Что, если бы Путин был хорошим?
 

http://slon.ru/russia/chto_esli_by_p...-1219597.xhtml
26.02.2015, 15:19
http://slon.ru/images3/6/1200000/632...jpg?1424953152
Владимир Путин с коалой. Фото: Abaca Press/ТАСС

Что изменилось бы, если бы российский президент не был «злым» и «неадекватным», каким его считают критики на Западе? Что, если бы Владимир Путин был «хорошим»? Этому вопросу посвящена колонка литератора и журналиста советского происхождения Кита Гессена на сайте Politico Magazine.

Реальный Путин действительно не то чтобы милый, отмечает журналист, вспоминая войну в Чечне, заточение Ходорковского, атаки на свободу слова, отмену губернаторских выборов, поощрение антизападных и антилиберальных настроений в обществе и, наконец, аннексию Крыма с последовавшей за ней войной. Однако, по мнению Гессена, которого сложно заподозрить в любви к российскому президенту, даже с лучшим альтернативным Путиным, который сумел бы сделаться президентом в конце 1990-х, Россия вряд ли оказалась бы сейчас в ином месте, чем теперь.

Во-первых, в 1999 году не было реальных претендентов, которые могли бы занять место Бориса Ельцина и выбрать для страны другой курс, чем Путин, считает колумнист: Евгений Примаков и Юрий Лужков точно так же скучали по статусу супердержавы, а либералы вроде Григория Явлинского и Бориса Немцова были слишком пассивны и не имели существенной поддержки населения. Любой же конкурентоспособный кандидат в президенты того времени должен был в жесткой форме отказаться от политики, которая привела Россию к фиаско конца 1990-х; из тех, кто мог это сделать, Владимир Путин казался самым либеральным.

Если оценивать поступки «плохого» президента и фантазировать о том, что сделал бы «хороший», продолжает Гессен, можно предположить, что хороший не стал бы арестовывать Ходорковского по политическим мотивам, а постарался бы привлечь его на свою сторону. Или подал бы на него в суд и ренационализировал бы ЮКОС без заключения олигарха в тюрьму. Можно предположить, что и другие проблемы «хороший» Путин решал бы более осторожными и мудрыми способами, чем реальный, но в конечном итоге сами эти проблемы были бы все теми же.

Что касается самого острого на сегодняшний день вопроса – войны на Украине, – то и здесь нельзя утверждать, что «хороший» Путин поступил бы иначе, считает журналист. Если бы альтернативный лидер управлял Россией в условиях расширения на восток НАТО и Евросоюза и считал этот процесс потенциальной угрозой, мог бы он воспользоваться суматохой после свержения Виктора Януковича и захватить стратегически важный для РФ порт Севастополь за компанию с Крымом? Возможно, пишет Гессен. Решился бы он после этого поддерживать сепаратистский мятеж, еще больше дестабилизируя Украину? Хороший Путин попытался бы избежать кровопролития, но если бы альтернативой было вступление Украины в НАТО, мы, вероятно, удивились бы тому, насколько далеко был бы готов зайти «хороший» президент.

Все это, по мнению автора статьи, должно подвести нас к пониманию того, что, каким бы приятным ни был другой российский президент, вместо или после Путина, ему все равно пришлось бы иметь дело с такой же геополитической ситуацией, тем же неспокойным историческим наследием и ассоциациями насчет Запада, теми же соседями и такой же устаревшей материальной основой.

«Даже если бы заветные мечты западных политиков сбылись и они встретили «хорошего» Путина, они все равно бы его не поняли, – считает журналист. – Во многом есть вина Путина! Но не нужно путать давние, устоявшиеся интересы страны с неприглядными механизмами, которые сегодня используются для их защиты. Сравнения Путина с Гитлером не помогут, и держать себя с Россией как с «региональной силой» – тоже. Чем быстрее мы поймем, как мог бы выглядеть режим Хорошего Путина, тем быстрее можно будет сформировать более обоснованную, дальновидную и скромную политику в отношении России», – заключает Гессен.

