*844. Конституция есть, а праздника нет

[Андрей Бабицкий]

https://www.vedomosti.ru/opinion/col...lenimi-litsami
Статья опубликована в № 4316 от 05.05.2017 под заголовком: Республика: Люди с зелеными лицами

Как маркировать противников и сторонников
05.05.2017

Фотографии Алексея Навального с зеленым лицом – главная картина последних недель. Нападения происходят так часто, что уже невозможно делать вид, что это не часть государственной политики (или развал государства). Зеленка – зримое, куда уж зримее, свидетельство и беспомощности политической власти в России, и снижения уровня того, что прежде с некоторой натяжкой можно было назвать дискуссией. Но у зеленки есть и еще одно важное, совсем не только символическое значение.

Большая проблема цивилизованной политической оппозиции состоит в том, что оппоненты власти никак не маркированы. Нет никакого способа отличить нормального человека от человека с политическими амбициями. Водораздел проходит не по цвету кожи, не по национальности или наблюдаемым религиозным предпочтениям, а по убеждениям самого широкого свойства. Нельзя же на вид отличить сторонника присоединения Крыма или любителя коррупции от противника того и другого. Все четыре группы людей, разделенных этими признаками, выглядят почти одинаково.

Внутренней политикой в администрации президента занимается человек, много лет перед тем возглавлявший атомную отрасль. Можно представить себе, что для внутренних целей он пользуется метафорой радиации – смертельное излучение тоже не видно глазом. Радиоактивный образец не искрит, не шумит, из него не валит желтый дым. Зеленка в этом сугубо гипотетическом рассуждении могла бы служить своего рода знаком радиоактивности, отличающим невинный кусок металла от смертельно опасного. Помимо того что сам Навальный страдает от химических ожогов, каждый человек может издали понять, что не стоит подходить к опасному человеку – убьет.

Не обсуждая очевидную амо*ральность такой политики, нельзя не обратить внимания людей, ее проповедующих, на одно важное из нее следствие. Любой маркер идентичности, достаточно действенный для выполнения своих функций, работает в обе стороны. Если потенциальные противники политика, облитого зеленкой, издали его видят и учатся не приближаться, то для потенциальных сторонников он, напротив, служит аттрактором. Спор мировоззрений превращается в суррогат гражданской войны, в которой стороны разделяет не гражданская позиция, а – буквально – цвет кожи.

Сторонникам Навального маркировка полезна в той же мере, что и противникам. Стремление покончить с самыми беспардонными случаями коррупции не написано на лице в отличие от зеленки. Главный актив держателей политического офиса – это неосознанный масштаб общественной поддержки любого независимого политика. Никто не будет нарушать нормальное течение своей жизни и переходить к более заметным, а потому более рискованным действиям, не обладая уверенностью в том, что его поддерживает значительная часть населения. Население – как это часто бывает в автократических странах – не спешит рассказывать в опросах о своих истинных предпочтениях. Из этого порочного круга нет выхода, пока не появится хороший внешний признак политической принадлежности.

Неизвестно, когда и как сменится в России политическая власть, но можно предположить, что люди, которые ее сменят, будут уже сами мазать себя зеленкой. И хочется верить, что они как следует проверят безопасность атомных станций – если их строили так же вдумчиво, как кроят теперь внутреннюю политику РФ, никто не может чувствовать себя вполне безопасно.

Автор – независимый журналист

[Андрей Бабицкий]

Статья опубликована в № 4324 от 19.05.2017 под заголовком: Республика: Спор за аудиторию

Оппоненты апеллируют к одной и той же аудитории
18.05.2017

Полемика Алексея Навального и Алишера Усманова замечательна не только содержанием, но и формой. Довольно громкий спор, заслуживающий внимания центральных СМИ, происходит не в суде, который еще не скоро примет решение, и не на первой кнопке, а в интернете – у политика собственный YouTube-канал, у бизнесмена – страница во «В контакте». И если со стороны Навального это понятный шаг – доступ к самым массовым медиа ему закрыт, то почему Усманов, успешный магнат, которому с удовольствием предоставили бы эфир где угодно, поступает так же, можно только задуматься.

