никто сделать этого не может, поскольку все бдительно следят за
конкурентами. Так, Ельцин, выступая на этой неделе в Европарламенте, в
очередной раз предупредил японцев и Горбачева, что за спиной России им
договариваться не имеет смысла.

ТОСКА НА РОДИНЕ

Такая отсрочка, однако, бьет куда сильнее по Горбачеву, чем по Ельцину.
Если для Горбачева в его нынешнем положении внешнеполитический успех -
предмет первой необходимости, то для Ельцина сделка с Японией носит скорее
характер роскоши, без которой вполне можно обойтись. Кредиты остаются для
Горбачева единственным средством продлить свое политическое бытие путем
перекупки сторонников, и только крупная дипломатическая победа могла бы
несколько сгладить его перманентные внутриполитические провалы последних
месяцев.

Следует учесть, что возвращение домой не сулит ему ничего приятного.
Забастовочный обвал. Съезд "союзников". И открывающийся 26 апреля пленум ЦК
КПСС. На нем, как сообщил газете Repubblica помощник президента СССР
Георгий Шахназаров, постановка вопроса об отставке Горбачева с поста
генсека в принципе не исключена - телеграммы же от низовых парткомов,
требующие рассмотреть деятельность Горбачева как генсека, идут лавиной. При
этом явная попытка договориться с японцами об уступке Курил вполне может -
поскольку она окончилась неудачей - сделаться одним из ведущих пунктов
обвинения против него: в этом пункте могут сойтись и правые, и левые.

Наблюдатели полагают, что единственным спасительным ходом для Горбачева мог
бы стать необычайно тесный альянс с левыми. Такой вариант, однако,
представляется маловероятным: президент вряд ли захочет выступить в
качестве младшего партнера по коалиции, на большее же он при нынешнем
политическом весе демократов вряд ли может рассчитывать.

И неудачная поездка в Японию может стать одной из последних неудач
Горбачева-политика.

[«ГАЗЕТА»-Михаила Михайлина]

11 МАРТА ПЯТНИЦА 2005 года ГАЗЕТА #43 /821/

Верхняя палата японского парламента единогласно приняла резолюцию по так называемым Северным территориям. В документе говорится, что России и Стране восходящего солнца необходимо немедленно решить проблему не только Южных Курил, но и «других спорных земель». В связи с этим стоит напомнить, что принадлежность Малой Курильской гряды (Хабомаи), а также острова Шикотан, Итуруп и Кунашир издавна являлась предметом территориального спора между двумя странами. Неожиданно возникшие в японской резолюции «другие земли» в этом смысле являются чем-то новым. Теоритически под это определение может подойти южная часть Сахалина, входившая в состав Японии с 1905 по 1945 год. Впрочем, сами японские депутаты предпочли воздержаться от комментариев по этому пункту, заявив лишь, что резолюция весьма условна и была принята в таком виде исключительно для того, чтобы получить одобрение всех представленных в парламенте сил, в том числе и самых радикальных. Между тем Россия и ранее давала понять, что готова обсуждать только принадлежность Шикотана и Хабомаи. Поэтому одностороннее «дополнение» этого списка Итурупом, Кунаширом и другими, едва ли способно ускорить разрешение ситуации вокруг островов. О ее тупиковости свидетельствует и факт переноса на неопределенный срок ожидавшегося в середине весны визита в Японию Владимира Путина, и появившееся вчера сообщение о том, что японский премьер-министр Дзюньитиро Коидзуми может не приехать в Москву на празднование 60-летия Победы над фашизмом «в связи с занятостью». Специальный корреспондент Газеты Василий Гулин побывал в зоне дипломатического спора, чтобы своими глазами увидеть, что происходит на «Северных территориях» и выяснить, что может потерять Россия, если они все-таки будут переданы Японии.

[МИД РФ]

https://www.mid.ru/da/foreign_policy...ent/id/3470081
9.01.1919:09

8-09-01-2019

СООБЩЕНИЕ ДЛЯ СМИ

9 января с.г. Посол Японии в России Т.Кодзуки был приглашен в МИД России.

Заместитель Министра иностранных дел Российской Федерации И.В.Моргулов заявил Послу, что в Москве обратили внимание на прозвучавшие в последнее время высказывания японского руководства по проблематике мирного договора с Россией, в частности, о необходимости «добиться понимания» жителей южных Курил по вопросу о «переходе территориальной принадлежности островов к Японии», а также об «отказе от требования выплаты Россией компенсаций» в пользу Японии и бывших японских жителей за «послевоенную оккупацию островов». Кроме того, объявляется, что именно в 2019 году наступит «поворотный момент» в вопросе о мирном договоре.

Главе японской дипмиссии было указано, что подобные высказывания грубо искажают суть договоренностей лидеров России и Японии об ускорении переговорного процесса на основе Совместной декларации 1956 года, дезориентируют общественность двух стран относительно содержания переговоров. Такие заявления не могут быть расценены иначе как попытка искусственно нагнетать атмосферу вокруг проблемы мирного договора, навязать другой стороне собственный сценарий ее урегулирования.