Почему Украине стоит договориться о мире с Россией
 

http://slon.ru/images3/6/1100000/632...jpg?1417103620
http://slon.ru/images3/6/1100000/632...jpg?1417103620
Иллюстрация: John Ritten

Конфликт между Украиной и Россией достиг стадии, когда странам пора уже договориться между собой, но США и ЕС этому процессу отнюдь не способствуют. То, что они продолжают наказывать Кремль за жесткость, только ухудшает положение дел для Киева, – об этом в Foreign Policy пишет старший научный сотрудник Международного института стратегических исследований, специалист по России и Евразии Сэмюэл Чарап. Вот как он объясняет эту точку зрения.

1. По мнению аналитика, политическая договоренность с Москвой для Украины в краткосрочной и среднесрочной перспективе даже важнее, чем поддержка и военная помощь со стороны Запада.

«Хотя соглашение об ассоциации с ЕС может быть критичным для старта реформ и будущего Украины, отсутствие договоренности с Россией может лишить соглашение значения. Когда шли переговоры по этому документу, предполагалось, что экономические связи с Россией сохранятся; компенсировать Украине разрыв этих связей Брюссель никогда не собирался», – говорится в колонке.

2. Так уж сложилось (наследие советской эпохи), что украинская экономика во многом зависит от нормальных отношений с Россией: зависит от газа (по которому Украине в ближайшее время реальную альтернативу не найти), от торговли (в 2013 году треть украинского экспорта ушла в РФ, примерно столько же в ЕС), от тех денег, которые граждане Украины, работающие в России, отправляют своим семьям (в прошлом году они в сумме составили $2,62 млрд), и, наконец, от вклада Донбасса в ВВП. То есть даже с сугубо экономической точки зрения требуется политическое урегулирование.

3. Проблема для Украины и ее западных партнеров в том, что Кремлю не нужна сделка, чтобы достичь своих целей в этом конфликте (целей, объявленных еще 15 марта: децентрализация, выборы в регионах, признание Крыма): для него мир – это хорошо, но не обязательно. Про Киев такого не скажешь.

«Для западных политиков именно это – сильная позиция России как по отношению к Украине, так и по отношению к Западу – отличает этот кризис от прочих, случившихся после холодной войны. Прежде им не приходилось иметь сильную ядерную державу в качестве противника в региональных спорах, возникших близ границ этой державы. <…> А Восточная Украина – это из немногих мест вне России, где Москва имеет возможность поддерживать волнения; даже получив еще больше военной помощи от США, Киев не сможет успокоить эти волнения, если у России будет противоположная цель», – пишет эксперт.

Впрочем, несмотря на все это, надежда есть, считает Чарап. Путин и Порошенко все же способны договориться между собой, они продемонстрировали это в Минске; ничего удивительного в том, что конфликт не разрешился с первого раза, колумнист не видит. Но чтобы урегулировать кризис, Западу следует активнее включиться в дипломатический процесс, а Вашингтону потратить на него не меньше рвения, чем на доставку военной амуниции. Для Украины же Чарап альтернатив не видит.

Time: новая холодная война Путину не по карману
 

http://slon.ru/russia/time_novaya_kh...-1187150.xhtml
http://slon.ru/images3/6/1100000/632...jpg?1416590485
Владимир Путин
Фото: Алексей Панов/РИА Новости

Одна из аксиом геополитики такова: страна может демонстрировать свою мощь лишь настолько, насколько ей позволяет это делать ее экономика. Не без причины США – пока самая большая экономика планеты – доминирует на политической и военной сцене последние 60 лет, а Китай становится супердержавой на фоне бурного экономического подъема. Об этом стоит помнить Владимиру Путину, советует экономический корреспондент Time в Пекине Майкл Шуман.

«Пока российский президент пытается восстановить влияние своей страны в Европе, но делает это, опираясь на как никогда шаткий экономический фундамент. Перед Путиным встает вопрос: а сможет ли слабая экономика поддержать его геополитические амбиции? Ответ неясен», – пишет Шуман в своей статье.

