В Госдуму будут выбираться по-новому старые депутаты
 

http://www.ej.ru/?a=note&id=24419
12 ФЕВРАЛЯ 2014
http://ej.ru/img/content/Notes/24419//1392200674.jpg
Сегодня Госдума рассматривает во втором чтении законопроект о введении смешанной мажоритарно-пропорциональной системы избрания нижней палаты парламента. Законопроект определяет, что пропорциональная система, при которой в выборах участвуют только партии, изменяется на смешанную мажоритарно-пропорциональную систему, когда половина депутатов избирается по партийным спискам, а половина — по одномандатным округам. Для выдвижения списка кандидатов и одномандатников нужно будет собрать подписи избирателей — 3 процента от общего числа избирателей округа. Партия должна будет собрать не менее 200 тысяч подписей, при этом на один субъект РФ должно быть не более 7 тысяч подписей избирателей. Если в одномандатном округе менее 100 тысяч избирателей, то для регистрации кандидата-одномандатника нужно собрать не менее 3 тысяч подписей. Определяются условия, когда партиям не нужно собирать подписи, чтобы выдвинуть свой список или одномандатника по округу. Так, подписи не нужно будет собирать партии, которая на последних выборах уже прошла в ГД или не прошла, но набрала не менее 3% голосов избирателей.

ИТАР-ТАСС

Понятно, почему настало время менять закон: существенно изменилось поле политических предпочтений избирателей. 10 лет назад, когда вводили выборы по партийным спискам, это делалось из понятного расчёта на то, что партия «Единая Россия» популярна, потому что она блистает отражённым светом популярного Владимира Путина и, что ещё важнее — выступает как общее структурное объединение, своего рода профсоюз нового победившего класса, который я назвал бы бюрнесс, от слов бюрократия и бизнес. Это такой тянитолкай, объединивший интересы новой, постсоветской бюрократии — 40-50-летних мужчин из силовых и бюрократических структур, вроде самого Владимира Путина, которые хотели повысить жизненный уровень и понимали необходимость рыночной экономики, но при этом рассчитывали сохранить свой контроль над ней. И рыночная экономика им подчинилась, потому что ей хотелось получить «крышу», безопасность в определённом секторе, который ей обеспечивали силовики и бюрократы. Так сформировался этот класс бюрнесса, и он объединял в себе разные группы элит: региональные, силовые, медийные, бизнес-элиты. По большому счёту у них всех в начале нулевых годов был общий интерес, который достаточно успешно репрезентировался партией бюрократии под названием «Единая Россия».

Прошло 10 лет, и эта партия очевидно теряет поддержку избирателей. «Единая Россия — Партия Жуликов и Воров», мем устоялся, справедливо или нет, неважно, важно, что Путин теряет популярность, а отражающая его свет «ЕР» теряет популярность вдвойне. В этой ситуации понятно, что для того, чтобы тот же класс бюрнесса смог бы провести своих людей в Государственную думу, надо менять вывеску. Эти матёрые мужчины, которым 15 лет назад было 45-50, а сейчас, соответственно, около 60, понимают, что пора снять майку с профилем Путина и надписью «Единая Россия», надеть майку с надписью «Независимый кандидат» и подвергнуть «Единую Россию» суровой критике за отрыв от народа и земли. С тем, чтобы прийти в ту же самую Госдуму и продолжить контролировать политический процесс. Поэтому возрождается идея одномандатных округов. В одномандатном округе легче избраться, потому что там избирается один кандидат от конкретной территории. Понятно, что представитель победившего класса постсоветской номенклатуры имеет преимущество, потому что у него хорошие отношения с местными силовиками, законодателями, журналистами, бизнес-структурами, другими бюрократами, если, конечно, он умеет выстраивать такие отношения. Поэтому ему победить легче. При этом он может дистанцироваться от скомпрометировавшей себя и надоевшей вывески «Единой России». Так что возврат к одномандатным округам был столь же предсказуем, сколько и неизбежен.

На мой взгляд, в рамках науки об эволюции бюрократических систем это хороший ход. Потому что, стремясь сохранить себя у власти, путинская бюрократия вынуждена несколько изменять де-факто базовый принцип путинского управления — вертикализм. Переходя к одномандатным округам, вертикаль вынуждена делегировать большую часть полномочий конкретным людям из конкретных областей. И эти люди понимают, что они будут избраны от Челябинска, или от Омска, или от Томска, или от Ставрополья, и, соответственно, будут зависеть от тех, кто их направил в Государственную думу. Потому что любые выборы — это процесс поиска какого-то компромисса, в данном случае — компромисса разных региональных элитных групп. Это означает, что следующая Дума будет ближе к региональным центрам влияния и чуть дальше от Кремля, и Кремль вынужден идти на это, чтобы сохранить свой «элитный мир», делая шаг назад от хвалёной концепции вертикализма. В чём она состояла — понятно: все партии находятся в Москве, ходят на инструктаж в Кремль и за деньгами ходят туда же. Соответственно, их региональные отделения тоже слушаются Москвы. Это воплощённая идея вертикали власти, централизма и унитаризма, от которой теперь приходится уходить в пользу большего представительства, конечно, не регионального избирателя, но региональных элит. То есть это абсолютно закономерно, неизбежно и, в общем, это к добру. Потому что в Госдуме будут представители разных регионов, которые таким образом будут располагать площадкой, на которой можно будет торговаться и вырабатывать какую-то интегрирующую стратегию для страны. Это уменьшает риск территориального конфликта, так как позволяет такие проблемы проговаривать и решать.

Теперь по поводу самих выборов. Понятно, что эта ситуация почти идеально описывается рыночными аналогами. Есть определённый электоральный рынок, который поделили между собой, вступив в картельный сговор под руководством Кремля, четыре думские партии. Естественно, они совершенно не хотят делиться этим рынком. Они готовы договариваться друг с другом, например, кто-то контролирует 15% рынка, но, возможно, он согласится контролировать и 13% в обмен на какие-то гарантии, уступки или откаты со стороны власти. Их общий интерес состоит в том, чтобы больше на этой поляне никого не было. Проблема в том, что при таком картельном разделе рынка он в целом отрывается от потребителя. Люди всё реже ходят голосовать, выборы для них перестают быть интересны, и игра становится виртуальной. Партии внутри себя делят этот самый рынок, но не взаимодействуют с низами, с народными массами, а они должны с ними взаимодействовать. Опять же, в этом интерес Кремля. Потому что если они просто заняты дележом ресурсов, что их, конечно, больше всего заботит, то это замечательно, но всё-таки они должны ещё каким-то образом решать политическую задачу диалога власти и общества, чтобы не «сорвало резьбу».

Таким образом, с точки зрения Кремля, рынок становится всё меньше и включает всё меньшую долю избирателей, потому что люди просто перестают ходить на выборы. Всё больше избирателей остаются вне политического контроля, считают, что власть им не нужна, и следуют логике «у вас свою свадьба, у нас своя». Всё больший сектор рынка оказывается не охваченным этим картельным сговором. И за его пределами появляются нежелательные для Кремля эксцессы, типа социального объединения сторонников Навального, которых только в Москве и только по официальным данным 640 тысяч. Понятно, что такая тенденция будет продолжаться. Поэтому в Кремле принимают рациональное решение какую-то часть от этой группы людей допустить на монопольно регулируемый рынок, ввести какую-нибудь пятую или даже шестую партию, чтобы появились представители нового, недовольного электорального сектора, который сейчас бесконтролен и поэтому опасен. Лучше, чтобы он был как-то репрезентирован. Отсюда вполне понятная идея — давайте мы некоторые вменяемые, договороспособные партии пропустим. Например, «Яблоко». Именно из этого исходит идея того, чтобы в выборах могли участвовать партии, которые набрали не менее 3% на предыдущих голосованиях. Нормальная логика? Нормальная. «Яблоко» уже набирало 3%, значит, им не нужно будет собирать подписи для своих кандидатов, и «Яблоко» вполне договороспособная партия, с ней можно иметь дело. Конечно, с точки зрения нынешних представителей думского картеля, лучше бы её не было, но в Кремле рассуждают так: придётся вам потесниться, чтобы мы могли кого-то впустить. Может, это будет «Яблоко», может быть, это будет «Родина» для националистов, может быть, «Коммунисты России» или что-то такое. В Думе понимают, что придётся принять требования Кремля, поделиться какой-то частью своих секторов для того, чтобы не потерять всё. Может быть, какая-то партия даже и проиграет этой новой, но раз в Кремле хотят — надо соглашаться.

Соответственно, они и формируют такие предложения, чтобы ещё пяток партий мог бы поучаствовать в соревнованиях. Для этого вводятся вполне понятные ограничения. К выборам без проблем допускаются партии, у которых набрано 3% на предыдущих выборах, естественно, те партии, которые уже находятся в Госдуме, а также те, у которых в региональных парламентах есть один-два кандидата. А все остальные должны собираться подписи. И неважно даже, 150 или 200 тысяч, понятно, что подписи — механизм произвольного отсеивания неудобных партий, потому что всегда можно найти в списках любой партии столько ошибок, сколько тебе нужно, чтобы её не пропустить. А зарегистрируется для участия в выборах около десятка партий. Этот десяток, начиная от РПР-ПАРНАС, «Правого Дела», «Коммунистов России» и продолжая «Яблоком», вполне можно допустить, и тогда не надо будет включать, например, партию Навального, которого очень не хотят видеть в Госдуме. Потому что он не только откусит свой кусочек электората, что по понятиям ещё приемлемо, но и будет пытаться поменять всю систему, а это уже недопустимо.

Никакой перманентной системы, перманентного законодательства никак не получается. Перманентны только интересы этого бюрнеса, который в принципе доволен тем, что произошло и не хочет никаких перемен. Это — основа путинского благополучия. Как он, этот класс, будет реализовывать свои интересы, вопрос не только сложный, но и праздный. Надо будет поменять закон — поменяют, никаких проблем. Если политическое чутьё будет подсказывать, что можно не менять, то и не будут менять. Тут есть такой сложный баланс представлений о приличиях, о том, «проглотит» электорат что-то или нет. Приличия задаются не какими-то нравственными оценками, их там нет, а рациональными соображениями типа вероятности того, что люди встанут на дыбы.

Для простоты проведём аналогию с Украиной. Янукович был уверен, что он настолько всё контролирует, что сначала пообещал лохам ассоциацию с ЕС, и они его поддержали. А потом, когда ему кинули 15 миллиардов с другого фланга, он сказал, что нет, не надо нам Европейского союза, а вы куда нахрен денетесь, проглотите. А Украина возьми и не проглоти, то есть Янукович неправильно рассчитал баланс. Но действовал он в рамках той же самой логики. Мы вот пропустим в Госдуму тех же самых людей, но не от «Единой России», а как независимых кандидатов, и вы это проглотите? Проглотите. Значит, баланс не был нарушен. Политический талант здесь определяется способностью не выходить за рамки дозволенного, манипулировать всеми политическими процессами, не вызывая каких-то болезненных эксцессов. Пока это удаётся делать, и, я думаю, что в ближайшем будущем будет удаваться.

Да, есть какая-то довольно влиятельная группа людей, к которой принадлежим мы с вами и которые этим недовольны, но они не составляют большинства, и их можно ослабить в информационном смысле. Не пускать на центральное телевидение, а в интернете пусть сидят, и это тоже своего рода баланс. Мы можем сколько угодно негодовать, но большинство сограждан нас не слышит, потому что мы говорим о том, что для большинства из них чуждо. В будущем им это станет интересно, потому что они поднимутся до обсуждения таких проблем под воздействием каких-то жизненных обстоятельств, никуда от этого не деться. А пока такая ситуация, надо будет поменять закон ещё раз — поменяют.

Хотя дело ведь даже не в законе, а в правоприменительной практике. На местах этот профсоюз бюрнеса, оформленный в «Единую Россию» или нет, сам находит локальные, региональные конфигурации и формирует какую-то приемлемую для данной территории структуру людей во власти. Пока они способны поддерживать этот баланс — всё нормально, политическая стабильность сохраняется. Всегда кто-то недоволен, критикует и негодует, но этим можно пренебрегать, потому что базовые структурные черты выдерживают.

Да, это застой, да это отставание от Запада — на всё это они плевали. Зато они контролируют ситуацию и хорошо себя чувствуют. А если начнётся обновление, то Бог его знает. Они могут очень много потерять, и догонит ли Россия Запад всё равно непонятно, а риски распада увеличиваются, и так далее. Так что надо будет поменять закон — поменяют, в одну сторону или в другую. Никаких моральных ограничений у них нет, тогда было выгодно это, сейчас — то. Вообще любой такой пересмотр может быть удачным, а может быть неудачным. Совсем неудачный — если люди выходят на улицы, происходят протесты и прочее. Несколько неудачный — если он позволяет действительно альтернативным людям проходить во власть, создавать конкуренцию, мешать монопольному коллективу. Это, с их точки зрения, не совсем удачный вариант. Идеально — когда законы поменялись, а люди — нет, все начальники при своих кормушках. Поменяли закон, народ доволен, критики замолчали, а по существу всё осталось как раньше. Найти такой баланс довольно трудно, и со временем формируется ситуация, когда вообще невозможно, потому что люди хотят более глубоких перемен. Постепенно этот запрос будет формироваться, но пока я его не вижу в массе.