Оппоненты, как это всегда бывает в политических дебатах, апеллируют не друг к другу, а к аудитории, причем одной и той же аудитории. «Ваше мнение мне важнее, чем любой суд», – говорит Навальный. «Я решил сделать видеообращение к тем людям, которые, возможно, пока еще думают, что ты [т. е. Навальный] говоришь правду. Их мнение для меня важно», – вторит ему Усманов. Эти фразы – единственная точка согласия между двумя людьми, не согласными между собой более ни в чем. Есть какие-то люди, достаточно уважаемые, чтобы с их мнением считались и богатейшие люди России, и оппозиционные политики; эти люди не поверят ни решению суда, ни государственным телеканалам, а может быть, просто их не смотрят – иначе с чего бы выкладывать важное обращение на свою страницу в социальной сети.

Русское медиапространство построено на идее, что информация ищет людей, – захватите первую кнопку, возьмите большой громкоговоритель, и ваши идеи найдут свою аудиторию. На деле все не так: это люди ищут информацию и, если не могут ее найти в одном месте, идут в другое. Именно поэтому интернет победил телевизор, а совсем не потому, что YouTube предлагает невиданные новые форматы новому поколению с клиповым мышлением. Интернет победил еще и суд, который тоже должен был бы в нормальных обстоятельствах выполнять функцию информирования населения, отвечая заинтересованным наблюдателям на вопрос «кто виноват?». Но не выполняет: Усманов понимает это так же хорошо, как и Навальный, иначе не стал бы до начала судебного заседания осваивать новые медийные жанры.

Если что-то и объединяет двух оппонентов, так это поразительное медийное чутье. Усманов заработал большие деньги инвестициями в Facebook: он одним из первых поверил в стремительный взлет новых платформ. Навальный за смешные деньги построил самый эффективный медиахолдинг в стране. Он даже в последнее время перестал появляться в эфире независимых телеканалов и радиостанций, мотивируя это тем, что его собственная аудитория больше и ценнее. И оба они сходятся в том, что всемогущий телевизор влияет только на те мнения, которые никому не нужны. Традиционные каналы распространения информации окончательно коммодитизировались и ничего не стоят, продавать можно только осмысленное содержание.

Именно поэтому Навальный и публикует критический ролик Усманова в собственном блоге: ему не хотелось бы, чтобы зрителям пришлось искать важную информацию где-то еще. Именно поэтому могущественный медиамагнат Усманов вынужден публиковаться у своего оппонента.

Автор – независимый журналист

[Андрей Бабицкий]

https://www.vedomosti.ru/opinion/col...preduprezhdaet
Статья опубликована в № 4334 от 02.06.2017 под заголовком: Республика: О чем предупреждает мэрия

Москва тратит 11 млрд рублей на бесполезные средства информации
01.06.2017

На этой неделе в Москве и области случилась буря – и оказалось, что ни МЧС, ни городские власти не умеют или не хотят предупреждать граждан о ее приходе; погибло 16 человек. После этого вновь заговорили о том, что система предупреждения о чрезвычайных происшествиях в городе не работает. Справедливое возмущение возникло потому, что в этот раз менеджерский провал, в том числе Сергея Собянина, стоил людям жизни и здоровья. Но куда важнее, что это не разовая оплошность, а вполне систематический подход к управлению городом.

За последние шесть дней случилось четыре события, о которых город должен был адресно и массовым образом предупредить своих жителей. В воскресенье проводили велопробег – ради этого перекрыли весь центр. В понедельник пришла буря. Кроме того, в течение недели по всему мегаполису перекапывали улицы и отключали горячую воду. О скольких событиях мэрия должным образом предупредила горожан?