Непростые времена для российской экономики начались еще до украинского похода Путина, слабый инвестиционный климат, хроническая коррупция и чрезмерная зависимость страны от природных ресурсов случились не в 2014 году. Вторжение на Украину еще больше ухудшило ситуацию: ВВП в третьем квартале этого года вырос лишь на 0,7% и, по оценкам МВФ, к концу 2014-го увеличится только на 0,2%; экономику тормозят санкции Запада, а контрмеры Кремля подстегнули инфляцию; рубль с начала года упал на 30% по отношению к доллару, а Европейский банк реконструкции и развития предсказывает, что из-за санкций и неуверенности инвесторов в 2015 году экономика России войдет в умеренную рецессию. Наконец, тенденции в мировой экономике – прежде всего снижение цен на нефть – делают положение еще более неприятным.

Тем не менее, Путин не дрогнул, продолжает Шуман, и даже наоборот: он старается обойти западные санкции и найти новые экспортные рынки и инвестиции в Азии. Однако этот разворот в сторону Востока принесет плоды только через время, отмечает журналист, а прямо сейчас перед Россией есть ряд негативных факторов, которые в ближайшем будущем никуда не денутся.

«Мы ожидаем, что тенденция стагнации сохранится и, возможно, усилится в следующем году, на это повлияют низкие цены на нефть, более жесткая монетарная политика и неопределенность на геополитическом фронте», – цитирует Time отчет экономиста Barclays Эльдара Вахитова.

Надо признать, что экономические проблемы Путина пока не обернулись политическими трудностями, пишет Шуман: россияне, похоже, поддерживают агрессивную внешнюю политику, и беспокойство об экономике остается за кадром. Но со временем это изменится, и Путин может оказаться в критической ситуации, когда придется выбирать между поддержкой текущего курса и его смягчением под влиянием экономической необходимости. В конце концов, пишет колумнист, полезно будет вспомнить, что Советский союз распался из-за неспособности экономики поддержать внешнюю политику, и российскому президенту придется следить, чтобы история не повторилась.

Новый мировой порядок, или Почему Китай даже страшнее России
 

http://slon.ru/world/novyy_mirovoy_p...-1185285.xhtml
http://slon.ru/images3/6/1100000/632...jpg?1416240463
Пока Москва дестабилизирует ситуацию вокруг Украины и продолжает конфронтацию с развитыми государствами, кажется резонным называть Россию Путина главной проблемой США и Запада в настоящее время. Но есть страна, которая, хотя не играет мускулами, а действует спокойно и терпеливо, представляет еще большую угрозу в долгосрочной перспективе. С точки зрения Фарида Закарии, влиятельного политического аналитика, журналиста и колумниста Washington Post, эта страна – Китай. Россия, пишет он, значимая, но проходящая через период спада сила, ее вклад в мировую экономику составляет только 2,8% (по данным Всемирного банка); на Китай же приходится свыше 12%, его ВВП уже больше японского и немецкого, вместе взятых (третья и четвертая крупнейшие экономики планеты), и продолжает расти.

Ранее в ноябре Барак Обама и Си Цзиньпин договорились о сокращении выбросов парниковых газов в атмосферу. Похвальнейший шаг, но, если присмотреться, во всем остальном китайское правительство проводит совершенно иную внешнюю политику – такую, которая должна будет заменить отстроенную Америкой международную систему новой, своей собственной. Если Пекин и дальше будет следовать этому пути, он приведет к самым значительным и опасным изменениям в мировой политике за последние четверть века, считает Закария.

В последнее время многие отмечают растущую националистическую и большей частью антиамериканскую риторику в Китае, напоминает журналист, но на самом деле эта риторика никуда не пропадала, она уже была. Что изменилось, так это ее интенсивность. Согласно анализу Christian Science Monitor, количество статей, обвиняющих во внутренних трудностях Китая враждебные «западные», «иностранные» и «заморские» силы, в правительственной газете People’s Daily в этом году почти утроилось по сравнению с предыдущим: 42 штуки за 10 месяцев, или по одной в неделю.

Еще более важно, что Китай ведет плавную, но настойчивую кампанию по предложению альтернатив существующей мировой структуре. Так, этим летом китайцы призвали Бразилию, Индию, Россию и ЮАР запустить собственный банк развития взамен МВФ, в октябре вложили $50 млрд в Азиатский банк инфраструктурных инвестиций – очевидно, как конкурента Всемирного банка, а в ноябре объявили о создании нового Великого шелкового пути, чтобы нарастить торговлю с другими странами.