Фото ИТАР-ТАСС/ Михаил Джапаридзе

Своих не сдаем!
 

http://www.profile.ru/pryamayarech/i...voikh-ne-sdaem
07.03.2014

Амнистировав Анатолия Сердюкова, власть дала элитам весьма недвусмысленный сигнал
http://www.profile.ru/media/k2/items...091fbef_XL.jpg
Анатолий Сердюков Фото: ИТАР-ТАСС

Вот и юбилей Конституции кое на что сгодился. Бывший министр обороны России Анатолий Сердюков попал под амнистию, приуроченную к 20-летию Основного закона. По данным источника «Интерфакса», решение об амнистии экс-министра было принято Главным военным следственным управлением СКР еще 21 февраля — накануне Дня защитника Отечества — по ходатайству самого Анатолия Сердюкова. Основанием для амнистии стало то, что экс-министр подпадает под категорию защитников Отечества. И хотя амнистия не является реабилитирующим основанием прекращения уголовного преследования, теперь Сердюков сможет спокойно жить дальше и даже беспрепятственно покинуть территорию страны…
Имя Сердюкова было в центре внимания с самого начала расследования дела «Оборонсервиса» о хищении средств Минобороны путем продажи имущества военного ведомства по заниженным ценам. Нанесенный ущерб оценивается правоохранителями в миллиарды рублей. Но что такое миллиарды рублей? Сущая ерунда!
С самого начала было понятно, что дело Анатолия Сердюкова закончится именно так. Не было бы амнистии, дали бы условный срок. Или нашли бы какой-то другой способ вывести его из-под уголовной ответственности. Просто потому, что дело в отношении экс-министра не имело отношения к борьбе с коррупцией. Оно было частью внутриэлитной борьбы, цель которой — пост министра обороны. Эта борьба была инициирована влиятельной группой людей, которым не нравилось присутствие Анатолия Сердюкова в этом кресле. Им нужно было его снять, и они его сняли. И вот теперь, по прошествии полутора лет, «дело Сердюкова» решено списать в архив.
Возможно, тот, кто инициировал этот процесс, действительно всерьез хотел посадить Анатолия Сердюкова. Но только не Путин, который принимал окончательное решение. После того как от президента поступили сигналы о том, что Сердюков не должен быть посажен, адвокаты и прокуратура начали вести себя соответствующим образом. Сразу выяснилось, что Сердюкова подозревают всего лишь в халатности и что его можно амнистировать, хоть и не по реабилитирующим основаниям. Теперь это дело закончится ничем и для подчиненной Сердюкова — Евгении Васильевой, находящейся под домашним арестом.
Сердюкова нейтрализовали как публичную фигуру — политические должности он теперь не сможет занимать. Тем не менее ничто не мешает экс-министру получить небольшой государственный пост либо место в совете директоров какой-то компании или даже уехать за границу, где у него вполне могли остаться активы.
На мой взгляд, Путин прекрасно понимает, что влиятельному человеку нужно в любом случае оставить кормушку, которой бы он дорожил. Это залог сохранения лояльности. Иначе он может рассказать что-то лишнее. Все наверняка помнят, как в конце прошлого года появилась информация о том, что экс-министр обороны стал гендиректором входящего в госкорпорацию «Ростех» ОАО «Федеральный исследовательский испытательный центр машиностроения». Теперь он вряд ли засядет за мемуары…
Амнистия Анатолия Сердюкова станет еще одним сигналом элитам о том, что приоритет номер один для них — отношения с первым лицом. Если эти отношения правильные, если, с точки зрения президента, они не перешли красную черту, с их карьерой или по крайней мере свободой все будет нормально. Если же они станут вести себя как-то иначе, за их благополучие вряд ли можно поручиться.
Совсем недавно, в конце февраля, социологи «Левада-Центра» поинтересовались у граждан, почему, по их мнению, Госдума отказалась проводить парламентское расследование «дела Сердюкова». Ответы граждан оказались весьма показательными. Две трети (65%) уверены, что Дума приняла такое решение, так как «скандал стал затрагивать слишком многие высокопоставленные фигуры» и поскольку «репутационные потери правительства слишком высоки в сопоставлении с ценой восстановления справедливости». Чуть менее трети (31%) не имеют собственного мнения по данному вопросу. И лишь 4% граждан уверены, что «в действиях Анатолия Сердюкова нет состава преступления». Думаю, примерно так же граждане отреагируют и на новость об амнистии Сердюкова. Однако реакция общества на такую развязку дела «Оборонсервиса», как мне кажется, не имеет особого значения для власти. Руководство страны уверено, что через две недели общество забудет и о Сердюкове, и о связанном с ним коррупционном скандале. Точно так же, как оно забыло про взрывы в Москве или про подводную лодку «Курск». Помнят об этом только 10% населения страны. Но их памятью вполне можно пренебречь.

Записала Ольга Павликова

Финита ля комедия
 

http://www.echo.msk.ru/blog/oreshkin/1291114-echo/
01 апреля 2014, 07:28
Острая фаза украинского кризиса миновала. Главный вопрос - рискнет ли Путин вводить войска на Восток Украины решен: не рискнет. Хотя военно-экономическая и геостратегическая логика прямо требовала ввода. Оросительный канал, электричество, сырье для промышленности и вывоз произведенной продукции - все это диктует необходимость взять под контроль инфраструктуру прилежащих областей. Иначе Крым - осажденный эксклав. Слабые портовые терминалы заведомо не готовы к приему возросшего потока грузов, поэтому россказни о снабжении по морю, равно как и о строительстве моста через Керченский пролив (минимум 3-4 года) - досужая пропаганда. Кроме того есть фактор Приднестровья, которое оказалось в тисках между недружественной Молдавией и еще более недружественной (теперь) Украиной. Так что сухопутный коридор Луганск-Одесса вплоть до границы с Приднестровьем - необходимая с тактической точки зрения вещь.

Однако военной логике противостоит логика политики. В Кремле не ждали такой сплоченности Запада. Предполагалось, что пошумят и заткнутся - как с Грузией. Но перспектива санкций третьей степени оказалась совершенно реальной - и по трезвому рассуждению, режим может их не выдержать. Во-вторых, с каждым упущенным днем нарастает боеготовность украинской армии - уж какая она ни есть. Без стрельбы точно не обойдется, а коллективный Путин вовсе не хочет цинковых гробов и славы инициатора братоубийственной войны на чужой территории. В-третьих, стратеги просчитались с оценкой социальной поддержки. Киевскую власть и западенцев на Востоке не любят - но этого мало, чтобы радостно приветствовать зеленых человечков без опознавательных знаков. Особенно, если те будут стрелять. А стрелять - см. выше - придется. Восток Украины, безусловно, хотел бы большей самостоятельности и независимости. Именно поэтому он не готов взамен Киева безоглядно уйти под Москву. Напротив, сознавая слабость нынешних киевских властей, восточным регионам выгоднее вести торг о повышении статуса как раз с ними, а не с безальтернативным Кремлем.

Подтверждением неготовности кремлевской Корпорации к эскалации стало приобретение И.Сечиным упавших в цене после крымского аншлюса акций «Роснефти» на 1 млрд. рублей. Сечин отлично информирован, и если бы он ожидал обострения, повременил бы недельку-другую, пока курс не провалится еще ниже - что неизбежно случилось бы после вторжения. Стало быть, не ожидал. Вопрос, откуда у него в кармане в нужный момент возник лишний миллиард, оставляем в стороне.

Ночной звонок Путина Обаме и последовавший за ним разворот самолета Дж. Керри для парижской встречи с Лавровым был ясным сигналом о желании обговорить условия отступления в обмен на разблокирование Приднестровья и «федерализацию» Украины. Американцы, вопреки искренней вере патриотической общественности, не дураки. Прочитали сигнал так, как его следовало прочитать: наступать Кремль боится.

Можно только посочувствовать министру Лаврову. Ему выпало защищать позиции, которые удержать в принципе невозможно. Он сделал все что мог, с горя запустив перед встречей кучу небылиц про Приднестровье, «Правый сектор» и снайперов. Не для Керри, конечно - а подстелить соломки патриотической общественности. Чтобы ей было что жевать, когда нечего говорить. Но у политики свои правила - если партнеру заранее ясно, что ты взвесил плюсы и минусы вторжения и понял, что задницу надерут слишком больно, глупо требовать, чтобы в награду за заботу о собственной заднице тебе еще отвалили дипломатических пряников. Посему г-н Керри проявил предсказуемую несговорчивость: никто, уважаемые господа, вас в крымскую мышеловку не тащил. Вот и кушайте свой бесплатный сыр, убеждая сторонников, что прищемленный хвост совсем не болит. США сухо настаивают на подключении к переговорам киевского правительства - того самого, о нелегитимности которого громко рассуждают в Кремле. И ведь, похоже, придется согласиться - коль скоро надежды на дестабилизацию и откол Восточной Украины не оправдываются.

Взвесим сухой остаток. Амбициозная история начиналась с обещания вернуть Украину (всю целиком!) в сферу влияния Москвы, встроив ее в Таможенный союз и евразийскую систему ценностей. Это программа-максимум. Она, очевидно, провалилась. Настала очередь программы-минимум - забрать под крыло хотя бы Восток Украины вместе с Крымом. На языке Корпорации это обозначается кодовым словом «федерализация». Первым эту замечательную идею еще во время оранжевой революции 2004 г. озвучил директор Института стран СНГ К.Ф.Затулин. Тогда он выражался смелее и интерпретировал «федерализацию» как приглашение украинскому Западу проваливать в свою Европу, а Востоку вернуться в сферу влияния России. Отличие тогдашних корпоративных представлений о «федерализации» заключалось в иллюзии, будто Восток по умолчанию включает в себя Киев. Сегодня амбиции сократились: мы слышим страстные речи про «наш» Харьков и Донбасс; реже про Одессу. Киев за 10 лет полегоньку откочевал на Запад - естественный результат большей привлекательности европейской системы ценностей в сравнении с патриотическими байками Корпорации.

Полезно иметь в виду, что термин «федерализация» в устах Ангелы Меркель и других европейских политиков подразумевает нечто совсем иное - чисто внутренние статусные отношения между землями и федеральным правительством в рамках единого суверенного государства. Примерно как в федеративной Германии или в федеративных США. Скорее всего, передела территориальных статусов Украине все равно не миновать - но она очень постарается обойтись при этом без братской помощи Кремля.

30 марта стало ясно, что программа-минимум тоже провалена. Коллективный Путин вынужден удовлетвориться символической победой в Крыму, которая откликается краткосрочным всплеском популярности и долгосрочными финансово-экономическими трудностями содержания дотационного эксклава в проблемном окружении. Плюс нарастающая международная изоляция. Плюс ожидаемая блокада Приднестровья - а вы на что рассчитывали? Плюс ожидаемые действия Запада на нефтегазовом направлении. Победные фанфары отзвучат, а проблемы останутся.

Сорвать выборы нового президента Украины не удается. Хотя попытки, несомненно, продолжатся. Республиканские элиты (пока?) демонстрируют способность к компромиссу и формируют вменяемые предвыборные союзы. При этом кандидатам с Востока априори будет тяжелей: Янукович грациозно изъял миллионы разочарованных избирателей из электората Партии Регионов. Путин не менее изящным ходом вычел еще 1.5 миллиона крымских голосов. Так что новый президент будет скорее киевским, нежели донецким. Москве так или иначе придется иметь с ним дело - в гораздо менее комфортных условиях, чем полгода назад, когда Кремль только заваривал кашу с обольщением Украины.

Несложно предвидеть дальнейший ход событий. Компенсируя провалы на украинском и международном фронте, Корпорация будет вынуждена сосредоточиться на завинчивании гаек во внутренней политике. Затыкать последние независимые СМИ, через которые просачивается объективная оценка действий руководства, бороться с интернетом, голосить о «пятой колонне» и жаловаться на империалистическое окружение. А какой еще реакции со стороны ближайших соседей (Прибалтика, Финляндия, Грузия, Молдавия…) вы изволили ожидать, с кондачка вводя войска на территорию независимого государства? Кто и что, кроме НАТО, может гарантировать безопасность и суверенитет этих стран, где тоже живут русские люди, которых Кремлю вдруг захочется защитить?

С переходом украинского кризиса в долговременную холодную фазу, когда решающее значение приобретает soft power, европейская система продолжит понемногу наращивать свои социальные и экономические преимущества, на которые Кремлю ответить нечем. Если, конечно, не считать ответом зеленых человечков без опознавательных знаков и взвизги Раши Тудеян, на которые уже давно не обращают внимания - как не обращали на болтовню ТАСС, который всегда был уполномочен заявить нечто экзотическое.

Западу спешить некуда. Он неплохо чувствует себя, понемногу поднимаясь из экономического кризиса на волне новых технологических решений. В том числе в области энергетики. А вот про путинскую трубопроводную империю такого не скажешь. Те, кто сравнивает действия Путина в Крыму с действиями Гитлера в Судетах и в Австрии, упускают из вида важное обстоятельство. Гитлер развернул экспансионистскую программу на фоне мощного экономического роста, связанного с выходом из глобальной депрессии 30-х годов и началом нового длинного кондратьевского цикла. Экономический ветер дул в паруса этого гада.

Путин в отчаянии схватился за Крым на фоне очевидной рецессии в нашем хозяйстве - надеясь прикрыть болезненную неудачу с Таможенным союзом. Если убрать бубны ТВ-шаманов, радоваться абсолютно нечему. Убедить себя, что 2 миллиона граждан Крыма это больше и лучше, чем оставшиеся на раздраженной Украине 43 миллиона - задача не для среднего ума. Боюсь, даже несравненный Д.Киселев не сможет с необходимым напором дуть (или что он там делает) против ветра очевидности.