Правильный ответ – с натяжками – только об отключении воды. Чистоплотный человек может зайти на специальный сайт, вбить свой адрес и узнать, когда ему надо бежать из дома. Все остальные события, считает мэрия, совершенно не заслуживают того, чтобы о них кому-то рассказывать. То есть, может быть, мотивированные люди могли бы и о них узнать, проявив настойчивость, любопытство и изобретательность, но руководство мегаполиса в отличие от администрации совхоза не имеет права на это полагаться. Про перекрытие улиц и бури надо сообщать при помощи sms и социальных сетей, растяжками и билбордами, а если понадобится – рекламными блоками на радио.

Может быть, у Москвы нет на это денег? В городской бюджет этого года заложено 11,3 млрд руб. на поддержку разнообразных медиа. Это больше, чем Москва тратит на собственно менеджмент чрезвычайных ситуаций (около 10 млрд), в 3 раза больше, чем на «скорую помощь», и в 5 раз больше, чем на всю судебную систему в регионе. Средства массовой информации по определению нужны для того, чтобы массово информировать людей о важных вещах. Было бы разумно и ответственно потратить эти деньги на массовое информирование горожан о бурях, пробках и перекрытых улицах, а не на репортажи о том, как Собянин посетил очередной детский садик.

Бесконечные районные газеты и телеканалы с рейтингами в районе нуля, на которые расходуются наши налоги, не могли бы при всем желании выполнить функцию экстренного предупреждения граждан: никому давно уже не приходит в голову искать там полезную информацию. Но есть и другие пути. Например, город Москва тратит деньги на рекламу в Facebook своего сервиса «Активный гражданин». Неужели нельзя было потратить крохотную часть из этих 11,3 млрд на то, чтобы поместить там баннеры с действительно важной информацией? Или потратить 0,01% этой суммы на зарплату менеджера, который договорился бы с социальными сетями бесплатно? Это совсем нетрудно: «В контакте», например, теперь спасает мэрию от позора, самостоятельно рассылая пользователям штормовые предупреждения. Ни одна частная радиостанция не откажется передать важное обращение городских властей.

Если мэрия многомиллионного города не может за 11 млрд руб. предупредить людей о наступающей буре, такая мэрия ни за чем не нужна.

Автор – независимый журналист

[Андрей Бабицкий]

Статья опубликована в № 4343 от 16.06.2017 под заголовком: Республика: Лотерея справедливости

Что общего у протестного митинга и президентской прямой линии
15.06.2017

По всем внешним признакам прямая линия с президентом и протестный митинг полностью противоположны друг другу. Прямая линия обставлена лестью и проходит по спланированному сценарию, митинг начинается гневом, а заканчивается самым непредсказуемым образом. Участники прямой линии бывают счастливы, а митингующие всегда возмущены. Но между этими жанрами куда меньше различий, чем видно глазу.

Что двигает человеком, который пробивается на прямую линию с президентом? Скорее всего, возмущение несправедливостью или попытка ее исправить. Самые запоминающиеся моменты общения власти с народом идут по одному сценарию: Владимир Путин мановением руки исправляет несправедливость, затронувшую человека. Наркотический эффект прямой линии в том и состоит, что царь Соломон или Гарун аль-Рашид появляется, словно бог из машины, и восстанавливает справедливость. Классический сказочный сюжет. Потому авторитарные правители и любят этот жанр (Уго Чавес проводил еженедельную телепередачу): верховная власть становится воплощением справедливости.

В некотором смысле мы наблюдаем лотерею: тысячи людей жалуются властям на чудовищные нарушения, на невыполнение обязательств, некоторые из них (несколько десятков из миллионов) выигрывают заветный билет – возможность пожаловаться в прямом эфире – и их беды растворяются в одночасье. Но телезритель видит только тех, кто уже выиграл в лотерею. Большинство жалоб остаются без ответа – за несколько часов в год невозможно восстановить справедливость повсюду. Наверное, прямые линии делают мир лучше, но сам способ безнадежно устарел. Можно представить себе 140-миллионную страну, в которой пенсии или выплаты пострадавшим от наводнения проводятся с помощью лотереи, – захочется ли кому-нибудь в ней жить? Даже если с лотереей лучше, чем без нее.