В данном контексте была акцентирована неизменность принципиальной позиции России о том, что решение проблемы мирного договора возможно в условиях создания качественно новой атмосферы в российско-японских отношениях, должно быть поддержано народами обеих стран и основываться на безусловном признании Токио итогов Второй мировой войны в полном объеме, включая суверенитет Российской Федерации над южными Курильскими островами.

[МИД РФ]

9 января, 2019

МИД РФ выпустил официальное заявление для прессы на тему японских разговоров про передачу Курильских островов, где отдельно подчеркивалась неизменность суверенитета РФ над Южными Курилами.

О встрече заместителя Министра иностранных дел Российской Федерации И.В.Моргулова с Послом Японии в России Т.Кодзуки

9 января с.г. Посол Японии в России Т.Кодзуки был приглашен в МИД России.

Заместитель Министра иностранных дел Российской Федерации И.В.Моргулов заявил Послу, что в Москве обратили внимание на прозвучавшие в последнее время высказывания японского руководства по проблематике мирного договора с Россией, в частности, о необходимости «добиться понимания» жителей южных Курил по вопросу о «переходе территориальной принадлежности островов к Японии», а также об «отказе от требования выплаты Россией компенсаций» в пользу Японии и бывших японских жителей за «послевоенную оккупацию островов». Кроме того, объявляется, что именно в 2019 году наступит «поворотный момент» в вопросе о мирном договоре.

Главе японской дипмиссии было указано, что подобные высказывания грубо искажают суть договоренностей лидеров России и Японии об ускорении переговорного процесса на основе Совместной декларации 1956 года, дезориентируют общественность двух стран относительно содержания переговоров. Такие заявления не могут быть расценены иначе как попытка искусственно нагнетать атмосферу вокруг проблемы мирного договора, навязать другой стороне собственный сценарий ее урегулирования.

В данном контексте была акцентирована неизменность принципиальной позиции России о том, что решение проблемы мирного договора возможно в условиях создания качественно новой атмосферы в российско-японских отношениях, должно быть поддержано народами обеих стран и основываться на безусловном признании Токио итогов Второй мировой войны в полном объеме, включая суверенитет Российской Федерации над южными Курильскими островами.

http://www.mid.ru/da/foreign_policy/...ent/id/3470081 - цинк

Собственно, данное заявление запоздало на несколько недель, так как японцы своими заявлениями захватили информационную инициативу, а официальная пропаганда кроме "ничего не отдают" выдавить из себя не могла. В итоге, ситуацию запустили, японцы совсем обнаглели и посла вызвали на ковер.
В итоге, на 20 января в Москве уже намечен митинг https://svpressa.ru/politic/news/221235/ по поводу ситуации с Курилами, а посыл "а вдруг действительно отдадут" никуда не делся, так как официальные заявления на тему торга с японцами на тему мирного договора создали для этого благодатную почву.
Само собой, неизменность суверенитета РФ над Южными Курилами надо почаще подчеркивать специально для японцев, чтобы у них не рождалось ложных иллюзий и чтобы не нервировать собственную общественность.
Митинги, кстати, могут иметь и информационную пользу в плане ретрансляции японцам посыла, что общественность не поддерживает японские притязания, ибо нефиг.

[Виктория Гарсия-Берналь]

https://www.youtube.com/watch?v=gtX9...ature=youtu.be

[Владимир Микоян]

https://regnum.ru/news/polit/2555810.html

20 января 2019 |

Казалось бы, чем больше в обществе разговоров о затеянной сдаче островов Малой Курильской гряды Японии, тем яснее должна бы вырисовываться картина вокруг этого неблаговидного замысла. Но в данном случае происходит всё с точностью наоборот. Оно и понятно — наши власти хотят по-тихому, закулисно обговорить с японцами все детали, укутать их в расплывчатые и привлекательно звучащие, беспроигрышные формулировки мирного договора, но для этой филигранной творческой работы требуется ещё какое-то время. А пока — навести «тень на плетень», успокоить, убаюкать общественность России, взбудораженную и ошарашенную таким беспрецедентным и безапелляционным намерением подписью одного человека отторгнуть нашу общегосударственную собственность, нарушить территориальную целостность страны.

Яркий, но неуклюжий пример этой тактики подала недавно официальный представитель МИДа, директор Департамента информации М. Захарова. В телепередаче В. Соловьёва на прямой вопрос ведущего:

«Острова российские? Вопрос о том, что они будут переданы, рассматривается или нет?»

М. Захарова даёт совершенно ошеломляющий ответ:

«Вопрос о территориальной принадлежности островов Российской Федерации на данный момент (! — В.М.) вообще никаким образом не подвергается никакому сомнению».

Во-первых, что значит «на данный момент»? А после того, как этот «данный момент» исчерпает себя, то есть когда закончится работа над будущим договором, острова подпадут под иную — японскую территориальную принадлежность? Тем более, что собственность на острова с японской точки зрения действительно не должна подвергаться сомнению — они о своих беспочвенных претензиях на них толкуют с упорством, достойным иного применения, уже десятки лет.