«В Пекине есть люди, которые хотят перейти от антиамериканизма к постамериканизму», – пишет Закария.

В процессе производства общественных благ Китай стремится скорее заменить существующие международные системы, чем воспользоваться их инструментами, и при этом – в частности, в последние годы – старательно не включает в свои планы конкретную страну: Соединенные Штаты. В мае на Совещании по взаимодействию и мерам доверия в Азии Си Цзиньпин произнес важную фразу, он сказал, что заниматься делами в Азии и поддерживать там безопасность должны народы Азии. Намек понятен, считает аналитик.

Для Китая встраиваться в существующие институты означает делать что-то противное его глубочайшим историческим традициям. Как пишет в своей последней книге «Мировой порядок» Генри Киссинджер, Поднебесной идея глобальной системы из равных стран не нравилась никогда.

«В определенном смысле Китай [исторически] рассматривал себя как единственную суверенную власть в мире. <…> Дипломатия являлась не процессом достижения договоренности между несколькими независимыми заинтересованными сторонами, а серией специально срежиссированных церемоний, в ходе которых иностранным обществам давали возможность согласиться с назначенными им местами в глобальной иерархии», – говорит Киссинджер.

По мнению Закарии, волноваться следует вовсе не из-за того, что усилия Пекина могут увенчаться успехом – они могут и не. Но если Китай с его растущим влиянием будет и дальше предлагать странам выбирать между существующим порядком вещей и каким-то новым, он может создать условия для холодной войны на территории Азии, предупреждает журналист. А это, в свою очередь, поспособствует уничтожению существующего миропорядка, который десятилетиями служил основой для развития и процветания этого региона.

Непрочный железный занавес: 4 урока для Путина
 

http://slon.ru/world/neprochnyy_zhel...-1184528.xhtml
http://slon.ru/images3/6/1100000/632...jpg?1416211103

На этой неделе случился геополитический парадокс: пока Германия отмечала 25-летие падения Берлинской стены, Владимир Путин опускал железный занавес на Украине, – такой точкой зрения делится канадская журналистка и писательница Кристия Фриленд на страницах журнала Politico. Все это неприятно вызывает в памяти события 1956 года в Венгрии и 1968 года в Чехии, но все же Кремлю стоит помнить, что большинство бывших стран Варшавского договора сумели превратиться в демократии с рыночной экономикой. Вот четыре позитивных урока, которые Фриленд предлагает извлечь из их опыта.

1. Европейский союз может работать. Сегодня ЕС может казаться примером того, как не нужно управлять капиталистическими демократиями: там экономическая стагнация, политические споры, проблема коллективных действий и неповоротливая демократия. Но в то же время этот затхлый забюрократизированный Евросоюз стал стимулом к самым успешным демократическим преобразованиям со времен плана Маршалла: возможность вступить в ЕС убедила власти и общества Восточной Европы провести реформы, хотя времена были для них непростые. По мнению журналистки, действия ЕС в ближайшие месяцы и годы снова будут иметь важные последствия – на этот раз для Украины.

2. История – не судьба. Мирное сосуществование Франции и Германии учит нас тому, что даже века вражды не делают войну неизбежной. Это подтверждают отношения Киева с Варшавой: Польша, подобно России, могла бы предъявить свои претензии на западные районы Украины (ведь глубоки же этнические, исторические и лингвистические связи), но вместо этого стала ее твердым союзником, потому что решила, что только так станет демократией. Можно предположить, что и Россия когда-нибудь сделает аналогичный выбор, считает Фриленд.

3. Одной приватизации недостаточно. В 1996 году российские реформаторы придумали печально известную схему приватизации «займы в обмен на акции». Она стала крупнейшей экономической распродажей века, но часть организаторов имела благие намерения: они надеялись, что новые владельцы имущества будут защищать свою собственность и поддержат создание необходимых для этого либерально-демократических институтов, но все вышло иначе. После прихода к власти одним из первых шагов Владимира Путина было заключение в тюрьму Михаила Ходорковского (который особо ратовал за реформы) и конфискация его активов. Короче говоря, без верховенства закона, широкой общественной поддержки и организованного гражданского общества частную собственность оказалось так же легко отбирать, как и раздавать.