Что выводит человека на митинг? То же самое. С ним обошлись не по-человечески, он хочет получить свое воздаяние. В большинстве случаев его требования не будут выполнены, но маленький шанс есть – например, безумный закон о сносе жилья в Москве довольно сильно улучшился в результате протестов. Для рационального человека нет никакой разницы между челобитной на прямой линии и протестным плакатом, он воспользуется и тем и другим, чтобы восстановить справедливость. Этот человек уже писал жалобы в муниципалитет, в мэрию своего города, возможно, судился с государством и проиграл. Каждое его действие равно стоило времени, денег и сил – писать жалобы в России не менее рискованное и куда более трудоемкое дело, чем ходить на митинги.

Рваные кадры разгона протестных митингов и срежиссированные мизансцены общения президента с народом выглядят по-разному, но мораль одна и та же: проблема будет решена только тогда, когда о ней узнает вся страна. С точки зрения обиженного гражданина или обидевшего его чиновника, между двумя этими способами коммуникации нет никакой разницы. Наше государство становится все менее управляемым, и важность прямых линий возрастает, как и протестная активность. И прямые линии точно так же, как и разогнанные митинги, приближают, а не отдаляют социальный взрыв: никому не хочется разыгрывать справедливость в лотерею.

Автор – независимый журналист

[Андрей Бабицкий]

https://www.vedomosti.ru/opinion/col...nii-televizore
Статья опубликована в № 4307 от 21.04.2017 под заголовком: Республика: Навальный в телевизоре

Какова цена политического усилия
21.04.2017

В среду и четверг два кандидата в президенты Франции, националистка Марин Ле Пен и правый политик Франсуа Фийон, выступили с критикой своего конкурента, молодого (по меркам масштаба выборов) социалиста Эммануэля Макрона. Они не сговаривались между собой: просто оба отстают от него в опросах и вынуждены реагировать. Примерно в то же время русские политики и чиновники начали нападать на Алексея Навального, в личных выступлениях и с экранов телевизоров.

Макрона обвиняют в том, что он слишком мягкотел, Навального, напротив, в том, что он может быть жестким руководителем («фюрером»). Макрон и до нападок был лидирующим французским политиком, поработавшим в правительстве, а Навальный только за последний год достиг федеральной узнаваемости. Макрон идет на выборы и может их выиграть, а Навального еще совсем не факт, что допустят до регистрации и вообще не посадят в тюрьму. Но в главном они схожи – их оппоненты создают им политический вес.

Политики врут не только согражданам, но и себе самим, думая, что им верят. Это так, но только отчасти: люди смотрят не на слова, а на дела. Если кого-то критикуют, это не повод ему не доверять, но бесспорный признак наличия политического капитала, т. е. власти. В демократической Франции и в России это в равной степени так.

Почему огромная майская демонстрация не влияет на настроения людей так, как сравнительно немногочисленный оппозиционный митинг? Есть много ответов, но самый простой и очевидный вот: в них вложено разное количество усилий; в оппозиционное выступление – больше. На организацию провластного митинга требуется дюжина автобусов, на сопровождение протестного выступления – десятки автозаков и большие тысячи полицейских с касками и водометами. Праздничный демонстрант жертвует тремя часами времени, протестующий – весьма вероятно, несколькими сутками в обезьяннике. Даже нетренированный взгляд отличает важное политическое действие от бутафории.
Февральская революция 1917 года привела к появлению в России самого прогрессивного выборного законодательства

Ролики Навального собирают миллионы просмотров, но все еще меньше, чем новостные выпуски «Первого канала». Но все равно они обсуждаются больше и цитируются чаще. Цена сигнала создается не пассивными зрителями и даже не талантом продюсеров шоу, а противодействием власти, обысками в студии, самой необходимостью что-то искать, платить за интернет, следить за выпусками. Политика, как предметы роскоши, стоит ровно столько, за сколько ее купили, и приносит ровно столько удовлетворения.

