*2320. Валерий Зорькин

[Валера, ептыть, ты же верующий]

Действительно, в силу части второй статьи 118 Конституции Российской Федерации судебная власть осуществляется в том числе посредством административного судопроизводства. В настоящее время продолжаются дискуссии относительно самого понятия административного судопроизводства: исчерпывается ли содержание административного судопроизводства отнесением к нему только производства по делам об административных правонарушениях (притом что другие дела публично-правового характера должны рассматриваться по правилам гражданского и арбитражного законодательства), или же все указанные категории дел составляют содержание административного судопроизводства? От решения этого вопроса зависит и судьба принятия специального административно-процессуального кодекса.

В первом случае принятие нового процессуального кодекса представляется излишним, т.к. такой подход предполагает дифференцированное регулирование порядка производства по указанным категориям дел. И действующие нормативно-правовые акты такое регулирование уже осуществляют. Разбирательство по данным категориям дел успешно осуществляется судами общей юрисдикции и арбитражными судами, поэтому сегодня не требуется создание специальных административных судов, призванных осуществлять производство по указанным категориям дел.

Во втором случае, действительно, требуется унификация порядка рассмотрения дел об административных правонарушениях всеми судами. Возможно, путем принятия специального нормативно-правового акта. Но при этом необходимо разрешить вопрос, в чем будет состоять процессуальная специфика такого нормативно-правового акта, по правилам которого должны осуществлять свою деятельность суды, уполномоченные рассматривать дела такого рода. До получения ответов на эти вопросы рассмотрение обозначенной проблемы административного судопроизводства было бы преждевременным. Что же касается той части вопроса, в которой затрагивается проблема привлечения юридических лиц к административной ответственности, то, поскольку в той или иной форме этот вопрос может быть предметом рассмотрения в Конституционном Суде, воздержусь от ответа.

[Консультант]

Каково Ваше отношение к Закону ФЗ-273 "О противодействии коррупции"? Как Вы считаете, каков уровень коррупциогенности в российских судах? Почему так много дел направляется в Европейский суд? - Сафронова Ольга Витальевна (Новосибирск, МООРАП "Общественный антикоррупционный комитет" по СФО)

Общеизвестно о тотальном отсутствии доверия к российским государственным судам как внутри нашего государства, так и на Западе. С точки зрения профессионалов, российская юстиция не способна гарантировать объективное правосудие. Об этом свидетельствует получившее широкий резонанс дело Михаила Черного против Олега Дерипаски (решение от 03.07.2008 Высокого суда правосудия отделения Королевской скамьи Палаты по торговым делам, судья Кристофер Кларк, дело N 2006 FOLIO 1218) , а также многочисленные жалобы в Европейский суд по правам человека. Каким Вы видите выход из сложившейся ситуации, так как в большинстве случаев судебное усмотрение соответствует поговорке "Закон что дышло: куда повернул - туда и вышло", т.е. превращается в судебный произвол?
- Сергей Иванович Косенко (Ставрополь)

[Валера, ептыть, ты же верующий]

Постараюсь ответить сразу и на вопрос Ольги Витальевны, и на вопрос Сергея Ивановича. Относительно Закона "О противодействии коррупции". С одной стороны, хорошо, что в России много было сделано в этом направлении, в частности появилось специальное законодательство. Но сложность-то в том, что для решения проблемы все законодательство должно быть качественным, непротиворечивым, исключающим двусмысленность интерпретации властными институтами. Надо совершенствовать не только уголовное, уголовно-процессуальное, административное, оперативно-розыскное, но и банковское, страховое, в целом гражданское и иные отрасли законодательства. Необходимо вводить международные стандарты бухгалтерского учета и аудита, принимать процедуры, позволяющие населению получать информацию о процессах принятия решений, и т. д. Вообще, предотвращение нормативных условий коррупции - одна из задач административной реформы, направленной на оптимизацию и повышение прозрачности управления.

Но и этого недостаточно. Необходимо вести антикоррупционное воспитание с ранних лет. Сейчас вся система воспитания и образования, начиная с детского сада, школы, лицея, вуза, пронизана взятками, сомнительными поборами, "подарками". Из разговоров родителей, рассказов сверстников в сознании детей закрепляются стандарты коррупционного поведения. И если говорить о приоритетах борьбы с коррупцией, то начинать надо, на мой взгляд, именно со сферы образования. Но опять надо подчеркнуть, что эта борьба не должна вылиться в репрессии против нищих учителей и преподавателей вузов. Это тупиковый и крайне вредный подход, который не решит проблемы.