Прогноз погоды ясен: мышеловка захлопнулась. Бесплатный телевизионный сыр закончится через полгода, если не раньше. Трубопроводной Корпорации остается только топырить пальцы через решетку вслед спокойно обгоняющим ее развитым странам. Корпорацию не жалко - ей самое место в зоопарке. Жалко тех, кого она сожрет или раздавит в своей клетке, прежде чем помрет от недокорма по хорошо известному образцу. Жалко Россию, которая опять заходится в бурных, продолжительных аплодисментах, переходящих в овацию.

Журналистика как домашнее задание
 

http://anonymouse.org/cgi-bin/anon-w...=note&id=24952
17 АПРЕЛЯ 2014 г.
http://anonymouse.org/cgi-bin/anon-w...c2OTM1ODguanBn
ИТАР-ТАСС

Проанализируйте ленту «Яндекса» за 15 апреля. Новость № 1: «Четыре ополченца погибли в бою с армией за аэродром Краматорска». Новость № 2: «До пяти боевиков уничтожены в пригороде Махачкалы».

Поменяйте слова местами. «Четыре боевика уничтожены при зачистке аэродрома Краматорска». «До пяти ополченцев погибли в бою с армией в пригороде Махачкалы». Изменился ли смысл сообщений?

Подумайте и объясните, почему права русского меньшинства Украины выше прав мусульманского меньшинства России. Аргументируйте свою точку зрения, используя следующие факты. 1. Русское меньшинство большое (10 млн.), а исламское маленькое (20 млн.). 2. Русские люди хорошие и правильные, а мусульмане… (нужное вписать). 3. В Крыму и Донецке наша священная земля, а кавказцы понаехали тут. 4. Тэтчер и Горбачев — евреи. 5. Русские и украинцы были одним этносом, покуда бандеровцы вероломно не втерлись в семью советских народов, чтобы подорвать устои и нажраться госдеповского печенья. 7. Горбачев к тому же еще татарин — на полставки.

В ответе старайтесь избегать эмоционально окрашенных эпитетов, таких как чурки черножопые, чучмеки вонючие, муслимы недорезанные. Используйте корректные стандарты современной журналистики: подпиндосники продажные — бендеровцы подпиндосные; либероиды бендеровские — фашисты либероидные; предатели фашистские — уроды предательские; дерьмократы уродские — брехуны дерьмократические; суки брехливые — дети сучьи. Подбирайте существительные, которые легко трансформируются в прилагательные. Это упрощает творческий процесс, делает речь ярче, убедительнее.

Имейте в виду, что идиомы крымнаш и хервам в письменной речи употребляются раздельно, а нас рать — слитно. Слово пидор пишется через «о», а федерализация через «а». Фамилия депутата Федорова опять через «о».

Лучшие сочинения будут зачитаны в телепрограмме Раши Тудеян русскими патриотами Кургиняном и Миграняном. Авторы зачисляются на факультет международной журналистики МГИМО с последующей защитой диссертаций. Защита (от национал-предателей, проплаченных «Диссернетом») обеспечивается специальными службами Российской Федерации.
Коллаж ЕЖ

Дмитрий Орешкин независимый политолог
 

http://www.echo.msk.ru/programs/beseda/1309988-echo/
Д. ОРЕШКИН: Смысл публикации нового санкционного списка не в том, чтобы напугать конкретно Сечина или Миллера – они что могли и откуда могли уже вывели. Смысл в другом. Чтобы послать сигнал о том, что Запад не выпускает эту проблему из сферы внимания. О том, что есть третий, четвертый, возможно, пятый уровень санкций. И чем дольше этот процесс будет продолжаться, тем более систематическое давление на игроков в Кремле будет оказываться. Санкции – это ведь не сиюминутный момент. Они как действие какого-то отравляющего вещества – накапливаются в организме постепенно. Приходится меньше и дороже технологий получать, приходится дороже и труднее добывать ресурсы, сложнее их переправлять на выгодные рынки, с большими трудностями управлять финансовыми потоками. Все это раздражает, мешает, из-за всего этого поднимаются цены, копится раздражение пенсионеров, не выполняются планы. Скоротечного результативного действия от этих санкций ждать не приходится, это процесс на полгода-год, а политический смысл сиюминутный заключается в том, что посылают понятный сигнал: за каждое нарушение международных норм будут получать удар током, сначала послабее, потом сильнее, потом совсем сильный. Для того чтобы люди понимали, что о них заботятся, и об их здоровье тоже. Чтобы они не завели себя в совершенно безвыходную ситуацию, надо их поведение слегка подкорректировать. Вот, мне кажется, в этом и смысл.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Чтобы они не расслаблялись, да?

Д. ОРЕШКИН: У коллективного Путина после победоносной Грузии сложилось искренняя убежденность, что весь Запад зажравшийся, ленивый, тупой и целиком зависит от энергоресурсов России. Покричит, пошумит насчет нарушений международного права и заткнется. Именно так произошло в Грузии. Именно так произошло с полониевой историей в Лондоне. Именно так произошло с ЮКОСом. Предполагалось, что с Крымом произойдет то же самое. А произошло не то. Произошло накопление количественных изменений, в том числе обид, которые вдруг преобразовались в качественные. И когда Кремль позволил себе то же самое в отношении Крыма, вдруг вот этот буржуазный, рыхлый, трусливый Запад проявил некоторую волю консолидации действий. Потому что почувствовал угрозу, и экономическую, и политическую угрозу тоже. И вдруг стал действовать поживее, поактивнее и даже поагрессивнее. Что вызвало в Кремле раздражение, как мне кажется, прежде всего потому, что это была непредсказуемая реакция. Но вот вдруг приняли санкции. И раз за разом их наращивают. И раз за разом наступают на все более болезненную мозоль. Никакое из этих действий не является смертельным и даже всерьез опасным. Но их сумма приводит к замедлению процессов метаболизма в государстве имени Владимира Владимировича Путина. А в конце концов замедление метаболизма приводит к смерти, как произошло с Советским Союзом, которые заживо разлагался последние 10 лет и благополучно рухнул. Не хотелось бы, чтобы то же самое произошло с Россией, но нынешняя власть уверенно ведет нас именно по этому пути.

http://slon.ru/tvrain/?url=/articles...luzery-367750/
Политолог Дмитрий Орешкин об эффекте вводимых Западом санкций против России: это стратегия «лузеров», но они же и есть «лузеры». Часть 1

Михаил Козырев обсуждает эффект от введенных санкций против России с политологами Дмитрием Орешкиным, Сергеем Марковым и зрителями Дождя.

Козырев: Вы в интервью радиостанции «Эхо Москвы» сказали: «Санкции - это ведь не сиюминутный момент. Они как действие какого-то отравляющего вещества – накапливаются в организме постепенно. Приходится меньше и дороже технологий получать, приходится дороже и труднее добывать ресурсы, сложнее их переправлять на выгодные рынки, с большими трудностями управлять финансовыми потоками». Вы уподобили санкции некому постепенному токсичному, накапливающемуся в организме веществу. Насколько будет губительно действие этого вещества? Насколько долго мы обречены, чтобы испытывать на себе его действие?

Орешкин: Сейчас еще рано говорить про серьезные санкции в отношении страны. Пока речь идет о персоналиях, какие-то конкретные люди, какие-то конкретные компании, естественно, связаны с Владимиром Путиным и его ближайшим окружением. Другое дело, что Запад показывает готовность идти по этому пути дальше. Санкции, как у Суворова, хороши, пока уже терять нечего и можно начинать резать последний огурец, раз пошла такая ситуация. Сейчас Запад демонстрирует готовность пройти по этому пути, до третьего уровня санкций, а потом и до четвертого. Таким образом, он предоставляет российскому руководству, взять на себя ответственность, если будут вводиться ограниченные контингенты миротворческих войск на территорию независимого суверенного государства без просьбы официально существующих властей, значит, будет третий уровень санкций. И здесь они уже будут против страны, потому что они будут против всей экономики, это будут банки, это будут нефть и газ. Это мало не покажется.

Пока все просто демонстративно, пока ни о какой серьезной травме для российской экономики говорить не приходится. Впрочем, ей уже и травму не надо наносить. Ей столько травм нанес режим Владимира Владимировича Путина, включая голландскую болезнь, включая нефтегазовую иглу, что ее теперь очень просто взять за глотку. Здесь достаточно нанести более-менее организованный удар, даже экономический, конечно, удар по трубопроводному экспорту – и экономика загибается. Никакой диверсификации нет, поэтому Россия очень сильно подвержена в данном случае недружественным экономическим акциям, благодаря тому, что она 10 лет все прочнее усаживалась на нефтегазовую иглу.

Так что пока главный месседж, который посылается Кремлю, заключается в том, что так, как было в Грузии, не прокатит. В Грузии поговорили, осудили и заткнулись. И на это был расчет в крымской эпопее. Но сейчас Запад показывает, что он затыкаться не намерен и готов перейти к достаточно серьезным действиям. В этом смысле, я думаю, что путинские стратеги или он сам, я не знаю, кто планировал эту кампанию, серьезно просчитались.

Козырев: С такой позицией у вас вы же наверняка постоянно вовлекаетесь в один и тот же спор, в котором звучит один упрек: «Дмитрий, но вы же россиянин, почему вы сейчас приветствуете санкции против своей собственной страны, да еще и предрекаете, что они не остановятся на втором уровне, а коснутся конкретного гражданина? Не кажется ли вам, что это абсолютно непатриотическая и предательская позиция?». Что вы на это отвечаете?

Орешкин: Пункт №1 – я не приветствую санкции. Кто вам сказал, что я их приветствую? Я объясняю, откуда они берутся, и считаю, что правительство должно было бы сделать так, чтобы этих санкций не было. Я имею в виду российское правительство. Что касается патриотизма, а как должен вести себя приличный человек в гитлеровской Германии, когда под восторг трудящихся масс войска вводятся, и под аплодисменты в Австрию, например, или в Судеты? Мне кажется, надо исходить из позиции международно признанных границ, какие были на Украине и какие признавала Россия. Вопрос сложный. Мне санкции вообще не нравятся. Мне вообще не нравится то, что происходит, но, к сожалению, это все было предсказуемо, рельсы, на которые встала наша дорогая власть, она сделала это давно. Это было понятно, куда эти рельсы приведут. И если она с них не спрыгнет, а сама она не соберется спрыгнуть, на нее надо как-то повлиять, то конец будет очень нерадостный для всех нас, гораздо хуже, чем санкционные воздействия могут быть.

Козырев: Ведь вполне возможен такой сценарий – санкции ужесточаются, ситуация этого кризиса эскалируется, а население нашей страны, слыша со всех сторон, что враг у ворот, и мы против всех, оно все более поддерживает ту самую власть, которая завела страну в этот самый международный кризис, в состоянии которого весь мир против нас. Получается, что ужесточение санкций может привести к абсолютно противоположному эффекту. Так это или нет?

Орешкин: Михаил, эта точка зрения очень широко распространенная среди западных политиков, это не только общественное мнение. Они говорят, что необходимо сохранить диалог, нельзя захлопывать дверь. И я думаю, что они правильно говорят, надо сохранить диалог и нельзя захлопывать дверь. Поэтому очень важно, не переходя к экономическим санкциям, которые бьют по интересам всей страны и всех граждан, в том числе, показать свои козыри, вот мы будем действовать так, мы заранее вас предупреждаем, если что-то получается, извините, пожалуйста, мы вам сказали честно, что будут такие действия.

Что касается изоляционистских настроений, то, к сожалению, это как раз то, что сейчас больше всего устраивает власть. Экономических перспектив не видно или они плохие. Социальных перспектив тоже не видно, образования, здравоохранения, роста дохода населения, роста пенсий впереди не просматривается. Путинские обещания, данные им два года назад, не выполняются. Достаточно вспомнить, что он еще в 2007 году говорил, что надо на каждого человека в год в среднем вводить по 1 квадратному метру жилья. Конечно, не удалось ввести. И многое другое не удалось сделать. Значит, надо переводить игру на другую поляну, надо эксплуатировать патриотическую риторику, кругом враги и нам надо сплотиться вокруг любимого руководства, потому что иначе нас сожрут, купят, продадут наши драгоценные природные ресурсы и так далее.

Это стратегия «лузеров», но они являются «лузерами», поэтому они нас на такую патриотическую игру разводят. Позитивные стимулы поддержки власти, типа экономического роста, как это было в начале нулевых, исчерпаны, остаются только негативные. Чем хуже, тем лучше для них, а для меня нет. Я думаю, что надо было бы позаботиться о России, надо было бы подумать о том, как сюда затащить инвестиционные капиталы, как привлечь новые технологии и так далее. А вместо этого нам предлагают восстановить железный занавес, отвернуться от Европы, потому что она такая нехорошая.

Ведь действительно странно, если по инициативе России собирается Совет безопасности ООН и ни одна страна не поддерживает. Китай в тряпочку молчит, а все остальные осуждают. И после этого говорить, что весь мир виноват, а мы такие правильные, мне кажется, это настолько все знакомо для человека, который жил в Советском союзе, что даже не хочется повторять.

Козырев: Прочитав вашу цитату по поводу замедления метаболизма, который постепенно привел к обрушению Советского союза, этот сценарий мне представляется очень маловероятным, потому что телеграф, телефон и телевидение взяты под настолько мощный контроль, что мне кажется, что этот ресурс неисчерпаем. Чем хуже будет становиться, тем лучше будут пропагандировать.

