*2914. Публикации Сергея Глазьева

[Сергей Глазьев]

http://www.mk.ru/economics/2017/11/1...ekonomiku.html
Освоение экспортных возможностей сырьевой базы — это пройденный этап
Вчера в 19:20

Современный мир переживает коренные изменения. «Цифровая революция» сегодня оказывает прямое влияние на все сферы жизни: от повседневного быта людей до мирохозяйственного уклада в целом. Нанотехнологии, биоинженерные и информационно-коммуникационные технологии — это уже не завтрашний день, а реалии дня сегодняшнего.

фото: Геннадий Черкасов

Нам всем волей-неволей приходится приспосабливаться к требованиям меняющегося мира. Раньше человек получал образование и профессию на всю жизнь, сегодня мир переходит к системе непрерывного образования в течение всей трудовой деятельности человека, постоянного повышения квалификации. Тому, кто хочет быть конкурентоспособным на рынке труда, приходится все время учиться, а порой и кардинально переучиваться в погоне за технологическими переменами.

Точно так же, как и отдельным людям, на вызовы современности приходится отвечать на своем уровне и государствам. Успешными на мировой арене будут те страны, которые смогут вовремя учесть все тенденции глобальных перемен и взять на вооружение наиболее конкурентоспособную модель управления.

Это подтверждает тот факт, что помимо смены технологического уклада мы становимся свидетелями перехода к новому мировому порядку. Еще недавно считалось, что наступил «конец истории» и все страны пойдут по пути Соединенных Штатов Америки. Теперь стало очевидно, что американская модель, которая после распада Советского Союза долгое время считалась образцовой, себя исчерпала. Либеральный мирохозяйственный уклад, основанный на эмиссии денег в странах Запада, доказал свою несостоятельность. США продолжают печатать деньги, но КПД этого «печатного станка» крайне низок, потому что большая часть выпущенных денег захватывается финансовым сектором, идет на финансовые пирамиды. Из-за этого возникает рост диспропорций в экономической системе, что уже не позволяет США на равных конкурировать с тем же Китаем, где экономическая политика опирается на иную модель.

От примитивной, либерально-самоорганизующейся модели отказываются практически все страны — и на Западе, и на Востоке. Опыт XX и XXI века показал: настоящее «экономическое чудо» возможно только при активном участии государства. Более того, модель, при которой государство обеспечивает мобилизационный рывок экономики, так и называется — модель «государства развития». Именно с реализацией этой модели в том или ином виде связаны основные истории успешного экономического развития в разных странах.

Известный пример — японское «экономическое чудо», рывок, который Япония совершила после войны. Этот прорыв стал возможен благодаря модели «государства развития»: государство активно компенсировало недостатки свободного рынка, обеспечивало поддержку приоритетных высокотехнологичных отраслей. Благодаря этому японская экономика вышла на высокие темпы роста и страна заняла передовые позиции в мире.

По похожему пути пошли «азиатские тигры»: Южная Корея, Тайвань, Сингапур, Гонконг. Впечатляющий экономический рост, произошедший в этих странах, стал возможным именно благодаря активной роли государства и его вмешательству в рыночные процессы.

Среди европейских стран также можно найти полезные примеры государственной экономической политики. Так, Скандинавские страны известны большими объемами государственных субсидий в социальную сферу. Государство активно участвует в системе перераспределения доходов, чтобы обеспечить высокий уровень социальных услуг и благосостояние граждан.

Наконец, наиболее яркий пример рациональной государственной экономической политики — это Китай. Страна смогла создать систему, сочетающую преимущества капитализма и социализма, свободного рынка и государственного регулирования. На сегодняшний день это наиболее прогрессивная модель, которая уже несколько десятилетий обеспечивает самые высокие темпы экономического роста в мире. По стопам Китая сегодня идут Индия и страны Индокитая, именно здесь, на Востоке, сегодня закладываются контуры мира будущего, создается новый мировой порядок.

Если Россия хочет выйти на передовые позиции, ей нужно встраиваться в этот новый порядок, где условия диктует уже не США, а Китай. Стране нужна стратегия развития, основанная на интегральном строе — синтезе рынка и государственного регулирования экономики. В противном случае Россия рискует попасть на периферию. Мы сможем успешно встретить вызовы современного мира только в том случае, если государство возьмет на себя полную ответственность за обеспечение экономического роста. Либеральные идеи «минимального» государства, которое самоустраняется из экономических процессов, доказали свою несостоятельность.