4. Гражданское общество – это очень важно. Политический выбор, который делала Центральная Европа и бывшие советские страны в последние 25 лет, был таким же разношерстным, как сам регион, но есть одна константа: реформы сработали там, где к 1989–1991 годам сложилось сильное, организованное гражданское общество, стремящееся к переменам, и провалились там, где его не было. В России, например, к моменту падения коммунизма гражданское общество было раздробленным и недоверчивым, отмечает Фриленд, и, хотя какое-то время казалось, что страна придет к модели, сочетающей авторитарное правление с рыночными реформами, в итоге она превратилась в авторитарную и все более замкнутую клептократию. Это еще раз доказывает, что сторонние участники, например ЕС, могут сыграть некоторую роль на пути страны к либеральной демократии, но в итоге диктаторов свергают их собственные народы, и демократия начинается дома.

Сегодня может выглядеть мрачным по сравнению с наполненным эйфорией 1989-м, говорится в статье: кажется, что демократические перевороты проваливаются и выдыхаются. Но перед восемьдесят девятым были 1956-й, 1968-й и 1981-й (введение военного положения в Польше), и это самый главный урок падения Берлинской стены: для успеха, бывает, нужны годы поражений.

Ян Бреммер: дешевая нефть не поможет США справиться с Россией и Ираном
 

http://slon.ru/world/yan_bremmer_des...-1184003.xhtml
http://slon.ru/images3/6/1100000/632...jpg?1415908828
Тонущие цены на нефть, которые с июня потеряли 25% и оказались на трехлетнем минимуме, должны снизить стоимость топлива для потребителей. Но если кто-то считает, что они сломят режимы в странах-экспортерах, он ошибается, – на этом настаивает основатель и глава уважаемой консалтинговой фирмы Eurasia Group, эксперт в области политических рисков Ян Бреммер. Правительства в России, Иране, Саудовской Аравии или Венесуэле не балансируют на грани, и стоимость сырья никак не изменит их позиций по геополитическим вопросам, волнующим, например, США, настаивает Бреммер в колонке для Reuters.

Так, более дешевая нефть не заставит Иран сдаться в переговорах о ядерной программе: во-первых, между сторонами в них по-прежнему огромная пропасть, а во-вторых, Тегеран не находится в безвыходной ситуации, которая заставила бы его отступить – особенно после того, как у него появилась поддержка со стороны Москвы. Наконец, экономика страны после прихода в прошлом году нового президента более или менее стабилизировалась, поэтому надеяться, что из-за нефти Иран свернет с пути, было бы слишком однобоко.

Владимиру Путину, если он пожелает и дальше дестабилизировать Украину и поддерживать свое влияние на нее, также ничто не помешает, считает колумнист: в обозримом будущем Россия вполне в состоянии стерпеть влияние западных санкций и низких топливных цен. У Путина даже в условиях бегства капитала и помятого рубля все равно останется его твердость, международные резервы и поддержка широких масс, с которой никто ничего не поделает.

Саудовская Аравия тоже не боится падения стоимости нефти благодаря обширным резервам, а экономика Венесуэлы, хотя и почувствует дополнительную нагрузку, все же не рухнет, если нефть задержится на уровне $75–80 за баррель. У Каракаса есть пространство для маневра, и, вероятно, он сможет позволить себе контролируемую девальвацию боливара и найти дополнительные средства для поддержки экономики.

Конечно, пишет Бреммер, в долгосрочной перспективе нефтезависимость всех этих режимов угрожает их благополучию, но у каждого свои трудности, и переломные моменты, если они и случатся, во-первых, не неизбежны, а во-вторых, не взаимосвязаны.

Впрочем, тут же отмечает колумнист, у всех этих нефтяных держав есть одна большая общая проблема: меняющийся энергетический ландшафт будет усиливать их зависимость от Китая.

Например, Россию, которая уже надеется на кредиты Пекина, в китайские объятия могут толкнуть как минимум два фактора, говорится в статье. Это отдаление от европейских потребителей, которые будут искать альтернативных поставщиков, и сланцевый бум в США, который позволит им их найти.

