*1390. Судебная реформа

[Георгий Бовт]

https://www.gazeta.ru/comments/colum...10820737.shtml
07.08.2017, 08:12
Автор объясняет, почему реформу судебной системы нельзя откладывать

Wikimedia Commons

Гаишник поймал пьяного судью за рулем. Гаишника за это уволили — он, дескать, не оказал помощи солидному человеку. Другая судья устроила дочери такую свадьбу, что вся страна обсуждала, почем встал банкет, включая Кобзона и других певцов. Третий судья — арбитражный, из Ростовской области — помогает якобы «отжимать» землю в пользу мужа-предпринимателя (СК уже занимается).

Это «судебная хроника» за последнее время. Еще изменили скандальный приговор по делу о вооруженном разбое неходячему инвалиду. После шума в прессе оказалось, что «неотменяемая статья» легко меняется на более легкую, притом что подельник (до этого бывший второстепенным соучастником) все равно получил по полной.

То есть правило «закон что дышло» вполне работает и в сторону гуманизации наказаний.

Или вот цитата. Она не очень свежая, но многим покажется актуальной: «Вы бы послушали разговоры в кабинетах и «курилках». Один судья озабоченно жалуется, что «сволочь председатель» не дает ни одного денежного дела, поэтому две недели сидит на мели… Председатель в это же время ворчит, что народ стал жадным, последний посетитель вместо денег бетон предлагал. Хорошо, что стройку затеял, а так зачем ему этот бетон?.. Опытный судья обычно вводит молодого коллегу в курс дела, предупреждая о правилах игры: до суда доходят лишь дела, которые не успели продать на стадии следствия или утверждения обвинительного заключения.

Поэтому теперь прокуратура и следствие будут мешать заработать на этом деле. Нужно поделиться с прокурором и председателем суда, чтобы первый не вносил протест (представление), а второй обеспечил сохранение юридической силы любого приговора или решения на стадии обжалования».

Это слова федерального судьи в отставке Дмитрия Новикова, работавшего некогда в Сочи. Это, так сказать, его coming out. Что побудило пойти на такие откровения и все ли они правдивы, мы не знаем. Но у многих обывателей, увы, примерно такое представление о судебной системе. С тех пор бунтарь, разумеется, никуда не назначен, стал фигурантом уголовного дела.

Впрочем, такие восстания против Системы — исключения. Но если даже доля того, что выше названо «обывательскими представлениями», правда, то она не реформируема изнутри.

На этих словах обычно у нас закатывают глаза вверх и произносят сакраментальное: «Нужна политическая воля». На днях, кстати, президент Владимир Путин такую волю проявил, объявив об очередных мерах по снижению административного давления на бизнес. Не велено изымать серверы и жесткие диски у проверяемых предприятий, сократить число внеплановых проверок на 30% и проводить их не более 10 суток. Поручено подготовить очередные поправки в законодательство. Впрочем, со времени, когда Медведев «отлил в граните» свое знаменитое «Прекратите кошмарить бизнес», еще и 10 лет не прошло. Всего 9. А кошмар все продолжается.

Защита предпринимательства по-прежнему осуществляется в ручном режиме, хоть и на высшем уровне.

Но даже сам Путин не сможет разобраться в каждом случае «отжимания бизнеса». Он не может вникнуть в детали каждого конкретного наезда силовиков на коммерсантов. Он не может выступать судьей по каждому уголовному делу. Но не может он пока сказать в каждом таком случае и «идите в суд». Так, чтобы это кем-то да не воспринялось как плохо скрытая издевка.

Кто нынче будет судить «по справедливости» так, чтобы и простые граждане, и богатые предприниматели поверили, что справедливость восторжествует в их случае? Те персонажи, что недавно явились героями скандально-светской хроники?

Кстати, тот пьяный судья, остановка которого обошлась добросовестному иркутскому гаишнику в потерю работы, управлял не «Ладой-Калина», а «Хаммером» (цена на относительно новый примерно под 3 млн), притом что зарплата судьи его уровня — максимум 150 тыс. руб. в месяц. (Для справки: доход мировых судей в среднем — 70 тыс. руб. в месяц, судей районных судов — 100 тыс. руб., судей областного уровня — 120–150 тыс. руб. Руководители областных судов имеют до 400 тыс. руб., а судьи Верховного суда — до 600 тыс. руб.)

То есть, может, разоблачительные откровения экс-судьи Новикова присущи («кое-где у нас порой») не только отдельным персонажам судебной системы Южного федерального округа, но и другим тоже?

По данным Института проблем правоприменения, количество жалоб на работу судей в последние годы растет. Люди все меньше склонны мириться с произволом и чаще готовы отстаивать свои права. Благодаря соцсетям, не подконтрольным (пока) ни одному председателю судов (их считают главными «кнутами», держащими судей в подчинении и влияющими на их решения), все чаще становятся известны факты непристойного или незаконного поведения представителей судейского сообщества.

Однако Система занимает жесткую оборону и своих сдает неохотно. Число судей, лишенных полномочий, в год не превышает 5–6 десятков человек. Из более чем 30 тысяч судей в стране. Если таковы признаки «независимости судебной системы», то хочется спросить, от чего именно.

Часто говорят об «обвинительном уклоне» судебной системы. Оправдательных приговоров в российских судах — менее 1%. Кстати, затем около 40% таких приговоров отменяются последующими судебными инстанциями.

Каждый такой «эксцесс гуманизма» — это ЧП для председателей региональных судов, давшего слабину судью могут замучить проверками. Благоприятнее для карьеры путем «копипаста» перенести обвинительное заключение прокуратуры в судебный приговор.

Адепты системы говорят, что это оттого, что под 90% подсудимых признают свою вину. Привет от пламенного сталинского прокурора Андрея Януарьевича Вышинского, выведшего формулу «признание вины — царица доказательств».

Другой причиной называют то, что 65% дел идут в особом порядке (в этом случае, предусматривающем признание вины, подсудимому назначается не более двух третей от максимального срока наказания). Представим себе предваряющие такой «порядок» откровенные разговоры следователя с подсудимым: мол, я тебя все равно посажу, да еще не такое навешу, лучше пиши признание, в суде ты правды не добьешься.

Можно привести и еще одну причину: загруженность судей. В среднем судья (не мировой) рассматривает примерно 500 дел в год, по 3–4 за один день заседаний.

Есть у него время вникнуть во все детали, учесть все обстоятельства? Проще не глядя (не в буквальном смысле) посадить неходячего инвалида за разбой, совершенный в отношении двух здоровенных детин.

Кстати, в какой-нибудь Америке, где тоже большинство дел рассматривается в особом порядке, процент оправдательных приговоров составляет в разных штатах от 17 до 25%, примерно столько же — в Европе, а отдельных ее странах доходит аж до половины. А вот Китай как раз держится на нашем уровне — 0,7%.

В дореволюционной России после судебной реформы Александра II доля оправдательных приговоров была фантастическая — от 25 до 40%.

Ситуация в системе арбитражных судов со стороны выглядит немногим лучше. Робкие попытки реформировать систему, сделав ее более прозрачной и честной, в медведевские времена, похоже, скажем мягко, не увенчались полным триумфом. Почти в 70% случаев арбитражные суды удовлетворяют требования заявителя. В других странах это происходит намного реже, поскольку именно на истце лежит бремя доказывания.