Пора перейти от стихийной экономической политики к стратегическому планированию, к господдержке приоритетных отраслей и предприятий, а также к тому, чтобы заставить крупный бизнес работать в интересах государства. Отношения государства и бизнеса в принципе нужно перестраивать. Частное предпринимательство должно работать не только на набивание карманов олигархов, как это происходит сегодня, но и в интересах повышения благосостояния всего общества.

Государство может предложить бизнесу и стабильные условия работы в долгосрочной перспективе, и дешевый кредит для инвестиций, и — когда речь идет о стратегически важных производствах — прямую поддержку. Однако и бизнес должен наконец взять на себя ряд обязательств: соблюдать законы и не уходить от налогов, модернизировать и расширять свое производство, осваивать современные технологии, создавать рабочие места, вовремя платить достойные зарплаты, вкладываться в социальное развитие. Нужно пресечь увод денег в офшоры, что сегодня в нашей стране является повсеместной практикой: из страны ежегодно за рубеж выводятся миллиарды рублей. Вместо этого крупный бизнес должен вкладывать эти деньги в родную страну — совместно с государством строить жилье, дороги, детские сады и т.д.

Чтобы не быть вытесненной на периферию, России пора уходить от сырьевой модели экономики. Освоение экспортных возможностей сырьевой базы — это пройденный этап. Мы не обеспечим развитие на экспорте углеводородов, необработанной древесины, продукции примитивной металлургии, потому что спрос на них в мире расти уже не будет. Более того, постоянно развивающиеся технологии на порядок снижают материалоемкость и энергоемкость производства: в Европе и передовых странах Востока энергопотребление уже перестало расти, и эти тенденции быстро распространяются на остальной мир. Заниматься нужно не экспортом сырья, как сегодня, а его глубокой комплексной переработкой.

На такое переустройство экономики нужны большие вложения, и обеспечить условия для этого сегодня может только государство. Но главное — нужна политическая воля. Крупному бизнесу на свободном рынке будет выгодно до последнего выкачивать из страны природные ресурсы, распродавать их, а прибыли выводить за рубеж. Для кардинальных реформ нужно уходить от либеральной политики, которая ставит страну в зависимое положение.

Перемены нужны на самом высоком уровне, однако сегодня отдельные регионы подчас способны лучше адаптироваться к требованиям нового мирохозяйственного уклада, чем федеральная власть.

Например, в Республике Татарстан уже сегодня сочетается государственное целеполагание с частно-предпринимательской инициативой, что обеспечивает реальные результаты: Татарстан завоевал позиции передового региона по созданию рабочих мест и комфортных условий для развития бизнеса. В частности, республика стабильно возглавляет рейтинг инвестиционной привлекательности Агентства стратегических инициатив. Почти все основные экономические показатели Татарстана в 2016–2017 гг. превышают средние по России.

Другой регион, где ведется серьезная работа по стимулированию социально-экономического развития, основанная на современных управленческих принципах, — это Иркутская область. В регионе внедряются элементы государственного стратегического планирования, активно применяется механизм государственно-частного партнерства, делается упор на развитие обрабатывающей промышленности. В 2016–2017 гг. Иркутской области удалось добиться значительного роста промышленного производства, в основе которого лежит подъем машиностроения, прежде всего высокотехнологичных отраслей. Также в этот период были зафиксированы рост объема инвестиций и значительное увеличение налоговых и неналоговых доходов регионального бюджета.

Еще один пример активной региональной экономической политики — опыт Калужской области. Региональные власти смогли обеспечить благоприятные условия для инвесторов, в результате чего крупные компании разместили на территории региона сборочные производства. Это обеспечило Калужской области рабочие места, приток инвестиций, рост налоговых доходов.

Нужно поощрять подобные инициативы субъектов и ориентироваться на самые прогрессивные решения. Если отдельные регионы способны добиваться успехов на фоне экономического кризиса, то при условии, что курс на перемены возьмет федеральная власть, страна сможет обеспечить себе экономический рывок и встроиться в новый мирохозяйственный уклад на самых выгодных позициях.
Сергей Глазьев, академик РАН, доктор экономических наук