Орешкин: Михаил, мы с вами здесь вступаем в зону оценочных суждений. Уверяю вас, что в Советском союзе вообще не было альтернативных источников информации, тем не менее, постепенно до людей стало доходить, что трудящиеся, эксплуатируемые в западных странах, живут почему-то лучше, чем в условиях освобожденного труда под руководством партии правительства и ленинского марксизма-ленинизма. Есть просто объективные тенденции, которые, так или иначе, найдут себе дорогу, желательно, чтобы поскорее, но, может, и нескоро найдут, не знаю. Не стоит переоценивать тотальное информационное зомбирование.

Во-первых, уже сейчас минимум 20% населения, как правило, продвинутые горожане, образованные люди понимают, к чему идут дела, некоторые уже чемоданы укладывают, чего греха таить. Превращается страна не то чтобы в большую бензоколонку, не то чтобы в керосинку, но и не так уж в продвинутую территорию. Этот самый метаболизм, увы, замедляется уже последние лет 10. И то, что мы сейчас наблюдаем, это продолжение этого затухающего процесса, а теперь он ускорится. Потому что к естественным процессам затухания и метаболизма, связанным с монополизацией, добавляется еще искусственный, в смысле из вне давления на нас и дополнительные расходы на содержание того же самого Крыма.

Откуда эти расходы берутся? Конечно, за счет того, что кому-то не доплатили, деньги из воздуха не появляются. Можно было вложить эти деньги в развитие дорожного строительства или медицинского обслуживания в Псковской области, а можно для поддержания Крыма. Это очень выгодная политика, но не долгосрочная. Пройдет полгода и точно так же, как после грузинской эпопеи, рейтинг опять поползет вниз. Что мы, Приднестровье будем присоединять или что-то еще? Это обычная путинская проблема, в тактике он очень сильный мастер, а в стратегии – никакой.

Козырев: И последний мой вопрос из области фантастики. Через неделю у вас есть возможность два часа проконсультировать, дать какую-то консультацию про то, как себя вести и что дальше предпринимать президенту США, например, и президенту нашей с вами страны. Что бы вы сказали им в эти два часа? Согласились ли вы этой возможностью воспользоваться?

Орешкин: Принципиально и последовательно не стал бы им ничего советовать, потому что им и так все ясно, они прекрасно все знают. И сейчас открывать им глаза, рассказывать истории какие-то, мне кажется, бесполезным занятием. Все ясно, все прозрачно, все выложено на столе. Соответственно, приоритеты у вас в руках, что вы выбираете, так мы в ближайшее время и будем жить. А валять дурака и открывать глаза на действительность господину Путину или господину Обаме я бы счет даже для себя достаточно оскорбительным, они информированы получше меня. И, если они выбрали и тот, и этот какую-то стратегию поведения, то не моя задача их от этого отговаривать. Моя задача – по возможности объяснить, как мне кажется, наиболее реальную угрозу, которые нас в ближайшее время будут сопровождать, и объяснять это не Владимиру Владимировичу Путину, потому что он и так, я полагаю, все знает, а нам с вами.



Козырев: Оцените, пожалуйста, санкции. Насколько они правомочные, насколько они неприемлемы?

Марков: Мне представляется, что санкции достаточно слабые, но это не значит, что они не будут больше. Я думаю, что, к сожалению, они будут больше, к сожалению, мы еще увидим достаточно серьезный удар. Я думаю, что они не правомочны, потому что, что призывают Россию сделать эти санкции. Они призывают не защищать права человека в Украине, которые нарушаются в массовом порядке незаконным, террористическим, по сути дела, правительством. Сейчас тактика – они армию в нарушении всех законов, поскольку даже по Конституции Украины нельзя в чрезвычайном положении использовать армию внутри страны, они решили использовать армию против народа. Нет, потом решили не использовать, просто испугались российских войск, стоящих на границе.

Козырев: Сергей Александрович, я хотел бы все-таки фокусироваться не на внутренних делах государства Украина, а на тех санкциях, которые направлены против российских властей. То, что там происходит, это предмет отдельного разговора. Я говорю в первую очередь о том, что у меня создается четкое впечатление, что мы где-то накосячили, поскольку весь мир одновременно не может, мне кажется, ошибаться. Опровергните меня, пожалуйста.

Марков: Мир расколот. Если вы знаете, на голосовании, которое было на Генеральной ассамблее ООН, там половина только поддержала американскую резолюцию по странам. А если говорить о представителях народов, людей, то три четверти населения земного шара не поддержало эту американскую резолюцию. Более того, те, кто поддержали, сделали это без всякого удовольствия. Я выступал в эти дни в Европарламенте, и огромное количество людей ко мне подходило и говорило: «Россия делает все правильно, Путин делает все абсолютно правильно. Мы его поддерживаем, но, к сожалению, не можем об этом сказать публично».

На самом деле в Евросоюзе и в мире вообще зреет такой бунт против наглости действий Вашингтона, который развязал агрессию в отношении России. Эти санкции – это один из элементов этой наглой агрессии против России. Смысл этой агрессии понятен – США хотят утвердить за собой право бомбить, кого они хотят, прослушивать, кого они хотят. И они хотят наказать ту страну – Россию, которая не дала им возможности бомбить Сирию и не выдала им Сноудена.

Козырев: То есть это жажда мести, по-вашему?

Марков: Это не просто жажда мести, это попытка сломать того, кто оказывает сопротивление. Они хотят подтвердить свое право бомбить, кого хотят. Россия не позволяет им это делать. У России миссия такая в истории – останавливать всех претендентов на мировое господство. Мы остановили Наполеона, мы остановили Гитлера, и наша миссия – остановить современную Америку. Конечно, Америка в результате нападает на нас, как напал Наполеон, и как напал Гитлер. Это вполне нормальная ситуация.

Козырев: Сергей Александрович, скажите, как эти санкции лично по вам ударят, ударят ли?

Марков: Я уверен, что они ударят. Во-первых, я уже не могу ездить, поскольку, видимо, буду там избит, брошен за стенки хунты и так далее. Совершенно очевидно и это поддерживается всеми теми, кто организует санкции. Я думаю, что в дальнейшем будут сужены мои возможности участвовать в различного рода мероприятиях ЕС. И сейчас они уже ударили – наша делегация Парламентской ассамблеи Совета Европы лишена возможности ездить. Мы из Общественной палаты ездим обычно с нашей парламентской делегацией, устраиваем там мероприятия в рамках гражданского общества. Вот на эту сессию в июне в Страсбург я уже не поеду, поэтому по мне эти санкции уже ударили.

Козырев: Это результаты сегодняшнего дня и ближайшего будущего, а если подумать об отдаленном будущем – как эти санкции коснутся в целом страны и в частности каждого из россиян? Ведь очевидно, что мы все те процессы, в которые мы тщательно, старательно интегрировались, во все международные проекты, в большие программы по науке, по развитию производства, мы из этих программ будем сейчас исключены. Какие отдаленные последствия вы предвидите у этих санкций. Будут ли они?

Марков: Я думаю, что эти последствия будут. Я полагаю, что эти санкции будут наращиваться, поскольку они имеют своей целью, я полагаю, свержение законного правительства РФ, осуществление государственного переворота в России. Для этого важно для организаторов санкций надавить на усиление, прежде всего, среднего класса на правительство страны. Поэтому я уверен, что эти санкции обязательно коснутся простых россиян, обязательно коснутся среднего класса.

Козырев: Можно ли тех россиян, которые не поддерживают нынешнюю власть и, соответственно, поддерживают те санкции, которые направлены против эшелонов этой власти, можно ли их считать предателями национальных интересов, по-вашему?

Марков: Вы знаете, это сложный вопрос. Я полагаю, что у нас есть люди, которые являются предателями. Это люди, которые действуют в интересах геополитических конкурентов России и намеренно вредят России. Это люди за деньги делают это. Такие люди есть. В то же время есть люди, которые поддерживают санкции по другим причинам, они не предатели.

Например, есть люди, традиционно борющиеся с российским государством, понимающие защиту прав, прежде всего, как защиту прав гражданина от злоупотребления со стороны российского государства. Они не предатели. У нас образовалась целая субкультура смердякова. Это люди, которые считают, что все российское, свое – это плохое. Возможно, эти смердяковы перебегут на сторону противника. Я думаю, что эти смердяковы составляли часть полицейских во время нацистской оккупации. Но пока они еще не предали. А небольшая часть есть, которая уже за деньги предала, но эта часть все-таки небольшая.

Путин как ночной миротворец
 

http://anonymouse.org/cgi-bin/anon-w...=note&id=25696
31 ИЮЛЯ 2014 г.
http://fanstudio.ru/archive/20140731/GMl5BKBc.jpg
ИТАР-ТАСС

Вы случайно не помните джентльмена, который доставал античные амфоры со дна морского, ловил щуку в 20 кило и получал на федеральных выборах по Чечне 99,8%? Ну, тот самый, что еще никак не мог дозвониться до Генерального прокурора. Как быстро, однако, поднимаются с колен лучшие люди Отечества! То, что еще недавно было им по плечу, сегодня уже совершенно по… По колено, я хотел сказать. От моря и амфор из греческого зала они смело переходят к решению задач всемирно-исторического значения. А именно: войска в Крым не вводить, Крым к РФ не присоединять, снабжение вооруженных сил обеспечивать через «Военторг» на открытой конкурсной основе.

Мы, конечно, с радостью поверили. Да и как не поверить! Поставленные задачи решены, цели достигнуты. Пришла пора аналогичными методами обеспечить справедливый мир на Украине и честное расследование катастрофы малазийского «Боинга». Никто не сомневается, что успех будет столь же полным и окончательным. По крайней мере, на территории, находящейся под контролем объединенных сил Первого, Второго, Четвертого и Пятого телевизионных фронтов. Совокупно с Третьим, оттянутым в резерв для обороны столицы.

Проблема в том, что остается еще и внешний мир. Именно в его пределы под покровом ночной темноты и совершил вылазку Путин В.В. со своим христианским увещеванием. Целью было успеть к американскому прайм-тайму — и она опять была достигнута. Акцию заметили и оценили. Общая тональность комментариев такова: замечательно, что у президента России есть свое мнение по вопросу о «Боинге». Но он может смело оставить его при себе. После правдивых крымских и новороссийских заявлений его слова, равно как и слова его подчиненных, мало кого интересуют. Интересуют исключительно дела.

И правда: если начальник Родины врет как дышит, с чего же представителю при ООН или начальнику Главного штаба ВВС говорить правду? Это было бы откровенным антигосударственным выпадом, концом карьеры.

Содержательный анализ ночной эскапады В.В. Путина смысла не имеет. Понятно, спичрайтеры там неопровержимо доказали, что президент за все хорошее и против всего плохого. Ловить нюансы и смысловые оттенки — занятие не то чтобы странное, а просто устаревшее. Главным итогом прошедших 15 лет стало всеобщее понимание бесполезности вербальных методов коммуникации с вертикальным режимом. Общение приходится опускать на более доступный уровень. Ввел очередную колонну танков на территорию суверенного соседа — получи по заднице крапивой. И далее примерно в таком же общечеловеческом ключе.

Единственный заслуживающий внимания момент ночного дозора Путина и сказок его генералов состоит в том, что они высказались как раз перед заседанием Совбеза ООН. То есть после трехдневных метаний вертикаль все-таки была вынуждена как-то обозначить свою позицию. Как всегда в отчаянных ситуациях, позицию определили тайные инстинкты. А они откровенно советские, в стиле Молотова и Громыко. Уйти в глухую несознанку, лепить горбатого, валять дурочку до последнего патрона. Характерна асимметрия: позицию и факты, которые можно подтвердить или опровергнуть, со стороны США и Британии озвучивают первые лица. Они несут ответственность за слова — там за вранье расплачиваются политическим будущим. У нас, напротив, расплачиваются за нечаянно сказанную правду. Не зря со стороны России честь представить наскоро склеенную на коленке ответную потемкинскую деревню предоставлена людям даже не второго, а третьего уровня — что-то типа замминистра.

Начальнику не позавидуешь. Вместо громокипящего новороссийского блицкрига с женщинами, кидающими в воздух чепчики, он увяз в длинной, кровавой и к тому же все очевиднее проигранной братоубийственной войне. Да еще с ожерельем из трех сотен импортных трупов на шее. Это вам не Беслан-«Норд-ост», где гибли граждане России, на которых вертикали всегда было наплевать.

Здесь выбор стоит по-взрослому. Либо окончательно сливай классово близких головорезов в Донецке и Луганске — и окажись перед собственным народонаселением тем, кто ты и есть на самом деле. Голым королем. Не «собирателем земель русских», а совковым подполковником КГБ. Который в лучших ведомственных традициях сначала бросает людей на бойню, а потом, как только запахло керосином, тикает в тыл и делает удивленное лицо.

Либо упираться патриотическим рогом дальше. По-сталински не жалея живой силы. «Ни шагу назад»! Но тогда придется столкнуться с третьим уровнем санкций, а это уже всерьез бьет не столько по населению (когда их заботило население — если, конечно, оно не голландское), сколько по их личным привилегиям и интересам.