Если же рассуждать о глобальной энергетической картине, по мнению колумниста, китайским лидерам не будет дела до геополитических вопросов: они с удовольствием будут заключать нужные им коммерческие сделки, не давая политических обещаний; «партнерство» для Пекина и «партнерство» для Москвы могут оказаться словами с разными значениями. В то же время такой деловитый подход к дипломатии со стороны Китая может только усилить вакуум власти в разных регионах мира, а это, в свою очередь, приведет к еще большей нестабильности на энергетических рынках, заключает Бреммер.

Враждебность, антиамериканизм и правда Путина. Западные медиа о валдайской речи
 

http://slon.ru/world/vrazhdebnost_an...-1177097.xhtml
http://slon.ru/images3/6/1100000/632...jpg?1414410786
Владимир Путин на итоговой пленарной сессии XI заседания Международного дискуссионного клуба «Валдай». Фото: Михаил Метцель / ТАСС
В минувшую пятницу в Сочи президент Владимир Путин провел сорокаминутное выступление на заседании клуба «Валдай», собрании российских и западных экспертов по России. Там он заявил, что медведь не спрашивает разрешений, опроверг имперские устремления Москвы и сообщил, что Россия проживет и без него. Slon собрал реакцию влиятельных западных медиа на выступление российского лидера.

Washington Post

«Давая понять, что Кремль не собирается отступать в худшем со времени холодной войны кризисе в отношениях России и Запада, президент Владимир Путин обвинил США в том, что они пытаются перекроить мир в своих интересах. Эта пламенная речь была одной из самых антиамериканских за все его 15 лет в роли лидера», – пишут глава московского бюро WP Майкл Бернбаум и корреспондент Карун Демирджан.

«Хотя в гневном обращении было мало нового, оно стало горьким дистиллятом путинской антиамериканской риторики. <…> В речи не было заботы об имидже, вместо этого Путин без улыбки выдал прямой взгляд на мир, в котором разнес США за то, что те пользуются своей сильной позицией».

Reuters, Алексей Анищук, корреспондент в Москве

«Речь стала одной из самых враждебных, что Путин произносил против Запада, и, похоже, должна была отчасти показать российским избирателям, что он встанет перед остальным миром, чтобы защитить их интересы. Критика мирового порядка, в котором доминирует Вашингтон, напомнила выступление 2007 года в Мюнхене, которым Путин шокировал Запад, ниспровергнув «однополярный» мир. Речь заставила многих западных лидеров пересмотреть их мнение о Путине».

Bloomberg, Йорг Форбриг, руководитель программ в аналитическом центре German Marshall Fund в США

«Путин усиливает свою риторику перед лицом обостряющихся внутренних проблем. Внутри есть целый ряд причин, которые заставляют Путина следовать политике, которой он следует, ему нужен внешний враг, чтобы собрать вокруг себя элиты и население. И он преуспел, даже если это временно».

Financial Times, Нил Бакли

«В заголовки прессы в пятницу попали антиамериканские выпады Владимира Путина, но, если оставить в стороне язвительность, российский президент предлагал Западу выбор: работайте с Москвой и другими развивающимися экономиками над более справедливом мировым порядком, или все может стать действительно плохо».

«Путинская версия действительности диаметрально противоположна западному взгляду; резкое противоречие вкупе с санкциями против России может сделать саму идею диалога фантастической, но это именно то, что Путин двусмысленно предложил. <…> Если Запад расположен к диалогу, Путин дал ему пищу: Москва готова к «самому серьезному предметному разговору по вопросам ядерного разоружения» и к обсуждению правил, позволяющих военную интервенцию в третьи страны, сказал он».

«Речь стала одним из самых важных внешнеполитических выступлений Владимира Путина после того, как он удивил Запад в Мюнхене в 2007 году, обвинив США в «пересечении границ во всех отношениях» и создании новых разделительных линий в Европе», – добавляет Бакли в другой заметке.

New York Times, Нил Макфаркухар, журналист

«Президент Владимир Путин выступил, возможно, с сильнейшей обличительной речью против США, использовав встречу международных экспертов по России для того, чтобы продать им позицию Москвы: что американское вмешательство запустило большинство из недавних мировых кризисов».

С New York Times спорит портал Consortiumnews.com, который противопоставляет себя «глупым, но доминирующим» новостным медиа.