Слушаем М. Захарову дальше и удивляемся всё больше:

«Вопрос в другом — в Декларации 1956 г. говорилось о том, что при заключении мирного договора с Японией, после того, как Япония признаёт итоги Второй мировой войны, возможно обсуждение передачи двух островов по доброй воле, а далее — с рассмотрением, обсуждением и переговорным процессом о том, каким образом это будет сделано и т.д.».

Если бы М. Захарова не сослалась на Совместную советско-японскую декларацию 1956 г. (она ещё у нас называлась Московской декларацией, поскольку была подписана в Москве в октябре 1956 г.), а говорила как бы от себя, можно было бы, тяжело вздохнув, простить ей этот откровенный ляп. Ведь вот что конкретно, дословно говорится в Декларации (Статья IX) :

«Союз Советских Социалистических Республик, идя навстречу пожеланиям Японии и учитывая интересы японского государства, соглашается на передачу Японии островов Хабомаи и острова Сикотан с тем, однако, что фактическая передача этих островов Японии будет произведена после заключения Мирного договора между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией».

Нигде, к сожалению, в Декларации специально не говорится о том, что Япония должна сначала признать итоги Второй мировой войны и, в частности, советский суверенитет над Курилами. Советское руководство исходило из того, что после безоговорочной капитуляции Японии в 1945 г. и подписания ею в 1951 г. Сан-Францисского договора (где говорилось, кстати, что «Япония отказывается от всех прав, правооснований и претензий на Курильские острова»), этот вопрос отпал сам собой. Об «обсуждении передачи островов», о чём с такой невинной лёгкостью фантазирует М. Захарова, нигде в документе и слова нет. В нём ясно, хотя и с временной оговоркой, записано: «соглашается на передачу Японии островов Хабомаи и острова Сикотан». Ничего о том, что добавляет М. Захарова: «с рассмотрением, обсуждением и переговорным процессом о том, каким образом это будет сделано и т. д.» в Декларации не содержится. Никакой переговорный процесс в этом документе в то время не предусматривался, делалась лишь оговорка «фактическая передача этих островов Японии будет произведена после заключения Мирного Договора». Так что это всё личные додумывания М. Захаровой, то ли по неосведомлённости, то ли — что хуже, по умыслу, чтобы нас отвлечь и успокоить. Это, безусловно, явное неуважение к интеллектуальному уровню всех, слушающих М. Захарову, точнее, всех, кого она пытается такими выдумками шельмовать.

М. Захарова имеет дипломатический ранг Чрезвычайного и Полномочного посланника 1-го класса (следующий ранг — посол). И это не только внушительно звучащий титул, он накладывает некоторые обязательства, требует соблюдения соответствующих навыков и стандартов. Тем более когда дипломат такого ранга произносит что-то публично, даже если он не уважает аудиторию. Классическая, в том числе крепкая советская дипломатическая школа в работе с материалом по любой проблематике — всегда скрупулёзно, во всём объёме и до деталей изучать вопрос, опираясь на непреложные факты, цитаты и документы, причём в первоисточниках. Тогда и звучать будешь весомее, авторитетно, бесспорно. Яркий образец этой школы и пример для подражания — министр иностранных дел С. Лавров, который всегда излагает проблемы так, что никто не может возразить, во всяком случае в отношении обсуждаемых фактов.

Про такие «мелочи» из уст М. Захаровой, как выдать гряду Хабомаи (русское название «острова Плоские»): 22 острова, скал, отмелей, и остров Шикотан, всего лишь за два острова, уже и не стоит упоминать. Хотя такие «мелочи» имеют огромное, хотя бы экономическое значение, поскольку от них измеряется эксклюзивная экономическая 200-мильная зона России, где находятся гигантские рыбные запасы, не говоря уже о недрах континентального шельфа. Так неточно и почти с пренебрежением говорить об этом национальном достоянии и источнике поступления немалых денег, право дело — стоило бы поаккуратнее.

На самом деле проблема даже не в точном цитировании Совместной декларации — это элементарно и доступно не только послам, а в том, что наше руководство почему-то пошло на поводу у японского премьер-министра — «друга Синдзо», и согласилось взять за основу этот архаичный, отживший своё межгосударственный документ. И не только согласилось, но и отстаивает оправданность такой сговорчивости. Трудно это назвать досадной оплошностью, но даже оплошности лучше исправлять, чем упрямо следовать им, загоняя дело туда, откуда возврата уже не будет. Тем более вопреки воле большинства граждан своей страны. Ведь любому, даже непосвящённому человеку ясно, что документ, подписанный 62 года тому назад в совершенно иной обстановке, в том числе при наличии тогдашних громких антиамериканских сил в самой Японии (а наше руководство надеялось, что она выберет для себя статус нейтральной страны), неразумно автоматически накладывать на нынешние совершенно иные времена, на сформировавшуюся новую политическую и военную конфигурацию в Японии. Тем более что с практической точки зрения обращение к тексту Декларации потеряло почти всякий смысл, так как многие её положения были вскоре после ратификации выполнены: установлены дипломатические отношения, открыты посольства и консульства, Япония при поддержке СССР была принята в ООН, освобождены и репатриированы японские военнопленные, заключены двусторонние соглашения, вступила в силу Конвенция о рыболовстве и Соглашение о сотрудничестве при спасении людей, терпящих бедствие на море, образовались первые коммерческие связи.