Сделанные заявления показывают, даже в такой безвыигрышной ситуации Путин все-таки опять надеется проскочить меж струй. То есть аккуратно слить проваленный новороссийский проект вместе с его героическими инициаторами (заметили, как вдруг приумолкли Дугин с Прохановым?), но сделать это так, чтобы никто не заметил. По крайней мере, в зоне, находящейся под контролем телевизионных фронтов. Европа в этом богоугодном начинании ему, конечно, мягко подыграет — стабильность дороже. К тому же там есть прирученные игроки из мелкотравчатых членов бывшего Варшавского блока, которых несложно мотивировать старыми добрыми чекистскими методами. Так что в ближайшие дни будем наблюдать фонтан миролюбивой риторики, бьющий прямиком из-под Мавзолея. Цена которой, впрочем, известна.

Резюме вполне советское: войны не будет, но будет такая борьба за мир, что все кровью умоются.

Для вертикали страшнее другое. Зона информационной обороны неотвратимо сжимается. Опять же, как на закате СССР. Хотя гораздо медленнее, чем сжимается территория победоносной Новороссии. Наш борец, конечно, страшно жалеет, что впутался в эту поганую историю и клянет про себя шаманов Изборского клуба вместе с умным академиком Глазьевым, пронзительным снайпером Стрелковым и прочими заполошными пассионариями. Которые палят в белый свет как в копеечку, а ему потом расхлебывай.

Сам виноват. Сидел бы тихо за горами, за долами; торговал бы керосином и пенькой, не высовывался — прожил бы в обнимку со своей любезной вертикалью значительно дольше. Вот хоть как хитренький мужичок Лукашенко. Так нет же, захотелось быть владычицей морскою! Что ж, тогда извольте под расписку получить со склада разбитое совковое корыто, подклеенное газетой «Правда»: оно почти и не запылилось. И вперед, к светлому будущему по волнам ТВ-эфира, с державным флагом на корме.

Фотография ИТАР-ТАСС

Лицом к событию. Худой Минский мир лучше войны?
 

http://www.svoboda.org/content/transcript/26568162.html


Михаил Соколов

Опубликовано 05.09.2014 19:05

Худой Минский мир лучше войны России с Украиной?

Михаил Соколов: Сегодня в нашей студии независимый политолог Дмитрий Орешкин, с нами будут так же депутат Верховной Рады Украины Олесь Доний, я думаю, в эфир зайдет Илья Барабанов, который находится в Мариуполе, где еще день назад шли бои в пригородах и сегодня были обстрелы в пригородах этого города на Азовском море.

Главная тема наша сегодня – это заключение перемирия в Минске между законными властями Украины и так называемыми двумя народными республиками ДНР и ЛНР при участии представителей России, которую представлял посол России в Украине, значит таким образом и, по всей видимости, российские силы, действующие на территории Украины, в каком-то виде тоже представлены и есть надежда, что прекратят огонь. Какое ощущение от первых минут этого перемирия, даже второго во время этой российско-украинской, я так считаю, войны?

Дмитрий Орешкин: Несколько простых соображений. Пункт первый: не первые лица встречались. От Украины был Кучма.

Михаил Соколов: Бывшее первое лицо. Как бы специальный посол.
http://gdb.rferl.org/07C19CAE-7FA0-4...ED_r1_w268.jpg
Дмитрий Орешкин

Дмитрий Орешкин: От России посол Зурабов. И довольно высокопоставленный представитель ОБСЕ, но тоже не первое лицо. От Донецкой и Луганской республик вроде как первые лица, но обольщаться не приходится, потому что они меняются раз в месяц. Второе соображение – асимметрия. Если Порошенко как главнокомандующий дает приказ своим вооруженным силам прекратить огонь, они обязаны прекратить огонь. Если они не прекращают – это ущерб для имиджа лично Порошенко. Что касается Донецкой и Луганской республик, то они всегда могут сказать, что ополченцы люди вольные, у них не раз были внутренние конфликты, достаточно вспомнить господина Ходоковского, и если кто-то там стреляет, то, извините, мы здесь ни причем.

Михаил Соколов: Кстати говоря, интересное заявление они успели сделать. Я читаю: "Письменный приказ о прекращении огня в Донецк пока не поступил, но он будет выполнен, если Киев также прекратит боевые действия. Минобороны ДНР". Интересные игры.

Дмитрий Орешкин: Кто будет судить, прекратил Киев или не прекратил? Мало ли, кто там стреляет, могут и свои обстрелять. А наконец самое важное третье соображение заключается в том, что нынешний статус-кво не удовлетворяет ни ту, ни другую сторону. Мирный план Порошенко подразумевает остановить огонь – пункт один, вывести российские войска и прекратить поддержку оружием непризнанные республики – пункт два, восстановить контроль, в том числе международный, над ныне действующей границей суверенной Украины – пункт три.

Для "республик" это означает, что они отрезаются от России, соответственно, лишаются подпитки вооружениями, боеприпасами, живой силой из России. Они прекрасно знают, что в этом случае через две недели их вынесут ногами вперед даже без стрельбы, просто в смысле экономической блокады и всего остального. Поэтому они дальше идти по этому пути не могут. Для Украины тоже этот вариант не годится, потому что непонятно, что делать с тем выступом, который сейчас по дороге на Мариуполь выстроен. Уже вышли на берега Азовского моря. Киеву совершенно не светит иметь эту непризнанную республику или две непризнанных республики с выходом в Азовское море.

Михаил Соколов: К нам подключился Илья Барабанов, специальный корреспондент газеты "Коммерсант". Сегодня он дал большое интересное интервью о предыдущих событиях, оно есть на нашем сайте. Я хотел узнать, что собственно изменилось. Илья, сейчас на данный момент огонь должен быть прекращен. Что у вас слышно в Мариуполе?

Илья Барабанов: Вы знаете, такое ощущение, что огонь действительно прекращен, во всяком случае, последние часа два никаких разрывов ни с одной из сторон не слышно, так что можно предположить, что может быть действительно какая-то пауза взята. Сегодня с утра вокруг Мариуполя снова шли бои, перестрелки начались где-то в районе 6 утра, продолжались примерно до обеда. Стреляли с севера, стреляли с востока. После вчерашнего наступления на город было полное ощущение, что вооруженные силы непризнанных республик постараются до заключения перемирия успеть взять город, чтобы резко изменить баланс сил в регионе. Но очевидно уже, что взять таким наскоком Мариуполь у них не получилось. История с Новоазовском, когда город был оставлен без боя, здесь не повторилась. Добровольческие батальоны, армия до последнего стояли, были готовы Мариуполь удерживать. И по некоторым данным даже предпринимали сегодня какие-то попытки контрнаступления.

Михаил Соколов: Илья, за эти дни вы физически российские войска обнаружили или нет? Там есть какие-то люди, которые ездят на машинах с белыми кругами и так далее, по виду отличаются от ополченцев? Они там как-то не расчехлились?

Илья Барабанов: Вы знаете, нет, они не расчехлились. Надо понимать, что когда все делается с умом на дорогах, на блокпостах, на тех местах, где скорее всего могут кого-то встретить, дежурят обычно вполне привычные разномастные ополченцы. Так называемые "вежливые люди", которые порой напоминают крымские события, они появляются либо в момент боев, когда необходима профессиональная огневая поддержка, либо занимают какие-то позиции на холмах, в лесах, где на них почти сложно наткнуться.

Михаил Соколов: Как вы оцениваете боевой дух обеих сторон? Как вам показалось, если бы не перемирие, готовы были бы украинская и как бы ополченческая сторона продолжать воевать?

Илья Барабанов: Надо понимать, что сторона как бы ополченческая куда лучше оснащена в плане боевой техники и в численном плане, о словам разных бойцов добровольческих батальонов периодически сталкиваются с тем, что численный перевес на стороне противника. С украинской стороны готовность продолжать боевые действия есть. Я так понимаю, что у людей было четкое понимание, что надо удержать Мариуполь до того момента, пока в Минске не будут подписаны эти соглашения. Эта задача успешно решена, как сейчас видится.

Михаил Соколов: Спасибо большое, Илья. Желаю вам дальнейшей плодотворной командировки в этом непростом месте на территории Украины. А я обращусь к Олесю Донию, депутату Верховной Рады Украины. Олесь, как вы оцениваете этот не брестский, но минский мир?

Олесь Доний: Надо понимать, что у сторон на переговорах прямо противоположные цели. Украина хочет сохранить жизни своих граждан, сохранить территориальную целостность, начать восстанавливать инфраструктуру. Но в первую очередь – это сохранение жизней украинских граждан. Совершенно противоположные цели у России – цель захвата новых территорий. Для этого применяется тактика легализации образований на территории Украины, которые могут быть использованы для разнообразных целей, и как якорь типа Приднестровья в Молдове для Украины, который не будет давать Украине присоединяться к НАТО, Евросоюзу, развивать украинскую культуру. Потому что фактически будет иметь право вето. Или же как плацдарм для дальнейшего наступления с захватом следующих территорий – Мариуполь, Харьков, Запорожье, Николаев, Одесса. И тот, и второй вариант возможно есть в голове у Путина. Если бы у него был другой план, очевидно, он бы не вводил своих войск и не занимался этим.

Поэтому это даже не временное перемирие – это вынужденная мера для Украины, а для России это какое-то из звеньев плана Путина, о котором сейчас ничего не знает ни мир, ни Украина. Очевидно, что Путину необходим какой-то абсолютно пророссийский костяк в Верховном совете, поэтому он не заинтересован в полном захвате Луганщины и Донетчины до выборов в Верховную Раду Украины, потому что таким образом была бы уменьшена возможность прохождения откровенно пророссийских депутатов. После того, как выборы будут закончены и будет какое-то ядро четко пророссийское в Верховной Раде Украины, к сожалению, опять могут возобновиться террористические акты со стороны Путина и попытки захвата новых территорий, не только тех, которые сейчас подконтрольны русским оккупационным войскам и их коллаборантам.

Михаил Соколов: Скажите, пожалуйста, вы не считаете, что в этом соглашении все-таки есть определенный успех украинской стороны, поскольку в так называемом "плане Путина" из семи пунктов первым шло фактически ультиматум, чтобы украинские войска отступили от городов на расстояние артиллерийских выстрелов, по разным оценкам это 30, 40, 50 километров, смотря, какие системы залпового огня считать. Теперь я вижу, что ваши специалисты военные сообщают, что никакого отступления с нынешних позиций не будет, Мариуполь удержали, ту линию фронта, которая сложилась после поражения в этих котлах. По крайней мере, сдачи Выборга, условно говоря, как было с финнами, когда они сдали Выборг, уже удерживая его, по мирному договору, в данном случае не случилось.

Олесь Доний: На Украине, к счастью, кроме центральной украинской власти существует довольно сильная гражданская инициатива, которая в военное время вылилась в организацию добровольческих батальонов. Добровольческие батальоны отказались поддерживать инициативу центра отступления. Я был, например, в городке Счастье – это на север от Луганска, где базируется батальон "Айдар", там были обстрелы за последние дни со стороны русских и блокпостов, и городка. Им предлагалось, к сожалению, высшим руководством отступление до Харькова, но батальон отказался. Точно так же возле Мариуполя батальон "Азов" сказал, что он будет до конца отстаивать Мариуполь. В этой ситуации центральная власть, если бы имела другие договоренности с Россией, не могла себе позволить перечить батальонам, как это ни удивительно звучит, она вынуждена была в той или иной мере согласовывать свои действия. Поэтому как началась оборона Донецкой и Луганской области не от государственной власти, а именно от добровольцев, так и сейчас Путин не сумел расширить максимально территорию захвата, оккупации именно из-за добровольческих соединений, которые действуют достаточно автономно от центральной власти, формально подчиняясь ей, находясь в подчинении и Министерства обороны, и Министерства внутренних дел, тем не менее, не подчиняясь приказаниям отступать.

Михаил Соколов: Они понесли большие потери, насколько я понимаю.

Олесь Доний: Они понесли очень большие потери. К сожалению, очень много подозрений о том, как именно представители добровольческих батальонов были сосредоточены в том, что называлось иловайским котлом. До сих пор никто не понес наказания из высшего военного руководства. Поэтому подозрения о том, что не просто так именно добровольцев пытались сосредоточить именно в том месте, которое подверглось наиболее максимальной и жестокой, агрессивной атаке русских, это подозрение, к сожалению, еще не развеяно.

Михаил Соколов: Какова ваша оценка, что заставило Владимира Путина сейчас остановиться, предложить план из семи пунктов, который, судя по всему, полностью ему не удалось продавить в Минске, потому что украинские силы не отступают с линии противостояния, еще есть какие-то детали. Обмен пленными действительно начнется в субботу, как сообщил господин Порошенко. Что заставило, какой комплекс событий заставил его не реализовывать какие-то более серьезные агрессивные планы?

Дмитрий Орешкин: Мне кажется, довольно понятная ситуация. Конечно, когда затевалась идея с Новороссией, куда входили 8 областей Украины, когда рисовались такие очень красивые карты, куда входила и Харьковская область, и Днепропетровская, и Одесская аж до Приднестровья – это одна история. Те, кто эти карты рисовали, искренне полагали, что там живут русские люди, которые хотели бы отделиться от Украины. Сейчас становится очевидно, что даже в Донецке люди не испытывают такого уж восторга от нынешней власти в лице этих людей, в частности, таких, как Антюфеев, например, который отжимает у людей бизнес, отбирает машины.

Михаил Соколов: Сегодня его обвинили в том, что он попытался устроить государственный переворот в Домбабве. Там какие-то стычки были как раз.

Дмитрий Орешкин: Там постоянно идет борьба между полевыми командирами за лидерство.

Михаил Соколов: Есть же хозяева в Москве.