Относительно конкретного уровня коррупции в российских судах, воздержусь от каких-либо оценочных суждений, так как конкретных фактов, кроме выявленных правоохранительными органами, у меня нет. Могу только сказать, что в ряде случаев безосновательное обвинение судов в коррупции исходит от проигравших дело, которые были ошибочно уверены, что у них есть все шансы выиграть. Но в любом случае уровень доверия к судебной системе, действительно, низок. Понимание этого у власти есть. Недаром распоряжением Президента Российской Федерации была создана рабочая группа по вопросам совершенствования законодательства Российской Федерации о судебной системе. Также есть понимание необходимости совершенствования подготовки юридических кадров, общего повышения правовой культуры.

Что же касается обращений в Европейский суд по правам человека, помимо фактора недоверия к отечественной судебной системе имеются и иные предпосылки. Россия осталась, наверное, единственной среди европейских стран, чьи граждане могут обращаться с жалобой в Европейский суд, минуя высшие судебные инстанции. Причина такого положения нам известна: ЕСПЧ не признает производство в суде надзорной инстанции в качестве эффективного средства правовой защиты и потому полагает внутригосударственные средства правовой защиты исчерпанными после использования ординарных способов обжалования - то есть в судах общей юрисдикции, после прохождения апелляционной или кассационной инстанции. Более того, такая идиосинкразия к надзору со стороны Европейского суда приводит к тому, что и в отношении арбитражных судов применяется - по аналогии - схожий критерий, подразумевающий исчерпанность национальных средств защиты после прохождения кассационной инстанции. Результатом этого становится то, что статья 46 (часть 3) Конституции России, устанавливающая, как известно, право каждого обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты, действует практически наполовину. В последние годы сложилась определенная взаимосвязь между российским и европейским правосудием, когда национальная и наднациональная системы начинают все больше взаимодействовать и оказывать взаимное влияние друг на друга. В идеале мы должны совместными усилиями выстроить такую систему, в которой Европейский суд играет действительно субсидиарную роль, более того - роль резервной инстанции, в которую имеет смысл обращаться, если, несмотря на все предпринятые меры, даже при условии их реальности и эффективности, национальная система защиты прав все-таки дала сбой.

Фактически же, дело после областного суда в системе общей юрисдикции или окружного в системе арбитражных судов сразу попадает в Европейский суд, и таким образом отсекается та верхушка пирамиды судебной власти, за которой и должно оставаться последнее, решающее слово в этом споре, на которую в силу самого ее статуса и юридической природы возложена функция обеспечения единообразного толкования и применения права, функция надзора в широком смысле этого слова за нижестоящими судами. В итоге Европейский суд де-факто начинает подменять собой высшую судебную инстанцию, имея дело с результатами "удельного правосудия" и зачастую решая вопросы, которые могут и должны рассматриваться и решаться высшими национальными судебными органами страны. Повторю, что изменение ситуации возможно после полноценной реформы надзорного производства.

[Консультант]

Не считайте ли Вы, что в определенной мере именно деятельность самого Конституционного Суда привела к тому, что Конституция России все меньше и меньше является актом прямого действия? Говоря о деятельности Суда, я имею в виду данное КС РФ ограничительное толкование норм процессуальных кодексов о компетенции иных судов по применению Конституции при абстрактном и конкретном нормоконтроле, частый пересмотр КС РФ своих собственных позиций о толковании Конституции, завуалированный в виде уточнения своих позиций в отказных определениях.
- Филаретов Александр Витальевич (Москва)

[Валера, ептыть, ты же верующий]

Все российские конституционалисты знают и часто повторяют азбучную истину, что Конституция имеет прямое действие. Об этом прямо говорит статья 15 Конституции РФ. И вроде бы за последние годы это стало общим местом в профессиональном сознании российского юриста.