Если судить по социологическим опросам (далее — данные ВЦИОМ), притом что социологи в ходе их проведения, как правило, избегают (или им просто не удается) общаться с наиболее вероятными «клиентами» судебной системы, то уровень доверия к судам в нашей стране — едва ли не самый низкий по сравнению с другими институтами.

Скажем, уровень доверия президенту (притом что институт персонифицирован в лице Путина) колеблется между 75 и 86%. Поэтому его слова в защиту бизнеса — в рамках ручного управления — воспринимаются системой с большим пиететом, нежели любые законы и судебные постановления. Даже у Думы и Совета Федерации уровень доверия выше 50% (даже — потому что наш народ традиционно не очень чтит законодательную коллективную власть депутатов), чем к судам. Судебная власть пользуется доверием 39–44%. Ниже только у бесправной Общественной палаты (от 33 до 45%). Для сравнения: уровень доверия к судебной власти в США в прошлом году составил 61%, к конгрессу — 31%. Можно утешиться тем, что «у хохлов» еще хуже: уровень недоверия к судам на Украине доходит до 80%.

Говорят, в Кремле истово ищут «образ будущего». Чтобы употребить в ходе президентской кампании. Задача благородная, без «образа» идти на четвертый срок как-то не с руки. С другой стороны, можно ведь «под фонарем» поискать. Поскольку ни один образ будущего в России исторически никогда не обходился без другого «образа» — справедливости. Она для русского человека, кажется, важнее свободы, и уж тем более важнее формальных законов.

У массового обывателя сегодня нет ощущения ни того, что наша жизнь устроена справедливо, ни тем более того, что эту самую справедливость можно найти в судах и вообще у правоохранителей.

Более того, без того, что называют судебной реформой, не сдвинется вперед экономика, и мы будем бездарно прозябать под санкциями, выковыривая из разных экспертных сообществ благодушные «стратегии развития», в разной мере амбициозные, но в одинаковой мере неосуществимые (деловой климат тоже ведь требует справедливости и защиты прав собственности). И пеняя на глобальную несправедливость, олицетворяемую, как нам говорят по ТВ, супостатом Америкой.

Судебная реформа во имя справедливости — это то, что касается почти всего населения страны. В год наши суды принимают примерно 30 млн решений, которые затрагивают почти каждую семью. В год в судах бывают не менее 11 млн человек (некоторые, правда, не раз), 13 млн заочно получают результаты судебных решений или действий судебных приставов — списания штрафов с банковского счета, например.

Будь на дворе сейчас время не эволюционное (а пока оно не ушло, шанс обойтись без великих потрясений есть), а революционное, можно было бы бросить в возмущенную произволом и беззаконием толпу — «Даешь люстрацию судей!». Как в «Макдоналдс» в свое время набирали — непременно чтоб без опыта работы в советском общепите, поскольку этот опыт «не лечится».

Некоторые уже и списки, возможно, прикинули.

Но как люстрировать более 30 тысяч судей, работающих в системе? Где взять принципиально других людей?

Важнее изменить систему. Вопрос, готово ли к этому политическое руководство страны. Ведь сразу же напрашивается как минимум «конфликт интересов» реформированного судейского сообщества и многочисленных силовых структур, придатком которых, по сути, судебная система сейчас и является.

Однако на какие-то меры рано или поздно пойти все же придется. В том числе ради сохранения стабильности режима, во имя обеспечения преемственности власти и контроля за важнейшими экономическими структурами. В интересах нового поколения правящей элиты. Это, кстати, непременный этап перехода от «дикого капитализма» периода первоначального накопления к экономике и обществу нового качества: рано или поздно любая система востребует стабильных и предсказуемых правил игры, которые желательно оформить в виде «правового государства». Так и «золотым детям» элиты спокойнее будет.

Примечательно, что сразу два «околовластных реформатора» — Алексей Кудрин (Центр стратегических разработок) и Борис Титов (бизнес-омбудсмен, «Столыпинский клуб» и «Стратегия роста») — в рамках своих сугубо экономических предложений Путину непременной частью включили предложения по судебной реформе.

Они разнятся в деталях. К примеру, Титов предлагает «разбавить» судейский корпус, пополняемый нынче за счет работников самих судов и силовиков, за счет квотированного привлечения представителей адвокатуры (я такое предложение слышал от представителей Академии госслужбы при президенте еще лет десять назад), а также ввести выборность председателей судов, ротируя их каждые два года. А Кудрин выступает за упрощение системы «перемещения судей по вертикали» и за то, чтобы однажды назначенный судья получил право работать в судах того же уровня без прохождения заново полного цикла проверок.

Однако оба — за повышение независимости судей от председателей судов, за качественное улучшение кадрового состава судейского корпуса, за сокращение нагрузки на судей.

Если бы они, будучи очень осторожными политиками, не чувствовали некий запрос сверху на такие предложения, то не осмелились бы подступаться с ними к Путину. Перед которым сейчас стоит объективная задача обеспечить транзит системы с ручного управления, которое все чаще дает сбои, к системе с отлаженными институтами. В том числе судебной властью. Хотя он, говорят, не очень верит в абстрактные «институты». Если это и так, то такая вера неизбежно крепнет во всяком политике, когда ему надоедает, что «все приходится делать самому». Станет ли это частью повестки его четвертого срока? То, что можно назвать «кодификацией справедливости»? Или уже пятого? Или вообще не станет?

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2017-07-19/2_7032_red.html
19.07.2017 00:01:00

За общими лозунгами скрывается непонимание российских реалий

Фото пресс-службы Московского городского суда

Утверждение независимого суда – обязательный атрибут партийных программ и предвыборных лозунгов в России. Независимого суда требуют сегодня коммунисты, яблочники, справедливороссы и оппозиционер Навальный. Правда, за общими лозунгами о независимости может скрываться непонимание российских реалий, в которых судьи уже ведут себя как настоящие независимые бандиты. Причем вовсе не по команде из Кремля или из местных администраций.

Когда судья районного суда Смоленской области арестовывает 9 млрд руб. на счетах шведской IKEA – это он делает по команде Кремля или от собственной безнаказанности? Когда судья сажает в тюрьму за разбой обездвиженного инвалида-колясочника – это происходит по указке Кремля или от бесконтрольности, независимости и безнаказанности?

Российские суды действительно можно обвинять в политически мотивированных приговорах. Но станет ли наш суд более справедливым без кремлевского надзора? Нужно ли кубанским судьям, например, добавить независимости для крышевания земельного бандитизма? Или здесь полезнее будет усилить контроль за судьями? Такое обилие вопросов без ответов показывает, что простой лозунг независимости суда лишь искажает реальные проблемы.

Примечательно, что у судебной системы наибольший рейтинг недоверия среди общественных институтов. Более 40% граждан стабильно не одобряют деятельность судов. А судьи в обществе все чаще воспринимаются как бандиты в мантиях.

Для изменения этой ситуации вчера в Совете Федерации обсуждались предложения бизнеса по изменению кадрового состава судейского корпуса: привлечь в судебный корпус не менее 1000 адвокатов и 1000 прокуроров. К 2025 году предлагается установить квоту: не менее 50% назначаемых судей должны иметь опыт работы адвокатами или в прокуратуре. Одновременно ограничить полномочия председателей судов, ввести их выборность и ротацию каждые два года. Создать специальное оперативное подразделение ФСБ по расследованию обвинений против судей. Предлагается также повысить ответственность судей за заведомо неправосудные решения и расширить полномочия Верховного суда РФ по отмене вступивших решений судов. Предлагается также создать новую экстерриториальную кассационную инстанцию на уровне федеральных округов.