Дмитрий Орешкин: В том-то и дело, что не все подконтрольно. Была идея победного блицкрига, чтобы женщины кричали "ура" и в воздух чепчики бросали. Оказалось – нет. Оказалось, украинская армия, которую в интернете тысячу раз закидали шапками, обладает довольно серьезной способностью к сопротивлению. И даже если не вводить регулярные войска, она наступала на этих самых самопровозглашенных лидеров, обжимая их постепенно и лишая их связи с большой землей, в смысле с Россией. Поэтому, конечно, Путину не хотелось вводить регулярные войска.

Михаил Соколов: Но пришлось, порядка 80 тысяч.

Дмитрий Орешкин: Пришлось. Я не знаю, сколько, я не считал.

Михаил Соколов: Оценки разные, но они есть.

Дмитрий Орешкин: Понятно, что они действуют. В этом смысле у Путина очень серьезная проблема, потому что с каждым днем наличия регулярных войск за границей этот факт становится достоянием международной общественности и российской общественности. Идут, прости господи, гробы. “Заблуждаются”, прости господи, десантники, которых там случайно находят в плену. И это все размывает позиции Путина как на международном рынке, так и внутри страны. Потому что, как ни поддерживают деятельность Путина, идея ведения регулярной войны с Украиной в российском общественном мнении непопулярна, потому что это, между прочим, разрушает саму по себе идеологию того же самого новороссийского величия.

Михаил Соколов: Славянского братства?

Дмитрий Орешкин: Не славянского братства, а того, что мы большие, а они маленькие. Когда очень умный пропагандист Владимира Владимировича Путина господин Третьяков в начале года писал о том, что войны между Россией и Украиной не может быть, потому что не может быть никогда, он имел в виду, что Украина как младший брат должна сдаться, медленно отступить и поднять лапки. А этого не произошло, потому что существует совершенно другая логика.

Михаил Соколов: Они же верили, что Украины не существует как государства.

Дмитрий Орешкин: Что это вообще такое, какое-то неправильное случайное образование, Украины вообще нет, есть Новороссия – всю эту риторику мы слышали. А тогда вменяемым людям было понятно, что у войны своя логика.

Если ты влезаешь в суверенную территорию со своими государственными структурами и со своей идеологией, то ты получаешь более или менее жесткий отлуп. Так вот отлуп оказался жестче, чем Путин ожидал. Поэтому ему надо сейчас перевести дух и решить, что делать дальше. Если вводить новые войска, а не вводить их – это значит невозможно развивать наступление.

Михаил Соколов: Ротация как минимум нужна.

Дмитрий Орешкин: Ротация тоже нужна. В любом случае постоянное присутствие там с каждым днем ухудшает позиции Путина и в глазах общественности российской, между нами говоря, и в глазах международной общественности. Поэтому ему надо остановиться и придумать, что делать дальше. Мне кажется, понятно, что он хочет дальше.

Михаил Соколов: Приднестровье?

Дмитрий Орешкин: Приднестровье. Это горячая картошка, которую держать в руке большой радости нет. Желательно, чтобы она оставалась неподконтрольна ни Москве, во всяком случае, официально, ни Киеву, чтобы эта территория, как правильно было сказано, постоянно давила на политику Порошенко, не давала проводить экономические реформы, не давала проводить выборы, тормозила развитие. То есть проблема заключается в том, что Путин может ухудшить ситуацию на Украине и в Донбассе тоже, улучшить он ее не может. Поэтому и завоевать непонятно, ради чего.

Михаил Соколов: Ради понтов, ради красивого выхода из этой сложной ситуации, чтобы не потерять уважения, чтобы уважение было.

Дмитрий Орешкин: А это с каждым днем все труднее удерживать, потому что и гробы, и что-то нет победного легкого шествия, как в Крыму, без единого выстрела. То есть эта логика по существу советская, когда важно, чтобы люди ощущали себя победителями. Пропаганда создает такой имидж Путина победителя. Так вот, мне кажется, мы сейчас наблюдаем постепенное разочарование населения, и это только начало процесса.

Михаил Соколов: Олесь, я хотел бы вас спросить о той инициативе, которая произошла сегодня. Сегодня у вас в Киеве прошло собрание, инициированное "Батькивщиной", сформирована инициативная группа по референдуму о вступлении Украины в НАТО. Формулировка вопроса: "Поддерживаете ли присоединение Украины к организации Североатлантического договора (НАТО), как системы коллективной безопасности?". Скажите, пожалуйста, это, на ваш взгляд, это пропагандистская акция партии соответствующей или это реальная вещь, действительно вместе с выборами можно успеть провести такой референдум? Настроения народа настолько изменились?

Олесь Доний: Во-первых, надо понимать, что в нынешнем мире, когда появился новый агрессор по типу Гитлера – Путин из Кремля, другого механизма обеспечения обороны для стран в Европе просто не существует. Естественно, что понимание этого факта есть в украинском обществе, поэтому большая часть населения готова к пониманию о необходимости вступления в НАТО – это факт. Другой вопрос – состояние элит и контрэлит.

Мы видим, что украинская власть в какой-то мере, идя на переговоры с Путиным, не ставила вопрос о присоединении к НАТО. Только сейчас, когда началась парламентская борьба, кабинет министров Украины уже подал законопроект о том, чтобы Украина изменила свой статус внеблокового государства. Напомню, такое изменение было принято во время Януковича. Тем не менее, контрэлиты, в данном случае более радикальная часть политиков майдановских, которыми сейчас является "Батькивщина", оппозиционные силы по отношению к власти, это часть майдановской оппозиции, но оппозиционные к премьеру и президенту, "Батьковщина" пытается эту развивать. Я не уверен в реалистичности проведения референдума любого, не только о НАТО, во время парламентских выборов. Мне кажется, что это более показательный ход, нежели какое-то реалистичное действие. Мне кажется, что это больше будет козырем в предвыборной кампании, а не реальным проведением референдума. Если я не ошибаюсь, один из судов сегодня решил, что не может быть такой референдум. Я еще не открывал решение самого суда, но такая информация уже была. Мне кажется, что проведение референдума малореалистично.

Михаил Соколов: В любом случае вы рассчитываете, я так понимаю, скажем, официальным языком, на плодотворное сотрудничество с НАТО после встречи, которая была в Великобритании и даже на поставки оружия из ряда стран?

Олесь Доний: Сегодня пришло сообщение, что Италия готова продавать броневики Украине, 80, кажется, броневиков. Президент говорил о нелетальном оружии, то есть несмертельном оружии.

То, что Украина будет стремиться к расширению сотрудничества с НАТО – это естественно. Потому что самостоятельно защититься от такого агрессора, которым сейчас является Россия, прямо скажем, очень затруднительно. Нам необходимо сотрудничество со всем миром, чтобы противостоять этой агрессии.

Михаил Соколов: Дмитрий, интересная ситуация получается. Какие цели перед собой ставил Владимир Путин год назад: не пустить Украину в Европейский союз, даже в ассоциацию, ни в коем случае, чтобы не было сближения НАТО и в таком духе. Что мы имеем сегодня, интересная картина – движение в эту сторону. А что получено Россией – это два огрызка, правда, с крупными городами, Донецкой и Луганской областей Донбасса и Крым. Равноценно?

Дмитрий Орешкин: Я думаю, что здесь имеет место вполне предсказуемый и неизбежный стратегический просчет. Потому что действительно год назад разговор шел о том, чтобы Украину целиком пристегнуть к Таможенному союзу, Евразийскому союзу. Именно ради этого были выделены знаменитые 15 миллиардов, из них 3 миллиарда Янукович уже успел получить. В результате мы, я имею в виду Россия, власти, вместо 43 миллионов украинского населения получили Крым с двумя миллионами с хвостиком и очень серьезные проблемы в том, что раньше пафосно называлось Новороссия, а сейчас понятно, что это примерно одна четвертая часть от суммарной территории Луганской и Донецкой области. То есть по большому счету печальная истина заключается в том, что Путин в стратегическом плане лузер, именно это надо замаскировать. Смотрите: Грузия, уж как старались убрать из Грузии неприятного президента Саакашвили, уж как поддерживали Иванишвили, и теперь Грузия скребется в дверь НАТО изо всех сил туда просится.

Михаил Соколов: Саакашвили Грузию, правда, покинул, но ровно в те сроки, которые ему были отведены по закону.

Дмитрий Орешкин: Дело не в том, покинул он или не покинул, дело в геополитике. Все равно Грузия стремится туда же после огромных затрат и финансовых, и человеческих, каких угодно, имиджевых и прочих со стороны России. Финляндия что-то говорит непонятное про свой нейтральный статус, даже Швеция жесткую позицию занимает, не говоря уже про страны Балтии, Молдавии, которая очевидно целится в НАТО.

То есть если с птичьего полета посмотреть, то получается, что Россия гораздо больше проиграла, чем выиграла. Например, то же самое Приднестровье, которое при нейтральной Украине во всяком случае могло пользоваться сухопутным коридором с Россией, а сейчас это полный изолянт между недружественной Украиной и недружественной Молдавией. Теперь там уже и экономическая катастрофа по существу получается, и социальная, больше, чем вдвое, уменьшилась численность населения и так далее. И теперь такую же петрушку хотят учредить на месте Луганска и Донецка.

Михаил Соколов: Знаете, я что слышал от адептов этой идеи, такой циничный взгляд: а что, зато мы пополним славянское население России. Они часть убегут из этого Донбасса в Украину, а часть в Россию.

Дмитрий Орешкин: Часть, конечно. Уже говорят, что около миллиона, я думаю, что это завышенная оценка беженцев.

Михаил Соколов: Если вместе в Украину и Россию, наверное, да.

Дмитрий Орешкин: Это очень характерно для мышления лубянско-кремлевских стратегов. Для них население – это какая-то биомасса, которую разрезали ножом, передвинули туда, сдвинули отсюда. На самом деле понятно, что у Кремля, между нами говоря, не хватает ресурсов для того, чтобы поддерживать на плаву это новое образование.

Михаил Соколов: А почему не хватит? В конце концов, урежут еще социальные расходы в России. Значит, хватит, будут кормить не Кавказ, а Донецк и Луганск.

Дмитрий Орешкин: А Кавказ тоже надо кормить, между нами говоря. Надо кормить Приднестровье само собой, но, например, и Калининградскую область. Когда говорят, что России наплевать на санкции, может быть это и так для всей России, а конкретно к Восточной Пруссии – Калининградской области это совершенно не так, она санкции с большим трудом переживает, потому что там весь бизнес на трансграничной торговле построен, сельское хозяйство там довольно убогое, питаются они в основном за счет привозных продуктов. И сейчас у них цены растут очень серьезно.

Михаил Соколов: А где они не растут? Они на 20% на продукты выросли.

Дмитрий Орешкин: Мы как-то это не очень почувствовали, через полгода это будет очевиднее, а через год еще очевиднее. В этом-то и путинская проблема, потому что такой пропагандистский бесплатный сыр уже проглочен, мы уже отрадовались, отбродили эти дрожжи, которые называются "Крым наш", а теперь начинаются скучные тяжелые экономические будни. Вот этих самых беженцев надо устроить. В Донецк и в Луганск надо тоже закачивать денег чрезвычайно немало.

Михаил Соколов: Сейчас опять гуманитарный груз собирается.

Дмитрий Орешкин: Это, в конце концов, копейки.

Михаил Соколов: Там инфраструктура разрушена, Украина не будет туда вкладывать.

Дмитрий Орешкин: Правильнее с точки зрения Кремля эту гирю навесить на шею Порошенко.

Михаил Соколов: У них не получается. Как можно навесить то, что они не контролируют?

Дмитрий Орешкин: В этом и проблема. Если была у Кремял идея, что Новороссия, радостно надев трехцветные венки на голову, двинется стройными рядами к "старшему брату", А она чего-то этого не хочет. И не только потому, что их там держат на коротком поводке, как нам объясняют, люди общаются друг с другом и понимают, что лучше жить в мирном Харькове, чем в воюющем Донецке.

Михаил Соколов: Скажите, как географ, как вы оцениваете: предположим, создается Приднестровье в Донбассе, предположим, даже немножко эта территория округлится, как-то они поддавят, бывает такое. Сейчас я вижу сообщение, что какой-то отвод техники предполагается. Если отвод будет небольшой, они там компактную территорию создадут. Насколько эта территория может экономически себя хоть частично кормить?

Дмитрий Орешкин: Не может хотя бы потому, что это суперурбанизированная агломерация, Донецк, Горловка, Луганск. Города с хорошим населением, с продвинутыми достаточно людьми, хотя их бранят всякими неприятными словами типа "ватники", это городское население, достаточно квалифицированное. Но ведь нужна еще сельская территория вокруг. А если границы проходят в 20-30 километрах от города, то такой город придется кормить, снабжать харчами из России.

Михаил Соколов: Там по две трети от каждой области контролируются украинскими силами.

Дмитрий Орешкин: Больше. Потому что Луганская область, Луганск на самом юге области, а примерно процентов 80 остается под контролем Украины. Так вот, именно поэтому статус-кво для России неудовлетворителен, им придется действительно подвигать эту самую границу. Ситуация полностью дублирует Приднестровье в худшем варианте. Там хоть есть какая-то сельская зона, там есть свое сельское хозяйство, а здесь этого не будет, здесь это будет целиком нагрузка на государственный бюджет, причем на несколько лет, потому, что инфраструктура разбита в хлам. Это даже не тот самый мост через Керченский пролив, который тоже денег стоит. То есть в дополнение к Крыму будет еще одна самая тяжелая гиря. Скажем, Южная Осетия 30 тысяч населения и то 10 миллиардов в год стоит. Чечня меньше миллиона население, стоит 60 миллиардов рублей в год.