Но, если разобраться, все не так уж однозначно. На самом деле Конституция действует либо через систему нормативных правовых актов, либо через систему судебных решений. Лишь только в экстраординарных случаях, а также для регулирования общественных отношений особого рода - в основном взаимоотношений высших органов публичной власти - свойство прямого действия является естественным. В иных же случаях без законов либо судебных решений, которые "оживляют" конституционные конструкции, обойтись очень сложно.

И кстати, в этом ничего негативного, дискредитирующего Конституцию нет. Просто суть Конституции как правового инструмента в механизме ее реализации проявляется прежде всего в нахождении разумного баланса конституционных ценностей. Не уверен, что каждый правоприменитель может всегда адекватно выстроить этот баланс. При этом имеется механизм, благодаря которому при наличии у суда сомнения в конституционности нормы спор может быть переведен в число конституционных.

Что же касается Вашего, Александр, утверждения, что "частый пересмотр КС РФ своих собственных позиций о толковании Конституции, завуалированный в виде уточнения своих позиций в отказных определениях", то, я думаю, если бы Вы указали конкретные свидетельства такого пересмотра, я бы мог убедить Вас, что это не так.

[Консультант]

Как Вы знаете, в судебно-арбитражной практике нашей страны существует новый способ судебной защиты деловой репутации юридических лиц - компенсация нематериального (репутационного) вреда. В свое время КС РФ в Определении от 04.12.2003 N 508-О отметил, что юридические лица могут заявлять требования о "компенсации убытков, в том числе нематериальных, причиненных умалением деловой репутации, или нематериального вреда, имеющего свое собственное содержание (отличное от содержания морального вреда, причиненного гражданину), которое вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения". У меня по этому поводу вопрос: как соотносятся "компенсация нематериальных убытков" и "компенсация нематериального вреда", упомянутые в Определении, - равнозначные способы защиты (эта позиция доминирует на практике) или все же разные категории (это вытекает из буквального толкования приведенной цитаты из Определения)?
- Гаврилов Евгений Владимирович (г. Красноярск)

[Валера, ептыть, ты же верующий]

В этом Определении Конституционный Суд, исследуя вопрос о возможности компенсации юридическим лицам так называемого репутационного (нематериального) вреда, опирался в первую очередь на действующее гражданское законодательство, а также на позиции Европейского суда по правам человека. Пункт 7 статьи 152 ГК РФ, вопрос о проверке конституционности которого и ставился перед Конституционным Судом, находится в системной взаимосвязи с иными положениями названной статьи Кодекса. В том числе ее пунктом 5, который предусматривает, что гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением.

Учитывая конструкцию данной нормы, предусматривающую возмещение убытков и морального вреда, и проецируя ее на отношения с участием юридических лиц, Конституционный Суд указал, что применимость конкретного способа защиты нарушенных гражданских прав к защите деловой репутации юридических лиц должна определяться исходя именно из природы юридического лица. Отсутствие прямого указания в законе на способ защиты не лишает юридические лица права предъявлять требования о компенсации убытков. В том числе убытков нематериальных, причиненных умалением деловой репутации или нематериального вреда, имеющего свое собственное содержание (отличное от содержания морального вреда, причиненного гражданину), вытекающее из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения.

Таким образом, основной идеей указанного Определения Конституционного Суда является подтверждение необходимости защиты нарушенного нематериального права юридического лица. И не столь важно, как это назвать - компенсацией нематериальных убытков, нематериального вреда, нематериального ущерба и т.п.

[Консультант]

Обозначьте, пожалуйста, собственную позицию относительно правового статуса решений Конституционного Суда РФ как актов, по сути, высшей юридической силы.
- Игорь (Краснодар)

[Валера, ептыть, ты же верующий]

В решениях Конституционного Суда неоднократно излагалась позиция об общеобязательности решений Конституционного Суда (в соответствии со статьей 6 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации"). В силу того, что позиции Конституционного Суда основаны непосредственно на положениях Конституции РФ, выявляют конституционный или неконституционный смысл норм, они, безусловно, получают от Конституции часть свойств "высшей юридической силы". Хотя прямого утверждения о высшей юридической силе своих решений Конституционный Суд не делал.

[Консультант]

Как Вы считаете, представление глав субъектов Президентом РФ не нарушает демократический режим и прямое волеизъявление народа России?
- Павел (г. Ухта)