«Вместо того чтобы предложить читателям объективный или хотя бы слегка честный взгляд на замечания Путина о том, что США причастны к хаосу в таких странах, как Афганистан, Ирак, Ливия, Сирия и Украина, нас кормят стандартной вредной риторикой. То, что Путин прав, кажется Times почти неуместным. <…> Но более реалистичные сводки о различных мировых кризисах показывают, что Путин справедлив, когда описывает прошлую поддержку Соединенными Штатами различных экстремистов, от фундаменталистов ислама на Ближнем Востоке и в Центральной Азии до неонацистов на Украине», – пишет редактор издания Роберт Пэрри.

«В действительности в украинском кризисе Путин вообще-то поддерживал статус-кво страны, то есть помогал избранному президенту и конституционному процессу; это США с Европой хотели опрокинуть существующую систему, чтобы увести Украину с российской орбиты на западную», – считает он.

Как дешевая нефть повлияет на геополитику?
 

http://slon.ru/world/kak_deshevaya_n...-1172414.xhtml
http://slon.ru/images3/6/1100000/632...jpg?1413529253
Цена на нефть продолжает свое снижение, ставя новые рекорды. 16 октября баррель североамериканской WTI на электронных торгах Нью-Йоркской товарной биржи (NYMEX) впервые с середины 2012 года подешевел до $79,99 (более чем на 2%); стоимость Brent и Urals накануне опустилась до $82,7 и $82,6 соответственно. Падение цен происходит на фоне избытка производства с одной стороны (Ливия вместо 200 тысяч баррелей в сутки в начале года сегодня добывает 700 тысяч баррелей, США, Россия, Нигерия, Ирак и другие поставщики тоже наращивают производство) и спокойного спроса – с другой (потребление в Китае хоть и растет, но уже не такими высокими темпами, как раньше, а развитые страны свой спрос не увеличивают).

Эти факторы, рассуждают аналитики американской разведывательно-аналитической компании Stratfor, усиливают опасения: что будет, если стоимость нефти задержится на текущей отметке? Низкие цены создадут трудности как для производителей из ОПЕК, так и для других стран, в частности России, и будут вдобавок к финансовым иметь геополитические последствия.
Россия и Украина

Первый и самый важный результат снижения нефтяных цен – это тот эффект, который он окажет на противостояние России и Запада, считают в Stratfor. Углеводороды – главная статья доходов российского бюджета, который строился на ориентировочной цене $117 в течение большей части этого года ($90 в последнем его квартале) и $100 на 2015-й. Хотя Россия в настоящее время справляется с последствиями санкций США и ЕС, они уже заставили некоторые компании – в частности, «Роснефть» – обратиться к правительству за дополнительным финансированием. Сокращение российского бюджета, которое последует за падением цен на нефть, будет чем дальше, тем больше ограничивать Кремль в поддержке просящих. Чем тоньше будет финансовая подушка, тем менее эффективно она будет смягчать влияние санкций, и в конце концов Кремлю придется пересмотреть свою позицию в переговорах с Западом об Украине, полагают аналитики.
Ближний Восток

Европе хочется не только выиграть от снижения цен в борьбе с Россией, но и договориться с Тегераном по его ядерной программе. Для ЕС Иран с его большими запасами газа – наиболее многообещающая альтернатива российскому топливу. Тегеран, в свою очередь, находится под санкциями (а следовательно, лишен возможного дохода от экспорта газа), при этом несет расходы из-за конфликтов в близлежащих Сирии и Ираке и с трудом может позволить себе устойчивое снижение стоимости нефти.

Саудовская Аравия заинтересована в сохранении своей доли рынка и, как и Россия, может на время положиться на свои большие международные резервы, чтобы в условиях низких нефтяных цен «пересидеть» других поставщиков. Более того, Эр-Рияд может предложить еще большие объемы нефти со скидками и продемонстрировать, что он в отличие от конкурентов (например, России) более стабилен в долгосрочной перспективе.
Америки и не только

Снижение нефтяных цен повлияет и на Венесуэлу. Официально Каракас строит свой бюджет в расчете на $60 за баррель, пишет Stratfor, но сейчас Венесуэле нужно, чтобы нефть стоила, возможно, $110, чтобы бюджет сошелся. Низкие цены серьезно ударят по способности страны оплачивать импорт и могут заставить правительство либо пойти на продажу активов или золотых резервов, либо предложить покупателям нефти, например китайцам, более выгодные условия по нефтяным сделкам.