Михаил Соколов: А в Донбассе сколько останется?

Дмитрий Орешкин: Изначально было 6-7 миллионов, если все области брать. Какая-то часть убежала в качестве беженцев часть в Россию, часть на Украину, значительная часть территории просто отрезана, так что остается практически три крупных города, в сумме это полтора-два миллиона.

Михаил Соколов: Три города – это Донецк, Луганск, Горловка?

Дмитрий Орешкин: Донецк, Луганск, Горловка и города-спутники. Под два миллиона городского населения без сельского окружения, которое необходимо для нормального существования городов. Это лет на пять удовольствия, причем чрезвычайно дорогого. В условиях санкций и в условиях стагнации нашей экономики – это более, чем серьезно, это самая тяжелая гиря из территориальных приобретений, из всех тех, которые мы себе на шею уже навесили.

Михаил Соколов: Значит просто будут пытаться в какой-то форме это вернуть на бюджет Украины?

Дмитрий Орешкин: Если бы они думали на полтора шага вперед. Вот это "горячая картошка", которую удобнее всего держать за шиворотом у Порошенко.

Михаил Соколов: Был разговор поначалу о какой-то "федерализации", о русском языке, потом в пылу боев и ввода туда сначала спецназа, потом наемников, потом и регулярных войск, они позабыли о том, что они заявили поначалу, какие цели.

Цель на самом деле – вся Украина и влияние на нее через эти восточные регионы.

Дмитрий Орешкин: Именно поэтому хитроумный Ринат Ахметов пытался сыграть свою игру, усилив свое влияние на этой территории. А в результате он оттуда вылетел как пробка из бутылки с шампанским, и потерял свой бизнес, свое влияние там. Сейчас там командует господин Антюфеев, который разбирается со своими конкурентами на политической ниве местного масштаба, причем разбирается довольно сурово.

Михаил Соколов: Кстати говоря, на Украине я вижу достаточно часто, разные публицисты, наш коллега Портников на эту тему выступал, да и в России сочувствующие мирному исходу, они пишут типа – бросьте Донбасс. Альфред Кох сегодня тоже написал советы украинским друзьям, что как-то надо от него вам избавиться.

Дмитрий Орешкин: Я думаю, что не наше дело давать советы украинским друзьям, они сами разберутся.

Михаил Соколов: Они сами себе дают такое советы.

Дмитрий Орешкин: Есть вполне объективная тенденция, я о ней полгода назад говорил и сейчас повторю. До Первой мировой войны в Европе было 15 государств, перед Второй мировой войной было 30 государств, сейчас больше 50. То есть пространство дробится политической.

Михаил Соколов: С другой стороны есть рецепты сохранять целостность с помощью дробности, федерализма и так далее, создавая новые локальные пространства.

Дмитрий Орешкин: Немецкий вариант, испанский и британский. 19 числа у них начнется референдум. Но это процесс мирный, процесс легальный, процесс продолжительный, когда люди идут голосовать, взвесив все за и против – это нормальный процесс. Когда тут нам говорят, что необходимо отделить или как-то федерализовать, в устах Меркель это значит одно, а в устах Дугина это значит совершенно другое.

Михаил Соколов: Можно всуе не упоминать таких людей.

Дмитрий Орешкин: Почему всуе, он к делу имеет прямое отношение – он певец Новороссии. Так вот, сейчас у Москвы, у Кремля очень серьезная проблема: что же Москва хочет в результате получить? Она хочет, чтобы платила за все это удовольствие Украина, а руководила реальным процессом Лубянка через Антюфеева и через других своих бойцов. Такое не получится, придется за удовольствие платить, и платить придется налогоплательщику. Опыт показывает, что такие военные восторги имеют тенденцию в течение одного-двух лет выдыхаться.

Михаил Соколов: Для России есть, по крайней мере, один очевидный плюс, что платить за это удовольствие, иметь там какие-то две мятежные республики на содержании не придется в таком массовом порядке гробами и таким позором, когда все эти гибели людей, посланных туда, сначала скрывали, потом с могил, извините, таблички снимали, а теперь придумали новую историю, как они там были в отпуске, причем военнослужащие регулярной армии, смешные и стыдные вещи.

Дмитрий Орешкин: Это фундаментальная проблема. Потому что они начали, они исходили из сталинской системы ценностей, что важно мобилизовать общественное мнение, важно поднять, важно победить. Все это замечательно, когда ты работаешь в сталинской системе с заткнутыми средствами массовой информации. Для тех, кто смотрит первые два канала нашего телевидения или первые четыре канала, примерно так и получается.

Михаил Соколов: Так это 80%.

Дмитрий Орешкин: Все равно через них помимо каналов пробивается реальность, его не было в сталинской ситуации – люди жили в абсолютно вымышленной реальности, им казалось, что мы действительно победители, что Советский Союз лидер мирового прогрессивного человечества, все на него взирают с надеждой и так далее.

Михаил Соколов: Теперь ультраправые и ультралевые с надеждой тоже взирают на консервативную Москву.

Дмитрий Орешкин: Может быть и взирают с надеждой, но Москве от этого радости совсем немного, потому что информация просачивается. Просачивается информация про похороны, просачивается информация, видно, что продвигаться вперед не получается, хочешь, не хочешь, приходится договариваться. С точки зрения тех самых оглашенных идеологов Новороссии сейчас мы имеем дело с предательством со стороны руководства. Вместо того, чтобы защитить наших братьев.

Михаил Соколов: Все-таки был момент, когда казалось, что все, сливается Новороссия по полной программе, Владимир Владимирович не пожалел десантников, две дивизии, две бригады бросили.

Дмитрий Орешкин: А что в результате имеем? Пятачок территории, который от всей Новороссии обещанной не составляет и 5%.

Михаил Соколов: Спасли русское население, скажут.

Дмитрий Орешкин: Сказать что – найдут. Сейчас уже врать становится все труднее и через полгода будет еще труднее, чем сейчас врать. Потому что зачем мы это начали, что мы в результате получили? Чем живут люди в Одесской области, или Харьковской, или Днепропетровской русские хуже, чем в Лугандоне? Это все будет довольно удержать, как воду в мешке джутовом, будет вытекать. Это наши соотечественники в смысле информационного общения, люди из Донецка пишут через интернет, и люди из Харькова это читают, люди из Харькова пишут в Донецк, они обмениваются этой информацией. У них родственники там.

Михаил Соколов: Скоро интернет выключат в Москве.

Дмитрий Орешкин: Тогда надо строить новый московский интернет, возводить железный занавес, китайскую стену, а это уже не получится. Тогда надо запрещать хождение проклятого доллара в нашей стране.

Михаил Соколов: Есть энтузиасты.

Дмитрий Орешкин: Безусловно, есть, кто бы сомневался. Но после этого придется населению одевать ватники и резиновые сапоги.

Михаил Соколов: И в ГУЛАГ его отправлять.

Дмитрий Орешкин: Значительную часть для скрепления боевого духа придется в ГУЛАГ, а как же без этого.

Михаил Соколов: Оптимистичный сценарий. Сергей из Тульской области, пожалуйста.

Слушатель: Добрый вечер. Вы знаете, может быть действительно все эти предложения выглядят фантастично – запретить доллар и так далее. Но с другой стороны, я вспоминаю историю 8-10-летней давности, небольшая заморочка на Тузловской косе, если помните, была такая напряженка между российскими и украинскими пограничниками.

Михаил Соколов: Предвыборная напряженность имени Дмитрия Рогозина.

Слушатель: Дело в том, что я помню, один журналист задал вопрос: возможен ли конфликт, война между Россией и Украиной? Все сразу: да что вы, даже в кошмарном сне такое не приснится. И вот пожалуйста, уже все это происходит на самом деле. Ведь только дураки могут поверить, что против украинской армии воюют повстанцы или ополченцы, которые устраивают такие котлы целым дивизиям или бригадам. Это просто даже численно было бы невозможно, даже если бы все мужское население Луганска поднялось. Устраивают там котел, там три дивизии, там бригада. Это действительно война Украины с Россией. Вопрос: допустим, Путин, понятно, он примитив, его как в школе КГБ учили, что если не можешь у себя навести порядок в стране, так нагадь у соседа. Поэтому он как размышляет: была площадь Украины 500 тысяч квадратных километров, стала 400 тысяч. Вот и все, у него на душе уже праздник. У Грузии было, допустим, 200 тысяч квадратных километров, стало 150. Вот и все.

Михаил Соколов: Эта логика, человек так понимает Владимира Владимировича Путина. Вы с ним согласны?

Дмитрий Орешкин: Да, я несколько бы развил эту идею. Сергей говорит, что надо быть совсем дураком, чтобы не понимать, что там российская армия.

Михаил Соколов: Вот мы показываем разные съемки, они говорят: а вы докажите все равно.

Дмитрий Орешкин: Кто не хочет верить, тот не поверит. Но все труднее и труднее противостоять напору очевидных фактов. Поэтому я говорю, что время сейчас работает против Путина. Второе соображение насчет условных 500 тысяч квадратных километров и 400.

Михаил Соколов: О территориальных приращениях?

Дмитрий Орешкин: О территориальных приращениях. Это все логика середины XIX – начала XX века, когда чем больше территорий, тем страна богаче. Сейчас мы живем в другую эпоху, когда территория – это не столько подарок, сколько открытый рот, куда надо вкладывать инвестиции. Территория для того, чтобы там жили люди, чтобы они оттуда не убегали, чтобы она приносила деньги и чтобы не было депопуляции, требует постоянного вложения на совершенствование инфраструктуры, дорог, образования, медицинского обслуживания, иначе люди оттуда поползут, как они поползли из Приднестровья.

750 тысяч было, когда Приднестровье отделилось, сейчас там меньше 350 тысяч, более, чем вдвое население сократилось, народ разбежался от этого счастливого островка советской культуры под руководством господина Антюфеева. Та же самая петрушка будет с Донецком и с Луганском. Но наша власть думает терминами сталинскими о том, что да, население должно быть идиотом, да, население должно верить, что нам жить стало лучше, да, мы питаемся по карточкам, но зато мы впереди планеты всей. Вот этот сдвиг наших ожиданий в сферу пропагандистскую идеалистическую какую-то, он разрушается прямым столкновением с жизненной практикой. Не лучше сейчас живется в Приднестровье, чем в любой соседней территории, даже в Молдавии, которая управлялась коммунистами последние 10 лет, поэтому тормозилась в развитии тоже, и уж точно хуже, чем в Украине. То же самое будет в Лугандонии, потому что как ни крути, соседняя Харьковская область будет потихоньку полегоньку развиваться. А что будет в Луганске и Донецке под руководством господина Антюфеева, если он, конечно, одолеет всех полевых командиров, то там будет такая военная хунта настоящая, не киевская хунта, а никем не назначенная хунта, которая будет держать все в ежовых рукавицах.

Я напомню, что покойный генерал Лебедь того же Антюфеева в прямом эфире федеральных каналов в середине 1990-х назвал гестаповцем, сказав, "что вы забираете живого здорового мужика к себе, а выпускаете инвалидом или вообще не выпускаете".

Михаил Соколов: Злодеев там много.

Дмитрий Орешкин: Их специально туда притащили, они знает свой маневр, они умеют делать то, что сделали в Приднестровье. Жить в Приднестровье сейчас я бы никому не пожелал.

Михаил Соколов: Тем не менее, господин Захарченко, который представляет одну из так называемых республик, он сказал хотя бы одну разумную вещь, что не надо сейчас обсуждать никакой статус этих республик, важно прекратить кровопролитие. Может быть, у них тоже что-то такое срабатывает? Тем более после того, как оттуда эвакуировали таких активных борцов за "Русский мир" типа гражданина Стрелкова и некоторых других.

Дмитрий Орешкин: То, что их оттуда эвакуировали, как раз означает, что эта роскошная экспансионистская идея Новороссии сдулась.

Михаил Соколов: Нужно опираться на местные кадры.

Дмитрий Орешкин: Нужно опираться на местные, хорошо подготовленные кадры.

С ним спорить совершенно не приходится, потому что худой мир лучше доброй ссоры, но вопрос в том, каким образом эту добрую ссору начинали, откуда там взялись такие господа как Стрелков, они что, самозародились там?

Михаил Соколов: Нам, знаете, что скажут, один из самых главных тезисов российской пропаганды – это то, что кровь на Украине проливается отнюдь не из-за конфликта между востоком и западом Украины, между Путиным, Порошенко, Яценюком и другими, а между тем, что это продвижение НАТО на Восток и коварные замыслы Соединенных Штатов Америки. Вы, кстати, из Америки, кажется, приехали? И как там коварные замыслы?

Дмитрий Орешкин: Им глубоко наплевать на то, что здесь происходит, примерно так же, как российскому общественному мнению безразлично, что происходит в Нигерии или...

Михаил Соколов: В Ираке?

Дмитрий Орешкин: В Ираке может быть еще как-то волнует какую-то часть населения, а то, что в Африке происходит, вообще никак не волнует. Для них довольно странная, диковатая ситуация на Украине. Они плохо представляют, где Украина находится, в Сибири, наверное.

Михаил Соколов: Они, наверное, удивились, что Владимир Владимирович Путин не оказался джентльменом.