Власть это прекрасно понимает и много лет демонстративно игнорировала Навального и всю его деятельность – точно так же, как французский политический истеблишмент сверху вниз поглядывал на Макрона. Но теперь уже, видимо, не может – вероятно, потому, что знает о его рейтинге больше нашего. Оппозиция хотела дебаты – вот они уже идут, для начала заочные. Навальный хотел в телевизор – он попал туда, в самый прайм-тайм. Президентская кампания началась на деле, даже если планировалась только для вида.

И не важно, что кого-то называют Гитлером. Вот в прошлом году одного человека называли Гитлером, а он взял и выиграл выборы и стал самым могущественным человеком на земле.

Автор – независимый журналист

[Андрей Бабицкий]

https://www.vedomosti.ru/opinion/col...stvo-antihaker
Статья опубликована в № 4353 от 30.06.2017 под заголовком: Республика: Антихакеры

Как отчаянная борьба с Telegram обесценивает мощь «русских хакеров»
29.06.2017

Новости информационных технологий в последнее время касаются двух сюжетов. В России государство пытается подчинить каналы коммуникации, так или иначе облегчив себе доступ к пользовательской переписке. Последняя схватка разворачивается сейчас за Telegram. За пределами страны то же самое государство обвиняют в поддержке хакерских групп. Главный репортаж в последнем номере влиятельного журнала Wired был посвящен тому, что прогосударственные российские хакеры используют Украину как учебный объект для отработки навыков кибератак. Политики и специалисты по всему миру уверяют, что за многими атаками стоят люди, пользующиеся покровительством российского руководства, и официальные лица не слишком рьяно с этим спорят; этот страх им льстит.

Легко заметить, что два новостных сюжета плохо складываются в одну картину. Если бы Россия действительно делала ставку на хакеров в штатском и располагала бы развитым арсеналом для взлома цифровой защиты, политические методы контроля за средствами коммуникации вредили бы избранной стратегии.

Хакер по определению человек, который умеет видеть информацию, недоступную обычным людям. Чтобы его труд был эффективен, нужно, чтобы, во-первых, люди ощущали себя сравнительно защищенными, а во-вторых, продолжали обмениваться чувствительными данными, которые он может похитить, пользуясь своими профессиональными навыками. Пока террористы, активисты оппозиции, бизнесмены – обычные мишени режима – продолжают использовать мессенджер и доверять ему, хакер имеет большое конкурентное преимущество. Но после громкой и далекой от изящества борьбы Роскомнадзора за возможность тотальной слежки все, кому есть что скрывать, просто уйдут из приложения, научатся пользоваться чем-нибудь еще, освоят голубиную почту – и тогда в Telegram не останется информации, достойной взлома. Террористы едва ли примут обет молчания, они перейдут на другие каналы связи.

Может быть, хакеры умеют взламывать любую программу, кроме Telegram, и надеются, что пользователи перейдут в менее безопасную среду? Тоже вряд ли: по меркам отрасли Telegram – совсем небольшая компания, и даже со скидкой на таланты менеджеров и сотрудников любое заинтересованное государство и даже просто крупная фирма могут создать канал коммуникации, защищенный не хуже. Пытаясь подчинить приложение, российское государство публично расписывается в бессилии собственных хакеров.

Можно предположить, что атака на Telegram, необъяснимая с точки зрения информационной безопасности, связана не только с очевидным отсутствием компетентных людей в Роскомнадзоре, но и с непроизносимыми вслух политическими соображениями. Популярное комьюнити просто разгоняют, как протестный митинг. То есть стремятся не к тому, чтобы получить доступ к тайной информации, а к тому, чтобы сильнее засекретить вполне публичную. Если это так, то за государственную политику в России отвечают не хакеры, а их полная противоположность.

Для всех оппонентов режима в России и за ее пределами это очень хорошая новость.

Автор – независимый журналист