Думать о судебной реформе заставляют сами недобросовестные судьи и силовики. «Число возбужденных уголовных дел в последние годы растет, а число дел, дошедших до суда, наоборот, снижается. Число уголовных дел по экономическим статьям выросло с 2012 по 2015 год в 1,5 раза – со 130 до 178 тыс. А в прошлом году правоохранители возбудили более 240 тыс. уголовных дел по экономическим преступлениям. Но около 43% предпринимателей уверены, что причиной возбуждения уголовного дела в их конкретном случае стал личный интерес правоохранителей.

Попытки оздоровления судебной системы предпринимают и действующие власти. На прошлой неделе пленум Верховного суда (ВС) одобрил проект создания в системе общей юрисдикции пяти отдельных апелляционных и девяти кассационных судов. Создание экстерриториальных инстанций должно разорвать формальные и неформальные связи между судами и региональными чиновниками, надеются в Верховном суде.

Сейчас апелляционная и кассационная инстанции находятся в региональных судах, где оспариваются решения районных судов из этого же субъекта РФ. «Инстанции разные, но суд-то – один коллектив. Поэтому резонно каждую инстанцию разделить, чтобы она была самостоятельной», – объясняет председатель ВС Вячеслав Лебедев.

[Михаил Краснов]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=31152
4 ИЮНЯ 2017

ТАСС

В странах, совершивших успешный рывок в своем развитии, уделяли огромное внимание судебной реформе (и реформе следствия, полиции, прокуратуры), она была в центре преобразований, обеспечивающих высокие темпы экономического развития.

Так, в Сингапуре уволили весь судейский корпус, а новых судей назначили из числа лучших адвокатов, дали им огромные оклады, запретили брать кредиты и деньги в долг, поставили их контакты и переговоры под пристальный контроль Бюро по борьбе с коррупцией.

В Германии после ее объединения уволили всех судей бывшей ГДР — как психологически неспособных противостоять исполнительной власти. По сути ввели запрет на профессию. Если в России адвокатам негласно перекрыли дорогу к карьере судьи, то в ряде стран, напротив, ввели запет на работу судьями бывших полицейских и прочих силовиков. Причина — обвинительный уклон, от которого эти люди не могут избавиться.

Несомненно, провести люстрацию судей предстоит и в России. Но важно помнить, что портит людей система, она должна способствовать независимости и справедливости суда. В частной жизни мы предполагаем, что человек, с которым мы общаемся, добропорядочен. Но в жизни публичной такое предположение опасно, ибо порождает крупных или мелких тиранов. Поэтому, отбрасывая презумпцию добропорядочности представителей власти, мы должны сосредоточиться на условиях их деятельности, которые способны помешать лжецу, корыстолюбцу, человеконенавистнику и проч. и проч. сколь-нибудь долго обладать высоким государственным статусом. Либо, как минимум, могут заставить его спрятать свои порочные склонности. Среди лиц, занимающих публичные должности, разумеется, окажутся и вполне добропорядочные люди. Но для них ограничители окажутся вполне обычными моральными требованиями.

Служить праву, а не начальству!

Таким образом, если мы обязаны повернуть наши суды к правосудию, необходимо изменить условия, в которых пребывают современные российские судьи. Эти условия таковы, что они формируют или укрепляют мотивслужения не ПРАВУ, аНАЧАЛЬСТВУ. Судьи должны перестать бояться начальства, они должны бояться потерять репутацию честного и беспристрастного судьи.

Предлагаемые меры, возможно, не изменят вмиг судейский корпус. Но они хотя бы положат конец процессу формирования судей, перед которыми стоит подлая дилемма: угодить, выполнить заказ или, пусть и с гордо поднятой головой, быть вышвырнутыми из системы. Итак, предстоит ликвидировать «внешнюю» зависимость судей от политического руководства, а от него — его администрации, прокуратуре, другим органам государственного принуждения. Для этого необходимо:

Изъять из законодательства нормы о том, что президент представляет кандидатуры председателей высших судов — Конституционного и Верховного — для назначения их на должности Советом Федерации. Тем более что это неконституционное полномочие, т.к., по Конституции РФ, президент представляет Совету Федерации кандидатуры лишь судей высших судов, без указания их руководящих должностей. Ликвидация права представлять кандидатуры председателей высших судов тем более важна, что они становятся полностью зависимы от президента, поскольку назначаются на руководящие должности только на 6 лет с правом их переназначения.

Изъять из законодательства нормы о том, что президент должен учитывать мнение председателя Верховного суда о кандидатурах, представляемых для назначения на должности судей этого суда, представлять президенту кандидатуры своих заместителей, а также кандидатуры председателей и их заместителей всех нижестоящих федеральных судов. Тем самым «административная» роль председателей высших судов становится непомерной, а будучи сами зависимы от политического руководства, они ретранслируют эту зависимость на все этажи судебной системы и председателей нижестоящих судов.

Изъять из законодательства нормы о том, что президент назначает на должности председателей и заместителей председателей нижестоящих федеральных судов. Это тем более опасно для независимости судей, что президент назначает их также на 6 лет с возможностью переназначения. Председателей должны избирать сами судьи из своего состава на 2-3 года. После этого избирается другой судья, и так по кругу.

Располагать суды общей юрисдикции по судебным округам с тем, чтобы их границы не совпадали с границами субъектов РФ и административно-территориальных единиц.

Строжайшим образом следить за тем, чтобы региональные и местные власти не смели ничего «подбрасывать» федеральным судам. Этим властям законодательно запрещено финансировать федеральные суды. Но они находят возможности «помогать» им. Этого не должно быть! За этим должны строго следить федеральные структуры на местах.

Мировые судьи должны избираться населением непосредственно. Сегодня это законом допускается, но только наряду с избранием их законодательными органами субъектов РФ. И все субъекты РФ выбрали именно такой способ. Нужно законодательно ликвидировать подобную возможность. Только прямые выборы населением!

Прекратить практику награждения судей государственными орденами и медалями, присвоения им почетных званий. Это — рычаг «позитивного» воздействия на судейский корпус (их «прикармливания»). Тем более что представления на награждаемых направляют те же председатели судов.

Запретить председателям судов, в том числе высших, восседать в президиумах во время официальных мероприятий (например, коллегий) органов прокуратуры, полиции, ФСБ и др. Больше того, с судьями не должен официально встречаться и президент страны. Беспристрастность судей должна всячески подчеркиваться даже символически.

Необходимо сломать судейскую административную иерархию

В судебной системе должна быть только одна «вертикаль» (иерархия) — процессуальная. У судей не должно быть начальников. Судья — полный хозяин в деле, которое он рассматривает. Другими словами, прежде всего следует ликвидировать «внутреннюю» зависимость судей от собственного судейского начальства, которое напрямую зависит от политического руководства. Для этого необходимо изъять у председателей всех судов полномочия или неофициальные возможности:

- распределять дела среди судей (это весьма эффективная конструкция оказания воздействия на исход дела);

- не соглашаться с решением о рекомендации кандидата на должность судьи;

- возбуждать дисциплинарное производство в отношении судей;

- быть определяющим лицом в карьерном росте судей;

- быть определяющим лицом в материально-бытовом обеспечении судей.