Фактически из всего лишь 10 статей Декларации «живыми» на сегодняшний день остались лишь три: статья III общего характера, оговаривающая, что в своих отношениях стороны «будут руководствоваться принципами Устава ООН», и пресловутая цитировавшаяся выше статья IX о передаче островов, но лишь после подписания мирного договора. Но главная и непреложная ценность Совместной декларации для нас в том, что она в основополагающей статье под номером 1 объявляла: «прекращается состояние войны, восстанавливается мир и добрососедские, дружественные отношения». По сути, Декларация, хоть и в одной формулировке, и есть искомый мирный договор.

При наличии этой стратегической констатации, работа над иным, дополнительным документом — полновесным текстом мирного договора, раз уж его так хочет Япония, должна была бы вестись на основе нового крупного, отвечающего современным реалиям документа, по типу Основ взаимоотношений между СССР и США от 1972 г., когда началась полоса советско-американской разрядки напряжённости, или Договора об основах взаимоотношений между ГДР и ФРГ от 1972 г. Если стороны хотели бы сделать упор на финансово-инвестиционный блок, то можно было бы воспользоваться как отправной точкой Договором между СССР и ФРГ о содействии осуществлению и взаимной защите капиталовложений (1989 г.), с последующим Протоколом. Архив МИДа на этот счёт обширен. Но Японии-то нужно другое от мирного договора — чтобы он непременно предусматривал получение под свой суверенитет островов: как минимум гряды Хабомаи и о-ва Шикотан, а лучше и Кунашира, и Итурупа заодно. Только поэтому японцы трясут перед нами, как бубном вошедший в транс шаман, статьей IX Совместной декларации, хотя сами же после заключения в 1960 г. Договора о взаимном сотрудничестве и безопасности с США своими безапелляционными требованиями-претензиями на всю часть южных Курил фактически дезавуировали эту статью Совместной декларации и тем самым поставили крест на дальнейших переговорах. Но и СССР не остался в долгу — нотой оповестил Токио, что заключение Договора с США исключает советские намерения по передаче островов. Тем самым вопрос умер сам собой. Теперь на белый свет японцы вновь вытащили, отряхнув многолетнюю пыль, Совместную декларацию, точнее, пресловутую статью IX о передаче островов, чтобы именно она стала стержнем будущего текста мирного договора. Всё дополнительное, что будет вписано в остальной текст, для японцев не столь существенно. Может быть, что-то из этого остального, второстепенного для них, и будет ими потом исполняться, а что не захотят — так и останется на бумаге. Можно будет их только пожурить, но не заставить. Особенно в том, что касается вожделенных инвестиций в российскую экономику, получения технологий последнего поколения и прочих новшеств, на чём, видимо, строятся надежды нашего руководства. Неужели этот нехитрый трюк не смогли рассмотреть в Москве?! А, если смогли, то значит фактически уже загодя согласились на самоотторжение российской государственной собственности в нарушение Конституции и вопреки воле подавляющего большинства населения России.

У японцев, как известно, заведено, что надо всячески избегать ситуаций «потери лица». Но мы не принуждали премьера С. Абэ давать клятвы на могиле предков о том, что он «приложит все силы», чтобы отобрать у России её территорию. Так что его «потеря лица» нас не должна волновать — мы же не японцы, мы можем только посочувствовать. А для президента России есть выход, переступив через себя, сохранить лицо перед своими гражданами (если его интересует их мнение) — объявить японским коллегам и друзьям, что он бы рад, но народ его страны категорически не согласен, что проявился отчётливый общенациональный консенсус против передачи островов. И он не может и не имеет права идти против воли народа — это их пониманию должно быть доступно. А посему предлагает заключить мирный договор на иной, чем Совместная декларация, основе. А именно такой, которая будет предусматривать всё, что угодно, но не принесение в жертву российской территории.

20 января 2019

4,180

[Алексей Волынец]

https://profile.ru/history/istoriya-...j-vojny-65507/
29.01.2019

От прочих жителей Дальнего Востока айнов отличают густые бороды и уникальный, не похожий ни на один другой, язык. За густую растительность на лице русские первопроходцы так и прозвали айнов – «мохнатые»

©Classic Image/Alamy Stock Photo/Vostock Photo
«А против первой Курильской реки на море видел как бы острова есть…», – доносил властям в феврале 1701 года Владимир Атласов, покоритель Камчатки. «Курилами» русские первопроходцы звали камчатских айнов, население южной оконечности полуострова, откуда и начиналась ведущая далеко на юг цепочка тогда еще неведомых как бы островов. Вскоре «мохнатыми курилами» русские назовут всех аборигенов архипелага, что на тысячу с лишним километров протянулся в океане между Японией и Камчаткой. Местных айнов, отличавшихся от остальных народов Дальнего Востока густыми бородами, наши предки чаще будут именовать просто «мохнатыми», а сами острова в русском языке навсегда станут Курилами.