[Царьград TV]

https://www.youtube.com/watch?v=35Pz...ature=youtu.be

[Царьград TV]

https://www.youtube.com/watch?v=Uv-W...ature=youtu.be

[Александр Беккер]

https://www.vedomosti.ru/newspaper/a...o---ne-samocel

09 апреля 2001, 20:00 / Интервью

Пожалуй, никто в постреформенной России не проделал такой идейной эволюции, как Сергей Глазьев. В правительстве Гайдара он занял пост замминистра, а потом и министра внешнеэкономических связей. Сегодня Глазьев - экономический идеолог компартии Зюганова. Одни говорят, что в команде либералов он сразу был чужаком, а приглашен был за талант и академическую основательность: в 29 лет Глазьев стал самым молодым в стране доктором экономических наук. Другие утверждают, что на позиции государственного дирижизма он перешел, осмыслив опыт реформ в стране. Третьи считают, что к КПРФ Глазьев прибился из-за невостребованности исполнительной властью. Как бы то ни было, последние годы Глазьев является, наверное, самым убедительным оппонентом курса правительства. Например, он считает неоправданно поспешным вступление России в ВТО (российское правительство хочет, чтобы это произошло до конца 2002 г.). Условия, на которых правительство собирается интегрировать национальное хозяйство с Всемирной торговой организацией, глава думского комитета по экономической политике называет ущербными. - В конце минувшей недели Дума должна была утвердить положение о парламентской комиссии по присоединению к ВТО. Почему это решение не прошло? - Хочу думать, что ряд фракций просто не разобрались, за что голосуют. - А может быть, дело в вас? Многие смотрят косо на перспективу того, что Глазьев возглавит эту комиссию. В июле правительство должно дать мандат российской делегации об условиях вступления в ВТО. Зная вас, Белый дом уверен, что вы будете ставить палки в колеса. - Без депутатов все равно не обойтись: Протокол о присоединении к ВТО одобряет Дума. А наш комитет курирует все вопросы, связанные с вступлением. - Зачем нужна думская комиссия по ВТО, если уже есть правительственная под руководством премьера Кудрина? - Присоединение к ВТО требует основательной корректировки законодательства. Это касается не только внешней торговли. Сюда примыкает гражданское, налоговое и антимонопольное законодательство, законодательство по кредитным организациям и госзакупкам. Широкое участие депутатов подразумевается автоматически, а комитет по экономической политике выступает в роли координатора. Мы не собираемся подменять исполнительную власть, но наибольший опыт в сфере законотворчества накоплен все-таки Думой. Для того чтобы правительство не брало на себя опрометчивых обязательств перед ВТО, необходимо, чтобы Дума с самого начала была вовлечена в процесс. Чтобы работала комиссия, которая отслеживала бы все предложения, участвовала в выработке переговорной позиции России, а затем оперативно меняла законодательство. Если это навязывать депутатам постфактум, боюсь, что многие решения правительства встретят обоснованную критику и сопротивление.

- Вас что-то тревожит в работе правительственной комиссии по ВТО и в характере переговоров, которые российская делегация ведет в Женеве? - Беспокоит прежде всего келейная процедура принятия решений. Они, без всяких натяжек, носят судьбоносный характер для нашей промышленности, поскольку означают фиксацию определенного режима внешней торговли. Однако принимает их правительство без должной консультации с деловыми кругами, промышленниками, научным сообществом. Дума тоже практически не участвует в выработке этих решений. Сомневаюсь, что узкий круг правительственных чиновников имеет необходимый кругозор, чтобы осмыслить все последствия присоединения к ВТО. Очень часто позиция правительства формируется так, как это удобно переговорщикам в Женеве. Уступки, на которые они идут, не подвергаются квалифицированной экспертизе. Правительственная комиссия проигнорировала обращение координационного совета отечественных товаропроизводителей, который объединяют около сотни отраслей российской промышленности и сельского хозяйства. Они просили не торопиться с формулированием предварительной позиции России на переговорах: по снижению таможенных тарифов и доступу на рынки услуг. Просили всего месяц на консультации с правительством, но Кудрин просто проигнорировал обращение. Присоединение к ВТО - не самоцель. Главный вопрос, который мы должны решить, - интегрироваться так, чтобы обеспечить улучшение условий внешнеэкономической деятельности. Если произойдет ухудшение, зачем тогда вступать в ВТО? Кто может определить, ущемляют нас или нет обязательства, принимаемые в Женеве российской стороной? Это могут сказать металлурги, аграрии, нефтехимики, машиностроители - миллионы людей, работающие в отраслях. Они знают возможности своей продукции, могут оценить угрозы. А их мнением пренебрегли.