Все эти полномочия и возможности делают председателей судов фактически директорами учреждений, где судьи являются их подчиненными. В таких условиях правосудие невозможно, даже если где-то председатели не особенно вмешиваются в ход судебного процесса. Председатели судов или должны избираться самими судьями, к тому же на короткие сроки, или исполнять обязанности председателя по очереди. При этом председатели судов должны иметь лишь процессуальные полномочия. Что же касается «административных» полномочий, то они должны ограничиваться обеспечением общего порядка работы данного суда и общего руководства аппаратом суда.

Упразднить квалификационные коллегии судей. Дисциплинарные дела судей должно рассматривать только уже существующее Дисциплинарное судебное присутствие. Но его нужно вывести из-под подчинения Верховного суда РФ. Обращаться в Дисциплинарное судебной присутствие должны иметь право общественные объединения и журналисты.

Изъять из законодательства нормы о том, что в экзаменационных комиссиях по приему квалификационных экзаменов большинство составляют судьи. Квалификационные экзамены должны принимать экзаменационные комиссии, составленные только из известных специалистов в области права и опытных адвокатов.

Коренным образом пересмотреть основания, по которым судья может быть лишен должности. Сейчас они настолько размыты, что любого строптивого судью можно отправить в отставку, а то и просто уволить с должности, т.е. оставить без судейской пенсии.

Отмена решений судьи вышестоящей судебной инстанцией (апелляционной или кассационной) должна перестать считаться браком в его работе.

Сделать судебную практику гуманной

Для этого придется с участием адвокатов, НКО, пострадавших от произвола граждан провести тщательную проверку фактов, ставших достоянием гласности, дающих основания подозревать, что конкретные судьи выполняли заказ, т.е. выносили заведомо неправосудные решения. Если эти факты подтвердятся, в отношении таких судей должны быть возбуждены уголовные дела. Судьи должны бояться не начальства, а уголовного наказания за неправосудные решения, раз уж они не боятся суда Божьего.

Существенно расширить перечень дел, по которым возможны суды присяжных, если того требуют подсудимые.

Прекратить практику рекрутирования судей из отставных прокурорских, полицейских и других правоохранительных служащих. Они невольно вносят в суды репрессивную стилистику.

Это только часть мер назревшей судебной реформы в России. Широкая дискуссия экспертов и проевропейски настроенных политиков, несомненно, добавит в этот перечень новые положения. Важно, чтобы молодые люди, вставшие в оппозицию к мафиозной власти, не ограничивались общими лозунгами, а продумывали подробную программу реформирования нашей жизни.

Фото: ТАСС/ Юрий Машков

[Анастасия Корня]

https://www.vedomosti.ru/newspaper/a...7/spor_vysshih
Председатели Верховного и Высшего арбитражного судов Вячеслав Лебедев и Антон Иванов разошлись во взглядах на пути совершенствования судебной системы
27 мая 2011 00:00

Ведомости

Вчера в московском «Президент-отеле» завершилось заседание Совета судей. Несколько дней судьи обсуждали свои проблемы. Оживленная, хоть и заочная дискуссия завязалась между председателями высших судов: Иванов выступал перед судьями во вторник, Лебедев – в четверг.

Лебедев, в частности, настаивает на необходимости утвердить на законодательном уровне научно обоснованные нормы нагрузки на судей. Такая мера должна помочь судебной системе справиться с захлестывающим ее валом дел. У Иванова иной подход. По его словам, поскольку Минфин не хочет утверждать нормативы для судей, они должны установить их сами для себя. Сейчас нагрузка запредельная: «по науке» арбитражный судья должен рассматривать 15 дел в месяц, на самом деле выходит 59. Позиция Минфина понятна, признает Иванов: если утвердить нормативы, то придется в 3–4 раза увеличить штатную численность судей, а это нереально. Но такие нормативы мог бы утвердить, например, Совет судей, это был бы весомый аргумент в споре.

Лебедев же убежден, что решение внутри судебной ветви власти результата не даст – фонд оплаты труда от этого не вырастет. Власти пойдут на изменения, только если нормы нагрузки будут научно подтверждены и установлены законом либо постановлением правительства.

Председатель ВС раскритиковал и другие инициативы коллеги. Иванов предлагает отменить запрет занимать пост председателя суда более двух раз подряд, а также назначать председателей региональных судов не указом президента, как сейчас, а постановлением президиумов высших судов – это позволило бы частично решить кадровую проблему и снизить влияние исполнительной власти на судебную.

Неправильно убирать ограничения по сроку, для того чтобы сохранить эти посты 2–3 людям, которые хорошо работают, возражает Лебедев. «Буквально несколько лет назад мы ввели ограничение в два срока подряд, потому что нам надо было кого-то попросить с их должностей, – напомнил он. – Теперь мы хотим обратного. Это неправильно. Должна быть какая-то стабильность». Предложение же назначать председателей противоречит Конституции, нарушает принцип разделения властей и снижает статус председателя, считает Лебедев, судьи не имеют права наделять полномочиями самих себя.

Хорошо, что об этом по крайней мере начали спорить, говорит член Общественной палаты, профессор МГУ Елена Лукьянова. Судебная система не может работать в том режиме, в котором она существует, огромная нагрузка – это одна из причин, по которым судьи принимают безграмотные решения.

[Петр Филиппов]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=31327
14 ИЮЛЯ 2017

АР/ТАСС

Дайджест по публикациям федерального
судьи в отставке Сергея Пашина

Судебная реформа, задуманная еще в годы горбачевской перестройки, была одобрена Верховным Советом РСФСР 24 октября 1991 года. Она провозглашала:

• Возрождение суда присяжных и института мировых судей

• Введение судебного контроля за правомерностью заключения под стражу

• Несменяемость судей

• Пересмотр показателей работы милиции, прокуратуры и судов

Иллюзии авторов концепции подкреплялись видимыми успехами. Так, удалось добиться:

• провозглашения несменяемости судей и введения правила, согласно которому их нельзя было привлечь к ответственности без решения квалификационных коллегий, избираемых самими судьями;

• финансирование и снабжение судов общей юрисдикции отошло к Судебному департаменту, подконтрольному органам не исполнительной, а судебной власти;

• возникли Конституционный суд и арбитражные суды;

• расширялся круг конфликтов, для разрешения которых граждане получили право обращаться в суды;

• всякий задержанный и арестованный с середины 1992 года мог обратиться с жалобой к судье, и удовлетворялась примерно каждая пятая такая жалоба из рассматриваемых ежегодно 80 тысяч; появился закон о «святая святых» — оперативно-розыскной деятельности, которая тем самым была введена в рамки права и, отчасти, судебного контроля;

• запретили использовать в качестве доказательств виновности граждан материалы, полученные с нарушением федерального закона;

• стали действовать суды с участием присяжных заседателей;

• ограничивалось применение смертной казни;

• колонии и следственные изоляторы из системы МВД перешли в подчинение Минюста;

• образовались новые коллегии адвокатов;

• появился частный нотариат.

Однако развитие событий показало, что признание демократических лозунгов на бумаге не означает их автоматической реализации. Даже если правовые принципы вроде бы воплощаются в конкретных институтах и учреждениях. Новые структуры и процедуры выглядели совсем как настоящие, но работали не так, как задумывалось их авторами.