В тот год, когда казаки Атласова впервые оказались на юге Камчатки, правитель княжества Мацумаэ, первого японского гособразования на острове Хоккайдо, подарил токийскому сёгуну карту «северных территорий», на которой имелось и условное изображение Курильских островов. Самый северный остров современной Японии тогда еще был зоной противостояния айнов и пришлых с юга самураев.

Впрочем, отдельные «сыны Ямато» уже тогда волей случая добирались даже до Камчатки. На юге полуострова русские первопроходцы отняли у местных аборигенов пленника, которого Атласов называл «индейцем». То был японец, единственный выживший после кораблекрушения, когда тайфуном купеческое судно занесло на Камчатку от центрального японского острова Хонсю.

Удивительно, но первыми официальными претендентами на Курилы стали не японцы и не русские, а… голландцы. В 1643‑м капитан Де Фриз, исследовавший «восточное побережье Татарии» в поисках золота и серебра, первым из европейцев посетил архипелаг и дал голландское имя острову Итуруп, объявив его «собственностью Ост-Индской компании». Правда, на острове Кунашир, у подножия действующего вулкана Тятя, голландцы видели некий крест, что до сих пор порождает споры и легенды – оставили ли его там иные западноевропейские мореплаватели той эпохи, португальцы или испанцы, или же какие-то неизвестные нам русские первопроходцы.

И это далеко не единственная легенда и загадка Курил. Например, южную часть архипелага, о которой сейчас спорят Россия и Япония, сами айны не считали своей, там, по их документально зафиксированным рассказам XVII века, обитали «цоропоккуру» – карлики, которых некоторые палеонтологи считают не выдумкой, а схожим с пигмеями подвидом низкорослых людей, некогда живших на островах Юго-Восточной Азии. Впрочем, даже происхождение самих айнов до сих пор остается вопросом дискуссионным.

«22‑й курильский остров»
Зато бесспорен первый исторический факт создания относительно точной и подробной карты Курильской гряды. И тут пальма первенства принадлежит нашим соотечественникам. В 1711–1713 годах разжалованный казачий есаул Иван Козыревский с небольшим отрядом в 55 казаков и 11 камчадалов (аборигенов Камчатки) «в мелких судах и байдарах за переливами на море» исследовал цепочку Курильских островов далеко на юг. По результатам этих экспедиций Козыревский составил описание и первую карту архипелага – «Чертеж Камчатского Носу и морским островам».

Казак Козыревский, будучи внуком ссыльного, на неведомый еще архипелаг отправился тоже по вполне уголовной причине, «заслуживать вины свои приисканием морских островов» – ведь именно он, первоисследователь Курил, убил первопокорителя Камчатки Владимира Атласова. Не стоит удивляться, что первопроходцы были слишком буйными, – другие люди там и тогда земель бы не «приискали»…

Именно Козыревский первым из русских доподлинно выяснил, что к югу за Курилами есть «многолюдная земля Нифонт», т. е. Япония. Именно Козыревский первым сообщил имена основных островов Курильского архипелага в почти привычном нам виде – Сияскутан (Шикотан), Шумчю (Шумшу) и т. д. Впрочем, следующее столетие, вплоть до XIX века, наши предки предпочитали использовать для Курильских островов не эти сложные имена, а просто цифры. Так, остров Шумшу, расположенный всего в 11 км от Камчатки, был «остров 1‑й», а вот «22‑й остров» Курильского архипелага по первой русской версии сегодня очень удивит – так наши предки обозначали… Хоккайдо.

Логика тут была простая: Курилами наши предки считали все острова, где живут «мохнатые курилы», т. е. айны. К тому моменту на северной части Хоккайдо японцы еще не жили, хотя и считали остров уже своим. Последнее крупное восстание аборигенов на Хоккайдо против владычества Японии пришлось на те же годы, что у нас восстание Степана Разина.

«Курильцы приняты под высокодержавную руку…»
240 лет назад, в мае 1779‑го, царица Екатерина II подписала первый юридический документ относительно статуса жителей Курил: «О невзимании никаких податей с приведенных в подданство Курильцов». Аборигены архипелага получили в Российской империи статус лично свободных, к тому же освобожденных от каких-либо государственных налогов и повинностей. Такая милость объяснялась царицей просто – «для чаемой пользы в промыслах и торговле».

В реальности милость царицы была обусловлена возникшим геополитическим конфликтом вокруг островов. Годом ранее иркутский купец Дмитрий Шабалин (компаньон знаменитого купца Шелихова, первопроходца Аляски) высадился на «последнем Курильском острове», т. е. Хоккайдо, откуда привез сведения не только о японцах, но и о желании местных «мохнатых народов пойти в подданство» России. Документы о плавании Шабалина уже в феврале 1779‑го попали в Петербург, и в окружении великой императрицы резонно сочли, что это чревато конфликтом с «Апонским государством» и в таких условиях стоит отказаться от сбора на островах меховой дани ради большей лояльности «мохнатых курильцов».