Тем временем крупным импортерам – Японии, Китаю, Индии, ЕС – низкие цены позволят отдохнуть от огромных счетов. Однако для той же Европы сокращение расходов на топливо может увеличить риск дефляции.

Stratfor предполагает, что стоимость нефти достигла своего нижнего предела. Вместе с тем, отмечают аналитики, нынешнее падение цен напоминает, насколько большую роль в геополитике играет и будет играть нефть, пока она остается одним из важнейших источников энергии.

Почему мы боимся беженцев и мигрантов?
 

https://slon.ru/posts/59951
19 ноября, 14:52

После терактов в Париже 13 ноября большинство штатов США объявили об отказе принимать беженцев из Сирии. Это решение встретило много критики: комментаторы указывают на то, что большинство террористов жили в ЕС и имели европейское гражданство, что переселенцы бегут от насилия, а не пытаются в нем участвовать. Вспоминают даже Альберта Эйнштейна, который в 1933 году бежал из Германии в США. Страх общества по отношению к приезжим из других стран может быть контрпродуктивным и жестоким, но вместе с тем он естествен для человека: за этим страхом стоят научно обоснованные причины, объясняет Vox.

Обостренная реакция на беженцев и мигрантов после терактов – обыкновенная психология: когда нам угрожают, мы начинаем более четко проводить границу между «своими» и «чужими». Более того, мы слишком утрируем восприятие этих «чужих»: нам не важно, что говорит статистика, мы готовы всех сирийцев (или кого угодно) клеймить опасными. Серия экспериментов политического психолога Ингрид Хаас из Университета Небраски-Линкольна показала, что когда люди чувствуют себя в безопасности, они проявляют большую терпимость по отношению к другим, чем когда чувствуют угрозу.

Профессор социальной психологии из Клермонтского университета (Калифорния, США) Майкл Хогг в своем эксперименте установил, что чувство неопределенности влияет на самоидентификацию: неуверенность даже по отношению к себе усиливает в человеке чувство общности c социальной группой. Существуют даже экспериментальные доказательства справедливости поговорки о том, что «у страха глаза велики»: американцы, которые опасаются угрозы со стороны мексиканских мигрантов, уверены, что столица Мексики к ним ближе, чем на самом деле; те, кто угрозы не чувствует, оценивают физическое расстояние более адекватно.

Если негативное отношение к беженцам и мигрантам имеет не рациональные, а эмоциональные корни, можно ли его изменить? Профессор психологии Гарвардского университета Мина Сикара утверждает, что прежде чем включать рациональные аргументы – статистику, вероятность и так далее, – нужно смягчить эмоции общества, направить их в более позитивное русло («беженцы не отличаются от нас, и сейчас они нуждаются в помощи»).

Согласно исследованию, опубликованному в журнале Psychological Science в 2012 году, это осуществимо. Тогда участниками эксперимента стали израильтяне, которым показали материалы о палестино-израильском конфликте и спросили, какой из предложенных методов решения конфликта они поддерживают. Выяснилось, что подопытные, заранее ознакомленные с техникой «когнитивной переоценки» (подразумевает, что человек может разобраться со своими негативными эмоциями, понять, откуда они взялись, и побороть их), реагируют на стрессовые ситуации иначе, чем неподготовленные добровольцы. Люди, разобравшиеся в собственных эмоциях, выбирали менее агрессивную политику по отношению к палестинцам.

Есть и другой метод, давно опробованный благотворительными организациями, отмечает Vox: фотографии отдельных нуждающихся и их личные истории воздействуют на доноров сильнее, чем цифры статистики, какими бы впечатляющими они ни были. В случае с Сирией мы видим фото и знаем личности преступников, которые вызывают страх и ярость, а о беженцах знаем только статистику. Показ лиц и историй конкретных людей способен сильнее тронуть общество и приблизить «чужих» к «своим». Наконец, предлагают психологи, можно прибегнуть и вовсе к простому способу – не принимать судьбоносных решений на пике эмоций, будь то решение о миграционной политике или об эскалации войн.