Прошло четверть века, и сегодня россияне видят, что в нашем монархическом государстве:

• вместо независимой судебной власти есть судебный анклав, управляемый по принципам восточной деспотии — каганата;

• судья, дорожащий своей карьерой, не смеет ослушаться судебного начальства, дающего прямые указания по разрешению конкретных дел в интересах местных властей и спонсоров;

• в судах процветает взяточничество;

• подавляется всякая критика, игнорируются жалобы граждан;

• судебная система всеми силами пытается засекретиться, отгородиться от общественности.

Почему так произошло? В отличие от успешных судебных реформ в странах Восточной Азии, в Грузии и бывшей ГДР наша судебная реформа не сопровождалась ни люстрацией, ни серьезными кадровыми преобразованиями. Ее должны были реализовывать старые советские кадры. Прискорбные последствия этого мы пожинаем до сей поры. Между тем, как показывает мировой опыт, именно люстрация старых кадров обуславливает успех судебной реформы.

Так, Александр II, проводя в 1864 году свою знаменитую судебную реформу, решительно замещал «дьяков, в приказах поседелых» молодыми вольнодумцами, самым известным из которых стал прокурор, а впоследствии судья А.Ф. Кони.

Большевики, перекраивая правосудие на свой лад, выгнали царских юристов и уже в середине 20-х годов заполнили суды адекватными их замыслу людьми. Судей с высшим образованием осталось не более 8%, свыше 70% судей имели только «низшее» образование, но зато рабоче-крестьянское происхождение. Вплоть до судебной реформы 50-х годов сохранялась тенденция: чем выше был уровень суда, тем больше в его составе было функционеров КПСС и меньше образованных судей.

В Германии при присоединении к ней пяти восточногерманских земель были уволены все социалистические судьи и прокуроры. За исключением партийных функционеров, всем разрешили сдавать экзамены по праву ФРГ, после чего только половину соискателей приняли на государственную службу с понижением в должности.

В Сингапуре все судьи (по китайской традиции поголовно принимавшие подношения) были отправлены в отставку. Их место заняли лучшие адвокаты, которым были назначены очень высокие оклады. Им и их ближайшим родственникам для обеспечения независимости было запрещено брать банковские кредиты и деньги в долг. Все они оказались под жестким контролем Бюро по борьбе с коррупцией.

Ничего подобного в России сделано не было. И началось… Достижения судебной реформы быстро подверглись коррозии. Скопированные с демократических европейских образцов, они не многое изменили в жизни наших людей. Так, новый институт уголовного процесса — судебный контроль за правомерностью арестов — работал в соответствии с законом не более полугода. Затем пленум Верховного суда постановлением от 27 апреля 1993 г. предписал судьям «не входить в обсуждение вопроса о виновности» арестованного, а при отсутствии материалов, подтверждающих правомерность ареста, не освобождать подозреваемого из-под стражи, а только истребовать такие материалы по собственной инициативе. Судья из беспристрастного арбитра между сторонами обвинения и защиты превратился в еще одного обвинителя, вдобавок подслеповатого, обязанного закрывать глаза на отсутствие улик.

Между тем, известно, что милиция и следователи нередко завышают объем обвинения, превращая самоуправство в разбойное нападение, побои — в злостное хулиганство, уничтожение имущества — в акт терроризма. Но судья должен быть глухим к таким злоупотреблениям, хотя именно тяжесть обвинения определяет меру пресечения. Новый УПК Российской Федерации воспроизвел этот жестокий подход: за судьей не признается права допросить свидетелей происшествия; он предоставляет полиции возможность выколачивать признания еще на протяжении 72 часов — в дополнение к 48 часам, которые отводит на задержание наша Конституция.

Арбитражные суды, несмотря на заявления о равенстве форм собственности, продолжают отстаивать так называемые государственные интересы, отождествляя их с госпредприятиями. Известны случаи участия работников арбитражных судов в совещаниях в органах исполнительной власти, посвященных конкретным гражданским делам.

Суды общей юрисдикции стали сегодня обвинительным конвейером, созданным для превращения сотен тысяч свободных людей в заключенных.Общее количество граждан, привлеченных к уголовной ответственности в РФ в 2016 году, превысило один миллион человек.

По данным ФСИН, на 1 января 2017 года в российских тюрьмах, СИЗО и колониях находилось 630 155 человек. В частности, в 717 исправительных колониях отбывало наказание почти 519,5 тысяч человек, в СИЗО содержалось 107,3 тыс. арестантов, в колониях для осужденных к пожизненному лишению свободы — 2005 чел., в воспитательных колониях — 1655 подростков.

Порядка 10% (49,2 тыс.) заключенных колоний и СИЗО в прошлом году составляли женщины. По данным ФСИН, при женских колониях имеется 13 домов ребенка, в которых проживает 577 детей.

Кроме того, еще 407 тысяч граждан осуждено к наказаниям, не связанным с лишением свободы, и еще 5409 человек находится под домашним арестом.

Количество задержанных полицией учету не поддается. В основном наказание отбывают не матерые злодеи, а молодежь, в которой потенциально заключена протестная энергия: почти половина заключенных осуждены за кражи, десятая часть — за хранение наркотиков. Есть основания полагать, что изрядная доля дел против наркоманов содержит натяжки и фальсификации, возникла в результате провокаций «доверенных лиц» и штатных сотрудников правоохранительных органов.

Наши суды сегодня оправдывают лишь 0,38% подсудимых (в сталинское время оправдательные приговоры выносились каждому десятому подсудимому), причем до 40% этих оправдательных приговоров отменяется вышестоящими судами; из обвинительных же приговоров отменяется примерно 0,05%.

Сохранились противоправные технологии, используемые правоохранительными органами и судами. Широко применяются пытки. По свидетельству Сергея Пашина, когда он работал судьей, об избиениях заявляли не менее 80% подсудимых и почти 10% свидетелей, причем в половине случаев были справки из травмпунктов или показания незаинтересованных лиц. В помещениях полиции скоропостижно умирают или кончают жизнь самоубийством ежегодно тысячи человек.

* * *

Сегодня предстать перед судом присяжных могут не более 1% подсудимых. Для сравнения: американская конституция дает гражданину США право на рассмотрение с участием присяжных всякого уголовного обвинения и гражданского дела с ценой иска свыше 20 долларов.

Концепцией судебной реформы 1991 года предусматривалось гораздо более широкое применение суда присяжных в России: по всем уголовным делам, где грозит срок лишения свободы более одного года, и даже по гражданским делам, где цена иска превышает определенную сумму. В настоящее время суду присяжных подсудны только несколько наиболее тяжких составов преступления. Множество оправдательных и мягких обвинительных приговоров суда присяжных было отменено Кассационной палатой Верховного суда по откровенно надуманным основаниям: если присяжные заседатели признавали преступление совершенным в состоянии сильного душевного волнения — аффекта, — или если подсудимый упоминал в присутствии присяжных заседателей о примененных к нему для получения признания пытках.

Прокуроры и судьи, признавая, что направляемые в суд присяжных дела лучше расследуются, выработали приемы, сужающие доступность суда присяжных и обессмысливающие его вердикты. Обвиняемых всеми правдами и неправдами пытаются уговорить отказаться от суда присяжных. Это делает назначенный неимущему подсудимому адвокат, которому не интересно за мизерную плату из бюджета интенсивно работать в суде присяжных.