Пока в столице России освобождали Курилы от налогов, купец Шабалин с полномочиями от иркутского губернатора (весь наш Дальний Восток тогда официально был частью именно этой губернии) начал первые в истории русско-японские переговоры о Курильских островах. Позиции России впервые озвучили в последний день лета 1779 года.

«Курильцы 19, 20 и 21 островов (т. е. Итурупа, Кунашира и Шикотана. – «Профиль») добровольно заплатили ясаки и приняты под высокодержавную руку Ея Императорского Величества, и, стало быть, русские будут впредь ходить на эти острова…», – заявил Дмитрий Шабалин. Зафиксированная русскими документами реакция японцев была красноречива – представители Страны восходящего солнца «ответили полным молчанием, переговоры прекратили и настойчиво советовали немедленно отплыть русским к своему судну…»

Одним словом, в ближайшем августе мы можем отметить 240‑летие начала русско-японского спора за Курилы. Любопытно, что среди тех, кто тогда плыл с купцом Шабалиным на Хоккайдо отстаивать права Российской империи, были и ссыльные участники недавнего пугачевского бунта.

«В следующем году они собираются посягнуть на Хоккайдо…»
К моменту первого спора за острова в Японии искренне считали южную часть архипелага своей. Первый военный пост японцы попробовали создать на Кунашире еще в 1759‑м, однако дальность коммуникаций, сложность климата и не лучшие отношения с аборигенами сорвали первые попытки «сынов Ямато» обустроиться на Курилах.

Первое поселение русских на Курилах тоже оказалось не слишком счастливым – оно существовало с перерывами на острове Уруп с весны 1769‑го. В 1805 году наших поселенцев, пытавшихся, по словам купца Шелихова, «завести помаленьку Русь», вытеснили с Урупа японцы, блокировав всю торговлю с аборигенами. К тому времени японцы окончательно подчинили айнов Хоккайдо, их последнее вооруженное сопротивление самураям зафиксировано в 1789‑м, когда аборигены разгромили японское поселение на Кунашире.


Кругосветное плавание Крузенштерна, стартовавшее в 1803‑м, задумывалось и проходило именно с расчетом на переговоры в Японии по вопросам торговли и границ

Fine Art Images/SuperStock/Vostock Photo
В страшно далеком Петербурге уже в конце XVIII века осознавали слабость позиций России на самом краю Дальнего Востока, рядом с многолюдной Японией. Не случайно первая из запланированных кругосветных экспедиций русского флота, подготовленная в Кронштадте еще в 1787‑м, должна была окончательно решить и вопрос Курил.

«Обойти плаванием и описать все малые и большие Курильские острова от Японии до Камчатской Лопатки, положить их наивернее на карту и от Матмая (т. е. Хоккайдо. – «Профиль») до той Камчатки все причислить формально ко владению Российскаго государства, поставя или укрепя гербы в пристойных местах с надписью на российском и латинском языках…», – гласила инструкция капитану Муловскому, который должен был вести эскадру из четырех русских кораблей от Балтики до Курил. Не только корабли и экипажи, но даже сотни чугунных гербов для Курильских островов уже были подготовлены, но экспедицию сорвала очередная Русско-шведская война.

Та экспедиция могла бы на века раньше закрыть вопрос о принадлежности Курил, но опытный капитан Григорий Муловский вместо кругосветного похода к дальневосточным берегам погиб в морском бою у берегов Швеции. Первая русская кругосветка под парусами отложилась на 14 лет – ее осуществил знаменитый Иван Крузенштерн, когда-то начинавший гардемарином именно у Муловского. При этом кругосветное плавание Крузенштерна, стартовавшее в 1803‑м, задумывалось и проходило именно с расчетом на переговоры в Японии по вопросам торговли и границ.

Дипломатический визит Крузенштерна в Японию окончился ничем. Плывший вместе с ним вокруг света Николай Резанов, камергер и глава Российско-Американской компании (в ведении которой тогда находились Курилы), уполномоченный вести переговоры, так и не был принят японским императором. В Токио, еще носившем имя Эдо, нашу страну уже откровенно считали враждебной, стремящейся отнять у японцев их «северные территории».

Страхи по этому поводу возникли среди японцев еще в 1771 году, когда Страну восходящего солнца посетил знаменитый авантюрист Мориц Бениовский, польский мятежник, бежавший из ссылки на Камчатке. Японцы тогда, замкнувшись от мира, весьма тревожно относились к любым попыткам европейцев нарушить их островное уединение – в том сказывалось и понимание очевидного превосходства европейского оружия той эпохи. Именно Бениовский оставил самураям красочные рассказы, изложенные в японской традиции так: «Государство Рюсу на Камуччаке и Куриису строит крепости, накапливает оружие… В следующем году они собираются посягнуть на Хоккайдо».

В реальности все русские остроги-«крепости» на Камчатке и Курилах насчитывали тогда лишь несколько десятков солдат. Но возникновению фобий реальность никогда не мешала.