- Против российских предприятий в разных странах возбуждено сейчас 90 процедур дискриминационного характера. Убытки, которые терпит наша экономика, достигают, по некоторым оценкам, $3,5 - 4 млрд. Что же восстанавливает вас против вступления в ВТО? - Я не против вхождения в ВТО. Речь идет о балансе выгод и потерь от этого. Вступление в ВТО само по себе не гарантирует отмены антидемпинговых процессов. Все равно потребуются переговоры с зарубежными партнерами, согласительные процедуры. Уверен, что далеко не во всех случаях соответствующие инстанции ВТО поддержат требования российских экспортеров. Кроме того, мы должны понимать, что главные преимущества ВТО мы имеем автоматически, даже не вступая в эту организацию. С каждой из стран ВТО у нас есть договор о режиме наибольшего благоприятствования. Это означает, что Россия не может подвергаться торговой дискриминации. То есть в отношении отечественного импорта действуют те же правила, что и в отношении импорта продукции из любой другой страны - участника ВТО.

- Кроме США - там режим наибольшего благоприятствования с 1972 г. блокирован поправкой Джексона - Вэника.

- Это вообще пещерный элемент в торговле, и, насколько мне известно, США не собираются отменять поправку, если даже Россия войдет в ВТО. Вы правильно говорите: ряд отраслей заинтересован в присоединении к ВТО как можно быстрее, потому что это позволит эффективнее отстаивать свои позиции. Например, металлурги, которым важен экспорт, а от импорта они зависят меньше. Но есть еще легкая промышленность и обувщики, закупающие сырье за границей, серьезные опасения возникают у авиационщиков, производителей микроэлектроники, приборостроителей. Они предложили правительству подсчитать последствия вступления в ВТО. Сейчас правительство принимает решение, по сути, вслепую. Баланс выгод и уступок никто не сводил. - А вы считали? - Мы начали этот процесс. Есть официальные отзывы десятков отраслей промышленности. Некоторые считают, что принятые правительственной комиссией условия нормальные. Другие убеждены, что они чрезмерно слабые, открывают слишком большой простор для доступа импортных товаров и услуг. Я понимаю, если бы у правительства была идеальная модель, по которой каждая отрасль могла подсчитать, что она будет иметь от приобщения к ВТО...

- Есть методики расчета у американцев и австралийцев, но они построены на весьма условных моделях и потому, по мнению специалистов, неадекватны.

- Тем более нужны консультации с теми, кто представляет реальный бизнес и кто может пострадать. Неправильно формулировать вопрос: "Ты за или против ВТО? ". Если скажут, что Россия должна обнулить импортные тарифы, а ВТО не выдвинет встречных уступок, тогда надо вежливо попрощаться. На тех условиях, на каких вошла Киргизия, нам в ВТО делать нечего.