Если обвиняемый продолжает настаивать на своем праве, обвинение просто изменяется (скажем, из убийства при отягчающих обстоятельствах «делают» тяжкий вред здоровью, повлекший смерть) и дело передается в районный суд, где нет присяжных заседателей.

Признания обвиняемого, сделанные на досудебных стадиях процесса, не считаются допустимым доказательством, если подсудимый откажется от них; однако эти признания допустимы, когда сделаны в присутствии адвоката. Тут собака и зарыта. Есть адвокаты, в прошлом изгнанные за злоупотребления работники милиции и прокуратуры, которые уговаривают своего подзащитного «признаться хоть в чем-то». Такой адвокат, даже отсутствуя на допросе, где признания были получены под пытками, обманом или угрозами, заверяет протокол допроса своей подписью и становится как бы «понятым» при следователе. Данная норма напоминает средневековое правило инквизиции: полученные под пыткой признания не имеют доказательственной силы, кроме случаев, когда они после пытки повторены добровольно.

Одним из приемов обвинительного конвейера стала фальсификация протоколов судебных заседаний. УПК РФ затрудняет для участников процесса и публики аудиозапись судоговорения; протокол, по-прежнему, ведет секретарь, полностью зависимый от судьи. Для сравнения: на Западе — это высококвалифицированные вольнонаемные работники, не зависящие от суда, записывающие сказанное в суде дословно с помощью специальных технических средств. Там через пять минут после окончания дня заседания суда его участники и журналисты получают на руки протокол. У нас его надо ждать несколько дней. А если у вас есть замечания по протоколу, то придется обращаться к тому же судье, который, скорее всего, и велел тенденциозно изложить показания свидетелей.

* * *

В какой мере на провале судебной реформы сказался наш менталитет? В огромной. Все люди инстинктивно стремятся сохранить прежние навыки и формы своей деятельности, оппонируя любым реформам. Не составили исключения и судьи, и прокуроры, и полицейские. Законодательные акты судебной реформы были освоены ими в меру их представлений о собственном предназначении, о своих интересах, да еще в свете усвоенных с советских времен технологий работы. Они были согласны лишь на подновление вывесок и употребление новой фразеологии. Но не на реформы по существу.

В нашей рыночной экономике чиновничество, правоохранители и судьи успешно совместили преимущества дикого капитализма с благами распределительной системы. Не всякий судья может сообщить вам, каков размер его зарплаты, но для любого из них важно, удостоится ли он и его близкие мест в закрытой для прочих трудящихся поликлинике, сможет ли обедать в столовой на президентской стороне Ильинки, получит ли полагающуюся по должности квартиру, съездит ли в загранкомандировку.

Реформаторы не должны закрывать глаза на то общество, которое они намерены реформировать. Оно характеризуется «притерпелостью» людей к несвободе. При этом главная угроза благосостоянию граждан в России традиционно исходила и исходит от государства, будь то усердные чекисты сталинских и брежневских времен или нынешние мастера зачищать Родину, оборотни в милицейских мундирах. Дешевая и бесправная рабочая сила лагерей составляет чувствительный позвонок народного хозяйства: производственный потенциал колоний включает 750 различных предприятий, ежегодный объем производства там превышает 9 млрд рублей.

Но главное даже не это. Сравнение богатых и бедных стран выявило четкую закономерность: уровень жизни растет лишь в тех странах, где есть справедливый и независимый от власти суд, честные прокуратура и полиция, реально гарантируются права частной собственности, свобода слова и собраний, право на объединение в партии и НКО. Где люди равны перед законом, где нет «крыш» и дани, собираемой с граждан. Только в такие страны ведущие фирмы вкладывают свои капиталы и строят заводы по выпуску конкурентоспособной продукции, только там растет зарплата работников. Наши граждане не понимают этой простой причины своей нищеты. Под воздействием телевизионной лжи они готовы винить Запад, Америку, но не свою покорность и даже не корыстолюбие власти.

Привычка к несвободе приводит к нежеланию большинства соотечественников ввязываться в борьбу за гражданские права, поддерживать подлинную судебную реформу, порождает упование на «доброго царя» и надежду на то, что, раз «моя хата с краю», меня не тронут. Факт печальный. Но он говорит о том, что, когда наступит время новой ПЕРЕСТРОЙКИ, без судебной реформы, без обновления судейского корпуса, без честной полиции и прокуратуры нам не обойтись. А менталитет свой надо менять уже сейчас…

Рекомендуем:

http://www.ru-90.ru/node/1204

http://www.strana-oz.ru/2014/3/sudeb...ii-perelicovka

http://l.index.org.ru/journal/18/18-pashin.html

http://ecsocman.hse.ru/data/2012/01/...6/2011_1_5.pdf

https://openrussia.org/post/view/2310/

Фото Rebecca Blackwell /AP/TASS

[Анастасия Корня]

https://www.vedomosti.ru/newspaper/a...ratelnoe_pravo
26 апреля 2011 00:00
Ведомости

Председатель комитета по конституционному законодательству Владимир Плигин, его первый зам Александр Москалец и первый зампред комитета по науке Андрей Кокошин внесли в Госдуму проект поправок в закон «О судах общей юрисдикции», уточняющий полномочия руководителей судов по привлечению судей к дисциплинарной ответственности (вплоть до увольнения). Предельно широкие полномочия – у председателя Верховного суда (ВС): он вправе ставить вопрос перед квалификационной коллегией судей о дисциплинарном взыскании в отношении своих заместителей, членов самой коллегии, Совета судей, председателей судов регионов и вплоть до мировых судей. Председателям судов регионов разрешат инициировать такие меры в отношении заместителей, а руководителям районных судов – в отношении непосредственных подчиненных и мировых судей.

Закон «О судах общей юрисдикции», принятый в январе 2011 г., является базовым, напоминает Москалец. Некоторые законы, которые ранее регламентировали вопросы деятельности судебной системы, отменены. Новые требования – в том числе и к судебной системе – вызвали необходимость расширения возможностей председателя ВС по решению вопросов привлечения к ответственности нижестоящих судей.

Собеседник «Ведомостей» в судейском сообществе говорит, что на самом деле объем полномочий председателей судов не изменится: председатель и раньше мог поставить перед квалификационной коллегией любого уровня вопрос о привлечении судьи к ответственности. Просто, когда принимали закон «О судах общей юрисдикции», часть полномочий председателей туда забыли включить, а теперь приходится исправлять ошибку. Возникший в законодательной базе пробел не привел к серьезным последствиям: «дисциплинарные» полномочия председателей судов прописаны и в законе об органах судейского сообщества, но не так подробно.

Это не первый случай, когда техническая ошибка законодателя меняет содержание закона. В 2006 г., после внесения поправок в Налоговый кодекс, оказалось, что информацию о налоговых долгах граждан и корпораций может теперь получить практически любой желающий. А в 2009 г. президент Дмитрий Медведев подписал текст закона о госзакупках, отличный от одобренного депутатами: в думском варианте электронные аукционы для размещения госзаказа определяет Минэкономразвития, а в президентском – правительство.

[Кosarex]

https://kosarex.livejournal.com/3203726.html
09:24 am March 3rd, 2018

https://bulochnikov.livejournal.com/3287158.html
Вот некоторые перлы из этого законопроекта:

1-Предлагается не оповещать участников процесса о времени процесса.
Они должны сами об этом узнавать.