«Все шло хорошо, пока не добрались до саке…»
Лишь 30 с лишним лет спустя японские страхи получили реальные основания, когда камергер Резанов, раздосадованный провалом своего посольства, распорядился надавить на северные владения самураев. Любопытно, что его приказ требовал по возможности не убивать японцев – «Делать вред истреблением судов их, но всюду сколько можно сохранять человечество…»


Николай Резанов прибыл в Японию в 1804 году. Ему позволили сойти на берег и поселиться в Нагасаки. Но через полгода из Эдо пришло письмо, в котором говорилось, что император российское посольство не примет, а сам Резанов должен покинуть японскую землю

Fine Art Images/SuperStock/Vostock Photo
Глава Российско-Американской компании направил к Сахалину и Курилам два маленьких кораблика, «Юнона» и «Авось», – те самые, что ныне широко известны по одноименной рок-опере с романтической Кончитой. Их историческое плавание к Курилам тоже не обошлось без романтики, хотя и по-пиратски мрачноватой. В мае 1807‑го «Юнона» и «Авось» подошли к Итурупу, где находился гарнизон в три сотни японских солдат и был выстроен «замок» во вполне средневековом самурайском стиле. На тот момент, с точки зрения Российской империи, японский «замок» располагался на территории нашей Иркутской губернии.

Поэтому именно на Курилах в ночь на 25 мая 1807 года состоялось первое вооруженное столкновение русских и японцев. Десант с «Юноны» и «Авось» быстро и без потерь разогнал средневековое воинство. «Все шло хорошо, пока люди не добрались до саке…», – вспоминал позднее Гавриил Давыдов, капитан кораблика «Авось». Но даже после саке единственной потерей и первой жертвой всех русско-японских войн стал дезертир Борис Яковлев, бывший ссыльный на Аляску, решивший перебежать к японцам. Самураи дезертира не поняли и, после того как русские корабли удалились, отрезали Борису голову, засолили и отправили в Токио как славный трофей.

В Японии события на Итурупе приняли за начало большой войны, а в Петербурге посчитали всего лишь самоуправством дальневосточных властей. Капитанов «Юноны» и «Авось» Николая Хвостова и Гавриила Давыдова отозвали в столицу и даже отдали под суд. Но, пока шло следствие, те геройски отличились в последней Русско-шведской войне, поэтому единственной карой стало личное решение императора Александра I: «Неполучение награждения в Финляндии послужит сим офицерам в наказание за своевольство против японцев». А через несколько месяцев бывшие капитаны «Юноны» и «Авось» исчезли прямо в Петербурге – по официальной версии, утонули спьяну, пытаясь переплыть Неву… Словом, прекрасный материал для еще не написанного исторического детектива.

В Токио тем временем особо горячие головы – например, самый популярный тогда в Японии мастер фехтования Хирояма Хисому – требовали устроить поход прямо на Камчатку для «возмездия варварам». Советники сёгуна, однако, понимали, что война с европейской державой –

это не фехтование на бамбуковых мечах. Поэтому единственной ответной мерой японцев стал захват в плен нескольких русских во время переговоров на курильском острове Кунашир в 1811 году. Показательно, что среди захваченных помимо капитана Василия Головнина с шестью моряками был и айн-«курилец» по имени Алексей.

В итоге, сражаясь с Наполеоном на Западе, далеко на Востоке наша страна балансировала на грани войны с японцами. Лишь в 1813‑м «инцидент» уладили взаимностью – русские захватили возле Итурупа японское торговое судно, на экипаж которого и обменяли русских, захваченных самураями на Кунашире. Освобожденный из плена капитан Головнин, хотя и тепло отозвался о японском народе, вполне однозначно высказался по поводу Южных Курил: «Мы должны предъявить им свои права на три острова, по мнению нашему, несправедливо ими занимаемые…»

«Отныне границы будут проходить между Итурупом и Урупом…»
В положении «ни войны, ни мира» русско-японские отношения оставались до самой середины XIX века, пока 10 августа 1853 года на рейде Нагасаки не появилась эскадра вице-адмирала Евфимия Путятина. Лишь месяцем ранее американский «коммодор» Пэрри силой «открыл Японию», т. е. заставил Токио отказаться от двухвековой изоляции и начать переговоры с иностранной державой.

Задачи Путятина были аналогичными – заключить договор о торговле и наконец решить вопрос границ. Но переговоры затянулись более чем на год, русскому представителю пришлось вести их в сложных условиях неудачной для нас Крымской войны, когда эскадры англичан и французов атаковали Камчатку и даже высаживались на Курилах. Токио, потрясенный визитом американских боевых пароходов, тоже переживал не лучшие времена. Японцы вступили в переговоры с русскими, надеясь использовать нас как противовес США. Но показательно, что проблемой стали именно Курилы – не только русские с японцами, но и сами японцы между собой долго спорили, как и где их делить.

Лишь в январе 1855‑го в храме Гёкусэндзи в городе Симода неподалеку от Токио был подписан первый русско-японский договор. На его страницах сразу после ритуальных фраз о «постоянном мире» и «искренней дружбе» шла конкретика именно о Курилах: «Отныне границы между Россией и Японией будут проходить между островами Итурупом и Урупом. Весь остров Итуруп принадлежит Японии, а весь остров Уруп и прочие Курильские острова к северу составляют владение России».