Дмитрий Орешкин: Может быть и это их удивляет. Они с интересом слушают, для них это сказки Синдбада Морехода. Брать в клещи НАТО Россию в американской системе ценностей – это не то, что последнее дело, а вообще какое-то не присутствующее в массовом мышлении, во всяком случае. А то, что благодаря действиям Владимира Путина все ближайшие соседи бегом бегут в это самое НАТО – это исторический факт.

Михаил Соколов: Не все еще бегут. Казахстан, хоть и обиделся недавно на заявление об отсутствии у него государственности в древности, но не бежит пока.

Дмитрий Орешкин: Во всяком случае, я думаю, умный и хитрый господин Назарбаев свою армию сейчас изо всех сил укрепляет, равно как и господин Лукашенко. Кстати говоря, в дополнение ко всему надо отметить, что и отношения в Евразийском союзе как-то поскрипывать стали. Лукашенко стал проводить абсолютно самостоятельную политику, изображает из себя независимого посредника между Москвой и Украиной.

Михаил Соколов: Минская встреча – это его успех большой.

Дмитрий Орешкин: Он как всегда хочет снять сливки со всей этой истории и, по-видимому, снимет.

Михаил Соколов: К выборам, кстати говоря.

Дмитрий Орешкин: И в экономическом плане тоже, ему это как манна небесная. Но при этом он должен себя позиционировать как независимый самостоятельный политик, который проводит самостоятельную политику. Про американцев – это тот самый случай, который Сергей обозначил, для дураков. Люди действительно думают, что НАТО – это структура, которая призвана зажать Россию в клещи. Но это вступает в прямое противоречие нынешней пропаганде, которая говорит, что НАТО – это мыльный пузырь, НАТО – это жалкая структура. И в общем это похоже на правду. Потому что последние 20 лет НАТО не понимало, чем заняться.

Михаил Соколов: Теперь есть понимание, чем заняться.

Дмитрий Орешкин: Теперь, благодаря действиям Кремля, у НАТО появилась конкретная задача, он встрепенулся, соответственно, теперь у него будет больше денег, больше поддержки в демократических структурах. Потому что соседи нашего замечательного государства плохо спят по ночам, понимают, что если такое происходит на Украине, в принципе можно ожидать такого же и в Молдавии по соседству с Приднестровьем, и в Прибалтике.

Михаил Соколов: Вот их Эстонии украли какого-то полицейского, Россия сегодня. Тоже веселая история. Я хотел бы спросить об отдаче в России всего этого. Марш за мир намечается, но оппозиция такая слабенькая. Будет еще слабее?

Дмитрий Орешкин: Про оппозицию я ничего хорошего сейчас сказать не могу, не вижу у нее реальных шансов. Просто потому, что электоральная и публичная политика уничтожена, что, кстати, входило в расчеты. Потому что в военных условиях наш народ привык сплачиваться вокруг власти, плохая, хорошая, надо сплотиться и дать отпор. Будет работать несколько месяцев, со временем рассосется, как рассосалось в 1914 году, когда вся страна стояла сначала в восторге, в едином порыве за царя-батюшку, а потом он же оказался предателем, женатым на царице-немке, что-то похожее будет у нас. Вы знаете, что я заметил? Полгода назад я провел маленький социологический эксперимент, считал ленточки на машинах. Примерно каждая вторая машина была с ленточкой. Сейчас примерно каждая пятая....

Путин хочет собрать в центре ещё больше полномочий
 

http://anonymouse.org/cgi-bin/anon-w...=note&id=26011
9 СЕНТЯБРЯ 2014 г.
http://fanstudio.ru/archive/20140910/Xn8fcgXx.jpg
Региональные проблемы всегда были ключевыми для существования России, и всегда упоминать о них было неудобно. Ещё с советского периода реальные проблемы регионов противоречили провозглашаемой концепции единой и неделимой могучей России. При управлении такой огромной страной приходится постоянно решать проблемы территориального характера, то экономические, то политические, то национальные, то религиозные. СССР не был исключением, но при этом подобных проблем, якобы, не существовало, вся страна была единой, её населяла новая историческая общность — советский народ, внутри которого никаких трений быть не могло. В реальности же проблемы накапливались, а решали их методами КГБ. В результате не хватит пальцев на руках и ногах, чтобы сосчитать народы-предатели, которые были выселены, репрессированы, чьи элиты были уничтожены и так далее.

В результате проблем как бы не было — но и жизни тоже. Экономика буксовала, потому что понятно, что чем она сложнее, тем менее эффективно ею можно командовать из центра, зато люди ходили «по ниточке». После сталинской эпохи, когда стало ясно, что такой режим с точки зрения экономики не эффективен, Хрущёв стал вводить совнаркомы, грубо говоря — региональные правительства. Но как только партия всерьёз начала реализовывать стратегию улучшения уровня жизни, централизованная система стала расползаться, потому что изначально она была построена не для этого, а для получения от людей ресурсов для своих собственных целей. Потом пришли новые люди, «брежневская элита», которая восстановила вертикальную модель, решив проблему управления созданием в десятки раз больше министерств и ведомств. С 1965 и до 1970 года шло развитие, но потом центр снова перестал справляться, к середине 80-х стало очевидно, что экономика неуправляема, и началась «перестройка».

Но как только сняли силовое сдерживание, сразу же начались трения, вроде войны в Нагорном Карабахе. Возникло противоречие: либо страна стоит и не развивается, но всё спокойно, либо развивается, но сразу увеличиваются риски распада. Брежневская централизация сменилась децентрализацией, зашедшей так далеко, что страна распалась. И продолжала распад, в связи с чем Ельцин создал несколько институтов, которые должны были регулировать межрегиональные отношения. Эти институты позволяли территориям договориться между собой, но они также ограничивали полномочия первого лица, поэтому Путин эти институты снова фактически устраняет.

Когда власть чувствует, что она способна контролировать ситуацию унитарными методами, ей начинает казаться, что она не нуждается в таком институте, как Министерство регионального развития. Но потом, через несколько лет, становится ясно, что проблемы никуда не делись, и власть, не желая полностью выйти из логики регионального управления, обратно создаёт ведомство, которое этим занимается. На самом деле регионы должны договариваться друг с другом сами, для чего и существовал Совет Федерации, а министерство — это просто иллюзия решения.

Но то, что сейчас устраняется даже такой формальный институт местного самоуправления, как Минрегион, означает, что центр считает: у него всё под контролем, а с функциями этого ведомства отлично напрямую справляется Администрация президента. Там у каждого региона есть свой куратор, который следит за своей территорией. То есть доминирует ценность порядка, а развития нет. Через два или три года станет ясно, что порядок — это хорошо, но в результате региональные элиты, лишённые стимула развиваться, «ложатся в спячку» и только ожидают дотаций из Кремля. Как следствие начинаются межрегиональные трения. Собственно, они уже начались, ВЦИОМ опубликовал результаты опроса, в соответствии с которыми 75% населения считает, то Москва слишком много себе позволяет в плане трат.

Всё это — признак победы партии «вертикалистов» и милитаристов. Путин хочет собрать в центре ещё больше полномочий, уничтожая даже саму иллюзию местного самоуправления. Но поскольку любая сложная система требует компетентных решений, то наша власть, как бы умна она ни была, не может справиться со всеми 80 регионами. Соответственно, их проблемы не будут решаться, вместо этого их будут просто откладывать и накапливать. И ситуация уже зашла так далеко, что разрешиться может только в результате серьёзного конфликта ценностей, например, если регионы скажут, что Москва им не нужна. А удерживать регионы в трудной ситуации в российской истории получалось всегда только силой.

Фотография ИТАР-ТАСС

Отставка Морозова – преамбула региональных чисток
 

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=27344
23 МАРТА 2015,
http://3.3.ej.ru/img/content/Notes/2...1427122163.jpg
ТАСС

Начальник кремлевского Управления внутренней политики Олег Морозов ушел в отставку. Новым главой Управления стала бывший замначальника Управления Татьяна Воронова. Она родилась в 1975 году в Иркутской области. Окончила Иркутскую государственную экономическую академию. Была депутатом заксобрания Иркутской области, в 2007 году стала депутатом Госдумы от «Единой России», позже была назначена членом ЦИК. С февраля 2013 года Воронова - начальник Департамента по взаимодействию с политическими партиями управления президента Российской Федерации по внутренней политике, где курировала работу непарламентских партий. Кадровые перестановки в кремлевской Администрации «Ежедневному журналу» прокомментировал политолог Дмитрий Орешкин:

«Морозов – человек вполне «вертикальный», но в то же время уже немолодой, опытный и вменяемый. А нынешней власти вменяемые люди не подходят. Им нужны невменяемые молодые «борзые», желательно – из провинции, чтобы не слишком умные или хотя бы не слишком грамотные, а еще чтобы у них было ощущение стремительного политического роста. Из-за такого ощущения они будут готовы не видеть очевидно провальных шагов в социальной, экономической или внешней политике. Морозов просто в силу опыта слишком грамотен для того, чтобы работать с таким молодым восторгом.

Это логичное развитие подобных режимов. Когда товарищ Сталин провалился с коллективизацией и индустриализацией, на «съезде победителей» он был вынужден чистить партию от более опытных политических соратников, которые понимали, что произошло. Вместо этого он набрал совершенно отмороженную «молодёжь», типа Хрущёва, Маленкова или Берии, которые в 35 или в ранние 40 так высоко взлетели и оказались в таком бешеном восторге, что им казалось, что всё происходящее – это хорошо и правильно. И они были готовы выполнять любые поручения Сталина, заведомо зная, что они преступные, но считая это необходимым: это обеспечивало их собственный карьерный рост, им казалось, что вместе с нтими растёт вся страна.

А Морозов, старый, тёртый и поплававший в разных политических жидкостях волк сейчас не нужен. На его место требуется кто-то, кто в благодарность за повышение статуса работал бы на Владимира Владимировича Путина с удвоенным энтузиазмом, вроде Володина. Сейчас это Путину необходимо, потому что все, кто разбираются в экономике, понимают: Россия провалилась по самое не могу. Поэтому таких людей надо убрать и заменить верными «силовиками», для которых ситуация объективно улучшается: военные бюджеты растут, изоляция от мира их не пугает, так что они будут готовы поддерживать этот режим всё дальше и дальше. Морозов для организации такого процесса не подходит, ему надо уйти на заслуженный отдых, преподавать или делать что-то другое, а его должность займёт кто-то более зубастый и менее разборчивый.

А это должность очень важная. Потому что речь идёт об организации выборов в 2016 году, об обеспечении лояльности региональных элит и об обеспечении выполнения путинских обещаний 12-го года, которые выполнить невозможно. Но невозможно это сделать в реальном мире, а в мире «сталинском» вполне можно. Провалилась коллективизация, Голодомор, в городах еды нет, на селе люди просто умирают, а в стране бурные аплодисменты, спасают Челюскина, покоряют Северный полюс и так далее. Сталин тогда удивительным образом создал виртуальную реальность. В 30-м году он потребовал у Молотова «унять мышиный визг печати», после чего большое количество профессиональных журналистов было сослано на периферию. Эти люди имели представление о том, что надо писать более-менее правду, хотя и сами были партийные. А заменили их молодыми и отчаянными, которые стали визжать на две октавы выше, и в прессе появилось ощущение нескончаемых побед.

Также и сейчас. В реальности всё будет хуже и хуже, поэтому требуются люди, которые будут говорить, что на самом деле мы живём лучше и лучше, а тех, кто говорит обратное, надо убивать, выдавливать за границу или сажать в тюрьму. Путин уже таким образом построил победную реальность: на фоне совершенно очевидного поражения в украинской эпопеи, когда Украину не удалось затянуть в Евразийский союз, получение Крыма было раздуто насосом телевизора до каких-то безумных размеров. И все счастливы, что Крым присоединили, забыв, что потеряли Украину. Которая, впрочем, и не нужна, потому что там, оказывается, 40 миллионов фашистов, а 2 миллиона наших мы забрали, и слава Богу. Но Морозов для таких игр уже не подходит, как и, например, Прохоров, хотя он был куда как лоялен. Есть просто предел, перейти который – совсем себя не уважать. Это можно сделать либо из-за страха, либо из карьерных соображений. Так что надо искать новых людей.

Происходит устранение более-менее рациональных и независимых людей и замена их силовиками и теми, кто готов нести любую пургу за возможность проходить ступени административного роста. Это можно назвать хунвейбинизацией путинской элиты. Без неё Путин не сможет продолжать курс на конфронтацию с Западом. Без этого он не сможет мобилизовать общественное мнение. А тогда придётся объяснять экономические и социальные провалы.

Значит, надо будет разбираться с региональными элитами. Морозов занимался именно регионами, и то, что его убрали, означает, что губернаторы могут смело начинать бояться, потому что теперь будут «мочить» их. Выборы 2016 года близко, обещаний раздали множество, денег нет — выполняй, как хочешь. Соответственно, они станут заниматься приписками, и Путин к этому их специально подталкивает, потому что ему важно, чтобы всё было хорошо в медийном пространстве. Нужны цифры экономических побед, разговоры про стабилизацию экономики и рост рубля. Силуанов это уже ухватил и докладывает о вещах, которые не имеют никакого отношения к реальности. Как когда-то сказал академик Струмилин, «лучше стоять за высокие темпы роста, чем сидеть за низкие». И сейчас от тех, кто не готов рисовать все, что угодно, будут избавляться.

Так что увольнение Морозова – преамбула чистки региональных элит. Там должны быть люди, от которых требуются две вещи: предоставлять красивые цифры и не позволять появляться на их территории каким-либо протестам. А как они этого будут добиваться – их дело.

Фото ТАСС/ Денис Вышинский