Тоесть я должен звонить в суд и спрашивать: "На меня тут никто не подал иск?" А если не узнал, то тем хуже для меня.
А ещё раньше был принят закон о том, что суд может состояться без участия ответчика.
Без меня меня осудят. А я даже не узнаю, пока за мной не придут.
Уже сейчас ФССП завалена решениями на взыскания, выданными без ведома ответчика. О которых он даже и не знает.
Я уже два года как закрыл ИП и не имею предпренимательского дохода. Но ФНС только в этом году выставила мне 7 исков за неуплату налогов с предпренимательской деятельности. О которых я узнаю спустя полгода после поступления их к исполнителям ФССП. Сроки обжалования которых давно прошли.

2-Предлагается запретить представителю ответчика выступать в процессе, если он не имеет высшего юридического образования.

Тоесть, у моей дочери квартира на Камчатке. Но она живёт в Москве. С квартирой возникли какие то проблемы. Я уже не смогу выступать от имени дочери.
Она должна по телефону нанять за 30000р юриста на Камчатке и пусть он защищает её интересы.
Он защитит...
Мне уже дважды за год попадались юристы, которые работали сразу на обе стороны в процессе. По анекдоту: "Идиот! Я с этого процесса 20 лет семью кормил!"

Как я понял, моя дочь тоже не сможет приехать и защищаться самой. У неё нет высшего юридического.

3-Предлагается отменить выдачу мотивированного заключения в решении суда. Просто выдать на руки само решение и всё.

А как его обжаловать?
Говорится, что при подаче апелляционной жалобы, можно будет затребовать мотивированное решение. Но дело в сроках апелляции. Он исчисляется по КАС, АПК от момента принятия решения в суде, а не от момента получения этого решения. И составляет от 5ти до 30 дней с момента принятия решения.
Мне уже выдавали само решение спустя 2 недели после его принятия. Сократив срок апелляции до 2х недель. Сейчас суды не обязаны будут это делать без моего запроса, (который по закону рассматривается месяц) и придётся подавать немотивированную и не опирающуюся на решение суда апелляционную жалобу.

4-Предлагается ввести штраф за предложение об отводе судьи ответчиком.
«Явное злоупотребление правом на подачу заявления об отводе судьи может рассматриваться в качестве проявления неуважения к суду и влечь наложение предусмотренного законом штрафа. Вывод о наличии или отсутствии явного злоупотребления правом в действиях представителя, изложенный в определении о наложении штрафа, должен подлежать контролю в процессе обжалования указанного определения суда».

Тут даже и комментировать нечего: внёс предложение об отводе судьи по недоверию - получи штраф за неуважение к суду.

Посмотрим, что из предложений Верховного суда обретёт силу закона. Я думаю почти всё.

Волнения Булочникова понятны. Как известно, в России можно неплохо зарабатывать и даже заниматься бизнесом, но до первого наезда. Иногда абсолютно неважно, кто наедет - суды, полицейские, чиновники или бандиты, иногда разница есть и большая, но всё равно быть ободранным и надо быть готовым срочно выходить из игры. Если раньше главными разбойниками были просто бандиты, то потом бандиты в полицейских погонах, сейчас повышается роль бандитов судейских. Всё по своему логично, потребительский кредит требует не церемониться с жертвами, судейские получили весомый аргумент перетянуть одеяло на себя в схватке с полицейскими. Можно пофилософствовать о важности корпоративности, профессиональной спайке и солидарности, но всё равно действует закон сохранения вещества - если в одном месте коррупция и грабеж населения сокращается, значит, эти явления должны усиливаться в другом месте.

Однако ж, есть тенденция, которая заметна - добрались до реального среднего класса, то есть не до пенсионеров с шестью сотками и приватизированной квартирой, мол, раз собственники, то средний класс. Добрались до реального среднего класса, который является промежуточным слоем между олигархатом и народом. Средний бизнес беззащитен, работники госаппарата тоже становятся беззащитными, крупный менеджмент теряет права. Как нас учил товарищ Брежнев - экономика должна быть экономной, а масло - маслянистым. Зачем содержать банду гопников, если один судья росчерком пера сделает столько, сколько банда гопников с трудом сделает за месяц или два? Зачем кормить полицейских нетрудовыми доходами, если суды начнут штамповать грабительские решения?

Цифровая экономика это учет и контроль, который был люб товарищу Ленина. Каждый рубль должен быть учитан, чтобы вовремя экспроприировать. Читаем у Козьмы Пруткова - чтобы без контроля даже кресс-салат не рос. Бандиты, включая НКВД, это вчерашний день. Им ещё нужно найти внесистемного Корейко, а тут посмотрел на цифирь и сразу всё увидел. У одного можно изъять только квартиру, у другого - миллион баксов. Конечно, часть населения придется поставить над законом, но и до тех потом можно будет добраться. Вчера был над законом, а сегодня получи судебное решение и заткнись.

[Русский репортер]

А. Чубайс:

«Да, сегодня страна живет по нашей, «правой» идеологии. Все реформы, такие, как реформа армии, естественных монополий, судебной системы, разработаны нами. И в ближайшие четыре года они будут проведены. Но что делать дальше, сегодняшняя власть не знает».

Вот давайте и разберёмся какая судебная реформа произошла по Чубайсу. И каковы её итоги?

http://www.expert.ru/printissues/rus...te_sami?esr=15

«Русский репортер» №34 (162)/2 сентября 2010

Реформа судебной системы, начатая российскими властями, откровенно буксует. Неангажированности, независимости судей — что от власти, что от бизнеса — добиться не удается. Сохраняется обвинительный уклон правосудия, когда оправдательный приговор считается чудом. «Русский репортер» пообщался с тремя бывшими судьями — от рядового районного судьи до председателя облсуда, — которые раскрыли кухню современной российской судебной системы: кто принимает в судах решения, как действует «телефонное право», почему судьи боятся прокуроров и не боятся выносить несправедливые приговоры

У судейской трибуны серьезная потасовка: подсудимый заехал кулаком в челюсть главному свидетелю, их разнимают приставы и адвокаты. За этим шоу бывший зампред районного самарского суда Андрей Моргунков наблюдает не отрываясь: пытается угадать, какой срок получит обвиняемый. Не выходит: подсудимого неожиданно оправдывают. Моргунков нажимает на кнопку пульта и выключает телевизор. Шансов угадать у него было немного: судебные телешоу живут совсем по другим законам, чем реальные суды.

— В настоящем суде такое и представить сложно, — уверяет Моргунков. — Зачем они такой суд показывают? Хотят, чтобы все поверили, что у нас каждого подсудимого оправдывают? Да у нас даже когда по ходу процесса видно, что дело сфабриковано, все равно обвинительный приговор выносят.

— Так сразу и видно, что сфабриковано?

— Конечно. Когда дело сделали, не выходя из кабинета, для статистики, это чувствуешь всегда. Их так и называют — «кабинетные дела». Обычно подобное по наркотикам практикуют. Садится оперативник — он может со следователем быть в сговоре, а может и без него — и «собирает» доказательства: якобы на улице изъял у кого-то наркотики. А какой-нибудь наркоман, который уже долго «виснет» в СИЗО, у которого ломка, подпишет все что угодно: что его остановили на улице, досмотрели и изъяли тот пакетик с наркотиками. Понятые, свидетели, акт изъятия — все документы под копирку, только вписываешь фамилии. Через сутки дело можно направлять в суд. Понятые часто одни и те же, в качестве свидетелей — оперативники из того же отдела. Видишь знакомые фамилии — и сразу понятно, какое дело пришло.