Но, несмотря на долгие споры о Курилах, русских и японцев в те дни куда больше занимал Сахалин. И Токио, и Петербург прекрасно знали, что огромный остров официально и давно считают своей территорией в Пекине. Однако после недавнего разгрома англичанами в «опиумных войнах» Китай был слаб, и русские с японцами первым общим договором официально объявили Сахалин своим совместным владением.

Это был явный успех нашей дипломатии – закрепленное договором право на Сахалин свалилось России в разгар неудач Крымской войны, при этом маньчжуро-китайские чиновники собирали на острове дань уже сотню лет, японцы имели там поселения рыбаков, тогда как единственный русский пост появился на сахалинской земле лишь годом ранее.

Право на Сахалин адмирал Путятин выторговал еще в тех условиях, когда ныне российские Приамурье и Приморье полностью и официально считались китайскими и было не ясно, уступит ли их Пекин когда-либо вообще. Совместное же русско-японское владение Сахалином позволяло Петербургу давить на Китай вместе с Токио. Одним словом, тогда в России эту сделку сочли весьма удачной.

Но спустя всего несколько лет геополитические расклады изменились – получив от слабых тогда китайцев берега Амура и Уссури, в Петербурге озаботились «неразделенным» русско-японским статусом Сахалина. Договор 1855 года не проводил на острове никаких конкретных границ, а между тем соседи с юга принялись его активно осваивать и заселять. С 1859‑го шли постоянные и безуспешные попытки как-то по-новому договориться с японцами. И почти сразу в Петербурге решили расплачиваться за Сахалин уступками на Курилах, ведь из далекой европейской столицы большой остров на бумажной карте Дальнего Востока выглядел красиво и внушительно, куда выигрышнее, чем невнятная цепочка малюсеньких островков.


Последним актом Второй мировой войны для СССР стал разгром сил Японии в Маньчжурии (марионеточном государстве Маньчжоу-го),на Южном Сахалине и Курильских островах. На фото: советско-японские переговоры о капитуляции действовавшей в Маньчжурии Квантунской армии, 1 сентября 1945 г.

Георгий Хомзор/РИА Новости
«Обменять эти острова на южную часть Сахалина…»
В 1867 году японцам в качестве отступного предложили Уруп с прилегающими островками. Представитель Токио ответил в восточном стиле: «Обмен Южного Сахалина на Уруп равносилен обмену хорошего дома на деревенскую хижину…»

Между тем в стране самураев кончилась гражданская война, реставрировавшая власть императора и подстегнувшая радикальные, вполне успешные реформы. И 15 мая 1870 года канцлер Горчаков поспешил испугать царя Александра II докладом, что японцы с помощью Англии могут легко захватить Сахалин, пользуясь своей близостью и многолюдностью. Русский самодержец приказал внешнеполитическому ведомству закрыть сахалинский вопрос окончательно и как можно быстрее.

Дипломаты в Петербурге не нашли иного выхода, кроме как пообещать японцам в обмен на полный отказ от Сахалина столько Курил, сколько они пожелают. Почему-то надеялись, что самураи проявят скромность и захотят часть. Из Токио без колебаний попросили всё.

Бюрократы горчаковского МИДа не стали брать на себя единоличную ответственность и обратились за консультациями к военным морякам и Министерству финансов. Моряки в тот момент были озабочены восстановлением отсутствовавшего после Крымской войны флота на Черном море и просто отмахнулись от вопроса про какие-то забытые богом острова. Зато министр финансов Рейтерн, всегда фанатично резавший любые госрасходы ради повышения курса бумажного рубля к золоту, дал развернутый ответ, окончательно решивший судьбу архипелага в XIX столетии: «Ввиду малой пользы, которую Россия извлекла доселе из Курильских островов, и тех затруднений, с которыми сопряжено снабжение продовольствием населения этих островов, несмотря на его малочисленность, признаю, что для нас гораздо выгоднее обменять эти острова на южную часть Сахалина…»

Договор, подписанный в Петербурге в мае 1875‑го, гласил: «В замен уступки России прав на остров Сахалин, Его Величество Император Всероссийский, за Себя и Своих Наследников, уступает Его Величеству Императору Японскому группу островов, называемых Курильскими…»

На 70 лет, вплоть до августа 1945‑го, весь архипелаг стал японским, так что в погожий день с «северных территорий» Японии можно было невооруженным глазом легко разглядеть Камчатку. За те семь десятилетий не раз менялись официальные границы на Дальнем Востоке, японцы дважды захватывали Сахалин целиком, но Курилы неизменно оставались частью Страны восходящего солнца. Лишь товарищ Сталин все радикально поменял летом последнего года Второй мировой войны.

Любопытно, что 16 августа 1945-го вождь СССР, узнав о быстром успехе советских войск в боях с японцами, направил президенту Трумэну предложение поделить пополам, подобно Корее, и остров Хоккайдо, когда-то «22‑й курильский остров» на старинных русских картах… До «22‑го острова» не добрались, но все Курилы официально включили в состав Хабаровского края РСФСР уже 2 февраля 1946 года.