- Достаточно ли 12% средневзвешенной ставки импортного тарифа для защиты российских рынков? - Средневзвешенный тариф - как средняя температура по больнице. Мы должны смотреть тариф по каждой отрасли. Политика, которая взята сейчас на вооружение правительством, очень примитивна. То ли под давлением МВФ, а может, находясь в плену собственной мифологии, у правительства возникла идея об унификации тарифов и снижении их общего уровня. - Это не идея - с 1 января действует не семь, а четыре уровня таможенных ставок. - Это лишь первый шаг. Они хотят унифицировать и дальше. Мотивируется это тем, что таможня не в состоянии дифференцировать товарные группы, вследствие чего происходят фальсификация и контрабанда товаров. Это заблуждение. Смысл таможенного тарифа в избирательности. Нам не нужен тариф как исключительно фискальная мера для пополнения бюджета. Таможенный тариф - это инструмент торговой политики с целью защиты одних отраслей и стимулирования других. Для каждой вопрос решается отдельно. В зависимости от экономического потенциала отрасли вырабатываются меры и сроки поддержки. Всем больным нельзя прописать один рецепт, поэтому идея унификации таможенного тарифа абсурдна сама по себе. - Какие секторы экономики следует защищать особо и какой должен быть тарифный барьер? - Для этого нужны расчеты, которые может выполнить Минэкономразвития вместе с товаропроизводителями. У нас есть обращения отраслей, которые обосновывают те или иные ставки таможенного тарифа. Их надо проверять. Но общий принцип таков: чем меньше степень переработки товара, тем ниже уровень защиты. По большинству сырьевых товаров можно смело ставить ноль. Есть области, где наша промышленность способна на равных конкурировать с западной, но требуются время и условия. Это, например, авиационная промышленность. У нас передовые и недорогие самолеты, лучшие по своим техническим данным. Отсутствует только лизинговый механизм финансирования закупок. Это накладывает на заводы дополнительные издержки, которые выражаются в высоких ставках за привлечение кредитов. Такие отрасли нуждаются во временной защите на период роста. Есть социально значимые отрасли, которые, может быть, никогда не станут конкурентоспособными, но от которых зависит жизнь множества людей. Например, сельское хозяйство. Его государство защищает везде. Нашему АПК объективно трудно конкурировать с новозеландским, аргентинским и американским. Климатические особенности России ведут к удорожанию продукции сельского хозяйства. - Для переговоров с ВТО правительство приняло решение поднять уровень ежегодной поддержки сельских производителей до $16,2 млрд и на $700 млн выставить экспортные субсидии. Разве этого мало? - Не буду вдаваться в пространные рассуждения. Приведу одну цитату. Министр сельского хозяйства Алексей Гордеев на днях сказал, что в вопросах АПК переговоры с ВТО идут не совсем корректно: "Страны ЕС выдвигают перед нашей страной неравные переговорные условия и критерии вхождения в ВТО. Достаточно отметить, что уровень таможенной защиты внутренних рынков стран ЕС в 10 - 15 раз выше, но при этом нас призывают снижать пошлины". От себя добавлю, что в странах ЕС на поддержку АПК ежегодно направляется $60 млрд. Еще ряд вопросов связан с доступом крупных иностранных торговых компаний на рынок продовольствия. Снятие ограничений на розничную торговлю может нанести ущерб нашим товаропроизводителям. Потому что экспансия западных фирм тянет за собой экспансию соответствующих товаров. Это естественно: фирма, которая полвека работала на рынках Западной Европы, приходя к нам, строит магазины и склады, а потом, конечно, тянет сюда товары привычных ей поставщиков. Когда иностранные торговые компании захватят в Москве розничную сеть, вовсе не факт, что они поедут по нашим селам закупать мясо.

- Какие позиции следует отстаивать на рынке страховых услуг? - Ограничения, которые сформулированы для Женевы правительственной комиссией, вполне приемлемы. За исключением брокерских страховых услуг. Необходимость защищать рынок страховых услуг обусловлена тем, что это огромный сегмент финансового рынка. В нем накапливаются сбережения, которые должны направляться в экономику. Если страхование идет у нас, а сбережения хранятся за рубежом, то колоссальный инвестиционный резерв выводится из страны. Потенциально он оценивается в миллиарды долларов. - Правильна ли жесткая позиция нашей делегации в Женеве - сохранить на 10 лет монополию "Ростелекома"? - Последние 20 лет во всем мире тарифы на услуги связи падают. А в России устойчиво растут. Я считаю, что монополия "Ростелекома" вредна для развития телефонизации в России. Но это не значит, что нужно отказываться от защиты этого рынка. Нужно сначала сделать его конкурентным, а потом уже думать о свободном допуске зарубежных телекоммуникационных компаний. - Из 11 000 позиций товарной номенклатуры российская делегация не смогла согласовать в Женеве таможенный тариф по 30%. Что среди них? - Острые дебаты - по наукоемким товарам, где ряд позиций России защищен существенно выше, чем средневзвешенный тариф. ВТО нажимает на снижение тарифов на мебель, пиво, фармацевтику, машины и оборудование, химтовары. За жесткими требованиями, очевидно, стоят страны - экспортеры соответствующих товаров в Россию. Это вполне естественный торг. Меня удивляет позиция российской стороны, которая не выработала до сих пор встречных требований. Вступление в ВТО должно быть улицей с двухсторонним движением. - Какого срока переходного периода и высоких таможенных барьеров следует добиваться при вступлении в ВТО? - Для авиапромышленности, по моему мнению, требуется льготный период в 10 лет. Другим секторам на структурную перестройку, может быть, меньше. Насколько мне известно, сейчас в российских предложениях срок колеблется от нуля до шести лет. Но думать надо не только о переходном периоде, а прежде всего о конечном уровне связывания обязательств. Хватит ли микроэлектронике Зеленограда шести лет, чтобы конкурировать с Силиконовой долиной? Мы брали в свое время кредиты МВФ и думали, что через три года российская экономика будет на подъеме...