— И что, нельзя оправдать?

— Можно.

— А вы оправдывали?

— Наркоманов? Нет. Я их не люблю. Могу только квалификацию поменять — из «реализации и изготовления» сделать «незаконное приобретение» или «хранение», это более мягкая статья. И будущее подсудимому уже не таким мрачным кажется, и не колония ему светит, а условный срок. Но в любом случае судимость остается.

Судейское чутье
Полтора года назад Андрей Моргунков сменил мантию на деловой костюм и теперь легко раскрывает секреты судебной практики. Может, например, с двух сторон — и как бизнесмен, и как экс-судья — посмотреть на кампанию по либерализации УПК в отношении совершивших экономические преступления. И оказывается скептиком.

— Бороться с нападками на бизнесменов почти невозможно. Потому что никто не готов идти против прокуратуры. А то столько визгу будет!.. Обычно это связано с арестами. Оставишь человека под подпиской о невы*езде, тут же начнут через областной суд действовать, капать на тебя руководству. И в областном суде дают добро на арест, а потом организуют звонок в районный суд. Причем даже в тех случаях, когда видно, что судебной перспективы у дела нет.

— А как же поправки в закон, запрещающие арест подозреваемых в экономических преступлениях?

— Я вам так скажу: рейдерские захваты ведь никто не отменял. А практически все они по-прежнему делаются с помощью уголовного преследования жертвы. Эти поправки в УПК мало что дали. Экономических статей в кодексе много. Следователи корректируют состав преступления так, чтобы можно было выйти на арест бизнесмена. А уже непосредственно перед судом меняют квалификацию статьи. И даже если предпринимателя в итоге оправдали, он сколько времени просидел в СИЗО, а значит, бизнес или забрали, или с ним большие проблемы.

Предприниматель Моргунков не думает, что такое может произойти и с ним. Статус экс-судьи, пусть даже и опального, — некое подобие охранной грамоты.

— Сейчас бал правит исполнительная власть, — продолжает между тем Моргунков. — Администрация руками суда занимается переделом собственности. Был один мэр, продавал землю. Пришел новый, пытается с помощью суда вернуть ее обратно в муниципальную собственность. И попробуй судья вынести решение, которое не устроит чиновников…

— А вы пробовали?

— После этого и ушел. Было одно дело: арендовал человек на набережной землю, построил кафе. Потом захотел землю выкупить, по закону это можно. Раз написал в администрацию, второй — никакой реакции. Подал в суд.

— И что вы решили?

— Да только обязал, чтобы чиновники рассмотрели его просьбу. Но, видимо, сильно их этим возмутил. Подключили прессу, которая расписала, что я чуть ли не подарил участок предпринимателю. Я до последнего не верил, что квалификационная коллегия построится по струнке и беспрекословно послушает председателя облсуда. Хотя сейчас председателю часто даже говорить ничего не надо, звонить, чтобы «провести» в коллегии или тем более в районном суде нужное решение: все уже сами чувствуют, какой приговор нужен.

— Вы говорите так, как будто еще недавно было по-другому.

— Конечно. Чутье-то выработалось не сразу. За год в Самаре в отставку ушли десятка два судей — те, которые без чутья оказались. Это были показательные процессы, так сказать, для внутреннего пользования. Понятно, что все остальные сильно испугались. Раньше, если рассматривалось дело, в котором интересы влиятельных людей были замешаны, тоже могли намекнуть судье — тактично, не навязывая решения. Но люди осторожничали, судья мог отказаться от рекомендаций. А сейчас, если заинтересованные люди организовывают звонок из областного суда, ни один судья не скажет: «Нет». Примут нужное решение, даже если понимают, что это несправедливо.

— Даже если доказательная база не позволяет?

— Да начни судья не то что дело разваливать, а просто указывать следствию на недостатки, его сразу спросят: «Ты что, выгораживаешь преступника? Заинтересован как-то? Может, взятку уже получил?»

— Вам предлагали когда-нибудь взятки?

— Солгу, если скажу: «Нет». Особенно в 90−е — ставили под окнами новую машину и уходили. Признаться, нелегко было устоять. Но нужно отдавать себе отчет в том, что долго так никто не работает. Связываться с подсудимыми нельзя: потом они в какой-то момент начинают к тебе как к себе домой ходить.

— В посредничестве при взятках чаще всего адвокатов подозревают, некоторых даже «посыльными» называют.

— Пару лет назад в Самаре объявили негласное правило, что в судейских семьях не должно быть адвокатов. Многим пришлось выбирать между работой и семьей. Некоторые фиктивно развелись, чтобы сохранить за собой статус судьи. Опытные судьи знают: лучше, чтобы тебя вообще никогда с адвокатами не видели. Но, с другой стороны, никуда не денешься, все равно адвокат заходит в кабинет, адвокат берет дело, адвокат какие-то ходатайства сдает. Все равно общаешься.

— И часто через них подсудимые пытаются вопрос в свою пользу решить?

— Что греха таить, бывает. Причем иногда даже без прямого участия судьи. Допустим, ведешь ты дело, а твой знакомый адвокат говорит: «Ну жалко пацана, первый раз попался. Дурак он, конечно, но что, сразу в колонию, что ли?» А ты берешь и без всякой задней мысли поддерживаешь: «Ну да, в общем-то, конечно, дают за такое три-пять условно — и идет домой». Ты-то просто мнение высказал. А адвокат идет к клиенту и говорит: «Вопрос можно решить, под это нужно столько-то денег».

— Сами попадались на такие уловки?

— Бывало. Правда, понимал это поздно. Как-то оказался в одной компании с родителями бывшего подсудимого. И, уже выпив, отец его мне говорит: «Саныч, а ты ведь крут вот тогда-то был». И я понял, что адвокат решил вопрос по той схеме, о которой я вам рассказал. С тех пор не давал никакой конкретики адвокатам, не обнадеживал.

Что такое Мосгорштамп
— Судьи редко на взятках попадаются. Но это еще не значит, что не берут, — объясняет второй мой собеседник, бывший судья Дорогомиловского райсуда Москвы Александр Меликов. — К судье попробуй еще подберись через адвокатов, прокуроров. Есть, конечно, совсем отмороженные, в дверь стучатся. Мне было очень тяжело: у меня изначально русские корни, коренной москвич, а фамилия тюркская. Из-за этого меня азербайджанцы за земляка принимали. Часто бывало — дверь распахивается, входит человек в кепке и говорит: «Меликова хочу!»

— Взятки несли?

— Наверняка. У них же напрямую принято договариваться. Но, увидев меня, они тушевались. Это я сейчас лысоватый, а раньше блондинистый был. Одни думали, что обознались, и исчезали, особо настырных приходилось отшивать.

Так ни одной взятки и не взял, уверяет Меликов, карьера и репутация были дороже. Но своих коллег, которые грешили, по-человечески осуждает.

— Обычно приходят и сами предлагают суммы. В зависимости от статьи — 30, 50, 100, 200 тысяч долларов.